Разбуди меня (гет)

— Да проснись же, Мерлин тебя возьми!

Стоя в одних пижамных штанах, Малфой с силой тряс Тео за плечо.

— А? Что? Какого чёрта?!

— Хотел спросить тебя о том же... — Драко распутал клочья простыни, в которые, как в кокон, завернулся его сосед по комнате. Уже светало, и снова ложиться спать было бессмысленно. — Что тебе опять приснилось?

— Он, — одними губами произнёс Тео, но тут же спохватился. — Это не твоего ума дело, Малфой...

— А чьего тогда? Ты будишь меня на рассвете душераздирающими криками, а мне должно быть всё равно?

— Я предлагал тебе свалить в гриффиндорскую башню, — прошипел Тео, бросая взгляд на пустую кровать Блейза. — Забини, как я вижу, греется под крылышком у Гринграсс-старшей, так почему бы тебе не последовать его примеру?

— Ага, уже вон вещи собираю. Не дождёшься. Я жил здесь семь лет, проживу и восьмой.

— Но ведь вопрос не в этом, так? — Тео сел на кровати и бессознательно обхватил голову руками. Малфой терпеливо ждал, с неподдельной тревогой глядя на однокурсника. Спустя целую минуту тот наконец заговорил: — Если вашей светлости так надоедают мои крики раз в четыре ночи, то с этого дня я обещаю накладывать шумоизоляционное заклятие на своё спальное место...

Драко скептически усмехнулся.

— Дело не в этом, идиот! Я знаю, что тебя мучает.

— Ни хрена ты не знаешь!

— Ты сам проговорился, подтвердив мои догадки.

— И что теперь? — глаза Тео метали молнии, подобные тем, что были в только что приснившемся ему кошмаре. — Отправишь меня в Мунго? Или ещё лучше, к Помфри, чтобы сделать посмешищем школы?

— Успокойся, — резко сказал Малфой, прерывая его тираду. — Никуда я тебя не отправлю. Я хочу помочь.

Тео расхохотался сардоническим смехом.

— Сначала ты поражаешь меня заклятием окаменения, а потом предлагаешь помощь. Это так по-слизерински, Малфой, чёрт побери, я тобой прямо горжусь.

Драко продолжал серьёзно смотреть на него, не меняясь в лице.

— Всё сказал? А теперь послушай, пожалуйста, меня, — он сел на ещё одну незанятую кровать напротив, — сейчас в тебе я вижу себя двухлетней давности: напуганного, потерянного, отчаявшегося подростка, который не знает, к кому обратиться, с кем элементарно поговорить. Я, конечно, не целитель отделения «Недуги от заклятий», но всё же советую тебе рассказать, что тебя мучает. Чтобы просто выговориться.

Несколько минут Тео сидел молча, так же обхватив голову и уставившись в пол перед собой. Потом поднял глаза на Малфоя — тот даже слабо, но ободряюще ему улыбнулся — и внутри у него рухнула какая-то преграда.

Слова потекли безудержным потоком: он говорил о своих снах, включая последний, о своём непростом прошлом, но, главное, он выразил то, что после битвы за Хогвартс мучило его больше всего — Волан-де-Морт жив. Да, он существует в весьма плачевной форме чахлого младенца, но он существует!

— Я не могу спокойно жить, зная, что он не уничтожен, — закончил Тео, чувствуя после своего долгого монолога небывалую лёгкость.

— Собираешься стать вторым Поттером?

— Мать твою, ты так ничего и не понял! — сразу ощетинился он, но Драко в примирительном жесте поднял руки:

— Остынь, ненормальный. С твоей неуравновешенной психикой тебе правда не мешало бы показаться в Мунго... но сейчас не об этом. Давай по существу: что ты собираешься делать?

— А кто тебе сказал, что я собираюсь что-то делать, Малфой?

Драко невесело усмехнулся.

— Ты же не оставишь всё как есть, не так ли?

— Если ты имеешь в виду уничтожение этого урода, то — да, я готов хоть сейчас. Но я не знаю, где он!

Малфой задумчиво посмотрел на однокурсника; кажется, в его голове созрел план.

— Насколько я понимаю, именно такими вопросами и должны заниматься те, на кого мы... — медленно начал он и осёкся. — У меня есть некоторые догадки, и я как можно скорее постараюсь их проверить. Если будет достоверная информация, я тебе сообщу.

С этими словами он встал и взял со спинки стула полотенце.

Мне это снится. Мне это точно снится. Никто в целом мире не способен искренне сочувствовать мне, а уж тем более помогать.

Это просто очередной сон.

Стоп. Мне же снятся одни кошмары. А тут...

— Какого чёрта?

Малфой закинул полотенце на плечо и обернулся.

— Ну что опять?

— Какого чёрта ты помогаешь мне? — недоверчиво спросил Тео.

Драко театрально закатил глаза.

— Я же объяснял.

— Мне плевать на эти «в тебе я вижу себя двухлетней давности»! Я не верю. Давай, Малфой, скажи, в чём на самом деле твой интерес?

— Мерлинова борода... — процедил Драко сквозь зубы, а потом чётко произнёс: — Мой интерес сугубо прост: я хочу спать в тишине.

С этими словами он вышел из комнаты, оставив Тео наедине со своими мыслями.

Войдя на следующее утро в Большой зал, Гермиона не смогла сдержать восхищённого вздоха.

— Вот это да! — сказала она Джинни, которая тоже с интересом осматривала преобразившееся помещение. — Я уже и забыла, как выглядит школа в праздник Хэллоуина!

Весь зал был по традиции украшен огромными оранжевыми фонарями, сделанными из тыкв с огорода Хагрида. Тыквы парили в воздухе над факультетскими столами, а между ними туда-сюда сновали все четыре призрака в компании сотни летучих мышей, подобных маленьким чёрным облачкам. Ещё несколько сотен сидели на стенах и потолке, помахивая крыльями, отчего поднимался лёгкий ветерок, заставлявший пламя воткнутых в тыквы свечей трепетать. Гермиона посмотрела вверх: небо словно тоже знало о том, что сегодня нужно быть мистически тёмным, и посеревший с самого утра потолок Большого зала был затянут грозными тучами. Затем Гермиона опустила глаза на столы, где стояли пустые золотые блюда, которые, едва они с Джинни заняли свои места, наполнились угощениями.

— Нужно будет обязательно заглянуть к Винки на днях, — прошептала она, чувствуя угрызения совести из-за того, что последнее время редко бывала на кухне у эльфов. — О, а вот и почта!

Под потолком началась небольшая суматоха: стоило первой сове влететь в зал, как летучие мыши мигом попрятались по углам, не желая стать добычей уставших и проголодавшихся птиц.

Маленькая коричневая сипуха, захлопав крыльями, опустилась прямо напротив Гермионы и протянула свёрнутый в рулон выпуск «Ежедневного пророка». Гермиона положила кнат в мешочек, привязанный к лапке птицы, и развернула газету. Но не успела она вчитаться в заголовок, как слева послышался недовольный голос Ромильды Вейн.

— И как же мы пойдём в Хогсмид? — протянула она, подходя к столу; в честь праздника всем ученикам было разрешено сегодня посетить волшебную деревушку. — Ведь того и гляди начнётся дождь!

— Ромильда, на это ведь есть магия, — развёл руками сидящий рядом Найджел. — Заклинание Импервиус, к примеру. Или воспользуйся обыкновенным зонтом.

Мисс Вейн надула губы и пробормотала что-то насчёт потёкшей туши.

— Привет, — к Гермионе подсел Дин; он выглядел немного живее, чем вчера, однако всё равно был чем-то явно озабочен. — А мы, я так понимаю, из Хогсмида идём прямиком к Хагриду?

— Да, — шепнула Гермиона в ответ, — я видела Хагрида перед завтраком с этими необъятными тыквами, и он сказал, что всё в силе.

— Отлично, — Дин заговорщически подмигнул, и чуть переместился, чтобы краем глаза взглянуть на когтевранский стол. Падма сидела рядом с Луной и внимательно её слушала, время от времени кивая в ответ на её рассуждения. Взгляд Дина упал на её руки: в одной Падма держала тост, а другой намазывала на него джем. При воспоминании о том, как эти тонкие запястья обвивали его шею, сердце Дина тоскливо заныло, и он поспешил отвернуться.

Тем временем Гермиона, прикрывшись страницей «Ежедневного пророка», тоже поглядывала на стол другого факультета. Нотта снова не было, и это вызывало в ней противоречивую смесь облегчения и досады. Она даже не знала, что для неё хуже: чтобы он сидел здесь и не сводил с неё взгляда, или чтобы его не было вовсе. Запивая чаем кусочек пудинга, она пыталась вчитаться в статью, в которой сообщалось о служебных перестановках в Отделе магического правопорядка. Дойдя до цитаты прямой речи Артура Уизли, недавно назначенного главой Отдела по ограничению применения волшебства к изобретениям маглов, Гермиона подняла голову, чтобы обсудить эту новость с Джинни, но тут заметила, что к их столу направляется Крам.

— Доброе утро, — сказал он, подходя и кивком приветствуя всех остальных ребят, сидящих по соседству с Гермионой.

— Доброе, Виктор! — она была очень ему рада.

— Можно с тобой поговорить?

— Да, конечно, — Гермиона отложила так и не прочитанную толком газету, — пойдём на улицу, пока дождь не начался. Ты видел, какое небо? Того и гляди, придавит наш замок!

Они вышли через парадные двери и направились в сторону Чёрного озера. Этим пасмурным утром небо было не просто тёмным; оно представляло собой абсолютное отражение водной глади: такое же излишне спокойное, суровое, опасно затихшее.

— Как прошёл матч с Голландией? — спросила Гермиона и, заметив, что Виктор намеревается взять её за руку, чисто автоматически перевесила сумку на другое плечо, создавая между ними своеобразную преграду. — Мы ведь так и не обсудили это. Я слышала, вы выиграли с небольшим перевесом?

— Да, в этот раз много голов пропустили, — ровным голосом ответил Крам.

— То есть, ты как всегда спас ситуацию?

Теперь уже Виктор не смог сдержать улыбку.

— Я всего лишь сделал свою работу. Но, признаться, я немного сержусь на наших загонщиков, которые вместо того, чтобы не давать голландским охотникам атаковать наши ворота, почему-то опекали их ловца. Наверное, решили, что я здесь совсем не тренируюсь и нуждаюсь в помощи...

В чёрных глазах Виктора промелькнула искра досады.

— Кошмар! Но ведь ты поймал снитч своими силами?

— Да. К тому времени я... убедил их, что нужно обратить наконец внимание на охотников.

— Молодец! — искренне похвалила его Гермиона. Досада в глазах Виктора мгновенно исчезла.

— Спасибо, Гермиона. Я помнил, что мысленно ты была на матче, и это помогло мне больше всего.

Услышав это, Гермиона принялась стремительно перебирать в памяти события того дня, когда состоялась игра, и тут же почувствовала, как запылали щёки. Именно в тот вечер произошла разборка Нотта и Дина, а после — и её с Ноттом поцелуй. И тогда у стены замка она не очень-то много думала о Викторе, если не сказать — совсем не думала.

На сердце у Гермионы скребли кошки, её просто раздирали угрызения совести.

Лицемерка! Ты становишься такой же, как он, как все эти слизеринцы!

Тем временем они с Виктором уже дошли до кромки воды и двинулись по периметру озера, оставляя следы на чуть подмёрзшей, но всё ещё сыроватой земле.

Крам обвёл взглядом водную гладь, а потом с интересом посмотрел на свою спутницу.

— Так странно...

— Что?

— Кажется, совсем недавно вот в этом самом месте стоял пришвартованным наш корабль. А уже четыре года прошло. Как быстро летит время.

— Да, это точно, — кивнула Гермиона, вновь поправляя сумку и на этот раз чувствуя в себе едва уловимое желание опереться на плечо шагавшего рядом Виктора. — Где планируешь работать в следующем году? Может, останешься в Хогвартсе?

Он улыбнулся уголком губ.

— Это вряд ли. Мы с Макгонагалл договаривались на год, да и ты уже выпустишься, — судя по всему, он предпочёл не замечать, как она вмиг напряглась, и спокойно продолжал, — так что пока не знаю. Либо устроюсь в ваше Министерство, либо вернусь в Болгарию.

— А если в Министерство, то... в Отдел магических игр и спорта?

— Необязательно, я же не только спортсмен. Думаю, ты успела это заметить.

Крам подмигнул, и Гермиона не смогла сдержать улыбку, которая придала ему решимости.

— Прошу прощения, что не пригласил тебя сегодня в Хогсмид, — сказал он.

Гермиона вскинула голову: как раз сегодня она никак не могла пойти с ним в волшебную деревню. Но, похоже, Виктор расценил её обеспокоенный взгляд несколько иначе и поспешил объяснить:

— У меня встреча с Бэгменом.

— С Людо Бэгменом? Виктор, да ты всерьёз решил остаться в Англии!

— Поживём-увидим, Гермиона. Так вроде у вас говорят?

Она рассмеялась, а Крам, воспользовавшись моментом, потянулся рукой к её волосам.

— Что такое? — сразу насторожилась она.

— Дождь, — кратко ответил Виктор, хмурясь, а Гермиона перевела взгляд на совсем почерневшее небо: казалось, что сейчас, скорее, десять часов вечера, а не утра. Несколько редких капель упало на её лицо, и она махнула Виктору рукой.

— Пойдём в замок. Того и гляди, будем мокрые, как после купания в Чёрном озере.

Он ответил со всей серьёзностью:

— Знаешь, я бы с удовольствием нырнул в озеро зимой, чтобы ещё раз спасти тебя от гриндилоу.

Гермиона поспешно отвернулась и чуть ли не бегом направилась вперёд по тропинке, чтобы Крам не увидел душевных терзаний на её лице.

Вечером Падма с Луной покинули гостиную позже других: Лавгуд долго искала баночку со спорышем — растения из семейства гречишных, которым она собиралась кормить гиппокампа.

— Ох, Луна, он вряд ли будет это есть, — с сомнением сказала Падма, надевая пальто и аккуратно завязывая синий шарф. — Он, наверное, нас и не подпустит даже.

— Вот и посмотрим, — философски откликнулась та, вдевая в одно ухо круглую серёжку. — Ну всё, я готова. Пошли?

Когда они вышли из почти опустевшего замка, уже сгущались сумерки. Большинство ребят было в Хогсмиде, и стоявшая вокруг тишина казалась ещё более таинственной, чем обычно. Днём прошёл дождь, и дороги развезло, поэтому идти приходилось медленно. Луна всю дорогу рассуждала, не повредит ли спорыш гиппокампу Хагрида, приводя различные аргументы в пользу выбранного ею растения и, что было вполне ожидаемо, ни одного довода против. Падма слушала её вполуха, думая о том, что наверняка встретит в деревне Дина, и из-за этого с каждой минутой волновалась всё больше. Она беспокоилась, что он обижен на неё, но неизменно приходила к выводу, что всё сделала правильно тогда в библиотеке.

Вдруг мимо студенток метнулась чья-то тень и скрылась в темноте впереди — так быстро и тихо, что они даже вскинули палочки, грешным делом подумав на дементоров.

— Луна, ты его видишь?

— Нет, он исчез… Хм, странно, кто бы это мог быть?

— Не знаю. Но вряд ли это мозгошмыг.

В склизкой грязи было отчётливо слышно хлюпанье их собственных ботинок, и было весьма странно, что кому-то удалось пройти по ней так тихо.

— Ладно, пойдём, — сказала Падма, по-прежнему держа палочку наготове. — Мы уже близко.

Тео шагал по обочине дороги со своей коронной усмешкой на губах. Лица насторожившихся когтевранок порядком его позабавили. Разумеется, любой его шаг должен был сопровождаться противным чавкающим звуком, но ничего подобного не происходило — шумоизоляционное заклятие работало превосходно.

Он специально пошёл сегодня в Хогсмид, зная, что после привычных посиделок в «Трёх мётлах» бывший Отряд Дамблдора, дождавшись полной темноты, отправится на знакомство с волшебным питомцем Хагрида.

Перед уходом он вновь столкнулся в гостиной с Забини и Малфоем; последний всё-таки остался в замке, объяснив своё решение тем, что ему «нужно выполнить свою работу старосты».

Ага, как же. Просто у него кишка тонка попросить прощения у полукровки-лесничего, да ещё при всех.

Тео снова усмехнулся, быстро пересекая Главную улицу и стремясь скрыться от мелькающих огней в осеннем мраке параллельной улочки, маленькой и тихой. Вопреки своему вызывающему поведению на людях, всё же порой он терпеть не мог быть на виду.

Он шёл в «Три метлы» затем, чтобы убедиться, что Гермиона тоже находится там. Он планировал занять удобное место где-нибудь в углу и спокойно наблюдать за ней, но отказался от этого решения, едва вошёл в бар.

Чёрта с два я буду прятаться по углам, детка. Ты ведь всегда ощущаешь на себе мои пристальные взгляды и от этого чувствуешь себя как на иголках, так? А мне, в свою очередь, это доставляет несказанное удовольствие, так что я не буду менять тактику.

В баре было ещё не слишком людно — праздничный вечер только начинался — поэтому Тео без труда нашёл хорошее место. Патил и Лавгуд были последними, кто присоединился к остальным собравшимся, и слизеринец сразу выцепил из этой пёстрой толпы ту, которая особенно сильно не давала ему покоя после того дикого поцелуя две недели назад.

На Гермионе, сидевшей к нему вполоборота, было строгое серое пальто, а под ним джинсы и форменный джемпер, но Тео ещё тогда у колонны понял, что ему глубоко плевать, что на ней надето — он с радостью сорвал бы с неё как платье, так и эти дурацкие магловские джинсы. Он заказал сливочного пива, попутно прогнав из-за своего столика Меган Джоунс с подружкой, и уселся поудобнее, закинув ногу на ногу. С каждой минутой народ всё прибывал, и не успел Тео как следует насладиться волнением Гермионы, которая, как это всегда бывало, почувствовала, что на неё смотрит не кто иной как Нотт, но вдруг на свободное место напротив него плюхнулся очередной посетитель.

Тео неохотно перевёл взгляд на нарушителя его недолгой идиллии, и с удивлением увидел перед собой Люциана Боула, бывшего загонщика слизеринской сборной, который играл до прихода Крэбба с Гойлом в команду.

— Боул, чёрт тебя дери! — Тео крепко пожал ему руку; во время учёбы Люциан был одним из немногих на факультете, с кем он ладил. — Какими судьбами?

— Здорово, Нотт! Да я здесь, так сказать, по долгу службы, вот и решил посетить родную обитель в праздник Хэллоуина.

— И где же ты работаешь?

— В портальном управлении, шестой уровень. А здесь торчу потому, что у этого придурочного Аберфорта сломался портал, и меня послали проверить «Кабанью голову».

— Думаю, это последствия битвы за Хогвартс, — сказал Тео, стараясь не сводить глаз с Гермионы и в любую секунду ожидая её ответного взгляда. — Студентов эвакуировали через него десятками, а то и сотнями, так что неудивительно.

— Я об этом ничего не знаю, — Люциан пожал плечами.

— Тебе повезло выпуститься за год до этого.

— Думаешь?

— Конечно.

— А вдруг я бы стал героем битвы?

— Это вряд ли. Лучше расскажи, как протекает твоя министерская жизнь.

Боул рассмеялся.

— Да как — скукотища, каждый день одно и то же! В Хогвартсе круче было. Квиддич, драки, девочки...

— Кстати, о квиддиче, — прервал его Тео, делая глоток пива. — Я занял твоё место, слышал?

— Что-то слышал. Кажется, ты перебил половину гриффиндорцев? Молодец, моя школа!

— Ну не половину, а так, парочку, — отмахнулся Тео, и в это мгновение Гермиона наконец посмотрела на него. Осмысление того, кто перед ней, превратилось в удивление и тут же сменилось испугом пополам с радостью. Она вся зарделась, схватила со стола какой-то листок пергамента и, скомкав его в ладони, поспешила отвернуться к своим многочисленным друзьям.

Как же мне нравится играть на твоих нервах, Грейнджер.

Голос Боула вывел его из приятной задумчивости:

— А кто второй загонщик?

Тео ответил как на автомате:

— До ЖАБА будет Забини. Но мы уже сейчас готовим нового, пятикурсника. Правда, думаю, толку от него будет мало. Вратаря и одного из охотников тоже придётся менять.

— Короче, команда уже не та, что была во времена Флинта, — хохотнул Боул.

— Одна надежда на меня, — без тени скромности ответил Тео. — Забини занят на поле тем, что спасает соперников от моего же бладжера, охотники — те ещё мазилы, Харпер — самая настоящая дырка, а Малфой, хоть и научился наконец ловить снитч, но вот проблема: он не научился делать это вовремя.

Люциан фыркнул и в несколько глотков осушил бокал огневиски.

— Да, я в курсе насчёт вашего проигрыша. Паршиво.

— Неужели, — процедил Тео сквозь зубы, сверля взглядом чересчур весёлого сегодня Симуса Финнигана, на миг заслонившего собой Гермиону, и решил сменить тему: — Что там с Гойлом? Он в Мунго?

— Да... бедняга. В отделении для потерявших рассудок. Мне иногда кажется, что зря тогда Малфой его вытащил. В таких случаях лучше погибнуть, чем остаться на всю жизнь растением.

— Постой, — Тео даже перестал испепелять взглядом Финнигана и в упор посмотрел на Боула. — Так это Малфой спас Гойла?

— Разве ты не знал? — удивился тот.

— Я знал только, что Гойл спятил после того, как Крэбб погиб у него на глазах. Но чтобы Малфой... Да ладно! — он хлопнул ладонью по неровной поверхности стола. — Скажу прямо: он такая же свинья, как и мы с тобой, хитрая и изворотливая. Не мог он спасти Гойла, когда нужно было спасать свою собственную шкуру!

— Да я сам не верил, Тео, но в «Пророке» всё лето об этом писали. Малфои прошли через бесчисленное количество допросов, их поместье много раз осматривали — ты сам знаешь, почему...

Его собеседник скривился, отгоняя подальше мысль о Пожирателях смерти, а Боул, не заметив этого, продолжал:

— Наш спаситель, благородный мистер Поттер решил им помочь и сделал в «Пророке» официальное заявление. Мол, Драко спас своего однокурсника из Адского огня, а миссис Малфой не выдала самого Поттера, когда Лорд его якобы убил, а на самом деле не убил... Короче, длинная история.

Тео пару минут сидел в полном молчании, осмысливая услышанное. Малфой вытащил из огня Гойла, эту необъятную тушу? А Поттер ещё потом и защищал его семью?

Бред какой-то. Неужели об этом действительно писали в «Пророке»? Похоже, за всё лето я не прочитал ни одного выпуска.

Конечно, когда мне было читать. Разве что в перерывах между вызовами в Аврорат и судебными разбирательствами в Визенгамоте. Несколько месяцев после битвы моим настоящим «домом» были подвальные помещения Министерства, где слушались одно за другим дела моего чудесного папаши.

Затем его посадили.

Затем не стало и дома.

Блять.

Тео решительно встал из-за стола. Ему было противно вспоминать своего покойного отца, было противно смотреть на довольных жизнью гриффиндорцев, сидящих напротив. Хотелось бежать — куда угодно, лишь бы подальше отсюда, через леса и горы, озёра и реки, спастись от этого долбаного праздника, где он был чужим, от этой дрянной жизни, что так угнетала его... Спастись от самого себя.

Но перед бегством прихватить с собой Грейнджер.

Лунный свет слабо пробивался через плотную завесу туч, и маленькой группе ребят приходилось освещать путь к Чёрному озеру с помощью волшебных палочек. Однако, в отличие от них, шедший во главе всей процессии полувеликан совсем не нуждался в дополнительном освещении и шагал так быстро, что молодёжь еле поспевала за ним.

Дин специально немного отстал от всех, чтобы «не мозолить глаза» Падме, которая за весь вечер в Хогсмиде перекинулась с ним лишь парой стандартных фраз. Он чувствовал, что она хочет с ним общаться как раньше, но в то же время вынуждена сохранять некий барьер между ними. Ей было нелегко, и Дин это прекрасно понимал.

— Вот, значит, пришли, — громким шёпотом сказал Хагрид, когда все вышли на пологий берег озера. Вся трава на несколько ярдов вокруг была выщипана как после газонокосилки, и её остатки представляли собой что-то вроде короткошёрстного ковра — настолько ровно и тщательно она была «подстрижена».

— Хагрид, он здесь пасётся? — спросила Луна, задумчиво теребя в ухе единственную серёжку. Все, конечно, поняли, кого она имела в виду.

— Ага. Обычно в это время он и вылезает на берег. Давайте поступим так: вы отойдёте в тень, а я позову его, идёт?

Все закивали, делая несколько шагов к деревьям на опушке Запретного леса.

Сухие ветки хрустели под ногами, и совершенно невозможно было двигаться беззвучно. Но сейчас это было на руку Тео. Пока эта гриффиндорско-когтевранская кучка отступала назад, ему, напротив, удалось незаметно приблизиться к кромке леса. Теперь он находился прямо за ничего не подозревавшими ребятами и, без труда разглядев каштановую шевелюру Гермионы, встал так, чтобы держать в поле зрения её обладательницу.

Но не успел Тео по привычке ощупать девушку взглядом с ног до головы, как вдруг раздалось гулкое гиканье — это Хагрид звал своего чудо-питомца. Очевидно, он прикрывал рот ладонью, чтобы немного заглушить звук — на тот случай, если их услышит кто-то посторонний — но это плохо у него получалось. Зато боевой клич очень быстро возымел своё действие.

Джинни и Астория, стоящие рядом с Гермионой, громко ахнули, и одновременно с этим звуком послышался всплеск воды. Тео сместился чуть вправо, чтобы между деревьями разглядеть то, что происходило на берегу.

Из воды показалась голова существа, которая отличалась от обычной лошадиной головы тем, что вместо гривы у неё были костяные наросты, как у морского конька. Гиппокамп осторожно выбирался на берег, шумно нюхая воздух вокруг, и уже можно было разглядеть его длинную чешуйчатую шею и передние ноги с широкими копытами. Но на копытах сходство с земной лошадью и заканчивалось, поскольку оставшаяся часть тела скорее напоминала гигантскую рыбу: вдоль крупа большой плавник, жёсткая искрящаяся чешуя и в довершение всего — огромный дельфиний хвост.

— Обалдеть! — снова ахнула Джинни, глядя на гиппокампа.

— Идём к нам, Эрнест, не бойся, — уговаривал его Хагрид, протягивая пучок зелёной травы. — Идём, ну же, никто тебя не обидит.

— Хагрид, откуда у тебя свежая трава? — спросил Невилл, так же заворожённо глядя на Эрнеста, который в нерешительности замер у кромки воды.

Хагрид расплылся в довольной улыбке.

— Выращиваю специально для него. Ну, кто попробует его покормить?

Дин сделал шаг вперёд, внимательно наблюдая за реакцией гиппокампа.

— Давай я.

— Отлично, Дин, — Хагрид сунул траву ему в руки, — ступай осторожно, постарайся его не спугнуть.

Тео видел, как Томас медленно, шаг за шагом, приближается к волшебному существу, которое недоверчиво поглядывало на него светлым блестящим глазом.

Хоть бы он тебе руку откусил!

Но несмотря на эти гневные мысленные пожелания, Дин продолжал потихоньку двигаться вперёд. Все смотрели на него, затаив дыхание, а Падма и вовсе прижала руку к губам, чтобы невзначай не вскрикнуть. Когда до гиппокампа оставалось не больше двух шагов, Дин медленно приподнял руку с пучком травы и вытянул вперёд. Эрнест мотнул головой, потом принюхался к угощению и тихо заржал.

— Хагрид! — обеспокоенно зашептала Гермиона. — Он доволен или... наоборот?

— Думаю, что доволен! — ответил лесничий, сияя от счастья.

Гиппокамп снова принюхался и, вытянув шею, взял из рук Дина несколько травинок, даже не коснувшись губами его ладони.

— Потрясающе! — тихо воскликнули девушки; Луна и вовсе собиралась зааплодировать, но Джинни вовремя остановила её.

А Эрнест, чуть осмелев, раз за разом брал с руки Дина всё больше травы и, время от времени поглядывая на нежданных посетителей своими серебристыми глазами, взмахивал дельфиньим хвостом. Хвост, ударяясь о прибрежную воду, расплёскивал целые искры брызг, летевших в ребят, но они, похоже, этого не замечали.

— Он очень рад! — шёпотом восклицал Хагрид, едва сдерживая ликование. Дин потихоньку отошёл назад, и Хагрид повернулся к остальным: — Ну, кто ещё у нас смелый?

Смелыми оказались все присутствующие и один за другим стали подходить к чудо-коню. Луна предложила ему спорыш, но животное в ответ на такое нахальство раздуло ноздри и возмущённо заржало. Хагрид выхватил у неё баночку и спрятал куда подальше, но Луна, нисколько не расстроившись, дождалась, когда гиппокамп успокоится, и сумела его даже погладить.

— Ух ты! Я должна это заснять, — прошептала Астория стоящему рядом Симусу, доставая из сумки фотоаппарат.

— Только убери вспышку, — посоветовал он ей, — это может испугать Эрнеста.

Несколько щелчков, и все уже обсуждали получившиеся снимки, но не успел Тео разобрать слова, как увидел, что к гиппокампу идёт Гермиона.

Она подбиралась медленно, выверяя каждый шаг, но не из-за страха, а потому, что боялась спугнуть это волшебное существо, которое внимательно смотрело на неё. Это было что-то невообразимое — подобное она испытывала лишь тогда, когда впервые увидела Клювокрыла. Эрнест был не менее прекрасен и необычен: по мере приближения Гермиона несколько раз осмотрела его, не переставая удивляться гармоничности этого полулошадиного-полурыбьего тела. Сделав последний робкий шаг, она протянула руку вперёд. Гиппокамп снова раздул ноздри, а потом склонил голову и... потёрся щекой о руку Гермионы.

— Вот это да! — прошептала она в полном восхищении. — Хагрид, ты видишь?

Стараясь не шевелиться, она покосилась на лесничего: тот был готов расплакаться от умиления, а Гермиона, осмелев, принялась осторожно почёсывать Эрнеста за ухом. Похоже, гиппокамп был совсем не против и только ниже наклонял голову, тихо сопя. Гермиону же в этот момент просто переполняли эмоции.

Ничего себе! Я просто не могу в это поверить. Неужели это не сон? Я стою на берегу озера и глажу гиппокампа? Существо, которое почти невозможно приручить? Это всё так... нереально! Надеюсь, Астория успела сделать фотографии: надо обязательно показать родителям. Эх, как жаль, что они могут увидеть такое чудо лишь по фотографиям!

Ещё немного погладив гиппокампа по шее и даже обнаружив скрытые под чешуёй жабры, Гермиона с неохотой отошла назад, уступая место Падме. Дин тоже подошёл ближе — на случай если произойдёт что-то непредвиденное. Похоже, Падма спиной чуяла, что Дин стоит сзади, и явно нервничала. Но она тут же забыла обо всём на свете, едва Эрнест лизнул её ладонь.

— Ох! — тихо сказала она, а Дин был уже рядом с ней. — Какой шершавый!

Она повернулась к своему телохранителю, и их глаза на секунду встретились. Падма сияла не хуже Хагрида, который собирал по берегу хворост, и Дин, видя её радость, почувствовал отчаянное, тщательно и долго скрываемое, но от того ещё более мощное желание её поцеловать. Но ситуация была неподходящей, тем более внимание Падмы снова перехватил гиппокамп, ещё раз лизнув её ладонь.

— Так это же сливочное пиво! — догадалась Джинни.

— В смысле?

— Когда Джастин нёс стаканы через эту толпу в «Трёх мётлах», то немного разлил. А потом ты держала свой стакан, вот на ладонях и остался запах!

— Гениально! — восхитилась Астория. — Так что, выходит, наш Эрнест любит сливочное пиво?

— А, может, он вообще любит сладкое? — предположила Гермиона. — Падма, у тебя есть что-нибудь из сладостей?

— Есть Берти Боттс, но, думаю, они не подойдут. А, вот, ещё две медовых ириски завалялось!

Она попыталась одной рукой открыть сумку, висевшую на плече, но та никак не хотела поддаваться.

— Можно мне? — спросил Дин чисто для формальности, а сам уже тянулся к замку. Падма коротко кивнула, мысленно радуясь темноте, в которой не было видно её сильного волнения. А Дин между тем уже ловко расстегнул её сумку и запустил руку внутрь.

— Они в боковом кармашке... должны быть, — прошептала Падма, рассеянно поглаживая Эрнеста и слыша совсем рядом чуть неровное дыхание Дина. Сейчас, когда он был так близко, она снова поняла, как скучала по нему, и ей дико, до помутнения в глазах захотелось чувствовать не только его дыхание... Но теперь у неё не было такой возможности.

Дин ловко достал из сумки две ириски, застегнул замок, и отстранился. Ощущение его тепла мгновенно пропало. Падма с грустью отвернулась к ожидавшему угощения гиппокампу, и попыталась убедить себя, что после такого отказа глупо на что-то надеяться.

Но Дин был с ней на одной волне и сразу уловил перемену в её поведении, поэтому уверенно взял её за свободную руку и положил одну ириску на ладонь. Падма взглянула на него, чуть приподняв брови, а он лишь ободряюще улыбнулся и протянул Эрнесту вторую ириску.

— Я что-то не пойму, — зашептал Хагрид, подходя к Гермионе и наблюдая за этой парочкой у воды, — Эти двое что ли дружат?

— Сама точно не знаю; надеюсь, что да, — тихо ответила она и добавила: — Хагрид, тебе помочь с хворостом?

— О, не стоит, Гермиона, — отмахнулся он — так, что последние неопавшие листья на деревьях опасно зашелестели.

— Да ладно, мне совсем не трудно. Ты всё время поишь нас горячим чаем, согретом на огне, так что мы у тебя в долгу.

Улыбнувшись, она достала волшебную палочку и, шепнув «Люмос», пошла по направлению к ближайшим деревьям.