Ведьма-сквиб (гет)

Наступившее лето было очень похоже на предыдущее: много самостоятельных занятий, спокойные прогулки всей семьей Эвансов, домашние хлопоты (о, наконец-то Петунья дорвалась до плиты!). Но было одно отличие, вдруг оказавшееся весьма заметным.

Ей стало тяжело с родными. Нет, она соскучилась, она очень хотела их видеть. Но обычный привычный мир словно выцвел, поблек, как старая фотография. Того буйства «светлячков», которое она привыкла видеть в Брно и в Хогвартсе, дома не было и в помине. Семья казалась теперь немножко другой, как будто, лишенной изысков. То странное чувство, какое бывает, когда после качественно снятого фильма 90-ых смотришь старую пленку: есть чувство ностальгии, трогают лица и диалоги, но глаз невольно подмечает огрешности, несуразности, простоту.

Осознав свое измененное ощущение, Петунья сильно перепугалась. То отстраненное состояние, в котором погрязла в свое время Лили, теперь пришло и к ней. Ближе к концу школы сестра почти не общалась ни с кем из простецов, она вся ушла в другой мир. Когда-то давно миссис Дурсль читала фантастический рассказ, в котором высадившиеся на чужой планете космонавты очень быстро изменились — сначала глаза их стали золотистыми, потом они вдруг начали говорить на другом языке, а когда несколько лет спустя прибыл следующий десант, первых поселенцев приняли за аборигенов. Но самое страшное — изменившиеся тоже никого не узнали: потеряв человеческий облик, они забыли родную речь и свою культуру, даже свою планету...

Ей нужно было посоветоваться. Ее чистокровные друзья не подходили: едва ли они могли понять весь масштаб трагедии. Нужно было обсудить это с кем-то, живущим на два мира. Например, с одним соседом-полукровкой.

* * *

Но Снейпа нигде не было видно. Понятно, что рассчитывать на его визит было нелепо, но за продуктами-то он должен ходить? Петунья несколько дней ходила по городу, тщетно надеясь застать Северуса. Увы, все было безрезультатно.

Но вот в один день у магазина с чаем ей повезло встретить его мать. Из-за угла показалась высокая худая фигура в черном платье в пол. Лицо у женщины было угрюмо-остраненное, взгляд усталый, шла она неторопливо и как-то… неуверенно.

Словно черт дернул Петунью сблизиться с ведьмой:

— Здравствуйте, миссис Снейп.

Женщина медленно повернула голову, бросила отстраненный взгляд на девушку и неспешно кивнула. Вроде здесь, а вроде и нет: смотрела она куда-то сквозь собеседницу. Но остановилась. Посчитав это добрым знаком, Петунья продолжила:

— Мы не знакомы. Может быть, Северус рассказывал обо мне…

Миссис Снейп медленно повертела головой в разные стороны, не отрывая взгляда от чего-то неизвестного, что она высматривала сквозь гриффиндорку. Потом кивнула.

«Она в своем уме вообще? Может, случилось что?»

— В своем. Ничего особенного, — хриплым голосом произнесла вдруг ведьма.

От неожиданности Петунья вздрогнула.

«Читает мысли? Ну да, Сев говорил, что его мама менталист. Ничего себе! А как же ограничения? Моя рунная татуировка?»

Миссис Снейп иронично подняла бровь таким знакомым жестом, что девушке стало несколько не по себе.

— Можно вообще не открывать рот? — уточнила помрачневшая Петунья.

— Почему же, открывай. Это забавно, — безразличным голосом ответила женщина.

Туни закатила глаза:

— Я хотела уточнить насчет Северуса. С ним все в порядке… Он не заходит.

— Он уехал, — равнодушный ответ.

— Уехал?? Куда?!

«И откуда он денег взял?»

Ведьма оторвалась от неизведанного и вдруг вперила тяжелый (куда там Северусу!) черный взгляд в глаза гриффиндорки.

— Ваши обстоятельства не дают Вам дополнительных прав. Полагаю, вполне можно довольствоваться открывшимися талантами.

Петунья аж задохнулась от возмущения.

«Будь моя воля, я бы отдала все эти таланты, лишь бы по-прежнему быть рядом с Дадликом!»

— Жизнь вообще несправедлива, — равнодушно обронила миссис Снейп, отвернулась и неспешно продолжила свой путь. Сделав пару шагов, вдруг полуобернулась и неуверенно так сказала:

— Вы заходите. Я полагаю, две матери найдут общий язык.

«Хорошо, что не две ведьмы!»

— Мала ты еще ведьмой зваться, — тихо хмыкнула женщина, — Душа не лежит.

И медленно двинулась прочь: размеренно и неотвратимо.

* * *

В доме у Снейпов было бедно и пусто: старенькие выцветшие обои без картин и фотографий, вытертый пол без половичков, кресло с протертой обивкой без ножек, кухонька с открытыми полками вместо шкафчиков и минимумом посуды. Все очень бедненькое и ветхое. Единственное отличие — гостиная: все стены закрыты дешевыми полками, битком забитыми книгами, от чего запах царит тяжелый, душный, пыльный. На потолке в углу комнаты черная копоть — следы регулярного употребления табака. Хозяйка дома сидела в кресле в этом темном углу и медленно курила небольшую трубку: вид у нее был вполне умиротворенный.

Петунья робко присела на свободный стул, поставила на столик бумажный пакет с домашним печеньем. Миссис Снейп отложила трубку, встала и организовала чай, действуя при этом как простая маггла. Посуда была старенькой с многочисленными сколами, все чашки из разных комплектов, а чайник потемнел от старости. Засмотревшись, девушка решилась задать мучающий ее давно вопрос:

— Скажите, как…

— Дом — это отражение доходов мужа и хозяйственности жены. Так получилось, что особыми талантами в этой области я похвастаться не могу.

— Но Вы же ведьма!

— И что? Неужели тебя, — Эйлин выделила голосом это обращение, — удивляет, что можно закончить Хогвартс и не уметь даже Репаро применить?

Петунья промолчала.

— Я довольно одарена в менталистике. Но совершенно неспособна ни к какой другой магии. Вдобавок, меня отсекли от Рода, что также урезало мои и без того невеликие магические силы.

«Это ужасно».

— Самое ужасное не в этом. А в том, что без подпитки Рода я угасаю. Едва ли я протяну еще лет десять.

«Так спокойно об этом говорить».

— Я знала, на что иду. Результата достигла. Цена меня устраивает.

— Северус?..

Миссис Снейп кивнула, неспешно пригубила чай и приглашающе махнула рукой. Девушка взяла маленькую чашку с незабудками и посмотрела в нее — чай обладал удивительно насыщенным цветом и приятно пах.

«Интересно, а миссис Снейп знает…»

— Да, — спокойно констатировала та.

— И как Вы к этому относитесь? — не удержалась от любопытства Петунья.

— Это все равно мой сын, — пожала плечами женщина.

«Логично».

Они медленно пили ароматный чай. Напиток был настолько совершенен, что даже не хотелось его дополнять домашним печеньем. Петунья лениво смотрела вокруг и поражалась, как при тесном соприкосновении и в других обстоятельствах она стала терпимее ко всем этим маргиналам: ведьмам и колдунам. Связано ли это с тем ритуалом? Или просто дело в том, что она сама сделала шаги навстречу?

— Вот что Вас тревожит… — глубоким голосом произнесла миссис Снейп, — Небезосновательно.

Петунья сжалась.

«Что еще магия у меня отберет?»

— Только то, что Вы сами ей позволите, — рассеяно ответила ведьма. И вдруг невпопад спросила, — Как Вы думаете, у Северуса хватит силы воли устоять перед искушением?

— Я не вполне понимаю, о чем речь, — Петунья была напугана и расстроена потенциальными угрозами.

— Вот и я полагаю, что глупо ждать от сына того, чего не смог достичь сам, — пробормотала себе под нос миссис Снейп, затем резко встала и начала шарить по полкам. Достала старую замызганную книгу и протянула Петунье. Надпись на обложке уже не читалась, но внутри текст сохранился хорошо: «Порядок в смешанном доме».

— Написано в чем-то наивно, порой слишком упрощенно, но для первого ознакомления подойдет, — прокомментировала ведьма, — Дочитаешь — вернешь.

Петунья смущенно поблагодарила, и они вернулись к чаю.

* * *

Книга оказалась полезным хозяйственным пособием для ведьм, живущих вместе с простецами или среди них. И если о некоторых идеях (например, руне Стазиса вместо холодильника, рунных свечах вместо ламп) Петунья и раньше задумывалась, то целый ряд прочих оказался открытием. Так, например, указывалось, что волшебники непроизвольно излучают магический фон: кто-то больше, кто-то меньше. Фон этот имеет природу, тождественную природе дара волшебника: у друида прорастает все, включая лакированную мебель, у некроманта не бывает свежего молока, у артефактора даже простые вещи могут стать волшебными. И если применительно к вещам все не так чтобы фатально, то в случае с простецами, живущими вместе с волшебником, ситуация кардинально отличается.

На магглов волшебный фон сильно давит, как писал автор — «корежит» их. Сила магического фона, его направленность могут усиливать болезни или обычные неприятные ощущения в разы. Для того, чтобы огородить, обезопасить простецов, рекомендовались в целом несложные шаги. Сначала следовало определить фон своей магии: цвет и интенсивность. Далее по сводной таблице определить, какие именно защитные руны следует создать для подавления этого фона.

После этого соответствующие руны наносились в узловых местах: на одежде волшебника с изнанки подола, пояса и воротника; на кухне у очага, на котором готовится пища для семьи; рисовали на кроватях или вышивали постельное белье; фиксировали в местах омовения и отдыха. В книге имелись практические советы: например, можно было вырезать руны на маленьких деревяшках и прятать их в углах нужных комнат, а в случае внезапной поездки такие руны легко перевозили с собой. Рунические символы можно спрятать в украшения простецов и даже в детские игрушки.

Все предложенные книгой руны были настолько примитивны, что Петунья даже обидно стало, что она до сих пор не привнесла в семью ничего магического. Поэтому к делу пришлось подойти со всей ответственностью: создать более сложные связки полезных хозяйственных рун, дополнив их защитой от магического фона, свести их в одну цепь и запитать жертвоприношением. В принципе одной крысы должно было хватить до следующего лета. На всякий случай она дополнительно нарисовала несколько символов в укромных местах (на стенках шкафов, под половицами, на спрятанных в книгах листах бумаги).

Увы, Эвансы оказались весьма консервативны: они побаивались хранить продукты на рунной связке стазиса, не пользовались магическими свечами, по широкой дуге обходили обогревающие узоры. Поэтому все магические нововведения (кроме защиты от магического фона) были скорее страховочными.

Но были в книге и те вещи, которые у Петуньи вызвали резкое отторжение: руны удачи, прибыли, долголетия. Нет, не сами по себе, а механизмом действия: маги не создавали такие явления из ничего, они приманивали их от соседей. Трактат многократно предостерегал от безоглядного освоения «кормовой базы» и давал практические советы, как грамотно распылить привязки на «доноров», чтобы дом ведьмы не стал дворцом среди лачуг.

«Кажется, я начинаю догадываться, почему ведьм сжигали на кострах, хотя не скажу, что лично у меня появилось желание запастись полешками. И кстати, любопытно получается: ведь с позиции магов они вынуждены были принять Статут о секретности именно из-за костров инквизиции. Как это у них удачно получается: отдельные дурехи дискредитировали магический мир, а тот, вместо того, чтобы исправить ситуацию, предпочел уйти в подполье. Проще же».

Тесное общение с магическим миром мешало навесить ярлыки и поставить штампы на всех подряд волшебников, но некоторые аспекты поведения магов, особенно безответственность, Петунья все равно презирала безоглядно.

* * *

Она зачастила в гости к Снейпам. Пусть и не каждый день, но бывали тем летом тихие спокойные дни, когда две ведьмы садились в гостиной и под ароматный чай вели беседы обо всем подряд. Довольно скоро они сблизились, начали называть друг друга по именам, да и темы поднимали все более откровенные:

— Так все-таки, где Северус? — Петунья была настойчива и любопытна.

— Говорю же: уехал. В Италию.

— Зачем в Италию?

— Затем, что в нашей прекрасной стране никто не верит, что тринадцатилетний мальчишка может защитить звание Мастера зелий. Особенно, если у него нет особых связей и денег. А вот в Италии есть один престарелый мастер, который с год назад стал широко известен в узких кругах благодаря изобретению целого ряда очень интересных ядов. Как прорвало человека! — миссис Снейп иронично улыбнулась, — И так ему понравилось внимание общества, что он начал оказывать протекцию молодым дарованиям, в том числе иностранцам. Пожилому человеку позволительно иметь свои причуды! Да и вообще, Международное сообщество магов сквозь пальцы смотрит на заявленных итальянцами мастеров зелий. Тут и традиции: добрая половина ядов изобретена в Италии, да и термины «мафия» и «вендетта» по слухам имеют какое-то отношение…

Петунья невольно улыбалась все время, пока слушала этот рассказ.

— Вот кстати прислал письмо, — Эйлин протянула листок собеседнице.

Письмо состояло из одной строчки, при этом одно слово было Петунье неизвестно: «Я натянул им их науки на *__». Брови девушки взлетели вверх от удивления: при ней Северус никогда не позволял таких выражений.

— Это для Тоби. Чтобы он все понял.

— А где мистер Снейп, кстати? — невольно вспомнила гриффиндорка.

Эйлин пожала плечами и начала набивать трубку:

— Не знаю. Сын заказал Отваживатель — рунный круг, который не пускает Тоби в дом, пока он не трезв. Снимает ему комнатушку где-то, чтобы тот проспался. Иногда у Тоби бывают просветления, он приходит, берет какую-то работенку, что Сев ему оставил. Но в целом, я почти все время одна. Я уже слишком стара и слаба для скандалов с Тоби и его слабостями.

Петунья сочувственно покивала головой. Не имея опыта тесного общения с алкоголиками, она наивно полагала, что с ними можно сладить и без помощи магии.

— А почему именно мистер Снейп? Как вы вообще сошлись?

— У него есть два несомненных таланта. Он красив.

Брови Петуньи удивленно взлетели вверх.

— И второе: я не слышу его мыслей. Вообще.

— Почему?

Эйлин пожала плечами:

— Шутка природы.

В повисшем молчании миссис Снейп раскуривала трубку. Наконец, она медленно затянулась, затем выдохнула дым и признание:

— Наверное, можно было связаться с кем-нибудь побогаче из магов. Но у нас с Тоби были хорошие дни. Их было мало, не спорю. Но я не знаю больше никого другого, с кем у меня вообще могли бы быть такие дни.

— Вы всегда читаете мысли? Не можете остановиться? — полюбопытствовала Петунья.

— Ну да. Собственно поэтому я и покинула магический мир. С точки зрения магов я тяжело и неизлечимо больна. Стихийная неконтролируемая легилименция первого порядка. Не уйди я к магглам, жила была в палате для безнадежных больных в Мунго.

— Разве легилименция опасна для окружающих? — удивилась Туни.

Эйлин молчала, глядя в стену. Потом неохотно проговорила:

— Если считать таковой осознание своей уязвимости и отсутствие тайн…

«Наверное, тяжело вот так: не хочешь, а всех читаешь».

— Тяжело. Особенно в толпе.

Воцарилась грустная тишина. Но угнетающей ее Петунья не чувствовала: удивительная откровенность старшей ведьмы дарила особое взаимопонимание.

* * *

Петунья забежала попрощаться в конце лета: занесла книги и домашнее печенье. Миссис Снейп была рассеяна и сверхобычного задумчива, поэтому разговора не получилось. Девушка взяла пару отложенных для нее томов, поблагодарила и побежала собираться.

Она не могла слышать, как, оставшись одна, Эйлин пробормотала себе под нос:

— Сынок, я сделала все, что могла. Если ты передумаешь, у тебя будут шансы.

Примечание к части

Петунья вспоминает рассказ Рея Брэдбери "Они был смуглые и золотоглазые".