Как это выгодно Малфоям (джен)

Сначала Гойл, а затем и Кребб, у которых наступает малое совершеннолетие, присягают на верность Драко и становятся его вассалами. Отныне возле портрета Драко на гобелене Клятв появляются еще две золотистые нити, которые ведут к семьям Кребба и Гойла. А в июне Драко исполняется одиннадцать, но для него этот день ознаменовался только тем, что ему пришло письмо из Хогвартса. Зато теперь он может быть официально представлен в свете как Наследник Малфоев, и присутствовать на приемах не только в своем Поместье. Помимо новых обязанностей никаких дополнительных прав и свобод это не приносит.

Люциус теперь часто берет его с собой в Министерство, Косую аллею, Гринготтс. Весь летний сезон Драко сопровождает мать в гостях других семей. Маска Внешнего Драко становится привычной и практически прилипает к коже. Своеобразный экзамен наступает тогда, когда после отец представляет его Дамблдору в одном из коридоров Министерства. Драко легко разыгрывает роль избалованного эгоиста, а в конце беседы дает директору заметить свои страх и презрение по отношению к нему. Отец, просмотрев его воспоминания, потом одобрительно кивает — он уверен, что Альбус увидел то, что ему следовало увидеть.

— Он же старше нас, — неуверенно спрашивает Драко, — разве он не должен был разгадать, что это неправда?

— Дамблдор действительно опытнее и мудрее, — признает отец, — но каждый из Малфоев учится лицемерию едва ли не с пеленок. К тому же вряд ли Верховный Чародей будет рассматривать тебя слишком пристально, ты пока еще птица не такого уж высокого полета. Скорее Альбус обратит внимание на меня.

Вскоре Северус подтверждает слова старшего Малфоя.

— Сегодня Дамблдор спрашивал меня о Драко, — говорит он Люциусу, когда эльф приносит ему пузатый бокал с коньяком, — похоже, ты был прав, он один из претендентов в противники Поттеру.

На этот раз Драко выстраивает цепочку самостоятельно — Дамблдор имеет влияние на Снейпа и ему определенно известно, что тот крестный младшего Малфоя. А значит, Снейп сможет влиять на поведение крестника так, как это будет выгодно Дамблдору.

— Он предполагает, что ты прикажешь сыну подружиться с Поттером в поезде.

— Почему? — вопрос вырывается у Драко прежде, чем он успевает удержать его внутри. Но отец, похоже, не считает это ошибкой, потому что объясняет:

— Многие считают, что тот факт, что Поттер убил Темного Лорда, свидетельствует о том, что он сам еще более великий темный волшебник. Чистокровные не исключают того, что в будущем он поддержит старые семьи. Я никогда открыто это не опровергал, а пару раз даже поддержал эту теорию, — пояснил Люциус, — поэтому Дамблдор определенно ждет, что с Поттером свяжется кто-то из двадцати восьми. И было бы глупо предполагать, что Малфои не попытаются быть первыми.

— До первого сентября много времени, — подумав немного, сказал Драко, — за это время у них будет куча возможностей подставить меня или дискредитировать в глазах Поттера.

— Определенно, — кивнул Люциус, — поэтому ты должен дискредитировать себя сам и раньше, чем это сделает Дамблдор. Надо, чтобы Поттер сложил о тебе свое впечатление, а не то, которое вложит ему в голову директор. Идейный враг и просто враг — это разные враги.

День икс наступает первого августа, когда рано утром от Снейпа прилетает взъерошенная школьная сова, а Люциус велит Нарциссе и Драко собираться за покупками. Вопреки всему, Драко совершенно не волнуется, сегодня его своеобразный дебют и он будет великолепен. Логика Нарциссы проста и элегантна — когда бы Поттер не появился на Косой аллее, он в любом случае зайдет к мадам Малкин за мантиями. А статус и имя Малфоев позволяют им капризничать и выбирать мантии, хоть целый день, не выходя из магазина. К счастью, ждать целый день не пришлось, Поттер появляется в магазине еще на стадии примерки.

Когда Драко видит его в первый раз, ему становится невероятно жаль юного героя, настолько потерянным и забитым тот выглядит. Подумать только, Поттер еще первый день в этом мире, а его жизнь уже расписана и продуманна на несколько лет вперед. И у него нет совершенного никого, кто помог бы разобраться в этом хитросплетении интриг, научил носить маску или просто сказал «Ты удивительный ребенок, Гарри…». А еще у Поттера нет Внешнего Гарри, он настоящий и совершенно не умеет притворяться. Драко понимает это сразу же, когда видит эти восторженные зеленые глаза за стеклами странных очков. Уязвимые места и слабые точки Поттера становятся практически очевидными, и Драко ощущает некую вину — это все равно, что ударить котенка, потому что тот не сможет дать сдачи.

— Привет, тоже в Хогвартс? — пока ему нужно остаться нейтральным, чтобы Поттер не испугался завести разговор.

— Да, — Гарри хочется казаться уверенным и спокойным, голос его практически не подводит, но Драко видит неуверенную позу, неловкое переступание с ноги на ногу и бегающий взгляд.

Контакт налажен. А вот теперь пора разыгрывать юного избалованного рантье.

— Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — Драко говорит ленивым надменным тоном, слегка протягивая гласные на французский манер, — а потом потащу их посмотреть гоночные мётлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу её в школу.

В глазах Поттера нет больше теплоты и интереса, скорее растерянность. Драко необходимо, чтобы она мягко переросла холодное, сдержанное недовольство, но ни в коем случае не агрессию.

— У тебя есть собственная метла? — Малфой начинает забрасывать вопросами, прекрасно зная ответы на них. Удивительно, что когда тебе известны уязвимые места человека, так легко строить диалог с выгодой для себя.

— Нет.

— А в квиддич играешь?

Поттер понятия не имеет, что такое квиддич, но явно не хочет показывать это. Вместе с этим, Драко понимает, что тот явно чувствует, что его словесно загоняют в рамки, заставляют почувствовать себя дураком, поэтому Поттер отвечает односложно, уклоняясь от разговора.

«А он не идиот, это будет интереснее, чем мне казалось», — Драко понимает, что разговор заходит в тупик, а своими вопросами он скорее утомил Поттера, чем досадил ему. Несколько мгновений он лихорадочно думает, как же ему еще сильнее укусить героя, чтобы не переступить грань, но затем его взгляд падает за окно. Хагрид с двумя порциями мороженого. Ну конечно, действительно, кого еще могли прислать национальному герою в качестве проводника по волшебному миру, если не лесника-полувеликана? Учитывая то, кого ему собираются подсунуть в друзья.

— Ну и ну, ты только посмотри на этого! — восклицает Драко и понимает, что попал точно в яблочко.

— Это Хагрид, он работает в Хогвартсе.

— А-а-а…. Я о нем слышал, он там что-то вроде прислуги, да?

— Он лесник, — сухо отвечает Поттер, а Драко, наконец, понимает, что достиг своей цели. Нужная реакция получена, надо только немного закрепить результат. Он бросает пару небрежных фразочек о леснике, мысленно попросив у него прощения — мама всегда говорила, что неполноценных следует жалеть, а Хагрид — один из таких. Мимоходом касается темы родителей Поттера, чтобы подтвердить свои предположения о том, что это действительно болевая точка.

— Они умерли, — коротко бросает Гарри. И Драко становится горько. Нельзя, нельзя так явно давать незнакомому человеку рычаги давления на себя. Что же ты делаешь, Поттер?

— О, мне очень жаль, — говорит Драко, которому действительно жаль. Нет, не родителей Поттера, а его самого, брошенного на растерзание магического мира, — но они были из наших или нет?

«Какой же ты наивный, Гарри, неужели волшебник, для которого Косая аллея — буднично и привычно с рождения, не отличит маггла?» — бросив короткий взгляд на джинсы и рубашку собеседника, подумал Драко. Дальнейшие слова он говорил не сколько для Поттера, сколько для мадам Малкин, вернувшуюся из подсобки. Внешний Драко снова блистал…

Когда уже дома отец и крестный просматривали его воспоминания, Снейп сказал:

— В следующий раз постарайся посильнее пройтись по Слизерину. Дамблдор очень сильно не хочет, что Поттер туда попал.

— Да уж, Поттер на Слизерине, это было бы смешно, — заметил Люциус, — хотя для многих это стало бы подтверждением, что он новый Темный Лорд. Но Дамблдор прав, на Слизерине ему быстро раскроют глаза, змеиный факультет — обитель интриг. Надо быть абсолютным кретином, чтобы попасть туда и не разобраться, что к чему.

— Кстати, об интригах, — Снейп откидывается на спинку кресла, — Квирелл будет преподавать Защиту.

Драко понимает, что дальнейший разговор не для него, поэтому просто внимательно слушает. Он собирает копилку сведений на каждого преподавателя, кто что любит, кто — нет, с кем можно вести себя свободней, а с кем лучше быть настороже.

— Защиту? — в голосе отца мелькают беспокойные нотки, — мне кажется, раньше он вел Маггловедение, нет? Неожиданно он сменил профиль как-то…

— О, я же говорю — интриги, — Снейп хмурится, но Драко слышится в его голосе скрытое восхищение, — Дамблдор отправляет Квирелла в Албанию якобы в командировку, нам об этом как-то не распространялись… А когда тот возвращается, разрешает ему поменять должность никоим образом не связанную с его основным профилем работы. Я готов съесть собственную шляпу, если это не начало грандиозной многоходовой игры.

Предположения Снейпа подтвердились через неделю.

— Грубо говоря, Дамблдор понял, что его усилиями у Дурслей вырос забитый и совершенно неуверенный в себе ребенок, — на лице у крестного застыла кривая горькая ухмылка, и Драко впервые задался вопросом, почему на их своеобразных совещаниях всегда присутствует Снейп. Ведь тот не принадлежит роду Малфоев. Разве что у него были свои Клятвы, и его цели совпадали с целями Люциуса. Иначе и быть не могло, — поэтому теперь надо, чтобы мальчишка почувствовал себя героем, особенным… Там еще ничего не ясно, но похоже Дамблдор планирует устроить Поттеру забег с препятствиями, в котором тот заведомо победит.

— Квирелл?

— Он самый. Бывший солист Лягушачьего Хора Флитвика заикается и двух слов связать не может. Мешки под глазами, трясущиеся руки, ах да, еще и тухлятиной разит за километр.

— Проклятие? — предположил Люциус, — подселенец? Порча? Одержимость, в конце концов.

Снейп в ответ пожимает плечами.

— Мадам Помфри никак не реагирует, а Дамблдор спокоен как удав.

— Может мне вмешаться? Попечительский Совет может позволить себе внеплановую инспекцию…

Снейп долгое время молчит, обдумывая что-то, а потом качает головой.