Следующая цель (джен)

Как Дамблдор ни пытался замять происшествие с Вудом, скандал получился громким. Министерская комиссия молчать не стала — просто не смогла, информация дошла не только до совета Попечителей, единогласно решивших уволить Оливера, но и до Визенгамота. Судили Вуда едва ли не полным составом, хотя и на закрытом заседании, но это не помешало слухам распространиться со скоростью лесного пожара. Судьба глупого парня, пошедшего на поводу у низменных желаний организма, после ареста мало кому была интересна, Вуда изолировали, а значит, он больше не представлял угрозы, а вот такую шикарную возможность подёргать за бороду Альбуса общественность не могла упустить. На Дамблдора посыпались все шишки. Ему припоминали всё: от ручного Пожирателя смерти до героя-психопата, от неадекватных клептоманов среди доверенных лиц до сексуального маньяка в штате…

— Рита в ударе, — зачитывая вслух особо забавные формулировки, Рей хохотал в голос. — Сев, ты вот возмущался насчёт мелочности мести Бастера, а теперь посмотри: одно к одному. Капли сливаются в мощный поток и становятся селем, который Дамблдору не остановить. А пока он будет по привычке пытаться — набьёт шишек.

— Не стоит преувеличивать. Все потуги Бастера для Альбуса не более чем досадные мелочи. Как лужа в коридоре от щенка.

— Не скажи, — негромко возразил Эдриан, но этого хватило, чтобы все с интересом обернулись к нему — стратегом среди нас был именно Нотт. — Если тебе нагадят в обувь — это мелочь, да. Но она заставит тебя потратить время на поиск другой пары туфель, рискуя опоздать, либо вынудит идти в мокрой и дурно пахнущей обуви, что в свою очередь испортит мнение о тебе других людей. И это не говоря про испорченное настроение. Плюс, мысли то и дело будут возвращаться к неприятности — то есть сосредоточиться на чём-то важном будет сложнее, что в свою очередь чревато последствиями. А уж если такая «лужа» станет ежедневным или хотя бы регулярным ритуалом, на одну только «покупку новой обуви» ты будешь тратить время и средства, которым нашёл бы более мудрое и выгодное применение. Дамблдору необходимо немедленно сжечь «испорченный гардероб», чтобы не осталось никаких намёков на его связь с проштрафившимися людьми. То есть вместо того, чтобы продвигать свои законы, он будет вынужден сосредоточиться на зачистке хвостов. Благодаря ребячеству Бастера наши шансы только что резко выросли.

Я довольно улыбнулся. Однако долго наслаждаться триумфом мне не дали: в свете открывшихся перспектив предстояло огромное количество дел. Ежедневно нам приходилось встречаться с различными людьми. Эдриан ко всем находил подход. Лесть, подкуп, шантаж или намёки на угрозу — он всегда знал, что требуется каждому конкретному человеку для принятия верного решения. Бывало так, что мы просто изображали безмолвную свиту, и этого хватало. А иногда приходилось уговаривать сомневающихся, и тогда в ход шли иные способы убеждения, порой даже нужно было выступать силовой поддержкой Эдриана. Объединяло эти визиты то, что приходилось держать лицо и изображать едва ли не статую Командора.

Всё большее число либералов переходило в лагерь нейтралов, те, кто ещё недавно поддерживал Дамблдора, отворачивались от него. Магический мир был мал, все друг друга знали, малейший намёк на информацию расходился широкими кругами слухов, и рябь долгое время привлекала внимание. Сохранить что-либо в тайне было невероятно сложно, у каждого был дядюшка, чей однокурсник знаком с тётушкой человека, который пострадал от интриг директора. Жертвуя пешками ради Общего Блага, Альбус нажил себе массу врагов среди родственников и знакомых этих пешек, словно не догадываясь, что некоторые являются (или имеют все шансы стать) фигурами. Порой Нотт посылал нас к людям, абсолютно не связанным с влиятельными личностями, но каждый раз оказывалось, что он выбрал правильно — какой-нибудь бывший сокурсник, с которым регулярно общалась супруга члена Визенгамота, становился объектом нашего интереса, и не проходило и пары дней, как наши слова трансформировались в личное мнение влиятельного человека, и вскоре принимались нужные нам решения.

Мы понимали, что развенчание Альбуса не только наша заслуга, но не могли не радоваться. Все гадости, что я делал членам Ордена Феникса, от которых Северус морщился и обвинял меня в мелочности, были незаметными камушками в плотине, поддерживающей уровень авторитета директора на недосягаемой высоте. И я эти камушки выковыривал. Конечно, течь не была фатальной, но трон под директором шатался. Пока мы не смели надеяться даже на регулярные выигрыши в мелких сражениях, не то что на победу в войне, однако раньше и это казалось недостижимым.

Пока мы с Драко и Реем исполняли приказы Нотта, Снейп не вылезал из лаборатории. Он злился, что не может помочь, поскольку не обладал ни звучной фамилией, ни именем в высших эшелонах власти, ни даже уважением общества (большая часть его презирала, меньшая — ненавидела), и из-за понимания этого его характер менялся не в лучшую сторону. За пару недель Северус умудрился даже Реймонда вывести из себя, а это говорило о многом.

На четверг было назначено заседание Визенгамота, где должен был быть рассмотрен законопроект «Об обязательной регистрации волшебников», не допустить утверждение которого стало делом чести для всех адекватных чистокровных магов. Согласно этому закону все маги от мала до велика подлежали переписи. Если бы речь шла только о палочках, никто, наверное, не стал бы возражать: всё равно Олливандер помнил все свои изделия и, в случае необходимости, с готовностью соглашался поделиться информацией со стражами правопорядка, а то и вовсе случайными людьми. Завести единый реестр, в котором бы фиксировались характеристики волшебных палочек и имя покупателя — приятного мало, конечно, но — почему нет?

Но Министерство пошло дальше. Альбус решил вообще упразднить понятие личного пространства и предложил собирать наиболее полную информацию о каждом маге. Если раньше слепок ауры или, как его ещё называли, магическую подпись, брали только у арестованных (а в случае снятия обвинений его уничтожали), то теперь планировалось снимать его и с законопослушных граждан. «Пока законопослушных», как сказал бы Грюм.

Но и этого им показалось мало. В реестр собирались вносить состав семьи и даже внешние данные магов!

Естественно, волшебники возмутились. Альбус привык, что его распоряжения не обсуждаются, а выполняются, и пустил на самотёк формирование общественного мнения по этому вопросу. Вернее, кому-то он это всё-таки поручил, однако результат был не впечатляющим. О маггловских паспортах многие даже не слышали, да и услышь они, непременно бы отказались: конфиденциальность и анонимность многим были по душе. Самым мягким аргументом против было недоумение, в чём отличие дамблдоровского нововведения от волдемордовской переписи грязнокровок? Лорд пергамент с печатью выдавал тем, кто доказал отсутствие маггловской крови, а Альбус предлагал вживлять маячок — не нужно будет волноваться, что потеряешь документ, да и случись что, проще будет настроить аппарацию и помочь. Так что всё это делалось, конечно же, ради Общего Блага.

На самом деле нам невероятно повезло, что Дамблдор оказался занят и не смог проследить за тем, как его распоряжение реализуется, потому что сделай он всё, как надо — нас бы ничто не спасло.

— Дамблдор даже не потрудился состряпать пару статеек в «Пророк», чтобы промыть мозги людям. Просто поставил перед фактом. Миссис Бирстейн, конечно, не допустит, чтобы закон приняли, но… И они ведь готовы на это, — с искренним непониманием качая головой, протянул Нотт, наблюдая, как собравшиеся на кухне Блэк-хауса орденцы обсуждают закон, — как скот быть заклеймёнными.

— По-моему, они настолько привыкли соглашаться с Дамблдором, что даже не думают, на что именно соглашаются.

— Так может, стоит раскрыть им глаза? — неуверенно предложил Малфой. Мы вопросительно повернулись к нему, и Драко пришлось пояснять: — Заказать статью Рите, в которой бы рассказывалось о реальном положении вещей. Не о выдуманных плюсах, а о реальных минусах.

— «Пророк» под колпаком у Дамблдора, статью не станут печатать, — возразил Эдриан. — Хотя идея здравая. В конце концов, мы нечего не теряем, если попробуем действовать так.

— Сколько у нас голосов? — оторвался от чтения толстого фолианта по защитной магии Мальсибер. — Этот законопроект не должен увидеть свет. Любой ценой.

— Не думаю, что Альбус выиграет на этом этапе, однако с Ритой нужно встретиться.

— На этом этапе? — зацепился я за формулировку. — Что это значит?

Нотт вздохнул.

— Альбус и не рассчитывает на победу сейчас. Как и всё новое, эта перепись не вызовет восторга у магов. Однако когда в следующий раз он попытается протолкнуть выгодную инициативу, возможно, изменив лишь название, маги не станут так активно протестовать, они увидят лишь то, что старик им покажет: пользу и уступку. Ладно, нам пора на встречу с Шафиком. Рей?

— Буду готов ко времени, — кивнул Мальсибер, снова углубляясь в чтение.

Обменявшись с Драко взглядами, мы синхронно встали из кресел.

— Мы в библиотеку, — сообщил я. — Если что — зовите.

* * *

Закон отклонили без проблем. Миссис Бирстейн не стала выбирать выражений для своей речи и разгромила все доводы оппонентов. Альбус воспринял поражение совершенно спокойно: как и предсказывал Эдриан, на победу он и не рассчитывал. Но расслабляться мы не спешили. Не знаю, кому принадлежала идея и кто её осуществлял, но вскоре после голосования Олливандер исчез, а когда вернулся — стало известно, что кто-то очень аккуратно стёр ему память. Не всю, лишь информацию о том, кому какая палочка принадлежит. Кто бы ни сделал это, большинство магов испытали облегчение; сам Олливандер с пониманием отнёсся к ситуации и даже не стал подавать заявление в Аврорат.

В середине апреля вышел новый декрет об образовании, согласно которому Альбуса восстановили в должности директора Хогвартса, и он сосредоточился на школе, перестав каждый день появляться в Министерстве. Активность Ордена Феникса тоже заметно уменьшилась.

— Что-то происходит, — отложив газету, негромко произнёс Нотт во время ужина.

Мы недоумевающе переглянулись: к чему относится эта реплика, было непонятно.

— О чём ты? — без интереса спросил Северус.

— Пока не знаю, — не смутился Эдриан, — но чувствую, что это затишье не к добру. Слишком всё спокойно. Подозрительно.

Мы моментально подобрались. Доверять собственным предчувствиям маги учатся сызмальства, так что никому не пришло в голову отмахнуться от слов Нотта.

— Предложения есть? — деловито поинтересовался Реймонд.

— Бастер, ты давно не общался с мисс Боунс. Исправь это.

— Понял, — тут же кивнул я, доставая блокнот и начиная писать текст с приглашением на совместный завтрак в маггловском кафе, где часто проходили наши встречи. — Что-то конкретное спрашивать?

Эдриан неопределённо пожал плечами. Северус смотрел в тарелку, в глазах Драко был тот же вопрос, что и в моих, а Рей мысленно находился далеко отсюда, что-то просчитывая. Так что чётких указаний я так и не получил. Что ж, импровизация мне не в новинку.

Не получив подтверждения, я немного удивился, но не насторожился. В конце концов, Сьюзен не всегда отвечала — только когда не могла прийти.

Помня о её работе в Мунго, время для встречи я выбрал раннее — друзья ещё спали.

Аппарировав в знакомую подворотню, я привычно проверил, не выветрились ли трансфигурационные чары с одежды, и зашагал в сторону кафе. Отсутствие прохожих я списал на раннее время, хотя и должен был вспомнить, что круглосуточное кафе никогда не пустовало. Никаких предчувствий у меня не было, нигде ничто не сжималось в преддверии неприятностей, сердце билось спокойно, так что нападение стало полной неожиданностью.

— Экспеллиармус! Ступефай!

Тело действовало быстрее разума — это меня и спасло. Едва услышав — не увидев даже! — первые слоги обезоруживающего заклинания, я метнулся в сторону, уходя с траектории луча, и через секунду уже и сам сжимал в руке волшебную палочку.

— Он за теми баками!

Отметив, что голоса незнакомы, я переместился за мусорным баком к выходу из переулка и, когда в футе от моего укрытия показалась рука, крепко сжимающая палочку, действовал автоматически:

— Силенцио! — негромко сказал я, выбив оружие резким ударом по запястью. Незнакомый мужчина открыл рот для того, чтобы предупредить напарника, не учтя моё заклинание, и я поспешил воспользоваться его растерянностью: — Ступефай!

Выпущенное в упор заклинание отбросило мужчину к стене за его спиной. Противный хруст костей заставил меня передёрнуться, но когда тело обмякло, я был наготове. Тихо опустив его на землю, я предпочёл не думать, жив ли он вообще, вместо этого подобрал волшебную палочку и, не дожидаясь, пока второй мужчина до меня доберётся, аппарировал в Гайд-парк. Переместившись ещё дважды, заметая следы на случай, если кому-то захочется проследить путь моей аппарации, я активировал порт-ключ, возвращаясь домой.

— У нас проблемы, — сообщил я завтракающим друзьям, входя в гостиную, и кинул трофейную палочку на стол. — Вместо Сьюзен меня ждала засада.

Тишину, казалось, можно было потрогать руками.

— Пожалуй, я проверю её дом, — вставая, бросил Рей. — Никому не покидать Блэк-хаус. Эд, напиши, что переносишь встречи, я сам отправлю твои письма. Северус, из лаборатории — ни шагу. Бастер, Драко…

— Мы поняли, — хмуро кивнул Малфой.

— Прекрасно. Присматривайте друг за другом на всякий случай.

— А ты куда?

— А я разберусь, какого Мордреда происходит.

После ухода Рея никто не спешил начинать разговор. Для нас было очевидно, что кандидатуры, лучше Мальсибера способной разобраться в ситуации — нет, но отпускать его одного неизвестно против скольких противников…

— Мы лишь помешаем, — резюмировал Нотт, подводя итог общим размышлениям.

Северус скривился так, словно решение Реймонда было прямым оскорблением его достоинства, и, не сказав ни слова, стремительно покинул столовую.

— Я в библиотеку, — вздохнув, сообщил Малфой.

— Может, в шахматы сыграем? — предложил я, не зная, как разрядить обстановку.

— Давай, — слегка улыбнулся Эдриан. — Ничего особого не произошло. Мы с самого начала знали, что мисс Боунс раскроют. Мы сделали всё, что могли, чтобы обезопасить её, так что… — он развёл руками, — неприятных сюрпризов быть не должно.

За Сьюзен я почти не волновался. Мы столько раз накладывали на неё Империус как раз на такой случай, что любая проверка стопроцентно подтвердит, что наша шпионка действовала против своей воли. Да и Северус много лет водил за нос и Дамблдора, и Лорда — подделывать воспоминания он научился настолько мастерски, что, наверное, и сам не смог бы отличить подделку от оригинала, — и научить желающих защитить свои мысли не поленился. В верности Боунс орденцы не должны усомниться.

— Знаю, — расставляя фигуры, кивнул я, — но всё равно как-то не по себе.

— Это нормально, Бастер, — делая ход королевской пешкой, мягко улыбнулся Нотт, — тебе не доводилось с холодным расчётом отправлять людей в бой, точно зная, что не все смогут вернуться.

— Ну почему же? Вспомни нашу с тобой встречу в Отделе тайн, тогда я именно что послал друзей на убой.

— Ты не знал, что их ждёт. Да и не верил, что опасность реальна.

Я промолчал. Конечно, Эдриан был прав. Я действительно не думал, насколько опасно наше путешествие в Министерство магии. То есть абстрактно догадывался, что Пожирателей смерти боятся не просто так, но не понимал всю серьёзность ситуации.

— Ты в курсе, что меня считают новым Тёмным Лордом? — разменяв вторую фигуру, возобновил я разговор. Эдриан кивнул, не отрывая взгляда от доски. — Скажи, ты тоже так думаешь?

— Видишь ли, Бастер, — медленно начал он, — я тешу себя иллюзией, что знаю тебя. Не перебивай, — попросил он, когда я открыл рот для возражений. — Наверняка Северус или Реймонд говорили тебе об этом, но я повторю: всё, что ты знал о Лорде — ложь. Ты хочешь перемен, справедливости, улучшения положения магов. Но и Лорд хотел того же. Путь насилия, который он был вынужден избрать, не самый худший вариант достижения желаемого. О нас говорили много плохого, и, хотя руки многих из нас обагрены кровью, мы лишь чуть превосходили в жестокости наших противников. Невинной крови на нас не было уже хотя бы потому, что невинных в политических войнах не бывает. Однако вернёмся к твоему вопросу…

Эдриан встал, принявшись мерить гостиную шагами, как делал всегда, когда обсуждался какой-нибудь сложный вопрос.

— Пока тебе не хватает знаний, силы, уверенности — я не считаю, что ты мог бы занять место Лорда. То, к чему он шёл десятилетиями, невозможно постичь…

Он замолчал, застыв перед окном, выходившим на маггловскую улицу, и его лицо приобрело настолько странное выражение, что я не смог удержаться — тоже подошёл к окну.

Понять, что удивило или разозлило Нотта, я не успел — он оттолкнул меня с дороги, бросаясь к выходу. Ничего не понимая, я открыл рот, чтобы окликнуть его, и машинально глянул в окно. И тут же выругался вполголоса, бросаясь следом.

Реакция Эдриана стала понятна: в десяти ярдах от дома стоял его сын Теодор.

Перепрыгивая через ступеньки, я нёсся вниз, не думая о том, что на первом этаже может быть кто-то из фениксовцев, что магглы наверняка заподозрят неладное, увидев, как из ниоткуда появляются люди, что, покинув дом, я рискую следом за Ноттом угодить в ловушку, из которой может не быть выхода — это было неважно.

Когда я наконец-то оказался на крыльце, Эдриан успел добежать до улыбающегося темноволосого парня; между ними оставалось не больше ярда. На какое-то мгновение меня сковал ужас, ведь то, что я собирался сделать, разобьёт моему другу сердце, но остаться в стороне я не мог, не веря, что это действительно сын Эдриана… Но всё оказалось ещё хуже.

— Тварь! — прорычал Нотт, сокращая дистанцию, и в следующую секунду кончик его волшебной палочки упёрся в горло испуганно замершего «Теодора». — Авада…

— Стой!!!

Мой крик всё же смог пробиться сквозь ярость и боль, и в последний миг его рука дрогнула: Авада пролетела в нескольких дюймах от «гостя».

Почувствовать облегчение я не успел — Эдриан досадливо поморщился, но, даже не глянув в мою сторону, нацелился заново.

— Отец…

Нотт вздрогнул, словно его ударили, и, кажется, разъярился ещё сильнее, но теперь я уже был достаточно близко, чтобы суметь его удержать, буквально повиснув на руке. Эдриан обжёг меня ненавидящим взглядом, а «Теодор» даже не сделал попытки отступить. Он что-то говорил о себе, о том, как нашёл отца, но на его жалкий лепет не обращали внимания: меня волновал лишь Эдриан, а сам Нотт был в таком состоянии, что все слова проходили мимо него.

Понимая, что не справлюсь с взбешённым крупным мужчиной, а рассчитывать на помощь не приходится, я обернулся к дому, заорав:

— Кричер!

— Чем Кричер…

— Перемести сюда Драко! — не дав эльфу возможности договорить, прокричал я, и снова обратился к Нотту: — Эдриан, пожалуйста!

— Уйди! — рыкнул тот, толкая меня в грудь.

Силы ему было не занимать — меня словно гиппогриф лягнул; дышать стало трудно, но отступить я не мог. Знал, что должен удержать друга от роковой ошибки!

— Эдриан…

— Что происхо…

— Помоги мне! — заорал я.

Драко не стал тратить время на вопросы, без возражений перехватив руку Эдриана. И только после этого обратил внимание на ещё одного участника событий, молча ожидавшего, чем кончится моё противостояние с Ноттом, и не делающего ни малейшей попытки ни успокоить «отца», ни сбежать. Глаза Малфоя изумлённо распахнулись, усилие, что он прикладывал для удержания разъярённого Эда, уменьшилось, и я понял, что счёт идёт на доли секунды. И всё же заметил удивление на лице «Теодора» — он явно не ожидал увидеть Малфоя. Даже моё появление не вызвало у него такой реакции.

Одним движением отскакивая от Эдриана и хватая за руку не успевшего среагировать «Теодора», я разорвал дистанцию и, за мгновение до того, как переместиться в Блэк-хаус, крикнул:

— Встретимся дома!

Дезориентированный «Теодор» не успел защититься, пара заклинаний — немота и неподвижность — и он не представлял угрозы.

— Хозяин?

Быстро обыскав «Теодора», я забрал спрятанную в ботинок запасную палочку и вшитый в воротник мантии порт-ключ, и только после этого обернулся к эльфу.

— Что?

— Мистер Нотт и мистер Малфой не могут войти в дом, — невозмутимо доложил тот.

— Впусти их, — махнул рукой я, решив не забивать голову поиском ответа на вопрос, почему, после полугода жизни в Блэк-хаусе, они не могут войти именно сейчас.

То, что Эдриан не готов к конструктивному диалогу, было очевидно с первого взгляда. Желание убить самозванца было отчётливо написано на его лице. Он тяжело дышал, а лопнувшие от крика сосуды в глазах делали и без того яростный взгляд откровенно пугающим. От Драко помощи тоже ждать не приходилось — он лишь чуть-чуть меньше Нотта желал уничтожить человека, посмевшего принять облик его лучшего друга. Они не слышали ничего из того, что я говорил. Или не хотели слышать.

Пока их останавливало то, что между самозванцем и Авадой стоял я, но с каждой секундой аргумент терял свою важность. Я проигрывал — я чувствовал это столь отчётливо, словно с палочки безутешного отца уже сорвалось убивающее проклятие.

— Что здесь происходит?

Мой облегчённый вздох удивил всех, но мне было наплевать.

Эдриан попытался было пожаловаться на моё вмешательство в его личные дела, Драко успел что-то сказать о самозванце, а я только и смог, что обратиться к нему по имени умоляющей интонацией:

— Рей…

Но Мальсиберу хватило одного моего слова, чтобы понять, что нужно делать.

— Эдриан, мы разберёмся сами.

— Но…

— Доверься мне, — твёрдо произнёс Реймонд, прямо встретив его взгляд и подталкивая к выходу. — Драко! Иди с ним.

Малфой скрипнул зубами, но подчинился: взяв Нотта за локоть, он потянул его к дверям. Эдриан пытался возражать, в глазах Малфоя тоже было несогласие, но Рей был как всегда убедителен.

— Рассказывай, — приказал Мальсибер, когда мы остались наедине с пленником.

Как он узнал, что нужен — загадка, которая в данный момент волновала меня меньше всего. Рухнув на стул, я по возможности кратко, без эмоциональных отступлений, пересказал, что произошло после его ухода.

Рей молчал и нахмурился, сверля взглядом «гостя». Наконец он обернулся ко мне, бросив:

— Почему не дал Эду разобраться? Что ты задумал?

Я ждал этого вопроса. Бросаясь между ноттовской Авадой и неизвестным, принявшим облик Теодора, я не думал ни о чём, действуя на голых инстинктах, однако нескольких секунд затишья мне хватило, чтобы понять, что у моего импульсивного решения была подоплёка.

— Прошёл почти год. Никто не стал бы столько времени хранить волосы Теодора.

— Ты думаешь…

— Да, — без колебаний кивнул я. — В любом случае, мы ничего не теряем. Ты видел Эдриана, ему нужны ответы. Судя по его реакции, он так и не смирился с неизвестностью. То, что он лучше себя контролирует, чем тот же Драко, не означает, что Малфой любит и волнуется о родителях больше, чем Нотт о единственном сыне. Рей, я понимаю, что прошу о многом, но Эдриан заслуживает того, чтобы рискнуть ради него и найти ответы. Для Драко мы так и не смогли ничего сделать, так давай хотя бы Эдриану поможем! Этот идиот, — я кивнул на пленника, — вряд ли знает многое, но хоть какую-то информацию ему должны были доверить. Не с улицы же орденцы взяли человека, которого решили использовать в качестве шпиона.

— Мне ситуация не слишком нравится, — после паузы протянул Реймонд. — Дамблдор слишком умён, чтобы всерьёз рассчитывать, что этот безумный план может сработать. Я уже не говорю о том, почему этот человек вообще крутился под окнами Блэк-хауса. Даже Сьюзен не знала, что мы живём тут. Так откуда Дамблдору стало известно, куда направлять шпиона?

— Ты же не думаешь?.. — я даже договорить не смог, запнувшись в начале реплики.

— Нет, — скривившись, махнул рукой Рей, — разумеется, я не подозреваю в предательстве никого из нас. Тут вопрос в другом: нас вычислили, или же орденцы просто уверены, что мы следим за их штабом?

Я вздохнул с нескрываемым облегчением.

— Тогда — слежка. Видимо, они рассчитывали, что, вне зависимости от того, поверим ли мы в настоящесть Теодора, мы в любом случае притащим его к себе для допроса… Дьявол!

Мальсибер выругался следом, принимаясь срывать одежду с пленника, ища маячок, по которому нас могут вычислить.

— Стоп, — сам себя остановил он через десять секунд. — Сигнальные чары не сдвинулись с карты, если они есть. Мы же всё ещё находимся там же, где ему полагается быть.

Пленник пытался изобразить ту реакцию, которая, по его мнению, должна была быть у Теодора, вот только злость и разочарование во взгляде полностью скрыть ему не удалось.

— Отлично, — хохотнул Мальсибер, тоже заметив эмоции парня. — Ну что, незваный гость, готов пообщаться?

Пленник активно закивал, вызвав на моём лице издевательскую полуулыбку: в отличие от него, я-то прекрасно знал, чего стоит ждать от Реймонда.