Следующая цель (джен)

Аппарировали мы на то же место, куда привёл ритуал. Связанный Дин завертел головой, возможно, надеясь на помощь случайных прохожих, однако улица была по-прежнему пуста. Драко потянул пленника к дому, и вскоре мы уже спустились в подвал.

За время нашего отсутствия не изменилось ровным счётом ничего. Снейп всё так же сидел на корточках рядом с пострадавшей, водя палочкой над её телом, Мальсибер нависал над обездвиженным маньяком, а Эдриан переворачивал страницы небольшой книжечки, перечитывая свои записи. Идиллия.

— Всё прошло спокойно, — не дожидаясь вопросов, отчитался я, и Драко кивком подтвердил мои слова.

— Прекрасно, но нам стоит поторопиться, — подал голос Снейп, вставая и хмуро взирая на женщину. — Маггла едва держится, чары плохо помогают, слишком серьёзные повреждения.

— Я готов, — Нотт переложил книжечку в другую руку и достал палочку, — приступим?

Наложение именного проклятия требовало времени, так что пока Эдриан подгонял заклинания под объект (оказывается, подобные чары требовали индивидуальной настройки, требовалось учесть и физические характеристики, и астрономическую составляющую; расположение звёзд он просчитал, пока мы ходили за Томасом, а теперь вводил в формулу остальные параметры), мы были предоставлены сами себе. Краем глаза я следил за Томасом. В отличие от нас с Драко и матёрых Пожирателей смерти, на Дина обстановка не произвела ровным счётом никакого впечатления. Может, поначалу Томас и не поверил в то, что я осуществлю угрозу, но перемещение в этот подвал, два тела, присутствие Пожирателей смерти, чьи лица член Ордена просто не мог не узнать, должно было подсказать, что это не шутка. Заляпанное кровью помещение даже Мальсибера проняло, что уж говорить о тех, кто не приемлет пытки.

Драко снова наколдовал головной пузырь, Эдриан с головой ушёл в расчёты, Северус наконец отошёл от умирающей женщины и на пару с Реймондом принялся осматривать подвал, я же переминался с ноги на ногу, желая покончить со всем этим и вернуться домой, выпить горячего чая, подумать о чём-то приятном…

Усаженный в наиболее чистый угол, Томас мог беспрепятственно наблюдать за нашими действиями, но он предпочитал сверлить меня яростным взглядом, игнорируя присутствие остальных.

Испугайся он, прояви раскаяние, и, кто знает, смог бы я довести задуманное до конца… но он молчал. Я так и не понял, на что он надеялся, поскольку Эдриан сразу же удостоверился, чтобы у Дина не оказалось при себе ни порт-ключа, ни запасной палочки, ни другого способа избежать уготованной участи.

— Всё готово, — доложил Эдриан, оторвавшись от расчётов, и спрятал книгу в карман.

Рей отвлёкся от коллекции ножей, разложенной на столе, и молча подошёл к неподвижному телу маньяка, в ужасе вращающего глазами и ничего не понимающего.

Я знал, что сейчас произойдёт, и потому отвернулся к Дину, наблюдая за его реакцией. Мы не хотели рисковать, применяя непростительные; Мальсибер поставил маньяка на ноги, убрал палочку и, обойдя высокого темнокожего парня сзади, бестрепетно свернул ему шею.

Драко передёрнулся и отступил на шаг. А Томас… У него не дрогнул ни единый мускул!

Даже когда Реймонд трансфигурировал тело маньяка в тряпичную куклу и сжёг её заклинанием, на лице Томаса не отразилось ровным счётом ничего, а ведь он понятия не имел, кем был убитый! Чёрт, неужели я прожил шесть лет в одной комнате с социопатом и не понял этого? Или он за несколько месяцев научился так мастерски скрывать эмоции, или…

— Скажи, Дин, сколько я должен был провести в Азкабане? — спросил я, снимая с него Силенцио.

— Пока не сдохнешь! — выплюнул тот и отвернулся, чем опроверг мою версию о сдержанности.

Ну что ж, когда остаётся только одно решение, оно обычно верное.

— Мы не настолько жестоки. Пять лет, Томас, — вот твой срок. Выживешь — заклинания спадут.

Проклятие мы накладывали все вместе. Придуманная Ноттом модификация именного проклятия обеспечивала не только немоту, но и аграфию, так что у Дина не было ни малейшей возможности кому-либо что-либо рассказать, а Северус позаботился о том, чтобы того не обнаружили и поисковые заклинания. Последним штрихом стали отпечатки и волосы Дина, хаотично распределённые по подвалу: сомнения в его виновности в мои планы не входили.

Усыпив Дина, я отлевитировал его на засаленный топчан в углу, прикрыл пледом, создавая видимость того, что маньяк притомился и лёг отдохнуть, взмахом палочки снял все заклинания, наложенные Снейпом на жертву, и повернулся к ожидающим Пожирателям.

— Возвращайтесь домой, — устало сказал я, потирая лоб. — Я прослежу, чтобы маггловские авроры его приняли.

Сомневаюсь, что моим Пожирателям не было любопытно, что произойдёт с Томасом дальше, но мантия-невидимка была лишь одна.

Убедившись, что Томас действительно крепко спит и не сможет сбежать, я переместился на несколько кварталов и нашёл работающий телефон-автомат. Анонимно сообщив о том, что видел человека, похожего на маньяка, показываемого в новостях, входящим в конкретный дом, я понял, что пути назад нет. Дежурный офицер пытался узнать моё имя и уточнить какие-то детали, но я повесил трубку.

Полицейские машины появились через семь минут. Еще через три приехали парамедики и увезли едва живую жертву маньяка в больницу. Томаса в наручниках вывели лишь спустя час. Его лицо по-прежнему не выражало ни страха, ни отчаяния — лишь злость; взгляд метался по дороге, очевидно, высматривая меня.

— Чёртов псих, — буркнул офицер, заталкивая Дина на заднее сидение полицейского автомобиля.

Мне хотелось последовать за ним до самой камеры, чтобы собственными глазами убедиться, что он окажется там, где желал быть мне, но неожиданно стало всё равно. Да и улики в хранилище нужно было срочно подменить.

Зачем я это сделал? По сути, за что я наказал Дина? За то, что тот примкнул к победителям? Или за то, что не поставил на карту своё будущее ради призрачной надежды, что меня оправдают?.. Я по-прежнему считал, что люди, которые называли меня другом, должны были хотя бы попытаться помешать Дамблдору объявить меня вне закона, но… Не была ли моя месть продиктована примитивной обидой?

Не была. Это мысль возникла внезапно, словно кто-то прошептал мне её на ухо. Я даже оглянулся по сторонам — естественно, рядом никого не было. А ведь и вправду не была. Я не собирался отрицать, что хочу отомстить, но сейчас дело было уже не только в моём желании, всё стало намного серьёзнее. Пару лет назад Дамблдор убеждал меня, что я — единственный, кто сможет спасти людей от Волдеморта, сегодня ситуация повернулась на сто восемьдесят градусов, и мы стали единственными, кто может защитить магов от Ордена Феникса.

Дышать стало легче. Я вовсе не чудовище, одержимое жаждой крови, я человек, со всеми присущими человеку недостатками. Альбус, Лили, Рон и Гермиона — этих я убью во имя мести, остальных изолирую во имя Общего Блага.

Какая ирония! Не забыть бы сказать об этом Дамблдору.

* * *

Исчезновение Дина заметили только через неделю. Орденцы даже не смогли точно вспомнить, когда видели его в последний раз. К этому моменту я уже успокоился насчёт соответствия наказания вине и не рефлексировал, а равнодушие, которое они маскировали суетой, окончательно убедило в том, что я всё делаю правильно. Может, мне просто так хотелось думать, чтобы совесть не возмущалась, однако то равнодушие к судьбе соратника, что демонстрировали мои бывшие друзья, неприятно удивляло. Если то, как они отвернулись от меня, ещё можно было как-то оправдать запудренными Дамблдором мозгами и верой в его непогрешимость, то Томаса Тёмным Лордом никто не объявлял.

К пятнице орденцы проверили все места, где мог находиться Дин, и за дело взялся Дамблдор. Поручив Симусу и Гермионе, как лучше других знающим мир магглов, навестить мистера и миссис Томас и взять у них кровь для поискового ритуала, старик принял позу роденовского мыслителя и надолго выпал из реальности.

Хотелось спуститься вниз и во весь голос закричать: «А как же запрет Министерства?!», но, видимо, в кругу преданных последователей Альбус не слишком усердно изображал законопослушность.

— Он просёк, что его людей убирают с шахматной доски, — озвучил общую мысль Снейп. — Теперь нужно быть в разы осторожнее.

— Мы с Бастером почти не покидаем дом, — справедливо возразил Драко, — так что предупреждение в большей степени относится к вам.

С недавнего времени мы все поселились в Блэк-хаусе: Кричер наконец-то закончил с уборкой и намертво перекрыл доступ в жилую часть дома для посторонних. Можно было больше не волноваться, что нас обнаружат по случайности. После переезда, по сути, в распорядке дня ничего не изменилось: мы с Малфоем по-прежнему учились сражаться под руководством Реймонда, а Северус с Эдрианом занимались делами вне дома.

— А маггловский Лондон что, не считается?

— Эдриан! — возмутился Драко. — Мы же не по Косому переулку ходим с гордыми рожами, а под покровом ночи навещаем магглов…

— Так, парни, никто не запрещает вам гулять, но осторожность лишней не бывает, — пресёк зарождающийся конфликт Мальсибер. — И, кстати, со следующей недели займётесь лечебной магией.

Мы синхронно застонали, но когда дело касалось учёбы, спорить с Реем — себе дороже. Иногда я даже жалел, что преподавание ЗоТИ не было отдано на откуп Пожирателям смерти полностью: о Кэрроу вспоминать не стоило, конечно, но зато и Крауч-младший, и Снейп — на голову превосходили Локхарта или Амбридж. Доведись Рею учить нас, и неуспевающих не было бы точно, ведь он не только прекрасно объяснял, но и умел заинтересовать предметом изучения…

Тем временем вернулись Финниган и Грейнджер, и я отвлёкся от абстрактных размышлений о несбывшемся. Я было удивился, что они смогли так быстро убедить родителей Томаса дать кровь для ритуала поиска, но оказалось, всё намного хуже, чем я предполагал. Мои бывшие друзья просто-напросто обездвижили волнующихся родителей, а потом стёрли им память!

— И это гриффиндорцы, — только и покачал головой Нотт, скривившись от отвращения. — Вместо того чтобы успокоить… Слов нет. Бастер, неужели ты на самом деле умудрился столько лет не замечать всего этого?

— Да я сам в шоке, — искренне признался я и решил, что нужно объясниться: — Понимаешь, раньше всё было иначе. Нет, я был идиотом, с этим спорить глупо, но они вели себя абсолютно иначе! Драко не даст соврать, не было в них этого.

— Он прав, — поддержал меня Малфой. — Скажи мне кто, как Грейнджер себя ведёт, я без колебаний бы поставил на Империус. Вот только я её вижу, и это точно не может быть Империус. Раньше гриффиндорцы до абсурда доводили свою преданность, а теперь словно пытаются разом компенсировать все десять веков, когда подобные качества характера демонстрировали слизеринцы. Это их равнодушие…

— Точно! — воскликнул я. — Я сразу не смог подобрать нужное слово, но именно равнодушие! На первом курсе, когда я решил отправиться за Философским камнем, Рон и Гермиона и слушать не хотели, чтобы отпустить меня одного. На втором — Рон, несмотря на его жуткую арахнофобию, отправился со мной в логово акромантулов. На пятом, когда я как идиот понёсся в вашу ловушку, вот эти самые люди пошли за мной, хотя Гермиона сразу же предположила, что в Министерстве нас будут ждать Пожиратели смерти. Она не хотела идти, но, поняв, что меня не отговорить, без колебаний отправилась с нами. Перед седьмым курсом, выполняя распоряжение Дамблдора, я решил бросить школу, Драко знает, как Грейнджер относится к учёбе, но она ни секунды не колебалась… А сейчас они как чужие. Словно не было этих лет, словно они никогда не были друзьями. Да и отношение к людям… Я ежедневно капал Гермионе на мозги, как я ненавижу Северуса; он ежедневно унижал её, занижал оценки, но она всё время поправляла нас, когда мы звали его просто Снейп: «Профессор Снейп, Рон!» — Северус с Драко усмехнулись, услышав моё передразнивание. — Я просто не понимаю, что с ними произошло.

— Да уж, даже если все в одночасье уверились, что ты новый Тёмный Лорд, то есть лгал им, предал их доверие, всё равно это не объясняет, почему они так относятся друг к другу.

— Я скажу глупость, но… Может, Дамблдор их заколдовал? — неуверенно предположил Малфой.

— Никогда не слышал ни о чём… — Мальсибер запнулся и перебил сам себя: — Ритуал ничего не дал. Старик официально признал вашего Томаса мёртвым.

Мы дружно уставились на «монитор».

— …Жаль, мистер Финниган.

— Это Пожиратели! — гневно воскликнул Симус — единственный, кого по-настоящему расстроила весть о смерти друга. — Мы должны найти их!

Ну что ж, Симус, если ты действительно так хочешь нас найти, почему бы и нет? Вот только подумаем немного, как это сделать наиболее болезненно для тебя, и сразу найдёмся.

* * *

Пренебрегая даже не правилами и традициями, а элементарным уважением к памяти пусть не друга, но соратника, Гермиона и Рон назначили дату свадьбы на четвёртое ноября. Кухня Блэк-хаус наполнилась шумом восклицаний и поздравлений.

— Невероятная девушка, — хохотнул Рей, вместе с нами наблюдая за очередной встречей орденцев. — Мало того, что избранник нищий и тупой…

— И урод! — не удержался от ремарки Драко.

— Так он ещё и в постели полный ноль! А она замуж за него собралась. Нет, кто-нибудь объяснит мне женскую логику?

— Ну, может, она уже беременна, вот и спешит прикрыть грех, — предложил объяснение Нотт. — Потому что даже то, что она грязнокровка, не отрицает её достоинств. А этот… — Эдриан демонстративно скривился.

— Да, для грязнокровки она довольно сильна, да и мозгами её вроде Мерлин не обидел, — неожиданно вставил Реймонд, нависнув над «монитором», внимательно рассматривая Гермиону.

— Рей, если ты скажешь, что Грейнджер тебе нравится, клянусь, я тебя прокляну!

— А когда ты очнёшься — он ведь очнётся, Драко? — тебя прокляну я, — с заговорщицким видом подмигнув Малфою, добавил я.

— Ой, да ладно вам, — рассмеялся Мальсибер, — что я, по-вашему, целибат принял?

— То есть походы в бордель не в счёт? — ехидно поинтересовался Северус, и мы все рассмеялись.

— Хм, измена?..

— Бастер?

— Нет-нет, ничего.

— Уверен? — настойчиво повторил Мальсибер.

— Угу, мысль возникла… Нужно подумать.

* * *

Посетившая меня идея требовала тщательного обдумывания, уж слишком она была дикой, поэтому я мысленно вернулся к Симусу. Итак, каковы твои слабости, мой дорогой бывший друг? Не в меру горяч, криклив и драчлив — один словом, истинный ирландец. Что ж, на этом и сыграем.

— Драко, зелье берсеркера существует?

Малфой подавился тостом и удивлённо уставился на меня:

— А зачем тебе?

— А с каких это пор чистокровный волшебник пренебрегает правилами приличия и отвечает вопросом на вопрос?

— Наверное, с тех самых, как чистокровному волшебнику задают вопрос об одном из сложнейших зелий так, словно просят сварить перечное.

— Ясно, вопрос снимается, — разочарованно протянул я, уткнувшись в свою тарелку.

— Бастер, какого Мордреда? — разозлился Драко.

— Ну, прости, — поняв, что с моей стороны и вправду было не слишком красиво вот так оборвать диалог, извинился я. — Раз оно такое сложное, моя идея нежизнеспособна, так что и говорить не о чем.

— Если ты соблаговолишь посвятить меня в свою гениальную идею, вполне возможно, что я смогу предложить альтернативу этому зелью.

— Да? Хм… Ладно, — я отложил вилку и кратко поведал о посетившей меня мысли.

— Это решаемо, — невозмутимо кивнул Малфой и вернулся к завтраку.

— Ты издеваешься?! — взвыл я, не сразу поняв, что Драко просто дразнится.

— И как это ты догадался? Ладно-ладно, чего сразу джемом кидаться?! Сварю я тебе нужное зелье, — быстро сдался тот, едва увернувшись от баночки.

В конце завтрака в штаб Ордена Феникса заявился Оливер Вуд, о чьём существовании я, признаться, забыл. Поскольку никого из его соратников в доме не было, Вуд по-хозяйски устроился на диване в гостиной, развернул газету и вскоре уснул.

— Как у себя дома, — буркнул Драко, которого дико бесило, что в доме его предков устроили проходной двор.

— Слушай, а ты не в курсе, чем сейчас Северус занят?

— Что-то варит… Бастер, что ты опять задумал?

— Вуд один, Сев может без риска воспользоваться легилименцией, — глаза Малфоя вспыхнули в предвкушении. — Найди его, а?

— Почему сам не спустишься в лабораторию? — подозрительно уточнил Драко.

— Он же варит что-то, если его нужно подменить, сам понимаешь, от меня толку мало, — извинительно пожал я плечами.

Аргумент был серьёзным, так что Малфой согласился с тем, что идти должен именно он, и вскоре ко мне присоединился Снейп. Выслушав мою гениальную идею и посмотрев через зеркало на похрапывающего Вуда, он поморщился, но всё же согласился. Закутавшись в мантию-невидимку, Северус высказался на тему переворачивающегося в гробу Джеймса Поттера и быстро спустился на первый этаж.

Видеть его я, естественно, не мог, но по тому, как вздрогнул спящий, стало понятно, что сеанс легилименции начался. Длилось это довольно долго, я даже заволновался: вдруг что-то пошло не так, но вернувшийся домой на ланч Нотт успокоил меня, запретив вмешиваться:

— Северус уже большой мальчик, не переживай за него. К тому же, если бы что-то пошло не так, то парень бы проснулся, а раз спит, значит, Сев продолжает контролировать ситуацию.

В этот момент Оливер всхрапнул и перевернулся на бок, привлекая моё внимание, и, пока я всматривался в спящего, услышал шаги.

— Дамблдор превзошёл мои наихудшие ожидания, — произнёс Северус, входя в гостиную и стягивая с себя мантию. — Кричер! Принеси, пожалуйста, огневиски.

Зажав любопытство в кулак, я ждал, пока Снейп сам решит заговорить. Эльф поставил поднос с графином и бокалами на ломберный столик и удалился, но Северус не спешил начинать рассказ. Налив спиртное, он выпил, поморщился, налил ещё, и только после этого закрыл бутылку. Наконец он с силой провёл руками по лицу и глухо произнёс:

— Понимаю, вы хотите немедленно всё услышать, но давайте подождём Реймонда. Не хочу повторяться. Я пока закончу зелье, если Драко его не угробил.

И не тратя время на то, чтобы удостовериться в нашем согласии, Северус покинул помещение.

— Что же он узнал, если это произвело такое впечатление? — риторически поинтересовался Эдриан, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. — Свяжись с Мальсибером.

Я кивнул и полез в карман за блокнотом.

Отсутствие нормальных способов связи в магическом мире раздражало меня с самого начала. Я просто не понимал, почему волшебники до сих пор не придумали достойной замены каминной сети — это ведь так неудобно, стоять на коленях и совать голову в огонь. На пятом курсе я узнал о говорящих патронусах и, конечно же, не мог не восхититься, но когда эмоции улеглись и я смог оценить чары объективно, они не показались мне достойной альтернативой телефону, поскольку напрочь отметали само понятие конфиденциальности: мало того, что все услышат сообщение, так ещё и внешний вид патронуса тут же скажет, от кого оно. А вот протеевы чары…

Скучая в библиотеке Блэк-хауса, я задался целью исправить это недоразумение и, чуть-чуть напрягши мозг, тут же придумал решение. На пятом курсе Гермиона предложила именно этот способ связи и, хоть и перемудрила с монетами, сами чары превзошли все ожидания. Однако ребро монеты — удачный вариант для школьников, мне это показалось недостаточным, так что я объединил Гермионину идею с риддловской и спустя всего пару дней раздал друзьям одинаковые блокноты, купленные в маггловском канцелярском магазине. Я создал магический пейджер.

Почему маги не пользуются этим способом повсеместно, для меня было загадкой. Чары были несложными, достаточно было разобраться с принципом действия, и вуаля, — это решило множество проблем.

Теперь не нужно было переживать, что сообщение придёт не вовремя и отвлечёт или демаскирует. При получении сообщения блокнот едва заметно вибрировал (это показалось мне лучше нагревания) и чуть светился. Ну а прочитать сообщение можно было в любой удобный момент.

Рей появился минут через двадцать: с чужим лицом, грязный, с засохшей кровью под носом…

— Кто тебя так?

Мальсибер отмахнулся от вопроса; стянув испачканную одежду, он вручил вещи Кричеру и поинтересовался, зачем его вызвали.

Я только открыл рот, чтобы ответить, как Северус с Драко вошли в гостиную.

— Есть новости. Крайне неприятные новости, — сообщил Северус без предисловий. Мы тут же повернулись к нему с вопросительными лицами. — Итак, по просьбе Бастера я применил легилименцию к мистеру Вуду, опрометчиво решившему, что в Блэк-хаусе он в полной безопасности и может спать. Вуд — запасной игрок какой-то там квиддичной команды и, по совместительству, новый профессор полётов. То, что я увидел… Пришлось повозиться, чтобы дойти до тех воспоминаний, что объясняли ситуацию, но мне это удалось, — Северус самодовольно усмехнулся, но тут же помрачнел. — Слизеринцев-первокурсников всего четверо, и их безжалостно гнобят все кому не лень. Старшие студенты не могут им помочь просто потому, что сами нуждаются в помощи, да и их немного осталось в этом году — большинство предпочло уйти на домашнее обучение. Обстановка в школе крайне неприятная. Это уже не просто попустительство, как в мои времена — это санкционированная травля. Сегодня утром у Вуда был урок… — Снейп запнулся, явно сдерживая желание заорать, и спустя минуту продолжил: — Так вот, директор практически открытым текстом намекнул, что несчастные случаи на уроке полётов приветствуются. Вуд еще со времён своей учёбы ненавидел весь Слизерин — соперничество с Флинтом сильно повлияло на него, поэтому приказ не вызвал у него никакого отторжения, он стал достойной заменой Роланде, которая не обращала внимания на то, что происходит с детьми. Правда, она хотя бы не подстраивала несчастные случаи…

— То, что случилось с Невиллом на нашем первом уроке полётов, трудно назвать иначе, — буркнул я.

— Там дело было в халатности, — отмахнулся Снейп. — Хуч не проверила метлу после предыдущего урока, понадеявшись, что детишки ничего не испортили. И ошиблась, потому что один из равенкловцев умудрился обломать прутья и повредить стабилизирующие чары. Лонгботтому просто не повезло. А Вуд действовал целенаправленно, подсовывая слизеринцам именно неисправные мётлы. Совесть его, как вы понимаете, не мучала, потому что ничего не серьёзного не случалось. Но сегодня, когда по его вине едва не погиб ребёнок… Его наконец проняло. Вуд не смог сделать вид, что всё в порядке. К Дамблдору он не пошёл, конечно, зато решил навестить родственников пострадавшего. Тем более что одного представителя семьи он знал по Ордену Феникса. Ему сказали, что поступление на факультет Пожирателей смерти равносильно предательству крови, и одиннадцатилетнего ребёнка изгнали из рода, так что Вуду не о чем волноваться, — Снейп обвёл нас тяжёлым взглядом и наконец резюмировал: — Мальчика зовут Уоррен Макмиллан, и он родной брат нашего общего знакомого.

Мы поражённо молчали.

— Даже консервативные до абсурда Блэки не выжгли Сириуса с гобелена за поступление на Гриффиндор! — воскликнул я, не веря, что кто-то на самом деле может так поступить с собственным младшим братом. Тем более Эрни — спокойный и вовсе не жестокий парень, мой ровесник, член ОД…

— И, обратите внимание, это сделали не тёмные маги, а восемнадцатилетний защитник света, — качая головой, заметил Эдриан. — Мне действительно интересно, как они оправдываются сами перед собой? Это ведь просто дети… Бастер, мне не нравится выражение твоего лица, ты снова что-то задумал?

— Э-э-э… — я растерялся, потому что возникшая мысль ещё даже не обрела чёткие очертания, а друзья уже заметили её появление. — Нужно подумать.

— Когда он так говорит, обычно это сулит кому-то неприятности, — усмехнулся Малфой, но быстро утратил весёлость. — Сев, а мы никак не можем помочь слизеринцам?

— Советом не нарываться?

— Я серьёзно! — обиженно воскликнул тот.

— Я тоже, — парировал Снейп. — Чем мы можем помочь?

— Не знаю, — грустно признался Драко. — А кто сейчас декан?

— В этом и беда: декана нет. Никто не хочет связывать своё имя с проклятым факультетом.

— Хм… А как попасть в кандидаты? — после моих слов в помещении повисла тишина. Четверо магов с одинаковым выражением недоумения на лицах смотрели на меня в ожидании продолжения. — А что? Пока Дамблдор держит в руках все рычаги управления, мы ничего не можем предпринять открыто. Любой из нас — желанная добыча для авроров. Между актами мести всё равно приходится делать перерыв, так почему бы не…

— Бастер, ты понимаешь, какой это риск?

— Конечно, понимаю! Если кто вдруг забыл, напоминаю: Барти Крауча дементор поцеловал чуть ли не на моих глазах.

— Видишь ли, — медленно произнёс Северус, явно тщательно продумывая каждое слово, — Альбус знал, что под личиной Грюма скрывается Пожиратель смерти. Знал с самого начала.

— Ты уверен? Я не сомневаюсь, что директор догадался об этом, но с самого ли начала?

— Нам будет не легче, если старик догадается, что его новый декан Слизерина один из нас, — хмыкнул Мальсибер. — И потом, если ты думаешь, что декану будет позволено помогать, то глубоко заблуждаешься. Скорее всего, декана заставят следить, пресекать и докладывать.

— Рей, не считай меня идиотом, — мне было обидно, что идею не одобрили, но пока я ещё не отчаялся их уговорить. — Я вижу перед собой четверых слизеринцев, и ни один из вас не производит впечатления простодушного, доверчивого человека. Слизеринцы всегда были антагонистами. Даже первокурсники поймут, что открыто помогать декан при всём желании не может, и потому эту самую помощь нельзя афишировать.

— Кто?

— Что «кто»? — растерялся я.

— Кто, по-твоему, должен стать деканом? — повторил Северус, скрывая страх, что этим кем-то придётся быть ему.

— Я.

— Да ты рехнулся! — выразил общее мнение Реймонд. — Потомственный гриффиндорец — декан Слизерина? Не смеши!

— Распределяющая Шляпа очень долго уговаривала меня не отказываться от величия, которое я обрету в Слизерине, — упрямо возразил я, только по шоку на лицах друзей поняв, что они абсолютно не в курсе этой истории. — Вы не ослышались, а я не оговорился. Шляпа действительно предлагала мне Слизерин, и если бы Драко не повёл себя как маленький засранец при нашем знакомстве, а Рон не жужжал всю дорогу о том, что все без исключения хорошие люди и «даже сам Дамблдор!» учились на Гриффиндоре, я и не подумал бы о том, чтобы затевать спор со Шляпой.

— Но ведь твои родители… Извини.

— Всё в порядке, Эдриан. Вы росли в семье и учились уважению к родителям с младенчества. А я всю жизнь слушал, что мои родители были бесполезными алкоголиками, так что все цветистые рассказы Хагрида пропускал мимо ушей. Поймите правильно, я хотел увидеть родителей, знал, что должен любить их, и поэтому яростно доказал всем и каждому, что люблю, но на самом деле… Я ненавидел их за то, что они меня бросили, за то, что были такими идиотами, что позволили убить себя… Нет, тогда я так не думал, — поспешно вставил я, заметив сомнения Драко. — Пока не умерла надежда, что родители живы и когда-нибудь придут и заберут меня от Дурслей, я ждал, но… Это сейчас я отчётливо это понимаю, а тогда просто подсознательно не хотел иметь с ними ничего общего, даже факультет. Они были слабы и погибли, бросили меня, мне казалось, этого достаточно для того, чтобы разочароваться в них. Но Рон и Драко так старательно настраивали меня против Слизерина, что когда Шляпа сделала предложение, я из чистого упрямства выбрал Гриффиндор, — я потупился и немного смущённо признался: — О чём неоднократно успел пожалеть за шесть лет учёбы, и чуть ли ни ежедневно жалею последние полтора года.

— Даже если потенциально ты слизеринец, ты же ничего не знаешь о деканстве…

Я тряхнул головой, отбрасывая сожаления, и широко улыбнулся:

— Ну так Северус мне всё расскажет, верно, Сев? Уж он-то о деканстве знает всё.