Львиный прайд (гет)

Гарри Поттер лежал на кровати в своей маленькой спальне и бездумно смотрел в потолок. Он предавался этому занятию с того самого дня, когда вернулся в дом номер четыре на Тисовой улице после похорон своего лучшего друга. В тот день он расстался со своими друзьями и с девушкой, которую любил, и теперь ему было так плохо, как не было никогда за всю его жизнь. Учитывая, какой та была до недавних пор, это что-нибудь да значило.

После гибели родителей Гарри оказался в доме своих родственников. Тетя, ее муж, и даже их маленький сын обращались с ним так, будто мальчик мог заразить их какой-то скверной болезнью. Они выдумывали и распускали вокруг слухи, будто он малолетний преступник. И все только потому, что они боялись и ненавидели все «ненормальное».

Пока Гарри рос в их доме, родственники постоянно пытались выбить из него эту «ненормальность». С ним обращались, как с рабом, он постоянно был одет в обноски. Они никогда не отмечали его день рождения. Мальчик рос одиноким, потому что его кузен Дадли делал все, чтобы отвадить возможных друзей.

Жизнь Гарри Поттера изменилась навсегда в день, когда ему открыли, что он — волшебник. В ту знаменательную ночь многое из того, что от него скрывали, вышло на свет. В течение следующих пяти лет в Хогвартсе Гарри узнал многое о себе самом и своем загадочном прошлом. У него появились друзья. Самым первым был Хагрид — великан с характером уютного плюшевого медведя. Потом, в поезде, он подружился с Роном. А потом к ним присоединилась Гермиона, и следующие четыре года они были не разлей вода. Пока не случился этот Турнир...

Турнир трех волшебников оказался испытанием не только для самого Гарри, но и для их дружбы. Гермиона с самого начала была на его стороне, а вот Рон, с его болезненным самолюбием, ему не поверил. Еще хуже было то, что Рон с самого начала знал — Гарри не бросал свое имя в Кубок, но упертость и самолюбие не позволяли Уизли пойти на мировую.

В конце концов Рон все-таки извинился, и троица снова была неразлучна. А потом, в конце того года, еще один человек предложил им свою дружбу. Правда, полностью понять Дафну Гарри удалось только на пятом году их обучения в Хогвартсе.

Дафна оказалась для него гораздо большим, чем еще одной приятельницей или даже верным другом. Что-то проснулось в его душе, и девушка вдруг оказалась самым близким человеком в его жизни. Гарри даже не догадывался, насколько Дафна дорога ему, пока в один из дней Пожиратель смерти не проклял ее у него на глазах. Когда Гарри увидел, как она падала, возможно, смертельно раненая или убитая, весь мир вокруг него остановился.

Дафна выжила и, насколько ему было известно, успешно выздоравливала. Но именно этот случай и то, что он узнал после той ночной схватки, заставили его поверить, что всем будет лучше держаться от него подальше.

Наконец-то Гарри узнал, почему самый могущественный и известный темный волшебник столетия так упорно преследовал его. Волдеморт желал смерти Гарри Поттера потому, что существовало пророчество, предвещающее падение Темного Лорда. Странно, однако, что пророчество было весьма расплывчатым. Оно вполне могло иметь в виду другого Темного Лорда и другого ребенка. Собственно, именно Волдеморт претворил его в жизнь. Темный Лорд отметил Гарри как равного себе в ту самую ночь, когда попытался убить младенца. И эта ночь, случившаяся почти пятнадцать лет назад, необратимо изменила судьбы двух волшебников.

Дамблдор клялся, что не будет терять времени и подготовит Гарри к встрече с его предназначением. Гарри, в свою очередь, обещал защитить тех, кто ему дорог. Он больше никогда не хотел видеть, как кто-нибудь жертвует собой ради спасения Поттера. И потому он поступил так, как было должно, и сообщил Дафне, что они должны расстаться.

Гарри ненавидел себя за это. Он убеждал себя, что теперь, когда он ушел из ее жизни, Дафна в безопасности. Но он не мог перестать думать о ней. Впереди у них было еще два года учебы в Хогвартсе, и каждый день в течение этих двух лет он будет видеть Дафну, встречаться с ней. И каждая встреча будет ранить его сердце...

Дело не только в Дафне. Он поклялся сам себе, что станет держаться подальше от Гермионы, от Невилла, от Трейси. Он не мог даже мысли допустить, что кого-то из них используют как приманку, чтобы добраться до него. Гарри Поттер неоднократно подтверждал, что непременно бросится на помощь тем, кого он любит, и Темный Лорд, разумеется, использует эту слабость.

И Невилл, и Гермиона пытались связаться с ним. Гарри получил два письма от Невилла, а Гермиона вообще писала чуть ли не каждый день, что он жил у Дурслей. Гарри знал, что Гермиона так просто не отступится, и все станет только сложнее, когда начнутся занятия. Быть может, обещанные тренировки не оставят ему слишком много свободного времени.

Послышался неуверенный стук, а потом дверь приоткрылась, и тетя Петуния просунула голову в его комнату.

— Гарри, обед почти готов.

— Спасибо, — вежливо отозвался Гарри, но не сдвинулся с места. Он услышал, что дверь снова закрылась, и тяжело вздохнул. В последнее время его родственники обращались с ним не в пример лучше, и этой перемене Гарри был обязан Дамблдору.

* * *

В тот день, когда директор доставил его к дому Дурслей, тот настоял на беседе с родственниками Гарри — дядей Верноном и тетей Петунией. Во время всего разговора Дамблдор не сводил с них пристального взгляда и, по сути, отчитывал их.

— Петуния, твоя сестра была бы крайне огорчена, видя, как ты обращаешься с ее сыном. Ты и только ты ответственна за все, что выпало на долю Гарри, пока он был под вашей опекой. Просто чудо, что Гарри вырос лучшим человеком, чем твой собственный сын, если вспомнить все те оскорбления и издевательства, которым вы его подвергали.

— Что касается тебя, Вернон, мне известно, что ты судишь человека по его богатству. К твоему сведению, ваш племянник, над которым вы постоянно издевались, которого оскорбляли и держали в вашем доме за раба, — один из самых богатых людей в Англии. Как последнему в роду Поттеров ему предстоит унаследовать значительную сумму золотом, различную недвижимость, а также долю в двух или трех весьма прибыльных предприятиях. Если бы ты проявил к нему доброту и любовь, я уверен, он вернул бы вам все сторицей, как только бы узнал о своем богатстве. Что ж, пусть это будет тебе уроком.

Оба — и Гарри, и Вернон — потрясенно уставились на Дамблдора. Старый маг только досадливо покачал головой при виде откровенной алчности на лицах Дурслей. Даже Дадли, казалось, мысленно уже запустил свои руки в огромную кучу золота, что привиделась ему.

— Можете убрать это идиотское выражение с ваших лиц. Я не удивлюсь, если Гарри решит использовать это богатство, чтобы отправить вас провести всю оставшуюся жизнь в полной нищете и бесправии, — волшебник сделал паузу и продолжил деловым тоном. — Гарри пробудет у вас две недели. После этого я заберу его, и вы никогда больше его не увидите, если только он сам не решит отыскать вас. Засим желаю вам приятного вечера.

Какое-то время Дамблдор молчал, пока все Дурсли безмолвно пялились на него, затем взял Гарри под руку и вышел с ним на крыльцо.

— Сэр, это правда? Я действительно богат? — ошеломленно спросил юноша.

— Так и есть. Те деньги, что ты брал из сейфа, чтобы купить школьные учебники и принадлежности, не более чем доверительный фонд. Многие старые семьи создают подобные фонды при рождении каждого ребенка, чтобы впоследствии покрыть расходы на обучение. Род Поттеров весьма древний и сумел накопить значительное состояние. Когда тебе исполнится семнадцать, ты унаследуешь все. Я уверен, гоблины будут наперебой рваться обсудить с тобой потенциальные области вложения капитала. Впрочем, сейчас рано беспокоиться об этом. Итак, как я и говорил, через две недели я вернусь за тобой.

— Куда мы отправимся? — спросил Гарри.

— Пока я не могу рассказать. Замечу только, что нас ожидает много работы, так что наслаждайся каникулами, пока можешь. И еще, прежде чем уйти, я хотел бы поговорить с тобой об одной вещи. О твоих друзьях.

— Нет, — прервал его Гарри. — Так будет лучше для всех.

— И все же, Гарри, я прошу тебя использовать эти две недели, чтобы хорошенько все обдумать. Ты не должен брать все на себя. Уверен, ты сам убедишься, что твои друзья смогут оказать тебе такую помощь, о которой ты даже не догадываешься.

— Я не хочу снова видеть, как кто-то из них умирает, чтобы защитить меня, — мотнул головой Гарри. — Для них всех будет лучше держаться от меня подальше. Так они будут в безопасности.

Дамблдор опустил голову и тихо вздохнул:

— Надеюсь, ты все же подумаешь над моими словами. Увидимся через две недели.

С этими словами старый директор покинул дом номер четыре на Тисовой улице.

С того самого вечера Дурсли превратились в самых жизнерадостных и приветливых людей, каких Гарри встречал когда-либо. Они только и старались угодить ему. За едой, которую, кстати, Гарри больше не заставляли готовить, тетя Петуния всегда предлагала ему самый большой кусок. Удивительно, но ни дядя Вернон, ни Дадли не возражали. Домашнюю работу, которую раньше выполнял Гарри, теперь взвалили на Дадли. О, и дядя Вернон, казалось, навсегда забыл слова «ненормальный» и «урод».

К несчастью для Дурслей, Гарри быстро раскусил их планы. «Дорогие» родственники попросту надеялись, что Гарри вознаградит их за доброе отношение к нему. Но эта мысль вызывала у Поттера только смех. Неужели они всерьез полагали, что четырнадцать дней пресмыкательства перед ним уравновесят четырнадцать лет пренебрежения и издевательств?

* * *

Ну да шут с ними. Гарри выбросил все это из головы, и без того забот хватало. В данный момент он пытался найти способ избегать своих друзей, когда они все снова вернутся в школу. Да и предстоящие летние занятия с Дамблдором звучали интригующе.

Однако, как это часто случалось в последнее время, его раздумья переключились на Дафну. К тому же, слова Дамблдора не выходили из головы.

«Ты сам убедишься, что твои друзья смогут оказать тебе такую помощь, о которой ты даже не догадываешься».

«Что бы это могло значить? — недоумевал Гарри. — Они что, прыгнут навстречу Аваде?» Его скрутило от одной лишь попытки представить это. Распростертая на земле Гермиона и ее карие глаза, безжизненно смотрящие на него. Задорная усмешка Трейси, навечно застывшая на ее губах. Искаженное от ужаса лицо Невилла, встретившего свою смерть.

И Дафна...

«Прекрати!» — мысленно оборвал Гарри сам себя. В последние несколько дней его внутренний голос стал звучать в точности, как Рон. Вот только хлесткие реплики этого внутреннего Рона имели смысл. Похоже, душа Гарри каким-то образом обрела черты его друзей, чтобы хоть так преодолеть его затянувшуюся борьбу с самим собой.

«Так будет лучше для них», — попытался возразить Гарри.

«В самом деле?» — спросил бы Рон. Гарри представил себе, как его друг стоит напротив него, уперев руки в боки, точь-в-точь, как делала Гермиона, когда сердилась.

«Да. Волдеморт не станет охотиться за ними, если они не будут связаны со мной. Так они окажутся в безопасности!»

«Ты просто рехнулся, Поттер! Какая разница, с тобой они или нет. Волдеморт проник в твой разум. Он знает, что в твоем сердце. По крайней мере, с тобой у них есть шанс. И разве ты сам не заслуживаешь немножко личного счастья? Неужели это лучше — иметь любимую и потерять ее?»

«Они тоже заслуживают лучшего», — Гарри продолжал спорить со своим подсознанием. Он вздрогнул, сообразив, что действительно слышал голос своего рыжего приятеля.

«Так же, как и ты, дружище».

Звякнул дверной звонок, и Гарри соскочил с кровати, радуясь, что нашелся повод прекратить это безумие. Сегодня Дамблдор должен был прийти за ним. Уже несколько дней Гарри перекладывал свои скромные пожитки, предвкушая момент, когда он навсегда распрощается с Дурслями. Он захлопнул крышку сундука и осмотрел комнату. Его полярная сова доставила ранним утром очередное послание от Гермионы и привычно устроилась в своей клетке. Хедвиг и сейчас сидела там. Гарри закрыл клетку и осторожно, чтобы не потревожить птицу, перенес ее на сундук. Все было готово для того, чтобы открыть новую страницу в его жизни, и Гарри направился вниз по лестнице навстречу директору.

* * *

Честно говоря, Дафна совершенно не ожидала такого и даже слегка растерялась. Все дома вокруг выглядели совершенно одинаково и отличались только табличкой с номером, прибитой возле двери. Как можно жить в подобном месте, недоумевала она, шагая по симпатичной тихой улочке.

Нужные ей сведения Дафна получила сразу после завтрака. Отец специально связался с ней через камин и сообщил все, что ей было нужно. Мама вручила ей кошелек, набитый монетами, и стояла рядом, пока Дафна дожидалась Ночного Рыцаря.

Очень скоро Дафна убедилась, что езда на Ночном Рыцаре ей совершенно не нравится. Все равно что трястись в тележках Гринготтса, чего она никогда не любила. Когда автобус, наконец, остановился в Суррее, Дафна с удовольствием выскочила наружу, старательно отгоняя мысль о возвращении на нем же домой. К сожалению, поскольку дом, где жил Поттер, не был подключен к каминной сети, у нее не было выбора.

Все ее сомнения улетучились при виде аккуратной таблички с цифрой 4 на стене дома. Дафна испытывала смешанные чувства. Ей отчаянно хотелось увидеть Гарри, поцеловать его, прижаться к нему и сказать, что на свете нет ничего, с чем бы они не справились вдвоем.

Но ведь он пытался бросить ее... Он пытался порвать с ней, прикрывшись самым дурацким оправданием, которое она когда-либо слышала. Ах, он хотел защитить ее. Он хотел оградить ее от войны, в которой сам, по-видимому, был центральной фигурой. Можно подумать, это вообще возможно для нее — оказаться в безопасности. Единственным способом достичь этого было навсегда покинуть Англию, а такое никак не могло случиться. Никогда, пока Гарри оставался здесь. Их судьба — быть вместе, и Дафна собиралась заставить его признать это.

Лужайка перед домом была в безупречном состоянии, а вымощенную камнем дорожку, казалось, недавно скребли щеткой. Дафне даже захотелось вытереть ноги, прежде чем ступить на нее. Пока она шла к дому, ей постоянно казалось, что за ней наблюдают, хотя девушка была уверена, что поблизости никого не было.

Дафна позвонила в дверь и замерла в ожидании. Она очень долго готовилась к этой встрече. Гарри Поттер должен был убедиться, какую непростительную ошибку он совершил, попытавшись бросить ее. На девушке были ее лучшие джинсы, а дополняли ансамбль рубашка на пуговицах и жилет. Одежда выгодно подчеркивала грудь и прочие достоинства ее фигуры. Верхние пуговки были стратегически расстегнуты, открывая соблазнительную ложбинку. Да, это запрещенный прием, но извини, Гарри, в любви, как на войне — все средства хороши.

Волосы обрамляли ее лицо свободными прядями, именно так, как он любил. У Гарри было какое-то странное влечение к ее волосам, и Дафна отнюдь не возражала против этого. Ей ужасно нравилось, как он пальцами расчесывал ее волосы в те минуты, когда они отдыхали вместе. Она могла поклясться, что однажды она даже замурлыкала у него на груди, словно кошка. К счастью, Гарри в такие моменты ничего не слышал.

Ждать пришлось недолго. Дверь открылась, и пред ней предстал, вероятно, самый габаритный образчик человеческой расы. Он был высокий, выше ее ростом. Но он был также невероятно широк. Однако Дафна видела, что это массивное тело состояло не только из жира. Руки этого парня были довольно мускулистыми. У него были светлые волосы соломенного оттенка и маленькие, как бусинки, глаза, которые жадно обшарили ее тело. Дафна вздрогнула.

— Чем могу вам помочь? — спросил парень, не отрывая от нее плотоядного взгляда, и Дафна непроизвольно отступила назад.

— Мне нужен Гарри Поттер, — ответила она, стараясь не подавать виду, что ее испугал этот сальный взгляд.

При звуке этого имени парень тут же насторожился.

— А зачем он тебе? — спросил он, явно недоумевая, как это девушка могла бы предпочесть не его, а какого-то Поттера.

Дафне очень хотелось объяснить этому тупице тонкости общения с женщинами, но у нее были дела поважнее.

— Мне нужно поговорить с ним. Он дома? — вежливо, но решительно ответила Дафна.

— Ага, — подтвердил парень, быстро озираясь вокруг.

Дафна не совсем поняла, кого он высматривал у нее за спиной, поскольку улица была пуста.

— А вы одна из них? — с опаской уточнил парень.

— Из кого, из них? — недоуменно переспросила Дафна.

Парень наклонился поближе к ней и прошептал:

— Таких, как он.

Дафна окончательно запуталась и уже начинала сердиться. Вернее сказать, начала становиться более сердитой, чем она уже была.

— Сделайте любезность и просто позовите Гарри, — не выдержала она. В конце концов, у не было ни времени, ни желания разгадывать все эти недомолвки.

— Кто там пришел, Дадли, дорогой? — послышался женский голос.

Вероятно, это была мать этого громилы. Однако облик женщины, показавшейся в дверях, поразил Дафну так же, как до этого — облик ее сына. Женщина была ужасно худой, необычайно длинную шею увенчивало лицо, которое приглянулось бы разве только лошади. Неужели они действительно мать и сын, подумала Дафна, ведь никакого сходства не было и в помине. Наверное, это не ее ребенок.

— Я приехала, чтобы повидаться с Гарри. Он дома или нет? — раздраженно уточнила Дафна.

Женщина не ответила, а только продолжала смотреть на нее, словно она никак не могла решить, как же поступить с посетительницей. Но тут послышался третий голос, голос, который она помнила очень хорошо, и теплая волна прокатилась по телу девушки.

— Кто там?

Женщина и парень посторонились, и вперед вышел Гарри, ее замечательный Гарри. Его волосы, как всегда, были взлохмачены, а невероятные зеленые глаза искрились в солнечных лучах. Выражение любопытства на его лице сменилось недоверием, едва он увидел Дафну. Девушка лишь приветливо улыбнулась ему навстречу.

— Что ты здесь делаешь? — удивился Гарри.

Дафна не ответила. Она просто продолжала смотреть на него. Затем улыбка сползла с ее лица, сменившись выражением ярости. Дафна сжала пальцы в кулак и что есть силы врезала этому Гарри чтоб он сдох Поттеру прямо в лицо!

Гарри отшатнулся от удара, споткнулся и налетел на толстяка, который безуспешно попытался убраться с дороги. Женщина в ужасе смотрела на получившуюся кучу-малу.

— Как ты посмел решать, что будет лучшим для меня, даже не попытавшись поговорить со мной, — заорала Дафна. — Я-то думала, что это Драко Малфой у нас самонадеянный придурок, но ты его переплюнул. Надо же было удумать — бросить меня, и когда — на похоронах, и даже не дать мне шанса высказать свое отношение. Боже, я ведь едва не умерла ради тебя!

— Именно поэтому я... — попытался ответить Гарри, прикрывая глаз, куда угодил кулачок Дафны.

— Заткнись! Ты уже сказал, что хотел, теперь моя очередь. Если ты хотя бы на секунду подумал, что можешь вот так просто повернуться и уйти от меня, ты точно спятил. Я тебе не какая-нибудь вертихвостка-фанатка, которой можно попользоваться и выбросить, как дешевую потаскушку. Я люблю тебя, и я до последнего дыхания буду биться за тебя. Даже если это значит — биться с тобой!

— Да, ты это очень доходчиво объяснила, — пробормотал Гарри, все еще не отрывая ладонь от глаза, вокруг которого наливался роскошный синяк.

— Ты это вполне заслужил. Гарри, ты ведь даже не захотел навестить меня в больничном крыле. Я понимаю, что тебя выбило из колеи то, что случилось, но как ты мог подумать, что будет лучше, если ты просто уйдешь? Ведь стало только хуже!

— Извините...

Дафна оглянулась и увидела, что тощая женщина смотрела на них из-за двери. Выражение ее лица ясно показывало, что она находила всю сцену крайне неприличной.

— Быть может, вы продолжите вашу... э-э... беседу внутри? Право, совсем ни к чему, чтобы все соседи узнали о вашем положении.

— Моем положении? — недоуменно переспросила Дафна.

Девушка вопросительно изогнула бровь, но женщина попросту не обратила на это внимания.

— Им совершенно незачем знать о вашем состоянии, — продолжала уговаривать женщина, не сводя с Дафны просящего взгляда.

Дафна недоуменно повернулась к Гарри, но судя по лицу Поттера, он тоже ничего не понимал. Женщина замахала костлявыми руками, настойчиво приглашая девушку зайти в дом и в то же время настороженно оглядывая улицу. Дафна невольно оглянулась через плечо, прежде чем последовать приглашению.

* * *

Гарри наконец поднялся с пола прихожей и вместе с Дафной прошел в гостиную. Тощая женщина с ее сыном отправились на кухню, где его, по-видимому, ожидал обед.

— Что она имела в виду, говоря о «моем состоянии»? — холодно спросила Дафна. — Что ты ей наговорил?

— Да я с ними вообще не разговаривал с тех пор, как вернулся сюда. Мы не очень-то уживаемся, — ядовито пояснил Гарри. — Как ты узнала, где я живу? И как ты добиралась сюда?

— Твой адрес раздобыл мой отец, и я воспользовалась Ночным Рыцарем, — объяснила Дафна. — Слушай, а чего она так занервничала? — спросила она, кивнув в сторону кухни.

— Моих тетю и дядю очень заботит, что о них думают соседи. К примеру, они изо всех сил старались убедить всех вокруг, что я — мелкий преступник.

— О боже, она решила, что я залетела от тебя! — чуть не в голос закричала Дафна.

Она тут же зажала руками рот и уставилась на Гарри, выпучив глаза. Гарри смотрел на нее с неменьшим ужасом.

— Но ведь мы никогда... — промямлил он.

— Но она-то этого не знает, — возразила Дафна и неожиданно рассмеялась.

До Гарри, наконец, дошло, и он тоже не смог удержаться от смеха. Через минуту они дружно катались со смеху над нелепостью всей ситуации. Если учесть, что их сегодняшняя встреча началась со скандала и подбитого глаза Гарри, такой финал выглядел вполне логичным. Для тех, кто не знал всей истории их отношений...

Постепенно они успокоились. Дафна потрясла правой кистью:

— А это, оказывается, больно. Я еще никого не била кулаком, — улыбнулась она.

Гарри посмотрел на нее. Теперь он не улыбался, его взгляд был таким же жестким, как тогда, на кладбище.

— Тебе не следовало приезжать, — заявил он.

— Гарри, я ведь не шутила там, на крыльце, — возразила Дафна, все еще улыбаясь. — Я тебя не отпущу.

Гарри растерянно опустился на диван. Дафна устроилась в кресле и внимательно посмотрела на него. По его лицу было понятно, что он старательно выстраивал свою линию обороны, и девушка понимала, что ей следовало быть осторожной. Одно неверное слово, и она потеряет его навсегда.

— Ты не понимаешь... — начал Гарри.

— Так помоги мне понять, — попросила Дафна. — Для меня твой уход не имеет никакого смысла. Я не собираюсь отдавать без боя то, что, возможно, было самым лучшим в моей жизни. Я думала, что для тебя это значит то же, что и для меня, но твои действия говорят мне обратное.

— Да, черт возьми, для меня это тоже кое-что значит! — рявкнул Гарри.

Дафна аж отшатнулась от его вспышки, но Гарри виновато посмотрел на нее:

— Извини. Ты даже не представляешь, как мне больно делать то, что я делаю. Уйти вот так... Но я должен это сделать. Если ты останешься со мной, тебя убьют, а я... Я не смогу это вынести.

— Разве это не моя жизнь? И разве не мне решать, как ее прожить? — сердито спросила Дафна.

Гарри взглянул на нее, и девушка немного смягчилась.

— Гарри, послушай, я просто не вижу смысла жить, если в моей жизни больше не будет тебя. С тобой или без тебя — я все равно не буду в безопасности. Волдеморт знает, что я сражалась на твоей стороне, и он придет за мной рано или поздно, несмотря на твои дурацкие благородные порывы. И то же самое верно для Гермионы, Невилла и Трейси. Наши шансы куда больше, если мы останемся вместе, чем выживать поодиночке. И если мне суждено умереть, сражаясь рядом с тобой, так тому и быть. По крайней мере, я буду знать, что прожила свою жизнь так, как хотела, и что я любила тебя так крепко и так страстно, как только один человек может любить другого.

Гарри только опустил голову. Он слышал, как смеялся его внутренний голос, и это немного раздражало. Что говорить, Дафна объяснила все предельно ясно. Хуже того, он и сам отчаянно скучал по своей подруге. Гарри еще раз посмотрел на нее и почувствовал комок в горле. Девушка была прекрасна, пусть она все еще сердилась на него. Что ж, он заслужил ее гнев и все остальное.

— Я... Я не могу... — беспомощно пробормотал он.

— А мне плевать. Я наложу на тебя вечные липкие чары, и у тебя не будет выбора. Я тебя не отпущу! Я люблю тебя.

— Я тебя тоже люблю, — признался Гарри. Его глаза наполнились слезами. — Мне так жаль, что я так поступил...

Дафна пристроилась рядышком и крепко обняла его.

— Я ведь сказала тебе на похоронах, что я все поняла. Гарри, я знаю, как тебе больно, и знаю, что ты хочешь уберечь нас всех. Но мы хотим того же самого для тебя. Хватит воевать с нами. Хватит воевать со мной, и позволь мне помочь тебе. Позволь нам помочь тебе.

Гарри позволил себе расслабиться и погрузился в тепло девичьих объятий. Руки Дафны сомкнулись вокруг него, и плотина, которую он неосознанно возводил, прорвалась. На него снова обрушилась боль от потери Рона, боль от того, что он сам, по своей воле, прятался от друзей. Гнев на тех, кто на самом деле привел Рона к смерти, поднялся в его душе. Два человека — Волдеморт и Дамблдор. Но Дамблдор, по крайнер мере, пытался загладить вину.

— Прости меня, — прошептал Гарри, когда сумел взять себя в руки. — Слишком много навалилось сразу, и я не мог ничего поделать.

Дафна подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза:

— Ты должен был довериться мне. Нет ничего, с чем бы мы не справились вместе. Но я ничем не смогу помочь, если и ты и дальше будешь таким скрытным. Ты должен научиться верить мне так, как я верю в тебя. Ты понял?

Гарри не мог не улыбнуться. Дафна выговаривала ему, как пятилетнему малышу. Впрочем, надо признать, его поступки так и выглядели.

— Так, а ты вообще собираешься меня поцеловать? — улыбнулась Дафна, и сердце Гарри екнуло в груди.

Что говорить, он и в самом деле был дураком, раз решил бросить эту девушку. Дафна оказалась не только красивой, но и умной, и яркой как личность. И она была права — у Гарри все всегда получалось лучше, когда ему помогали друзья. Не будь рядом Гермионы и Рона, он никогда не сумел бы совершить того, что сделал за эти годы. И если бы Невилл, Трейси и Дафна, да и все остальные не пошли вместе с ним, Гарри уж точно не сидел бы сейчас рядом с девушкой, которую так любил.

Он подался вперед и коснулся ее губ. Они были сладкими, они всегда были сладкими, и Гарри едва не проклял себя за то, что он был готов отказаться от этого счастья. Да, он свалял дурака, и сам прекрасно знал это, но ведь он просто не хотел видеть, как она умрет из-за него.

Но Дафна права. Это был ее собственный выбор, и Гарри следовало найти другой способ защитить ее. Защитить всех, всю команду. Он вдруг понял, что Дафна была не единственной, кому он проиграл бы в этом споре, особенно, если судить по письмам, что посылала Гермиона.

* * *

Дафне незачем было торопиться домой, и парочка решила провести этот вечер вместе. Гарри предложил отправиться в парк, где он большей частью проводил свои «молодые годы», скрываясь от Дурслей.

Все было странно и необычно. Мог ли Гарри вообразить, что когда-нибудь он пройдется по Тисовой улице рядом с такой милой девушкой? Она крепко держала его за руку и с любопытством осматривалась вокруг. Соседи, увидев его с Дафной, странно поглядывали на Гарри. Видимо, они никак не могли взять в толк, как такой трудный подросток мог оказаться вместе с юной леди из благополучной семьи.

— Почему все пялятся на тебя? — удивилась Дафна. — Я хочу сказать, они ведь не знают, что ты знаменит и все такое, но это выглядит так, будто они все ждут, что ты вот-вот сделаешь что-нибудь особенное.

— Помнишь, что я говорил тебе дома? Они считают меня чем-то вроде преступника. Дурсли всем рассказывают, что я учусь в специальной школе для подростков с преступными наклонностями или что-то в этом роде. К тому же, я всегда ношу эти обноски, потому что мне никогда не покупали одежду. Так что это только поддерживает слухи.

Дафна изумленно взглянула на неожиданно покрасневшего Гарри:

— У тебя никогда не было своей одежды?

Гарри явно стеснялся своего неожиданного признания, но тем не менее, утвердительно кивнул.

— Это ужасно. Никто не заслуживает такой жизни, какой они подвергли тебя.

— Это не было самым худшим вариантом, но хватит об этом, — заявил Гарри, и Дафна уступила его желанию.

Но в глубине души она продолжала гадать, что же еще пришлось пережить ее парню, пока он был ребенком.

* * *

В половине седьмого Гарри и Дафна вернулись в дом номер четыре, и едва они вошли в дверь, их встретила тетя Петуния.

— Чудесно, что вы еще не уехали! Не желаете отужинать с нами?

Дафна посмотрела на Гарри, который ответил ей многозначительным взглядом. Ранее он рассказал ей, как удивительно изменилось отношение родственников к нему за последние две недели. И все потому, что Дурсли отчаянно надеялись урвать кусочек от богатства Поттеров.

— С удовольствием! — вежливо ответила Дафна.

По какому-то странному капризу ей захотелось посмотреть продолжение этого фарса. Возможно, в ней заговорила слизеринка, но Дафне было просто необходимо понаблюдать за этими людьми, которые многие годы измывались над ее Гарри.

— Замечательно! — Петуния радостно хлопнула в ладоши и провела подростков в столовую, где уже сидели дядя Вернон и Дадли.

— Эге, Гарри, а ты парень не промах. Кто эта очаровательная юная леди? — спросил Вернон, изо всех сил стараясь быть вежливым и обходительным.

— Эм... Это — Дафна Гринграсс, моя девушка. Она учится в той же школе, что и я.

Дафна едва успела поймать искорку страха в глазах-бусинках толстяка. Его рука поднялась над столом, пока Гарри представлял ее, и на мгновение зависла в воздухе. Но вот Вернон протянул ей руку, быстрое пожатие — и рука дядюшки исчезла под столом. Дафна была абсолютно уверена, что он вытер ладонь об собственные брюки.

Гарри помог Дафне занять место за столом и сам сел рядом. Дядя Вернон посматривал на них, будто собираясь задать очередной вопрос, но тут позвонили в дверь.

— Дадли, малыш, посмотри, кто пришел, — попросила, улыбнувшись сыну, Петуния.

Дадли, пыхтя, выбрался из-за стола и вышел из комнаты.

— Как долго вы двое встречаетесь? — слащаво улыбнулась Петуния, между делом поставив тарелку перед мужем. — Гарри никогда не рассказывает нам о своей жизни в школе.

— Почти год, — вежливо улыбнулась Дафна.

Ей начиналось нравиться наблюдать за родственниками Гарри. Вероятно, их очень нервировало соседство двух волшебников за их столом. Тем не менее, они лезли из кожи вон перед ней, вероятно пытаясь убедить Дафну, что уж они-то — та самая мера, которой следует оценивать всех прочих. Жаль только, что Гарри успел предупредить ее...

Тем временем вернулся Дадли. Его пухлое лицо было довольно бледным.

— Э-э... Это к Гарри.

Гарри и Дафна разом встали и вышли в прихожую. Дафна на всякий случай проверила, на месте ли волшебная палочка в заднем кармане. Она облегченно расслабилась, увидев, кто пришел в гости.

— Вот мы и снова встретились, Гарри, — широко улыбнулся Альбус Дамблдор, пожав парню руку.

Гарри и Дафна тем временем неверяще осматривали новый наряд директора. Дамблдор был облачен в маггловский костюм из шелка, который выглядел довольно стильно, если бы не яркий лиловый цвет. На голове у него красовалась фетровая шляпа того же оттенка.

— И мисс Гринграсс здесь. Какой приятный сюрприз. Я как раз собирался забрать вас из дому сегодня вечером, сразу же после того, как верну мистера Поттера.

— Что? — удивился Гарри. Дафна так же была в недоумении.

— Да-да. Видите ли, я кое-что запланировал на лето, и надеюсь, что для вас обоих это окажется не только познавательным, но и приятным, — улыбнулся Дамблдор. — Мне многое предстоит исправить. Были и другие... скажем, факторы. Впрочем, мы еще поговорим об этом позже. Ну а пока нам надо нанести визит семейству Гринграсс, так что если ты, Гарри, соберешь свои вещи...

Гарри послушно повернулся и направился к лестнице. Дафна последовала за ним.

— Подождите, ведь они еще не поели, — запротестовала Петуния.

— Миссис Дурсли, вы всерьез считаете, что один ужин окупит пятнадцать лет издевательств? Я ведь уже говорил вам, когда доставил Гарри в начале каникул, что вам следовало проявлять доброту с самого первого дня, когда вы приняли его в семью. А теперь уже слишком поздно. Твои вещи, Гарри, — напомнил Дамблдор.

Гарри влетел в комнату, с помощью Дафны быстро покидал свои пожитки в сундук и спустил его вниз.

— Как думаешь, куда он нас забирает? — спросила Дафна.

— Когда ты говоришь о Дамблдоре, возможно все, — ответил Гарри, едва сдерживая радостное волнение при мысли, что он наконец навсегда распрощается с Дурслями.

— Поставь все вещи на пол, — распорядился директор. — Будь любезен, выпусти сову из клетки и передай ее мне, — улыбнулся Дамблдор, подставляя руку.

Гарри открыл дверцу клетки и помог сове перебраться к директору. Тот поднес сову ближе к лицу и что-то прошептал ей. Хедвиг согласно ухнула, перепорхнула к Гарри на плечо, потерлась на прощание головой, и вылетела через открытую дверь черного хода.

Дамблдор тем временем махнул палочкой и уменьшил багаж.

— Думаю, в твоем кармане они будут в полной сохранности, — заметил он.

Гарри нагнулся и поднял сундук и совиную клетку, которые теперь вполне поместились бы в кукольном домике.

— Ну что ж, думаю, нам пора в путь.

Дамблдор коротко кивнул семейству Дурслей, которые вышли в прихожую и наблюдали за сборами племянника. Гарри повернулся к ним. Он частенько раздумывал над тем, что бы он сказал им, когда наступит день его освобождения, но теперь, когда этот момент настал, Гарри растерял все слова.

— Ну, бывай, — угрюмо проговорил Вернон, и Гарри ощутил неожиданную радость от того, что тот дядя Вернон, которого он знал всю жизнь, снова вернулся. — Постарайся больше не омрачать наши края.

— Думаю, теперь вы можете рассчитывать на это, — откликнулся Гарри.

— Вы все просто отвратительны! — не сдержалась Дафна. — Я не знаю, существует ли ад на самом деле, но если он есть, то вашему семейству уготовано место в самой ужасной части.

— Оставь их, — успокоил ее Гарри, взяв Дафну за руку. — Прощайте, — бросил он через плечо.

* * *

— Следовало бы их проклясть, — ворчала Дафна, следуя за Гарри к тротуару, где их терпеливо поджидал Дамблдор.

— Они этого не стоят, — отмахнулся Гарри.

— Вот именно, — машинально подтвердил Дамблдор.

Он, похоже, внимательно осматривал улицу. Едва Гарри и Дафна подошли, директор не мешкая зашагал вдоль улицы, и подростки заторопились за ним.

— Сэр, а куда мы направляемся? — спросил Гарри.

— Всему свое время, Гарри. О таких вещах лучше не разговаривать на открытых местах. Но не переживай, скоро вам обоим все объяснят. Ага, нам сюда.

Гарри узнал аллею, где он год назад повстречался с дементорами. Как только они оказались скрыты от посторонних глаз, Дамблдор остановился и протянул к ним руки.

— Держитесь крепче, мы отправляемся, — велел он, по-прежнему осматривая окрестности.

Гарри посмотрел на Дафну, та в ответ пожала плечами, и они оба дружно шагнули вперед, беря директора за руки.

— Будет немножко неприятно, — хихикнул Дамблдор.