Новое пристанище (A New Place To Stay) (джен)

Северус не мог не порадоваться, что успел дать Гарри зелье, избавившее от шрамов на спине. Помогая мальчику приподняться и наблюдая, как Поппи с помощью заклинания бинтует его сломанные рёбра, Снейп понимал, что Гарри не захотел бы, чтобы об этом знали другие. Северус помнил это из личного опыта. Кто бы мог подумать, что у них с Гарри Поттером когда-нибудь будет что-то настолько общее? Впрочем, у них всегда будет это общее: Лили, их любовь к жизнерадостной рыжеволосой женщине.

К сожалению, Гарри не помнил свою мать, а ведь она действительно была бы лучшей матерью, какую только можно пожелать: заботливой, любящей, умной, красивой… такой, о какой мог только мечтать четырнадцатилетний ребёнок. С другой стороны, Гарри не сделал бы и половины того, что натворил, если бы рядом была его мать ― просто не осмелился бы. Лили, конечно, вряд ли прибегла бы к телесным наказаниям, но наверняка устроила бы такой скандал, который, несомненно, заставил бы задуматься и сделать выводы. Лили была весьма вспыльчивой ведьмой и ярой защитницей всех, кого любила.

— Как ты себя сейчас чувствуешь, Гарри? — спросила Поппи, как только Гарри откинулся на подушки.

Гарри ничего не ответил, и только по судорожному прерывистому дыханию было понятно, что он жив.

— Как думаешь, ты сможешь съесть немного шоколада? — обычным бесстрастным тоном спросил Северус.

У Гарри возникло искушение не отвечать. Его терзала мучительная боль, обездвиживающее заклинание её не облегчало. Он не чувствовал такой боли с тех пор, как учился на третьем курсе. Но даже тогда у него было достаточно времени, чтобы вылечиться перед возвращением в Хогвартс, и он смог насладиться приветственным пиром, в отличие от двух предыдущих лет. Говорить не хотелось: по груди будто распространялся невидимый огонь, захватывая лёгкие, и Гарри только слабо кивнул, боясь причинить себе ещё бо́льшую боль, чем испытывал сейчас.

— Открой рот, — просто сказал Северус, наблюдая за Поттером. Тот подчинился очень медленно, это не удивило Снейпа — мальчик явно страдал, и Мастер зелий не сомневался, что эмоциональная боль наверняка сильнее физической, учитывая то, что он узнал только сегодня днём. Северус внутренне содрогнулся при мысли о том, что снова и снова будет слышать, как умирает Лили. Гарри не заслужил этого, он не заслужил многого из того, что с ним произошло.

Северус снова поклялся, что будет уделять мальчику больше внимания и позаботится о том, чтобы на его плечи не ложилось ненужное бремя. Он положил кусочек шоколада в приоткрытый рот Гарри, с помощью заклинания заставил его растаять и почти сразу же заметил, что дрожь ослабла.

— Какого чёрта дементоры пришли за Гарри? — возмущённо спросил Ремус, не в силах больше молчать.

Поппи продолжала хлопотать над Гарри, Северус же, переключившись на разговор, взял большую чёрную кружку горячего шоколада, не обращая внимания на плавающие в нём маленькие зефиринки. Обычно он не ел ничего подобного, но на всякий случай всегда держал под рукой.

Дамблдор удобно устроился в одном из кресел Снейпа. Северусу это не понравилось. Ремус последовал примеру Дамблдора, и Мастер зелий сердито нахмурился — он не любил, когда люди чувствовали себя как дома в его поместье. Признаться, он и не был особо гостеприимен. Опять же, возможно, это было как-то связано с тем фактом, что его чуть не постигла участь хуже смерти — поцелуй дементора.

— Хороший вопрос. Дементоры не покидают Азкабан и, безусловно, всё ещё находятся под контролем Министерства. Волдеморт даже не пытался заключить с ними союз — очевидно, ещё слишком рано. Единственное, что я могу предположить, это если бы кто-то прямо приказал им поцеловать мальчика, — неохотно обронил Дамблдор, в нём клокотала ярость. Министерство зашло слишком далеко! Неужели они не понимают, что делают? Без Гарри Поттера мир обречён — в конце концов, именно этому ребёнку было предсказано победить Волдеморта.

— Министерство? Фадж? Фадж послал их за ним? — Ремус задохнулся от ужаса. — Но почему?

Несмотря на своё состояние, Гарри слушал всё, что говорилось, погрузившись в некое подобие медитации. Хотя не то чтобы он осознавал, что это была именно медитация, нет. Просто он так делал на Тисовой, когда был совсем маленьким. Это помогало перестать думать о боли, та словно скукоживалась где-то на задворках сознания, и, балансируя на грани забытья, Гарри напряжённо прислушивался.

— Ты что, газет не читал? — огрызнулся Северус, раздражённо закатив глаза. Почему Люпин постоянно задавал глупые вопросы? Северус и сам был в бешенстве, но не из-за того, что Гарри чуть не убили, а скорее, потому, что Министерство действительно послало дементоров за четырнадцатилетним мальчиком.

Сердце Гарри болезненно сжалось; он знал, что в глубине души Снейп злился из-за него. Раньше мальчик думал, что Снейпу понравится читать обо всей той лжи, которую печатали. Профессор постоянно читал «Пророк», так что это было справедливое предположение. Гарри подавил в себе благодарность — он не мог привязаться к Снейпу. Профессору он не нравился, тот терпел из-за Дамблдора… вот и всё. Однако надежда не желала уходить и оставить мальчика в покое, и он продолжал слушать всё, что говорили.

— Северус прав: Министерство напугано, и Фадж собирается использовать любые средства, чтобы заставить Гарри молчать, — безрадостно признал Дамблдор.

— Почему у меня такое чувство, что это единственное, о чём мне рассказали? — Северус уставился на Дамблдора, с трудом сдерживаясь от яростных нападок на старого дурака: он не мог позволить директору всё выяснить о Гарри, он, скорее, спустится в подземелье и убьёт Дурслей-крыс, чем допустит огласку.

— Министр вмешивается в дела Хогвартса, назначил преподавателя защиты — Долорес Амбридж, — мрачно ответил Дамблдор.

Ремус потрясённо ахнул, не веря своим ушам — эта злобная корова? Именно из-за неё оборотни были отделены от общества, как никогда раньше. Она была самой мерзкой тварью, с которой Ремус когда-либо сталкивался. Он не удивился бы, если бы она присоединилась к Пожирателям Смерти, или думала присоединиться — Амбридж была действительно ужасна, и Фадж хочет, чтобы она учила детей? Он сумасшедший! Окончательно спятил!

— Он совсем рехнулся? — буквально взвыл Ремус, и Гарри, вздрогнув, зашипел от боли, выдернутый громким криком из состояния полубеспамятства. Он попытался вернуться обратно на полубессознательную грань, чтобы защитить себя, насколько это было возможно, но в итоге всё равно оказался во власти мучительных страданий.

Тут Гарри почувствовал, как сильная мозолистая рука, несколько раз успокаивающе похлопав его по плечу, замерла, давая мальчику молчаливое утешение, в котором он так нуждался. Гарри не был глупцом и знал, кто это: голос Ремуса звучал слишком далеко, чтобы это был он, руки Дамблдора были, мягко говоря, более пухлыми, чем эта ладонь, а руки Поппи — по-женски тонкими и маленькими. Эта же рука была длиннопалой, мозолистой, худой и пахла ингредиентами для зелий.

Северус не смог удержаться и попытался утешить Гарри — для мальчика это был долгий день. Возможно, Поттеру следует быть благодарным за то, что они волшебники и могут исцеляться быстрее. С другой стороны, если бы он был маглом, ему не угрожали бы дементоры… или Волдеморт, если уж на то пошло.

К счастью, внимание Дамблдора было приковано к Люпину, и Северусу удалось задуманное без того, чтобы на него все таращились, как на идиота — у них были дела поважнее.

— Он боится, — с сожалением поправил Дамблдор. — Министерство не хочет признавать, что Волдеморт возродился, и пойдёт на всё, чтобы сохранить видимость того, будто он не вернулся.

— Включая убийство, — усмехнулся Северус, скривившись от отвращения.

— К сожалению, — нахмурился Дамблдор. — Однако меня удивляет, почему Гарри не использовал магию?

Северус наблюдал за Дамблдором, заметив, что тот выглядит несколько подавленным. Хотел ли он, чтобы мальчика исключили? Или ему нужно было устроить в Министерстве спектакль, используя Поттера в качестве центральной фигуры? Северус не думал, что Дамблдор стал бы рисковать Гарри, посылая дементоров, даже если это и было в его власти. Только Фадж и ещё несколько человек могли сделать что-то подобное. При мысли об этом у него всё похолодело внутри. Гарри грозила опасность не только от Волдеморта, но и от Министерства, и это было весьма прискорбно. Этот год обещал быть долгим, Северусу придётся объяснить мальчику всю тяжесть ситуации, прежде чем тот вернётся в Хогвартс.

— Зачем? Он же должен был быть здесь в безопасности, — возразил Ремус, избавив Северуса от необходимости отвечать, потому что холодное, склизкое чувство пробрало его до костей, когда вопрос наконец-то прозвучал. Гарри был без палочки! Никто не знал о магических скрывающих заклинаниях, встроенных в защиту поместья Принца: на его территории можно было спокойно колдовать, никто об этом не узнал бы. А Северус оставил ребёнка без какой-либо защиты! Мысль о том, что могло бы случиться, если бы он не покинул собрание Ордена пораньше, заставила его похолодеть. Он забрал у мальчика палочку! Даже его собственный отец не поступал так с ним.

— Почему защита пропустила их? — спросила Поппи, впервые заговорив. Она всё ещё была недовольна Дамблдором и постаралась, чтобы старый пень знал об этом. Как только они вернутся в Хогвартс, она сделает всё, чтобы он больше никогда не вмешивался в её работу, иначе она уйдёт. Это была пустая угроза, но Дамблдор этого не знал — она не собиралась бросать детей в Хогвартсе, не в эти тёмные времена.

— Защита не в состоянии удержать дементоров на расстоянии, эти твари могут пробраться куда угодно. Ты же не думаешь, что я не поставил бы на Хогвартс чары, защищающие от тёмных существ? — полушутливо, полусерьёзно ответил Дамблдор.

— Понятно, — Поппи судорожно сглотнула, вспомнив времена, когда из-за этих отвратительных существ Гарри на третьем курсе попал в Больничное крыло.

— Кроме фиделиуса, иначе они бы уже добрались до Сириуса, — серьёзно заметил Ремус.

— Как далеко способны зайти Фадж и Амбридж? — хмуро спросил Северус.

— Насколько им это потребуется, — опять помрачнел Дамблдор. Ему, как никому другому, не нравилась мысль о вторжении в Хогвартс работников Министерства.

— Пойду-ка я к Сириусу, он наверняка там уже спятил, — Ремус внезапно вспомнил о своём старом друге. Блэку и так было плохо взаперти на площади Гриммо, а беспокойство за крестника могло и вовсе вывести его из себя.

— Мне тоже пора возвращаться в Хогвартс. Боюсь, я слишком надолго оставил Минерву вместо себя, а у неё и так много дел, — сказал Дамблдор.

Ни один из них не попрощался с мальчиком на диване. Северус нахмурился: они утверждали, что заботятся о Гарри, но их действия говорили об обратном. Выяснить, что с ним всё в порядке, а затем уйти — это несколько не то, что входит в понятие заботы. Северус бы так не поступил ни за что на свете, ни с Гарри, ни с Драко, несмотря на то, что ещё неделю назад он Поттера на дух не выносил. И именно поэтому он молча и мрачно смотрел им вслед.

— Я не буду мешать тебе, Северус, но если ты позволишь, оставлю список зелий, которые понадобятся Гарри, — тихо сказала Поппи. Она единственная заметила, как Северус успокаивал Гарри, и это глубоко поразило её — она никогда бы не заподозрила, что Снейп сделает подобное даже под угрозой круциатуса. Она очень любила Гарри. В Больничном крыле он вёл себя с ней иначе, чем на людях, был спокойнее и тише, говорил очень вежливо, даже когда пытался уговорить её отпустить его пораньше.

— Разумеется, Поппи, но если помнишь, я фактически сдал на мастерство по колдомедицине, — сухо напомнил Северус.

— Конечно, Северус, но это было очень давно, — примирительно ответила Поппи. — Ты зациклился на своих зельях и не практикуешься в колдомедицине, возможно, что-то немного подзабыл.

— Ну хорошо, — сдался Северус, решив позволить ей поступать по-своему. Возможно, это было и к лучшему, он и правда не обладал достаточной квалификацией. — Но зелья я сам сварю, они будут посвежее твоих.

Поппи кивнула, меньшего от Мастера зелий она и не ожидала, и набросала на пергаменте несколько пометок.

— Он сможет принять обезболивающее ровно через семь часов, к тому времени костероста в крови уже не останется. Как бы я хотела, чтобы разработали, наконец, обезболивающее, совместимое с ним: ужасно смотреть, как дети страдают. У Гарри уже есть личный опыт: на втором курсе ему пришлось выращивать все кости на руке из-за идиота Локхарта, — пожаловалась Поппи, скривившись от отвращения к мошеннику. Она оказалась одной из немногих, кому Локхарт был противен, разделяя это чувство с Минервой и учителями-мужчинами. Остальные женщины были просто очарованы слащавой фальшивкой, не вызывавшей у Северуса ничего, кроме тошноты.

— И ты оставила его одного на всю ночь? — удивился Северус: когда он сам был пациентом в её Больничном крыле, она не отходила от него ни на шаг.

— Я тогда просто валилась с ног от усталости и изнеможения, хотя это не имело значения, Северус, мне всё равно пришлось встать — в ту ночь окаменел Колин Криви, он пытался навестить Гарри, — объяснила Поппи.

— Понятно, — ровно сказал Северус.

— Ты не против, если я свяжусь с тобой позже, Северус? — попросила Поппи, обеспокоенно глядя на Гарри. — Я хочу увериться, что с ним всё будет в порядке.

— Конечно, — согласился Северус. У него было чувство, что она будет единственной, кого это волнует… но опять же, ни Блэк, ни Люпин не знали его каминного адреса. Очень немногие были в курсе: Дамблдор, Малфои, Поппи и, конечно же, Минерва. Он молча задавался вопросом, позвонил бы Блэк, если бы знал этот адрес? Весьма сомнительно, судя по тому, как Люпин и Дамблдор вели себя всего десять минут назад.

— Будь осторожен, Северус, я загляну позже. Гарри, просто отдыхай и выздоравливай, — мягко сказала Поппи, растрепав мальчику чёлку, а затем ушла так же, как Дамблдор с Люпином, выйдя из гостевой в гостиную и исчезнув в камине.

— Ну, Поттер, похоже, что снова остались только мы с тобой, — просто сказал Северус. — Принести тебе что-нибудь? Ты ещё не согрелся?

Измученные, наполненные болью зелёные глаза открылись и уставились на Снейпа. Гарри устало покачал головой. Несмотря на всех, кто был рядом с ним, он вдруг почувствовал себя одиноким как никогда. Почему всё это продолжало происходить с ним? Он заметно вздрогнул, вспомнив мольбы своей матери.

— Почему она просто не отошла в сторону и не позволила Волдеморту расправиться со мной? Она могла бы выжить в ту ночь.

— Прошу прощения? — отрывисто переспросил Северус, его лицо стало совсем бледным, отчего ониксовые глаза казались ещё темнее.

Гарри моргнул, в замешательстве глядя на Снейпа.

— Ты только что сказал «почему она не отошла в сторону, не позволила ему расправиться с тобой, ведь так она могла бы выжить». Неужели ты так плохо думаешь о своей матери, Поттер? — потребовал Северус, не показывая, что в самом деле поражён. Тёмный Лорд действительно велел Лили отойти в сторону? Он пытался, пусть и не слишком настойчиво, сдержать своё обещание и сохранить жизнь Лили? Это было всё, о чём просил Северус, присоединившись к Пожирателям Смерти — чтобы Лили оставили в покое в этой войне.

— Нет, — прохрипел Гарри, морщась от пронзившей его боли. Он что, сказал это вслух?

— Не разговаривай, Поттер, просто постарайся отдохнуть, — посоветовал Северус, пристально глядя на мальчика и задаваясь вопросом, обвинит ли Гарри его: если бы это случилось с самим Северусом, ему не составило бы труда предъявить претензии кому-либо. Придётся вернуть Гарри его палочку. Снейп вздрогнул, подумав о повторении ситуации.

Гарри чуть слышно буркнул, что его постоянно называют «Поттер» и что он подумывает сменить своё имя на Поттер Поттер, потому что, кроме двух лучших друзей, никто больше никогда не называл его по имени. С другой стороны, «Поттер» всё же лучше, чем «урод», или «мальчишка», или что-нибудь ещё, что выдумывали его отвратительные родственники.

Северус слышал его ворчание, но не ответил, лишь молча недоумевал, почему Поттера волнует, называет Мастер зелий его по имени или нет. Довольно интригующе…

Внезапно его пробрал озноб: Северус вспомнил зашифрованное письмо ― о понижении температуры в Суррее. Это было предупреждение — дементоры сначала появились на Тисовой, министр послал их именно туда. Но Гарри там не было, и он отправил их в другое место… О, Северус готов был удавить Фаджа голыми руками за то, что тот творил.

Зная вспыльчивый характер Гарри, он боялся, что мальчик сделает себе только хуже, и надеялся, что к тому времени, когда Хогвартс снова откроется, Гарри в совершенстве овладеет окклюменцией. Несомненно, это очень помогло бы ему справиться со своей вспыльчивостью.

Вздохнув, Северус трансфигурировал носилки, отлевитировал Гарри вверх по лестнице в его комнату и оставил там устраиваться поудобнее. После этого он отправился в подземелья и сварил все зелья, которые порекомендовала Поппи для Поттера. Северус не любил использовать старые зелья: они были не такими сильными, как свежеприготовленные.

Начать решил с болеутоляющего зелья — оно было нужнее всего. Снейп не умел успокаивать людей, иначе бы остался с Гарри, но он уже давно никого не утешал. К тому же он не был уверен, как именно будет воспринято его утешение, и на то были веские причины: он превратил жизнь мальчика в ад, полагая, что тот — избалованный паршивец. Как же он ошибался! И, к сожалению, усугубил страдания ребёнка. Северусу становилось стыдно от одной мысли об этом, и это было очень новое чувство, особенно по отношению к Гарри Поттеру.