Подопечный / Pet Project (гет)

С первым днем весны, дорогие читатели!)

Северус повернулся на бок и открыл слезящиеся глаза. Если он глянет в зеркало, то наверняка увидит, что они покраснели и воспалились. Несмотря на теплое одеяло, он дрожал — ему снова приснился один из его худших кошмаров. Северус чувствовал отвратительную вонь собственного страха и пота. Сегодня ночью он больше не уснет. Откинув одеяло, он сел на край кровати и помассировал виски. Интересно, осталось ли у него еще зелье от головной боли? Хотя последняя принятая доза не принесла никакого облегчения. Мигрень, с которой он лег спать, продолжала тупо пульсировать в районе лба.

В грязном окне на другом конце комнаты ничего, кроме темноты, невозможно было разглядеть. Северус посмотрел на старые заводные часы на тумбочке. Помятый циферблат показывал четырнадцать минут третьего. Похоже, прежний режим вернулся опять. Северуса тревожило, что в последнее время он так легко засыпал в замке. Теперь, пожив два дня в доме своих родителей, Северус снова страдал бессонницей. Неважно, какой напиток или заклинание применил к нему Альбус, действие колдовства явно закончилось. Это почти успокаивало. Северус еще не был готов умереть, а спокойные ночи без кошмаров слишком напоминали ему о вечном сне.

Наконец Северус встал и прошел по потрепанному ковру в ванную, на ходу сняв ночную рубашку и бросив ее на пол. Сначала душ, чтобы смыть с тела запах ночного кошмара. Затем, наверное, стоит заняться мазью, которую прислал целитель Эддингтон. Вспомнив, сколько ему еще нужно сделать, Северус вздохнул. Неудивительно, что ему приснился кошмар. Началось лето, Хогвартс опустел, и теперь Северус не должен находиться под бдительным оком Дамблдора. Темный Лорд потребует от него большего участия. Настало время снова погрузиться в пучину темной магии.

* * *

Гермиона повернулась на живот и потянулась всем телом, коснувшись кончиками пальцев палочки под подушкой, а ступнями — изножия кровати. Затем от души зевнула. Первую неделю каникул она только и делала, что посещала многочисленных родственников и рассказывала им очень переработанную версию своего школьного времяпровождения. А еще она каждый день высыпалась — в Хогвартсе ей это никогда не удавалось.

Она открыла один глаз и покосилась на красные цифры часов. Полдесятого утра. О да, возможность выспаться — одна из самых замечательных вещей в мире. Гермиона довольно вздохнула и мимолетом подумала о профессоре Снейпе, надеясь, что он тоже хорошо отдыхает на своей новой простыне.

М-м-м, еще полчасика — и встаю. Гермиона закрыла глаз и уже начала погружаться в сон, когда снизу донесся душераздирающий крик. Гермиона тут же подскочила на кровати. Перед ее мысленным взором мгновенно возникли образы ворвавшихся в дом дементоров и Пожирателей. Она схватила палочку, спрыгнула с кровати и вихрем слетела по лестнице, через гостную в кухню, на ходу продумывая проклятия.

Ожидая встретить в кухне врагов и готовясь сражаться с ними до конца, Гермиона застыла, узрев открывшуюся картину. Полина Грейнджер, выпрямившись в свои сто шестьдесят семь сантиметров, прижалась к плите и держала в поднятой руке тяжелую чугунную сковородку. И была полна решимости применить ее против...

— Ринк?

Ринк сидел на полу, сжавшись и прикрыв голову руками. Казалось, от возгласа Гермионы он сгорбился еще больше.

— Гермиона, что происходит? — воскликнула Полина, ни на секунду не выпуская из поля зрения непонятное существо на полу. — Что это?

Ой.

Гермиона глубоко вздохнула и постаралась успокоить бешено бьющееся сердце. Мысли о дементорах и Пожирателях постепенно покидали ее голову, но страх остался. Страх, который возник, когда она решила, что ее родители могут подвергнуться нападению.

Собравшись, Гермиона сосредоточилась на происходящем.

— Мама, ты можешь поставить сковороду на место.

Полина слегка опустила сковороду, но не решилась поставить ее на плиту.

Гермиона до сих не могла поверить, что Ринк находится в их кухне. Что ему было нужно? Взглянув на мать, все еще занимающую оборону, Гермиона подошла к Ринку и опустилась на колени. Ринк почти распластался на плитках, прижавшись к ним носом.

— Ринку очень жаль. Ринк ужасно накажет себя. Ринк всего лишь хотел найти Герми и не хотел никого напугать.

Если бы эльф не выглядел столь жалко, Гермиона рассмеялась бы от нелепости происходящего. Она погладила его по дрожащей спине и постаралась успокоить:

— Ринк, не надо себя наказывать. Все в порядке. У мамы тоже. Мы просто не ожидали увидеть тебя здесь.

Но Ринк не слушал ее, а все так же дрожал и вхлипывал. Гермиона, не зная, что еще предпринять, повернулась к матери.

— Мама, помнишь, я рассказывала тебе об эльфах и ГАВНЭ? — Когда Полина кивнула, Гермиона продолжила: — Это Ринк. Он домашний эльф и мой друг.

При слове «друг» Ринк взвыл. Сквозь его стенания Гермиона разобрала:

— Друг! Молодая мисс назвала Ринка другом. Что теперь делать? Ринк рассердил госпожу маму молодой мисс. Ринк плохой эльф!

Когда Полина поняла, что это жалкое существо не представляет угрозы, она отставила сковороду и шагнула вперед.

— Это — эльф? — с недоверием спросила она. — Я представляла их себе немного по-другому, особенно после «Властелина колец».

Гермиона ухмыльнулась. Она унаследовала любовь к чтению от матери, но в то время как сама Гермиона любила научные книги, Полина являлась полной ее противоположностью. Вообще-то, прочитав огромное количество всевозможных фантастических историй, именно Полина первой поняла, что ее дочь — ведьма.

— Домашний эльф, мама. И если я правильно понимаю его причитания и стенания, то он ужасно переживает, что напугал тебя.

Тут Ринк еще громче взвыл: «Ринк плохой эльф!», отчего Полина и Гермиона вздрогнули. На этом терпение миссис Грейнджер закончилось. В конце концов своим непререкаемым характером Гермиона пошла именно в мать.

Полина громко хлопнула в ладоши.

— А ну хватит! Гермиона, Ринк, немедленно встали с пола!

Гермиона поднялась с колен, удивленно отметив, как Ринк сделал то же самое. Полина посмотрела на дочь и подбоченилась.

— Гермиона Грейнджер, почему ты бегаешь по дому в одной ночной рубашке? Марш наверх переодеваться!

Уже выходя из кухни, Гермиона услышала, как Полина обратилась к Ринку:

— Итак, ты — Ринк? Не знаю, как там у вас в школе волшебства, а на моей кухне никто не смеет впадать в истерику или наказывать себя.

Торопясь в свою комнату, Гермиона уже не услышала ответ Ринка. Быстро переодевшись, она поспешила вниз, где ее опять ждала невероятная картина: эльф сидел за столом, причем его ноги болтались в добрых десяти сантиметрах от пола. Перед Ринком стоял стакан апельсинового сока и тост с мармеладом. С непередоваемой смесью недоверия и восхищения на лице Ринк послушно ел, а Полина таращилась на него. Увидев Гермиону, она широко ухмыльнулась.

— У меня на кухне сидит эльф.

Гермиона только с улыбкой покачала головой. Другие матери-магглы наверняка уже валялись бы в обмороке, но ее мама была в полном восторге.

— Мам, не возражаешь, если я поговорю с Ринком? Может, удастся выяснить, что он здесь делает.

Полина кивнула, вытерла руки о кухонное полотенце и, в последний раз взглянув на Ринка, вышла из кухни.

Гермиона подтянула стул и села рядом с Ринком, положив свою палочку на стол. Не зная, что спросить, Гермиона решила начать с самого легкого:

— Ринк, ты не обязан есть, если не хочешь.

Ринк уставился на нее вытаращенными глазами.

— Ринк должен. Госпожа хозяйка приготовила еду Ринку и сказала, он должен поесть. Ринк не принадлежит к ее дому, но Ринк слушается.

Гермиона задумалась на секунду и решила, что выбрала не самую легкую тему для разговора. Госпожа хозяйка? Ее дому? Сейчас не время и не место для подобных вопросов.

Надо попробовать зайти с другой стороны.

— Почему ты здесь?

Ринк подтянул колени к груди и сжался в комок. Едва слышно, голосом, полным скорби, он ответил:

— Хозяин покинул Хогвартс. Никаких учеников, никаких учителей. Ринк умолял хозяина, чтобы он взял и Ринка с собой.

Глядя на несчастного эльфа, Гермиона легко отгадала ответ.

— Профессор Снейп приказал тебе оставаться в Хогвартсе.

Ринк кивнул.

— Он сказал, место Ринка в Хогвартсе. Хозяин не захотел слушать Ринка, когда Ринк говорил, что принадлежит мастеру зельеварения. — Эльф еще больше сжался в комок. — У хозяина нет домашних эльфов. Нет эльфов, которые заботились бы о нем и готовили еду. — Ринк понизил голос до трагичного шепота. — У хозяина нет эльфов, которые убирают для него.

Гермиона сразу поняла, что это означает.

— Без тебя никто не будет менять ему простыни. Он снова перестанет спать. — И она подавила горячее желание как следует выругаться.

— Хозяин думает, что хозяин школы заставил его спать.

Гермиона недоуменно нахмурилась, пытаясь понять, что скрывается за столь любимым эльфами титулом.

— Хозяин школы? А, ты имеешь в виду директора Дамблдора!

Ринк снова кивнул.

Гермиона удивилась. После того памятного урока зельеварения она собиралась расспросить Ринка, как спалось профессору Снейпу, но из-за занятий и экзаменов совершенно забыла. Она должна была догадаться. С Северусом Снейпом ничего не получалось легко.

— То есть профессор Снейп думает, что директор его заколдовал?

Когда Ринк засомневался, можно ли ему отвечать, Гермиона слегка толкнула его.

— Ну же, Ринк, мы вместе все заварили. Герми не допустит, чтобы профессору Снейпу что-то навредило.

Ее слова возымели действие.

— В первую ночь хозяин спал хорошо, но потом подумал, что хозяин школы его заколдовал.

— Дай угадаю: и стал подозрительным. — Гермиона встала и забегала по небольшой кухне, озабоченно покусывая губу, а затем застонала: — Черт возьми, мне стоило подумать об этом! Конечно, у него появятся сомнения, если он внезапно начнет хорошо спать! Но что он сделал потом?

— Хозяин стал еще больше работать и ходить по коридорам замка. Он больше не ложился спать.

Гермиона продолжила бег по кухне, думая вслух:

— Да, это имеет смысл. Он боится заснуть, поэтому и не ложится. Даже если он не пытается показать свой характер, с ним все равно нелегко. — Гермиона села на стул и прижалась лбом к столу. — Профессор Снейп еще не дал согласия учить меня, а я уже устала думать.

Разделяя ее скорбь, Ринк тоже приложился лбом к столешнице.

* * *

— Гермиона, проснись.

Гермиона с трудом открыла глаза и уставилась на родителей, которые стояли у изножья ее кровати. Казалось, ее отец озадачен, в то время как мать... Вообще-то Гермиона не знала, как растолковать выражение ее лица.

Судя по приглушенному свету, пробивающемуся из-под жалюзи, стояло раннее утро. Сонному мозгу Гермионы потребовалось время, чтобы понять: родители стоят у ее кровати в верхней одежде. Назревал вопрос: почему они не ушли на работу и зачем разбудили ее?

— Что случилось? — зевая, спросила она.

— Пойдем лучше с нами, дорогая.

Что-то в голосе матери заставило Гермиону сразу проснуться. Она встала и схватила палочку, не зная, чего ожидать. Пройдя за ними по коридору, она начала осторожно спускаться по лестнице.

На середине лестницы, увидев гостиную, Гермиона остановилась как вкопанная.

Гостиная преобразилась. Точнее, блестела. Разумеется, Полина Грейнджер была неплохой хозяйкой, но еще она много работала. И после изнурительного дня в поликлинике оба доктора не испытывали большого желания убираться. Так что дом всегда оставался прибран ровно настолько, чтобы становилось понятно: здесь живут занятые люди.

Теперь же гостиная выглядела безупречно. Каждую открытую поверхность тщательно протерли от пыли, книжные полки над камином стали примером аккуратности, а деревянный пол блестел, и Гермиона ощутила лимонный запах чистящего средства. Спустившись, она осмотрелась, а потом вопросительно взглянула через плечо на своих родителей. Полина сохраняла то же самое непонятное выражение лица.

— Кухня тоже выглядит подобным образом, — сказала она. — Когда я сегодня утром спустилась, чтобы приготовить завтрак для нас, то нашла на столе горячий кофе, овощи, мюсли и нечто, весьма похожее на свежеиспеченный хлеб. — Она одернула одежду. — Твоих рук дело?

Гермиона вздохнула.

— Нет, это не я.

Но я точно знаю, кто это мог быть.

Гермиона встала в центр комнаты. Она не была уверена, получится ли у нее, но почему-то думала, что кое-кто наверняка ждет, когда его позовут. И она громко произнесла:

— Ринк!

Пару секунд спустя перед ней возник ухмыляющийся эльф. Его чрезвычайно довольное лицо говорило о многом.

Гермиона услышала, как удивленно вздохнул ее отец, который еще не видел Ринка. И обрадовалась, что ее родители так спокойно восприняли появление эльфа. Ха! — возликовала она в глубине души. — Получите, чистокровные снобы! А вы утверждали, что магглы не могут понять или принять магию!

Гермиона села на диван, стараясь не думать о том, что до сих пор одета лишь в ночную рубашку, а волосы наверняка торчат во все стороны. Слишком раннее утро для таких разговоров.

— Ринк, это ты убрался в доме?

Явно радостный Ринк покачался с пятки на носок.

— Ринк счастлив служить семье молодой мисс. — Тут он слегка поклонился родителям Гермионы, которые до сих пор не могли прийти в себя от удивления и так и стояли на нижних ступенях. — Ринк поступил очень плохо, когда напугал госпожу маму. — Его уши печально повисли, и он добавил: — Ринк никому не может служить в замке.

Честно, что Гермиона могла на это сказать?

Вот так и получилось, что следующие три недели каникул Ринк почти каждый день заглядывал к ним. Он приводил дом в порядок, пока все еще спали. Полина поначалу протестовала, но после того как Гермиона объяснила ей, что Ринк счастлив, поскольку может служить им, ее родители быстро привыкли к роскоши. Ведь на самом деле так приятно каждое утро перед работой наслаждаться свежеприготовленным завтраком и возвращаться в чисто убранный дом вечером.

Гермиона же старалась не испытывать угрызений совести из-за ГАВНЭ.

Так пролетела половина летних каникул. Остаток лета Гермиона, как и в предыдущие годы, собиралась провести на площади Гриммо, в связи с чем между ней и Ринком завязывались споры. Гермиона настаивала, что ему нельзя следовать за ней. Если честно, Гермиона не думала, что Ринк вообще смог бы пойти за ней в дом Блэков, ведь тот все еще был под заклинанием ненаходимости. Но рисковать она не хотела — магия эльфов не была досконально изучена. После того как Добби получил свободу, рассказывал ей Гарри, даже Люциус Малфой, казалось, стал бояться эльфа.

Так что теперь Гермиона с чемоданом и Живоглотом ждала «Ночного рыцаря», который отвезет ее в Нору к Гарри и Рону. А завтра они отправятся на площадь Гриммо.

И пока она ждала, она задавалась вопросом, будет ли там профессор Снейп и что он ей ответит.

* * *

В один из дней на площади Гриммо появилась профессор Макгонагалл, чем внесла изрядную долю оживления. Несмотря на то, что дом Блэков был штабом Ордена Феникса, гостей тут почти не наблюдалось. Внутренний круг Ордена собирался лишь в самых необходимых случаях — ведь чем меньше члены контактировали друг с другом, тем меньше шансов оставалось у шпионов Волдеморта что-либо разузнать.

Появление Макгонагалл внесло оживление, поскольку она стала первым гостем за всю неделю. Из-за того что Гарри, Рона и Гермиону не выпускали из особняка Блэков ради их собственной безопасности, новости из внешнего мира всегда приветствовались. Такое заточение очень удручало Гарри, ведь в доме нечем было заняться. Гермиона использовала это время, чтобы заставить других закончить задания на лето. Джинни уже справилась со своими, а вот мальчишкам предстояло еще много работы.

Единственное, что несколько омрачило радость от встречи с уважаемым деканом Гриффиндорфа, — это появление вместе с ней не столь уважаемого декана Слизерина. Но Гермиона все равно была очень рада вновь его увидеть. По крайней мере, до тех пор, пока профессор Макгонагалл не достала три свитка.

—Так как совы не могут найти особняк из-за наложенных чар, я подумала, что было бы неплохо передать вам ваши оценки, — профессор Макгонагалл серьезно посмотрела на каждого из них. — Пожалуйста, отнеситесь уважительно к праву друг друга на личное пространство.

Рон громко сглотнул, беря протянутый пергамент, и Гермиона успокаивающе ему улыбнулась. Рон растерянно перевел взгляд с нее на Гарри, затем сжал свиток и направился к двери.

— Я... это... ну, я пошел наверх.

Когда он вышел, Гермиона быстро посмотрела на профессора Снейпа, занявшего место в дальнем углу. Она знала, что Рон переживает из-за полученной оценки по зельеварению, поскольку хотел после школы пойти в авроры. Если он провалится, это станет для него сильным ударом. Но по лицу профессора она ничего, кроме нетерпения, прочитать не смогла.

С ободряющей улыбкой профессор Макгонагалл отдала Гарри его пергамент и шепнула:

— Я очень горжусь тобой, Гарри.

Он взял свой пергамент и тоже вышел. Гермиона знала, что Гарри, скорее всего, направился в заросший сад, где с некоторых пор стал проводить много времени.

Теперь наступил и ее черед. Гермиона знала, что у нее хорошие оценки, и все же не могла до конца справиться с тревогой. Профессор Макгонагалл взглянула на нее со странным выражением, и легкая тревога переросла в липкий страх, который сжал сердце. Я что-то провалила?

Улыбка Макгонагалл потеряла свою благосклонность, когда профессор передавала Гермионе ее пергамент.

Вместо этого декан Гриффиндора смотрела строго. Такое выражение лица у нее бывало обычно, только если ей приходилось снимать баллы с учеников своего факультета.

— Если вы захотите... поговорить, мисс Грейнджер, я и профессор Снейп пробудем в особняке до конца дня.

Потом она кивнула и вышла из комнаты.

Боже.

Не обращая внимания на мрачного мастера зельеварения, который занял место у окна и вынул книгу, Гермиона села в единственное кресло возле потухшего камина. И хотя профессор Снейп смотрел только в свою книгу, Гермиона была уверена, что он наблюдает за ней. Она не знала, почему он не ушел, как профессор Макгонагалл, но позориться не собиралась. Если она еще хочет, чтобы он учил ее, то должна доказать ему: она может справиться с неудачей.

Дрожащими руками Гермиона сломала сургучную печать Хогвартса и развязала разноцветную ленту, символизирующую все четыре факультета. Глубоко вздохнула и развернула пергамент. На колени ей упал уменьшенный переливающийся мешочек, который тут же увеличился до нормального размера. Гермиона не обратила на него внимания и сосредоточилась на красивом почерке.

Древние руны............................................................превосходно

Арифмантика.............................................................превосходно

Астрономия.............................................................превосходно

Уход за магическими существами.................................превосходно

Чары.........................................................................превосходно

Защита от темных искусств......................................выше ожидаемого

Гербология..............................................................превосходно

Зельеварение.........................................................превосходно

История магии.......................................................превосходно

Трансфигурация.....................................................превосходно

Гермиона озадаченно нахмурилась и еще раз перечитала. Она сдала. Она все сдала. Ну хорошо, оценка по ЗоТИ могла быть и лучше. Гермиона не понимала. Наверное, какая-то ошибка, решила она и собралась читать дальше, как вдруг раздался вопль. Судя по громкому топоту наверху, переместившемуся затем на лестницу, это был Рон. Две секунды спустя проснулся портрет миссис Блэк и разразился бранью. Из-за громких криков обоих казалось, будто в особняк ворвались баньши.

Гермиона покосилась на профессора Снейпа. Его мрачный взгляд и презрительно поджатые губы совершенно ее не успокоили. Но сам он оставался бесстрастным, даже не достал палочку. Не зная, стоит волноваться из-за воплей Рона или нет, Гермиона оставила пергамент и мешочек на кресле и поспешила к выходу из комнаты. Но не дошла всего пару шагов, когда дверь распахнулась, пропуская Рона, который подхватил Гермиону и закружил, словно сумасшедший.

— Да! Да! Он мой!

Между тем в гостиной собрались другие люди, преимущественно Уизли, которых привлек крик Рона и шум портрета. Миссис Уизли поспешила на помощь Гермионе:

— Рональд Уизли, немедленно поставь Гермиону на пол и прекрати орать! Что все это означает? Ты взбаламошил весь дом! По твоей милости приходится выслушивать ругань миссис...

Тут она резко замолчала, поскольку Рон, не перестав ухмыляться от уха до уха, поднял руку с золотым значком старосты. Распахнув глаза, миссис Уизли схватила кусок металла.

— Староста школы? Ты — староста школы? О, Рон! — и она с силой прижала Рона к себе.

И в этот миг Гермиону, словно холодной водой, окатило осознание. Вот почему Макгонагалл предложила ей поговорить. Гермиона потихоньку выбралась из толпы рыжеволосых, которые наперебой поздравляли Рона, взяла свой мешочек и вытряхнула значок. Ей в руку упал кусок металла с выгравированной надписью «Староста факультета» вместо «Староста школы». Гермиона закрыла глаза и на секунду позволила разочарованию заполнить ее.

Почувствовав, что за ней наблюдают, она обернулась и заметила, что профессор Снейп глядит на нее с интересом. Еще год назад она ожидала бы от него язвительной насмешки и решила бы, что он смотрит на нее с презрением. Теперь же она видела, что он ждет, как она себя поведет. Решив доказать, что повзрослела, Гермиона слегка улыбнулась ему и сунула значок в карман. Ответный кивок профессора наполнил ее гордостью. Сохранить его уважение стало для нее намного важней. Гермиона постаралась собраться с мыслями, придала лицу соответствующее восторженное выражение и вернулась к толпе, окружающей Рона.

Кто-то успел закрыть дверь, чтобы не слушать ругательства портрета. На едва слышное «Предатели крови!» и «Грязнокровное отродье!» уже не обращали внимания.

Как только Гермиона подошла к остальным, Рон снова схватил ее и закружил, правда, сразу же отпустил.

— Правда здорово, Гермиона? Ты и я — старосты школы! Последний учебный год будет просто отпадным!

Гермиона невольно улыбнулась при виде радостного Рона и постаралась убрать из голоса даже малейший намек на разочарование, ведь Рон с Гарри весь предыдущий год отпускали шуточки на тему Гермионы-старосты.

— Рон, я не стала старостой школы.

Остальные мгновенно замолчали. Взглянув на вытянувшееся лицо Рона, Гермиона вздрогнула и тут же по привычке затараторила:

— И к тому же, если бы ты все-таки прочитал новейшее издание «Истории Хогвартса», которое я подарила тебе на день рождения, ты бы знал, что школьные правила изменились. Старосты школы теперь выбираются с разных факультетов — так справедливее.

Рон неверяще пялился на нее, как и все остальные. Гермионе стало очень неприятно, и она старалась не выдавать своего разочарования. Как ей хотелось, чтобы Рон сменил тему! Но Рон переживал из-за нее, поэтому ее желанию не суждено было исполниться.

— Но... Кто же тогда второй староста школы?

Вопрос не предназначался никому конкретному, но ответил Снейп. Его глубокий голос, словно нож, разрезал возбужденное бормотание остальных:

— Ханна Эббот.

И тут же воцарилась тишина, пока Гарри не протолкался сквозь толпу Уизли и не прошипел ему:

— Ублюдок!

Гермиона тут же схватила Рона за руку, чтобы помешать ему ринуться за Гарри. Она не знала, что предпринять, поэтому ей оставалось лишь смотреть, как Гарри набросился на Снейпа:

— Вы проголосовали против Гермионы только потому, что она мой друг!

Снейп скрестил руки на груди, его подчеркнутое безразличие лишь подогрело гнев, который охватывал и остальных. Гермиона спросила себя, заметил ли еще кто-нибудь, что Снейп этим жестом прикоснулся к своей спрятанной палочке?

Профессор высокомерно осмотрел Гарри от лохматой макушки до слишком больших, болтающихся на нем спортивных штанов. Затем ухмыльнулся такой презрительной улыбкой, которая вывела Гарри из себя намного больше, чем если бы профессор вдруг плюнул в него. Пренебрежительно растягивая слова, Снейп ядовито процедил:

— Не весь магический мир вращается вокруг вас, Поттер, хотя я легко могу себе представить, что вы так не считаете. Но в одном вы правы: я на самом деле проголосовал против избрания мисс Грейнджер старостой школы.

С яростным рычанием Гарри выхватил свою палочку и наставил ее Снейпу в грудь. Это вывело Гермиону из ее оцепенелого состояния, и она крикнула:

— Гарри, нет!

Взгляд Гарри казался остекленевшим, а рука начала подрагивать от едва сдерживаемой ярости. Он не слышал Гермиону, так как сосредоточился только на профессоре Снейпе. Все застыли, боясь пошевелиться, чтобы не спровоцировать взрыв.

У Снейпа же хватило наглости тихо рассмеяться. Как отметила про себя Гермиона, это был очень глубокий, «темный» смех. Если бы смеялся дьявол, это звучало бы именно так. У Гермионы кожа покрылась мурашками. Профессор Снейп шагнул вперед, и конец палочки Гарри уперся ему прямо в грудь. А Снейп вкрадчиво заговорил, и его голос напоминал скольжение шелка:

— Ну же, Поттер, скажите заклинание. Какое вы выберете? Вспарывающее живот заклинание? Или круцио? Или, может, вы хотите сразу начать с авады кедавры? — Снейп хищно улыбнулся, обнажив кривые зубы. — Ну же, колдуйте. Я не вооружен и не буду сопротивляться. Я даже вам помогу правильно произнести заклинание. А-а-ва-а...

В эту секунду в комнату ворвалась Минерва Макгонагалл. Увидев, что происходит, она тотчас приказала:

— Гарри Поттер, немедленно уберите палочку!

Какую-то бесконечную секунду Гарри не шевелился. Затем вдохнул и начал придушенным голосом:

— Он...

Макгонагалл резко оборвала его.

— Мне все равно, что сказал или сделал профессор Снейп. Вы наставили палочку на безоружного человека. И к тому же вы несовершеннолетний. Если вы произнесете заклинание, профессору Дамблдору придется исключить вас из школы. Поэтому опустите палочку, НЕМЕДЛЕННО!

Гарри неохотно опустил палочку, продолжая сверлить Снейпа убийственным взглядом.

В эту минуту Молли решила вмешаться и разрядить напряжение. Она бесцеремонно выгнала всех из гостиной, выспрашивая Гарри и Рона, что бы они хотели на праздничный ужин. В комнате остались только Гермиона, профессор Макгонагалл и профессор Снейп. Минерва поджала губы и не сводила взгляда со Снейпа. А он успел вновь устроиться на стуле. Казалось, его совершенно не впечатлило произошедшее только что. Гермиона не понимала, как он мог оставаться таким безразличным. Она до сих пор дрожала, а ведь не ей в грудь упиралась палочка. В Гермионе все смешалось: разочарование, что ее не выбрали старостой школы, гнев на Гарри, злость на Снейпа, потрясение из-за того, что чуть не сделал Гарри, и страх, что однажды он все-таки убьет Снейпа.

— Северус Снейп, что ты натворил? — прошипела Макгонагалл, словно находясь сейчас в своей анимагической форме.

Профессор Снейп только дернул плечом и откинулся на спинку стула.

— Поттеровский прихвостень спросил, кто еще стал старостой. Я ответил и, кроме того, сообщил, что голосовал против кандидатуры мисс Грейнджер.

Макгонагалл сузила глаза.

— И что ты еще сказал? Гарри не стал бы выхватывать палочку только из-за этого.

— К своему сожалению, как и к сожалению всего магического мира, он именно так и поступил, — выплюнул Снейп, выражение скуки и безразличия на его лице начало давать трещины.

Гермиона задалась вопросом, заметили ли вообще преподаватели, что она тоже находится в комнате. Ей было очень не по себе. Эта ссора явно не предназначалась ни для чьих ушей. Но чувство справедливости не дало ей промолчать. Похоже, профессор Снейп вновь оказался обвиненным безо всякой причины, и никто за него не заступился. А ведь она, создавая ДУСТ, хотела именно защитить его.

Гермиона вышла вперед и громко, чтобы перекрыть их перебранку, сказала:

— Профессор Макгонагалл, это на самом деле так.

Профессор резко развернулась к ней, взмахнув мантией.

— Мисс Грейнджер!

Изумление в голосе Макгонагалл подтвердило предположение Гермионы, что ее декан забыла о ней. Но внимание Гермионы привлекло не это. Она быстро посмотрела на профессора Снейпа и поймала его взгляд. Радостное удивление — вот как она описала бы его. И снова почувствовала старую ярость — никто не должен удивляться, когда его защищают.

Подавив гнев и стараясь сохранить достоинство, она продолжила:

— Профессор Снейп ничего не сделал. Рон обрадовался, потому что стал старостой школы, и думал, что меня тоже выбрали. Когда я ему сказала, что это не так, Гарри решил: профессор Снейп проголосовал против меня, чтобы насолить ему.

Ее рассмешил бы растерянный и виноватый вид профессора Макгонгалл, если бы Гермиона вдруг не осознала: профессор Снейп не лгал, когда сказал Гарри, что голосовал против ее кандидатуры. Но она решила с достоинством принять удар и продолжила, словно не заметив реакцию профессора Макгонгалл:

— Не думаю, что профессор Снейп действительно хотел насолить кому бы то ни было. Если он проголосовал против меня, значит, имел на то вескую причину.

— Я же тебе говорил, Минерва, — с заметным удовольствием произнес Снейп.

Минерва повернулась к нему и пригвоздила взглядом.

— Ну хорошо, Северус, ты оказался прав. — Похоже, она остыла, поскольку слегка расслабилась и опустила плечи. Она снова посмотрела на Снейпа, но теперь в ее взгляде было больше сомнений, чем ярости. — Раз так, то, пожалуйста, позаботься о мисс Грейнджер, а я поищу Гарри.

Удивившись, Гермиона увидела, как профессор Снейп закатил глаза.

— Ну конечно, ищите нашего драгоценного Поттера, пока он не наломал дров. Это ведь ему совсем не свойственно!

На это даже профессор Макгонагалл не нашла, что возразить, и, фыркнув, вышла их комнаты. Гермиона осталась наедине с профессором Снейпом и выпалила первое, что крутилось у нее на языке:

— И что вы сказали профессору Макгонагалл?

К ее удивлению, он ответил, внимательно глядя на нее.

— Я сказал, что вы не будете плакать или жаловаться, а станете интересоваться причиной.

Гермиона не знала, как ей отнестись к такому признанию, поэтому задала следующий вопрос:

— Вы на самом деле голосовали против меня?

И он снова ответил:

— Да, хотя это не имеет никакого отношения к тому, что вы — подруга Поттера.

Стараясь звучать спокойно, а не оскорбленно, Гермиона спросила:

— Почему же тогда?

Профессор Снейп указал ей на стул. Когда Гермиона села, профессор соединил кончики пальцев, внимательно глядя на нее. И она знала: что бы он сейчас ни сказал, он долго думал над словами и тщательно их подбирал.

— Вы сказали мне, что хотите понять. Почему?

Она сгорбилась на стуле, и профессор Снейп заметил ее растерянность. Он решил помочь и начал:

— Как выбираются старосты школы?

«История Хогвартса» снова помогла ей.

— Учителя выбирают кандидатуры, а потом деканы факультетов принимают решение. Если они не пришли к согласию, последнее слово остается за директором.

— И какие критерии играют роль?

— Успех в учебе, лидерские качества, характер... — Гермиона задумалась и наконец добавила: — Верность принципам.

Профессор Снейп довольно кивнул и сказал:

— А теперь скажите мне, почему я проголосовал против вас.

К своему удовлетворению он видел, что она достойно приняла удар. Он не хотел быть жестоким, но, чтобы сохранять трезвость рассудка, нужно уметь смотреть дальше своего эгоизма.

— Я лучшая ученица своего потока.

Снейп остался доволен, что она произнесла это как само собой разумеющееся и без хвастовства. Еще одно доказательство, что она достаточно взрослая и он не напрасно тратит свое время. Он ничего не сказал, и Гермиона продолжила:

— Но меня не особенно любят.

Он презрительно фыркнул.

— Общее признание не является решающим фактором.

Раздумывая, Гермиона прикусила губу.

— Но открытость — часть этого. Это черта характера. Гарри и Рон — мои единственные близкие друзья. Я хорошо общаюсь с другими учениками с моего потока, но между нами нет настоящей дружбы. — Гермиона заколебалась, но все же добавила: — Думаю, что остальные стесняются меня.

Снейп снова фыркнул.

— А тех, кто не стесняются, вы запугиваете.

Когда Гермиона удивленно уставилась на него, он пояснил:

— Уверен, что вы делаете это непреднамеренно. Но тем не менее это так. Просто у вас не хватает терпения на тех, у кого меньше таланта или прилежания, чем у вас. И это выглядит в глаза других как невежливость или зазнайство.

И так как Гермиона продолжала неверяще таращиться на него, он хмуро кивнул.

— Да, мисс Грейнджер, это ноша, которую я тоже познал. Но сейчас мы говорим не обо мне. Скажите, можете ли вы представить, что какой-нибудь первоклашка-хаффлпаффец, которого вдруг обуяла тоска по дому, пришел к вам за утешением? Или еще лучше: мог бы к вам, неважно, по каким причинам, обратиться слизеринец?

— Нет, сэр.

— Замечательно, урок честности с самим собой дается тяжело. А теперь посмотрите на все с другой стороны. Почему мы выбрали мисс Эббот и мистера Уизли?

Гермиона задумалась, прежде чем ответить, представляя себе Ханну и Рона с точки зрения преподавателей.

— Ханна — истинная хаффлпаффка. Любой, кто будет искать помощи, с радостью обратится к ней. У нее не отличные, но все же хорошие оценки. Она доброжелательна, приветлива и у нее много друзей на других факультетах.

Снейп нетерпеливо взмахнул рукой.

— Смотрите сквозь фасад, мисс. Почему именно сейчас, учитывая то время, в котором мы живем, выбрали ее?

И Гермиона поняла и почувствовала печаль от того, что война против Волдеморта влияет даже на выбор старосты в школе.

— Ханна не чистокровная, но ее семья известная и уважаемая в магическом мире. В прошлом году Пожиратели убили ее мать. — Гермиона замолчала, раздумывая, продолжать или нет, но профессора Снейпа, казалось, не задели ее слова. Был ли он в ту ночь там? Скорее всего, я никогда этого не узнаю. И я совершенно не уверена, что хочу это знать. Она встретила взгляд профессора. — Ханна — символ того, что в наше время никто не может чувствовать себя в безопасности, а не только магглы или магглорожденные.

Гермиона посмотрела на свои сложенные руки и подумала о Роне, прежде чем вновь поднять взгляд на Снейпа.

— Оценки Рона не самые лучшие, и для всех остальных он среднестатистический ученик. Все в школе знают его благодаря квиддичу и дружбе с Гарри. — Гермиона улыбнулась. — Рон жизнерадостный. Он чистокровный, следовательно слизеринцы и другие чистокровные обратятся к нему. Но сам он не верит в эту чистокровную чушь. Он — пример того, что можно мыслить и по-другому.

Она замолчала и подумала о Роне и Ханне. Они были замечательным выбором, и все же разочарование Гермионы еще не ушло полностью. Позже она попытается все объяснить Рону и Гарри. Тут она вспомнила, как Гарри угрожал Снейпу палочкой. Да, она заступилась за профессора, но она не оставит без защиты и своих друзей.

— Во время ссоры все думали, что вы безоружны. Но ведь это не так. Я видела, как вы прикоснулись к вашей палочке, — обвиняющим тоном сказала она.

Профессор Снейп поднял бровь.

— Но ведь Поттер ничего об этом не знал и был готов напасть на безоружного человека.

Старясь понять произошедшее, Гермиона произнесла:

— Гарри не поступил бы так!

Профессор Снейп насмешливо скривил губы.

— Вы в этом уверены, мисс Грейнджер? Вы совершенно уверены, что он не захочет применить ярость, которая рвется наружу? Что он не предпочтет простой путь? Мисс Грейнджер, темная магия именно потому столь опасна, что так легко ею воспользоваться. Ярость, боль, месть, ненависть — это чувства, которые в любую секунду можно вызвать и обратить в энергию. А испытав их однажды, чрезвычайно сложно отказаться от этого пути.

Гермиона вздрогнула от темного звучания его голоса. Он рассказывал о себе.

— Гарри победит Вол... — увидев, как напрягся профессор, она быстро исправилась: — Темного Лорда. И сам таким не станет.

— Вы пытаетесь убедить меня или себя?

— Вы разозлили и спровоцировали его. Если вы не хотите вызвать его ярость, то зачем поступаете так?

— Потому что больше никто этого не сделает, — отрезал он. — Если мальчишка сломается и обратит этим в прах все надежды волшебного мира, то я хочу быть готовым к этому заранее. А не в тот миг, когда он осмелится противостоять Темному Лорду.

Гермиона посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Она внезапно поняла.

— Вы не думаете, что он может победить, — неверяще сказала она.

Профессор Снейп откинулся назад, выглядя очень усталым.

— В том состоянии, в котором Поттер находится сейчас, с его неразберихой мыслей и чувств — нет, я не верю в его победу.

Гермиона обхватила плечи руками, чувствуя себя очень маленькой.

— Почему вы рассказываете мне все это?

— Разве вы не просили меня учить вас?

Гермиона растерянно посмотрела ему в глаза и с трудом выдавила:

— Д-да.

— Так вот, мисс Грейнджер, вопреки расхожему мнению, я не считаю невежество чем-то хорошим. Чтобы человек мог думать и решать, он должен уметь делать выводы и сопоставлять. Вы не можете думать, мисс, пока не поймете настоящего положения вещей и того, что вас ожидает.

У Гермионы пропал дар речи. Профессор будет учить ее. Запинаясь, она произнесла:

— Я… даже не знаю, что сказать.

Снейп насмешливо улыбнулся.

— Обычно говорят «спасибо».