Выбор Гермионы (Hermione's choice) (джен)

ВСЕХ С НОВЫМ ГОДОМ!

Здоровья — как у Хагрида, удачи — как у Гарри, а успехов — как у Гермионы в этом фанфике!

Амелия Боунс понимала, что её день вот прямо сейчас стал ещё длиннее. Закончив допрос Питера Петтигрю, она осведомилась у Джессики, как там мальчики Уизли. Штатная целительница ответила, что ничего опасного у них не нашла, чем порадовала босса. А раз всё в порядке, прежде чем вернуться в школу, Амелия пригласила Рона и Перси на судебное заседание.

И по дороге в нужный зал они встретились с Гарри и Гермионой, которые в компании профессора МакГонагалл направлялись в ту же сторону.

— Привет, Рон. Привет, Перси, — поздоровалась Гермиона. — Рада, что у вас всё в порядке.

— Мы за вас переживали, — добавил Гарри. — Старшие ученики объяснили, что произошло и что всё это значит.

— Всё хорошо, — тихо ответил Рон. — Ничего страшного не случилось. А мы идём на суд.

— У Гарри тут ещё кое-какие дела, — заметила Гермиона. — Хотите пойдём вместе? Профессор МакГонагалл разрешила мне прийти, чтобы я могла поддержать Гарри. Может, и вы тоже? — робко предложила она.

Сообразив, что мисс Грейнджер протягивает Рональду оливковую ветвь, профессор быстро одобрила:

— Хорошая идея. Мистер Перси Уизли, может, объясните остальным, что их ждёт? А то они могут чего-то не понять.

— Конечно, мэм, — тихо согласился тот. На самом деле, он до сих пор толком не пришёл в себя. Как же легко его и всю их семью обманул этот самозванец! Когда они зашли в зал и выбрали места, он начал вещать самым что ни на есть лекторским тоном: — В Визенгамоте пятьдесят одно место, поэтому при любом голосовании всегда есть большинство…

На лицах первокурсников отразилось бесконечное страдание. И пока они мысленно молились, чтобы заседание началось побыстрее, взрослые пытались сдерживать улыбки.

* * *

Когда в зал вошёл Верховный Чародей Альбус Дамблдор, все молча встали.

— Призываю всех к порядку. Экстренное заседание Визенгамота считаю открытым. Мадам Боунс, поскольку именно вы нас созвали, укажите повестку дня, — предложил он, заканчивая с формальностями.

— Благодарю, господин Верховный Чародей. Дело в том, что возникло несколько важных вопросов, которые немедленно следует обсудить. И хочу я начать с суда над человеком, которого долгое время считали мёртвым. Поэтому призываю высокое собрание к суду над Питером Петтигрю!

— Кхе-кхе, простите, вы сказали, что нам придётся судить мертвеца? — прервала докладчицу Долорес Амбридж.

— Мадам Амбридж, немедленно замолчите! — оборвал её Дамблдор. — А когда просят слова, не прочищают горло. И ещё раз вам напоминаю — вы здесь исключительно в качестве любезности по отношению к министру. А поскольку вы не входите в состав Визенгамота, обязаны молчать, как любой зритель! — Теперь он сверлил эту заблудшую овцу сердитым взглядом. — Мадам Боунс, пожалуйста, продолжайте.

— Привести арестованного! — сразу же приказала та.

Как только Питера приковали к креслу обвиняемого, она продолжила:

— Поскольку мистера Петтигрю официально признали погибшим, допросят его с веритасерумом.

— Поддерживаю! — заявил Дамблдор.

Питера тут же напоили сывороткой правды, и Амелия начала допрос:

— Ваше полное имя?

— Питер Патрис Петтигрю, — монотонно ответил обвиняемый.

— Патрис? — решила уточнить глава ДМП, с трудом сдерживая улыбку.

— Моя мать хотела дочь.

— Вы когда-либо совершали преступления?

— Да.

Зал загомонил.

— Какие самые серьёзные преступления вы совершили?

— Я незарегистрированный анимаг. Я знал ещё о двух незарегистрированных анимагах, но никому не сообщил. У многих крал еду и деньги. Несколько человек убил и изнасиловал. Я свалил на Сириуса Блэка убийство Джеймса и Лили Поттер и нескольких магглов. Я предал Джеймса и Лили Поттер моему хозяину — лорду Волдеморту.

После заключительного признания по залу прокатилась волна потрясённых вздохов и приглушённых вскриков.

— Каким образом вы предали Поттеров?

— Я был их Хранителем тайны. Я выдал моему лорду секрет и привёл его к ним домой.

К этому моменту Гарри уже трясло от гнева. Очень хотелось накинуться на предателя, однако, к сожалению, вокруг слишком много народу. Увидев страдания друга, Гермиона сделала единственное, что пришло ей в голову, чтобы его успокоить — обняла. А разомкнув объятия, взяла за руку. Увидев эту сцену, профессор МакГонагалл одобрительно улыбнулась.

Тем временем глава ДМП продолжала допрос:

— Вы знали, что благодаря вам все Поттеры, скорее всего, погибнут?

— Да. Я хотел, чтобы их всех убили.

Гарри и ещё несколько ведьм и колдунов с криком вскочили.

— Порядок! Порядок в зале! Ещё один крик, и я очищу зал суда! — громогласно заявил Верховный Чародей, стуча молотком. А поскольку никто не хотел ничего упустить, все быстро расселись по местам.

— Мистер Петтигрю, почему вы хотели смерти Поттеров? — спросила Амелия.

— У Джеймса было всё, что только можно пожелать. Симпатичная внешность, семья, которой все завидовали, лучший друг, которого он так любил, что назвал Блэка крёстным отцом своего мальчишки. Его, а не МЕНЯ. Деньги… Я тоже этого хотел, но не мог. Кому я нужен, если взамен можно заполучить грёбаного Джеймса Поттера? Поэтому я избавился от него, — тут Петтигрю безумно захихикал.

Гарри казалось, его вот-вот стошнит. Тем не менее, он решил вести себя храбро и до конца выслушать всю эту гадость из уст предателя, больше не реагируя. В знак молчаливой поддержки Рон и Гермиона придвинулись к нему как можно ближе.

— Каким образом вы подставили Сириуса Блэка?

— Когда в Блэкпуле он загнал меня в угол, я крикнул, что он предал Поттеров, отрезал себе палец и бросил в землю Бомбарду. Наверно, попал в газовую трубу или что-то в этом роде, поскольку прогремел взрыв. Гораздо сильнее, чем я ожидал. Я же превратился в крысу и сбежал. Мне всегда казалось забавным, что вы столько лет держали в тюрьме не того человека.

— Как вы жили дальше?

— Через несколько дней нашёл семью волшебников, и один из их детей оставил меня себе в качестве домашнего зверька.

— Кого вы убили?

— Марлин МакКиннон, Эдгара Боунса и Роберта МакГонагалла.

— Каким образом вы их убили?

— Смертельным проклятьем.

— Почему?

— Потому что счёл необходимым и ради забавы. Марлин была помолвлена с Сириусом, и я знал, что она девственница. Вот и решил её «испортить». Кричала она громко. Но она могла меня опознать, поэтому я от неё избавился. Боунс — потому что он увидел, как с меня упала маска. А я не хотел, чтобы он обо мне рассказал. МакГонагалл — потому что он оказался поблизости, а я знал, кого его смерть ударит сильнее всего.

— Кто остальные известные вам незарегистрированные анимаги? — решила уточнить Амелия, чтобы хоть немного отвлечься от правды о смерти родного брата.

— Джеймс Поттер был крупным оленем, а Сириус Блэк — чёрным псом, напоминавшим Грима.

— Ясно… Лорды и леди Визенгамота, у кого-то ещё есть вопросы? Или выносим приговор? — вопросила мадам Боунс, оглядывая зал. — Преступлений, в которых признался этот человек, достаточно для пожизненного заключения в Азкабане, если не для Арки Смерти!

— Думаю, мы услышали достаточно, — твёрдо заявил Дамблдор. — Позже ДМП может его дополнительно допросить — возможно, удастся закрыть какие-то старые нераскрытые дела. Возражения есть?

В зале воцарилась мёртвая тишина.

— Тогда голосуем. Пожалуйста, если считаете подсудимого виновным, наколдуйте Люмос. Если нет — не колдуйте.

Внезапно в зале стало гораздо светлее.

— Трое «против», сорок восемь «за», — объявил секретарь.

Дамблдор обвёл коллег серьёзным взглядом.

— Явное большинство, следовательно — виновен. А поскольку обвиняемый признался в нескольких случаях применения Непросительных, убийствах, изнасилованиях и кражах, призываю вас вынеси приговор. Итак: Люмос — Арка Смерти, просто поднятая палочка — Азкабан пожизненно, палочка не поднята — воздержался. Пожалуйста, голосуйте.

На сей раз зал осветился не так сильно.

— Один воздержался, тридцать шесть за Арку Смерти, четырнадцать за Азкабан, — снова объявил секретарь.

— Хорошо. Заключённый Питер Патрис Петтигрю будет передан в ДМП для дальнейшего допроса, а в последний день текущего календарного месяца отправится в Арку Смерти. Да смилуется Магия над его душой! — провозгласил Верховный Чародей, сопроводив вердикт ударом молотка. — Увести его!

Как только Петтигрю вывели из зала, поднялся Люциус Малфой, голосовавший от имени Блэков.

— Выслушав эти показания, я предлагаю выдвинуть еще несколько обвинений. А поскольку сам обвиняемый ответить не может, предлагаю оштрафовать род Поттеров за преступление Джеймса Поттера, который являлся незарегистрированным анимагом. А также…

— ЭЙ! — воскликнул снова вскочивший на ноги Гарри. — Разве вы никогда не слышали о сроке давности? Или забыли, что мой отец мёртв уже десять лет? А как насчёт того, что, похоже, лично вы, сэр, пытаетесь ограбить известную семью? Или раз от неё остался только ребёнок-сирота, значит можно?!

По залу разнеслись крики поддержки, причём как со стороны заседателей, так и из уст публики.

— Порядок! Тишина в зале! — прогремел Дамблдор. Впрочем, продолжил уже гораздо мягче: — Наследник Поттер, пожалуйста, впредь воздержитесь от подобных выкриков. Мадам Боунс, каково ваше мнение по этому поводу?

— Наследник Поттер прав — посмертно предъявить обвинения Джеймсу Поттеру мы не можем. Особенно когда доказательства основаны исключительно на слухах. А что касается Сириуса Блэка, позже мы сможем допросить его по поводу анимагических способностей, — твёрдо заявила Амелия.

По залу прокатилась волна шепотков. Впрочем, после следующего объявления главы ДМП она стала только громче:

— А теперь я призываю расследовать следующее дело: Министерство магии против Сириуса Блэка!

* * *

Пока они ждали, когда приведут Сириуса, Рон обратился к Гарри:

— Дружище, извини. Я ведь ничего не знал! И он спал в моей постели! Подумать только — он даже убить меня мог, а мы бы с вами ничего не узнали, пока не стало бы слишком поздно! Если бы вообще узнали! — похоже, от одной только мысли Рона бросало в ужас.

Гарри просто протянул ему руку.

— Никто из нас не знал. Если уж он взрослых обманул, куда там нам?

— Знаю. Просто… в последнее время я вёл себя как настоящий придурок. Прости. Гермиона, ты тоже прости. Не надо было мне тебя обзывать. Мне очень жаль. — Судя по всему, Рон испытывал немалый стыд.

— Прощаю… на этот раз! — откликнулась девочка.

— Я тебя тоже прощаю, — подхватил Гарри. — Но если ты опять за своё — больше даже не подходи к нам! — строго предупредил он. Но тут засмеялся и обнял друга. — А если всё-таки вздумаешь, натравлю на тебя близнецов. — После такой угрозы Рон настолько сильно побледнел, что теперь можно легко сосчитать веснушки у него на носу.

А Минерва с Артуром с одобрением наблюдали за этой беседой. И надеялись, что для троих друзей это может стать новым началом.

— Рон, — тихо обратился Артур к своему младшему сыну — вот об этом я тебе и говорил. Именно так и просил меняться. Я не буду отправлять тебя к тёте Мюриэль, но хочу, чтобы ты и дальше продолжал в том же духе. Профессор, я хочу и дальше получать отчёты по работам Рона. Кстати, последние нас с Молли порадовали.

— Конечно. Когда студент берётся за ум, мне приятнее об этом писать, чем тебе — читать, — с улыбкой заметила Минерва. Ну а Рон наконец-то успокоился.

* * *

Сириус Блэк с трудом верил, что наконец-то настал день его суда.

После столкновения с Питером он ничего не помнил, пока не очнулся в Азкабане. Конечно, он знал, что тюрьмы не заслужил, однако спустя несколько месяцев в ожидании хотя бы простого допроса окончательно расстался с надеждой на справедливость. Слишком уж мрачная репутация у его семьи, слишком уж много числилось за Блэками тёмных делишек. Так что тут из-за одной только фамилии на беспристрастный суд можно не рассчитывать. Раз Блэк — ату его! Полный отстой!

В тот день, когда его вывели из камеры, он уже мысленно простился с жизнью, пока не увидел, кто за ним пришёл. Дело в том, что Аластор Грозный Глаз Грюм никогда не позволял жестоко обращаться с заключёнными — вне зависимости от того, кто они и что натворили. Поэтому есть шанс дожить до следующего утра.

А пока его перевели в отдельную камеру следственного изолятора Министерства магии. Конечно, не Мерлин весть что, но после Азкабана контраст разительный. В камере нашлась настоящая кровать с тёплым одеялом, стол с не слишком жёстким стулом и верх роскоши — душ! Ладно, возможно, четыре душа в день — это несколько чересчур, но как же приятно снова чувствовать себя чистым! А то раньше посчастливится, если раз в неделю получишь ведро воды сомнительного происхождения — вот так и приходилось мыться. И кормили тут трижды в день настоящей тёплой пищей, а не раз в день холодной жидкой кашей. И самое главное — никаких дементоров!

И вот, спустя двенадцать дней в министерском изоляторе, наконец-то настало его время!