Крестник (гет)

Несмотря на то, что лето у Лили Эванс выдалось насыщенным и ярким, она была рада вернуться в ставшую почти вторым домом школу. За лето она чуть-чуть подросла и немножко остригла волосы, а ее кожа приобрела ровный южный загар. Каникулы девочка вместе со старшей сестрой провела в Ирландии у бабушки с дедушкой, поскольку их родители были вынуждены уехать из Британии по работе. Даже несмотря на отсутствие друзей в школе, Лили сильно соскучилась по однокурсникам-гриффиндорцам, а главное по Северусу, с которым они все лето обменивались письмами. Пару раз Лили написала Марлин МакКиннон, но скорее из вежливости, чем еще по каким бы то ни было причинам, ведь дружеские отношения у них, как известно, не сложились. Марлин вообще была девочкой очень дружелюбной и незлопамятной. Лили было приятно, что однокурсница ее не забывает, поэтому она решила, что по возвращении в школу попытается наладить отношения. Она скучала даже по Поттеру и Блэку, но, встретив их в Хогвартс-Экспрессе, поняла, что зря — мальчишки надоели ей своими глупыми выходками уже на полпути к школе.

Кстати, о Поттере и Блэке. Первое время они, как и следовало ожидать, все так же хулиганили, отбирая у факультета еще даже незаработанные баллы, однако вскоре заметно притихли, даже профессор МакГонагалл вздохнула с облегчением. Все чаще их стали видеть в библиотеке, где они сидели, с головой погрузившись в какие-то толстенные книги. В отличие от остальных Лили не спешила ликовать, подозревая, что они попросту готовят какую-то грандиозную выходку. Девочка была очень близка к истине, вот только на этот раз все обстояло куда серьезнее, чем она предполагала.

В библиотеке уже зажглись лампы, мадам Пинс недоверчиво косилась на мальчишек, которые за последние две недели стали завсегдатаями ее владений. Они никогда не обращались к библиотекарше за помощью, предпочитая отыскивать нужные им книги самостоятельно. К своему столу не подпускали даже девчонок, с которыми вроде бы неплохо общались. Хогвартс замер в ожидании бури, но вскоре расслабился, посчитав, что ребятам наконец надоело валять дурака, и они решили взяться за учебу с удвоенной силой. Если бы они только знали, как дела обстоят на самом деле...

— Готово, — Сириус отложил перо и перевернул пергамент, на который выписывал необходимые для зелья ингредиенты, чтобы остальные смогли прочитать. — Составчик так себе, но уж очень муторный процесс приготовления. Придется уроки прогуливать.

Лучше бы он этого не говорил, поскольку Ремус тут же выпрямился и сердито сверкнул глазами:

— Ни за что, — строго отчеканил мальчик. Джеймс снял очки, небрежно швырнул их на стол и откинулся на стуле, скрестив руки на груди, своими действиями как бы показывая, как устал от бесконечных нотаций друга. — Я не позволю вам влезть во все это!

— Да ну тебя, — проворчал Сириус. — Для тебя, между прочим, стараемся!

— Это опасно! — вечный припев Люпина, который уже всех порядком утомил. — И незаконно.

— Ну в таком случае не жалуйся на свои увечья, которые сам же себе и оставляешь каждое полнолуние. Что ты на меня так смотришь? — вспыхнул Сириус, перехватив недоуменный взгляд Люпина, в котором горел вопрос: «Когда это я вам жаловался?!» — Кто два дня назад стонал всю ночь, а утром выпил все запасы обезболивающего, выданного тебе мадам Помфри на неделю? Больше ты нас не обманешь, Лунатик, потому что мы знаем, что ты умудрился сломать себе запястье!

Ремус действительно старался по возможности скрывать от друзей свои раны и ушибы, но получалось плохо. Главным образом потому, что они почти ни на минуту не оставляли его в одиночестве, да и он сам не стремился покидать их, опасаясь, что к затее с анимагией они отнеслись чересчур серьезно. Надеялся еще отговорить, да только понимал, что бесполезно. Джеймс и Сириус все равно все сделают по своему, ну а Питер всегда поддерживал любую их авантюру, даже такую опасную, как эксперименты над самим собой.

В конце концов, Ремус вынужден был признать, что ему самому эта затея начинала нравиться. Во-первых, полнолуния всегда проходили просто ужасно, Ремус даже вспомнить наутро не мог, что делал, лишь дикая боль во всем теле свидетельствовала о том, что он снова искусал самого себя. Во-вторых, он лично пролистал книгу, которую Джеймсу прислал его отец, и убедился, что в компании животных и людей-анимагов оборотни чувствуют себя на равных. И, в-третьих, ему было просто приятно, что друзья готовы пойти на все, только бы найти способ помочь ему.

Но кража из-под носа преподавателя зелий ингредиентов для экспериментального зелья?! Это было, пожалуй, слишком даже для Поттера и Блэка.

— Рем, не будь ты занудой, — зевнул Джеймс. — Никто нас не поймает и ничего не докажет, а с мантией я точно не попадусь. Мы возьмем совсем немного, а после когда-нибудь компенсируем.

— А вам не кажется, что Слизнорт может узнать по украденным ингредиентам, что за зелье понадобилось ворам? — осторожно спросил Питер.

Остальные дружно на него посмотрели. Сириус почесал в затылке.

— Вот блин, — досадливо поморщился он, — придется помимо основного списка взять еще какой-нибудь гадости. Для отвода глаз, ну и... может, в дальнейшем пригодится.

— В каком еще дальнейшем?! — снова начал закипать Ремус. Джеймс не дал ему договорить.

— Да бросьте, он даже не заметит пропажу! Говорят, у него в хранилище столько всего, что он сам не знает, откуда и что взялось. Он же никогда не покупает ничего сам, ему обычно присылают в знак благодарности протолкнутые им люди. К тому же, половина нужного нам барахла точно хранится в общедоступном шкафу в классе зелий. Первым делом наведаемся туда, а уж потом придется отвлекать Слизня, чтобы пробраться в его хоромы...

На лице Ремуса откровенно был написан ужас. Он уже отчасти проклинал тот день, когда ребята узнали его тайну, из-за которой все это и началось. Кража компонентов для зелья, выявляющего анимагическую сущность, была уже вторым настоящим преступлением, которое они собирались совершить. А сколько еще всего предстояло сделать! Но спорить было бессмысленно, поэтому мальчик удрученно кивнул.

— Послушайте, — вечером, уже в общей спальне, Люпин сделал последнюю попытку воззвать к совести друзей. — Может, ну его, это зелье? Без него же можно обойтись, правда...

Полог кровати Сириуса отодвинулся, и в слабом ночном свете показалось сонное и злое лицо Блэка.

— Интересно, и откуда я тогда буду знать, в каком направлении мне работать? Вдруг я должен превращаться в тушканчика, а буду пытаться отрастить себе хобот? Спи уже, Рем! Все спланировано и проверено не один раз, осечек не будет!

Раздался звук резко задергиваемой ткани, и комната снова погрузилась в тишину, нарушаемая лишь сопением Питера. Уснуть Люпину удалось лишь под утро, да и то после осознания того, что затея эта хоть и чревата, но обещает быть очень интересной. И впервые в своей жизни рассудительный и спокойный Ремус Люпин ощутил что-то похожее на прилив азарта.

Утром злополучные зелья шли последним уроком. Джеймс и Сириус пребывали в уверенности, что все пройдет, как надо, в сумке Джеймса лежала аккуратно сложенная мантия-невидимка. Пожалуй, это была вторая после метлы вещь в жизни Поттера, с которой он сдувал малейшие пылинки. Второкурсники, шумно переговариваясь даже после звонка, рассаживались по своим местам и устанавливали тяжелые оловянные котлы. По привычке мальчишки заняли свои любимые последние места. Сириус украдкой показал Ремусу поднятые вверх два пальца, на что Люпин сухо улыбнулся и в ответ поднял вверх большой палец.

— Сегодня мы будем проходить Чистящее зелье, — жизнерадостно объявил профессор Слизнорт, довольно потиравший свои моржовые усы. — Кто назовет основные его компоненты, и почему именно они используются в этом зелье?

Руки, как обычно, подняли только Эванс и Снейп. Джеймс даже не обратил на них внимания — они с Сириусом развлекались тем, что играли в «балду» прямо на полях учебника Блэка. Сегодня выбор Слизнорта пал на Лили, впрочем, профессор всегда спрашивал своих любимчиков по очереди.

— В состав Чистящего зелья мистера Клинсмита входят следующие компоненты: измельченные листья белладонны для сохранения блеска изделий, — четко и без запинки, словно читала по учебнику, протараторила Лили. Поттер даже зевнуть успел, поражаясь, зачем она вызубрила всю книгу? Лили тем временем продолжила: — Кора лаврового дерева и сок алоэ для антистатического эффекта. Это главные компоненты состава. К побочным относятся слизь гриндилоу, сушеные глаза лукотрусов и, конечно, вода, а так же концентрированный спирт, который служит для...

— Для приема внутрь! По-другому Эванс вытерпеть невозможно, — ухмыляясь, прокомментировал Мальсибер. Слизеринцы отвратительно загоготали, довольные шуточкой, которую выдал их однокурсник. Лили недовольно поморщилась и вдруг болезненно ткнула под партой своего соседа. С лица того моментально слетело выражение какого-то блаженства. Снейп обернулся к товарищу по факультету и пробормотал:

— Заткнись.

— Глядите-ка, у Нюнчика голосовые связки прорезались, — это уже высказался Сириус. Лили метнула в его сторону испепеляющий взгляд и обиженно уселась за свое место. И слизеринцы, и гриффиндорцы вступили в словесные поединки, вдохновленные примером Мальсибера и Блэка, но Слизнорт, как ни странно, делал довольно слабые попытки угомонить разошедшийся класс.

Наконец кое-как все угомонились и приступили к работе над Чистящим зельем. На Питере сегодня лежала чуть ли не самая ответственная задача — ему предстояло отвлекать профессора Слизнорта. Он довел приготовление зелья почти до конца, остановившись на взрывоопасной стадии любого зелья, и, дождавшись условного знака от Джеймса, зажег огонь под котлом посильнее. Самым сложным в зельеварении была точность, с которой у Питера всегда были проблемы, так что никто ничего не должен был заподозрить. Вяло кипящая серебристо-голубая жижа в котле мальчика стала издавать отвратительный запах жженой резины, ведь по рецепту требовалось варить зелье две минуты сорок три секунды на слабом огне. Стрелки секундомера перевалили уже за три минуты, и в тот момент, когда Питер уже начал опасаться, что нужного эффекта не получится, раздался оглушительный взрыв. Неуклюжего мальчика схватила чья-то рука и повалила на пол, а над их головами что-то взорвалось во второй, а потом и в третий раз. Кто-то вскрикнул, послышался звон разбившейся мензурки. Питер от страха даже глаза закрыл.

— Все путем, Пит, — прошипел рядом Сириус. — Рвануло просто отлично, ты молодец!

Питера все еще трясло от пережитого, но похвала от Блэка дорогого стоила. К месту аварии уже спешил встревоженный Слизнорт, рядом что-то кричали девочки, пытаясь стереть с рук попавшее на них испорченное варево, сейчас напоминающее болотную жижу. Выбравшись из-под парты, Питер трясущимися губами прошептал, обращаясь к размазывающей по лицу слезы Оливии Гринграсс:

— П-прости, я нечаянно...

— Все в порядке, мисс Гринграсс, — заявил Слизнорт, осмотрев слизеринку, — просто небольшой ожог. Мадам Помфри излечит его в одну секунду. Мистер Мальсибер, проводите мисс Гринграсс в больничное крыло. Возвращайтесь к работе, мои дорогие, — гаркнул профессор, обращаясь к перепуганному классу. Конечно, котлы незадачливых студентов и раньше взрывались на их занятиях, но такого знатного взрыва, как устроенный Петтигрю, еще не было никогда.

Мальсибер, поддерживая Оливию под руку, проходя мимо сконфуженного Питера, наградил его многозначительным взглядом, обещающим скорую и мучительную смерть. Питер весь сжался и закусил губу. Вся эта дурацкая авантюра уже не казалась ему такой уж гениальной.

— Не парься, Пит, — шепнул оставшийся довольным результатами небольшого террора Сириус. — Ничего этот червяк тебе не сделает. Зато Джиму удалось незаметно улизнуть под шумок. Выше нос, уже сегодня начнем варить зелье!

— Почему нельзя было просто проникнуть в это дурацкое хранилище Слизнорта после урока? — плаксивым голосом спросил Петтигрю. Сириус посмотрел на него так, словно друг только что сморозил величайшую глупость в своей жизни.

— Потому что он держит его открытым только во время урока, чтобы в случае чего принести оттуда недостающие ингредиенты, балда! Мы же сто раз это обсуждали.

— Если быть до конца честными, то не такая уж и сильная защита стоит на его кладовке, — к ребятам подсел Ремус. — Можно было бы наведаться и после урока, он же не сразу ее запирает.

— Не успели бы взять все необходимое, — покачал головой Блэк. — Застряли бы внутри хранилища, и кто знает, смогли бы открыть его изнутри или нет...

Время тянулось ужасающе медленно. Многие уже закончили свою работу и сейчас наполняли колбы зельем, чтобы сдать его на проверку. Ремус клятвенно пообещал Питеру, что на следующем уроке поможет ему исправить сегодняшнюю нулевую оценку, поэтому мальчик слегка повеселел. Однако Сириусу было не до веселья. Он напряженно следил за дверью, ведущей в личную кладовую Слизнорта, и кусал губы. Ремус это заметил и прошипел едва слышно:

— Если ты и дальше будешь гипнотизировать эту дверь взглядом, то кто-нибудь наверняка что-то заметит! — по проходу между партами к ним снова двигался Слизнорт, подозрительно вглядывающийся в виноватые лица мальчиков. — Уже заметили, — обреченно прошептал Люпин.

— Молодые люди, поменьше слов, побольше дела, — сделал им выговор профессор. — Уже почти все сдали свои работы, остались только вы... Так, любопытно, а где это мистер Поттер?

— Пошел в больничное крыло, — тут же нашелся Сириус. — Ему все лицо залило.

Блэк, потупившись, попытался придать своей физиономии скорбный вид, который лучше получился у Петтигрю — все таки это он был виноват в том, что Джеймс якобы пострадал.

Прозвенел звонок, и ученики поспешно стали покидать класс, Слизнорт вызвал домового эльфа, чтобы тот все убрал, а Джеймса все не было. Мародеры начинали всерьез беспокоиться, даже внешне невозмутимый Сириус слегка побледнел. Вот сейчас профессор запечатает заклинанием дверь кладовки, и Джеймс останется там до следующего урока, который состоится теперь только завтра. Гриффиндорцы и слизеринцы спешили убраться от кабинета подальше, а троица так и топталась неподалеку. Минуты тянулись целую вечность, перед глазами Ремуса стояли яркие картинки: разозленный Слизнорт держит за ухо пытающегося что-то объяснить Джеймса, но не слушает его и ведет прямиком к директору. Джеймс отказывается сообщать профессору Дамблдору причины, толкнувшие его на кражу, директор печально качает головой и подписывает приказ об исключении из школы... «И во всем буду виноват я», — стучало в голове мальчика.

— Уф, еле успел, — совершенно отчетливо раздалось рядом с ними, и откуда ни возьмись, из воздуха материализовался Поттер, сбрасывающий мантию-невидимку и взъерошивающий прилипшие ко лбу волосы. Все облегченно перевели дух, обнаружив друга, а Сириус чуть не зарычал, требуя объяснений. Джеймс, нервно обернувшись, поправил на плече сумку, набитую всевозможными травами и колбочками. — Не моя вина, что у Слизнорта никакого чувства порядка. Мы-то думали, у него там все по полочкам аккуратненько разложено, а у меня сложилось такое впечатление, что там табун кентавров прошелся и оставил после себя настоящий хаос. Черт возьми, да у нас в комнате куда опрятнее, чем в кладовке Слизня!

— Все взял? — отрывисто спросил Сириус, заглядывая в сумку. — Отлично. А, кстати, чуть не забыл. В целях конспирации придется тебе обжечь морду и навестить мадам Помфри.

— Зачем это? — вытаращил глаза Джеймс.

— Затем, что Слизнорт тебя все-таки хватился...

— Никуда я не пойду, — сердито заявил уязвленный Поттер. — Станет он бегать по лазаретам и справляться у медички о моем здоровье! — в голосе мальчика звучала плохо скрываемая обида. — Нет, серьезно, когда он вообще беспокоился о своих учениках, пострадавших от зелий?

— Две недели назад, — меланхолично отозвался Ремус. — Когда Снейп перемудрил со своими экспериментами и надышался ядовитых паров.

— Так это внеклассный кружок для избранных, а точнее, одного избранного, — пожал плечами Джеймс. — Не знаю, что он там нахимичил, но Слизнорт тогда и вправду бегал, поджав хвост. Спорим, Нюниус готовил что-то противозаконное?

— Да ну его, — обозлился Сириус. — Пусть готовит, что ему влезет. Отравится своими ядами, так ему еще спасибо все скажут.

Ремус поджал губы — в последнее время вражда со Снейпом снова стала набирать обороты после того, как он обозвал Марлин грязнокровкой в разговоре со своими слизеринцами. Мародерам этого слышать не полагалось, однако Снейпу тоже никто не давал права оскорблять девочек.

Джеймс убрал мантию-невидимку в сумку, и мальчики поспешили на пятый этаж в тайный коридор за зеркалом, чтобы до ужина поработать над зельем. Первый этап Большого плана прошел довольно успешно, что было хорошим знаком.

* * *

Варить зелье доверили Ремусу, однако и остальные не остались без работы. Кто-то нарезал ингредиенты, кто-то следил за температурой огня и регулировал ее. Зелье в изготовлении было довольно элементарным, но в одни руки справиться было все равно сложно.

Часы, проведенные за закрытым зеркалом, складывались в дни. Спустя две недели зелье настоялось и было готово к употреблению. За это время Питер исправил свою оценку за взорванный котел, но уже самостоятельно схлопотал еще два нуля. Ремус осторожно зачерпнул готового зелья из котла. Выглядело оно точно так же, как и описанное в книге — мутно-белое.

— Хорошо, что его пить не надо, а то я не до конца уверен, — сказал Ремус, разливая зелье на равные порции в другие два котла. — Поехали. Кто первый?

Спрашивать было даже лишним: Сириус, потянув себя за смоляную прядь, вырвал волос и бросил его в первый котел, над которым тут же склонились остальные. Зелье вспенилось в том месте, куда упал длинный волос с головы Блэка, и тут же успокоилось. Затем его гладкая поверхность пошла мелкой рябью, и вдруг на ней, точно на картинке, появился лохматый черный пес, смахивающий на волкодава. Сириус, увидев свою анимагическую ипостась, пришел в полный восторг:

— Я же говорил — волкодав! — довольно вопил Блэк, потирая ладони. — Джим, твоя очередь!

В отличие от друга, Джеймс не был преисполнен восторга. Сириус хотя бы примерно знал, с чем столкнется, ведь он высчитывал свою форму прежде. Злясь на себя за то, что не удосужился потратить каких-то пару часов на расчеты, Джеймс неуверенно бросил в другой котел свой волос. Результат не заставил себя долго ждать. Зелье проявило красивого гордого оленя с ветвистыми рогами и характерными кругами в виде очков вокруг глаз.

— Красавец какой, — сдержанно отдал должное оленю Поттер. — Весь в меня.

— Да, — Сириус сделал губы трубочкой и закивал головой. — Такой же олень обыкновенный.

Поттер запустил в ухмыляющегося Блэка фарфоровым пестиком. Сириус ловко увернулся, и пестик звучно угодил в каменную стену и, возмущенный таким к себе отношением, разлетелся на сотни осколков.

— Репаро, — Джеймс взмахнул палочкой, и пестик восстановился. — Акцио, — ловко поймав прилетевший к нему в руки предмет, Поттер швырнул его в такую же фарфоровую ступку и повернулся к Питеру. — Ну давай, Пит, только ты остался.

Петтигрю, кажется, пребывал в уверенности, что его анимагическая форма окажется не менее впечатляющей, чем у друзей, поэтому поспешно бросил в последний котел заранее приготовленный светлый волос. Когда поверхность зелья перестала волноваться, все заинтересованно подались вперед, а Питер разочарованно вздохнул. В котле определенно была крыса. Крупный серый грызун смешно шевелил усами и моргал глазками-бусинками. Повисла неуютная тишина. Первым сориентировался Ремус.

— Зато крысы умные. И незаметные. Тебя уж Филч точно не сможет поймать.

— Филч не сможет, а миссис Норрис — запросто, — Питер, казалось, был готов разрыдаться и сейчас сдерживался из последних сил.

Джеймс и Сириус за его спиной угрюмо переглянулись. Анимагическая форма Питера наводила на определенные размышления. Но чтобы подбодрить друга, Ремус пустился в размышления:

— Смотри, по восточному календарю у нас сейчас год крысы, так? Ну стали бы мудрецы включать в календарь этого зверька просто так. Я читал, что на Востоке крысы и мыши очень почитаются волшебниками и даже маглами, считаются символом богатства и семейного благополучия.

Немного приободрившись, Питер решил, что могло быть и хуже, хотя Джеймс был уверен в том, что хуже уже просто некуда. Но может Ремус и прав в своих убеждениях.

* * *

Чем дальше, тем хуже становилась погода: грозовые тучи, казалось, решили навеки обосноваться над территорией Хогвартса. К концу октября похолодало настолько, что уроки травологии были перенесены из теплиц в замок. Хуже всего приходилось игрокам в квиддич — возглавляемые Кроткоттом гриффиндорцы возвращались с тренировок в насквозь промокших мантиях и с посиневшими губами. Несмотря на погодные неудобства, Джеймс ловил себя на мысли, что готов отдать если не все, то многое, чтобы в следующую субботу защищать честь родного факультета на квиддичном поле. Уроки, подпольные занятия анимагией, поиск чар для Карты Мародеров — все это отнимало предостаточно сил и без дополнительных спортивных нагрузок.

За неделю до первого матча Гриффиндор — Хаффлпафф школа будто с ума сошла. Людо Бэгмен и Наземникус Флетчер додумались организовать настоящий тотализатор, узнав о существовании которого, профессор МакГонагалл рассвирепела подобно голодной мантикоре, чей покой потревожили вездесущие лепреконы. Признанная художница Хаффлпаффа, третьекурсница Алиса Брэдли рисовала на заказ плакаты и транспаранты для болельщиков, предприимчивые рейвенкловцы заранее торговали всяческой выпивкой. Одни лишь слизеринцы подчеркнуто делали вид, будто им нет никакого дела до приближающегося матча — ни хаффлпаффцы, ни тем более гриффиндорцы не вызывали у них никакого уважения. Игрой они интересовались исключительно стратегии ради, но, тем не менее, не упускали случая продемонстрировать игрокам обеих команд свое «фи».

Общая гостиная Гриффиндора гудела подобно улью. В центре внимания находились Сириус и Джеймс, которые затеяли пародию на профессора Слизнорта и Снейпа. Особенно отличился Блэк, который вылил себе на голову какую-то дрянь неизвестного происхождения, отчего его волосы слиплись и свисали сальными сосульками. Все шло неплохо ровно до того момента, когда Лили Эванс не выдержала и заявила:

— А вы похожи, Блэк. Честное слово, что-то определенно есть.

После этого Сириусу стремительно расхотелось изображать Снейпа, и он утопал в ванную комнату смывать со своей многострадальной шевелюры нечто, напоминающее разбавленный силикатный клей.

Посмеиваясь, Джеймс подошел к окну, за которым вот уже который день лил дождь. Капли стучали по карнизу, действуя на нервы. От дыхания мальчика стекло запотело, и, недолго думая, Поттер нарисовал на нем маленький снитч. Затем, войдя во вкус, изобразил целое квиддичное поле с тремя шестами и квоффлом, летящим в сторону одного из них. В последнее время квиддич занимал все его мысли. Обида на Кроткотта до сих пор грызла изнутри. Джеймсу казалось, что даже Даррен О’Хара со своего плаката, висевшего в комнате мальчиков второго курса, смотрит на него с легкой укоризной. «Я обязательно попаду в эту треклятую квиддичную команду», — с какой-то чуть ли не маниакальной злостью думал Джеймс, яростно вытирая со стекла свои художества. В те моменты, когда становилось ясно, что пора отвлечься, он предпочитал вспоминать строчки из пособий по анимагии. «Найдите и настройте в себе инстинкты животного. Сосредоточьтесь на окружающем вас мире, его запахах и красках, копните чуть глубже... Тьфу ты, — пронеслось в голове Джеймса. — Написано так, будто...»

Как именно написано в пособии по анимагии, Джеймсу додумать не дали. В гостиную ворвался смертельно бледный и насквозь мокрый Кроткотт, весь вид которого вопил о том, что он готовится совершить убийство.

— Что случилось, Реджи? — рискнула обратиться к нему какая-то девочка с пятого курса.

Кроткотт наградил ее свирепым взглядом, но до ответа все же снизошел:

— Мы на грани провала! — рявкнул он, обращаясь ко всей притихшей гостиной разом. — Дементор бы побрал эту погоду... Я только что от мадам Помфри. Таулер, слепота куриная, бладжер не заметил... свалился с тридцати футов, спасибо Пруэттам, которые кое-как поймали... Итог: половина ребер переломаны и сотрясение мозга, до игры если и поправится, то медсестра точно ему играть не даст. А что команде делать на поле без ловца? — на последних словах капитан чуть не плакал. Джеймс даже посочувствовал ему лично. А о факультете уже и говорить нечего.

— Ну не расстраивайся, — сказала все та же пятикурсница, робко поглаживающая Кроткотта по плечу. — До игры еще есть время, можно найти замену Таулеру...

— Где, скажи мне, Мэри, я найду замену лучшему ловцу?! — взбесился капитан, отшвырнув руку девочки. А затем как-то обреченно махнул рукой: — Да даже если и найду, времени натренировать его все равно нет...

— А я говорила, нечего на поле делать в такую погоду, — заявила Эммелина Вэнс, смело посмотрев в глаза Кроткотту. Кажется, она была единственной, кто не опасался грозного капитана Гриффиндорской команды по квиддичу. Остальные же сидели тихо, скорбно опустив головы. Выхода не видел никто.

Внезапно Кроткотт, чему-то нахмурившись, подался вперед. Джеймс, который снова раскрыл дурацкое пособие по анимагии, написанное китайским языком, предварительно замаскировав его под учебник по истории магии, ощутил болезненный толчок под ребра.

— Что? — недовольно спросил он, подняв глаза на Дарлу, сидевшую рядом с ним.

— Кроткотт смотрит на тебя, — пожала плечами однокурсница.

Джеймс посмотрел на капитана как раз в тот момент, когда он поднялся со своего места и направился прямо к нему. Ему даже не пришлось расталкивать по дороге толпившихся гриффиндорцев — те сами уступали ему путь, словно он был огромным ледоколом. Кроткотт замер перед Джеймсом, сцепив руки за спиной в замок. Гостиная снова затаила дыхание, гадая, что же пришло в голову капитану.

— Поттер, — тихим голосом сказал Редж.

— Кроткотт, — нахально отозвался Джеймс, демонстративно поднимая книгу повыше. Он уже понял, зачем капитан к нему подошел, но как-то слабо в это верил.

Капитан какое-то время молчал, явно собираясь с духом. Джеймса это развеселило — не каждый день видишь робеющего перед второкурсником капитана команды. Кроткотт, видимо, и впрямь не знал, как бы начать разговор.

— С квоффлом ты вроде бы неплохо управляешься, — начал Редж, выдавив из себя улыбку. Джеймс приподнял брови. — А со снитчем как?

— Не пробовал, — буркнул Джеймс и указал на свои очки. — Думаешь, я смогу разглядеть крохотный мячик? Да еще и при такой погоде?

— Выбирать нам особенно не из чего, знаешь ли, — вздохнул Редж. Вид у него был до такой степени жалким, что Поттер понял: желание насолить вредному капитану гораздо слабее жажды выйти на поле и принести Гриффиндору победу. —Ты летаешь так, словно родился в воздухе. Серьезно, забудь все, что я тогда тебе наговорил. Выручай.

— Ладно, — Поттер изо всех сил старался сделать вид, будто делает Кроткотту величайшее одолжение, хотя на самом деле внутри у него все органы будто в пляс пустились. — Потренируюсь, попробую.

С губ капитана сорвался облегченный вдох. Хмурое бледное лицо осветилось улыбкой, и Поттер невольно улыбнулся в ответ. Гриффиндорцы снова зашумели, приветствуя нового ловца команды, хоть и временного. Впрочем, об этом счастливый по уши Джеймс старался не думать.

День матча выдался таким же дождливым, как и все предыдущие. Словно все тучи Британии решили собраться в одном месте и устроить какой-то свой шабаш. Весть о том, что гриффиндорский ловец травмирован и сейчас отлеживается в лазарете, облетела весь замок со скоростью молнии. Хаффлпаффцы воспряли духом, рейвенкловцы принялись с утроенной силой делать ставки, слизеринцы лениво обсуждали, сколько продержится на метле новый ловец Гриффиндора. Сами гриффиндорцы, посетив пару персональных тренировок Поттера, были вполне довольны и сейчас как-то хитро улыбались, словно у них была совершенно секретная тактика, позволяющая обыграть хаффлпаффцев, как младенцев.

Завтрак проходил бурно. Гриффиндорцы один за одним подходили к игрокам и желали удачи. Джеймс на все приветствия скромно отмалчивался. На самом деле такой уж уверенности в себе он не испытывал. Он никогда не интересовался позицией ловца в квиддиче, которая казалась темпераментному Поттеру самой пассивной. Он говорил с Таулером, который дал ему пару ценных советов, но... Ощущение, что что-нибудь обязательно пойдет не так, не покидало его ни на минуту.

— Дружище, если ты ничего не съешь, тебя с метлы собьет одним порывом ветра, — проворчал Сириус, накладывая Джеймсу в тарелку омлет с сыром. — Тогда точно прости-прощай, команда.

Джеймс встрепенулся и стал торопливо поглощать завтрак, причем ощущения у него были такими, словно он жует резину. Впрочем, сойдет. Голода он все равно не испытывал.

Водоотталкивающие чары работали прекрасно, и Джеймс подумал, что могло быть куда хуже. Стараясь не обращать внимания на сновавших туда-сюда охотников, Поттер неторопливо летал по стадиону, высматривая крошечный золотой мячик, который ему требовалось поймать. На тренировках у него получалось неплохо, и вдруг впервые за все время ему пришло в голову, что победить ему действительно по силам! Ловец Хаффлпаффа особенной скоростью и маневренностью не отличался, а Поттер на своей новейшей метле выписывал головокружительные пируэты, наслаждаясь тем, что может играть. Даже моросивший дождик перестал раздражать его. С гриффиндорской трибуны за ним наблюдала Лили Эванс, в восхищении прикрыв ладошками рот. В зеленых глазах девочки светился восторг и паника, стоило Поттеру повиснуть вверх тормашками или войти в очередное пике. Единственным человеком, который не следил за игрой, а был прикован глазами к трибуне гриффиндорцев, был слизеринец Северус Снейп, которому взгляды Лили, направленные на Джеймса, определенно очень не нравились.

Снитч был пойман на семьдесят шестой минуте игры. Джеймс заметил его в тот самый момент, когда в его сторону летел шальной бладжер. Ловко увернувшись, Поттер завис над кольцами противника и в этот самый момент снитч стремительно пролетел сквозь левое кольцо. Сорвавшись с места, Джеймс в три секунды нагнал мячик и сомкнул вокруг него замерзшие пальцы. Свист мадам Трюк и осознание победы затмили все прочие мысли о том, что игра получилась какой-то скучной, поскольку ловец Хаффлпаффа в тот момент находился далеко и, следовательно, погони за трофеем бы не получилось. Пролетая над стадионом и демонстрируя беснующимся болельщикам зажатый в кулаке снитч, Джеймс приветствовал гриффиндорцев и даже профессора МакГонагалл, которые вопили до хрипоты. Он смог, черт побери! Он выиграл, он принес Гриффиндору победу! Счастье было почти осязаемым, казалось, протяни руку и сможешь его ощутить...

Матч Гриффиндор — Слизерин Джеймс наблюдал с трибуны. Разочарование жгло его изнутри, но, в конце концов, Кроткотт взял его ловцом только на игру с хаффлпаффцами.