Можешь звать меня Рони (джен)

Примечания:

* Туше — в фехтовании — укол (удар), нанесённый в соответствии с правилами; в борьбе — прикосновение борца обеими лопатками к ковру, знаменующее его поражение.

Спасибо тем, кто терпеливо ждал продолжения.

P.S. Следующая глава в конце августа.

---

Тогда За день до помолвки Рони стояла у зеркала и отрешенно смотрела на свое отражение: бледная, потерянная, пережившая утрату. Невольно Рони задавалась давно терзающим ее вопросом — правда ли все то, что происходит?

Раньше она верила — все невесты счастливы. Да и, казалось, разве может быть иначе? Выяснилось, что может. И убедиться в этом ей пришлось самой на горьком опыте.

Сейчас Рони твердо осознала: тысячи изумрудов, великолепные наряды и миллионы долларов не заставят кого-то стать счастливым.

Одернув себя, она, чуть прикрыв глаза, отвернулась от зеркала. Качнулись серьги, зашелестело пышное платье, вторя ее движению. А красотка, наблюдавшая за ней из зеркала, чуть качнула головой, повторив непроизвольный короткий жест.

Рони резко развернулась и взглянула на себя с едва уловимым презрением во взгляде: роскошное белоснежное платье, сапфировое колье, диадема, преподнесенная родителями, как свадебный подарок, аккуратно собранные в практически идеальный пучок волосы с чуть выбившейся волнистой прядкой.

Да, прекрасно, несомненно. Она была словно сошедшая с небес звезда — молчалива, красива и загадочна.

Злополучный день остался позади. Постепенно Рони возвращалась к привычному укладу жизни, однако смерть возлюбленного осталась неизгладимым отпечатком на ее душе: боль, утрата, злоба смешались в плотный комок и засели глубоко внутри.

До того момента Рони и не подозревала, на что она способна. Если бы ей сказали об этом несколько лет назад, Рони бы ни за что не поверила. Вероятно, сказалось строгое воспитание. А быть может, дело было в чем-то другом.

Но, к своему же огромному изумлению, ей удалось в тот роковой день взять себя в руки и, попрощавшись с Дэниэлом, вернуться домой.

Что было тогда Рони помнила смутно. Правда, в памяти отчетливо отпечаталось, как неимоверным усилием воли она выдавила улыбку, перебросившись парой фраз с выбежавшей ей навстречу Снежкой.

Поцеловав Снежку в щеку, растерянно захлопавшую глазами и громко позвавшую ее пару раз по имени, Рони спряталась в комнате, заявив встревоженному отцу: ей нездоровится.

Нужно было попытаться хоть что-то предпринять. А время шло. Стрелки часов неумолимо тикали, все больше отделяя радостное прошлое от ужасного настоящего.

Отсидевшись взаперти два дня, Рони поняла: нужно смириться и соглашаться на брак. Сбежать у нее вряд ли получится — Кора жестко пресечет все ее попытки вырваться на свободу и, возможно, навредит тем людям, которые станут ей помогать.

Вскоре Рони заставила себя фальшиво улыбаться и все-таки вышла из старой комнаты, ставшей для нее кратковременной отдушиной.

Так и было положено начало новому человеку. Она первое время об этом даже не подозревала, но ее окружение, внимательно наблюдавшее за ней, улавливало необратимые перемены в поведении Рони.

Каждый из близких, включая будущего мужа, считая своим долгом подбодрить ее, говорил ей, что она становится самой настоящей аристократкой.

Рони благосклонно кивала и благодарила всех, мысленно придумывая для каждого из лицемерной компании жестокую кару, ведь она невольно тоже все замечала. Правда, с их подачи. И, наверное, страшнее всего было, пожалуй только то, что, это происходило именно с ней, а не с кем-то другим.

Никакие увещевания и попытки переосмыслить произошедшее и взглянуть на все иначе не срабатывали и, сжав кулаки от охватывающей все ее существо тихой ярости, Рони до крови прикусывала губы, ведь она все видела иначе.

И далеко не в позитивном ключе, как остальные, — ей казалось, что сорвавшись с неба, она упала на жесткую землю и теперь вынуждена влачить жалкое существования, не смея вознестись обратно на небосклон.

Пока Рони практиковалась в молчании, ее близкие много говорили. И часто делали ей искренние комплименты. Все бы ничего, однако никто не раздражал ее больше, чем собственная мать.

Кора, свысока взирая на глупую дочь со снисходительной улыбкой, твердила, что любые новшества, подталкивающие ее ребенка к богатой и безбедной жизни, — лишь к лучшему.

Рони отмалчивалась, не смея перечить деспотичной матери и втихую переживала свою утрату. Поделиться своей болью ей было не с кем. Отец, конечно, понимал ее и всячески поддерживал, но его заверений и нежных объятий разбитому сердцу было мало.

С каждым днем она чувствовала, будто в ее сердце постепенно проникает тьма — мягко и осторожно, крадучись. И Рони ничего не могла поделать — она слишком сильно устала, чтобы бороться.

Пустив все на самотек, она стала молчаливым наблюдателем, уверенным: то, что происходит с ней, — чужих рук дело. И ее вины в этом нет, она лишь жертва обстоятельств.

Подбадривая себя этими мыслями, Рони втайне вынашивала план мести, надеясь однажды осуществить его и заставить Кору страдать так же, как и она. Но не была уверена, что все же сумеет свершить возмездие и заставить ее покаяться в своих ошибках. Рони путалась все больше, неизбежно погружаясь во тьму.

С того самого момента, как ее надежды раскололись на крошечные кусочки, Рони ощущала себя необычайно опустошенной и уставшей. Сражаясь с собой, она все равно знала, что проигрывает. Боль все не отступала, будто бы с заживающей раны день за днем сдирали пластырь.

Проклиная тех, кто говорил ей, что время лечит, Рони ночами металась по комнате, зажав рот руками, чтобы ненароком не разрыдаться. Но дни сменялись неделями. И откладывать дальше было некуда. Настал роковой день, как бы она не хотела его отсрочить.

Рони с нескрываемой ненавистью посмотрела на свое отражение: под ее глазами залегли едва заметные темные тени — следы ночных переживаний, лицо слегка осунулось, скулы обострились, а в глазах — судорожный блеск обреченности.

Можно сказать, с каждым мгновением она теряла частичку себя. И теперь из зеркала на нее смотрела незнакомка, в которой она едва ли узнавала прежнюю себя.

Рони с отвращением сорвала колье с груди и швырнула на пол. Сапфиры, не удержавшись на тонкой золотой цепочке, тихо застучали, как маленькие капли накрапывающего дождя, и раскатились по углам.

Еще месяц назад Рони, раскаявшись, метнулась бы все собирать и чихвостить себя за необдуманный поступок, но вместо этого она лишь вгляделась в свое же отражение и, заломив от отчаяния руки, безжалостно отправила следом и семейную реликвию — диадему, зашвырнув ее на кровать.

Разъяренно распустив и растрепав густые волосы, Рони вдруг решила, что выбираться нужно любой ценой. Все это — не та жизнь, которую она хотела. Ее мечты уж точно были не о браке с мужчиной, который гораздо старше и точно не о том, чтобы воспитывать еще его избалованного отпрыска от первого брака.

Она, напротив, грезила о другом: маленький уютный дом, потрескивающие в камине бревна, приглушенно льющаяся из старого приемника музыка. И они вдвоем с Дэниэлом любуются закатом. Теперь же этому сбыться было не суждено, ведь Дэниэл Колтер мертв. И виновата в его смерти ее собственная мать.

Сейчас — Могу я задать вопрос? — не выдержав, прервала размеренное повествование Эмма. Изначально она и не думала влезать, но раз уж нечаянно так вышло, все же посчитала необходимым до конца разобраться. Иначе она бы не была Эммой Свон.

Задумчиво нахмурившись, Эмма скрестила руки на груди. Нутром она чуяла подвох, но вот где он скрывался? В чем конкретно? Она четко понимала: Рони ей не врет. А если и так, какой ей резон?

Нет смысла обманывать человека, с которым никогда и не увидишься, если сам того не пожелаешь. Да и не походила ее высочество на отъявленную лгунью, обожавшую потрепать языком по всяким пустякам.

В ее рассказе все было гладко, но пара незначительных, казалось бы, деталей до сих пор не давали Эмме покоя.

Однако решающий выбор остался не за ней — определить участь Эммы и заодно исход их откровенной беседы предстояло Рони. И она, ощутив важность момента, проявила поразительное великодушие.

— Ладно, — на удивление легко согласилась «Злая Королева», не подумав сопротивляться и подбирать причины для отказа. Она, напротив, развязала Эмме руки. — Спрашивай все, что хочешь.

А вот это уже звучало, как призыв к активным действиям. И Эмма не спасовала. Не став долго тянуть, она мысленно досчитала до десяти и, уняв внутренний трепет, поделилась своими впечатлениями со «Злой Королевой», начав издалека и подробно разложив для ее высочества все по полочкам, заодно поделившись своим мнением о «темном прошлом» — так виртуозно Эмма окрестила услышанное.

Если Рони что-то и не понравилось, она предпочла промолчать. После реплик Эммы не последовало ни единой издевки. И это поистине было удивительно. И подстегнуло ее действовать дальше, подбираясь все ближе к сути.

— Хорошо, — тяжело вздохнула Эмма, представляя, как рассвирепеет ее высочество, когда поймет, о чем она действительно собиралась спрашивать и к чему усиленно подбиралась кривыми дорожками.

— Пообещай, что не начнешь плеваться ядом, — слова сорвались с языка раньше, чем она успела сформулировать свою мысль.

— Постараюсь, — прошипела Рони, раздраженная выпадом Эммы, но скандала так и не устроила.

— Почему ты обвиняешь Мэри Маргарет и свою мать, если корень проблемы кроется в тебе? — на одном дыхании выпалила Эмма и замолчала. Если бы она стреляла по движущейся мишени, точно попала бы в цель.

— Что?! — вскрикнула «Злая Королева», задетая ее суждением. Эмма могла поклясться и расписаться кровью, что именно в этот момент она слышала звон бьющейся посуды.

Но акцентировать внимание на этом не стала. Ее высочество и без этого напоминала связку динамита. А подносить зажженную спичку Эмма точно не намеревалась.

— Значит, ты считаешь, что виновата была я?! — повысив голос, в котором Эмма отчетливо различила истерические нотки, рыкнула Рони.

Эмма театрально развела руками и хлопнула себя рукой по лбу. Не в это должен был перетечь их разговор по душам. Уж точно не в очередную ссору, назвать которой пустяковой у нее не поворачивался язык.

И пока словесная перебранка не переросла в ужасающее побоище, нужно было срочно все исправить. А то вдруг она невзначай умудрится отыскать в кармане зажигалку или вообще запалить фитиль без посторонней помощи.

— Постой! — заторопилась Эмма, помешав Рони, гордо отмалчивающейся теперь, наверное, лишь для того, чтобы потом вывалить поток бранной ругани на ее светловолосую голову и выбить почву из-под ног.

— Не перебивай и выслушай! — потребовала Эмма, нагло помешав Рони встрять. — Ты говорила о том, что ощущала то, как изменяешься. Так?

— Так, — согласилась с ней «Злая Королева», по голосу которой она поняла: Рони жутко недовольна тем, что она ей говорит. Но поделать с собой Эмма ничего не могла, даже если бы и попыталась все замять. Стоило прояснить все сейчас, чтобы избежать недомолвок и драматических пауз потом.

— Я понимаю, как тяжело кого-то потерять, — намного мягче продолжила Эмма, всего лишь на короткий миг сжав пальцы рук. Она надеялась сломить крепость, которую сама же помогла отстраивать вновь, проникновенностью. И теперь тщательно продумывала, что стоит сказать.

— Да, я не исключаю вину твоей матери, но во всех изменениях, которые случились с тобой, виновата одна лишь ты, — медленно проговорила Эмма, откинувшись на спинку кресла. А откровенность стоила больших потуг, чем она предполагала.

— Порадуйте меня своими оригинальными соображениями еще, мисс Свон, — едко отреагировала в ответ Рони, вероятно, не ожидавшая от нее подобного.

— Может, еще что-нибудь хотите сказать? У вас хорошо получается судить о других, — не скрывая сарказма, промурлыкала «Злая Королева».

Эмма вскинула бровь. А уже можно сказать, что время было потрачено зря? Похоже, они с подачи Ее Высочества опять вернулись к прежним истокам. И был ли смысл продолжать?

Подумав немного, Эмма рассудила, что стоит. Рони и до этого довольно часто перескакивала на «вы», особенно если ей не нравились ее остроумные высказывания.

Но и Эмма была не промах и не желала подстраиваться под других. Тем более, нравиться ее высочеству она вовсе не стремилась. Да и ничуть не боялась предполагаемой ужасной мести, которая могла последовать потом.

— Ты могла не поддаваться тьме и бороться за себя, — ультимативно отчеканила она, сохраняя поразительную хладнокровность, пока Рони метала молнии и чертыхалась.

— Думаешь, я не пыталась?! — наконец, немного угомонившись, прорычала взбешенная «Злая Королева». Эмма тут же прикусила губу, опасаясь наговорить лишнего. Она уже ляпнула то, о чем успела пожалеть, однако отказываться от своих слов по-прежнему не хотела.

— Думаю, что пыталась недостаточно, — парировала Эмма, не заметив выступивших на глазах слез. — Ты позволила себе упасть, обвинила других в том, что они сделали тебя такой. Но почему же ты не хочешь признать, что во всем этом виновата и ты?

— Я?! — изумилась Рони. — Да вы издеваетесь, мисс Свон! И обвиняете меня, как и все они! Конечно, намного проще свалить вину на меня! Это же я здесь само зло!

— Этого я уж точно не говорила! — отрезала Эмма. — Я всего лишь сказала, что в той ситуации ты тоже виновата. Может, тебе так и не кажется, но я думаю, что это так.

— Предположим, — с раздражением бросила «Злая Королева», видимо, вздумавшая все отрицать. Эмма напряженно прислушалась, но никаких посторонних звуков различить ей не удалось. А ее высочество, использовав эффект неожиданности, напала на нее, безжалостно припечатав.

— Если и так, то только в том, что доверилась гнусной девчонке! — выкрикнула Рони. Запал Эммы тут же поугас. А вот появились и таинственные обстоятельства, окутанные мраком тайны, которые ее и беспокоили больше всего. Как раз вовремя. К огоньку.

— Мэри Маргарет? — тихо спросила Эмма, опасаясь еще больше оттолкнуть ее озлобленное высочество. Но Рони, кажется, и не думала слать ее к черту или отключаться, осыпав оскорблениями, как конфетти. Напротив, она принялась вываливать секреты один за другим, как Генри открытки на Рождество.

— Именно! Эта дрянь, — «Злая Королева» ненадолго запнулась, но продолжила говорить, не скрывая своей неподдельной неприязни к Мэри Маргарет, — выболтала моей матери все мои секреты!

— Ты думаешь, это правда? — пробормотала Эмма, приоткрыв рот и хватая им воздух, словно рыба, выброшенная волной на берег.

Она верила в это с трудом. «Белоснежка» казалась ей положительным персонажем во всей этой истории, к подобной особе и не прикопаешься, а тут — такой подводный камень.

— Как ты об этом узнала? О том, что Мэри Маргарет все рассказала? — с тревогой поинтересовалась Эмма, чуть поддавшись вперед и вся обратившаяся в слух.

— А это уже совсем другая история, — с легкой издевкой ответила Рони.

Тогда Снежка, насвистывая свадебный марш, беспардонно заглянула в комнату и взглянула на лихорадочно собиравшую вещи Рони: растрепанные волосы, мелко трясущиеся руки, смятое платье, чуть потекшая тушь.

Она, вероятно, слишком уж смахивала на героиню драматического фильма. И, возможно, именно это ненадолго ввело в ступор приподнявшего брови от изумления Снежку, едва ли понимавшую, что невеста ее отца сейчас делает.

А Рони все еще упорно складывала кофты в распахнутый черный чемодан. Она, видимо, не замечала ничего творящегося вокруг и Снежку, пока последняя не привлекла к себе ее внимание громким укоризненным воплем.

— Куда ты уезжаешь?! — воскликнула Снежка. Рони тут же стремительно обернулась и, вздрогнув от испуга, бросилась к ней.

Опустившись на колени и сложив в умоляющем жесте руки, она, прижав палец с небольшим ноготком к губам, без слов призвала ее помолчать хотя бы немного.

А затем, воспользовавшись кратковременным замешательством болтливой Снежки, проворно подскочила к двери и плотно прикрыла ее.

С облегчением выдохнув, ведь на крик Снежки могли сбежаться все многочисленные обитатели огромного фамильного особняка и прислуга, Рони устало сползла на пол. Вроде, пронесло. Но не тут-то было.

Снежка не собиралась отступать, все больше поражая ее упорством. Впрочем, для того, кто не так давно испытал трагическую потерю, — смерть матери — это было абсолютно нормально.

Рони приоткрыла было рот, чтобы оправдаться перед Снежкой, но та опередила ее — для своих лет она была чересчур сообразительна.

— Так ты уезжаешь? — вполголоса пробормотала Снежка, покачнувшись и сжав в руках подол платья. Она едва сдерживала рвущиеся наружу слезы, едва заметными каплями все же стекавшие по ее щекам.

Посмотрев на покрасневшее лицо своей новой подруги, Рони ощутила поразительные муки совести, очнувшейся так некстати и подстегивающей ее к действиям.

— Да, — вполголоса прошептала она, осторожно приблизившись и нежно дотронувшись руками до пухлых щек Снежки, услышавшей окончательный ответ, и теперь безотчетно утиравшей нос длинным рукавом просторного белого платья.

— Надолго? — сразу же спросил Снежка. Рони грустно усмехнулась. Что ж, она не могла ее порадовать.

— Надеюсь, навсегда, — Рони осеклась, мягко улыбаясь Снежке, которая вдруг подпрыгнула на месте и с энтузиазмом захлопала в ладоши.

Рони с нескрываемым удивлением наблюдала за своей маленькой подругой. Подобной реакции она, признаться, не ожидала. Ей казалось, что Снежка устроит истерику или нажалуется своему отцу. Но этого не произошло.

Улыбнувшись краешками губ, Рони рассудила: все к лучшему. Иначе как объяснить необычайную удачу? Правда, она еще не подозревала, как быстротечно счастье.

— Правда? — угомонившись, просияла Снежка, восторженно взглянув ей в глаза. — Она все-таки разрешила тебе, да? — сердце этой фразы сердце Рони странно екнуло. На короткое мгновение ей показалось — эта девчонка знает больше, чем она сама. И Рони решила напоследок расспросить Снежку обо всем, что ей известно. Правда, она до конца не представляла, чем все обернется.

— О чем ты говоришь, милая? — поддавшись спонтанному порыву и опустившись на колени, Рони ласково взяла ее руки в свои. Однако Снежка вырвалась и тут же радостным смехом заключила стушевавшуюся Рони в крепкие объятия.

— Я верила, что все получится! Она такая добрая! — восхитилась Снежка. Рони, нахмурившись, все же сочла, что ей необходимо во всем разобраться до ее незапланированного ночного побега. В конце концов, уезжать нужно навсегда, распрощавшись с прошлым и прервав связующую нить навсегда.

Принятое ранее решение далось ей нелегко. Однако ее моральные силы фактически находились на грани истощения. И кто знает, сколько она смогла бы еще протянуть здесь, превосходно играя свою роль невесты богача. А еще ей выпал отменный шанс досадить Коре. Или, как минимум, ее разочаровать.

Подтверждением тому служила короткая записка всего с двумя словами, написанными аккуратным почерком, которая давно лежала в кармане ее платья. И Рони непреклонно была уверена, что шокированное выражение лица Коры, когда она узнает, что ее дочь сбежала прямо из-под венца, будет обсуждать весь город. И, возможно, до конца ее жизни.

А это только укрепляло желание Рони загадочно раствориться в ночи и отправиться в путешествие. Вырваться на долгожданную свободу и власть насладиться самостоятельностью.

Трудности ее нисколько не пугали, а всего остального она не боялась — после жизни с Корой ей все неприятности, которые могли с ней произойти, казались ей сущими пустяками, о которых не стоит и переживать.

Правда, она немного беспокоилась о тех хороших людях, которые останутся здесь: Снежка, ее отец и будущий супруг. Она ничуть не сомневалась, что они расстроятся, но все равно простят ее поступок и поймут, как тяжело ей было.

Если о ком она сильно и переживала, только о Снежке, которая сейчас буквально душила ее в объятиях и самозабвенно вопила.

— Дорогая, я все еще не понимаю, — запротестовала Рони. Слегка отстранившись, она настороженно взглянула на довольно улыбавшуюся Снежку, в глазах которой сияли миллиарды звезд.

— О твоей маме, конечно же! — упоенно ответила девчонка и закружилась. И, наверное, она бы принялась с энтузиазмом отплясывать, если бы Рони не удержала ее, крепко схватив за плечи.

— Что ты имеешь в виду? — Рони показалось, что говорит кто-то чужой. Слова сами слетали с языка, она не контролировала себя.

— Твоя мама же разрешила тебе уехать с Дэниэлом, да? — полюбопытствовала Снежка, пытливо взглянув ей в глаза.

— Это она тебе сказала? — только и спросила Рони, едва шевеля губами.

— Нет, я догадалась! Когда мы говорили с ней об этом, я и подумать не могла, что она позволит вам уехать и быть счастливыми! — восхитилась девочка. Мир покосился, надломился и треснул.

Пораженная до глубины души Рони, казалось, впала в прострацию. Осознание захлестнуло ее безжалостной волной, стало трудно дышать. Будто бы она слишком туго затянула корсет.

Былое воодушевление испарилось, как по взмаху волшебной палочки. И ничто не смогло бы ее развеселить. Наверное, похожее чувство испытываешь лишь однажды, когда выходишь из дома в ясную солнечную погоду, а после, застигнутый врасплох, попадаешь под жестокий шторм.

Едва соображая, Рони все равно решила добраться до истины любой ценой. Следовательно, она должна была убедиться, что Снежка ничего не путает. Впрочем, в этом она и не сомневалась. Быть может, источник ее несчастья, из-за которого все полетело в бездну, — это не только ее властная мать?

— Ты рассказала ей обо мне и Дэниэле? — взволнованно проговорила Рони, надеясь, что Снежка всего лишь шутит. Но Снежка охотно закивала и стала, не скупясь ненужные мелочи, рассказывать, как Кора как-то поздним вечером предложила ей поболтать за чашечкой чая. Пересказав всю беседу, Снежка уставилась на отскочившую от нее Рони, словно впавшую в транс и прижавшую руки груди.

А Рони невольно попятилась к закрытой двери. Первым ее порывом было убежать, разрыдаться, найти свою мать, потребовать объяснений, выговориться отцу. Или стерпеть и это, а вечером, наплевав на все, сбежать.

Однако этого так и не произошло — то, о чем она давно подозревало в глубине души, вдруг взяло верх, одержав победу над ней.

Самообладанию Рони позавидовала бы даже Кора, у которой едва ли нашлось бы столько хладнокровия и достоинства, чтобы с честью все снести.

Вдруг остановившись и выпрямившись, как натянутая струна, Рони окинула Снежку полным презрения взглядом, однако быстро сумела это скрыть, подавив бушующие эмоции безжалостной рукой.

Язвительно улыбнувшись, она чуть приподняла подбородок, взглянув на Снежку свысока так, как всегда смотрела на нее Кора.

— Так ты уезжаешь? — повторила волнующий ее вопрос Снежка, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Рони скрипнула зубами от досады, но злые слова так и не вырвались. И она быстро переиграла все свои планы. О побеге Рони теперь и не мечтала, все ее помыслы кружились вокруг мести и драгоценного возмездия, маячившего на горизонте.

— Нет, — с фальшивым сожалением отозвалась она, грустно улыбнувшись. — К сожалению, мы с Дэниэлом больше не вместе.

— Почему? — невинно захлопала глазами Снежка. Едва сдержав появившееся вновь раздражение, Рони солгала. Меньше всего на свете она мечтала обнажать душу перед поломавшим ее жизнь чудовищем, не сумевшим держать длинный язык за зубами.

— Он оказался подлецом, — Рони повторила заученную фразу, которую вечно слышала от матери. Заметив вытянувшееся от изумления лицо Снежки, она поспешила исправиться и прикрылась благими намерениями. И это прокатило.

— А я поняла, что мой долг — растить и воспитывать тебя, — пропела она, а наивная Снежка, слушавшая с открытым ртом, быстро подбежав к ней, вновь обняла ее, бормоча неразборчивое: «Я так рада, что ты останешься!».

Все это было слишком мило. Ничего, кроме неприязни, ни Снежка, ни ее мать у Рони не вызывали. Всхлипнув, Снежка сильнее прижался к ней, а она поморщилась, выслушивая ненужные ей сентиментальности от человека, которого мечтала придушить.

А Снежка и не думала затыкаться, она тараторила все больше, действуя ей не нервы. Но час расплаты еще не настал, поэтому ей нужно было терпеть.

Скривившись от отвращения, Рони невольно взглянула в зеркало. Казалось, на нее смотрел другой человек. А не она. Присмотревшись получше, Рони заметила, как незнакомка, взглянув на нее, торжествующе улыбнулась.

Сейчас — Мне удалось отомстить ей после смерти Леопольда. Но эта дрянь все равно умудрилась подпортить мне жизнь, — яростно рыкнув, завершила Рони.

Эмма округлила глаза. Она это надумала? Или действительно только что прямо на ее глазах произошел поворот не туда? Такому «чудесному» прошлому обзавидовался бы любой бездарный начинающий писатель: драма, предательство, испорченная личная жизнь, море неприязни и сарказма.

— Твою мать! — вслух ругнулась Эмма. История никак не хотела укладываться в ее голове, хотя она старательно пыталась ее впихнуть и, самое главное, — вникнуть.

Делалось Эммой это с одной лишь целью — проанализировать рассказ и понять, кто прав, а кто заблуждался все эти годы. А ворошить все ей, как она прикинула, ей предстояло долго. Такие проблемы вряд ли разрешатся по щелчку пальцев.

Ни на секунду не забывая, что на самом деле — она не обычный работник поддержки, который способен лишь утешать и уверять других, что все образуется, а профессионал в своем деле, Эмма приступила к должностным обязанностям — допросу. Правда, немного видоизменив его форму и не используя прессинг.

— Ты спрашивала у Мэри Маргарет, о чем именно она рассказала твоей матери? — задав вполне уместный вопрос, Эмма мысленно приготовилась к последовавшим за ним желчным плевкам. И не прогадала. «Злая Королева» действовала напрямик, в своей излюбленной манере — огрызаясь и отрицая.

— Вы все слышали, мисс Свон, — ультимативно отрезала Рони, подтверждая ее догадки. Эмма запустила руки в волосы, небрежно пропуская сквозь пальцы светлые пряди.

А чего она, собственно, ожидала? Распростертых объятий и проникновенных диалогов? Ее высочество совершенно не походила на человека, жизнерадостно встречавшего незваных гостей на пороге дома. Она, скорее, отстреливалась и посылала всех к черту.

— Или, может, вы меня не слушали, как делали это всегда? — подтверждая ее раздумья, «Злая Королева», похоже, предпочитавшая камни потяжелее, ловко запустила увесистый булыжник в Эмму.

Но ее это не поразило. Не трудно сопоставить факты и понять, что Рони, когда ей самой было плохо, наносила удары другим.

— Вот только срываться на мне не надо, — ледяным голосом парировала Эмма. Черта с два она бы позволила кому-то вытирать об себя ноги. Не в этот раз. И не в другой.

— О, вот как мы заговорили, — со злостью процедила сквозь зубы Рони. — Святую подружку защищаешь? — подкинула она дров в затихающий огонь, с таким трудом усмиренный вспыльчивой Эммой не так давно.

Устало вздохнув, Эмма промолчала, тщательно продумывая, что скажет. Провоцировать очередную схватку, в которой не будет победивших и проигравших — бессмысленно. Но не все рассмотрели ее запрятанные благие намерения.

— Так я и думала, — небрежно бросила «Злая Королева», не оценившая молчание Эммы. И, распаляясь, перебрала косточки бедной Мэри Маргарет, вряд ли догадывающейся, что она — самая обсуждаемая персона этой ночи.

— Мэри Маргарет же само воплощение доброты и всего самого лучшего, что есть в Сторибруке, — оскалилась Рони. Эмма же сжала кулаки, умоляя себя не наведаться по заветному адресу и не разукрасить ненароком «Злой Королеве» лицо. Поразительная настойчивость!

— Я не говорила этого, — безапелляционно заметила Эмма, утешая себя мыслью о том, что в своем воображении она все еще может прихлопнуть сказочную королеву, как назойливую мошку.

— Да брось, — рассмеялась Рони, истолковавшая все, как вызов. — Сидни немного рассказал мне о вас, пока работал на меня. И то, что я услышала, дало мне повод думать о вас, как о практически полноценной семье. Может, все так и есть, — ловко поддела она Эмму, поджавшую губы, чтобы не вставить пару крепких словечек и не осадить «Злую Королеву» до того, как она окончательно добьет ее терпение.

— А знаешь, — вдруг ехидно проговорила Ее Высочество, до последнего стараясь нанести Эмме, напряженно ожидавшей животрепещущей развязки, смертельный удар, — вы с ней действительно похожи. Что она, что ты… Обе забрали у меня все, что было. Она — жениха, ты — Сидни.

— Что?! — прорычала Эмма, вскочив и стукнув кулаком по столу.

Если бы и раздался грохот, то, вероятно, это взорвалась бы Эмма.

— Ты хоть понимаешь, что несешь, черт тебя подери?!

— А что, хотите сказать, что я заблуждаюсь? — с издевкой спросила Рони, сообразив, что вычислила ее слабое место.

— Я никого у тебя не отбирала, — отбила Эмма и, попытавшись совладать с охватившим ее праведным гневом, прикусила губу. Но этого оказалось мало. — Это ты вечно играешь роль жертвы и портишь жизни другим! — воскликнула она. — Кто запугал Сидни настолько, что он сорвался ради меня ночью? Да бедняга тебе и перечить не смел!

— А после того, как повелся с вами, разучился молчать! — рявкнула Рони.

— Зато хоть стал похож на человека, а не на твое личное зеркало! — ультимативно отчеканила Эмма.

— Вот как! — уязвленно выдохнула Рони. — Разве я виновата, что он — бесхребетный? — интонационно она чуть сильнее выделила последнее слово, затронув Эмму за «живое».

— А другой с тобой удержится? — запустила ответный камень Эмма и, сама того не зная, поднесла зажженную зажигалку к воображаемой связке динамита, о которой она давно позабыла.

— Что вы себе позволяете, мисс Свон! — возмутилась Рони, ошеломленная ее дерзостью.

— Простите, Ваше Высочество, — бойко отрубила Эмма, будто отчитывалась перед начальством о завершенном деле.

— Как ты меня назвала? — пораженно переспросила Рони, но Эмма, не зацикливаясь на сказанном и поддавшись эмоциям, выпалила то, о чем ни за какие коврижки не стала бы говорить потом.

— Знала бы, что так все обернется, ни за что бы в эту муть не сунулась. А я еще думала, что смогу помочь! Наивная идиотка! — в сердцах выругалась она. Возникла неловкая пауза, которую первой нарушила Рони, видимо, много переосмыслившая за небольшую передышку.

— О, Эмма… — смущенно ответила «Злая Королева», которой, похоже, было слишком трудно признать свою неправоту. Но, перебарывая себя, она степенно заговорила: — Я и вообразить не могла, что ты решишь копаться во всем этом ради меня.

Эмма скептически хмыкнула. Ну да, логика — это не по части Рони. А вообще, если прикинуть, какой еще идиот на это осмелился бы? Вердикт напрашивался сам собой: только Эмма Свон.

Особенно если воспылала страстным желанием помочь. Иначе с какой стати она бы начала добровольно копаться в этом дерьме? Уж явно не из любопытства, ведь иногда ворошить прошлое вообще не стоит, а если на нем уйма черных пятен — тем более.

Эмма постоянно делила мир на белое и черное. И здесь она видела только один выход — закопать все, поджечь и уйти, чтобы хотя бы напоследок красиво сгорело. А вот Рони, видимо, предпочитала всевозможные оттенки всех цветов, раз так настойчиво пыталась растоптать и испепелить все ее старания.

Но все же «Злая Королева» отметила ее усилия. И это не могло не радовать, ведь она практически одержала победу.

— Простое не всегда лежит на поверхности, — обиженно проворчала Эмма, смекнув, что наконец-то настала ее очередь строить из себя униженную и оскорбленную.

И тут же, пораскинув мозгами, поспешно добавила:

— Извини, наверное, мне вообще не стоило вмешиваться.

— И ты прости, что вспылила, — вторя ей, пристыженно попросила «Злая Королева». — Мне казалось, ты такая беспардонная, самоуверенная и наглая… — протянула она, перечислив ключевые недостатки Эммы.

Эмма вместо того, чтобы вернуть сомнительные комплименты обратно, криво ухмыльнувшись, взмахнула руками и, чуть повернувшись к окну, посмотрела на косые лучи солнца, заглядывавшие в кабинет. А вот и рассвет. Впервые они проговорили так долго, что она совсем потеряла счет времени.

— Не без этого, — вяло отшутилась Эмма. А Рони, памятуя о недавней грубости, негромко прыснула, дав понять — воевать она не настроена. Это значительно облегчало дело. Эмма открыла было рот, чтобы предложить закрыть эту тему и никогда больше не затрагивать ее, однако «Злая Королева» опередила ее.

— Вспомним былое: если хочешь посеять вражду, открой ящик с обидами, — задумчиво пробормотала Рони, будто вырвав цитату из контекста какой-то мудрой книги, наверняка напичканной всевозможными советами психологов и других «душеедов», как иногда называла их про себя Эмма.

Не зная, как отреагировать на подобную реплику, Эмма, по-прежнему храня молчание, вскинула бровь. Но надолго ее не хватило.

— Что ты имеешь в виду? — брякнула она.

— Я вывалила на тебя все то, о чем не рассказывала вообще никому, — терпеливо разъяснила «Злая Королева». Складывалось впечатление, что она разговаривает с маленьким ребенком, объясняя ему, почему небо голубое, а трава — зеленая.

— И мы чуть было не поссорились навсегда, — сорвавшимся голосом заключила Рони. Эмма нервно вздохнула. Только сантиментов им не хватало, чтобы безнадежно угрохать зарождающееся утро.

— Знаешь, — сразу же сменив опасную тему и опасаясь возможных лишних слез, вымолвила она, — мне кажется, Мэри Маргарет не виновата.

— Опять ты за свое! Я же твердила тебе… — пробурчала Рони, но Эмма не позволила ей договорить.

— Я чувствую, если врут. И могу определить практически любой подвох, — проникновенно вставила она, прижав руку к груди.

«Смелое заявление, ничего не скажешь», — эхом пронеслось у нее в голове. Однако Эмма упрямо проигнорировала собственное смятение.

— Работая в службе поддержки? — не преминула съязвить «Злая Королева». Эмма же презрительно фыркнула. Выходит, настало время открыть все карты и ей. Но как тактично сказать об этом Рони, чтобы та не объявила ее врагом всех народов?

— Только не вопи, — на всякий случай попросила Эмма, скрестив пальцы и надеясь, что пронесет. — Я не агент поддержки, а местный шериф, — признание вырвалось само, спонтанно.

Однако рассказать все равно бы пришлось, если она, разумеется, была готова идти до конца. И, судя по всему, откровение вышло не совсем удачным — «Злая Королева» вмиг растеряла весь свой скепсис.

Рони тихо ахнула, однако вмешиваться не стала, позволив Свон рассказать малую часть своей истории.

— Я здесь, потому что заменяю подругу. Она просила меня подменить ее, когда уезжала в отпуск, — зачастила Эмма, растеряв под конец всю неспешность. — Уже совсем скоро она должна вернуться, а то ее каникулы порядком затянулись, — скупо подытожила она, с шумом втянув воздух.

— Так ты не психолог? — прошептала пораженная открывшейся ей тайной «Злая Королева».

— Нет. И никогда не планировала им быть, — заявила Эмма, уже представляя, как ее высочество начнет рвать и метать. Но пока что этого не происходило. Может, у Рони скандалы строго по расписанию?

Хотя неизвестность немного пугала, но Эмма все равно старалась сохранять невозмутимое спокойствие. В конце концов, не в умышленном преступлении сознается.

— Кем ты работала раньше? — без прежнего боевого настроя спросила Рони. Свон же возвела глаза к потолку. Хорошая новость: истерика оттягивается. Плохая — черт знает, когда начнется буря.

— Отпахала копом десять лет и свалила с сыном из Нью-Йорка, чтобы удрать от воспоминаний, — невозмутимо ответила она, навострив уши и приготовившись к нападкам и укоризненным высказываниям, но ее высочество ничего не говорила. Видимо, тщательно переваривала ответ.

Да и немудрено — вывалить столько личной информации представителю закона, думая, что болтаешь с хранителем человеческих тайн. Впрочем, неужели она не знала, с кем общается? Хотя, признаться, Эмма и сама не пыталась узнать, где работает Рони.

Вот и не была уверена, что смогла бы простить подобное. Однако, впрочем, она все равно считала, что не сделала ничего предосудительного. Оправдавшись перед собой, Эмма ощутила спокойствие и внушила себе — все хорошо. Она прорвется. А вот у «Злой Королевы» была иная точка зрения.

— Получается, — промолчав минут десять, нерешительно начала Рони, словно сама сомневалась в своих вердиктах, — ты мне лгала? — в ее севшем голосе не было ни намека на милосердие. Эмма, распознав первый тревожный звонок, замахнулась на крайние меры — защищайся, но не нападай.

— Нет, — опровергла вывод Эмма. — Ты не спрашивала, а я не говорила. Это меняет суть, — выкрутилась она. Но и «Злая Королева» оказалась не промах.

— Не меняет, — с нажимом отразила удар ее высочество. — Иногда скрывать правду тоже ложь. Ложь, которая бьет гораздо больнее, чем уйма вранья.

Эмма слушала, затаив дыхание. Отчасти ее высочество была права. И могла обижаться и дуться, сколько ей будет угодно. Умолчать о себе, требуя полного доверия, — гнусный поступок. Но они не договаривались рассказывать друг другом о прошлом.

Эмма отдавала себе в этом отчет. А вот Рони, видимо, нет. Но кто же знал, что подобная оплошность обернется им обеим же боком. И Эмма решила «дожать» и Рони, чтобы не остаться в проигравших.

— Ты тоже не была честна со мной до конца, — не преминула заметить она. Рони красноречиво отмолчалась. — Настоящего имени ты мне так и не сказала, — Эмма пожала плечами. Если «Злая Королева» и пережила минуты шока, узнать об этом ей было не суждено.

— Не вам меня судить, мисс Свон, — официально-подчеркнутым тоном ответила Рони, будто они обсуждали статистику совершенных преступлений за текущий месяц. Эмма поджала губы. Туше*. Она действительно не могла упрекать Рони в сокрытии малозначительного факта, когда сама напортачила гораздо хуже.

И Эмма отступила в тень. Похоже, из них двоих только «Злая Королева» могла предрешить, чем закончится закадычное знакомство, переросшее в своеобразную, но довольно крепкую дружбу между двумя абсолютно разными людьми.

Однако отказаться ото всего так просто Эмма тоже не могла. Отпускать кого-то, к кому привык, — тяжело. Она в этом многократно убеждалась. Единственный выход, чтобы все исправить, который предстал перед Эммой во всей красе, — искреннее раскаяние.

Но ее высочество шла на абордаж и не позволила ей толком встрять и объясниться.

— Вот почему ты так быстро нашла детей, разобралась с пистолетом… — прохрипела Рони, видимо, щепетильно анализируя подозрительное поведение Эммы.

— Послушай, ты никогда не спрашивала. Давай попробуем все уладить? — тут же живо попросила Эмма, однако попытка урезонить «Злую Королеву» была не совсем удачной. Ее высочество проигнорировала старания Эммы.

— И вот откуда такая уверенность в себе, пистолет за поясом, угроза вычислить мой адрес… — перечислила все ее огрехи Рони. Эмма сдавленно простонала. Ее прижало собственными же оплошностями.

— Черт, ты меня даже не слушаешь! — выругалась она, ударив ладонью по столу. Из стакана выплеснулся остывший чай.

Чертыхнувшись, Эмма потянулась за салфеткой, поймав себя на мысли, что Рони поразительно терпелива. И не мечет проклятиями, как Голд дополнительными сменами. И пока что не устраивает эпичный скандал.

— Я не отрицаю, что в какой-то мере поступила подло, мне следовало рассказать тебе все, но я и подумать не могла, что это так огорчит тебя. Мне жаль, что так вышло, — искренне раскаялась она.

— А если твоя подруга приехала бы, ты бы просто пропала, так ничего и не сказав, да? — поддела ее Рони.

— С чего ты взяла? — поразилась Эмма, недоуменно захлопав глазами. — Я не поступила бы так!

— Да бросьте, мисс Свон, — голосом, в котором звучала сталь, осадила ее высочество. Уже привычных разборок не было. Эмма сдвинула брови. Поведение «Злой Королевы» в этот раз было, конечно, жутко необычным.

Но Эмма же рассудила, что так гораздо лучше. Чем черт не шутит. Она, разумеется, могла бы объясниться еще, однако ей больше нечего было сказать в свое оправдание. И Эмма, предоставив бразды правления ее высочеству, не вмешивалась. Оставалось только терпеливо ждать и верить в лучшее.

— За свою жизнь я совершила множество плохих дел… — вскоре кое-как вымолвила Рони. Эмма же опять нахмурилась: ей показалось, что ее высочество едва сдерживает слезы. Хотя, впрочем, она могла и ошибаться.

— Но когда мы начали общаться, я и представить не могла, что все обернется вот так, — сбивчиво перескочив с темы, сломанным голосом проговорила «Злая Королева».

Эмма, скрестив руки на груди, зябко повела плечами. Происходящее настораживало ее. В голове Эммы возникла уйма версий, но самая вероятная из них была ясна и без обиняков: Рони бесило, что все это время ее ловко водили за нос.

— Это как? — перестраховавшись, осведомилась Эмма.

— О том, что тот, кто стал другом, может оказаться не тем, за кого себя выдает, — выдавила Рони.

— И ты считаешь это предательством? Я о тебе тоже ничего не знаю! — пылко возразила Эмма. Ей показалось, будто что-то глухо стукнуло на другом конце. И после ее вопроса воцарилась зловещая тишина.

«Злая Королева», казалось, боролась с самой собой. Словно одна часть нее хотела продолжить общение с Эммой, а другая — отправить псевдопсихолога, оказавшегося шерифом, к дьяволу.

Эмма не стала встревать. Видимо, Рони старалась предопределить ее участь.

— Да! — гаркнула «Злая Королева». — Полагаю, меня действительно предали опять.

— Но ты же понимаешь, что это все бред! — вспылила Свон, но тут же взяла себя в руки, опасаясь испортить все еще больше. — Мне правда жаль, — в последний раз преподнесла извинения Эмма. — Я не хотела, чтобы так получилось. Но мне и в голову не приходило, что стоит рассказать тебе обо мне…

— Вас это не спасает, мисс Свон, — равнодушно перебила ее Рони. — Вы могли, однако почему-то не стали!

Эмма, дослушав претензии, потерла виски и прекратила оправдываться — наконец-то дала знать о себе задетая гордость. Она не виновата. Унижаться дальше не было смысла.

Скрестив руки на груди и твердо приняв решение не лезть ни в коем случае и уважать любой исход, каким бы он ни был, она выжидала, будто была в засаде. Весь груз ответственности пал на плечи ее высочества.

Как назло, в этот момент предательским колокольчиком зазвенела очнувшаяся совесть, мягко укоряя Эмму не хуже праведной Мэри Маргарет: «Вы же подруги. Можно было раньше сказать, тогда бы ты не предала доверие «Злой Королевы».

Однако Эмма сразу же отмахнулась от нравоучений. Что сделано, то сделано. Обратного пути нет. Всем нам когда-либо придется платить за свои поступки.

А вот Рони, в отличие от нее, никуда не спешила, тщательно все обдумывая. Эмма же, нервничая, заерзала в кресле. Однако собственная нервозность ее немного позабавила — волнуется, как маленькая девочка перед первым свиданием.

И она, сконцентрировавшись, заставила себя успокоиться и не давить на «Злую Королеву», чтобы позволить ей сделать выбор за двоих.

И Эмма попыталась отвлечься. Ей ведь было о чем поразмыслить. Например, о книге сказок, подкинутой Генри для чтения на досуге. Или о том, как удивительно, что Рони и в жизни, словно следуя по пятам своего сказочного прототипа, оказалась мачехой Мэри Маргарет.

Но в глубине души Эмма, не отдавая себе отчета, бессознательно пыталась придумать различные вариации концовки. Однако предугадать, что случится, если попытаешься повлиять на судьбу — невозможно.

Кто знает, может, если Эмма вмешалась раньше, все было бы иначе, но иногда жизнь преподносит сюрпризы, неумолимо расставляя все по законным местам.

— Прощайте, мисс Свон, — коротко сказала Рони. Эмма же широко распахнула глаза. Она, конечно, допускала подобное, но не думала, что разочарование ее высочества и отказ с ней общаться будет смахивать на удар под дых.

Слегка подавшись вперед корпусом и навалившись на стол, Эмма сжала руки в кулаки, собираясь уговорить «Злую Королеву» дать ей хотя бы еще одну попытку. И начать все заново.

Эмма была готова клясться чем угодно, чтобы ничего не испортить, но уже было слишком поздно, как и бывает всегда. В ответ на её просьбу раздались короткие гудки. Рони бросила трубку.

Эмма горестно ухмыльнулась. Да, сегодня, видимо, не ее день — из-за крохотного недоразумения потерять друга. Правда, от «Злой Королевы», трепетно относившейся к их дружбе, она подобного исчезновения не ожидала.