Гарри Поттер и Рубиновый Королек (гет)

– ВЕРНОН!

– ПЕТУНИЯ!

– О БОЖЕ!!!

Гарри нехотя разлепил веки. О Господи, ну ни минуты покоя! Когда же эта семейка прекратит свои истерики?!

Гарри Поттер потянулся и сбросил одеяло. Начинался второй день каникул…

Днем раньше.

К дому номер 4 на Тисовой улице подлетел автомобиль. Взвизгнув тормозами, он остановился прямо на подстриженном газоне. Из него, как взмыленные, выскочили трое и наперегонки пустились к дому.

Соседи с ужасом наблюдали, как Дадли и Вернон Дурсли неслись со скоростью, физически невероятной для людей их комплекции. За ними, чуть отставая, бежала тощая и смертельно бледная женщина средних лет и непривлекательной наружности – Петуния Дурсль. Обычно спокойная и респектабельная, сейчас она вопила в голос, будто ошпаренная кипятком.

Мда, нечасто в городке Литтл Уингинге можно было наблюдать такую сцену!

Оглушительно хлопнула дверь, скрыв от любопытных глаз последнего члена этой милой семейки. Лишь изнутри еще некоторое время доносились истеричные всхлипы миссис Дурсль и поросячий визг Дадли.

Соседи уже думали расходиться, как вдруг…

Из машины, все еще стоящий на газоне, послышался громовой хохот.

Дверца распахнулась, и перед глазами изумленных жителей Тисовой улицы предстал ОН! Гроза окрестностей. Малолетний преступник. Антиобщественный тип. Проще говоря, Гарри Поттер.

Толпа выдохнула. Что же, это многое объясняло.

Гарри осмотрел всех, ухмыльнулся и, взяв свой огромный чемодан, медленно пошел к дому.

Соседи семейки Дурсль (так и хочется написать Адамс! – прим. авт.) изумленно смотрели ему вслед. Мальчишка, который учился в школе Святого Брутуса для подростков с неисправимыми криминальными наклонностями, существенно изменился за год. Не было больше мешковатых обносков и залепленных скотчем очков. Гарри вырос, вытянулся, возмужал. На нем неожиданно оказалась вполне приличная одежда, а круглые очки сменились на квадратные (о траур! – прим. авт.). В общем и целом, изменения произошли в самую что ни на есть лучшую сторону.

Гробовое молчание. Ни на кого не глядя, он дошел до двери и повернул ручку.

Дверь открылась. Вопли Дурслей снова огласили окрестность.

Гарри прислушался, еще раз ухмыльнулся и шагнул в дверной проем. Дверь закрылась.

Люди начали расходиться. Тем для разговоров у них появилось на неделю.

– ВЕРНОН!

– ПЕТУНИЯ!

– О боже! – Гарри вышел из спальни. Крики доносились снизу, вероятно с кухни. Юноша пошел туда. – Ну когда же они прекратят, наконец, свои истерики?

Гарри осторожно спустился на кухню, но внутрь решил не заходить. Он встал у прикрытой двери, пытаясь выяснить, в чем дело.

– Петуния, ты только посмотри на него!

– Дадли, мальчик мой, ты ничем не заболел?

– Как это могло случиться?!! Позор на мою седую голову!

«Ну, тут дядя Вернон неправ» — подумал Гарри. Голова у него была еще не седая, просто редкие белесые волосы, передаваемые по наследству, могли создать неверную картину.

Между тем трагикомедия на кухне набирала свои обороты.

– Дидди, ответь, скажи своей мамочке, что случилось? Может, вызвать скорую? Хочешь, я приготовлю твои любимые пирожки?

«Черт, а это здорово напоминает, как тетя Петуния хлопотала над "Дадликом" прошлым летом, после атаки дементоров» – вспомнил парень. Ну-ка, ну-ка, что там еще случилось…

– Господи, за что мне такое наказание? Это трагедия всей моей жизни!

– Вернон, но как он мог ТАК похудеть?!

Услышав это, Гарри просто подпрыгнул от возбуждения. Похудевший Дадли?!! Да ради этой сцены ему не жалко было бы выложить половину своего состояния. На это шоу можно было бы продавать билеты!

Умирая от любопытства, Гарри Поттер чуть не ворвался в кухню, но… Что-то его остановило. Стоп, а почему Дадли вдруг похудел? Вчера, вроде бы, был обычным… слоном.

Как оказалось, его опасения были не напрасны.

– Черт возьми, Петуния, я не знаю, КАК он мог так похудеть! Но я почти наверняка знаю, КТО в этом виноват…

Даже через стенку Гарри мог поклясться, что знает, какая мысль отразилась сейчас на лицах всех трех Дурслей.

– ГАРРИ!!!

Тяжело вздохнув и медленно досчитав до двадцати, вышепозванная особа открыла в дверь.

Следующая за этим сцена была достойна того, чтобы быть навеки запечатленной в каком-нибудь музее.

Челюсть Гарри медленно поползла вниз.

На центральном табурете кухни сидел сам «виновник торжества». Лицо Дадли Дурсля осталось таким же, как и всегда – круглым, толстощеким, с маленькими поросячьими глазками и поросячьим же носом. А вот все остальное… Тело Дадли было дистрофично худым, тонкие паучьи руки и ноги свободно болтались в рукавах и штанинах его одежды. Торс же был похож на анатомическое пособие для студентов-медиков. Все ребра, обтянутые кожей, четко вырисовывались из-под рубашки, а живот буквально прилип к позвоночнику (помните мультик про одуванчик? «Такие то-о-о-лстые щеки на таком то-о-оненьком стебельке...» – прим. авт.).

Дядя Вернон же, напротив, раздулся еще сильнее. Его абсолютно багровое лицо вызывало смутные ассоциации с чайником, а все остальное вызывало ностальгические воспоминания о незабвенной тетушке Мардж, которая летала здесь, раздувшись, три года назад. Естественно, не без помощи Гарри.

Тетя Петуния… Нет, выражение ее лица я описывать не берусь – об этом нужно рассказывать на ночь. Единственное, что Поттер уяснил точно, что в таком состоянии она была склонна к убийству. Причем к убийству самого Гарри.

– ТЫ! – прорычал дядя Вернон, – Что ты сделал с нашим Даддерсом?!

– Это не…

– Молчать!!! – рявкнул он. – Послушай ты, гаденыш, если ты немедленно не сделаешь все, как было, я тебе…

– ЭТО НЕ Я!!!

На кухни воцарилось секундное молчание. Слышно было, как где-то жужжит муха, чудом сумевшая попасть в этот бастион стерильности.

– Да что ты врешь! – взвизгнула тетя Петуния. – Ты прекрасно все знаешь! Думаешь, мы не понимаем, что такое могут сотворить только… такие… такие как ты?!!

Старая история, подумал Гарри. Каждое лето одно и то же…

Правда, в этом году целая бригада мракоборцев сделала «маленькое внушение» всей семье Дурсль (вследствие этого – странное поведение родственников Гарри накануне и спешный поход по магазинам, чтобы «умилостивить страшного Гарри»). Но, похоже, впечатление от «Грюма со товарищи» медленно, но верно рассеивалось. Что ж, в этом все Дурсли, философски подумал Гарри.

– Я подозреваю, конечно, что здесь замешана магия, – при этом слове Дурсли дружно вздрогнули – но не моя! Я не мог наслать заклятие, я же на каникулах!

– Сколько раз тебе повторять, несносный мальчишка, чтобы ты не употреблял эти слова в нашем доме?!

– А сколько раз вам нужно вдалбливать, что я не виноват во всех бедах земного шара?!

При этих словах Дурсли задумались. Видно было, что эта мысль еще не приходила в их головы.

Гарри вздохнул. «Нет, все-таки жизнь их не учит!» – раздраженно подумал он.

– Я в этом не виноват, – еще раз повторил он. – Если будут какие-то вопросы – я буду наверху. Мне нужно написать письма друзьям, Тонкс и Грюму.

Услышав про Грюма, дядя Вернон вздрогнул. Вчерашний разговор с ним был слишком… ярким и запоминающимся, чтобы так быстро изгладиться из его памяти.

Его голос сразу потеплел на несколько сотых доли процента.

– Гарри, милый, извини нас, пожалуйста! Мы не хотели тебя обидеть подозрениями, но ты сам понимаешь – тут такое…

Гарри удивленно оглянулся. Он не мог припомнить, чтобы его родственники, в частности дядя Вернон, так лебезили перед ним.

– Д-да ладно… Кстати, я могу поинтересоваться у них, что могло случиться с Дадли…

На лицах дяди Вернона и тети Петунии отразился ужас, вперемешку со значительными мозговыми усилиями. Конечно, никому из них не хотелось, чтобы Дадли оставался таким… тощим, но принимать при этом помощь от волшебников…

Тут впервые подал голос Дадли:

– Мам, пап, я не хочу быть ТАКИМ!

В его голосе, к шоку Гарри, слышались настоящие слезы. Которые и повлияли на решение родителей:

– Иди и пиши им!

В словах дяди Вернона Гарри явственно слышалось обреченное: «Иди и верши свое черное дело, палач!»

Он уже почти вышел из кухни, как его вновь застиг голос Дурсля:

– Да, Гарри… Если будешь писать своему крестному… ну, Сириусу Блэку… в общем, напиши ему, что у тебя все хорошо.

У Гарри на секунду окаменела спина. Затем он коротко кивнул и быстро вышел из кухни.

* * *

Поднявшись в комнату, Гарри достал из-под половицы свитки пергамента и перо и принялся писать письма.

Конечно, теперь ему не надо было прятать школьные принадлежности – после разговора мракоборцев с Дурслями ему разрешили держать их где угодно и делать все, что угодно, но старая привычка не ушла. Это был почти идеальный тайник, во всяком случае, от Дурслей.

Первым делом он написал два письма Рону и Гермионе. В них он сообщил, что доехал нормально, описал реакцию Дурслей, просил слать ему письма почаще… Ни слова о проблемах. Гарри не хотел обременять друзей вопросами в первые же дни каникул. Кроме того, он сильно сомневался, что они смогут в чем-то помочь Дадли. Помочь Дадли… Мда-а, докатился.

Затем Поттер черкнул пару строк мракоборцам. Здесь он опять засомневался, но все же твердо вывел постскриптумом:

«Кстати, у нас тут случилась небольшая неприятность… Мой двоюродный брат похудел (Тонкс, перестань смеяться!). Судя по скорости и результатам, здесь не обошлось без магии. Не моей!!! (И не делайте такие лица!) Нет, в принципе, об этом все мы (его родственники) и мечтали, но теперешний результат почему-то очень не понравился его родителям. Пожалуйста, направьте сюда кого-нибудь, чтобы он разобрался с этой проблемой. Наемные убийцы не подойдут!

Ваш Гарри».

Он отложил в сторону письма и потер глаза. Его глаза еще не привыкли к новым очкам, поэтому написание потребовало некоторого напряжения.

Букля еще спала после ночной охоты, и Гарри решил ее не будить. Он подошел к окну, сел на подоконник и посмотрел на Тисовую улицу. Смотреть было решительно не на что, и Гарри стал перечитывать письма. Так, друзьям написал, аврорам написал… Вроде бы все. Кому он еще мог писать?

Этот чисто риторический вопрос, заданный самому себе, мгновенно испортил парню настроение.

Сириус.

Гарри старался не вспоминать о нем с той минуты, как сошел на перроне 9 3/4. Старался, но… Перед его глазами снова пронеслись воспоминания: черный пес, улыбающийся Сириус, Беллатриса Лейстрендж… И медленно, как в замедленной съемке, его крестный исчезает в темноте Арки Смерти.

Гарри тряхнул головой, и видение исчезло. «Он мертв. Сириус Блэк мертв. Его уже не вернуть, – твердо сказал себе Поттер. – Нужно жить дальше».

Да, он все это понимал. Но в этот момент он словно поставил точку, признал смерть Сириуса. На миг ему стало так больно, что он ударил кулаком о подоконник с такой силой, что с того посыпались труха. «Супер! Теперь еще и кулак занозил» – со злостью подумал он.

От удара и последующего грохота проснулась Букля. Она недовольно распушилась, снова собираясь заснуть, но на ее беду ее пробуждение заметил Гарри. Бедная Букля! То ее не покормят, то за письмо не поблагодарят, а теперь еще и спать не дают! Вообразите: просыпаетесь вы случайно часика эдак в два ночи, а на вас надвигается ГАРРИ ПОТТЕР, требуя лететь куда-то и привязывая к вашей ноге письма. Вообразили? Вот и я говорю: ужас! Кстати, у вас богатое воображение, если вы, конечно, не сова…

Через несколько минут Букля уже летела с толстой пачкой писем, наталкиваясь по пути на все деревья и столбы, на которые могла наткнуться.

Гарри с сочувствием поглядел ей вслед.

«Наверное, вчера что-то съела не то… или выпила…» – подумал Гарри.

Букля только хмыкнула. Про себя.

* * *

Тем временем в доме у Гермионы Грейнджер.

Гермиона спокойно лежала у себя на кровати и читала книжку. Кроме этого делать было абсолютно нечего. Где-то на следующей неделе она с родителями собиралась съездить во Францию или еще куда-нибудь отдохнуть. А пока… Пока можно было расслабиться и почитать что-нибудь «для души».

Внизу раздался дверной звонок. Гермиона даже не отвлеклась от книжки. «Опять папа что-то дома забыл», – подумала она мимоходом.

Спустя несколько секунд снизу донеслось мамино «Подождите минуточку, молодой человек, я ее сейчас позову!». Гермиона нахмурилась. Кто мог прийти к ней домой в первый же день каникул? Да еще и «молодой человек»?

Слегка заинтригованная, она встала с кровати и решила спуститься вниз. В дверях своей комнаты она столкнулась лицом к лицу с мамой.

– Гермиона, дочка, тебя там внизу ждет какой-то молодой человек… незнакомый. Очень хочет тебя видеть.

– Молодой человек? Кто? Как он выглядит?

– Не знаю… Суровый такой, черноволосый, нос с горбинкой.

Тут Миона окончательно растерялась. Черноволосый… Из ее друзей под это описание подходит только Гарри, но он сейчас у родственников, опять же насчет носа с горбинкой мама загнула.

Решив не мучить себя напрасными сомнениями, Гермиона обогнула мать и спустилась по лестнице. Тот, кого она увидела в гостиной, превзошел все ее ожидания.

– Виктор! – она бросилась Краму на шею.

(А вы кого ожидали увидеть? Снейпа? Щас! Даже мне, с моим больным воображением трудно найти причину, по которой профессор Зельеварения придет в дом Гермионы Грейнджер, старосты Гриффиндора, да еще и на каникулах. Терпение, господа, терпение! – прим. авт.)

– Гермиона!

«Надо же, научился мое имя правильно произносить. Какой молодец!» – подумала она.

– Я так рад тебя видеть!

– Я тоже… рада. Но объясни мне, пожалуйста, что ты здесь делаешь?

– Ну, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, – философски заметил Крам. – Ты же так и не приехала ко мне прошлым летом…

– Я не смогла! У меня были…

– Непредвиденные обстоятельства! Ты писала об этом. Но ты так и не объяснила, что это за обстоятельства.

– Ну… – Герм замялась, не зная, можно ли рассказать Виктору о случившемся прошлым летом и Ордене Феникса. – Потом расскажу.

– Ясно, – если Крам и обиделся, то этого не было заметно.

Повисло молчание.

– Виктор, так ты специально ко мне приехал? Не ожидала…

– Вообще-то, я в Лондоне проездом. Мы всей командой едем на матч и решили задержаться здесь на несколько дней. Я потихоньку сбежал от тренера и сразу к тебе.

– А тренер тебя не хватится? И почему ты говоришь «сбежал»? Ты что, нарушил какие-то правила?

– А ты совсем не изменилась! – засмеялся Крам. – Все также печешься о правилах. Хотя, – он окинул ее взглядом, – хотя нет, ты изменилась… И даже очень.

И это было правдой.

(А что он еще ждал? Вы представляете себе разницу между девушкой 14-ти и 16-ти лет? – прим. авт.)

Гермиона действительно сильно изменилась за то время, которое они не виделись. Из немного угловатой, но миловидной девочки-подростка она превратилась в прелестную молодую девушку с точеной фигуркой и гривой волнистых, каштановых волос, которые теперь не торчали во все стороны, а лежали на ее плечах густой волной. В общем, если у Крама не отпала челюсть при первом же взгляде на нее, то вывод напрашивается один, причем неутешительный (Виктор Крам — голубой! – прим. авт.). Виктор теперь не больше чем друг.

Впрочем, Гермиона подозревала, что здесь надеяться ей не на что. В свете последних событий и волнений она и думать забыла про этого Крама и теперь откровенно недоумевала, чего он, собственно, пришел. Хотя вдруг?..

– Ты не хочешь чего-нибудь выпить?

– Да, спасибо. Слушай, Герм… Вообще-то, я хотел с тобой поговорить. Хотя сейчас я даже не знаю, как сказать…

– Может, пройдем на кухню?

Разговор был недолгим. Гермиона все поняла. «Не звони и не пиши мне. Моя девушка очень ревнива и потребовала от меня порвать со всеми моими подружками…» Что ж, этого следовало ожидать.

Спустя полчаса они снова вышли в коридор.

– Герм, мне очень жаль. Но я хотел бы, чтобы ты поняла… А еще бы я хотел, чтобы мы остались друзьями.

«Хотел бы он! Ха!»

– Да, конечно. Друзьями.

– Я знал, что ты поймешь. Ты ведь самая добрая и умная девушка из тех, кого я встречал. Несмотря ни на что, знай – у тебя в Болгарии есть друг.

– Буду.

– Ну, тогда я… пошел?

– Ну… иди.

Закрыв за ним дверь, Гермиона прислонилась к косяку, с трудом сдерживая слезы. Как обычно одна…

* * *

В то время как Гарри Поттер пишет письма, а Гермиона Грейнджер теряет свою последнюю надежду на отношения с противоположным полом, в кабинете Альбуса Дамблдора происходит что-то действительно интересное. Как, впрочем, и всегда.

Директор Хогвартса мирно отдыхал в своем кресле, когда его внимание отвлек непонятный звук. Это было очень похоже на… дребезжание стекол? Реактивный самолет? Еще несколько секунд, и Дамблдор пришел бы к правильному ответу, но этих секунд не потребовалось. Правильный ответ сам пришел к нему. Точнее, вломился. Точнее, влетел прямо через окно, у которого больше не было стекол, чтобы ими задребезжать.

Да-а… Многого повидал на своем веку великий Альбус Дамблдор, кавалер Ордена Мерлина Первой Степени, бывший глава Визенгамота, основатель Ордена Феникса, бла бла бла и директор Школы Чародейства и Волшебства. Но такое зрелище предстало ему впервые.

На реактивной скорости в его кабинет влетела метла. Пустая. Тем не менее, она резко затормозила посреди кабинета, и послышался звук, как будто с этой метлы что-то свалилось. Это «что-то» в тот же момент разразилось таким потоком ругательств, что из них не всё понял даже Дамблдор, который мог похвастаться знанием около сотни языков. Но этих знаний хватило, чтобы понять:

а) этот поток эпитетов был направлен на метлу; б) голос был, несомненно, женский; и в) обладательница голоса была русской.

Вот это-то как раз больше всего поразило старого волшебника. В его планы на сегодня явно не входило встречаться с русскими девушками, врывающимися в его кабинет через окно на сбрендившей метле и извергавшими поток ненормативной лексики. При всем своем склерозе, о таком он бы не забыл точно.

Но Дамблдор постарался придать своему лицу выражение «я-самый-добрый-волшебник-на-этой-планете-который-хранит-невозмутимость-и-уже-заранее-все-знает» (что поделаешь, мадам Роулинг прописала – никакие имиджмейкеры не спасут).

Тем временем обладательница голоса сняла-таки шапку-невидимку. Что заставило Дамблдора еще раз удивиться. Ранее он видел только мантии-невидимки (вот такой вот ограниченный народ). Но не меньше он удивился, увидев ту, что под ней скрывалась.

Нет, девушка была, в принципе, вполне нормальна, по крайней мере, так показалось бы жителю очень средней полосы России. Довольно высокая. Лет 15-16. Длинные, вьющиеся волосы. Темно-русые. Взгляд, полный насмешки и решимости. Не фотомодель, конечно, но что-то такое есть…

Вот разве что глаза… Они постоянно меняли цвет. Когда девчонка скинула шапку-невидимку, они показались Дамблдору карими, но в следующее мгновение они позеленели и стали похожи сначала на изумрудную листву, потом на морскую волну. Дамблдор несколько заинтересованно вчитался в ауру активной девушки, но следов аниморфомагии не обнаружил.

Что еще зацепило взгляд Дамблдора… Кусочек цветной татуировки, выглянувший из распахнутого ворота ветровки. Необыкновенно живое выражение лица тщательно скрывало усталость человека, много прожившего и повидавшего на своем веку. Оно было немного странным для столь юного создания, хотя Дамблдор неоднократно видел нечто похожее на лице Гарри. И ужасающе-вызывающая по английским меркам одежда, явно купленная не в бутике. Грязная. Да-а, когда Дамблдор встречался с русскими в последний раз, они были не такими. Видимо, строгие принципы социализма ушли безвозвратно.

В общем, девушка представляла собой тот особый тип урбанизированной молодежи, который знает все, приспосабливаются везде, ничего не боятся и ничему не удивляются. В цивилизованно-чопорной Англии, где до сих пор чтили многие бесполезные традиции, таких, пожалуй, встретить можно, но только среди магглов.

Девушка встряхнула головой, еще раз пнула метлу и соблаговолила-таки обратить внимание на Дамблдора. При этом ее глаза на мгновение сощурились, оценивающе пробежав по нему, и вдруг стали ярко-голубого цвета – совсем как у него самого.

– О, привет! Даже и не надеялась здесь кого-то застать! Ты здесь директор или так, завуч? Можешь не отвечать, вижу что директор. Слушай, это что, только нам такая невезуха?! Во всех странах школы как школы, а у нас постоянно завучи — козлы, уроды… Кстати, шикарный кабинет! Эй, что стоишь, как неродной? Не рад меня видеть? Ау? Алло, гараж, говорит Москва! Вас что, не известили еще?

Альбус Дамблдор отыскал свою челюсть где-то в бороде и вставил на место. Энергичность и напористость русской просто… давила как танк!

– Не известили… о чем?

В этот момент в окно, только собиравшееся восстанавливаться (а что вы хотите, это же волшебная школа – прим. авт.), влетела донельзя взъерошенная и вконец очумевшая сова. Бросив письмо, как атомную бомбу, на стол директора, она, даже не запросив награды, пулей вылетела обратно в окно. Окно жалобно зазвенело остатками стекол. На прощанье сова бросила взгляд, полный ужаса, на новоприбывшую.

Та засмеялась.

– Класс! Я ее все-таки обогнала!

– Кого? – в первый раз в жизни чувствуя себя полным идиотом («интересное ощущение… Надо подумать»), спросил Дамблдор.

– Да сову же! Встретились в полете, поспорили на галлеон, кто быстрее долетит… Эй!! Эта сова же еще должна мне галлеон! А ну вернись, старая…

– Стоп! – мягко остановил ее Дамблдор. – Первый вопрос: как вас зовут? Второй вопрос: что вы здесь делаете? И третий вопрос: что это за небылицы? Как вы могли поспорить с совой?!

– Отвечаю сразу и не по порядку. Меня зовут Алиса Королёк, но здесь я вынуждена сменить фамилию. Пусть будет… Корэл. Прилетела прямиком из России. О сове… Я могу разговаривать с птицами. Это у меня с детства. Помню, лежу я в коляске… Но это я так, к слову. Сова, кстати, тоже сначала не поняла. Что же касается того, что я здесь делаю… Читайте документик, что принес этот обезумевший веник с перьями.

Дамблдор, слегка нахмурясь, взял письмо, уютно расположился в кресле и не поднимал головы в течение получаса. "Документик" оказался довольно внушительных размеров. По прочтении, он отложил его в сторону и в первый раз за это утро улыбнулся, глядя на девушку поверх очков-половинок.

– Ну что ж… Добро пожаловать в Хогвартс, мисс Корэл! Вы приняты!

* * *

В «Норе» же, как всегда, все шло кувырком.

– ФРЕД!!! ДЖОРДЖ!!!

Послышалось нечто, отдаленно напоминающее взрыв.

– О нет!

Рон, сидящий у себя в комнате, только вздохнул. И так всю жизнь!

К нему кто-то тихо постучался.

– Войдите!

В комнату вошла Джинни.

– О, привет! Заходи...

В ответ Джинни всхлипнула. Рон недоумевающе посмотрел на нее.

– Что случ...

– Этот кретин Дин Томас не захотел со мной разговаривать! Сказал: «Джин, нам, конечно, было хорошо вместе, но меня больше привлекают девушки постарше!». Идиот, сволочь, урод…

– Джин, может не надо так расстраиваться? В конце концов, Дин всего лишь парень…

– Да при чем тут Дин?! Я бы его сама бросила максимум к концу каникул! Но он фактически назвал меня МАЛЯВКОЙ!!! Этого я ему никогда не прощу!

Рон посмотрел на младшую сестренку. Детские слезы обиды на глазах превращались в яростный блеск, на который способны далеко не все взрослые волшебники. Рон с удивлением отметил, что Джинни и вправду изменилась. Повзрослела, похорошела. Когда живешь рядом, это как-то не заметно. Но сейчас в его комнате находилась не симпатичная девушка, а огнедышащий дракон.

Рон Уизли призвал на помощь все те крупицы логики и здравого смысла, которые в нем присутствовали. А также все те умные книги про психологию подростков, про которые ему что-то болтала Гермиона. К сожалению, в первую очередь для самого Рона, его довольно-таки слабоватый мозг не мог вместить в себя столько важной информации.

– Присядь, Джин, – Рон выдохнул, пытаясь собраться с мыслями. – В первую очередь, что ты собираешься делать?

В глазах девушки полыхнул хищный огонь.

– Ну, если ты говоришь о моих желаниях, я его собираюсь для начала на бифштексы порубить. А потом…

– Во-первых, если ты порубишь его на бифштексы, потом ничего делать уже не придется. Разве что их пожарить, – пошутил Рон. – А во-вторых, это не выход.

– А что, по-твоему, выход?

– Ну, я думаю, отомстить надо… если очень хочется. Но не так, – не очень уверенно предложил Рон. – Может… Заставить взять его слова обратно?

– Заставить его признать, что я не малолетка! Пусть помучается… Да! Я найду себе парня в сто раз лучше, а он пусть остается со своей... ЛАВАНДОЙ!

– Джин, я не думаю, что это действительно такая уж хорошая идея…

– Да ты что, идея – супер! Спасибо, я побежала! У меня уже начал созревать план…

«Кажется, намечается что-то интересное!» – подумал Рон, откидываясь на кровать и прислушиваясь к затихающим шагам на лестнице.

А в окно уже стучалась Букля.