Внимательные глаза (джен)

Потрескивание стояло повсюду. Оно исходило из тумана, застывавшего в бороздках коры деревьев. Холодный воздух — клейкий, белый, напоминающий рыбье брюхо и прилипающий к лицам и рукам в перчатках, тоже потрескивал.

Огромная темная туча уже несколько часов скользила по небу. Она давно успела пролиться дождем, насквозь пропитав спутанные черные волосы мальчика и забрызгав крупными каплями стекла его очков. Гром больше не гремел, но теперь человек в разорванной одежде надсадно кричал, царапая грязь каблуками ботинок. Ветви деревьев качались, торжественно прощаясь с уходящим ливнем и с человеком, которого тащили прочь фигуры с серыми лицами. Никто не обращал на них внимания.

В лесу появился другой человек — с более черными, более сухими волосами. Казалось, он не возражал против непроходящей темноты. В небе снова загрохотало — последний раскат грома — и тучу наконец унесло из Хогвартса.

А человек остался. По крайней мере, один из двоих.

От странного холода в коленях Северуса что-то похрустывало. Только после того, как он — молча и не шевелясь, — просидел на корточках в течение нескольких минут — возможно, часа, — Северус вспомнил, сколько ему лет. Тридцать четыре года — слишком мало, чтобы замечать боль в коленях. Но Северус мог бы справиться с влиянием возраста на тело, при условии, что разум останется неизменным.

"Дотошный". Разве не это написал профессор Слагхорн на эссе Северуса по зельям, до этого раз за разом награждая его работы отличными отметками? "Дотошен, как всегда, Северус". Да, даже тогда Северус уделял большое внимание деталям. Кто-то должен был это делать. Однако сейчас... каким-то образом дотошность Северуса привела его к дереву, растущему у поляны Запретного леса. Судя по полузатушенной куче хвороста и немногочисленным обрывкам пергамента, трепетавшим вместе с листьями тиса на ветру, это была обжитая поляна. Пустая поляна. И тихая, если не считать стоявшего в воздухе потрескивания.

Развевающийся клочок газеты замер над носком ботинка Северуса. Мальчишка Уизли улыбался ему с фотографии сквозь размазанные чернила. Крыса на плече мальчика дернулась. Северус схватил фотографию, сминая между пальцами улыбку мелкого идиота, и сунул влажный обрывок в карман мантии.

Так Гарри говорил правду.

Лес был погружен во мрак, — было уже далеко за полночь. Проведя большим пальцем по куску коры, Северус, наконец, понял.

В бороздках образовался лед. Но ведь сейчас август, конец лета, а Северус по-прежнему мог видеть, как при дыхании вырывается легкий пар из ноздрей, хотя тот уже не клубился облаком, как час назад.

Северус крепко сжимал палочку. Костяшки пальцев побелели от напряжения. Но он решил пока не уходить. Если Блэк не появится до рассвета, Северус вернется к мальчику и принесет с собой известие, о котором уже знал. О котором догадался уже час назад или даже больше.

Дементорам не разрешалось заходить в Запретный лес глубже чем на сто футов, если только не было прямого приказа самого министра магии. Требовалась по меньшей мере дюжина дементоров для создания такого ледяного тумана, — он таял сейчас, стекая по коре деревьев. Возможно, даже больше, судя по тому, как медленно таяла изморозь. Откуда министр узнал?..

С ближайшего дерева метнулась маленькая рыжевато-коричневая сова и подхватила клювом покрытую грязью полусъеденную куриную ногу, лежавшую в нескольких метрах от газеты, в которую раньше была упакована. Черные глаза совы сверкнули в темноте. Она вонзила клюв в холодное мясо, хватая его покрепче, и улетела.

Да, Северус все понял. Он понял и почувствовал облегчение.

Ему хотелось радоваться.

Легкий ветерок трепал разбухшие от воды страницы книги, лежавшей у потухшего костра.

Северус решил укрыться между деревьями и ждать, пока не взойдет солнце. Ради ребенка. Он был в долгу перед ним.

* * *

— Вчера она точно висела здесь. Была приколота к этой... — Гарри раздраженно засопел, — чертовой... — он попытался дотянуться до лежащих в глубине вещей, излишне напрягая мышцы плеча, но не обращая на это внимания, — дурацкой... — он снова раздраженно засопел, — ...стене!

"Возможно, ты запихнул ее под кровать вместе с остальными важными документами, которые валяются там беспорядочной кучей…"

Раздраженно нахмурившись, Гарри опустился на пятки и смахнул выступивший на лбу пот. Даже сейчас, когда Снейпа не было в подземельях, он продолжал незримо здесь присутствовать. Как и его голос. Снейп ухмылялся Гарри с книжной полки, хмуро посматривал на него из идеально, да-да, именно идеально собранной стопки бумаг под кроватью. Премного благодарен вам, профессор, за мудрые замечания.

— Да, вот так я складываю свои вещи, — проворчал Гарри — без необходимости, поскольку в комнате не было никого, кто мог бы услышать его объяснения.

Пламя на стене скептически мерцало, напоминая подергивающуюся оранжевую бровь.

От напряжения слегка высунув кончик языка, Гарри схватился за матрас и, используя его как точку опоры, попытался просунуть свободную руку чуть глубже под кровать в надежде нащупать еще одну стопку бумаг, — те могли съехать с основной стопки. Еще чуть глубже...

Гарри отдернул руку.

— Черт, — прошипел он, втянув воздух сквозь зубы и сжимая ладонь, — на пальце появился неровный порез, из которого сочилась кровь. Как раз то, что нужно: новый шрам в виде молнии. Теперь ему не придется поднимать челку, чтобы представиться. Он будет махать людям рукой.

Просто блестяще.

Разозлившись от жгучей боли, Гарри несколько раз хорошенько стукнул по поранившему его предмету. Чем бы он ни был.

Чьи-то зубы? Ржавое лезвие бритвы? Осколки стекла? Неважно. С таким же успехом Гарри мог бы пинать босой ногой одного из одноглазых плюшевых мишек Дадли, несмотря на всю энергию, вложенную в эти удары.

Что-то негромко стукнулось о стену, какой-то предмет покатился по каменному полу — возможно, пергамент.

"Мальчик, ты отвратительно себя контролируешь".

— Ага, точно, — устало пробормотал Гарри, все еще не вытащив ногу из-под кровати. Он уронил голову на край матраса и прижался щекой к одеялу. — Отвали.

Резкость тона Гарри, однако, никак не отражала тот факт, что он чувствовал себя довольно глупо, беседуя с настенным светильником.

Неожиданно он понял, что ведет себя почти как Дадли. Сначала бурчание, а теперь вот пинки. От стыда скрутило живот. Прошло уже много месяцев, но ругательства по-прежнему отдавали во рту мылом, так что Гарри не совсем понимал, откуда это пришло.

Гарри не был жаворонком, и утром у него часто бывало неважное настроение, но, говоря по правде, он не поступил бы так в присутствии Снейпа, особенно после всей той кучи неприятностей, случившихся с ним вчера.

"Аврора нелегко вывести из себя", — сказал ему однажды Снейп, когда они сидели вдвоем, обсуждая обязанности ловцов темных магов. Конечно, профессор превратил дискуссию в урок "держи-себя-в-руках-лучше-или-ты-никогда-им-не-станешь". На протяжении всей лекции Гарри морщил нос так сильно, как только осмеливался.

Ну, давай посмотрим.

"Авроры ценят честность. Авроры ценят доверие. Авроры не ищут оправдания своим ошибкам". Гарри мог бы возразить, что за аврорами, вероятно, не следует некто, готовый хорошенько им всыпать, чтобы это послужило напоминанием обо всех ошибках. Да, не сказав этого, он поступил мудро.

Закусив губу, Гарри поникнул от смущения. Он обещал себе, что не будет вспоминать о произошедшем прошлым вечером, несмотря на то, что полагал, что получил заслуженно. Снейп не шутил, — Гарри не скоро забудет подобное. Совсем нескоро.

"И авроры не дуются, верно, мистер Поттер?"

— Держу пари, что у них и ногти не растворяются от варки уймы зелий.

Наслаждаясь безопасной пикировкой, Гарри улыбнулся в смятое одеяло. Наконец, глубоко вздохнув, он сел прямо. Ладно. Нет нужды начинать утро, как угрюмый болван, перекинувшись через кровать с балдахином, будто кухонная тряпка.

Гарри взглянул на прикроватные часы — пять тридцать утра, — он привык вставать, по крайней мере на целых два часа позже.

"Вот тебе и "раньше лечь спать", — подумал он.

Гарри плюхнулся на матрас, перевернулся на живот и, приподнявшись на локтях, стал рассматривать груду всякой всячины, которую выгреб из-под кровати, — ладно, следовало признать, что в основном это был мусор. Затем он перебрал вещи здоровой рукой. Носки: полетели в корзину. Два пера и пустой свиток пергамента: были засунуты обратно под кровать в облако пыли и тьмы.

— ...Что это еще за дерьмовина? — Приподнявшись повыше на локтях, Гарри подтолкнул очки к переносице и задумчиво прищурился на смятую упаковку от чипсов, — она, должно быть, в какой-то момент выпала из его сундука.

— Ну, давайте, возвращайтесь обратно, — пробормотал Гарри, свесившись с кровати и зашвыривая мусор в том же направлении, что и пергамент.

— Ой! — он заметил скомканный "Ежедневный пророк", лежавший первой полосой кверху. Гарри резко подался вперед и едва не свалился с кровати, но успел упереться ладонью в пол, сохраняя равновесие. Он несколько раз встряхнул газету, расправляя ее, и просмотрел заголовок.

"В больнице Святого Мунго продолжается расследование похищения флаконов лекарства от грибковой золотухи".

— Фу, мерзость, — заключил Гарри, скривив нос от жутко звучащей болезни, и разочарованно прикусил губу. Он искал совсем не эту газету.

Несколько дней назад заголовок передовицы "Ежедневного пророка" показался просто интересным, даже захватывающим, учитывая, что со страницы газеты улыбалась и радостно махала Гарри именно семья Рона, но теперь эта фотография оказалась жизненно важна. И все потому, что на ней была крыса с отсутствующим на лапе пальцем.

Если бы только Гарри догадался попросить у Сириуса ту газету. Если бы отсутствие чертова крысиного пальца показалось ему более важным прошлой ночью, а не сегодняшним утром, когда Гарри, проснувшись, внезапно вспомнил о растворе Адриана, вызывающем онемение. Том самом растворе, который хитрый краснолицый ирландец передал когда-то матери Питера Петтигрю, чтобы та смогла справиться с болью в ноге.

Или не передавал ей…

Скомкав газету — не ту газету — в кулаке, Гарри швырнул ее в стену. Свесившись с кровати, он оставался в этом положении долгую мучительную минуту, ощущая жгучую пульсацию в указательном пальце. Затем дотронулся большим пальцем до царапины, потемневшей от подсохшей крови.

И тут он увидел ее: большую открытую английскую булавку. Она торчала из пояса очень старых, грязных джинсов, доставшихся ему от Дадли. Джинсов, которые Снейп уменьшил во время отработки в прошлом году. Но дело было не в булавке, и даже не в поврежденных пальцах. Дело было в брюках.

Он понял, где могла быть фотография.

Спрыгнув с постели, Гарри пинком запихнул оставшиеся пыльные вещи обратно под кровать и, переодевшись в свежую футболку и джинсы, сунул ноги в кроссовки, высохшие у очага в квартире Снейпа. Кроссовки все еще были покрыты грязью, и он постарался как можно тщательнее соскрести ее — у него не было никакого желания ощутить на себе взгляд Снейпа после того, как тот заметит куски засохшей грязи на ковре. Гарри зашнуровал кроссовки и поспешил к двери, выходящей в коридор подземелья.

Но остановился. Повернулся. Он вспомнил.

Дверь спальни Снейпа по-прежнему была закрыта, без сомнения, даже заперта. Камин был холодным и темным, и хотя светильники на стенах все еще горели, на их фитилях мерцали лишь маленькие огоньки. Обычно по ночам, после того как они оба уже ложились спать, гостиная Снейпа оставалась слегка освещена, — света было достаточно, чтобы Гарри смог разглядеть узоры на ковре.

Гарри обвел взглядом комнату в поисках признаков жизни. Единственный крючок на вешалке в прихожей был пустым, терпеливо дожидаясь плаща Снейпа. Казалось, крючок подобное не волновало, будто он привык, что на него вешают верхнюю одежду в любое странное время после полуночи. На коврике у камина по-прежнему виднелись два отпечатка грязных ботинок. Но другая обувь — более крупного размера — там не стояла, как и не была сброшена у двери.

Впрочем, это ничего не значило. Снейп мог спать и в ботинках.

"Разбуди меня в следующий раз".

Разве Снейп не велел Гарри поступить именно так? Конечно, Гарри сейчас не рвало, но скорее всего Снейп захотел бы знать, что Гарри собирается посетить прачечную в столь ранний час. И даже если Снейп станет злиться и кричать, Гарри сможет улыбнуться и напомнить, что, по крайней мере, он не забыл о словах профессора.

Пожав плечами, Гарри тихо подошел к спальне Снейпа. Прислонившись лбом к деревянной двери, он едва слышно постучал.

Крошечные огоньки светильников весело плясали. Казалось, даже темные фигуры на стенах смеялись над Гарри, их большие животы, созданные тенями, дрожали.

По большей части Снейп не стучал в дверь Гарри, — он просто врывался, словно комната принадлежала ему.

Ну и что с того, что это почти так и было.

Закатив глаза на собственную нерешительность, Гарри трижды сильно ударил кулаком по двери. Но ответа не последовало даже после минуты ожидания.

Он подергал дверную ручку. Дверь, щелкнув, слегка приоткрылась.

Гарри моргнул от неожиданности. Отдернув руку, он сжал ладонь в кулак и неуверенно хрустнул костяшками пальцев. Если слегка толкнуть дверь, то, возможно, удастся лицезреть профессора в одних трусах. Гарри поморщился от мысли о таком ужасе.

— Профессор? — прохрипел он, сунувшись носом в образовавшуюся щель.

Ответа так и не последовало.

Вот и требуемое доказательство. В конце концов, Снейп однажды уловил, что Гарри прошептал ругательство, находясь в двух комнатах и коридоре от него. Без сомнения, он услышал бы щелчок замка и скрип открывающейся двери собственной спальни.

Снейп не спал. Его просто здесь не было.

Толкнув дверь кончиком пальца, Гарри заглянул внутрь. Он оказался прав. Подушки были аккуратно застелены темно-зеленым стеганым одеялом без единого завернутого уголка. Гарри никогда раньше не видел спальню Снейпа и ощутил разочарование, обнаружив, что та очень походила на обычную слизеринскую спальню, за исключением того, что здесь стояла всего одна большая кровать без стоек.

Над прикроватным столиком висели три полки, полные книг. С такого расстояния Гарри не мог прочитать названия. Единственным словом, которое он сумел разобрать на корешке одной из книг, было "Достоевский". Вероятно, это была фамилия, и Гарри определенно не мог ее произнести. Туалетный столик был выше, чем у Гарри, и у него отсутствовало зеркало. Но на нем стояла открытая деревянная шкатулка. Сжав губы, Гарри приподнял подбородок, пытаясь заглянуть внутрь, но с его места не получалось ничего разглядеть.

Если не считать тряпичного коврика с задравшимся краем, спальня Снейпа выглядела очень аккуратно. Казалось, будто никто не входил в нее весь день.

"Никто и не входил, придурок", — обругал себя Гарри.

Внезапно любопытство, стучавшее в груди крошечным молоточком, сменилось чем-то другим, от чего руки стали липкими, а желудок, похоже, превратился в джем. Честно говоря, Гарри все же ожидал обнаружить укрытый одеялом холмик размером со Снейпа, а не холодную пустую комнату.

Шкатулка его больше не интересовала.

Отступив за порог, Гарри беззвучно закрыл дверь спальни и остановился, теребя кроссовкой бахрому ковра.

Огоньки настенных светильников казались ярче и ожидающе колебались. Но на этот раз Гарри не казалось, что они ведут беседу голосом Снейпа, и ему оставалось только пикироваться с самим собой. В животе неожиданно заурчало, хотя Гарри совсем не испытывал голода.

Снова раздалось урчание, на этот раз более громкое. Взглянув на живот, Гарри скорчил гримасу и проворчал:

— Ой, заткнись уже, ладно?

Но живот тоже не мог ответить. Гарри в последний раз взглянул на пустой крючок вешалки и прбормотал:

— Снейп в порядке.

Но никто ему не ответил. Ничто не дрогнуло. Включая самого Гарри.

Он продолжал просто дышать. Дышать и думать.

Со Снейпом все в порядке. В конце концов, Снейп — это Снейп.

И он скоро вернется.

Именно эти мысли и отправили Гарри в прачечную. Эти и еще одна: отсутствующий палец на лапе.

* * *

Гарри считал, что Добби — единственный домашний эльф, восхищавшийся им до такой степени, что с радостью лег бы лицом в лужу, только чтобы Гарри не пришлось мочить ноги — факт, который одновременно в высшей степени шокировал Гарри и вызывал в нем глубокий стыд.

Но он ошибался.

Гарри поднимался по лестнице, ведущей на второй этаж, обхватив обеими руками стопку свежевыстиранной и аккуратно сложенной одежды, обвязанную красной с золотом лентой, но тут перед его глазами замельтешило и появились всполошенные эльфы.

— Давайте мы отнесем вашу одежду, мистер Поттер, сэр, — сказали они хором, нервно сжимая ладони и наблюдая круглыми от волнения глазами, как Гарри пытается как можно ровнее держать тяжелую пачку одежды, притворяясь, — чтобы успокоить эльфов, — будто несет мешок с перьями.

Если Гарри думал, что его лицо сильно краснело из-за назойливой опеки Добби, то сейчас оно, несомненно, приобрело цвет перезрелого томата. Гарри очень надеялся, что после своего первого — и последнего — похода в прачечную не наткнется вдруг на зеркало.

Красные с золотом ленты! Словно рождественский подарок.

Гарри отделяло от эльфов наверное уже несколько километров коридоров, но их отчаянные вопли продолжали тянуться за ним, словно увязавшийся следом младенец, на каждом шагу спотыкающийся о собственные ноги.

Гарри завернул за угол. Поток воздуха приподнял конец блестящий ленты, и тот залетел под оправу очков.

Вздохнув, Гарри остановился и, переложив стопку одежды из руки в руку, тряхнул головой, пытаясь сдвинуть ленту, прежде чем та успеет выколоть ему глаз. Безуспешно.

Выругавшись под нос, Гарри поднял стопку так высоко, как только мог. Еще раз тряхнуть головой…

— Ой!

Очки, одежда, книги и зад Гарри — все одновременно ударилось о пол. Гарри снова потряс головой, на этот раз чтобы избавиться от звона в ушах. От неожиданного падения он прикусил язык.

— Ох, Гарри, прошу прощения. Очевидно, это случилось снова.

Гарри ощутил, как очки мягко опустились ему на нос, и удивленно моргнул, увидев чужое лицо совсем рядом с собственным.

— Я смотрел в книгу, а не перед собой, — объяснил профессор Люпин, виновато прищурившись. Слегка повернув запястье, он показал Гарри обложку книги.

"Взрывные боггарты" Аврелия Годфри.

— Ну, теперь мы, по крайней мере, знаем, что она интересна, — улыбнулся профессор Люпин, все еще сидя на корточках и положив руку на плечо Гарри.

Гарри попытался скопировать улыбку профессора Люпина, но смог изобразить только кривую ухмылку, напоминавшую трещину в тарелке. Пятая точка немного пульсировала, но он не обращал на это внимания, как и на разбросанную по полу одежду — трусы и все остальное.

Профессор Люпин словно прочитал мысли Гарри, его лицо слегка поникло, а улыбка погасла.

— Сейчас... — он сунул руку за спину и вытащил палочку. Легкий взмах — и чистая одежда Гарри снова собрана и перевязана. — Ты очень сильно ударился о пол? — пробормотал профессор Люпин. — С тобой все в порядке?

— Я в порядке, — солгал Гарри. Приняв протянутую руку, он позволил Люпину помочь ему подняться. Неожиданно острая боль пронзила палец, и, неосознанно вздрогнув, Гарри отдернул руку.

Профессор Люпин посмотрел на раскрытую ладонь Гарри.

— Ох… совсем неудивительно, что ты поморщился...

Прищурившись, Гарри взглянул на неровные края ранки и решил, что Люпин прав.

— Это случилось только что?

— Немного раньше…

— Больно?

— Нет, сэр, — снова соврал Гарри, сжимая ладонь в кулак и пряча в нем поврежденный палец, подальше от тыкающего во все большим пальцем профессора Люпина.

Люпин отпустил руку Гарри и сжал губы. Его глаза ласково заблестели, будто он что-то вспомнил.

Гарри смущенно отвел взгляд. Снейп снова оказался прав: Гарри действительно не был мастером врать.

— Я по-прежнему не силен в исцеляющих заклинаниях, — начал Люпин, наклоняясь и поднимая две упавшие книги. — Но в моем классе в шкафу есть средство для восстановления кожи. Оно должно подойти. И, — продолжил он, — если ты возьмешь этот сверток за узел, его будет легче нести. — Люпин откинул волосы с глаз. — Конечно, здоровой рукой…

— Спасибо, но у меня в сундуке есть пластырь. Я просто наклею его...

— Если мадам Помфри увидит эту рану и поймет, что я позволил тебе уйти, не получив помощи, она снесет мне голову вместе с волосами.

Гарри хотел было возразить, что у него тоже имелось средство для восстановления кожи, к тому же собственноручно приготовленное, но он умел узнавать приказ, даже если тот произнесли с улыбкой.

Он проследовал за профессором Люпином до его класса. Дверь оказалась слегка приоткрыта. Гарри удивился, — Снейп, выходя из класса даже на минуту, всегда запирал дверь. Он, наверное, посадил бы перед входом трехголового пса Пушка, если бы имел такую возможность.

Представив эту картину, Гарри тихо фыркнул.

Слегка повернувшись, профессор Люпин поставил руки на пояс.

— Э-э-э, что же, ты, наверное, думал, что я уже закончил разбирать книги. — Он кивнул в сторону покосившихся книжных башен, сложенных на нескольких столах. — Профессор Локхарт оставил десятки своих произведений. Большая их часть в этой куче.

— Используйте их на растопку, — предложил Гарри, прежде чем успел остановиться. Усмехнувшись, Люпин приподнял брови, словно соглашаясь. Гарри улыбнулся. Приятно было сознавать, что взрослые тоже умеют смеяться.

— Давай займемся твоей царапиной, ладно?

Лицо профессора Люпина все еще сияло весельем. Он достал из маленького шкафа, стоящего в задней части класса, почти пустой пузырек с восстанавливающим кожу раствором.

— Осталось немного, но должно хватить.

— Это работает? — подал голос Гарри. Пока профессор Люпин искал зелье, он заметил маленький старинный радиоприемник с двумя пластмассовыми ручками на передней панели.

— Профессор Снейп сварил его в начале месяца, — заявил Люпин, снова и снова вертя в руках закупоренный флакон. Он все неправильно понял. — Так что, полагаю, оно должно сработать очень хорошо.

Гарри уставился на Люпина, на секунду забыв про радио.

— Вам это дал Снейп?

Повертев пробку, Люпин слегка улыбнулся Гарри и передал ему раствор.

— Подожди минутку, — пробормотал он, щелкнув пальцами. — Сначала нужно очистить порез.

Он во второй раз направился к шкафу.

Гарри каким-то образом знал, что профессор Люпин не будет возражать, поэтому робко подошел к радио и стал поворачивать одну из ручек, пока не услышал тихий щелчок.

— Оно зачаровано.

Гарри отдернул руку. Радио протестующе заревело статическими помехами. Ахнув, Гарри сунул руку в задний карман.

— Простите, теперь оно испорчено?

— О, не извиняйся, — не слишком внятно произнес Люпин, — он держал в зубах пакет марлевых тампонов. Закрыв ногой дверцу шкафа, он позволил пакету упасть в освободившуюся ладонь. — Я просто имел в виду... вот, — он опустил тампоны и дезинфицирующее зелье рядом с радиоприемником. — Смотри. Оно работает не на электричестве, так что…

Профессор Люпин постучал палочкой, и радио, прочистив горло, ожило.

Певица взяла пронзительно высокую ноту, перекрывая звуки оркестра.

Гарри поморщился.

— Опера, — объяснил Люпин, его глаза заблестели. Он взял зелье. — Вашу руку, сэр.

Гарри повиновался приказу, но задержал дыхание.

Понимающе усмехнувшись, профессор Люпин вытащил пробку из флакона.

— Лишь немного попечет, но все закончится в мгновение ока, — мягко сказал он. — Обещаю.

Сзади загудело радио, перекрывая звуки сопрано и тех, кому не посчастливилось сопровождать его.

Гарри помог держать марлевый тампон под порезом, чтобы не закапать пол дезинфицирующим зельем.

— Мы прерываем программу, чтобы сообщить нашим слушателям, что печально известный убийца Сириус Блэк наконец-то взят под стражу и содержится в Министерстве магии под строгой охраной. Никто точно не знает, где был схвачен Сириус Блэк, хотя свидетели утверждают, что вчера заметили его возле деревни Хогсмид…

Зелье лилось на порез Гарри непрерывным потоком, обжигая пальцы и заливая кроссовки. Пурпурный дым заклубился перед лицом профессора Люпина, но он, похоже, не заметил этого. Люпин не отрывал взгляда от радио, его губы приобрели цвет пепла.

Пустой флакон выскользнул из его пальцев и разбился о каменный пол.

— Министр магии приказал дементорам отложить приведение приговора в исполнение, пока все свидетельства и улики против убийцы Блэка не будут рассмотрены повторно...

Люпин впился взглядом в глаза Гарри и не отпускал их. Его пергаментные губы сжались, кадык дернулся.

Что бы ни сказал потом диктор, Гарри не услышал больше ни слова, потому что уже распахнул дверь класса. Он заставил одеревенелые ноги двигаться вперед, не обращая внимания на хруст осколков стекла, прилипших к подошвам кроссовок, и игнорируя голос профессора Люпина, зовущий его по имени.

В вестибюле было по-прежнему темно и тихо, но свет раннего утра уже начал пробиваться сквозь высокие окна. Гарри вцепился в один из огромных деревянных засовов, запиравших входную дверь до восхода солнца. Когда ему наконец удалось открыть его, руки стали скользкими от пота. Гарри с тоской уставился на три тяжелых засова, которые ему еще предстояло открыть.

Затем, зарычав от досады на собственную тупость, он вытащил палочку из переднего кармана джинсов и выкрикнул:

— Алохомора!

Радостным хором по вестибюлю разнеслись пощелкивания. Двойные двери застонали и медленно отворились, но Гарри тут же услышал другие — гораздо более громкие пощелкивания, — те доносились от центральных ворот, находившихся почти в четверти мили от главного входа. Гарри пристально смотрел на ворота и на человека в черной мантии, стоявшего перед ними.

Человек обернулся.

Гарри шумно втянул воздух и схватился за ручки обеих дверей, чтобы снова закрыть их, но тут же передумал. Он распахнул двери пошире и замер, крепко сжимая зубы и слушая собственное шумное дыхание.

Снейп быстро направился ко входу в замок. Дойдя до верхней ступеньки, он остановился, сведя брови.

Гарри поднял на него злой взгляд, его грудь поднималась и опускалась в такт дыханию профессора. Брови Снейпа сошлись еще сильнее и теперь напоминали два кривых вопросительных знака. Это было наиболее глупое лицо из всех когда-либо виденных Гарри. И он ничуть его не испугался. Гарри еще сильнее стиснул зубы и чуть заметно покачал головой.

Брови Снейпа поползли вверх, и он приподнял подбородок. Все вопросы исчезли с его лица, будто Снейп уже знал ответы. Он кивнул в сторону вестибюля.

— Внутрь.

— Я не собираюсь двигаться с места.

Казалось, они оба прекратили дышать. И даже птицы больше не щебетали.

Гарри смотрел на темные круги под глазами Снейпа и ждал, когда ноздри профессора превратятся в блюдца, а глаза — в черные впадины. Но лицо Снейпа даже не дрогнуло. Не говоря ни слова, он двинулся вперед и протянул руку, чтобы ухватить Гарри и повести его за собой. Но Гарри отдернул плечо и снова впился в профессора злым взглядом.

Поджав губы, Снейп вздохнул.

Гарри с трудом сглотнул, ощущая боль в сдавленном спазмом горле.

— Вы лжец.

Снова тяжело вздохнув, Снейп провел рукой по глазам и вниз по лицу. Он долго смотрел куда-то поверх головы Гарри. Круги под его глазами почему-то казались темнее.

— Это так, — прохрипел Гарри. Он был настолько зол, что ему было плевать на руку, которая в любой момент могла больно ударить его.

— Вы ожидаете, что я всегда буду слушаться вас, но никогда не говорите, что происходит...

Снейп немного опустил взгляд.

— А потом... — Гарри снова сглотнул и покачал головой. — Потом вы начинаете психовать и лупите меня за ложь, хотя сами вы еще больший лжец. Я же не умею врать, помните? — выплюнул он. — Вы сами так сказали.

— Прекрати, — устало скомандовал Снейп, но Гарри едва расслышал его слова. Он и не хотел их слышать. Ему хотелось их растоптать.

— Я сказал вам правду! — закричал Гарри. — Я всегда говорю вам правду, а вам вообще пофиг. Я рассказал вам, что он невиновен, а вы все равно пошли и сдали его! — Гарри с такой силой дернулся, пытаясь высвободить руку из хватки Снейпа, что врезался спиной в дверь. — Если бы Сириус хотел, он бы убил меня, вы же знаете, я провел с ним два часа! Но вам плевать на то, что я говорю. Черт подери, у вас нет ни малейшего понятия...

— Прекрати! — крикнул Снейп.

И сразу все вернулось: рука, сжавшая словно клещами предплечье Гарри, раздувающиеся ноздри, гневно подрагивающие губы.

Гарри вспомнил вкус мыла во рту.

— Прекрати! — Снейп яростно встряхнул его. Гарри чувствовал дыхание Снейпа на своем лице, и боялся моргнуть.

— Довольно… — уже тише произнес Снейп, снова, хотя и более мягко встряхивая Гарри, — хватит.

Гарри вытаращил глаза на профессора. Он был потрясен.

Снейп смотрел на него, не мигая.

— Довольно.

Гарри отрывисто кивнул.

Снейп ослабил хватку. Гарри опустил глаза, ощущая, что лицо стало красным и горячим, — мозг, наконец, сумел сфокусировался, мышление стало более четким и бесцеремонно напомнило ему обо всех словах, которые он только что выкрикнул Снейпу, — настолько громко, что их скорее всего можно было услышать у Хагрида и, возможно, даже у Дамблдора.

Гарри скорее почувствовал, чем увидел, что Снейп снова сдвинулся с места, но на этот раз тот просто вышел наружу и остановился на верхней ступеньке.

Гарри прищурился, глядя из-под челки на яркое оранжевое солнце, греющее небо. Еще некоторое время он краем глаза наблюдал за Снейпом. Поняв, что профессор никуда больше не идет, Гарри медленно и неохотно направился к нему. Бросив последний взгляд на Снейпа, Гарри опустился на холодную ступеньку и вдавил комок грязи в каменную поверхность, чувствуя себя ужасной испорченной свиньей.

Довольно долго ни один из них не произносил ни слова. Птицы снова начали щебетать. Неожиданно перед глазами Гарри появился какой-то предмет. Сфокусировав взгляд, он посмотрел на смятый клочок газеты, слегка подрагивающий у его носа. Взяв протянутый Снейпом обрывок, Гарри разглядел на нем ту самую, правда, довольно расплывшуюся фотографию, которая прежде висела над его подушкой, а теперь пропала. Гарри уже даже не мог различить на ней улыбку Рона.

— Где...

— Его схватили прежде, чем я успел ступить в лес. — Снейп посмотрел вниз.

Перекинув через руку уличную мантию, он присел на ступеньку. Его элегантная рубашка была измята.

— Вы... — Гарри облизнул губы, ощущая неловкость. — Вы знали?..

— Что Блэк схвачен? — Снейп покачал головой. — Не сразу и не официально. В половине шестого директор прислал мне Патронуса. Тогда я узнал точно.

— Значит, вы были... — Гарри замолчал, чувствуя себя полным идиотом.

— Всю ночь.

Гарри опустил голову, но огрубевшие от работы с зельями пальцы ухватили его за подбородок, прежде чем тот успел коснуться груди. Гарри прищурился, вглядываясь в лицо, казавшееся более суровым, чем десять минут назад. Но по какой-то причине от этого Гарри почувствовал себя лучше.

— Должен ли я сказать что-либо еще? — медленно поинтересовался Снейп.

— Нет. Я больше так не буду, — сказал Гарри, на этот раз не испытывая желания оправдываться. — Правда. Простите.

Некоторое время Снейп изучающе смотрел на Гарри, затем кивнул и отпустил его подбородок.

Солнце уже палило вовсю, обжигая макушку.

— Я потерял такую же фотографию, — удрученно пробормотал Гарри, проведя пальцем по расплывшемуся от дождя пятну в том месте, где раньше было изображение крысы. — Над моей кроватью висела фотография семьи Рона, но сейчас я не могу ее найти.

— Может, в брюках?

— Может, — ответил Гарри. — Я искал во всех карманах.

— Неважно.

— Я знаю, — произнес Гарри грустно, пытаясь разгладить остатки спасенной Снейпом газеты Сириуса. Он искоса взглянул на профессора. — Я ему верю. Он... он дружил с моим отцом.

Сейчас Гарри видел только волосы Снейпа.

— Я знаю.

— Я хотел показать вам, что на фотографии у крысы отсутствует палец, — объяснил Гарри, прикрывая глаза от солнца. — Я хотел, чтобы вы мне поверили.

— С чего ты взял, что я не поверил?

Кусая губы, Гарри пристально смотрел на Снейпа. Тот, в свою очередь, глядел на него, приподняв бровь. Казалось, слова Гарри не впечатлили его больше обычного.

— Я думал о... э-э-э... — Гарри попытался собраться с мыслями, ободренный таким поворотом событий. — Об эликсире, который упоминал Адриан. Помните?

Снейп снова кивнул.

— Помните историю с отрубленным пальцем, которую рассказал мне Сириус? О Петтигрю?

— Перестань задавать риторические вопросы, Поттер.

— Э... Да, извините, — быстро проговорил Гарри. — Держу пари, Адриан знает больше, чем говорит. Сразу видно, он очень хитер и изворотлив.

Снейп закатил глаза.

— Пойдем к... — Гарри замолчал. — Я имею в виду... мы можем к нему сходить? Клянусь, на этот раз я ничего не сломаю. И если вы скажете мне сесть и заткнуться, обещаю, что не сдвинусь с места. А если буду вам мешать, можете поколотить меня, я даже не пикну...

Прижав пальцы к вискам, Снейп на мгновение прикрыл глаза. Когда он снова открыл их, то хмуро посмотрел на Гарри.

— Куда ты собирался отправиться сегодня утром?

— Э-э-э…

— Правду, молодой человек.

Гарри покраснел и отвел взгляд.

— Искать вас, наверное.

— Искать меня... — повторил Снейп. — Зачем?

Гарри пожал плечами, снова вдавливая комки грязи в каменную ступеньку.

— Я просто хотел убедиться, что вы мне верите.

— Ты не направлялся в Министерство или в какое-либо другое место?

Гарри изучающе посмотрел на профессора, пытаясь определить, не совсем ли тот спятил.

— Если бы я ушел отсюда, вы бы точно меня убили. Я не самоубийца.

— Хм, — заключил Снейп, вставая. — Палочка у тебя с собой?

— Конечно. — Вытащив палочку, он показал ее Снейпу и только слегка дернулся, когда профессор схватил его за запястье, вглядываясь в размазанную по ладони засохшую кровь. Взглянув на руку, Гарри тоже удивленно прищурился.

— Это не то, о чем вы подумали...

— Честно говоря, — начал Снейп, одновременно откупоривая флаконы со стерилизующим и восстанавливающим кожу растворами, — я не хочу знать.

Десять секунд, — пока залечивалась кожа, Гарри морщился от боли. Пошевелив зажившим пальцем, он благодарно улыбнулся Снейпу. Конечно, профессор не сказал этого, но Гарри ясно понял, что тот согласился и возьмет его с собой.