Ведьма-сквиб (гет)

Наконец началась полноценная взрослая жизнь, осознание которой, увы, вновь оказалось сопряжено с отсутствием денег — как не были основательны запасы Снейпа, но и им пришел конец. Приходилось ловить себя за руки, ограничивая свои желания, но объективно говоря — расходы были весьма значительны, главным образом, на Черное молоко и иные, жизненно необходимые ребенку зелья и продукты, на которые мастер зельеварения размахнулся от всей широты души.

"Странная, конечно, история: магия, волшебство, палочки и зелья, а проблемы как у всех людей. Крайне ограниченная привилегированность!"

Ничего удивительного в том, что Петунья с немалым пылом, несмотря на свое состояние, погрузилась в работу: ей по-прежнему нравилось, до упоения и мурашек в кончиках пальцев и разливающегося в груди тепла, придумывать легкие и изящные решения, быть творцом Магии. Она обдумывала заковыристые связки во время прогулок, уходила взглядом в себя в процессе трапезы, и порой ловила себя на том, что протирая пол, тряпкой выводит на полу руны и их сочетания.

Британское Министерство Магии, являясь одним из крупнейших заказчиков, не было чуждо определенного шовинизма — приоритет всегда отдавался своим, порой в ущерб качеству. И в карьере девушки наступил недолгий, но приятный, в несколько месяцев, этап карьеры мастера рунистики, когда об ее мастерстве слухи дошли до крайних уголков запутанного Министерства Магии, и с каждым из влиятельной клики лично поговорили, не забыв упомянуть о ее любопытной связи с Альбусом Дамблдором, после чего были выделены бюджетные средства на обновление старинных рун.

Традиционное магическое общество долгое время пользовалось плодами трудов своих предшественников, закрывая глаза на методы (ах, мы никак не догадываемся, о том что подобные связки действуют лишь в случаях их укрепления кровавыми жертвоприношениями, какая дикость и варварство для просвещенной Британии!) — был бы результат. И первые несколько веков такая тактика успешно работала.

Но особенностью долгого использования стационарных рун являлся так называемый эффект усталости рун: спустя несколько столетий руны, большая часть которых была вдавлена в камни, утопали еще ниже, но словно "засыпали", значительно теряя в мощи. Подпитывать "уставшую" конструкцию становилось все тяжелее — не помогали ни изменения объема вливаемой силы, ни блоки-стабилизаторы, которыми извне поддерживали связку. И каждое поколение рунистов билось над непростой задачей сохранения и обновления устающих рун, на которых покоился магический мир, главными из которых оставались связки, обеспечивающие Статус секретности.

Петунью первое время подмывало с революционным радикализмом снести все старое и соорудить новое — проще, красивее и эффективнее, но формулировки обетов и техзадания на работу таких вольностей не допускали. Девушка не была готова расстаться с рукой или ногой ради сомнительной радости переписать пару элементов в цепи длинною в несколько сотен.

Первой серьезной работой была крайне любопытная цепочка связок, которые обеспечивали бесперебойную для магов, но недоступную даже для сквибов возможность прохода в каменной стене у платформы 9 и 3/4.

"И чем им так сквибы не угодили?"

Однако, начав разбирать связку, Петунья поняла, что у проходимости было несколько режимов: один из которых вообще перекрывал проход намертво, другой же позволял проводить почти всех и вся — именно его активировали в дни прибытия и убытия школьного Хогвартс-экспресса. И заданием Петуньи было обновить и укрепить только один из режимов, как метко его охарактеризовал Снейп — "политический".

Маг, кстати, активно совал нос в министерские заказы и предлагал интересные дополнения совершенно слизеринского толка. Так, обновление режима проходимости должно было иметь возможность обхода любого из ограничений проходимости для всех дорогих Снейпам людей, включая еще не рожденных.

— Представь, что это понадобится для спасения Дадли Дурсля, — вкрадчивым голосом манипулировал муж, и содрогавшаяся Петунья выискивала в текстах наложенных обетов лазейки, позволявшие внести "отсебятину" и не расстаться с жизненно важными органами.

Выход нашелся в ключ-слове, недопустимом к разглашению, слове, произнося которое уполномоченный маг (ремонтник, министерский служащий, сотрудник контрразведки Британии) мог проникнуть сквозь барьер при любом режиме ограничений.

"Хогвартс. Простенько и со вкусом. И намекнуть детям будет несложно".

Из любопытства Петунья полезла в список действующих ключ-слов, и последние писки совести были нещадно загублены вариативностью ранее заложенных, но все еще действующих паролей. "Хогвартс" там кстати был и так.

Частные заказы оказались не столь интересны. Работа Мастера рун предполагала рутинную работу по выполнению большого числа типовых заказов, пусть не самых интересных с точки зрения используемых связок, зато востребованных, а значит — приносящих стабильный доход. И большинство мастеров старались заключать долгосрочные контракты с целыми семействами, суммы по которым измерялись сотнями галеонов, а сроки исполнения — годами.

По понятным причинам темпоральные руны массово людей не интересовали, оставаясь штучным заказом взыскательного клиента. Гораздо чаще в Гильдию приходили запросы на Свечи всех мыслимых конфигураций, самый популярный вариант — на межконтинентальные маяки Фароса с недоопределенной точкой прибытия. Заказы подобного характера размещали состоятельные волшебники для решения рабочих вопросов за пределами Британии, путешествий и отдыха. Главным условием почти всех заказов была анонимность точки выхода (возможно, не планировалось афишировать наличие заграничной недвижимости).

Впервые увидев такой заказ, Петунья даже не сообразила, как это вообще возможно — отправиться неизвестно куда в пределах определенной области? Как Магия — особа далекая от политико-территориальных границ, распознает заданные границы области прибытия? Да и точное определение точки перемещения также являлось константой всех расчетов.

Между тем, заказанные маяки настраивались непосредственно под клиента — он представлял себе максимально отчетливо точку прибытия, а связка стабилизировала перемещение и компенсировала недостачу силы для дальнего перемещения. В этом случае, область перемещения служила основой для расчета того, какой объем силы должен добавлять путешественнику рунный контур, и определения направления пространственного прыжка.

Однако, несмотря на Петуньины расчеты таких блуждающих маяков Фароса при подтверждении готовности работы для Гильдии, реализовать крупный заказ и обеспечить себя стабильным заработком на десяток лет ей не удалось. Министерство магии Британии (как и почти любой страны мира) строго требовало от мастеров рунистики уведомлять министерство о каждом созданном ими маяке Фароса, годящемся для перемещения между странами. Такие маяки самоуверенные британцы называли межконтинентальными, поскольку полагали Альбион центром притяжения мира, достойным звания самостоятельного континента. В рунную цепочку межконтинентального маяка Фароса по настоянию Министерства вплеталась группа согласованных символов, которые уведомляли министерство об активации и точных координатах выхода.

"Как вообще можно реализовать такой крупный заказ, соблюдая при этом требования закона?" — с грустью подумала Петунья, наблюдая как тает в дымке мечтаний новенький домик, купленный на доходы от грандиозного контракта.

— Никак, — ответил Снейп спокойно, — Межконтинентальные маяки Фароса умные люди приобретают тет-а-тет под личные гарантии с проверенными поколениями мастерами.

"Спасибо за доверие, дорогой" — ернически подумала миссис Снейп. Северус, тем временем, продолжил объяснять:

— Люций объяснял, что подобные заказы есть в каждой Гильдии, оформляются они на некую группу обеспеченных неравнодушных магов, которые потом всячески продвигают определенную законотворческую инициативу. Так что заказ, особенно давний и очень крупный — это элемент политического торга, если тебе угодно. Малфой приводил пример одного такого заказа, который "висит" с середины 15 века. Впрочем, если придумаешь, как обойти ограничения или решишь пуститься во все тяжкие противозаконной деятельности, денег за закрытый этап тебе честно заплатят. Но первым о твоем успехе в удобное для себя время будет "стучать" твой же клиент, в том числе для вистов в копилку политического успеха. А ты будешь плотно связана ограничениями гильдейского контракта и даже имени заказчика не сможешь огласить.

В общем, в части всевозможных Свеч Петунье пришло встать в общую очередь, чтобы медленно и торжественно обрастать клиентами, готовыми заплатить уже персонально именно ей.

Время от времени через Гильдию приходили нестандартные заказы, за которые можно было получить вкусную премию и невкусную мигрень в попытке увязать несочетаемое.

Так, Петунья потратила несколько недель в безуспешной попытке создать связку для шкатулок, которые бы действовали подобно исчезательному шкафу, но перемещали исключительно "неживой товар" (цитата заказчика). Изначально она решила, что задача вполне тривиальна, памятуя о шкатулке для обмена книг с библиотекой Пражской Академии, которой пользовалась со времен свои многочисленных стажировок. Но, как говорится, дьявол кроется в деталях. В каждом пункте заказа при внимательном прочтении возникали бесчисленные вопросы, ответы на которые никак не желали согласовываться с заданием и друг с другом.

Во-первых, понятие неживого товара пришло из раздела магии некромантии, согласно которому в неживой товар входила органика, например, продукты питания, изделия из натуральных тканей и даже определенные артефакты. И все это, с точки зрения пространственной магии, мало чем отличалось от живого товара (условной дышащей и пищащей мыши), потому что при перемещении имело значение только то, насколько изменяем объект при смене положения. Поэтому кусок промерзшего мяса (неживой товар) и лукотрус (живой товар) перемещались в равной степени легко, а молоко (неживой товар) и кошка (живой товар) — с значительными предосторожностями и страховками. Заказчик же параметры изменяемости не указал, а значит — артефакт должен был работать со всеми ипостасями.

Во-вторых, несмотря на отсутствие в задании параметров шкатулок, особый акцент был сделан на их малоразмерности и, соответственно, мобильности. А это порождало обоснованные подозрения в возможных злоупотреблениях при использовании таких артефактов. Петунью терзали смутные подозрения, что шкатулка будет использоваться отнюдь не для связи с библиотекой для заказа сборника фривольной французской поэзии XVII века в дополнение к вину и закускам для антуража романтического вечера. В случае с эталонной шкатулкой рунистки создатели перестраховались: библиотечная часть парного артефакта была похожа на грандиозный шкаф, опутанный рунами защиты и ограничений в пять рядов. Вдобавок, шкаф сохранял слепок, своего рода проекцию, всех заказов, которые проходили через него, что дополнительно убеждало девушку в опыте и разумности ее создателя.

В-третьих, как выяснилось, на деревянной стенке шкатулки эффект усталости рун проявлялся еще быстрее, чем на каменных плитах.

— Поэтому, кстати, и существует артефакторика (прикладная наука создания артефактов), иначе любой рунист мог бы нарисовать цепочку символов на любом более или менее подходящем, пусть даже маггловском, предмете и пользоваться им без ограничений, передав работающий инструмент по наследству правнукам, — прокомментировал ее разочарованный вздох Снейп.

Бесконечные идеи о злоупотреблениях и возможных ограничениях их применения не давали Петунье покоя. Но после разговора со Снейпом она поняла, что ее фантазия меркнет перед паранойей профессионала. Зельевар с ходу предположил, что неживым товаром будет товар условно живой. А именно — трансфигурированные в нечто стабильное органическое (например, в кость) живые люди. Что выводило потенциальных правонарушителей из скромных торговцев наркотиками в воротил преступного мира, входящих в крупнейшие синдикаты. Что если таким специфичным заказом кто-то умный решил обойти ограничения на межконтинентальную логистику, установленные уже не просто Министерством Магии Британии, но всем сообществом магов в целом?

В общем, промучившись с пару недель над заказом, Петунья выдала заключение "о текущей нецелесообразности проработки рунных связок, соответствующих параметрам технического задания" и забыла о нем и думать.

"В жизни любого мастера должна остаться хоть одна неразгаданная загадка, потомкам в назидание и мотивационное устремление".

* * *

Беременность в мире магов оказалась такой же долгой, вязкой и нудной, как и в прошлой маггловской жизни. Первые недели прошли, оставив горький привкус тошноты и неустойчивость от постоянных головокружений, и наступила спокойная и обстоятельная пора. Строгое следование режиму (попробуй, расслабься с этим тираном комнатным!), экстравагантная диета и минимум потрясений. Петунья пыталась вырываться из плотного кокона опеки на ежедневные прогулки, мотивируя опасностью окрестностей Паучьего тупика, но Северус в полном соответствии со своим именем был строг и не ведал жалости или снисхождения: стационарный портал в парк Нортумберленд, там гуляем вдали от туристов с одиннадцати до половины первого, чтобы по возвращении домой поесть и с часа вкушать послеобеденный сон.

Дневной сон оказался вынужденным компромиссом с надзирателем Снейпом, потому что связки, увы, творились только ночью, а организму, растущему за двоих, требовался обязательный качественный отдых.

Петунья изредка вырывалась к родным, гуляя с ними по выходным, а Снейп хищной птицей бдел неподалеку. К прогулкам с родителями присоединилась Пет, также озабоченная физической активностью. Психологически Петунье понадобилось приложить немало усилий, чтобы осознать, что Пет и Вернон тоже ждут ребенка, и этот новый Дадли обещал быть племянником, возможно горячо любимым, но отнюдь не сыном. Как ни странно, личная беременность сгладила возможные сложности в принятии грядущего рождения бывшего отпрыска.

В новый режим никак не умещались регулярные встречи Ордена Цилиня, и Петунья пробовала было возмущаться, но бунт пропал втуне. Сам Дамблдор не поленился прийти к ним в дом, и в присущей ему обходительной манере воззвать к стыду за эгоистичное желание подвергать риску себя и будущее дитя:

— Дорогая моя, поверьте, эту важную работу никто, кроме вас, выполнить не сможет: каким бы могучим волшебником не был Северус, продолжить род в одиночку он не в состоянии...

Некоторым подспорьем оказалась разделение тяготы с Алисой, буйно возражающей против ограничений боевого дуэлянта, но так же вынужденной смириться с выступившими единым фронтом мужчинами. Когда их с Петуньей оставляли одних, новоявленная миссис Лонгботтом еще какое-то время продолжала фонтанировать эмоциями, но постепенно даже она втянулась и начала получать удовольствие от привилегированного статуса, порой капризничая и привередничая по пустякам, чему охотно потакали окружающие.

Время от времени Петунье удавалось вырваться в резиденцию Поттеров, ставшую штабом Ордена Цилинь, но на общие собрания ее не пускали, приходилось довольствоваться сумбурными встречами с однокашниками.

— Воители из беременных, если честно, аховые, — иронично подтрунивал Поттер, кажется лишь на пару минут остановивший свой марафон, чтобы перекинуться словечком. — И дело тут не только в моем шовинизме, уймись, ведьма! Правда, нехорошие дела творятся! Небывалый разгул преступности, поверь мне, даже я готов жаловаться. Днем даже группа ходит, оглядываясь — всякая шваль и отбросы из самых низов просочились на Косую аллею и ввели привычку кидаться сглазами и проклятиями из-за угла. Пугающий паралич власти — если дежурят три аврора, при стычке они побегут в разные стороны, наплевав на служебный долг и напарников. По ночам все кому не лень обстряпывают свои тайные делишки, прикрывая кровавые деяния Морсмордре не потому, что они ярые сторонники, а потому что спишется в общем объеме. Если тебе по моим профессиональным вопросам интересно, то Британия ввела экономическую блокаду, пытается поддержать отечественного производителя. По факту, сейчас любой младенец может привезти что угодно и куда угодно, а мы, мирные и честные труженники, вынуждены ходить старыми путями, чтобы наши надзиратели таможенники получили положенную мзду...

— Вы прослушали краткий курс по современной политической жизни в Магической Британии. А теперь пришло время пить чай, — Северус был мрачно ироничен, но неотвратим с заварочным чайником и чашками на подносе.

— Неужели, я что-то упустил, профессор? — ерничая, потянул Джеймс.

"Опять профессор? Воистину, педагогика не отпускает своих верных адептов".

— Новеллы в законодательстве и прецедентах о статусе магглорожденных, и мораторий на невмешательство от международной конфедерации магов. Подача информации избыточно эмоциональна, следует поработать над техникой, — невозмутимо ответил Снейп, расставляя чашки на столике.

— Поработать над техникой, — передразнил Оболтус. За спиной зельевара показал неприличный жест и исчез за дверью, избегая возмездия. Впрочем, Петунья успела заметить, что крайне предусмотрительный муж навесил на оппонента легкое, но неприятное проклятие еще до вмешательства в разговор. Исключительно в превентивных, но крайне действенных мерах.

"Профессор со стажем!"

— Что такого ужасного в этих прецедентах?

— Пустяки, дорогая, ничего достойного твоего внимания. Магглы, как обычно, никто, субъектом права магической Британии являются крайне условно, путем конструирования нелепых фикций о действии через них воли из ближайшего родственника-мага. В этот раз статус магглорожденных также начинает вызывать вопросы — начиная от источника происхождения магических сил и заканчивая правами на имущество и судебную защиту.

— Дивно, дивно, — Петунья невольно поддержала легкомысленный и ироничный тон.

"Какое прекрасное состояние — беременность! Я словно рыбка в аквариуме, здесь тепло и светло, а где-то там, за стеклом, такие далекие и не мои трудности".

После первой чашечки ароматного чая с подсушенными дольками яблок жизнь заиграла красками, и девушка поинтересовалась:

— Ради интереса, а что с моим статусом мастера рунистики?

— Считай, что в Британии его нет. Так что министерские заказы, скорее всего, прекратятся.

"С одной стороны, печально, львиная доля моих доходов, с другой, я все равно предпочту хотя бы полгодика потетешкать чадо, а не корпеть по ночам над замшелыми и старыми связками, которые помнят еще Две розы".

— Все к лучшему? — легкомысленно уточнила она.

Снейп внимательно посмотрел на нее. И, как будто удивляясь своей реакции, кивнул, слегка улыбнувшись. Где-то за стеклом Петунья почувствовала отголоски совсем иного отношения, но предпочла отложить заботы на потом.

* * *

С каждым месяцем рос живот, все сложнее становилось концентрироваться на делах. Бури и невзгоды, обрушившиеся на магическую Британию, проходили стороной, и Петунья погрузилось в удивительное чувство счастья. Упоительное ощущение, казалось, будет длиться вечность, разгоняя тучи и освещая теплым весенним солнцем просыпающуюся после зимней спячки природу.

Теперь Северусу легко удавалось скрывать свои темные дела от внимания жены, она совсем погрузилась в восторги по поводу грядущего материнства, отпустив трудности и рутину на самотек. Безропотный помощник вновь был вынужден потакать капризам, на сей раз по обустройству дома: пришлось обновить бывшую детскую комнату, поменять стекла, перекрасить потолок, стены и пол, купить тошнотворно яркие половички и кроватку, а на окнах развесить занавески с плюшевыми мишками.

Ребенок уже начал толкаться, и миссис Снейп искренне потешалась сосредоточенно-испуганному выражению лица мужа, когда в его бережно прижатую к животу ладонь сильно и настойчиво стучались изнутри, намекая, что "это моя мама, а не твоя, кыш отсюда". Северус не отступал, выискивал пятку, чтобы пощекотать ее и передать в ответ "зато моя жена, не подеремся".

В одну из ночей она спала крайне плохо, ворочалась с боку на бок. Во сне она бежала вверх по лестницам прочь из небольшого городка, мимо маленьких домиков в лесу, забираясь на ветвистые деревья, чтобы по веткам перебраться на соседние деревья и по ним все дальше и дальше от неотвратимой преследовательницы — женской фигуры в глухом черном одеянии с капюшоном. Она пряталась под мостом, огибала, пригнувшись, стволы поваленных деревьев, всеми правдами и неправдами избегая возможной встречи, порой находясь на расстоянии вытянутой руки от пугающей до трясучки ведьмы.

Силой она заставила себя проснуться и всклокоченная выползла на кухню, гипнотизировать взглядом зыбкий туман за окном. Так она просидела, скукожившись несколько часов, от чего продрогла, а ноги затекли до мурашек. Поняв, что ни есть, ни пить не хочется, а при мысли о рунах начинало элементарно тошнить, она приняла взвешенное решение устроить отсыпной день.

Смятая постель сначала встретила недружелюбным холодным бельем, но сменила гнев на милость, и отогревшаяся Петунья задремала.

В этот раз ей снился удивительно реалистичный сон.

Петунья пришла готовить завтрак одна, Снейп ни свет, ни заря отправился по каким-то сверхважным делам и не ожидался до вечера. Сквозь старое стекло жизнерадостно светило апрельское солнце, молодая женщина выспалась, чувствовала прилив сил и зверский аппетит.

Она сварила себе классическую овсянку, пожарила бекон и яйцо, сварила кофе и присела за стол намазать джем на хлеб. И так сидя с ножом в одной руке, она заприметила, как край табуретки у нее на глазах смазывается. Никогда ранее ничего подобного ей видеть не доводилось. Кухонька, пусть и старенькая, внушала удивительное чувство стабильности, надежности, наверное, поэтому Петунья созерцала странное явление с незамутненным любопытством.

Меж тем, край табуретки потерял четкость граней, и под размытым пятном, подобным размытию краски мокрой кистью, начала проявляться инаковость. Она росла буквально на глазах, рывками вырастая из образовавшейся прорехи, словно вода, всплесками прорывающаяся через узкое горлышко. Туни никак не могла понять, что не так в этой субстанции — Высшие глаза видели ее чужеродность, но в чем она заключалась молодая женщина никак не могла ухватить. Инаковость выплескивалась все дальше, охватывая пол и стол, облизывая порог кухоньки, поглощая раковину, пожирая плиту. Под ее тяжелым плотным покровом не оставалось ничего прежнего, все исчезало безвозвратно, пряталось и пропадало, словно этого никогда и не было. И только когда бесповоротно пропал любимый домашний тапочек, Петунья почувствовала, как тревожный звоночек начал настойчиво призывать ее в реальность.

"Я же сплю, нужно проснуться. Это опаснее той ведьмы-преследовательницы".

Решительным рывком она дернулась прочь от расползающейся инаковости, и проснулась, но не там где заснула, а на кухоньке, половины которой уже не было, а здесь в реальности инаковость пожирала все вокруг точь-в-точь также как в недавнем сне, за исключением свежеприготовленного завтрака.

Петунья испуганно заметалась по кухне, отрезанная расползшейся субстанцией чужеродного нечто от возможного выхода, и в панике начала биться в толстые стекла окна, но они, будучи на совесть зачарованы от возможного злодейства извне, встали неодолимой преградой на пути наружу.

Поняв бессмысленность своих попыток, Туни обернулась, пристально всматриваясь в расползающееся чуждое нечто, пугающее ее теперь больше, чем агрессивная черная дыра Властелина, чем тот страшный сон, что она видела когда-то в гостях у Яги. Всплески инаковости оставались такими же неотвратимыми, но происходили хаотично, расползаясь теперь все больше за пределы кухоньки, пожирая коридор, стеллажи с книгами, половичок, где-то на грани видимости с легким шипением сдались на совесть зачарованные руны потайного входа. Дальше Петунье было не видно, и она могла только на слух гадать, сколь разрушительно это движение. Оставалось лишь радоваться невольной отсрочке — увлекшись лабораторией зельевара, субстанция словно позабыла о недопоглощенной кухней с замершей у окна перепуганной миссис Снейп.

Петунья потеряла счет времени, завороженная видом медленно колышущейся посреди кухни черты инаковости, лишь изредка вздрагивая от звуков, который издавали поедаемые магические вещи дома. Как назло, браслет для экстренной связи с мужем остался в спальне и, скорее всего, уже был безвозвратно утерян. Иные идеи молодую женщину не посещали. Мысли были вязкие и тяготные: она никогда не встречала ничего подобного, не представляла, как с этим бороться без своего набора руниста.

Обессилев от долгого стояния, она опустилась на пол, устроилась боком, прижав к стене выступающий живот. Странным образом, это немного помогло собраться, словно от пола ей начали вливаться силы и некоторая доля здравомыслия.

"А толку? Что я могу сделать — меньше чем ведьма, едва ли больше чем сквиб, беременная женщина в пижаме?"

"Для начала, перестать ныть!" — новый голос был очень похож на сердитую Пайпер.

"Здесь крайне некомфортная паперть, чтобы на ней просить милостыни", -заерничал мысленный Ра-Гхор.

"В конце концов, ты отвечаешь за своего ребенка, который не виноват, что его мамаша — дура", — подвела итог самокопаниям Эйлин.

"Что я могу сделать? Обуздать ЭТО? Едва ли. Вызвать помощь? Как?!"

Петунья начала разминать пальцы, потом сильно пальцами протерла глаза, словно стирая сонную одурь. Отстраняя руки от лица, она наконец сообразила. Торопливо начала растирать запястья, разгоняя кровь, от чего метки брачных клятв ярче проступили на бледной коже.

— Северус, мне очень нужна твоя помощь, Север, не тупи, я серьезно в беде. Будь очень аккуратен с аппарацией, дома беда.

"Не уверена, что древние кельты предполагали такой способ передачи зашифрованных сообщений, но верю, что этот параноик в теле человека придумал что-нибудь этакое помимо красивого ритуала на реке Тибр".

Следующая идея была в русле ранее недоопробованных — эстренный Маяк Фароса на крови. Правда, запитывать его придется в крайнем случае, почти наверняка такое перемещение вызовет преждевременные роды, а срок был не так чтобы безопасным для подобных экспериментов.

"Собственно, любой срок не предполагает такого способа вызова родовой деятельности, но ситуации бывают разные. Оставим как крайний вариант, чтобы не чувствовать себя жертвенной овцой на заклании".

Руны на крови женщины в положении, как выяснилось, невероятно сильны: еще не дописанный символ фонтанировал таким количеством Силы, что на него было больно смотреть, а окровавленный палец дергался и дрожал, с трудом дорисовывая задуманное на полу.

"Надо будет нацедить немного, тут же мощи — Властелина судеб на молекулы разобрать".

Петунья старательно задышала на счет, чтобы угомонить заполошенно бьющееся сердце и унять истерику, затем на морально волевых дописала самый примитивный из Маяков Фароса до Хогвартса — там, в обилии рунных рельсов собственного изготовления, Туни могла бы сбежать от любой беды.

Появление мужа она почувствовала и крикнула:

— Осторожно, это расползается. Я на кухне, не могу выйти.

Снейп медленно и аккуратно, избегая агрессивной инаковости влетел в кухню, паря на высоте полметра над тем, что недавно было полом. Маг сохранил привычный материальный облик, но был окутан черным дымом, бьющимся подобно развевающемуся на сильном ветру плащу, рукава были закатаны и рунные браслеты, столь памятные не по одной передряге, ярко горели на его запястьях. Быстро просканировал глазами обстановку и, не приближаясь к жене, начал колдовать. Заклятие одно за другим срывались с палочки, поражая агрессивную субстанцию, но ни одно не возымело действия. Нахмурившись, Снейп выписал какие-то совершенно немыслимые пасы, добавил усиления от рунных браслетов, и отправил разноцветный поток силы себе под ноги, который инаковость с жизнерадостным бульканьем поглотила.

А затем и сама нанесла ответный удар, выстрелив протуберанцем в сторону парящего волшебника. Тот ловко увернулся, старательно держась в ближе к внутренней части дома, чтобы случайный всплеск не достал до Петуньи, и продолжил медленно и настойчиво поливать субстанцию разнообразными заклятиями. Все попытки оказывались одинаково безрезультатными.

Миссис Снейп сидела тише воды, ниже травы, опасаясь помешать мужу, и с ее позиции отстраненного зрителя было очевидно, что ситуация поединка сродни патовой — никому из соперников не удавалось взять верх в вязком противостоянии. Но было одно "но" — инаковость несмотря ни на что продолжала размеренно поглощать окружающую обстановку, неотвратимо расширяя свою экспансию.

"Значит — прочь отсюда?"

Но прежде чем она успела это озвучить, из глубин инаковости выплеснулся мощный фонтан, от струи которого Снейп каким-то немыслимым чудом увернулся, брызги покрыли стены и потолок, разъедающими все на своем пути каплями стекая вниз, обнажая серую улицу и покрытую копотью стену соседей. Дом застонал, заскрипел и начал отекать вниз в ненасытную пасть чужеродной субстанции, подобно плавящемуся от сильного огня шоколаду.

Маг мощным заклинанием выбил стекло окна, подхватил жену и вынес ее наружу. Стоя на безопасном расстоянии, он принялся махать палочкой, и из оплывающего остова прилетела пара свертков — все, что удалось спасти из любовно обставленного жилища. Петунья так и стояла в пижаме, и Снейп укутал ее своей тяжелой, еще теплой уличной мантией. Супруги, прижавшись друг к другу, смотрели, как медленно оседают стены дома, неотвратимо поглощенные агрессивной субстанцией.

Наверное, это ужасно глупо, но больше всего в тот момент Петунья скорбела о цветных шторах с плюшевыми мишками.

* * *

Примечание:

Оком бури называют область достаточно спокойной погоды и прояснения в центре тропического урагана.

Северус созвучно английскому "severe" — строгий.

Альбион (букв. Белый остров) — название, данное острову римлянами при высадке в районе белых скал Доувера (в горных породах которого преобладает мел).

Две Розы — имеется в виду серия вооруженных династических конфликтов (1455-1485) между Ланкастерами и Йорками, двумя ветвями английской династии Плантагенетов. Название прижилось из-за геральдических символов сторон — алой и белой роз.