Трилогия «Соперница» (гет)

Собрание хогвартских преподавателей, посвящённое подведению итогов месяца, состоялось в учительской вечером в последний рабочий день ноября. Растопленный камин согревал помещение, а приоткрытое окно обеспечивало приток свежего воздуха. Обсуждение шло второй час, поэтому некоторые из присутствующих сидели, погружённые в свои мысли, и слушали доклады коллег со скучающим видом. Наконец, когда было выяснено, что учебная программа в целом шла согласно плану, Альбус Дамблдор предложил перейти к проблемным вопросам.

— Господин директор, слизеринцы пятого курса в большинстве своём несерьёзно относятся к приближающейся сдаче СОВ, — первой начала профессор астрономии. — Занимаются на моих уроках чем угодно, но только не изучением ночного неба!

— Северус, — директор задумчиво посмотрел на декана Слизерина, думая совсем о другой задаче, — поговори со своими ребятами.

— Я уверен, они позволяют себе такое поведение, потому что отлично знают лекционный материал, — отозвался Снейп. — Чего я никак не сказал бы о близнецах Уизли, которые в очередной раз попытались сорвать мой урок.

— Так вот почему Гриффиндор потерял полсотни баллов за один день! — поджав губы, обернулась к нему профессор МакГонагалл.

— Минерва, дорогая, — произнёс Филиус Флитвик, — мальчиков давно следует приструнить! Они мешают учебному процессу.

— Минерва, а вас я попрошу разобраться с этими молодыми людьми, — посмотрел на своего заместителя Дамблдор. — Напишите Молли, в конце концов. Уж её они послушаются. Что-нибудь ещё? Отлично, как обустраиваются наши самые молодые волшебники?

— Господин директор, я их не учу, что-то общее обсуждать ещё будем? Если нет, то могу я в таком случае покинуть собрание? Мне предстоит несколько вечеров проверки домашних заданий. Хотелось бы осилить сегодня хотя бы четверть из них, — подала голос профессор нумерологии.

— Да-да, разумеется, — Дамблдор потёр переносицу. — Все, кто не учит первокурсников, вы можете быть свободны.

Часть профессоров покинули учительскую, негромко переговариваясь и обсуждая утку, поданную сегодня на ужин. Оставшиеся из них придвинулись ближе к директору, уничтожая сотворённые до этого стулья. В помещении тут же стало намного просторнее и свежее.

— Ну, что ж, — первой начала Минерва МакГонагалл. — Повторюсь, нам достался уникальный первый курс. Те немногочисленные магглорождённые, которых удалось привести в Хогвартс, показывают отличные успехи. Как я и говорила, Гермиона Грейнджер с моего факультета является лучшей ученицей и обладает приличным магическим даром.

— Заучка и выскочка, — отчеканил Снейп. — В ней нет ни капли способностей к зельеварению. На моих уроках она непримечательна абсолютно ничем.

— Прекратите, коллега! — вступился за гриффиндорку Флитвик. — Она очень милая девочка, трудолюбивая и упорная. Была бы она на Слизерине, вы бы начисляли ей баллы за одну только поднятую руку!

— О, Мерлин! — Снейп поднял глаза к потолку, раздражаясь наивности остальных деканов. — А, между прочим, я удивлён тем, что сейчас обсуждаются успехи Грейнджер. Ни для кого уже не должно быть секретом, что она тащит на себе весь первый курс Гриффиндора, которому эти баллы, похоже, не нужны совершенно.

— Полно вам, Северус! Что, она обскакала вашего любимчика на зельеварении? — поинтересовалась Помона Спраут, которая до этого вычищала грязь из-под ногтей и лишь слушала перепалку своих коллег.

— Было бы чем, — холодно отозвался зельевар. — Ни таланта, ни даже зачатков способностей. Как, впрочем, практически у всех первокурсников. Кого я возьму на последних курсах? Разве что Малфоя да Поттер-

Он резко остановился, переглянувшись с Дамблдором. Директор сидел в кресле, задумчиво облокотившись на его ручку. Возникшая неловкая тишина прерывалась потрескиванием дров в камине и ёрзанием Квиринуса Квиррелла, расположившегося поодаль от всех.

— А чего замолчали? — подал голос декан Рейвенкло. — Давайте поговорим об Эмили. Надо же, в конце концов, решать, что делать в этой ситуации.

— Квиринус, у вас есть претензии к выполнению домашних заданий мисс Поттер? — обратился Дамблдор к профессору Защиты.

— Н-нет, г-господин д-директор. В-всё зам-мечательно.

— Хорошо... Тогда я попрошу остаться только деканов факультетов. Спасибо.

Дождавшись, когда лишние преподаватели уйдут, директор выждал ещё несколько секунд, кинул в сторону двери заглушающее заклятие и обернулся к Флитвику.

— Филиус, ты говорил с ней?

— И не раз. Дело не в том, что она плохо учится. Мисс Поттер каждое движение в заклинании выполняет с поразительным совершенством — вот до чего мы с ней руку натренировали. А эффекта ноль. Знаете... так бывает у сквибов.

— Докатились, — прокомментировал Снейп. — Хочу только заметить, что зелья у неё получаются довольно сносными.

— Полагаю, это похвала? — поинтересовалась МакГонагалл.

— Было бы замечательно, если бы она ещё не клевала носом на моих уроках, — продолжил зельевар, игнорируя слова коллеги. — А это означает, что магический потенциал её никуда не делся.

— Альбус, что ты думаешь?

— Она не сквиб, это точно. По какой-то причине она запирает магию внутри себя, не даёт ей выйти, — твёрдо ответил тот, хмурясь от воспоминаний об Ариане, своей сестре, которой пришлось так же сковывать свою силу. — Боюсь, скоро грядёт очередной её всплеск. Эмили сильная волшебница, но это оборачивается против неё же и сказывается на самочувствии. Нам крупно повезло в том, что пока это ограничивается лишь усталостью и периодическими головными болями, а их мадам Помфри устраняет в один счёт.

— Что с этим делать? — прямо спросил декан Рейвенкло, на которого ложилась ответственность за благополучие своей подопечной.

— Прежде всего, не давите на девочку. Эмили должна понять, что это временно и результат зависит только от неё. Поощряйте каждый успех, — он помолчал, о чём-то размышляя. — Что ж, уже поздно. Пора бы нам расходиться.

— А что с защитой камня, Альбус? — спросила у него профессор Спраут. — Ты говорил, что тебе нужно время, чтобы решить, какие препятствия ставить. Прошло четыре месяца, а камень всё ещё охраняется одной собакой.

— О, поверь, Пушка вполне хватает, чтобы не дать вору добраться туда, куда не следует. Не беспокойся, там к тому же находится тролль Квиринуса, а сам камень спрятан так, что потенциальный охотник за ним вовек его не найдёт.

— Значит, наша помощь не нужна? — уточнил Флитвик.

— Вы мне понадобитесь в другом деле. Я сообщу об этом позже. А теперь пора разбредаться и нежиться на мягких перинах, — Дамблдор улыбнулся и встал, подавая пример.

Деканы факультетов поднялись вслед за ним. Все вместе они вышли из учительской и направились к лестнице.

— Северус, — тихо проговорил директор на ухо профессору зельеварения. — Жду тебя через несколько минут. Можешь воспользоваться камином, я открою тебе проход.

Снейп едва заметно кивнул и свернул к лестнице, ведущей на этаж ниже. Дамблдор распрощался с остальными коллегами в одном из холлов и поднялся к себе. В ожидании зельевара он беспокойно мерил шагами свой круглый офис. Внезапно остановившись возле одного из позвякивающих приборов, что стояли на всех полках и столиках, старик взял его и перенёс на стол. Дамблдор сел в кресло и легонько постучал по конструкции концом волшебной палочки. От этого прикосновения серебристый прибор ожил, ритмично звеня, а из длинной трубки повалил лёгкий бледно-зелёный дым. Альбус внимательно всматривался в струйку, которая начала сгущаться и принимать неясные очертания человеческой фигуры.

— Да, разумеется... — проговорил он себе в бороду. — Но сущности разделены?

Словно в ответ на его слова струйка дыма колыхнулась и на миг разделилась на две, которые напоминали мужскую и женскую фигуры. Но они тут же вспыхнули, и сгусток дыма вобрал в себя их обоих, закрутившись небольшим смерчем. Секунду спустя он вновь попытался разделиться, но, не справившись с этой задачей, полыхнул в очередной раз и теперь стремительно бледнел и угасал. Дамблдор тревожно следил за метаморфозой дыма, а когда сделал одному ему понятные мрачные выводы, прикоснулся палочкой к трубке и отключил прибор.

— Альбус, — вместе с треском камина послышался тихий голос Снейпа, шагнувшего на мягкий ковёр директорского кабинета.

— Северус, — Дамблдор сказал это очень спокойно, но Снейп уловил во взгляде старика тревогу, которая взволновала и его самого. — Мне необходимо кое-что рассказать тебе. Это должно остаться между нами.

* * *

Эмили сидела в Большом Зале и ковырялась в своём завтраке. В последнее время у неё совершенно не было аппетита, но необходимо было съесть хоть что-то, прежде чем принимать очередную дозу обезболивающего зелья, которое ей выписали в Больничном Крыле. После нескольких вспышек головных болей, сопровождающихся высоким жаром, она попросила средство, пресекающее возникновение плохого самочувствия. Сначала мадам Помфри решила, что у рейвенкловки грипп или другое инфекционное заболевание, но симптомы возникали вновь и вновь. Ежедневный приём нескольких капель обезболивающего был единственным выходом, который пока удалось найти. Но Поттер была рада и этому: голова переставала гудеть, позволяя мозгу выполнять свои функции, а это главное, чего ей сейчас хотелось.

Впрочем, Эмили догадывалась, что с ней творилось. После того как Дамблдор разрешил девочке не появляться на уроках Квиррелла, ей определённо стало легче. Однако, как только Поттер принималась колдовать, возникало ощущение, будто она стояла на краю водоворота воспоминаний той хэллоуинской ночи. Эмили казалось, что если она сотворит магию, то они всплывут в сознании с новой силой. К горлу подступал ком, и сердце обрывалось от ужаса, а волшебство не свершалось, сдерживаемое нежеланием девочки. И всё же оно, как и запертые воспоминания, было где-то внутри и рвалось наружу.

Обо всём этом Поттер рассказала профессору Флитвику, когда тот попросил её остаться после урока с очередным невыполненным заклинанием. Тогда же девочка и поинтересовалась, как из Хогвартса можно было отправить письмо маггловским способом. После того как первокурсникам сообщили дату начала каникул, она решила, что больше откладывать этот момент нельзя. Декан обещал доставить его безо всяких необычностей для Дурслей, и Эмили отдала ему конверт с сообщением, которое придумывала целый вечер, тщательно подбирая слова и события, которыми делилась с родственниками. Рейвенкловка решила не отправлять сладости, как советовал Маркус, чтобы не создавать профессору проблем, но пообещала себе, что обязательно забежит на кухню перед самым отъездом.

Шла вторая неделя декабря, а ответное письмо не приходило уже несколько дней. Это сильно огорчало Эмили, она даже подумала, что Флитвик забыл о её просьбе. Но, когда девочка в очередной раз встретилась с ним в конце недели, чтобы обсудить своё самочувствие, профессор заверил её, что письмо было отправлено и уже получено Дурслями.

Эмили молча сидела, уставившись в тарелку с кашей, и обдумывала причины, по которым тётя ей не отвечала. Рейвенкловка переживала по поводу того, что дядя и тётя обиделись на неё за то, что она так долго не писала, а может быть, она что-то не так сказала в письме, затронула их чувства, а может быть... Поттер встряхнула головой и отпила сок из кубка. Могло быть что угодно, но размышления об этом расстраивали её, вгоняя в ещё большую меланхолию.

— Мисс Поттер! — раздался высокий голос за её спиной, от которого она подпрыгнула на месте. — Вот, возьмите, пожалуйста, письмо от ваших родственников.

Эмили моментально обернулась. Профессор Флитвик протягивал белый маггловский конверт с печатями.

— Спасибо, сэр, — быстро проговорила она, принимая заветный ответ от Дурслей.

Сердце соскочило с ритма, пока она дрожащими руками вскрывала конверт, стараясь не думать о том, что её ждало в письме.

Эмилия,

я рад, что у тебя всё хорошо и ты наконец соизволила нам написать. Прибудем на платформу 20 декабря в полседьмого вечера.

Папа.

Эмили, милая,

почему ты не писала так долго? Я места себе не находила! Ведь ты знала, что я не могу сама связаться с тобой. Вопросы Полкисов ставят нас в неловкое положение, нам приходится врать о твоём благополучии. Я рада, что с учёбой у тебя всё в порядке и что ты нашла друзей. Ждём тебя.

Мама.

Поттер ещё несколько секунд перечитывала послания на листке, чувствуя, как в душе что-то тихо надламывалось. В своём письме Эмили избегала упоминаний о чём-либо, связанном с магией, но исписала весь пергамент, рассказывая Дурслям о том, как она здесь жила, не сказав ни слова ни про Хэллоуин, ни про Квиррелла, ни тем более про воспоминания. Такой короткий и прохладный ответ разочаровал девочку. И всё же она жадно впивалась взглядом в почерк дяди и тёти, ощущая в руках кусочек чего-то родного, домашнего.

Тоска с новой силой навалилась на Эмили, и она, спешно доев кашу и запив зельем, последовала на урок травологии за остальными рейвенкловцами.

* * *

Время приближалось к каникулам. Гостиная Рейвенкло была оживлена как никогда. Однокурсники Эмили развлекались при помощи различных игр, преимущественно интеллектуальных, а сама Поттер равнодушно наблюдала за ними, сидя в одном из кресел круглой комнаты, которое она одним боком развернула к окну. Это место ей полюбилось в начале декабря, когда девочке впервые остро захотелось побыть наедине с собой. Рейвенкловка не желала сидеть даже в библиотеке в обществе слизеринцев. Они, в отличие от Падмы и Сью, не лезли к ней в душу и не приставали с вопросами о том, почему у неё резко упала успеваемость. Они попросту не знали об этом, лишь на трансфигурации видели, что у Эмили не было успехов, но это никого не удивляло — трансфигурация для большинства была сложным предметом. Но Поттер просто хотела расслабиться и не надевать на себя улыбку, держать которую становилось всё сложнее.

Рейвенкловцы первое время не замечали подавленное состояние своей однокурсницы. А вскоре Сью и Падма начали пытаться расспросить её, но после того, как однажды Поттер сорвалась на них за то, что они проявляли к её самочувствию чрезмерное и ненужное внимание, перестали тормошить девочку и стараться её развеселить. Поэтому теперь Эмили сидела в тени одной из колонн и молча оглядывала свой факультет. Созерцательная деятельность помогала рейвенкловке отвлечься от своих невесёлых дум и в то же время чем-то занять мозг.

Когда ей надоело хранить молчание, Поттер достала из кармана сквозное зеркало, которое теперь всегда носила с собой на случай, если Маркус захочет с ней связаться. Говорили они редко, но каждый раз был спасением — парень не успокаивал её и не докучал ненужными вопросами, он просто разговаривал с ней и шутил, вызывая самую естественную улыбку, несмотря на то, что порой его шутки были грубоватыми.

— Маркус Флинт, — прошептала она, и зеркало затянулось тьмой — привычная картина, как и отсутствие звуков с той стороны. Парень ставил заклинание на зеркало, которое не было предусмотрено мастером, чтобы собеседник не услышал лишнего, пока Флинт не отзовётся на звонок.

Эмили начала ритмично постукивать подушечками пальцев по зеркальной поверхности — она не придумала, как звать слизеринца, чтобы не стать посмешищем и не смутить его перед друзьями, поэтому в те редкие разы, когда первая выходила на связь, девочка давала о себе знать лёгкими постукиваниями.

— Привет! — Поттер отсчитала семнадцать постукиваний, прежде чем в зеркале появилось отчего-то радостное лицо Флинта. — Неужели все вещи собрала?

— Мне собирать-то нечего. Всегда всё с собой ношу, — негромко ответила Эмили, зачем-то кивая в сторону своей сумки, которая всё равно не была видна слизеринцу. — Скажи, ты где сладости для гостинцев брал? Помнишь, рассказывал?

— А-а-а, решила всё-таки взять?

— Надо ведь что-то роди... родственникам подарить, — поёжилась Эмили, недовольно взглянув в сторону приоткрытого окна, от которого тянуло холодом.

— Всё берётся с кухни. Она находится в подвалах, там ещё гостиная хаффлпаффцев рядом.

— Покажешь завтра? — Эмили украдкой посматривала, не приближался ли кто к ней.

— Мерлин, как много мест ты ещё тут не знаешь, — покачал головой парень. — Давай после завтрака сразу? Заодно и себе наберу, — он заулыбался.

— Не знала, что ты любишь сладости, — лицо Поттер впервые за несколько часов озарила улыбка.

— А кто ж их не любит? — было его ответом, но Эмили показалось, что за этими словами скрывалось что-то ещё.

— Отлично. Тогда я пойду переберу вещи, может, что-то оставить можно — не хочется всё тащить. До завтра, Маркус, — и дождавшись, когда парень попрощается в ответ, потрясла зеркало.

Эмили уже собиралась сложить его в сумку, как вспомнила, что ещё днём хотела связаться с Дафной. Гринграсс и Драко последовали её примеру и тоже заказали себе зеркала. В первую очередь это было необходимо для того, чтобы связываться на каникулах с рейвенкловкой, которая сообщила им о том, что Дурсли будут крайне не рады совам. А также они, в особенности Малфой, посчитали сквозные зеркала статусными вещами.

— Дафна, это Лия, — позвала она слизеринку после того, как произнесла полное имя. — Ответь мне. Дафна-а-а.

Зеркало оставалось тёмным несколько секунд, а затем приглушённые звуки сменились шорохом доставаемого предмета из глубин сумки.

— Приветик, — наконец появилось сияющее лицо Дафны. Эмили услышала, как на фоне что-то проговорила Трейси, всё это сопровождалось визгливым смехом Пэнси.

— У вас там что? — нахмурилась Поттер.

— Трейс нам разные истории рассказывает. Не скажу, что все смешные, — добавила слизеринка полушёпотом, — но некоторые весьма забавные. Вообще-то, я чемодан собирала, не могла решить, брать ли с собой книги...

— Учебники? Нам эссе по зельеварению, травологии и истории писать, так что они понадобятся, — ответила рейвенкловка, вспоминая, где лежат её собственные книги по этим предметам.

— Да ну, я не про них. У меня справочной литературы в домашней библиотеке полно. Я про Локхарта. Читаю у него сейчас «Тропою троллей», но за каникулы точно закончу, вот и думаю, что читать следующим.

— Выбери считалкой, — недолго думая, посоветовала Эмили. — Вы завтра купе займёте? Звони мне, ладно? Я вас найду.

— Хорошо. С нами, скорее всего, Тед ещё будет. Ну и Забини, — Гринграсс закатила глаза, добавив: — Возможно. Если ему не взбредёт в голову ехать одному. Вы с ним, к слову, два сапога пара!

— Что?! — притворно возмутилась Поттер. — С чего это?

— Оба прячетесь от мира, ни с кем не общаетесь. Да, я это заметила, — прибавила она, увидев, как Эмили попыталась опровергнуть её слова, растягивая губы в улыбке.

— И что ты заметила? — Поттер продолжала улыбаться, но её взгляд стал острее.

— Мы Блейза как облупленного знаем. Уже второй год с ним знакомы. Он немногословен и... ну, он привереда, чего тут скрывать. Себе на уме, у него высокие требования к людям и всё такое... Поэтому он большую часть времени ни с кем не говорит, думает о чём-то своём. И тут я замечаю, что и ты так себя вести начала. Когда ты в последний раз с нами в библиотеке сидела?

— Когда?

— Вот именно. Так давно, что и не вспомнить. Я Падму спрашивала, что с тобой, — теперь Дафна заговорила ещё тише. — Она сказала, что ты и в гостиной сидишь отдельно ото всех, никого к себе не подпускаешь.

— Неправда.

— Но такое складывается впечатление, — цокнула языком слизеринка. — Послушай, если у тебя ничего серьёзного — не отпугивай людей. Тебе пригодится их помощь в дальнейшем. А если что-то тебя гложет действительно, тем более не срывайся на других — они могут помочь тебе с решением возникшей проблемы.

«Они не помогут», — хотела сказать Поттер, но не стала, чтобы Дафна не подумала, что проблема действительно существовала.

— Ладно, я поняла тебя. Спасибо, — она выдавила улыбку, которая от нотаций Гринграсс успела исчезнуть с её лица.

— Смотри у меня, — Дафна погрозила ей тонким пальчиком. — Я тебя всегда выслушаю, обращайся.

— Да... До завтра, Дафна, — кивнула ей рейвенкловка.

Она закрыла зеркало, когда изображение Гринграсс исчезло, и, приложив его край к губам, задумчиво поглядела в окно. Наблюдая за крупными хлопьями снега, Поттер досадовала на то, что по какой-то глупой и совершенно необъяснимой причине она не могла взять и рассказать всё, что копилось на душе, людям, которые ей говорили: «Я открыт для тебя. Жалуйся мне!»

Всё же последовав совету Дафны, она вышла из своего укрытия и направилась к дальним столикам, где рейвенкловцы устроили внутрифакультетский турнир по шахматам. Сейчас играла Падма, и Эмили воспользовалась возможностью показать всем, что никого она не избегала.

* * *

Прежде чем идти на последний хогвартский завтрак в этом семестре, Эмили несколько раз проверила свою сумку, сложила её и маггловское меховое пальто на дно чемодана, а поверх них — зимнюю мантию и шапку с шарфом, затем надела уличную обувь и спустилась в Большой Зал.

Плотно поев перед длительной поездкой, она сообщила Падме и Сью о том, что ей нужно забежать на кухню. Договорившись встретиться с девочками в вестибюле, Эмили по привычке отпила глоток обезболивающего зелья, вышла из-за стола и направилась в сторону холла, высматривая Маркуса за столом слизеринцев.

Как оказалось, парень уже ждал её у спуска в подземелья. Он стоял, опираясь спиной на перила мраморной лестницы.

— А почему у тебя чемодана с собой нет? — вместо приветствия произнесла Эмили, неспешно подходя к нему.

— Потому что дверь в нашу гостиную не охраняет орёл, возомнивший себя сфинксом. И пароль я помню, — просто ответил Маркус.

Он легко оттолкнулся от лестницы и, забрав из рук девочки нетяжёлый чемодан, повернулся в сторону подвала. Поттер двинулась следом. Они шли вдоль коридора, ярко освещённого факелами с двух сторон, пока не достигли огромного натюрморта. Слизеринец пощекотал грушу, отчего Эмили прыснула в кулак, и та превратилась в зелёную ручку.

Парень отворил «дверь», и перед рейвенкловкой открылся огромный, сравнимый с Большим, зал. Вдоль него стояло четыре стола, параллельных друг другу, а между ними сновали маленькие существа с огромными ушами. Человечки были одеты в белые повязки, и то тут, то там кто-нибудь из них звучно щёлкал пальцами. Эмили удивлённо оглядывала открывшуюся ей картину, понимая, что она снова встретилась с дежа вю, и всё же её мозгу требовалось объяснение.

— Маркус? — она вопросительно посмотрела на него. Флинт усмехнулся в ответ.

Но он не успел ответить — внизу раздалось пискливое:

— Сэр Флинт что-то желать? — незаметно для девочки у их ног оказался один из человечков. Остальные существа приостановили свою деятельность, обернувшись к вошедшим ученикам.

— Курица осталась? — Эмили отметила про себя, что Маркус произнёс это несколько хозяйским тоном. — Несите. Хорошо, если есть две! — добавил он следом.

Человечек кивнул, отчего его уши заколыхались, и умчался куда-то в недра кухни.

— Это эльфы-домовики. Можешь попросить у них любые сладости, что есть в наличии. А здесь, поверь, они всегда в огромных количествах, — он улыбнулся, увидев, насколько была шокирована девочка. — Садись, — Флинт подвёл её к столам и из-под крайнего из них вытащил ногой одну из скамей.

— А-а-а, — Эмили внезапно осознала тот факт, что прекрасно знала о том, что в Хогвартсе были домовики, только забыла об этом и не могла вспомнить, от кого она это услышала. Голова слегка загудела от попыток вспомнить, поэтому Поттер прекратила копаться в своей памяти, испугавшись, что вспомнит не то, что нужно. Но на ум пришёл один из их с Флинтом разговоров: — Ты же говорил, что у тебя домовик был. Точно. А я не знала, что они в Хогвартсе тоже есть, да ещё и в таком количестве!

— Учеников ведь много. Видишь эти столы? Они стоят ровно под факультетскими столами. Эльфы раскладывают здесь приготовленную еду, а потом отправляют наверх.

— Серьёзно? Я думала, еда сама появляется, — пробормотала Эмили, отметив, что и этот факт показался ей знакомым, но когда-то забытым.

— Нет, это одно из исключений Гэмпа: нельзя сотворить еду. И ещё что-то... ну, вам расскажут скоро. В общем, Лия, ты что-то конкретное хотела привезти домой?

— У вас есть пирог с патокой? — обратилась Поттер к ближайшему к ней эльфу.

— Есть, мисс! — пропищал он, хлопая своими огромными водянистыми глазами.

— Принесите, пожалуйста, — она задумалась над количеством, которое хотела попросить, — шесть штук. И ещё каких-нибудь сладостей.

Эльфы кинулись исполнять её просьбу. Девочка отметила, что домовики были рады их приходу и с удовольствием носились по кухне, складывая на серебряные подносы различные яства.

— А у вас есть пакеты или коробочки, чтобы сложить всё в них? А ещё хорошо бы ленточкой перевязать... — Эмили осмотрела гору еды, что сейчас громоздилась около неё, размышляя над тем, как уложить угощения, чтобы не запачкать одежду в чемодане.

Эльфы мигом нашли всё необходимое. Вскоре Поттер смогла сложить продолговатые коробки со сладостями в свой бездонный чемодан. А минуту спустя на длинных столах начала появляться посуда с остатками завтрака. Эмили прижала руки, до этого лежавшие на поверхности стола, к груди, испугавшись, что какая-нибудь из тарелок окажется на её кистях.

— Завтрак закончился, — заметил Маркус, поднимая чемодан девочки. — Идём, скоро поезд приедет.

Эмили кивнула, поднимаясь со скамьи.

— Спасибо, — она обернулась к домовикам, поскольку Маркус уже направился к выходу, оставив эльфов без благодарности.

К её удивлению, домовики стушевались, а их уши заколыхались, словно от дрожи. Флинт, обернувшись на её слова, заметил это и поспешно потянул её за портретный проход.

— Лия, с ними не стоит общаться как с равными: здороваться, прощаться, говорить «спасибо» или «пожалуйста», — произнёс он, как только зелёная ручка вновь обратилась в грушу.

Эмили остановилась, поражённая его словами.

— То есть? — не улыбаясь, произнесла она.

— Хогвартские домовики лояльнее относятся к такому, потому что наш директор с ними сюсюкается. Но всё равно, заметила, как они отреагировали?

— Как-то странно, да, — согласилась девочка. — А что не так в том, что я их поблагодарила? Это же естественно.

— Не в их случае, — ответил Маркус, легонько подталкивая Эмили к выходу из подвала. — Если вдруг тебе встретится чей-то домовик, избегай таких вещей — он может сильно оскорбиться и расстроиться. Им нужно приказывать, а не просить. Смысл их жизни — служить роду и исполнять веления хозяев.

— Они рабы, да? — тихо спросила Эмили; в груди неприятно кольнуло.

Она думала, что те домовики здесь всего лишь работали — эльфы выглядели такими довольными и с большой охотой выполнили их с Маркусом желания.

— Они... — Флинт подбирал слова, — да, Лия. В твоём понимании они выглядят рабами, но для них это единственный шанс вообще существовать. Самое ужасное для домовиков — быть отлучёнными от рода, оказаться на свободе. Они не умеют жить по-другому.

— Тебе не кажется, что это как-то неправильно? — удивилась рейвенкловка, заглушая мысль о том, что ей, в общем-то, хотелось бы иметь послушного слугу, но она, безусловно, относилась бы к нему доброжелательно.

— Привезу-ка я тебе книгу одну из своей библиотеки. Там описана история того, как и почему эльфы стали служить магам. Просто запомни: если не хочешь попасть в глупую ситуацию — не относись к ним как к людям. Тебя просто не поймут.

Эмили не стала ничего отвечать. Девочка понимала, что это законы магического мира, о котором она знала ещё совсем мало, и всё же сам факт наличия рабства, пусть и условно добровольного, как ей стало понятно, её настораживал.

Оказавшись в холле, Маркус отдал ей чемодан, а сам свернул к слизеринским подземельям за своими вещами. Поттер же, надев верхнюю одежду, отыскала Сью и Падму, и они втроём вышли на улицу. Ещё за завтраком деканы оповестили своих первокурсников о том, что до железнодорожной станции те будут добираться на каретах, после чего раздали письменные напоминания, запрещающие использовать магию вне школы. Экипажи уже находились у дверей школы, поэтому ученики торопились рассесться и освободить дорогу другим.

— Лия! Падма! — окликнул девочек знакомый голос.

Эмили развернулась на звук и заметила Дафну и Трейси, стоящих у одной из карет. Пока рейвенкловки пробирались к ним, Поттер с интересом разглядывала существ, которые стояли между оглоблей. Костлявые, с белыми глазами без зрачков, они казались демоническими и будто не принадлежали этому миру. Девочка не знала, что это были за животные, но надеялась, что они не очередные рабы волшебников. Существа смутно походили на лошадей, а стояли неподвижно и беззвучно, словно неживые. Подойдя к слизеринкам, девочки поприветствовали их и начали залезать в карету, только Эмили застыла, рассматривая «лошадь», которая собиралась их везти.

— Лия? — позвала её Трейси, перегнувшись через дверцу.

— Да, сейчас, — отрешённо откликнулась Поттер, глядя прямо в глаза животному, которое заметило её и принялось с интересом разглядывать в ответ.

— А кто это?

— Фестралы, — невесело прозвучал голос Маркуса. Парень незаметно подкрался сзади.

— Вы о ком? — рядом тут же оказалась Сью, которая оставила вещи в карете.

— Протяни руку, — ответил ей Маркус и сам коснулся чёрной лоснящейся шкуры «лошади».

Поттер кивнула рейвенкловке в знак поддержки, но сама трогать неизвестное существо не решилась. Сью, облизнув губы, осторожно ткнула пальцем рядом с рукой Флинта, а после чего восторженно воскликнула:

— Вау! Она такая прикольная. Лия, потрогай! — она засмеялась, на этот раз касаясь тела фестрала всей ладонью.

— Идём, — усмехнувшись, спокойно произнесла Эмили, отнимая руку Сью от животного и подталкивая девочку к карете. — Ты лошадь пугаешь.

— Это не лошадь, это... как ты там сказал? — Ли через плечо обернулась к слизеринцу.

— Фестрал, — ответил тот без тени улыбки, чего не могла не заметить Поттер.

— Маркус, а почему вы с Лией их видите, а мы нет? — облокотившись на створку дверцы, подала голос Дафна.

— Их видят те, кто видел смерть. И не просто видел, а осознал. Я не знаю, почему их видит Эмили, а у меня не так давно последние члены семьи умерли, — с каменным лицом ответил парень.

Обернувшись, Поттер исподлобья взглянула ему в глаза. Притихшая Сью опустила голову, и повисло неуютное молчание.

— Значит, ты будешь праздновать Рождество в одиночестве? — первой заговорила Эмили, подходя ближе к парню и наконец мягко опуская руку на круп животного, впряжённого в карету. — Почему ты не остаёшься в замке в таком случае?

— Лия, — посмеиваясь, покачал головой Маркус, — мы с парнями найдём, чем заняться в моём пустом поместье. А на Рождество меня МакАлистеры пригласили.

До Поттер в тот же момент дошло, зачем Маркусу нужно было просить у домовых эльфов пару куриц: некому было готовить ужин к его приезду. Сердце девочки болезненно сжалось от этой мысли.

— А почему ты курицу взял, у тебя же домовик есть? — вспомнилось ей.

— Он старый был. Судя по тому, что он не отзывается на мой приказ явиться, он тоже слёг, — с грустной улыбкой ответил парень. — Приеду и завтра же отправлюсь покупать нового эльфа.

Эмили только оставалось неодобрительно покачать головой. Девочка взглянула поверх животного и, увидев вереницу карет, тянущуюся к воротам школы, поспешила забраться в экипаж, подтолкнув Сью, внимательно слушавшую их с Маркусом разговор.

— Счастливого Рождества тебе, — сказала она парню, прежде чем фестрал, выдув пар из ноздрей, двинулся вниз по холму.

Девочки сидели в карете в полном молчании и только спустя полчаса, забравшись в одно из купе, заговорили о планах на каникулы. Лишь на середине пути Падма попробовала спросить у Эмили, смерть кого она видела. Поттер догадывалась, что девочкам любопытно было узнать, помнила ли она Хэллоуинскую ночь десятилетней давности, но не стала отвечать на вопрос, дав им понять, что не стоило касаться этой темы.

Поезд ехал, ритмично покачиваясь, мимо заснеженных гор, лесов и деревень. Вскоре он начал замедлять ход, поэтому девочки выгнали из купе Теодора, который заглянул к ним и остался на игру во взрывающиеся карты, и начали переодеваться в маггловскую одежду.

Выйдя на перрон, Эмили огляделась в поисках Флинта. Парень оказался одним из первых учеников, выстроившихся в очередь перед чугунной аркой. Пожилой смотритель пропускал волшебников по двое-трое, чтобы они не пугали магглов своей многочисленностью, поэтому перебраться через барьер девочки смогли через несколько томительных минут, которые они потратили на поедание купленных в поезде шоколадных лягушек.

Едва оказавшись по ту сторону кирпичной стены, Эмили мгновенно отыскала грузную фигуру дяди, несмотря на то, что рано наступающая зимняя тьма затрудняла обзор. Попрощавшись с однокурсницами, Поттер двинулась в сторону родственников — как только она показалась на перроне, тётя Петуния вышла из машины и помахала ей рукой, привлекая внимание. Эмили улыбнулась, ощущая тепло внутри при виде родных людей. Девочка ускорила шаг и, наконец оказавшись в крепких объятиях тёти, поняла, что была счастлива вернуться домой.