Подопечный / Pet Project (гет)

Ничто не указывало на то, что секунду назад Северус проснулся. Он не вздрогнул и продолжал так же глубоко и размеренно дышать. И лишь слегка напрягшиеся ноги и плечи могли выдать, что он готов вскочить в любую секунду.

Тихое позвякивание, которое его разбудило, повторилось снова. Теперь он узнал мелодичный звук фарфора и едва слышные шаги босых ног Ринка. Северус был в своих покоях. В своей кровати. В безопасности. Поняв это, он снова расслабился.

Все еще не открывая глаз, Северус слегка нахмурился, ощутив, что вместо рубашки и брюк на нем длинная плотная ночная сорочка. Крепко же он уснул после того, как прилег. Непривычно, что Ринк переодел его, а он и не заметил. Обычно он мгновенно просыпался, даже несмотря на осторожную и почти незаметную магию эльфов — Ринк очень серьезно относился к своим обязанностям.

Северус повернулся, чтобы взглянуть на часы, чьи стрелки показывали только время. Он был твердо убежден, что часы нужны только для этого, а вовсе не для всякой чуши, вроде того, кто где находился. Циферблат показал седьмой час. Раннее утро. Как такое возможно? Попрощавшись с Альбусом, он лег в час ночи, и это значит, он проспал почти пять часов. Северус нахмурился сильнее, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз так долго и хорошо отдыхал без помощи зелий.

Когда он это обдумал, то уставился тяжелым взглядом в потолок. Чай! Чертов Альбус! Что старик подмешал ему, чтобы он так отключился? Или же воспользовался тонким колдовством, которое Северус не заметил? Северус давно примирился с Альбусом и признал его своим наставником и доверенным другом, но вот постоянное вмешательство старика приводило в бешенство. Северус был совершенно уверен: только уважение, которое он испытывал к Альбусу, удерживало Снейпа от того, чтобы придушить самого могучего волшебника в мире его же собственной бородой. Какие заголовки украсили бы передовицу «Пророка»!

Северус покачал головой, зарычав, отшвырнул покрывало и отправился в ванную комнату. Позже он непременно поговорит с Альбусом. Старый лис не отделается отнекиванием или своим обычным: «Это только ради твоего блага, мой мальчик». Жаль, придется отложить беседу, сейчас ему надо подготовить материал по СОВам для шестикурсников. Да еще организовать кое-что для мисс Грейнджер.

Босиком зайдя в ванную комнату, Северус махнул рукой, и кран тут же включился. Вскоре в холодном воздухе повис пар, и мысли Северуса вновь вернулись к Альбусу и его коварным методам. Северус фыркнул. Можно подумать, одна ночь крепкого сна поможет. И все же — признался он самому себе — отдых явно пошел ему на пользу: сегодня утром он чувствовал себя намного бодрее и свежее, чем обычно. Да и не было привычной заторможенности, которая наступает после приема зелья сна-без-сновидений.

Слегка дрожа от холода, он натянул серую рубашку, даже не потрудившись взглянуть в зеркало. Он перебирал в уме зелья, которые мог ему подлить Альбус.

* * *

Гермиона зашла за всеми в класс зельеварения, обуреваемая дикой смесью чувств: страха и головокружительного волнения. Эти ощущения были настолько сильны, что она даже не смогла позавтракать — казалось, ее желудок сжался, и ей удалось выпить только тыквенный сок.

Сейчас она даже была рада ходящим по Хогвартсу слухам: ее друзья полагали, что она так нервничает только потому, что в первый раз увидит профессора Снейпа после того происшествия. Они не приставали к ней и не выпытывали, почему она так взвинчена и ничего не ест.

Даже Невилл подошел к ней, чтобы успокоить. Гермиона почти подавилась соком, когда он сказал ей, что Снейп — боггарт Невилла, между прочим! — не так уж и страшен, и ей нужно расслабиться. Расслабиться. Похоже, профессор Грейнджер-Снейп намного больше повлияла на Невилла, чем она думала. Не то чтобы ее это сейчас как-то подбодрило.

Но она не могла сказать друзьям, что совет успокоиться вряд ли ей подойдет. Ведь вчера она позволила эльфу увлечь себя в покои профессора — очень красивые, надо заметить — где она заменила обычную простыню на волшебную. Простыню, которую она сшила сама с помощью магии и которая стоила ей почти полной потери сил и...

О Боже всемилостивый!

Уже сидя за партой, Гермиона пыталась подавить поднимающуюся тошноту и успокоиться. Она сосредоточилась на зельеварении, расставляя предметы для урока. Котел. В порядке. Я не волнуюсь. Чемодан с ингредиентами. В порядке. Все будет хорошо. Домашние задания. В порядке. Я ни о чем не переживаю.

Гермиона уронила голову на руки. Кого я пытаюсь обмануть?

Что если он узнал? Он ложился на кровать? А если он заметил печать? Он выспался? А вдруг он понял, что кто-то был в его комнатах? И изменит ли одна ночь здорового сна его поведение и настроение? А если он выяснил, что это моих рук дело?

Меня сейчас стошнит. С бешено бьющимся сердцем, полностью сгрызя ноготь на пальце, она снова и снова прокручивала эти мысли, чувствуя, что сходит с ума от паранойи. Неудивительно, что, когда дверь распахнулась с обычным грохотом и хмурый профессор Снейп ворвался в класс, Гермиона не просто вздрогнула, но даже полузадушено вскрикнула.

Профессор Снейп не остановился и даже не взглянул на нее, а только громко сказал:

— Минус десять баллов, мисс Грейнджер, за нарушение тишины на моем уроке.

После такой знакомой фразы вся нервозность Гермионы исчезла, словно... да, словно по мановению волшебной палочки. Сосредоточившись на профессоре, который что-то писал на доске, Гермиона с трудом подавляла совершенно неуместную ухмылку. Ученики, только что потерявшие десять баллов, не ухмыляются. По крайней мере, она получила ответ на свой вопрос: нет, он ни о чем не догадался.

Однако ее удивило мрачное настроение профессора. Неужели простыня не подействовала? Ухмылка исчезла. Надо будет поговорить с Ринком и выяснить, что же произошло. А сейчас нужно забыть про любопытство и сосредоточиться на уроке.

* * *

Облокотившись на стол, профессор Снейп разглядывал учеников шестого курса, которые покидали помещение. Слизеринцы хихикали и болтали, чувствуя себя уверенно, ведь самый ужасный учитель Хогвартса был на их стороне, а значит, наказания не последует. Равенкловцы и хаффлпаффцы сгрудились в кучу, олицетворяя принцип «в толпе сильнее».

Необычным было поведение Лонгботтома: он покинул помещение с гордо поднятой головой. Одной рукой он держал книги, а другую засунул в сумку и, казалось, что-то крепко сжимал. Надеюсь, там не его домашний питомец, подумал Северус. Если еще раз я поймаю его с жабой на моем уроке, то превращу в муху и скормлю его же амфибии.

Теперь остались только Поттер и Уизли, которые тихо переговаривались, терпеливо поджидая мисс Грейнджер, собирающую свои пергаменты.

В целом урок прошел хорошо, хоть и оказался несколько омраченным по-прежнему кипящей злостью на Альбуса. Северус не мог решить: он сердится на Альбуса потому, что тот ему что-то подлил, или же потому, что он, Северус, этого не заметил? Однако приходилось признать, что хороший сон значительно помог ему легче перенести личный ад под названием «урок». У восьмидесяти процентов класса получилось сварить более-менее прилично зелье, никто не умер, а еще ему удалось всего парой слов и презрительной ухмылкой довести гриффиндорцев до белого каления. Во всем этом радостном времяпровождении была всего одна ложка дегтя.

Гермиона Грейнджер.

Снейп годами изводил гриффиндорцев. Он стал настоящим профессионалом по распознаванию мельчайших признаков ярости и отчаяния: сжатые кулаки, стиснутые зубы, покрасневшее лицо или сверкающие от сдерживаемых слез глаза. Сегодня он даже превзошел себя — крепкий сон значительно освежил голову. И именно Грейнджер не давала поводов, а лишь улыбалась ему и порой смотрела на него, озабоченно нахмурив лоб. Пожалуй, Снейп сказал бы, что так обычно его разглядывает Альбус — со смесью симпатии, снисходительности и тревоги.

Сегодня Северус достиг нового уровня в сарказме, стараясь вывести ее из себя. Напрасно. Ее снисходительная и заботливая улыбка, которую он помнил еще с последнего его приступа ярости, настолько выбивала из колеи, что в конце концов он отстал от мисс Грейнджер. Снова он не разгадал загадку Гермионы Грейнджер, но не намеревался сдаваться. Сегодняшний вечер обещал быть весьма интересным.

* * *

После окончания урока Гермиона аккуратно складывала книги, вполуха прислушиваясь к разговору Гарри и Рона о том, какие шансы у Хаффлпаффа завоевать в этом году кубок школы. Слизерин пока находился на третьем месте, но хаффлпаффцы всего на несколько баллов отставали от гриффиндорцев. Все еще могло измениться.

Все мысли о факультетах и баллах мигом вылетели из головы, когда перед ней внезапно возник профессор Снейп.

— Мисс Грейнджер, останьтесь. Уизли, Поттер, исчезните.

При этом она даже не удостоил обоих мальчишек взглядом.

По возмущенному пыхтению позади себя Гермиона поняла, что профессор вновь добился своего. Она не сомневалась: он прекрасно представляет, как они себя поведут. Зная, что это грозит им потерей баллов, Гермиона быстро повернулась и пригвоздила обоих сердитым взглядом. Увидев упрямое лицо Гарри и покрасневшие уши и шею Рона, она решила, что вмешалась вовремя.

Она покачала головой, и мальчишки сдались, хотя Гарри мрачно посмотрел на профессора.

— Идите, мы встретимся за обедом. Я должна обсудить с профессором Снейпом мою отработку.

Выражение лиц обоих мальчишек ясно говорило, что они думают об отработке. Но Гермиона считала, что она еще легко отделалась. Рон и Гарри не знали, что она целых два раза позволила себе высказаться о ресницах профессора. Разумеется, она не собиралась просвещать друзей, этот секрет она унесет в могилу.

Проследив, как мальчишки покинули класс, она повернулась к профессору. Тот наблюдал всю разыгравшуюся сцену с поднятой бровью и ухмылкой.

Лучше всего, решила Гермиона, сначала извиниться. Но теперь, когда она стояла прямо перед ним, вся ее хорошо подготовленная речь вылетела из головы.

— Сэр, я...

С чего начать? Она наделала столько глупостей. Гермиона попыталась снова:

— Сэр, я хотела попросить прощения за то, что случилось во вторник. Я была не в себе. На самом деле я помню не все, что произошло в этот день, многое словно в тумане и расплывчато. Но то, что я помню, — непростительно.

Снейп не ответил ей, молчание давило. Гермиона изо всех сил старалась не начать ерзать под его взглядом. Когда профессор наконец заговорил, она вздохнула почти с облегчением.

— Вы не подозревали об опасности, которой себя подвергли, ведь так?

Она слегка сгорбилась на своем стуле.

— Нет, сэр.

Профессор Снейп слегка склонил голову к плечу, и Гермиона ощутила, что ее рассматривают и оценивают. Под этим всепроницающим взглядом она почувствовала себя неуютно.

— Теперь вы знаете? — спросил профессор, удовлетворившись увиденным.

— Рон и Джинни объяснили мне, — ответила Гермиона, нахмурившись. Когда профессор Снейп ничего не сказал, она решила, что можно продолжать. — Я никогда не задумывалась, что эксперименты с магией могут быть столь опасными. Я уже до этого применяла сложную магию без последствий, — как только эти слова вылетели из ее рта, она вздрогнула. Пожалуй, этого не стоило говорить.

— О да, ведь вы столько всего изучили, — произнес он с насмешкой, отчего Гермиона поморщилась. Она не знала никого, кто с такой изящностью может оскорбить другого человека. Ты не осознаешь, что тебя ранили клинком, пока не обнаружишь кровь.

И внезапно он словно преобразился. Нет, он все так же внушал страх, взгляд оставался таким же мрачным, а руки — скрещенными на груди. Снейп словно излучал опасность. И все же Гермиона заметила: что-то изменилось. Самым лучшим сравнением, пожалуй, явилось бы хорошо охраняемое помещение, с которого сняли защитные чары. Помещение казалось прежним, но теперь в него можно было беспрепятственно войти.

Хотя, с другой стороны, она уже так долго наблюдала за профессором и научилась различать мельчайшие изменения в поведении, что, возможно, принимала желаемое за действительное и видела то, чего на самом деле не было. Наверное, она и правда рехнулась, как утверждал Рон.

— Что вы хотите от меня, мисс Грейнджер?

Гермиона не знала, что удивило ее больше: вопрос или же то, как профессор Снейп его задал. Профессор спросил вежливо, с долей любопытства и лишь легким налетом недоверия.

С другой стороны, подумала она, возможно — но только возможно — я на самом деле разглядела что-то новое в этом непонятном человеке.

— Я... — Гермиона запнулась, неуверенная, чего он ожидает от нее. Она ни разу не думала о том, чего же она хочет от него, — в последнее время она сосредоточилась на том, что она могла сделать для него. Конечно, профессор об этом не подозревал, а значит нетрудно было понять: он полагает, будто ей от него что-то нужно.

— «Хочу», мисс Грейнджер, — продолжил Снейп, когда она замолчала. — Ну же, это так просто. Уже довольно давно вы так или иначе пытаетесь привлечь мое внимание. Я не глупец и не слепой. Вы изменили свое поведение на моих занятиях. Вы даже дошли до того, что помогаете Лонгботтому вне уроков, благодаря чему у него будет неплохая оценка. Чего. Вы. Хотите?

И в этот миг Гермиона еще немного повзрослела.

— Сэр, можно я подумаю над вашим вопросом?

К ее удивлению, Снейп кивнул.

— Ну хорошо, даю вам время для размышления. Увидим, правильно ли вы его используете.

И вдруг он снова изменился и стал профессором Снейпом, а не Северусом Снейпом. Гермиона не понимала, откуда она знает, но была в этом уверена.

— Сначала, мисс Грейнджер, я решил назначить вам отработку сразу после ужина, но передумал. По окончании ваших уроков мы встретимся у главных ворот. Оставайтесь в школьной форме и возьмите верхнюю мантию.

В Гермионе мгновенно проснулось любопытство. Время от времени профессор Снейп посылал учеников в Запретный лес, чтобы собирать травы, но, как правило, тогда за студентами присматривал Хагрид. Она еще ни разу не слышала об отработках за пределами замка с профессором Снейпом.

— Сэр, что мы будем делать?

Он сердито на нее посмотрел.

— Об этом вы скоро узнаете. Итак, вы упомянули, что уже варили высшие зелья без последствий.

— Да, сэр.

«Защитное заклинание Снейпа», как Гермиона про себя назвала его замкнутость, похоже, слегка ослабло благодаря ее уважительному тону. Снейп продолжил нормальным голосом, в котором слышалась легкая насмешка с примесью нетерпения:

— Разница между тем, что вы делали раньше, и тем, что случилось на этой неделе, огромна. Когда вы сварили оборотное зелье — и да, мисс Грейнджер, мне известно, что произошло тогда, — последствия были растянуты на продолжительное время. К тому же, несмотря на сложные ингредиенты и процесс приготовления, само зелье достаточно простое. Не требуется много магии, чтобы сварить его. Кажется, на пятом курсе вам удалось создать щит протего?

Спросив себя, откуда он это знает, Гермиона кивнула и сказала:

— Да, сэр.

— И снова всего лишь одиночное заклинание, мисс Грейнджер. Чтобы вызвать такое сильное магическое истощение, как у вас, необходимо растянуть заклинание на несколько дней, а творить его довольно продолжительное время, — он помолчал и спросил: — Полагаю, что колдовство, которое привело вас в столь плачевное состояние, относится к разряду защитных чар?

Гермиона вздрогнула и посмотрела на него большими глазами.

— Откуда вы знаете?

Снейп, который до этого стоял у ее парты, развернулся и отошел к своему столу. Он облокотился на край стола именно так, как всегда делала она в роли профессора Грейнджер-Снейп.

— Знаю, мисс Грейнджер, поскольку именно непростительные и сильные защитные заклинания отнимают больше всего магии, — он посмотрел на Гермиону, подняв бровь, и добавил: — И причина тому одна.

Он помолчал и, ожидающе глядя на нее, спросил:

— Итак, что у них общего, мисс Грейнджер?

У Гермионы от восторга по телу словно пробежал ток, когда она поняла, что профессор предлагает ей новый урок и спрашивает ее. Боже всемилостивый, он спрашивает ее. Он. Спрашивает. Ее. Гермиону Грейнджер.

Профессор Северус-я-ненавижу-всех-гриффиндорцев-Снейп просил ее ответить на вопрос. Это было... даже лучше, чем Рождество. Лучше шоколада.

Гермиона выпрямилась на стуле и даже подсунула ладони под себя. Но и без ее поднятой руки невозможно было не заметить плещущую через край энергию. Изготовление магической простыни подсказало ей ответ.

— Недостаточно просто говорить, что ты хочешь этого и намереваешься сделать. Нужно действительно желать этого.

Она замолчала и закрыла глаза, вспоминая магию, которую направляла, чтобы вышить печать. Вспомнила мысли и чувства, которые испытывала тогда: облегчить жизнь профессору Снейпу, защитить и уберечь. Открыв глаза, она улыбнулась профессору.

— Слабые устремления не принесут успеха. Нужно быть готовой вложить всю себя в магию, в заклинание.

— Приемлемо.

Его ответ прозвучал сдержанно, но Гермионе показалось, что профессор Снейп остался доволен ее словами.

— Мисс Грейнджер, детям по многим причинам не рассказывают о таких заклинаниях до того, как они окончат седьмой курс. Вы самая старшая среди своих одноклассников — это-то и спасло вас. Вам просто повезло. Но хотя гриффиндорцы наивно полагают, что везение всегда на их стороне, поверьте, мисс Грейнджер, не стоит чересчур уповать на удачу, она может резко передумать и оставить вас.

— Но разве такое заклинание может быть опасным еще чем-то, кроме истощения?

— Ай-ай, мисс Грейнджер, какое разочарование. Вы не думаете. Впрочем, как и всегда. Я же сказал вам, что существует два вида заклинаний, которые настолько влияют на магов.

И ее осенило.

— О. Непростительные. Нужно быть готовым вложить свою душу и сердце... — она замолчала и задумалась. Когда она вышивала печать, то полностью отдалась на волю магии. Она помнила тепло, текущее через нее. Тяжело было представить, какой урон нанесла бы злая магия ее душе, ее магической сущности.

Гермиона вздрогнула. У того, кто практикует такие заклинания, навсегда останутся шрамы на душе. Она посмотрела на своего учителя, который настороженно ее разглядывал, и кое-что поняла. Рон, Гарри и она только предполагали, но теперь она знала: профессор Снейп применял такие заклинания. Она не имела понятия, какие и как часто, но теперь почти отчетливо видела раны. И вместо страха или отвращения почувствовала восхищение. Он действительно погружался в черноту, но смог выбраться благодаря своей силе и воле. Это было... У Гермионы просто не хватило слов.

* * *

Северус ждал, наблюдая за мисс Грейнджер, которая обдумывала его слова. Он заметил, насколько выразительно ее лицо — не представлялось никакого труда прочитать ее мысли и понять эмоции. Радость мисс Грейнджер от разговора с ним выдавалась жестами и сияющими глазами, хотя Северус не мог понять, почему ей так важно его признание.

Мисс Грейнджер закрыла глаза, и он понял, что она еще раз вспоминает проделанное колдовство. Когда на ее лице отразилось благоговение, восхищение и радость, Северус задался вопросом, что за заклинание она применяла. Он не станет спрашивать. Скорее всего, высшее защитное заклинание для Поттера. Если поинтересоваться, то она наверняка испугается. Северус нахмурился. Он ненавидел свое двойное задание: с одной стороны, ему надо подготовить Поттера к встрече с Темным Лордом, с другой — не дать Поттеру и его друзьям делать это самим.

А затем мисс Грейнджер прозрела насчет непростительных. Она распахнула глаза и уставилась на него. Ужас в ее взгляде, когда она поняла, кто он и на что способен, не стал для Северуса откровением. Но он оказался совершенно не готов к неприкрытому восхищению, отразившемуся во взоре мисс Грейнджер спустя пару секунд. Если честно, Снейпу стало не по себе. Поплотнее запахнув мантию, он выпрямился.

— Подумайте об этом, мисс Грейнджер, и не забудьте: мы встречаемся сразу после окончания уроков возле главного входа. Вы свободны. — И, резко развернувшись, ушел в рабочий кабинет, захлопнув за собой дверь.

* * *

Позже Северус с едва сдерживаемым нетерпением ждал мисс Грейнджер. Взглянув на часы, он понял, что до назначенного времени еще пятнадцать минут. Он сам пришел слишком рано, обвинять некого. Хотя он мог бы свалить вину на директора — Северус думал, что встреча с ним продлится дольше.

Хитрый старый маразматик изо всех сил отрицал, что накануне подлил в чай какое-то зелье. А затем быстро выпроводил Северуса из кабинета, напомнив об отработке с мисс Грейнджер и не дав вставить ни слова. А как Дамблдор возмущался!.. Он даже превзошел самого себя — в прошлый раз, когда имя Северуса совершенно необъяснимым способом появилось в списке учителей, сопровождающих учеников в Хогсмид, директор не был и вполовину так убедителен. Хотя Северус и сейчас ему не поверил.

Услышав тихие шаги, Северус по привычке спрятался в нише, слившись с темнотой. Со своего места он увидел на втором этаже мисс Грейнджер — прямо у ее ног лестница поменяла свое направление. Он ухмыльнулся. Теперь девчонка не успеет спуститься вовремя, и он лишит ее баллов за опоздание. Он сам понимал, насколько это мелочно, но снятие баллов оставалось для него одной из немногих радостей жизни. Все думали, что он настолько несправедлив лишь к гриффиндорцам. Но на самом деле он просто делал это напоказ, чтобы сохранить репутацию, с хаффлпафцев и равенкловцев он снимал не меньше баллов, но не столь заметно.

Но вдруг он увидел нечто необычное. Лестница послушно вернулась и встала на место. Северус услышал тихое «Спасибо» и радостный смех, эхом прокатившийся по холлу. Похоже, мисс Грейнджер поняла, что замок тоже обладает разумом, и даже начала с ним общаться. Его ухмылка перешла в настоящую улыбку. Все-таки он не ошибся: мисс Грейнджер обладала хорошим потенциалом, хотя и не всегда верно могла оценить собственные силы.

Но когда он вышел из ниши, ничто не указывало на то, что он доволен.

— Добрый день, профессор, — поприветствовала мисс Грейнджер его той самой открытой честной улыбкой, которой одаривала весь последний год. Тогда он подозревал, что мисс Грейнджер что-то задумала. Время показало, что он ошибался, но даже до сих пор он оставался настороже. Подозрительность всегда себя оправдывала.

Он заметил вычищенную верхнюю мантию, которую мисс Грейнджер перекинула через руку. Глаза девчонки светились любопытством. Другие ученики всегда боялись его, а эта готова была забросать вопросами. И хотя он не собирался отвечать на них, все же мысленно записал очко на счет мисс Грейнджер — за сдержанность. За последний год она научилась терпению, и это явно шло ей на пользу.

— Наденьте мантию и следуйте за мной.

И, больше не оглядываясь, Северус развернулся и направился к двери. Стремительно, но так, чтобы Грейнджер не отставала, он шел к внешним воротам. Пройдя их, он остановился. Мисс Грейнджер слегка запыхалась, хотя и непонятно было — от быстрого темпа или же переполняющего ее любопытства.

— Подойдите, мисс Грейнджер, и возьмите меня за руку.

Когда она без страха и колебаний сделала это, Северус ощутил радость, смешанную с тем самым непонятным чувством, что и раньше, в классе. Он притянул мисс Грейнджер к себе и прижал спиной к своей груди, крепко удерживая ее ладонь.

— Мы аппарируем в паре. Это сложнее, чем одиночная аппарация, многие теряют равновесие, — тут он подпустил в голос насмешку и добавил: — Когда мы прибудем, постарайтесь, пожалуйста, чтобы вас не вырвало на мои ботинки.

Он заметил, что она окаменела от возмущения в его руках, и аппарировал.

* * *

Гермиона полагала, что аппарация с профессором Снейпом будет похожа на перемещение с Ринком. Тогда она почти не заметила, как Ринк аппарировал их обоих из ее комнаты в спальню профессора. Но она очень быстро поняла, что сильно ошибалась. В глазах потемнело, ребра сдавило со страшной силой, легким не хватало воздуха, и в голове шумело. Казалось, ее выдавливают откуда-то, точь-в-точь как зубную пасту. И когда она решила, что сейчас умрет, все закончилось. Жадно вдыхая воздух, Гермиона боролась с подступающей тошнотой, обмякнув в поддерживающих ее руках и испытывая огромную благодарность к профессору.

Она не распрощалась с обедом, но это стоило ей героических усилий. Слава Богу, профессор Снейп назначил отработку пораньше, вряд ли она смогла бы сохранить в желудке ужин. Пытаясь подавить тошноту и мельтешение перед глазами, она тем не менее сознавала, что профессор Снейп держит ее. Наконец ей удалось сглотнуть комок и твердо встать на ноги.

И он тут же отпустил ее руку и отступил. Гермиона огляделась и удивилась, поняв, что они стоят прямо перед магическим госпиталем. Она с недоумением посмотрела на профессора Снейпа.

— Больница Святого Мунго, сэр?

— Последствия, мисс Грейнджер, — он выпрямился и направился к двери, бросив через плечо: — Поторопитесь, вы и так долго копались.

Копалась? Я не копалась! Она поджала губы и сердито прошагала мимо Снейпа. И лишь оставив позади середину лестницы, поняла, как изящно он ею манипулировал. Она знала, что профессор использует слова, чтобы отвлечь от своих поступков и вывести людей из себя. После аппарации он был с ней любезен, а затем нарочно разозлил. И она повелась.

Мерлиново дерьмо! Провались к черту! Покраснев от собственных мыслей, она постаралась проигнорировать свою новую черту характера, которой, похоже, являлась любовь к крепким словам. Прежде чем окончу школу, я стану ругаться как матерый моряк, и в этом будет вина профессора!

Гермиона подавила злость, преодолела последние ступеньки и взялась за ручку, собираясь открыть и придержать дверь перед учителем. Улыбнулась ему и слегка склонила голову.

— После вас, сэр.

Мерзкий хитрый слизеринец. Больше я не клюну на твои издевательства.

Благие намерения пропали втуне, поскольку профессор Снейп, не обратив ни малейшего внимания ни на нее, ни на дверь, свернул направо и исчез за одной из массивных колонн.

— Забудьте этот вход, мисс Грейнджер, и следуйте за мной.

В очередной раз ощутив себя дурой, Гермиона подавила вздох и пошла за ним. И лишь завернув за колонну, увидела другой вход.

Теперь она еще больше растерялась и почувствовала себя совершенной идиоткой, когда профессор Снейп с широкой улыбкой и жестами самого заправского джентльмена с легким поклоном распахнул и придержал для нее дверь.

Покраснев до кончиков волос, Гермиона вошла и, сделав пару шагов, остановилась. Она оказалась в открытом холле, который напомнил ей приемную ее родителей. За столом сидела ведьма, загораживая проход дальше. Все это было совсем не похоже на ту больницу Святого Мунго, которую она узнала, когда они навещали мистера Уизли после укуса Нагини. Гермиона в очередной раз удивилась, увидев, как ведьма махнула им рукой, даже не взглянув, когда профессор Снейп уверенно прошел дальше.

Профессор Снейп повел ее по коридору, в котором оказалось множество дверей. Минуя их, Гермиона заметила, что за некоторыми явно шла оживленная деятельность, но профессор Снейп не обращал внимания и не считал нужным объяснить, что там происходит, хотя Гермиона была убеждена: он прекрасно обо всем осведомлен.

Время от времени они встречали и других людей, и профессор Снейп приветствовал каждого кивком. К удивлению Гермионы, люди в ответ кивали с большим уважением. Похоже, он ходит по этим коридорам с той же уверенностью, что и в Хогвартсе. Ее одолевало любопытство, но она не собиралась поддаваться порыву и забрасывать Снейпа вопросами. Когда профессор захочет, он сам всё расскажет.

Она позволила себе ухмылку, спеша за ним вглубь госпиталя, поскольку была уверена, что, несмотря на слухи, ходившие среди первокурсников, профессор зельеварения не имел глаз на затылке. Она докажет ему, что научилась терпению... ну или чему-то, близкому к терпению.

Она следовала за ним по каким-то лестницам, а один раз они воспользовались чем-то, что, как решила Гермиона, являлось неким магическим подобием лифта. Наконец они спустились по ступенькам, ведущим в очередной длинный коридор, и остановились. На возвышении сидела полная ведьма с короткими седыми волосами, которая встретила их с улыбкой.

— Северус, добро пожаловать. — Женщина улыбнулась еще шире. — Сегодня ты даже вовремя.

Гермиона безмерно удивилась, когда профессор элегантно поклонился женщине.

— Как всегда, — ответил он, словно продолжая старую, понятную двоим друзьям шутку.

Гермиона вытаращилась на него, не зная, чему удивляться больше: тому, что волшебница подшучивает над профессором, или же тому, что он ей отвечает. Это относилось к разряду вещей, которые заставляли усомниться в действительности происходящего и переворачивали мир с ног на голову.

Но ее мир быстро вошел в привычные рамки, когда подшучивающий профессор вновь превратился в язвительного мастера зельеварения.

— Ведите себя прилично, мисс, — приказал он. — И перестаньте хватать ртом воздух, словно рыба на берегу. — Это помогло, и Гермиона захлопнула рот.

Женщина спустилась с возвышения, подошла к ним и протянула Гермионе руку.

— Добро пожаловать в больницу Святого Мунго, мисс Грейнджер.

Услышав свое имя, Гермиона быстро взглянула на профессора, что не осталось незамеченным целительницей.

— Не волнуйтесь, дорогая. Северус рассказал мне о вашем магическом истощении, и я хотела бы еще раз вас осмотреть.

Профессор Снейп скорчил пренебрежительную гримасу.

— Разумеется, ты полностью доверяешь диагнозу и лечению, которые установили я и мадам Помфри.

Целительница продолжала, словно и не слышала его:

— А потом вы поможете мне с работой.

Профессор величественно склонил голову, словно Гермиона была всего лишь слугой, до которой он снисходил и считал нужным пояснить.

— Это ваша отработка, мисс Грейнджер. Целитель Альверес является главой Отделения для пострадавших от проклятий. Я подумал, вам не помешало бы своими глазами увидеть, что вы могли с собой сделать.

* * *

Левую ногу поднять, левую ногу опустить. Правую ногу поднять, правую ногу опустить. Они почти пришли. Почти дома. Гермиона и представить себе не могла, что от главных ворот Хогвартса до входа в замок так долго идти. Левую ногу поднять, левую ногу опустить. Правую ногу поднять, правую ногу опустить. И о чем только думали Основатели, возводя замок настолько далеко? Левую ногу поднять, левую ногу опустить. Правую ногу...

— Остановитесь, мисс Грейнджер.

Гермиона не хотела останавливаться, только не сейчас, когда уже виднелись огни Хогвартса. У нее не осталось сил, как и ни малейшего сомнения, что она никогда не станет целителем. Она проголодалась. Чем бы ни занимались эльфы больницы, снабжать столовую нормальной едой явно не входило в их обязанности. Она чувствовала себя опустошенной. Эта отработка оказалась самой наглядной за всю ее учебу. Гермиона вздрогнула, вспомнив то, что ей довелось сегодня наблюдать. И в довершение всего ее мантия была покрыта пятнами, которые наверняка даже эльфы не смогут вывести, а в левом башмаке ощущалось что-то мерзкое.

И, как всем несовершеннолетним волшебникам, Гермионе не разрешалось колдовать за пределами Хогвартса, а профессор Снейп не посчитал нужным простым эванеско почистить ее мантию. Гермиона была уверена, что он намеренно игнорировал ее жалкое состояние и отвратительный запах. Но она не будет возмущаться. Особенно учитывая, что ее спокойствие только злит профессора.

Неудивительно, что директор всегда забавляется, когда решает какие-то вопросы с профессором Снейпом, даже если у последнего отвратительное настроение. Это как игра: кто кого переупрямит. Разозлился первый — значит, проиграл. Что ж, никаких сомнений: лично она сегодня проиграла почти по всем статьям. Новичок против мастера. Разве у нее был шанс сохранить самообладание?

Решив, что уж сейчас она покажет класс, Гермиона выдавила улыбку и затолкала поглубже раздраженный вздох. Остановившись, она повернулась к профессору Снейпу.

— Сэр?

Она не успела даже удивиться, когда он достал палочку, и Гермиона почувствовала легкую щекотку магии на коже. Взглянув на мантию, она обнаружила, что большая часть непонятных пятен исчезла, а глубоко вдохнув, поняла, что вони тоже нет. Ее вынужденная улыбка стала искренней.

— Спасибо, сэр.

Профессор Снейп какое-то мгновение задумчиво ее рассматривал, а затем сказал:

— Сегодня мне не пришлось краснеть за вас.

Потом кивнул и устремился дальше.

Гермиона смотрела ему вслед. Это прозвучало почти как «Молодец». Внезапно взбодрившись, она за пару шагов нагнала профессора и, подстроившись под его темп, наслаждалась чувством, вызванным его словами. Конечно, это не слишком походило на настоящую похвалу, как у других учителей. Но Гермиона была уверена: на свой манер профессор Снейп все-таки ее похвалил.

* * *

Все последующие дни в промежутках между занятиями и экзаменами Гермиона размышляла над вопросом, который задал ей профессор Снейп: что она от него хочет.

Так ни до чего и не додумавшись, Гермиона спохватилась: уже завтра отъезжает хогвартский экспресс, а она еще ничего не придумал. Поэтому она поступила как всегда, когда нужно было принять решение, связанное с ДУСТом. Она закрылась в штаб-квартире ДУСТа, больше известной как ее кровать, задернула полог, наложила заклинания, легла на подушку и уставилась на покрывало. Пришло время сделать выбор.

Спустя двенадцать часов, пару серьезных решений, истраченную чернильницу и несколько пергаментов Гермиона стояла перед дверью кабинета профессора Снейпа. Но в этот раз у нее в животе все сжималось не от страха. Время страха прошло — экзамены позади, чемодан упакован и все, что осталось, прежде чем отъедет поезд, — сказать профессору Снейпу, чего же она хочет от него.

Она долго и упорно думала над вопросом и перебрала дюжину идей: от «Мне от вас ничего не надо» до «Хочу знать все ваши секреты». Тут она улыбнулась — она не один раз представила себе, что сказал бы профессор Снейп на такое заявление.

Из раздумий ее вывела распахнувшаяся дверь.

— Вы так и собираетесь стоять, пока не уедет поезд, или же все-таки намереваетесь постучать?

Гермиона не сдержала ухмылки, которую, впрочем, постаралась быстро согнать с лица при виде нахмуренного Снейпа.

— Могу я войти, сэр?

Мрачный профессор отступил и позволил ей войти. Гермиона села на ставший уже знакомым стул, дожидаясь, пока профессор займет свое место. Он не стал тратить время на церемонии.

— Начинайте, — сказал он, взмахнув рукой. — Рассказывайте, какими познавательными были в этом году мои уроки, и вы надеетесь, что и следующий учебный год будет столь же замечательным. А затем положите свой подарок в угол и проваливайте.

Гермиона покосилась на упомянутый угол и увидела беспорядочно нагроможденные подарки, в большинстве своем запакованные в бумагу слизеринских цветов.

— Сэр, у меня нет подарка для вас. Я пришла, чтобы ответить на вопрос.

Профессор оторвался от стопки пергаментов и внимательно посмотрел на Гермиону.

— Продолжайте, мисс Грейнджер.

Гермиона занервничала под его непроницаемым взглядом, крепко сжала сиденье стула и заставила себя произнести слова, которые обдумала этим утром:

— Полагаю, многие люди по ряду самых разных причин чего-то от вас ждут. И даже если вам порой хочется, вы не можете отказать.

Она замолчала, дожидаясь его реакции, но лицо профессора по-прежнему напоминало бесстрастную маску. Сглотнув, Гермиона продолжила:

— Я не хочу становиться одной из этих людей, сэр. Мне ничего от вас не надо. Но все же рискну попросить кое о чем, однако только если вы сами решите мне это дать.

Теперь осталось самое сложное. Надеясь на чудо, Гермиона договорила:

— Я хочу знать все, что известно вам. Хочу... понять.

— Вы хотите понять, — повторил он.

Она не могла решить, слышит в его голосе удивление или насмешку, и покраснела.

— Наверняка вы снова считаете меня всезнайкой. Профессор, за последний год вы заставили меня о многом задуматься, и теперь я вижу, что знать и понимать — не обязательно означает одно и то же. Я хочу понять. И думаю, что вы могли бы мне в этом помочь.

— Мистер Уизли — чистокровный, полагаю, он согласился бы рассказать вам все о волшебном мире.

Гермиона покачала головой.

— Рон многое может объяснить, он умный, — увидев скептически поднятую бровь Снейпа, она поторопилась добавить: — Умнее, чем другие на самом деле считают. У него талант распознавать очевидное, то, на что никто обычно не обращает внимания. Он сразу зрит в корень. Но ему не хватает деликатности.

— Для этого, мисс Грейнджер, вам лучше обратиться к слизеринцу, а не к гриффиндорцу.

Она вздохнула.

— Знаете, мне очень надоело это соперничество между факультетами. Но вы правы. И хотя Рон чистокровный, он не сможет объяснить, почему Малфой меня ненавидит. И почему Салазар Слизерин прервал многолетнюю дружбу и покинул школу, которую он любил. Из-за чего? Магглорожденные. Мы на самом деле такие опасные? Разве времена не изменились?

— И это все, что вы хотите понять: идеологическую подоплеку чистокровных?

— Нет, сэр, это даже не верхушка айсберга.

Он неотрывно смотрел на нее, постукивая пальцем по губе. Гермиона изо всех сил старалась не ерзать под его взглядом. Когда Снейп заговорил, то произнес совсем не то, что она ожидала.

— Ты даешь ученикам мнимую, а не истинную мудрость. Они у тебя будут многое знать понаслышке, без обучения, и будут казаться многознающими, оставаясь в большинстве невеждами, людьми трудными для общения; они станут мнимомудрыми вместо мудрых.

Гермиона предположила, что Снейп цитирует. Должно быть, удивление легко читалось на ее лице.

— Сократ, мисс Грейнджер. Определение, которое, по моему убеждению, подходит и вам.

Она задумалась над его словами. И будут казаться многознающими, оставаясь в большинстве невеждами. Наверняка такой он ее и видел предыдущие годы.

Наступил решающий миг.

— Вы научите меня?

— Я подумаю.