Можешь звать меня Рони (джен)

С того момента, как Эмма, не оглядываясь, выскочила из дома Коры Миллс, прошло уже две недели, но тот знаменательный день все равно остался в ее памяти.

Хоть Эмма и старалась выбросить его из головы, она по-прежнему помнила все до мельчайших деталей, ведь это было чертовски важное для нее событие — возложить свою ношу на другого человека и доверить ему судьбу своего друга. Бывшего друга.

Если раньше решение и казалось ей опрометчивым, сейчас же Эмма была уверена, что поступила правильно. Правда, тогда она даже не задумывалась об этом, как и о том, чем все может обернуться, а единственной ее целью было — убраться как можно скорее из дома Коры. Вот Эмма и вылетела, как пробка из бутылки.

Нервно оглядевшись, она отыскала Киллиана цепким взглядом и, бросив Коре на прощание пару дежурных и давно избитых фраз с благодарностью за оказанное внимание и участие, поспешила навстречу «Пирату».

Уже у машины Эмма специально замедлила шаг, пытаясь ничем не выдать себя — она была взволнована и не хотела, чтобы ее уличили в слабости или, что того хуже, смекалистый Киллиан, обещавший ей держать язык за зубами, начал подшучивать над ней. В этом случае она бы, наверное, пристрелила его, не задумываясь.

Стараясь выглядеть уверенной и расправив плечи, Эмма приблизилась к машине и решительно распахнула дверь «жука», жестом указав Киллиану на соседнее сидение. Она была готова сорваться с места сразу же, чтобы навсегда покинуть этот небольшой городишко, но Киллиан, в отличие от нее, никуда не торопился.

Заметив Эмму, он бросил на нее фирменный изучающий взгляд исподлобья, пытаясь проанализировать, насколько успешно завершилась ее беседа с Корой. Эмма чуть приоткрыла рот от удивления, заметив, что он смотрит на нее с неподдельным интересом.

Плотно сжав челюсти, Эмма попыталась выглядеть необыкновенно спокойной, чтобы Киллиан не догадался, о чем сейчас она мечтает больше всего на свете, а назойливая мысль «свалить» побыстрее все никак не отставала от нее.

И в этот момент Киллиан, напоследок окинув ее изучающим взглядом, торжествующе ухмыльнулся. Похоже, сообразил, что к чему.

Эмма мотнула головой, отгоняя непрошенные мысли. Еще чего! Не хватало, чтобы Киллиан читал ее, как открытую книгу.

Нет, она, конечно, подозревала, что он не так прост, как кажется, но и подумать не могла, что «Пират» окажется таким наблюдательным.

Нахмурившись, она посмотрела на Киллиана, который снова принялся настойчиво всматриваться в ее лицо. Казалось, он пытается увидеть именно то, что она хотела бы скрыть от него.

Но сдаваться Эмма не намеревалась — не в этот раз. И она, наплевав на все, посмотрела ему в глаза — пристально, как и он. А «Пират» лишь улыбнулся — его, видимо, только позабавило ее упрямство.

Они смотрела друг другу в глаза еще какое-то время, пока Киллиан не уступил первым. Тяжело вздохнув, словно с невысказанным облегчением, он снова широко улыбнулся.

Кажется, исход разговора стал ему ясен, но Киллиан все равно хотел услышать об этом от нее. Наверное, поэтому он и попытался разговорить ее.

— Как все прошло? — тихо спросил Киллиан, но Эмма поджала губы и, не став отвечать, качнула головой, многозначительно указав «Пирату» на наблюдавшую за ними Кору, последовавшую за ней и до сих пор так и стоявшую в дверях дома.

Эмма едва ли догадывалась, что она хотела увидеть, но нужно было признать: издалека Кора гораздо больше походила на древнее приведение, чем вблизи.

Эмма невольно захотелось пошутить, что уж слишком Кора смахивает на сверхъестественное создание, но делать она этого не стала. Сочла не слишком уж уместным и, пожалуй, чересчур наивным — были у нее проблемы и поважнее.

Гораздо больше ее волновало совершенно другое: что же Коре нужно? Чтобы избавиться от нарастающего напряжения, Эмма прикусила щеку, все еще раздумывая, какого черта Кора так пристально за ней следит? Чего она добивается? Что надеется увидеть? А может, хочет убедиться, что они с Киллианом уехали?

Очнувшийся внутренний параноик подкидывал Эмме новые варианты, каждый из которых был гораздо хуже предыдущего. Наверное, не выдержав неопределенности, Эмма бы вернулась к Коре и попыталась разузнать, почему она смотрит на них так пристально, будто бы желает смерти. Но, к счастью, ругаться с Корой ей не пришлось.

Возможно, все дело в том, что «Пират» обладал какой-то врожденной чуткостью, а может, умел читать мысли. По крайней мере, он вмешался вовремя, быстро успокоив взволнованную Эмму.

Киллиан тихо рассмеялся. Он посмотрел на сосредоточенное и недовольное лицо Эммы и объяснил:

— Меня не слишком уж жалуют тут. Смею предположить, Кора вышла убедиться, что я уеду с тобой, а не останусь здесь и не буду действовать ей на нервы. У нас, знаешь ли, старые счеты, — завершил он с энтузиазмом и подмигнул.

И у Эммы вдруг сложилось впечатление, что за глупыми шутками Киллиан скрывает свои истинные переживания. Невольно ей захотелось подбодрить его, но затея обернулась провалом.

Растерянно захлопав глазами, Эмма приоткрыла было рот, но так и не нашла, что сказать. Однако она поверила Киллиану. Нутром почувствовала — он не лжет. Получается, она зря беспокоится?

Но почему «Пират» в открытую признал, что это из-за него? Неужели, чтобы успокоить ее? Вот такого от него она точно не ожидала услышать. А как же репутация бравого пьяницы и негодяя?

Джонс, оказавшийся не последним глупцом, лишь улыбнулся и отсалютовал ей рукой — с легкой грустью и пониманием. Наверное, он прекрасно осознавал, какие противоречивые чувства борются ее в душе.

— Давнее дело, — второпях разъяснил Киллиан, внимательно посмотрев на Эмму и мельком взглянув на Кору, скрестившую руки на груди и не отводившую от них глаз.

Эмма тоже обернулась, отметив, как Кора, кутаясь в шаль, скрестила руки на груди. Со стороны она напоминала каменное изваяние все больше, казалось, еще немного и птицы перепутают ее с памятником.

— Кажется, мне не очень рады, — тактично намекнул Киллиан, рукой указав на Кору, скривившую тонкие губы от едва сдерживаемого отвращения. — Попрощаешься? — поинтересовался он. Поначалу растерявшись, Эмма все же кивнула.

— Да, — она, быстро оглянувшись, махнула на прощание Коре, приподнявшей изящную руку с тонкими пальцами в ответ.

Кора улыбнулась ей иначе, чем Киллиану, — с какой-то светлой, теплой грустью и понимающе склонила голову в молчаливом поклоне. Эмма, похоже, пришлась ей по душе.

Эмма, от которой не укрылись оказанные ей знаки внимания, бросила последний взгляд на человека, которому предстояло попытаться стать опорой для Рони.

Собравшись с духом и поставив решительную точку во всей этой истории, Эмма кратко подытожила то, чего добилась непосильным трудом и множеством ошибок. И результат были неутешительны.

Если она куда-то и забрела в лабиринте жизни, так это в тупик. В таком же тупике оказались и Рони, и Кора, и даже Мэри Маргарет, которая, в отличие от остальных, всячески старалась из него выбраться. По крайней мере, она хотя бы барахталась, а не плыла по течению вместе с ними.

Подумав, что раз уж Мэри Маргарет приложила тонну усилий, чтобы попробовать сделать лучше свою жизнь, Эмма задумалась: неужели она не сможет сделать это же со своей?

Ничего невыполнимого здесь нет — ей нужно начать жить настоящим, проживая каждый момент, а еще наконец-то понять одну важную вещь, которая пришла в ее голову только что: постоянно прятаться за оковами прошлого не стоит.

Прошлое нужно принять и отпустить. Когда-то она говорила о чем-то похожем Рони, так почему бы самой не начать следовать своим же советам?

Сжав дверь «жука», Эмма замерла, задумавшись о внезапном прозрении, пока Киллиан тактично кашлянув, не привлек к себе ее внимание.

Стушевавшись, она, до последнего стараясь выглядеть максимально непринужденной, тут же распахнула дверь «жука», будто бы и не было ничего. «Пират» же в отместку смерил Эмму оценивающим взглядом и вдруг спросил:

— Стряслось что-то, Свон?

Эмма мотнула головой. Она и сама не понимала, что творится. Хотелось верить, что время все расставит по местам, как и было всегда. Но внезапно на нее нахлынуло невероятное чувство воодушевления, которое она испытывала лишь однажды, когда впервые держала Генри в руках.

— Знаешь, — медленно начала Эмма, посмотрев Киллиану в глаза. Он, не моргая, уставился на нее в ответ, не понимая, к чему она ведет. И если бы они вели счет побед и поражений, в этот раз выигрыш остался бы за ней. Эмма с прежней невозмутимостью продолжала говорить.

— Я поняла кое-что важное только сейчас: за прошлое держаться нельзя, но и забыть о нем не стоит. Когда-то я рассказывала о подобных вещах и ей… До того, как мы поссорились, — поспешила уточнить Эмма, заметив, как внимательно смотрит на нее Киллиан.

Он пару раз моргнул, словно пытаясь понять, разыгрывает она его или нет, но ее это ни капли не смутило.

— Если не почувствую вкус жизни сама, за меня этого не сделает никто другой. Я — единственный человек, который может сделать мою же жизнь лучше. Но это вовсе не значит, что я не смогу помочь и другим. К черту то, что было, нужно прокладывать новую дорогу, — с жаром выпалила Эмма, поразившись своей эмоциональности и мысленно приказав себе как-нибудь похвастаться об этом перед Мэри Маргарет. Надо же, ей удалось произнести красноречивую речь.

Выслушав, Киллиан внезапно вдруг улыбнулся, посмотрев на нее как-то иначе — осмысленно, изучающе. Он, похоже, прекрасно понял то, о чем она сказала ему. А может, узрел и нечто большее, но этого узнать Эмме было не суждено.

— Прошлое нужно помнить и учиться на своих же ошибках, — глубокомысленно изрек Киллиан. — Настоящее тоже может стать лучше, если начать над ним работать, так? — вскинув брови, задал он вполне логичный вопрос.

— Думаю, что так, — согласилась с ним Эмма, не раздумывая долго. — В этом же что-то есть, разве нет? — спросила она в ответ.

— Определенно, — поддержал ее Киллиан, ободряюще подмигнув. Эмма с благодарностью улыбнулась ему, подумав, что настоящее гораздо важнее прошлого или будущего, ведь именно оно служит фундаментом того, что мы закладываем.

Конечно, отталкиваться от прошлого нужно и важно, но именно наши поступки предопределяют нашу судьбу.

— Какой у нас план? — внезапно полюбопытствовал Киллиан, отвлекая ее от серьезных размышлений.

— Домой, — твердо ответила Эмма, поведя плечами. — Чем скорее, тем лучше, — вполголоса пробормотала она, решив для себя, что с этого момента начнет наслаждаться жизнью.

Обязательно начнет, смакуя каждый миг, каждый прожитый момент, каждую встречу. А еще извинится перед Голдом и всеми, кого она могла ненароком обидеть.

Это будет хорошим стартом, чтобы вскоре она смогла научиться принимать людей такими, какие они есть. Может, звучало и абсурдно, но Эмма верила в это всеми фибрами души.

И начать ей нужно, пожалуй, с тех, кто рядом с ней. И не откладывать в долгий ящик. Пожалуй, она даже выбрала первого человека, мнение о котором давно пора окончательно изменить. Киллиан ведь рядом сейчас в такой переломный для нее момент.

Наверное, поэтому ему и выпала честь стать первым, кому она была готова дать еще один новый шанс все изменить.

Посмотрев на Киллиана, она улыбнулась ему, преисполнившись признательности. Руководствовалась Эмма весьма банальными аргументами, но они были слишком уж убедительными.

Ведь, если прикинуть, Киллиан не был обязан тратить на нее свое время и встречаться с Корой, с которой он едва ли состоял в дружеских отношениях. Однако «Пират» выручил ее, когда это было необходимо. А это значит одно — он не так уж и плох.

— Спасибо за помощь, — поблагодарила Эмма его. Киллиан уставился на нее, приоткрыв рот. Изумленный «Пират» смотрел на нее буквально минуту, а затем, ухмыльнувшись, кивнул — он все понял. И ему не потребовалось громких слов и торжественных клятв, что несказанно обрадовало Эмму.

Она тут же решила, что начало было весьма неплохим, но и продолжение ее не подвело.

— Рад помочь, — отозвался Киллиан, слегка склонив голову. Он выразил свое почтение, но странным способом, словно был джентльменом, обученным манерам и некогда крутившимся в высшем обществе. Это показалось Эмме забавным, но она не подала и виду.

— По дороге-то хоть расскажешь, как поговорили, Свон? — тут же полюбопытствовал Киллиан. Он был очень осторожен и не зря — разрушить хрупкое равновесие, балансировавшее на грани, было крайне легко.

Но «Пират» оказался не глуп и не стал требовать от Эммы скоропалительного решения, дав возможность, что на ответе он не настаивает.

Это было видно невооруженным взглядом даже для скептичной Эммы, смотревшей на мир через призму сарказма и разбитых розовых очков. Однако она не была чересчур наивна и вовремя сообразила, что Киллиан не хотел давить на нее или казаться навязчивым, чего никогда не было раньше.

Теперь он почему-то даже выглядел в глазах Эммы надежным. Может, потому что не стал увиливать и сказал ей правду? А может, потому что она успела узнать его поближе?

Как бы то ни было, Рони оказалась права в этом случае: Киллиан — харизматичный пройдоха, но совсем не гадкий злодей. Хоть Эмма и придерживалась раньше иной точки зрения, теперь она окончательно поменяла свое мнение.

Не зря говорят, что иногда полезно взглянуть на привычные вещи под другим углом. И Эмма, убеждаясь в достоверности высказывания, в последний раз смерила «Пирата» оценивающим взглядом, прикидывая, стоит ли ему доверять, и решила: да. Пожалуй, он заслужил ее доверие.

Эмма резко распахнула дверь «жука», зная: она обязательно поделится с Киллианом хотя бы частью разговора. Да он и сам, кажется, догадывался об этом, ведь, как ни крути, он был заинтересованным лицом. А еще, вероятно, успел проследить, как медленно изменялось к нему ее отношение

Однако в салон «жука» садиться Киллиан почему-то не торопился.

— Ты чего? — спросила Эмма, замерев в растерянности, увидев отчаянную решимость, отпечатавшуюся на его лице.

— Не тебе одной нужно кое-что исправить, — многозначительно пробормотал Киллиан. — Попробую и я подправить хоть что-нибудь, правда, из далекого прошлого… — сказал он, приосанившись.

Эмма озадаченно вскинула брови, а Киллиан, помедлив совсем немного, крикнул, обращаясь к Коре:

— Приношу свои искренние извинения, мадам, за все, что я делал, чтобы досадить вам! Я сожалею о своих поступках! Смею надеяться, однажды у меня появится шанс все исправить! Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, буду рад оказать вам эту услугу!

Поклонившись озадаченной Коре, едва не утратившей всю свою невозмутимость, Киллиан безо всяких кривляний и глупых шуток забрался в салон, бросив короткое: «Едем?».

А Эмма, прикрыв глаза, глубоко вздохнула и, поставив окончательную точку уже для себя, последовала его примеру. Постучав пальцами по рулю, повернула ключ зажигания во второй раз.

Вот так все закончилось. Они неспешно возвращались домой той же самой дорогой, которой добирались сюда. Только в этот раз в машине играла негромкая музыка, которую наугад выбрал Киллиан, предложивший внести разнообразие в застоявшуюся тишину в салоне автомобиля, а Эмма согласилась с ним, рассудив, что раз уж сюда они ехали в гробовом молчании, так пускай хотя бы на обратном пути такого не будет.

Прислушиваясь краем уха к словам песни, Эмма делилась с Киллианом, не сводившим с ее лица восхищенного взгляда, своими достижениями. Рассказала она ему и о своем новом решении, получив одобрение и просьбу обязательно позволить ему поучаствовать вместе с ней. Мысль, что она не одна будет пытаться что-то менять, придавала ей сил.

Подъезжая к заветному знаку «Добро пожаловать в Сторибрук», Эмма твердо знала одно: все будет хорошо. Она сделает все, что в ее силах, чтобы так и было.

А еще Эмма думала о кое-чем другом: хоть в тот день дорога и казалась ей бесконечной, но то напряжение, которое она испытывала до откровенного разговора с Корой, пропало, сменившись небывалым умиротворением. Наверное, так бывает, если делаешь что-то хорошее для других?

Может быть, да. А может, и нет. По крайней мере, ей хотелось верить, что теперь в жизни Рони, которая не смогла смириться с ее мнимым предательством, будет хотя бы один человек, которому она не безразлична. И неважно — далеко или рядом. Главное, что Кора обещала попытаться и, если потребуется, оказать поддержку.

Нутром Эмма чувствовала, что именно так и будет. И никогда в жизни она еще так не радовалась своему дару — распознавать ложь. Возможно, Эмма и допустила огромную ошибку раньше, но хотя бы попыталась ее исправить.

Эмма верила, что Рони не останется одна, а большего она и не просила. Оказывается, не все так просто — возможности человека безграничны, а нужно всего-то малость — решиться и попытаться все изменить.

* * *

В привычной суматохе пролетели еще две недели. Дни то неслись, то тянулись, бесконечно сменяя друг друга. Переворачивая листы календаря, Эмма поражалась, как, оказывается, пролетает время, особенно если есть чем заняться.

А у нее было много дел, с которыми она весьма успешно справлялась. Правда, пару ночей подряд Эмма была вынуждена дежурить без отдыха — наступила самая настоящая зима, а с ней пришли и снежные бури, оборванные провода и попавшие в беду ночные прохожие.

Но и это не портило Эмме настроение. В плавно завершающемся году нежданно повеяло запахом перемен, манящим свежим бризом. Хоть Сторибрук и остался прежним — сказочным городком с забавными жителями, Эмма чувствовала, что в нем все же что-то изменилось.

Все, казалось, было так, как и всегда: редкие драки, неизменные перепалки так и не остепенившегося дебошира Лероя, изредка устраивавшего шумные потасовки и встречавшего после них утро в участке шерифа, жалобы горожан, поиски сбежавших домашних животных, бесконечная возня с отчетами, которые, как уверяла Руби, никогда не закончатся.

Но жизнь постепенно налаживалась и… менялась. Верная своему обещанию Эмма старалась обращать внимание на любые мелочи, наслаждаясь вкусом настоящего и бережно смакуя каждый момент так, словно он был последним. Она, можно сказать, училась жить по-настоящему, а не так, как до этого — только лишь ради Генри.

Конечно, кое-что было и по-старому привычным: Эмма по-прежнему проводила время с сыном и с друзьями, торчала в участке, объезжала Сторибрук на своем «жуке» каждый день.

Все было так, словно Рони и никогда не было в ее жизни, не было ни их сумбурного знакомства, ни ночных посиделок в офисе Голда, ни эпичной ссоры после, ни разговора с Корой. Постепенно все вернулось на круги своя.

Но в этом году зима принесла с собой и удивительные перемены: новых и надежных друзей. Впрочем, изменилось не только это. Если раньше жизнь и обязанности казались Эмме необходимостью, хоть она и любила свою работу, теперь же все резко изменилось. Долгими ночами ей больше не приходилось кантоваться в одиночестве — ее спутниками часто становились Руби, Киллиан или Дэвид.

Сидя в теплой машине и осматривая заваленную снегом улицу, Эмма неустанно ловила себя на мысли, что ей приятна компания каждого из них. И она, верная своему слову, бережно и трепетно смаковала каждый полученный урок и училась ценить то, что у нее было.

Ее старания не остались незамеченными для ее друзей, особенно для Киллиана, который однажды вдруг почему-то заинтересовался, почему она, обладающая поразительным чутьем и имеющая доступ к любой базе данных, так и не посмотрела на настоящее имя Рони.

Задумавшись, Эмма какое-то время бесцельно смотрела на крохотные снежинки, падавшие на капот «жука», пытаясь проанализировать, почему она так и не удосужилась узнать настоящее имя «Злой Королевы».

Может быть, настоящая причина крылась в том, что она не собиралась рыться в прошлом, может быть, в чем-то другом — а хрупком и столь ценном доверии. Эмма не знала, как объяснить свои помыслы и чувства, поэтому искренне ответила:

— Я думаю, она сказала бы сама, если бы хотела.

— Знаешь, — тут же призналась Эмма, сжав в руках пустой и остывший пластиковый стакан из-под кофе, — я поняла это практически сразу, еще при знакомстве, когда она запнулась. Это было немного странно, но я не стала на этом зацикливаться, — поспешно разъяснила она.

Киллиан удивленно приподнял брови, но задавать вопросы, показавшиеся Эмме слегка подозрительными, не перестал.

— И тебе не интересно? Не хочется узнать, что она за человек? Найти ее там, поговорить? — почесав затылок, продолжил допытываться он. Эмма же развела руками. Она и сама уже не была уверена, чего она хочет. Зато догадывалась, что «Рони», едва ли придет в восторг, если она вдруг заявится к ней на «огонек».

— Возможно, — уклончиво отозвалась Эмма. — Но имя — это еще не самое главное. Что изменится, если я его узнаю? Не вижу в этом никакого смысла. Мне кажется, что все происходит с нами не просто так, разве нет? Возможно, мне и не стоит ничего знать — вслух задалась она волнующим риторическим вопросом, а наблюдавший за ней Киллиан в знак поддержки коснулся ее плеча.

— В конце концов, иногда нужно уметь отпускать того, кто решил уйти. Если захочет вернуться, мои двери всегда открыты, — завершила Эмма свою вынужденную пафосную речь, искоса взглянув на Киллиана, чтобы понять — соглашается он с ней или нет.

Нужно признать, она ожидала бурного всплеска, жарких споров, но «Пират» остался на удивление бесстрастным. Он, скорее, задумался о чем-то своем, однако не оставил ее слова без ответа.

— Думаю, ты права, — подытожил Киллиан. — Но если был бы шанс? Или если она вдруг захочет возобновить ваше общение? — продолжил допытываться он.

Эмма же грустно улыбнулась ему, мысленно гадая, с чего же он решил, что у нее на горизонте вдруг замаячит возможность вновь поговорить с ее высочеством. Да та, наверное, уже сменила все замки и продает дом, чтобы уехать из Сторибрука и никогда не встретиться с ней.

Все это казалось слишком очевидным, поэтому смысла распинаться и разжевывать и так понятные истины Эмма больше не видела. Наверное, нежелание продолжать бессмысленный диалог отразилось на ее лице, поэтому Киллиан, не собиравшийся требовать от нее больших откровений, тут же перевел тему, жизнерадостно предложив:

— Еще кофе, Свон?

А она кивнула ему, протянув пустой стакан.

Через неделю Эмма уж было и позабыла об этом разговоре, однако подобные откровенные беседы так и не закончились — иногда Киллиан вдруг принимался задавать довольно странные вопросы, к которым она сначала относилась настороженно, но потом, так и не увидев у «Пирата» никаких скрытых мотивов, немного успокоилась и расслабилась.

Все же ей пришлось признаться себе, что любых «душеведов», включая Арчи, она не любила. Они, может, и хорошо разбирались в людских душах, но не зря же говорят, что чужая душа — потемки. И ей не хотелось, чтобы в ее потемках кто-то бродил с фонариком.

Поэтому сначала она хотела резко осадить Киллиана и чреду его неуемных вопросов, но так и не смогла — сказался полученный опыт: после того, как Рони разорвала их общение, Эмма стала трепетно относиться к чувствам других людей. Хоть она не хотела этого признавать, но «Злая Королева» сумела ей доказать, что клеймо «злодей» — вовсе не приговор.

К своему огромному ужасу, Эмма обнаружила перемены в своем характере: она прекратила быть до одури категоричной и больше не делила мир на черное и белое, а смотрела на него совершенно иначе — с верой и надеждой. И это, несомненно, шло ей лишь на пользу, как однажды заметил Генри.

Вот так и летели ее дни, тянулись бесконечные ночи дежурства. А впрочем, в приятной компании и они были терпимы. Постепенно приближались праздники, очаровательно манившие сладостями и долгожданными выходными.

* * *

В тот вечер Эмма впервые осталась на ночном дежурстве одна — так сложились обстоятельства. И никто из ее друзей не смог выкроить время, чтобы побыть с ней. Руби собиралась заскочить на дискотеку и оторваться по полной.

Дэвид, запланировавший неделю назад свидание с Мэри Маргарет, теперь весело проводил время в компании возлюбленной, а Киллиан куда-то запропастился, пропав без предупреждения и прислав одно короткое сообщение с просьбой не беспокоиться о нем и пообещал обязательно заглянуть к ней завтра.

Коротать время ей предстояло в одиночестве. С сожалением взглянув на часы, стрелки которых, казалось, замерли, Эмма отложила телефон, искренне уповая на свое везение и надеясь, что ей не придется совершать внеплановые ночные вылазки.

Этой ночью намечался ужасный снегопад, а резкие порывы беснующегося ветра сгибали деревья, ломая хрупкие ветки и повреждая провода. Ледяные снежинки, попавшие в безжалостный вихрь, яростно впивались в лица случайных прохожих, выбравшихся на улицу.

Погода была на редкость ужасная, поэтому Эмме не хотелось лишний раз высовываться без особой необходимости. Не зря же она предусмотрительно запаслась едой и приготовила пару интересных книг, которые хотела прочесть с подачи Мэри Маргарет, неустанно расхваливавшей перед ней и Дэвидом этих авторов.

Но сначала ей нужно было закончить с ежедневным отчетом, которым Эмма сейчас и занималась, придумывая, как бы описать все выходки Лероя, но сделать это без многочисленных нецензурных выражений, так и вертевшихся у нее на языке.

Как назло, в голову не приходило ничего дельного и, потратив на отчет минут двадцать, но все же закончив его, Эмма отправила Генри сообщение, чтобы убедиться, что он уже почистил зубы и лег спать. Получив молниеносный ответ, она смекнула, что хитрый Генри ее разводит.

Ухмыльнувшись и перезвонив Генри, который настырно попытался оттянуть пожелания доброй ночи и постарался заговорить ее, Эмма все же вынудила его отправиться в постель.

Генри, повозмущавшись для приличия, предпринял очередную каверзную попытку поторговаться, а Эмма снова поддалась на его провокации, мысленно укоряя себя в слабости и мягкости, прекрасно зная, что когда дело касается его, она вряд ли сможет быть жесткой.

Разобравшись с мелкими неприятностями и приказав Генри броситься в объятия морфея, Эмма, посмотрев на часы, к своему огромному удовольствию обнаружила, что у нее образовался вполне заслуженный перерыв — остался целый час до ночной вылазки, грозившей перерасти в сражение с неуемной стихией.

Усевшись за стол и вытянув ноги, Эмма довольно улыбнулась. Она схватила давно заготовленный бумажный пакет и вытащила из него огромный пончик, обильно усыпанный сахарной пудрой.

Залив жуткий растворимый кофе в пластиковом стакане кипятком, Эмма приготовилась было насладиться поздним перекусом, как ее внимание привлек странный телефонный звонок.

Уставившись на незнакомый номер, Эмма тяжело сглотнула, осознавая, что она скатилась окончательно — желания отвечать на звонок у нее не было. А вот предположение, о чем с ней хотят побеседовать, было.

Наверняка намечавшаяся буря оборвала провода, и теперь жители города решили звонить ей на мобильный — универсальная акция, которую можно получить, если ты шериф.

Поначалу Эмма подумывала сбросить звонок, но потом, рассудив, что подобный поступок не одобрил бы даже Генри, все же решила ответить. Раздосадованная тем, что помешали ее любимому занятию — наслаждаться вредной едой и пить гадкий кофе, Эмма ответила немного сухо, утратив прежнюю доброжелательность.

— Офис шерифа. Слушаю, — брякнула она, отложив пончик подальше и с легкой грустью представив, что сейчас придется тащиться в неизвестные дебри одной, чтобы снимать какую-нибудь кошку с дерева или угрожать Лерою наручниками и арестом. Но ее ожидания не оправдались.

Наверное, в этот день случилось самое настоящее чудо. Иначе назвать это Эмма бы и не смогла — вот такой развязки она не ожидала точно.

— Эмма, прости меня за все, — мягко произнес приятный женский голос. Вздрогнув от неожиданности, она чуть не грохнулась со стула. Ей удивительно повезло, что она вообще смогла усидеть на месте.

Пару раз глубоко вздохнув, Эмма попыталась рассуждать спокойно, но ей все еще с трудом верилось, что происходящее реально. Ущипнув себя, чтобы убедиться — это не сон и не розыгрыш — она напряженно слушала дальше.

— Я представляю, как глупо это прозвучит, — тихо продолжил тот же знакомый голос с легкой хрипотцой, — но мы можем поговорить с тобой?

Эмма хлопнула в ладоши. Да, определенно. Это ее высочество. Это точно была она. Эмма была уверена, что не ошибается. Невольно взглянув в окно, Эмма подумала, что погода разгулялась неспроста — теперь буря за окном абсолютно точно соответствовала ее внутреннему состоянию.

Она уж было думала, что ее бешено стучавшее сердце выскочит из груди, но сумела взять себя в руки — не стоило надеяться, что Рони справится одна. «Злой Королеве» бы не помещала ее помощь, но в ее голову так и не пришло ничего дельного.

— Это шутка? — севшим голосом ляпнула Эмма. Чуть подавшись вперед, она облокотилась на стол, ища столь необходимую для себя сейчас опору. Кто бы мог подумать, что все произойдет вот так?

Резкая мысль тут же пронзила все ее существо: а если это все же чья-то злая шутка? Кто может так издеваться над ней? Нахмурившись, Эмма решительно сжала руки в кулаки — прежде всего ей нужно было убедиться, что все действительно так, а не иначе, поэтому отреагировала она в старых традициях — настороженно.

— Нет, Эмма, — тихо ответила «Злая Королева». Скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула, Эмма принялась лихорадочно размышлять. Пока у нее сложилось впечатление, что Рони переживает не меньше нее — голос ее высочества звучал, как натянутая струна.

Сдвинув брови, Эмма прикинула: может быть, это сон? Пару раз ущипнув себя, она попыталась убедиться, что заснула, однако болезненные щипки лишь доказывали, что все происходит наяву.

— Почему ты позвонила? — спросила Эмма первое, что пришло ей в голову. С ответом «Злая Королева» не замедлила, словно ждала подобного вопроса.

— Я… — еле выдавила она. — Приношу тебе свои извинения. Знаю… Уже слишком поздно… чтобы… менять что-то… Но, наверное, я поступила тогда крайне опрометчиво. Я разозлилась, не спорю, но мне не нужно было рубить сгоряча. Если это возможно, — прошептала Рони, — я бы хотела поговорить с тобой… Прости меня за все, что… — начала было она, но Эмма тотчас же перебила ее, подумав, что извинений более чем достаточно.

— Я рада, что ты все-таки позвонила мне, Рони, — замявшись, Эмма обратилась к ней по привычному для нее имени, но ее тут же учтиво поправили. И этот поступок убедил ее в серьезности намерений «Злой Королевы».

— Реджина. Мое настоящее имя Реджина, — мягко заключила она. Эмма изумленно вскинула брови — творилось нечто странное. Иначе зачем бы «Злой Королеве» звонить ей?

— Реджина… — медленно выговорила Эмма, словно пробуя имя на вкус. Нужно было признать, оно подходило ее высочеству. Только как сказать об этом ей, чтобы она не восприняла это как оскорбление?

Задумавшись, Эмма потерла лоб, совершенно позабыв о том, что воцарилась неприлично долгая пауза.

— Ты разочарована? — голос Реджины, дрогнув, затих. Эмме даже показалось, что ее высочество сбросила звонок, но, к счастью, она ошиблась.

— Нет, ничуть, мне нравится, — просияв, сообщила Эмма, стараясь избавиться от практически осязаемой неловкости — они уже давно не разговаривали, теперь им обеим предстояло наверстать упущенное.

Отчасти ей хотелось сбежать от сантиментов, поэтому она решила немного поддразнить «Злую Королеву», напомнив той, что такое — общаться с Эммой Свон.

— Полагаю, звонишь мне, чтобы осыпать проклятиями? — будничным тоном поинтересовалась она, уповая на то, что Реджина догадается об ее истинных мотивах и поддержит ее начинания. Если они рассорятся и в этот раз, наверное, ни одна из них больше не пожалеет об этом.

— Эмма, ты… — неуверенно произнесла «Злая Королева», но тут же осеклась, молниеносно сообразив, что к чему. Она сразу догадалась: Эмма не ставит целью унизить ее или оскорбить, а просто хочет разрядить обстановку.

— Я долго проклинала вас, не спорю, — охотно отозвалась Реджина, поддержав инициативу. — Но вы оказались крайне живучи, — отшутилась она, а Эмма, улыбнувшись, подперла голову руками. Вот и оно — начало нечто нового. Пожалуй, у нее только что появился новый повод для радости.

Хоть ей и ужасно хотелось сказать Реджине, как сильно она все-таки скучала по ней, но с языка сорвалось совсем другое — столь нужное и необходимое в этот момент.

— Прости меня за все, — прошептала Эмма.

— И ты меня, — в тон ей отозвалась «Злая Королева», похоже, испытывавшая подобные чувства. — Я долго не могла заставить себя наступить на горло гордости. И даже стала бояться, что оборвется и эта последняя связующая нить — твой номер, — проникновенно заговорила она. — Я представляла, что ты пропадешь, а я так и не успею сказать тебе все, что не смогла. Наверное, это поразительно, но впервые за все время я так сильно к кому-то привязалась. Ты стала моим другом, Эмма. Наверное, единственным. И мне бы хотелось…

— Заканчивай, — встряла Эмма, чувствуя, как предательски першит в горле. К откровенным разговором с зашкаливающими эмоциями она не была готова и не представляла, как выразить свои мысли лаконично. — Давай замнем эту тему? — предложила Эмма, не особо рассчитывая на успех, но все равно попробовала. — Лучше расскажи мне, как ты, — попросила она.

— Вот об этом я и пытаюсь сказать, — невозмутимо продолжила Реджина. — Ты многое сделала для меня, дорогая. Я это очень ценю и хочу поблагодарить тебя.

— За что? — поразившись, полюбопытствовала Эмма, мысленно прикидывая, кто же мог проболтаться. Неужто Кора или Киллиан?

Но, подумав, что последний не посмел бы предать ее интересы, ведь они успели сблизиться и даже стать друзьями, Эмма рассудила: Кору точно не стоит сбрасывать со счетов, наверное, она и наговорила лишнего. Но ожидания не оправдались.

— Хоть мама и не сказала мне, кто же надоумил ее, но, полагаю, это была ты, — осторожно заметила Реджина, заговорив гораздо тише. — А больше таинственных доброжелателей у меня и не найдется, — чтобы услышать всю фразу, Эмме пришлось сконцентрировать все свое внимание на речи ее высочества.

Ей послышалась? Или Реджина действительно сказала «мама»? Губы Эммы непроизвольно растянулись в широкой улыбкой — а Кора все-таки молодец. Не зря она тогда доверилась ей — вон как постаралась.

— Когда мы с тобой рассорились, я осталась совсем одна в своей кромешной тьме. Одиночество снова стало моим спутником, — созналась Реджина, а сердце Эммы кольнул практически осязаемый укор, который так и не прозвучал в словах «Злой Королевы», а еще абсурдность всего того, что было. Возможно, Эмме было бы намного легче, если бы ее высочество разозлилась на нее.

— Я была зла на тебя, не хотела даже видеть, — чуть жестче продолжила тем временем Реджина. — А потом… Да ты и сама, полагаю, догадываешься… Я жила так, как и всегда, — поспешила уточнить она, опередив так и не прозвучавший вопрос Эммы. — Потом Джонс передал мне твое письмо, — мягко заключила «Злая Королева», выдержав небольшую паузу. — Эмма, мне так жаль, что все это произошло именно с тобой! — воскликнула она с невысказанным отчаянием.

Эмма молча приподняла брови — ей бы и самой хотелось, чтобы все было не так. Только она хотела сказать об этом «Злой Королеве», как вдруг ее пронзило внезапное озарение: а вот так и должно было быть.

— А я рада, что все было так, — пробормотала Эмма, сравнивая свои жалкие потуги выдавить нечто «красивое», чтобы дотянуться до уровня ее высочества. В эффектных высказываниях она, пожалуй, проигрывала «Злой Королеве».

— Это сделало меня той, кем я являюсь, помогло встретить нужных мне людей, обрести верных друзей, — сказала Эмма, отметив, что Реджина внимательно ее слушает — вот и ей бы не помешало позаимствовать этот навык.

— Тогда я, наверное, тоже… — неуверенно произнесла «Злая Королева», тут же переспросив: — Ты считаешь, я могу радоваться тому, что со мной было?

— Я думаю, можно радоваться тому, что ты смогла все это преодолеть, — честно ответила ей Эмма, пожимая плечами.

Они еще немного поговорили о возвышенном, но вскоре Эмма сделала последний решающий шаг. Ей было важнее кое-что другое, чем глупая болтовня. Да и это стоило уточнить сейчас, чтобы не тратить зря время.

И Эмма, не став оттягивать, тут же спросила:

— Твой звонок значит, что ты хочешь продолжать наше общение?

Ответ последовал незамедлительно. Твердый и беспрекословный. В духе этой Реджины.

— Да. Только в этот раз мы начнем все заново. Теперь, когда ты знаешь мое настоящее имя, мне уже нечего скрывать, — произнесла Реджина. Эмма, хмыкнув, потерла переносицу. Этого и следовало ожидать.

— Расскажешь мне о других своих преступлениях? — ехидно уточнила она.

— Я мэр этого города. Просто назови конкретный год, — серьезно ответила «Злая Королева», подыграв ей. — Если потребуется, расскажу, — пообещала она.

Эмма вскинула брови. Мэр? Впрочем, об этом она догадалась еще когда узнала фамилию Коры. Но услышать об этом от Реджины было куда важнее.

— Только скажи мне тоже одну вещь. Мне и правда важно это знать… — голос Реджины прозвучал как-то неестественно, казалось, она пытается скрыть свое волнение за привычной маской равнодушия и невозмутимости, однако давалось ей это не так уж и просто. — Ты тоже все еще хочешь продолжить наше общение? — спросила она.

— Да, — уверенно отозвалась Эмма. Ей было приятно, что Реджина готова принять любой ее выбор. Она, конечно, ни капли не сомневалась, что «Злая Королева» уважает ее мнение, но этот вопрос лишь больше убедил — все так и есть.

— У меня столько всего, о чем хотелось бы тебе рассказать… — протянула Эмма, попытавшись заинтересовать ее высочество, и ей это удалось.

— Правда? — наигранно изумилась «Злая Королева», а Эмма едва сдержала непрошенный смешок. Все наконец-то вернулось на круги своя — они снова дурачатся и болтают о всякой чепухе.

Может быть, их дружбе суждено было преодолеть это испытание молчанием? Не зря же говорят, что все делается к лучшему. Теперь у Эммы был повод убедиться в правдивости этих доводов. А еще и в том, что все ее усилия были не зря.

— Я слушаю тебя, дорогая, — мягко сказала Реджина, а Эмма, широко улыбнувшись, потянулась за пончиком, думая, что, оказывается, все не так уж и плохо.

По крайней мере, ей казалось, что в финале ее истории наметился счастливый конец: новые друзья, обновленный взгляд на жизнь и возвращение старого друга. Что может быть лучше?