Разбуди меня (гет)

Войдя на следующее утро (хотя, скорее, время близилось уже к обеду) в Большой зал, Гермиона и Джинни увидели его совершенно преобразившимся со вчерашнего бала. Теперь приближающееся Рождество, казалось, витало в самом воздухе. Вдоль стен стояли двенадцать огромных елей, которые Хагрид притащил рано утром из леса, украшенные разноцветными гирляндами, шарами и свечками, а на мохнатых лапах искрился снег, падающий с заколдованного потолка. Но главным атрибутом праздника были венки омелы: четыре из них висели над каминами в гостиной каждого факультета, а пятый, самый крупный, занимал почётное место в Большом зале. Девочки со средних и даже старших курсов так и норовили затащить туда понравившегося мальчика, ну а парни, напротив, боялись этого места как огня и предпочитали обходить его стороной.

Едва подруги сели за стол, как в зал влетели совы, и два конверта упали на стол прямо перед носом Джинни.

— Свадебные приглашения? Так скоро? — сонно удивилась она, с трудом вскрывая письмо, отправителем которого значились «лучшие в мире жених и невеста». Невыспавшаяся, она постоянно зевала и тёрла глаза — Гарри уехал на «Ночном рыцаре» лишь под утро.

— Ух ты, смотри, — Гермиона заправила за ухо каштановую прядь, украдкой бросая взгляд на стол Слизерина. Его не было. — «Торжество состоится 2 января в пригороде Лондона на берегу озера Линтерс». Я ни разу там не была. Интересно, красивые там места?

— Думаю, просто великолепные, — заверила присоединившаяся к ним Астория, пояснив: — Блейз выбирал. Изначально он, разумеется, хотел в самом центре Лондона. Где-нибудь в саду Букингемского дворца, к примеру. Но Дафна его, слава богу, отговорила.

— Да, пожалуй, это было бы чересчур, — рассмеялась Гермиона.

Ей казалось, что Астория по степени радости не уступала самой невесте и сияла как начищенный галеон, по секрету показывая подругам фотографию Дафны в свадебном салоне, которую, оказывается, выпросила у неё только накануне. На снимке счастливая Дафна крутилась перед зеркалом в белоснежном, расшитом бисером платье, ослепительно улыбаясь.

— Она красавица! — восторженно повторяла Астория. — Просто глаз не отвести!

— Вообще-то, в этом вы с ней похожи, — вяло, но добродушно отозвалась Джинни. — Не замечала?

— Скорее, не задумывалась, — отшучивалась Астория.

Слушая их, Гермиона параллельно пыталась продумать все детали. Каникулы были не слишком длинными, дней тринадцать-четырнадцать, а за вычетом времени на дорогу и запланированного недельного отдыха с родителями в Хайленде, что на севере Шотландии, нужно было ещё хотя бы один день выделить на поиск подарка для молодожёнов.

Но больше всего её беспокоило другое. Увидит ли она того, с кем провела остаток бала, или нет? Уедет ли Нотт на каникулы или останется в Хогвартсе? Вчера у неё не было возможности спросить его об этом, и теперь её съедало любопытство; к слову говоря, в иные минуты у неё вообще не было возможности говорить, потому что они были заняты другим...

Гермиона почувствовала, как у неё уже привычно порозовели щёки.

— А я хочу поймать букет, — неожиданно заявила Джинни, но, встретив вопросительные взгляды подруг, поспешила объяснить. — Нет, вы не подумайте, не ради брака! Просто хочется поймать букет, и всё. На свадьбе Флёр и Билла мне это не удалось, а я ведь наполовину ловец! Нужно оправдать доверие, которое оказала мне команда в этом году.

— Джинни, только не обижайся, но если там будет Гарри, то, боюсь, всё ловить будет он, — хихикнул сидящий справа от неё Найджел.

— Да я не против, — ответила она и оглянулась на почти опустевший зал. — Ой, все уже пошли к каретам, а я ещё чемодан из спальни не забрала. Подождёте меня, ладно?

— Конечно, беги, — Гермиона проводила её взглядом, а сама повернулась к Астории: сейчас был удобный момент поговорить с ней наедине и выяснить, приглашён ли Нотт на свадьбу. Правда, вероятность этого была ничтожно мала, потому что, насколько Гермионе было известно, он не ладил даже с Блейзом и Дафной, этими исключительными на Слизерине людьми. Но и не спросить она не могла; хоть он вчера и в очередной раз вывел её из себя своими колкостями, а также наглым и самоуверенным поведением, его жаркие поцелуи и то, как она нуждалась в нём, затмевало всё остальное. Сейчас, сидя напротив слизеринского стола и не видя за ним Нотта, Гермиона понимала, что не видеть его ещё целых две недели будет выше её сил. А она, конечно же, понятия не имела, где он живёт, точнее, жил, но в любом случае не было никаких шансов, что это дом по соседству с её родителями.

— Слушай, у тебя случайно нет списка гостей? — обратилась она к Астории самым будничным тоном, на какой только была способна.

— Случайно есть, — подмигнула Астория и призвала Манящими чарами из своей сумки на длинном ремешке свёрнутый вдвое листок. — Вот он, держи.

— Обычная бумага? — удивилась Гермиона, разворачивая белый лист.

— Мама из университета принесла, — объяснила Астория. — У нас дома куча этой бумаги. По сравнению с пергаментом она нормального размера и очень ровная, правда не такая прочная. Да и пером на ней писать невозможно.

— Согласна... — рассеянно кивнула Гермиона, пробегая глазами список, в котором Нотта не было абсолютно точно. — Это окончательный вариант? Никто не добавится?

Астория озадаченно посмотрела на неё.

— А ты хочешь видеть кого-то конкретно?

Гермиона отвела глаза, избегая изучающего взгляда синих глаз, но провести Асторию было так же трудно, как и Джинни.

— Ну же, признавайся! — от нетерпения та даже потёрла ладони. — Неужели кому-то удалось завоевать твою... твоё расположение? Кто же это? Сразу говорю, Крам не приглашён. Хотя, как мне кажется, тебя интересует не он.

— Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чём...

Астория замолчала, кусая губы, и было видно, как тактичность в ней борется с неподдельным интересом.

— Я... расскажу, как только смогу. Точнее, вы сами всё узнаете. Наверное.

— Сами узнаем? О, так это кто-то из наших студентов! — воскликнула Астория, но тут же снова взяла себя в руки: — Молчу-молчу! Но вынуждена тебя огорчить: со школы определённо больше никого не будет.

Гермиона поджала губы, не зная, хорошо это или плохо. С одной стороны хорошо, потому что в отсутствие Нотта она будет самой собой и сможет как следует повеселиться. А с другой плохо, потому что... потому что она будет там без него.

— Спасибо, Астория, — сказала она наконец. — Так, значит, ты — подружка невесты?

— Ну... я несу шлейф её платья.

— А когда же у тебя самой появится платье со шлейфом? — будто невзначай спросила Гермиона.

Астория явно смутилась.

— Так нечестно, Гермиона! Не переводи стрелки.

— И не думала! Просто интересно, когда же ты станешь миссис Малфой.

— Не знаю, — Астория пожала плечами, с трудом пряча сияющую улыбку, а Гермиона внезапно осознала, что именно так выглядит со стороны, когда Нотт находится рядом или, что ещё хуже, заговаривает с ней.

Плохи мои дела! Ведь всё можно на лице прочитать...

— Нашим родителям непросто отдать замуж двух дочерей подряд, — продолжала Астория. — После свадьбы Дафна переедет к Блейзу, а если ещё и я оставлю родителей, дом совсем опустеет... Я планировала так: устроюсь в Аврорат и буду рядом хотя бы первый год.

— Но какой смысл? Во время учёбы вы всё равно уезжаете из дома почти на целый год, и так в течение семи лет. К тому же, сомневаюсь, что Малфою будет по душе постоянно пропадать у тебя в гостях.

— Логично, — согласилась Астория. — Но и не видеться подолгу мы не сможем.

— Поэтому тебе придётся выйти за него, — заключила Гермиона.

— Придётся, — Астория чуть покраснела. — И это самая приятная необходимость в моей жизни.

Её глаза светились таким счастьем, что Гермиона не удержалась и сказала то, что давно вертелось у неё на языке.

— Вы с... Драко чудесная пара. Видно, что вам хорошо вместе.

Астория покраснела ещё больше, теребя пуговицу на манжете форменной рубашки.

— Спасибо, — просто шепнула она. — От тебя мне особенно важно это слышать.

— Что слышать? — спросила Джинни, перепрыгивая через скамейку. Её чемодан послушно летел за ней, едва касаясь колёсиками пола. — Уверена, речь идёт о чём угодно, только не об отправлении Хогвартс-Экспресса. Вы что, решили остаться на Рождество в школе?

По пути к Хогсмиду царило то же оживление: все переговаривались, смеялись, радовались долгожданному отдыху. Старосты помогали младшекурсникам подниматься в кареты, подавали им вещи, которые те нипочём не желали сдавать в багаж: растения, зверюшек, учебники.

Дин, усердно помогавший Падме, едва не пострадал от «Чудовищной книги о чудовищах».

— Ох, чёрт! Кусается! — он перехватил книгу так, чтобы обложка в виде челюстей не могла достать его руку, погладил по корешку и, едва книга успокоилась, туго затянул ремешок и подал её маленькому когтевранцу, всё это время с затаённым дыханием наблюдавшему за действиями Дина. — Держи, и в следующий раз следи за ней повнимательнее, а то покусает весь факультет.

— Подожди-ка, — вмешалась Падма; её строгий вид не предвещал ничего хорошего. — Сэм, а откуда у тебя эта книга? На первом курсе не проходят уход за магическими существами.

— Я взял её у старшей сестры, — бойко ответил мальчик.

— Разве эту книгу не запретили? — спросил подошедший Джастин; он только что отправил очередную карету с пуффендуйцами и, по-видимому, хотел принять участие в разговоре. — Она же искусала половину курса ещё в тот год, когда Хагрид начал преподавать этот предмет.

Дин посмотрел на него исподлобья.

— Нет, как видишь, не запретили, — ответил он слегка подрагивающим от гнева голосом: присутствие Финч-Флетчли рядом с Падмой его раздражало.

Карета потихоньку тронулась.

— Смотри у меня, Сэм, — всё так же строго сказала мальчику Падма, — я буду наблюдать за состоянием учебников и одежды твоих однокурсников. Ещё один проступок, и книга будет изъята.

— Понял, — коротко ответил Сэм, заталкивая ворчащий учебник поглубже в сумку.

Не успела Падма обернуться, как Дин решительно взял её за руку, бросив предупреждающий взгляд на Джастина.

— Пойдём. Карета нас ждёт.

Они подошли к свободной карете, и Дин, взобравшись первым, подал своей спутнице руку.

— Вот чёрт, — сказал он с досадой, — всегда хорошо относился к Финч-Флетчли, но теперь, когда он всё время ошивается рядом с тобой...

— Ты просто себя накручиваешь, — мягко сказала Падма, усаживаясь, а Дин в это время помог подняться подоспевшей Гермионе. — Он тоже староста, поэтому мы с ним пересекаемся, и то крайне редко. Ни я, ни он ничего друг к другу не чувствуем, это же очевидно.

Дин нахмурился, отрешённо наблюдая за тем, как оставшиеся в карете места занимают Трейси Дэвис и Малфой с Асторией.

— Насчёт него я бы не был так уверен, — проворчал он, следя за каждым движением Джастина, садящегося в последнюю карету с первогодками.

— Перестань, — шепнула Падма и сжала его ладонь. В этот момент карета тронулась, и внимание Падмы отвлекли тянущие её фестралы. — Всё-таки это удивительные животные.

— И ничуть не безобразные, — поддержала её Астория. — Я даже одного погладила!

Гермиона, слушая их, слабо улыбнулась:

— Но всё же лучше их не видеть. Сами понимаете почему.

— Да уж...

— Я не вижу, — вдруг сказала Трейси, и взгляды всех присутствующих, как один, обратились к ней. — Да, это странно, но я так и не видела смерть. Даже в ночь битвы за Хогвартс.

— Твоё счастье, — холодно отозвался Малфой.

— Ты ушла с остальными слизеринцами в безопасное место? — спросила Падма. — Только не подумай, я тебя не осуждаю, это выбор каждого.

— Это выбор малодушных, — с той же холодной резкостью сказал Малфой.

— Драко, не начинай, — Астория многозначительно посмотрела на него, и Малфой замолчал, хотя по его недовольному виду можно было с полной уверенностью сказать, что он остался при своём мнении.

— Ничего, — спокойно ответила Трейси. — Всё верно. Алекто Кэрроу увела нас в подземелья и вернулась обратно к Пожирателям. Оставила Нотта за старшего...

При этих словах Гермиона чуть вздрогнула, но никто, кажется, этого не заметил, а Трейси продолжала:

— Потом и он исчез; видимо, отправился за полукровками. Мы пошли дальше по подвалам и попали в Визжащую хижину, а оттуда — в Хогсмид. Там на каждом шагу были Пожиратели, но нас они, разумеется, не тронули...

Было совершенно ясно, что Трейси неприятно об этом говорить, но она почему-то нипочём не хотела останавливаться.

— Всё было очень организованно. Нас тут же посадили на захваченный поезд и отправили в Лондон... — Она вдруг подняла глаза прямо на Гермиону и сказала, обращаясь именно к ней: — Всё было спланировано заранее, понимаете? В этом и есть весь ужас!

— Не только в этом, — возразил Дин.

— Но всё же тебе повезло, что ты не видела смерть, — философски заметила Астория. — Это... не самое лучшее, с чем можно столкнуться в жизни. Вот такая игра слов.

— Зато в ту ночь была не игра! — не выдержал Малфой.

Падма жестом остановила его.

— Не надо, ребят. Давайте не будем вспоминать этот кошмар, ладно? Лучше расскажите, кто и как собирается провести каникулы. Ну, кроме свадьбы, конечно. Трейси, ты ведь тоже приглашена?

— Да. Хоть и Эдриана там не будет, — добавила она не без грусти.

— Они с Блейзом не особо ладили, — Малфой пожал плечами. — Кстати, это правда насчёт тебя и Пьюси?

Трейси вскинула голову, с вызовом глядя на него.

— Правда. Но откуда тебе известно?

— Постойте, о чём речь? — не понял Дин.

— Пьюси сделал ей предложение, — ответил Малфой. — Как оказалось, уже давно, но я узнал только вчера.

— Но откуда? — не унималась Трейси.

— Порой ваше с Ноттом выяснение отношений выходит за рамки комнаты.

У Гермионы в один миг упало сердце.

«Выяснение отношений»? Каких ещё отношений? Между ними что-то есть?.. Тогда на защите от Тёмных искусств, когда мы повторяли Щитовые чары, в паре с Ноттом хотела быть явно не одна эта Джорджина Смит.

Вот хитрый змей. Сколько раз себе говорила — нельзя верить слизеринцам. Но ведь он ещё вчера говорил, что ему нужна я. Неужели солгал?

— Мне только одно непонятно, — продолжал Малфой, хмуро глядя на Трейси, — с какого перепугу ты едешь в карете с нами, а не со своим дорогим Эдрианом? Он что, уже успел отменить помолвку?

— Драко, думай, что говоришь, — снова одёрнула его Астория.

— Он уехал вчера утром, — устало отозвалась Трейси. — Он терпеть не может балы и прочие увеселительные мероприятия.

Малфой фыркнул.

— И поэтому ты сразу полезла к Нотту? Блейз рассказал мне. Прекрасное поведение для обручённой!

— Я ни к кому не лезла.

— Дэвис, своему лучшему другу я склонен верить больше, чем тебе.

— Ладно, хватит вам, — попытался вмешаться Дин, — сплетничаете похуже девчонок...

Но Малфой его не слушал:

— Разумеется, лезла, но он как всегда отшил тебя и правильно сделал. Мы всем факультетом наблюдаем, как ты уже полгода бегаешь за ним, а Пьюси, должно быть, просто слепой дурак, если этого не замечает.

— Ребята, серьёзно, перестаньте, — прервала их Гермиона. Слова о том, что Нотт — уже в который раз, как выяснилось — отверг Дэвис, немного успокоили её, но она не смогла удержать скользнувший по Трейси ревнивый взгляд. Пепельно-белые волосы, светло-серые глаза, хорошенькое, но ничем не примечательное лицо. Она вся была какая-то выцветшая, словно эта безответная погоня за мнимым счастьем забрала у неё все жизненные соки и краски.

Гермиона отлично понимала Трейси, потому что сама испытывала то же, что и она: с каждым днём её душа всё сильнее прикипала к этому загадочному, коварному, жестокому человеку, полному высокомерия и мстительной злобы, и одному богу было известно, способен ли он на какие-то положительные эмоции, ведь безразличие, которое он демонстрировал, было, как известно, хуже самой лютой ненависти. Сейчас она видела, что Трейси по-настоящему страдает, и ей было бы даже жаль её, если бы не вспыхнувшая и затопившая все остальные чувства ревность.

Но Мерлин, Мерлин, ведь она помолвлена с Пьюси! Ох, надеюсь, Нотт хотя бы не спит с девушкой, которая является невестой другого.

Какой-то кошмар. Лучше не думать об этом, не думать, не думать...

Она зажмурилась, а когда нашла в себе силы вернуться к возобновившемуся разговору, перешедшему наконец к теме каникул, кареты уже подъехали к станции Хогсмид.

Дорога в Лондон прошла в более весёлой и непринуждённой обстановке, потому и время, казалось, пролетело незаметно. На платформе 9 и 3/4 было многолюдно; родители, встречающие своих детей, обменивались новостями, приветствовали друг друга и поздравляли с сочельником.

Последние полчаса Гермиона занималась тем, что обходила все вагоны, досконально проверяя, чтобы каждый младшекурсник-гриффиндорец собрал свои вещи и переоделся из мантии в обычную одежду. Построив всех малышей и отправив их на выход под присмотром Невилла, она вернулась в пустое купе, чтобы забрать свою дорожную сумку. Та стояла на сиденье, ожидая хозяйку, но едва Гермиона взяла её в руки, как вдруг почувствовала, что сзади к ней кто-то подошёл. Уловив знакомый, кружащий голову запах парфюма, она вся затрепетала, но, отчётливо помня события вчерашнего вечера, решила не подавать виду.

— Только ты можешь подкрадываться так тихо, — сдержанно возмутилась она, оборачиваясь к Нотту и смело встречая его жадный взгляд, хотя ноги у неё при этом подкосились.

— Нужно поговорить, Грейнджер, — сказал он и, не дожидаясь её ответа, взмахом палочки захлопнул дверь, запечатав её несколькими невербальными заклинаниями.

Купе было четырёхместным, а потому довольно тесным и душным, но когда Тео расправился с дверью и с довольной ухмылкой повернулся к Гермионе, стало просто обжигающе жарко.

— Вижу, ты уже плохо соображаешь, — проворковал он, оглядев её с головы до ног и задержав взгляд на её губах, — поэтому перейду сразу к делу. Ты знаешь, как попасть в Комнату смерти?

Он видел, как зрачки Гермионы расширились от столь неожиданного вопроса, а потом сузились — как всегда, с подозрением.

— В ту, что в Отделе тайн? — уточнила она. — Зачем тебе это?

Тео притворно вздохнул, будто смиряясь с неизбежностью судьбы.

— Я был уверен, что просто так ты мне ничего не скажешь, — заявил он, покручивая в руках палочку, и тут вдруг Гермионе ударило в голову: сейчас он применит к ней какое-нибудь заклятие...

— Раз уверен, то давай, начинай! — гневно воскликнула она, понимая, что лезть за своей волшебной палочкой нет смысла, всё равно ей не опередить Нотта. — Ты прав, я не скажу просто так, потому что мне нужно знать, зачем тебе сдалась эта Комната смерти. Поэтому тебе придётся заставить меня говорить только с помощью Империуса!

В ответ на эту тираду Тео лишь усмехнулся и за один шаг преодолел то маленькое расстояние, что их разделяло. Гермиону била мелкая дрожь, а в глазах горела ярость, досада и плохо скрываемое желание; он был вынужден приложить все возможные усилия, чтобы сию секунду не наброситься на неё.

Но сейчас у него в приоритете стояло другое — то единственное, что вообще могло быть в приоритете по отношению к Гермионе Грейнджер.

— Брось, я не собираюсь выуживать из тебя информацию с помощью Непростительных заклинаний... — сказал он приглушённым голосом, медленно наклоняясь к ней. — Есть и другие действенные способы, не так ли?

Гермиона бессильно подалась ему навстречу, не способная бороться с этим бешеным влечением, которое сжигало её изнутри, и сомкнула ресницы, надеясь, что так, не видя его самодовольного лица, ей хотя бы удастся устоять на ногах... Но Тео внезапно сделал шаг назад, ничего не предприняв, и Гермиона широко распахнула глаза.

— Я не могу больше ждать, но хочу, чтобы ты ответила мне добровольно, без всякого давления, — пояснил он, видя её полнейшее непонимание. — Поэтому рассказываю по порядку: Волан-де-Морт жив... Ничего пока не говори. Он очень слаб, он в том состоянии, в котором ваш золотой Поттер оставил его после битвы за Хогвартс — ты наверняка видела сама. Но я не исключаю возможности, что этот урод способен возродиться. И, что ещё хуже, я более чем уверен, что в Англии полным-полно его сторонников, и некоторые из них гуляют на свободе, ожидая своего часа. Я думаю, ты неплохо изучила характер типичных Пожирателей смерти: это чокнутые на всю башку ребята.

— Согласна, — Гермиона всё ещё пребывала в некотором замешательстве. — Но неужели ты считаешь, что Волан-де-Морт и вправду может возродиться вновь?.. Гарри ведь истребил его, уничтожил всю его силу.

— В отношении этой твари никогда нельзя быть уверенным на все сто, — возразил Тео. — Если он воскреснет, то всему волшебному сообществу придётся очень паршиво. Сдаётся мне, за семь лет Поттер уже устал драться с Волан-де-Мортом, и у него, как бы это лучше сказать... нет того стимула, что был раньше. Но дело даже не в этом. Волан-де-Морта необходимо уничтожить. И это необходимо лично мне.

Гермиону осенило.

— Так вот что мучает тебя!.. — ахнула она. — Эти кошмары — это всё он, да?

— А ты не зря считаешься самой умной волшебницей за последние пятьдесят лет, — усмехнулся Тео, чувствуя некоторое облегчение оттого, что высказал то, что уже несколько месяцев камнем лежало на его сердце. — Ты расскажешь мне, как попасть в эту Комнату?

— Я... я не смогу, — вздохнула Гермиона. — Не потому, что не хочу тебе помочь, а потому, что действительно не знаю маршрута, который гарантированно привёл бы тебя туда. Дело в том, что, когда оказываешься в Отделе тайн, то сначала попадаешь в так называемую Первую комнату. По всему её периметру расположены двери остальных комнат, а сама по себе она круглая и служит для того, чтобы дезориентировать непрошеных посетителей.

— Дезориентировать? Как? — насторожился Тео.

— Она шатается и вертится как карусель, двери мелькают перед глазами, всё смешивается... Ты знаешь, что такое карусель? — спросила она, явно не уверенная в положительном ответе.

Тео хмыкнул.

— Грейнджер, если я чистокровка, это не значит, что я ничего не смыслю в магловских развлечениях. Тем более что они гораздо разнообразнее, чем у волшебников.

Гермиона собралась что-то сострить, но Тео опередил её:

— Вернёмся к делу. Ты сумеешь по возможности описать эту Первую комнату и доступ к ней? Мне нужно с чего-то начать.

— Нет, я не буду ничего описывать, — глаза Гермионы блеснули, и она выпалила на одном дыхании: — Я имею в виду... я пойду с тобой.

Тео на секунду замер, потом снова приблизился к Гермионе и всмотрелся в сверкающие решимостью карие глаза.

— Ты, должно быть, спятила. Я не бывал в этом Отделе тайн, но уверен: это не самое безопасное место в стране.

— Я... пойду с тобой, потому что иначе не получится! Я не смогу рассказать тебе, как добраться до этих комнат... Я могу только показать, понимаешь?

Тео сощурился, продолжая внимательно смотреть в глаза Гермионы, находя в них подтверждение первой же пришедшей в голову догадке.

Показать, говоришь? Да ты просто беспокоишься за меня, боишься, что я там сдохну.

Какой кайф! Не отводи взгляд, прелесть моя, я хочу как следует насладиться этим моментом. Ты готова идти со мной в самый засекреченный уровень Министерства, готова нарушать правила, рисковать — и всё ради меня.

— Мне кажется, или ты на самом деле за меня боишься? — озвучил он свою мысль.

— Вот ещё!

Щёки Гермионы мгновенно вспыхнули обжигающим румянцем, и теперь у Тео не осталось никаких сомнений.

Даже в таком положении ты пытаешься спорить, хотя сейчас это более чем наивно.

— Это, конечно, очень героично, — усмехнулся он, — я бы даже сказал, «по-гриффиндорски». Я вижу, что ты готова рискнуть, и мне это ужасно нравится. Но я хочу сделать это один.

Кровь схлынула с лица Гермионы, а в глазах мелькнуло нечто непонятное, мучительное; то, что не выразить словами. Она была удивлена и отчасти обрадована, что Нотт поделился с ней тем, что отравляло ему жизнь, была готова помочь и прямо сейчас броситься в такой привычный для неё бой с Тёмными силами... Но больше всего она была недовольна, что этот сводящий её с ума человек не хочет брать её с собой — её, героиню и самого настоящего ветерана магической войны!

— Ты ничего не сможешь без меня, — заявила она, пытаясь отодвинуться назад: Тео стоял так близко, что она слышала, как бьётся сердце у него в груди, и это не давало ей возможности хоть немного соображать.

— По жизни — да, — ответил он, и прежде чем Гермиона попыталась осмыслить его слова, мягко взял её за плечи и прислонил к стене купе.

Стук его сердца стал ещё громче, причудливо-тёмная зелень его глаз, казалось, проникала прямо в её душу, а губы, уже не тронутые усмешкой, приближались неотступно, неизбежно...

Но расчётливый слизеринец замер в какой-то паре дюймов от её лица — нарочно, чтобы поиграть с ней, проверить силу своего влияния, посмотреть, как она себя поведёт. Он знал: что бы она ни сделала, ему в любом случае это придётся по душе. И это было потрясающе.

А Гермиона, измученная эйфорической бессонницей за прошедшую ночь и закравшимися в душу сомнениями: пока ехала до Хогсмида, конечно же, из-за рассказа Трейси опять успела рассердиться на него, но разве сейчас — сейчас! — можно было перед ним устоять?

Она сама потянулась к нему, и когда их губы слились в жарком поцелуе, не смогла сдержать глухой стон. Ощущать его прикосновения, чувствовать силу его тела, зажавшего её между собой и стеной, таять без остатка в его крепких руках, пробравшихся под шерстяной кардиган и обвивших её за пояс — всё это было слишком божественно, и Гермиона без оглядки поддалась этому натиску, доверяясь Нотту всё больше и больше.

После нескольких минут самой сладкой на свете пытки он оставил в покое её губы и скользнул вниз, к шее, осыпая нежную кожу горячими поцелуями и заставляя её покрыться мурашками. Гермиона задрожала, прижимая его голову к себе, теряясь в целом калейдоскопе эмоций и не зная, чего хочет больше — чтобы он растворился в воздухе, дав ей хоть чуть-чуть прийти в себя, или чтобы ни в коем случае не останавливался...

Тео сумел разгадать её настроение и ослабил атаку, но не резко, как делал это раньше, когда его внезапное исчезновение шокировало Гермиону, и она злилась на себя за то, что ей так сильно его не хватает. Нет, сейчас он выпустил её из объятий медленно, чуть отодвинулся, давая ей возможность вздохнуть, и осторожно коснулся пальцами её румяной щеки.

Гермиона чуть приоткрыла глаза и едва не застонала вновь: Нотт улыбался. Нормально, по-человечески... даже ласково. И смотрел на неё так, словно готов был отдать за неё жизнь. Хотя почему «словно»? Он проявил эту готовность ещё в Запретном лесу, вернувшись оттуда с простреленной ногой, но не дав кентаврам затоптать её и себя.

— Значит, ты поможешь мне? — спросил он, продолжая поглаживать её щёку. Гермиона подняла на него глаза, подёрнутые дымкой страсти, испытывая самое настоящее блаженство от его прикосновений... но вдруг её затуманенный взгляд резко прояснился.

Что, если он просто пользуется ситуацией? Я снова как последняя дура теряю голову в его объятьях, а он в этот момент выудит у меня обещание помочь ему в опасной авантюре, из которой мы оба — если он вообще прав насчёт выжившего Волан-де-Морта — можем не вернуться?

— Ну так что, Грейнджер? Неужто тебя всё ещё мучают глупые предрассудки?

— Меня мучает, что ты всё ещё называешь меня по фамилии! — неожиданно громко сказала она, а потом вдруг спохватилась и умолкла, но было поздно. Ласковая улыбка на лице Тео давно уступила место привычной самодовольной усмешке; он отлично слышал, как Гермиона скрипит зубами с досады.

— Ну не всё сразу, дорогая, — сказал он, заправляя выбившуюся каштановую прядь обратно ей за ухо. Гермиона мотнула головой, но Тео успел вплести пальцы в густые волосы на затылке. — Дай мне привыкнуть к тому, что теперь мы не враги, а... как это сказать? Партнёры.

— Я терпеть тебя не могу, — прошипела она, но её глаза говорили совсем о другом.

— Я в курсе, — промурлыкал Тео, отвечая, скорее, на её взгляд, чем на слова. — Ты же прекрасно знаешь, что станешь для меня «Гермионой», когда...

— И слышать ничего не хочу! Меня достали твои условия!

— Хорошо, тогда назови свои.

Мысли, беспокоившие её с самого утра, мгновенно облеклись в слова и понеслись бешеным потоком:

— Я понятия не имею, что ты ко мне чувствуешь, и что будет с нами дальше!.. Сейчас я помогаю тебе — чёрт знает почему — а что потом? Мы и малейшего представления не имеем о состоянии и силе Волан-де-Морта или что там от него осталось, и даже если не погибнем в Министерстве, то я, отправившись туда с тобой, скорее всего лишусь доверия друзей, подорву свою репутацию и...

— Стоп, стоп, остынь немного, — наконец прервал её Тео. — Умерь немного своё любопытство и учись слушать внимательнее. Пять минут назад, в ответ на твоё заявление, что я ничего без тебя не смогу, я ответил, что это так, если мы говорим о жизни в целом. Честно говоря, был уверен, что твоя умная, логически думающая головка сумеет сделать из этого вывод о том, как я к тебе отношусь. Или тебе нужны конкретные слова? Они будут, Грейнджер. Но давай сначала покончим с этой сволочью, которая столько лет не давала покоя тебе и в данный момент мешает спать мне.

Пока Тео говорил, Гермиона приказала себе успокоиться и посмотреть на сложившуюся ситуацию со стороны. И ей, как рассудительному от природы человеку, тут же всё стало понятно: Нотта мучают кошмары, он хочет избавиться от того, кто в этих кошмарах приходит к нему каждую ночь, и потому обращается за помощью к ней, потому что она была в Отделе тайн и может объяснить, как попасть в Комнату смерти... Но не планирует брать её с собой, поскольку дорожит ею и не хочет подвергнуть опасности, которую таит в себе это безумное мероприятие.

У Гермионы пересохло в горле, и она так и не нашлась, чем ответить на разумные доводы Нотта и собственного рассудка, поэтому просто молча кивнула. Тео вполне удовлетворился таким ответом, снял все заклятия с двери и, скрепя сердце, открыл её перед Гермионой. Ему до чёртиков не хотелось сейчас расставаться с ней, отпускать от себя... но так было нужно. Они оба будто во сне вышли из купе и направились к выходу.

— Я постараюсь, — наконец выдохнула Гермиона, только сейчас заметив, что Нотт несёт её сумку. — Слушай, а где ты... Тебе есть, где жить?

Её голос звучал настолько обеспокоенно, что Тео не мог не усмехнуться.

— Не волнуйся, Грейнджер, я в порядке.

Гермиона осторожно спустилась по ступенькам вагона и огляделась, ища глазами друзей.

— Да вон они, наши знаменитости, — Тео махнул рукой в сторону здания вокзала. Народу там было меньше, чем на платформе, и Гермиона почти сразу увидела стоящих в обнимку Гарри и Джинни. Её так и подмывало спросить Нотта, когда и где они теперь встретятся, но она всеми силами не давала этому вопросу сорваться с языка.

Подав ей сумку, Тео первым нарушил молчание:

— Да, кстати, не ищи меня.

Он специально выдержал паузу, следя за её реакцией, но едва в карих глазах мелькнуло огорчение, поспешил добавить:

— Я сам тебя найду.

Кивнув ей в знак прощания, он лихо спрыгнул с верхней ступеньки и мгновенно трансгрессировал, а Гермиона пошла к Гарри и Джинни, пряча нелепую, но такую радостную улыбку и с замиранием сердца повторяя про себя его последние слова — «я сам тебя найду»...

Ребята активно обсуждали, какой подарок лучше купить молодожёнам, и благодаря их забавным препирательствам Гермиона могла улыбаться совершенно открыто.

— Привет, Гарри, давно не виделись! — пошутила она, когда он взвалил себе на плечо её тяжёлую сумку.

— Прямо как в старые добрые времена, а, Гермиона?

— Точно. Всё время рядом твои очки и растрёпанная шевелюра. Но ты, я так понимаю, — тут она взглянула на Джинни, — ещё и на свадьбу приглашён?

— Да! Я, честно говоря, обалдел, когда получил приглашение, ведь я никогда близко не общался ни с Блейзом, ни с Дафной...

— Гарри, ну как они могли пригласить Джинни одну? — возмутилась Астория, которая только что подошла к друзьям. Малфой, конечно, тоже был рядом и, увидев Гарри, с видом некоторой внутренней борьбы протянул ему руку со словами:

— Нет, скорее так: «Как они могли не пригласить суперзвезду магического мира»?

— Ты в своём репертуаре, Малфой, — миролюбиво отозвался Гарри.

— Да ладно, Поттер, хватит уже скромничать.

— Драко, брось, — улыбнулась Астория, а он в ответ лишь крепче сжал её руку.

— Так что мы ещё на свадьбе пообщаемся вдоволь, — сказал Гарри Гермионе, возвращаясь к теме. — Джинни будет помогать Астории со всеми приготовлениями.

— И слава Мерлину, а то мне одной не справиться! Блейз хочет, чтобы всё было идеально, — Астория сделала вид, что не заметила, как в эту секунду Драко закатил глаза. — И, Гарри, ты мне подробно расскажешь, чему вас сейчас учат в мракоборческом отделе, ладно?

— Если Малфой не бросится на меня сию секунду, то без проблем.

— Я никогда до конца не смирюсь с тем, что вы будете работать вместе, — процедил тот сквозь зубы. — Чёртов Аврорат.

— А кстати, где Падма и Дин? — спросила Гермиона, оглядываясь вокруг. Толпа понемногу редела.

— Они уже уехали к Дину, — ответила Джинни, которая, похоже, была в курсе всего. — Проведут у него все каникулы. Дин хочет познакомить Падму с семьёй... Вы понимаете, что это может значить?

— Ну, необязательно сразу это, — сказала Гермиона, поняв, на что намекает Джинни. — Интересно, как Падме понравится у маглов?

— Думаю, всё пройдёт отлично. Дин из хорошей семьи и... — Джинни покосилась на Гарри и быстро договорила: — И он умеет ухаживать.

— Ладно, мы пойдём, — сказал Малфой, которому, похоже, наскучили подобные разговоры. Он спрятал волшебную палочку в карман и взял чемодан Астории за ручку. — Увидимся на свадьбе.

— Пока, ребят! — сердечно попрощалась Астория. — Счастливого Рождества!

— Спасибо! — ответили все трое разом, и Гермиона тоже заторопилась:

— Меня наверное мама с папой заждались, ребята, вы меня извините.

— Ну что ты, какие могут быть извинения? Увидимся пятого числа. Хороших каникул!

— И вам!

Она чмокнула по очереди Джинни и Гарри и быстро зашагала к выходу на девятую платформу магловского вокзала Кингс-Кросс, думая о том, как сильно соскучилась по родителям.

— Ну как ты, милая? Расскажи нам. Я весь в нетерпении!

— Дэвид, пусть она хоть поест спокойно.

Гермиона улыбнулась обоим родителям, дожёвывая последний кусочек запечённой в гриле курицы — фирменного блюда Шарлотты Грейнджер.

— Всё нормально, мам, — она сделала глоток томатного сока. — Спасибо большое, всё так вкусно!

— Может, хочешь чего-нибудь ещё?

— Нет-нет, я наелась. Эльфы в Хогвартсе готовят отменно, но я очень соскучилась по твоей стряпне.

— Моё ты солнышко, — ласково сказала мама, обнимая её. — Ну тогда расскажи, как дела? Как прошёл семестр? Мы по нескольку раз перечитывали твои письма; здорово, что ты по-прежнему пишешь так длинно и подробно. Но я не совсем поняла, с кем ты ходила на бал? С тем болгарином, Виктором?

— Нет, я ходила с однокурсником Дином Томасом, — ответила Гермиона, предпочитая не упоминать другого молодого человека, с которым она провела остаток бала и час после. — Я как-то рассказывала вам о нём. Он тоже из семьи маг... из обычной семьи.

— Да, я помню его, — сказал папа. — Такой высокий, темноволосый... он пару раз заходил к нам, вроде в конце лета.

Гермиона кивнула, вставая с места и беря в руки заварочный чайник.

— Именно! Мы с ним всегда ладили, но в этом году ещё больше сблизились. Теперь мы единственные второгодники на факультете, — рассмеялась она, доставая чашки.

— Ох, я же забыла вскипятить чай... — спохватилась Шарлотта. — Дэвид, где газовая зажигалка?

— Постойте, — Гермиона сняла крышку чайника и направила волшебную палочку внутрь. — Релассио!

Из кончика палочки брызнула струя кипятка, и чайник быстро наполнился горячей водой.

— Всё, можно пить, — улыбнулась она изумлённым родителям.

— Это новое заклинание? — спросил мистер Грейнджер, пробуя чай на вкус. — О, то что надо!

Гермиона пожала плечами.

— Нет, я давно его знала, просто раньше не применяла... С вами я снова становлюсь обычной девчонкой, которая греет чай на плите и моет посуду руками.

Последовавшая за этим реакция родителей очень её удивила.

— Ты переживаешь, что кто-то из соседей заметит?

— Или стесняешься нас? Гермиона, милая, не стоит.

— Вы что, я нисколько не стесняюсь! — с жаром возразила она. — Напротив, я не хочу стеснять вас. Всего два года, как я могу колдовать вне школы, и вы, наверное, ещё не привыкли к этому...

— Перестань, — сказал отец, беря её за руку. — Честно говоря, мы никогда не привыкнем, но не потому что это неправильно или ненормально, а потому, что это так... изумительно. Каждое твоё заклинание — чудо для нас. Правда, дорогая?

— Конечно! — поддержала его мама. — Гермиона, ты наша радость, мы очень гордимся тобой и тем, какая ты у нас волшебная!

— Мам, пап... спасибо, — прошептала она, напрочь забыв, что уже добрых две минуты держит в руках чашку с чаем. — Я так по вам соскучилась!

Она обняла родителей, в этот момент особенно остро чувствуя, как ей не хватало их тепла эти четыре месяца... и вспомнив, как его не хватало весь прошлый год.

Она прилетела в Мельбурн через несколько дней после битвы за Хогвартс. Как только нашла родителей, сразу вернула им память и уже по дороге домой рассказала обо всём, что с ней произошло за этот год. Само собой, она пропускала в своём повествовании такие тяжёлые моменты, как пытка Круциатусом в Малфой-мэноре или смерть учеников на её глазах, но в остальном говорила правду. Ей было необходимо выговориться, излить душу, и лучших собеседников (не считая Гарри и Рона, которые уже давно понимали её без слов) ей тогда было не найти. Родители никогда не лезли в её личную жизнь, которая, в общем-то, была им почти недоступна с её одиннадцатилетия и, соответственно, поступления в Хогвартс, но тот разговор в самолёте рейсом Мельбурн-Лондон дал понять мистеру и миссис Грейнджер, что дочь всецело им доверяет и порой нуждается в их поддержке так же сильно, как и в детстве.

Они знали о многолетней переписке Гермионы с Виктором, равно как и о тесной дружбе с Гарри и Роном, но никогда не задавали ей вопросов касаемо романтических отношений. Они были лично знакомы с её лучшими друзьями и, разумеется, очень тепло к ним относились — шутка ли, их дочь дружила с этими мальчишками уже семь лет, а последний год и вовсе бродила с ними по лесам, а они не только не обидели её, но и в любую секунду готовы были защитить, пожертвовав собой.

Поэтому Гермиону немного удивил мамин вопрос о том, с кем она ходила на бал, но тема была уже закрыта, и она наконец отвлеклась от мыслей, предаваясь наслаждению от осознания того факта, что она дома. Здесь было тепло и уютно, в камине потрескивал огонь, из чашки вился аромат земляничного чая, а рядом с ней были самые родные люди.

Боже, как хорошо! Только Тео не хватает.

Опять «Тео»? Кошмар какой.

Интересно, где он сейчас?.. Что за упрямец, ведь так и не сказал, куда отправится после вокзала.

Гермиона взглянула в окно — на улице начинался самый настоящий снежный буран. В голове мелькнула тревожная мысль: а вдруг он не нашёл себе пристанища?

Хотя о чём это я? Уж деньги у него точно есть. Наверное, не пропадёт.

Она и не догадывалась, насколько была права.