Большая охота (гет)

Следить за Поттером было одно удовольствие, никаких хлопот он мне не доставлял. Очень умный мальчик, немного мрачный, но пережил такое… можно его понять. Пока он и его друзья ничего особенного не затевал, о таинственном ОД вовсе не заговаривали. Единственное, что меня немного напрягало, когда Гарри вдруг совершенно спокойно начинал пересказывать как он убил Волдеморта, что выражали в тот момент его глаза и что Круцио тоже смертельное, если им мучить несколько часов. Мда, видно Волдеморт и вправду ему о-очень сильно досадил! Иногда парень лазил в своей мантии невидимке по Хогвартсу, и мне приходилось следовать за ним. Но пока что все его похождения заканчивались в библиотеке или в кабинете у Снегга, где он таскал некоторые ингредиенты. Смелый мальчик. Даже я в свою бытность в Хогвартсе не рискнул бы стащить у нашего тогдашнего зельевара и корешок Женьшеня. Зелье варила Гермиона. Пока я не понял его назначения. Так как не знал, что они могут туда еще подсыпать. Вскоре я смог удостовериться в интуиции девушки. Она уже несколько раз заявляла Гарри и Рону, что ей кажется, будто за ними следят. Те переглядывались и тайком шептались, что Гермионе определенно нужно отдохнуть. Кстати, я с этим так же был согласен. Девчонка почти не спала из-за этого их зелья. Конечно это не мое дело, но иногда мне очень сильно хотелось дать обоим юношам по шее (вот тебе и все равнодушие, еще один барьер насмарку!). У Греинджер не сходила с лица бледность и синие круги под глазами. Тем не менее, внимательности она не потеряла. Троица меня недолюбливала. Так как мне было гораздо удобнее держать их у себя на виду. Что я с успехом и делал, назначая длительные но не суровые наказания. Порой причину приходилось виртуозно выдумывать или нарочно нарываться на грубость, чтоб потом зло прошипеть «Наказание!». Больше всех, конечно, доставалось Поттеру. Вот и сейчас он с хмурым видом склонился над пергаментом и тщательно выписывал «Я должен уважать учителя». Я же методично проверял письменные работы и изредка бросал на юношу быстрые взгляды.

— На сегодня все, Поттер, завтра в то же время.

Я подошел и протянул руку за пергаментом.

— Скажите, профессор, — вдруг сердито воззрился на меня мальчик, — Почему вы оставляете после уроков только нас, грифендорцев, а другие факультеты не трогаете.

— На то есть свои причины, мистер Поттер, — холодно ответил я.

Юноша поднялся и повесив сумку на плече с мрачным видом зашагал прочь. Я покосился на окно и заметил, что на улице уже давно стемнело. Вдруг рама слегка хлопнула и я увидел влетевшую летучую мышь.

— А ну пошла вон! – зашипел я, бросаясь к ней.

Но та уже с легким хлопком превратилась в стройную девушку с неестественно бледной кожей и большими голубыми глазами.

— Грегори, милый! Ты вернулся! – она протянула мне на встречу руки.

— Как ты меня нашла? – осведомился я.

— Ты оставил письмо Дамблдора на столе, — охотно пояснила она.

— Что тебе нужно? Проси и уходи. Появишься в следующий раз убью.

— Какой ты злой, братик, — сморщила вампирочка нос и показала острые белые зубки, — У меня уже третьи сутки кровинки во рту не было! Отощала совсем, ноги не держат. Дай что-нибудь из своего запаса, у тебя есть, я знаю.

— У меня сейчас нет зелья, — отрезал я, и это было правдой, — И потом, я не собираюсь помогать тебе, после того, что ты сделала…

— Ой, Грегори, это было восемнадцать лет назад!

— Что не вернет ее. Тогда ты осталась жить по случайности. Так что убирайся.

— Я не смогу лететь пока не попью крови, — захныкала она.

— Ты уйдешь, — отрезал я, схватил ее за руку и потащил вниз. Вышвырнуть ее за ворота Хогвартса и дело с концом. А сунется – получит кол в сердце. Давно нужно было это сделать. Вдруг Изольда рванула в сторону. Я от неожиданности выпустил ее руку. Сестрица нырнула за угол и издала утробное урчание. Одним прыжком я настиг ее и тут же чуть не потерял сознание, так как огромная плотина отвечающая за страх рухнула, грозя погрести меня под своими развалинами. Ужас охвативший меня был отнюдь не за мою жизнь, а за жизнь девушки, зажатой в смертельных объятиях Изольды. Я схватил вампирку за шею. Ее позвонки хрустнули и она завопила. Наверное, больно, когда ломают шею. Я вжал ее в стену и выхватив из кармана отлично заточенный кол легко проткнул им и платье, и кожу, и сердце. На лице Изольды отразилось удивление, будто она до последнего момента не верила, что я ее убью, наивная... Она быстро воспламенилась. Прах осел на моих ладонях и полу. Обернулся. Гермиона Греинджер прижала руку к шее и алая кровь просачивалась сквозь ее белые пальчики. Подбородок дрожал. Зрачки расширись на столько, что почти скрыли радужную оболочку. Прижать ее к стене не составило ни какого труда. Она даже не сопротивлялась. Кол привычно лег в руку. Точный размах, с четко рассчитанной силой и… я остановился. Не смог. Первый раз в жизни не смог убить! Кол остался в каком-то миллиметре от тела Грифендорки, продырявив мантию.

— Дьявол! – выругался я, злость хлынула на меня лавиной.

Проявил слабость! Как я мог! Ярость нашла выход и выплеснулась со всей оглушительной силой на Гермиону.

— Сумасшедшая! Минус пятьдесят очков Грифендор! Для чего существую правила в школе? Не выходить из гостиниц после десяти вечера!!! Убить вас мало! Глупая, безответственная…

Тут из глаз Грифендорки потоком хлынули слезы. Она задрожала и до крови закусила губу, видно чтоб не застонать. Мерлин! Ну, за что мне такое наказание? Не хватает еще, чтоб она плакала! Тем не менее бешенство тут же отступило уступая место жалости. Вообще вещь не бывалая!

— Не плачьте, — смягчился я, пряча кол в карман и обнимая девушку.

Она заревела еще сильней, что мешало мне думать. Так, что сейчас можно сделать? Если я ее не убил сразу, то теперь вряд ли вообще убью. В школе вампира нельзя оставлять, слишком опасно. Хотя можно попытаться сделать ее…

— П-профессор, — услышал я тихий шепот и скосив глаза увидел Поттера и Уизли.

Ну и рожи у них были! Бледные, бледные, глазищи испуганные, рты перекосились. И мантия невидимка так неуклюже висит на плечах…

— Поттер, разбудите Дамблдора и отправьте его ко мне в кабинет, Уизли, за мной.

Я легко подхватил Гермиону на руки. Она была легкой, как пушинка. И уже не ревела. Похоже, начала переходить в фазу перерождения. Время еще есть, но очень мало. В кабинете я смел с учительского стола горки пергамента и уложил на него Грифендорку. В руках сверкнул серебряный кинжал и я рассек одежду девушки до талии. Та даже не заметила, верный признак, что мозги уже отключились. Это хорошо. Она будет чувствовать боль, но не поймет от кого та исходит… Интересно, почему меня волнует будет она знать что я ее мучаю или нет? Приманил с полок инъекцию из чеснока и безжалостно вколол ей это в вену. К столу притянул магическими ремнями и как раз вовремя. Спина ее выгнулась, а комнату наполнил крик. Рональд жалобно сморщился и отвернулся.

— Надо же, как прогрессивно! — удивился я, наблюдая, как впадают два крайних ребра.

Трансформация скелета уже началась. Хотя обычно она наступает через час после укуса. Это что же значит? Или у Изольды слишком ядовитый укус, или у мисс Греинджер слишком хороший организм. Легко усваивает новые более совершенные гены…

Окунув пальцы в кровь на шее грифендорке я начертил на ее животе кровавый крест. Она зашлась в таком крике, что я тут же стер его ладонью. Похоже трансформацию костей уже не повернуть в спять… Мда, и клыки уже выросли. Такие маленькие, детские клычки. Мило. Мерлин, о чем я думаю?

— Так, идите сюда. Ваша задача – смягчать ее боль. А то она умрет от болевого шока. Возьмите на себя хотя бы одну пятую боли. Половину из оставшегося возьму я, — поманил Рона.

С помощью палочек мы установили связь. Я тут же ощутил дергающую боль на шее, ломоту в костях и дикий огонь шедший по моим венам. Рон съежился и сполз на пол, чуть постанывая и кусая губы. Я бы тоже так хотел, но нужно было действовать. Надрезав кожу на шее я дал вытечь еще не всосавшемуся в тело яду, а рану щедро полил святой воды. Рональду стало весьма не хорошо, а у меня потемнело в глазах. Ух! Еще бы кого-то, чтоб снять болевую нагрузку! В кабинет ворвались Дамблдор и Поттер. Директор был в синем халате и смешных тапочках зайчиках. Он без вопросов кинул на себя часть боли. А я велел Рону поделиться с Гарри. Целый час я бился только над тем, чтоб она привыкла к святой воде. Это было жестоко. Вода испарялась тут же, стоило ей попасть на кожу, оставляя за собой красные ожоги. Гарри и Рон позеленели, Дамблдор побледнел, у Гермионы над верхней губой выступили бисеринки пота. Я благоразумно лишил ее голоса, чтоб крик не нервировал. Наконец, когда святая вода перестала причинять ей боль я перешел к серебру. С этим промучились еще несколько часов. Рон похоже потерял сознание. Дамблдор привалился к стене. Пришлось перетянуть на себя еще часть боли. Я конечно легче переношу такое, но это слегка выматывало. Так что я несказанно обрадовался, когда добился привыкания к солнечному свету. Что ж, основные этапы пройдены, теперь она почти полу вампир. Боли я уже не чувствовал, так что решил всю ее вернуть грифендорке. Гарри и Рон все еще ошалелые сидели на полу и тупо таращились перед собой. Дамблдор устало опустился в кресло.

— Пить…, — вдруг хрипло прошептала Греинджер, мы все даже вздрогнули, — Пить…

Ремни исчезли по мановению палочки и я приподнял грифендорку над столом. Я положил ее голову к себе на плече. Укус был быстрым и обжигающим. Но потом просто легкая тянущая боль. Нижняя челюсть Гарри отпала, Рон икнул и закатил глаза.

— Знаешь, Альбус, — задумчиво проговорил я, — Им нужно сменить память.

— Ну не-ет! – возмутился Гарри, но Дамблдор уже запустил в него заклинанием.

Поттер еле успел отскочить.

— Хм, — директор похоже не ожидал от мальчика такой прыти.

— Ладно, оставь, — разрешил я, пытаясь поудобнее перехватить Гермиону, которая гладила мою спину.

Мда, интересно, она хоть понимает, что делает? Вообще-то не должна. Наконец, она вытащила клыки и уткнулась лицом мне в шею. Вдруг жутко захотелось унести ее в свою комнату, уложить в постель, лечь рядом. И чтоб она так же тихонько сопела мне на ухо и было бы так же щекотно… От таких мыслей меня начало мутить и потому я бесцеремонно грохнул девушку на стол. Еще чего, разнюнился! Подумаешь, обняла, погладила, доверчиво прижалась…. Греиндежр тут же сладко зевнула и свернулась калачиком. Раскумарило, от свежей крови-то.

— Свободна, — сообщил я, проверяя температуру моего голоса, не потеплела ли?

— И что с ней? – деловито поинтересовался Дамблдор.

— Пока опасности для жизни нет. Нужно будет еще парочку вещей сделать, но это уже позже. Сейчас она измотана. Давай отправим их спать и поговорим, — я мотнул головой в сторону Уизли и Поттера, — Греинджер тоже в ее комнату, до сегодняшнего вечера ей не понадобится кровь. И еще, на денек им можно дать отгул.

Дамблдор кивнул и вытолкал мальчиков за дверь. Гермиона пока мирно посапывала на столе. Похоже, относить ее придется все же мне.

— Как это произошло? – директор нахмурился и сел за парту.

— Я виноват. Не ожидал, что они сегодня пойдут проверять свое зелье. Раньше периодичность была через каждую пару суток. Повел вампира коридорами, желая убрать из школы. Должен был сразу убить, понимаю, — ровно пересказал я, не сбиваясь на эмоции, как и должно.

— И что теперь делать с мисс Греинджер? Что с ней будет?

— Лучший вариант – убить. Но я не смог, так что если он вас устраивает делайте сами.

Дамблдор страдальчески сморщился.

— Ни о каком убийстве речи быть не может.

— Тогда остается пока ждать. Обращение наступило слишком быстро. Я видел такое лишь однажды. Это очень хорошо. Обычно организм дает сопротивление другим генам, не усваивает их и отторгает. Тогда укушенный погибает и становиться вампиром спустя несколько часов после смерти. Они гораздо слабее тех, кто сделался вурдалаками при жизни. Нежить, одним словом. Человеком ее сделать уже нельзя. Нужно сказать профессору Снеггу, чтоб сварил кровезаменитель. Пока это все что можно предпринять. Ее нужно оставить в Хогвартсе, я прослежу, чтоб никто не пострадал. Из преподавателей предупредить только Миневру и Северуса. Думаю Поттер и Уизли не будут болтать. Родителям пока ничего не сообщать.

— Она потеряет магию?

— Я не знаю. Скорее всего станет слабее в этом смысле. Зато приобретет другие силы.

Дамблдор помолчал, а потом его губы расползлись в улыбке.

— А все-таки она тебя поймала.

Я дернулся, но тут же равнодушно пожал плечами.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ты же не смог ее убить, — ухмыльнулся Альбус, — С чего бы такие нежности?

С полминуты я молчал обдумывая чтоб такое сказать.

— Она ничего не значит, — медленно проговорил я, как бы взвешивая каждое слово и прислушиваясь к своим ощущениям, — Поттера я бы тоже не убил.

И нагло-нагло врал.

Такой подляны от Гермионы (заметьте, она у меня уже Гермиона!!!) я никак не ожидал. Ну, скажите, что можно ответить, когда заплаканная с пустым взором девушка спрашивает у вас, почему вы ее не убили, а сделали ТАКОЙ. Я оценивающе взглянул на нее и решил что «ТАКОЙ» она мне нравится куда больше… Дожились! Уже мне кто-то нравится!!! Такие мысли нужно срочно искоренять, ни к чему хорошему они не приведут. Но Греинджер и правда стала выглядеть… хм…. Буквально за сутки она приобрела белый цвет кожи, глаза стали ярче и сверкали золотыми (так присущими кареглазым вампирам!) искорками. И тело у нее теперь, подумал я, просто произведение искусства! За последнюю мысль я решил попозже дать себе хорошую оплеуху, а пока сосредоточился на зареванной грифендорке.

— И что же я, по-вашему, должен был сделать? – холодно осведомился я, продолжая заполнять журнал.

— Убить. Гарри сказал, вы могли, у вас был кол.

Я пожалел, что разрешил Дамблдору не стирать парням память.

— Мог, — кивнул я, захлопнув журнал и протягивая его Гермионе.

— Но почему не сделали? – слезы брызнули из ее глаз, а рука, потянувшаяся за журналом, задрожала, — Я не хочу быть вампиром! Я… я… себя ненавижу.

В конце концов, девчонку можно понять. Она стала другим существом. Существом, которого до этого ненавидела, боялась и, не задумываясь, убила бы, появись такая возможность. А теперь осознавала, что она сама кровососущая!

— Вы не совсем вампир, мисс. В вас почти половина от человека, так что прекратите истерику, если поведете себя правильно ваша жизнь даже не изменится, — прозвучал мой голос чуть более мягко, ну может градуса на два выше нуля.

Греинджер не оценила и уголки ее губ поползли вниз.

— Теперь по делу, — перешел я на официальный тон, — Это вам.

Я поставил на стол высокий графин из темного стекла.

— Что это? – спросила девушка опомнившись и стирая слезы ладонью.

— Кровезаменитель.

Она скривила губки.

— Я не буду это пить!

— Хорошо, не пейте, — кивнул я, — Но когда вы укусите Поттера или Уизли, а мне, скорее всего, придется их прикончить, вините только себя.

Гермиона стушевалась. Потом неуверенно взяла кувшин за горлышко и притянула к себе.

— Правильно мыслите, — одобрил я, — По одному стакану три раза в день. Этого кувшина вам хватит на неделю. Потом придете за следующим.

Грифендорка недоверчиво посмотрела на небольших размеров сосуд.

— Он внутри больше, чем кажется снаружи, — заверил я, — Можете идти.

Она кивнула и вышла из кабинета. Я напряг слух и услышал несколько всхлипов. Мда, пройдет не мало времени, пока она примет себя такой, какая она теперь есть.

Я запустил пальцы в волосы и прикрыл глаза. Тем больше мне не хотелось брать ее на эту дурацкую вылазку. Но Дамблдор уже привел один очень важный довод: она должна была увидеть другую сторону возможной для нее жизни. Ночной жизни. И мы обязаны были дать ей возможность сделать выбор, с кем она хочет быть. С людьми или с вампирами. А может останется сама по себе или… Во время этого «ИЛИ» я так взглянул на Альбуса, что тот тут же замолчал и лишь хитренько так ухмыльнулся. Да и потом мой опыт подсказывал, что без нее выполнить задуманное будет затруднительно. Попасть на эту слетку можно было лишь с парой. А искать себе вампирку, от которой потом будет очень сложно отвязаться, не хотелось. И убивать на слетке нельзя. Иначе не остановлюсь и перережу пол клана. Взять Греиндежр пройти под ее прикрытием. Усадить в уголок и самому отправиться по делам. Да это было бы идеальным вариантом. Но, дьявол, как же не хотелось ввязывать ее во всю это муть!