Мятежный дух и игра на выживание (гет)

Мы снова переместились, но я не мог повлиять на это — так же, как и в те разы, когда мы попали сначала в мир Томы, а потом в мир Кента.

Ханаби привела меня в воображаемую комнату в родительском доме. Села на свою кровать, обхватив колени руками и опустив голову. Долго молчала.

Я хотел сказать что-нибудь, ободрить её немного. Но она сама начала разговор:

— Орион, я не знаю, как быть дальше… Не знаю, что делать. Мы всегда очень стараемся, хоть и не до конца всё понимаем, а потом приходит он — и делает всё по-своему. Я не понимаю Укио… Не знаю, чего хотят добиться обе его личности. В их поступках нет никакой логики. Я очень устала от всего этого.

— Можно мне присесть рядом?

— Да, конечно…

Я сел, пытаясь придумать, как её утешить.

— В последний раз он всё-таки помог нам. Может, начинает исправляться…

Вдруг Ханаби повернулась ко мне и обняла. Я не ожидал этого и просто сидел как дурак, не двигаясь. Нил-сама тоже обнимал меня раньше, но совершенно по-другому, это было скорее объятие отца, гордящегося своим сыном. А Ханаби искала у меня утешения и поддержки.

Я, смущаясь и краснея, обнял её в ответ.

— Прости меня, Орион, я тебя обманула… — сказала она чуть погодя, отстранившись.

Приятное чувство теплоты исчезло.

— Когда мы разделились, я не пошла сразу же домой, а натворила глупостей вместе с Укио… Скрыла это от тебя, чтобы ты не волновался, и сама старалась не думать об этом.

Боюсь представить, чем они там занимались. Но я не подал виду и лишь ответил:

— Если это что-то неприятное, можешь не рассказывать, я пойму.

— Нет, ничего такого… Но я поступила глупо: упросила его поделиться саке и напилась. Ему пришлось отвести меня домой и присмотреть за мной, хотя это было очень опасно. В любую минуту могла проснуться другая личность… он мог сделать со мной всё что угодно.

— Понимаю, почему ты не хотела рассказывать это мне… Но я бы не обиделся и не бросился тут же искать Укио, чтобы побить его (хотя ему бы не помешала хорошая взбучка). Вот только позволь спросить… Он тебе нравится? Ты любишь его?

Она опустила голову.

— Не знаю… В прошлом мы встречались, у меня были к нему чувства. Я вспомнила далеко не всё, но в моих воспоминаниях Укио был другим. Он умер, его больше нет. Человек, который всё время следует за нами — кто-то другой, так я чувствую. В тот вечер я словно пережила смерть Укио заново, но в то же время видела его живым перед собой. Мне хотелось поверить, что это он, что с ним всё хорошо… Глупый самообман. Неужели мы просто замена друг для друга? Я не знаю, как теперь к нему относиться…

— Придёт время, и ты поймёшь, чего бы хотела. Не волнуйся, я всегда буду рядом с тобой и поддержу любой твой выбор. Мы обязательно докопаемся до правды! Вытрясем всё из этого лжеца и негодяя!

Ханаби улыбнулась.

— Спасибо, Орион. Без тебя и твоей поддержки я не справилась бы… Я очень рада, что мы встретились и проходим этот путь вместе.

— И я тоже рад! Правда… — нет, не стоит говорить ей об этом сейчас; я запнулся и спросил не то, что хотел: — Попробуем выйти в новый мир и посмотреть, что там?

— Ага, идём.

* * *

Комната, в которой мы очнулись, выглядела как больничная палата. Мы точно переместились?

Всё тело Ханаби покрывали ушибы и ссадины, укрытые бинтами. Мы тщательно проверили живот и бок — никаких ножевых ранений, хотя любое движение давалось с трудом и болью. Что-то нехорошее произошло и в этом мире… Хотел бы я знать, связано ли одно с другим, или это всего лишь совпадение.

Внезапно дверь в палату открылась, и вошёл Шин.

— Сколько ещё ты собираешься валяться? Уже десять часов утра.

По-моему, в нашем состоянии можно и подольше отдыхать!

— Уже встаю, — проворчала Ханаби, полностью согласная со мной.

Кое-как она села, но Шин не собирался оставлять нас, стоял рядом с кроватью и подозрительно смотрел на девушку.

— Как чувствуешь себя? Приняла обезболивающие?

— Нет, сейчас приму…

Они лежали на небольшом столике возле кровати, рядом с заранее приготовленным стаканом воды. Ханаби выпила всё и вопросительно посмотрела на Шина.

— Хорошо. Я схожу за всеми бумагами для выписки. Одевайся.

Он вышел из палаты.

— Что можешь сказать о ситуации? — спросил я Ханаби.

— Всё странно… Шин — мой друг детства, поэтому неудивительно, что он пришёл помочь мне выписаться из больницы, но… где же тогда Тома? Сава? Мои родители? Они бы тоже пришли, даже если бы были заняты.

Через десять минут мы уже оделись и были полностью готовы. Таблетки начали действовать, ноющая боль в теле потихоньку отступала.

Шин снова зашёл без стука. Его вообще учили хорошим манерам?

— Пожалуйста, стучись, прежде чем войти, — попросила Ханаби, укоризненно глядя на него. — Я могла ещё переодеваться.

— Зато у тебя был стимул одеваться быстрее. Ладно, я понял. Ты собрала все свои вещи? Значит, можем уже идти. Поедем на такси. Дорогу покажешь сама, я её не помню.

Ну замечательно. Как он может не помнить дороги, если сам сюда только что приехал? А мы даже не знаем, какая именно это больница.

«Ничего, Орион, нам повезло, что мы хотя бы помним адрес. Шина будет нелегко обмануть, рано или поздно он заметит нашу неосведомлённость…»

 

Приехав домой, мы стали искать ключи от квартиры, но в сумочке Ханаби их не было. Шин безучастно следил за тем, как она переворошила всю сумочку и карманы куртки.

— Эй, ты забыла? Ключи у меня, — он протянул их Ханаби.

Раньше нельзя было сказать! И что они у него делают?

Он помог нам донести сумку с вещами, потом приказал (на просьбу это не было похоже ни с какого бока) заварить ему чай, просидел с нами целый час и ушёл, пообещав зайти завтра.

Нужно было осмотреться в квартире, но Ханаби очень устала. Мы лишь заметили, что её телефон куда-то пропал. Выяснить дату не удалось, хотя мы были уверены — сейчас август. Не обязательно первое число, но точно август.

* * *

На следующее утро Шин пришёл, как и обещал. Очень рано! Сколько бы увечий ни было у Ханаби, они все никогда не дают нам нормально отдохнуть!

— Опять проспала? — прямо с порога начал он. — Придерживайся режима.

Он принёс с собой завтрак, но даже этот благородный поступок не заставил меня простить его. Ворчливый зануда!

После завтрака он спросил:

— Помнишь, что сегодня наша годовщина? Хочешь поделать что-нибудь особенное?

Годовщина? Ну да, как же я сразу не догадался, что они встречаются…

«Орион, у меня скоро разболится голова от твоих комментариев. Возьми себя в руки!» — обратилась ко мне Ханаби.

— Извини. Постараюсь держать своё мнение при себе, но ничего не обещаю.

Шину она ответила:

— Не знаю, я всё ещё не очень хорошо чувствую себя. Можем просто отметить дома, заказать пиццу или сладости.

— Нет, ты потолстеешь. У тебя и так лицо пухлое.

Да он… Нельзя такие вещи девушкам говорить!

— Хотел спросить кое-что у тебя, — продолжил он, не обращая внимания на наше общее с Ханаби возмущение. — Какой сегодня день недели?

Вот же хитрый тип! Он с самого начала нас подозревал!

— Почему ты спрашиваешь? Посмотри в календаре, если сам не помнишь.

— Я-то помню прекрасно. А ты? Может, скажешь мне, какое сегодня число?

Ханаби вздохнула.

— Значит, не помнишь. Мы начали встречаться три месяца назад. Это ты тоже не помнишь, судя по всему. Не знаю, зачем ты скрываешь провалы в памяти, но теперь незачем. Успокаивает, что ты помнишь, кто я такой и где ты живёшь. Я не сразу понял, что с тобой такое, поэтому пришлось слегка приврать и проверить, как ты отреагируешь. Кстати, ты уверена, что мы встречаемся? Может, я обманул тебя?

Теперь я сомневаюсь во всём, что он сказал нам. И до сих пор неясно, откуда у него наши ключи.

— Думаю, насчёт наших отношений ты не соврал, — ответила Ханаби.

— Хм. Но при этом ты не помнишь, сколько мы встречаемся, и спокойно восприняла информацию про год. Ошибку в несколько дней или недель я бы ещё понял, но это… У меня два вопроса: зачем ты скрыла свою амнезию и что именно ты не помнишь?

— Я не хотела дольше оставаться в больнице. Что я не помню, трудно сказать… Наверное, почти всё за последние несколько месяцев, может, полгода…

Настал его черёд тяжко вздыхать.

— В больницу не поедем, не переживай. Частичная амнезия? Обнадёживает… Мы начали встречаться три месяца назад, как я уже говорил. Твои родители сейчас работают за границей. Они навещали тебя в больнице, но уже уехали, оставив мне ключи от твоей квартиры. Надеюсь, ты помнишь, что они хорошо меня знают ещё с детства и доверяют мне. Спрашивай, если что-то неясно.

— Откуда эти раны и ушибы? Что со мной случилось?

— Эх… Извини. Всё из-за меня: эти ушибы, потеря памяти…

Ну-ка подробнее про ушибы, молодой человек! А про память пусть и дальше так думает, нам только на руку.

«Не усугубляй его вину раньше времени, Орион!»

— Что же касается самого происшествия, — продолжил Шин, — сейчас я не могу о нём говорить, извини. Мне нужно подумать. Вся вина лежит на мне, и теперь я буду заботиться о тебе лучше. То же самое я сказал твоим родителям.

— Хорошо, понимаю…

«Что бы ни случилось, — сказала мне Ханаби, — видно, что он раскаивается и сожалеет. Мы можем довериться ему».

— Как знаешь, но не мешало бы выяснить всё хорошенько!

«Да-да. И найти Укио… Меня беспокоит, что мы рано покинули тот мир и не узнали, чем закончилась история с фан-клубом…»

 

Позже Шин предложил нам прогуляться по разным местам в надежде, что Ханаби вспомнит что-нибудь. Не исключено… но эти воспоминания будут касаться разве что их прошлой дружбы. В мире Ханаби они просто дружили с детства.

Шин показал нам по пути свой дом, а потом отвёл в «Meido no Hitsuji». Там у входа нас встретил Тома.

— С возвращением, господа… — тут он увидел, что это всего лишь мы, и нахмурился. — Эй, Шин. Её только вчера выписали. Зачем ты заставил её так далеко идти? Ханаби, присядь, ты вся бледная.

Да, мы устали от прогулки, но чувствовали себя терпимо, благодаря обезболивающим.

— Отстань, с ней всё нормально. Мы пришли как посетители, — ответил Шин.

— Вот как. Прошу меня извинить за столь фамильярное обращение. Располагайтесь и изучите меню. Я подойду к вам позже.

Шин отвёл нас за столик в углу.

— Этот надоедливый тип — Тома. Помнишь его?

— Да, конечно.

— А как работала здесь?

Ханаби сделала вид, что с интересом осматривается.

— Припоминаю что-то… Ты работал здесь вместе со мной?

— Недолго. Сейчас мне некогда, хожу на курсы подготовки к университету. Что ж, ты кое-что вспомнила, уже хорошо.

Счастливым он не выглядел.

Посидев немного в кафе, мы ушли. Шин потащил нас в магазин выбирать телефон, чтобы мы всегда могли иметь с ним связь. Старый, как он сказал, сломался во время того загадочного происшествия.

Оказавшись дома, наконец-то только вдвоём, мы с Ханаби потратили последние силы на то, чтобы внимательно осмотреть все её вещи. Среди них не было ничего особенного и полезного… Разве что тетрадка с записанными в неё почерком Ханаби песнями выбивалась из общей картины. Наверное, Ханаби из этого мира очень любила петь и слушать музыку.

* * *

Теперь у нас был телефон, и мы знали точную дату своего появления в этом мире: первое августа, понедельник. Можно было даже не сомневаться в этом.

В среду Шин отвёл нас в ещё одно важное место: университет Ханаби. По пути мы не встретили Укио. Либо его здесь ещё нет, либо… ничего плохого не произойдёт.

— Ты училась в школе при университете, — объяснял нам Шин, пока мы шли по коридорам неизвестно куда. — У них общая территория. Ты пела в группе со второго года старшей школы. Сначала у тебя получалось так себе, но ты много тренировалась. А вот и ваша клубная комната.

Он остановился у какой-то двери и открыл её. Ханаби с опаской заглянула внутрь, но там никого не было.

— Да заходи уже! — поторопил Шин. — Это не пыточная. Группа взяла перерыв, пока ты не поправишься, поэтому здесь безлюдно.

— Они могли бы тренироваться без меня… — заметила Ханаби, всё же переступая порог этой комнаты.

— Не знаю, что они решили, — отрезал Шин, закрывая дверь за собой. — Может, стали собираться реже или в другое время.

В комнате было много всяких музыкальных инструментов. Наверное, было бы здорово послушать выступление Ханаби и её группы. Интересно, в каком жанре они играют? Сколько человек в группе? Кто они, как выглядят их сценические костюмы?

— Я тоже приходил сюда, на ваши репетиции. Мне нравилось наблюдать, как ты волнуешься из-за моего присутствия, стараешься изо всех сил. Именно здесь я признался тебе в своих чувствах. И наш первый поцелуй тоже был здесь.

Он подошёл совсем близко, и мне это не понравилось, но Ханаби попросила меня не вмешиваться. Шин приобнял её за плечи и притянул к себе. Я поспешил разорвать нашу связь через ощущения, чтобы не испытать ничего… лишнего. Но был начеку.

Ханаби опередила его, отвернувшись в самый последний момент. Поцелуй получился смазанным, губы Шина скользнули по щеке девушки.

— Не нужно. Не сейчас, — мягко возразила она на попытки повторить.

Шин отошёл от нас. Он огорчился, но старался скрыть это.

— Прости. Я думал, так ты вспомнишь хоть что-нибудь о наших отношениях.

 

Ханаби едва сдерживалась от рыданий. Я не знал, как помочь ей.

«Почему это происходит снова, Орион? Я всем делаю больно своим присутствием. Я не могу ответить на их чувства!»

— Ханаби, твоей вины здесь нет! Я бы на его месте не стал приставать, а спокойно дал тебе всё вспомнить. Не такими кардинальными мерами, которые могут не сработать, а только запугать.

«Ты прав, как всегда, Орион, но я… Это я привела нас сюда…»

— Нет, мы вместе пришли! Не расстраивайся. Конечно, Шину грустно, что ты «всё забыла» и ведёшь себя по-другому, но это не конец света — переживёт. А мы будем придерживаться своего плана. Нужно разузнать о том происшествии.

«Да, хорошо…»

* * *

В четверг Шин пришёл к нам домой, старательно делая вид, что никаких разногласий между ним и Ханаби не было.

— Завтра у тебя первый рабочий день. Сокращённый. Как чувствуешь, справишься?

— Думаю, да. Но я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о моей амнезии.

— Я предупредил только Тому. Он поможет тебе освоиться. А сегодня повторим все важные моменты.

Спорить с ним Ханаби не стала — он же думал, что она забыла абсолютно всё за эти несколько месяцев, в том числе и работу в «Meido no Hitsuji». Но скрыть навыки, что мы с Ханаби неделями оттачивали в других мирах, было невозможно, как мы ни старались. Он понял всё с первого взгляда.

— Ты помнишь всё о своей работе. Поразительно! Я только одно не понимаю: почему ты до сих пор ничего не вспомнила о нас? Твоё поведение сильно изменилось. Иногда мне кажется, что передо мной стоит незнакомка. Действительно ли это потеря памяти?

— Амнезия меняет людей… пожалуйста, не будь ко мне строг. Я стараюсь как могу…

— Я ни в чём тебя не упрекаю. Но как же это раздражает! Раньше я боялся, что ты умрёшь, а теперь всё стало только хуже. Значит, завтра ты справишься. Если что, обращайся к Томе. Я ухожу. Мне нужно побыть одному.

 

Шин ушёл, оставив Ханаби в расстроенных чувствах.

— Как я и говорила, его невозможно обмануть. И с меня хватит, Орион! Мне надоело постоянно притворяться и врать.

— Если мы скажем правду, вряд ли он обрадуется… Точно подумает, что ты сошла с ума.

— Я и не предлагала говорить правду. Просто уйдём отсюда. Когда найдём Укио…

Нас отвлёк звонок в дверь. Это был Тоширо-сан с цветами и конфетами. И наверняка он пришёл, чтобы поговорить о том, чего мы сами не знали.

— Ханаби, извини за неожиданное вторжение! Я так волновался о тебе, приятно видеть, что ты наконец-то вернулась домой! Как твоё самочувствие?

— Мне уже лучше, спасибо, — ответила Ханаби, пропуская Тоширо-сана на кухню.

Он помог нам поставить цветы в вазу и заварить чай.

— Твой парень такой неприветливый! Я пытался узнать у него, в какой ты больнице, но он даже не захотел со мной разговаривать.

— Извините, Тоширо-сан.

— О, не извиняйся, я всё понимаю! На его месте я бы тоже с недоверием относился ко всяким журналистам. Такова уж наша профессия, совать нос не в свои дела. Наверное, он подумал, что я хочу взять у тебя интервью или начну приставать с тем же самым к нему. Но моё мнение таково: если твой друг хочет поделиться событиями, он сам их расскажет, когда будет готов. Поэтому не беспокойся, я не буду доставать тебя расспросами.

— Спасибо, Тоширо-сан. Даже если бы я хотела, ничего не смогла бы рассказать вам… Я не помню, что произошло.

Он посмотрел на Ханаби с нескрываемым удивлением.

— Как?.. Неужели последствия травм? Мне казалось, ты должна всё помнить… В газетах писали, что ты защищала своего молодого человека.

— Я не помню даже этого…

— Удивительно и странно! И никто не говорил с тобой об этом? К сожалению, у меня есть только информация из газет. Конечно же, они там всё переврали. Я уверен лишь в том, что вы с друзьями уехали на три дня в Шинано, и там ты упала с обрыва. Причина… В газете писали, что всему виной твой парень, но ты защищала его от всех нападок со стороны полиции и прессы.

Упала с обрыва, вот оно что… Возможно, они с Шином повздорили, девушка убежала, но поскользнулась, не заметила обрыв и упала с него?

«Хорошая догадка, Орион, — мысленно обратилась ко мне Ханаби. — И хорошее подтверждение тому, что мы оказались здесь зря… Они бы сами во всём разобрались. А так, мы даже не можем узнать, о чём Шин говорил с другой моей версией, что именно произошло… Как бы это не усложнило ситуацию…»

— Не усложнит! Раз мы здесь, значит, есть обстоятельства, о которых нам нужно узнать. Или Шину нужна наша помощь.

Я уверен в своих словах. В предыдущих мирах всё было именно так. То, что он обиделся на нас, не должно изменить наше собственное отношение к происходящему! Тоширо-сан очень своевременно к нам пришёл.

Ханаби всё ещё была расстроена из-за разговора с Шином, но согласилась, что Тоширо-сан может быть полезен нам.

— Спасибо, что навестили и рассказали всё, что знаете, Тоширо-сан. Теперь я вижу, что со мной произошло что-то странное и необычное…

— Не за что! Если тебе понадобится помощь с возвращением воспоминаний, смело обращайся ко мне. Сбор информации — часть моей профессии, как-никак.

— Тогда у меня к вам просьба… Я вспомнила одного человека, но не знаю, кто он и как связан с событиями в Шинано. Возможно, вы что-то слышали о нём. Его зовут Укио, он начинающий фотограф.

— Хм, не слышал о таком. Постараюсь разузнать о нём.

* * *

Первый день на работе начался с прекрасных вестей. Управляющий в этом мире был очень добрый. Он посочувствовал Ханаби, велел не перетруждаться и разрешил на этой неделе работать неполные дни.

Вместе с нами сегодня работали Минэ и Тома. Мы долго думали, кого из них лучше спросить о падении Ханаби. Минэ в этом мире не воевала с нами, но могла ничего не знать о случившемся в Шинано. А вот Тома был давним другом Ханаби и точно бы участвовал в поездке… но с ним следовало вести себя очень осторожно.

В перерыве Ханаби всё же обратилась с вопросами к Томе. Он слегка удивился.

— Шин ничего тебе не рассказал? Хотя понятно, почему… Сава очень хотела повидать тебя. Можем завтра прийти к тебе в гости, задашь нам все вопросы, какие хочешь.

— Да, приходите вдвоём, так даже лучше. В час дня вам будет удобно?

— Вполне. Думаю, Саву тоже устроит это время. Я передам ей твоё приглашение.

 

После обеда мы уже могли идти домой. За нами пришёл Шин и зачем-то зашёл к управляющему, чтобы извиниться за то, что Ханаби не могла работать полный день. А потом сухо простился с Ханаби и сразу же ушёл на учёбу.

Странный! Мы и сами бы поговорили с Вакой-саном…

 

Вечером к нам заглянул Тоширо-сан, чтобы сообщить всё, что ему удалось узнать.

— Фотограф по имени Укио действительно существует, ты правильно вспомнила. И мне даже удалось узнать, что он ездил в Шинано в одно время с вами. Но о нём нет никакой конкретной информации. Иногда он участвует в выставках и конкурсах фотографий, но его работы не очень известны. Собственной студии у него ещё нет; номер телефона… есть один, но никто не берёт трубку. Пожалуй, достоверный телефон может знать господин Кониши*, владелец отеля, где вы останавливались.

— Большое спасибо за помощь, Тоширо-сан! Попробую связаться с ним.

— Да, вот номер его телефона, — он протянул Ханаби клочок бумаги с цифрами. — Тебя он не пошлёт, но будь осторожна в выражениях. Когда я сам позвонил ему, он разразился тирадой о том, какие мерзавцы эти газетчики, он устал от постоянных звонков и скоро выбросит все свои телефоны.

* * *

В субботу, как и договаривались, к нам в гости пришли Сава и Тома. Ханаби заранее приготовила для них чай с вкусностями.

Увидев Ханаби, Сава очень обрадовалась. Она рассказала нам о своих переживаниях. Тома слишком поздно сообщил ей, что Ханаби неделю пролежала в местной больнице в Шинано, прежде чем её перевезли сюда в город.

— Сава, расскажи, пожалуйста, всё, что помнишь о происшествии, — приступила Ханаби к главному вопросу, когда усадила гостей за стол.

— Ой, я мало что о нём знаю, — сразу ответила та.

— Думаю, Ханаби нечётко помнит все события того дня, поэтому и хочет услышать наши версии, — пояснил ей Тома.

— Типично для таких случаев! То есть, я хотела сказать, что это плохо… Постараюсь помочь тебе, чем смогу. А Шин разве ничего не рассказывал?

— Шину тяжело говорить об этом, сама понимаешь, — снова встрял Тома.

— Да-да, как же я не подумала... Мы впятером ездили на отдых в Шинано: ты, я, Тома, Шин и Минэ. Во второй день, вечером, вы с Шином отделились от нас и куда-то ушли, но позже он вернулся один, весь бледный. Он сказал, что вы дурачились вдвоём и не заметили, как подобрались к самому краю скалы. Ты поскользнулась и упала. Было темно, и он не мог рассмотреть, куда именно ты упала, поэтому попросил нас помочь отыскать тебя. Все, кто был вместе с нами в отеле, начали поиски. Даже те люди, которые не были с нами знакомы, присоединились! Когда тебя нашли, всё твое тело было в ушибах и крови, невозможно было взглянуть без содрогания! Я так перепугалась за тебя, Ханаби! Как хорошо, что ты не получила никаких серьёзных травм и сейчас идёшь на поправку.

— Спасибо, Сава. А ты помнишь, кто нашёл меня?

— Незнакомые молодые люди, оказавшиеся в отеле в одно время с нами. Их зовут Икки и Кент. Не видела их с того дня. Ещё помню, как после случившегося ты всем доказывала, что Шин не виноват в твоём падении со скалы. Полиция подозревала его…

— Да, его подозревали какое-то время, — подтвердил Тома. — Тем более, он сам считал себя виноватым в случившемся. Но его быстро отпустили благодаря твоим словам, Ханаби. В ваших показаниях были небольшие расхождения — вот что насторожило полицию. Ничего подозрительного в этом нет, на мой взгляд. Мы все оказались в нестандартной ситуации и мыслили неадекватно.

— Верно! — согласилась Сава. — У меня память и в обычное время очень плохая. Я даже не помню, что ела вчера на обед.

— Ничего страшного, если ты не помнишь про вчерашний обед, — поспешила успокоить её Ханаби. — Но память нужно тренировать!

— Да, я и сама понимаю это, но всё никак не могу заставить себя заниматься… Особенно летом.

— Можем вместе походить на какие-нибудь занятия в новом семестре, — предложила Ханаби.

И тут же для меня мысленно добавила:

«Что я говорю, Орион? До чего дошла в этой вежливой лжи? Меня не будет рядом с ней в новом семестре…»

— Но мы постараемся, чтобы была другая твоя версия! Оставим ей записку со всеми объяснениями.

Сава ответила:

— Да, вместе будет проще! Одна я точно не справлюсь и заброшу. Обязательно напомни мне об этом в сентябре!

Сава и Тома ещё немного поболтали с Ханаби о пустяках, допили чай и ушли.

 

Мы решили прибраться, отдохнуть полчасика и выйти на свежий воздух, чтобы купить продукты и размяться. Но нашим планам опять помешал звонок в дверь.

За ней стоял Укио с таким болезненным видом, словно мог в любую минуту грохнуться на пол и умереть. Он был очень бледен, держался за стену и ничего не говорил. Ханаби его поведение испугало не меньше, чем меня.

— Укио, что с тобой? Заходи скорее.

Он молча вполз к нам. Ханаби помогла ему дойти до стула на кухне и сесть.

— Может, дать тебе воды? Таблетку от головной боли?

Укио ничего не ответил. Несколько минут он тихо сидел, сгорбившись и прикрыв лицо рукой, а потом выпрямился, сбросил с себя болезненное оцепенение и произнёс:

— Уже ничего не нужно. Я в норме.

Его взгляд и быстрая смена настроений очень не понравились мне! Укио — последний человек, словам которого о «норме» можно верить.

 

_________________

* — Имя владельца отеля нигде не упоминалось (я так и не нашла), но постоянно называть его «владелец отеля» слишком однообразно, так что пусть у него появится вот такая фамилия.