Слово о Драконе (джен)

Поскольку за полгода стать музыкальным гением проблематично, экзамены были относительно несложными. Каждый ученик вытянул по билету с тремя вопросами: первый — на знание теоретических обозначений; второй — построение небольшой музыкальной фразы из нескольких нот с заданными включениями; третий — незнакомая ученикам композиция, которую надо будет воспроизвести с листа. Сочтя себя готовым, можно было идти отвечать к комиссии из трёх учителей, которые проверяли билет и предлагали последнее задание — записать на слух простенькую мелодию, сыгранную экзаменатором. Те, кому доставались флейта и лютня, очень завидовали счастливчикам, вытащившим барабан — у него нотная грамота несколько проще. В общем, самый обычный экзамен в самой обычной Коллегии Бардов.

Дин справился в числе первых, но перед тем, как поставить заслуженную оценку, Виармо, председательствовавший в комиссии, наклонился и негромко сказал:

— Если вздумаешь снова сбежать, не пообщавшись, на расширенный курс не возьму.

Дин придал лицу испуганное выражение и витиевато пообещал, что дальше «Смеющейся крысы» не уйдёт. «Господин директор Коллегии» смилостивился, расписался в ведомости и отпустил ученика лёгким кивком.

На выходе Дин поймал просящий взгляд Анония, корпевшего над своим билетом, и кивнул имперцу, мол, не боись, не убегу никуда. В конце концов, почему бы и не похвастаться своими подвигами? А то, вон, уже сколько времени как Довакин, а народ что-то не спешит восхвалять и называть героем. И ведь не сказать, что Дин стремился к славе, совсем нет! Просто иногда хотелось похвастаться. Не быть всего лишь скромнягой-парнем из Данстара.

Аноний выбрался в коридор через полчаса и счастливо выдохнул:

— Сдал!

— Отлично, — отозвался Дин. — Ты сейчас как хочешь, а я в таверну.

— А зачем? — полюбопытствовал Аноний.

— Ну ты на меня-то посмотри, — Дин подёргал себя за рыжую прядку. Волосы провоняли гарью и безнадёжно засалились после неудачных огненных похорон. — Я похож на чучело, так что если всё ещё желаешь послушать мои рассказы, подожди, пока я стану похож на человека.

— Ладно, — покладисто согласился молодой имперец. — А почему у тебя уши острые и глаза жёлтые, как у альтмера?

— А вот это уже грязные инсинуации в сторону моей в высшей степени добродетельной покойной мамы.

— Понял, не дурак. Дурак бы не понял, — кивнул Аноний, аккуратно отодвинувшись от протянутого под нос кулака.

— Собрались два товарища в поход!

— В поход!! — с энтузиазмом подхватили завсегдатаи «Смеющейся крысы».

— Собрались и пошли они вперёд!

— Вперёд!

— Вдруг перед ними через речку мост, огромный…

— Мост!

— А под мостом живёт голодный тролль!

— Голодный тролль!

— Он говорит: «Давайте ваши деньги!»

— Ваши деньги!

— Иначе ваши кости буду жрать я!

— Буду жрать я!

— Сказал тогда товарищ боевой.

— Боевой!

— Давай я лучше дам тебе большой!

— Большой!

— Большо-ой!

— БОЛЬШОЙ!

— Кулак! И тумаков он троллю надавал!

— Надавал!

— И тролль в слезах оттуда убежал!

— Убежал!

Дин неслышно спустился на первый этаж и с интересом наблюдал за выступлением Анония. Простейшая же песня про двух боевых товарищей, у которой есть только один куплет — дальше каждый додумывает в меру своей фантазии, и потому не бывает двух одинаковых исполнений. А людям нравится, хотя, казалось бы, столичная публика должна быть более избалованной. Имперская харизма сказывается, скорее всего.

Дин поймал себя на том, что подмурлыкивает песенку под нос, усмехнулся и подошёл ближе. Аноний его заметил и кивнул, начав сворачивать песню к финалу.

— Вернулись два товарища домой.

— Домой!

— Живут спокойно со своей семьёй.

— Семьёй!

— Но помни, ворог, если что не так!

— Что не так?

— То ждёт тебя всегда такой большой!

— Большой!

— Большо-ой!

— БОЛЬШОЙ!

— Кулак! — гаркнул финальное слово Аноний, отложил лютню и раскланялся. — Спасибо, спасибо, было очень приятно петь для вас, а сейчас позвольте промочить горло и поболтать с товарищем.

Ответом ему стал довольный и нестройный гул толпы, мол, конечно, почему бы такому хорошему менестрелю и не опрокинуть кружечку-другую. Дин уже занял места за стойкой и поджидал нового знакомого с двумя кружками пива.

— Ты сейчас ещё меньше на человека похож, когда вымылся, — подмигнул Аноний.

— Стукну, — пригрозил Дин, но имперец угрозу проигнорировал.

— Расскажешь про тролля?

Этой умилительной физиономии совершенно невозможно было возразить.

— Вы, небось, и даэдра в Кризис своей харизмой уговорили обратно в Обливион уйти, — проворчал беззлобно Дин. — С троллем я столкнулся, когда направлялся на Глотку Мира. Ух! Врагу не пожелаешь такой дорожки, то вверх, то вниз, и снегу — во!

— А что тебе понадобилось? Глотка мира — это ведь та огромная гора? Что там интересного?

Слово за слово, и вот Дин уже рассказал свою историю становления бардом и Довакином от памятной попойки в данстарском «Пике ветров» до сегодняшнего вечера.

— Поверить не могу! — глаза Анония горели восторгом и азартом. — Это что-то невероятное! Подумать только, я пью пиво с живой легендой! О тебе будет петь весь Тамриэль, не будь я Аноний Рифмоплёт!

— Но-но, притормози, — Дин покачал пальцем у него перед носом. — Вот когда с драконами разберусь, тогда вот…

— За это надо выпить!

— Согласен!

И они выпили ещё немного. И ещё. На каком-то этапе к ним подсел смешной бретон по имени Сэм Гевен и предложил устроить соревнование по пьянке, на что Дин резонно возразил, что новичок вообще-то ещё трезв, и заставил «догнаться».

А потом они продолжили пить, пока алкоголь не взял даже ко всему привычного Дина, Довакина, победителя драконов, боевого барда, чистокровного норда и просто милягу-парня.