Когда дерется львица (гет)

Знаменитый профессор зельеварения Северус Снейп чувствовал себя лучше, чем когда-либо за последние два года. Он пригубил красного вина, наслаждаясь его вкусом и теплом, разлившимся по телу.

Три месяца назад Дамблдор зашел к нему в комнату посреди ночи и коротко проинформировал, что Волдеморт знает о его предательстве, и больше нет необходимости притворяться Пожирателем Смерти и посещать собрания.

Снейп знал: он — не единственный источник информации. У Дамблдора есть множество способов добыть информацию, которые даже трудно вообразить. Снейп никогда не задавал вопросов. Однако, увидев в ту ночь отчаяние и усталость в глазах профессора, он все-таки спросил:

— Кто предал меня, Альбус?

— Радуйся, Северус. Радуйся, что это, наконец, закончилось.

Но директор вовсе не выглядел счастливым.

Сначала Северус растерялся. Без бремени шпионажа он чувствовал себя будто голым и совершенно бесполезным. Теперь он был в еще большей опасности, чем прежде. Любой приспешник Волдеморта убил бы его, хотя Дамблдор по-прежнему считал школу самым безопасным местом. Враг мог быть за каждым углом — родители, приехавшие повидать своих детей, студенты, симпатизирующие Темному Лорду. Но, несмотря ни на что, профессор продолжал патрулировать школу каждую ночь, оставаясь наедине с тенями и перешептыванием портретов.

Но после недели беспокойств и сомнений, он очнулся и понял, каким был глупцом. Ему подарили новую жизнь, он был свободен. И он мог продолжить ту жизнь, которую бросил, примкнув к Волдеморту.

После стольких лет, проведенных во тьме, он, наконец, раскрыл глаза и увидел перед собой прекрасный мир, в котором стоит жить. Удовольствия, в которых он так долго себе отказывал, стали доступны ему вновь — дружба, комфорт, радость знаний и богатый мир чувств. Он наслаждался всем этим без боязни, без чувства вины. Это было словно откровение.

Легкий толчок в бок отвлек его от размышлений. Филиус Флитвик, сидевший слева за преподавательским столом, наклонился к Снейпу и прошептал:

— У вас совершенно не свойственное вам выражение лица, Северус.

Он слишком поздно осознал, что улыбается. Школа полнилась слухами, что сальноволосый ублюдок, в конце концов, сошел с ума, стоя у окна и улыбаясь непонятно чему. Эти студенты даже не представляли, как приятно купаться в солнечных лучах.

Северус кивнул Флитвику и вернулся к хмурому выражению лица. Человечный Северус Снейп, вероятно, потряс бы всех до смерти.

Продолжая есть тушеное мясо, профессор зельеварения окинул взглядом Большой Зал. Обед был как обычно шумен — студенты кричали, смеялись и перебегали от стола к столу.

Только семикурсники выглядели несколько подавленными. До экзаменов оставалось почти 9 месяцев, а они уже сходили с ума от волнения. Северус всегда считал, что подростки постоянно находятся на грани безумия. Так что будет достаточно сложно заставить их работать весь год, если они уже сейчас невменяемые.

Его взгляд остановился на гриффиндорском столе, за которым спокойно беседовали только двое из золотой троицы. Место между ними пустовало, что свидетельствовало о потере единственной частицы разума, которой они обладали. Мисс Грейнджер снова пропускала обед. Возможно, она сидела в библиотеке и готовилась к какому-нибудь проекту. Он видел ее там вчера, когда она усердно читала какую-то огромную книгу. Темные круги под глазами и напряженные плечи выдавали её усталость.

В какой-то момент Северус захотел подсесть к ней и сказать, чтобы она не занималась так усердно, а вместо этого наслаждалась жизнью, но он сразу же отогнал подобные мысли. От такого предложения девушка, скорее всего, упала бы в обморок.

Однако даже Грейнджер изменилась. Она работала безупречно, как и всегда, однако ее эссе потеряли некую... индивидуальность. Ее участие на уроке свелось к паре-тройке четко сформулированных вопросов. Возможно, маленькая всезнайка поняла, что действительно важно в жизни.

Он ухмыльнулся. Звезда школы превращается в человека — это отличный повод подразнить Минерву в следующем столетии.

Он посмотрел налево, где Ремус Люпин загребал ложкой невероятное количество еды. После фиаско Министерства, которое назвали «Идиотизм Амбридж», Фадж и его подхалимы перестали вмешиваться в дела школы, а родители наконец-то осознали, что Дамблдор лучше всех справляется с любыми проблемами. После побега Люциуса и других Пожирателей смерти никто не протестовал против возвращения Люпина на пост учителя защиты от Темных искусств. Восторженная реакция студентов только подтвердила решение директора.

— Готов к новому занятию?

Люпин кивнул, но продолжил жевать.

— Дай мне только доесть это превосходное тушеное мясо, Северус. Я не могу сопротивляться Империусу на пустой желудок.

Они экспериментировали над способом сопротивления заклятию Империус, усиливая защиту человека с помощью зелий, над которыми Северус работал последние месяцы. Еще один плюс в сложившейся ситуации — он мог, наконец, вернуться к научной работе, вновь погрузиться в эксперименты и исследования. Он кивнул Люпину:

— Я пока начну приготовления. Встретимся через полчаса.

Кивнув всем учителям, Северус вышел из-за стола и покинул Большой Зал. В своей черной, развевающейся мантии он напоминал огромную летучую мышь.

* * *

— Ненавижу, когда она так делает!

Рон снова начал расхаживать по комнате. Гарри был поглощен созерцанием ковра, как будто совсем не замечая, насколько рассержен Рон. Рассержен и взволнован.

— Я не понимаю! — повторил он. — Ее нет ни в библиотеке, ни в своей комнате. Мы стучались тысячу раз, она должна была ответить. А что если нам нужна помощь?!

Гермиона стала в этом году Старостой и могла не только посещать Запретную секцию библиотеки и находиться в коридорах, когда вздумается, а также получила собственную комнату с выходами в гостиную Гриффиндора и коридор.

— Не похоже, что тебе нужна была помощь, Рон, — сухо заметил Гарри. — Стук в дверь и крик «Открывай эту чертову дверь, Гермиона Грейнджер, или я убью твоего кота» не очень-то похож на призыв о помощи.

Рон остановился перед Гарри и зло уставился на друга.

— Ты что, совсем не волнуешься?

— Волнуюсь, конечно, — вздохнул Гарри. — Но мы не можем заставить ее все нам рассказать. Очевидно, она хочет побыть одна, и мы ничего не можем с этим поделать.

— Мы — ее друзья. Она должна рассказывать нам все. МЫ рассказываем ей ВСЕ! — жаловался Рон.

— Если бы у нас была карта Мародеров, — Гарри раздраженно посмотрел в камин, будто собирался его заколдовать.

Карта Мародеров, бесценный помощник в течение стольких лет, сгорела в конце прошлого года. Она лежала на краю стола у камина, когда Гермиона, проходя мимо, случайно задела ее краем мантии. Гарри и Рон сначала подозревали неладное — Гермиона всегда была против этой карты. Но она так искренне раскаивалась, что, в конце концов, они поверили ей и приняли ее горячие извинения.

Не могла же она быть такой хорошей актрисой!

Гарри снова вздохнул. Карта моментально показала бы им местоположение Гермионы, но сейчас им оставалось только ждать, пока она вернется.

— Невилл все еще караулит у ее комнаты? — спросил он Рона

— Пойду проверю.

Через несколько минут Рон вернулся в гостиную и удовлетворенно кивнул.

— У нее нет шансов его обойти.

— Больше мы ничего не можем сделать. Не хочешь сыграть в шахматы? — спросил Гарри и был вознагражден первой за весь вечер улыбкой.

Спустя 5 часов, когда они потеряли всякую надежду дождаться Гермиону, а глаза не закрывались только благодаря невероятному усилию, дверь, наконец, открылась и показалась уставшая Гермиона.

— Гермиона! — возглас Рона заставил ее подпрыгнуть. Она потянулась к карману, прежде чем успела понять, кто ее напугал. Но когда девушка узнала друзей, она облегченно вздохнула.

— Разве вы не должны уже спать? — она села на стул, до которого еле дошла, опираясь о стену.

— Ты в порядке?

— Да, Гарри, спасибо за заботу. Я всего лишь немного устала.

— Где ты была так долго? — напирал Рон. — Мы искали тебя часами!

— Так это вы двое оставили Невилла у моей комнаты? Кстати он уснул. Кому-то из вас придется забрать его.

Она, наконец, добралась до дивана и осторожно села. «Она двигается как старуха», — внезапно понял Гарри, еще больше беспокоясь о своей подруге. Она всегда была такой энергичной, а сейчас выглядела измотанной.

— Уверена, что все в порядке?

Он подсел к ней и взял ее за руку.

— Просто мы беспокоимся. Ты все меньше и меньше времени проводишь с нами, мы постоянно не можем тебя найти, и ты выглядишь уставшей. Тебе не кажется, что ты немного переусердствуешь с учебой?

Она вздохнула, но не удержалась от улыбки, когда Рон подсел и одарил ее одним из тех самодовольных взглядов, от которых тают гриффиндорки.

— Со мной действительно все в порядке. Я работаю над одним проектом — и не смотрите на меня так! — профессор МакГонагалл попросила никому не рассказывать. Фактически она взяла меня в ученики, а официально это запрещено до моего выпуска из школы. Поэтому никто не должен об этом узнать.

— Гермиона, это же замечательно!

— Поздравляю!

— Спасибо, но держите все это в секрете, ладно?

Внезапно оба мальчика сжали её в сильных объятиях. На мгновение Гермиона вцепилась в них так крепко, как только могла, а затем отпустила их и встала.

— Мне действительно очень жаль, что мы так мало времени проводим вместе, но поймите, что для меня этот проект очень важен. Я должна его доделать. Если я иногда и выгляжу уставшей, то это та цена, которую я готова заплатить. К тому же, профессор МакГонагалл не позволит делать что-то, что причинит мне вред, правильно?

Они закивали и после непродолжительной беседы о школе и новой девушке Симуса, Гарри и Рон пошли спать. Рона вполне устроило объяснение Гермионы, однако Гарри чувствовал, что что-то не так. Казалось, девушка отчаянно хотела, чтобы они ей поверили. Слишком отчаянно, чтобы это действительно оказалось правдой.

Но он знал Гермиону достаточно хорошо, чтобы не допытывать ее вопросами. Перед тем как уйти, Гарри бросил взгляд в её сторону и заметил странное выражение на лице. Боль, любовь и что-то еще смешались в её взгляде. Вряд ли он выспится этой ночью.