... И разверзлись небеса... Книга первая (гет)

Поселенцы из соседней колонии прибыли только к утру, восемнадцать человек едва поместились в микроавтобусе, двое пропали куда-то с того момента, как их посещала Анна. Самые необходимые вещи люди забрали с собой, разместив их под сиденьями и удерживая на коленях, часть бессмертные забили в свои огромные рюкзаки, а за остальными планировали вернуться, доставив людей по месту назначения.

С немногочисленными обнаруженными на кухне продуктами поступили также, скоропортящиеся взяли с собой, другие оставили до поры на кухне вместе с кухонной утварью и посудой, в которых нуждалась поселение «Чистое озеро». В комнате, примыкающей к кухне, нашли всего с десяток носильных вещей, что лишний раз указывало на безразличие вампиров коммуны к нуждам смертных. Люди, работавшие в теплице просили время, чтобы забрать семена и проклюнувшиеся ростки, посаженные еще Анной. Если их вернуть в почву в другом месте, они могли бы прижиться и дать урожай, а здесь без ухода и присмотра просто погибли бы. Нужда, пережитая всеми без исключения во время вынужденных странствий и полуголодного существования здесь, приучили людей к исключительной бережливости. Но забрать все, что наметили, просто не удалось из-за нехватки места, поэтому бессмертные с позволения лидера планировали использовать транспорт для еще одной поездки.

Вампиры проштрафившейся коммуны молча наблюдали за эвакуацией людей, среди них находились и те, кто открыто выступал против порядков, насаждаемых лидером, они планировали отправиться вслед за поселенцами и просить Ростислава принять их к себе, люди могли свидетельствовать в их пользу, подтвердив, что те честно выполняли свои обязанности и никогда не пили кровь из ран на их телах. Судьба других виделась незавидной, зная законы, они понимали, что наказания не избежать, и свою дальнейшую участь выбирали сами. Либо они добровольно сдавались на милость старейшин, признавая, что приняли предложения лидера, шедшие в разрез с уставом, и тогда после наказания у них оставалась надежда на помилование, либо пускались в бега, становясь для всех остальных дикарями. В таком случае Совет издавал указ, признававший их отступниками, каратели старейшин начинали на них охоту, кроме того любые другие вампиры имели право убить их на месте, как находящихся вне закона.

Бессмертные расформированной коммуны, объявившие себя непричастными к тому, что там творилось, прибыли в поселение раньше людей и попросили встречи с Ростиславом. Их было всего четверо, и один из них, жеран, излагал суть дела, лидер, читавший в их мыслях, мог засвидетельствовать, что они говорили правду, и никаких нарушений за ними не водилось. До их появления он и сам раздумывал над необходимостью увеличить число своих «коммунаров», двумя днями ранее один из подчиненных покинул колонию из-за нарушения правил устава, а количество вновь прибывших смертных означало как усиления охраны, так и увеличения частоты рейдов за продуктами и жизненно необходимыми материалами, так что эта группа могла принести пользу. Однако он удержался от немедленного ответа, пообещав дать его после допроса и осмотра людей.

— Хотел бы узнать, каким образом и где вы питались? — вопрос лидера остановил их уже на выходе из комнаты. Разумеется, ответ был ему известен, но Ростислав часто прибегал к такому приему, полагая полезным для дела проверять честность бессмертных, окружавших его.

— Мы обменивали кровь на продукты с другой колонией, приходили к ним в донорские дни, потому что у них имелись излишки. — жеран пожал плечами. — Другого выхода мы не нашли... Мы оставались и делали все, что могли, а если встречали людей, то провожали их в другие поселения.

Глава коммуны кивнул. — Я сообщу вам о своем решении после допроса людей. Сейчас, если голодны, можете пройти в больницу, доктора зовут Алексей. Представьтесь и скажите, что вас послал я. Напоминаю, что мы следуем правилам и не поддерживаем разговоров с людьми, не входим в их дома и по поселку передвигаемся с человеческой скоростью. Запомните, если хотите остаться.

Провести всю ночь в объятиях Анри, как ей мечталось, Анне не удалось. Она не знала о том, что поселение готовится принять такое большое пополнение, и удивилась, когда открыв дверь на стук в ее комнату, увидела в коридоре бабу Галю, она передала просьбу доктора присоединиться к нему. Пока девушка собиралась, де Ланвиль первым спустился вниз, и, увидев в смотровой четырех незнакомых своей породы, удивленно взглянул на друга.

— Ростислав прислал. — коротко ответил тот, не вдаваясь в подробности.— Побудь пока здесь, мы спустимся в подвал, парням надо поесть. Анна придет, пусть ждет меня, у нас срочное дело.

Но граф уже слышал быстро приближающийся стук сердца смертной женщины, ставшей для него смыслом существования за такой короткий срок. Она прижалась к его спине и обхватила за талию и, постояв с минуту, прошептала куда-то в его лопатку, согревая этот участок тела своим дыханием.— А мы поиграем еще в большую косточку и собаку? Можем поменяться ролями.

Не зная о ее фантазиях, он удивленно развернулся, увидел смущение на лице и огоньки в глазах и догадался, что она имела ввиду. Изобразив рычание, ответил сквозь смех: — Ну-у-у, р-р-р, если косточка будет аппетитна, р-р-р, большой пес подумает. Р-р-р, гав-гав-гав.

Анна засмеялась и шлепнула его по губам. — Наглый, плохой, блохастый пес.

Де Ланвиль вдруг перестал смеяться и, кажется, даже обиделся. — Почему это я блохастый?

— Ну... Анри.... — она просто зашлась смехом и ей пришлось делать паузы между словами, чтобы выговорить всю фразу. — Ты что … Правда себя … с псом... с псом... ассоциируешь? Ой, не могу... — наклонилась вперед и схватилась рукой за живот. — Затошнило даже...

Он озабоченно посмотрел ей в лицо. — Не удивительно, что тебя тошнит. Ты очень плохо ешь. Посмотри на себя! Я каждый раз боюсь сломать тебе что-нибудь.

Девушка посмотрела ему в глаза и, смешно подвигав бровями, прошептала: — А ты не бойся, косточка-то ‒ крепкая, не сломается. — и потянулась к нему губами.

— Это... Детка... — услышала Анна и отстранилась от Анри. На пороге, не смея войти в смотровую, стояла медсестра с родителями Тимоши.

— Тимофей?! — испуганно вскинулась она, сделав шаг им навстречу.

— Нет, детка, нет, не пугайся так. С ним все в порядке, вот он. — и женщина посторонилась, Тимоша держал родителей за руку и смущенно смотрел на нее.

Девушка присела и раскинула руки, он тут же выбежал вперед и прижался к ней, положив голову на плечо.

— Алексей их отпустил, говорит, скоро в больнице будет много людей, и им лучше уйти домой, чтобы ничего не подхватить. — пояснила баба Галя, бросая короткие взгляды на вампира.

— Зашли сказать вам спасибо. — по щекам приемной матери мальчика уже текли слезы. — Мы с мужем всех потеряли, Тимофей дает нам силы жить дальше, если бы еще и его лишились... — она не договорила, но было понятно, что женщина имела ввиду. — Вы для нас стали прямо ангелом-спасителем... Для всего поселения...

Анна смутилась. — Ну, что вы. Сделала, что смогла.

Медсестра тут же полезла за платком и начала всхлипывать, девушка растерялась, ей показалось, что ее глаза тоже стали увлажняться. Вероятно, все закончилось бы коллективными слезами, но тут вернулся Алексей, женских слез он не любил и сразу нахмурился. Баба Галя правильно поняла выражение его лица и начала поспешно подталкивать родителей к выходу, Тимоша оторвался от Анны и прошептал: — Ты хорошая.

Доктор сел на свое кресло, оглядел пару и, втянув в себя воздух, с укором покачал головой. — Вы насквозь пропахли друг другом... и всем этим... — сморщил нос, демонстрируя свое отношение к запаху. — Граф, мы с Анной сейчас займемся больным ребенком, я прошу тебя остаться здесь в ожидании смертных, которых привезут из другой колонии. Куратор спит в палате с разбитой тобой дверью, разбуди ее, как только люди появятся здесь — взяв лекарство и шприц, он посмотрел на девушку. — Готова? Пойдем.

Реанимация находилась на втором этаже, в небольшой светлой комнате стояли только две кровати и между ними столик с дефибриллятором и какими-то медицинскими инструментами, шприцами и лекарствами в пузыречках. Девушка знала, что стараниями Алексея в больнице была оборудована операционная, но туда ей ни разу не удалось заглянуть, дверь в стерильное помещение оказывалась каждый раз закрытой, когда она из чистого любопытства пыталась заглянуть в нее. Оглядевшись в реанимационной палате, Анна подумала, что в нынешних условиях доктор приложил немало усилий, чтобы обеспечить свою маленькую больницу этой аппаратурой.

На кровати под капельницей лежал бледный Богдан, тяжело и со свистом дышавший, родителей не было, баба Галя, раньше их поднявшаяся наверх, теперь тихо сидела в углу, так что Анна, поначалу, даже не заметила ее.

— Нам нужно осмотреть мальчика. — обратился к ней доктор. — Дайте мне лист больного и можете пока спуститься вниз.

Девушка поняла, что малышу замеряли температуру каждые два часа, и данные оказались неутешительными, жар не спадал, а имел тенденцию к росту.

— Плохо, очень плохо... — пробормотал Алексей, наклонившись, понюхал ребенка и приложил ухо к маленькой грудной клетке, хотя Анна и без суперслуха слышала его хриплое дыхание. — Ну, что? — спросил он, подняв на нее глаза. — Помочь сможешь?

Она пожала плечами и, струхнув, растерянно прошептала: — Не знаю... Попробую... — подошла к кровати ребенка и для установления тактильного контакта, стала нежно поглаживать тщедушное, горячее тельце. Потом убрала руки, опустила их вниз, сжимая и разжимая пальцы, закрыла глаза и замерла, уйдя в себя минут на пять. После чего положила ладони на грудную клетку мальчика, раздвинув пальцы для максимального охвата, ее руки вспыхнули, и Богдан дернулся. Это не походило на процесс спасения и излечения Тимоши, вся энергия и сила сосредоточились в руках, только они горели синеватым пламенем, но более ярким и сильным, чем тот, что доктор наблюдал ранее. Анна стояла возле ребенка не менее десяти минут, потом Алексей заметил, что энергия начала слабеть, глаза девушки закатились, и он едва успел подхватить ее, положил на соседнюю кровать, прикрыв одеялом, и проверил мальчика. Ему показалось, что хрипы стали чуть тише, но, вероятнее всего, он выдавал желаемое за действительное, вряд ли лечение было одномоментным, скорее всего Анне предстояло провести еще несколько таких изматывающих сеансов. И даже тогда оставались сомнения, антибиотики, которые он смог достать, оказались неспособными остановить запущенный воспалительный процесс, и он попросил девушку о помощи, понимая, что хуже уже не станет. Несмотря на чудо спасения укушенного Тимофея, вампир все еще сомневался, что подобные способы врачевания могли помочь умирающему ребенку. К тому же и здоровье самой Анна подвергалось испытаниям, сейчас она находилась в глубоком сне, ее пульс едва прощупывался, а большие интервалы между ударами сердца были совершенно нехарактерны для человека. Он вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собою дверь, баба Галя тенью маячила в коридоре.

— Лечила? — тихо спросила она.

Алексей молча кивнул в ответ. — Анна спит, и я запрещаю кому бы то ни было ее тревожить. Сходите в столовую за едой, ей понадобится восстановить силы.

Медсестра молча и энергично закивала и вышла так быстро, как смогла. Всю дорогу до столовой она молча лила слезы от жалости к своей детке, шумно сморкаясь и всхлипывая, вошла в зал, сразу привлекая к себе внимание шеф-повара, которая была на ногах с раннего утра и находилась потому в дурном настроении. Впрочем, нервы шалили еще со вчерашнего дня, когда ей сообщили о резком увеличении едоков, это грозило быстро истощить запас продуктов, тщательно распланированный на месяц вперед. Увидев плачущую приятельницу, она с досадой прикрикнула на нее. — Галина, ну что еще случилось? В последние дни неприятности сыплются одни за другими. Прекрати мокроту разводить, итак сердце не на месте!

Любопытные лица помощниц выглянули из кухни.

— Детка моя, детка. — причитала медсестра, сев на стул и раскачиваясь из стороны в сторону.

— Умерла? — пискнула одна из кухонный работниц.

Этот неуместный вопрос немедленно привел бабу Галю в чувство. — Ты что? — оторопело произнесла она. — Ума лишилась? — вздохнула, вытерла глаза и деловито обратилась к Вере Константиновне. — Ты вот что, Вера, ангелу моему завтрак собери, она опять без сознания после лечения Богдана.

Шеф-повар не торопилась выполнять просьбу приятельницы и присела возле нее, явно заинтересованная новостью. — Как Богдана? А он разве болеет? Я вчера его родителей видела, и они ничего не говорили.

Медсестра сердито сверкнула глазами. — Еще бы они сказали! Анна-то их предупредила, что мальчонка заболеет, приказала сходить к доктору, так разве ж они пошли... Досиделись до двухсторонней пневмонии, он же слабенький у них, да с больными почками... Теперь вот весь в горячке, без сознания лежит уже второй день, доктор-то поначалу сам лечил, но верно, не получилось. — она вздохнула и перекрестилась. — Плохи дела у мальчонки... Вот он Анну, как последнюю надежду, и привел. Меня выставил, но я в коридоре стояла, стерегла. Не знаю, сколько она там над ним колдовала, часов у меня нет. А потом он один вышел и послал меня за завтраком, Анне необходимо силы подкрепить, когда проснется. — женщина опять потянула платок к глазам.— Знамо дело, она опять, наверное, без сознания упала, спит бедняжка. Я бы у таких родителей детей отбирала, честное слово. Ведь знают, что сынишка больной весь, и, главное, Анна им совершенно ясно сказала, что нужно сходить к врачу... Я сама слышала... Но куда там... Они же умнее всех. А теперь мальчик страдает, и детка моя без сил. Вот... — выговорившись, она вздохнула и оглядела слушателей: шеф-повар хмурилась, на лицах помощниц был написан живейший интерес.

Наконец, Вера Константиновна произнесла: — Думаешь, спасла мальчишке жизнь?

— Да, кто же его знает? Я их еще не видела, но коли она спит, значит старалась от души. Боюсь, как бы ее вампир чего не натворил. Если с Анной худое приключиться, так он родителям Богдана и головы пооткручивает. Да и поделом! — в сердцах произнесла она. — Ну что, завтрак-то положили? Пойду проведую ангела нашего.

Вера Константиновна бросила взгляд в сторону зазевавшихся помощниц, те мигом ринулись на кухню. — Ну ничего сами не могут сделать. — с досадой сказала она. — Только сплетни горазды слушать. Анне двойную порцию положите, да маслом нормально полейте. Девчонка на людей все жизненные силы скоро изведет. — крикнула женщина, не вставая с места и посмотрела на приятельницу. — Иди на кухню и проследи, чтобы кастрюльки подогрели, да заверни все, как в прошлый раз, а мне в кладовую надо срочно. Анри приказал список продуктов первой необходимости составить. Вроде, говорят в той колонии и еды-то не было, так их теперь откармливать придется что ли. Это ж еды не напасешься! Ужас! Вот и скажи после этого, что у нас хозяева плохие... Все есть, с голоду, слава богу, не умираем.

Поджав губы, баба Галя согласно покивала головой и отправилась командовать на кухню.

Девушка проснулась от шума в больнице, немного полежала, чувствуя себя опустошенной, тело ныло, как после тяжелой физической работы.

— Анна, тебе нельзя так переутомляться. Ты еще не научилась рационально использовать свои силы и правильно восстанавливаться. — произнес знакомый голос у нее в голове.

— Но я же не могу дать умереть маленькому мальчику. Здравствуйте, Арунда. — возразила она, сделав усилие и сев на кровати.

— Но ты не добьешься ничего, истощив раньше времени свою энергию. Еще один сеанс и достаточно, дальше доктор может вновь подключить антибиотики. — назидательно произнес Арунда.

Анна увидела на столе кастрюльки, и слюноотделение усилилось, но прежде чем приступить к еде, подошла к мальчику, он дышал спокойнее, и на лбу блестела испарина. Она облегченно выдохнула и пошла опустошать кастрюли, заботливо укутанные бабой Галей в немыслимое количество полотенец. Она еще не закончила есть, как в палате появился доктор, следовавший за ним Анри моментально оказался возле девушки и, раздувая ноздри исследовал ее запах. Алексей обследовал мальчика и, очевидно, оставался доволен результатами, прошептав Анне «Молодец», подошел ближе и подобно другу принюхался. Француз предупредительно зарычал, закрыв девушку своим телом.

Казалось, это развеселило доктора, широко улыбаясь, он покачал головой. — Граф, ваше сумасшествие прогрессирует. Здесь никто и ничем не угрожает вашей возлюбленной, оглянитесь, mon ami,* здесь только больной ребенок и я.

Произнесенное Алексеем слово «возлюбленная», которое она сразу выхватила из его цветастой речи, звучало у нее в ушах чудесной музыкой, поэтому его вопрос не сразу дошел до ее сознания. — Вы что-то спросили? — очнулась девушка.

— О, да! — улыбался вампир. — Я спросил, ты будешь еще его лечить?

Она кивнула. — Да. Еще один раз. Мне сказали, что этого будет достаточно, потом вы вернетесь к курсу антибиотиков.

Доктор кивнул и, насмешливо взглянув на Анри, вышел из реанимации.

Анна снова обратила внимание на шум внизу, на ее вопрос бессмертный объяснил, что колония, из которой приходил гонец, расформирована за грубейшее нарушение устава, поэтому Ростислав принял решение временно перевезти людей сюда до распоряжения Совета, они размещаются в больнице для обследования и составления актов, потом пойдут на завтрак и здоровые отправятся по домам, которые для них уже приготовила куратор.

— Акты? Что за акты обследования? Они все чем-то больны? — удивилась девушка.

Де Ланвиль взглянул на нее, думая, как лучше ответить. — Акты понадобятся старейшинам. Дело в том, что в той колонии донорский день отсутствовал и представители нашего вида пили кровь по-старинке, прямо на смертных. Многие укусы затянулись, и заметить их теперь способны только мы сами, поэтому в помощь Алексею, я выделил свою группу, они опишут все метки на теле пострадавших.

Она нахмурилась. — Какой кошмар! Значит, мне повезло, что я попала к вам...

Анри подтвердил: — В этом смысле да. К тому же члены моей команды, ходившие туда за продуктами и вещами, сказали, что люди, очевидно, плохо питались, еды почти не было.

Анна вскочила. — Может, мне пойти поддержать их?

Но он потянул ее за руку, и подтолкнул к кровати. — Это лишнее. Ты позавтракала, до работы еще два часа, если ты вообще туда пойдешь... Давай я провожу тебя домой, там спокойно отдохнешь.

— А ты останешься со мной? — и она сделала умоляющее лицо.

Сдерживая улыбку, вампир ответил: — Не знаю, посмотрим. Мне опасно лежать с тобой, ты быстро воспламеняешься и поджигаешь меня.

Дверь тихонько приоткрылась, и медсестра прошептала в щелку: — Детка моя, ты поела?

— Баба Галя, проходите, мы сейчас уходим. Спасибо вам за беспокойство обо мне. — Анна обняла женщину. — Не оставляйте Богдана одного, кажется, ему стало лучше.

Анри подхватил свою возлюбленную на руки и прошел в комнату, где они спали, там все убрали, приготовив помещение к приему поселенцев. Он открыл окно и не выпуская из рук свою драгоценную ношу легко спрыгнул вниз, мягко приземлился на ноги и дворами, не выходя на главную улицу, заскользил к ее дому. Никем не замеченные, они поднялись в ее комнату, француз положил свою драгоценную ношу на кровать и по тому, как она тотчас же заснула, понял, до какой степени лечение мальчика измотало ее. Постояв над ней несколько минут, бессмертный решил найти куратора и предупредить, что сегодня в теплицах девушка не появится, ей хватает физических и иных нагрузок.

Обследование новых поселенцев и составление списков заняло все время до обеда, они оказались здоровы, хотя доктор обнаружил у всех признаки легкой простуды и недоедания. Таким образом, сорок пять человек поселения «Чистое озеро» пополнились восемнадцатью, из них семейных пар было только три, четверо подростков, пять женщин и трое молодых людей. Утром Ростислав послал гонца в Совет с изложением ситуации, предлагая распределить людей по другим колониям, где количество человек оставалось незначительным.

Прежде чем отвести вновь прибывших в их временные дома, Наталья Юрьевна собрала всех в одной комнате и изложила правила поведения в поселении, судя по их реакции, они отличались от тех, к которым люди успели привыкнуть. Зная о вольном обращении вампиров с их прежними подопечными, куратор особенно подчеркнула необходимость сохранять дистанцию в отношениях с хозяевами и выдала каждому памятки с правилами общежития в поселении. Новичкам давалось время на обустройство, а перед обедом их ждало традиционное представление поселенцам, обязательное для всех новых членов колонии. К работе предстояло приступить со следующего дня, когда из заполненных ими анкет станет ясно, где наиболее эффективно они смогут приложить свои способности. Женщина видела, что кому-то новые правила пришлись по душе, а кто-то неприязненно поджал губы, таких она брала на заметку и всегда держала в поле зрения, до сих пор историй с формированием фронды** поселению удавалось избегать. Конечно, недовольные всегда находились, но, если она замечала, что они сколачивались в группы, немедленно информировала об этом администрацию, потому что недовольство людей только на начальном этапе казалось безобидным, а потом это вырастало в огромную проблему с человеческими жертвами. По сути, поселения жили на военном положении, и это было оправдано ситуацией во внешнем мире, так что выявленным подстрекателям и их союзникам предлагали покинуть колонию и перебраться в любое другое место.

* * *

франц. — мой друг

** в перенос. смысле — оппозиция чему-то, недовольство существующим.