Мятежный дух и игра на выживание (гет)

— Орион!

Услышав гневный голос своего создателя, я мгновенно вскочил и вытянулся по струнке, бросив пасьянс, которым ещё минуту назад был полностью увлечён.

— Да, Нил-сама?

— Где ты, Орион?!

— Где и обычно, Нил-сама. Но я не вижу вас в вашей резиденции.

Честно говоря, он давно уже не возвращался, и я заскучал. Делать у нас в мире духов почти нечего. Особенно, когда твой создатель не нагружает тебя поручениями и всё время пропадает в неведомых краях.

— Я уже вторые сутки не могу дозваться тебя, Орион! И считаю подобное к себе отношение оскорбительным. Кто, в конце концов, создал тебя и заботится о твоём существовании, неблагодарный паршивец?

— Вы, Нил-сама, и никто, кроме вас!

— То-то же! Я всё ещё занят одним важным делом. Надеюсь, ты там не прохлаждаешься и помнишь о своих обязанностях?

— Конечно, Нил-сама! Я слежу за порядком и убираюсь каждый день.

Я немного приврал с ответом, но его всё равно нет поблизости, чтобы проверить меня. Мы можем общаться на расстоянии, и в таких ситуациях я нахожу это очень полезным. Если бы господин Нил увидел, как я тут раскладываю пасьянсы… ох, несдобровать мне…

— Хм… Поверю тебе на сей раз. У меня есть для тебя задание в мире людей.

— Какое, Нил-сама?

— Ты должен будешь найти одного человека и понаблюдать за ним. К слову, я уже нахожусь в том мире, куда ты должен прибыть, поэтому тебе просто нужно добраться до меня.

— Хорошо, Нил-сама, когда мне отправляться?

— Прямо сейчас. И не смей задерживаться!

Зная, каким страшным бывает мой создатель, когда у него плохое настроение, я немедленно приготовился к прыжку. Наконец-то я займусь чем-то по-настоящему важным!

Путешествовать по мирам, где живут люди, очень интересно. Я даже могу ненадолго вселяться в каких-нибудь животных и наблюдать за тем, как живут у себя люди. Однажды я вселился в собаку, которая жила среди белых пушистых хлопьев снега. Не зная тогда, насколько коварна зима, я пробегал на морозе весь день, зарываясь в белоснежные сугробы, пока не почувствовал страшный холод…

Поэтому больше других времён года в человеческом мире я люблю лето. Оно такое тёплое, что можно хоть всё время гулять по паркам, даже ночью. Обожаю парки. У нас, в мире духов, нет никакой растительности и очень пустынно.

Когда-нибудь я хотел бы стать человеком. Уверен, это куда интереснее, чем попасть в собаку. Люди столько всего умеют! У них есть столько забавных штук, которые я хотел бы попробовать!

Но, на самом деле, господин Нил редко даёт мне поручения в других мирах. А то, которое он дал мне только что, должно быть самым крутым и интересным! Раньше я уже следил за людьми, но мой создатель не одобрял это.

Что же это за человек? Что господин Нил хочет о нём узнать? И куда он так надолго пропал, не связываясь со мной? А, подумаю об этом, когда доберусь до него…

Разволновавшись оттого, что господин Нил вспомнил про меня и наконец-то дал важное задание, я слишком быстро переместился в необходимый мир и случайно налетел на кого-то. Нас обоих выбросило в междумирье. Это, на самом деле, очень плохо. Господин Нил непременно прибьёт меня, когда узнает, что я натворил!

Человек, в которого я врезался на полной скорости, оказался молоденькой девушкой. Вдвойне плохо! Нил-сама ещё подумает что-нибудь про меня…

— Эй! Э-эй! — окликнул я её и приблизился. — Ты меня слышишь?

Всемогущие боги! Если она умерла, у меня будет много проблем!

Но она открыла глаза и в замешательстве уставилась на меня.

— Как хорошо, что ты очнулась, — сказал я с величайшим облегчением. — Ты видишь меня?

Она посмотрела на меня, а потом по сторонам. Лучше бы она этого не делала. Люди не привыкли к тому, что у них под ногами нет устойчивых поверхностей…

Мы парили в междумирье — свободном пространстве между параллельными мирами, через которое я и пытался перепрыгнуть без происшествий, чтобы добраться до мира, в котором сейчас находился господин Нил. Здесь ничего не было, кроме полупрозрачных туманностей, проплывающих мимо нас.

Девушка только воскликнула: «О!» — и снова посмотрела на меня.

— Для человека, впервые оказавшегося здесь, ты необычайно тиха, — заметил я. — Но, должно быть, ты просто перепугалась. Не волнуйся. Мы никуда не упадём отсюда.

— Кто ты?

— Меня зовут Орион. Я добрый дух и не сделаю тебе ничего плохого.

Не знаю, как вести себя с людьми, особенно с девушками. Я впервые разговариваю с кем-нибудь, кроме господина Нила и других духов.

— Дух… — повторила за мной девушка, словно услышала новое слово и теперь пробовала его звучание.

— Да-да. Ты помнишь, как тебя зовут?

Она растерянно посмотрела на меня.

— Может, чем занимаешься?

Она покачала головой. Страшная догадка пришла мне на ум…

— Хм… кажется, я понимаю причину… Извини, это всё из-за меня! Если бы я только не спешил по делам и не врезался в тебя! Я попал в твоё сознание и вытеснил часть воспоминаний. Возможно, все, что у тебя были до встречи со мной… ты ничего не можешь вспомнить?..

После минутного молчания она ответила:

— Нет… А где мы?

— Мы находимся между мирами. Существует множество параллельных миров, независимых друг от друга. Я как раз направлялся в один из них, в котором живёшь ты, но… извини ещё раз, я правда не хотел, чтобы так получилось.

— Понимаю… Мы можем вернуться назад?

— Я как раз хотел попробовать, подожди минутку…

Всё оказалось хуже, чем я предполагал. Столкнувшись с девушкой, я не мог теперь покинуть её. Но, к великому счастью, способность перемещаться между мирами я не потерял.

Мы вернулись на место нашего столкновения и оказались в небольшой квартире, где жила девушка. Я мог свободно перемещаться по комнате, но недалеко от девушки. Хоть что-то хорошее.

— Помнишь это место?

— Нет, ничего не помню… — произнесла она, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти хоть какую-то знакомую вещь.

— Так я и думал. Наихудшая из всех возможных ситуаций…

Увидев, как она бросила на меня отчаянный взгляд, я подлетел к ней и воскликнул:

— Не переживай, мы обязательно вернём тебе память, я обещаю! Только нам нужно действовать крайне осторожно и осмотрительно. И ни в коем случае нельзя идти в больницу! Чем дальше ты от знакомых мест и людей, тем хуже для нас. Боюсь, я смогу покинуть тебя лишь тогда, когда ты полностью вернёшь себе все воспоминания…

— Почему я не могу пойти в больницу?

— Твоя амнезия никак не связана ни с психическими, ни с физическими травмами, поэтому лечение не принесёт никакой пользы. Не волнуйся, я помогу тебе. Нам нужно больше общаться с твоими знакомыми, и тогда память вернётся к тебе. Но! Не все твои знакомые могут быть хорошими людьми. Возможно, кто-нибудь, узнав о твоей амнезии, захочет воспользоваться этим. Понимаешь, к чему я клоню?

— А, да. Например, потребует вернуть несуществующий долг…

— Да-да, или что-нибудь гораздо хуже! Поэтому нам нужно держать в секрете твою амнезию. Договорились?

— Ага.

— Меня видишь и слышишь только ты, так что будь осторожна, когда говоришь со мной в присутствии других людей. Так как я всё равно нахожусь в твоём сознании, можешь разговаривать со мной мысленно.

— Хорошо.

— Знаешь, — я отлетел чуть подальше, — ты невероятно спокойна. Я думал, ты будешь ругать меня и кричать, что я по оплошности доставил тебе столько неудобств… Уж Нил-сама точно бы кричал на меня…

— Нил-сама?..

— Это мой создатель. Он могущественный бог! У меня было важное поручение от него… Так что, как видишь, наше положение и мне прибавило хлопот. Но не беспокойся, вместе мы справимся!

— Но как, если я совершенно ничего не помню…

— Мы же у тебя дома! Уверен, это твой дом. Давай осмотримся. Может быть, мы найдем документы или дневник. Или ещё что-нибудь полезное.

После получаса поисков мы поняли, что её квартира почти бесполезна, и в ней очень мало вещей, которые могли бы больше рассказать о личности девушки.

— Смотри! — окликнула она меня, держа в руках сумочку. — Я нашла студенческий пропуск.

— Отлично! Теперь мы знаем, как тебя зовут и где ты учишься! Весьма неплохо для начала. Что ещё есть в сумке?

— Ещё… телефон, ключи, кошелёк…

— Телефон! Там наверняка записаны номера твоих знакомых. Давай посмотрим.

Номера тоже мало о чём говорили. Несколько имён, может, знакомых или друзей, и неинтересные дежурные номера магазинов и врачей.

Сегодня было первое августа по календарю в телефоне. Очень полезная штука. Люди всегда придумывают себе полезные штуки, но только сейчас я оценил, насколько.

— История сообщений пуста… — огорчённо заметила девушка.

— Может быть, ты недавно купила этот телефон?

Внезапно он задрожал, а на экране вспыхнула картинка письма.

— Вот тебе и первое сообщение, ха! А ты переживала.

— Это… хм, Сава…

— Помнишь, кто она?

—Нет… Пишет: «Привет! У нас одна смена, давай завтра вместе пойдём на работу! Я захвачу тебя в 8:30».

— РАБОТА? — вскричал я. — Нет-нет, это плохо! Мы же ничего не знаем о ней.

— Думаешь, мне стоит ответить, что я заболела?

— Нет, это ещё хуже! Тебе необходимо общаться со знакомыми. Получается, что Сава — твоя приятельница и коллега. Она будет очень полезна нам.

Отправив сообщение с согласием Саве, мы решили немного прогуляться по округе. Был полдень.

— Будем надеяться, что у тебя сегодня нет этой загадочной «работы». Обязательно узнай завтра, какие дни — твои. Раз ты ещё учишься, наверное, это что-то вроде подработки, и приходить каждый день не обязательно…

Когда мы вышли из квартиры, снаружи было довольно оживлённо. Люди в синих комбинезонах несли картонные коробки в соседнюю квартиру.

— Что это? — спросил я у девушки.

— Наверное, кто-то поселился по соседству от нас…

Чтобы не заблудиться, мы не отходили далеко от дома, где жила девушка. И как здорово, что рядом был парк! Правда, во время прогулки в нём мы ничего не вспомнили.

По возвращении домой, у двери в свою квартиру, мы столкнулись с тем самым соседом, что заселился сегодня — молодым человеком (старше девушки лет на пять, не больше) в строгом деловом костюме и слегка поношенной ветровке.

— Добрый день, — поздоровался он с нами, закрывая дверь и звеня ключами. — Я теперь живу в соседней квартире. Холодновато для начала августа, не правда ли?

— Д-да, необычно.

Девушка отвечала слегка неуверенно (и я её прекрасно понимаю, это первый человек, с которым мы говорим сегодня), поэтому я решил приободрить её:

— Не бойся, он тебя совсем не знает и не сочтёт твоё поведение странным.

— Я, кстати, Тоширо. Рад знакомству.

— Ханаби. Взаимно, — смелее ответила девушка.

Остаток дня мы провели за просмотром новостей и шоу по телевизору. Мне понравилось так проводить вечер, хотя большая часть этих шоу была совершенно бессмысленна и даже глуповата.

* * *

Утром второго августа мы встали пораньше и приготовились к «первому» дню на работе.

— Наверное, что-то особенное брать туда не надо. А если что, скажешь, что забыла дома! — посоветовал я девушке.

Сава оказалась энергичной девушкой одного возраста с Ханаби. Может, они даже учатся вместе. Или учились в одной школе раньше. Она болтала без умолку всю дорогу, так что я тщательно запомнил путь на случай, если Ханаби была невнимательна и сконцентрирована только на разговоре с Савой.

Они работали в необычном кафе со странным названием «Meido no Hitsuji». Официанты там одевались в специальную униформу и говорили с посетителями в особой манере. Нам было трудно в первый раз, но мы просто копировали действия Савы.

Ещё в кафе был управляющий. О-о-очень пугающая личность. Он следил за всеми действиями Ханаби, но не делал никаких замечаний. Надеюсь, мы нигде не оплошали. В конце смены я посоветовал Ханаби спросить Саву о какой-нибудь книге вроде руководства или правил поведения на работе. Она с радостью ей подсказала и сделала копию, без всяких подозрений. Как я и думал, дружба с ней оказалась очень полезна.

На работу мы должны были выходить четыре дня в неделю с перерывом в три дня подряд (суббота, воскресенье и понедельник — нам несказанно повезло). Такой график больше подходит для постоянной работы. Наверное, Ханаби копила на что-нибудь. Но сегодня она не вспомнила об этом.

* * *

На следующий день мы работали вместе с молодыми людьми по имени Икки и Кент. Очень странная парочка. Никогда ещё не видел таких отношений между друзьями. Они постоянно обменивались шутками, которые ни я, ни Ханаби не могли понять, и без конца говорили о каких-то сражениях и поединках между собой.

Первым посетителем оказался молодой человек в экзотическом костюме и с зелёными волосами. Лицо у него было красивое, но с мягкими чертами, как у трепетного юноши, а не взрослого мужчины. Мы с Ханаби раньше видели на улице похожих чудиков, Сава назвала их «косплеерами». Неужели и этот человек относится к ним?

— С возвращением, господин, — как обычно, поприветствовала девушка и поклонилась.

— Давно не виделись, — ответил он, слегка покраснев и отвернувшись.

Он вёл себя не так, как остальные клиенты. Подозрительно!

— Наверное, он кто-то вроде постоянного посетителя? — спросил я у девушки, когда она сама посмотрела на вошедшего.

Но она ничего мне не ответила, уставившись на незнакомца. Я почувствовал в груди покалывание и тяжесть. Что бы это могло значить?

На выручку пришёл Икки, бесшумно оказавшись рядом и проводив клиента за восьмой столик. Мне показалось, что тот был доволен, как будто много раз именно этот столик предлагали ему. Место отличное: в углу, откуда открывался вид на всё кафе. Если бы я был человеком, выбрал бы то же самое место для себя.

 

Ближе к вечеру в кафе заглянул наш вчерашний сосед и удивился не меньше нашего.

— О, так ты работаешь здесь? — спросил он (как будто и так было не ясно), присаживаясь за столик, который выбрала для него Ханаби. — А я бегал в эти края по делам журнала, да так замотался, что решил отдохнуть в каком-нибудь уютном местечке.

— Вы журналист, Тоширо-сан?

— Да, работаю в TPJ* корреспондентом. Увлекаешься фотографиями?

Ой-ой! Ханаби же совершенно не помнит о своих прежних увлечениях! Она погрустнела, задумавшись об этом.

Тоширо, решив, что сказал что-то не то, переполошился и принялся извиняться.

— Я, наверное, отвлекаю тебя своими дурацкими разговорами, прошу прощения! Ох, кажется, я до сих пор не сделал заказ…

 

Дома Ханаби всё ещё была задумчива.

— Что такое? К тебе вернулось какое-то из воспоминаний? Хотя нет, я бы сразу это почувствовал.

— Мне просто показалось, что я уже слышала где-то об этом журнале…

— Давай посмотрим в компьютере информацию о нём!

У Ханаби был ноутбук, который мы не сразу заприметили в первый день, потому что он лежал в специальной сумке. Но в нём тоже не нашлось ничего интересного, кроме учебных документов и переписки с преподавателями и одногруппниками. Похоже, Ханаби была очень ответственной девушкой и использовала свой ноутбук только для учёбы и важных дел. А я видел, что обычно молодые люди её возраста любят играть там во всякие игрушки с машинками, стрелялками и прочим. Если бы я был человеком, обязательно попробовал бы во что-нибудь поиграть, чтобы понять, почему это так привлекает людей.

Ханаби быстро нашла этот журнал в интернете, но полностью прочитать его можно было лишь в покупном печатном издании. Наши поиски всё равно оказались не бесполезными — Ханаби вспомнила, как говорила с кем-то о статье из этого журнала. Первое воспоминание, пусть и не совсем чёткое, — это большой шаг вперёд! Мы оба порадовались.

* * *

В четверг мы снова работали вместе с Савой, а также с Минэ, которая всё время называла Ханаби «сэмпаем», и молодыми людьми по имени Шин и Тома. Коллеги Ханаби вели себя с ней, как старые друзья, и без конца ссылались на различные истории из прошлого.

В конце рабочего дня, когда девушки переодевались, а я, чтобы не смущать Ханаби, отвернулся лицом к стенке, Сава неожиданно воскликнула:

— У меня есть блестящая идея!

— И какая же, Сава-сэмпай? Надеюсь, она не касается работы… — пробубнила Минэ.

— Конечно нет! Я просто подумала, что за всё лето мы так толком и не отдохнули. Давайте махнём куда-нибудь в воскресенье? К морю, например?

— Да вы что, мы же замёрзнем! Такая погода в августе, что уже поздно выезжать на море.

Сава чем-то зашуршала.

— Я посмотрела прогноз погоды на выходные, обещают, что будет жарко!

— Удивительно. В кои-то веки Сава-сэмпай всё продумала, — весело заметила Минэ.

Ханаби захихикала.

— Не вижу ничего смешного, — обиженно сказала Сава. — Если бы не я, мы бы вообще не заговорили о совместном отдыхе. И это единственный день на неделе, когда мы одновременно свободны.

— Мы вовсе не высмеиваем тебя, Сава, — успокоила её Ханаби. — На мой взгляд, прекрасная идея. Я с радостью выберусь на море вместе с вами.

— Да, и я тоже! — присоединилась к ней Минэ. — Значит, в воскресенье? Мне нужно поискать себе новый купальник.

Может быть, и нам тоже. Гардероб Ханаби был весьма скромен.

В подсобку заглянул Тома, чтобы убедиться, что девушки переоделись.

— О чём болтаете?

— Мы с сэмпаями решили поехать на море в воскресенье, — ответила Минэ.

— Кстати, Тома-кун, не хочешь присоединиться к нам? — добавила Сава.

— Я бы с радостью, но у меня в этот день смена. Возьмите с собой Шина. Эй, — крикнул он за дверь, — у тебя же нет курсов в воскресенье?

— По выходным нет никаких курсов, Тома, — сказал второй парень, заходя. — Переоделись? Дуйте отсюда, я домой хочу побыстрее.

— Так ты поедешь с девушками? Им нужно будет помочь с сумками, скорее всего.

— Ладно.

 

Мы уже неторопливо двигались в сторону дома, когда девушку окликнули.

— Эй, ты чуть не ушла без нас! — возмутился Тома, загораживая нам путь.

— Я не удивлюсь, если она вообще забыла о том, что мы сегодня работали вместе, — бросил Шин, проходя мимо.

Посмотрел бы я на вас, умники, если бы вам напрочь отшибло память!

— С тобой всё в порядке? — не отцеплялся от нас Тома. — В такое время лучше не ходить по улицам одной.

— Д-да, извините, я просто заговорилась с Савой и Минэ…

— Ну и хорошо, — Тома улыбнулся. — Поспешим, пока этот ворчливый старик не ушёл без нас.

Как оказалось, они втроём жили недалеко друг от друга. Мда, трудный выдался день. Ханаби так устала, что легла спать, не ужиная и не слушая мои лекции о том, что необходимо следить за здоровьем и правильно питаться.

* * *

Последний рабочий день на этой неделе начался с того, что, не успели мы войти в подсобку, как нас в буквальном смысле припёрли к стенке и принялись допрашивать.

— Так это правда? — спросил Икки, самый подозрительный коллега Ханаби. — Вы действительно собрались на пляж и даже не подумали пригласить нас с Кентом?

— Вы всё равно оба работаете в этот день, Икки-сан, — ответил за девушку Шин, вышедший вслед за Икки. — И оставьте в покое Ханаби, она вообще здесь ни при чем.

— С тобой я больше не разговариваю, старшеклассник, собирающийся на море с тремя обворожительными красотками!

Шин только тяжко вздохнул и ушёл на кухню.

— Икки-сан, мне нужно переодеться, пока управляющий не открыл кафе… — сделала Ханаби жалкую попытку улизнуть.

— Конечно-конечно, но прежде я хотел спросить, не согласна ли ты сходить куда-нибудь и со мной?

— Я настоятельно рекомендую тебе не соглашаться, — не выдержал я. — Он не внушает мне доверия.

Но Ханаби меня полностью проигнорировала.

— Буду очень рада как-нибудь…

— Отлично, договорились! — бодро сказал Икки и отстал от девушки.

 

________________

* — это аббревиатура вымышленного журнала, в котором работает Тоширо-сан.

Оставшееся до поездки время пролетело незаметно, и в воскресенье утром мы встретились с ребятами на станции. Путешествие в поезде занимало много времени, но молодые люди предусмотрительно взяли с собой карты. Я не знал ничего, кроме пасьянсов, которые раскладывал в мире духов, поэтому с интересом наблюдал за тем, как Шин пытается научить девушек игре в покер.

Как только мы добрались до пляжа, Сава и Минэ скинули свои сумки на Шина. Тот возмутился:

— Они весят по тонне каждая! Вы что, жить здесь собрались?

— Шин-тян, ты сам согласился поехать с нами, вот и не ворчи теперь, — заметила Сава и убежала вслед за Минэ выбирать свободное место на песке.

— Какой ещё «Шин-тян»… А ты? — обратился он к Ханаби, протягивая руку за сумкой.

— М-мне нужно переодеться в купальник.

— Звони, если потеряешься.

Пф-ф-ф! Как будто со мной можно потеряться! Я помню всё и всех.

Вместе мы дошли до домиков, где можно было переодеться.

— Подождёшь снаружи?

— Конечно, только выбери место поближе к выходу. Я не могу отдаляться от тебя.

Сава не ошиблась с выбором прогноза погоды. Воскресенье выдалось жарким по сравнению с остальными днями недели, и на пляже было очень оживлённо. После того, как Ханаби переоделась и смутила меня своим видом в раздельном купальнике, мы с трудом отыскали, где разместились остальные.

Девушки сразу же пошли плавать и играть в мяч. Водичка была превосходная, хоть и жутко солёная. Ради шутки я и сам нырял в воду пару раз, но не оставлял после себя ни капли брызг.

После купания и волейбола мы вернулись на то место, где спал Шин, устроившись в тени под зонтом.

Зевнув, Сава протянула:

— Может, сбегать за мороженым?

— Я пас, — сразу же откликнулась Минэ, растягиваясь на своём полотенце.

— Давайте я схожу, — предложила Ханаби. — Какое вам взять?

— О, будет здорово, Ханаби-тян! Возьмёшь мне шоколадное? — Сава потянулась к сумке, чтобы достать кошелёк.

— Хорошо.

— Сегодня жарко, конечно, но я бы не рисковала, — заметила Минэ.

* * *

Тележку с мороженым мы заприметили быстро, но пока шли до неё, к мороженщику подошёл подозрительно знакомый человек. Он убрал свои длинные зелёные волосы в хвост и сменил одежду на пляжные шорты и рубашку, но я всё равно узнал в нём того клиента из кафе. Ханаби тоже узнала его и остановилась в нерешительности недалеко от тележки.

В руках он держал фотоаппарат необычных размеров. Я видел такие раньше, но они немного отличались от этого.

— Ханаби, а почему его фотоаппарат такой большой? — спросил я у девушки.

Ни секунды не задумываясь, она ответила:

— Это из-за того, что он с длиннофокусным объективом для фотографирования предметов на больших расстояниях… Ой! Откуда я это знаю?

— Осторожнее, ты сказала это вслух! — воскликнул я, увидев, как молодой человек обернулся и посмотрел на нас с удивлением. — Возможно, раньше ты хорошо разбиралась в фотоаппаратах.

— Ха… вот так встреча, — выдавил из себя странный молодой человек. — Пришла за мороженым?

Сам он уже держал в свободной руке стаканчик с клубничным мороженым, пытаясь запихнуть фотоаппарат в объёмную сумку, висевшую у него на плече.

— Мы ведь где-то встречались раньше? — спросила напрямую Ханаби.

— Я часто хожу к вам в кафе… Неудивительно, что ты помнишь меня. Хм, всё-таки это мороженое далеко по вкусу от того, какое я себе представлял.

— Эй! — возмущённо воскликнул мороженщик, от скуки прислушивающийся к разговору.

— Э-э-э… Я сказал это не в обиду вам, уважаемый продавец, клянусь!

Каков хитрец, а! Решил ловко сменить тему, да ещё и отвлечь наше внимание на споры с мороженщиком!

— Когда я жил в Кобе, — он снова повернулся к нам и выразительно посмотрел на Ханаби, — дедушка часто покупал мне клубничное мороженое. Сколько я ни пробую мороженое в разных местах, то остаётся самым вкусным. А может, мои вкусы изменились, и воспоминания из детства кажутся ярче реальности.

«Кобе!» — мысленно воскликнула Ханаби.

— Ты что-то вспомнила?

«Мне кажется, я там была когда-то!»

Молодой человек не отрывал от нас пристального оценивающего взгляда. Он мне не нравится. Я хотел сказать об этом Ханаби, но не успел, потому что наш собеседник выронил мороженое, с криком «Берегись!» метнулся к Ханаби и оттолкнул её в сторону. Мимо с грохотом промчался велосипедист, которого я не заметил лишь потому, что повернулся спиной к той стороне дороги. Эх, какой же я бестолковый! Нужно было следить не только за этим типом, но и за окружением!

Пока я сокрушался по поводу своей невнимательности, молодой человек помог растерянной Ханаби встать.

— Извини, что так грубо толкнул, я боялся не успеть вовремя.

— Ваше мороженое…

— Не переживай. Главное, что ты цела. Меня зовут Укио. «Выкать» не обязательно.

— А я — Ханаби, приятно познакомиться.

— Знаю… То есть, я слышал, как ваш управляющий зовёт тебя по имени, и запомнил его. Ты ведь хотела купить мороженое? Извини, что задержал. Тебя, должно быть, уже заждались.

Наш новый знакомый попытался ускользнуть, но умница Ханаби его так быстро отпускать не собиралась.

— Погоди! Из-за меня ты не доел своё мороженое, может быть, я…

— Не стоит! — перебил он и покосился на мороженщика. — В смысле, я сам куплю новую порцию, не ставь это себе в вину.

Мы наконец-то дошли до тележки, и мороженщик одарил Ханаби лучезарной улыбкой.

— Что будете брать?

— Одну порцию шоколадного и… эх, я не помню, какое мороженое мне нравилось… — перехватив мой предупреждающий взгляд, она быстро добавила: — понравилось в прошлый раз.

— Ханаби, давай возьмём вот это! — предложил я, показывая на самое аппетитное, по моему мнению.

— Сливочное с шоколадной крошкой, пожалуйста, — сказала Ханаби мороженщику. — О, Шин-кун, наверное, тоже какое-нибудь захочет. Тогда два с шоколадной крошкой.

Пока мы выбирали, что взять, Укио задумчиво смотрел на девушку.

— Шин — твой парень? — спросил он сразу же, как Ханаби расплатилась и забрала стаканчики.

— Нет, конечно! Мы дружим с детства.

* * *

Когда мы вместе с Укио вернулись к остальным, Шин уже проснулся и неодобрительно поглядывал на того, кого мы притащили с собой. Он сухо поблагодарил Ханаби за мороженое, и больше никаких слов мы от него не слышали до самых сборов домой.

Ханаби представила всем Укио как своего нового знакомого.

— Мне кажется, я вас где-то уже видела, — сказала Сава, и Минэ её поддержала.

— Я — частый гость в вашем кафе, — повторился Укио.

Ханаби тем временем добралась до нашего стаканчика с мороженым. Оно уже немного подтаяло, но было всё таким же вкусным, что я и озвучил девушке.

«Ты тоже можешь чувствовать его вкус?» — удивилась про себя Ханаби.

— При желании я могу чувствовать то же, что и ты. Но не беспокойся, я не злоупотребляю этим! Мне всего лишь было интересно, каково оно на вкус.

«А я могу контролировать это?»

— Ты имеешь в виду, запрещать мне чувствовать что-то, если не хочешь? Теоретически — да, ты же хозяйка своего тела. Но для меня всё это так же ново, как и для тебя.

Увлёкшись разговором, мы не заметили, как Укио спелся с остальными девушками.

— Так вы профессиональный фотограф, Укио-сан! — восхищённо воскликнула Сава, привлекая наше внимание.

— Ой, а может, пофотографируете нас немного? — спросила Минэ. — Я только сейчас сообразила, что мы забыли взять с собой фотоаппарат.

— С радостью помогу вам, — ответил Укио, доставая свой и зачем-то его разбирая.

— А что он делает? — спросил я у Ханаби.

«Меняет объектив на другой. Орион, а ты остаёшься на фотографиях?»

— Э? Возможно, только для того, кто видит меня. Давай проверим потом!

Мне нравится, когда она зовёт меня по имени — гораздо ласковее, чем господин Нил… Ничего ласкового от него вовек не услышишь.

* * *

В город мы возвращались без Укио — тот всё же покинул нашу компанию, сославшись на какие-то важные дела. Готовые фотографии он обещался передать через Ханаби и дал ей свой номер телефона с наказом позвонить послезавтра.

По приезде на станцию, где мы и собирались утром, Сава с Минэ тоже распрощались с нами. Мы остались наедине с хмурым Шином.

— Пойдём пешком, если ты не против. Нужно поговорить.

— Конечно, если нужно… — пробормотала Ханаби.

Разговор он начал только после того, как мы прошли половину пути до дома.

— В последнее время ты изменилась. Не скажу, что это радует меня.

И начал он с очень скользкой темы! Но Ханаби хорошо держалась.

— Правда? Не заметила за собой особенных изменений.

— Раньше ты была более беспечна. И этот Укио… он не внушает мне доверия. Скажи честно, именно он — причина?

Вот так поворот! Но хорошо, что он не заподозрил её в амнезии.

— Укио здесь ни при чём. Все взрослеют и меняются, что в этом плохого? Вечно беззаботным не проживёшь.

— Пустые отговорки! Я не слепой и заметил, как ты смотрела на него. И он давно околачивается у нас в те дни, когда ты работаешь. Но много ли ты знаешь о нём? — Шин испытующе посмотрел на девушку.

— Спокойно, нас обвинить не в чем! — сказал я, чтобы приободрить её.

— Я понимаю, что ты волнуешься за меня, Шин, но незачем. Совершенно.

— Хм? Ладно, я предупредил тебя. И… Если что-нибудь случится, не стесняйся обращаться ко мне. Пообещай, что не забудешь об этом.

— Хорошо, обещаю.

Ну вот, появился человек, который разделяет мои опасения насчёт этого фотографа.

* * *

В понедельник я уговорил Ханаби обратиться к нашему соседу за информацией об Укио. В конце концов, он работает в газете, напрямую связанной с миром фотографии, и мог что-нибудь слышать об этом человеке.

Мы дождались вечера и поймали соседа в тот момент, когда он заходил к себе.

— Как говоришь? Укио? Хм, зуб даю, где-то я уже слышал это имя, — сказал он после того, как Ханаби вкратце описала нашего нового знакомого. — О, да что мы на пороге стоим, проходи!

Квартира Тоширо сильно отличалась от жилища Ханаби. Нет, по размерам они были одинаковые, но он так и не удосужился распаковать большую часть своих коробок, довольствуясь лишь самым необходимым.

Предложив Ханаби присесть на новенький диван, он взял одну из самых маленьких коробок и стал рыться в журналах, которые там лежали.

— Может быть, хочешь чаю или кофе?

— Нет, спасибо, я недавно ужинала.

— Ну смотри. О, вот этот номер, прошлый! — воскликнул он, пролистав немного. — Значит, память меня не обманула. Один мой коллега брал у него интервью, как у новоприбывшего, весьма талантливого фотографа. Можешь взять себе этот номер.

Он протянул его Ханаби, и та с благодарностью взяла. Со страницы журнала нам улыбался тот самый Укио. Ханаби задумчиво вчитывалась в текст.

— Мне кажется, я уже читала нечто подобное…

— Мы не первые, кто пишет о нём, — Тоширо усмехнулся. — А почему ты им заинтересовалась? Нравятся его работы?

— Не знаю… то есть, я познакомилась с ним недавно и узнала, что он — профессиональный фотограф, вот и подумала, что в вашем журнале должна быть статья о нём.

— Вот как, — он порылся в карманах своего пиджака, достал какой-то листик и протянул его Ханаби. — Тринадцатого числа здесь будет выставка. Если где и можно посмотреть его работы, то там.

— Большое спасибо за информацию, Тоширо-сан! Больше не буду вас отвлекать.

— Да не за что. Удачи тебе в изысканиях, — с этими словами он подмигнул девушке.

Вряд ли хоть кто-нибудь из нас троих в тот вечер догадывался, к чему приведут эти «изыскания».

* * *

Во вторник Ханаби пробовала позвонить Укио и спросить о фотографиях, но тот не отвечал на звонки и вообще бесследно исчез. Даже не пришёл, как обычно, позавтракать в кафе. Но мы решили не беспокоиться. Творческие люди могут пропасть надолго, увлечённые новыми идеями. И если что, мы могли отловить его на выставке, где, как мы убедились с помощью интернета, действительно были представлены его работы.

На следующий день, в среду, Ханаби снова работала вместе с парочкой подозрительных друзей и показала листовку с выставкой Икки. Тот без возражений согласился сходить на неё.

Утром субботы до Укио всё так же невозможно было дозвониться. Вот рассеянный человек!

— Может быть, он был занят всю неделю, готовясь к этой выставке? — предположила Ханаби.

— А может, он просто необязательный и вообще забыл об этих фотографиях, — возразил я.

Мы бы продолжили этот спор, если бы не позвонил Икки, извещая, что ждёт нас внизу у дома. Накануне он чуть ли не под пытками выбил у Ханаби её адрес, хотя я был категорически против этого!

До выставки мы добирались на автобусе, и всю дорогу молодые люди болтали обо всяких пустяках. Икки вёл себя очень подозрительно, ни на минуту не расставаясь со своими затемнёнными очками.

Но в помещении ему пришлось их снять. Девушка, продававшая билеты, при этом смутилась и покраснела.

Я спросил у Ханаби, что бы это могло значить, но она сама не понимала. Словно угадав тему нашего разговора, Икки произнёс:

— Будь на то моя воля, я бы их не снимал.

— Почему?

— М-м? Ты же знаешь. Мои глаза…

Его глаза не отличались ничем необычным, кроме оттенка. Но продолжать эту тему было опасно, так как, видимо, они уже говорили об этом до амнезии Ханаби. Она, тоже догадавшись, заговорила о выставке. Я же занялся поиском в толпе знакомой высокой фигуры.

У одной из работ мы затормозили надолго — Икки окружила толпа чуть ли не всех девушек, находившихся в зале, и оттеснила нас в сторону.

— Он, конечно, красивый и харизматичный, но что происходит?! — возмутился я.

«Не знаю… Мне не пройти к нему!» — ответила девушка, оглядываясь.

И внезапно ахнула, показывая мне в другую сторону.

— Ханаби, осторожнее, кто-нибудь обратит на тебя внимание! — предостерёг её я и посмотрел, куда она показывала.

Там, спрятавшись за колоннами и укрывшись курткой охранника, мирно дремал не кто иной, как Укио! Тут же забыв об Икки, который даже не заметил отсутствия Ханаби рядом с собой, мы устремились к фотографу.

«Как думаешь, нам стоит будить его? Он выглядит уставшим», — обратилась ко мне девушка.

Под его глазами пролегли страшнейшие тени, словно он не спал всю эту неделю.

— Можем подождать немного, не проснётся сам — придётся будить. У нас не так много времени, скоро Икки хватится нас, и мы упустим возможность.

Ханаби сделала вид, что увлечена работами на противоположной стене, и отошла от спящего. Прошло минут десять, и он проснулся, потягиваясь и случайно уронив при этом куртку.

— О! — воскликнул он, поднял её и отряхнул, а когда встал со стула, мы уже были возле него. — Ханаби?.. Что?! Я всё ещё сплю?

Он выглядел очень удивлённым.

— Привет, Укио. Ты не спишь, я просто пришла посмотреть на твои работы, — беззаботно ответила Ханаби.

— Пришла посмотреть мои работы? Я польщен. Ты не представляешь, как приятно услышать это именно от тебя… Но не стоило так внезапно появляться, когда я только что проснулся. Кто знает… Хотя здесь много народу, и он бы не стал…

— О чём ты? — спросила Ханаби, так же, как и я, не понявшая последнюю часть фразы.

— Ни о чём, не бери в голову… Ты пришла одна?

«Могу ли я упомянуть Икки?» — спросила она у меня.

— Конечно, зачем нам лгать?

— Я пришла с другом, — сказала Ханаби вслух, и выражение на лице Укио резко переменилось.

— Да? И где же он?

— Мы ненадолго разлучились, а потом я заметила тебя.

— Тебе стоит вернуться к нему как можно… — не закончив, он закашлялся.

— Укио! Ты не болен? — встревоженно спросила Ханаби.

— Нет, просто немного першит в горле… кха…

— Наверняка это из-за мороженого тогда на пляже, — заметила Ханаби. — Не стоит ли тебе пойти домой и отлежаться?

— Ещё рано. Но спасибо за беспокойство. Возвращайся к своему другу, он может волноваться и искать тебя.

Судя по всему, Икки освободится ещё нескоро. Толпа вокруг него в другом конце зала не редела.

— Я хотела спросить про фотографии…

— Точно! Я совершенно забыл о них из-за этой суматохи! — воскликнул Укио и стал шариться по карманам. — Похоже, я забыл их дома. Странно, я же помнил, как взял их собой…

— Ничего страшного, в другой раз можем встретиться.

Медленно поправив свой костюм и кашлянув, он взглянул на девушку.

— У меня есть идея. Что если нам ненадолго сбегать в мою студию? Она недалеко отсюда, можно дойти пешком.

Что-то в его интонации насторожило меня.

— Я бы не стал к нему идти. Икки обидится, если мы бросим его здесь.

«Это быстро, Укио же сказал. Я пошлю ему сообщение».

— Ханаби, ты слишком доверчива! Вспомни слова Шина.

«Но я хочу пойти, Орион! Мне кажется, что Укио был когда-то важным человеком для меня. Я хочу понять, так ли это. Возможно, я что-то вспомню, если увижу его студию».

Я вздохнул и согласился с ней. В чём-то она права.

— Так что скажешь? — спросил Укио, почуяв сомнения девушки.

— Хорошо, только я пошлю сообщение другу, чтобы он не искал меня.

* * *

По дороге к студии Ханаби решила завязать разговор:

— На этой неделе ты не появлялся в кафе. Было много работы?

— Да, ты права. И ходить к вам каждый день весьма разорительно.

Он обвиняет Ханаби в том, что сам добровольно приходит туда? Вот чудак!

Постепенно мы ушли в сторону от оживлённых улиц и оказались в части города, которую совершенно не знали. Укио продолжал уверенно идти вперёд и даже немного ускорился.

— Мы почти пришли, — сказал он, озираясь по сторонам и что-то ища. — Вот сюда.

Он показал на неприметную дверь в стене одного здания, выглядящего заброшенным. Неужели фотографы настолько бедны, что вынуждены ютиться в таких домах? Не нравится мне это, очень не нравится!

— Ханаби, он ведёт нас в неизвестность! Нельзя туда входить! — воскликнул я.

«Возможно, ты прав, Орион», — Ханаби остановилась и поёжилась.

Укио в нетерпении открыл дверь и повернулся к нам.

— Ну что же ты? Поздно отступать.

— Притворись, что тебе звонит Икки, и бежим отсюда! — строго сказал я Ханаби.

Она послушалась меня и раскрыла молнию на своей сумочке, чтобы достать телефон, но Укио опередил её, схватив за руку.

— Что ты пытаешься сделать, глупышка? — спросил он, изменившись в лице и прищурившись, одним движением вырвав сумочку из рук девушки. — Это тебе больше не пригодится. Идём.

— Нет! Отпусти меня! — Ханаби попыталась вырваться, но он оказался сильнее и больно сжал её руку.

Я остро почувствовал эту боль в запястье.

— Ха, да ты шутишь, — он склонился к её лицу, а я лишь мог беспомощно кружить рядом. — Не для того я так долго выжидал удобного случая. Вперёд!

— Ханаби, немедленно зови на помощь что есть мочи! — крикнул я.

Хотя, кто знает, есть ли хоть одна живая душа здесь кроме нас.

Ханаби попыталась закричать, но Укио быстро заткнул её рот поцелуем, легко поднимая на руки и уволакивая внутрь. Чёртов мерзавец! Да как он смеет! Почему я не могу ничего сделать, кроме как беспомощно наблюдать за этим?!

Нужно срочно что-то придумать. Нужно, чтобы Ханаби сопротивлялась из последних сил! Ай, он прикусил ей губу…

— Не смей кричать, дурочка, если не хочешь, чтобы я вырвал тебе язык, — прошипел Укио, отстраняясь.

Громко хлопнула дверь за нами, и он прислонился к ней, не оставляя нам шанса вырваться и шмыгнуть за неё. Мы оказались на каком-то просторном складе, заваленном мусором и большими коробками, обмотанными блестящим прозрачным пластиком.

Нет, я не могу оставить всё как есть!

— Ханаби, ты должна сопротивляться! Он задумал что-то отвратительное, и ни в коем случае нельзя позволить ему! Я никуда не денусь, соберись!

Девушка снова попыталась вырваться из стальной хватки двуличного негодяя. Тот отстранил её от себя и встряхнул.

— Какая ты неугомонная. И бестолковая.

На её глаза навернулись слёзы.

— Пожалуйста, Укио! Я думала, что ты…

— И ошибалась во всём! Да, теперь я вижу, что это ты. А я — больше не тот, кого ты знала. На меня не действует твоё нытьё.

Он поволок её к одной из коробок. Что-то пронзило меня насквозь, причиняя нестерпимую боль. Я вскрикнул. Неужели это воспоминание?

«Орион, прости меня, но я вынуждена это сделать…»

— Что?! Что ты собираешься сделать? Ханаби!

Новая волна боли прокатилась по мне, я согнулся, не в силах её вытерпеть, и внезапно всё померкло перед моими глазами. Что же произошло? Я больше не чувствовал присутствие Ханаби. Тьма обступила меня со всех сторон…

* * *

Она осталась один на один с обезумевшим Укио.

— Я люблю тебя и в то же время ненавижу, — прорычал он, таща её вглубь склада мимо пустых контейнеров. — Само твоё существование причиняет мне боль!

Найдя нужный ящик, он грубо толкнул её на него. Ханаби больно ударилась животом об его край и опустила лицо на руки в полном молчании.

— И сейчас я причиню боль тебе, — продолжил он, склонившись над ней так низко, что она могла услышать, как часто и неровно он дышит. — Почему ты молчишь?

Он перевернул девушку лицом к себе.

— О, занята рыданиями, — приблизившись, он провёл языком по её щеке. — Солёные. Ты вся раскраснелась и подурнела.

В сумке, которую он бросил у входа, затрезвонил телефон, отсюда едва слышный.

— Тебя уже ищут, а я ещё ничего не успел. Кто это? Шин? Икки? Может быть, этот псих Тома?..

— Не твоё дело, — бросила Ханаби, отворачиваясь.

И этот человек запомнился ей таким добрым, ласковым и заботливым! Он рушит всё, что ему дорого, и даже не осознаёт этого. Он — не Укио. В него вселился какой-то тёмный и злой демон. Он смотрит на неё из самой глубины его глаз и ухмыляется, оскаливая зубы, как хищный зверь.

— Ты так думаешь? Моё, ещё как моё! Я презираю их всех. Ты принадлежишь только мне!

С этими словами он выпрямился и задрал её платье почти до самого верха, а после жадно провёл пальцами по напрягшемуся животу девушки, медленно стягивая колготки вниз.

— Очаровательно. Хм, кружевное бельишко? Ты собиралась поиграться с этим загадочным «другом»?

— Нет! — вскрикнула Ханаби, почувствовав, как он сжал руками её бёдра. — Прекрати!

В ответ он только рассмеялся. Ловко расстегнул застёжку лифчика и открыл ненасытному взору упругую девичью грудь с затвердевшими от холода сосками. Стал осторожно покрывать поцелуями и мять в руках.

Ханаби, едва сдерживая стоны, не понимая реакции своего тела, вся напряглась и вцепилась в его плечи, пытаясь отстранить. Вскоре ему надоело это упорство. Оторвавшись от её истерзанной груди, он сорвал с шеи галстук и использовал его в качестве верёвки.

— Не мешай мне и расслабься, раз решила идти до конца.

— Будь ты проклят!

— Слабовольная лгунья, — выплюнул Укио, стаскивая с себя плащ и бросая тут же в пыль. — Хотела бы — давно расцарапала бы мне лицо и сбежала.

Потом он стянул с неё трусики и грубо раздвинул её ноги. Ханаби зажмурилась, не желая видеть, что произойдёт дальше.

— Сухая? — пробормотал он. — Я оскорблён.

Не открывая глаз, Ханаби почувствовала его горячий влажный язык, настойчиво ласкающий её. Всё внутри неё перевернулось, а от паха тёплыми волнами разлилось неведомое ей расслабляющее ощущение. Она готова была казнить себя за него, но прежде, чем она успела справиться с обуревавшими её чувствами, Укио остановился и поднялся, расстёгивая ширинку и приспуская штаны.

В ту же минуту, как он сильно сжал её бёдра и потянул на себя, Ханаби вскрикнула от боли, и нечто вторглось в неё, растягивая и заполняя до предела. Укио шумно выдохнул и начал двигаться.

Дальнейшее она видела словно в болезненном бреду. Его лицо с проступившими капельками пота на лбу, резкие болезненные толчки, продолжавшиеся, пока он не получил удовлетворение… И внезапно — руки, сомкнувшиеся у неё на горле, перекрывая доступ кислороду. Измученная, она билась за свою жизнь недолго.

С какой-то извращённой любовью в глазах он пригладил спутавшиеся волосы умершей, закрыл ей глаза и едва слышно прошептал:

— Бедная девочка. Я буду помнить тебя вечно.

Он просто не мог оставить её там, как мусор среди другого мусора. Нет, он ещё не докатился до такой стадии безразличия.

Именно поэтому он выбрал колодец, как наиболее безлюдное место, и отнёс остывающий труп девушки туда. Но судьба подкинула ему подарок в виде троих головорезов, пришедших аккурат после него за тем же самым — схоронить в колодце то, что никто никогда не должен найти.

Укио стоял спиной к ним и не сразу увидел, как трое мужчин несут бесформенный мешок по направлению к колодцу. Но почувствовал чьё-то присутствие мгновенно и, молниеносно выхватив припрятанный нож, встал в оборонительную позицию.

— Э? Парни, похоже, нас кто-то опередил, — воскликнул первый из троицы, не принимавший участия в транспортировке мешка.

— Нам свидетели не нужны, — заявил второй, повыше и поплечистее, а третий, чуть ли не точная его копия, согласно кивнул.

Укио ничего не ответил им, лишь криво улыбнулся и удобнее перехватил нож. Сегодня определённо необычный день, в корне отличающийся от прочих, а потому особенно ценный. Раньше он не наталкивался на этих людей и сейчас совершенно не представлял, чем закончится их стычка.

Первый бандит, тоже вытащив складной нож, бросился в атаку.

* * *

Разобравшись со всеми тремя, истощённый Укио упал на землю, тщетно пытаясь прикрыть рукой кровоточащую рану в животе. Насколько он мог судить, она была смертельной. Он проиграл и на этот раз.

Собравшись с силами, он обратился к тому, кто всё это время наблюдал за ним:

— Я требую объяснений, Нил. Этих людей раньше не было. До двадцать пятого августа такого не происходило.

— С тобой, жалкое порождение шизофрении, я разговаривать не намерен.

— Ха! Я всё равно узнаю от него всё, что мне нужно.

«Ёлки зелёные, да сколько же можно! — подумал Нил, наблюдая за кашляющим кровью и меняющимся Укио. — Но участие Ориона поможет делу, в этом у меня почти нет сомнений…»

Укио тем временем пришёл в себя и огляделся, заметив на руках и рубашке пятна крови.

— Кровь?.. — прохрипел он. — Нил, неужели я опять… опять это сделал?

Из его глаз полились слёзы. Сорвав с себя рубашку, он принялся покрывать поцелуями пятна крови и бормотать какой-то бред. Нил тяжко вздохнул и попытался воззвать к своему подопечному:

— Укио, послушай меня… Да послушай же!

Тот, наконец, обратил на него внимание.

— Во-первых, это твоя кровь.

Укио с отвращением отбросил от себя окровавленную рубашку и наконец-то заметил свою рану.

— Во-вторых, — продолжал Нил, — это нисколько не отменяет тот факт, что ты убил её... эхм… с особой жестокостью, а до этого…

Укио перебил его, нахмурившись:

— Не продолжай. Как он мог так поступить с ней! Жалкий выродок! И я делю одно тело с ним…

Пока Укио не слишком увлёкся самобичеванием, Нил поторопился вернуть его к их разговору:

— Напоминаю тебе кое о чём: у меня осталось сил не более, чем на пять перемещений. Рассчитываю на твою собранность. Мне пришлось рискнуть и рассказать это тебе… вам обоим. Поэтому будь бдителен.

Тяжело, с натугой дыша, Укио ответил, что понял его.

— Я должен… держаться… ради Ханаби. В следующий раз… я не допущу… кхх… не допущу подобного!

Сплюнув кровь, Укио осторожно достал из кармана помятую фотографию. На ней девушка, ещё живая и жизнерадостная, повернулась слегка в сторону, словно прислушиваясь к речам доброго друга.

Нил усмехнулся, глядя на эту фотографию. Там, где для Укио был лишь кусок пляжа да чистое небо, он видел улыбающегося и энергично машущего рукой Ориона.

Не имея возможности предпринять что-либо, я сидел в темноте и покорно ждал. И, наконец, Ханаби позволила мне увидеть её.

Мы оказались в какой-то незнакомой комнате, которую девушка создала у себя в голове, прячась от реальности.

— Что это за место?

— Моя комната в родительском доме, — без тени теплоты в голосе ответила Ханаби и присела на аккуратно заправленную кровать.

— А что произошло, когда я…

— Я не хочу вспоминать об этом! — резко ответила Ханаби, и на глазах у неё выступили слёзы.

— Хорошо, извини, — смущённо пробормотал я и огляделся, пытаясь отыскать что-нибудь, что отвлекло бы девушку от тяжких мыслей.

Что бы ни сделал этот мерзавец, просто так он не отвертится!

— Значит, ты жила здесь, пока не переехала в собственную квартиру. Я рад, что потихоньку память возвращается к тебе.

— Я помню очень мало. И хотела бы снова всё это забыть.

— Неужели у тебя было несчастливое детство?

— Нет, дело не в этом. Всё, что я вспомню, в конечном итоге приводит меня к одному и тому же: самый близкий человек предал меня. И я пока не готова простить его… Я не уверена, что хочу что-либо делать. Здесь и так хорошо.

— Ханаби, ты ни в коем случае не должна замыкаться в себе! Мы должны продолжить…

— Ради чего, Орион? Я больше ни в чём не вижу смысла. Всё, что я хочу — покоя и тишины.

— Нет, так нельзя! Если ты замкнёшься в себе и сама себя загонишь в глубокую кому, нам обоим конец! Со всем можно справиться. У тебя есть замечательные друзья, хорошая работа, родители…

Ханаби вздохнула.

— Мне всё равно. Можешь говорить, что угодно. Ничего не изменится.

Я разозлился.

— Опускать руки — глупый и малодушный поступок! Ты учишься на психолога и должна понимать, что выбрала неправильный способ переживания случившегося.

Ханаби вытерла слёзы и встала.

— Мне всё равно, я же сказала. Если тебе так хочется, можешь занять моё место. А я останусь тут!

Не успел я и слова сказать, как оказался в реальности.

 

Конечно, для нас, духов, пол или внешность не имеет значения, но я чувствовал себя неловко, пробуя взять тело Ханаби под свой контроль и тем самым становясь причастным к сокровенным тайнам чужой жизни.

С трудом мне удалось открыть глаза и потянуться. Великолепно! Никогда еще я не ощущал себя настолько реальным и осязаемым. Но тело принадлежит Ханаби, я должен всегда помнить об этом!

Осторожно присев, я огляделся. Мы снова были в её квартире. «Мы» — потому что я продолжал чувствовать незримое присутствие Ханаби. Она не полностью отгородилась от реального мира, и это обнадёживало. Без её присутствия я не смогу вернуть ей утраченные воспоминания, и тогда… тогда всё будет ещё хуже, чем сейчас.

Снаружи было утро. Сквозь неплотно задёрнутое занавеской окно в комнату проникал свет. Вспомнив, что Ханаби обычно держала недалеко от себя телефон, на котором можно посмотреть время, я пошарил рукой по полу.

И действительно, нащупал и поднял с пола телефон. Тыкнув наугад в кнопку, я заставил экран засветиться. Одиннадцать часов утра, первое августа. Ещё на экране показывались какие-то значки.

— Первое августа! — воскликнул я и протёр глаза, но дата нисколько не изменилась.

Что же это такое? Я ощутил, что нас перебросило в другое место, но время… духи так не могут. Кто же забросил нас сюда?

Господин Нил? Нет, он не преминул бы лично устроить мне взбучку. Других богов я не знал и не мог даже предположить, кому вдруг понадобилось перемещать нас в прошлое. Да и кому такое под силу? Только кому-нибудь очень могущественному…

Мои размышления прервал настойчивый звонок в дверь и не менее настойчивый грохот за ней. О Ками-сама, я же не успел толком понять, что к чему!

Осторожно поднявшись и убедившись, что пижама Ханаби выглядит вполне прилично, я пошёл открывать дверь. За ней оказался Тома.

— Ханаби! Наконец-то ты её открыла! Почему ты не отвечаешь на мои звонки?

— Э-э? А ты разве звонил?..

Он странно посмотрел на меня.

— Я уже час пытаюсь дозвониться до тебя. Ты не заболела? Что с тобой?

Прежде чем я успел ответить, дверь в соседнюю квартиру приоткрылась, и оттуда выглянул взъерошенный и сонный Тоширо-сан.

— Что вы тут расшумелись… — пробубнил он, зевая.

Тома повернулся к нему с виноватым выражением лица.

— Извините нас, пожалуйста! Мы не хотели никого разбудить.

— Да-да, Тоширо-сан, простите. Со мной что-то странное приключилось, ничего не слышу, вот Тома и пришёл проверить, всё ли в порядке со мной…

— А сколько сейчас времени?

— Одиннадцать часов шестнадцать минут, — ответил Тома, достав свой телефон.

— Сколько?! — вся сонливость мигом улетучилась с лица соседа. — Главред меня убьёт!

Он шумно захлопнул дверь, оставив нас одних.

— Могу я зайти внутрь? — спросил Тома. — А то ещё кого-нибудь разбудим…

— Конечно, проходи, — ответил я, смутившись.

 

Тома держался свободно, и я подумал, что он уже не раз бывал в гостях у Ханаби.

— Переоденься пока, а я побуду на кухне. Ты ведь не завтракала? Не против, если я приготовлю что-нибудь?

— Да, спасибо.

Готовить-то я совсем не умею и не уверен, что Ханаби захочет помогать мне после того, как мы с ней рассорились, и она практически выставила меня вон из своего уютного выдуманного мирка. Но это был сущий пустяк по сравнению с тем, что мне предстояло сейчас: самостоятельно выбрать одежду, а потом ещё каким-то образом надеть её!

Бегло осмотрев всю одежду Ханаби, я выбрал то платье, которое она обычно носила. Потом, пересилив себя, открыл ящик, в котором Ханаби хранила нижнее бельё, и взял первое попавшееся. Одевался я зажмурившись, и это заняло гораздо дольше времени, чем обычно уходило у Ханаби, когда она собиралась на работу. Посмотревшись в зеркало, я остался доволен своими трудами.

На кухне сидел с отрешённым видом Тома, уже приготовивший завтрак.

— Ты точно не заболела? Тебя долго не было.

Подумав, что лучше немного приврать, я ответил:

— Да, наверное, я заболела. Голова немного кружится, и хочется спать.

Он тут же вскочил со стула.

— Надо померить температуру и, может быть, вызвать доктора! Где у тебя градусник?

Ханаби ни разу не пользовалась аптечкой при мне, поэтому пришлось увильнуть от ответа:

— Может быть, сначала позавтракаем?

 

После завтрака Тома всё никак не унимался.

— Всё равно нужно проверить твою температуру, Ханаби. Просто скажи мне, где лежит градусник, я сам всё сделаю.

— Со мной всё в порядке, я просто устала и проспала больше, чем нужно.

— Уверена? Лишний раз перестраховаться не вредно.

Меня больше волновало, зачем он пришёл проведать Ханаби. Мы определённо оказались в прошлом другого мира. И оно пугало меня своей неизвестностью.

— Тома, а что мы собирались делать? — решил я спросить прямо.

Он с удивлением взглянул на меня.

— Не помнишь? Мы хотели поговорить. Точнее, ты хотела мне что-то сообщить, поэтому мы договорились встретиться у твоего дома.

Шиматта! Вот это плохие новости. Но ответил я максимально спокойно:

— А, да, поговорить. Давай отложим пока этот разговор? Пожалуй, мне нужно просто отлежаться сегодня. Извини, что только отняла твоё время.

— Ничего страшного, у меня не было никаких дел на сегодня. Может, всё-таки вызовем доктора? Вдруг это что-то серьёзное.

— Нет, не нужно. Это просто из-за усталости.

— Как хочешь. Если что-то понадобится — звони. Не выходи на улицу одна. Хорошо?

— Да. Спасибо за заботу.

 

Спровадив Тому, я принялся за изучение обстановки квартиры. Никаких особенных изменений я не обнаружил. Даже расписание работы, которое я нашёл на столе, было точно таким же, как и в настоящем мире Ханаби: три выходных подряд с субботы по понедельник, четыре полных рабочих дня.

Но кое-что отличалось. Я обнаружил очень интересный дневник, в котором местная Ханаби вела записи. Пролистав его, я понял важную вещь: та Ханаби, которую мы вытеснили, прибыв сюда, была влюблена в Тому, но безответно. То есть, она ещё не признавалась ему, а он считал её просто другом или как-то так.

Может быть, она хотела встретиться с ним сегодня, чтобы наконец-то признаться ему в своих чувствах? А мы только помешали естественному ходу событий…

Я попробовал достучаться до девушки.

— Ханаби? Я хочу поговорить с тобой немного… и помириться. Извини, что накричал на тебя и обвинял в малодушии.

Она ничего мне не ответила.

— Я просто хотел посоветоваться насчёт этого дневника. Что теперь делать? Мы вмешались в чужую историю… Но я думаю, что нас сюда кто-то переместил.

— Ты хочешь найти его и разобраться?

— Да нам другого и не остаётся… Но я боюсь, что нас скоро раскроют. Тома и так что-то заподозрил.

— Тогда следует поторопиться и как можно меньше общаться с ним, чтобы не позволить ему раскрыть нас.

— Постараюсь…

* * *

Весь день я провёл, привыкая к новой обстановке и делам, которые теперь мне было необходимо делать каждый день в квартире Ханаби. Я многому научился, но всё ещё не был уверен, что смогу достойно отработать завтра за девушку.

Утром вторника нам позвонил Тома. Я кое-как разобрался, что нужно тыкнуть, чтобы принять звонок.

— Доброе утро, не разбудил? — послышался из трубки голос Томы.

— Доброе. Нет, я уже собираюсь на работу, — ответил я.

— Уверена? Вчера ты чувствовала себя неважно. Может, возьмёшь отгул на недельку?

Мне показалось, что в его голосе промелькнула надежда.

— Нет, нельзя отлынивать от работы! Тем более, мне уже лучше сегодня.

— Встретить тебя вечером?

— Зачем? Не надо.

— Как хочешь, — Тома вздохнул. — В последнее время ты стала такая самостоятельная, что я… Ладно, удачного дня.

С этими словами он отключился, даже не дожидаясь моего ответа. Кажется, я провалил этот разговор.

* * *

Путь до работы Ханаби я прекрасно помнил, и в этом мире он не изменился. Я добрался до железнодорожного переезда и, пока горел красный свет, увидел в толпе знакомую фигуру — Укио! Вступить с ним в разговор или проигнорировать? Вдруг в этом мире они с Ханаби даже не знакомы? Да и насколько безопасно общение с ним? Конечно, это совершенно другой мир, я не могу сказать наверняка, окажется ли Укио двуличным негодяем и лжецом или ангелом во плоти, не способным на подлость... По-хорошему мне следует остерегаться его.

Оглянувшись, Укио заметил мой пристальный взгляд и удивлённо замер, словно видел перед собой призрака. Загоревшийся на светофоре зелёный свет мы оба проигнорировали.

— Эхм… Привет, — неуверенно поздоровался он, подойдя ближе.

Его совесть точно нечиста! Я не стал отвечать ему.

— Наверное, это прозвучит странно, но выслушай меня внимательно, пожалуйста, — продолжил он, не дождавшись ответного приветствия. — Будь осторожна и никогда не оставайся со мной наедине. Я опасен: иногда не контролирую свои действия и могу навредить тебе. Нет, не спрашивай ничего! Просто прими к сведению. Тебе необходимо держаться подальше от меня. Пообещай, что так и будешь делать!

Вот так предупреждение! Что означает «иногда не контролирую свои действия», интересно...

— Хорошо, как скажете, — я пожал плечами.

— Береги себя. Прощай, — Укио развернулся и ушёл в другую сторону, так и не перейдя дорогу.

До чего же странный человек… Выбитый из колеи этой встречей, я чуть не опоздал на работу.

 

В первый день Ханаби должна была работать с Савой и Минэ. В этом мире они тоже были её хорошими подругами. Используя знания, которые мы с Ханаби получили в прошлый раз, я старался держаться как можно естественнее и, кажется, не вызвал ни у кого подозрений.

Вечером, подходя к дому, где жила Ханаби, я столкнулся с Тоширо-саном.

— Привет, Ханаби! — окликнул он меня. Вернее, не меня, а девушку, которую видел перед собой.

— Здравствуйте, Тоширо-сан.

— Вчера утром я был немного груб… Извини меня за это. Я проспал будильник и опоздал на работу.

— Не волнуйтесь, я так и подумала.

— Кстати, хотел поговорить с тобой об одной вещи. Конечно, это не моё дело, но игнорировать просто невозможно. У твоих дверей часто ошиваются подозрительные личности. Несколько раз мне даже пришлось попросить их уйти. Если это твои друзья…

— Подозрительные личности? — спросил я удивлённо. — Например, как вчера утром?

— Нет, того молодого человека я знаю и неоднократно видел у тебя в гостях. Но те девушки… Они вели себя подозрительно.

— Вы меня озадачили… — сказал я с беспокойством. — У меня редко бывают гости. И они знают, в какие дни я бываю дома.

Надеюсь, я не соврал. Со всеми знакомыми Ханаби либо работает, либо учится. Ну, кроме Укио.

— Значит, это посторонние. Я напишу жалобу хозяину дома. Что за беспредел! По нашей территории ходят все, кому не лень!

— А вы не помните, как они выглядели?

Тоширо подумал с минуту, а потом ответил:

— Всегда славился хорошей памятью на лица, а сейчас… Впрочем, одну запомнил, хотя видел всего раз. Светловолосая девушка в чёрном европейском платье и в шляпке. Она раздавала указания трём другим девушкам. Именно их я и попросил покинуть территорию дома. Подумал, что они из какой-то секты.

«Ханаби, тебе это что-нибудь говорит?» — спросил я мысленно.

— Нет. Я не знаю, о ком он.

— Спасибо за информацию, Тоширо-сан. Это действительно какие-то незнакомые люди.

— А вчерашний молодой человек, полагаю, твой парень, да? — спросил тот с хитрой улыбкой.

— Нет, что вы! Просто друг.

Тоширо не перестал улыбаться.

— Да не стесняйся ты. «Просто друзья» так не ведут себя и не ходят в гости так часто. Присмотрись к нему и сама поймёшь.

— Эмм, Тоширо-сан, можно попросить вас кое о чём? — сменил я тему. — Если мне вдруг понадобится помощь, можно обратиться к вам?

— Конечно! Кажется, я давал тебе свой номер, когда только вселился сюда. Звони в любое время, кроме ночи.

— Спасибо вам огромное! Хотя, наверное, это будет ситуация, которую я не смогу вам нормально объяснить.

— А ты странная девушка, Ханаби. Мне уже стало интересно, что это будет за просьба…

* * *

В среду Ханаби работала с Икки и Кентом. До открытия кафе Икки остановил меня в маленьком коридорчике между помещением для работников и залом и спросил:

— Ну, как всё прошло?

Из дневника я знал, что местная Ханаби дружила с Икки и часто советовалась с ним по поводу Томы. Икки, очевидно, спрашивал про понедельник. Поэтому я, как умел, изобразил разочарование и грусть.

— Ничего не вышло. Я почувствовала, что не готова…

— Хм. Я свободен шестнадцатого числа, давай встретимся на нашем старом месте и обсудим твои действия. Или вдруг к тому времени всё наладится?

Он подмигнул мне. Я мог только смущённо согласиться.

 

Второй день на работе пролетел быстро. Вечером я зашёл в магазин и пополнил запасы продуктов, которые мог легко приготовить под руководством Ханаби. Удивительно, что мы до сих пор не спалили квартиру в стараниях приготовить что-нибудь правильно.

— Возьми лапшу быстрого приготовления, — посоветовала мне Ханаби, устав от необходимости следить за мной во время готовки.

После скорого ужина у нас осталось немного времени разобраться с ноутбуком. Ханаби показала мне, как на нём работать, но нас ждал очень неприятный сюрприз: анонимные отправители завалили почту девушки письмами отвратительного содержания. Некоторые писали с угрозами.

У здешней Ханаби были проблемы с кем-то. Те девушки, которых видел Тоширо-сан, могут быть причастны к этим письмам. Почему-то в дневнике не было ничего, что пролило бы свет на эти странные вещи. Может, Тома так беспокоится из-за Ханаби, потому что знает больше нас?

* * *

Четвёртого августа на работе были только я, Сава и Шин. В конце дня управляющий позвал меня в свою комнату поговорить, и я заволновался, теряясь в догадках, что такое случилось.

— Я наблюдаю за тобой уже третий день, — сказал Вака-сан, сидя за своим столом и просматривая какие-то бумаги, как будто специально хотел намекнуть, что неохотно тратит время на меня. — И мне не нравится то, что я вижу. Что с тобой, Ханаби? Где твои женственность и очарование?

— Простите, не понимаю…

— Твоё поведение изменилось, и не в лучшую сторону, вот о чём я. Как давно ты читала правила поведения на нашей особенной работе?

— Да каждый день перечитываю, господин управляющий!

Он раздражённо посмотрел на меня и отбросил бумаги в сторону.

— Вот, опять! Послушай себя со стороны! Ты стала говорить чуть ли не так же, как эта забывчивая девица, Сава! С меня хватит и одного экземпляра. А как ты двигаешься? Никакого намёка на плавную походку. Ты же девушка, официантка в костюме горничной! Ты должна бесшумно скользить между столиков, не идти, а парить! И почему я должен учить тебя…

Вот беда! Естественно, я веду себя совершенно по-другому, не смотря на все свои старания…

— Простите меня, господин управляющий. Я буду следить за собой, — ответил я, скромно потупившись в пол.

— Отлично, мне нравится твой настрой. Но пока будешь работать на кухне, чтобы ещё раз подумать над своим поведением. Всё, разговор окончен.

Я с облегчением вышел и побежал в раздевалку, где меня ждала Сава.

— Что, опять он накричал на тебя? — сочувственно спросила она.

Я кивнул и стал переодеваться.

— Ой, не бери в голову. Вака-сан частенько перебарщивает с замечаниями и не считается с нашими чувствами.

— Но сейчас он прав, Сава. Я веду себя не как образцовая работница этого кафе. Мне не хватает очарования.

Сава задумчиво посмотрела на меня, и я даже немного смутился.

— Может быть, в последнее время ты рассеянная и выглядишь уставшей, но в остальном всё нормально.

Из-за двери донёсся голос Шина:

— Вы там всю ночь лясы точить собираетесь? Поживее!

— Минуту, Шин-тян, мы почти закончили! — ответила Сава, а из-за двери снова послышалось раздражённое ворчание.

У выхода нас ждал не только Шин, но и Тома.

— Я говорил с управляющим, — сказал он мне строго, — это был очень странный разговор, Ханаби. Нам надо его обсудить.

— Что такое? — спросил Шин.

Мы вышли на улицу, попрощались с Савой, и только тогда Тома ответил и пересказал практически всё то же самое, что говорил мне недавно управляющий.

— Он снова не на том зацикливается, — проворчал Шин. — Уж лучше бы замечал, что клиентов в последнее время немного и большая часть из них — постоянные. С этим он сам не борется совершенно, а наезжать на работников и я могу.

— Да, он упирал на то, что это вы виноваты в низкой посещаемости заведения, и ещё раз подчеркнул, что Ханаби и всем остальным нужно стараться лучше. Но мне сложно судить, кто из вас прав, я здесь уже давно не работаю.

— Может быть, тут и нет «правых», — влез я в разговор. — Ну да, я отнеслась к работе без должного старания, но другие ребята справляются хорошо. Разве в наши обязанности входят споры о том, как повысить посещаемость кафе?

— Частично — да. Мы должны принимать в этом участие, — ответил Шин. — Но мне сейчас немного не до того. В субботу я сдаю последний экзамен.

— И ты ходишь на работу вместо того, чтобы готовиться?! — воскликнул Тома. — Что один, что другая. Я проглядел вас обоих.

— Остынь, — бросил Шин. — Не знаю, как Ханаби, а меня ты уже задолбал со своим комплексом старшего брата.

Тома остановился. Шин тоже.

— Как ты сказал? Я плохо расслышал.

— Ребята, прекратите! — вклинился я между ними. — Мы же друзья! Друзья всегда заботятся друг о друге.

— Кое-кто с этим переусердствует, — фыркнул Шин.

Тома насупился.

— Я не могу иначе. Вы оба — бестолковые.

— Ты недалеко от нас уехал!

Как их утихомирить? Я решил применить радикальные меры.

— Всё, с меня хватит! Я иду домой, а вы можете оставаться здесь и спорить хоть до утра! — с этими словами я отвернулся от них и быстро зашагал прочь.

Вроде бы это сработало.

— Ханаби, подожди! — первым меня догнал Тома. — Прости нас. Это всё Шин со своими неуместными замечаниями.

Тот, тоже догнавший нас, фыркнул и ничего не сказал. Дальше мы шли домой уже в полном молчании.

Шин отделился от нас, как только дошёл до своего поворота. И Тома опять вспомнил про разговор с управляющим…

— Наконец-то посторонние уши покинули нас! Я хотел сказать, что согласен с Вакой-саном. Твое поведение изменилось, Ханаби. Не хочешь объясниться?

— А что я должна объяснять? Как хочу, так и веду себя, чай не маленькая.

Но я зря это сказал. Тома резко остановил меня, схватив за руку и заставив посмотреть на него.

— Ничего не происходит просто так. Это из-за него, да? Ты страдаешь из-за него и этого клуба фурий, что ходит за ним по пятам?

Какой ещё «клуб фурий»? Он что, об Икки? Я попал…

— Н-нет, это не так, совсем не так!

— Лгунья, — Тома отпустил меня. — Мне бы могла не врать. Я всё вижу.

— Ну, может быть, всё же есть кое-что… — промямлил я и рассказал ему о письмах и подозрительных людях, которых видел Тоширо-сан. Хуже от этого уже не будет.

Тома слушал меня молча и сосредоточенно, но без всякого интереса, как будто я рассказывал известную ему информацию. Значит, он действительно что-то знал до того, как мы заняли место другой Ханаби и всё испортили…

— Думаю, тебе пока не стоит появляться на работе. И выходить из дома, раз они знают, где ты живёшь. Тебе лучше пожить у меня, пока всё не уляжется.

— Тома, как оно может «улечься» куда-то само? Эти люди ненавидят меня и не оставят в покое, пока не добьются… не знаю чего, но у них же есть какие-то цели?

— Позволь помочь тебе! Ты в последнее время только и делаешь, что отвергаешь мою помощь!

— Но я не думаю, что запираться где-то и пережидать — хорошая идея. Может быть, даже в полицию стоит обратиться.

— Для них нужно больше доказательств. Я займусь сбором информации, а тебе нужно переждать это время где-то в надёжном месте. Ханаби, пойми, я никому не дам тебя в обиду! Так было раньше и так есть сейчас.

За этими спорами мы дошли до дома Ханаби. Около парадной стоял и курил Тоширо-сан. Заметив нас, он приветственно помахал рукой.

— Твой сосед — тоже странный тип, — тут же продолжил Тома.

— Тоширо-сан — хороший сосед. Всех остальных я даже по именам не знаю, а он всегда готов помочь и словом, и делом.

Когда мы проходили мимо Тоширо-сана, я с ним поздоровался, а Тома не удостоил его даже взглядом.

— Могу я зайти к тебе? — спросил Тома, останавливаясь у моей двери.

— Конечно, проходи.

Но и там он не отстал от меня.

— Ханаби, настоятельно рекомендую тебе собрать вещи и переехать ко мне. Я подожду на кухне, пока ты собираешься.

— Тома, я никуда не собираюсь переселяться. Мы можем искать доказательства для полиции и так. Это гораздо эффективнее, чем если я исчезну.

— Какой же упёртой ты стала! Ну хотя бы на работу ходи пореже, перейди на полставки. Или вообще брось её, я буду помогать тебе, пока всё не закончится.

— Нет, спасибо за заботу, но я никого не хочу обременять. Я и так обязана тебе многим…

— Это мой долг — помогать тебе, и даже Шину, хотя он начинает раздражать меня своим затянувшимся подростковым периодом.

— Но всё-таки я не хочу ничего менять в своём распорядке.

— Ну что ж… Если что-то случится, даже самое пустяковое — звони. Это не игры. Надеюсь, что ты одумаешься и примешь моё предложение.

 

Когда Тома наконец-то ушёл, я постучался к соседу Ханаби.

— Тоширо-сан, извините моего друга за его поведение. Он очень ревнивый.

— Да я уже заметил. Ты присмотрелась, как я тебе советовал?

— Да… И меня это всё беспокоит.

— Тогда дам тебе ещё один совет: если он тебе не нравится как парень, отшивай его сразу же и решительно. Ревнивые собственники опасны. Ты можешь пожалеть в будущем, что сразу не закончила ваше общение.

— Спасибо, Тоширо-сан, я и сама это понимаю, но мы дружим с детства… Это будет тяжело сделать.

Тем более, я не уверен, что имею на это право. Другая Ханаби любила его, а моя Ханаби ни в чём не хочет принимать участие. Я здесь лишь на «птичьих правах»…

— Ну, будь осторожна. Мне кажется, у тебя есть враги. Вот что я сорвал сегодня с твоей двери.

Он отдал мне стопку листов с обзывательствами и угрозами.

— Не беспокойся, хозяину дома я уже сообщил о беспорядке на нашей территории. Он обещал принять меры, — добавил Тоширо-сан.

* * *

Последний рабочий день на этой неделе выдался тяжёлым. Из-за меня управляющий сделал перестановки и поменял меня с Кентом. Теперь я работал на кухне, а Икки и Кент встречали клиентов. Последний был очень огорчён этим. Да и я тоже. Я не представлял, как справлюсь с приготовлением всех этих десертов, если даже ужин самому себе стряпаю с трудом. Ханаби, правда, согласилась помочь мне, и у нас неплохо получилось поработать вместе.

Но под конец рабочего дня я очень устал и шёл домой опустошённый. Хорошо хоть, Тома не подстерегал у выхода. Может, обиделся из-за вчерашнего разговора.

Я почти дошёл до железнодорожного переезда, где видел в последний раз того негодяя-фотографа, как внезапно услышал за собой какие-то шаги. Улица была уже безлюдная, и я беспокойно оглянулся. За мной шла девушка подозрительного вида, а как только я повернулся, она подняла то, что держала в своих руках — ведро с краской — и от всей души плеснула её на одежду Ханаби.

Прежде, чем я как-то отреагировал на это, она убежала, а я мог лишь кричать ей вслед. До дома уже было недалеко, поэтому оставшуюся часть пути я бежал и чуть не столкнулся с Тоширо-саном на лестнице.

— Ханаби! Ну и видок у тебя!

— Извините, Тоширо-сан, зайду к вам попозже и всё объясню. Сейчас мне нужно смыть с себя краску…

Принимать ванну было нелегко… Я всё ещё чувствовал себя неловко перед Ханаби, но ей было всё равно, как и обычно.

Потом я пошёл к Тоширо-сану. Он угостил меня горячим кофе, и мне понравился этот напиток.

— Теперь на тебя ещё и нападают. Пора обратиться в полицию.

— Тома говорит, что у нас мало сведений для них…

— Хм, неужели? Расскажи мне всё, что у тебя скопилось.

Я рассказал ему про письма и добавил:

— Видимо, я действительно перешла кому-то дорогу…

— А у твоего друга нет поклонниц?

— У Томы-то? Не знаю, я не замечала, популярен ли он у девушек. Но у меня на работе есть такой. Мы с ним дружим, и возможно, кто-то это неверно понял…

— «Дружите»? Ханаби, ты доверчива, как ребёнок! Это может быть совсем не дружба.

— Вы всё время спрашиваете «а точно ли дружба?», а сами спокойно общаетесь со мной.

— Но я — совсем другое дело! У меня есть любимая девушка. Она работает со мной в одном журнале, фотографом. Думаю, тебе всё же стоит обратиться в полицию, показать все эти письма… Я могу выступать как свидетель. Давай сходим в участок завтра. У меня выходной.

— Спасибо, Тоширо-сан! Что бы я без вас делала?

— Соседи должны помогать друг другу, особенно в таком серьёзном случае.

— Тогда давайте встретимся завтра утром в одиннадцать!

— Хорошо, договорились.

Но я не дошёл в тот вечер даже до двери в квартиру Ханаби. Как только я попрощался с Тоширо-саном, и он закрыл за мной дверь, что-то тяжелое ударило меня по голове, и я отключился.

Ханаби лежала на какой-то мягкой поверхности. Всё вокруг было окутано туманом, она не помнила ничего, не могла сказать, как оказалась здесь, не могла оглядеться, чтобы понять, куда попала — её глаза словно застлала пелена.

Всё, что она могла — ощущать голой кожей прохладу, слышать странные шорохи и чувствовать чьё-то незримое присутствие рядом с собой. Она не была напугана, а наоборот, желала, чтобы неизвестный хоть как-то показался или проявил себя. И он это сделал.

Она почувствовала прикосновение к своей руке. Кто-то взял её за запястье. Она не могла сопротивляться, как будто не владела собственным телом и могла лишь отстранённо наблюдать за происходящим, да и то не в полной мере.

Неизвестный легко коснулся губами её ладони и прошептал:

— Ты прекрасна.

Она вцепилась в этот чуть хрипловатый голос, как в своё единственное спасение. Чей он? Кто это? Знакомый? Чужак? Опасен или нет? Но ей ничто не помогало. В голове была лишь пустота и туман.

На руке он не остановился, и скоро Ханаби уже чувствовала его тёплое дыхание на своей щеке и осторожные прикосновения пальцев к закрытым векам, носу, губам... Он изучал её. Внезапно Ханаби почувствовала, как оцепенение спадает с её тела, но не стала отталкивать от себя того, кто ласкал её. Нет, она хотела, чтобы он остался, и протянула к нему руки.

Он перехватил их раньше, чем она успела дотронуться до него, и стал осыпать поцелуями. Сколько нежности! Кто же это, почему она не может увидеть его лицо? Ханаби всхлипнула от досады.

— Тсс, всё хорошо, — его шёпот проникал в сознание, но оставался неузнанным.

Незнакомец придвинулся ближе, склонился к ней и поцеловал в губы. Всё внутри неё затрепетало, Ханаби вырвала свои руки из его цепкой хватки и зарылась пальцами в его волосы, притягивая к себе, углубляя поцелуй. Мягкие, длинные волосы… у кого же были такие? Она почти вспомнила, но тут он резко отстранился.

— Если мы продолжим, я… не смогу больше сдерживаться.

Но пустота была невыносима.

— Нет, пожалуйста, не уходи! — она услышала свой голос как будто со стороны.

— Я никогда не оставил бы тебя, — с этими его словами туман вокруг Ханаби отступил.

Она увидела всё ясно и от обилия красок и деталей зажмурила глаза. Рядом с ней был Укио. Они лежали на просторной кровати совершенно без одежды.

Прежде чем она успела что-либо сказать, закричать или просто броситься прочь, он навис над ней и заткнул поцелуем, более страстным и грубым, чем предыдущий. Ханаби каждой клеточкой кожи ощутила близость его разгорячённого тела. Был ли это её любимый, стеснительный и добрый Укио, или его место уже занял кто-то другой? Он смотрел на неё с желанием, но без злобы или ненависти. Да, так мог смотреть только настоящий Укио.

Она плохо помнила, как жила до столкновения с Орионом, но прекрасно знала, что ничего подобного не делала с Укио. Это был её первый…

Стоп, где Орион? И где она оказалась вместе с Укио, да ещё в таком виде? Эти мысли вторглись в её опьянённый разум и мгновенно отрезвили.

Укио тем временем чертил на её животе мокрую дорожку из поцелуев, спускаясь всё ниже.

— Постой! Укио, погоди!

— Даже и не знаю, хочется ли мне… — протянул он изменившимся голосом, не смотря ей в глаза. — Ты чудесна. Такая мягкая и чистая.

О нет, как же она ошиблась! Это не Укио, а кто-то другой. Ханаби охватил ужас, она попыталась вырваться из его объятий, но это было не так-то просто сделать.

— Заметь, не я начал. Тебе хватило храбрости всего лишь на минуту?

— Пусти меня сейчас же! — Ханаби тщетно пыталась отбиться, но он больно сжал ей руки и поднял над её головой, давя своим весом и не позволяя шелохнуться. Куда ей было соперничать с ним в силе…

Глаза двойника хищно сверкнули.

— Тебе понравится, если не будешь скулить и дёргаться. Я умею быть добрым.

— Где мы? Где настоящий Укио?

— Детка, не отвлекайся на болтовню.

Он перевернул её на живот, всё ещё не отпуская, и связал ей чем-то руки.

— Нет! Не надо! — Ханаби уже почти рыдала.

Всё повторялось, и она снова ничего не могла сделать. Она была бессильна перед этим человеком.

— Сначала хотела, а теперь хнычешь, — промурлыкал над её ухом двойник Укио. — Вечно вы, девушки, всё перевернёте с ног на голову, а потом пищите: «Ой, всё не так! Ой, я передумала!»

Он приподнял её бедра и потянул на себя, и последнее, что почувствовала Ханаби прежде, чем вынырнуть из этого кошмара — знакомую боль, словно её разрывали изнутри или насаживали на кол.

Она проснулась в холодном поту, в горле саднило от дикого крика, и кто-то осторожно тряс её за плечи.

* * *

Я с беспокойством наблюдал, как Ханаби приходит в себя. Сейчас она управляла телом. После того, как нас стукнули по голове, наша связь укрепилась, но теперь никто не мог удержать за собой контроль надолго. Так мы и менялись местами всё время...

— Ханаби, это всего лишь сон. Ты слышишь меня? — Тома тряс её за плечи.

— Да, всё в порядке… — ответила девушка.

— Ты кричала.

— Мне приснился ужасный кошмар… Меня преследовали монстры.

Да уж, монстры… После того, как наша связь стала прочнее, я видел всё, что снилось Ханаби. Но не знал, считать ли это хорошим событием. Ведь для того, чтобы это произошло, ей нужно было потерять нечто важное уже из тех воспоминаний, что она с таким трудом вернула сама. Я ещё не сказал ей о том, что тоже вижу её сны. Наверное, лучше сделать это.

— Но теперь всё позади. Забудь этот сон. Хочешь есть? Я приготовлю завтрак.

Не уверен, что всё позади… Мы здесь как в ловушке. Это Тома огрел нас по голове тогда и притащил сюда, к себе домой. Прошло уже несколько дней, но точно сказать, сколько мы провели в плену у Томы, ни я, ни Ханаби не можем…

 

В тот вечер мы пришли в себя на одноместной кровати в тёмной комнате. Я совершенно не представлял, что это за место, и Ханаби тоже. Тогда мы ещё не знали, какие последствия от удара по голове ждут нас. Внезапно в комнату зашёл Тома.

— Очнулась? Прости, мне пришлось принять меры. Выпей это, и голова перестанет болеть.

Он кивнул на столик у кровати. Там была кружка с водой и приготовленная таблетка. Желания принимать незнакомое лекарство у меня не было.

— Тома, зачем ты это делаешь? — рассерженно спросил я.

— Я не могу смотреть на то, как ты добровольно сводишь себя в могилу! За тобой охотятся, и это не шутки, которые можно обсудить за чашечкой чая у «доброго» соседа! Я не доверяю ему. Зачем ты ходила в его квартиру? Он взрослый мужчина и может сделать с тобой всё что угодно.

— Тоширо-сан — не маньяк. Ничего плохого он никогда не замышлял, а хотел мне помочь.

— Я помогу тебе. Почему ты забываешь, что можно обратиться ко мне? Неужели я для тебя ничего не значу?

— Ты мой друг.

— Всего лишь друг! — в сердцах воскликнул он и отвернулся.

Ничего не поделать, мы заняли место той Ханаби, которая могла бы ответить ему по-другому. Я решительно встал с кровати.

— Тома, извини, но мне нужно идти.

Он встрепенулся.

— Нет, ты никуда больше не пойдёшь. Не заставляй меня применять силу.

— Но я хотела пойти в полицию и рассказать им всё!

— Ещё рано. Когда можно будет, я возьму тебя с собой.

С тех пор он почти не разговаривал с нами. Я пытался заикнуться про дневник, потому что видел в нём шанс на спасение, но Тома никогда не дослушивал меня до конца и не желал ничего приносить из квартиры Ханаби.

 

Когда Тома ушёл на кухню, я всё же собрался с духом и сказал:

— Ханаби, я видел твой кошмар…

— В-видел?.. Я не… Мне редко снятся подобные сны! Не знаю, что на меня нашло, я такого никогда ни с кем не делала до того раза…

— Не переживай, это ведь просто сон. Я тоже ничего такого не делал.

— Ты же дух, Орион.

— А, ну да… А что ты помнишь об Укио? Вы же встречались или что-то вроде того?

— Я мало помню… В моих воспоминаниях он всегда был скромным и вёл себя как настоящий джентльмен...

Ханаби совсем смутилась. Не стоило говорить ей… Но теперь я понял, что произошло в тот раз. Этот негодяй! Я никогда не прощу его!

— Извини, что достаю тебя глупыми расспросами… — сказал я девушке. — Нам нужно придумать, как выбираться отсюда и что делать с Томой.

* * *

Квартира Томы была небольшая, с одной комнатой и крохотной кухонькой, и чем-то была похожа по размерам на квартиру Ханаби. Выглянув как-то раз в окно, мы узнали, что находимся на третьем этаже. Конечно, я видел в фильмах, как люди выбираются через окно, связывая простыни в верёвку, но боялся попробовать это. Других идей у нас не было. Если Тома куда-то уходил, он закрывал нас на ключ, а дубликатов не существовало. Я сам перерыл всю квартиру во время одной из его долгих отлучек, но ничего не нашёл. Вообще ничего полезного для побега.

Мы стали ждать того дня, когда Тома собирался надолго отлучиться по делам. Он говорил, что это будет вторник, шестнадцатое августа, тот самый день, когда Икки хотел с нами встретиться. Я сомневался, что мы сможем дойти до него, но сбежать от Томы — уже большое достижение.

Во вторник, дождавшись ухода Томы, мы вытащили всё постельное бельё, что только смогли найти у него, и принялись связывать верёвку. Она получилась длинной, но к чему её можно было приделать? Ничего достаточно прочного в квартире не было, и мы решили, что лучше всего привязать верёвку к батарее и уповать на то, что она выдержит.

Перед побегом я по просьбе Ханаби оставил Томе записку с объяснениями.

Окно открылось с трудом, и впервые после долгой недели взаперти мы оказались на свежем уличном воздухе. Был день, и прохожие наверняка обратят внимание на то, что из окна пытается выбраться какая-то девушка. Это нам только на руку.

Я проверил, прочно ли привязал верёвку к батарее, а потом выкинул её в окно. Длины едва хватило, чтобы достать до земли. Я начал спуск, но без происшествий не обошлось — верёвка всё равно оказалась недостаточно прочной и не выдержала веса Ханаби. Тела людей такие тяжёлые и одновременно хрупкие!

Мы упали в кусты под окном и сломали ногу. Боль была настолько сильная, что я вскрикнул и потерял сознание. Теряя контроль над телом, я успел лишь заметить, как кто-то подбегает и склоняется к нам.

* * *

Мы снова приходили в себя в полнейшей неизвестности. И снова это оказалось место, где нам не хотелось очутиться: знакомый до омерзения склад! Мы лежали связанными на полу, и я не мог пошевелить ни руками, ни здоровой ногой. Сломанная уже не болела так сильно, но тупая нудящая боль в ней сводила с ума.

Кое-как привыкнув к боли, я смог наконец оглядеться и оценить обстановку. Она была наисквернейшая! Рядом с нами сидел сумасшедший фотограф и ждал, пока мы очнёмся!

— Не ожидала? Да, я и сам не ожидал, — сказал он, пододвигаясь ближе. — Думала, что можешь сбежать с помощью верёвки из простыней? Ха!

Я ничего не ответил и попытался отползти.

— Бесполезно. Куда ты уползёшь в таком состоянии?

Он схватил нас за сломанную ногу, и я закричал и скорчился от боли, пронзившей тело. Ужас! Садист!

— Наверное, ты уже поняла: я не намерен оставлять тебя в живых. Только перед этим мне хотелось бы кое-что сделать.

Ханаби обратилась ко мне:

— Орион! Скорее, дай мне поговорить с ним.

«Нет, это слишком опасно для тебя!»

— Не спорь, пожалуйста! Не сейчас. Я кое-что поняла, пока мы сидели взаперти у Томы, и теперь хочу это проверить.

«Хорошо. Но если что-то случится, я перехвачу контроль на себя».

Пока мы спорили, Укио склонился к нам совсем близко. Ханаби обратилась к нему:

— Постой!

— О, вспомнила, что умеешь говорить? — он с ехидцей улыбнулся.

— Я помню, как мы встретились в первый раз, — сказала Ханаби.

Он удивился, но постарался это скрыть.

— Правда? Я весь внимание.

— Однажды весной я оказалась в Кобе на экскурсии. Я всегда попадаю в какие-то глупые истории, и в тот раз тоже попала. Заблудилась и не знала, что мне делать и к кому обратиться. Но на одной из улиц я столкнулась с очень добрым…

Укио не дослушал.

— Пф, ты серьёзно думаешь, что меня можно пронять этими россказнями? Сейчас расплачусь от умиления, отпущу тебя, и всё будет хорошо? О-ши-ба-ешь-ся!

— Укио, раньше ты не был таким! Что с тобой произошло? Почему часть тебя всё время хочет сделать мне больно?

— Это долгая и неинтересная история, а я не из тех, кого можно отвлечь разговорами, — он немного отстранился. — Хотя у меня самого есть вопросы. Но я оставлю их при себе.

Он уже собирался вытащить что-то из кармана, но резко остановился и настороженно затих. Мы услышали шорохи в дальней части склада, у входа. Это наш шанс! Я перехватил контроль на себя и закричал что есть силы:

— Эй! Кто-нибудь! Спа…

Укио заткнул мне рот и прислушался к тишине. Шорохи стихли.

— Лежи тихо, — бросил он, вставая, — иначе отрежу тебе язык.

Та часть склада, где сейчас находились мы, была скрыта от входа какими-то странными коробками и контейнерами. Мы с Ханаби лежали связанные на полу и совершенно ничего не видели. Но Укио, поднявшись, мог осмотреть всё помещение. И что-то ему очень не понравилось, когда он осторожно выглянул из-за контейнеров в сторону входа.

— Вот дерьмо, — процедил он, доставая из-под плаща то, что там всё время прятал. — Мне помешали.

Он бросился к нам, и я чудом, крича от боли в ноге, откатился так, чтобы нож в руке Укио нас не задел. Но он не был связан и стеснён в передвижениях, как мы, и в следующее мгновение я почувствовал острую боль в спине, с левой стороны. Мне стало больно дышать, я не мог перевернуться обратно и посмотреть, где сейчас наш враг и что он делает.

Ханаби не обращала никакого внимания на происходящее. Я попытался дозваться её мысленно:

«Ханаби! Мы в беде! Я думаю, что нож задел лёгкое».

Я сплюнул на пол кровь, подтверждая свои слова. Было ужасно больно и трудно дышать. Сознание медленно уплывало, я перестал чувствовать Ханаби. Её голос доносился до меня издалека.

— Я знаю, что с ним, Орион. В следующий раз всё будет по-другому.

«Ты уверена… что у нас есть… этот следующий… раз?..»

Судорожно вздохнув, я утонул в темноте.

 

 

Отступление второе

Укио встал в полный рост, оставив девчонку корчиться на полу и захлёбываться собственной кровью. Как они смогли его найти? Со склада был ещё один выход, и он собирался им воспользоваться, пока его не догнали.

Вот же уроды, всё шло как по маслу, а из-за них он лишился единственного удовольствия в этой чёртовой жизни! Но если одного из своих преследователей он знал даже лучше, чем ему хотелось — этот псих Тома, которому стоило бы провериться у психиатра, — то второго он видел уже не раз, но не знал. Кто это такой, чёрт побери? Ещё один воздыхатель?

Он попал в какую-то новую разновидность миров. Здесь всё шло не по сценарию и разительно отличалось от предыдущего.

— Стой! — кричал Тома ему вслед. — Я всё равно доберусь до тебя!

Когда он и его спутник достигли того места, где Укио оставил девушку, его крики ярости сменились на вопли отчаяния. Но Укио уже не слышал этого, исчезнув за дверью, ведущей к ещё одному выходу из здания. Сколько неудобств этот мир ни хотел ему преподнести, всё равно останутся лазейки, через которые можно сбежать. Он знает их все.

* * *

— Ханаби, ты слышишь меня? — Тома тряс девушку за плечо, но та не отвечала.

Тоширо вздохнул.

— Это бесполезно, оставьте её в покое. Я вызвал скорую и полицию.

— Почему вы не побежали за убийцей? — злобно крикнул Тома. — Какой толк от полиции? Он уже далеко отсюда и мог скрыться где угодно!

— Извините, я не так хорошо бегаю, как вы. Я бы в любом случае не поспел за ним.

— Бежать за мной всё это время вам прекрасно удавалось… Ханаби, пожалуйста, не умирай! Подай знак, что ты жива и слышишь меня!

Тело девушки оставалось неподвижным. Тоширо, хоть и мыслил сейчас адекватнее своего напарника, всё ещё не мог прийти в себя от беготни, которую они устроили в последние несколько часов.

 

Всё началось с того, что он вернулся домой с работы раньше обычного. Он уже неделю не видел Ханаби. Она не возвращалась домой, её телефон был недоступен. Тоширо не выдержал и пошёл в участок писать заявление о пропаже. Тем более, его девушка, с которой он делился своими переживаниями насчет наивной и добродушной соседки, советовала то же самое.

В участке его заявление приняли и сообщили, что он уже не первый, кто обращается к ним. Значит, она пропала на всю неделю не из-за того, что веселилась с друзьями. А учитывая письма, про которые ему рассказала Ханаби, и странных личностей, прохлаждавшихся у её квартиры, дело выглядело очень серьёзным.

Может быть, подумалось Тоширо, другой человек, что искал Ханаби — это её ревнивый ухажёр? Надо было как-то выйти с ним на связь, но Тоширо совершенно не представлял, как это сделать. Взламывать и обыскивать квартиру Ханаби было рискованно — не факт, что полиция не захочет сделать то же самое, или уже сделала, и теперь в квартире девушки не осталось ничего интересного.

Но тут сама судьба свела его и этого молодого человека, которого он так хотел отыскать. Они совершенно случайно столкнулись с ним на лестнице, когда Тоширо поднимался к себе.

— О, это вы! — воскликнул Тоширо, надеясь, что парень не проигнорирует его на этот раз.

Тот заметил его и нехотя остановился несколькими ступеньками выше.

— Что вам нужно?

— Моя соседка, Ханаби, пропала. Может быть, вы знаете, где она сейчас? Я беспокоюсь о ней.

Парень начал спускаться, приближаясь к Тоширо с таким страшным выражением на лице, словно собирался убить его взглядом.

— Я ничего не знаю, а если бы знал, думаете, тут же бросился всё рассказывать какому-то проходимцу? Прекратите заигрывать с Ханаби! Ещё раз увижу вас с ней — и вы покойник!

Они поравнялись, но парень ничего не сделал Тоширо, даже не коснулся его, хотя его взгляд сулил пытки и мучения. Мда, и чего он вообще ожидал от этого разговора? Но так быстро Тоширо не привык сдаваться и решил выждать время, а потом тихо последовать за другом Ханаби, чтобы посмотреть, куда и зачем тот направляется. Может, на самом деле девушка сейчас сидит взаперти у этого ревнивца, а сюда он приходил, чтобы что-то забрать из её квартиры. Это было бы лучшим исходом событий. Он ничего не знал о недоброжелателях Ханаби и о том, чем же могла девушка им так насолить, чтобы её начали преследовать, но ей действительно лучше было бы сейчас оказаться в плену у этого парня. С одним Тоширо ещё мог справиться, не привлекая полицию.

Парень жил действительно недалеко, буквально в том же квартале. Когда они подходили к дому, он неожиданно прибавил ходу, а потом и вовсе побежал. Тоширо сначала подумал, что парень заметил за собой слежку, но ошибся. Тот неотрывно смотрел на окно на третьем этаже, из которого свисала веревка из простыней.

Похоже, Тоширо оказался прав. Он побежал следом за молодым человеком. И, кажется, они оказались здесь вовремя — от дома метнулась какая-то неясная фигура, и, присмотревшись, Тоширо увидел, что этот какой-то незнакомец, несущий на руках Ханаби. Он тоже заметил их, и следующие полчаса были для Тоширо настоящей пыткой: он пытался не отставать от этих двух шустрых молодых людей и клялся себе, что обязательно сядет на диету и займётся физкультурой со следующей недели.

Вместе с другом Ханаби они проследили негодяя до заброшенных районов, но там хитрец запутал их обоих и бесследно исчез.

— Зачем вы-то за ним побежали? — раздражённо бросил парень, когда они оба поняли, что потеряли след.

— Ханаби — мой друг, я просто не мог оставаться в стороне, — ответил Тоширо, отдышавшись.

— Когда вы в последний раз занимались спортом?

— Лучше не спрашивайте. Давайте искать похитителя.

— Мне не нужна помощь, — процедил парень. — Особенно таких «друзей», как вы.

— Меня, кстати, Тоширо зовут.

Парень проигнорировал его, нервно озираясь по сторонам. Тоширо робко предложил:

— Нужно прочесать всю улицу. Он не мог далеко уйти. Если он хотел где-то спрятаться, то выбрал бы одно из этих заброшенных зданий.

— Заткнитесь! Я и без вас думать умею.

— Хорошо-хорошо, — проворчал Тоширо, следуя за молодым человеком, направившимся к одному из зданий.

Следующий час они блуждали по пустым улицам. Тоширо всё же смог разговорить напарника, и тот назвал ему своё имя, но что-либо объяснять про Ханаби отказался.

— Вы знаете похитителя? — спросил Тоширо, когда они заприметили склад и повернули к нему.

— Нет. У него очень необычная внешность, я бы запомнил.

— Я тоже не знаю, кто он такой, но мне кажется, что я вспомнил бы, если бы рассмотрел его поближе.

Впервые Тома взглянул на него с интересом.

— Он показался вам знакомым?

— Да, знаете ли, я журналист и встречаюсь по работе с самыми разными людьми. Мне кажется, я его уже где-то видел.

— Напрягите память. Жизнь Ханаби зависит от этого.

— Я пытаюсь…

Они подошли к входу в склад. Тома остановился, не открывая дверь, и тихо произнёс:

— Мы прошли почти весь квартал. Если он не ушёл дальше, а до сих пор где-то прячется, то это самое подходящее место. Не шумите.

В полном безмолвии они вошли внутрь и услышали крики девушки. А потом нашли и её саму. Тоширо понял, что она мертва, когда Тома безуспешно попытался привести её в чувство, но не стал ничего говорить, боясь, что напарник неадекватно отреагирует на его слова.

— Прошу, очнись! Я прочитал твой дневник. Ханаби!.. — Тома в отчаянии повторял одно и то же, тряся мёртвую девушку.

Не в силах смотреть на эту душераздирающую картину, Тоширо вышел прочь из здания и дождался приезда скорой и полиции снаружи.

 

Позже он узнал, что убийца девушки покончил с собой на следующий день, выбросившись из окна. Тоширо пригласили опознать труп, и зрелище было не из приятных.

Несколько месяцев все были взбудоражены этой историей, и Тоширо нелегко было отбиваться от собственных коллег, желавших взять у него интервью. Он остался единственным свидетелем произошедшего: Тома исчез бесследно, словно его никогда не существовало.

Мы очнулись у Ханаби дома. Она проверила телефон — снова первое августа. Раньше я говорил, что только очень могущественный бог может перемещать людей и духов назад во времени, но одних и тех же — несколько раз?! Что такое происходит с нами? Кто и зачем продолжает это делать?

Подумав, я нашёл происходящему наиболее логичное объяснение: мы не перемещаемся назад во времени в других мирах. Они отстают по времени от первого, где мы с Ханаби столкнулись. Например, нынешний отстаёт на два месяца, а предыдущий — только на месяц. Поэтому мы всё время попадаем в первое августа. Но у кого такая мания именно к этому месяцу?.. Ханаби нужно сделать что-то в это время? Или понять что-то про себя и своих друзей, знакомых?

А вдруг сам господин Нил перебрасывает нас? Он с лёгкостью может, это проще, чем перемещаться во времени. Тогда почему он до сих пор не связался со мной и не объяснил свои планы? Вопросов становилось больше, а ответов на них не было...

 

В телефоне мы нашли сообщения от одного из коллег Ханаби — Кента. Всего пять штук: только пожелания доброго утра и спокойной ночи, что выглядело необычно. Раньше Кент-сан ничего нам не присылал.

Пока мы с Ханаби гадали, что бы всё это могло значить, и искали в квартире что-нибудь ещё полезное, нам пришло новое сообщение, тоже от Кента: «Я сейчас в Meido no Hitsuji. Надо поговорить, жду тебя».

— Что-то не нравится мне всё это, — честно признался я девушке. — Такие немногословные сообщения, и тут…

— Да. И теперь я не знаю, как нам лучше поступить… — ответила Ханаби. — Я хотела пойти в университетскую библиотеку.

— А зачем?

Я еще ни разу не был в библиотеке! И Ханаби стала более активной в своих действиях! Хоть что-то оптимистичное.

— Посмотреть кое-какие книги по психологии, чтобы убедиться, что я правильно определила проблему Укио. У меня дома есть только учебные пособия для первого курса, которые нам рекомендовали в университете…

— Можем сначала пойти поговорить с Кент-саном и выяснить как можно больше особенностей этого мира, а потом — в библиотеку.

— Да, так и сделаем, Орион.

* * *

Уже известной нам дорогой мы спокойно добрались до кафе. Как только мы вошли, у дверей появился Тома. Ханаби невольно вздрогнула, вспомнив, что нам пришлось пережить совсем недавно. Но этот Тома был совершенно другой. От него исходило какое-то умиротворение и дружелюбие.

— Добро пожаловать… О, Ханаби. Привет, — сказал он, буднично улыбнувшись, и пошёл по своим делам.

Сразу же после него к нам подошёл Вака-сан.

— А, это ты. Седьмой столик, — произнеся это, он гордо удалился.

За седьмым столиком сидел скучающий Кент-сан. Ханаби подошла к нему и поздоровалась. Он указал на стул рядом с собой, а потом спросил:

— Ты будешь что-нибудь?

И тут мы вспомнили, что даже не позавтракали! Но Ханаби постеснялась просить что-то большее, чем чашечку кофе. Кент заказал две чашки кофе у подошедшего Томы.

Мы сидели в молчании, дожидаясь заказ. И потом, когда его принесли, Кент не начал разговор. Мы не знали, чего он от нас ждёт. Он, кажется, сам не знал.

— О чём ты хотел поговорить? — спросила Ханаби, не выдержав молчания.

Она хотела поскорее попасть в библиотеку, и я её прекрасно понимал. Но Кент-сан отреагировал странно: поперхнулся кофе и с удивлением посмотрел на нас.

— О чём?! Я не могу читать мысли и ничего не пойму, если ты не начнёшь высказывать свои недовольства. Этот разговор нужен в первую очередь тебе, поэтому я и позвал тебя сюда.

В его голосе явно слышалось раздражение и непонимание.

— Ханаби, мне кажется, ты… то есть, другая ты, конечно… поссорилась с ним недавно.

«Да, и это так некстати… Я попробую как-нибудь выпутаться…»

— И ты правда считаешь, что это кафе подходит для выяснения отношений?

— Место не имеет значения. Ты везде можешь найти повод для вываливания на меня тонны обвинений, — отмахнулся Кент с умным видом. — Однако тебе нужно формулировать свои требования чётче. Я стараюсь изо всех сил, чтобы стать лучше и продвинуться в наших исследованиях отношений, но пока не слышал от тебя ничего, кроме обвинений и обидных слов.

— Тогда мы можем больше не ссориться.

Кент снова взглянул на нас с удивлением и почти ужасом.

— Погоди… но как мы поймём, что делаем не так, если не будем говорить об этом?

— Я имею в виду, что нам нужно прекратить ссориться и относиться друг к другу враждебно.

Теперь в его взгляде появилось что-то вроде… одобрения? Странный человек Кент-сан, очень странный!

— О, наконец-то я слышу хоть что-то логичное от тебя. Ты права. Ссоры — неэффективный метод. Но что с тобой случилось? Вчера ты очень злилась.

— Я подумала, что пора изменить тактику.

— Изменить… Понятно. Я всё ещё не понимаю, почему вчера ты сердилась, но и я вёл себя не лучшим образом. Если не хочешь говорить об этом сейчас, отложим разговор. Или напиши мне в письме. Извини меня за вчерашнее, Ханаби.

— Тогда и ты тоже извини меня.

Ура! Ханаби очень грамотно вела беседу, и мы в безопасности! Она умница и всё может преодолеть, если постарается!

 

Потом Кент предложил немного прогуляться. Ханаби тут же сказала, что ей хотелось бы зайти в свой университет и посмотреть парочку статей в библиотеке — якобы задание преподавателя к сентябрю. Тот охотно согласился.

Шли мы до университета в полнейшем молчании. Ханаби не пыталась заговорить с Кентом, да и я не мог подсказать ничего дельного — непонятно, что свело этих двоих вместе когда-то и о чём они разговаривали раньше, кроме ссор. Может, они только и делали, что ссорились.

Сейчас Ханаби считала, что разбираться со всем этим — что было между Кентом и другой её личностью, которую мы вытеснили, попав сюда, почему он так странно себя ведёт и всё говорит про вчерашнюю ссору — только тратить время зря…

Мы почти дошли до ворот университета, как вдруг я заметил недалеко от них знакомую фигуру — Укио.

— Ханаби! Смотри, кто там стоит!

Она в нерешительности остановилась. Пока что Укио не заметил нас, что-то набирая в своём телефоне. Кент, увидев, что идёт один (а ходит он очень быстро, мы запыхались, догоняя его), вернулся к девушке.

— Что такое?

Мы в это время лихорадочно соображали, что делать. Если Укио увидит нас вместе с молодым человеком, это ничем хорошим не оберётся — так уже было. И зачем он стоит там? Точно подкарауливает. Он всегда знает, куда мы можем пойти, и ждёт там. Удивительно… и необычно. Я даже сказал Ханаби, что у него может быть какая-нибудь способность — предугадывать, что произойдёт. Я слышал, некоторые люди просили такие способности себе у других богов. Нил-сама тоже может подарить кому-нибудь такую способность.

— Я передумала. Лучше заняться делами в другой день. Сегодня отличная погода. Давай просто погуляем?

— Что ж, я не против… Но какая разница, когда заниматься статьями? Я, например, могу работать в любое время.

Кто бы сомневался…

Ханаби поспешила в другую сторону, не оглядываясь на Укио. Он всё ещё смотрел что-то в телефоне. Если бы только я мог отделиться от Ханаби и посмотреть, что он замышляет!

Кент решил, что теперь выбор мест для прогулки — его дело, и не придумал ничего лучше, как обойти весь квартал. Потом довёл нас до дома.

— У меня ещё много дел, поэтому на сегодня хватит. Если у тебя есть какие-то пожелания, говори, — сказал он нам на прощание.

Но Ханаби улыбнулась и ответила, что всё в порядке. Это поразило Кента.

— Ты странно ведёшь себя сегодня… И до их пор не сказала, какие сообщения хочешь получать от меня.

— Можешь писать, как раньше.

— Что? Вчера ты была недовольна тем, что я пишу тебе короткие!..

Ханаби не дала ему договорить.

— Кент, мы же решили не ссориться и не кричать друг на друга. Пиши мне короткие сообщения, если тебе так удобнее, и закроем уже эту тему. Я больше не сержусь на тебя из-за этого, честно!

Он вздохнул и согласился с ней.

* * *

— Мы будем возвращаться в библиотеку? — спросил я, как только Кент исчез за поворотом. — Укио всё ещё может поджидать там.

— Мне уже не хочется. Есть ещё городская библиотека. У меня был читательский билет в своём мире, но здесь… не знаю. Надо вернуться домой и посмотреть.

На лестнице мы столкнулись с Тоширо-саном.

— О, Ханаби! Гуляла? Сегодня прекрасный день, погода отличнейшая! Я вот заскочил домой пообедать, хотелось размять ноги.

— Тоширо-сан, я когда-нибудь рассказывала вам о человеке по имени Кент?

— Кто-кто? А, этот огромный парень в очках… Ты, кажется, говорила, что встречаешься с ним. А что такое?

— Ничего, просто хотела узнать… А имя «Укио» вам что-нибудь говорит?

— Нет, — без раздумий ответил Тоширо-сан. — Первый раз слышу. Это тоже твой знакомый?

Внезапно за нами раздался голос, и Ханаби в ужасе бросилась к Тоширо:

— Я её старый друг.

Не слушая протесты Ханаби, я взял тело под свой контроль.

— Тоширо-сан, не слушайте этого наглого вруна!

Тот недоумённо смотрел на нас.

— Та-ак… Кем бы вы ни были, уважаемый, но подкрадываться к людям и пугать их — глупый поступок даже для старых друзей.

— Я не подкрадывался. Вы слишком увлеклись беседой. А теперь я хотел бы поговорить с девушкой.

Он поднялся ещё на несколько ступенек и оказался совсем близко к нам. Я встал напротив него, скрестив руки, и произнёс:

— Если хочешь поговорить — пожалуйста, но наедине я с тобой оставаться не собираюсь! Тоширо-сан, у вас есть свободное время?

Тот растерялся.

— Я не понимаю, что происходит, Ханаби…

— Этот человек может сделать что угодно, когда вы уйдёте, а я этого не хочу. Пожалуйста, побудьте рядом со мной, пока мы разговариваем.

Укио усмехнулся.

— Так ты действительно знаешь меня... и боишься. Как интересно! Так и будем торчать на лестнице? Мне всё равно, где говорить, но тут ходят другие люди.

— Рядом есть парк, там и поговорим. Тоширо-сан?

— Э-э-э… ладно, полчаса у меня есть…

Мы нашли в парке пустую беседку и сели там. Я уступил контроль Ханаби, готовясь вмешаться при необходимости. Её била мелкая дрожь, но она взяла себя в руки:

— О чём ты хотел поговорить?

— Я увидел вас с Кентом у университета, и мне показалось, что вы как-то быстро поменяли свои планы. Мне интересно, почему? Чего ты боишься?

Мы снова оказались в неоднозначной ситуации. Что можно говорить ему? Я так глуп… зачем я разрешил этому негодяю говорить с нами… по всему видно, что сейчас он пребывает в своём «маньячном» состоянии.

Ханаби разозлилась, но старалась скрыть это.

— У меня к тебе тоже есть вопрос. У тебя раздвоение личности?

Вот что она хотела посмотреть в библиотеке! Книжки про расстройства личности!

Укио обомлел и начал нести чушь:

— Что-о? Как? Откуда?! Ты та самая. Да, теперь я понял…

Тоширо-сан в замешательстве переводил взгляд с девушки на Укио.

— Ребята, у вас тут какие-то свои разборки… может, я всё же на работу пойду?

— Тоширо-сан, мы недолго. Извините, что заставляю вас сидеть с нами, но я не доверяю ему.

— Отвечать на вопросы друг друга мы не собираемся, как я вижу, — раздражённо бросил Укио, вставая. — Но я и так узнал, что хотел. Теперь ты легко не отделаешься, глупая девчонка.

— Это ещё не всё! — остановила его Ханаби. — Это действительно раздвоение личности, ведь так? Я могу помочь тебе.

— Увы, мне твоя помощь не нужна. Я… должен идти.

Но он всё не двигался с места, опустив голову. Что-то в нём менялось. Неожиданно Укио встрепенулся и огляделся по сторонам.

— А? Ханаби? Что мы здесь делаем?

Тоширо-сан присвистнул.

— Похоже, у этого парня действительно не всё в порядке с головой. Ханаби, я потрясён! Никогда раньше не встречал людей с этим расстройством.

Укио в недоумении уставился на нас.

— Р-растройством? Как вы узнали? Что происходит?

Ханаби мягко предложила ему сесть.

— Мы разговаривали с тобой. Я попросила Тоширо-сана посидеть с нами, чтобы ничего не случилось. И… Я всё знаю о твоей болезни.

— Это не совсем болезнь, Ханаби. Плохо, что другой заговорил с тобой об этом… Я не знаю, о чём вы разговаривали, но ты поступила мудро, попросив, эхм, Тоширо-сана, посидеть рядом. Тебе нужно держаться подальше от меня.

— Но Укио! Ты в беде! Я не могу бросить тебя и оставить всё, как есть.

— Ты просто ничего не знаешь… — задумчиво произнёс Укио, глядя в сторону. — Скажи, ты сейчас встречаешься с кем-нибудь?

— Это не имеет значения! — воскликнула Ханаби, снова сердясь. — Как это произошло? Как ты понял, что у тебя раздвоение?

— Как… Я не могу сказать. Но это сейчас неважно… Мне придётся слишком много объяснять.

— И это так сложно для тебя: всё объяснить? Тебе проще уйти от проблемы. Ты трус, Укио.

Он с болью во взгляде посмотрел на девушку.

— Возможно. Извини, но мне нужно идти. Мы ни к чему не придём, споря. Будь осторожна и никогда не ходи одна. Тогда другой не сможет ничего сделать тебе.

С этими словами он покинул нас.

Ханаби сидела совсем разбитая. Тоширо-сан сказал ей:

— Такой занятный разговор, хоть я и половины не понял… Мне кажется, ему нужно срочно показаться врачу. И уговоры тут не помогут. Он не осознаёт, что болен.

— Думаю, тут дело не только в раздвоении, — я тоже решил высказать Ханаби своё мнение. — Укио скрывает что-то ещё. Что-то важнее своего состояния. О! Знаю! Он может перемещаться по мирам, как и мы!

«И это может быть причиной появления у него другой личности! Спасибо за подсказку, Орион. Теперь мы должны как-то выбить из него подтверждение своих догадок».

Вслух она сказала:

— Возможно, Тоширо-сан, вы правы насчёт врача и больницы, но… Найти Укио тяжело, если он этого не хочет. Мне нужно обдумать всё, что мы узнали сегодня… Спасибо, что согласились потратить своё время.

— О, ничего страшного. Мне было весело, хотя сначала я сомневался в своей полезности.

* * *

Придя домой и отдохнув после насыщенного разговорами и открытиями дня, мы наконец добрались до стола Ханаби и нашли расписание. Она работала, как и в прошлые разы, четыре дня в неделю. Сегодня, завтра и послезавтра были выходные.

На следующее утро нам позвонил Кент с предложением встретиться. Ханаби согласилась. Он хотел привести нас к себе домой, так как у него была куча дел — он всё время говорил о какой-то диссертации и презентации к её защите.

Ханаби вспомнила, что он был аспирантом в другом университете. Специальность у него была связана с математикой.

Но зачем приглашать Ханаби к себе, чтобы в итоге оставить её наедине с книгами из своей домашней библиотеки? Кент-сан — очень странный человек с очень странным взглядом на отношения. Или я что-то не понимаю в людях.

Квартира Кента, кстати, была чистенькая и опрятная, и в каждой комнате стояли горшки с различными растениями. Все были аккуратно подписаны. Жил он здесь не один, а с родителями.

Ханаби стала чувствовать себя лучше и перестала просить меня подменить её. Я мог только радоваться этим переменам в её настроении. В ней проснулась решимость и воля к жизни. Она верила, что может помочь Укио, даже несмотря на то, что он жестоко поступал с ней в прошлые разы.

Я же думал, что прежде всего нам нужно узнать, перемещается ли он по мирам, как мы. И если да — то с какой целью и почему одна его личность хочет убить Ханаби.

В среду Кент-сану нужно было поработать в лаборатории своей кафедры, и он предложил нам прийти туда.

— Эта комната принадлежит кафедре, но я её использую как свой рабочий кабинет. Мои друзья могут приходить в любое время, когда я там бываю. Ты когда-нибудь была в моём университете?

— Н-нет, кажется.

— Университет Сеичи, посмотри в интернете дорогу. Так проще, чем объяснять на пальцах. Если заблудишься — звони.

Мы посмотрели. И на всякий случай, помня, как занят Кент, взяли ноутбук с собой. Ханаби решила поискать в интернете статьи. Но, как она сказала, лучше почитать книги из библиотеки.

Звонить Кенту всё равно пришлось, потому что мы не знали, где находится его лаборатория. Он встретил нас и провёл туда.

— Может быть, тебе неудобно проводить со мной время таким образом, — вдруг произнёс он. — Но мой приятель сказал, что первая стадия отношений — видеться как можно чаще. К сожалению, я слишком занят в этом месяце, и могу только так проводить время вместе с тобой.

— Ничего страшного. Я взяла с собой ноутбук и что-нибудь поделаю.

— Хорошо, тогда я возвращаюсь к работе.

Мы расселись по разным углам.

 

Я почти дремал, Ханаби и Кент уткнулись в свои компьютеры, как вдруг дверь в лабораторию с грохотом раскрылась, и внутрь вбежал Икки, размахивая стопкой бумаги.

— Готовься к расплате, несчастный! Я решил все твои задачи!

Он бросил на стол перед Кентом бумажки. Тот мельком взглянул на них.

— Признаю, я проиграл… Ты отлично справился.

Потом они вспомнили, что не одни в комнате. Икки тут же подскочил к Ханаби и присел рядом.

— О, прекрасная незнакомка! Позвольте поцеловать вашу прелестную ручку.

Ханаби скромно убрала руки за спину.

— Не стоит.

— Неужели? — Икки снял свои очки. — Взгляните мне в глаза, о, прекраснейшая. Да-да, вот так.

Он уставился на нас. Ханаби, хоть и привыкла в прошлых мирах к тому, что Икки любит к ней приставать, сейчас совершенно растерялась. Мы не могли понять, была ли девушка знакома с ним раньше и как следует себя вести.

И что он вообще пытается сделать? Загипнотизировать нас? Я не почувствовал никакого эффекта, и Ханаби тоже. Кент встал из-за стола и подошёл к нам.

— Иккю, прекрати.

Тот его проигнорировал.

— Скажи, дорогая, кто тебе нравится?

— Отодвиньтесь, пожалуйста, — пролепетала Ханаби.

— Хм… Интересно… — пробормотал Икки.

— Ханаби, ты в порядке? — Кент всё ещё был обеспокоен. — Иккю, я же просил тебя бросить эту глупую привычку проверять всех девушек, которые тебе подвернутся! Тем более — мою девушку!

— Вы гипнотизёр? — спросила Ханаби у Икки.

— Что? Нет, — тот расхохотался.

— Я же рассказывал тебе. Этот сумасшедший думает, что его глаза действуют как афродизиак. Ты ничего не чувствуешь?

— Нет, ничего.

Кент облегчённо выдохнул.

— Значит, есть девушки, на которых это не действует, — весело сказал Икки. — Ты первая. Может быть, так вышло из-за того, что ты уже влюблена.

— Давайте я представлю вас как следует. Это мой друг, Икки. А это Ханаби.

— Приятно познакомиться, Ханаби. Теперь мой долг — увести тебя от этого неуклюжего сухаря.

— Икки-сан, и вы не думаете, что это бесчестный поступок? — возмутилась Ханаби. — Вы же друзья.

— У него такая манера шутить, — объяснил Кент.

— Как знать, как знать… Ты должен мне выпивку, ведь я разгадал все твои паззлы. Ханаби-тян, хочешь с нами?

— Пожалуй, я пойду домой, — отказалась девушка.

И правильно. Эти двое вместе невыносимы.

— Проводить тебя? — предложил Кент.

— Не нужно, сейчас ещё светло. Я дойду сама.

* * *

Всё сложилось прекрасно: мы наконец-то спокойно могли пойти в университетскую библиотеку. Что и сделали.

Но у ворот снова стоял Укио… На этот раз он не стал притворяться, что не видит нас, а сразу подошёл.

— Не советую тебе заходить в университет в этом месяце. Может произойти что-нибудь ужасное. Сейчас там мало людей, и никто не успеет прийти тебе на помощь, если что-то случится.

— Укио, почему ты предупреждаешь меня об этом? Ты знаешь, что может произойти?

— Нет, вовсе нет, у меня просто плохие предчувствия…

Опять этот негодяй темнит!

— Мы можем поговорить? — Ханаби решила продолжать начатое.

Укио огляделся.

— Не здесь. Найдём оживлённую улицу. Только… ведёшь ты. Не доверяй мне.

Ханаби повела его на самый оживлённый проспект во всём районе.

— Пожалуйста, скажи мне, как ты понял, что у тебя раздвоение личности? Я читала, что в таких случаях основная личность не знает. Или обе не знают друг о друге.

Укио вздохнул, понимая, что Ханаби от него не отстанет, и ответил:

— Ну… сначала я начал замечать, что теряю время. Например, был день, я работал в студии — и вдруг приходил в себя глубокой ночью на улице, в незнакомом квартале. А потом… второй стал связываться со мной разными способами. Предлагал принять его точку зрения. Доказывал свою правоту. Но я не мог… Он — вор, убийца и… кхм. Поэтому тебе опасно находиться рядом со мной даже сейчас. Он очень хитёр и прекрасно имитирует меня.

— Ты знаешь, из-за чего с тобой произошло такое?

Укио побледнел и отвернулся.

— Да. Но я не хочу говорить об этом. Я лишь хочу, чтобы с тобой всё было хорошо. Не забивай голову мыслями о моём недуге. Раньше ты никогда не проявляла ко мне такой интерес.

— Раньше — это когда, Укио?

— До этого августа, — отвертелся он.

Ханаби обратилась ко мне за советом:

«Орион, я хочу вытрясти из него всё, но тогда он узнает, что я перемещаюсь по мирам. Будет ли это разумно?»

— Если промолчишь — мы не узнаем правду. Но, с другой стороны, раскрываться перед ним опасно.

«Ладно, я сделаю это!»

Вслух она сказала:

— Я устала ходить вокруг да около, Укио, поэтому скажу всё за тебя. Раньше — это в других мирах, которые немного отличаются друг от друга. У тебя раздвоение личности, потому что ты без конца путешествуешь по ним и запутался.

Укио встал, как громом поражённый.

— Как? Откуда?!

— Я это знаю, потому что тоже перемещаюсь. Я была в том мире, где мы ездили на пляж вместе с Савой, Минэ и Шином. И я была в том мире, где Тома держал меня взаперти, пока я не попыталась сбежать и не была поймана тобой. И я понимаю, для чего ты тогда притащил меня в то же самое заброшенное здание, что и в первый раз!

Он стоял перед нами, скорбно опустив голову. Проходящие мимо люди с интересом оглядывались.

— Только я не понимаю, — продолжила Ханаби, — зачем? Зачем, Укио? Мы встречались. Я любила тебя. Теперь ты преследуешь меня и мечтаешь запытать до смерти. Что я сделала? Где, по-твоему, допустила ошибку, заслуживающую такого наказания?

— Ты ни в чём не виновата… — глухо ответил он. — Это всё я. Несчастный глупец, который стал врагом самому себе. Я мечтаю о невозможном и сам не даю себе воплотить собственную мечту в жизнь.

— О чём ты?

— Раз ты о многом догадалась, я могу рассказать тебе. Но не посреди улицы.

Я насторожился.

— Ханаби, мне не нравится, куда он клонит.

«Не волнуйся, я знаю, что делаю».

— Хорошо, куда ты хочешь пойти?

— Недалеко есть кладбище со старым храмом. Днём там много людей.

Мы отправились туда и нашли дорожку, по которой изредка прогуливались парочки.

— Сперва позволь спросить: как ты стала перемещаться по мирам?

— Мне помогли… Мне нельзя рассказывать, кто. У тебя, наверное, такой же случай.

— Ты права… Я хотел, чтобы ты жила и была счастлива. Кое-кто взялся помочь мне, но у нас не получается. Ты всегда умираешь. Нет мира, в котором мы оба были бы живы одновременно. И были бы вместе.

— А твой мир? Самый первый?

— Первого августа ты была в университете, когда начался пожар. Тебя еле спасли, и ты была в ужасном состоянии, впала в кому. Через двадцать пять дней ты умерла, не приходя в сознание.

— Но… Я не собиралась в университет в своём мире. И я помню, что мы с тобой были вместе.

— Нет, не в том мире. Там мы были едва знакомы.

— Но я помню! Я помню, как мы встретились в Кобе. И как потом встретились в Токио.

Укио устало вздохнул.

— Ханаби, возможно, ты — действительно та, кого я так долго ищу, но в том мире, где я… когда мы… в том здании…

— Хватит бубнить! Когда ты привёл меня в заброшенное здание, изнасиловал и задушил!

Укио содрогнулся.

— Я этого не хотел и никогда бы так не поступил с тобой. Но я не должен был позволить другой своей личности заходить настолько далеко. Прости меня.

— Не могу. Мне всё ещё больно!

Повисло тягостное молчание. Я не смел вмешиваться…

— Ты хотел сказать, что с тем миром что-то было не так, да? — спросила Ханаби, успокоившись.

— Да. Если ты помнишь о нас, значит, ты не оттуда. Я знаю много комбинаций, прошёл тысячи миров, отличающихся лишь одной деталью, но в последнее время происходит всё больше вещей, которые я не могу предугадать. Например, этот разговор. Или твой побег от Томы. Раньше ты никогда не пыталась бежать. Особенно через окно.

Ну, знаете ли! Я двери усилием мысли взламывать не умею! Окно было нашим единственным спасением!

— Тогда… откуда я?

— Не знаю, — Укио развёл руками. — Но я рад, что ты сейчас здесь и помнишь обо мне. О лучших днях…

Ханаби помнила далеко не всё из-за меня, но я не стал ничего комментировать вслух. Всё, что сказал Укио, было странно. Если Ханаби — не из того мира, в котором я столкнулся с ней, то что она там делала? Или, о Ками-сама, я с самого начала отправил нас не туда?! И теперь даже не представляю, как вернуть Ханаби обратно в её родной мир!

— Есть ещё кое-что важное, о чём тебе следует знать. Я путешествую, чтобы спасти тебя от любых угроз. В том числе от себя самого. Но умираю либо я в попытках тебя спасти, либо ты, либо мы оба. Что бы я ни делал… Судьба считает, что мы не должны быть вместе. Поэтому тебе следует быть очень осторожной и внимательной. Даже в таком спокойном мире, где ты встречаешься с Кентом, есть множество опасностей. Я помогу тебе выжить, но дальше не пойду. Так я искуплю свою вину перед тобой.

— Нет, Укио! — вспылила Ханаби. — Что мне делать без тебя? Я не позволю тебе заниматься всякими глупостями вроде самоубийства.

— Это самые милые слова, что я услышал за последнее время. Я почти счастлив…

Вид у него был такой, словно он готов расплакаться.

— Ты понял? Если мы пытаемся бороться, то вместе. И не смей пропадать.

— Обещаю.

Ханаби стрясла с него номер телефона и обещание встретиться снова и обдумать план действий. Кое-как мы доползли до дома и рухнули спать. Этот разговор полностью истощил девушку.

* * *

Если бы кто-нибудь спросил меня, стал ли я больше доверять Укио и его обещаниям, то я ответил бы коротко: нет! И я оказался прав. С того дня он исчез.

Но в первый день на работе мы ещё не знали, что так получится, и Ханаби ещё не была одержима поисками. Из-за того, что она очень устала, на работу пошёл я.

 

В этот день Ханаби работала с Минэ и Томой. Меня ждал неприятный сюрприз — по каким-то причинам Минэ невзлюбила нас…

Когда я, как обычно это бывало в другие времена, поздоровался с ней в раздевалке, она проигнорировала меня. Весь день она, если и смотрела в мою сторону, то с величайшим неодобрением, а если нам нужно было поговорить — обращалась холодно. И мы совершенно не знали причину такого поведения!

Не во всех мирах друзья Ханаби — действительно её друзья...

 

В конце рабочего дня к нам обеим подошёл Вака-сан, и Минэ очень испугалась, хотя выглядел он как обычно. Вроде бы.

— Прочтите вот это. И чтобы завтра такого не было, — коротко бросил он нам, всучив по стопке каких-то листов.

Я быстро пролистал стопку. Отсканированные правила поведения на работе… Пункты про то, как следует вести себя с клиентами и друг с другом… Значит, он заметил, как мы с Минэ весь день ходили, словно заклятые враги на поле битвы.

Когда он отвернулся от нас, Минэ бросила на меня уничтожающий взгляд и убежала в подсобное помещение. Тома смотрел на всю эту сцену с задумчивым видом.

— Всё в порядке, Ханаби? — спросил он, когда мы остались одни в зале.

Если бы я знал! Минэ всегда была такая добрая и милая, называла Ханаби «сэмпаем», а сейчас…

— Кажется, мы с Минэ повздорили немного…

— Это заметно. Расскажешь мне по дороге домой, что случилось?

— Нет-нет, это пустяк! Мы обязательно помиримся.

 

В раздевалке Минэ уже сидела, переодевшись в обычную одежду.

— Что бы он ни говорил, а я теперь не могу с тобой общаться! — выдавила она из себя с перекошенным от злости лицом. — Так поступить со мной!.. За моей спиной крутить шашни… И когда ты успела?

Кажется, тут какое-то огромное недоразумение…

— Минэ, я не понимаю… что успела?

Она резко вскочила с места и подхватила свою сумочку.

— Ты знаешь что! Вы с ним… Всё, я не могу это больше выносить!

Пока она не убежала, я перегородил ей выход.

— Подожди. Тут какая-то ошибка. Тебе тоже нравится Кент-сан?

— Кто? Нет! При чём здесь он?

— Я встречаюсь с Кент-саном, Минэ.

Она посмотрела на меня с удивлением.

— Ой, Ханаби… Какой ужас! Я думала, что ты с у-управляющим… Прости меня, я такая дура!

— Ничего, раз мы всё выяснили…

— Из-за меня он весь день был злой, и отругал нас обеих за неподобающее поведение…

Ну, я бы не сказал, что он нас отругал. Но всучил нам эти распечатки с устрашающим видом, да… Славно, что Минэ-сан нам не враг, я бы не выдержал такого напряжения каждый рабочий день. Она ведь такая милая девушка, когда не злится.

Минэ всё ещё стояла с понурым видом.

— Всё в порядке, я вовсе не сержусь на тебя, — попытался я приободрить её. — Завтра мы покажем управляющему, что отлично работаем вместе. У всех же бывают непонятки и размолвки.

— Да, сэмпай, ты как всегда права и поступаешь умнее меня. Это всё Сава… Опять наговорила мне лишнего, вот я и подумала…

Тома ждал нас у выхода. Я чуть не забыл про него! Только взглянув на нас, он всё понял.

— А, уже помирились? Вы, девушки, иногда очень непредсказуемые…

 

На следующий день мы работали втроём с Савой, и та, в отличие от Минэ, отнеслась ко всему несерьёзно и даже посмеялась над нами и нашим недопониманием.

— Забавно! Но хорошо, что вы разобрались, девочки. Минэ, как ты могла перепутать…

— Это все из-за того, Сава-сэмпай, что твои намёки понимаешь только ты сама! Надо было мне сразу говорить всё чётко, как есть!

— Я думала, ты поймёшь, о ком я. Извините, что так вышло! Но Ханаби умница, сразу разобралась с тобой.

— Если бы мы оставили разборки на потом, так и ходили бы, сердясь друг на друга… — сказал я.

— Ой, мне тут в голову пришла идея! Давайте устроим девичник у Ханаби дома! Я посмотрела по расписанию: мы все втроём не работаем в понедельник и вторник.

— А почему у меня?

— У тебя самая опрятная и уютная квартира.

— Да неужели, Сава-сэмпай? А ещё соседи красивые, да? — подколола её Минэ.

О ком это они сейчас?

— Да обычные соседи… — засмущалась Сава. — Так что, Ханаби, ты не против?

— Конечно, не против. Давайте соберёмся у меня!

— И ещё я всё думаю об отдыхе, как бы нам провести его всем вместе, устроить корпоративчик…

— Кто о чём, а Сава-сэмпай об отдыхе!

— Да хватит, Минэ! Всё лето вкалываем как проклятые, у меня организм уже требует покоя! Говорить об этом с управляющим и парнями бесполезно, они всё равно скинут все решения на нас. Подумайте, куда бы мы могли сходить, обсудим позже.

Итак, пока что и я, и Ханаби справлялись хорошо. В конце рабочего дня девушки решили, что лучше всего будет сходить в бассейн в следующие выходные. А в понедельник они собирались выбирать себе купальники… О Ками-сама, дай мне сил пережить это!

Мы дошли до городской библиотеки в понедельник, и Ханаби завела там читательский билет. До встречи с девушками оставалось время, и мы потратили его на чтение книг.

Утром звонил Кент-сан с предложением встретиться, но Ханаби рассказала ему про идею Савы и Минэ и про поход в магазин. Девушки предлагали взять с собой в бассейн и его — всё равно все в кафе так или иначе знали его, он был «своим». Кент согласился, хотя в его голосе слышалось сомнение.

«Свидание» отложили на завтра.

Мне понравилось сидеть в тихой и огромной библиотеке. Там было очень удобно и спокойно. Но Ханаби почему-то погрустнела и предалась печальным мыслям. Я спросил её, не виноваты ли в этом книги, что она изучала.

— Нет, Орион, дело не в книгах. Мне просто подумалось… Вдруг всё, что происходит с нами — ненастоящее? Вдруг я придумала тебя, все эти перемещения по мирам… А на самом деле сейчас лежу в больничной палате в глубокой коме…

Я растерялся и не сразу сообразил, что ответить. Кто знает, может, она права? Это было бы ужасно! Но, с другой стороны, я знал много вещей, которые Ханаби никак не могла придумать за две секунды. Мир духов, например, или господина Нила. Я постарался утешить её и убедить, что происходящее с нами — не плод её воображения.

 

Позже мы встретились с Савой и Минэ в квартале, где находились все крупные торговые центры. Девушки были настроены решительно и излазили так много магазинов, что под конец я уже перестал их различать. А сколько вещей они заставили примерять бедную Ханаби! Но она стойко держалась.

Наконец, очередь дошла и до купальников.

— Девочки, нам обязательно нужно взять раздельные купальники, если вы хотите «покорить» своих избранников! — воскликнула Сава и задорно подмигнула своим подругам.

Ханаби попыталась возразить:

— Но ведь в бассейн обычно надевают закрытый купальник…

— Да ладно, мы же не плаванием там заниматься будем, а просто поиграем и поплескаемся в своё удовольствие!

Минэ согласилась с ней, наверняка прокручивая в голове планы по обольщению неприступного управляющего, а вот Ханаби решила придерживаться строгого стиля. В нашем с Ханаби совместном понимании Кент-сан был человеком серьёзным, кто знает, как он отреагирует на слишком откровенный наряд? Доводить его до шокового состояния мы вовсе не хотели.

В итоге девушки взяли себе раздельные купальники, как на пляж, а мы выбрали скромный сплошной для бассейна. Мне он показался даже симпатичнее, чем все, которые пытались всучить нам Минэ и Сава.

 

На все эти похождения ушло несколько часов, и под конец мы с Ханаби были полностью истощены. Она уступила место мне.

— Чем займёмся, когда придём к Ханаби? — спросила Минэ.

— Давайте закажем пиццу! — тут же предложила Сава. — Я так проголодалась!

Я же заметил недалеко магазин дисков и показал на него.

— А ещё можно взять какой-нибудь фильм напрокат.

— Точно, отличная идея! — поддержала Сава. — Мне знакомая недавно посоветовала новый фильм, драму про юных возлюбленных.

— Я бы посмотрела какие-нибудь приключения, — пробурчала Минэ.

Мы зашли в магазин дисков и разбрелись кто куда в поисках идеального фильма. Посетителей было мало, и всего лишь один продавец скучал за кассой. Сначала мы подошли вместе с Минэ к стеллажу с приключенческими фильмами, но потом я решил посмотреть, что здесь есть ещё, и прошёлся по всем рядам.

Когда я уже дошёл до отдела с компьютерными играми, нас окликнули:

— Могу я подсказать что-нибудь прекрасной мадемуазели?

Я обернулся и увидел, как к нам подходит Икки, весело улыбаясь. Очки он не снимал в помещении, и теперь мы знали, почему…

— О, Икки-сан! Тоже присматриваете себе фильм?

Тот взмахнул коробочкой с диском в руке.

— Какие «вы», Ханаби-тян! Мы же не чужие. Я уже выбрал фильм. Новая, очень популярная драма. Собираюсь посмотреть её со своей приятельницей. А ты что здесь делаешь?

— Мы с подругами заскочили выбрать что-нибудь для совместного просмотра! Я хочу найти какую-нибудь приключенческую комедию. Правда, одна из моих подруг хотела посмотреть что-то с романтикой… Мы ещё не определились.

— О, так ты здесь с подругами! Познакомишь нас? — он огляделся. — Кажется, я их уже вижу.

Он уверенно направился как раз туда, где Сава и Минэ показывали друг другу выбранные фильмы и спорили, какой из них лучше. Мне очень не понравились его намерения, и я поспешил за ним. Эти его глаза — точно вмешательство какого-то бога. Я чувствую в них нехорошую силу. Но я не успел вовремя догнать его…

Лёгким, непринуждённым движением он снял свои очки и улыбнулся девушкам так, словно был знаменитостью в окружении поклонниц.

— Добрый день, милые дамы! Это вы подруги моей ненаглядной Ханаби?

— Икки! — подскочил к ним я. — Прекрати немедленно!

Сава и Минэ в удивлении переглянулись. Хвала небесам, я не заметил в них никаких перемен.

— А вы вообще кто? — холодно спросила Сава.

— Друг Ханаби. Меня зовут Икки. Приятно познакомиться!

— Подождите-ка! — Минэ прищурилась. — С каких это пор наша Ханаби стала вашей «ненаглядной»? Проходимец. У неё есть парень, между прочим!

Икки собрался ответить ей, но я вмешался.

— Девочки, я всё вам объясню позже. Нам нужно выйти на минутку и поговорить, — с этими словами я вцепился в руку Икки и потащил его на выход.

Он совершенно не сопротивлялся, а только посмеивался.

— Ханаби-тян, я же ещё не заплатил за диск, куда ты так мчишься, — сквозь смех говорил он мне, но я выхватил у него коробку, отдал продавцу и решительно направился дальше к выходу. Этому шутнику хоть кто-то должен сделать внушение, и этим «кем-то» буду я!

Мы оказались на улице.

— Икки, так нельзя! Для тебя это всего лишь эксперимент, а у девушек, которых ты всё время «проверяешь», могут быть любимые люди! Разве ты никогда не задумывался о том, что своим влиянием можешь сломать кому-то жизнь? Если твои глаза на них сработают…

Он вдруг перестал смеяться надо мной и посерьёзнел.

— Да, ты права. Удивительно, но Кент твердит мне то же самое, только другими словами. Я поступил необдуманно, извини. Но, судя по всему, на твоих подруг это тоже не действует… Они влюблены в кого-то?

— Тебя их чувства не касаются! Пообещай мне, что прекратишь заниматься этими «экспериментами»!

— Не могу, уж извини. Я это не контролирую.

— Сейчас ты использовал свои способности целенаправленно, — упрекнул его я.

— Да… Обещаю, что не буду использовать их целенаправленно. Особенно на твоих друзьях. Я правда не хотел огорчить тебя, Ханаби…

Он говорил вполне искренне.

— Хорошо. Помни о своём обещании.

— Я сдержу слово, — серьёзно произнёс он. — Кстати. Давно не видел тебя у Кента. Всё в порядке?

— Я просто была занята — работала. Всё в порядке.

Из магазина вышли Сава и Минэ.

— Вы слишком долго! — воскликнула Сава. — Нам пришлось выбрать фильмы без тебя, Ханаби.

Икки посмотрел на меня.

— Что ж, пожалуй, мне пора возвращаться за своим диском. Приятно провести вам время. Надеюсь, как-нибудь пересечёмся ещё, — он склонился ко мне и доверительно прошептал: — Иногда Кента лучше отвлекать от его проекта. Он слишком закопался в своих теоремах и одичал.

— Не волнуйся, я присмотрю за ним.

На этом мы раскланялись, и Икки исчез в магазине. Я с облегчением вздохнул, но меня ещё ждал разговор с умирающими от любопытства девушками…

* * *

После разъяснений они показали мне выбранные фильмы. Девушки никак не могли договориться, какой из них лучше — романтика или приключения, поэтому взяли оба. Наконец-то мы шли домой. Вечерело.

У железнодорожного переезда мы столкнулись с Тоширо-саном. Сава притихла, поэтому разговаривали с ним мы и Минэ. Я представил всех друг другу.

Распрощавшись у дверей с Тоширо-саном и оказавшись в квартире Ханаби, Минэ тут же подлетела к Саве.

— Сава-сэмпай, а не пригласить ли нам такого замечательного соседа в бассейн? Ханаби поможет его уговорить, правда?

— Конечно!

Сава зарделась.

— Да что с вами! Мы же только своим коллективом хотели…

— Кент-сан не работает в нашем кафе, а его пригласили. Он же согласился?

— Да-да, я разговаривала с ним утром, он придёт.

— Н-но Кента знают все, кроме Шина… А Тоширо-сана знаем только мы…

— Ничего страшного. Я всё равно спрошу у него, — сказал я, уловив замысел Минэ. — Бассейн же не только для нас, а общий. Тоширо-сан просто окажется там в то же время, что и все мы!

— Ладно! — вдруг согласилась раскрасневшаяся Сава. — Спроси, пожалуйста. Но я не знаю, когда именно мы пойдём…

В выходные управляющий не хотел закрывать кафе на весь день, поэтому выбор падал на утро либо субботы, либо воскресенья.

— Если бы Шин и Тома не тормозили с ответом, я бы уже забронировала нам время, — сокрушалась Сава. — Я уже несколько дней пишу им, чтобы решали поживее…

Остаток вечера прошёл весело: мы заказали пиццу и посмотрели оба фильма подряд, а потом до самой ночи их обсуждали.

* * *

Утром, прибравшись и проводив девушек, мы с Ханаби остались одни. Она всё ещё была опечалена после вчерашнего.

— Что будем делать сегодня? Пойдём в лабораторию?

— Не сразу… Я хочу поговорить с Укио. Он обещал…

Но, конечно же, этот мерзавец никогда не брал трубку, и сегодня не собирался. Тогда Ханаби решила, что нам стоит немного прогуляться.

Мы обошли все скверы и все многолюдные перекрёстки в округе, заглянули в несколько магазинов. Ханаби притворялась беспечно прогуливающейся, но сама всё время следила за людьми в толпе. Нигде не было знакомой фигуры.

— Ах вот как… Идём в университет!

Там тоже никого не было. Но Ханаби не решилась зайти в само здание, помня о предостережении Укио.

— Если он не появится до завтра, я зайду внутрь, — решила Ханаби. — Может быть, тогда он выйдет из тени… А сейчас можешь идти к Кенту, Орион.

— Погоди! А ты не хочешь сама пойти?

— Мне плохо… Пожалуйста, Орион.

— Я не могу всё время подменять тебя, ты должна сама жить и…

— Сейчас это не жизнь, Орион. Прошу тебя. У меня мало сил.

Мне в который раз пришлось согласиться, взять тело под свой контроль и поплестись к Кенту.

* * *

Не успел я дойти до лаборатории, как в коридоре появился Икки, приобнял меня за талию, не слушая моих протестов, и увёл прочь.

— Он сейчас разговаривает со своим научником, не будем их отвлекать.

— Убери руки, Икки!

— Хорошо-хорошо. Знаешь, у нас в университете чудесная столовая! Кофе подают отменный. Давай спустимся туда и насладимся им. Я угощаю!

Я нехотя согласился и поплёлся за ним.

Столовая у них действительно была очень уютная и напоминала кафе. Мы сели за столик у окна, Икки сходил за кофе и сладостями к нему.

— Как провели вечер? Выбор был удачным?

— Да, девочки выбрали два фильма, и они нам понравились. В мнениях мы расходились, но было весело! Я и не знала, что так весело смотреть фильм с кем-то!

— Вот как! А мне показалось, вы часто устраиваете «девичники».

— Да не очень-то…

У Ханаби, конечно, были друзья и раньше, но у меня — нет. До встречи с ней я жил очень скучно. Только Нил-сама составлял мне компанию, когда был в хорошем настроении или не занят. А другие духи живут сами по себе… Я был им не нужен.

Икки сменил тему:

— Расскажи мне о себе, Ханаби-тян. Кент говорил, что познакомился с тобой в университете, где читал вам лекции по математике, но это всё, что мне удалось вытянуть из него. Чем ты занимаешься? На кого учишься?

— Я учусь на психолога, сейчас на первом курсе.

— Интересная профессия! Как-то я тоже подумывал стать психологом, но быстро понял, что это не моё. Почему ты выбрала именно её?

— Ну… Мне интересно изучать людей и их отношения. Я сама не очень общительная, и думаю, что обучение на психолога поможет мне лучше разбираться в людях, стать более открытой и всё такое.

— Думаю, у тебя всё получится. Ты умна и очаровательна. Люди тянутся к таким, — с улыбкой сказал Икки. — О, вспомнил, что хотел задать тебе один нескромный вопрос…

— Нескромный?!

— Ничего такого, не переживай… Мне интересно, как вы начали встречаться с Кентом. Что тебя привлекло в нём?

Сложный вопрос… Если он уже слышал версию Кента, я не смогу отделаться выдумками. Я ничего не знал, и Ханаби тоже не могла ничем мне помочь.

— Э-э-э… Ну, Кент-сан сам предложил мне встречаться. Мы решили попробовать… Он хороший и честный человек, это и нравится мне в нём. С ним бывает тяжело, и раньше мы много ругались, но потом поняли, что нужно прислушиваться друг к другу.

Икки слушал всё это с постной миной.

— Я ожидал более захватывающую историю…

— Икки, они только в кино захватывающие, а у нас обычная жизнь! — возмутился я.

Выдумывать враньё не хотелось, я и так сказал лишнего.

— Да, в кино всё по-другому. Вчерашняя драма мне не понравилась. Слишком слезливая, всё притянуто за уши… не советую. Но я имел в виду не это, а твои эмоции. Мне показалось, что ты сама не уверена в том, что говорила. Если это из-за моего напора, то извини. Если из-за того, что ты сомневаешься… неужели у меня есть шанс похитить тебя?

— Эти шутки про «похитить» и «увести у друга девушку» — совсем не смешные!

— Я не шучу. Ты — обворожительная девушка, Ханаби. Удивляюсь, почему вокруг тебя нет толпы поклонников.

— Мне они не нужны. А то, что ты говоришь — нечестно по отношению к Кенту. Он — твой друг. Друзья не уводят девушек друг у друга.

— Неужели? Ты же будущий психолог, не будь наивной. В этом мире большинство людей неискренни в отношениях. Что в дружбе, что в любви. Ими всегда что-то движет: либо выгода, либо эгоистичные желания.

— Тогда почему ты сам дружишь с Кентом? Из-за выгоды или эгоистичного желания?

Он задумался.

— Даже не знаю, как ответить. Нам интересно вместе. Я ценю Кента за его острый ум и честность. Не встречал никого честнее его… Всегда говорит, что думает. И я рад, что он нашёл себе такую славную девушку, как ты, Ханаби. Когда-нибудь я тоже хотел бы искренних отношений с девушкой, которой можно довериться… которая будет любить меня не из-за проклятых глаз…

 

Мы посидели ещё немного, а потом я решил, что пора бы заглянуть к Кенту. Икки не стал подниматься вместе со мной.

Кент спокойно сидел за компьютером в своей лаборатории.

— Как прошёл разговор с научным руководителем? — поинтересовался я после приветствия.

Он недоумённо уставился на меня.

— С руководителем? О чём ты? Сегодня ко мне никто не заходил, я сижу тут один с самого утра.

Чего?! Негодяй Икки! Кругом одни обманщики!

* * *

Мы так утомились, что не заметили, как уснули прямо на диване в лаборатории. Я проснулся от того, что кто-то осторожно тряс меня за плечо.

— Ещё минуточку, Нил-сама… ваш чай готов… — пробормотал я сквозь сон.

— Ханаби, — раздался голос Кента прямо над ухом. — Уже девятый час.

Я мгновенно проснулся и открыл глаза.

— Девятый час?!

Кент сидел прямо на полу и смотрел на меня… то есть, на Ханаби. То есть, он думал, что это Ханаби.

— Ты сказала: «Нил-сама». Кто это? — он взглянул на меня с величайшим неодобрением, как учитель, заставший ученика за шалостью.

— А… Это из вчерашнего фильма, что мы смотрели с девочками, — тут же нашёлся я. — Мне снилось, что мы все пьём чай с героями из фильма…

Вроде бы он поверил.

— Диваны здесь неудобные, поднимайся, не порти осанку.

— Ты вообще сидишь на полу, — заметил я, послушно садясь и потирая глаза.

Он встал и отряхнулся, скрывая… смущение?

— Уже поздно. Я провожу тебя до дома.

 

Когда мы простились с Кентом у дома, Ханаби спросила меня, куда делась её версия из этого мира. Похоже, она всё это время что-то обдумывала. Но я не мог ответить ей точно…

— Мы её вытеснили. Либо просто в сознании — но я не чувствую этого, либо… в междумирье. Я, честно признаться, не знаю.

Она уверенно ответила:

— В сознании. Я — её другая личность. А ты — плод моего воображения. И мы запутались, где правда, а где вымысел.

— Нет же, Ханаби, этого не может быть! Я знаю много всего, чего не знаешь ты!

— Орион, ты просто не можешь принять действительность, отталкиваешь её от меня — как делал бы выдуманный «дух».

— Тогда… что ты собираешься сделать?

— Понять, почему это со мной произошло. Почему Укио преследует меня — что такого было в нашем прошлом, раз я стала воспринимать его врагом. Что я забыла. Что мне нужно знать, чтобы выбраться из этого клубка иллюзий. Почему в каждом мире со мной рядом другой человек.

То есть, она думает, что сама для себя сплела сложную сеть миров. И у неё вполне логичная теория, между прочим. Мне нечего ей возразить.

— Почему они всегда разные? — продолжала Ханаби. — Я могла испытывать чувства к каждому из них. Возможно, каждый из них нравился мне, поэтому сейчас, строя сложные модели отношений и событий, я как бы повторяю прошлое. И они могут даже не знать друг друга в реальности. Может, я думала, что было бы неплохо подружить одного с другим — и это отразилось на выдуманной мной реальности.

— Ханаби, это всё только предположения… Хотя для тебя они логичнее, чем для меня.

— Если прав ты, то мы поступаем ужасно. Почему мир каждый раз иной? Почему мы вытесняем другие мои версии? Мы крадём у них жизнь.

— А может, наоборот, это помогает нам что-то понять? Вспомни, что говорил Кент-сан: они раньше ругались с другой Ханаби.

— Но и сейчас не лучше… Мы не можем здесь оставаться. Если ты прав, как нам выбраться, не умирая?

Как нам выбраться… Если бы я знал, мы бы здесь не торчали…

— Когда мы столкнулись, я потерял часть своих способностей, а ты — воспоминания. Людей сложно перемещать по мирам. Похоже, сейчас у нас получается перемещаться только тогда, когда ты на грани смерти.

— Значит, завтра мы проверим это. Мы пойдём в мой университет.

* * *

Отговорить её у меня не получилось, и мы всё-таки потратили последний выходной перед работой на поход в университет. Но когда мы оказались внутри, никто не остановил нас. Среди студентов и преподавателей, спешащих по своим делам, не было Укио. Ханаби прошлась по этажам, но ничего страшного с нами не случилось.

Она вспомнила аудитории, где проходили её занятия, вспомнила имена некоторых преподавателей и одногруппников. Вот и всё…

На улице нас окликнула Сава.

— Ханаби, ничего себе! Не забываешь об учёбе даже летом!

— Всего лишь ходила в библиотеку почитать несколько книг…

— А я заскочила к одногруппнице. Она устроилась в университет работать — вот сумасшедшая! Лично я не хочу и минуты лишней здесь находиться, бр-р-р… пойдём отсюда скорее.

Она жила где-то поблизости от нас, поэтому домой пошли вместе.

— У меня отличные новости! Наконец-то наши тормоза Шин и Тома ответили, что согласны на субботу. Вака-сан тоже одобрил этот день. Встречаемся в одиннадцать у кафе. Передай Кент-сану. И ещё…что ответил Тоширо-сан? Он пойдёт в бассейн?

Сава взглянула на нас с надеждой. О нет, я совсем забыл, что обещал ей! Хотя мы с ним не виделись с вечера понедельника. Ханаби ответила это за меня и обещала передать время, если он согласится.

* * *

До самой субботы Ханаби не разговаривала со мной, погрузившись в себя. Я старался отвлечься работой, взял напрокат несколько игр, чтобы скоротать вечера, но не мог заглушить грусть.

Мне уже самому ничего не хотелось. Но нужно было идти в бассейн вместе со всеми. Тоширо-сан согласился, но в бассейн собирался прийти самостоятельно. Меня же встречал Кент. И он, кажется, тоже был не в восторге от предстоящего, но старался не подавать виду.

Когда все собрались, я увидел ещё одного из друзей Ханаби, с которым мы до сих пор не пересекались в этом мире — Шина. Он был незнаком с Кентом, но не проявлял к нему никакого интереса.

Позже мы переоделись в купальники и снова встретились уже в самом бассейне. Увидев меня, Кент очень смутился.

Сначала все сыграли в мяч, перекидывая его друг другу, а потом разбрелись по небольшим группам. Тоширо-сан появился «неожиданно» и стал весело беседовать с Савой; Минэ пыталась подобраться к управляющему, но он её не замечал; Тома и Шин устроили соревнование, кто быстрее плавает.

Кент тут же оттащил меня подальше от остальных. Он говорил какие-то комплименты, но я чувствовал себя неуютно, мне хотелось уйти отсюда.

— Ханаби, что с тобой? Ты выглядишь нездорово, — спросил Кент обеспокоенно.

— У меня немного кружится голова. Я пойду приму таблетку.

— Если хочешь, мы можем уйти домой.

— Да, наверное, так лучше…

— Тогда иди одеваться, а я скажу остальным, что мы уходим.

Кент-сан оказался очень добрым и понимающим. Я выбрался из воды и побрёл в раздевалку.

Но дойти мне не удалось: как только я вышел в коридор, ведущий к раздевалкам, кто-то схватил меня и затащил в одну из дверей неподалёку. Мы оказались в кромешной темноте, я толкался, кусался и пытался вырваться, но противник был сильнее и больно скрутил мне руки и зажал рот, чтобы я не кричал.

В ту минуту мне показалось, что всё кончено, я замер и перестал сопротивляться. И знал, что услышу голос того, кто довёл нас до открытой вражды, того, кто сломил и растоптал наш дух, того, кто был виноват в появлении у Ханаби безумных мыслей о себе!

Он сказал лишь одно слово:

— Развлекаешься?

Соберись, Орион! Спасение утопающих — дело рук самих утопающих!

Не спеши, не паникуй. Выжидай удобный момент, копи силы. У тебя всё получится!

Укио включил свет. Я ослеп на несколько секунд, но потом проморгался и увидел, что мы оказались в каком-то помещении с вёдрами, швабрами и шкафчиками. Он так сильно вжимал меня лицом в стенку, что мне казалось, будто я скоро прирасту к ней, и меня будет не отодрать.

Он снова заговорил, и я чувствовал его уничтожающий взгляд на себе:

— Купальник раньше всегда был раздельный. С каких пор ты изменяешь своим вкусам и привычкам? Таскаешься по библиотекам. Ведёшь неуместные разговоры. Покупаешь компьютерные игры. Заводишь друзей среди соседей. Кто ты такая?!

Я попытался укусить его за пальцы, сжимающие мне рот, но он отдёрнул руку.

— Помогите! — тут же завопил я и со всей силы лягнул его ногой.

От неожиданности он выпустил меня, и я метнулся к двери. Скорее! Если я не выберусь, меня точно будут отскребать от стенки… Укио быстро оправился, бросился за мной и схватил у самой двери. Вместе мы с грохотом ударились об неё и упали на пол. Он подмял меня под себя, скинуть его не хватало сил.

— Не так быстро, птичка. Знаешь, до меня долго доходило, что не так, пока я не понял, что имею дело с патологической лгуньей. Удивительно, что твои «друзья» до сих пор не заподозрили неладное. Ты даже ходишь и разговариваешь по-другому. Но ты такая же глупая. Не стоило говорить мне о своих перемещениях.

Сдаваться я не собирался, и мы продолжили борьбу.

— Какая восхитительная непокорность! — воскликнул он, безумно глядя на меня и пресекая все мои попытки спихнуть его или ударить.

Кто-нибудь, спасите меня от этого сумасшедшего! Почему никого никогда нет рядом, когда случается беда? Почему в фильмах всё проще, чем в реальности?

Дверь! Как же я мог забыть про шум! Если бить по двери, кто-нибудь обязательно услышит. Одной рукой я со всей силы стал молотить по двери, пока Укио меня не остановил, но этого хватило, чтобы привлечь внимание.

Снаружи раздались голоса, кто-то стал стучать в дверь. Укио напрягся, но не ослабил хватку.

— Ты легко не сдаёшься. Я так давно не ощущал этого освежающего азарта! Продолжим в следующий раз.

С этими словами он отпустил меня, вскочил, распахнул дверь и, сбив с ног стоящих за ней людей, исчез. Всё произошло так быстро, что я не успел ни вскрикнуть, ни хоть как-то отреагировать.

Усталость навалилась на меня. Я боролся с таким ожесточением, что теперь выдохся и не мог встать. Сознание уплывало… Люди склонились ко мне, звали Ханаби, но я не различал их лиц и голосов…

* * *

Очнулся я на диване в каком-то кабинете. Рядом сидел Кент. Увидев, что я открыл глаза, он взял меня за руку.

— Ханаби! Я с тобой, всё хорошо.

— Где мы?

— Это кабинет администратора бассейна. Он разрешил нам побыть здесь, пока ты приходишь в себя. Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?

— Нет, только голова немного кружится…

— Кто этот человек? Что он сделал с тобой? Тома и Шин не сумели догнать его. Мы вызвали полицию.

Поможет ли полиция? Нет… не уверен, что здесь хоть кто-нибудь в силах помочь…

— Я не знаю его… Он напал на меня, когда я шла в раздевалку.

— Ты помнишь, как он выглядел?

— Смутно… Я очень испугалась.

Кент склонился ниже.

— Я так виноват перед тобой, Ханаби… Никогда не думал о том, что тебе может угрожать опасность. Мне нужно было везде сопровождать тебя, провожать до дома! Прости меня за эту невнимательность.

Его искренняя забота растрогала меня.

— Всё хорошо, ты ни в чём не виноват. Я тоже была слишком беспечна…

Позже мне пришлось поговорить с полицейскими, но ничего конкретного я им не сказал. Администратор бассейна так долго извинялся перед нами, что мне даже стало неудобно… Да и отдых всем посетителям был испорчен этим происшествием и нагрянувшей полицией...

Ребята переживали за меня. Совсем недавно я чувствовал себя одиноким, но теперь видел, что друзья Ханаби всегда готовы помочь и поддержать.

* * *

Меня освободили на время от работы, и сегодня не нужно было никуда идти. Кент проводил меня до самой квартиры.

— Могу я зайти? — внезапно спросил он. — Нужно поговорить.

Я охотно впустил его внутрь. Хотя его настрой озадачил меня.

Мы расположились на кухне, и я предложил ему кофе.

— Как ты относишься к тому, чтобы пожить у меня некоторое время? Я очень беспокоюсь, что этот человек захочет найти тебя, когда ты снова будешь одна.

Это напоминает предыдущий мир. Но Кент-сан — не Тома. Надеюсь…

Видя, что я в замешательстве, Кент добавил:

— Я не позволю себе ничего лишнего. В конце концов, мы не на той стадии отношений… У нас есть свободная комната для гостей, ты никого не стеснишь своим присутствием.

До Ханаби было не достучаться, поэтому я принял решение сам.

— Спасибо, что переживаешь за меня… Так действительно будет спокойнее. Пойду, соберу вещи…

Одному мне не справиться, а Кент-сан — хороший человек, ему можно доверять. Я должен уберечь Ханаби от беды всеми доступными мне методами. И ещё мне нужна спокойная обстановка, чтобы попробовать выйти в междумирье, не умирая.

* * *

Вечером я познакомился с родителями Кента, очень приятными пожилыми людьми. Он обо всём предупредил их заранее, но они не мучили меня расспросами или излишним вниманием, а мило беседовали о пустяках и много шутили. Я так боялся сказать что-нибудь не то или сделать что-нибудь не так, что сначала вёл себя скованно. Но, заметив, как легко и непринуждённо ведёт себя семья Кента, расслабился и принял участие в их разговоре.

После ужина, прежде чем идти в гостевую комнату, отведённую мне, я заглянул к Кенту пожелать ему спокойной ночи. Тот уселся за компьютер и собирался ещё немного поработать.

— Ханаби, задержись ненадолго, пожалуйста, — он кивнул на стул рядом со своим столом, как будто заранее приготовленный.

Я сел, и отступившее беспокойство снова одолело меня. Кент вздохнул и начал свой монолог:

— Твоё поведение изменилось. Я долго наблюдал за тобой и обдумывал, что могло послужить тому причиной, выдвигая теории от простых, например, банальной смены настроения, до совершенно безумных, таких как подмена или вмешательство инопланетных цивилизаций… Но в итоге пришёл к единственно возможной и правдоподобной теории: ты потеряла память. Я всё ещё не могу сказать точно, как много ты не помнишь, но предполагаю, что ты потеряла все воспоминания за этот год. В том числе и все воспоминания, касавшиеся наших отношений. Есть ли у тебя какие-либо возражения?

Он внимательно посмотрел на меня, ожидая ответной реакции. Как скверно! Это уже второй человек, который понял, что с Ханаби что-то не так! И, конечно же, она оставила разбирательство с этим на меня и делает вид, что её не существует!

Спокойно, Орион. Рассказать правду ты не можешь. В неё никто не поверит — Ханаби и то не верит. Лгать обо всём необязательно, только промолчать о некоторых подробностях.

— Да, Кент, ты прав…

— Так и знал, — сказал он огорчённо. — Спасибо, что ответила честно. Но почему ты никому не рассказала об этом?

— Я не хотела, чтобы меня запирали в больнице.

— Что за глупая причина! Не понимаю ход твоих рассуждений. Сколько всего тебе пришлось скрыть… Сколько всего ты не понимала в поступках окружающих!

— Прошу, не перебивай меня, пока не услышишь всё до конца. Это будет звучать неправдоподобно, но я говорю честно. Я потеряла воспоминания, это так, но я помню всех своих друзей и знакомых, с которыми общалась раньше. Я… эм-м… из параллельного мира. И не знаю, как и зачем попала сюда. В том мире я не встречалась с тобой… во всяком случае, я этого не помню. Но мы общались. Мне хотелось узнать об этом мире побольше, поэтому я скрыла и свою амнезию, и это. Извини, что обманывала тебя...

Кент посмотрел на меня с отчаянием в глазах.

— Из параллельного мира? Действительно, звучит безумно, но я читал о возможности их существования… Где же сейчас Ханаби из этого мира?

Я развел руками.

— Не знаю. Может быть, мы с ней объединились: часть наших воспоминаний не совпала, размылась, поэтому я не помню определённые вещи. А может быть, я лишь на время заменила её, и если мне удастся вернуться к себе, та Ханаби тоже вернётся.

— Ты появилась здесь первого августа?

— Да.

— Теперь понятно. Уверен, ты очень удивилась тому разговору в кафе и моей необъяснимой злости… Мы постоянно спорили по таким мелочным поводам! И вдруг ты сказала, что нам нужно прекратить ссориться. Я подумал, что надоел тебе, что ты устала от наших отношений… Но ты просто не понимала, почему мы с другой Ханаби вели себя именно так.

— Но я хочу понять. Расскажи мне о ней, пожалуйста.

— Раньше ты… точнее, «Ханаби из этого мира», жила в другом городе в обычной семье из среднего класса. Она приехала сюда учиться, устроилась на подработку в кафе. Как-то меня пригласили в университет, где она училась, читать лекции. «Популяризация науки среди молодёжи» — примерно так звучала их общая тема, хотя рассказывал я преимущественно о математических науках. На этих лекциях мы не сблизились. Я был всего лишь преподавателем, а она — студентом. Позже я заметил, что мы часто ходим одной и той же дорогой в одни и те же утренние часы. Я прогуливался, чтобы не сидеть безвылазно в лаборатории и иногда отвлекаться от работы над диссертацией, а она… выгуливала свою собаку. У неё был пёс по кличке Куро. Он умер этим летом. Попал под машину. Она скучала по нему, была безутешна, но я не мог разделить с ней её горе. Я был таким чёрствым и невнимательным… Людям тяжело общаться со мной, я всех вывожу из себя. Мы с Ханаби постоянно ссорились, воспринимали любое замечание друг от друга в штыки. Но, в отличие от других, она не отворачивалась от меня. Как удивительно, что в этом вы схожи с ней.

— А как вы начали встречаться?

— Мы стали много разговаривать на этих утренних прогулках. Сам не знаю, как у меня вырвалось однажды… Я предложил ей встречаться. Мне казалось, что я испытываю к ней «романтические чувства». Конечно, любовь — это всего лишь следствие определённых химических реакций в мозгу, с чем Ханаби не соглашалась… Никогда прежде я не испытывал ничего подобного к другим женщинам. Мне стало интересно. Я хотел изучить, проанализировать свои ощущения. Ханаби не понравилось, что я хочу использовать её в своём эксперименте, но ей нечего было возразить мне. Она ни с кем не встречалась в тот момент и ни к кому не испытывала чувства, о которых с таким пылом постоянно мне говорила. Может, она согласилась лишь из гордости, желая доказать мою неправоту. Она не любила меня.

— Ты так уверен в этом… Может, на самом деле ты ей нравился, просто она не хотела признаваться тебе (и себе тоже)? Никто не станет продолжать отношения, если человек противен и раздражает.

— Она, видимо, считала иначе. И когда появилась ты, я заметил перемены в твоём поведении сразу же, но закрыл на них глаза. Мне приятнее было думать, что ты наконец-то взглянула на меня по-другому…

— Ну, в какой-то степени это правда. Я думаю, что ты очень хороший человек, Кент. Ты беспокоишься и заботишься обо мне. Чёрствому эгоисту было бы всё равно.

— Я благодарен тебе за эти слова… Но что мне делать, когда вернется моя Ханаби? Всё повторится. Мы снова будем врагами друг другу…

— Думаю, все ваши раздоры случались из-за того, что вы оба не хотели прислушиваться друг к другу, принимать во внимание мнение «оппонента». В отношениях часто приходится искать компромиссы. Наверняка ты можешь чему-то научиться у неё. Например, воспринимать чувства (и свои, и ближних) с точки зрения не учёного, а обычного человека.

— Да, я понимаю теперь, что эмоции являются важной частью любых отношений, а сухость и безразличие отталкивают людей. Но она слишком упёртая и не захочет извинить меня за прошлое…

— Не спеши, и со временем вы научитесь понимать друг друга. Только… Сначала нам нужно как-то вернуть всё на свои места. Я не знаю, смогу ли самостоятельно вернуться в свой мир.

— В нашем университете есть много безумцев, которые верят в возможность перемещения по параллельным мирам. Мы можем обратиться к ним.

— Вряд ли они знают достаточно… Но мне кажется, я могу вспомнить, как переместилась. Мне нужно немного времени…

— Конечно. Наш дом в твоём распоряжении. Если тебе понадобится какая-нибудь помощь — не стесняйся обращаться ко мне.

Я так радовался тому, что Кент-сан выслушал меня, не захотел сдать в больницу и отнёсся как к другу! Наконец-то всё стало налаживаться, и я очень надеялся, что смогу выйти в междумирье и решить ещё одну нашу проблему, но…

Утром я не успел взять тело под свой контроль.

* * *

Ханаби пропустила и нападение Укио в бассейне, и важный разговор с Кентом — её беспокоило иное. Она хотела разобраться в себе, слишком увлеклась своими идеями о том, что всё происходящее — лишь плод её воображения. Но чтобы доказать это или опровергнуть, ей нужно было не только размышлять, но ещё и взаимодействовать с этим «придуманным миром». Она была уверена, что ключ ко всему скрыт в поведении Укио. Она хотела увидеться с ним и поговорить.

Поэтому она не стала слушать Ориона, а просто заперла его глубоко в своём сознании, чтобы он, наконец, оставил её в покое и не приставал, изображая из себя заботливую мамочку. Дождавшись, когда родители Кента уйдут на прогулку, а он сам погрузится в работу над выступлением, девушка тихо выскользнула из дома. Какой же Орион доверчивый и недальновидный! Каким бы хорошим ни был Кент по его мнению, нельзя было слепо соглашаться на переезд к нему. И зачем он вообще согласился? Что такого произошло в бассейне? Ладно, это подождёт.

Прежде всего она заглянула к себе домой. Никто не заходил в квартиру во время её отсутствия, Укио здесь не было. Она снова вышла на улицу. Воскресенье выдалось солнечным и тёплым. На улице гуляли и наслаждались хорошей погодой парочки и семьи с детьми.

Может быть, парк? Но если её увидит кто-нибудь из знакомых, выйдет нехорошо. Вдруг они уже знают, что она гостит у Кента. С другой стороны, Укио всегда нравилось гулять среди деревьев и сидеть у пруда, нужно обязательно проверить, нет ли его там. Немного поколебавшись, она всё-таки решила пройтись по парку.

И на этот раз угадала. Она едва не прошла мимо, не заметив его. Укио нашёл укромное местечко под деревом, и с дорожки его практически не было видно из-за разросшихся кустов. Он мирно дремал, лёжа прямо на траве и укрыв лицо от солнца фуражкой.

Ханаби оглянулась. В парке было много гуляющих, но никто не замечал ни её, застывшую на дорожке, ни спящего Укио. Она осторожно прошла сквозь кусты и села рядом. Потом убрала его фуражку. Укио смешно поморщился, но не открыл глаза. Тогда она протянула к нему руку, чтобы легонько дотронуться до его щеки и разбудить. Но не успела — он схватил её за руку и резко сел.

— Ты?! — он уставился на неё в недоумении, но не ослабил хватку.

— Укио, мне больно, — Ханаби тщетно пыталась освободиться.

Он притянул её ближе к себе.

— Что такое? Этот очкастый дурень уже не удовлетворяет тебя? И ты решила поискать утешение в моих объятьях?

— Перестань! Я пришла не для этого!

Укио прищурился.

— Какая поразительная смена настроений. Вчера ты готова была выцарапать мне глаза, а сегодня уже сама бегаешь по всему городу в поисках меня. Признайся: вас несколько?

Ханаби с вызовом посмотрела на него и предприняла ещё одну попытку оттолкнуть от себя проницательного двойника.

— Я не собираюсь отвечать!

Он сам отпустил её руку.

— Мне не обязательно получать устный ответ, дурочка. Ты не умеешь прятать эмоции. Значит, я прав. Ты не только другая. Вас несколько.

— Правда? Ты считаешь себя экспертом в психологии? — раздражённо бросила Ханаби.

Он так легко раскусил её, а его собственные намерения до сих пор были темны и непонятны!

— Нет, я не эксперт. Но тебя знаю лучше, чем себя самого. Тебе не провести меня.

В этот раз он был куда разговорчивее. Ханаби углядела в этом шанс выудить из него информацию.

— Почему ты так ненавидишь меня? То гоняешься за мной и хочешь убить, то насмехаешься и оскорбляешь…

— Между ненавистью и любовью есть тонкая грань. Мне нравится балансировать на ней. Но разве ты искала меня только для того, чтобы услышать это? Что тебе вдруг понадобилось?

— Мне хочется узнать тебя, как другую личность Укио, лучше. Как ты появился? Почему стал таким жестоким?

— Ты до сих пор не догадалась сама и не выбила это из него? Ха-ха! Но тебе повезло. Сегодня у меня хорошее настроение. Я скажу, почему: всё из-за тебя. Он говорил тебе, что случилось с тобой настоящей? Трагичная история. Печальное стечение обстоятельств. Что нужно было сделать? Смириться со смертью возлюбленной и жить дальше, не травя себе душу горькими воспоминаниями. Но этот болван решил, что он — избранный и может изменить ход истории. Я — отражение его затаённых желаний и мыслей. Голос рассудка, что не может достучаться до безумца. Хранитель истины, от которой он отворачивается.

Ханаби слушала его, и что-то внутри неё разрывалось.

Печальное стечение обстоятельств? Смириться и жить дальше?

Она не помнила, что делала до того, как столкнулась с Орионом. Или как придумала всё случившееся. Может быть, этот Укио на самом деле — её собственный голос разума? Может быть, это она отворачивается от какой-то истины?

Ей стало душно, в голове кружились обрывки мыслей и фраз, но она не могла соединить их в одну цельную картину.

Укио снова сел ближе.

— Детка, с тобой всё в порядке? Мои откровения так сильно подействовали на тебя?

— Мне нехорошо…

Не стоило разговаривать с ним, это было слишком опасно. Она снова почувствовала себя слабой и беспомощной в его руках. Укио, не встретив сопротивления, усадил девушку к себе на колени.

— Ты всегда была впечатлительной. Как жаль, а я хотел рассказать тебе, что было дальше! Как я наблюдал за тобой и видел неутешительные картины. Как впервые решился на убийство.

— Не надо… Отпусти…

— Не надо? Вы оба друг друга стоите. Отворачиваетесь от правды. Лжёте всем вокруг, и себе — в особенности. Вчерашняя Ханаби мне нравится больше. Она стойко принимает все удары судьбы и рвётся в бой! Как же мне разбудить её? Не подскажешь?

— Нет никакой «вчерашней»…

Голова нестерпимо болела. Вырваться и бежать… Слабость охватила её, окутала сознание туманом.

— Можешь врать сколько угодно. Посмотри на меня, — Укио заставил её взглянуть ему в глаза. — Я ясно вижу перед собой другого человека.

Он грубо поцеловал её, прикусив ей губу. Ханаби почувствовала во рту вкус собственной крови.

— Вот, ты даже не попыталась оттолкнуть меня, — прошептал он, облизываясь. — О, нет, я не собираюсь воспользоваться этим и расстаться с тобой так скоро. У нас есть время для небольшой игры. Ты убедишься, что всё куда сложнее, чем ты себе представляешь. Убью я тебя или нет — не важно. Смерть сама найдёт тебя и без моей помощи!

— Что всё это значит, Укио?..

— Только то, что я сказал. Ты умрёшь — это неизбежно. Иногда я вмешиваюсь, иногда нет. В этот раз я не буду трогать тебя, но и не буду предупреждать об опасностях. Хотя… В этом мире у тебя больше шансов победить в нашей игре, здесь почти нечего бояться... Запомни: если ты останешься жива, я приду за тобой двадцать пятого августа.

* * *

Не думал, что когда-нибудь скажу это, но… спасибо, Тома, что ударил нас по голове! Теперь Ханаби не могла полностью отрезать меня от внешнего мира. Я видел всё её глазами. Не мог вмешаться, но и не мог ничего пропустить.

Я слышал этот разговор, чувствовал то же, что и Ханаби. И эти чувства… обрывки неясных воспоминаний… Они очень беспокоили меня. Когда господин Нил позвал меня, я так и не добрался до нужного мира из-за того, что слишком спешил. Мы с Ханаби столкнулись и оказались в мире, который был чужой и для неё. Я всё запутал! Я такой бестолковый! Если бы я не летел сломя голову, ничего плохого бы не случилось!

Укио оставил нас и ушёл. Когда Ханаби немного отдохнула и пришла в себя, то освободила меня. Но я не стал рассказывать ей о своём открытии. Ей не к чему знать, что я всё вижу и слышу, даже если она этого не хочет…

Она рассказала мне, что произошло, ни о чём не умолчав. Хорошо, что она оставила свои идеи и снова доверяет мне, как в былые времена.

— Орион, я поступила глупо, прости меня… Мне не следовало идти сюда одной.

— Зато теперь ты понимаешь, как важно нам действовать вместе! Вчера много всего произошло, тебе нужно узнать…

Я рассказал ей о том, что случилось в бассейне, а потом — дома у Кента. Конечно, Ханаби была недовольна тем, какие россказни я сочинил, но ничего лучше на ум не приходило. Кент-сан поверил — и то хорошо.

Нужно поскорее вернуться, пока он не заметил… Но когда Ханаби отряхнулась и вышла на дорожку, она столкнулась с Савой и Тоширо-саном, прогуливающимися по парку. Они тут же завалили её тьмой вопросов, почему она такая бледная, что делает совершенно одна в парке и где Кент.

— Кент сейчас работает у себя дома, а я хотела немного подышать свежим воздухом.

— Мы проводим тебя до дома! — сказала Сава тоном, не терпящим возражений. — Не ходи никуда одна. Какая же ты беспечная, Ханаби!

Тоширо-сан смотрел на нас с подозрением, но ничего не говорил.

 

Они проводили нас, и пришлось какое-то время побыть дома, чтобы не вызывать у них больше подозрений.

— Давай попробуем отсюда выйти в междумирье, как ты и хотел.

— Это займёт много времени. Кент точно заметит, что нас нет!

— Ну и что? Я всё равно не понимаю, почему ты согласился переехать к нему. Попробовать можно и у нас дома.

— Хорошо-хорошо. Попробую…

Мы сели на кровати. Я сосредоточился и представил, будто мы с Ханаби отделяемся от тела и парим прочь. Но ничего не получалось. Что бы я ни пробовал, мы всё так же оставались на одном месте в комнате.

— Орион? — позвала Ханаби. — Есть успехи?

— Вроде нет… Ты взяла телефон, когда уходила от Кента утром? Так мы могли бы проверить, получилось или нет.

Она пошарила по карманам курточки.

— Ох, я забыла его. Но мне кажется, мы всё ещё в старом мире.

— Значит, мы перемещаемся только в состоянии, близком к смерти… Это всё усложняет.

— Вовсе нет.

Она встала и пошла на кухню.

— Ханаби, что ты собираешься сделать?

— Создать для нас состояние, близкое к смерти.

— Погоди! Если ты порежешь вены, то мы просто истечём кровью и умрём, а другая Ханаби не успеет прийти в себя и умрёт вместе с нами.

— Сава и Тоширо сейчас в соседней квартире. Попросим их заглянуть через полчаса. Они найдут её и вызовут скорую.

— Это очень рискованно…

— У тебя есть предложения получше?

— Нет… Как ты объяснишь, зачем им заходить к тебе через полчаса?

— Увидишь. Я кое-что придумала.

Ханаби вышла из квартиры и постучалась в соседнюю дверь. Открыл Тоширо.

— Тоширо-сан, надеюсь, я не помешала вам?

— Нет, мы просто пили чай, — он с опаской оглянулся и вышел в коридор. — Ханаби, тот человек вчера… Я плохо рассмотрел его, но могу поклясться чем угодно: это был твой знакомый с раздвоением личности. Ведь так?

— Да, вы угадали.

— Это уже не шуточки! Он опасен. Зачем ты скрыла от полиции его личность?

— У меня есть причины для молчания, но сейчас я не хотела бы говорить об этом… Пожалуйста, загляните ко мне через полчаса. Лучше без Савы. Мне нужно кое-что показать вам.

— Не понимаю…

— Прошу вас! Мне не к кому больше обратиться! Зайдите ко мне через полчаса. Дверь будет открыта. Только не забудьте и ничего не говорите Саве!

— Хорошо, Ханаби… Всё это странно, но я обязательно зайду.

Мы вернулись к себе.

— А если ничего не получится? — спросил я, наблюдая, как она достаёт нож и проверяет, хорошо ли он заточен.

— Тогда придётся ждать двадцать пятого августа… Но я не хочу, Орион, с меня хватит. Если у тебя получится выйти в междумирье, постарайся вернуться в первый мир. Ты сможешь?

— Не уверен… И человеку сложно вернуться туда, где он уже умер. Мне нужна твоя помощь: надо определить, какой именно мир твой. Туда и отправимся.

Ханаби отложила нож и подошла к столу в поисках ручки и листка бумаги.

— Оставим записку для другой моей версии, чтобы помочь ей… — пробубнила она.

Письмо получилось недлинным: Ханаби описала, кто она и почему заняла место другой, что мы узнали и увидели, пожелания и советы на будущее. Потом оставила его на видном месте.

Нас здесь больше ничто не держало. Ханаби неглубоко порезала вены, а я опять сосредоточился. Медленно-медленно силы утекали из тела девушки. Нас окружила тьма, но я видел, куда нужно идти. Ещё немного, и…

Нил слышал разговор Укио и Ханаби в тот день, когда она решила признаться, что тоже перемещается по параллельным мирам. Не то чтобы это было неожиданностью для Нила, но… лучше бы девушка помалкивала. Для своего же блага.

И что, чёрт возьми, делает этот несносный Орион? Его не дозваться.

В который раз всё пошло не так, как он планировал. Недовольство других богов росло, и когда они узнают, кто именно навёл шороху по всем посещённым им и Укио мирам… Пожалуй, о грустном он подумает позже.

Укио этот разговор и вовсе ввёл в смятение. Он отчаянно соображал, как же ему обхитрить своего двойника и не позволить совершить ещё больше гнусностей.

— Нил, ты слышал, о чём мы говорили?

— Да, каждое слово.

— Как ты думаешь, что это? Вмешательство другого бога?

Нил ответил не сразу.

— Что ж… эта девушка удивительно смелая, раз решила рассказать тебе… И теперь мне нет смысла утаивать от тебя, что я помогаю ей. Не прямо, а через своего помощника.

— Она знает о тебе?

— Возможно. Увы, я не могу связаться со своим помощником, сколько ни пытаюсь. Я потратил бесценную энергию на эти попытки, но ничего не добился! Они действуют самостоятельно.

— Зачем ты решил впутать её? — Укио сделал вид, что причитания о бесценной энергии его не касаются.

— В последнее время у нас нет никакого прогресса, ты сам это превосходно знаешь. Я лишь прибегнул к последнему средству: позвал помощника, чтобы тот присматривал за девушкой и помогал ей перемещаться.

— Перемещаются они не в те миры…

— Да, это проблема… Возможно, выбор зависит от девушки, а не от моего помощника. Она в чём-то сомневается или хочет что-то узнать. Однако она предложила тебе хорошее решение: «Если бороться — то вместе», — процитировал Нил и тихо добавил: — Это избавит меня от необходимости тратиться на бесполезные попытки докричаться до Ориона…

— Нет, Нил, её предложение — проблема не меньшая. В любой момент вторая моя личность может воспользоваться доверием Ханаби. Чем дальше, тем сложнее мне контролировать себя! Нужно обдумать… Но есть ещё один важный вопрос: откуда она?

— Из мира, очень похожего на исходный. Мы его не посещали — я приберёг его для особого случая.

— И это всё, что ты скажешь?

— Поверь, и этих сведений достаточно.

* * *

Воскресенье четырнадцатого августа выдалось тяжёлым для Кента. Он обнаружил пропажу девушки слишком поздно. Пытался дозвониться до неё, но она не взяла с собой телефон. Долго ждал её возвращения и беспокоился. Не выдержал, бросил все дела и отправился на поиски, попутно обзванивая всех общих с Ханаби знакомых.

Но вдруг кто-то позвонил ему сам.

— Кент-сан, это Сава. У вас всё время занято, еле прорвалась! — услышал он знакомый голос. — Где вы сейчас?

Он уже подходил к дому Ханаби.

— Я на улице, ищу Ханаби. Она пропала.

— Как раз насчёт неё я вам и звоню… Только не пугайтесь! Она серьёзно поранилась и потеряла много крови. Мы увезли её в больницу, и сейчас с ней всё хорошо. Я продиктую вам адрес.

Он остановился. А потом побежал.

 

В палату к Ханаби их пустили не сразу. Сава и Тоширо ждали рядом с Кентом и старались успокоить его.

— Как она умудрилась пораниться? Почему оставила меня и ни о чём не предупредила? — недоумевал он.

Они не могли ответить ему. Тоширо держал при себе подозрения о том, что, возможно, Ханаби поранилась намеренно. Только она сама могла рассказать, что с ней произошло.

Но когда Ханаби очнулась, она ничего не помнила и была уверена, что сегодня первое августа. И очень удивилась, увидев, что оказалась в больнице, хотя днём ранее прекрасно себя чувствовала. Она всё ещё сердилась на Кента, помня последнюю ссору, но заметив, как он волнуется и радуется, что с ней всё хорошо, смягчилась.

* * *

Укио наблюдал за их счастливым воссоединением несколько дней и понял, что девчонка смогла сбежать, не умерев.

— Эта маленькая стерва обманула меня! — заключил он. — Я это просто так не оставлю…

Он собирался прокрасться в больницу ночью и совершить возмездие, но появление Нила прервало поток его кровожадных мыслей.

— Стой, мерзкое отродье. Я устал терпеть твои выходки и смотреть, как ты сводишь на нет все мои усилия. Ты ничего не сделаешь этой девушке, иначе я немедленно передам твою душу шинигами, и мы навсегда распрощаемся с тобой!

— А как же наш договор, о мудрейший?

— Договаривался я не с тобой. Оригинал поддержит моё решение.

— Вот как… Что ж, не буду отвлекаться от основной цели. Спасибо, что заботишься об этом, Нил.

— Замолкни, «король» сарказма. Предупреждаю в последний раз.

— У нас получилось! Ханаби, мы в междумирье! — воскликнул я, как только увидел проплывающие мимо прозрачные туманности.

Ханаби в замешательстве оглядывалась по сторонам.

— Орион, ты молодец! — наконец, сказала она.

Я подлетел к ней. Так круто снова разделиться! Не думал, что буду скучать по этим временам. Но Ханаби не радовалась вместе со мной…

Ничего не говоря, она осторожно ткнула меня пальцем в плечо.

— Ты… материален?

— Здесь мы с тобой на «равных» правах. Ты как будто тоже в форме духа, поэтому можешь коснуться меня. Правда здорово?

— Да, невероятно, Орион… Это не моё воображение, это происходит на самом деле. Каких глупостей я наговорила раньше! Прости, что сомневалась в тебе.

Я взял её за руки.

— Не извиняйся! У тебя есть право на сомнения. Не всякий может поверить в существование параллельных миров, богов и духов. Я рад, что теперь ты всё понимаешь. Давай определимся, куда отправимся дальше, хорошо?

Она снова огляделась.

— Ничего не чувствую... Где-то здесь мой мир?

— Представь свой дом, друзей и всё, что тебе уже удалось вспомнить. Так будет проще.

Ханаби задумалась.

— Да-да, вот оно! — воскликнула она и потянула меня вперёд. — Нам сюда!

— Ты уверена?

— Нет… Узнаем, когда прибудем на место.

Новый мир раскрылся перед нами. Мы сидели на кровати в квартире Ханаби. Раннее утро. Из приоткрытых окон слышалось пение птичек.

Ханаби тут же нашла телефон и посмотрела дату на нём.

— О нет… Первое августа! Мы всего лишь попали в отстающий по времени мир, а не вернулись в старый! Я выбрала не то направление…

— Может быть, нам нужно было попасть сюда? Ты ведь чувствовала, что хочешь оказаться именно здесь?

— Да, меня что-то привлекло в этом мире…

Телефон в руках Ханаби завибрировал.

— Звонит… «Иккю»?

Она нажала на кнопку и приняла звонок.

— Доброе утро! — услышали мы бодрый голос Икки. — У тебя же выходной сегодня? Хочешь сходить куда-нибудь вместе?

Ханаби на секунду растерялась, но ответила, что свободна.

— Просто погуляем? Или сходим в кино? Может, хочешь ко мне в гости? Ах, тогда тебе стоит подготовиться к этому!

К чему это нам стоит подготовиться?!

— Шучу, — из динамика раздался смех. — Что ж, раз у тебя нет никаких пожеланий… На самом деле, мне самому неважно, куда пойти на свидание. Я просто хочу увидеться с тобой. Тогда… сходим в кино. Что скажешь?

— Хорошая идея.

— Прекрасно! Я буду у тебя через тридцать минут.

 

Свидание. С этим обманщиком Икки!

— Орион, успокойся, пожалуйста… Ты слишком громко кричишь, у меня разболелась голова.

— А… Извини. Я очень разволновался и не заметил, что сказал это вслух.

— Понимаю, Икки тебе не нравится, но, кажется, в этом мире мы встречаемся… — она вздохнула и встала, поправляя одеяло. — Надо собираться. Выясним как можно больше об отношениях Икки и одной из моих версий…

Через полчаса мы были готовы, но Икки не звонил ни на телефон, ни в домофон. Мы решили выйти и посмотреть, не ждёт ли он нас на улице. Но как только Ханаби открыла дверь и вышла в общий коридор, нас охватил лютый холод! И это август?! Да все предыдущие августы были в сто раз теплее!

Ханаби вернулась переодеться, потом вышла снова и столкнулась с Тоширо-саном, закрывающим дверь в свою квартиру.

— О, Ханаби! На работу собираешься?

— Всего лишь погулять, Тоширо-сан. Как у вас дела в редакции?

— Чудесно. Недавно я начал вести новую рубрику «Беседы с интересными людьми». Уже договорился на парочку интервью с очень необычными личностями.

— Какие-нибудь фотографы?

— Один — да. Молодой и известный лишь в узких кругах, но подающий большие надежды фотограф. Он перебрался в Токио в этом году. У него великолепные работы! Такие живые и яркие, несмотря на то, что это всего лишь городские пейзажи. Индустриальный мир во всей своей красе!

— А вы слышали о фотографе по имени Укио?

Тоширо-сан удивлённо посмотрел на Ханаби.

— Дорогая моя, именно его я и имел в виду только что! Ты знакома с его работами?

— Да, знакома. Вы собираетесь к нему на интервью сегодня?

— Не сегодня. Договорился с ним на пятое августа.

— Как здорово, Тоширо-сан! Пожалуйста, возьмите меня с собой! Я восхищаюсь его творчеством и хотела бы познакомиться с ним лично.

— Ханаби, я бы с удовольствием взял тебя, но… Это не развлечение. Мы договаривались о встрече «тет-а-тет» для интервью. Будет странно, если я приведу кого-то с собой.

— Думаю, Укио-сан не будет против моего присутствия. Вы можете сказать, что я ваша ассистентка или новый сотрудник, которого вы обучаете. Я не доставлю вам проблем, обещаю!

— Интересная мысль. Но дай мне слово, что будешь сидеть тихо и не помешаешь нашей беседе. Встретимся здесь в пятницу утром в одиннадцать.

— Спасибо, Тоширо-сан! Я буду очень послушной и тихой!

— Помни об этом! Как-нибудь я попрошу у тебя помощи взамен.

— Всегда к вашим услугам.

Когда довольный Тоширо-сан ушёл, насвистывая какой-то мотив, я не выдержал:

— Ханаби! Нельзя поступать так необдуманно! Мы даже не знаем, работаешь ли ты в этот день…

— Не волнуйся, Орион. Ты тоже любишь поступать необдуманно. Но сейчас я знаю, что делаю. Нам непременно нужно увидеться с Укио. И лучше всего застать его врасплох. А долг перед Тоширо-саном… Ты знаешь, он самый честный из всех наших знакомых. Он не злоупотребит моей благодарностью.

О нём я и не думал беспокоиться. Но эта внезапная импульсивность Ханаби… Что она задумала?

На улице перед нашим домом собралась какая-то толпа. Среди кучи девушек мы разглядели высокую фигуру Икки. Он был без очков.

— …Я же говорил вам, что занят сегодня!

— Значит, в другой день ты погуляешь с нами, Икки?

— Да-да, потом... Мне пора идти. Моя девушка, конечно, будет ждать, сколько потребуется, но скоро уже полдень!

Только послушайте его! «Будет ждать, сколько потребуется». Да как он смеет так обращаться со своей девушкой!

Ханаби стояла у дома. Её никто не замечал.

— Я не могу больше смотреть на это безобразие! — сказал я ей. — Надо подойти к нему.

— Нет, Орион, здесь что-то не так. Лучше вернёмся и подождём наверху. Если он нечестен со мной, нужно сначала убедиться в этом. Сделаем вид, что не спускались.

— Ладно… ты права. Мы здесь совсем недолго и ничего не знаем.

Через двадцать минут этот негодяй наконец-то добрался до нашей квартиры.

— Прошу, извини меня за эту задержку! Я снял очки, думая, что на улице мало народу, но меня обступили со всех сторон. Еле отделался…

Ханаби сурово взглянула на него.

— Почему ты их просто не проигнорировал?

— Не может быть. Ты ревнуешь? Конечно же нет, что за бред пришёл мне в голову... Я не хотел быть слишком грубым с ними, ведь они ни в чём не виноваты.

Снял очки, и вокруг появилась толпа девиц, которые знают его по имени и чуть ли не вешаются на него? Ханаби права, здесь что-то не так. Хоть мы и знаем, что у его глаз есть особая сила, но… Как в одном месте могло оказаться столько девушек, знакомых с ним?

— В знак извинения я исполню любое твоё желание. Проси всё, что угодно. Особенно предпочту что-нибудь инти…

— В кино! — отрезала Ханаби. — Мы собирались в кино. Моё желание: успеть на какой-нибудь сеанс. Этого вполне достаточно.

Он покачал головой, снял очки и подошёл ближе.

— Скучное желание. Ты точно не хочешь чего-нибудь другого? Посмотри на меня, не отворачивайся.

Ханаби смутилась от его пристального взгляда, но его глаза по-прежнему никак не действовали на нас.

— Икки, ты слишком близко… Это правда всё. Поспешим, пока все билеты не распродали…

— Очень невинное желание. Ну как скажешь.

 

Мы посмотрели невероятно скучный и нудный фильм про повседневность без приключений (я чуть не уснул, но спохватился — с Икки нужно держать ухо востро!), а потом он проводил девушку до дома, и на этом мы распрощались. Нам удалось узнать лишь одну важную вещь: что завтра они работают вместе в кафе. Икки был удивительно молчалив сегодня, да и Ханаби не стремилась к разговору, обдумывая что-то.

Когда мы поднялись к себе в квартиру, от него пришло смс: «Извини, что заставил тебя ждать утром. Постараюсь больше не допускать подобного».

Сразу же после этого сообщения пришло другое, от неизвестного номера: «Где ежедневный отчёт за сегодня?»

Это сообщение взволновало нас! Какой отчёт? На работе Ханаби никогда не писала отчёты, а до начала учёбы оставался целый месяц. Мы облазили всю квартиру, проверили ноутбук, но нигде не нашли хоть какой-то подсказки к этому сообщению…

Зато нашли расписание. Отвратительнейшее! У Ханаби почти не было выходных! Всё больше и больше непонятных вещей открывалось перед нами.

В пятницу мы работали. Ханаби решила, что возьмёт отгул на этот день, прикрывшись какими-нибудь «семейными обстоятельствами».

* * *

В первый день мы работали вместе с Шином и Икки. Оставшись в одиночестве в подсобном помещении, чтобы переодеться, Ханаби посмотрела ещё и смены других работников. Оказалось, что весь месяц ребята втроём, почти без выходных, должны были отрабатывать в кафе. Что за кошмарный мир? Управляющий не хочет нанять больше сотрудников?

Кстати о нём. Как только мы облачились в форму, он собрал всех и выстроил в ряд, а потом начал читать нравоучения. Я был в ужасе от его грозного вида и сурового взгляда, поэтому запомнил лишь, что он кричал что-то вроде: «Наше кафе — это поле битвы! Клиент — враг! Всегда будьте готовы отразить удар и победить врага! Побеждайте врагов безжалостно, с одного удара!!»

Кажется, теперь я понял, почему у него так мало работников… Не каждый может выдержать эту армейскую атмосферу.

Икки заметил, что Ханаби немного ошеломлена криками увлёкшегося управляющего, и подошёл к нам.

— Ханаби, как себя чувствуешь? Ты бледная.

— Просто не выспалась…

Шин тоже подошёл, метнул в Ханаби устрашающий взгляд и проворчал:

— Если тебе нездоровится, осталась бы дома. Нам влетит от управляющего, если хоть кто-то расслабится или заболеет прямо на рабочем месте.

— Всё нормально, я справлюсь.

— Надеюсь, — бросил Шин. — И постарайтесь воздержаться от влюблённых воркований на рабочем месте!

— Шин, похвально, что ты принял веру Ваки-сана и чтишь все его заветы, но мы не ворковали, — ответил ему Икки.

— Я слежу за вами. Принимайтесь за свои обязанности!

Когда он ушёл на кухню, Икки вздохнул.

— Заносчивый юнец… подумаешь, заместителем управляющего стал… Поговорим после работы, Ханаби, на нашем месте.

И-и-и… где же оно? Мне уже не нравится этот мир!

 

После работы мы вышли из кафе и опять увидели на улице толпу, окружившую Икки.

— Надо проследить, куда он пойдёт, когда освободится от своих поклонниц! — посоветовал я Ханаби. — Так мы узнаем, что это за особое место встречи.

Пришлось ждать полчаса или даже больше. Мы сделали вид, что отошли от кафе, и спрятались за углом дома на противоположной улице, чтобы не упустить из виду Икки. Отделавшись от поклонниц, он быстро зашагал как раз в нашу сторону! Но, к счастью, он не смотрел по сторонам и не заметил нас. Ханаби дождалась, пока он пройдёт вперёд, и тихонько пошла за ним. Под конец Икки и вовсе решил побежать.

Он остановился у перехода под мостом и стал оглядываться в поисках Ханаби. Отлично! Вот это место. Теперь надо было как-то объясниться, почему мы пришли позже него.

Ханаби достала телефон из сумочки и подошла к Икки.

— О! Куда ты пропала?

— Я забыла телефон в своём шкафчике, пришлось возвращаться за ним. Извини, что заставила беспокоиться.

— Тебе не за что извиняться! Как странно, что мы не пересеклись по дороге.

— Ой… Наверное, я шла по другой стороне улицы, вот мы и не заметили друг друга.

— Наверное… Давай я понесу твою сумку. Ты, должно быть, устала.

Некоторое время они шли в полной тишине, а потом Икки сказал:

— Что-то ты задумчивая уже второй день. Я ничем не обидел тебя?

— Нет, всё нормально.

— Если что-то произошло, скажи мне. Не нужно нести это бремя в одиночку. Положись на меня, ведь я твой парень.

— Правда, Икки, не беспокойся! Ничего серьёзного не произошло, иначе я обязательно рассказала бы тебе.

— Да, но только ты никогда ничего не рассказываешь… Я пристаю к тебе не из праздного интереса. Мне важно всё, что волнует тебя.

Похоже, здешняя Ханаби не любезничала с Икки. Но почему тогда она встречалась с ним?

«Орион, тут что-то другое. Я думаю, ей нравился Икки. На её месте я не стала бы встречаться с человеком, который мне не нравится. Она что-то знала… У неё были свои собственные секреты», — мысленно ответила мне Ханаби.

Опять я вслух думаю!

— Жаль, что она не вела дневник. Было бы проще…

«Вот поэтому я и хочу поговорить с Укио в пятницу. Ему известно больше миров, чем нам. Раз он сам не хочет искать меня и постоянно прячется, мы нападём на него вместе с Тоширо-саном и заставим говорить!»

Тем временем мы дошли до дома Ханаби. Икки остановился, но молчал и не спешил прощаться.

— Вернуть тебе сумку? Подойди-ка сперва сюда, — он поманил её к стене.

— Икки?

— Не бойся.

Он буквально припёр нас к стенке и приблизился на опасно близкое расстояние! Ну уж нет!

«Орион, стой, я сама!» — одёрнула меня Ханаби.

Пришлось подчиниться и просто наблюдать...

— Ну же, закрой глаза, — вкрадчиво прошептал Икки.

Ханаби упорно смотрела на него, как будто возводя невидимую стену между ними.

— Сопротивляешься? Но разве ты не хочешь попробовать?

— Икки, не сейчас…

Он тут же отстранился.

— Боги, на что я надеялся… Как же чертовски сложно завоевать тебя, «принцесса». У нас остался всего один месяц, но я не продвинулся ни на миллиметр с самого начала. Никогда ещё у меня не было такого испытания в жизни.

Услышав это, Ханаби рассердилась.

— Знаешь, Икки, на что сейчас похоже твоё поведение? На поведение капризного ребёнка, который во что бы то ни стало хочет получить новую красивую игрушку. Ты думаешь, смысл отношений только в том, чтобы добиться кого-то, наиграться и бросить, когда надоест?

— Включила режим «всеведущего психолога»? Увы, не угадала с примером. В наши отношения я никогда не вкладывал подобный смысл! Если тебе нравится человек, ты мечтаешь всё свободное время проводить с ним. Прикосновения, поцелуи, объятия — желать их естественно. Это важный и чертовски приятный аспект отношений! Видимо, я противен тебе до такой степени, что ты даже не хочешь прикасаться ко мне.

— Икки, мы не поняли друг друга! — поспешно воскликнула Ханаби. — Я не закрыла глаза только потому, что мне казалось, что ты несерьёзно относишься к этому. Ты не противен мне. Пожалуйста, не думай так. Мне больно слышать, как ты говоришь о каких-то «завоеваниях», как будто участвуешь в состязании «кто соберёт больше девушек».

Икки перестал недовольно хмуриться.

— Мы ввели друг друга в заблуждение и сгоряча наговорили колкостей... Ханаби, ты очень важна для меня, и я совершенно серьёзен в своих намерениях. Я использовал неверные термины, не знаю, как объясниться по-другому, чтобы не смутить и не расстроить тебя…

— Тогда давай оставим этот разговор на другой раз.

— Ты больше не сердишься?

— Не сержусь. Надеюсь, и ты тоже — на эти глупые примеры с игрушками…

— Что ж, это обидно, но я сам дал тебе повод так думать... Хорошо, что мы объяснились. Предупреждаю: я так просто не отступлюсь! Я докажу тебе, что ты очень многое теряешь, сохраняя эту глупую дистанцию между нами!

Можешь доказывать что угодно, Икки, но только не моей Ханаби! Я этого не допущу!

* * *

Так как вчера мы испугались армейской выправки Ваки-сана, Ханаби набралась храбрости попросить отгул только сегодня вечером, после закрытия кафе. Она осторожно постучала в дверь кабинета управляющего и заглянула внутрь.

Весь кабинет был увешан мотивирующими и агитационными плакатами, а ещё фотографиями каких-то людей в форме… Рядом со столом высился стеллаж, и на одной из полок ровным рядом расположились книги, на корешке которых можно было прочесть: «Кафе — это поле битвы». Сам управляющий склонился над столом и изучал схему расположения столиков в кафе, непрерывно чертя карандашом линии и надписи. Он даже не поднял голову, когда Ханаби скромно встала в дверях и вежливо кашлянула.

— Вака-сан, мне нужно кое-что обсудить с вами.

— Присаживайся, — не отрываясь от своего занятия, сказал он и указал на стул рядом с собой.

Ханаби присела на самый краешек. Я с интересом уставился на схему. Кажется, он вычерчивал оптимальное расположение столиков. Внезапно Вака-сан резко выпрямился и повернулся к девушке.

— Обстановка, Ханаби! Никогда не забывай тщательно продумать расположение всех объектов на поле. Я заказал шесть растений, и теперь нам нужно максимально эффективно их разместить. Взгляни хорошенько на схему и скажи, что думаешь!

Мы старательно изучили схему. Вака-сан хотел разместить парочку растений у входа, ещё парочку у стойки, а пятое и шестое… нигде не нарисовал! Ханаби тоже заметила это.

— Все растения одинаковы, Вака-сан?

— Верный вопрос. Все шесть растений парные. Два у входа — фикусы Бенджамина. У стойки — бамбук. Ещё два — комнатный папоротник. Все эти растения прекрасно очищают воздух и подходят для размещения в кафе. Куда лучше всего поставить папоротник?

Свободного места в кафе мало. Куда приткнуть ещё два растения к четырём уже расставленным на схеме — сложная задача.

— Может быть, не обязательно размещать оба в зале? — предложил я.

«Да, Орион, наверное, это единственный выход! Но на кухне они явно будут лишними, Шин разворчится…»

— Мне кажется, лучше всего поместить один папоротник сюда, — она показала управляющему на схеме самое неиспользуемое место за стойкой, в углу, где растение никому бы не помешало. — А второй — в ваш кабинет.

— Хм! Очень хорошее решение! Спасибо за помощь. У тебя был какой-то вопрос ко мне?

Управляющий смягчился и не наругал нас! Ещё одна победа!

— Я хотела попросить у вас отгул на пятницу. Семейные дела… Отработаю в другой день.

— Не беспокойся об отработке. Уладь все дела в семье с честью и достоинством истинного работника «Meido no Hitsuji»! И не забывай следить за здоровьем. Чтобы как штык была на посту в субботу утром! Свободна!

— Есть, сэр!

 

Теперь оставалось только не забыть упомянуть об отгуле Икки, чтобы он не беспокоился. Что мы и сделали по дороге домой. Реакция Икки порождала ещё больше вопросов о том, что же происходило между ним и другой версией Ханаби…

— Отгул? Семейные обстоятельства? Что случилось, Ханаби? — накинулся он на нас с вопросами, как только девушка рассказала ему об этом в «особом месте встречи».

— Ничего страшного. Мне просто нужно съездить к родителям домой.

— К родителям, — повторил Икки, не собираясь успокаиваться. — Неужели ты уже всё решила?

Что она могла решить и как это касалось Икки? Как всё сложно… Вот бы я мог сам читать мысли или наделять такой способностью других!

— Не решила, — выкрутилась Ханаби, тоже терявшаяся в догадках. — Позже я всё тебе объясню.

— Хорошо. С нетерпением буду ждать этого момента, — смирился Икки.

 

Дома я спросил Ханаби, что она подразумевала под фразой «Позже я всё тебе объясню».

— Мы не можем вечно прятаться за уклончивыми фразами, Орион. Икки слишком настойчивый и внимательный, рано или поздно он сам заставит меня честно признаться, что со мной не так. Лучше всё рассказать ему — как ты рассказал Кенту в прошлый раз.

— Да, наверное, ты права… Так мы избежим недоразумений и приставаний с его стороны.

— Ещё я хочу понять, что скрывала от него другая Ханаби — и почему. Если оно похоже на то, с чем мы столкнулись в мире Томы: анонимные угрозы, странные девушки…

— …то понятно, почему ты так хотела попасть сюда. Помочь другой себе и Икки!

* * *

В пятницу утром мы встретились с Тоширо-саном в общем коридоре. Он сразу предупредил, что кафе, в котором они с Укио запланировали встречу, находится далеко — нужно ехать на автобусе. Но мы были готовы ко всему. К тому же, нам только на пользу, что это место далеко — меньше шансов встретиться с кем-то из знакомых и попасть в неловкую ситуацию.

На всякий случай я тщательно запомнил дорогу и номер автобуса — вдруг Ханаби никогда не была в тех краях.

В кафе мы пришли первые. Тоширо-сан выбрал столик в углу и предложил Ханаби заказывать всё, что она только пожелает, пока мы ждём Укио. Но та лишь выбрала себе чёрный чай.

Укио прибежал минут через десять.

— Прошу извинить меня за опоздание! — тут же обратился он к вставшему для приветствия Тоширо-сану.

Ханаби тоже встала. Тут-то он и обратил на нас изумлённый взгляд.

— Укио-сан, это моя ассистентка, о которой я говорил вам в четверг, — Тоширо-сан истолковал его изумление по-своему.

— Ассистентка? Да, вспомнил…

Ханаби переняла его тактику «никого не знаю» и тоже сделала вид, что видит Укио впервые.

Когда все уселись, Тоширо-сан начал интервью. Он спрашивал самые разные вопросы: об увлечениях Укио, о последних работах, планах на будущее и т. д. Ханаби усердно записывала их беседу, и у неё получалось довольно хорошо. Сказывался опыт записи лекций в университете.

Как сказала сама Ханаби, присутствие на этом интервью могло помочь ей вспомнить что-нибудь о своём прошлом. Но мы услышали мало нового: она и раньше помнила, что Укио родился и жил в Кобе, но из-за работы родителей уехал из Японии ещё ребёнком и вернулся всего лишь весной этого года.

Я наблюдал за ним и пытался понять, какая личность сейчас перед нами. По манере держаться он походил на «добрячка Укио», но кто его знает… Мне ни в коем случае нельзя терять бдительность. Вдруг он притворяется.

Наконец, Тоширо-сан задал все свои вопросы, оплатил счёт и собирался уходить. Ханаби передала ему записи, и он поблагодарил её за помощь.

— Тоширо-сан, идите без меня, я задержусь немного.

— Хорошо. Укио-сан, спасибо ещё раз за сотрудничество. Как только выйдет номер с вашим интервью, я обязательно пришлю его вам.

Он ушёл, и за нашим столиком повисло молчание.

Укио скинул маску Фомы Непомнящего.

— Не может быть. Ты действительно работаешь в его журнале?

— Нет. Я хотела встретиться с тобой и уговорила его взять меня на интервью в качестве «ассистентки».

— Ханаби, зачем…

— Ты не сдержал своё обещание.

— Я хотел бы быть рядом с тобой. Но я не могу позволить тому… тому ублюдку снова красть моё время и причинять тебе боль! Тебе лучше держаться в стороне.

— Но Укио! Я не могу обойтись без твоей помощи и твоих знаний! Мне одиноко, я ничего не знаю о том, что происходит вокруг меня…

— Объясни, как ты оказалась именно в этом мире?

— Я подумала, что здесь есть что-то важное… И не ошиблась. Здесь творятся странные вещи с моими друзьями…

— С кем ты встречаешься?

— С Икки.

Укио тяжко вздохнул.

— Понятно. Если ты не против, я хотел бы выйти отсюда на свежий воздух.

 

Мы вышли на улицу.

— Слушай внимательно. У Икки есть фан-клуб. Его возглавляет девушка по имени Рика. Если ты встречаешься с Икки, это значит, что ты вступила в фан-клуб и легко отделаться от него не можешь. Подробностей я не знаю, но если ты не подчиняешься их условиям, они начинают преследовать тебя. Рика — опасный и хитрый человек. Избегай её и других девушек-фанаток.

Про фан-клуб что-то говорил и Тома.

— Но что за фан-клуб? Что они делают? — спросила Ханаби.

— У них есть особые правила, но я смог вычислить лишь основные. Во-первых, девушка, вступающая в фан-клуб, может встречаться с Икки не больше трёх месяцев. Во-вторых, Икки не принадлежит ей полностью, другие имеют право проводить с ним время, и она не смеет вмешиваться. Сам Икки ничего не знает об этих правилах и списывает всё на свою неудачливость и «прόклятую способность».

— Это отвратительно! Они же просто используют его!

Укио пожал плечами.

— Он сам позволил опутать себя сетью, не уделив клубу должного внимания. Знал бы он, что творят Рика и её приспешницы с неугодными девушками…

— Мы должны помочь Икки! Нужно вывести их на чистую воду.

— Не спеши. Ты не знала, что вступила в этот клуб и согласилась следовать их правилам. Возможно, ты уже нарушила что-то, и вскоре они начнут действовать против тебя.

— Если я ничего не сделаю, Икки будет страдать всю жизнь и окончательно разуверится в людях, дружбе и любви! Мы не можем оставить всё как есть!

Он печально посмотрел на неё.

— Не всегда твои действия могут привести к желаемому результату. Но так и быть, я помогу тебе. У меня есть кое-какие идеи…

Не дослушав, Ханаби бросилась обнимать его прямо посреди улицы.

— Укио, спасибо тебе! Ты такой замечательный!

Он очень смутился и покраснел.

— Ради тебя я сделаю что угодно… Только, пожалуйста, отпусти меня…

— Извини… Я так рада, что ты согласился! Что ты придумал?

— Наверняка ты уже знаешь, что вам предстоит поездка с девятнадцатого по двадцать первое августа в Шинано. Там тебя поджидают опасности, но можно обернуть всё в свою пользу. Я поеду вместе с тобой и помогу разоблачить Рику.

Поездка? Мы первый раз о ней слышали. Ханаби решила промолчать о нашем незнании.

— Как ты планируешь разоблачить её?

Укио не ответил. Вместо этого он остановился и схватился за голову. Да что ж такое! С ним невозможно спокойно поговорить.

— Снова… Тебе стоит уйти как можно быстрее, я нехорошо себя чувствую. Позже я найду тебя... Да, и ещё мне нужно передать тебе…

Его взгляд изменился, стал более жёстким.

— Ханаби, пора! — крикнул я.

Но не успела она сделать и шагу, как была схвачена «мерзавцем Укио».

— Куда-то торопишься, прелестная куколка?

— Опять ты! Хватит красть его время! — Ханаби вырвалась, и он не стал ловить её снова.

Фух. Надо уходить.

— Как ты посмела обмануть меня и бросить умирать в полном одиночестве?

— Я не собираюсь играть с тобой ни в какие игры и никогда не говорила, что хочу!

— У меня тоже пропало всякое желание после твоей выходки.

Ханаби бросила на него неприязненный взгляд и быстро зашагала прочь. В её сумке завибрировал телефон. Звонил Икки. Уже было два часа дня.

Этот негодяй и не думал отвязываться, шёл рядом, ни на шаг не отставая.

Долго игнорировать Икки было нельзя. Ханаби всё же приняла вызов.

— Как дела? Я не отвлёк тебя? Отошёл на обед и решил позвонить тебе.

Укио с интересом наблюдал за нами и пытался прислушаться.

— У меня всё хорошо. Уже иду на станцию, чтобы ехать домой.

— Отлично! Береги себя и будь осторожна. Созвонимся вечером.

Ханаби убрала телефон, и тут же мы услышали замечание от того, кого никто не спрашивал:

— Теперь Икки. Ты решила заглянуть ко всем, чтобы выбрать, кто тебе нравится больше? О, прости, не только тебе. Вам, сколько бы вас ни было в этой очаровательной головке.

И как он определил, что это Икки, если Ханаби не озвучивала при нём имени и не подавала никакого знака? Ей тоже не нравились его приставучесть и ехидные комментарии.

— Твои оскорбления мне надоели! Я иду домой!

— Так я угадал? Мне тоже отведено место в твоём списке посещений?

Специально провоцирует! Не слушай его, Ханаби, просто уходи.

Но вместо этого она не слушала меня… Резко остановилась и ответила ему, переполненная обидой и раздражением:

— Что бы ты ни вообразил в своём насквозь прогнившем сознании, я попала сюда не ради низменных и пошлых вещей! Не суди о других людях по себе.

— В отличие от тебя, дорогая, я всегда отдавал предпочтение одной и той же девушке.

— Сколько миров ты посетил? Где-то, возможно, тебе нравился кто-то другой, не я. Но ты не прислушивался к желаниям и чувствам других своих версий. Ты слишком эгоистичен для этого и привык всё подстраивать под себя. Ты ни во что не ставишь даже желания своей основной личности!

— Твоя ненаглядная «основная личность» — сам эгоист и двуличный лжец, каких ещё поискать. Он начал. Он первый стал ломать собственную судьбу, наплевав на мнение своих двойников. В прошлый раз я пытался раскрыть тебе глаза, но ты не пожелала оставаться, чтобы убедиться в моих словах. Смерть везде поджидает тебя. Как думаешь, зачем он прошёл такое множество миров и до сих пор не может остановиться? Он умирал вместо тебя. И собирается повторить этот «великий» подвиг столько раз, сколько ему позволят.

Кошмар. Неудивительно, что его рассудок пошатнулся. Но кто и зачем помогает ему в этих самоубийствах?

Ханаби теперь переживает за свои версии больше, чем за саму себя, а тут… полная противоположность. Я никогда не задумывался об этой стороне наших перемещений.

— Неужели это правда… Нет, я не могу верить тебе!

— Не можешь? Скоро ты сама во всём убедишься, — Укио гадко улыбнулся. — Или спроси его как-нибудь сама.

Он развернулся и ушёл, оставив нас переваривать услышанное.

 

«Орион, пожалуйста, доставь нас домой. Мне нужно подумать и успокоиться».

Зря Ханаби не послушала меня и продолжила перепалку с этим демоном во плоти! Да и я хорош — надо было взять контроль на себя и удирать поскорее. Но то, что мы узнали… Мне тоже стоит подумать об этом.

Как же мне не хватает советов и опыта господина Нила… Наверное, он уже и не надеется, что я вернусь к нему.

В субботу утром Ханаби всё ещё пребывала в тяжких раздумьях. Мы не обсудили вчерашний разговор, но я не хотел заикаться об этом первым.

— Может, не стоит сегодня идти на работу? Если они заметят, какая ты бледная и уставшая, мы наслушаемся замечаний…

— Нет, Орион, всё же лучше пойти. Управляющий был так добр ко мне, дал отгул без отработки…

— Давай пойду я, а ты отдохни немного!

 

Позавтракав, я начал собираться. Внезапно раздался звонок в дверь. Интересно, кто это? Икки бы сначала позвонил на мобильный.

С опаской я посмотрел в дверной глазок и только потом, увидев, что там никого нет, открыл дверь. На полу лежала какая-то коробка с запиской сверху. Я поднял их.

— Орион, потом будешь смотреть, скорее беги за тем, кто подбросил её!

— Но зачем?!

— Кажется, это Укио!

Пришлось закидывать коробку домой и бежать к лестнице. Я облокотился о перила и глянул вниз, но никого не увидел. Ханаби снова одернула меня и поторопила.

На улице тоже никого не было. Укио исчез, как обычно любил это делать. Да я и не хотел бы с ним сейчас встречаться…

Мы вернулись домой, чтобы изучить содержимое коробки. Там лежал электрошокер. К нему прилагалась записка:

 

Надеюсь, с тобой всё в порядке, и вчера ты спокойно добралась до дома. Что бы другой ни наговорил тебе — не верь ему, он любит искажать факты. Ни в коем случае не ищи меня сама, это опасно. Встречусь с тобой позже, когда у тебя будет выходной (я знаю твоё расписание, не беспокойся).

Всегда носи с собой электрошокер, и если понадобится — применяй его в том числе и против меня.

Укио

 

Всё-таки он заботится о нас! Но в то же время… Трудно определиться, как же я к нему отношусь.

* * *

На работу мы успели вовремя. Вака-сан тут же потащил меня смотреть новые растения, которые привезли вчера. Благодаря этому небольшому озеленению в кафе действительно стало уютнее.

Днём неожиданно пришла Сава. Сначала я растерялся и не знал, о чём с ней говорить. Работала ли она здесь? Кажется, нет.

— Какая прелестная горничная! Можно сфотографироваться с вами или взять автограф?

— Эм-м, Сава?.. — я её подход не понял.

— Ха-ха, какое серьёзное и удивлённое у тебя лицо! Я просто шучу. Ты очень милая в этом наряде, Ханаби. Как здорово, что я решила заглянуть на эту твою работу, всегда было интересно узнать, как устроены кафе с горничными и дворецкими.

Точно, она здесь не работает. Я усадил её за один из свободных столиков, чтобы управляющий ничего не заметил.

— Я тоже рада, что ты пришла, но наш управляющий не очень приветствует долгие разговоры с клиентами…

— О, я забежала всего на пару минут! Если честно, мне ещё интересно взглянуть на твоего…

Рядом с нашим столиком нарисовался Икки. Так бесшумно, что даже я не заметил.

— Ханаби, это твоя университетская подруга? Сава, кажется?

Сава тут же повернулась к нему, но Икки встал к нам вполоборота и устремил свой взгляд на фикусы у входа.

Я представил Саву и Икки друг другу.

— Очень приятно познакомиться, Сава-сан. Пойду переговорю с управляющим кое о чём, а вы пока спокойно поболтайте.

Он решил помочь и не стал использовать свой «охмуряющий взгляд»! Подозрительно...

Сава, тоже сбитая с толку, проводила его задумчивым взглядом.

— Какой у тебя странный молодой человек, Ханаби. Я очень беспокоилась о тебе, ну знаешь, эти слухи вокруг него… Но он ведёт себя совсем не так, как я ожидала! Я слышала, что он обходителен и добр с девушками, но на меня даже не взглянул! Неужели я такая отталкивающая…

— Икки не хотел обидеть и задеть тебя, он старается для нас, чтобы мы спокойно обсудили свои дела. Вот, даже отвлёк на себя внимание управляющего. Что за слухи ты имела в виду?

— Он бросает девушек, как только переспит с ними, и флиртует со всеми подряд, ни к кому не относится серьёзно. Этот слух звучит наиболее правдоподобно, поэтому я так волновалась за тебя… И ещё говорят, что его взгляд обладает каким-то «гипнотическим» эффектом, но я ничего не заметила.

— Потому что он не смотрел тебе прямо в глаза…

— Вот как! Значит, ты думаешь, что это правда? А на тебя это действует, Ханаби?

— Нет, но я видела, как действует на других, поэтому верю словам Икки.

— И всё-таки… Скажи, он не обижает тебя? Не играется с твоими чувствами?

— Не переживай, Сава. Мы нравимся друг другу. Все эти слухи преувеличены.

Да уж, не испытываю особого желания оправдывать его в чьих-либо глазах, но Икки — неплохой парень, особенно, когда не лезет к Ханаби со своими шуточками. И он беспокоится о ней, старается помочь. Так что я уже и сам готов поверить, что слухи, упомянутые Савой — бредни завистников.

— Ты меня успокоила… Но будь осторожна!

Потом Сава рассказала о каких-то событиях в университете, но я не очень понимал, о чём речь, поэтому просто сидел и поддакивал. Уходя, она договорилась со мной встретиться в пятницу. Интересно, для чего? Может, обычная встреча подруг…

После работы я поблагодарил Икки за его внимательность.

— Пустяки, — отмахнулся он. — Понимаю, прежде всего она хотела увидеть меня вживую… Я словно диковинный зверь в зоопарке.

— Нет, ты ошибаешься. Она навестила меня и хотела посмотреть, где я работаю.

— Давай сменим тему. Как ты встретилась с родителями? Хорошо провела время?

Ханаби, конечно, говорила, что нужно ему во всём признаться, но сейчас неподходящее время. Я уклончиво ответил, что всё хорошо, родители живы-здоровы. Его этот ответ не устроил, но настаивать на подробностях он не стал.

* * *

В понедельник Вака-сан торжественно собрал всех перед открытием и объявил, что один из работников вернулся в наши ряды после долгого отпуска. Это оказалась Минэ, и она снова вела себя странно…

Когда мы (Ханаби уже отдохнула и действовала сама) остались в подсобке, чтобы переодеться, она подошла к нам и с недовольством в голосе сказала:

— Все ещё отказываешься переспать с ним? Это его не удержит, глупая! Поскорей бы уже эти три месяца закончились… Со мной ему будет лучше!

Ханаби огорчилась, видя, как изменилась Минэ. Люди так легко теряют голову из-за способности Икки! Тот, кто дал ему эту силу — безответственный негодяй. Или, может быть, боги плохо понимают людей и их желания… Но почему он не остался и не приглядел за человеком, которому помог? Нил-сама никогда бы так не поступил.

— Как ты смеешь говорить такие вещи! — с горечью воскликнула Ханаби. — Икки — не вещь и не бесчувственная игрушка! Он сам решает, кто ему нравится и с кем бы он хотел встречаться. И я — тоже. Это наш личный выбор. Посторонних он не касается.

Минэ растерялась, видимо, не ожидая отпора от Ханаби, но быстро спохватилась:

— Ах так! Личный? Хорошо! Сегодня же я предложу Икки выбор. Посмотрим, что он скажет!

— Минэ… — Ханаби хотела её вразумить, но та не слушала.

— Не надо учить меня, как себя вести и что делать, сэмпай. Я не сдамся. Икки будет моим!

Весь день она косо поглядывала на Ханаби, а после работы пристала к Икки с какими-то фотографиями со своего отпуска. Он не смог от неё отделаться и намекнул Ханаби, что та может не дожидаться их в кафе, а идти к месту встречи.

Сам он явился туда через полчаса после нас.

— Могу я спросить, что вы с Минэ делали? — сразу же обратилась к нему Ханаби.

— Конечно. Думаю, тебе стоит узнать… Она предлагала мне бросить тебя и начать встречаться с ней. Сказала, что с ней будет веселее. Что она не такая скромная и строгая… Конечно же, я отказал ей. Вздорная девица… Может, она шутила, но она не единственная. Почему они так хладнокровно предлагают мне себя, зная, что у меня уже есть девушка?..

— Такое происходит давно? Ты не замечал вокруг себя странных вещей?

— Я не хочу слишком много думать об этом. Мне противно…

— А что ты можешь сказать о Рике?

— Рике? Почему ты так внезапно вспомнила о ней? Должно быть, из-за клуба… когда она создала его, стало спокойнее.

— Ты правда думаешь, что стало спокойнее? Мне кажется, это неправильно — создавать такой клу...

— Мне он не мешает, — отрезал Икки. — Довольно об этом. Идём домой.

Думаю, насчет «не мешает» Икки соврал. Непонятно, почему он уходит от темы и не хочет обсуждать это с Ханаби.

 

Поздно вечером он затеял переписку по телефону:

Икки: Извини, что был резок, но разговор с Минэ вывел меня из себя. Можно спросить один вопрос? Он странный, но не даёт мне покоя.

Ханаби: Да, спрашивай.

Икки: Ты бы призналась парню, который тебе нравится, если бы знала, что у него уже есть девушка? Стала бы встречаться с ним, если бы это значило украсть его у другой? Я сам никогда не был в такой ситуации… Не знаю, как поступил бы.

Ханаби: Нет, я бы не призналась. Зачем рушить чужое счастье? Это эгоистично.

Икки: Да, ты права. Спасибо за такой честный ответ, мне стало легче.

Но если ему стало легче, то нам — нет. Ханаби мучило прошлое. Собственные поступки, разговоры с Укио и чувства к нему. Нам точно не место в этом мире. Но мы здесь — так выбрала она сама.

* * *

На следующий день мы пришли на работу довольно рано, потому что Ханаби не могла заснуть и ворочалась всю ночь. И, кажется, не одни мы страдали бессонницей: Шин уже сидел в подсобке мрачнее тучи. Увидев нас, он буркнул под нос приветствие и продолжил сидеть, насупившись. Оживился он только с приходом Икки. Тот, как всегда по утрам, был бодр и весел, в отличие от нас — хмурых и невыспавшихся.

— Доброе утро! Хотя по вашим лицам заметно, что нет. Ну же, приободритесь. Сегодня чудесный летний день, на улице тепло, небо безоблачное и чистое!

— Икки, опять ты не можешь уладить свои дела? — раздражённо бросил Шин, отмахнувшись от его оптимистических восклицаний.

— А ты опять пристаёшь с утра пораньше… Ну, что на этот раз я сделал не так, господин заместитель?

— Ночью Минэ разбудила меня своим истеричным звонком: «Ох, Икки отверг меня! Я не приду на работу завтра, прикрой меня».

— О боги…

— Сколько ещё девушек-работниц так будут приходить и уходить? Клиентов много, а нас больше не становится! Это уже не смешно. Почему я один должен разгребать последствия? Я не выспался!

— Шин, успокойся…

— Твоя способность — палка о двух концах. Один из этих концов начинает перевешивать другой, и, уверяю тебя, это не лучший конец!

— Ладно, я понял, угомонись. Ты же знаешь Минэ: она не из чувствительных, близко принимающих всё к сердцу людей. Она не уволится.

— Возможно. Но сегодня она не пришла, а это значит, что днём в самый пик опять будет завал!

— Женские капризы… Завтра вернётся. Мы справлялись целый месяц без неё, ещё один день переживём.

— В следующий раз отшивай их помягче.

— Я и так был предельно мягок и обходителен!

— Значит жёстче, чтобы у них не оставалось надежды!

Пришёл грозный управляющий:

— Чего расселись, бездельники? Открытие через пятнадцать минут! Где четвёртая?

Шин тихо выругался и встал.

— Её сегодня не будет, Вака-сан. Она позвонила мне ночью и попросила отгул.

— В мой кабинет, живо! Остальные — приведите себя и кафе в порядок. Пятнадцать минут!!

* * *

То ли из-за усталости, то ли из-за слов Шина про завал мы еле отработали этот день и вечером были выжатые, как лимон. На месте встречи с Икки внезапно обнаружился Кент. Мы заметили его ещё издали, но когда подошли, он не сказал ни слова и вообще вёл себя так, будто мы незнакомы. Ханаби решила, что самое разумное — не вступать с ним ни в какие диалоги и просто дождаться Икки.

Тот пришёл удивительно быстро — всего лишь через десять минут после нас.

— Я почти не опоздал… О, Кент, какие люди!

— Давненько не виделись, Иккю.

— Раз ты здесь, время пришло!

Опять это двое странно ведут себя!

— Я разработал абсолютное оружие, с помощью которого наконец-то сокрушу тебя! Будь готов пасть ниц передо мной! — воскликнул Кент, роясь у себя в карманах.

— Абсолютное? Ну-ну. Похоже, мне не удастся сбежать. Ханаби, отойди-ка в сторонку, вот сюда. Ну, Кент, пробуй свое оружие.

Тот всё ещё изучал содержимое своих карманов.

— Я потратил на него столько времени, исследований… Теоремы и доказательства… Бессонные ночи… Так, это не то… Оно и тебя лишит покоя!.. Даю тебе время распрощаться со всем, что тебе дорого!

— Уже страшно. Похоже, ты серьёзно настроен.

Наконец, он вытащил какие-то листки и чуть ли не запустил их все прямиком в Икки, но тот ловко поймал их и собрал в стопку. Мы мудро рассудили, что лучше в это безумие не вмешиваться.

— Ханаби, это мой лучший друг Кент. Хотя правильнее сказать: плохой друг.

— Рада познакомиться, — спокойно ответила Ханаби.

— Мы извечные соперники, так правильнее.

— Ты считаешь меня своим соперником? Какая честь! Ханаби, я рассказывал тебе о нём. Помнишь, тот идиот с кафедры математики в моём вузе?

— Эй!

— Что? Ты изучаешь математические науки уже не первый год, выбился в аспиранты, но до сих пор дурачишься, как ребёнок. Точно идиот.

— Между прочим, я провел бесчисленное количество часов, составляя это задание для тебя! Его можно назвать «математическим оружием» — я разработал его так, чтобы оно принесло тебе максимальный урон в виде морального истощения и бессонницы!

Тайна их подозрительных дуэлей раскрыта…

— Кент, серьёзно?! — Икки с интересом вгляделся в бумажки. — Мне нужно изучить его поближе. Идём ко мне. Ханаби, ты с нами. Кто-то ведь должен вызвать скорую, если я свалюсь с приступом…

Добрались до жилища Икки мы довольно быстро — как и все остальные, он жил в том же районе, недалеко от университетов и кафе. У него был не целый дом, как у Кента, а квартира, но большая квартира — гораздо просторнее, чем у Ханаби.

Везде царили чистота и порядок: никаких лишних вещей, всё прибрано по местам, однозначно не скажешь, чем увлекается владелец… Естественно, Ханаби сразу привлекли две картины, выделявшиеся из общей обстановки. На них было невесть что намалёвано! Какие-то хаотичные абстракции сплетались в пёстрые разноцветные клубки, напоминающие что-то и одновременно вообще ни на что не похожие.

Кент наблюдал за нами с улыбкой.

— Она с таким интересом всё разглядывает. Не была у тебя раньше?

— О да, это её первый раз.

— Похоже, наконец-то появилась женщина, которую ты не можешь завоевать.

Ханаби обернулась к ним.

— Кент-сан, вы помогаете ему вести статистику?

Тот удивлённо нахмурился, но ничего не сказал.

— У меня ещё есть три недели, между прочим! Не спеши с выводами, Кент.

— Я вижу, у вас прекрасно идёт разговор и без меня, — возмущённо сказала Ханаби и направилась к входной двери. Правильно! Будут знать, как вести неуместные разговоры и обсуждать человека в его присутствии!

— Полагаю, Иккю, через три недели ты придёшь ко мне рыдать в жилетку.

— Кент, иди к чёрту! Ханаби, подожди! — Икки погнался за нами. — Мы просто шутим.

— Очень несмешно.

— Понимаю, но Кент совершенно не знает чувства меры. Он говорит всё, что только взбредёт ему в голову — и я заражаюсь от него этой манерой общения, когда мы вместе. Прошу, будь снисходительна к нам.

— Ладно. Но в следующий раз я уйду!

Пока Икки заваривал кофе на кухне, мы остались с Кентом в одной комнате. Мне кажется, в прошлом мире он был добрее. Странный человек, очень странный!

— Вы не ответили на мой вопрос, Кент-сан.

— Ты подметила верно: я веду статистику, но занимаюсь этим только ради собственного удовольствия. Мне интересна способность Иккю, её социальные и психологические воздействия на окружающих. Он рассказывал, что ты учишься на психолога. Тебе, должно быть, это тоже интересно.

Не в таком виде! Мы просто хотим понять, что происходит и как нам помочь Икки.

— Не интересно, — ответила Ханаби. — Икки — мой парень, а не подопытный кролик.

Кент ненадолго задумался.

— Я понял тебя, хотя слова ты использовала неверные. Я не ставлю над ним опыты. Объясню на примере: ты завела дружбу с представителем инопланетной цивилизации. Вы — друзья, но в то же время вам интересно изучить особенности поведения друг друга, образ мыслей, культуру и прочее. Я смотрю на Иккю в подобном аспекте. Мне интересно изучать его способности, но это нисколько не умаляет нашу дружбу.

— Спасибо за столь подробное объяснение.

— Кстати, ты меня тоже заинтересовала. Мне захотелось взглянуть на девушку, что заставляет Иккю страдать. Ты выглядишь невероятно обыденно.

— В каком смысле?

— Все его предыдущие пассии были весьма… экстравагантны. Тебе понравились эти картины? Ты их долго рассматривала.

— Не то чтобы… Я просто пыталась понять, что на них изображено.

— Лучше не пытайся. Их подарила Иккю одна художница, с которой он раньше встречался.

Мда, теперь понятно, что Кент имеет в виду…

— Да, они все экстравагантные и яркие женщины, — продолжил Кент, — но, в общем-то, все походят друг на друга. Не удивительно, что Иккю захотелось разнообразия.

— Кент-сан, вы и вправду всегда говорите, что у вас на уме, даже не задумываясь, заденет ли это окружающих…

Он снова нахмурился.

— Не вижу смысла прятать честное мнение за ужимками и недомолвками.

— Но ваши слова могут задеть или обидеть кого-нибудь!

— Кого-нибудь, кто не может взглянуть правде в глаза и спокойно выслушать точку зрения своего оппонента? Не огорчусь из-за этого.

Тут пришёл Икки с подносом и тремя чашками кофе, избавив нас от необходимости что-то доказывать Кенту.

Мы ещё немного посидели (я боялся, что Ханаби устанет от этих невыносимых личностей, но всё обошлось), а потом Кент засобирался домой. Ханаби хотела ускользнуть вслед за ним, но Икки быстро закрыл дверь чуть ли не перед её носом!

— Куда спешишь?

— Уже поздно, Икки, я хочу домой.

— Можешь остаться на ночь, я буду только рад, — он плотоядно улыбнулся.

— П-пожалуй, не сегодня, — смутилась Ханаби.

— Я серьёзно. Можешь оставаться, и не только на одну ночь. Мы можем жить вместе!

— Думаю, для этого ещё рановато…

— Рановато? Три недели осталось.

Опять он заладил про три недели! Погодите. Если он имеет в виду, что им встречаться три недели, то почему предлагает пожить вместе? Какой в этом смысл? Здесь что-то не так!

«Орион, я сейчас же с ним объяснюсь, и мы всё узнаем!..»

— Давай, я тебя подстрахую на случай, если ему в голову придут нехорошие намерения!

Она строго посмотрела на молодого человека.

— Икки, мне нужно рассказать тебе одну важную вещь…

— Твой тон пугает меня… Но я готов всё выслушать. Присядем?

Мы снова сели на тот же самый диван, где недавно пили кофе вместе с Кентом.

— Сначала я хотела бы спросить тебя о твоей способности. Как ты её получил?

— Рассказывать особо нечего. Это случилось, когда я ходил в начальную школу. Однажды я увидел падающую звезду и загадал желание. Не помню точные слова… Я хотел быть популярным у девочек. Вскоре моё желание исполнилось, но я быстро понял, что потратил его зря. Нужно было загадывать что-то более существенное, значимое и полезное. Но что поделать, я был всего лишь глупым ребёнком…

Не падающие звёзды исполняют ваши желания, а боги. Хотел бы я взглянуть в глаза тому мерзавцу, что решил подшутить над Икки в детстве! Так дела не делаются!

— Тогда ты поверишь в то, что я расскажу. Надеюсь… Это касается в том числе и прошлой пятницы. Прости, я обманула тебя. Я не ездила к родителям.

Его дружелюбие мгновенно улетучилось.

— Так. Интересно. И где же ты была?

— Я всё объясню по порядку…

* * *

Ханаби рассказала ему, что она — не та, за кого он её принимает. Конечно, об открытой нами возможности перемещаться между мирами она умолчала. Как и обо мне. В представлении Икки мы теперь были другой версией девушки — из параллельного мира — которая не знала, как и зачем она пришла сюда. В пятницу она специально взяла отгул, чтобы узнать этот мир получше и найти в нём как можно больше отличий от своего собственного. Найти способ вернуть всё на свои места.

— И я думаю, у всего есть объяснение, — закончила она рассказ. — У вас были недомолвки? Возможно, я здесь именно для того, чтобы помочь вам. У меня иной образ мыслей, я жила в других условиях, но я — всё та же Ханаби.

Икки сидел в мрачном молчании.

— Где настоящая? — глухо спросил он. — Как ты её заменила?

— Не знаю. Я просто проснулась на её месте. Но не переживай — я чувствую, что с ней всё в порядке. Она вернётся, как только я уйду. Я пока не знаю, как это сделать, но обещаю, что найду способ!

— Ты похожа на доппельгангера из европейской литературы девятнадцатого века. Но я пока не решил, можно ли тебе доверять. Сколько ты уже здесь? Хотя погоди, я сам знаю ответ. С первого августа.

— Верно…

«Орион, может, я сказала что-то не так? Я беспокоюсь…»

— Просто дай ему время всё осознать. Я бы тоже огорчился на его месте.

Но… Кент, например, воспринял всё спокойнее и не поднимал вопросы о доверии. Не нравится мне всё это.

Икки снова заговорил:

— Спасибо, что рассказала. Ты — честная девушка, я очень ценю это. Я вспоминал наши разговоры с первого августа и твою манеру держаться. Наверное, мне стоит попросить прощения за свою излишнюю настойчивость.

— Всё в порядке. Ты не знал, с кем говоришь.

— Да, не знал! Но хочу узнать. Надеюсь, ты дашь мне такую возможность. Потому что, кажется, ты более откровенна со мной, чем «настоящая» Ханаби.

Полная боевая готовность! Речи этого парня достигли критической отметки по шкале странности!

— Куда ты клонишь, Икки?

— Пожалуйста, не бойся. Я не собираюсь делать с тобой ничего плохого. Ханаби была (и сейчас остаётся) очень важным для меня человеком. Я люблю её и хочу, чтобы она вернулась. И пока мы не выяснили, как это сделать, давай сохраним всё в секрете от остальных и будем вести себя, как раньше. Обещаю, что не буду позволять себе лишнего. Ты согласна?

— Да. Наверное, это лучшее решение в нашей ситуации.

— Значит, договорились.

Моё внутреннее чутьё подсказывает, что в его словах не всё чисто. Боевую тревогу отменять рано!

— Икки, ты часто говоришь о том, что нам осталось немного времени. Что это значит?

— В начале лета твой отец поставил тебя перед выбором: либо ты переезжаешь к нему, либо начинаешь самостоятельно оплачивать учёбу и съёмное жильё. Когда мы начали встречаться, я предложил тебе жить вместе — это проще, дешевле и приятнее. Но ты хотела всё хорошенько обдумать и окончательно решить в конце августа. Что же нам делать сейчас… не знаю.

Вот оно что… А я беспокоился, что он тронулся умом и привык к «трёхмесячным отношениям»! И теперь понятно, почему Ханаби так много работала — хотела скопить побольше денег на жизнь. Людям так неспокойно живётся… постоянные тревоги о будущем…

— Мы во всём разберёмся, Икки, — пообещала ему Ханаби. — Мне уже пора домой.

— Я провожу тебя.

* * *

Следующий день готовил для нас ничуть не меньшие испытания. Мы столкнулись с Рикой лицом к лицу и наконец-то узнали, кто же она, эта загадочная девушка, о которой предупреждал Укио.

Но сначала нам предстояло снова встретиться с неприветливой Минэ, вернувшейся на работу. Управляющий бушевал, отчитывал всех за любой чих, и её возвращение никак не смягчило его. На утреннем собрании он вещал о дисциплине, боевом духе и сплочённости коллектива.

Потом Минэ нашла минуту подойти к нам для «дружеского» разговора:

— Ах, на этот раз ты победила! Не знаю, как тебе это удаётся. Ну и пусть! Сегодня вы идёте смотреть фейерверки?

Мы понятия не имели ни о каких фейерверках.

— Минэ, послушай…

— Нет, ничего не говори мне, даже слушать не хочу! — она сделала вид, что заткнула уши. — Ох, и не завидую я тебе. Берегись, как бы тебя не растерзали эти змеи из клуба Рики. Для меня-то всё вышло лучше, чем я думала. Мы с управляющим и Шином тоже пойдём на фейерверки. У меня в руках сразу два красивых цветка, и никаких соперниц рядом нет!

Она отошла от нас, чрезвычайно довольная собой. Эх…

 

Вечером Икки тоже предупредил нас об этих фейерверках.

— Мы договаривались раньше, но ты, конечно, не могла знать об этом. Наденешь юкату?

— Наверное…

— Это будет восхитительное зрелище! Я заберу тебя в восемь, постараюсь не опаздывать.

В шкафу среди другой одежды действительно нашлась юката. Когда нам надоело ждать, мы вышли на улицу. Вокруг Икки опять собралась толпа!

Одна из девушек сильно отличалась от других. Она носила необычное, слишком вычурное платье и такую же шляпку к нему. Вот что имел в виду Кент-сан под словом «экстравагантный»…

Завидев нас, она отошла от основной группы девушек. В её взгляде легко читалась неприязнь. Зуб даю, это и есть Рика.

— О, посмотрите, кто удостоил нас своим присутствием, — сказала она, привлекая внимание остальных девушек. — Она настолько забылась, что вышла сюда сама. Как эгоистично с её стороны!

Ханаби с вызовом на неё посмотрела. Ох, не думаю, что нам стоит показывать им всем свой настрой. Не сейчас…

Икки освободился от назойливых поклонниц и подошёл к Ханаби.

— Почему ты не подождала, как обычно? Мы же договорились!

— Прошло много времени, Икки. Я устала ждать.

Он прикрыл глаза рукой.

— Объясню тебе потом. Рика, я обещал Ханаби, что мы посмотрим фейерверки вовремя. Мы уходим.

Угадал, это она!

Рика ещё раз бросила неприязненный взгляд на нас, пожелала «незабываемого зрелища» и гордо удалилась вместе со своей свитой.

Икки повернулся к нам.

— Если поспешим, то ещё успеем.

Он отвёл нас на крышу какого-то здания. Отсюда открывался неплохой вид, но часть представления мы уже пропустили.

— Что ты хотел объяснить?

— Ты знала о Рике и её клубе. Тогда почему действуешь так необдуманно? У нас с Ханаби был договор. Чтобы никто в клубе остро не реагировал на то, что мы встречаемся, она всегда дожидалась меня. Тебе не следует лишний раз показываться им на глаза. Эти девушки очень обидчивы.

— Икки, они просто пользуются твоей добротой, вот и всё!

— Просто делай то, что я прошу. Это важно, особенно с учётом твоих вчерашних объяснений.

Я обратился к Ханаби:

— Сейчас нет смысла говорить с ним об этом, он нас не поймет и не поверит. Ему нужно самому увидеть их истинные лица. Укио это и предлагал!

«Знаю. Наверное, я стала слишком импульсивной… Но меня так раздражает этот клуб и отношение самого Икки к нему! Не понимаю, о чём он вообще думает!»

— Наберись терпения. Мы обязательно разберёмся с ними.

«Спасибо за поддержку, Орион. Я возьму себя в руки…»

Икки она сказала, что действительно не знала всех тонкостей и впредь будет осторожнее.

* * *

В пятницу мы встретились с Савой. Как выяснилось (окольными путями), она тоже собиралась в Шинано с девятнадцатого по двадцать первое августа. Мы узнали, что эта поездка — съезд бильярдных клубов двух университетов. От клуба, в котором состоял Икки, собралось больше народу, примерно четырнадцать-пятнадцать человек. От университета Ханаби ехало всего трое.

Сава хотела встретиться с нами сегодня, чтобы вместе закупиться всем необходимым для поездки. Она очень много болтала… Но мы прекрасно проводили время! Не нужно было ни о чём волноваться. Мы с Ханаби расслабились впервые за долгое время.

 

Вернувшись домой, мы собирались пообедать и посмотреть что-нибудь по телевизору. Я весь день был в предвкушении! Долгожданный отдых!

Голос Ханаби вернул меня из страны грёз на землю.

— Орион, в холодильнике не осталось ничего съестного! Сходим в супермаркет рядом с домом.

Ханаби взяла с собой только кошелёк и поспешила в магазин, так как тоже устала и хотела прилечь отдохнуть. Она слишком торопилась и случайно столкнулась в дверях с выходящим из магазина человеком. Высоким молодым человеком, скрывающим глаза за фуражкой, кутающимся в подозрительный плащ, который Кент назвал бы «экстравагантным». При столкновении с Ханаби бутылки в его пакете дружно звякнули.

— Детка? Скоро я начну думать, что мы поменялись ролями, и теперь ты преследуешь меня!

Отдых? Расслабиться? О чём это я? Забудьте.

Ханаби осторожно попятилась. Лучше остаться без ужина, чем связываться с ним.

— Знаешь, мне эта беготня надоела, — неожиданно сказал Укио. — Хочешь — убегай хоть на другой конец города. Я не дошкольник, в догонялки с тобой играть не собираюсь.

— Тогда что ты делаешь в моём квартале?

— Ты его в частную собственность не покупала, дурочка. Мне нравится здешний парк. Я пришёл подышать свежим воздухом и покормить птичек.

Какой-то неправильный Укио. Он прошёл мимо нас по направлению к парку. Ханаби в полном недоумении побежала за ним.

— Не думаю, что это хорошая идея! Мы забыли дома электрошокер! Оставь Укио в покое, мы же за покупками шли!

«Потом. Я хочу разобраться, что с ним не так».

Мы пошли рядом с ним, но Укио никак на это не отреагировал. Он выглядел отрешённым, погрузившимся в себя и очень печальным. В тишине мы прошлись по парку, пока он не нашёл пустую скамейку и не устроился на ней. Ханаби села на другой конец скамейки.

Вокруг было полно прогуливающихся семей, поэтому я успокоился и позволил Ханаби делать всё, что ей вздумается. Но зорко следил за Укио.

— Теперь я полностью убедился: ты преследуешь меня. Зачем?

— Ты странно себя ведёшь, Укио. Мне стало интересно.

— Могу сказать то же самое о тебе.

Он достал из пакета первую бутылку, потом поискал что-то в карманах и открыл её.

— Хочешь? — он протянул её Ханаби.

— Нет, спасибо.

— Да пожалуйста. Сам всё выпью.

— У тебя что-то случилось?

Он посмотрел на неё.

— Тебе же плевать. Всё время носишься со своей «основной личностью». А, понял. Ждёшь, пока я исчезну, а он придёт к тебе потрепаться о делишках, которые вы затеяли. Вынужден разочаровать — сегодня я никуда не спешу.

— Ты знаешь о наших планах? — удивилась Ханаби.

— Всё, что знает он, знаю и я. Кажется, я это уже говорил. Миллион раз.

— А это действует наоборот?

— Конечно. Если он захочет заглянуть в бездну кошмаров, которые я скрываю.

Они долго сидели в молчании. Укио открыл вторую бутылку.

— Тот вечер был очень похож на сегодняшний, — вдруг начал он. — За одним исключением: напивался я в полном одиночестве. Хотя… может быть, это всё просто мне снится, и ты сейчас не сидишь рядом со мной.

Ханаби дотронулась до его плеча.

— Чувствуешь? Ты не спишь.

— Иногда ощущения во сне могут быть очень яркими.

— Почему ты напивался?

— Разве это не очевидно? Из-за тебя. В том мире я увидел, что ты можешь обходиться и без моей любви. Дарить улыбки кому-то другому. Первый раз это был Икки. Смотрю, ты и сейчас с ним неплохо спелась.

— Я лишь хочу помочь ему, как другу. Ты же знаешь всё, о чём мы говорили с другой твоей личностью. Зачем ты пьёшь и сейчас тоже? Остановись.

Укио резко поставил бутылку на скамейку рядом с собой и придвинулся ближе к Ханаби, не отрывая от неё взгляда.

— Не мешай. Я же не лезу к тебе. Или ты специально нарываешься?

— Укио, не делай себе хуже.

Он отвернулся и прикрыл глаза.

— Зато так я не чувствую боль. Всё забывается… Тебе тоже стоит попробовать.

— Нет. Не хочу ничего забывать.

— Ну конечно. Тебе нужен противоположный эффект: вспомнить.

Вдруг я почувствовал острую боль в груди. Ханаби думала о чём-то нехорошем.

— Что… что ты сейчас сказал?

— Помнишь, откуда ты? — Укио снова посмотрел на неё, изучая. — Чем занималась до встречи со мной или до перемещений?

Откуда он знает об амнезии Ханаби? Нет, наверное, это просто его догадки.

— Твоё лицо — словно раскрытая книга. Ведь не помнишь? Как жаль. Было бы интересно узнать причины твоей непохожести на остальных. Я много думал об этом. Ты больше похожа на меня — эти блуждания и в тебе породили новые личности.

На самом деле, мы с Ханаби просто столкнулись из-за моей неосторожности… Она здорова.

Боль не прошла, а лишь усилилась.

— Ханаби, может, пойдём домой? Не нужно так надрываться, — я попытался достучаться до неё. Но она не согласилась со мной…

«Сколько мне ещё убегать от своих воспоминаний, Орион? Я вот-вот вспомню нечто важное…»

Она продолжила разговор с Укио.

— По-твоему, мы похожи?

— Этим — да. И наверняка у тебя тоже есть какая-то цель. Ты путешествуешь, потому что хочешь вспомнить что-то, не дающее тебе покоя. Всё время разные миры. Разные ситуации. Ты что-то ищешь.

— Как тебе удаётся угадывать всё с такой точностью? Я и сама не знала… Не могла сформировать это в голове, пока ты не сказал.

— У нас с тобой разный жизненный опыт. Я видел многое — за моими плечами годы странствий. Не считал каждый день, но это был очень долгий путь… Скоро он закончится.

— Скоро? Почему?

— Не-не-не, всё сразу знать — скучно! Поймёшь позже. А сейчас позволь мне одолжить твои колени. Я немного вздремну.

— Постой, Укио! Я не буду сидеть здесь всю ночь!..

Но он уже удобно расположился на скамейке, сбив бутылку на землю и нагло положив голову на колени Ханаби. Спихнуть его она не смогла.

— Вот, говорил же я, домой идти надо было!

— Ладно, Орион, не ворчи. Посидим немного. Может быть, он придёт в себя.

 

Похолодало, а Ханаби была лишь в платье и лёгкой курточке. Народ в парке начал расходиться.

— Да оставь ты его и пошли домой! Так и простудиться недолго.

— Сейчас, только разбужу его.

Ханаби позвала пьянчугу по имени. Тот нахмурился, но глаза не открыл. Тогда она осторожно похлопала его по щеке.

Еле-еле он разлепил глаза. А потом удивлённо уставился на девушку.

— Ханаби? Что?!

Укио быстро сел и отряхнулся.

— Что мы делаем здесь и почему я…

— Ты напился. Я не могла оставить тебя здесь одного.

— Опять! Ханаби, ты очень добрая. Не нужно было сидеть с ним — я же столько раз говорил тебе держаться подальше! Он ведь мог сделать всё, что угодно. Ох… и я тоже. Голова всё ещё кружится…

— Он сказал, что ты умираешь вместо меня в разных мирах. Это правда, Укио?

— Да…

— Но зачем ты издеваешься над собой? Зачем довёл себя до такого состояния?

— Мне всё равно, что будет со мной. Главное — спасти тебя.

— Когда ты вбил этот бред себе в голову? — вспылила Ханаби. — Я не просила такую жертву!

Укио посмотрел на неё с печалью и скорбью, каких я ещё никогда ни у кого не видел.

— Ханаби, я ждал двадцать пять дней, пока ты очнёшься. Посмотришь на меня. Улыбнёшься. Скажешь что-нибудь, а я отвечу. Но ты… Я не представляю этот мир без тебя. Это несправедливо. У тебя вся жизнь впереди, тебе столько нужно узнать, столько мест посетить… Если мы не можем быть вместе, то я хотя бы подарю тебе будущее. Это всё, чего я хочу. И не важно, какую цену мне придётся заплатить.

Его ответ вызвал у нас новый приступ боли. Ханаби согнулась, едва не падая со скамейки. Я видел обрывки воспоминаний, разговоров и мыслей, лица людей. Потом всё исчезло.

* * *

Ханаби вспомнила свои, идентичные мысли. Вечер, холодный и одинокий, когда она поняла, что больше не может жить в мире, где нет и никогда не будет Укио. Они действительно были похожи. Только в её воспоминаниях через двадцать пять дней умерла не она.

Голос мертвеца звал её по имени.

— Ханаби, что случилось? Тебе плохо? Ответь что-нибудь!

Она вернулась в реальность, но холод и пустота остались вместе с ней.

— Я вспомнила. Это был ты.

— Где был?

Ничего не отвечая, она уткнулась носом в его плечо и разрыдалась.

Когда она немного успокоилась, Укио протянул ей платок.

— У тебя ещё остался алкоголь, который ты покупал? — спросила она, вытирая слёзы.

— Нет, тебе я пить не позволю!

— Всего чуть-чуть! Иначе я не смогу рассказать, что вспомнила… буду сидеть и плакать.

— Лучше тогда не рассказывать…

— Тебе нужно узнать. Это важно.

Он задумчиво посмотрел на неё, а потом пошарил в темноте в поисках пакета.

— Хорошо. Но только немного.

Первый же глоток обжёг горло. Ханаби поморщилась, выплёвывая саке.

— Как это можно пить?

Укио отобрал у неё бутылку.

— Теперь рассказывай.

— Помнишь, как мы признались друг другу, что перемещаемся по параллельным мирам? Ты сказал, что я была в университете в тот день, когда там начался пожар. Я не помнила ничего подобного. Но это неправда. Я была там. И ты тоже — в моей версии этой истории.

— Но что я там делал? Мне незачем было ходить в твой университет… Иногда я встречал тебя у ворот, но внутрь не заходил.

— Встречал — вот именно… Ты был рядом, пришёл спасти меня, но пострадал сам. Всё случилось наоборот… Мы оказались в больнице, но ты так и не очнулся. Я осталась одна.

Укио взял её за руку, и в этом простом жесте было столько нежности и теплоты! Она не сдержала слёзы.

— Тебе пришлось нелегко, понимаю. Но сейчас мы оба живы. И мы вместе. Это наш шанс всё изменить.

— Ты больше никуда не исчезнешь, правда?

— Не исчезну. Пойдём, я отведу тебя домой.

— Можно мне ещё немного выпить?

— Один глоток, — строго сказал он.

* * *

Ханаби вцепилась в его руку, не желая отпускать. Вдруг он навсегда уйдёт и больше не вернётся? С ним что-нибудь случится, он попадёт не туда, и их дороги навсегда разойдутся? Она бы этого не пережила.

— Пожалуйста, Ханаби, не упирайся. Я никуда не денусь.

— Нет! Оставайся со мной.

— Нельзя. Это слишком опасно…

 

На лестнице послышались шаги. Кто-то из соседей возвращался домой с работы. Возможно, именно этот звук изменил решение Укио. Он быстро открыл дверь в квартиру Ханаби и увлёк за собой полупьяную девушку. Прислонился к двери и прислушался.

Точно сосед. Может, этот докучливый журналист, который до сих пор не прислал ему статью? Ошивается рядом с Ханаби. Подозрительно близок с ней. Кто он вообще такой, что ему нужно?

Маленькие руки обвили его талию.

— Укио, ты такой тёплый… Я замёрзла.

Он осторожно высвободился и повернулся к ней.

— Ханаби, будь умницей и послушай меня. Я уложу тебя и немного посижу с тобой, пока ты не уснёшь. Но потом мне нужно идти. Мы ещё увидимся, даю слово.

— Хорошо, — она прильнула к нему, словно ласковая кошка, не понимая, какие пытки доставляет ему этой нежностью.

Даже в самом страшном сне он не мог вообразить себе эту ситуацию. Как до такого дошло? Чёртов выродок купил этот алкоголь с умыслом! Выбрал место и время. Навешал бедняжке лапшу на уши. Неизвестно, что случилось бы, если бы он вовремя не проснулся. Но… что же сделал он сам? Споил её, как последний негодяй!

Укио ещё не отошёл от выпитой дозы. Кругом мерещились голоса. Сухой смех звучал в раскалывающейся голове.

«Какая забавная ситуация. Сейчас она полностью в твоей власти. Ничего не соображает. Льнёт к тебе, как игривый котёнок… Мы оба знаем, чего ты хочешь…»

— Замолчи. Не бывать этому!

Ханаби услышала.

— Чему?

— Не обращай внимания, это я сам с собой разговариваю, — ласково ответил Укио, отводя её в комнату и снимая с неё куртку. — Ложись.

Она послушно забралась на кровать.

«Не присоединишься к ней? Только посмотри, какие ножки! А эти манящие изгибы! Ты помнишь, какая гладкая и нежная у неё кожа…»

— Нет, я так с ума сойду! — в сердцах воскликнул Укио, снимая фуражку и бросая её на стол. — Надо уходить. Немедленно.

— Ты обещал, что подождёшь, пока я усну!

«Да-да, нехорошо забывать о своих обещаниях! Сядь рядом и почитай ей сказку».

— Обещал. Я посижу здесь, а ты засыпай.

Он скромно пристроился на стуле у рабочего стола Ханаби. В её квартирке было так уютно… Мягкие тона, едва уловимый запах цветов, каждый предмет бережно хранит прикосновения хозяйки… прикосновения…

Прикосновения?!

— Ханаби, что ты делаешь? — спросил он девушку, которая стояла рядом и гладила его волосы. — Ложись обратно и спи!

— Они такие мягкие, Укио, я завидую! И вкусно пахнут… м-м, клубникой. Люблю клубнику…

«Она сама пахнет, как свежий цветочек. Попробуй!»

Дурдом.

Он отвёл её обратно и уложил в кровать. Поправил одеяло. Передвинул стул ближе. Взял за руку.

— Довольна? Теперь спи.

Ханаби блаженно улыбнулась, сжала его ладонь и закрыла глаза. Какая у неё маленькая и тёплая рука…

«Только представь, что могут вытворять эти ручки, если их всему научить!..»

Укио встряхнул головой, отгоняя прочь наваждение. Не поддаваться ему. Не терять контроль.

 

Ханаби, кажется, уснула и безмятежно посапывала.

«Хоть раз в жизни признайся самому себе в своих желаниях. Ты не хочешь уходить».

— Да, я бы хотел остаться. Но не в этот раз. Ты её не получишь.

«Хочешь оставить всё сладкое себе? Собственник».

Он высвободил руку из цепких пальчиков Ханаби и решительно встал. Пора. Пока она не проснулась.

— М-м… Укио… Ты уже уходишь? — Ханаби сонно протёрла глаза и грустно посмотрела на него.

Чёрт.

«Хорошая девочка!»

— Нет-нет, я здесь, просто хотел сходить на кухню за водой. Тебе принести?

— Да, пожалуйста.

Такими темпами она никогда не уснёт!

«Отличная возможность провести с ней ночь. Могу взять всю ответственность на себя!»

— Заткнись уже! Оставь меня в покое!

Укио вернулся в комнату со стаканом воды и чуть его не выронил. Нисколько не смущаясь, девушка стягивала с себя платье. И останавливаться только на нём не собиралась.

— Ханаби, зачем ты раздеваешься? — спросил он, покраснев и отвернувшись.

— Неудобно… Одежда мешает…

«Надо спаивать её почаще, эффект удивительный!»

— Не снимай её! Я же в твоей комнате! Я всё видел! Хватит вести себя так, как будто меня нет или как будто у меня железная воля!

«Так она не железная? Признался!»

— Укио, ты кричишь на меня…

— Извини, я разволновался. Думай, что делаешь. Ты оделась? Я могу повернуться?

— Нет… Не снимается… И моя пижамка пропала…

Всё, это последняя точка.

— Не ищи, она тебе не понадобится.

Медленно развернувшись и оставив стакан на столе, он подошёл к ней.

* * *

Жарко… Жарко и душно…

Ханаби пыталась снять с себя ненавистное платье, но у неё не получалось. Укио сел на другой край кровати.

— Сядь спокойно и не вертись. Ты не расстегнула молнию. Я помогу.

Ах да, точно… Она забыла расстегнуть…

Молния громко вжикнула. Стало гораздо свободнее.

— Теперь подними руки… Умница.

Он отбросил ненужную вещь в сторону.

— Спасибо, Укио… Моя пижамка…

— Мы и без неё прекрасно проведём время, — раздалось над самым ухом.

Что он говорит?.. Ханаби ни на чём не могла сфокурисоваться.

Он обнял её и усадил к себе на колени. Его лицо было так близко! Поддавшись непонятному порыву, она обвила его шею руками.

В таких случаях закрывают глаза. Почему он продолжает пристально смотреть на неё? Не в силах выдержать испытующий взгляд Укио, она сама закрыла глаза и скромно чмокнула его в губы.

Но он не позволил ей отстраниться или отвернуться, холодными пальцами слегка сжал её горло.

— И это всё, на что ты способна, малышка? Прям от сердца отлегло… Учись и запоминай.

Он сам склонился к ней, уверенно пресекая все попытки сопротивления. Ханаби охватили волнение и дрожь. Она должна была оттолкнуть его, но растеряла всю свою решимость. Раньше он всегда был груб: терзал её губы, кусал до крови, больно стискивал в объятьях. Но теперь не стремился причинить ей боль, осторожно прижимал к себе, долго и страстно целовал…

Ханаби пришла в себя только тогда, когда его горячий и влажный язык коснулся её шеи.

— Ах, Укио… Стой, хватит!

Он нехотя оторвался от своего занятия.

— Разве тебе не приятно? Есть много других занимательных мест, до которых мы ещё не добрались…

Сквозь опьянение к ней взывали остатки здравомыслия. Ханаби, очнись! Вспомни свои сны! Это ловушка!

Сны, которые ей снились, когда она была в заключении у Томы? Кошмары, смазанные и нечёткие. Но бывало иначе… Она отчётливо помнила своё нетерпение, желание узнать, изведать новое. Заполнить пустоту.

— Приятно... — наконец, ответила она.

— Тогда… — он опрокинул её на кровать, а сам навис сверху, — …я покажу тебе кое-что по-настоящему интересное.

Ханаби хихикнула, наблюдая, как рассыпаются его длинные непослушные волосы.

— Что смешного? — недовольно пробурчал он.

Она взяла несколько прядей и легонько потянула.

— Не будут ли они мешаться? Можно мне заплести косичку?

— Косичку?! Ты издеваешься? Хотя… в чём-то ты права. Я давно говорил этому болвану — сходи постригись, и одной головной болью станет меньше. С ними столько мороки…

— Не-е-т, Укио, не надо стричься! У меня много резинок, можно сделать даже не одну, а две, или три, или…

— Нафиг мне твои резинки! Делай одну. Быстро. Моё терпение на исходе.

Он сел спиной к ней. Ханаби слезла с кровати и подбежала к комоду взять расчёску и резинку для волос. Потом вернулась и с энтузиазмом взялась за дело.

— Грёбанный детский сад… — ворчал Укио. — Поживее не можешь? Там дел на полминуты!

— Ну погоди немного, я хочу, чтобы хорошо получилось…

Усталость брала своё — на причёску для Укио ушли все остававшиеся у неё силы. Нет, конечно, ей хотелось и дальше веселиться — Укио оказался таким добрым и милым во всех своих проявлениях…

Но ей уже хотелось спать… Она зевала, борясь со сном и проигрывая… Переживания целого вечера давали о себе знать…

Она доделала косу и прислонилась к спине Укио.

— Всё… теперь можно… — не договорив фразу до конца, Ханаби сама не заметила, как уснула.

 

Но он заметил.

— Эй, ты! Точно издевается, чертовка мелкая… Думаешь, твой сон — помеха для меня?..

Он подхватил спящую девушку и аккуратно положил в исходную позицию, намереваясь исполнить задуманное.

«Убери от неё руки!» — голос прозвучал в голове так чётко, что он невольно вздрогнул и остановился, не успев снять с себя рубашку.

— Ну и что ты сделаешь, слабак? Тело полностью под моим контролем. Не мешай и наслаждайся.

«Не смей трогать её! Я не позволю!..»

Началась ожесточённая борьба, со стороны почти незаметная. Пожалуй, впервые за долгое время они не хотели уступать друг другу и боролись яростно, в полную силу.

Эта Ханаби особенная, для обоих. Они слушали её историю вместе и знали, что эта девушка далека от оригинала, но… Она успела стать важной и близкой каждому из них. Даже второй усомнился в своих кровожадных планах.

* * *

Утром Ханаби проснулась с отяжелевшей головой и ломотой во всём теле. Но не эти ощущения беспокоили её. Какое-то непривычное тепло… Тепло другого человека рядом. Эта догадка полностью развеяла её сонливость.

Она села и огляделась. Рядом спал полуодетый Укио, обняв подушку. Что он здесь забыл? Что они делали вчера?.. Встретились у магазина, пошли в парк — а дальше всё как в тумане. Но что-то определённо произошло. Судя по раскиданным как попало вещам и одежде, что-то непоправимое.

Ханаби в величайшем смущении нашла на полу платье и быстро оделась. Потом взяла из комода полотенце, чистое бельё, и прошмыгнула в ванную. Она внимательно осмотрела себя и просто так, и в зеркале, но никаких следов бурной ночи не обнаружила. Впрочем, она и не знала, как это проверить…

Сполоснувшись и приведя себя в порядок (условно — голова не проходила, а в мыслях по-прежнему царил погром), она вышла из ванной.

Укио, полностью одетый, тихо сидел и вертел в руках свою фуражку.

— Мне нужно было уйти. Но этот засранец перехитрил меня! Наверное, у тебя много вопросов… Вчера я поступил отвратительно — воспользовался твоим доверием. Но, к счастью, вовремя опомнился. Клянусь, мы ничего не делали… Опережаю следующий вопрос: мы спали в одной кровати, потому что я приглядывал за тобой, хотел бодрствовать всю ночь, но слишком вымотался и уснул, не понимая, что творю… Извини, что заставил тебя волноваться. Как я мог… Я же чуть тебя… Больше это не повторится!

Она подошла к нему и присела рядом.

— Пожалуйста, Укио, перестань обвинять себя. Мы вчера выпили лишнего — вот и всё. Я не огорчена и не держу на тебя зла. Я доверилась тебе, потому что знала — ты не обидишь меня.

— Я был близок к этому…

— Но сдержался же! Если уж на то пошло, я тоже не понимала, что творю. Не нужно было выпрашивать у тебя выпивку. И испытывать тебя на прочность… Мы оба хороши. Забудем об этом.

— Как скажешь… Думаю, в следующий раз нам лучше увидеться уже в Шинано.

— Нет! Прошу, показывайся хоть иногда! Мне очень важно знать, что с тобой всё в порядке!

— Хорошо, буду приходить в кафе. Не часто — чтобы не вызвать ни у кого подозрений. За тобой следят, Ханаби. Надеюсь, ты ничего не говорила Икки.

— Ой… Говорила…

Ханаби передала ему почти слово в слово тот диалог.

— Плохо, — заметил Укио. — Я не могу предсказать его поведение, поэтому будь осторожна. И когда я так говорю — я прошу тебя действительно быть осторожной. Он одержим тобой чуть ли не так же безумно, как Тома. Всегда бери с собой электрошокер. Даже если выходишь в магазин на пять минут. Не рискуй — у нас нет на это времени и средств.

— Хорошо, я всё поняла…

— Теперь о поездке: я соберу на клуб Рики как можно больше компромата. Приеду в Шинано раньше вас и всё подготовлю. Она кое-что затевает, и я намерен помешать ей. Когда вы все разместитесь в отеле, попробуй незаметно отделиться от группы и найти меня в беседке у озера. Я объясню тебе, как действовать дальше.

— А почему не сейчас?

— Ханаби, с тобой бесполезно обсуждать дела заранее — всё обязательно пойдёт насмарку!

— С тобой, «Укио-не-выполняющий-свои-обещания», — тоже!

— Поэтому никаких подробностей! Обсудим всё на месте.

От препирательств их отвлёк телефон, зазвонивший где-то в комнате. Девушка нашла его в сумке на столе.

— Ханаби, ты видела, сколько сейчас времени? Где ты? — голос Икки звучал обеспокоенно.

— Дома… Я проспала. Забыла поставить будильник.

— Ясно. Спокойно позавтракай и приходи. Только не беги, будь осторожна на улице. Объяснения с управляющим беру на себя.

— Спасибо, ты очень меня выручишь!

— Хм-м… О моём вознаграждении поговорим позже!

Он быстро отключился, и Ханаби не успела возмутиться.

Укио встал и надел фуражку.

— Мне тоже пора уходить…

— Не останешься на завтрак? Я что-нибудь быстрое приготовлю.

— Спасибо за предложение, но я всё же пойду… Не хочу доставлять тебе ещё больше хлопот.

— Приходи в кафе обязательно! Не меньше трёх раз в неделю!

— Да-да… — он с опаской выглянул в общий коридор. — Чисто. Ну, до встречи.

Ханаби закрыла за ним дверь. В суматохе она не обратила внимания на небольшую странность и только сейчас осознала это.

Куда делся Орион?

Прим. авт.: Дополнение к Сцене 10, целиком и полностью оправдывающее рейтинг «R» у этого фанфика :D

* * *

Комната Ханаби. В полутьме вещи приобретают зловещие оттенки и контуры.

Укио обнаруживает себя сидящим на стуле рядом с кроватью. Неужели он так и уснул? Тело затекло и не слушается. Он поднимает глаза и давит хриплый крик в горле. Ибо сцена, разворачивающаяся прямо перед ним, ничуть не приятная!

Он видит самого себя, вернее, своего двойника. Тот, словно коршун, нависает над бедняжкой Ханаби и связывает ей руки первым подходящим предметом — собственным галстуком. В Укио просыпается нехорошее дежавю.

— Готово, — довольно произносит двойник.

Его пальцы нарочно скользят по бархатистой коже притихшей девушки: по рукам и шее, небрежно задевая грудь и останавливаясь на талии. В ту же секунду Укио чувствует прикосновение чего-то мягкого и тёплого к подушечкам своих пальцев. Он смотрит на свои руки и удивляется.

Что происходит? Он чувствует то же самое, что и двойник?!

Тот, как будто услышав его, выпрямляется и смотрит на него.

— Удивлён? Всё ещё не можешь принять, что я — это ты?

Он не победил, схватка ещё не закончена! Голова трещит, мысли путаются. Укио хочет броситься вперёд, чтобы продолжить борьбу, но не может даже просто встать.

— Прекрати! — бессильно повторяет он.

Двойник отворачивается от него, раздеваясь.

— Ты скрипишь, как заевшая пластинка. Придумай что-нибудь новенькое.

Он склоняется к Ханаби, вдыхает цветочный запах её волос. Укио сам ощущает тепло её тела, прикрытого одним лишь нижним бельём. Девушка не сопротивляется, хотя он знает, что руки у неё связаны легко, несильно. Могла бы и выпутаться, если бы хотела…

Откуда он это знает?!

Двойник пробует на вкус её губы, прикусывает, слегка оттягивает. Укио целовал девушку лишь однажды, очень давно. Сколько лет прошло с того дня, а он до сих пор помнит… Воспоминания и настоящее сливаются вместе в головокружительный коктейль. Мир вокруг расплывается. Укио мнит себя наркоманом, которого накрыл очередной приход. Его уносит в страну грёз. Или он уже там?

 

Через секунду или сто лет — кто сказал бы точно? — он приходит в себя, опираясь на мягкую плоскость кровати. Как он здесь оказался? Поменялся местами с негодяем? Что за игры задумал двойник на этот раз?..

Видно и слышно гораздо лучше. Чуть приоткрытые губы Ханаби, припухлые после покусываний. Румянец, проступивший на её щеках. Судорожные вздохи. Взгляд, полный не высказанных вслух желаний.

Нет, это не может быть правдой! Он всё ещё сходит с ума.

— В осознанных снах есть своя прелесть, — слышит он голос двойника. — Выдумывай что угодно: места, людей, события. Лишь пожелай, обдумай это в рамках сна, и девушка станет твоей. Как удобно, не правда ли?

Он хочет ответить ему, заставить заткнуться, но отвлекается на беспокойно елозящую под ним Ханаби.

— Укио, почему ты остановился… Руки затекли.

Идиот! Как он мог забыть, что она до сих пор связана?

— Подожди, сейчас я развяжу тебя!

Получив свободу, Ханаби прижимается к нему, переворачивает на спину. Теперь и они меняются местами…

Сопротивляться её очарованию совершенно не хочется. Он обнимает её, стремясь каждой клеточкой ощутить и запомнить близость любимой. Целует, сплетаясь с ней языками — необычно, непозволительно, нереально.

Осознанный сон? Кажется, он прочно увяз в его сетях и даже не думает о том, чтобы выпутаться и спастись…

Кошмар превратился в приятное сновидение, напрочь сносящее крышу. Он забывает абсолютно обо всём, даже о том, что двойник всегда рядом и караулит его слабости.

Ханаби отрывает от него раскрасневшееся личико и немного отстраняется. Какая же она милая!

— Укио, я, кажется… — она смущается и проглатывает часть фразы, — м-можно я буду сверху?..

— Конечно, — он гладит её по щеке, потом садится и помогает ей раздеться.

Ханаби робко прижимается к нему и отворачивается, уткнувшись носом в его плечо. И что же делать с этой застенчивостью?.. Укио и сам готов умереть от стыда, но желания берут верх над ним. Частое, рваное дыхание девушки щекочет кожу и сводит с ума.

Если в голове Укио оставались ещё какие-то ограничители, то сейчас они слетают напрочь, а голос рассудка умолкает.

Сгорая от нетерпения, он приподнимает девушку, придерживая её за бёдра.

— Если будет больно, сразу говори, — шепчет он ей на ухо.

— Нет, всё хорошо… А-ах!..

Он плавно входит, заставляя Ханаби невольно ахнуть и обхватить его крепче, сильнее подавшись навстречу. Чуть погодя начинает двигаться — не быстро, пусть она привыкает к новым ощущениям. Укио жадно вслушивается в её дыхание и стоны, ищет чувствительные точки, старается смягчить боль и заменить её удовольствием.

Внутри Ханаби горячо и узко, он весь как будто объят пламенем — не обжигающим, а чертовски приятным и восхитительным. Её чудесный голосок страстно шепчет его имя, просит не останавливаться.

До финала они добираются почти одновременно. Ханаби выгибается, жмётся к нему — и из её горла рвётся наружу сдавленный крик. Крепко держа в объятьях дрожащую девушку, Укио кончает вслед за ней и опускается спиной на кровать. Разгорячённые, мокрые и обессиленные, они нехотя отлипают друг от друга. Ханаби ложится рядом и нежно улыбается ему.

Безграничная любовь переполняет его. Укио почти счастлив, почти убеждает себя в том, что это может быть правдой: он и Ханаби горячо любят друг друга, и ничто на свете не разорвёт эту связь.

Думает ли Ханаби то же самое о нём? Здесь и сейчас — да. Но в реальности?..

В реальности он приносит ей только страдания и смерть. И этот сон навсегда останется выдумкой израненной, одинокой души, раздираемой противоречивыми желаниями.

Как только эта простая и горькая истина вторгается в его опьянённый ум, тёмный поток странных ощущений накрывает его, подхватывает и выталкивает прочь из сна.

* * *

Укио падает на пол, вцепившись в мокрую подушку, и стискивает зубы от боли. Успокоившись, кое-как садится на полу и оценивает обстановку.

Комната Ханаби залита светом утреннего солнца. На кровати никого нет, но из ванной слышен звук текущей воды.

Он всё ещё здесь, словно и впрямь зациклился. Всё ещё не может отделаться от внутренних демонов. Его захлёстывают ярость и желание придушить другую личность.

Тот, услышав проклятья в свой адрес, дико хохочет.

— Смотрю, тебе нравится перекладывать вину на меня! Только ты не учёл кое-что: сон приснился тебе, а не мне.

— Думаешь, я поверю, что такое могло присниться мне? Я даже не умею управлять сновидениями! Ты просто использовал меня!

Другой фыркает, оставляя обвинение без ответа, и говорит:

— Лучше подумай, как теперь будешь в глаза ей смотреть, извращенец! Если ты ещё не понял, у нас небольшая проблема: через несколько минут девчонка вернётся в комнату. Советую как можно быстрее найти салфетки и привести себя в порядок.

В другое время Укио погрузился бы в самобичевание, снедаемый чувством вины и презрением к самому себе. Но сейчас он не ощущает ничего, кроме холодной опустошённости. Этот сон — чей бы он ни был — худший из всех.

— Прекрати рефлексировать и займись делом, — продолжает двойник. — Сегодня тебе удалось остановить меня и спасти честь своей ненаглядной. Достижение, которым следует гордиться. Тебе. Лично я с удовольствием дошёл бы до конца. Только представь рожу Икки, осознающего, что его облапошили! О, мы ещё можем оставить на её шейке парочку автографов, как тебе идея?

— Да пошёл ты со своими идеями!.. — Укио грубо прерывает его бредовые речи и сосредотачивается на других, более важных вещах.

* * *

Позже он не раз вспомнит эту ночь, без конца анализируя её, ища пропущенные и незамеченные детали. Открытие встревожит его: он поймёт, что другая личность пыталась поднять ему настроение и отвлечь от горестных мыслей. Дурацким способом, но разве можно ожидать что-то другое от этого извращённого лицемера?

Немыслимо. Чего он хотел добиться этой «заботой»? Они всегда враждуют и не могут доверять друг другу. Но всего на несколько минут Укио отбросит свою паранойю и улыбнётся. Ему вдруг станет тепло на душе — полузабытое чувство, словно от встречи с давним другом…

Господин Нил часто наставлял меня:

— Орион, учти: люди — сложные создания. Ты никогда не будешь знать наверняка, что происходит в их голове, даже если поселишься в ней. Их память заслуживает отдельных, вдумчивых исследований. Если у нас с тобой всё просто и понятно, как в библиотеке, любые события мы можем вспомнить с идеальной точностью — то у них всё иначе. Их память похожа на сплетение ниток. Множество клубков, хаотично вплетающихся друг в друга.

Хаотично — как на картине в квартире Икки. Но господин Нил всего лишь озвучивал собственные представления о памяти людей.

На что была похожа память Ханаби? Точно не на клубок ниток. Здесь было очень темно. Так темно, что приходилось искать дорогу на ощупь. Я не мог понять, куда идти… и не мог выбраться отсюда. Мрачный лабиринт без малейшей искорки света. Место, в котором невозможно ориентироваться.

Я начинал впадать в отчаяние. Ханаби осталась без моей помощи, наедине с негодяем, которому нельзя доверять! Как так вышло? Почему она вспомнила какую-то сверхважную вещь именно сейчас? Всё произошло очень быстро: наша связь разорвалась, меня отбросило прочь от них, и вот я здесь, хожу кругами!

Могут ли духи сходить с ума? Мы не люди. Но мы разумные. Всякое разумное существо может утерять здравомыслие. Сколько времени я блуждаю во тьме?

Вдруг я наткнулся на стену перед собой, пошёл вдоль неё и обнаружил дверь. Холодная. От прикосновений к ней бросало в дрожь, но я переборол себя и нащупал выемку, за которую можно было потянуть и раздвинуть створки.

Наверняка за ней хранится что-то необычное и жуткое. Возможно, мне даже не стоит это видеть. Да что там! Само присутствие здесь кощунственно! Я же лазаю по памяти Ханаби без её разрешения! Если бы только я знал, как выйти отсюда!

Но, может, это и есть выход?

Когда я уже собрался открыть её, тьма вокруг отступила. Я стоял в коридоре со множеством одинаковых дверей, а Ханаби бежала ко мне.

— Орион, вот ты где! Я звала тебя.

Через минуту она уже была рядом со мной.

— У нас проблемы, мы опаздываем на работу! Что ты тут делаешь?

— Э-э… вот, смотрю на дверь.

— Здесь ничего нет.

— Погоди. Вот же она! — я ткнул пальцем в неё. Бр-р… холодная… и, кажется, от неё исходит какой-то дымок.

— Хватит дурачиться, у нас нет времени! Я забыла, что мы вчера так и не сходили в магазин. Наверное, купим что-нибудь и перекусим по дороге.

Она не видела дверь… Но почему? За ней хранится какое-то ужасное воспоминание? Может быть, то самое, что разделило нас?

Мы вернулись в настоящее. Я всё внимательно осмотрел, но ничего подозрительного не обнаружил. Наша комната, всё чисто, никаких следов посторонних. Фух, обошлось.

— Уже утро? Получается, мы разделились на всю ночь? Ничего плохого не произошло? Укио не обижал тебя?

— Я недолго поговорила с ним и вернулась домой. Вспомнила одну вещь, поэтому не сразу смогла найти тебя… Но сейчас мне тяжело говорить об этом. И мы опаздываем! Расскажу всё после работы.

* * *

Прибежали мы в кафе, опоздав на полтора часа. Управляющий был очень рассержен, и как только Ханаби переоделась, позвал её на разговор к себе в кабинет. Икки успел шепнуть нам, что придумал:

— Утром ты была на важном собрании в университете, о котором вас поздно предупредили. Извини, это лучшее, что пришло мне в голову.

— Спасибо! Я разберусь.

Мы зашли в кабинет вслед за управляющим.

— Мне не нравится ваша с Минэ привычка передавать информацию через третьи лица, — тут же сказал он, закрывая за Ханаби дверь.

— Извините, господин управляющий, новости о собрании были такими неожиданными, что я догадалась позвонить только Икки…

Вака-сан подошёл к шкафу.

— Тебе следовало предупредить меня лично, как в прошлый раз. Не могу закрыть глаза на этот проступок, — он подал нам одну из книг собственного сочинения. — Главы третья и четвёртая о дисциплине на работе и о пунктуальности. Наизусть. Вечером проверю. Сегодня будешь помогать Шину на кухне. Свободна!

— Есть, сэр…

 

Вечером, после того, как Ханаби с трудом рассказала две объёмные главы, подобревший Вака-сан отпустил нас. Мы увидели редкое зрелище: Икки сам дожидался нас на месте встречи.

— Ты как? Он не сильно тебя мучил? — спросил он заботливо, протягивая Ханаби баночку с каким-то напитком.

О, это лимонад!

— Всё обошлось… Хотя зубрить учебники я никогда не любила, — ответила Ханаби после того, как выпила немного.

— Раньше ты так не опаздывала. Чем же вы с Савой вчера занимались?

— Просто ходили по магазинам. Я поздно легла из-за бессонницы, забыла про будильник.

— Всё же стоит соблюдать режим, Ханаби, иначе тебя будет пилить управляющий, а вслед за ним — и Шин тоже. О, я знаю, что делать! Буду звонить тебе по утрам. Этакий контрольный звонок.

— Не нужно беспокоиться, я и сама справлюсь… Буду каждый вечер проверять, правильно ли поставила будильник.

— Но я хочу звонить тебе. Это будет весело!

Они долго спорили, пока Ханаби не сдалась. У дома мы собирались распрощаться с ним, но внезапно он захотел проводить Ханаби до самой квартиры. А потом обнаглел до такой степени, что предложил:

— Раз уж я здесь, может, пригласишь меня на чашку чая?

— Не-не, я бы не стал соглашаться! Пусть идет домой, аудиенция закончена! — возмутился я.

«Вдруг он хочет что-то обсудить? Икки — не враг нам».

Она пропустила его внутрь. Кажется, он никогда не бывал в гостях у Ханаби, потому что с интересом озирался по сторонам, а потом повернулся к нам и начал нести какую-то чушь:

— У тебя очень уютно! Извини, что так внезапно напросился в гости, но… Я подумал, что так будет спокойнее. Ты не будешь волноваться, что нас кто-нибудь увидит.

— Икки, что ты имеешь в виду? — удивлённо спросила Ханаби, отступая в сторону кухни.

— Моё вознаграждение. Ты же не забыла? Хочу поцеловать тебя, — он двинулся на нас, хитро улыбаясь.

— Я так и знал, что у него коварные планы! Ханаби, пусти меня, я выскажу ему всё, что думаю об этом!

«Орион, спокойно! Мне самой есть, что сказать».

— Икки, стой! Это неправильно, я не согласна! — сказала она вслух.

Тот и не думал останавливаться. Мы подошли к окну — дальше отступать было некуда. Икки взял девушку за руки. Мы напряглись, готовые к обороне.

— Почему ты не хочешь даже попробовать? Не бойся, я же не собираюсь делать что-то плохое… Я лишь хочу открыть тебе мир новых ощущений, выразить свою любовь не только словами.

— Икки, мы уже говорили об этом: я не та Ханаби, которую ты знаешь, поэтому я не могу...

— А если забыть об этом ненадолго? У меня было время подумать… Возможно ли, что твоя история — защитный механизм твоего сознания? Ты вообразила себя кем-то другим, выдумала историю о параллельных мирах, уходя таким образом от реальности.

Когда-то Ханаби сама думала в том же ключе…

— Я не шутила и не выдумывала. Это такая же правда, как и то, что у тебя особенные глаза.

Он оставил нас в покое и вернулся в прихожую.

— Мне хочется верить тебе, но ты очень похожа на себя прежнюю. И манерой общения, и своим бессмысленным упорством. До встречи на работе.

Ханаби не позволила ему открыть дверь и уйти.

— Подожди минутку, пожалуйста. Я сказала не всё, что хотела. Понимаю, ты не привык к тому, что девушка стесняется и боится, но у другой Ханаби были на это причины. Представь, каково ей было: каждый день выслушивать от всех вокруг слухи про тебя и твою раскованность в общении с девушками, про эти дурацкие три месяца. Ты сам ведёшь себя так, словно мы бежим марафон и непременно должны всё успеть и перепробовать за это время. Как будто это последние дни жизни, и после них ничего не будет!

— Я старался не давить на неё, но иногда эта холодность с её стороны была так невыносима… Если бы она выбрала переезд к отцу, это поставило бы точку на всём.

— Для тебя расстояние — весомая причина прекратить общение и встречи? Она осталась бы в том же самом городе.

— Но не со мной.

— Многие пары, пока учатся, живут раздельно и встречаются по выходным — их чувства друг к другу не ослабевают из-за этого. Пойми, Икки, настоящая Ханаби — обычная девушка, у которой впервые появились серьёзные отношения. Она хотела, чтобы ваши отношения были спокойными. Я уверена в этом, потому что чувствую себя так же. Она хотела, чтобы всё шло своим чередом, а не по дурацкому плану с дурацкими правилами. И если ты думаешь, что придумал эти правила и неукоснительно следуешь им только с благими намерениями — то ты ошибаешься.

— Ошибаюсь? Всё было бы так просто, как ты говоришь, если бы не это проклятье, что преследует меня повсюду! Я не смог бы вынести расставание с ней. Жить вместе и встречаться по выходным — разные вещи. И ещё… Ты говоришь только за себя. Что думала она, не знаешь ни ты, ни я.

— Мне кажется, я ближе к истине, чем ты, — упёрлась Ханаби. — Я знаю её как… сестру-близнеца.

— Тебе всего лишь кажется, что ты хорошо её знаешь. Не спорю с твоим заявлением, что я дальше от истины, но мои сомнения оправданны. Благодарю, что пытаешься помочь, но пока я сам во всём не разберусь, я не изменю свою точку зрения.

Ханаби молча уставилась в пол.

«А ведь он прав, Орион, мы ничего не знаем наверняка о моей версии в этом мире, но уже успели настроить кучу теорий о том, что она думала и чувствовала… без доказательств и обоснований…»

— Меньше слушай Икки, он сам себя не понимает! — ответил я. — Пусть мы и не знаем всего, у нас есть доказательство: другая Ханаби копала под клуб Рики. Стала бы она это делать просто так, от скуки? Нет! А встречаться с кем попало? Совершенно точно — нет!

Икки тоже заметил, что его слова огорчили Ханаби:

— Мы снова зашли далеко в этих спорах… Не огорчайся из-за моих слов. В следующий раз давай поговорим о тебе и твоём мире. Может быть, это как-то поможет нам понять, зачем ты оказалась здесь. Или поговорим о чём-нибудь другом…

— Чтобы избежать неприятную тему?

— Нет. Чтобы проводить время с радостью и пользой, а не со взаимными обидами и огорчениями.

* * *

Икки отправился домой, а Ханаби рассказала мне о том, что вспомнила вчера. Это воспоминание многое раскрывало и запутывало одновременно.

Теперь мне виделся такой расклад: кто-то намеренно столкнул нас с Ханаби. То, что она пережила, напоминало рассказы Укио о себе. Чую — неспроста. Её выбрали специально. Во-первых, она помнила, что встречалась с Укио. Во-вторых, события в её мире были похожи на события в мире Укио: пожар в университете, попадание в больницу с тяжёлыми увечьями... В-третьих, смерть возлюбленного через двадцать пять дней.

Кто именно помог ему осуществить этот жуткий план, затмевающий своей безрассудностью все другие его деяния? Я подумывал об одном безумном варианте: господин Нил.

Но если это действительно он, то я не понимаю его. Столько времени прошло, а он ни разу не попытался связаться со мной. Вдруг с ним что-то случилось? Вдруг он обезумел так же, как Укио? Я старательно отметал от себя эти мысли, пытался сфокусироваться на чём-то другом, но они возвращались снова и снова.

Сколько раз Укио уже вмешивался в события других миров? Как ему до сих пор удавалось делать это незаметно для других богов? А если они заметили, какие последствия ждут всех нас? Ведь мы с Ханаби погрязли в этом ничуть не меньше Укио. Мы всё время оказываемся в странных мирах и меняем естественный ход событий…

И как попасть обратно в настоящий мир Ханаби, я не представляю. При столкновении нас забросило в другое место. Как это могло произойти? По моей ли вине? Я ошибся и поверил, что возвращаю её в правильный мир? Кто-то заставил меня ошибиться?

Своими предположениями я поделился с Ханаби. Мы решили, что непременно нужно узнать у Укио, как всё обстоит на самом деле и кто помогает ему. Может, вовсе и не господин Нил… как бы я хотел, чтобы это был не он…

* * *

До поездки в Шинано дни текли вяло и скучно: Минэ всё так же язвила по любому поводу; в присутствии Шина и управляющего ни на секунду нельзя было расслабиться; Икки стал молчаливым, но исправно звонил нам по утрам. Несколько раз в кафе приходил Укио, как и обещал, но поговорить с ним никогда не удавалось.

Девятнадцатого августа, в пятницу, Икки снова позвонил нам утром.

— Всё собрала? Эх, как мне хотелось бы встретить тебя и вместе пойти до вокзала…

Этот наглец не собирается провожать нас? А как же хвалёные вежливость и поступки истинного джентльмена? Ханаби тоже удивилась.

— Мы можем прийти на вокзал вместе, я не против и не вижу проблемы.

— Не думаю, что это хорошая идея… Хотя ты права. К чёрту всё. Буду у тебя через двадцать минут.

В этот раз он даже не опоздал. Но как только мы оказались на вокзале, толпа оттеснила нас прочь от Икки.

Всего в поездке участвовало восемнадцать человек по нашим прикидкам. Так как большая часть девушек обступила Икки, мы остались в компании Савы и Минэ. Ещё среди собравшихся на платформе молодых людей были два каких-то парня, которых мы видели первый раз. Они держались обособленно.

— Бр-р, ну и погода! — воскликнула Сава, поздоровавшись с нами. — А в горах ещё холоднее… Как хорошо, что я взяла с собой свитер. А ты, Ханаби?

— Да, у меня есть с собой тёплые вещи.

Минэ стояла рядом со скорбным выражением лица.

— Я думала, парней поедет больше… Кажется, мы не встречались? — обратилась она к Саве. — Меня зовут Минэ, я кохай Ханаби, работаем вместе в одном кафе. Сэмпай очень добрая и всегда мне помогает!

Э?! Не она ли уже две недели мучает нас своими язвительными комментариями? У неё очень странные понятия о дружбе!

— Здорово, что вы так прекрасно ладите! Я — Сава, приятно познакомиться! Меня тоже огорчает тот факт, что парней всего трое… И то один из них — Икки… Но может, нам повезёт, и в отеле будут красавчики!

 

Когда мы приехали на место, в большом зале отеля, где собрались все участники поездки, не было никого постороннего, кроме самого владельца, улаживающего дела с Рикой, и Укио, читающего книгу в кресле. Увидев нас, он едва заметно улыбнулся.

— Итак, — подвела итоги Сава, — один молодой красавчик и один харизматичный пожилой мужчина… Не очень-то и много!

Минэ внимательно посмотрела на Укио и воскликнула:

— Я знаю его! Это один из постоянных клиентов нашего кафе, — а потом, обернувшись к Ханаби, еле слышно добавила: — Сэмпай, я давно заметила, что он не спускает с тебя глаз. Может, заберёшь его себе, а Икки наконец-то освободится?..

— Минэ, не говори вздор, — тихо ответила Ханаби.

В это время Рика захлопала в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

— Уважаемые участники, начинаем расселение по номерам! Подходите ко мне по одному за ключами от комнат.

Нам досталась одна комната вместе с Савой. Пронесло… Самый лучший вариант из всех возможных!

* * *

После расселения все разошлись кто куда. Минэ заглянула к нам и предложила спуститься вниз, где уже началась игра в бильярд, но мы, помня о просьбе Укио найти его у озера, отказались. Минэ с Савой ушли, а через пять минут после них номер покинули и мы. Теперь предстояло незаметно прокрасться к выходу из отеля…

Мы нашли ещё один выход, он вёл на другую сторону отеля, не главный въезд. Здесь никого не было. Дорога уходила прямиком в лес. Изучив карту, которую кто-то предусмотрительно повесил на стенд перед выходом, мы запомнили нужный маршрут.

Вскоре сквозь деревья мы увидели берег озера, а пройдя немного по нему, нашли и беседку.

— Укио, ты здесь? — окликнула Ханаби, но никто не ответил.

В беседке было пусто.

— Может, он не успел прийти, хотя это больше свойственно Икки, — заметил я.

— Подождём… Вряд ли здесь много беседок, — добавила Ханаби и села на скамейку внутри.

Вокруг нас не было ни души, лишь где-то в лесу пели птички и стрекотали насекомые. Вечерело, но всё ещё было светло.

Таких моментов затишья не было уже очень давно. Мы постоянно что-то делали, с кем-то разговаривали или спорили друг с другом, как лучше поступить в той или иной ситуации. А после работы Ханаби так выматывалась, что мы ложились спать сразу после ужина. Конечно, другая её версия много работала из-за обстоятельств в семье, но это было так сложно и утомляюще! Неужели наконец-то у нас появилась возможность немного отдохнуть от суеты… Просто молча посидеть и насладиться тишиной и свежим горным воздухом…

От созерцания природы нас отвлекли чьи-то торопливые шаги. Нет, они все просто издеваются!

Ханаби быстро встала и огляделась. У входа в беседку показался Укио, и взгляд у него был тяжёлый и хмурый.

— Уже здесь, обломщица? Чудесно. Давно хотел поговорить с тобой.

А вот мы — нет, тёмная сторона Укио!

Но сбежать от него у нас не получилось бы: вход заблокирован, а пока перелезаешь через ограду, он может схватить и остановить — расстояния здесь небольшие. Не нужно было присаживаться в беседке! Какой я дурак, не подумал обо всём хорошенько и не предупредил Ханаби об уязвимости этого места!

— Укио…

— Заткнись, я не закончил. Теперь ты водишь «друзей, которым просто хочешь помочь» к себе домой. Мне интересно, где заканчивается твоя ложь и где начинается правда?

О небеса. Ещё один недоверчивый.

— Я не могу водить в гости друзей на чашку чая? Зачем ты так стремишься унизить меня?

— Ты всё время даёшь мне повод, — он блеснул своей гадкой улыбкой и шагнул в нашу сторону.

Ну всё, мне надоело терпеть это!

Не слушая возражения Ханаби, я перехватил контроль на себя и бросился вперёд. Самое лучшее, что можно сделать в схватке с неравным противником — действовать максимально неожиданно. Говорить с ним в таком состоянии невозможно, а торчать здесь весь вечер и слушать, как он оскорбляет самую скромную и отзывчивую девушку на свете — невыносимо!

Действовал я необдуманно, но мной руководил праведный гнев, это придало мне сил и позволило вырваться из беседки, отделавшись лишь порванной в нескольких местах одеждой и парой синяков и ссадин. Я отскочил подальше от беседки и оглянулся. Никогда нельзя поворачиваться к Укио спиной.

Он валялся в пыли на дорожке, куда упал после того, как я хорошенько толкнул его, и громко хохотал.

— Узнаю этот стиль! — вскричал он, рискуя привлечь внимание всей округи (ну и пожалуйста, если кто-нибудь появится, ему мало не покажется!). — Ты — та, что была в бассейне. Давно не виделись!

Он встал и отряхнулся.

— Мы договаривались о встрече в этой беседке не с тобой! И только посмей ещё раз приставать к нам — драться буду в полную силу! Я ухожу.

Но уходить я буду боком, не спиной к нему.

— «Мы»? Так вы заодно… А вы подумали, что будете делать, если я и завтра не позволю вашему дражайшему сопляку управлять ситуацией?

— Справимся сами. Я не боюсь неизвестности.

— Ха! Ты слишком самонадеянна. Что ж, милая, сыграем на повышенном уровне сложности. Завтра он не придёт к вам на помощь, разбирайтесь с Рикой сами!

Я вернулся к отелю, но его надменный смех ещё долго звенел в ушах…

Вернулись мы как раз вовремя: наверху и в номере никого не было, никто не заметил наш помятый вид. Видимо, все были увлечены игрой внизу. Ханаби расстроилась, но признала, что я поступил правильно, уведя нас от этого мерзавца.

Но что теперь? Мы знали только, что завтра Рика попытается сделать с нами что-то нехорошее.

— Если мы оба всё время будем начеку, нам удастся перехитрить её и спастись! — сказал я Ханаби.

— Хорошо. А все разговоры девушек из клуба со мной запишем на телефон. В нём есть функция диктофона, я покажу тебе, как ею пользоваться.

Переодевшись и смыв грязь и пыль, мы спустились вниз и увидели картину: «Все смотрят, как Икки мастерски играет в бильярд». Увидев нас, он заметно оживился и, как мне показалось, стал важничать ещё больше, чем до этого.

* * *

После бильярда были какие-то игры и соревнования, но мы не стали оставаться на них и вернулись к себе. Сава и Минэ болтали без умолку, быстро найдя общий язык, и выдумывали шуточные планы по покорению сердца владельца отеля. Мы не участвовали в этом.

Вскоре они заметили наше молчаливое отрешённое состояние.

— Ханаби, с тобой всё в порядке? Ты молчишь весь вечер, — обратилась к нам Сава.

— О, я знаю причину. Все крутятся около Икки и проходу ему не дают! — решила поумничать Минэ.

— Нет, дело не в этом, — ответила Ханаби. — Я просто устала.

— Ой, как же мы не подумали! Ты ведь трудилась всё лето почти без выходных! Минэ, лучше переместимся в твой номер, а Ханаби спокойно выспится. Я потом вернусь тихо, как мышка, обещаю!

— Спасибо вам за беспокойство. Мне действительно уже хочется спать…

Девушки ушли. Ханаби собиралась привести себя в порядок, переодеться в пижаму и лечь, но не тут-то было! Кто-то постучался в дверь номера.

— Ханаби, это я, — послышался из-за двери голос Икки.

— Да чтоб им всем провалиться! — в сердцах воскликнул я. — Давай не будем открывать ему!

«Нет, нельзя, — ответила она, походя к двери. — Если он что-то заподозрит, мы не сможем избежать ненужных расспросов, и всё только усложнится».

Она впустила Икки в номер.

— Еле сбежал! Как удачно вышло, что именно сейчас и ты осталась одна. Мне весь день хотелось хотя бы немного времени провести с тобой наедине, подальше от всех этих лицемерок… — и тут его тон резко изменился: — Так. Что это?

Он заметил синяки, которые появились на её руках по моей вине и прекрасно были видны, так как Ханаби уже сняла свитер и осталась лишь в платье с короткими рукавами. Молодец я, «великий борец» и «спец по дракам»!

Ханаби быстро спрятала руки за спину, не давая ему взглянуть получше.

— Ничего, я просто поскользнулась и упала, когда гуляла.

— Если тебя кто-то обижает, ты должна сказать мне, — тихо и очень серьёзно произнёс Икки.

— Это правда! Никто меня не обижал.

Точнее, мы хотели рассказать ему о настоящих задирах лишь завтра, но синяки — это совсем другое…

— Ханаби, ты почти месяц ведёшь себя странно и просишь меня поверить тебе, закрыть на всё глаза, но как я могу?!

— Я говорю правду, эти синяки появились из-за того, что я упала и ударилась. Пожалуйста, верь мне! Есть всего одна вещь, о которой я тебе не рассказала, но она требует времени. Прошу, дождись завтрашнего вечера, и я всё объясню до конца. И мы сможем вернуть настоящую Ханаби.

Он долго не отвечал, наверняка борясь с какими-то противоречивыми мыслями, но наконец ответил:

— Хорошо. Я ничего не понимаю, но ты так убедительно просишь меня… Что бы там ни было, успеешь ты или нет, но завтра вечером ты объяснишь мне всё. Обещаешь?

— Даю слово.

Он посидел с нами ещё немного, пытаясь отвлечь и поболтать о всяких пустяках, но быстро (и года не прошло!) заметил, что Ханаби очень устала, и оставил нас, пожелав спокойной ночи. Выходя из номера, он оглянулся, и его цепкий серьёзный взгляд не сулил ничего хорошего.

* * *

Следующий день мы тоже провели в компании Савы и Минэ. Рика постоянно придумывала всякие совместные развлечения, но все участники поездки жёстко разделились на несколько неравноценных групп: Икки с его поклонницами, мы с Савой и Минэ, а два странноватых парня из другого университета так и вовсе были сами по себе. Владелец отеля всегда находился поблизости и мило любезничал со всеми, а последний постоялец — Укио — исчез в неизвестном направлении, о чём я ни капли не жалел. Если он посмеет показаться после того, что наговорил нам — позор ему, пропащему!

Однажды девушки подняли странную тему: Сава сказала, что поначалу Ханаби не нравился Икки. Минэ заинтересовалась этим и пристала к нам с вопросом, действовали ли когда-нибудь глаза Икки на Ханаби, но однозначно ответить мы не могли. Ханаби не помнила ни о чём таком, хотя ей удалось вспомнить о первом, настоящем знакомстве с ним. В её мире она пришла работать в кафе в начале лета, именно там познакомилась и с Икки, и с Кентом, которые помогали ей на первых порах и всему учили.

Но если задуматься об этом и вспомнить нытьё Икки о том, что другая Ханаби была к нему холодна… Зачем же она стала встречаться с ним, зачем вступала в клуб и хотела вывести Рику на чистую воду? Может, она была нечестна с самой собой или испугалась своих чувств к молодому человеку, потому что раньше ничего подобного не испытывала?

И тогда мне на ум пришла одна мысль. Все миры, что мы уже посетили, были схожи в одном: Ханаби испытывала трудности в отношениях с молодыми людьми. Не могла объясниться с Томой и признаться ему. Не могла понять Кента и быть к нему более снисходительной. Не могла открыться и довериться Икки. Моя Ханаби выбирала именно эти миры, потому что испытывала (сама того не сознавая) чувство потери, одиночества. Она потеряла всё, чем дорожила, и отчаянно хотела вернуться к тем временам, когда всё было хорошо. Помогая другим, она словно возвращала что-то себе. Не только воспоминания, но и свою личность.

 

Вечером Рика собрала всех в зале и объявила о новом развлечении. Мы сразу поняли: вот оно! Затея, таящая в себе опасности для нас.

Она назвала это «испытанием на храбрость»: пойти ночью в зловещий лес и не заблудиться там. Потом рассказала историю о неразделённой любви. Пятьдесят лет назад в этом лесу повесилась девушка, и теперь её призрак являлся путешественникам и гостям отеля.

Рика составила карты с определённым маршрутом. Нужно было пройти по нему и возложить цветы на могилу этой девушки. Все разделялись на пары и шли по маршруту в разное время. Что в этом весёлого? Особенно часть про призрака… Не нравятся мне они…

Нам в пару досталась одна из фанаток Икки. Да и вообще все пары были подобраны очень странно… Минэ и Сава вместе, чудаковатые парни тоже, Икки с девушкой из своего клуба — все они шли позже нас. Но мы были готовы к чему-то подобному! Ханаби в сотый раз проверила в карманах электрошокер с телефоном. Главное теперь: не попасться в сети и выжить!

Наша очередь отправляться в лес подошла очень быстро. Девушка, которую назначили нам в пару, постоянно ворчала, что ей холодно и что она сама хотела бы пойти с Икки. Мы с ней не разговаривали, внимательно изучая карту. А потом она и вовсе исчезла непонятно куда на одном из поворотов.

Мы подошли к развилке, которой не было на карте.

— Карта неправильная! Этого и следовало ожидать от Рики… Она специально заманила нас в чащу… — сетовал я.

— Можем вернуться так же, как и пришли, — предложила Ханаби. — У меня нет желания искать могилу погибшей…

— Да, у меня тоже! Но идти той же дорогой опасно — они могут поджидать нас, рассчитывая, что мы испугаемся темноты и одиночества… Но с неправильной картой сложно отыскать альтернативную дорогу… Придумал: уйдём с дороги в лес, а потом позвоним кому-нибудь и скажем, что заблудились.

Лес в вечернее время выглядел очень неприветливо. Мы нашли какую-то полянку недалеко от дороги и разместились там.

Вскоре послышались чьи-то шаги. Мы с трудом вглядывались во тьму. Нас искали приспешницы Рики! Их было около десяти, и они уверенно шли по направлению к нам!

— Вот она! Прячется в лесу! — воскликнула одна из девушек, светя на нас фонариком.

Отступать теперь не было смысла. Мы выбрали хорошее дерево, чтобы никто не смог напасть сзади. Они окружили нас, но близко подходить не стали. Ханаби включила диктофон на телефоне, который мы заранее достали.

— Ха-на-би, — по слогам отчеканила Рика, выходя из темноты. — Твоя наглость не имеет границ. Ты пренебрегла нашим договором, но больше ты не сможешь монополизировать Икки!

— Здесь наглая не я, Рика, а вы все, — спокойно ответила Ханаби. — Вы создали этот клуб, как оду собственничеству и эгоизму. Прикрываетесь «договорами», «правилами», и творите ужасные вещи. Можешь говорить, что ты очень щедрая. Да, но только между своими. Вы — как свора диких собак.

— Посмотрите на неё! — в бешенстве закричала Рика. — Она ещё и смеет дерзить! Всех всё устраивало, Икки был благосклонен к нам, пока не появилась ты! Мы преподадим тебе такой урок, что ты запомнишь его до…

— Меня твои угрозы не пугают, Рика, — перебила её Ханаби. — Рано или поздно правда о ваших злодеяниях всплывёт наружу. Отомстив мне, вы только ускорите процесс.

Побелев от злости, Рика подошла совсем близко к нам, другие девушки последовали её примеру. Я заменил Ханаби и стиснул электрошокер в кармане.

— Так умри же! — вскричала Рика, и что-то мелькнуло в её руке.

Нож?! Они все точно психопатки.

Я достал электрошокер и включил его. На меня бросилось сразу несколько человек. Чудом уйдя в сторону, я вырубил одну из девушек, потом ещё одну… Но их было слишком много. Пришлось бежать.

Рика бросилась за нами. Началась погоня.

Мы бежали наугад, и она не отставала от нас. Видимо, в беге она очень натренирована. Но я во чтобы то ни стало должен сохранить нам жизнь! Я старался бежать изо всех сил и почти достиг дороги, но на нас напали с разных сторон: они каким-то образом смогли пробежать наперерез. Мне удалось долбануть электрошокером ещё одну девицу, но другие выбили его из рук и скрутили меня все вместе. Сопротивляться пятерым сразу было очень тяжело…

Рика подошла к нам, поигрывая ножом.

— Вот ты и добегалась. А теперь сдохни!

Как я ни извивался, она всё равно достала… Я почувствовал острую боль в боку и упал, так как хватка ослабела. Рика склонилась над нами.

— Правда никогда не всплывёт. Мы хорошо спрячем твой труп, да, девочки?

Послышались согласные возгласы. Она выпрямилась и пнула меня в живот. Кое-как я прикрылся руками, но всё равно было больно…

Взгляд затуманивался. Я чувствовал во рту знакомый вкус крови.

Внезапно все девушки завизжали и разбежались. Рика схватилась за горло, что-то булькая, и осела на землю недалеко от нас. Я пригляделся и понял, в чём дело: из её горла торчал метательный нож, кровь хлестала неравными порциями.

Нечто белое заслонило Рику от нас.

 

— Чёрт, в этой штуке невозможно бегать, — белая ткань зашуршала и сползла на землю, под ней оказался растрёпанный и мокрый Укио. — Психованные девки совсем оборзели! Так и знал, что нужно было присмотреть за вами.

«Он же сам заявил, что не будет помогать!» — мысленно проворчал я.

Отползать от него не было сил, но я попытался. И услышал негодование по этому поводу с двух сторон...

— Орион, не нужно, он пытается нам помочь!

— Тихо, не шевелись! Сам себе не верю, но сейчас я на твоей стороне… Не двигайся и не говори, если не хочешь, чтобы кровь пошла сильнее. Нужно вытащить из тебя нож.

Он задрал платье Ханаби, скомкал белое покрывало, под которым прятался, и приложил его к нашей ране.

Чудак, кто же будет прятаться в лесу под очень заметным белым покрывалом… или он призрака изображать пытался?

— Прижми ткань к телу, вот так, — он положил ладонь на ткань, показывая, что делать, и я заметил перчатки на его руках. — Хорошо. Вытаскиваю.

В месте ранения нас пронзила адская боль, ткань быстро промокла от хлынувшей крови, но Укио даже бровью не повёл. Свободной рукой он достал из кармана пакетик и засунул в него окровавленный нож. Потом стал забинтовывать рану, туго стягивая непонятно откуда взявшимися бинтами.

— Нож — улика, на нём отпечатки. Да, я помогаю тебе и в сборе данных. Неожиданно после всех моих заявлений, не правда ли? Мне хотелось увидеть, как ты будешь страдать, пытаясь противостоять сумасшедшим девкам в одиночку. Я знал, что ни ты, ни тот придурок не справитесь без косяков, поэтому взял всё в свои руки. Он напялил это долбанное покрывало на себя, только подумай! Собирался напугать их, прикинувшись привидением. Вопреки всему это сработало… Камеру мы тоже прихватили, ваши побегушки в лесу тщательно записаны, не беспокойся. О, наверное, ты хочешь сказать, что Рику я убил зря. Нет, не зря — она помешала моим планам, сволочь такая. Ладно, хватит рассиживаться. Не падай в обморок, пропустишь увлекательное представление. Мы возвращаемся в отель.

Он осторожно поднял нас на руки и понёс.

Я и сам хотел оставаться в сознании, но мы потеряли слишком много крови. Возвращение в отель и встречу со всеми остальными мы уже не увидели…

Вчетвером они сидели перед вторым входом в отель и ждали своей очереди. Минэ, Сава и неразговорчивые молодые люди из клуба Икки. Сам он поднялся наверх вместе со своей напарницей — та жаловалась на головную боль и отказалась участвовать в затее Рики.

Минэ сама начала сомневаться в том, что хочет ползти в неприветливый лес, чтобы искать в потёмках чью-то могилу. Она не думала, что ей так уж необходимо доказывать всем свою смелость и бесстрашие.

Её беспокоило разбиение на команды. Ханаби-сэмпай ушла чуть ли не первая, а они с Савой остались в самом конце. Прошло уже полчаса, не меньше, но никто до сих пор не вернулся из леса. Сейчас он кишел приспешницами Рики, которые могли сделать сэмпаю что угодно в приступе мстительности. Она не знала, как именно обстоят у сэмпая дела с клубом, но подозревала, что не очень хорошо — уж слишком заметно было, что Икки относится к ней по-особенному… не так, как к другим девушкам. Он изменился.

Минэ чувствовала себя виноватой перед Ханаби-сэмпаем. Чем она теперь лучше этих сумасшедших из фан-клуба? Откуда появилось столько злости, зависти и ревности к сэмпаю? С самого своего возвращения из отпуска она ни слова доброго не сказала ей! Совершенно без причины. Икки-сан? Таких Икки-санов море вокруг, а хорошие подруги… их можно пересчитать по пальцам одной руки. Минэ могла бы оправдываться перед собой, что это из-за очарования Икки. Он легко вскружит голову кому угодно одной лишь своей улыбкой. Но это несерьёзная причина. Она не должна быть серьёзной. Ужасно, нелепо получилось. Нужно извиниться перед Ханаби-сэмпаем за своё поведение и за свои слова. Начать всё заново. Выбросить Икки из головы.

Сава устало потянулась и взглянула на часы.

— Как поздно, ну когда же мы пойдём…

— Сава-сэмпай, мне кажется, что-то тут не так! Никто не вернулся, а мы уже долго ждём. Надо что-то делать… — Минэ решительно встала и подошла к молодым людям. — Мальчики, вам не кажется, что под вашим носом происходят странные вещи? Прошло уже минут сорок-пятьдесят, а из леса не вернулась ни одна группа. Пора поднимать тревогу.

Один из них без всякого интереса взглянул на неё снизу вверх.

— Странные вещи? Нет, мы не заметили. Скучные — вот это да, — он повернулся к приятелю. — Я продрог до костей. Наведаемся в бар? Владелец расхваливал свою коллекцию вин.

— Да я только за! Идём!

— Эй, мы же просим вас о помощи! — Сава встала рядом с Минэ. — Ну что за молодые люди пошли!..

— Ничего с вашей подружкой не случится. Ну побегает по лесу. Тут везде жилые места, лес маленький — заблудиться невозможно. Рядом есть хороший ориентир — озеро. Вы зря волнуетесь, — с этими словами они оба ушли внутрь.

— Дураки! — крикнула им вслед Сава. — Минэ-тян, мы пойдём в лес и отыщем Ханаби сами! Только я сначала бы взяла фонарики, а то уже темно…

В дверях они столкнулись с Икки и поделились своими переживаниями.

— Да, вы правы, это очень подозрительно. Я пойду вместе с вами, всё равно собирался сам найти Ханаби.

 

Втроём они вошли в лес, решив, что далеко разделяться друг от друга не будут. Сначала стоило проверить маршрут, составленный Рикой, а дальше действовать по обстоятельствам: осмотреть другие дороги, особенно с развилками, и обойти озеро.

Они не успели далеко углубиться в лес. Первым странного человека заметил Икки.

— Посмотрите вперёд, — шепнул он и выключил фонарик. — Приглушите свет и отойдите с дороги. Спрячемся за деревьями.

Минэ и Сава охотно послушались его.

В их сторону шёл высокий человек, держа какой-то свёрток в руках. Минэ потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к темноте и рассмотреть. Но когда он приблизился к ним, она разглядела, что же было у него в руках, и не сдержалась от крика.

Высокий человек, в котором она сразу узнала завсегдатая «Meido no Hitsuji», нёс на руках Ханаби. Она не двигалась, лишь безжизненно запрокинула голову. Её платье всё было в тёмных пятнах, и особого ума не требовалось, чтобы догадаться — это кровь.

* * *

Укио, обливаясь потом, вышел на тропинку, ведущую к отелю.

— Какого фига ты такая тяжелая… Выглядишь пушинкой, а весишь как слон… Эй, кивни хоть или открой глаза!

Девушка не подавала признаков жизни. Он тихо выругался и опустил её на землю, чтобы осмотреть.

Повязка пропиталась кровью, но девушка ещё дышала. Надо поспешить, иначе к зданию он дотащит уже остывающий труп.

— Выносливость почти нулевая. Ну, твои проблемы, — он замер и рассмотрел вдалеке свет фонариков. — Публика прибыла.

Он снова взял девушку на руки. Через пять минут его «атаковал» поисковый отряд. Нападение сопровождалось девичьими криками. Первым из своего укрытия выскочил Икки.

— Немедленно опустите девушку на землю и отойдите от неё!

Угроза звучала смешно. Ведь у него в руках не было никакого оружия, кроме позаимствованного в отеле фонарика.

Поборов желание съязвить, Укио остановился и сказал ему почти правду:

— Объясняю: она ранена и потеряла сознание не по моей вине. Я нашёл её в лесу и перевязал ей рану. Тревожить её лишний раз я никому не позволю — есть опасность возобновить кровотечение, которое мне с трудом удалось остановить. Так что свалите с дороги и дайте пройти, нужно доставить её в отель и вызвать скорую. И полицию тоже.

Икки не перестал сверлить его недоверчивым взглядом, но с дороги отошёл. Из-за деревьев нерешительно вышли Сава и Минэ. Все вместе свернули обратно к отелю.

— С ней точно всё в порядке? — спросила Минэ, косясь на пятна крови.

— Да, насколько это возможно.

Сава достала телефон и попыталась позвонить хоть куда-нибудь, но связь прерывалась.

— Объясните нормально, что произошло в лесу, — не отвязывался Икки. — Как вы её нашли, где все остальные девушки? Что вы сами там забыли?

— Это, я так понимаю, благодарность за спасение вашей ненаглядной подруги. О, не стоит, мне было совсем несложно! В конце концов, она сама наняла меня.

— Вы — частный детектив? — спросила Минэ чуть ли не с восторгом. — Я частенько видела вас в нашем кафе. Собирали материал?

— Он точно не похож на частного детектива, — с сомнением сказал Икки прежде, чем Укио открыл рот.

Какие эти трое сообразительные! Целый час догадывались, что происходит, да и то не всё поняли.

— Я не частный детектив, это правда. Но следить за людьми умею, и аппаратура соответствующая имеется. Видимо, моей клиентке больше некому было довериться, раз она обратилась ко мне за помощью. Просила выяснить как можно больше о фан-клубе некой личности…

Икки побагровел.

— Возможно, Ханаби нам не доверяла. Это выяснится со временем. Но и вы хороши — допустили, чтобы она пострадала!

— Как я уже заметил, я не профессионал, и беготня за полоумными вооружёнными девицами по лесу не входила в мои обязанности. Я лишь сделал всё, что мог. А где были вы, когда она нуждалась в помощи? Оставьте свои претензии при себе, Икки-сан.

В их перепалку вмешалась Минэ.

— Не спорьте, пожалуйста. Мы все знали об опасности… Знали, на что способна Рика, но не вмешивались...

 

У отеля их встретил обеспокоенный владелец.

— Что случилось с этой бедняжкой?

— На неё напали, но всё обошлось. Пожалуйста, вызовите скорую и полицию, — деловито ответил Укио.

Позже они уложили Ханаби на один из диванов в общей комнате. Некоторые девушки из клуба, вернувшиеся в отель, по просьбе Укио были водворены в свои номера до приезда полиции.

— Вы так и не ответили на мои вопросы! — снова пристал к нему Икки.

— Если я буду объяснять с самого начала, мы здесь увязнем ещё на сутки. Но мне лень, — он достал из сумки видеокамеру и вытащил оттуда карточку памяти. — Возьмите. Вам с Савой и Минэ стоит взглянуть на содержимое этой карты памяти. Там все собранные мной материалы. В том числе и запись происшествия в лесу. Я вас не обманываю. Взгляните сами, пока полиция не отобрала её как улику.

Икки сухо поблагодарил его и убрал карточку в карман.

Дождавшись удобного случая, Укио незаметно покинул отель.

* * *

Прошло несколько дней. Ханаби уже поправлялась, но Икки не чувствовал, что всё позади. Девушка забыла абсолютно всё, начиная с первого августа. Это какой-то заколдованный круг, подумалось Икки. Ты уверен, что движешься вперёд, но на самом деле ни на миллиметр не сдвинулся с мёртвой точки.

Кое-что ему было ясно: Ханаби действительно знала о клубе больше него и самостоятельно пыталась во всём разобраться. Значит, её другая версия тоже знала об этом и хотела всё рассказать ему? Или не было никогда «другой версии»? Но кто же тогда нанял того фотографа, который следил за клубом Рики, почему сейчас Ханаби не помнит его? Чем больше он думал об этом, тем сильнее запутывался.

Рика мертва. Активисток клуба ждёт долгое судебное разбирательство. Таинственный помощник Ханаби как сквозь землю провалился. Всё, что было у него на руках — карта памяти. И ни одного человека, на которого он мог бы излить свой гнев, кроме себя самого. Он ничего не сделал, лишь постоянно что-то требовал от Ханаби, а она… она была так добра и безрассудна.

 

Ханаби стала почти знаменитостью благодаря шумихе вокруг происшествия в лесу. Икки каждый день выпроваживал особо настырных «знакомых», которых она никогда прежде не видела, но которые мечтали пообщаться с ней. И мысленно готовился к тому, что рано или поздно ему придётся столкнуться с двумя особенными посетителями — её отцом и соседом.

Он знал, как себя вести с отцом Ханаби, составил великолепную речь, с помощью которой надеялся отвоевать девушку. Пусть решает сама, без отцовского давления, что ей делать дальше, где и как жить. И эта пытка закончится наконец. Он согласится на любое её решение.

А вот сосед… Пронырливый журналист. Икки нашёл его интервью с исчезнувшим недо-детективом. И у него накопилось к нему много вопросов. Очень много…

Журналист оказался молодым человеком примерно одного с Икки возраста, опрятным, безукоризненным, этаким «порядочным офисным работником» без единой отличительной черты. Ханаби очень обрадовалась ему, и это раздражало.

— Тоширо-сан, как неожиданно! Большое спасибо за цветы!

— Да что ты, я не мог не прийти после того, как узнал об этом ужасном происшествии! Хорошо, что с тобой всё в порядке.

Икки позволил им поболтать в своё удовольствие, а потом поволок паршивца в коридор. На пару слов.

— Я всё знаю. И не смейте отпираться.

— Не понимаю, о чём вы…

— Это вы брали интервью у того странного парня. Укио.

— Не спорю, но какое это отношение имеет к тому, что произошло с Ханаби… Клянусь, я и сам не знал, что она захочет нанять его для слежки!

— Но без вашего вмешательства не обошлось. Слишком много совпадений, не находите? Сейчас только вы можете прояснить ситуацию. И будьте уверены, я выбью из вас всё до последнего слова!

Раньше Икки закрывал глаза на всё, не желал ничего замечать — что за отвратительные времена! Как он мог быть настолько слепым и эгоистичным? Но теперь всё будет по-другому. Ничто больше не скроется от него!

* * *

Двадцать пятого числа, ночью, Укио прокрался в больницу и растолкал спящую в своей палате Ханаби.

— Подъём! Мы уходим отсюда!

Она уставилась на него с ужасом и непониманием.

— К-кто вы такой? Я никуда с вами не пойду!

Пока она не завопила, перебудив других пациентов, он заткнул ей рот.

— Ты сейчас серьёзно или прикалываешься? А, понял. Мелкая дрянь опять свалила! Ну всё. Я сыт этим по горло, — он вспомнил про девушку, которой зажимал рот: — Ты, слушай сюда. Ты меня не видела и не слышала. Я ошибся палатой, усекла? Кивни, если тебе всё понятно.

Девушка усердно закивала.

— Умница. Я сейчас уберу руку и тихонько пойду по своим делам, а ты не будешь кричать. Меня здесь нет. Это всё сон.

Она сдержала слово, даже не пикнула, когда он вышел из палаты. Но дежурную медсестру вызвала, и Укио пришлось очень быстро и бесшумно покидать больницу.

 

Потом он обратился к своему извечному наблюдателю:

— Что я вам обоим и предсказывал: она сбежала раньше, чем мы всё объяснили ей.

— Сам вижу, — ответил Нил. — Разве я не говорил тебе, что следовало прийти в лес заблаговременно и спасти её от ранения? Ты подверг всех нас ненужному риску.

— Я всё рассчитал. Размазня не справился бы лучше, — возразил Укио. — Подумаешь, царапиной отделалась. Вы сами видели, что она прекрасно себя чувствует.

— Царапиной?! Ты её чуть не угробил! — раздался в голове голос другой личности. — И я тебе не «размазня», урод!

— Ты сам бы её в могилу свёл, да побыстрее меня, призрак недоделанный!

— Заткнитесь оба! — прикрикнул Нил. — Я уже жалею, что вы решили объединиться. Переходим к плану «Б». У вас две попытки, не промотайте их.

Мы снова переместились, но я не мог повлиять на это — так же, как и в те разы, когда мы попали сначала в мир Томы, а потом в мир Кента.

Ханаби привела меня в воображаемую комнату в родительском доме. Села на свою кровать, обхватив колени руками и опустив голову. Долго молчала.

Я хотел сказать что-нибудь, ободрить её немного. Но она сама начала разговор:

— Орион, я не знаю, как быть дальше… Не знаю, что делать. Мы всегда очень стараемся, хоть и не до конца всё понимаем, а потом приходит он — и делает всё по-своему. Я не понимаю Укио… Не знаю, чего хотят добиться обе его личности. В их поступках нет никакой логики. Я очень устала от всего этого.

— Можно мне присесть рядом?

— Да, конечно…

Я сел, пытаясь придумать, как её утешить.

— В последний раз он всё-таки помог нам. Может, начинает исправляться…

Вдруг Ханаби повернулась ко мне и обняла. Я не ожидал этого и просто сидел как дурак, не двигаясь. Нил-сама тоже обнимал меня раньше, но совершенно по-другому, это было скорее объятие отца, гордящегося своим сыном. А Ханаби искала у меня утешения и поддержки.

Я, смущаясь и краснея, обнял её в ответ.

— Прости меня, Орион, я тебя обманула… — сказала она чуть погодя, отстранившись.

Приятное чувство теплоты исчезло.

— Когда мы разделились, я не пошла сразу же домой, а натворила глупостей вместе с Укио… Скрыла это от тебя, чтобы ты не волновался, и сама старалась не думать об этом.

Боюсь представить, чем они там занимались. Но я не подал виду и лишь ответил:

— Если это что-то неприятное, можешь не рассказывать, я пойму.

— Нет, ничего такого… Но я поступила глупо: упросила его поделиться саке и напилась. Ему пришлось отвести меня домой и присмотреть за мной, хотя это было очень опасно. В любую минуту могла проснуться другая личность… он мог сделать со мной всё что угодно.

— Понимаю, почему ты не хотела рассказывать это мне… Но я бы не обиделся и не бросился тут же искать Укио, чтобы побить его (хотя ему бы не помешала хорошая взбучка). Вот только позволь спросить… Он тебе нравится? Ты любишь его?

Она опустила голову.

— Не знаю… В прошлом мы встречались, у меня были к нему чувства. Я вспомнила далеко не всё, но в моих воспоминаниях Укио был другим. Он умер, его больше нет. Человек, который всё время следует за нами — кто-то другой, так я чувствую. В тот вечер я словно пережила смерть Укио заново, но в то же время видела его живым перед собой. Мне хотелось поверить, что это он, что с ним всё хорошо… Глупый самообман. Неужели мы просто замена друг для друга? Я не знаю, как теперь к нему относиться…

— Придёт время, и ты поймёшь, чего бы хотела. Не волнуйся, я всегда буду рядом с тобой и поддержу любой твой выбор. Мы обязательно докопаемся до правды! Вытрясем всё из этого лжеца и негодяя!

Ханаби улыбнулась.

— Спасибо, Орион. Без тебя и твоей поддержки я не справилась бы… Я очень рада, что мы встретились и проходим этот путь вместе.

— И я тоже рад! Правда… — нет, не стоит говорить ей об этом сейчас; я запнулся и спросил не то, что хотел: — Попробуем выйти в новый мир и посмотреть, что там?

— Ага, идём.

* * *

Комната, в которой мы очнулись, выглядела как больничная палата. Мы точно переместились?

Всё тело Ханаби покрывали ушибы и ссадины, укрытые бинтами. Мы тщательно проверили живот и бок — никаких ножевых ранений, хотя любое движение давалось с трудом и болью. Что-то нехорошее произошло и в этом мире… Хотел бы я знать, связано ли одно с другим, или это всего лишь совпадение.

Внезапно дверь в палату открылась, и вошёл Шин.

— Сколько ещё ты собираешься валяться? Уже десять часов утра.

По-моему, в нашем состоянии можно и подольше отдыхать!

— Уже встаю, — проворчала Ханаби, полностью согласная со мной.

Кое-как она села, но Шин не собирался оставлять нас, стоял рядом с кроватью и подозрительно смотрел на девушку.

— Как чувствуешь себя? Приняла обезболивающие?

— Нет, сейчас приму…

Они лежали на небольшом столике возле кровати, рядом с заранее приготовленным стаканом воды. Ханаби выпила всё и вопросительно посмотрела на Шина.

— Хорошо. Я схожу за всеми бумагами для выписки. Одевайся.

Он вышел из палаты.

— Что можешь сказать о ситуации? — спросил я Ханаби.

— Всё странно… Шин — мой друг детства, поэтому неудивительно, что он пришёл помочь мне выписаться из больницы, но… где же тогда Тома? Сава? Мои родители? Они бы тоже пришли, даже если бы были заняты.

Через десять минут мы уже оделись и были полностью готовы. Таблетки начали действовать, ноющая боль в теле потихоньку отступала.

Шин снова зашёл без стука. Его вообще учили хорошим манерам?

— Пожалуйста, стучись, прежде чем войти, — попросила Ханаби, укоризненно глядя на него. — Я могла ещё переодеваться.

— Зато у тебя был стимул одеваться быстрее. Ладно, я понял. Ты собрала все свои вещи? Значит, можем уже идти. Поедем на такси. Дорогу покажешь сама, я её не помню.

Ну замечательно. Как он может не помнить дороги, если сам сюда только что приехал? А мы даже не знаем, какая именно это больница.

«Ничего, Орион, нам повезло, что мы хотя бы помним адрес. Шина будет нелегко обмануть, рано или поздно он заметит нашу неосведомлённость…»

 

Приехав домой, мы стали искать ключи от квартиры, но в сумочке Ханаби их не было. Шин безучастно следил за тем, как она переворошила всю сумочку и карманы куртки.

— Эй, ты забыла? Ключи у меня, — он протянул их Ханаби.

Раньше нельзя было сказать! И что они у него делают?

Он помог нам донести сумку с вещами, потом приказал (на просьбу это не было похоже ни с какого бока) заварить ему чай, просидел с нами целый час и ушёл, пообещав зайти завтра.

Нужно было осмотреться в квартире, но Ханаби очень устала. Мы лишь заметили, что её телефон куда-то пропал. Выяснить дату не удалось, хотя мы были уверены — сейчас август. Не обязательно первое число, но точно август.

* * *

На следующее утро Шин пришёл, как и обещал. Очень рано! Сколько бы увечий ни было у Ханаби, они все никогда не дают нам нормально отдохнуть!

— Опять проспала? — прямо с порога начал он. — Придерживайся режима.

Он принёс с собой завтрак, но даже этот благородный поступок не заставил меня простить его. Ворчливый зануда!

После завтрака он спросил:

— Помнишь, что сегодня наша годовщина? Хочешь поделать что-нибудь особенное?

Годовщина? Ну да, как же я сразу не догадался, что они встречаются…

«Орион, у меня скоро разболится голова от твоих комментариев. Возьми себя в руки!» — обратилась ко мне Ханаби.

— Извини. Постараюсь держать своё мнение при себе, но ничего не обещаю.

Шину она ответила:

— Не знаю, я всё ещё не очень хорошо чувствую себя. Можем просто отметить дома, заказать пиццу или сладости.

— Нет, ты потолстеешь. У тебя и так лицо пухлое.

Да он… Нельзя такие вещи девушкам говорить!

— Хотел спросить кое-что у тебя, — продолжил он, не обращая внимания на наше общее с Ханаби возмущение. — Какой сегодня день недели?

Вот же хитрый тип! Он с самого начала нас подозревал!

— Почему ты спрашиваешь? Посмотри в календаре, если сам не помнишь.

— Я-то помню прекрасно. А ты? Может, скажешь мне, какое сегодня число?

Ханаби вздохнула.

— Значит, не помнишь. Мы начали встречаться три месяца назад. Это ты тоже не помнишь, судя по всему. Не знаю, зачем ты скрываешь провалы в памяти, но теперь незачем. Успокаивает, что ты помнишь, кто я такой и где ты живёшь. Я не сразу понял, что с тобой такое, поэтому пришлось слегка приврать и проверить, как ты отреагируешь. Кстати, ты уверена, что мы встречаемся? Может, я обманул тебя?

Теперь я сомневаюсь во всём, что он сказал нам. И до сих пор неясно, откуда у него наши ключи.

— Думаю, насчёт наших отношений ты не соврал, — ответила Ханаби.

— Хм. Но при этом ты не помнишь, сколько мы встречаемся, и спокойно восприняла информацию про год. Ошибку в несколько дней или недель я бы ещё понял, но это… У меня два вопроса: зачем ты скрыла свою амнезию и что именно ты не помнишь?

— Я не хотела дольше оставаться в больнице. Что я не помню, трудно сказать… Наверное, почти всё за последние несколько месяцев, может, полгода…

Настал его черёд тяжко вздыхать.

— В больницу не поедем, не переживай. Частичная амнезия? Обнадёживает… Мы начали встречаться три месяца назад, как я уже говорил. Твои родители сейчас работают за границей. Они навещали тебя в больнице, но уже уехали, оставив мне ключи от твоей квартиры. Надеюсь, ты помнишь, что они хорошо меня знают ещё с детства и доверяют мне. Спрашивай, если что-то неясно.

— Откуда эти раны и ушибы? Что со мной случилось?

— Эх… Извини. Всё из-за меня: эти ушибы, потеря памяти…

Ну-ка подробнее про ушибы, молодой человек! А про память пусть и дальше так думает, нам только на руку.

«Не усугубляй его вину раньше времени, Орион!»

— Что же касается самого происшествия, — продолжил Шин, — сейчас я не могу о нём говорить, извини. Мне нужно подумать. Вся вина лежит на мне, и теперь я буду заботиться о тебе лучше. То же самое я сказал твоим родителям.

— Хорошо, понимаю…

«Что бы ни случилось, — сказала мне Ханаби, — видно, что он раскаивается и сожалеет. Мы можем довериться ему».

— Как знаешь, но не мешало бы выяснить всё хорошенько!

«Да-да. И найти Укио… Меня беспокоит, что мы рано покинули тот мир и не узнали, чем закончилась история с фан-клубом…»

 

Позже Шин предложил нам прогуляться по разным местам в надежде, что Ханаби вспомнит что-нибудь. Не исключено… но эти воспоминания будут касаться разве что их прошлой дружбы. В мире Ханаби они просто дружили с детства.

Шин показал нам по пути свой дом, а потом отвёл в «Meido no Hitsuji». Там у входа нас встретил Тома.

— С возвращением, господа… — тут он увидел, что это всего лишь мы, и нахмурился. — Эй, Шин. Её только вчера выписали. Зачем ты заставил её так далеко идти? Ханаби, присядь, ты вся бледная.

Да, мы устали от прогулки, но чувствовали себя терпимо, благодаря обезболивающим.

— Отстань, с ней всё нормально. Мы пришли как посетители, — ответил Шин.

— Вот как. Прошу меня извинить за столь фамильярное обращение. Располагайтесь и изучите меню. Я подойду к вам позже.

Шин отвёл нас за столик в углу.

— Этот надоедливый тип — Тома. Помнишь его?

— Да, конечно.

— А как работала здесь?

Ханаби сделала вид, что с интересом осматривается.

— Припоминаю что-то… Ты работал здесь вместе со мной?

— Недолго. Сейчас мне некогда, хожу на курсы подготовки к университету. Что ж, ты кое-что вспомнила, уже хорошо.

Счастливым он не выглядел.

Посидев немного в кафе, мы ушли. Шин потащил нас в магазин выбирать телефон, чтобы мы всегда могли иметь с ним связь. Старый, как он сказал, сломался во время того загадочного происшествия.

Оказавшись дома, наконец-то только вдвоём, мы с Ханаби потратили последние силы на то, чтобы внимательно осмотреть все её вещи. Среди них не было ничего особенного и полезного… Разве что тетрадка с записанными в неё почерком Ханаби песнями выбивалась из общей картины. Наверное, Ханаби из этого мира очень любила петь и слушать музыку.

* * *

Теперь у нас был телефон, и мы знали точную дату своего появления в этом мире: первое августа, понедельник. Можно было даже не сомневаться в этом.

В среду Шин отвёл нас в ещё одно важное место: университет Ханаби. По пути мы не встретили Укио. Либо его здесь ещё нет, либо… ничего плохого не произойдёт.

— Ты училась в школе при университете, — объяснял нам Шин, пока мы шли по коридорам неизвестно куда. — У них общая территория. Ты пела в группе со второго года старшей школы. Сначала у тебя получалось так себе, но ты много тренировалась. А вот и ваша клубная комната.

Он остановился у какой-то двери и открыл её. Ханаби с опаской заглянула внутрь, но там никого не было.

— Да заходи уже! — поторопил Шин. — Это не пыточная. Группа взяла перерыв, пока ты не поправишься, поэтому здесь безлюдно.

— Они могли бы тренироваться без меня… — заметила Ханаби, всё же переступая порог этой комнаты.

— Не знаю, что они решили, — отрезал Шин, закрывая дверь за собой. — Может, стали собираться реже или в другое время.

В комнате было много всяких музыкальных инструментов. Наверное, было бы здорово послушать выступление Ханаби и её группы. Интересно, в каком жанре они играют? Сколько человек в группе? Кто они, как выглядят их сценические костюмы?

— Я тоже приходил сюда, на ваши репетиции. Мне нравилось наблюдать, как ты волнуешься из-за моего присутствия, стараешься изо всех сил. Именно здесь я признался тебе в своих чувствах. И наш первый поцелуй тоже был здесь.

Он подошёл совсем близко, и мне это не понравилось, но Ханаби попросила меня не вмешиваться. Шин приобнял её за плечи и притянул к себе. Я поспешил разорвать нашу связь через ощущения, чтобы не испытать ничего… лишнего. Но был начеку.

Ханаби опередила его, отвернувшись в самый последний момент. Поцелуй получился смазанным, губы Шина скользнули по щеке девушки.

— Не нужно. Не сейчас, — мягко возразила она на попытки повторить.

Шин отошёл от нас. Он огорчился, но старался скрыть это.

— Прости. Я думал, так ты вспомнишь хоть что-нибудь о наших отношениях.

 

Ханаби едва сдерживалась от рыданий. Я не знал, как помочь ей.

«Почему это происходит снова, Орион? Я всем делаю больно своим присутствием. Я не могу ответить на их чувства!»

— Ханаби, твоей вины здесь нет! Я бы на его месте не стал приставать, а спокойно дал тебе всё вспомнить. Не такими кардинальными мерами, которые могут не сработать, а только запугать.

«Ты прав, как всегда, Орион, но я… Это я привела нас сюда…»

— Нет, мы вместе пришли! Не расстраивайся. Конечно, Шину грустно, что ты «всё забыла» и ведёшь себя по-другому, но это не конец света — переживёт. А мы будем придерживаться своего плана. Нужно разузнать о том происшествии.

«Да, хорошо…»

* * *

В четверг Шин пришёл к нам домой, старательно делая вид, что никаких разногласий между ним и Ханаби не было.

— Завтра у тебя первый рабочий день. Сокращённый. Как чувствуешь, справишься?

— Думаю, да. Но я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о моей амнезии.

— Я предупредил только Тому. Он поможет тебе освоиться. А сегодня повторим все важные моменты.

Спорить с ним Ханаби не стала — он же думал, что она забыла абсолютно всё за эти несколько месяцев, в том числе и работу в «Meido no Hitsuji». Но скрыть навыки, что мы с Ханаби неделями оттачивали в других мирах, было невозможно, как мы ни старались. Он понял всё с первого взгляда.

— Ты помнишь всё о своей работе. Поразительно! Я только одно не понимаю: почему ты до сих пор ничего не вспомнила о нас? Твоё поведение сильно изменилось. Иногда мне кажется, что передо мной стоит незнакомка. Действительно ли это потеря памяти?

— Амнезия меняет людей… пожалуйста, не будь ко мне строг. Я стараюсь как могу…

— Я ни в чём тебя не упрекаю. Но как же это раздражает! Раньше я боялся, что ты умрёшь, а теперь всё стало только хуже. Значит, завтра ты справишься. Если что, обращайся к Томе. Я ухожу. Мне нужно побыть одному.

 

Шин ушёл, оставив Ханаби в расстроенных чувствах.

— Как я и говорила, его невозможно обмануть. И с меня хватит, Орион! Мне надоело постоянно притворяться и врать.

— Если мы скажем правду, вряд ли он обрадуется… Точно подумает, что ты сошла с ума.

— Я и не предлагала говорить правду. Просто уйдём отсюда. Когда найдём Укио…

Нас отвлёк звонок в дверь. Это был Тоширо-сан с цветами и конфетами. И наверняка он пришёл, чтобы поговорить о том, чего мы сами не знали.

— Ханаби, извини за неожиданное вторжение! Я так волновался о тебе, приятно видеть, что ты наконец-то вернулась домой! Как твоё самочувствие?

— Мне уже лучше, спасибо, — ответила Ханаби, пропуская Тоширо-сана на кухню.

Он помог нам поставить цветы в вазу и заварить чай.

— Твой парень такой неприветливый! Я пытался узнать у него, в какой ты больнице, но он даже не захотел со мной разговаривать.

— Извините, Тоширо-сан.

— О, не извиняйся, я всё понимаю! На его месте я бы тоже с недоверием относился ко всяким журналистам. Такова уж наша профессия, совать нос не в свои дела. Наверное, он подумал, что я хочу взять у тебя интервью или начну приставать с тем же самым к нему. Но моё мнение таково: если твой друг хочет поделиться событиями, он сам их расскажет, когда будет готов. Поэтому не беспокойся, я не буду доставать тебя расспросами.

— Спасибо, Тоширо-сан. Даже если бы я хотела, ничего не смогла бы рассказать вам… Я не помню, что произошло.

Он посмотрел на Ханаби с нескрываемым удивлением.

— Как?.. Неужели последствия травм? Мне казалось, ты должна всё помнить… В газетах писали, что ты защищала своего молодого человека.

— Я не помню даже этого…

— Удивительно и странно! И никто не говорил с тобой об этом? К сожалению, у меня есть только информация из газет. Конечно же, они там всё переврали. Я уверен лишь в том, что вы с друзьями уехали на три дня в Шинано, и там ты упала с обрыва. Причина… В газете писали, что всему виной твой парень, но ты защищала его от всех нападок со стороны полиции и прессы.

Упала с обрыва, вот оно что… Возможно, они с Шином повздорили, девушка убежала, но поскользнулась, не заметила обрыв и упала с него?

«Хорошая догадка, Орион, — мысленно обратилась ко мне Ханаби. — И хорошее подтверждение тому, что мы оказались здесь зря… Они бы сами во всём разобрались. А так, мы даже не можем узнать, о чём Шин говорил с другой моей версией, что именно произошло… Как бы это не усложнило ситуацию…»

— Не усложнит! Раз мы здесь, значит, есть обстоятельства, о которых нам нужно узнать. Или Шину нужна наша помощь.

Я уверен в своих словах. В предыдущих мирах всё было именно так. То, что он обиделся на нас, не должно изменить наше собственное отношение к происходящему! Тоширо-сан очень своевременно к нам пришёл.

Ханаби всё ещё была расстроена из-за разговора с Шином, но согласилась, что Тоширо-сан может быть полезен нам.

— Спасибо, что навестили и рассказали всё, что знаете, Тоширо-сан. Теперь я вижу, что со мной произошло что-то странное и необычное…

— Не за что! Если тебе понадобится помощь с возвращением воспоминаний, смело обращайся ко мне. Сбор информации — часть моей профессии, как-никак.

— Тогда у меня к вам просьба… Я вспомнила одного человека, но не знаю, кто он и как связан с событиями в Шинано. Возможно, вы что-то слышали о нём. Его зовут Укио, он начинающий фотограф.

— Хм, не слышал о таком. Постараюсь разузнать о нём.

* * *

Первый день на работе начался с прекрасных вестей. Управляющий в этом мире был очень добрый. Он посочувствовал Ханаби, велел не перетруждаться и разрешил на этой неделе работать неполные дни.

Вместе с нами сегодня работали Минэ и Тома. Мы долго думали, кого из них лучше спросить о падении Ханаби. Минэ в этом мире не воевала с нами, но могла ничего не знать о случившемся в Шинано. А вот Тома был давним другом Ханаби и точно бы участвовал в поездке… но с ним следовало вести себя очень осторожно.

В перерыве Ханаби всё же обратилась с вопросами к Томе. Он слегка удивился.

— Шин ничего тебе не рассказал? Хотя понятно, почему… Сава очень хотела повидать тебя. Можем завтра прийти к тебе в гости, задашь нам все вопросы, какие хочешь.

— Да, приходите вдвоём, так даже лучше. В час дня вам будет удобно?

— Вполне. Думаю, Саву тоже устроит это время. Я передам ей твоё приглашение.

 

После обеда мы уже могли идти домой. За нами пришёл Шин и зачем-то зашёл к управляющему, чтобы извиниться за то, что Ханаби не могла работать полный день. А потом сухо простился с Ханаби и сразу же ушёл на учёбу.

Странный! Мы и сами бы поговорили с Вакой-саном…

 

Вечером к нам заглянул Тоширо-сан, чтобы сообщить всё, что ему удалось узнать.

— Фотограф по имени Укио действительно существует, ты правильно вспомнила. И мне даже удалось узнать, что он ездил в Шинано в одно время с вами. Но о нём нет никакой конкретной информации. Иногда он участвует в выставках и конкурсах фотографий, но его работы не очень известны. Собственной студии у него ещё нет; номер телефона… есть один, но никто не берёт трубку. Пожалуй, достоверный телефон может знать господин Кониши*, владелец отеля, где вы останавливались.

— Большое спасибо за помощь, Тоширо-сан! Попробую связаться с ним.

— Да, вот номер его телефона, — он протянул Ханаби клочок бумаги с цифрами. — Тебя он не пошлёт, но будь осторожна в выражениях. Когда я сам позвонил ему, он разразился тирадой о том, какие мерзавцы эти газетчики, он устал от постоянных звонков и скоро выбросит все свои телефоны.

* * *

В субботу, как и договаривались, к нам в гости пришли Сава и Тома. Ханаби заранее приготовила для них чай с вкусностями.

Увидев Ханаби, Сава очень обрадовалась. Она рассказала нам о своих переживаниях. Тома слишком поздно сообщил ей, что Ханаби неделю пролежала в местной больнице в Шинано, прежде чем её перевезли сюда в город.

— Сава, расскажи, пожалуйста, всё, что помнишь о происшествии, — приступила Ханаби к главному вопросу, когда усадила гостей за стол.

— Ой, я мало что о нём знаю, — сразу ответила та.

— Думаю, Ханаби нечётко помнит все события того дня, поэтому и хочет услышать наши версии, — пояснил ей Тома.

— Типично для таких случаев! То есть, я хотела сказать, что это плохо… Постараюсь помочь тебе, чем смогу. А Шин разве ничего не рассказывал?

— Шину тяжело говорить об этом, сама понимаешь, — снова встрял Тома.

— Да-да, как же я не подумала... Мы впятером ездили на отдых в Шинано: ты, я, Тома, Шин и Минэ. Во второй день, вечером, вы с Шином отделились от нас и куда-то ушли, но позже он вернулся один, весь бледный. Он сказал, что вы дурачились вдвоём и не заметили, как подобрались к самому краю скалы. Ты поскользнулась и упала. Было темно, и он не мог рассмотреть, куда именно ты упала, поэтому попросил нас помочь отыскать тебя. Все, кто был вместе с нами в отеле, начали поиски. Даже те люди, которые не были с нами знакомы, присоединились! Когда тебя нашли, всё твое тело было в ушибах и крови, невозможно было взглянуть без содрогания! Я так перепугалась за тебя, Ханаби! Как хорошо, что ты не получила никаких серьёзных травм и сейчас идёшь на поправку.

— Спасибо, Сава. А ты помнишь, кто нашёл меня?

— Незнакомые молодые люди, оказавшиеся в отеле в одно время с нами. Их зовут Икки и Кент. Не видела их с того дня. Ещё помню, как после случившегося ты всем доказывала, что Шин не виноват в твоём падении со скалы. Полиция подозревала его…

— Да, его подозревали какое-то время, — подтвердил Тома. — Тем более, он сам считал себя виноватым в случившемся. Но его быстро отпустили благодаря твоим словам, Ханаби. В ваших показаниях были небольшие расхождения — вот что насторожило полицию. Ничего подозрительного в этом нет, на мой взгляд. Мы все оказались в нестандартной ситуации и мыслили неадекватно.

— Верно! — согласилась Сава. — У меня память и в обычное время очень плохая. Я даже не помню, что ела вчера на обед.

— Ничего страшного, если ты не помнишь про вчерашний обед, — поспешила успокоить её Ханаби. — Но память нужно тренировать!

— Да, я и сама понимаю это, но всё никак не могу заставить себя заниматься… Особенно летом.

— Можем вместе походить на какие-нибудь занятия в новом семестре, — предложила Ханаби.

И тут же для меня мысленно добавила:

«Что я говорю, Орион? До чего дошла в этой вежливой лжи? Меня не будет рядом с ней в новом семестре…»

— Но мы постараемся, чтобы была другая твоя версия! Оставим ей записку со всеми объяснениями.

Сава ответила:

— Да, вместе будет проще! Одна я точно не справлюсь и заброшу. Обязательно напомни мне об этом в сентябре!

Сава и Тома ещё немного поболтали с Ханаби о пустяках, допили чай и ушли.

 

Мы решили прибраться, отдохнуть полчасика и выйти на свежий воздух, чтобы купить продукты и размяться. Но нашим планам опять помешал звонок в дверь.

За ней стоял Укио с таким болезненным видом, словно мог в любую минуту грохнуться на пол и умереть. Он был очень бледен, держался за стену и ничего не говорил. Ханаби его поведение испугало не меньше, чем меня.

— Укио, что с тобой? Заходи скорее.

Он молча вполз к нам. Ханаби помогла ему дойти до стула на кухне и сесть.

— Может, дать тебе воды? Таблетку от головной боли?

Укио ничего не ответил. Несколько минут он тихо сидел, сгорбившись и прикрыв лицо рукой, а потом выпрямился, сбросил с себя болезненное оцепенение и произнёс:

— Уже ничего не нужно. Я в норме.

Его взгляд и быстрая смена настроений очень не понравились мне! Укио — последний человек, словам которого о «норме» можно верить.

 

_________________

* — Имя владельца отеля нигде не упоминалось (я так и не нашла), но постоянно называть его «владелец отеля» слишком однообразно, так что пусть у него появится вот такая фамилия.

Мозги превратились в разбавленный водой кисель. Он видел мир сквозь мутную плёнку. Другой теперь не затыкался. Его противное жужжание царапало череп изнутри.

— …и меня достала твоя привычка спать везде, кроме собственной квартиры. В метро, парках, кафе… Думаешь, таким образом можно избавиться от меня? Ты болен, дружище, серьёзно болен. Эти места не могут обеспечить тебе здоровый сон. Ты ослаб. Больше мы не будем спать на открытом воздухе.

Этот психопат диктует ему условия. Докатились!

На секунду Укио потерял чувство реальности.

Где они? Что происходит?

Дом Ханаби. Точно. Они идут сюда, чтобы объясниться с ней.

— …ты вообще слушаешь меня, кретин? Тащишься как черепаха. Уступи мне. Я владею телом лучше тебя. Всё из-за твоей бессонницы и нежелания смотреть правде в лицо. Мы здесь всего лишь первый день, а ты уже принялся за саморазрушение.

— А ты только помогаешь мне в этом. В саморазрушении, — процедил Укио.

— Пф, нет. Я, если ты не заметил, делаю всё возможное, чтобы ты не угробился. В особенности — из-за девчонки.

— У неё есть имя!

* * *

Чьё общество он теперь вынужден терпеть? Как дошёл до такого? Удивительно, но не он предложил устроить перемирие.

В тот вечер он хотел обсудить с Ханаби план по разоблачению Рики. Но другая личность вмешалась и всё испортила (уже в который раз)! Девушка чуть ли не в слезах убежала обратно в отель, а другой спустился к озеру и погрузился в размышления. Бодрствуя, он генерировал множество безумных идей.

На сей раз он даже озвучил свою идею. Вернее, подозревал Укио, лишь её часть.

— Эй, Нил, — позвал другой. — Нужно кое-что обговорить. Болвана прихвати с собой.

Тот раздражённо заворчал, но устроил так, чтобы они втроём могли поговорить. Укио нехотя встретился со своей второй личностью, ожидая перебранку, полную желчи и презрения друг к другу.

— Что тебе нужно?

— Предлагаю заключить перемирие. Только не кидайтесь на меня, а выслушайте до конца. Условия таковы: вы признаете за мной право на существование и пользование телом (детали обговорим позже), я же взамен окажу вам содействие и не причиню вреда девчонке.

Нужно действительно быть болваном, чтобы поверить, что он хочет с ними сотрудничать и ничего не задумал втихаря. В мысли друг друга они не могли залезть. Укио жалел об этом.

 

Нил отозвал его в сторону.

— Я ему не доверяю. Уверен, ты тоже.

— Естественно! С ним нельзя по-другому.

— Да, но мы сами можем извлечь пользу из его предложения. Сейчас ты очень слаб и часто теряешь контроль. Если вы объединитесь, ты сможешь укрепить своё положение. Нас двое, а он один. Предупредим Ханаби и моего помощника — против него будут уже четверо. Шансы на успех возрастут.

Укио терзали сомнения… Но раз сам Нил уверен, что они могут сдержать другую личность, нет причин спорить.

— Хорошо, Нил. В этом есть смысл. Четверым он точно не сможет противостоять.

 

Вернувшись, он объявил другой личности:

— Мы согласны. Но у меня есть дополнения к твоим условиям. Не смей лапать Ханаби! Вообще к ней не прикасайся!

— Пф, наивный! Считаешь, я ничего не смогу сделать, не коснувшись её?

— Только попробуй что-нибудь натворить — пожалеешь!

 

Без шероховатостей не обошлось.

Укио переживал из-за последнего разговора с Ханаби и намеревался самостоятельно помочь ей справиться с Рикой, но вторая личность вмешалась в дело (по старой традиции, вот же... нехороший человек). Тот считал идею с привидениями смехотворной.

И он был сильнее… Без труда перехватил контроль над телом.

— Позволь доказать тебе свою честность, — убалтывал он. — Ты паршиво справляешься сегодня. Обещаю, что девчонке я ничего не сделаю. Зато могу убрать Рику.

— Не надо её никуда «убирать»!

 

Но разве этот псих хоть кого-нибудь слушал? Конечно же, он убил её метательным ножом. Откуда он их вообще брал?

— Откуда? Секрет! — ответил тот, когда Укио спросил.

— Что тебе Рика сделала, чудовище?

— Да брось, она заслужила смерть.

Он не переставал удивляться кровожадности и жестокости другой своей личности. И это его разум породил такого монстра?

— Следи за языком! Никто не заслуживает подобное!

— Неужели? Даже насильники-педофилы? Из-за пацифистов вроде тебя общество продолжает гнить и плодить уродов.

— Ты — последний, кто может рассуждать об этом.

— Все в этом грёбаном мире обсуждают ещё и не такие скользкие темы, чем я хуже? Давайте устроим дискуссию! Нил, присоединяйся. Ты бы стал исполнять желание насильника-педофила?

— Нет, — ответил Нил. — Я не исполняю абсолютно любые желания. Но есть другие боги. Вы бы назвали их «злыми». Они с удовольствием взаимодействуют с преступниками, аморальными людьми…

— А моё желание ты бы исполнил?

— Твои желания вообще не имеют никакой ценности.

— Вот как? Теперь понятно. Ты исполняешь желания только идиотов и неудачников вроде нашей дорогой «основной личности»!

— Укио, мне кажется, нам нужно найти способ отделить его от тебя и передать шинигами, — заметил Нил.

— Полностью поддерживаю, — ответил ему Укио.

— Вот уроды! Только попробуйте!

* * *

Он еле успел отвернуться и прикинуться незнакомцем, идущим в другую сторону, когда увидел, что из дома выходят Сава и Тома. К счастью, они не заметили его, увлечённые беседой. К несчастью — в этом мире они были знакомы с ним.

Подъём по лестнице стал настоящей пыткой для него. Он чуть ли не наяву видел, как другой в мнимом сочувствии качал головой и криво улыбался.

— Я помогу, а то ты ещё с лестницы упадёшь, и мы склеим ласты раньше времени.

Нет! Сосредоточься.

Всё расплывается. Хитрый лицемер…

Ханаби тоже считала, что в этой смене настроений нет ничего хорошего. Глаза Укио поблёскивали безумием. Она отступила от него подальше, понимая: он снова обвёл её вокруг пальца, усыпил бдительность ложными тревогами.

Укио встал и сократил расстояние между ними.

— Твои бинты действительно выглядят возбуждающе. Надо было взять с собой фотоаппарат.

— Ханаби, можно я огрею его сковородкой? — сердито спросил Орион.

«Думаю, это его только разозлит…»

Укио протянул к ней руки, едва касаясь пальцами забинтованной шеи. Ханаби сжалась, зажмурилась в ожидании, но ничего не происходило. Он просто играл с её страхом.

— Ты боишься не без причины, малышка. Я очень хочу свернуть твою хрупкую шейку. Но… — он с сожалением вздохнул, опуская руки, — сейчас мы с тобой можем только говорить. Выскажу всё, что думаю о твоих глупых метаниях. Ты не представляешь, как они меня достали! Просто свернуть тебе шею уже недостаточно. От всех твоих поступков проблемы только множатся. Мир ты выбрала самый «подходящий» из всех. У этого мерзкого щенка нюх на ложь. Он тебе не по зубам. О, что за грустный взгляд побитой кошки? Уже не получилось обмануть его? Тогда ты понимаешь, во что влипла по самые уши.

Ханаби, скрывая обиду и негодование, посмотрела на Укио. На задворках её сознания Орион ворчал и просил взять сковородку, пока не поздно.

Она сама чувствовала, как в ней укрепляется желание влепить Укио пощёчину. Почему она должна дрожать перед этой его личностью? Ведь именно страха и покорности он ждёт от неё, упивается своей властью над её жизнью, заставляет чувствовать себя слабой и ничтожной под градом насмешек и угроз.

Довольно. У неё есть сила воли. Есть на кого опереться в трудную минуту. Больше она не опустит перед ним голову и не задрожит.

— Хватит обзывать меня и моих друзей, — жёстко сказала она. — Если ты пришёл сюда за тем, чтобы глумиться надо мной — выметайся вон! Или уступи место тому, кто умеет вести себя с девушкой.

— Ты стала такой бесстрашной! Бесконечно счастлив за тебя. Но я никуда не уйду, пока мы всё не обсудим. Где благодарность за спасение твоей жизни? От твоих «друзей» я её так и не услышал.

— Покорнейше благодарю. Никогда не забуду — так неожиданно это было!

Он расхохотался, а потом придвинулся к ней ещё ближе.

— Однажды твой острый язычок сослужит тебе плохую службу. Я уже мечтаю отрезать его. Нет, не могу удержаться…

Укио действовал так быстро, что ни Ханаби, ни Орион не успели ничего предпринять. В мгновение ока он притянул девушку к себе и припал губами к её губам. Когда их взгляды встретились, произошло что-то невообразимое: всех троих выбросило из реального мира.

* * *

Я больше не был связан с Ханаби. Мы оказались в упрощённой копии её кухни: с минимумом мебели, но более просторной, чем оригинальное помещение. Мы с Ханаби сидели по одну сторону стола, Укио по другую. И… здесь был ещё кое-кто.

Сначала я не хотел в это верить. Протёр глаза и потряс головой, но ничего не изменилось. Нил-сама… мои самые худшие опасения оправдались.

Он сидел напротив меня, устало прикрыв лицо руками.

— Когда я говорил, что мне нужен зрительный контакт между вами, я не имел в виду: «неожиданно напади на неё»!

— Да, но ты и не говорил, как именно его осуществить.

Господин Нил, не стесняясь нашего присутствия, отвесил ему затрещину. Да! Я сам мечтал это сделать, только сковородкой или кастрюлей!

Тот ойкнул и схватился за голову.

Потом господин Нил посмотрел на нас с Ханаби.

— Орион… — его голос звучал так угрожающе, что я вжался в стул и захотел провалиться вместе с ним под землю. — Что ты сидишь как истукан? Не признаёшь меня?

— Н-нет, как можно, Нил-сама…

— Мы не виделись сто лет, а ты ведёшь себя так, словно мы не родные! Иди сюда!

Я покорно встал и подошёл к нему, ожидая взбучки. Но вместо неё он всего лишь потрепал меня по голове.

— Молодец! Ты хорошо справлялся, пока меня не было рядом.

— Нил-сама… — на глаза наворачивались предательские слёзы.

Я так давно не видел его! Столько времени провёл в полном неведении! Столько ошибок допустил, оставшись предоставленным самому себе!

— Глупый мальчишка! — он хлопнул меня по плечу. — Думал, я буду ругать тебя? Нет, я должен ругать только самого себя. Ну, полно, не распускай нюни. У нас не так уж и много времени, а вопросов у вас с Ханаби, полагаю, предостаточно.

И правда. Самый главный вопрос: как мне оценивать сложившуюся ситуацию? Но какие-то выводы делать рано… Послушаем, что скажет Нил-сама.

Я вернулся на своё место рядом с притихшей Ханаби. Та во все глаза смотрела на моего создателя.

— Ханаби, меня зовут Нил, — представился он ей. — Я — бог, исполняющий желания. Например, сейчас я пытаюсь осуществить желание Укио.

— Д-да, Орион рассказывал мне о вас, — пролепетала девушка. — Мы только не знали про то, что вы помогаете Укио.

— Здесь я просчитался. Думал, что смогу провернуть свой план без лишних хлопот и объяснений, не привлекая вас к нашим с Укио затруднениям, но... Всё вышло иначе, — он повернулся к Укио. — Теперь другая его личность хочет действовать вместе с нами. Будь добр, озвучь сам, почему.

Тот усмехнулся.

— Всё просто: я устал играть в суицидников и хочу быть на равных условиях с вашим инфантильным слабаком, не способным удержать за собой контроль над телом. Да и вы сами хотите избавиться от лишней проблемы в виде моей непокорности, не правда ли?

— Насколько он серьёзен и честен в своих словах, мы не знаем, — обратился Нил ко мне и Ханаби. — И он до сих пор не избавился от привычки влезать в сознание Укио, когда ему заблагорассудится.

— Я просто хотел помочь, выглядел он неважнецки.

Ага, как же, «помочь». Наглый лжец! Не думаю, что из этого «перемирия» выйдет что-то хорошее. Теперь я должен быть вдвое, нет, даже втрое внимательнее!

Нил выразительно посмотрел на нас, как будто одобряя мои мысли.

— А где сейчас Укио? — спросила Ханаби. — Он с нами?

— В отключке он, — бросила его «тёмная версия». — Поэтому здесь сижу только я. Наслаждайтесь тем, что имеете.

— Кхм, продолжим. Орион, я послал тебя к Ханаби затем, чтобы она тоже могла перемещаться между мирами. По моей изначальной задумке мы все должны были перемещаться одновременно в одно и то же место. К сожалению, я сглупил и не предупредил тебя заранее. Укио не смог совладать с собой, и всё снова пошло не по плану. Я даже не мог связаться с тобой, сколько ни пытался. Обсудим это позже.

— Можно задать несколько вопросов, Нил-сама? — он кивнул, и я продолжил: — Почему вы выбрали именно эту Ханаби? Первый мир, в котором мы оказались вместе с ней — её настоящий? Почему мы всё время попадали в непохожие миры?

— Было несколько критериев, по которым она подходила… Но в её мир мы не могли переместиться из-за того, что Укио уже там умер. Тем не менее, я решил забрать оттуда Ханаби. Ваш первый мир относится к тем, где Укио и Ханаби не пересекались и не знали о существовании друг друга. Другие ваши перемещения уже не зависели от меня. Думаю, вы сами неосознанно выбирали эти миры.

Его ответы не показались мне исчерпывающими, но я подумал, что господин Нил стеснён присутствием молодых людей. Может, он поведает мне больше, когда мы останемся вдвоём?

— И самое главное, о чём я хочу всех вас предупредить: у нас осталась последняя возможность поправить дело. Даже если мы с Орионом объединим усилия, их хватит только на одно полноценное перемещение всей нашей компании. Понимаете теперь, насколько важен выбор последнего мира?

Мы все закивали.

— У меня была одна мысль, как можно решить проблему, но она требует огромных усилий и вмешательства в ход времени. Мы могли бы отправиться назад в первое августа в мире Укио.

— Это полное безумие, Нил-сама! — заметил я.

Конечно, господин Нил — очень могущественный, но такие идеи мне не по душе. Со временем лучше не шутить.

— Именно. Мы уже отстаём на много лет от того мира. Это будет слишком затратно и заметно. Другие боги найдут и остановят нас раньше, чем мы успеем что-либо сделать. А сейчас, когда мы хаотично перемещаемся в разные миры, нас труднее отследить. Поэтому я придумал кое-что другое. В перемещении по отстающим друг от друга мирам есть одна загвоздка: чем больше отставание от основного мира, тем сложнее найти другой, идентичный ему. Но у нас ещё остался мир Ханаби, разница с которым сейчас составляет всего семьдесят дней. Я найду похожий и перемещу всех туда. Вам придётся немного подождать, пока…

— То есть, ты переместишь нас туда, где двадцать пятого августа сыграть в ящик должен я, а не она? — поинтересовался Укио, нагло перебив господина Нила. — И все опасности опять посыпятся на мою голову? Да ещё и интенсивнее, чем раньше, потому что теперь будут предназначены мне?! Я точно не согласен!

Нил отвесил ему вторую оплеуху.

— Ай, за что?!

— За то, что измотал оригинала и сидишь здесь вместо него, говоря то, что он не думает.

— Моё мнение — до сих пор пустой звук?

— Оно не решающее. Орион, Ханаби, что думаете вы?

— Я соглашусь только в том случае, если Ханаби всё устраивает, — ответил я.

Она же сказала:

— Мне не нравится эта идея, Нил-сан. Укио достаточно настрадался из-за меня…

— Твоя неуверенность понятна и ожидаема. Но давайте взглянем на ситуацию беспристрастно: Укио лучше умеет «выживать», у него больше опыта. Он справится. Не забываем: у нас всего одна попытка, и нужен максимально эффективный план.

— Чтоб вы знали: мне страдать надоело! — воскликнул Укио. — Никакого сочувствия и благодарности от вас не дождёшься!

Господин Нил бросил на него испепеляющий взгляд.

— Твои попытки разжалобить хоть кого-нибудь отвратительны.

Ханаби в нерешительности переводила взгляд с одного на другого.

— Орион, не могли бы мы отойти в сторонку, чтобы посоветоваться? — вдруг спросила она.

— Конечно! Нил-сама не будет возражать.

 

Мы ушли в комнату, отдалённо напоминающую реальную.

— Укио сказал бы мне соглашаться и не волноваться о нём, но… Он может пойти на крайние меры и пожертвовать собой ради меня. Вот чего я боюсь, Орион. Если это последняя попытка… Я не хочу, чтобы мы погрязли в спорах, кто умрёт, а кто останется жить. Ты поможешь мне?

— Что ты хочешь сделать?

— Остановить его и твоего создателя от глупых поступков, если придётся. Я им не доверяю. Извини, что так прямо говорю это.

— Ты права… Конечно, я помогу тебе! Господин Нил тоже беспокоит меня.

— Тогда согласимся с предложением Нил-сана, но будем наблюдать за ними обоими.

 

Вернувшись обратно, мы дали ответ господину Нилу. Укио тут же фыркнул и что-то тихо заворчал.

— Хорошо, ребята. Мне потребуется время, чтобы найти подходящий мир, проверить его и убедиться, что всё идеально продумано и просчитано. Пока меня не будет — Орион остаётся за главного. Не ввязывайтесь ни в какие истории и присматривайте за Укио, пожалуйста. Ханаби, ты можешь возвращаться первая. Мы с Орионом ещё обсудим несколько вопросов.

— Нил-сама, я не хотел бы надолго оставлять Ханаби… — я покосился на Укио, который, в свою очередь, косо смотрел на меня.

— А, точно. Кое-кто нестандартно провёл вас ко мне, но в реальный мир я его не отпущу, не беспокойтесь. Пойду проверю, оклемался ли оригинал.

Господин Нил исчез, оставив нас втроём.

 

Ханаби взяла меня за руку и легонько сжала её. Я едва ли не по-настоящему ощутил на себе желание Укио стереть меня в кучку пыли. Неожиданно он резво вскочил со своего места и подошёл к нам.

— Эй, малец. Ты всегда присутствуешь в её сознании?

— Не всегда, — поспешила ответить за меня Ханаби. — Мы можем разделиться.

— Но тебе рано расслабляться, — добавил я, постаравшись вложить в эти слова как можно больше серьёзности и угрозы. — Я всё знаю и защищу Ханаби от тебя.

Никогда не забуду выражение на его лице, вызванное моими словами. Смесь удивления, отвращения и жгучей ненависти всего лишь на секунду омрачила его глаза, отбросила тень на лицо — и тут же исчезла.

Ты ненавидишь меня, тёмный Укио? За то, что я всегда был рядом с Ханаби? Или за то, что я видел все твои дурные проявления?

Или ты догадался о том, что я могу действовать вместо неё, словно другая личность?

 

Наш молчаливый обмен проклятиями прервал появившийся господин Нил, тут же оттащивший его от нас:

— Укио сказал, что ты не помогал, а перехватил контроль насильно. Завязывай с этим.

— Сегодня всемирный день угроз? Вы как будто сговорились.

Господин Нил щёлкнул пальцами, и другая личность Укио исчезла. Буквально растворилась в воздухе.

— Надеюсь, никто не хотел с ним попрощаться? Его шуточки действуют мне на нервы.

— Нет, Нил-сама, вы всё правильно сделали! — воскликнул я.

— Убрался он ненадолго, к сожалению. Не доверяйте ему, он умеет мастерски копировать Укио. Ну что, Ханаби, ты готова?

— Да, Нил-сан. Надеюсь, мы с вами ещё увидимся.

Она отпустила мою руку и вернулась в реальный мир. Почему-то мне стало одиноко, хотя сейчас я был не один.

* * *

Нил-сама мигом обставил это воображаемое пространство на свой вкус, в стиле своей резиденции.

— Эх, как я скучаю по дому. Вернёмся ли мы туда когда-нибудь?..

— Нил-сама, вас что-то беспокоит? Можете поделиться со мной.

— Нет, ничего особенного… Просто не могу избавиться от чувства, что это наша последняя миссия. Но не будем о грустном. Я уже восстановил связь между нами, так что теперь мы можем общаться в любое время. С какого перепугу она исчезла, Орион? У тебя есть предположения?

— Эм-м, да, Нил-сама, есть обстоятельства, о которых мне необходимо сообщить вам…

Я рассказал ему о том, насколько прочна наша связь с Ханаби, о наших «осознанных» перемещениях, моих неуклюжих попытках разобраться… в общем, обо всём, что успело произойти во всех этих мирах.

— …и я думаю, что так получилось из-за первого нападения Укио на нас, а усугубил ситуацию удар по голове в следующем мире, — закончил я.

Господин Нил задумался и стал говорить сам с собой:

— Ты можешь управлять телом Ханаби? Я не сумел предвидеть, не представлял, что это возможно… Но как она умудрилась вспомнить свой настоящий мир без ущерба для вашей связи?.. Должно быть, она не вспомнила главную деталь. Да, только так это и можно объяснить…

А вот это уже интересно. Я взволнованно спросил его:

— Нил-сама, о чём вы? Главная деталь?

— Не бери в голову Орион, это просто глупости, мысли вслух! Ничего серьёзного. Ты очень хорошо справился без моей помощи, я горжусь тобой! И горе мне, недальновидному…

— Объясните, пожалуйста, что это значит, я обязан знать!

Господин Нил сурово взглянул на меня.

— Орион, не настаивай. Это пустяки. Теперь я рядом, и всё будет в полном порядке. Не смей ставить под сомнение мой авторитет.

— Я не ставил ваш авторитет под сомнение. Но вы странно себя ведёте!

Одного взгляда на господина Нила было достаточно, чтобы заподозрить неладное. У него появился нервный тик под левым глазом, да и в целом… Он выглядел так, будто не отдыхал неделями. А сейчас он что-то скрывает от меня в придачу!

— Всё, тебе пора возвращаться в реальный мир. Ты сможешь связываться со мной в любое время, но быстро я не вернусь. Учти это. Рассчитываю на тебя.

Мне стоило помалкивать и действовать мягче. Как же выудить из него тайну?..

Пришлось сдаться и отложить это до лучших времён.

— Хорошо, Нил-сама. Буду оберегать Ханаби…

— Не только её. За Укио тоже приглядывай. Не стал говорить это при нём и Ханаби: я уже давно не оставлял его надолго и боюсь, что ему взбредёт в голову что-нибудь глупое и безумное. Последний раз во время моего отсутствия его успели посадить за поджог университета и нескольких больниц. Как вспомню — в дрожь бросает! Постарайтесь всегда держать его рядом с собой.

— Укио сидел в тюрьме?

— И не раз! Я с ним намучился. Он словно детёныш, за которым нужно присматривать круглосуточно.

— Нил-сама, вам действительно не помешает отдых…

* * *

Ханаби очнулась на кровати. Укио стоял у окна и высматривал что-то на улице. Развернувшись к ней и заметив, что она уже в сознании и смотрит на него, он смущённо отвёл взгляд.

Она начала с первого, что пришло в голову:

— Мы поговорили с Нил-саном обо всём.

— Да, знаю. Прости, я снова подвёл тебя. Мои обещания ничего не значат… Но теперь всё должно измениться.

Им выпал шанс поговорить наедине, но она не могла собраться с мыслями и настроиться на этот диалог. Укио, похоже, испытывал ту же самую неловкость.

— Расскажи, пожалуйста, что произошло в прошлом мире, когда я его покинула, — наконец, придумала она.

— Ты осталась жива — он успел донести тебя до отеля и вызвать скорую. Икки узнал обо всём, как ты хотела.

— Спасибо. Это было важно для другой моей версии.

Он горько улыбнулся.

— Увы, благодарить нужно не меня.

Вряд ли другая личность Укио стала бы что-то делать, если бы он сам и господин Нил не заставили его. Ханаби передёрнуло от воспоминаний о последнем диалоге с другим Укио, о прикосновении его губ. Нетушки, кому-кому, а ему она ничем не обязана!

— Что будем делать, пока нет Нил-сана?

— Хм… Этот мир довольно спокойный. Просто ходи на работу, встречайся с друзьями, проводи время с Шином…

— Нет, Укио, так не пойдёт. Чем тогда займёшься ты?

— Если ты имеешь в виду, что нам стоит проводить вместе больше времени, — он смутился от значения собственных слов, — то это рискованно. Твои друзья и Шин не поймут, а долго скрывать не получится. Честно говоря, и сегодня мы задержались с разговорами. Я не вижу другого выхода, кроме как дожидаться возвращения Нила порознь, занимаясь своими делами.

— Он хотел, чтобы мы приглядывали друг за другом…

— Да-да, он боится оставлять нас, но я не позволю другому выходить за рамки, как было сегодня. Он же захочет воспользоваться подвернувшейся возможностью… Не хочу взваливать на тебя лишние тревоги.

— Укио, я всё равно буду беспокоиться за тебя, рядом ты или нет. Это ничего не меняет.

— Лучше беспокойся обо мне, когда я где-нибудь далеко, так безопаснее.

Да что за несносный человек! Один запугивает и издевается, другой упрям, как осёл! Ханаби, уже не скрывая своё раздражение, встала и подошла к нему.

— Всё, Укио, я устала спорить с тобой! Нил-сан сказал, чтобы мы держались вместе, и мы его послушаемся!

Он, полностью красный, старался смотреть на что угодно, кроме девушки, которая чуть ли не вжимала его в оконное стекло.

— Х-ханаби, ты слишком близко… Мы не можем… Как ты вообще представляешь себе это?..

— Интересно, как представил ты… — пробурчала она, отступая на шаг, и громче добавила: — Согласна, Шин не поймёт — он очень наблюдательный, врать ему сложно. И я не хочу портить жизнь своей другой версии ещё больше, расставшись с ним… Но он не всё время проводит вместе со мной.

— Ты предлагаешь встречаться за его спиной? Очень плохая идея!

— Других вариантов нет. И я не отвяжусь от тебя.

 

В эту самую минуту появился Орион.

— Что я пропустил? Укио выглядит так, будто ты угрожаешь ему смертью!

«Убеждаю его в необходимости держаться вместе, но он не хочет… И объясняет это тем, что от Шина ничто не скроется», — мысленно ответила ему Ханаби.

— Да, было бы проще, если бы мы попали в мир, где ты ни с кем не встречаешься…

Укио вдруг успокоился, посерьёзнел и перестал отводить взгляд. Даже отлип от спасительного окна.

— Ладно, Ханаби, сделаем по-твоему. Я буду приходить в кафе и к тебе домой, но не каждый день. Другой потребовал себе время. Завтра я скажу тебе, как мы распределили его между собой. Когда закончится твоя смена, я буду ждать тебя у чёрного входа. Если я приду или позвоню раньше — не верь моим словам.

— Поняла. Мы справимся, не волнуйся! Я его больше не боюсь.

— Ох, Ханаби, дело не в страхе, мы оба всё ещё опасны. Если тебе кажется, что я веду себя странно — убегай или вызывай полицию, хватит играть с огнём. Теперь... Отпустишь меня? Мне нужно остыть немного…

Конечно, Ханаби не могла удерживать его у себя насильно, и Укио покинул её квартиру.

Они с Орионом единодушно решили, что на сегодня хватит, и отложили до завтра обсуждение этого безумного дня.

Да и боль от ушибов напомнила о себе.

В воскресенье мы работали с Томой и Минэ. Отличная возможность расспросить вторую подругу Ханаби о том происшествии! Чем мы и занялись, когда наша неполная смена подошла к концу, а Минэ прервалась на обед. Тома, как будто почувствовав наши намерения, тоже оказался в подсобке.

— Сэмпай, вы нас очень напугали! Особенно Тому. Он накричал на Шина и куда-то побежал. Сава-сэмпай чуть не плакала…

Ого, что-то новенькое! И куда он побежал, интересно? Но сам Тома этого не сказал, лишь отгородился от слов Минэ:

— Всё произошло так неожиданно… Я не хотел кричать на Шина; не понимал, что делаю.

— А Шин был таким спокойным! — продолжила Минэ в том же духе, не слушая его. — Я даже немного испугалась: его девушка упала с обрыва, а он стоит перед нами совершенно спокойный и хладнокровно говорит об этом! Он сам позвонил в полицию и объяснил ситуацию, а искать тебя не спешил.

— Он только показался тебе спокойным, Минэ. А переживал не меньше нас, — теперь Тома защищал и Шина тоже.

«Несносный Укио! Вчера нужно было вытянуть из него всё, что он знал о происшествии! — сетовала Ханаби. — Он наверняка знает больше всех остальных, а так мы только зря беспокоим ребят. Они начнут подозревать меня…»

— Не факт, что Укио захочет помогать нам, — заметил я.

Минэ и Тома тем временем продолжали спорить:

— Я слышала ужасные слухи о том, что его отец убил человека! Вдруг дурные черты его характера передались Шину?

— Минэ, ты привыкла верить слухам больше, чем друзьям? Это вообще было непредумышленное убийство по неосторожности. И Шина оно не касается. Хватит, иначе я рассержусь и больше никогда не заговорю с тобой.

Его слова пристыдили Минэ. Но мы будем иметь в виду её сомнения. Ханаби ничего такого не помнила о Шине. Стоило прислушаться к мнению всех, кто был в тот день в Шинано.

— Простите… Я и правда наговорила лишнего…

В подсобку заглянул Вака-сан:

— Ребятушки, заканчивайте посиделки, работа не ждёт! Я слышал, о чём вы говорили, и хочу кое-что добавить: Шина обвинять совершенно не в чем. Он никогда не обидит девушку, которую так оберегает.

Да-да, господин управляющий, хоть вас там не было, ваше мнение мы тоже запишем!

* * *

Недалеко от входа в кафе стоял Укио, усердно делая вид, что он остановился здесь лишь для того, чтобы рассматривать витрины и прохожих. Ханаби подошла к нему и поздоровалась.

— Я провожу тебя домой, не будем задерживаться здесь, — сказал он и тут же сорвался с места.

Мы поспешили за ним, чтобы не отставать.

— Нечётные дни августа мои, чётные — его. Если кто-то нарушит порядок, мы сразу же прекращаем сотрудничество. Думаю, рисковать лишний раз он не станет. Но будь осторожна и избегай его в чётные дни.

— Хорошо. Я хотела спросить кое-что насчёт этого мира. В июле я упала с обрыва, и чем больше узнаю, тем интереснее и страннее выглядит этот случай. Ты знаешь что-нибудь о нём? Поможешь мне разобраться?

Просьба Ханаби не вызвала у него восторга.

— Не знаю, зачем тебе вникать во всё это… Мы уйдём из этого мира, как только Нил даст добро. Шин сам во всём разберётся. Сомневаюсь, что ему нужна твоя помощь.

— Я хочу понять всё сама, а не полагаться на других! Не могу всё бросить и со спокойной душой уйти, когда уже вмешалась и испортила отношения с Шином.

Шин вообще забыл о нас, ни разу не звонил и не приходил с пятницы. Наверное, до сих пор дуется.

— Эх, ладно, попробую помочь. Но объяснять неудобно… Я всегда оставался в стороне и предугадывал события этого мира только по своим наблюдениям и предположениям. Нил не показывал Ориону, как проникать в память предыдущих версий?

А что, так можно?! Нил-сама, почему вы скрыли от меня такой полезный навык! Мы бы всё мигом решили…

— Нет, он не знает, — ответила Ханаби, услышав мои причитания.

— Хм… Я вам объяснить не смогу, к сожалению.

Но погодите… Я уже попадал в память Ханаби, когда нас разделило её очень важное воспоминание! Надо подумать, поэкспериментировать…

— Тогда мы сами попробуем.

— Не советую. Вы можете ошибиться в чём-то и навредить себе.

— А просто что-нибудь рассказать ты не можешь?

— Возможно, через несколько дней полиция найдёт новые улики и снова заберёт Шина для допроса. Он всё ещё под подозрением, так как вёл себя странно, и ваши показания отличались. Это подтолкнёт его к собственному расследованию.

— И что он найдёт?

— Истинного виновника.

Ну и новости! Он намекает на то, что в падении Ханаби не всё чисто?

— Что это значит, Укио? Какой ещё истинный виновник? Ты его знаешь?

— Ханаби, я не хочу, чтобы ты влезала в это и подвергала свою жизнь опасности.

Да мы сами словно допрос проводим, а скользкий Укио не хочет раскалываться! Зачем тогда он вообще сказал об этом и разжёг наше любопытство?

Ханаби лихорадочно вспоминала всё, что мы узнали. Я едва поспел за бешеным ходом её мыслей:

«Орион, до меня только сейчас дошло! Мои раны, особенно на шее — разве может быть так много от простого падения? Откуда они взялись на шее? Раны на голове и то выглядели бы естественнее… И слова Укио о том, что скоро найдут какие-то улики! Почему их вообще должны найти, если всё уже решено, а я сама настаивала на том, что Шин ни в чём не виноват?! Что на самом деле со мной случилось?»

Меня беспокоит, как Укио подтолкнул нас к этим размышлениям о происшествии. Он хочет, чтобы мы сами обо всём догадались?

— Ханаби, остановись на минутку, — попросил я её. — Если есть способ проникнуть в память другой твоей версии, мы обязательно всё выясним. Но не кажется ли тебе странным…

«Мне уже всё кажется странным! Я так ошибалась, когда хотела оставить этот мир сразу же, как мы найдём Укио».

Хорошо, что она разделяет вместе со мной эти сомнения.

Мы как раз дошли до железнодорожного перехода и остановились. Укио заметил, что мы слишком погрузились в себя. Не обращая внимания на других людей, он положил руки на плечи Ханаби и развернул её к себе.

— Я предупредил тебя не для того, чтобы ты копала глубже. Тебе ни в коем случае нельзя заниматься собственным расследованием. Доверь всё Шину. Он — умный и осторожный парень. Запомни, сейчас ты можешь доверять только троим: ему, Саве и управляющему кафе.

— А с другими что не так?

— Они ненадёжные. Относись к их словам с осторожностью.

Загорелся зелёный свет, но Укио нас не отпускал, ожидая ответа.

— Хорошо, я запомню твои слова. Может, перейдём дорогу?

Тут он понял, что всё ещё держит нас, и поспешно отпустил Ханаби, густо покраснев.

— Что я опять делаю…

Наверное, я всего лишь иду по кривой дорожке, становясь параноиком, но сегодня он странно себя ведёт. Не могу отделаться от беспокойства…

Кто сейчас перед нами? Каков Укио на самом деле? Не притворяется ли он, не играет ли определённую роль, скрывая истинную натуру? А вдруг он настолько хитёр и непредсказуем, что смог сбить с толку даже господина Нила?

Не хочет, чтобы мы всё раскапывали, но сам выложил ровно столько сведений, чтобы наш интерес не угасал.

Что тебе нужно, двуличный манипулятор?..

* * *

Доведя Ханаби до квартиры, Укио наотрез отказался оставаться с нами ещё немного.

— Орион, мы немедленно должны попробовать! — начала она, едва мы переступили порог и закрыли дверь.

— Я же говорил, мне не нравится, как Укио подал нам информацию. Он специально подтолкнул нас к необходимости влезать в твою память!

— Ты стал слишком подозрительным.

— Но ты сама хотела приглядеться к нему и господину Нилу, просила меня помочь тебе в этом! Им нельзя доверять — вот в чём мы сошлись ещё вчера! Давай хотя бы подождём и убедимся, что он не врал насчёт задержания Шина.

— Я тогда имела в виду другое: что они попытаются сохранить жизнь только мне.

— Ну а я имею в виду вообще всё, что они делают и говорят.

Она устало побрела на кухню, разогреть воду в чайнике.

— Ладно. Поступим по-твоему, не будем спешить.

* * *

В понедельник у нас был выходной. Шин наконец-то показался: пришёл в гости. И похоже, он созрел поговорить с нами о происшествии.

— Извини меня за те слова. Глупо было ожидать, что ты сию же секунду всё вспомнишь.

— Тебе не за что извиняться, — ответила Ханаби. — Любой на твоём месте огорчился бы… Я немного вспомнила о своём падении с обрыва. Меня нашёл не ты?

— Правильно, не я. Другие отдыхающие: Икки и Кент, оба учатся в университете Сеичи. Я ждал в отеле скорую и полицию, так как знал, что полицейские захотят задать мне вопросы. Кто-то должен был остаться, чтобы встретить их.

— Я слышала от ребят, что наши показания расходились.

— Различия были совсем небольшие. Я немного приврал… был расстроен. Ты написала, что убежала, потому что я дразнил тебя. А я — что подкрался к тебе сзади и напугал. Твоя версия ближе к правде. Почему я приврал? Мне было неловко объяснять настоящую причину: я спрашивал, могу ли прийти к тебе в комнату той ночью. Объяснять такое этим людям я не хотел и не придумал ничего лучше, кроме глупой лжи про то, что напугал тебя… И вообще-то я не шутил и не дразнился, когда спрашивал тебя, так что технически ты тоже солгала.

Она лучше тебя выкрутилась, умник!

— Значит, тебя задержали только из-за этих расхождений?

— Да. Ведь никто, кроме нас двоих, не знал, о чём мы разговаривали. И ещё из-за твоих следов. По ним ясно было видно, что до падения ты бежала. Моей версии про испуг они, естественно, после такой находки перестали верить. Отпустили меня только потому, что ты защищала меня. Я очень благодарен тебе за это. Нужно было сразу всё объяснить, а не вынуждать тебя обращаться к другим людям…

— Мне всё равно хотелось послушать их версии.

— Ты бы не поверила моим словам?

— Нет, Шин, я верю тебе! Но случай странный, все по-разному говорят о нём.

Шиматта! Он точно что-то заподозрил, я по его взгляду вижу! Ханаби лучше было бы промолчать о своих опасениях, пока мы ни в чём не уверены.

«Я ему не просто так сказала, Орион. Пусть сомневается вместе с нами».

— Значит, тебе что-то кажется странным… Если вспомнишь о происшествии что-то ещё, любую мелочь — не бойся и обязательно расскажи мне, — попросил Шин.

 

Вечером мы с Ханаби решили позвонить владельцу отеля в Шинано. Ведь у него есть список гостей. Может, даже номера телефонов удастся узнать — с Кентом и Икки у нас никаких контактов в этом мире нет. А каждый день караулить их у университета рискованно.

После объяснений, кто звонит, он очень оживился и принялся расспрашивать Ханаби про здоровье.

— Прекрасно, душечка! Ты очень вовремя позвонила, я как раз хотел приехать к вам в город завтра. Приехал бы раньше, но Вака убедил меня, что лучше подождать, пока ты окрепнешь. Тоже хочешь поговорить о случившемся? Интриг становится всё больше и больше! О! Так обрадовался, что не сразу понял, откуда у тебя мой номер. Вака дал?

— Э-э… да. Извините, Кониши-сан, что тайком узнала ваш номер…

— Ничего-ничего. Тебе я всегда рад, не то что всяким проходимцам из газеты. Жду не дождусь нашей встречи!

— Да, и я тоже, Кониши-сан. У меня к вам есть небольшая просьба: возьмите с собой, пожалуйста, список гостей. Надеюсь, это не очень нагло с моей стороны…

— Что ты, я сам хотел прихватить его с собой! Подумать только, жертва сама берётся за расследование. Как всё интересно складывается!

На этом Ханаби попрощалась с ним. Даже не знаю, кто ждёт эту встречу больше, мы или он… Чудаковатый владелец…

* * *

Кониши-сан явился к самому открытию кафе. Они с управляющим рассыпались друг перед другом в любезностях, а потом зашли вместе в подсобку и поманили Ханаби за собой. Тома, обеспокоенно наблюдавший за этим, увязался вместе с нами.

— О, Кониши-сан, какая приятная неожиданность! — сказал он, входя в подсобку. — Вы проделали такой долгий путь. Пришли навестить Ханаби?

— Да-да, я лично хотел расспросить обо всём персону, наиболее вовлечённую в дело. И у неё тоже есть ко мне вопросы, не правда ли?

Ханаби кивнула.

— Поэтому, Тома-кун, давай-ка мы с тобой проверим, всё ли готово к открытию кафе, — Вака-сан, добродушно улыбаясь, ухватил Тому под локоть и потащил за собой.

Мы остались наедине с владельцем.

— Ну так что, душечка, кто из них украл твоё сердечко? — он заговорщицки подмигнул Ханаби. — Не волнуйся, я никому не расскажу!

Э-э-э? Чего это он? О ком?!

Ханаби тоже растерялась.

— Извините, Кониши-сан, я не понимаю вас…

— Как же, я сам многократно слышал от Ваки за чашкой чая эти милые истории про ваш любовный треугольник. Так часто бывает с друзьями детства: они вырастают и начинают видеть друг в друге не только товарищей.

Ясно. Он про Тому, Шина и Ханаби. Ох, как же он ошибается… Здесь и сейчас всё сложнее, гораздо сложнее. Я сам не могу разобраться и не знаю, что думает Ханаби.

Она натянуто улыбнулась.

— Никакого любовного треугольника не существует. Я встречаюсь с Шином.

— Вот как… Да, в самом деле… Ты наверняка хотела поговорить о происшествии, а не об этих глупостях. Спрашивай, что хотела.

— Расскажите, пожалуйста, свою версию событий. Что вы помните о той ночи?

— О, я тоже участвовал в поисках, так как знаю местность лучше всех. Но первыми тебя нашли эти удивительные молодые люди, Кент и Икки. У Кента впечатляющие методы! Он вычислил математически все места, где ты могла оказаться. Даже узнавал у Шина твои рост и вес.

Да уж, не сомневался, что Кент-сан способен на многое.

— А вот список гостей, как ты просила, — он достал из кармана своего плаща листок бумаги и отдал Ханаби.

— Большое спасибо, Кониши-сан!

— Не за что! Я рад, что могу помочь тебе в этих увлекательных поисках правды! Люблю детективные истории. Раньше ты защищала Шина, но сейчас взялась за расследование. Думаешь, что всё произошло не случайно?

— Не могу сказать ничего конкретного, я только начала… Но по-прежнему уверена, что Шин ни в чём не виноват.

— Вот, душечка, именно поэтому я так уверен, что без любовных треугольников не обошлось! Расскажи потом о своих результатах, проверим, кто из нас прав.

Кониши-сан задержался в кафе ещё немного, о чём-то беседуя с управляющим в его кабинете. Тома в свободное время подошёл к нам и спросил, не замучил ли Ханаби этот чудак и что он хотел от девушки.

Любовный треугольник, хм… Это возможно.

Пока перед нами вырисовывалась нечёткая картина. Ханаби упала с обрыва. Судя по всему, не заметила его в темноте, поскользнулась и полетела вниз. Шин бежал за ней, значит, точно увидел бы, если кто-то толкнул Ханаби. Сам он этого не делал — в его невиновности мы не сомневались.

Что ещё могло случиться? Её кто-то нашёл, пока Шин ходил за помощью. Но что именно сделал этот неизвестный?

* * *

В среду, десятого августа, снова был выходной. Начался день необычно: с прихода Укио. Он заглядывал в кафе вчера, как и договаривался с нами, но сегодня не должен был приходить.

Едва Ханаби открыла дверь, он с несвойственным ему пылом поприветствовал девушку:

— Доброе утро, детка! — Укио послал ей несколько воздушных поцелуев.

Совсем рехнулся! Ах да, он ведь и так уже рехнувшийся…

Ханаби резко потянула дверь на себя, закрывая её, но этот прохвост успел просунуть ногу и руку.

— Невежливо закрывать дверь прямо перед носом гостя!

— Сегодня чётный день! Пока, Укио! — Ханаби рывками тянула дверь на себя, но он не сдавался.

— И что дальше? Мне уже нельзя поболтать о том о сём со своей милой девочкой? Да оставь ты в покое эту чёртову дверь! — он с силой распахнул её, и дверная ручка выскользнула из рук Ханаби.

Отступаем!

— У нас мало времени, — сказал он, входя. — Расслабься, я не собираюсь трогать тебя.

Ага, так мы и поверили!

— Зачем ты пришёл?

— Сейчас сюда припрутся твои воздыхатели. Выбирай: либо мы валим от них в парк, либо закрываемся в твоей квартире и делаем вид, что никого нет дома.

— Мне не нравятся оба варианта!

— С квартирой понятно, но чем парк тебе не угодил? Днём там повсюду люди. Не буду же я нападать на тебя у всех на глазах средь бела дня.

Кто знает, на что он способен…

— Ханаби, давай спровадим его!

«Мне интересно, о чём он так хочет поговорить с нами. Вдруг мы узнаем что-то полезное?»

— Но это опасно, он же сейчас не в себе!

«Всё, что мы делаем, опасно… Мы сможем с ним справиться, в безлюдное место он больше нас не заведёт».

Укио с умным видом достал телефон и посмотрел на нём время.

— Решай. У нас десять минут, потом незаметно выйти из твоего дома не получится.

— Хорошо, идём в парк.

Ханаби прихватила с собой куртку, телефон и ключи.

— Э, нет, телефон оставь дома. Он тебе не понадобится.

 

На улице Укио, даже не оборачиваясь, зашагал мимо того парка, который мы имели в виду.

— Эй, Укио, подожди! Мы же прошли! — тщетно позвала его Ханаби.

— Научись соображать быстрее. Я сказал, что скоро к тебе придут. Как думаешь, что они сделают, когда обнаружат, что ты не дома, а мило беседуешь с левым парнем в ближайшем парке?

— Не знаю… Так и куда ты ведёшь меня?

— В другой парк, проницательная моя.

Мы притащились туда через полчаса, потом ещё минут десять ходили в поисках пустой скамейки, пока Укио не надоело, и он не сел прямо на траву под каким-то деревом.

Ханаби его примеру не последовала. И правильно! Я бы к нему и на два метра не приблизился.

— О чём ты хотел поговорить?

— Сядь. Или ты брезгливая, плащик постелить?

— Пожалуйста, не трать моё время. Я уже говорила, как отношусь к твоим колкостям.

Он с усмешкой взглянул на нас.

— Не тратить твоё время? Да я спас тебя от необходимости терпеть общество двух ревнивых идиотов. Кстати, как много ты уже узнала?

— Достаточно.

— Мне всегда было интересно, чем ещё ты занимаешься, кроме беготни за парнями.

— Спрашивает человек, который только и делает, что всё время преследует одну девушку!

— Не угадала, я на тебе не зациклен. За столько лет, сколько прожил я, можно продвинуться куда-нибудь, даже не прикладывая к этому никаких усилий. Болван, например, следует своим увлечениям: ходит в кучу кружков и постоянно фотографирует (потом ноет, что хорошие снимки не сохраняются из мира в мир). Я же развиваю полезные навыки, которые всегда останутся при мне. Пробовал запоминать информацию по соревнованиям, чтобы потом делать ставки и выигрывать деньги, но это работает через раз и только в очень похожих мирах. Будущее неопределённо и зависит от множества факторов. Если ты заденешь хотя бы одно событие, то разрушишь существующие цепочки и создашь новые.

Мы не понимали, к чему он ведёт этот разговор. Просто поболтать вздумал?

— Но ведь есть и неизменные, повторяющиеся события, — заметила Ханаби.

— Да, есть. Они весьма полезны. Для таких незапланированных бесед, как наша. Или для выживания.

— И ты… пойдёшь на всё ради выживания?

Он снова поднял глаза на Ханаби.

— Птичка моя, у каждого здравомыслящего человека есть инстинкт самосохранения.

Укио точно не похож на здравомыслящего!

— Вы всё ещё беспокоитесь из-за меня? Нафантазировали, что я злобный маньяк… не буду спорить. Но у каждого маньяка есть свои причины убивать. Не создавайте их мне, придерживайтесь договора, и всё будет хорошо. Что ты так скисла? Я же подтруниваю над тобой.

Точно угрожает нам, гад!

— Лучше сменим тему…

— Окей. Ты детально вспомнила свой родной мир?

— Нет. А почему ты спрашиваешь? — насторожилась Ханаби.

— Проверяю свои гипотезы. Ты была знакома с соседом-журналюгой до перемещений?

— Точно не помню, но у меня нет ни одного яркого воспоминания с его участием.

— Выходит, первый раз вы с ним познакомились в том самом мире, где…

Ханаби побледнела и перебила его:

— В том самом. Спасибо, что напомнил.

— О, ты до сих пор переживаешь? Скажи жучонку, чтобы убрался, и можем поговорить об этом.

Чего? Жучонок?! На себя посмотри, монстр в человечьем обличье! И никуда я не уберусь, размечтался!

— Нет, Укио, он останется со мной. Увы, я расхотела продолжать этот разговор и ухожу домой.

Ханаби развернулась и пошла к выходу из парка, но он встал и догнал нас. Если раньше с его лица не сходила самодовольная усмешка, то теперь он выглядел серьёзным. Даже слишком серьёзным для своей «тёмной» стороны.

— Признаю, я резок и не в своём уме большую часть времени. Раньше я только и думал о том, как причинить тебе боль. Но это осталось в прошлом.

Не верю своим ушам! Этот Укио — и сожалеет о содеянных мерзостях?

— Надеюсь! — воскликнула Ханаби.

— Нет, уж будь уверена.

— Совсем недавно ты запугивал меня, а теперь просишь доверять тебе?!

— Запугивал? Пф-ф, ты слишком остро на всё реагируешь. Мне нравится наблюдать за твоей реакцией.

Ханаби не на шутку рассердилась. Ну, я же говорил, что с ним опасно иметь дело…

— Нашёл себе новое развлечение? Какой же ты… Даже не понимаешь, что делаешь со мной своими словами и поступками! Не смей преследовать меня. Видеть тебя больше не хочу!

Он крепко схватил её за руку.

— Я всё понимаю. Иначе не делал бы этого. Но понимаешь ли ты саму себя? Мне кажется, нет. Поэтому из раза в раз плюёшь на опасность и остаёшься поговорить со мной. Или попадаешь в мир, где за тобой увивается кто-то из твоих «друзей». Ты непоследовательная, нерешительная и непонятливая. Сейчас ты начнёшь хныкать, что я снова тебя оскорбляю. Подбери сопли и задумайся: разве все мои слова служат только оскорблениями?

— Зачем ты так жесток со мной?

— По твоему мнению, я должен ползать перед тобой на коленях и раскрывать рот только ради комплиментов? За этим не ко мне. Я здесь, чтобы хорошенько встряхнуть тебя и напомнить, что мозги нужно использовать по назначению. Ты, кажется, собиралась домой? — Укио отпустил её руку. — Иди и подумай, что я имею в виду. Подумай, кто ты такая и что хочешь от этой жизни.

Всё, Укио, я тебя раскусил! Ты задаёшься тем же вопросом, что и я: каково последнее воспоминание Ханаби о себе.

Знаешь ли ты причину, по которой Нил-сама выбрал именно её? Или подводишь нас к раскрытию загадки, потому что сам не можешь её разгадать?

Ханаби едва сдерживала слёзы.

— Вернёмся домой, — тихо сказал я ей. — Не слушай его бред, он умышленно доводит тебя до истерики.

«Сейчас пойдём», — ответила она с какой-то мрачной решимостью.

— Значит, теперь тебя волнует, кто я и чего хочу? — она хмуро взглянула на Укио. — Что ж, я могу ответить прямо сейчас! Я — девушка, которая когда-то любила тебя. Но ты своими руками уничтожил всё хорошее, что было между нами. Мне плевать на отговорки, что у тебя две личности с разными целями и желаниями! Вы оба — всё равно один и тот же человек с маниакальной одержимостью. И я устала мысленно разделять вас и оправдывать ваши поступки. Чего я хочу? Чтобы ты оставил меня в покое, навсегда! Вернётся Нил-сан — и катитесь на все четыре стороны!

«Теперь, Орион, мы можем вернуться домой!» — добавила она уже мне.

Я настолько был поражён её речью, что просто кивнул и двинулся следом за ней. Но Укио, конечно же, не мог так просто отпустить нас после всего, что услышал.

— Какой поток откровений всего за минуту! А я всего лишь предложил тебе пойти домой и спокойно всё обдумать. Твои слова — ещё одно доказательство того, что ты ни черта не понимаешь в происходящем. Ты прошла точку невозврата в тот самый момент, как покинула свой мир. Ненавидь меня, презирай — это ничего не изменит. Ты никуда не денешься от нас.

— Отстань от меня, — процедила она и ускорила шаг.

И вдруг он сделал то, чего я никак не ожидал от него: обратился ко мне.

— Пацан, ты же всё прекрасно слышишь? Найди в её воспоминаниях ответ на вопрос, который задавал Нилу, и втолкуй этой дуре, что она глубоко ошибается. Сделай это, пока не вернулся твой хозяин.

Он знает! Но зачем ему моё содействие? Могу ли я верить ему, или это очередная ловушка?

* * *

Мы совершенно забыли о том, что нас искали Шин и Тома. Они встретились нам по дороге домой. Оба злые и запыхавшиеся.

— Ханаби, мы искали тебя несколько часов! — воскликнул Тома.

— И какого чёрта ты не берёшь с собой телефон, — добавил Шин. — Для чего мы его вообще купили, чтобы он валялся у тебя дома и изображал собой часть интерьера? Где ты была?!

У нас не было времени придумать отмазку для них.

— Я гуляла. Извините, что забыла телефон дома. Больше такое не повторится, — отчеканила Ханаби на одном дыхании.

Тома скептически оглядел её и подошёл ближе.

— Ты плакала? Что случилось? — он бросил неодобрительный взгляд на Шина.

Тот фыркнул, вклинился между ними и взял Ханаби за руку. Та не сопротивлялась.

— Ладно, оставим все вопросы на потом. Мы проводим тебя.

Дома у Ханаби эти двое снова начали перебрасываться ненавидящими взглядами. Кажется, Кониши-сан абсолютно прав насчёт любовного треугольника. Как всё вовремя… Нам нужно поскорее выпроводить обоих.

— Спасибо, что проводили меня, мальчики, но я очень устала и хотела бы сразу лечь спать.

Они переглянулись.

— Тома, тебе пора домой, — первым успел Шин.

— Я никуда не тороплюсь, братец.

— Пожалуйста, прекратите! — взмолилась Ханаби. — Понимаю, вы очень волновались, но со мной и правда ничего плохого не случилось. Просто забыла телефон дома и немного загулялась… Я же не знала, что вы захотите навестить меня сегодня. Теперь я буду внимательнее.

— Хорошо, отдохни. А мы пойдём. Да, Шин?

— Непременно, Тома.

О боги, да уходите уже оба, от вашего соперничества скоро воздух заискрится!

На выходе Шин обманом пропустил Тому вперёд и вытолкал его за дверь, а сам остался.

Он быстро привлёк себе Ханаби и обнял. Та и на этот раз не сопротивлялась.

— Не волнуйся, я сейчас уйду. Хочу побыть с тобой наедине хотя бы минуту… Не гуляй одна, в твоём состоянии это опасно.

— Ага.

— Завтра я зайду за тобой после работы.

— У тебя же занятия...

— Не весь день, — он отпустил девушку. — Больше не перенапрягайся. До завтра.

Закрыв за ним дверь, Ханаби попросила меня оставить её одну.

Это возможность проникнуть в память Ханаби без её ведома… Я боялся, что последнее воспоминание, каким бы оно ни оказалось, причинит ей боль, и подумывал сперва самостоятельно посмотреть его.

Но я не могу так поступить с ней, не могу предать её доверие после всего, что она пережила сегодня! Я не пойду на поводу у негодяя Укио, будь он хоть трижды прав!

— Может, подождём до завтра?

— Хватит, Орион, впереди целый вечер! Я уже легла, тело отдыхает. Сейчас самое время попробовать.

— Завтра утром ты будешь невыспавшейся, а нам ещё на работу идти…

— Ничего, один раз переживём. Докладывай!

— Пока мы не были связаны друг с другом, я попробовал кое-что… Представь свою комнату в родительском доме, которую показывала мне.

У неё получилось — мы снова оказались там.

— И что теперь? — нетерпеливо спросила она.

Мои предположения были просты: из одного воспоминания можно попасть ко всем остальным, вот почему в предыдущем мире я, отделившись, сразу же попал в коридоры памяти Ханаби.

Здесь была дверь. Я подошёл и открыл её. За ней, как я и думал, скрывался знакомый коридор со множеством ответвлений и других дверей.

— Вот, мы на месте. Только я не знаю, куда нам нужно.

— Возможно, я знаю, — пробормотала Ханаби и решительно вышла из комнаты.

Она так быстро сориентировалась!

Через десять минут блужданий мы нашли нужную дверь в этом лабиринте. Ханаби открыла её, и мы попали в тёмный лес, полный подозрительных шорохов. Окружающее выглядело так, словно мы действительно были там в тот вечер и следили за всем со стороны.

Фильм с полным погружением в происходящее.

Воспоминания другой Ханаби после падения были нечёткими и размытыми. Она упала с обрыва, но не потеряла сознание. Её кто-то нашёл, но один человек, не двое — как говорили остальные. Ханаби приняла его за Шина, что сильно разозлило того человека. Он напал на неё, толкнул — из-за чего она получила ещё больше ран и ушибов.

Кто это мог быть, мы сразу поняли, хотя в воспоминаниях его лицо было сокрыто в тени. Только одного парня Ханаби могла перепутать с Шином — Тому.

И он промолчал о том, что сделал. Притворялся невиновным и усердно делал вид, что защищает Шина.

— Как поступим теперь? — спросил я девушку. — Об этом нельзя молчать!

— Нужно поговорить с Шином. Наставлять Тому на путь истинный в одиночку — слишком опасно…

Я согласился с ней. Обсудить увиденное с Шином не помешает. Вот только как он отреагирует на известие, что лучший друг чуть не убил его девушку, а теперь притворяется непричастным?

Ханаби старалась держаться передо мной уверенно, но я знал, что она не прекратит думать о поступке Томы. И о причинах этого поступка.

* * *

Сава наконец-то работала в одну смену вместе с нами. И снова все её мысли были посвящены веселью и отдыху.

— Ребята, сегодня будут фейерверки, давайте сходим на них после работы! Вака-сан, присоединяйтесь к нам тоже.

Минэ и Тома безоговорочно её поддержали.

— Тогда, думаю, и Шина стоит позвать, — ответил управляющий, улыбнувшись.

— О, это мы быстренько организуем, — Сава достала телефон и набрала его номер, а потом задумчиво взглянула на нас. — Ханаби, лучше ты поговори с ним, на твоё предложение он точно согласится!

Она сунула нам телефон.

— Что такое, Сава? Я занят, — пробурчал Шин сразу же, как взял трубку.

— Шин, это я… Ребята решили сегодня пойти на фейерверки, присоединишься к нам?

— Да, — ответил он, не особо раздумывая. — Приду, как и договаривались.

 

Вечером управляющий закрыл кафе, и все вместе пошли в ближайший парк, откуда открывался прекрасный вид на шоу фейерверков. Сава притащила с собой ракеты и намеревалась их запускать.

Внезапно к нам присоединился ещё один человек. Первым его приветствовал управляющий. Все остальные были заняты изучением ракет Савы и не заметили его.

— Укио-сан, какая приятная встреча! Пришли поснимать фейерверки?

— Я тоже рад видеть вас, Вака-сан, — он задумчиво взглянул на вечернее небо. — Да, сегодня прекрасный вечер для съёмки. Фейерверки только украсят его, — сказав это, он перевёл взгляд на Ханаби.

Та с досадой отвернулась. Всё ещё сердилась из-за вчерашнего и своих слов, сказанных сгоряча — так она объяснила мне сама. Фух, обошлось. А то я даже не представляю, как Нил-сама отреагировал бы на фразу: «Катитесь на все четыре стороны!»

«Не хочу видеть его притворство, — проворчала она, имея в виду Укио. — Идём куда-нибудь, где тихо и безлюдно».

Мы нашли недалеко скамейку и присели на неё. Вскоре рядом нарисовался Шин.

— Вот ты где. Как всегда, ищешь тихое место.

— Шин, я вспомнила одну очень важную вещь и хочу рассказать её тебе. Это касается поездки… — начала Ханаби, но закончить так и не успела.

На парковой дорожке появилась тёмная фигура.

— Тома-сан, что вы делаете? Вам помочь? — раздался где-то поблизости голос Укио.

Шин вскочил со скамейки, вглядываясь во тьму. Мы последовали его примеру и увидели, что фигура на дорожке — это взъерошенный Тома, повернувшийся спиной к нам. Напротив него с невозмутимым видом стоял Укио, держа в руках фотоаппарат.

— Я просто гулял, — раздражённо ответил Тома.

— Правда? Вы что-то искали в кустах, вот я и подумал, что вам нужна помощь.

— Нет, Укио-сан. Вам показалось.

Шин рядом с нами пробубнил что-то вроде «лживый гад», а нам сказал:

— Ханаби, я обязательно выслушаю тебя, но позже, когда мы будем одни.

— Да, так лучше…

Двое на дорожке обратили на Шина и Ханаби внимание, сделав вид, что только сейчас заметили их присутствие.

— О, ребята, а я искал вас! — воскликнул Тома, с облегчением отвернувшись от Укио.

Тот снова бросил красноречивый взгляд на Ханаби, но она предпочла его игнорировать.

— Что такое? Сава с Минэ устроили пожар? — с притворной беззаботностью спросил Шин.

— Нет, Вака-сан приглядывает за ними. Вы исчезли, никого не предупредив, я беспокоился.

— Пора возвращаться к остальным. Ханаби?

Она кивнула, и мы двинулись обратно, поучаствовать в запуске ракет Савы.

Вот и провалилась попытка рассказать всё Шину. Этот всезнайка в фуражке как будто чуял, чем всё обернётся! Хотя… благодаря ему мы узнали, что Тома следит за нами. Если бы он подслушал эту беседу, могло произойти что-нибудь ужасное… Но не факт, что мы избежали беды… Впредь Тома будет осторожнее.

* * *

После того, как шоу фейерверков закончилось, мы и Шин пошли домой. Сава и Минэ уговорили Тому проводить их, так что с нами его не было.

Можно было бы поведать всё Шину во время этой прогулки, но мы ясно чувствовали слежку за собой.

«Это уже переходит все границы! — возмущалась Ханаби. — Теперь Укио даже не скрывает, что контролирует каждый мой шаг!»

— Видимо, понял, что мы всё узнали, и не хочет, чтобы мы делились этим с Шином, — заметил я.

«Но он говорил, что Шин сам всё узнает… Что такого может произойти, если я скажу ему немного раньше?»

— У меня только одно предположение: он считает, что не стоит нарушать ход событий в этом мире. Может, так безопаснее для тебя.

«Я не могу сидеть и ничего не делать! Это невыносимо…»

Не прошло и десяти минут после ухода Шина, как в дверь позвонились. Ханаби открыла и нехотя впустила Укио. Выглядел он глубоко несчастным, но нас скорбными лицами не проймёшь!

— Я хотел извиниться перед тобой за вчерашнее. Пожалуйста, прости другую мою личность за его резкие слова.

— Извиняться должен он, а не ты.

Укио пожал плечами.

— Ты же сама сказала, что устала разделять нас. Я сам очень хочу вернуть всё как прежде… Быть цельной личностью, не разрушать себя. Не отдавать другому всю свою боль. Если бы я не был так малодушен и слаб, он никогда не появился бы.

Мы сели на кухне.

— Вы стали сотрудничать, и я думаю, что это хорошо для вас обоих… — сказала Ханаби. — Если вы снова станете одним человеком, ты… нет, мы сможем начать всё сначала. Я помогу тебе, Укио. Сделаю всё, что в моих силах!

— Я правда очень рад слышать, что ты хочешь помочь мне и поддерживаешь! Не знаю, согласится ли другой… Я всё ещё не доверяю ему и не понимаю, какой план он держит при себе. Вам с Орионом удалось что-нибудь узнать?

Ага, только для этого ты сюда и пришёл, непризнанный актёр!

— Мы посмотрели воспоминания о поездке и узнали, кого ты имел в виду — Тому. Поэтому ты и пришёл сегодня на фейерверки? Следил за нами?

— Да, но…

— Так ты считаешь, что лучше ничего не рассказывать Шину?

— Во всяком случае, не там, где Тома может подслушать вас. Ты слишком торопишься, Ханаби, и забываешь об осторожности.

— Кстати, зачем тебе знать, смотрела я свои воспоминания или нет? Ты же и без меня прекрасно обо всём осведомлён!

— Нет, ты всё не так поняла. Я лишь предполагаю, что в твоём прошлом может скрываться важная деталь. Нил, к сожалению, никогда не раскрывает свои замыслы…

Что верно, то верно. Он даже меня оставил без объяснений!

— Почему ты стал сомневаться? — спросила Ханаби.

— Любое вмешательство бога оставляет свой след на мире, поэтому у них есть определённые ограничения и запреты. Нил беспокоился, что своими действиями навлёк на себя гнев других богов. Недавно другая моя личность поделилась своим предположением, что он скрыл от нас очень важную деталь, касающуюся твоего прошлого. Я не смог помешать ему вчера… Он хотел, чтобы ты нашла последние воспоминания о своём мире, так как считает, что из-за Нила мы влипли во что-то нехорошее. Возможно, ты помнишь настоящую первую встречу с ним, и это поможет нам разобраться.

— Тогда мне стоит найти последние воспоминания…

— Хорошо, только имей в виду: я ни на чём не настаиваю! — тут же спохватился Укио. — В прошлый раз ты очень расстроилась и плакала. Не хочу заставлять тебя снова испытывать боль…

Да, я тоже не хочу, чтобы Ханаби стало ещё хуже!

«Прекратите трястись надо мной! — раздражённо воскликнула Ханаби, почему-то не вслух, а только для меня. — Неужели я настолько беспомощно выгляжу? Это просто воспоминание. Моё воспоминание. Каким бы оно ни было, я приму его».

— Л-ладно, но я буду рядом с тобой, и если что — мигом верну нас обратно в реальный мир.

— Укио, мы с Орионом решили, что посмотрим воспоминания.

— Тогда, прошу, сделай кое-что для меня… Я хочу дождаться вас, но боюсь, что другой перехватит контроль раньше. Он помешался на своих догадках и может вытворить что-нибудь неадекватное.

Он достал из карманов своего плаща и выложил перед нами на стол несколько предметов: электрошокер, наручники и верёвку. Странный выбор…

— А что мне с ними делать? — смущённо спросила Ханаби.

— Электрошокер возьми себе и спрячь так, чтобы я не видел — куда именно. Потом привяжи меня к стулу. Наручники тоже используй!

Она выполнила всё, о чём он попросил. Даже несколько раз затянула потуже веревки.

— Укио, ты точно уверен, что тебя нужно связывать?..

— Да. Не волнуйся, час-другой я потерплю. Будьте осторожны, когда вернётесь.

— Хорошо, тогда мы начинаем.

Ханаби села напротив Укио и погрузилась в себя.

 

Я проводил её к единственному подозрительному месту в коридорах памяти — той самой двери, которую Ханаби не видела в прошлый раз. Теперь она сама могла её открыть. Значит, успокоил я себя, она была готова к тому, что скрывалось за ней…

…ещё один коридор?

Здесь было меньше света. По полу струился едва заметный дымок. Да, теперь понятно. В этом коридоре собраны самые ужасные её воспоминания… И так уж вышло, что большинство из них пришлось на август.

— Нам сюда, — Ханаби зашагала к двери в самом конце коридора.

* * *

Ханаби девятнадцать лет, она молода и беззаботна. У неё есть любящие родители и верные друзья. Весной она успешно окончила старшую школу и поступила именно в тот университет, который выбрала себе сама.

Но что же так беспокоило её, из-за чего временами она грустила и томилась, даже среди друзей? Она не могла дать названия своим чувствам, пока не встретила человека, который понимал её с полуслова. Они часто пересекались неожиданно, случайно. Как много в жизни случайностей… За эти она благодарила богов и судьбу.

Разве не была их любовь призрачным, обманчивым сном? Разве могли быть на свете люди, так прекрасно понимающие друг друга? Они подходили друг другу, как две половинки яблока. Ханаби боялась собственного счастья, боялась, что однажды проснётся, а Укио исчезнет, как мираж или неясная дымка вдали.

Настал день — и её страхи воплотились в жизнь.

 

Несчастный случай в лаборатории — такое невозможно предугадать. Она знала, что не виновата в случившемся, но её преследовало чувство вины. Укио не пострадал бы, если бы в тот день она не пошла в университет. Почему она не захотела отложить все свои дела на другой день? Неужели они были столь неотложными? Разве требовали такой жертвы? Как она посмела быть беспечной, не почувствовать беду?

На месте Укио она поступила бы точно так же — бросилась бы в горящее здание, отдала бы собственную жизнь ради него. Но он опередил её…

Ханаби не могла жить дальше и осознавать, что счастье, казавшееся таким близким, никогда больше не вернётся. Она не слушала никого и была безутешна. Для неё жизнь закончилась в тот день, когда погиб Укио. Не осталось ничего, кроме горьких воспоминаний. Если раньше они радовали её, то теперь лишь бередили раны, наполняя душу отчаянием и скорбью.

Она решилась на самоубийство. Безумный поступок, которому нет оправдания. Поступок, который породил бы ещё больше страданий — теперь уже её родных и друзей. Но в то время он казался ей единственным выходом. Она мечтала воссоединиться с Укио, где бы он ни был.

С ужасающей хладнокровностью она составила план. Нашла уединённое место, где никто бы не помешал осуществить его. И в день, когда все были заняты другими делами и оставили её в одиночестве, незаметно покинула свой дом.

 

Вместе с кровью из порезанных вен медленно утекали и её силы. Когда она услышала незнакомый голос, то подумала, что начинает бредить:

— Бедное дитя. Ты совершила ужасную ошибку. Эх, если бы только я нашёл тебя раньше! Но мы ещё можем всё исправить.

Желая взглянуть на говорившего, Ханаби едва разлепила отяжелевшие веки и поразилась увиденному: она парила в невесомости, и вокруг не было ничего, кроме тёмных облаков какого-то вещества.

Неужели это и есть смерть?..

Но прежде, чем она разобралась в происходящем, кто-то со всей силы врезался в неё. Вместо долгожданной смерти пришло забвение.

* * *

Как умерший человек может переходить в другие миры и жить вместо своих версий?! Нил-сама, что же вы наделали?

Ханаби нервно кусала ногти, уставившись в одну точку. Мы всё ещё были в её памяти, в одном из нескончаемых тёмных коридоров, хранящих в себе кошмары и страдания.

— Это была я? Это было со мной?.. Я бы никогда не решилась на такое! — в ужасе повторяла она.

— Ты очень изменилась с нашей встречи, Ханаби, — я старался приободрить её. — Стала сильнее, опытнее! Поэтому сейчас думаешь по-другому.

Она немного успокоилась.

— Да, я изменилась, но даже тогда — если бы меня спросили — не согласилась бы на замысел Нила! Орион, только вдумайся! Если я покончила с собой в родном мире, куда мне деться теперь? Занять чужое место, сломать жизнь какой-нибудь другой своей версии, как мы делаем сейчас?! Когда мы только узнавали, почему всё время перемещаемся в разные миры, я мало задумывалась о своём будущем, о том, чем кончатся наши скитания… — она выдавила из себя глухой, горький смешок. — Укио прав. Мне никуда не деться от них.

Я очень хочу помочь ей. Но как, что же делать… Почему духи настолько беспомощны и глупы?

Пока она не заметила, что я сам в ужасе от увиденных воспоминаний, я спокойно и твёрдо сказал:

— Мы обязательно что-нибудь придумаем и найдём выход. Выведем господина Нила на честный и серьёзный разговор!

Ханаби посмотрела на меня с надеждой в глазах.

— Ты ведь всегда будешь на моей стороне, что бы ни случилось?

— Да, обещаю.

Я не врал. Нил-сама — мой создатель, но не все его решения мне по душе… Может быть, мне придётся пойти против него.

На мой взгляд, есть только один способ выдернуть умирающего человека из его мира — забрать его перед самым носом у шинигами. Если это правда, нам всем точно конец! Укио и Нил-сама и так слишком часто вмешивались в события других миров. А когда дело доходит до Смерти… с ней лучше не шутить.

* * *

В реальности Укио сидел на своём месте и со скучающим видом дожидался, пока мы очнёмся.

— Вас не было где-то полтора-два часа, — сообщил он, когда Ханаби открыла глаза.

И действительно, за окном уже окончательно потемнело, наступила ночь. А значит, настало время другого Укио — притворяющегося, что великолепно себя чувствует, всё так же по-доброму улыбающегося и терпеливо ожидающего рассказа от Ханаби.

Я предупредил её.

«Да, Орион, я тоже заметила».

— Ну, что вы узнали? — спросил он, когда молчание Ханаби затянулось.

— Ты был прав, Нил-сан кое-что скрывал. Я покончила с собой. Он забрал меня из того места, где я должна была оказаться, умерев.

Благодушную улыбку как ветром сдуло с лица Укио. Одним прыжком он переместился к Ханаби, сгрёб её за воротник платья и поднял, приблизив к себе.

Я взял тело под свой контроль и начал яростно отбиваться.

— Ты… дрянь!.. — он аж задыхался от гнева и возмущения. — Никчёмная девка! Он подарил тебе самое ценное, что только есть у человека — собственную жизнь, а ты просто взяла и самовыпилилась к чертям собачьим!

— Опусти меня на пол! — крикнул я в ответ и пнул его по ноге.

Кажется, попал я удачно — он выпустил меня из рук, и мы одновременно грохнулись на пол. Тяжело дыша, я отполз от него как можно дальше и вернул контроль Ханаби.

Укио держался за ушибленное колено, пыхтел что-то неразборчивое и бросал на девушку ненавидящие взгляды.

Как он умудрился освободиться? Ханаби же надела на него наручники и обвязала верёвкой в несколько слоёв!

— Укио, пожалуйста, успокойся! — воскликнула она. — Извини за то, что ударила тебя по колену…

— Брось, я знаю, что это сделал мелкий паршивец, а не ты! Вы оба… радуйтесь, что сейчас я не могу убить вас по отдельности. Просто нет цензурных слов! Покончила с собой — «мудрейшее» решение!

Он прислонился спиной к холодильнику, возле которого упал, и прикрыл глаза рукой.

— Я и без тебя знаю, что совершила чудовищный поступок, — глухо ответила Ханаби. — Но это уже не изменить! Зато я изменилась. Я научилась ценить жизнь. И свою, и чужие. Да, я поступила глупо… Но тогда я не видела другого выхода. Не могла жить дальше без своего Укио…

— Понимаю тебя… — ответил он смягчившимся голосом и убрал руку от лица.

Что это блестит у него под глазами, слёзы? Он плачет, потому что борется с самим собой?

— Я сам чувствовал себя мёртвым после твоей первой смерти. Если бы не Нил, я… поступил бы так же, как ты. Мысли о самоубийстве много раз возвращались ко мне, когда я отчаивался, уставал от бесконечных и бесплодных перемещений.

Секунда — и выражение на его лице сменилось, губы растянулись в презрительной усмешке.

— Плакса. Как же я ненавижу в тебе эти слабости! Почему именно она? Что в ней такого? Я ломаю голову над этим, но не могу понять, почему нас так влечёт к ней! Ладная фигурка и смазливое лицо? Есть девушки красивее, женственнее, чем она.

— Ты смотришь слишком поверхностно. Ханаби — самая милая, добрая и чуткая девушка из всех, кого я знаю. Её любовь согрела мне душу… Я всю жизнь переезжал с места на место из-за работы родителей. Даже когда вернулся домой, по-старому проводил дни в одиночестве, не заводя друзей. В родной стране чувствовал себя совершенно чужим! А встреча с ней перевернула весь мой мир, наполнила смыслом безрадостное существование…

Ханаби уже сама плакала, слушая его. Она подползла к Укио, села рядом, бормоча: «Прости меня» — и разрыдалась. Укио привлёк её к себе и обнял.

— О да, давайте дружно зальём здесь всё слезами! Только этого не хватало… — обречённо ворчала другая его личность.

Я смотрел на них и чувствовал странную, необъяснимую печаль. Возможно, мне тоже хотелось обнять их и утешить. Они через многое прошли. Мне никогда полностью не понять их, ведь я не человек. Но… я сожалею и грущу.

Разве я могу испытывать то же, что и люди? Разве Нил-сама создавал меня таким… человечным? Что со мной не так? Почему я не могу успокоиться?

Из раздумий меня вывел Укио, отодвинувший от себя Ханаби со словами:

— Всё, минутка совместных страданий окончена. Хорошего понемногу, вы и так нагло воспользовались моим временем.

— Ты сам часто крадёшь чужое время, — заметила Ханаби, вытирая слёзы. — Как тебе удалось освободиться?

— Возвращаемся к разговору об опыте и полезных навыках. Я ещё и не из таких ситуаций выпутывался, а что ты на меня навязала — просто смешно. Если хочешь связать человека так, чтобы он не освободился через две минуты, запомни следующее: во-первых, сцеплять руки наручниками лучше всего за спиной. Во-вторых, пленника следует тщательно обшмонать — вдруг у него в кармане запасной ключ? Он же сам дал тебе эти долбанные наручники! В-третьих, верёвки затягивать нужно туго, используя сложные для распутывания узлы. Хочешь, покажу тебе такие узлы и их применение на практике?

Он поднялся с пола и помог Ханаби встать. Потом подошёл к столу, где всё ещё лежали верёвка и наручники. Я приготовился действовать в случае чего.

— Н-нет, давай как-нибудь в другой раз…

— Ловлю на слове. Тогда займёмся делом: пора выколачивать из Нила ответы. Твой мелкий шкет с рогами может связаться с ним.

Эй, я не мелкий шкет!

— Его зовут Орион, прекрати обзываться! — возмутилась Ханаби вместе со мной.

— Да хоть Альдебаран, мне фиолетово, — он бесцеремонно развалился на стуле. — Ночь длинная, завтра у тебя выходной, никто никуда не спешит. Пусть пробует высвистать Нила. Если он нас тут не кинул, хе-хе.

Вообще-то я и сам подумывал связаться с ним, но теперь всё моё желание испарилось.

— Я не собираюсь терпеть твоё присутствие всю ночь! Мы все устали. Завтра Орион свяжется с Нил-саном. А теперь спокойной ночи, иди к себе домой!

— О, неблагодарная, ты выставляешь меня за дверь после всего, что между нами было! — он встал и театрально всплеснул руками. — Я даже позволил тебе измазать свою рубашку слезами и соплями.

Переигрывает, безумный лицедей.

— Ничем я не измазывала твою рубашку!

— Ладно, разрешаю связать меня и даже покажу, как это сделать правильно, только не прогоняй меня.

— Вернёшься утром, Укио!

— Ханаби, ты уверена, что стоит разбрасываться такими фразами? Это же будет чётное число, — сказал я, не в силах терпеть этот цирк.

«Он всё равно придёт, позову я его или…»

Мысль свою она не закончила, так как Укио схватил её за руку и притянул к себе.

Я мгновенно понял его намерения. И позволил себе снова занять место Ханаби, чтобы пресечь на корню все попытки этого соблазнителя запудрить ей мозги своими поцелуями! Пока она не поняла саму себя и не сделала выбор — никаких приставаний, особенно неожиданных! Отныне я буду за этим следить.

Укио узнал меня, но не отстранился. Напротив, стиснул как можно больнее.

— А вот и ты, жучок. Объясни мне, какого чёрта ты решил, что можешь пользоваться телом моей девушки?

— Она не твоя девушка!

— И не твоя тоже. Ты всего лишь жалкий дух, который возомнил, что может стать человеком. Советую тебе скорее повзрослеть, избавиться от глупых мальчишеских фантазий и взглянуть реальности в лицо!

Думаешь, я не взглядывал в лицо этой твоей реальности, Укио? Мне нечего предложить Ханаби, кроме своей преданности и любви. Я — бесплотный дух без прошлого и будущего. Не растущий, как человеческие дети; не способный выйти за рамки, которые установил создатель.

Но, видимо, эти рамки не такие уж и узкие. И я обязательно признаюсь Ханаби в своих чувствах к ней!

— Тогда, Укио, вот и тебе совет, — ответил я ему. — Избавься от заблуждений насчёт своего всемогущества, премудрости и хитрости. Ты в меньшинстве, и что бы ты ни задумал — у тебя ничего не выйдет!

Он наконец-то отпустил меня и усмехнулся.

— Маленький смелый дух, восставший против целой вселенной ради того, что ему дорого. Как трогательно и наивно. Смотри, не сломайся. Пожалуй, мне стоит навещать вас двоих почаще — чтобы не расслаблялись и не строили себе на пару воздушные замки.

Переменчивый тип! То вещает о необходимости сотрудничать, то хочет убить, то насмехается и угрожает. Ему точно не помешает хороший удар сковородкой, чтобы вправить мозги на место!

 

Когда мы с Ханаби остались вдвоём, она тихо спросила:

— И что это было, Орион?

— Э-э… Мы с тёмным Укио поговорили по душам...

— Я не об этом. Ты не слушал меня и делал, что хотел! Понимаю, ты хочешь защитить меня, но сейчас я в состоянии позаботиться о себе сама, без драк и пинков.

— Прости… В следующий раз я буду внимательнее прислушиваться к твоим словам.

* * *

Конечно, я не стал дожидаться утра, как они договорились. Ханаби поужинала, легла и крепко уснула — вот тогда я и позвал своего создателя.

— Нил-сама? Вы слышите меня?

Его голос звучал так, словно он спешил куда-то или вовсе бежал:

— Извини, Орион, сейчас я… Фух. Сейчас я чертовски занят. Поговорим через пару дней, когда я вернусь!

— Нил-сама, я обязан предупредить вас: мы всё знаем о прошлом Ханаби. Обе личности Укио тоже.

— Вы нашли дорогу к её воспоминаниям? Час от часу не легче! Я не хотел, чтобы это когда-нибудь случилось… Дайте мне ещё несколько дней.

— Вам нужна помощь? Нил-сама?..

Больше он не отвечал на мои призывы.

Вот так всегда. Орион, потом… Орион, не мешай… Я всё сделаю сам… Делай, что я говорю… Тебе это знать не нужно… Эх.

* * *

Явился обратно Укио ни свет ни заря. Ханаби только-только проснулась.

— Хочешь позавтракать? Я собираюсь приготовить омлет с рисом, — спросила она, когда этот наглец прошмыгнул на кухню с таким видом, будто она его собственная.

Но я недолго сердился. Ведь омлет с рисом — просто объедение! Ханаби готовит лучшие на свете!

Укио же скептически окинул взглядом плиту и заранее подготовленные нами ингредиенты.

— Что-то я опасаюсь пробовать твою стряпню.

— У меня хорошая «стряпня», — обиженно ответила Ханаби. — Не отравишься.

— Надеюсь.

Проявлять хоть капельку вежливости эта сторона Укио совершенно не умеет. Шин и то дружелюбнее!

Наконец, всё было готово, и мы уселись завтракать. Укио попробовал кусочек омлета и как будто впал в ступор. Минуты две просто сидел, уставившись на свою порцию.

— С тобой всё хорошо? — обеспокоенно спросила Ханаби. — Не понравился омлет?

— Нет, он необычайно вкусный… — не сразу ответил он. — Необычайно. Я вдруг понял, что знаю тебя уже столько лет, но ни разу до этого дня не пробовал приготовленную тобой еду.

Вот умеет же делать комплименты, когда захочет… Хотя, может, в нём просто проснулся «добрячок Укио».

— Значит, мы ещё многое не знаем друг о друге. А ты умеешь готовить?

— Что за вопрос? Конечно, я же живу один. С твоим омлетом не сравнится, но, как видишь, я до сих пор не помер от собственной стряпни. Прям упущение в моей коллекции нелепых смертей.

Ханаби поникла.

— Извини, что тебе пришлось так много умирать из-за меня…

Он странно уставился теперь уже на неё.

— Ты ещё и извиняешься?! Не строй из себя святую. Мне неловко… Чёрт, — он схватился за голову, но быстро пришёл в себя и продолжил. — Если кто-то здесь и должен извиняться, то только я. За грубость и прочее... Забудь, что я сказал вам вчера. На самом деле любви к тебе во мне больше, чем желания убить. И я чувствую, что могу бороться с последним…

— Замечательно, Укио! Это большой шаг вперед! — обрадовалась Ханаби.

Он хочет расположить нас к себе? Подозрительно…

— Но я всё равно отказываюсь понимать, почему ты решила, что смерть — это лучший выход. И ты, и болван схожи в этом: не можете отпустить прошлое и жить дальше.

— Наверное, просто нужно время… У нас его не было. Так вы решили налаживать отношения?

— Вроде того… Поубавь свой энтузиазм, дорогая. Он начинает пугать меня.

— Но я так рада за вас обоих!

— Да-да, обалдеть, невиданное чудо. Вернёмся к делам. Вы связывались с Нилом?

Я уже рассказал Ханаби о своей неудачной попытке.

— Он не захотел говорить с Орионом, был занят… Обещал вернуться через несколько дней.

— Несколько дней, ха! Мои предположения полностью верны: этот плут водит всех нас за нос.

 

Внезапно раздался звонок в дверь. Укио и бровью не повёл, в отличие от нас.

— О, совсем забыл. К тебе тут должны были прийти: громкая девица и скрытый яндере. Наверняка это они трезвонят.

— Укио, а сразу предупредить, пока помнил, ты не мог? Как я им объясню твоё присутствие у меня в квартире?

— Всё под контролем, я сам объясню, — отмахнулся он.

— Укио!

— Чем дольше ты не открываешь дверь, тем сильнее себя компрометируешь. Доверься мне, я знаю, что говорить.

Ханаби смирилась, попав под влияние его речей про «дружбу» и «извинения», и всё же пошла открывать дверь новым гостям.

Аргх, негодяй! Я начеку каждую минуту! Буду сомневаться во всём вместо Ханаби!

Сава и Тома, увидев, кто сидит у нас на кухне, хором воскликнули:

— Укио-сан?!

Тот уже надел на себя маску добродушного простофили.

— Сава-сан, Тома-сан, какое совпадение! А мы тут обсуждаем детали фотосессии для группы Ханаби.

Та подхватила его идею и добавила непринуждённым тоном:

— Моя группа скоро будет записывать полноценный альбом, и нужны снимки для обложки. Я решила обратиться за помощью к Укио-сану, как единственному знакомому фотографу.

Но что-то они всё равно выглядели взволнованными.

— Ханаби, нам с Савой нужно сообщить тебе кое-что важное, — серьёзно сказал Тома.

Она неуверенно посмотрела на Укио. Тот поднялся из-за стола.

— Что ж, продолжим обсуждение в другое время, уже вместе с остальными участниками.

— Спасибо огромное, Укио-сан! Вы очень помогли.

Мы проводили его до двери, и он ничем себя не выдал. Ханаби была в растерянности, так как думала, что он пожелает остаться или хотя бы намекнёт о своих планах.

 

— Что случилось? — спросила Ханаби у ребят, когда вернулась на кухню.

— Шина забрали в полицейский участок, — ответил Тома. — Пока неясно, почему. Вероятно, нашли какие-то новые улики…

Укио, естественно, знал обо всём с точностью до часа. Иначе не притащился бы к нам в такую рань!

— Я посижу пока с тобой, Ханаби, если ты не против, — добавила Сава. — Не могу себе места найти, так волнуюсь! Представляю, что чувствуешь ты…

— Спасибо за заботу, Сава! — растроганно ответила Ханаби.

Она спокойно восприняла эту весть, так как мы ждали её. И Ханаби твёрдо решила действовать, доказать всем невиновность Шина.

Настоящий виновник стоял прямо перед нами, умело изображая тревогу и беспокойство. Хотя… это могли быть неподдельные эмоции. Ему точно есть, о чём беспокоиться.

— Съезжу в участок, попробую узнать что-нибудь о Шине, — сказал он. — С этого дня будьте осторожны. Наверняка следователи захотят заново всех опросить. Правильно выбирайте слова и думайте, как отвечаете!

* * *

Вечером Тома вернулся, но новых вестей не принёс. Он видел в участке следователя, который занимался делом отца Шина.

— До следователей из Шинано дошла информация об отце Шина, возможно, поэтому они насторожились и решили повторно допросить его, — рассуждал Тома. — Или же могли найти какое-то новое доказательство… улику…

И эта улика, скорее всего, указала им на то, что Ханаби «помогли упасть» второй раз. Но, если верить словам Укио, никто не будет арестовывать Шина, его отпустят. И тогда он начнёт копать сам.

Тома всё это прекрасно понимает. Что же он предпримет? Будет и дальше скрывать свою вину?

* * *

Сава с Томой ушли, и через десять минут на телефон Ханаби поступил вызов от неизвестного номера. Кто бы сомневался, что это звонит мистер «Я-знаю-всё-с-точностью-до-секунды».

— Хочешь проветриться? Спускайся вниз, я жду тебя на улице.

Ханаби быстро переоделась в вещи потеплее и выбежала на улицу. Укио стоял возле парадного входа, прислонившись к стене.

— Извини за ожидание!

— Хорош извиняться за каждый чих, надоела. Я знал, что у вас эта шарманка затянется на весь день. А сейчас, по моим наблюдениям, ты собралась в рекордные для себя сроки — поздравляю! Идём, прогуляемся.

Он отлип от стены и двинулся в сторону парка. Ханаби, начиная сердиться, поспешила за ним.

— Вот скажи, раз ты всё так хорошо знаешь, почему не предупреждаешь меня?

— Зачем? Меньше знаешь — крепче спишь.

— Почему я должна каждому из вас по отдельности втолковывать одно и то же? Из-за моего появления здесь всё пошло не так. Шину нужна помощь! Да и Томе тоже…

— Вот кому-кому, а Томе твоя «помощь» нафиг не сдалась. Любишь же ты ввязываться во всякие проблемы.

— А ты любишь самоустраняться.

— Возможно, я удивлю тебя, но иногда бездействие лучше и полезнее дуболомных действий. Ты серьёзно думаешь, что можешь справиться с сумасшедшим, который даже сам не осознаёт, что у него крыша поехала, и не может держать себя под контролем? Я очень редко видел такое стечение обстоятельств, при котором вы оставались бы в своих ванильно-щенячьих отношениях. Тем более, втроём вместе с Шином.

— Но это мои друзья! Я не могу просто ждать и смотреть, как всё разваливается.

— Ты ничего не можешь сделать. Всё придёт к одному и тому же концу. Есть разные вариации, как это произойдёт, кто в каких отношениях останется — но исход один. Ваше бравое трио распадётся. Поэтому лучше прислушайся ко мне и не высовывайся. Не давай Томе шанса пробудить своё безумие во всей его красе. И не заставляй меня беспокоиться, иначе я приму меры. Вряд ли они тебе понравятся.

— Опять угрожаешь мне?

— Нет, всего лишь предупреждаю, — он загадочно улыбнулся.

— Я постараюсь не доставлять тебе лишнее беспокойство, если ты сам — именно ты — кое-что мне пообещаешь. Прекрати издеваться и подтрунивать надо мной.

— Издеваться? Да никогда в жизни! Я просто дразнил тебя, глупенькая.

— И воздержись от этих отвратительных обращений. Мне нравится, когда меня зовут по имени.

— По имени — скучно…

— Укио! Обещай, что не будешь ни издеваться, ни обзываться.

— У меня проблемы с самоконтролем, даже не знаю!

— Ой, тогда у меня тоже проблемы с самоконтролем! — передразнила она его. — Могу случайно взяться всем помогать и со всеми разговаривать. Проговорюсь Шину, например.

Он вздумал сцапать её, но Ханаби вовремя увернулась и ускорила шаг.

— Понравилось испытывать судьбу? — Укио не отставал. — Посмотрим, как ты запоёшь, проиграв мне. Я тебе всё припомню, негодница!

— Один-ноль в мою пользу. Не прошло и пяти минут, а ты снова обзываешься!

Они дурачились, гоняясь друг за другом и совершенно забыв обо мне. Ребята, можете спорить о чём угодно и как угодно — это не имеет значения. Всё свершится так, как одобрит и позволит Орион.

Я — серый кардинал, ха-ха-ха!