Быть Северусом Снейпом (джен)

Не доходя до своих комнат, я повернул налево и оказался в коридоре, который вел в гостиную слизеринцев. Не знаю, как ведут себя с первокурсниками МакГонагалл, Флитвик и Спраут, но я считаю крайне необходимым, поприветствовав, кратко объяснить им правила и порядки как Хогвартса, так и самого факультета. Нельзя допустить, чтобы потом маленькие напакостившие недоумки пытались заявить в свое оправдание, что они ничего не знали о нормах поведения. Подобные отговорки следует пресекать на корню.

Подойдя к голой, ничем не примечательной стене, я с трудом подавил усмешку. Уверен, что в отличие от остальных гостиных, проникнуть сюда шансы есть только у тех, кто когда-либо учился в Слизерине. Остальные не смогут не то что узнать пароль, а даже просто найти вход.

— Serpens Argentea.

Часть стены уехала в сторону, и я, уверенно шагнув в открывшийся проход, быстро окинул взглядом помещение. Взмахом палочки зажег в камине огонь, еще одним — свечи.

Теперь гостиная была достаточно освещена, и все было готово к тому, чтобы принять учеников.

Через несколько минут, тихо переговариваясь между собой, вошло большинство шестикурсников. Я молча кивнул в ответ на их приветствие и снова перевел взгляд на стену.

Вскоре комната оказалась заполнена студентами, и, дождавшись полной тишины, я сделал несколько шагов вперед, поближе к еще бледным первокурсникам, которые стояли полукругом. Сзади них виднелись все остальные: изначально я произносил короткую речь только для новых учеников, но со временем стали прислушиваться и другие, так что теперь это стало своеобразной традицией нашего факультета.

— Добро пожаловать в Слизерин, — я говорил так же тихо и вкрадчиво, как и на уроках, но почему-то на лицах своих змей не увидел даже намека на страх, только интерес и любопытство.

И они еще называют гриффиндорцев смелыми. Зашел бы Альбус на зельеварение — узнал бы про свой обожаемый факультет много нового.

— Меня зовут Северус Снейп. Начиная с этого момента и в последующие семь лет я буду вашим деканом. Также я являюсь профессором зельеварения, и смею ожидать, что в моем классе вы будете вести себя подобающим образом. Разумеется, это относится и к остальным урокам: мне отнюдь не нравится выслушивать упреки о крайне глупом и недостойном поведении своих студентов от других преподавателей. Далее...Как вы должны понимать, обращение к людям, чей возраст значительно превышает ваш, должно быть исключительно вежливым: никаких «да» или «нет», только «да, сэр» или «нет, мэм». Факультет Слизерин с начала основания гордится благородностью, умом и сообразительностью своих студентов, так что те, кто окажутся настолько невоспитанными и ограниченными, чтобы нарушить это правило, вызовут мое неудовольствие.

Если у вас возникнут какие-либо проблемы, вы можете обратиться за помощью к старостам. Если вы считаете свою проблему достаточно серьезной, можете обратиться прямо ко мне. Всегда держитесь вместе: к сожалению, к вам как к слизеринцам отношение других учеников может быть предвзятым, так что никогда не забывайте, что ваши однокурсники и есть ваша семья, по крайней мере здесь, в Хогвартсе.

Напоследок я хотел бы заметить, что Слизерин уже шестой год подряд выигрывает Кубок Школы. Кубок Квиддича не является для нас редкостью, и мне бы очень хотелось, чтобы так было и впредь. Уверен, вы приложите всевозможные усилия, чтобы продолжить эту традицию, и даже добьетесь большего, чем ваши предшественники. Это касается всех, — я обвел взглядом внимательно слушающих учеников. На лицах первокурсников теперь безошибочно читалось и уважение, так что я позволил себе едва заметно улыбнуться краешком губ.

— На этом все. Надеюсь, Слизерин станет для всех вас вторым домом. А теперь, первокурсники, настоятельно рекомендую вам прямо сейчас отправиться в спальни. В первый день учебы вы обязаны показать себя с лучшей стороны, и вам вряд ли захочется засыпать на уроках.

С этими словами я развернулся и быстрым шагом вышел из гостиной. Последним, что я услышал, был голос нового старосты, Гленза:

— Вы слышали, что сказал профессор Снейп? По постелям, быстро! Мальчики, идите за мной, я покажу вам ваши спальни...

Приятно видеть такую ответственность. Честно говоря, мне довольно сложно представить, как можно предпочитать факультеты самовлюбленных глупцов, неисправимых всезнаек или эмоционально-неустойчивых идиотов Слизерину.

Что ж, каждый делает свой выбор. Не хватало мне еще таких, как, например, Лонгботтом или Поттер. И мне абсолютно плевать на то, как относятся к моему факультету. Абсолютно.

Поджав губы и добравшись до своих комнат, я бросил взгляд на часы.

Отлично, выжду еще час и отправлюсь к Альбусу. Есть у меня к нему пара тем для разговора, и на этот раз я не уйду, пока не добьюсь внятного ответа. Право же, сложно поверить, что этот человек закончил Гриффиндор: столько в нем хитрости и расчетливости. Хотя в этом плане Альбус вообще отличается от всех остальных, потому что в нем не только отвага Гриффиндора и коварство Слизерина, но и мудрость Рэйвенкло и порядочность Хаффлпаффа.

Как и много лет назад, я до сих пор уверен в том, что лучшего директора у Хогвартса просто быть не может. Однако это не мешает мне выходить из себя, когда он начинает плести заговоры у всех под носом, не ставя меня при этом в известность, а подбрасывая лишь жалкие намеки.

Глубоко вздохнув, я медленно прошел мимо шкафа с книгами, машинально провел рукой по корешкам. Потом приблизился к креслу, опустился в него и, откинув голову на спинку, мысленно вернулся к событиям сегодняшнего дня.

Предупреждение следить за детьми Пожирателей...Поощрение Поттера...Без умолку болтающий Квиррелл...Церемония Распределения...Поттер, его внешность и манера поведения, настолько напоминающие его отца...Долгое молчание Шляпы, когда она коснулась его головы...Квиррелл, интересующийся Пушком...Снова Поттер, на этот раз схватившийся за свой шрам...Странное высказывание Альбуса по поводу коридора на третьем этаже...

Поморщившись, я устало потер виски руками.

Квиррелл. Вот уж не ожидал, что этот безобидный на первый взгляд дурачок способен представлять какую-то угрозу. И тем не менее я не очень верю в совпадения, а его странный интерес к трехголовому монстру совсем не кажется мне основанным на искреннем любопытстве. Что еще более странно — желание Квиррелла вести защиту от темных искусств, когда этим предметом он интересуется еще меньше, чем Маггловедением. Нет, вряд ли я берусь утверждать, что этот странный тип — гениальный стратег и чрезвычайно опасный враг. Прекрасно помня о своей паранойи, я знаю, что нельзя делать столь поспешные выводы, практически не имея никаких весомых доказательств. Но все же к нему стоит присмотреться повнимательнее.

Я еще раз посмотрел на часы, потом — на книжный шкаф. После короткого колебания вытащил палочку и махнул ей:

— Акцио «Сто последних открытий по Антиликантропному зелью».

Небольшая книга в коричневом переплете тут же скользнула мне в руку, и я, попытавшись расслабиться, открыл семьдесят третью страницу и погрузился в чтение.

Прошло пять, десять минут, и небольшое изменение, почти полностью совершенствующее зелье, настолько захватило меня, что, когда возле кресла с тихим хлопком появился эльф, я от неожиданности сразу же выхватил палочку, при этом чуть не уронив книгу.

— Да? — сердито прорычал я, яростно разглядывая маленькое испуганное создание.

— П-профессор Дамблдор хочет видеть вас, профессор сэр зельеварения!

Конечно. Интересно, почему эти эльфы упорно не называют меня по имени? Посмотрел бы я, что сказала бы им МакГонагалл, если бы услышала «профессор мэм Трансфигурации».

— П-профессор Дамблдор...

— Я уже понял, — резко перебил я. — Можешь идти.

Эльф словно и ждал этих слов: я едва успел договорить, как он исчез с новым хлопком.

Удивительно, сколько прошло времени...Хорошо еще, что Альбус сам меня вызвал, иначе я бы утратил возможность обсудить то, что меня интересует.

Поднявшись на ноги, я бережно положил книгу на кресло и вышел из комнаты, попутно раздумывая, стоит ли устроить небольшой обход по школьным коридорам.

Наверное, все же приберегу это для следующего раза. Вряд ли нарушители появятся в первый же день: я более чем уверен, что одна половина всех учеников спит, а вторая — горячо обсуждает, кто как провел лето.

Очень интересное занятие.

Передернув плечом, я остановился у горгульи, буркнул очередной абсурдный пароль и, оказавшись у двери, коротко постучал.

— Входите, Северус.

Сейчас в кабинете Альбуса царил полумрак. Горело всего несколько свечей, а едва пробивающийся через окно лунный свет создавал впечатление, будто мы находимся где-то в Запретном Лесу, а не в замке.

— Признаться, я удивлен, что вы сами не пришли ко мне. Я был уверен, после сегодняшнего вечера у вас возникнут вопросы.

— Я собирался, но меня отвлекли кое-какие дела, — я проигнорировал предложение Альбуса присесть и предпочел медленно кружить по кабинету. — И вы правы, у меня и правда появилось, что спросить.

Повисло молчание. Я мысленно прикидывал, на какой из всевозможных вопросов Альбус точно ответит. Кашлянув, я наконец начал:

— Насчет Поттера...

— Да? — мне показалось, голос директора звучал нетерпеливо.

— Вы, должно быть, заметили, что во время его распределения Шляпа долго молчала. Как вы считаете, может ли это значить...

— ...что он имел все возможности попасть в Слизерин?

Я молча кивнул.

— Именно так, Северус.

— Но тогда...

— Мы должны быть очень, очень осторожными. Гарри — добрый, приятный во всех отношениях мальчик, но лучше бы не допускать какого-либо негативного влияния на него, хотя бы первое время.

Интересно, как это он за один вечер сумел разглядеть в Поттере и «доброту», и «приятность»? Как по мне, ребенок — настоящее исчадие ада.

— Что-нибудь еще?

— Да. Его шрам...

— А, — даже в темноте я увидел, как Альбус нахмурился.— Это как раз то, что я хотел у вас спросить. Вы тоже заметили, как мальчик неожиданно схватился за лоб?

— Конечно, ведь в это время он смотрел на меня.

— На вас.

На этот раз это не был вопрос — казалось, Дамблдор над чем-то размышляет.

По его взгляду, внезапно скользнувшему по моей левой руке, я неожиданно все понял и ощутил, как напрягается мое тело.

— Вы думаете, это из-за Метки? — мой голос был хриплым.

Если так, то каким образом, Мерлина ради, я вообще смогу учить мальчишку? Если его шрам вспыхивает болью, едва мы с ним встречаемся взглядом, я и рядом показаться не смогу. И если Поттер реагирует так на всех Пожирателей, то что будет, когда ему придется лицом к лицу столкнуться с Темным Лордом?

— Я не знаю. На самом деле, так не должно быть. Не с вами.

— Что вы имеете в виду?

— В настоящий момент Метка на вашем предплечье — всего лишь обычная татуировка. Она не должна нести в себе никакой силы, так как, во-первых, Волдеморт сейчас неактивен, а во-вторых, настоящая связь между ним и вами разорвалась в тот момент, когда вы искренне раскаялись и вступили в Орден.

Я с трудом подавил гримасу отвращения на лице. Раскаялся. Неизвестно, как бы повернулась судьба, если бы не определенные обстоятельства. Скорее всего, я бы так и остался Пожирателем смерти и сейчас догнивал бы в Азкабане.

— Тогда чем может быть вызвана реакция Поттера?

— Хм... — Альбус задумчиво постучал пальцами по столу. — Не могли бы вы показать мне, что с точностью произошло в тот момент?

В ответ на мой подозрительный взгляд директор кивнул в сторону Омута Памяти, который стоял неподалеку.

— Неужели это настолько важно? — я, конечно, многое могу понять, но делиться с кем-либо — даже с Альбусом — своими воспоминаниями не стал бы ни под каким предлогом! Разве что если мне и правда докажут исключительную важность данного действия.

— Да. Только так мы получим возможность посмотреть на происходящее со стороны и кое-что прояснить.

Что ж, это не самое лучшее объяснение, но едва ли у меня есть шанс отказаться.

Выдохнув, я направился к чаше и поднес палочку к виску.

Через несколько минут Альбус, с трудом скрывая нетерпение, погрузился в Омут. Секунда — и он исчез.

Чуть помешкав, я сердито последовал за ним. В конце концов, это мои воспоминания. Мы вместе были на ужине — так почему он не воспользовался собственными?

Суета и праздничное настроение Большого Зала снова поглотили меня. Альбус уже стоял напротив учительского стола, выжидая нужный момент. Я подошел ближе к нему и поморщился, снова слушая свой нелепый разговор с Квирреллом.

— Это же т-так важно — сделать ур-рок интересным, в-вызвать симпатию, ув-важение учеников...Мне бы х-хотелось оправдать д-доверие Д-Дамблдора, и д-для этого нужно изучить б-большое количество литературы, б-быть уверенным в...

Я из прошлого скучающе посмотрел на учеников, и по резко вспыхнувшему черным взгляду мне сразу же стало ясно, что я увидел Поттера.

К моему безграничному удивлению, Альбуса, казалось, больше интересовал Квиррелл, который, причудливо изогнувшись, старался донести до меня какую-то бесполезную информацию.

Директор задумчиво глянул на мальчишку, и последний в этот же момент хлопнул себя по лбу, болезненно скривившись.

На этом нас вынесло из моих воспоминаний, и Альбус послал мне укоризненный взгляд.

— Это было слишком быстро, Северус. Могли бы хотя бы не делать переход столь резким.

Я хмыкнул, презрительно повернув голову в сторону. Пускай скажет спасибо за то, что я вообще смог пересилить себя и пустить его в свои чертовы воспоминания: одна мысль об этом вызывала во мне отвращение.

— И что? Вы узнали то, что хотели?

— Кажется, да.

— Кажется или узнали? — в моем голосе постепенно начинала появляться злость. Дамблдор, почувствовав это, повернулся и обезоруживающе улыбнулся.

— Разумеется, вы и сами все поняли, Северус.

— Но я не...

— В любом случае, вспомните только что увиденное еще раз — и все окончательно проясниться.

Клянусь, иногда мне хочется послать в него Непростительное. Как может человек вызывать безграничное уважение, внушать спокойствие и в то же время приводить в такое бешенство?

— Я нахожу интерес профессора Квиррелла к питомцу Хагрида несколько неуместным. Тем более, я не в восторге от того, что он предпочитает расспросить вас, а не поговорить лично со мной. Мне всегда хотелось верить, что коллектив достаточно доверяет мне, для того чтобы не бояться приходить и задавать вопросы. Вы так не считаете?

Я промолчал, хотя на языке вертелось несколько фраз относительно того, что я думаю насчет разгадывания дурацких загадок в полвторого ночи. Что Альбус от меня хочет? Чтобы я приглядывал за Квирреллом или же внушил ему доверие к директору и уговорил поделиться с ним своими опасениями?

Черт с этим. Я буду делать исключительно то, что считаю нужным, по крайней мере до тех пор, пока не получу четких и конкретных инструкций.

— У меня к вам последний вопрос.

— Да, Северус?

— Зачем вы перед всей школой сказали про третий этаж и запретный коридор? Ведь многие студенты поведутся именно на эти слова.

— Кто, например?

— Да кто угодно! Близнецы Уизли. Старший Джефферсон. Поттер...

— Ясно, что вас беспокоит, — Альбус опустил голову, но я готов поклясться, что он изо всех сил старался скрыть улыбку. — Что ж, я уже однажды говорил вам, но повторю снова: любопытство, как и присутствие внимания, — не всегда плохая черта.

— То есть, если я правильно понял, — начал я убийственно тихим, полным ярости голосом, — вы совсем не против того, чтобы Поттер посетил коридор? Даже, может быть, рискнул жизнью, выведывая, что же именно послужило причиной запрета?

Неожиданно Альбус поднял взгляд, и я чуть не отшатнулся от того холода, что появился в нем.

— Если вы считаете, что я могу подвергнуть мальчика ничем не оправданной опасности, я советую вам подумать еще раз, Северус.

Конечно, как и всегда. Дамблдор никогда не лжет: он говорит загадками, отговорками, либо же, что и происходит чаще всего, просто чего-то не договаривает. Как, собственно, и сейчас.

«Если вы считаете, что я могу подвергнуть мальчика ничем не оправданной опасности...». Насколько я могу понять, ключевое здесь — «ничем не оправданной». Без какой-либо цели Альбус ни за что не станет рисковать Поттером, а вот если на то будут какие-то весомые, одному ему ведомые причины...

— Поздравляю вас с началом учебного года, Северус.

Подавив гримасу, я едва заметно кивнул.

— И я вас. Если на этом наш разговор закончен...

— Да, конечно, можете идти...Спокойной вам ночи.

Ничего не ответив, я вышел за дверь.

* * *

Ничего странного, что заснуть мне удалось только спустя несколько часов и утром я был в еще худшем настроении, чем обычно. Тот факт, что первое же занятие надо было вести у хаффлпаффцев и рэйвенкловцев, тоже не прибавил восторга.

После трех расплавленных котлов и двух близких к несчастным случаев я уже был вне себя от ярости. Перед обедом меня догнал Филч, давно привыкший докладывать мне о прегрешениях студентов, и начал возмущенно рассказывать что-то про двух маленьких идиотов-первокурсников. Я хотел было отмахнуться, но замер, услышав имя Поттера.

— Поттер?

— Да, со своим дружком Уизли! Поймал их сегодня, профессор, прямо возле запретного коридора!

— И что же вы сделали? — в моем голосе угадывались металлические нотки.

— Хотел отвести их к директору, естественно, но профессор Квиррелл поручился за их невиновность. Как будто бы я не знаю этих малолетних проныр, только и ждут возможности нарушить правила!

— Вы сказали — Квиррелл? — спокойно уточнил я, чувствуя, как в душе начали ворочаться сомнения.

— Да, профессор Квиррелл. Наверно, он тоже проверял наличие нарушителей. Ну, вы знаете...

— Если вы заметите еще что-нибудь необычное, непременно сообщите об этом мне.

— Да, профессор, конечно.

Оставив недоуменного завхоза позади, я направился к Большому Залу, обдумывая только что полученную информацию.

Квиррелл. Не сдается, значит, вынюхивает все про путь, ведущий к камню.

Я предупрежу об этом Альбуса и посоветую поставить необходимые защитные заклинания. Если только потребуется, один я смогу наложить такие чары, что Квиррелла моментально испепелит, как только он сделает лишний шаг в ненужную сторону.

Остается надеяться, что хотя бы на это Альбус не станет закрывать глаза. Страшно представить, что будет, если в руки такому, как Квиррелл, попадет философский камень.

Но почему-то я и не жду ничего от директора, учитывая его поведение в последние дни.

* * *

Я был прав. Наверное, впервые мне хотелось бы ошибаться, но нет — все произошло именно так, как и я предполагал с самого начала.

Каким-то непостижимым образом Альбуса обрадовала — по крайней мере, не очень встревожила — новость про Квиррелла. Он посоветовал мне «следовать выбранному пути» и категорически отказался ставить заклинания, заявив, что всему свое время. Отлично. Это не только не помогло мне разобраться в ситуации, но и запутало все окончательно. Недоверие Дамблдора становилось все более оскорбительным. Не знаю, чего он от меня ожидает. Что еще мне сделать, схватить заикающегося кретина прямо возле камня?

Начавшиеся уроки тоже не прибавляли оптимизма. Не представляю, каким образом за несколько коротких месяцев из голов этих тупых студентов может вылететь весь материал, который они изучали много лет! Хорошо хоть на Продвинутых зельях остаются лишь более или менее способные студенты. Во всяком случае, взорвать зелье или расплавить котел не удалось еще ни одному из них.

Первая неделя прошла не самым лучшим образом, а ведь завтра мне еще предстоит вести урок у первокурсников-слизеринцев, что хорошо, и гриффиндорцев, что не очень. Не знаю насчет остальных учеников «отважного» факультета, но Лонгботтом уже заранее приводит меня в ужас. Стоит только посмотреть на то, как он входит в Большой Зал: утро, за которое он ни разу не упадет и ни разу ни во что не врежется, станет воистину удивительным и даже, возможно, легендарным.

Я раздраженно погасил огонь в камине и, переодевшись, зашел в спальню. После коротких колебаний все же лег на кровать и закрыл глаза.

Если что и радовало меня в эти дни, так это мой факультет. Змеи не только не потеряли ни одного очка, но и набрали значительно больше баллов, чем все остальные. То, с каким энтузиазмом и ответственностью они подходили к учебе, не могло не вызывать во мне гордость. Если бы можно было, я бы за одно это наградил их сразу сотней очков. В конце концов, разве трудолюбие не должно поощряться?

Удивительно, но младший Малфой кажется мне весьма забавным ребенком. Он очень старательно копирует манеры отца, но в большинстве случаев это выглядит более чем смешно и мне стоит огромного труда сдержать расползающиеся в улыбке губы...Однако это вовсе не мешало мне проникнуться к нему теплыми чувствами. Не знаю, почему, но у меня создается впечатление, что с этим мальчиком все далеко не так просто, как кажется на первый взгляд.

Постепенно, мысли теряли свою четкость. Я еще успел в последний раз подумать о безумном плане Альбуса, но уже мгновение спустя меня поглотил сон.

* * *

Северус.

Конечно, нет. Этого не может быть.

Ты разочаровал меня.

Невозможно!

Ты прекрасно знаешь, что заслуживаешь смерти. Но сегодня я продемонстрирую свою милость, чтобы показать, что и я умею быть благосклонным .

Все закончилось, все уже в прошлом, это не происходит по-настоящему...

Круцио.

Боль, охватившая каждую клетку моего тела, настолько дикая, что у меня уже нет никаких сомнений, что прошлое каким-то непостижимым образом снова настигло меня, и от неожиданности я кричу, однако это только делает пытку еще более невыносимой.

Смех. Холодный, ледяной, пронизывающий...

И снова вспышка. Снова боль.

Резко выпрямившись, я сел на кровати, с ужасом, в панике пытаясь рассмотреть что-то в темноте. Судорожно отыскал палочку. Слабый, едва ощутимый отголосок боли все еще оставался, поэтому я, все еще не придя в себя, наугад метнул в сторону проклятье, однако не послышалось ни звука.

— Гоменум Ревелио!

Тишина.

В комнате никого не было.

Глубоко вздохнув, я заставил себя немного разжать пальцы и опустить палочку. Потом дрожащей рукой вытер холодный пот со лба.

Сон. Обычный чертов кошмар, один из тысячи себе подобных.

Отлично, Северус. Повел себя, как самый настоящий хаффлпаффец. С каких это пор «Круциатус» способен настолько испугать, что ты не можешь сдержать себя?

Но все же, что-то было не так. Если это был только сон, почему все еще чувствуется слабая боль?

Я недоверчиво посмотрел на Темную метку, выжженную на левом предплечье.

Она...Она оживала.

Тот ужас, который я испытывал несколько минут назад, не имел ничего общего с тем, что охватил меня сейчас.

Нет, разумеется, легкое покалывание было едва заметным, однако ничего подобного не наблюдалось вот уже десять лет.

Темный Лорд становится сильнее.

Мерлин, Поттеру только одиннадцать. Еще слишком рано!

Я быстро встал с кровати и, на ходу призывая к себе одежду, двинулся к камину, полный решимости разбудить Альбуса и все ему рассказать.

Но в последний момент что-то остановило меня.

На кого я буду похож, если начну истерить по поводу легкой боли в руке? Конечно, это более чем важно, но все же пусть подождет до утра. Что Альбус мне скажет, ведь мы с ним давно ожидали, что нечто подобное может произойти. Не так скоро, безусловно, но тем не менее.

И судя по тому, как странно он ведет себя в последние дни, я не удивлюсь, если его совсем не обеспокоит мое сообщение.

Почти полностью справившись с собой, я заставил себя вернуться обратно в кровать.

Еще три с половиной часа можно посвятить сну. Завтра, скорее всего, предстоит напряженный день, и мне нужно хотя бы выспаться...Может, уступить принципам и выпить зелье Сна без сновидений?

Нет. Сейчас еще нет. Не время.

Конечно же уснуть мне не удалось даже к рассвету, поэтому уже без двадцати восемь я стоял в кабинете Дамблдора.

— Северус, что-нибудь случилось? — полюбопытствовал он, наблюдая, как я мрачно хожу из стороны в сторону.

— Да. Этой ночью я ощутил небольшую активность Метки.

Повисло молчание.

— Вы знаете, что это означает? — не выдержал я и остановился, выжидающе смотря в глаза директору.

К моему приятному удивлению, он выглядел довольно тревожным.

— Возвращение Волдеморта может произойти раньше, чем мы предполагали. Однако, Северус, я бы попросил вас пока не делать поспешных выводов. К счастью, у нас с вами есть возможность пристально наблюдать за малейшими колебаниями Темной Метки в целом и за активностью Волдеморта — в частности. При малейшем изменении — если вы почувствуете, что ощущения снова затихают или же, наоборот, становятся сильнее — незамедлительно сообщите мне об этом.

— Хорошо.

— Ну что ж, тогда идемте в Большой Зал, ведь сейчас как раз время завтрака, — Дамблдор поднялся на ноги.

Нехотя я последовал за ним. Как обычно и случалось, хладнокровие и спокойствие Альбуса меня успокоили, вселили странную уверенность в способность контролировать ситуацию. Действительно, Темный Лорд не вернется в один день, у нас будет время подготовить и себя самих, и, вероятно, Поттера.

Поттер. Кем бы он ни был, не пожелал бы я ему подобной встречи в таком возрасте...

Снова помрачнев, я занял свое место за столом и посмотрел в сторону слизеринцев. В отличие от остальных учеников, ни один из них громко не разговаривал и оживленно не жестикулировал. Спокойные, собранные, знающие себе цену. Настоящий пример для подражания.

Вновь ощутив прилив гордости, я взял кубок с тыквенным соком и сделал несколько глотков. Заинтересованно посмотрел на овсянку, и тут рядом со мной опустился Квиррелл, судорожно поздоровавшись и трясущимися руками придвинув к себе яичницу с беконом.

Я изучил его пристальным взглядом, прежде чем вернуться к собственному завтраку.

Не то чтобы обычно этот человек хорошо выглядел, но в это утро он казался особенно бледным и измотанным. И где это он так устает? Не на уроках же. Особенно если учесть, что он там ничего толком не делает.

Во время завтрака Квиррелл больше не проговорил ни слова, поэтому я, отставив тарелку, встал на ноги и молча направился к подземельям, чтобы приготовиться к первому уроку.

Когда слизеринцы и гриффиндорцы заняли свои места и воцарилась звенящая тишина, я молча оглядел всех присутствующих, прежде чем взять в руки журнал.

— Лаванда Браун.

Девочка с длинными вьющимися волосами неуверенно приподняла руку и сразу же опустила ее. Я оскалился.

— Миллисент Булстроуд.

Ученица моего факультета тоже подняла руку, но не опускала ее до тех пор, пока мой взгляд не остановился на ее лице.

Отлично. Сразу видна разница.

На имени «Гермиона Грейнджер» пышноволосая невысокая девочка поднялась на ноги, наверное, чтобы ее было лучше видно. Выражение ее лица озадачило меня: создавалось впечатление, что она отчаянно что-то хочет, но не решается спросить.

Ладно, оставим это на потом. Впереди у нас куда более интересные личности.

— Драко Малфой.

Самодовольно окинув взглядом однокурсников, мальчик кивнул, и я опять едва удержался от улыбки. Надо же, до чего забавное зрелище. Хорошо, если таланты Люциуса передались ему так же, как и манеры.

Ага...а вот и он.

— Гарри Поттер.

Будущий Мессия безразлично махнул рукой, на его лице застыло насмешливое, высокомерное выражение.

— А-а, — тихо промолвил я, — Гарри Поттер. Наша новая...знаменитость.

Со стороны слизеринцев донесся смех, а сам мальчишка недоуменно нахмурился.

Что такое, мистер Поттер? Вам уже не так нравится всеобщее внимание?

Скривившись, я вернулся к перекличке, хотя мои мысли были уже совсем далеко.

Через несколько минут, получив подтверждение о присутствии от Забини, я закрыл журнал и снова обвел весь класс долгим, пристальным взглядом.

— Вы здесь для того, чтобы изучить тонкую науку и точное искусство приготовления волшебных зелий и снадобий, — еле слышно выдохнул я, но в мертвой тишине мой шепот слышался очень отчетливо. — Поскольку здесь не будет глупого махания палочками, многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не надеюсь, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, когда вокруг клубится пар, всю неуловимую силу жидкостей, которые текут по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства. Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить популярность, даже как закупорить смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

Тишина стала еще глубже. Все замерли, не считая Гермионы Грейнджер, которая беспокойно крутилась на стуле. Мерлин, что не так с этой девчонкой?! Может, ей надо выйти? В таком случае, ей придется набраться смелости и попросить, потому что я не собираюсь отвлекаться на такие глупости.

Мое внимание привлек Поттер, который будто бы иронично посмотрел на своего рыжего дружка, что очень напоминало то, как Джеймс Поттер смотрел на Сириуса Блэка, второго придурка из Мародеров.

Что ж. По-прежнему уверен в собственной исключительности? Маленький самовлюбленный нахал. Сейчас проверим, насколько его самооценка соответствует действительности.

— Поттер! Что бы я получил, если бы смешал измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

Шокированное лицо мальчишки полностью компенсировало мое раздражение. Растерянный, неуверенный в себе, он посмотрел на младшего Уизли, словно в надежде, что тот что-то скажет. Хм, как же. Тот такой же бестолковый, как и его братья, не сомневаюсь.

Рука Грейнджер взметнулась вверх, и по блеску в ее глазах я наконец все понял.

Конечно...Новая всезнайка, только на этот раз из Гриффиндора. Что ж, пускай учится терпению.

— Я не знаю, сэр, — сказал Поттер.

Мои губы презрительно искривились.

— Так-так...Очевидно, что слава — это еще не все.

Выражение лица Поттера в этот момент просто заслуживало быть запечатленным на колдографии.

— Попробуем еще раз.— Кто знает, может, мне потом скажут, что в мальчике нераскрытый потенциал? А так никто не посмеет даже намекнуть на то, что я принижаю его способности. — Поттер, если бы я попросил принести мне безоар, где бы вы его искали?

Приглушенный смех становился все отчетливее, а растерянный мальчишка изо всех сил старался сохранить на лице уверенность.

— Я не знаю, сэр.

— Похоже, вам и в голову не пришло прочитать учебник, а, Поттер?

Мальчишка вызывающе посмотрел мне в глаза, и я не смог побороть искушение и слегка, очень осторожно проник в его сознание.

Тут же возникший образ заставил меня удивиться. Поттер все-таки читал книгу или, по крайней мере, просматривал ее. Неужели ничего не запомнил?

— Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

Невыносимая Грейнджер поднялась на ноги, доставая своей вытянутой рукой чуть ли не до потолка.

— Я не знаю. Но, как мне кажется, Гермиона в курсе, почему вы не спросите ее?

Раздались смешки, и я с трудом подавил приступ ярости.

— Сядьте, — рявкнул я надоедливой девчонке. — К вашему сведению, Поттер: из корня асфоделя и полыни готовят усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — одно и то же растение, также известное как аконит...Ну? Почему вы все это не записываете?

Весь класс тут же начал доставать перья и пергаменты, а я все буравил взглядом нахального грффиндорца.

— За вашу наглость, Поттер, факультет Гриффиндор лишится одного очка.

В конце концов, он все же листал учебник, хоть и очевидно, что потом забавы и развлечения вытеснили всю информацию из его головы.

В следующий раз сниму все двадцать баллов.

Я все еще обдумывал инцидент, пока разбивал учеников на пары и давал им задание. Потом, когда все приступили к поиску ингредиентов, мне наконец удалось совладать с собой и я начал внимательно следить за кипящей работой.

Через десять минут я практически распрощался с надеждой найти талантливых учеников в этом году. Разумеется, еще не вечер, но пока достойно себя проявили только Малфой, Нотт, Грейнджер и, к моему удивлению, Поттер. Зелье Лонгботтома тоже, как ни странно, было довольно терпимым, поэтому я сосредоточил внимание на девочках-гриффиндорках, которые чуть не перепутали крапиву с разрыв-травой.

Избавившись от одной неприятности, я обратил внимание на Малфоя. Движения мальчика были точными и хорошо отработанными, словно он провел много времени за приготовлением различных снадобий. Что ж, неплохой результат. Вот кто заслуживает всеобщего внимания.

— А теперь посмотрите на зелье мистера Малфоя, — негромко обратился я к классу. — То, как он варит слизняков, просто наглядная демонстрация прекрасного владения...

Мои дальнейшие слова заглушило громкое шипение. Не успел я обернуться, как все помещение вдруг заполнил ядовито-зеленый дым, а ученики с вскриками стали забираться на стулья.

Лонгботтом! Он все-таки умудрился все испортить, и теперь его руки и ноги покрывали красные волдыри.

— Идиот! — одним взмахом палочки я заставил зелье исчезнуть. — Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза?

Мальчишка болезненно поморщился и разревелся.

— Отведите его в больничное крыло, — брезгливо отодвинувшись, велел я Финнигану, а затем еще раз осмотрел место происшествия. В поле моего зрения попал Поттер, чье зелье было почти в превосходном состоянии.

Ага, значит, собственный успех настолько захватил его, что он предпочел не обращать внимания на ошибки других, несмотря на то что эти ошибки могли стоить здоровья?

— Вы, Поттер! Почему вы не сказали ему, что нельзя добавлять в зелье иглы? Или вы подумали, что если Лонгботтом ошибется, ваша работа будет выглядеть восхитительно на фоне его? Из-за вас Гриффиндор лишится еще одного очка.

Лицо мальчишки исказилось, и он открыл было рот, чтобы оспорить мои слова, но тут Уизли одернул его, и Поттер промолчал. Однако это не помешало ему до конца урока посылать мне полные глубокой неприязни взгляды, которые я демонстративно игнорировал.

В итоге зелья получились все у тех же Малфоя, Нотта и Грейнджер. Зелье Поттера уже не дотягивало до высшего уровня, что не могло не вызвать у меня презрительную усмешку.

Очевидно, что мальчик такой же вспыльчивый, как его отец. То, что я несколько спустил его на землю, выбило его из колеи, и поэтому он не смог нормально продолжить работу. И в этом нет ничего удивительного.

За его рассеянность не мешало бы еще снять баллы, но усилием воли мне удалось сдержать себя.

Едва все ученики вышли — Поттер не упустил возможности смерить меня последним презрительным взглядом, — я быстро навел в классе порядок и отправился прямиком к Альбусу. Во мне горело безумное желание выплеснуть ему всю правду про его любимого ученика, который на деле оказался неспособным даже отделить работу от эмоций.

Дамблдор сидел за столом, изучая какой-то журнал. Когда я вошел, он едва заметно улыбнулся.

— А, Северус. Честно говоря, я был уверен, что вы придете.

— Вот как? — холодно осведомился я, подходя ближе. — Интересно, с чего бы это.

— Вы ведь только что вели урок у первокурсников?

— Именно так. И у меня не самые обнадеживающие новости относительно Поттера.

— Я бы не стал делать выводы всего после одного занятия, — заметил Альбус.

— Правда? — меня снова начала поглощать ярость. — Может, вы считаете, что в Поттере есть что-то, отличающие его от других учеников?

— Нет же, Северус, я совсем не об этом.

Призывая себя к терпению, я медленно начал прохаживаться по кабинету.

— Не знаю, что вы имеете в виду, но только за первую неделю Поттер попытался проникнуть в запретный коридор, нахамил мне и стал косвенной причиной несчастного случая на моем уроке! Неужели этого недостаточно, чтобы сделать соответствующие выводы?

— Насколько я понимаю, для вас — вполне достаточно, — Альбус вновь уткнулся взглядом в журнал, и это вызвало во мне еще большее раздражение.

— Заурядный, самовлюбленный, как и его отец, любитель нарушать правила, жадный до славы и внимания, нахальный...

— Вы видите то, что ожидаете увидеть, Северус. Другие преподаватели говорят, что мальчик скромен, вежлив и не лишен дарований. Лично мне он кажется симпатичным ребенком.

Я едва подавил желание закатить глаза. Симпатичный ребенок, как же! Да Альбус питал к нему благосклонность еще до того, как мальчишка приехал в Хогвартс!

— Приглядывайте за Квирреллом, ладно?

Я проглотил очередную порцию язвительных слов и с удивлением уставился на Дамблдора.

Неужели мне только что дали прямое указание, без всяких хитроумных намеков и загадок? Немного несвоевременное, но все же...

Приглядывать за Квирреллом. Что ж, если Альбус так прямо говорит об этом, значит, дело и правда серьезное.

— Хорошо, — весьма запоздало ответил я. Теперь, когда гнев от неожиданности почти прошел, моя недавняя вспышка стала казаться истеричной и глупой. Что со мной такое сегодня, в конце концов?! — Я, наверное, пойду.

— Конечно, идите, Северус. Если что-то узнаете, сообщите. И еще. Не будьте слишком суровы с мальчиком. Вы его совсем не знаете.

Поджав губы, я развернулся и быстрым шагом вышел за дверь, так, что полы мантии взметнулись следом.

Дамблдор. Всегда знает, что нужно сказать напоследок.