Как это выгодно Малфоям (джен)

Драко впервые слышит о Гарри Поттере от мамы в пять лет. Они уютно сидят вдвоем на его кровати, шторы давно уже опущены, слабо мерцают заколдованные свечи, а мама рассказывает ему о Злом Темном Волшебнике и Маленьком Мальчике, который смог его победить. Драко не понимает и половины из того, что рассказывает мама, но восхищается маленьким героем.

— Когда я вырасту, хочу быть как Гарри Поттер! — восклицает он, подпрыгивая на подушках.

— Ты никогда не будешь как Гарри Поттер, — очень строго отвечает мама. Драко затихает, когда мама или папа говорят с ним таким серьезным голосом, это значит, что надо слушаться и не спорить.

— Почему? — спрашивает Драко, удивляясь тому, что же плохого в том, чтобы быть героем.

— Потому что ты — Малфой, — говорит мама так, что маленький Драко сразу понимает — Малфоем быть лучше, чем Гарри Поттером.

Когда Драко исполняется семь, отец забирает его на Первый Серьезный Разговор. Тогда юный Малфой впервые заходит в отцовский кабинет, где Люциус предлагает ему сесть в кресло для посетителей. Как взрослому. Понимая серьезность момента, Драко ведет себя чинно и сдержанно, как маленький лорд. Тогда он узнает не так уж и много: что отныне он официально Наследник, что теперь ему можно будет приветствовать гостей вместе с родителями, когда в Поместье будут давать приемы, что у него будут свои компаньоны и вассалы, главное не перепутать, кто есть кто. Но самое главное отец говорит ему в конце их беседы.

— Теперь круг твоего общения значительно расширится. А это значит, что ты должен придерживаться определенной линии поведения.

— Но я же хорошо себя веду, — неуверенно отвечает Драко, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать ковырять обивку кресла.

— Я не об этом, сын, — мягко говорит Люциус и на секунду задумывается, пытаясь подобрать для наследника понятные объяснения, — представь, что существуют два Драко Малфоя. Один — тот, которого видят все, а второй — которого знает только семья.

Драко честно пытается представить, но получается не очень.

— Внутренний Драко — тот, который ты, — отец мягко проводит рукой по его светлым волосам, — это настоящий. Внешний — тот, которым тебя видят, другой. Малфоям надо, чтобы того внешнего Драко, люди видели так, как это выгодно Малфоям.

Драко честно морщит лоб, но Люциус уже и сам понимает, что объясняет совершенно непонятно.

— Я не понимаю…

— Хорошо, сын, мы с мамой будем говорить тебе, каким тебе необходимо быть, — успокаивает его отец, и Драко облегченно вздыхает.

Первое время ему действительно сложно. Новые уроки, дополнительные обязанности. Драко отрабатывает перед зеркалом, как он будет стоять и как говорить. Мама и папа стоят рядом с ним и тоже репетируют. Наверное, со стороны это выглядит смешно, старшие Малфои стоят перед зеркалом и учат младшего строить надменное лицо, недоуменно поднимать бровь, сдержанно улыбаться или выражать взглядом презрение. Драко также узнает, что с Грегори и Винсентом он должен общаться снисходительно и покровительственно, а вот с Ноттом надо говорить на равных. Это же касается Паркинсон и Гринграсс. С Забини тоже можно на равных, но иногда можно позволить легкую надменность.

Быть Внешним Драко Малфоем не так уж сложно, сколько странно. Внешний Драко Малфой капризный и избалованный ребенок. Иногда он может позволить себе то, за что настоящего Драко давно бы уже наказали и высекли. Но только в том случае, если это поведение оправданно и выгодно Малфоям. И самое сложное — чувствовать эту грань, за которую заходить нельзя. Вместе с этим надо еще и скрывать Внутреннего Драко Малфоя. Ведь если кто-то узнает, что Драко спит с плюшевым дракончиком, что он боится заходить на кухню, когда там нет эльфов, что у него аллергия на клубнику — это может негативно сказаться на общем облике семьи.

Но Драко быстро учится, вскоре он меняет маски уже не задумываясь, практически машинально. Он почтительно кланяется старшим, вежливо здоровается и улыбается дамам, а потом незаметно уходит в детскую, поскольку его присутствие требуется только в начале праздника. Он зубрит французские глаголы и часами сидит, переписывая толстым неудобным пером «Этикет для юных лордов» или «Наставления Малфоям», чтобы отработать мелкую моторику пальцев. Он снисходительно улыбается попыткам Забини выдать идеальное английское произношение и привыкает одергивать Кребба и Гойла, чтобы те всегда находились на шаг позади него.

Взрослые говорят о нем, что он «настоящий маленький лорд Малфой» и прекрасно воспитан, дети уважают его право занимать лидирующую позицию в социальной группе, но для Драко это совершенно не имеет значения. Для него важны одобрительные кивки отца и горячий шепот матери перед сном:

— Ты удивительный ребенок, Драко…

Второй Серьезный Разговор случается, когда Драко исполняется девять. Отец с крестным собираются в каминной каждую пятницу, и Драко очень любопытно, о чем же они говорят. Однажды после ужина он вежливо прощается с крестным, желает отцу спокойной ночи, получает дежурный поцелуй от матери, но вопреки правилам отправляется не в спальню, а в каминную, где прячется за портьерой. Ждать приходится долго, и наконец отец со Снейпом поднимаются в комнату, садятся у камина, а старый эльф предлагает им алкоголь и сигары.

— Это оказалось не так уж и сложно, Люциус, — слышит он голос крестного. — Магглы в этом деле давно уже превзошли нас. Это в Министерстве сидят надутые павлины и разводят руками, что поисковые заклятья не работают. Только не говори мне, что у тебя не вышло.

— Почему же, — голос у отца довольный. — Я помню, что ее девичья фамилия Эванс, а также знаю, что она жила в Коукворте. Ваш городок не такой уж и большой, Северус… Пара конфудусов в городском архиве, и нам становится известно, что у Лили была сестра Петуния, которая вышла замуж за некоего Вернона Дурсля. Естественно, после свадьбы она съехала, но установить ее новое место жительства не так уж и сложно.

В каминной возникает пауза. Драко стоит тихо-тихо, боясь даже дышать громко. Он не понимает смысла беседы, но откуда-то знает, что это важно.

— Дамблдор зачаровал место на совесть, — наконец слышит он голос крестного, — совы, заклинания, даже поиск по крови не помогут… Но если знать, где искать, достаточно подстеречь мальчишку в магазине или в школе, поэтому за ним установлено наблюдение.

Люциус только хмыкает в ответ, а Снейп через некоторое время продолжает.

— Люциус, мальчишка затюканный до невозможности! Дамблдор благоразумно не посылает меня, но из того, что я слышу от других наблюдателей, у меня складывается впечатление, что ему выгодно, чтобы из ребенка вырос забитый, покорный щенок…

— На таких людей проще влиять, Северус, — словно маленькому ребенку поясняет отец. — Если твои слова о пророчестве правда, то ему нужно вырастить своего карманного героя, который будет есть у него с руки и послушно следовать указаниям…

В комнате снова становится тихо, слышно только, как трещит огонь в камине. Драко вдыхает горьковатый запах отцовских сигар и думает о Дамблдоре. У него есть карточка из лягушки с его портретом, и тамошний Дамблдор выглядит добродушным и веселым стариком. Но Драко, как никому другому, известно, что это может быть Внешний Дамблдор, а вот Внутренний может быть совершенно другим.

— Драко? Выйди сюда, пожалуйста.

Он даже не понимает, что его выдало, может слишком громкое дыхание, может он случайно пошевелился, но услышав тот самый отцовский тон, Драко послушно выходит из-за портьеры. Отец не требует от него объяснений, не начинает ругать или стыдить. Просто указывает взглядом на двери, и Драко быстро уходит к себе. Когда он засыпает, ему снится Дамблдор, который стоит перед зеркалом в гостиной и меряет маску добродушного старичка.

Следующим вечером отец приглашает его в кабинет. Ему снова предлагают сесть в кресло, как взрослому, как равному, и Драко послушно садится, хотя сидеть ему больно. Крестный понимающе усмехается, но ничего не говорит, и юный Малфой благодарен ему за это. Он знает, что за все приходится платить. И за проступки, и за права.

— Итак, Драко, поскольку ты считаешь себя достаточно взрослым, чтобы присутствовать при разговорах старших, — начинает Люциус, — я подумал, что могу признать за тобой это право.

Драко изумленно поднимает глаза от пола. Сказать, что он шокирован, значит промолчать. Понятное дело, Люциус не даст ему даже половины тех прав, о которых говорит, но само побуждение!

— Смотри сюда, — отец легонько стучит палочкой по фамильному гобелену, который висит на стене, и по старой ткани пробегает серебряная рябь. Вместо лиц и фамилий предков, он видит собственную семью и каких-то других людей, среди которых встречаются и знакомые лица. Все они опутаны странными золотистыми нитями, у кого-то их больше, у кого-то меньше. Даже у самого Драко есть одна, которая тянется от Нарциссы и Люциуса.

— Что это? — хрипло спрашивает он, получив разрешение встать и рассмотреть поближе.

— Клятвы, — коротко отвечает ему отец, — клятвы и обеты, которые связывают нашу семью.

Клятвы напоминают собой паутину, в которой увяз род Малфоев. Какие-то из них давались сгоряча, какие-то осмотрительно, какие-то на пьяную голову, а какие-то — чтобы спасти род от гибели.

— Разве я давал когда-то клятву? — удивился тогда Драко, вспомнив наставления отца и матери — никогда не давать неосмотрительных обещаний.

— В семь лет, когда принял статус Наследника Малфоев, — пояснил ему отец. — Тогда ты поклялся быть верным и служить роду Малфоев.

Теперь ему можно без разрешения заходить в отцовский кабинет, а клятвы на гобелене проступают от его прикосновения. Вот тонкая нить, которая тянется от матери к лицам Блэков, ведь даже поменяв род, она несет ряд обязательств перед старым. Вокруг дедушки Абракаса было множество нитей, с его смертью они потускнели, а некоторые протянулись к Люциусу. Эти долги Абракас Малфой передал по наследству. Драко знает, что отец мечтает о том, чтобы закрыть их, чтобы они не перешли к самому Драко.

Тонкие мерцающие линии связывают отца и незнакомого Драко мужчину. Это, как сказал Люциус, Темный Лорд, тот самый, которого победил Гарри Поттер. Абракас Малфой дал ему в свое время клятву верности, а позже пообещал привести своего сына в его ряды. Потом и сам Люциус присягнул на верность Тому-Кого-Нельзя-Называть. Драко смотрит на эту линию и думает о том, что когда-нибудь такая же свяжет и его. И именно этого хочет избежать Люциус, потому что он знает, что Темный Лорд проиграет, а Малфои всегда на стороне победителя.

Драко внимательно слушал отцовские объяснения, но многого так и не понял. Почему нельзя просто отречься от слова, почему нельзя открыто сменить сторону, тысячи разных почему… Под конец крестный засмеялся и сказал:

— Я же говорил, Люциус, что ему еще слишком рано это. Зря ты начал разговор, он все равно ничего не поймет.

Но Люциус покачал головой и с гордостью возразил:

— Не зря, он все поймет и все сделает правильно. Он же Малфой.

Но самое главное было опять сказано в конце:

— Помнишь, я говорил тебе двух Драко Малфоях? Внешнем и внутреннем? Ты должен научиться видеть внутренних людей, настоящих. Потому что так ты узнаешь их слабости, увидишь болевые точки, научишься манипулировать и влиять на окружающих так, как это выгодно Малфоям.

И как в детстве Драко учился перед зеркалом менять свои маски, теперь он учится увидеть сквозь чужую маску. Вести разговор, чтобы собеседник выдал себя, располагать к себе, вызывать доверие, обращать внимание на мелочи. Отец внимательно выслушивает его наблюдения каждый вечер. Драко они кажутся глупыми и наивными, но Люциус дотошен до невозможности. С помощью крестного Драко раз за разом просматривает то или иное воспоминание, иногда сам, иногда с помощью отца, чтобы увидеть какую-нибудь мелкую деталь, которую потом можно вставить в общую мозаику.

— Мне кажется, что Милисента любит кошек, — неуверенно говорит он во время очередной вечерней встречи.

— Почему ты так думаешь? — как будто отцу интересна какая-то там Милисента и кого она любит… Но Люциус внимательно смотрит на Драко, чуть склонив голову к плечу, поэтому юному Малфою приходится продолжать.

— Она об этом никогда не говорила, да и мимо книзлов всегда проходит равнодушно, — неуверенно начинает он, — но я заметил светлую шерсть у нее на гольфах. Перед походом в гости эльфы определенно дали бы ей новый туалет, а это значит, что она общалась с кошкой непосредственно перед тем, как перейти камином в Поместье… Кошка терлась о ее ноги, значит, у них хорошие отношения. Да и если бежишь попрощаться с котенком перед тем, как идти в гости, значит, он тебе дорог?

Драко очень неловко за свои заключения, они кажутся ему глупыми и надуманными, но отец одобрительно кивает, а вот крестный ехидно заявляет из своего угла:

— Или у Булдстроудов ленивый эльф.

Иногда Драко приносил и полезные сведения, хотя сам не понимал этого.

— А у Тео новые запонки, — говорил он, стараясь, чтобы в голосе не проскользнули завистливые нотки Внешнего Драко. — Мама говорит, что бриллиантовые.

Отец и крестный переглядываются.

— А кое-кто уже мне говорил, что старик теряет хватку, — насмешливо произносит Люциус. — Как видишь, полвека — это еще не приговор. Во всяком случае, если судить по его последней сделке.

— Да уж, — нехотя отзывается Снейп. — Мне казалось, что раз он вышел из Попечительского Совета, дела его совсем плохи…

— Благотворительность никогда не была его добродетелью.

— Но не тогда, когда его сыну через пару лет поступать в Хогвартс, — Снейп пожимает плечами и переводит взгляд на Драко, который все еще выжидательно смотрит на отца.

— Драко, — Люциус позволяет себе намек на улыбку, — я могу купить тебе бриллиантовые запонки, если тебе этого хочется, но что на это скажет мама?

Драко вздыхает.

— «До тридцати лет и до пяти вечера бриллианты не надевают», — говорит он, — но Тео же носит!

— Quod licet lovi, non licet bovi… и наоборот, — замечает Люциус, давая понять, что разговор окончен. Но Драко не собирается сдаваться.

— К тому же, бриллианты — замечательное вложение капитала, — заявляет он. — Это просто инвестиция в мое будущее.

Крестный и отец смеются на это заявление, а на следующий день Драко получает свои запонки.

Время от времени отец разрешает ему присутствовать на их пятничных беседах с крестным. Официально. Драко не разрешается говорить, если его не спрашивают, и вмешиваться в разговор, но он может слушать и делать выводы. Он довольно скоро понимает, что у отца есть какое-то свидетельство о том, что Темный Лорд не исчез, а значит рано или поздно ему придется сдержать свою клятву и снова служить ему. Также он понимает, что отец откуда-то знает, что Темного Лорда ожидает поражение и, поскольку Клятва Роду Малфоев толкает его предотвратить крах семьи, отец ищет возможность выйти из ситуации с наименьшими потерями. И что этот самый выход отец связывает с Гарри Поттером.

Вскоре Драко знает о Поттере больше, чем кто-либо. Он знает его семью по именам, знает, что его наказывают за стихийную магию, знает, что тот живет в чулане под лестницей и что его шпыняет его кузен. Еще он знает, что это не стечение обстоятельств, а вполне себе запланированная интрига, поскольку у Поттера достаточно родственников-магов, готовых взять его на воспитание. Как с темной, так и со светлой стороны. Крестный как-то показывал ему воспоминания Флетчера, которого приставили однажды следить за Поттером. Драко трудно связать мальчика-героя с удивительной, неизведанной магией (как же он смог противостоять Смертельному заклинанию?) и мелкого худого заморыша в разбитых очках.

Драко не задает вопросов, он пытается понять сам — кому выгодно, чтобы Мальчик-Который-Выжил жил в таких условиях?

Однажды отец спрашивает у него: что он думает по этому поводу.

— Он очень одинок и несчастен, — Драко взволнован, что ему дали слово, он не хочет, чтобы его размышления были ошибочными, поэтому старательно подбирает слова. — Магглы его не любят, поэтому когда кто-то покажет ему другую жизнь, он будет ему вечно благодарен, что его избавили от этого кошмара.

Люциус одобрительно кивает, а крестный удивленно поднимает бровь. Драко понимает, что он на верном пути и продолжает:

— Поскольку он ничего не знает о магическом мире, то тот человек, который приведет его в него, станет для Поттера своеобразным авторитетом. Кем-то, чьи слова будут восприниматься, как истина, — тут Драко не выдерживает и выпаливает то, о чем думал уже долгое время. — Почему мы не можем спасти его? Тогда я стану его другом и смогу направлять так, как это выгодно Малфоям?

«Как это выгодно Малфоям» — лейтмотив, с которым он идет по жизни. До сегодняшнего момента ему никогда не удавалось к месту сказать эту фразу.

— Ты не сможешь стать его другом, — вмешивается Снейп. — Дамблдор уже подобрал ему друзей. К тому же ему не позволят дружить с сыном вероятного сторонника Темного Лорда. Это на тот случай, если вдруг тебе удастся расположить его к себе.

— И кого же наш Верховный пророчит в друзья Национальному Герою? — с интересом спрашивает Люциус.

— Уизли и, возможно, кого-нибудь из магглорожденных или полукровок. Скорее всего, Поттер с кем-то познакомится в поезде и есть вероятность, что инстинктивно он выберет кого-то, кто будет разделять его растерянность от нового мира.

— Подходящая компания, ничего не скажешь, — Люциус переводит взгляд на Драко, который еле сдерживается, чтобы не закричать от возмущения. — А что насчет врагов? Дамблдор уже подобрал кандидатуру?

Снейп пожимает плечами.

— Еще слишком рано об этом говорить. Определенно, кто-то из слизеринцев. Ну и я, конечно же. Возможно, он предоставит Поттеру самому выбрать себе противника.

Люциус откидывается в кресле и внимательно смотрит на сына.

— В таком случае, если ты не можешь стать ему другом, ты можешь стать его врагом, Драко.

Тот растерянно моргает. Сначала Поттер был его кумиром, потом Драко испытывал к нему жалость, но стать врагом…

— Зачем?

— Поверь, наши противники имеют огромное влияние на нас. Особенно в детстве. Мы поможем Дамблдору выковать его маленького героя, но внесем некоторые правки в процессе, чтобы однажды он сыграл на нашей стороне.

Драко это совершенно непонятно. Как можно иметь влияние на кого-то, являясь его врагом? Он смотрит на отца, ожидая поддержки, которую получил два года назад.

— Конечно, мы будем помогать тебе первое время. Тебе стоит просто наблюдать и делать правильные выводы, — Люциус поднимается, показывая, что разговор окончен. Драко понимает намек и, поклонившись, двигается к выходу. Уже у двери его останавливает вопрос отца:

— Как думаешь, Драко, почему именно Уизли?

Вопрос отца застает Драко врасплох. Он задумывается над ответом, и его обида постепенно утихает.

— Потому что они сторонники Дамблдора? — переспрашивает он, понимая, что это слишком очевидный ответ.

— Поттер еще слишком мал, чтобы разбираться где чей сторонник. Подумай еще.

Драко думает целую неделю. Ответ приходит к нему за ужином, когда перед сном мать дежурно целует его в щеку.

— Потому что Уизли — это огромная семья. А у Поттера никогда не было семьи. Если Уизли дадут ему понять, что он — желанный ребенок, то у Поттера появятся близкие люди. А близкие люди — это сильный мотивационный крючок! А плюс еще тот факт, что они сторонники Дамблдора…

— Достаточно, сын, — мягко прерывает его Люциус, — некоторым словам лучше остаться непроизнесенными. Но я рад, что ты понял.

Сначала Гойл, а затем и Кребб, у которых наступает малое совершеннолетие, присягают на верность Драко и становятся его вассалами. Отныне возле портрета Драко на гобелене Клятв появляются еще две золотистые нити, которые ведут к семьям Кребба и Гойла. А в июне Драко исполняется одиннадцать, но для него этот день ознаменовался только тем, что ему пришло письмо из Хогвартса. Зато теперь он может быть официально представлен в свете как Наследник Малфоев, и присутствовать на приемах не только в своем Поместье. Помимо новых обязанностей никаких дополнительных прав и свобод это не приносит.

Люциус теперь часто берет его с собой в Министерство, Косую аллею, Гринготтс. Весь летний сезон Драко сопровождает мать в гостях других семей. Маска Внешнего Драко становится привычной и практически прилипает к коже. Своеобразный экзамен наступает тогда, когда после отец представляет его Дамблдору в одном из коридоров Министерства. Драко легко разыгрывает роль избалованного эгоиста, а в конце беседы дает директору заметить свои страх и презрение по отношению к нему. Отец, просмотрев его воспоминания, потом одобрительно кивает — он уверен, что Альбус увидел то, что ему следовало увидеть.

— Он же старше нас, — неуверенно спрашивает Драко, — разве он не должен был разгадать, что это неправда?

— Дамблдор действительно опытнее и мудрее, — признает отец, — но каждый из Малфоев учится лицемерию едва ли не с пеленок. К тому же вряд ли Верховный Чародей будет рассматривать тебя слишком пристально, ты пока еще птица не такого уж высокого полета. Скорее Альбус обратит внимание на меня.

Вскоре Северус подтверждает слова старшего Малфоя.

— Сегодня Дамблдор спрашивал меня о Драко, — говорит он Люциусу, когда эльф приносит ему пузатый бокал с коньяком, — похоже, ты был прав, он один из претендентов в противники Поттеру.

На этот раз Драко выстраивает цепочку самостоятельно — Дамблдор имеет влияние на Снейпа и ему определенно известно, что тот крестный младшего Малфоя. А значит, Снейп сможет влиять на поведение крестника так, как это будет выгодно Дамблдору.

— Он предполагает, что ты прикажешь сыну подружиться с Поттером в поезде.

— Почему? — вопрос вырывается у Драко прежде, чем он успевает удержать его внутри. Но отец, похоже, не считает это ошибкой, потому что объясняет:

— Многие считают, что тот факт, что Поттер убил Темного Лорда, свидетельствует о том, что он сам еще более великий темный волшебник. Чистокровные не исключают того, что в будущем он поддержит старые семьи. Я никогда открыто это не опровергал, а пару раз даже поддержал эту теорию, — пояснил Люциус, — поэтому Дамблдор определенно ждет, что с Поттером свяжется кто-то из двадцати восьми. И было бы глупо предполагать, что Малфои не попытаются быть первыми.

— До первого сентября много времени, — подумав немного, сказал Драко, — за это время у них будет куча возможностей подставить меня или дискредитировать в глазах Поттера.

— Определенно, — кивнул Люциус, — поэтому ты должен дискредитировать себя сам и раньше, чем это сделает Дамблдор. Надо, чтобы Поттер сложил о тебе свое впечатление, а не то, которое вложит ему в голову директор. Идейный враг и просто враг — это разные враги.

День икс наступает первого августа, когда рано утром от Снейпа прилетает взъерошенная школьная сова, а Люциус велит Нарциссе и Драко собираться за покупками. Вопреки всему, Драко совершенно не волнуется, сегодня его своеобразный дебют и он будет великолепен. Логика Нарциссы проста и элегантна — когда бы Поттер не появился на Косой аллее, он в любом случае зайдет к мадам Малкин за мантиями. А статус и имя Малфоев позволяют им капризничать и выбирать мантии, хоть целый день, не выходя из магазина. К счастью, ждать целый день не пришлось, Поттер появляется в магазине еще на стадии примерки.

Когда Драко видит его в первый раз, ему становится невероятно жаль юного героя, настолько потерянным и забитым тот выглядит. Подумать только, Поттер еще первый день в этом мире, а его жизнь уже расписана и продуманна на несколько лет вперед. И у него нет совершенного никого, кто помог бы разобраться в этом хитросплетении интриг, научил носить маску или просто сказал «Ты удивительный ребенок, Гарри…». А еще у Поттера нет Внешнего Гарри, он настоящий и совершенно не умеет притворяться. Драко понимает это сразу же, когда видит эти восторженные зеленые глаза за стеклами странных очков. Уязвимые места и слабые точки Поттера становятся практически очевидными, и Драко ощущает некую вину — это все равно, что ударить котенка, потому что тот не сможет дать сдачи.

— Привет, тоже в Хогвартс? — пока ему нужно остаться нейтральным, чтобы Поттер не испугался завести разговор.

— Да, — Гарри хочется казаться уверенным и спокойным, голос его практически не подводит, но Драко видит неуверенную позу, неловкое переступание с ноги на ногу и бегающий взгляд.

Контакт налажен. А вот теперь пора разыгрывать юного избалованного рантье.

— Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — Драко говорит ленивым надменным тоном, слегка протягивая гласные на французский манер, — а потом потащу их посмотреть гоночные мётлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу её в школу.

В глазах Поттера нет больше теплоты и интереса, скорее растерянность. Драко необходимо, чтобы она мягко переросла холодное, сдержанное недовольство, но ни в коем случае не агрессию.

— У тебя есть собственная метла? — Малфой начинает забрасывать вопросами, прекрасно зная ответы на них. Удивительно, что когда тебе известны уязвимые места человека, так легко строить диалог с выгодой для себя.

— Нет.

— А в квиддич играешь?

Поттер понятия не имеет, что такое квиддич, но явно не хочет показывать это. Вместе с этим, Драко понимает, что тот явно чувствует, что его словесно загоняют в рамки, заставляют почувствовать себя дураком, поэтому Поттер отвечает односложно, уклоняясь от разговора.

«А он не идиот, это будет интереснее, чем мне казалось», — Драко понимает, что разговор заходит в тупик, а своими вопросами он скорее утомил Поттера, чем досадил ему. Несколько мгновений он лихорадочно думает, как же ему еще сильнее укусить героя, чтобы не переступить грань, но затем его взгляд падает за окно. Хагрид с двумя порциями мороженого. Ну конечно, действительно, кого еще могли прислать национальному герою в качестве проводника по волшебному миру, если не лесника-полувеликана? Учитывая то, кого ему собираются подсунуть в друзья.

— Ну и ну, ты только посмотри на этого! — восклицает Драко и понимает, что попал точно в яблочко.

— Это Хагрид, он работает в Хогвартсе.

— А-а-а…. Я о нем слышал, он там что-то вроде прислуги, да?

— Он лесник, — сухо отвечает Поттер, а Драко, наконец, понимает, что достиг своей цели. Нужная реакция получена, надо только немного закрепить результат. Он бросает пару небрежных фразочек о леснике, мысленно попросив у него прощения — мама всегда говорила, что неполноценных следует жалеть, а Хагрид — один из таких. Мимоходом касается темы родителей Поттера, чтобы подтвердить свои предположения о том, что это действительно болевая точка.

— Они умерли, — коротко бросает Гарри. И Драко становится горько. Нельзя, нельзя так явно давать незнакомому человеку рычаги давления на себя. Что же ты делаешь, Поттер?

— О, мне очень жаль, — говорит Драко, которому действительно жаль. Нет, не родителей Поттера, а его самого, брошенного на растерзание магического мира, — но они были из наших или нет?

«Какой же ты наивный, Гарри, неужели волшебник, для которого Косая аллея — буднично и привычно с рождения, не отличит маггла?» — бросив короткий взгляд на джинсы и рубашку собеседника, подумал Драко. Дальнейшие слова он говорил не сколько для Поттера, сколько для мадам Малкин, вернувшуюся из подсобки. Внешний Драко снова блистал…

Когда уже дома отец и крестный просматривали его воспоминания, Снейп сказал:

— В следующий раз постарайся посильнее пройтись по Слизерину. Дамблдор очень сильно не хочет, что Поттер туда попал.

— Да уж, Поттер на Слизерине, это было бы смешно, — заметил Люциус, — хотя для многих это стало бы подтверждением, что он новый Темный Лорд. Но Дамблдор прав, на Слизерине ему быстро раскроют глаза, змеиный факультет — обитель интриг. Надо быть абсолютным кретином, чтобы попасть туда и не разобраться, что к чему.

— Кстати, об интригах, — Снейп откидывается на спинку кресла, — Квирелл будет преподавать Защиту.

Драко понимает, что дальнейший разговор не для него, поэтому просто внимательно слушает. Он собирает копилку сведений на каждого преподавателя, кто что любит, кто — нет, с кем можно вести себя свободней, а с кем лучше быть настороже.

— Защиту? — в голосе отца мелькают беспокойные нотки, — мне кажется, раньше он вел Маггловедение, нет? Неожиданно он сменил профиль как-то…

— О, я же говорю — интриги, — Снейп хмурится, но Драко слышится в его голосе скрытое восхищение, — Дамблдор отправляет Квирелла в Албанию якобы в командировку, нам об этом как-то не распространялись… А когда тот возвращается, разрешает ему поменять должность никоим образом не связанную с его основным профилем работы. Я готов съесть собственную шляпу, если это не начало грандиозной многоходовой игры.

Предположения Снейпа подтвердились через неделю.

— Грубо говоря, Дамблдор понял, что его усилиями у Дурслей вырос забитый и совершенно неуверенный в себе ребенок, — на лице у крестного застыла кривая горькая ухмылка, и Драко впервые задался вопросом, почему на их своеобразных совещаниях всегда присутствует Снейп. Ведь тот не принадлежит роду Малфоев. Разве что у него были свои Клятвы, и его цели совпадали с целями Люциуса. Иначе и быть не могло, — поэтому теперь надо, чтобы мальчишка почувствовал себя героем, особенным… Там еще ничего не ясно, но похоже Дамблдор планирует устроить Поттеру забег с препятствиями, в котором тот заведомо победит.

— Квирелл?

— Он самый. Бывший солист Лягушачьего Хора Флитвика заикается и двух слов связать не может. Мешки под глазами, трясущиеся руки, ах да, еще и тухлятиной разит за километр.

— Проклятие? — предположил Люциус, — подселенец? Порча? Одержимость, в конце концов.

Снейп в ответ пожимает плечами.

— Мадам Помфри никак не реагирует, а Дамблдор спокоен как удав.

— Может мне вмешаться? Попечительский Совет может позволить себе внеплановую инспекцию…

Снейп долгое время молчит, обдумывая что-то, а потом качает головой.

В поезд Драко заходит со смешанным чувством предвкушения праздника. Первая поездка на Хогвартс-экспрессе, мама говорила, что это незабываемые ощущения. А отец — что это первое место, где можно начать обрастать выгодными связями и заявить о себе. Первую половину пути Драко этим и занимается: здоровается со старостами, перекидывается словечками с потенциально выгодными старшекурсниками, тепло приветствует друзей и намеренно игнорирует магглорожденных в купе. Он знает, что большинство понимает, что на нем маска Внешнего Драко, но их тоже растили с умением «держать лицо», поэтому многие воспринимают его маску как обычную показуху. За закрытой дверью купе Драко позволяет себе немного расслабиться.

— Сейчас передохнем немного, и надо будет нанести визит вежливости Поттеру, — говорит он, бережно накидывая школьную мантию. И нет, это не мантия Мадам Малкин. Соблюдая приличия, Драко купил у нее комплект мантий, но дома его уже ждали мантии из «Твилфитт и Таттинг». Сам он не видел принципиального отличия, но Нарцисса настояла, чтобы его одежда была из этого магазина.

— Зачем? — все-таки Гойл определенно умнее Кребба. Он умеет держать язык за зубами и не задавать вопросы, которые не следует задавать.

— Так велел отец, — спокойно ответил Драко. Он всегда использовал этот ответ, когда ему было надо, чтобы не задавали вопросов. Для Кребба и Гойла Люциус был непререкаемым авторитетом.

— Постарайтесь выглядеть тупее, чем вы есть, — попросил Драко, мельком оценив в зеркальной двери купе свое отражение. Гойл за его спиной скорчил мерзкую рожу.

— Вот так?

— Если ты выйдешь с таким лицом, то тебя снимут с поезда, и вместо Хогвартса ты поедешь в Мунго в отдел, где держат помешанных от проклятий, — Драко едва сдержал язвительную улыбку, — просто решайте в уме какую-нибудь задачку по арифмантике.

По каким-то неведомым Драко причинам, когда его вассалы о чем-то размышляли, их лица выглядели так, будто мозгов у них не было вообще. Когда их в детстве только познакомили, Драко это часто сбивало с толку, но потом он привык воспринимать это как их собственные Внешние маски.

Итак, сегодня ему нужно окончательно оттолкнуть от себя Поттера, да еще и вызвать у него антипатию к Слизерину. Ему нужно официально заявить о Креббе и Гойле как о своих вассалах и дать понять, что они не более чем силовая поддержка. А значит, заявить о себе, как о трусе. И самое главное то, что тем самым он играет на руку Дамблдору, но отец сказал, что пока им стоит прогнуться, чтобы укрепить позиции Снейпа. Директор должен быть уверен, что он контролирует и друзей и врагов Гарри Поттера.

— Это правда? — с трудом удержав себя, чтобы не поздороваться, начал Драко, — по всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Значит, это ты, верно?

Уизли выглядит отвратительно. Уж кому-кому, а сыну магглолюбца стоит уметь одеваться по-маггловски, чтобы не выглядеть чучелом. Удивительно, они с Поттером в этом похожи — вот только у первого одежда с чужого плеча, а второму просто плевать на свой внешний вид с высокой башни. Похоже, он даже не умывался сегодня утром.

— Это Кребб, а это Гойл, — Драко делает небрежный жест плечом, радуясь, что рядом нет матери или девчонок. Это просто позор — вести себя так, — а я Малфой, Драко Малфой.

Драко много раз мысленно проигрывал этот диалог. Он продумывал реплики, строил воображаемый диалог, но всегда с Поттером. Уизли присутствовал всегда каким-то фоном, однако сейчас выяснилось, что быть фоном рыжего не устраивает.

Драко едва удержался от желания закатить глаза, когда тот попытался скрыть смех за кашлем. Уизли делал это так демонстративно, что в приличном обществе ни в коем случае не приемлемо.

«Изящней надо быть, Уизли, изящней!»

— Мое имя кажется тебе смешным, не так ли? Даже не буду спрашивать, как тебя зовут…

Тут уже не надо было ничего придумывать, Драко несло на волнах вдохновения — он ненавидел Уизли заранее, искренне и сильно. Потому, что тот занял его место. Потому, что Уизли оказался косвенно виноват в том, что Драко сейчас своими руками перечеркнет собственную мечту. Собственный голос сейчас казался Драко чужим, а Внешняя маска была как никогда тяжела.

— Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всем разобраться.

Он знал, что так будет. Он ожидал этого, он репетировал это мысленно и перед зеркалом. Но все оказалось в сто раз хуже. Никогда еще Драко не ощущал себя настолько униженным, никогда еще ему было настолько больно и горько.

— Спасибо, но я думаю, что сам могу понять, кто чего достоин, — холодно ответил Поттер и Драко мысленно поаплодировал бы ему, если бы не горечь в горле. Пожалуй, он бы сам не смог бы лучше ответить в такой ситуации.

Вдох, еще один вдох…

— На твоем месте я был бы поосторожнее, Поттер, — Драко подбирал слова медленно, все его домашние заготовки будто вылетели из головы, — Если ты не будешь повежливее, то закончишь, как твои родители. Если ты будешь общаться с отребьем вроде Уизли и этого Хагрида, тебе же будет хуже.

Позже, вспоминая этот разговор, Драко корил себя за то, что сказал это. Его оправдывало только то, что в тот момент ему было слишком плохо, и он инстинктивно хотел укусить Поттера побольнее.

— Повтори, что ты сказал? — Уизли определенно надо уметь сдерживаться, когда он краснеет, то выглядит отвратительно.

— О, вы собираетесь с нами драться, не так ли?

— Да, если ты немедленно отсюда не уберешься!

Драко мысленно похвалил Поттера. Тот отчаянно трусил, но храбрился. Теперь оставалось только слить конфликт в пользу будущего гриффиндорца. Надо поднимать герою самооценку.

«Дамблдор, когда-нибудь я предъявлю тебе счет и поверь, ты будешь очень удивлен количеством нулей…»

— О, мы вовсе не собираемся уходить, правда, ребята? А к тому же мы проголодались, а тут куча еды, — Драко обернулся и поймал взгляд Грегори. Тот понятливо потянулся к сладостям… Пожалуй, это действительно был лучший момент, чтобы уйти.

Он стоял, прислонившись лбом к двери купе, заново переживая собственное унижение и обиду. Позади что-то бубнил Кребб, роясь в сундуке в поисках обеззараживающего зелья.

«Поздравляю, Поттер… Я буду тебе хорошим врагом, обещаю. И я помогу тебе стать настоящим героем. Как это выгодно Малфоям».

— Драко?

Драко усилием воли вернул себе надменное выражение лица и обернулся. Он слишком расслабился, он показал свою слабость. Пусть даже Кребб и Гойл его вассалы и никогда не смогут предать его, он должен держать себя в руках.

— Все хорошо, Грег, покажи палец? Приедем, зайдем к крестному, он залечит укус…

— Надеюсь, крыса не больна бешенством…

— Это же Уизли! Тут ни в чем нельзя быть уверенным.

Когда Драко исполнилось одиннадцать, хотя это было всего пару месяцев назад, отец сказал ему, что отныне Драко лишается своего личного эльфа, чтобы перед Хогвартсом научиться некоторой самостоятельности. Вообще отец и мать достаточно четко придерживались протокола традиционного воспитания — Драко взял настоящую волшебную палочку только после малого совершеннолетия (до этого работал с учебной, заклинания в ней не работали, но если поток силы был правильный, а движение верное — на ее кончике загорался огонек); он до последнего не знал, как будет проходить распределение: «Это прелестная традиция, Драко, пусть это останется для тебя волнительным сюрпризом»; он ехал в Хогвартс на поезде, а не перемещался камином — и прочие мелочи, которые теперь так часто игнорируют полукровки.

Поэтому для него не стало проблемой самому складывать свои вещи, заправлять постель, сортировать мантии для шкафчика, предназначенного для грязной одежды. Отец рассказывал ему, что в его время в Слизерине было принято пользоваться услугами менее родовитых одноклассников — в будущем им составляли протекцию на работу или выказывали покровительственное отношение, но сейчас подобное уже не актуально.

— Малфои занимают слишком высокое положение, чтобы тратить свое внимание на услужливых бездарностей. Ищи потенциал, Драко, тех, у кого есть талант, тех, кому твоя протекция позволит достичь небывалых высот, — и Драко понимал, что отец говорит о Снейпе. Тот был гением, пусть и полукровкой. Хотя Драко было очень трудно себе представить, чтобы Снейп убирал за кем-то постель или служил шестеркой.

— К тому же это элементарные вещи, которые ты должен уметь делать сам. В конце концов, тебя не просят самому стирать носки или мыть окна, но базовые навыки должны быть.

А вот для того же Нотта, жизнь в первую неделю сбила с ног. Он постоянно порывался вызвать домашнего эльфа, вечно не мог найти что-то в своем же сундуке, спотыкался о раскиданную обувь и с трудом успевал собраться к завтраку. Сначала он думал припрячь к этому делу Забини, который жил с ними в комнате, но шустрый итальянец очень корректно и элегантно отказался от этой сомнительной чести. Затем Тео попытался командовать Креббом и Гойлом, но тут уже воспротивился Драко.

— Да ладно тебе, — в ответ на его замечание пожал плечами Нотт. — Разве не для этого род Малфоев взял их под покровительство? Тебе жалко, что ли?

— Семьи Кребб и Гойл — боевики, — холодно ответил Драко. — Малфои стали их сюзеренами в обмен на защиту и силу. Заставлять их собирать твои носки — это унизительно по отношению к их положению.

И по факту это было действительно так, просто произошло это событие еще пару столетий назад во времена войн и походов, просто традиция сохранилась и на сегодняшний день.

Нотт только закатил глаза, но от Грега с Винсентом отстал. А буквально через несколько дней какой-то юркий полукровка-второкурсник начал время от времени заглядывать к ним в комнату, оказывая Тео мелкие услуги. Позже Драко узнал, что Нотт-старший стал спонсором для какого-то дела отца этого мальчишки. Что ж, на Слизерине подобное было привычным и не осуждалось.

Слизерин вообще жил своей жизнью, которую, как понял Драко, можно было тоже разделить на Внешнюю и Внутреннюю. Слизеринцев объединяли связи, сделки и родственные отношения. Тем не менее, считалось нормальным интриговать против друг друга, подставлять, вынюхивать и шантажировать. Все — на пользу своей семье. Для обычного человека это было бы странно, однако большую часть слизеринцев составляли аристократы, которые впитали эти навыки с молоком матери. Но те «случайные» залетные пташки, полукровки ли магглорожденные ли, которые оказывались на этом факультете — довольно быстро принимали правила игры и подстраивались. Одни заводили нужные связи, другие искали покровительства сильных семей — в любом случае, каждый слизеринец на момент выпуска имел гарантированное место работы, а то и не одно. Потому что факультет действительно воспитывал в своих детях те качества, которые были ему присущи. Драко помнил, как мама рассказывала, что вместе с ней на курс поступила магглорожденная — прелестная наивная девочка, которая верила в сказки, боялась приведений и по воспитанию своему просто не умела врать и прикидываться. Определенно, если бы не жесткий регламент правил факультета — ее бы затравили, но в итоге к концу седьмого курса она была уже помолвлена с третьим сыном одного чистокровного рода. Помнится, Драко очень удивился, когда услышал о таком мезальянсе. Мать не называла фамилий, да и семья, по ее словам, уехала на материк еще перед Первой войной, но сам факт поражал.

— Интриги, вовремя подсунутые чужие воспоминания, одно небольшое проклятие — и вот младший сын чистокровного рода в надцатом поколении вынужден идти под венец с магглорожденной, — пожала плечами Нарцисса. — И, заметь, все это она провернула чужими руками, а сама осталась чистенькой.

А вот Внешняя сторона факультета разительно отличалась. За стенами гостиной кровные враги прикрывали друг другу спины, врали в глаза преподавателям, отмазывая своих, помогали в библиотеке отстающим, потому, что баллы факультета — общие. Драко не знал, что там происходит на других факультетах, но для него самого — честь факультета на то время, что он был в Хогвартсе, заняла второе место по значимости после чести Малфоев.

В связи с этим Драко пришлось иметь немного напряженный разговор со старостами факультета о том, что семья Малфоев имеет свои виды на Гарри Поттера.

— Малфои никогда не делают ничего просто так, — задумчиво протянула Фарли. — Ты просишь полный карт-бланш на Поттера, а остальным, как я понимаю, полагается не лезть?

— В точку, — поморщился Драко, давая понять, что ему самому эта затея нравится не больше, чем старостам. — Это указание отца, и я сам еще не… Определился с дальнейшими своими действиями. В любом случае, декан в курсе и дал добро.

Джемма понятливо кивнула, а Драко поздравил себя с уместной паузой — подтекст был ясный: «Я сам еще не знаю, зачем мне это надо, но не обсуждаю приказы отца. И тебе не стоит».

— Ладно, — пожала плечами Фарли, — но все баллы, которые ты потеряешь на этом деле, должен будешь компенсировать в двойном объеме.

— Хорошо, — Драко кивнул: это было оправданное требование.

Пока Драко просто наблюдал и демонстрировал Поттеру все негативные стороны Внешнего Драко. Окажись он на месте самого гриффиндорца, его бы тошнило от самого себя, но Поттер пока еще был слишком слаб (что он умело маскировал под деликатность и скромность), чтобы по-тихому проклясть Малфоя в туалете. Факультет недоуменно смотрел на его выкрутасы, но, предупрежденный Фарли, пока молчал и не вмешивался.

После памятного урока зелий, когда Снейп филигранно разыграл роль Ужаса Подземелий и пару раз макнул Поттера носом в воображаемый навоз, Драко пришел к крестному после ужина в личные покои. Это было достаточно символично, ведь сегодня была пятница.

Отец уже ждал, с удобством устроившись в кресле у камина и вытянув ноги на специальную подставку. Алкоголя у Снейпа не водилось, зато был кофе. Драко юркнул на диван и притаился, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

— Как прошла первая неделя у нашего героя? — немного насмешливо спросил Люциус, кивком поприветствовав сына.

— Устал и хочу опять каникулы, — коротко ответил Снейп, а Драко едва сдержал улыбку, глядя на недоуменное лицо Малфоя-старшего. Шутки крестного были весьма своеобразны.

— Северус… — укоризненно протянул Люциус, а тот устало упал на другой конец диванчика и откинул голову на спинку.

— Абсолютно не блещет ни по одному предмету, даже особого интереса к ним не выказывает, — куда-то в потолок сообщил Снейп. — Я думаю, это влияние Уизли, о чем с удовольствием сообщил Дамблдору. Минерва только отмахнулась и сказала, что первая неделя, адаптация и прочее-прочее… Но сам директор встревожен.

— Естественно, — кивнул Люциус, — Поттера следует зацепить, покрепче привязать к Хогвартсу, а постоянная зубрежка и попытка угнаться за успевающими учениками — не самая крепкая веревка.

Люциус немного покрутил в руках кофейную чашечку, а затем продолжил:

— Понятное дело, что волшебный мир итак достаточно крепкий якорь, особенно по сравнению с тем, что ждет его дома, но Дамблдор определенно хочет, чтобы тот увяз по самые уши. Итак, чем же можно зацепить одиннадцатилетнего мальчика, Драко?

Юный Малфой подобрался, вызывая в памяти удивленно-растерянный взгляд Поттера за стеклами очков.

— Если речь идет о Поттере, то, наверное, семья и дом? Деньги?

— Семьей для Поттера станет Гриффиндор, а в частности — Уизли. Домом — Хогвартс. Если меня не подводит моя память, то Поттеру был предъявлен его сейф с приличным содержанием золота, — сказал Снейп, — так что он может условно считать себя богатым.

— Почему условно? — с интересом спросил Люциус.

— Потому что они купили необходимые вещи, а ключ Поттеру не отдали.

— Ох, как интересно… Дамблдор у нас, конечно, опекун героя, но на подобной информации можно было бы неплохо сыграть. Понятное дело, что это сенсация не для всеобщего обозрения, но Поттеру можно и намекнуть?

— Во-первых, рано, — возразил Снейп, — а, во-вторых, магглы приучили его довольствоваться малым настолько, что его определенно не беспокоит, что он донашивает носки за дядей, а трусы за кузеном.

Драко брезгливо скривился.

— Власть и признание? — неуверенно предположил он, но сам же себе и ответил. — Он не умеет видеть выгоду в свое положении, а слава Мальчика-Который-Выжил его определенно тяготит… Тогда может… Самореализация? Он не блещет на уроках, ничего не помнит о своей победе, но вокруг так много внимания… Возможно, он хочет, чтобы его ценили за реальные заслуги?

Отец и крестный отреагировали одинаково:

— Квиддич.

Драко недоуменно моргнул: вообще-то он имел в виду не это, поэтому не совсем понял, причем тут его любимая игра.

— Септима тоже болеет за Гриффиндор, — Снейп задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику дивана. — Если подать ей это все под нужным соусом, она точно побежит к Макгонагалл. Причем, не удивлюсь, что та сама уже думала о Поттере… Надо дать ей повод, а уж Минерва, поверьте мне, сожрет Дамблдору все мозги, но добьется своего.

— Значит, стоит дать ей повод. Думаю, Драко с этим отлично справится, не так ли, Драко? Небольшая провокация тебе должна быть по силам, — отец снова перевел взгляд на начинающего понимать сына.

— Я не думаю, что Поттер рискнет, — попытался откреститься Драко. — Он рос у магглов и метлой пользовался только по прямому назначению.

К его удивлению крестный прикрыл глаза, а на его лице мелькнуло какое-то горькое выражение и тут же исчезло:

— «Гарри всего только год, а он уже летает на твоей игрушечной метле и выглядит страшно собой довольным…», — тихо процитировал он кого-то.

Изначально Драко хотел действовать проверенным в поезде способом — через Уизли, но после утреннего спектакля с Лонгботтомом решил поменять свою жертву. Правда Лонгботтом был из чистокровной и уважаемой семьи, хотя толком познакомиться в детстве у них не вышло. И дело было не в том, что Лонгботтомы заявляли о себе как о светлой стороне, а в том, что Августа просто-напросто изолировалась от общества. Не было приема на наречение Наследника Лонгботтома, не устраивался праздник на малое совершеннолетие Невилла, сама Леди Лонгботтом не посещала чужие дома, не говоря уж о ее внуке. В обществе ходили слухи, что ребенок Френка и Алисы родился сквибом, поэтому Августа так долго держит траур и не допускает общения внука с посторонними. Но Невилл был волшебником (иначе бы его не приняли в Хогвартс), хотя определенно не был готов ко встрече с другими Наследниками. Поскольку не было человека, который был знаком с ним до школы, то и не было кандидата, который мог бы представить Невилла остальным Наследникам. Драко слышал, что Браун аккуратно попыталась намекнуть ему о том, чтобы быть представленным, но тот только удивился и пожал плечами, сказав, что он и так уже со всеми перезнакомился. Похоже, глядя на сына и невестку, старая клуша реально чокнулась, раз забыла о том, что потомок аристократического рода обязан иметь хоть какое-то понятие о воспитании.

Поэтому отныне Невилл на внутренней шкале Драко определенно хоть и стоял выше Уизли, но недалеко от него ушел. А еще у него не было старших братьев, двое из которых были горазды на пакостные розыгрыши, а третий был старостой и имел реальную власть.

Они как раз шли на поле, когда из раздевалки выходила команда Слизерина после дневной тренировки.

— Вторая метла слева, Малфой, — проходя мимо шепнул ему загонщик, какой-то полукровка, фамилию которого Драко плохо помнил. Ему хватило того, что его к нему направила Фарли. — И, пожалуйста, перестань нести эту ахинею про вертолеты!

Драко недоуменно посмотрел ему вслед: он понятия не имел, о какой ахинее речь, поскольку не знал, что такое вертолеты. Найдя глазами Паркинсон, он уверено прошествовал к ней в толпе и подхватил под локоть.

— Панси, радость моя, ничего не хочешь мне сообщить?

— Ммм? Я сделала все, как ты и просил, — невинно пожала она плечами. — Действовала по схеме «Дэвис-Патил-Патил-Браун-вся школа». Я, может, слегка преувеличила твой талант, но в пределах допустимого. Так что ко мне никаких претензий.

— Ладно, — Драко подозрительно сузил глаза и почувствовал какой-то подвох, но пока не понимал где и какой. К тому же из замка уже показалась толпа гриффиндорцев, значит, времени медлить не оставалось.

Он в который раз мысленно поблагодарил отца за бесконечные часы упражнений с учебной палочкой. Драко знал и вербальную составляющую, и движение палочкой, и даже как правильно направлять поток силы, а вчера полвечера тренировался в исполнении заклинания, которое они начнут изучать не раньше, чем через месяц.

Теперь осталось только подсунуть метлу Лонгботтому, что в общей толчее оказалось не так уж и сложно. Пока этот увалень нервно топтался позади толпы, Драко с помощью Левиосы сунул ему заколдованную метлу прямо под нос. Тот сразу же вцепился в древко, радуясь, что ему досталось хоть что-то.

Затем Драко немного поиграл на публику, пререкаясь с мадам Трюк, и с трудом удержал ликование, когда Лонгботтом с коротким воплем взмыл в воздух. В глубине души Драко боялся, что у Невилла тоже окажется талант к полетам, но, к счастью, тот оказался в воздухе еще более неуклюжим, чем на земле. Тяжело было удерживать ехидную и циничную ухмылку и тогда, когда Невилл, наконец, слетел с метлы. И хотя Драко знал, что ему не грозит ничего опасного, он ощутил смутное чувство вины, которое сразу же заглушил деловитостью, когда мадам Трюк отошла от них на приличное расстояние.

— Вы видели его физиономию? Вот неуклюжий — настоящий мешок, — уверенно двигаясь к месту, куда бросил напоминалку еще перед началом урока, когда они разбирали метлы, насмешливо сказал Драко. Гриффиндорцы ожидаемо окрысились. Но Малфой не слышал этого, сейчас наступал еще один ключевой момент его плана.

— Смотрите, это та самая дурацкая штука, которую прислала ему его бабка!

«Пожалуйста, Поттер, я так доставал тебя эти два дня, что ты просто обязан влезть, ну же!»

— Отдай ее мне, Малфой!

«А Поттер, кажется, начинает понимать правила игры. Меньше эмоций, Гарри, так держать!»

— Думаю, я положу ее куда-нибудь, чтобы Лонгботтом потом доставал ее оттуда — например, на дерево? — Драко выдал самую отвратительную ухмылку из своего арсенала и взлетел.

— Дай сюда! — Поттер ожидаемо повелся, все его спокойствие как рукой сняло.

— А ты отбери ее у меня, Поттер! — Драко уже знал, что он взлетит, увидел это в глазах гриффиндорца еще до того, как тот сам осознал, что собирается сделать.

Остальное было дело техники — выманить Поттера поближе к окнам кабинета Трансфигурации, обратить на себя внимание сидящих там учеников, а затем бросить напоминалку как можно выше.

К тому времени, как Макгонагалл вылетела из замка подобно фурии, он уже стоял на земле в толпе слизеринцев. Первый блестяще выполненный план оставил на его языке легкий привкус горечи — Драко был уверен, что Поттер увидел его ликующую улыбку, когда уходил за деканом в замок.

«Это было слишком сложно, Драко. Столь мизерная цель затребовала от тебя больших затрат. В следующий раз действуй тоньше».

Три предложения даже без подписи, но Драко ощущал себя так хреново, как будто отец стоял рядом и читал трехчасовую лекцию. Разочарование сквозило в каждом слове, в каждой букве и… В каждом насмешливом взгляде, которые бросал на него крестный, передавший эту записку.

— Люциус тоже не родился мастером интриг, — утешающе сказал он, — но и два галлеона за обычный Конфундус — такого бы он не допустил. Кстати, он просил передать, что не планирует компенсировать тебе эти деньги. Твоя глупость — твои траты.

— Не только за Конфундус, — мрачно ответил Драко, разрывая записку. — Еще за сплетни, за наводку на исполнителя, за молчание и тому подобное.

Снейп покачал головой.

— Слизерин будет молчать о своих проделках в любом случае. Исполнителем мог быть ты сам…

— Это пятый курс! — возмутился Драко.

— Значит, стоило придумать другой план, — отрезал Снейп. — Не перебивай. А сплетни, неужели у тебя нет ничего, чем можно зацепить Паркинсон?

— Она моя подруга! — возразил Малфой, не желавший пока потрошить свою кубышку с информацией против друзей.

— Она не твой партнер, не твоя невеста и не твой вассал! Надави ты на нее, и ей бы пришлось оказывать тебе вынужденную услугу. И ладно, что бесплатно. Подумай о том, что в данном случае ты был просящим. Уловил нюанс?

— Да.

— Ладно, редко у кого все получается с первого раза, — сжалился Снейп. — Твоему отцу тоже придется расплатиться за эту интригу. Макгонагалл уламывает Дамблдора пустить Поттера в команду и, я уверен, додавит его, потому что когда я уходил, Дамблдор отмахивался, что в фонде школы нет средств на новую метлу. Следовательно, спонсировать гриффиндорского ловца придется Совету Попечителей.

Драко с трудом удержал лицо невозмутимым. Сейчас ему хотелось побиться головой о стенку или заорать во весь голос парочку ругательств.

Снейп зорко отследил состояние крестника, и голос его потеплел на одну сотую градуса.

— В любом случае, я позвал тебя не за этим. Пока мы планировали Поттеру повышение самооценки, Дамблдор начал свои развеселые игры. Он мягко намекнул мне, что будет очень рад, если Поттер окажется сегодня в коридорах после отбоя. Возможно, он ждет, чтобы я назначил ему отработку и задержал, но я не особо горю желанием пасти Поттера в коридорах, чтобы придраться к какой-нибудь глупости.

— Хорошо, — Драко угрюмо мотнул головой и двинулся к выходу. — Зал наград подойдет?

— Вполне, — кивнул Снейп. — Только, Драко, не стоит изобретать волшебную палочку, пусть в этот раз будет что-нибудь простое.

Драко с трудом удержал себя, чтобы не грохнуть дверью о косяк.

Изобретать волшебную палочку не пришлось. Драко был в такой ярости на самого себя, что едва увидел довольную рожу Уизли, сценарий сам сложился у него в голове.

«По крайней мере подгажу Поттеру настроение!» — утешился он.

— Последний школьный обед, Поттер? — его всегда удивляло, как можно быть таким наивным и так не интересоваться окружающим миром. Тот факт, что Уизли и Поттер действительно опасались, что последнего исключат (ага, Гарри Поттера, конечно-конечно!), говорил о том, что они ни разу не открыли ни Устав Школы, ни «Историю Хогвартса».

Хотя Уизли, похоже, вообще книжек не открывал — Мерлин, он даже не читал о правилах вызова на дуэль, а еще тут пытается слыть знатоком. Им точно нужен в компанию кто-то с мозгами.

— Это же не было реальным вызовом на дуэль? — уточнил Кребб, когда они отошли от гриффиндорцев на порядочное расстояние.

— Естественно! — Драко с трудом сдерживал раздражение.

— И мы не пойдем сегодня в Зал Наград?

— Если ты хочешь, то можешь сходить, — любезно съязвил Драко.

— Разве это не обесчестит тебя?

Драко остановился посреди коридора, медленно выдохнул и повернулся к Креббу.

— Если вызов не был брошен и, что главное, принят по правилам Дуэльного Кодекса, то будет ли бесчестием не явиться на эту так называемую дуэль? Честное слово, Винсент, я уже жалею, что просил тебя казаться тупее, чем ты являешься. Ты слишком сильно вжился в роль! — рявкнул он последнюю фразу и мысленно отвесил себе подзатыльник. Его вассалы не виноваты в его плохом настроении, да и отыгрываться на тех, кто принес тебе присягу — не самое мудрое решение. — Я прошу прощения, Винсент. Мне не следовало этого говорить.

— Не следовало, — холодно отозвался Кребб и уверенно прошел мимо, следуя к факультетской гостиной. Драко растерянно посмотрел ему вслед. День определенно стал гаже.

— Не переживай, — утешающе вздохнул за плечом Гойл. — Он подуется и успокоится. Ты же его знаешь.

Кребб действительно был отходчив, и уже ко времени, как им надо было идти спать, повеселел и снова начал разговаривать с Драко. Тот чувствовал за собой некоторую вину, поэтому на радостях дал списать ему часть домашнего задания по Трансфигурации. А на следующее утро Драко в срочном порядке начал нарабатывать необходимую для себя репутацию на факультете — мягко прозондировал Панси на предмет того, что ей известно о нем самом (чтобы знать, какую из доступной ему информации можно пускать в ход, а на какую может прийти ответочка), проследил цепочку сплетниц «Дэвис-Патил-Патил-Браун», чтобы выяснить, на каком этапе возникла эта нелепая выдумка про вертолет (которая испортила всю его задумку и выставила Драко хвастливым кретином перед полукровками и магглорожденными), собрал и структурировал сведения о детях тех, кто являлся своеобразными должниками Малфоя и его вассалов.

На Поттера он почти не обращал внимания, тем более что на Гриффиндоре появилась одна лохматая выскочка, которая определенно претендовала столкнуть Драко с пьедестала лучшего ученика курса. Правда, тут Драко был вынужден признать — он был лучшим благодаря своему таланту и тому, что имел трехлетнюю фору, а Грейнджер действительно была невозможной зубрилой с феноменальной памятью.

В конце недели отец прислал короткую записку, в которой намекнул, что завтра на завтраке будет нечто «крайне удивительное». Это самое «удивительное» оказалось в большей степени «обижательным». Драко был фанатом квиддича с шести лет, он выписывал каталоги с экипировкой, собирал коллекционные модельки игроков и мог наизусть пересказать характеристики любой метлы. Уже по удлиненному древку он понял, какую именно метлу Попечительский Совет спонсировал Поттеру. В какой-то момент он даже заподозрил, что это изощренное наказание Люциуса за его топорную работу, но потом отказался от этой мысли. В любом случае, ему было просто необходимо убедиться, что это та самая метла, о которой он грезил с момента ее презентации.

Они перехватили Поттера с Уизли у лестниц и, пока Кребб и Гойл своей массой подавили боевое сопротивление гриффиндорцев, Драко успел ощупать упаковку, чтобы по характерному уплотнению в оголовье определить, что это действительно Нимбус-2000.

Позже ему было неловко вспоминать этот момент, потому что он действительно не сдержал эмоций, и они легко пробились сквозь его маску. В то мгновение Драко искренне завидовал Поттеру черной завистью.

— Это метла! На этот раз тебе не выкрутиться, Поттер! Первокурсникам нельзя иметь свои метлы!

«Но Поттерам закон не писан…»

Уизли тем временем понесло. Драко даже немного стало неловко — мама довольно много времени уделяла тому, насколько внимательно надо относиться к успехам и горестям друзей. И если ему, Малфою, было по должности положено завидовать Гарри Поттеру и злиться на него, то его лучшему другу стоило бы порадоваться и не так явно демонстрировать свою зависть. К счастью, ему хотя бы хватило мозгов слить свой яд на самого Драко.

Иногда Малфою казалось, что ему гораздо больше одиннадцати лет, насколько детьми казались ему Поттер и Уизли. Они были удивительно предсказуемы, читались как открытая книга и легко поддавались на провокации. Достаточно было только говорить им то, что они хотели услышать.

— Надеюсь, вы тут не ссоритесь, мальчики? — Драко даже и не заметил, как к ним подкатился Флитвик. Пришлось срочно отыгрывать ожидаемый от него сценарий. Драко мысленно обругал себя за то, что не удержался и подошел к гриффиндорцам. Опять сознательно нарываться на унижение…

— Профессор, Поттеру прислали метлу!

— Да-да, все в порядке! — Драко был уверен, что Флитвик откровенно наслаждается тем, что он сейчас произнесет. — Вы знаете, Поттер, профессор МакГонагалл рассказала мне о сделанном для вас исключении. А что это за модель?

«Лицо… Драко, держи лицо!»

— Это «Нимбус-2000», сэр, — Поттер, ну хоть немного сдерживай эмоции, а? Ты же благородный гриффиндорец. Вам не полагается наслаждаться видом поверженного противника. — Я должен поблагодарить Малфоя за то, что мне досталась такая метла.

«Хорошо хоть ты это понимаешь… Жаль, что не в полной мере…». Драко скривился. Лучше б он остался за столом. Правого локтя утешающе коснулся Кребб.

— Все в порядке?

— Спасибо, — практически через силу выдавил Малфой, — все хорошо.

После ужина, оставив свою свиту в комнате, Драко прокрался на площадку на четвертом этаже, откуда открывался вид на поле для квиддича. Он наблюдал за тем, как Поттер раз за разом ловит снитч, и его восхищение постепенно затмевало зависть и обиду. Крестный и отец были правы — тот был прирожденным ловцом, а менее маневренная метла скорее мешала бы его таланту раскрыться.

«Если Поттер когда-нибудь решит стать игроком в квиддич, я буду спонсировать его команду», — подумал Драко, — «и пусть только попробует проиграть…».

Возвращаясь в гостиную, Малфой раздумывал о том, насколько будет непатриотично поставить на выигрыш Гриффиндора в ближайшем матче и существует ли тотализатор, где можно будет сделать анонимную ставку.

Весь следующий месяц Драко посвятил сбору информации. Люциус запросил подробные характеристики перспективных однокурсников, поэтому Малфой-младший активно наблюдал, анализировал и систематизировал увиденное. Пока в его списке лидировали близнецы Уизли и Грейнджер из Гриффиндора, Патил из Равенкло и Боунс из Хаффлпаффа. С первыми Драко, поразмыслив, решил не связываться. Во-первых, это определенно была не его весовая категория. Будь они хотя бы на одном курсе, можно было бы попробовать сыграть на авторитете и деньгах — Драко видел, чего именно не хватает талантливым близнецам и на какой крючок их можно было бы подсечь. Другой вопрос, что они ни за что бы не отнеслись к нему серьезно. Во-вторых, Уизли при всех своих недостатках все равно остаются Уизли. И хотя язык никогда не повернется назвать их аристократами, они все еще живут по древнему принципу: «Как это выгодно моей семье». Драко было трудно представить, что кто-то из рыжих способен отречься от идеалов своего семейства, пусть и за деньги или покровительство. Поэтому Драко ограничился тем, что через хаффлпаффцев определил, что именно они стоят за организацией общешкольного тотализатора (плюс еще парочка старшекурсников), а затем сделал ставку на то, что в ближайшем матче Поттер поймает снитч.

Гермиона Грейнджер определенно была своеобразным вундеркиндом и, если бы не крутилась возле Поттера и Уизли, Драко выбрал бы именно ее кандидатуру, чтобы составить протекцию. Падма Патил была невероятно работоспособной, особенно если вопрос касался Заклинаний и Трансфигурации. А вот Сьюзен Боунс — просто была племянницей Амелии Боунс, плюс не особо блистала умом. Но, по крайней мере, Сьюзен хватало мозгов ни с кем не ссориться, но и тесно не дружить. Наблюдая, как каждое утро к ней прилетает домашний филин, Драко даже заподозрил, что хаффлпаффка получает подробные инструкции, с кем ей можно общаться, а с кем нет.

«Хаффлпаффцы не признают масок, но по факту они иногда бывают опаснее гриффиндорцев и равенкловцев. Трудолюбие и верность открывают порою те двери, которые остаются закрытыми и для смелых, и для умных, и для хитрых. Обрати внимание, что большую часть должностей управленческого аппарата Министерства занимают именно выходцы факультета Хельги», — писал ему отец в одном из писем. Поэтому Драко очаровательно улыбался и Боунс и ее полукровной подружке, один раз придержал ей дверь в библиотеке, когда она выносила книги, но в целом не навязывался, потому что прекрасно понимал, что добрая тетя уже нажужжала племяннице в ушки все, что можно и что нельзя. Но он стремился, чтобы вечно краснеющая даже от мимолетных знаков внимания Боунс составила о нем свое впечатление. А в идеале бы — влюбилась. Понятное дело, что подобное чувство не продержится очень долго, но в будущем это может сыграть на руку. В таком деле, как политика, даже мимолетные слабости могут быть решающими.

С Падмой Патил действовать надо было на другом уровне. Как и все равенкловцы, она больше ценила ум, рациональность и практичность. А еще она не страдала предубеждениями насчет Слизерина, поэтому Драко легко сошелся с ней на почве книг в библиотеке. В этом вопросе ему довольно сильно помогла Дэвис, которую с Патил познакомил ее брат. Тут достаточно было разбираться в теме, уметь интересно вести дискуссию, не быть заносчивым и не замечать чужого занудства. Падме Драко старался уделять хотя бы около часа в неделю и приветливо кивать на переменках, особо не привлекая к себе внимания.

С Грейнджер вопрос был гораздо сложнее. Поскольку та не была особо популярной на факультете, Драко изначально решил подождать со знакомством, дабы не испортить жизнь своей будущей протеже еще больше. Он был уверен, подойди он к тоскующей в компании книг Гермионе вечером в библиотеке, она бы не посмотрела на цвет галстука, а с удовольствием приняла его дружбу. А вот ее факультет — нет. Поэтому он решил подождать курса хотя бы до четвертого, а пока относиться к ней доброжелательно-нейтрально (даром, что магглорожденная). Но все его планы пошли прахом во время Хэллоуина. Видимо, Дамблдор услышал его немой призыв и добавил в компанию Поттеру немного мозгов. Драко понятия не имел, как директор провернул историю с троллем, как там оказалась Грейнджер и как Поттер умудрился ее спасти, но с того дня троица стала практически неразлучной. А надежды Драко на взаимовыгодное сотрудничество с Гермионой Грейнджер улетели в трубу. Теперь она играла в другой команде и, к сожалению Малфоя, перешла в разряд врагов. В мысленной своей картотеке, в папочке с именем «Гермиона Грейнджер» Драко с неудовольствием сменил ей статус с «Магглорожденная» на «Грязнокровка».

На его счастье, Грейнджер, как и все гриффиндорцы, читалась легко. Ее академическая осведомленность граничила порой с вопиющей безграмотностью во многих элементарных вопросах. Она носилась растрепанная по всему замку, влезала в разговоры, ей не предназначающиеся, и определенно не хотела понимать того, что магический мир излишне консервативен. Изначально Драко это забавляло, потом ему стало ее жаль, зато все ее уязвимые точки всегда были на виду. Грейнджер была бы очень удивлена, если бы знала, что у него на нее уже после третьей недели обучения был компромат. Правда, Драко понятия не имел, как он может им воспользоваться, но сам факт, что ревнительница правил Гермиона Грейнджер вместе с Поттером бродила ночью (кстати, что она там забыла?) по школе, приятно грел ему душу.

Команда Слизерина по квиддичу определенно не была слабой. Тактика Флинта была проста — пользуясь тем, что остальные факультеты сами создали себе врага в лице слизеринцев, Маркус велел своим игрокам просто оправдывать ожидания.

— Они ждут от нас наглости и грязной игры, — рассуждал он, расхаживая туда-сюда по гостиной, пока вся команда, уютно устроившись на диванчике внимала его речам. — Летишь и делаешь зверскую рожу? Определенно, планируешь таран. В девяноста случаях из ста, противник увернется и будет уверен, что спасся чудом. Но морально он уже будет потерян, и чтобы восстановиться, ему потребуется время. Это время мы потратим на то, чтобы забивать голы.

Драко, внимательно слушавший эту лекцию из дальнего кресла, задумчиво прикусил губу. Пятый и седьмой курс в начале года вышли из команды, а их места заняли резервные игроки младших курсов. Они в первый раз собирались в таком составе, но, насколько Драко знал, команда была достаточно сыгранная. Ведь они тренировались против основного состава в прошлые годы.

Флинт не придумывал сложные схемы, в его тактике было два-три особенных маневра, которые они отрабатывали до автоматизма, остальное он оставлял на совесть импровизации и интриг.

— Загонщики, цельтесь в девушек, — продолжил он, — гриффиндорцы подсознательно ожидают, что мы будем их жалеть, хотя я искренне не понимаю, как можно ставить дам на столь опасные позиции, но, впрочем, это их личное горе… По факту, их охотницы действительно чего-то стоят, но когда летишь с четким намерением протаранить их, они пытаются увильнуть, а значит тратят время на то, чтобы вернуть траекторию…

Флинт облизал губы что-то соображая, а затем продолжил.

— Грэхэм, Эдриан, вы прекрасно понимаете, что вас и меня будут косить в первую очередь. Уизли редкостные засранцы, но каким концом держать биту знают. Поэтому смотрим по сторонам и нашпиговываем Вуда квоффлами как утку яблоками. Слава Мерлину, он пропускает половину мячей. Майлз, я знаю, что требовать от тебя что-то бессмысленно, просто постарайся поймать больше мечей, чем пропустить. Малфой…

Драко отвлекся от созерцания обивки и поднял голову. Наконец он, собственно, узнает, зачем его пригласили на собрание команды.

— Да?

— Фарли сказала, что по всем вопросам по Поттеру стоит обращаться к тебе.

— Тогда у вас нет шансов, — авторитетно заявил Драко, откидываясь на спинку кресла. — Поттер определенно поймает снитч, разве что вы изначально набьете больше пятнадцати голов.

Флинт понятливо кивнул — он уже отправлял своих шестерок понаблюдать за тренировками гриффиндорцев.

— Он ловкий парень, это так, а его метла не даст Хиггсу и шанса, — задумчиво протянул он, — как думаешь, получится вывести его из игры до матча?

— Можно попробовать деморализовать его, но после схватки с троллем, мне кажется, квиддич его не очень испугает, — поделился Драко.

— Квиддич, может, и нет, а вот толпа… — Флинт молчал долго, барабанил пальцами по губе, расхаживал туда-сюда по гостиной. Остальные молчали, не решаясь его отвлекать.

— Ладно, — наконец решился он, — играем в полную силу, постараемся в пределах правил устранить Поттера с поля, хотя я не уверен, что выйдет. Сэм, — подозвал он второкурсника, которому покровительствовал. — Самая сильная команда после нас — Хаффлпафф, пожалуй, их ловец один из тех, кто способен обыграть Поттера. Они определенно разнесут Равенкло и, возможно, снизят шансы на победу грифов. Нужно, чтобы в своей игре они набрали меньше очков, чем мы с грифами в первом матче. Собери ребят и организуй мне это. А вы, парни, готовьтесь. После Гриффиндора нам надо будет разделать Равенкло с максимально возможным счетом. Если мы не сможем победить один на один, то хотя бы выйдем вперед по очкам. Драко, буду благодарен, если ты испортишь Поттеру пару дней перед матчем.

Драко пожал плечами.

— Я постараюсь, но за результат не ручаюсь, — ответил он, но Маркусу, похоже, этого хватило, потому что он довольно кивнул, и перешел на обсуждение того — деморализует ли вратаря сборной Равенкло ссора с девушкой перед матчем и как им это организовать.

Этот разговор проходил за три недели до матча, а сейчас Драко сидел на трибунах, размахивал слизеринским шарфом и наблюдал за тем, как их команда последовательно забивает голы, стремясь набрать как можно больше очков перед тем, как Поттер поймает снитч. Он, конечно, выполнил пожелание Флинта — отпустил пару едких комментариев в присутствии Золотого Трио, вот только Поттер, похоже, настолько нервничал перед игрой, что даже этого не заметил.

Наблюдать за игрой было довольно интересно. Особенно, если учесть, что Флинт оказался прав — гриффиндорцы плохо защищали своих девушек, боялись контакта и уходили от особо наглых попыток приблизиться. Сами охотницы оказывались полностью деморализованными, когда их брали в «тиски», но Драко казалось, что вопрос был вовсе не в игре с ее жесткими правилами. Слизеринцы вторгались в их личное пространство, прижимаясь слишком близко, почти интимно, чего никогда бы не позволили в сторону девушек других факультетов. Гриффиндорцы считали, что их львицам не нужна помощь, чтобы постоять за себя, предоставляя своим девушками самостоятельно решать подобные проблемы. За такое на других факультетах вполне можно было схлопотать ответочку. Загонщики гриффиндора предпочитали не сколько охранять своих игроков, сколько выводить из строя чужих. По факту Драко был согласен с логикой Вуда — у их команды появился действительно сильный игрок, на которого и были сделаны все ставки, поэтому вся команда работала в большей степени на то, чтобы дать Поттеру больше шансов поймать снитч.

Трибуны взревели — Флинт, заметив, что Поттер слишком близко подобрался к золотому мячику, практически снес гриффиндорского ловца с метлы. Грубо, да, нарушение, но что стоят штрафные десять очков по сравнению со ста пятьюдесятью? Со стороны Гриффиндора послышался слаженный «ах!».

«Неужели поймал?» — подумал Драко, досадуя, что в этот момент наблюдал за кольцами, а не за Поттером. Но нет, тот оставался в воздухе, но его метла дергалась и взбрыкивала, пытаясь сбросить седока.

Драко похолодел. Для Люциуса проклясть метлу было бы слишком топорной работой, да и не стал бы он — зачем? Может, кто-то решил его подставить? Если Поттер убьется, свалившись с метлы, которую приобретали на средства Попечительского Совета, это будет тяжелым ударом по репутации чистокровных. Неужели Дамблдор…

Драко в панике повернулся, ища взглядом крестного, и тут же все мысли вылетели у него из головы. Снейп не отрывал взгляда от взбесившейся метлы, его губы еле заметно шевелились, а кончик палочки едва угадывался в рукаве.

— Посмотри на Квирелла, — прогудел над ухом Кребб, и Драко увидел, что профессор защиты тоже уставился на Поттера так, будто боялся, что тот сейчас исчезнет. — Палочка смотрит вниз, это беспалочковое, да?

Драко ничего не ответил, но подумал, что отец будет очень удивлен, когда узнает, что профессор Квирелл способен на такую сильную магию.

Поскольку все внимание сфокусировалось на Поттере — даже преподаватели не следили за счетом, Флитвик деловито пытался поймать гриффиндорского ловца, чтобы подхватить заклинанием, но норовистая метла как бешенная носилась по полю, мешая профессору Заклинаний, — Флинт и остальные охотники не стали терять времени даром. Они набрасывали в гриффиндорские кольца мячи, пользуясь тем, что Вуда квиддич неожиданно перестал интересовать.

«Это какой-то абсурд!» — подумал Драко, закрывая глаза. Стадион ликующе взревел. Удержавшийся на метле Поттер все-таки поймал снитч.

После матча, на котором Драко отбил потраченные им ранее два галеона, по всей школе только и разговоры шли о том, как Поттер поймал снитч ртом. Зеваки и раньше активно досаждали Мальчику-Который-Выжил, но теперь его имя произносили с придыханием, а девчонки из Хаффлпаффа организовали фанклуб его имени.

Драко с некоторым сожалением наблюдал за тем, что Поттер заглотил Дамблдоров крючок — он определенно стал увереннее, плечи расправились, да и сам по себе он стал гораздо спокойнее. Победа над троллем, первые успехи на уроках, выигрыш в квиддиче — Дамблдор ковал своего героя, позволяя ему почувствовать себя значимым и сильным. Драко же помогал ему в меру своих сил, не давая Поттеру заскучать: раз уж он враг своего кумира, то стоит хоть немного быть ему полезным. Например, научить держать себя в руках и не вестись на мелкие провокации.

«Надеюсь, когда-нибудь он меня поблагодарит за то, что я тренировал его все эти годы!» — думал Драко и упражнялся в ехидстве, капал ядом и мягко (в меру своих сил) давил Поттеру на больные точки.

Приближались рождественские каникулы, Драко истратил все свои карманные деньги, включая выигрыш на тотализаторе, на подарки друзьям, знакомым и предположительно выгодным в общении лицам. Он остро сожалел, что не может отправить подарки Поттеру и Грейнджер (он подарил бы им одно и то же — брошюрку Министерства для магглорожденных в магическом мире и по экземпляру «Магических обычаев и традиций»). Возможно тогда, они бы не выглядели настолько беспомощными и не допускали элементарных ошибок.

Наблюдение за Поттером настолько вошло в его привычки, что Драко было немного страшно уезжать их Хогвартса домой на каникулы. Он был уверен, что тот обязательно куда-нибудь вляпается.

«…палочка смотрит вниз, это беспалочковое, да?»

Голос Кребба гаснет вместе с воспоминанием, а Драко, Люциус и Снейп выныривают из Омута Памяти.

Драко сразу же возвращается в свое кресло, пока отец с крестным садятся в свои перед камином. Люциус берет тонкостенную чашку и хмурится.

— Такое расстояние, беспалочковая магия… Не проще ли было ему заколдовать метлу перед началом игры? Если его увидел Кребб, кто-то еще тоже мог увидеть.

— Метлу могли проверить перед матчем, тем более, что Поттер не расстается с ней, похоже, даже в кровати, — устало отвечает Снейп. — Меня больше интересует — как? Магический потенциал Квирелла всегда был не выше среднего. Даже мне пришлось задействовать палочку. А тут заклинания шли непрерывно одно за другим, я едва успевал нейтрализовывать их. Слава Мерлину, все снималось вариациями Финиты…

— Аромат тухлятины и возросший магический потенциал, — развел руками Люциус. — Один из моих предков увлекался в свое время демонологией. В средневековье маги предпочитали улучшать свои навыки за счет потустороннего мира.

— Демонология, магия крови и жертвоприношения запрещены и строго отслеживаются Министерством, — возразил Снейп, — невыразимцы давно бы уже засекли это.

— Это если обряд проходил на территории Британии, а наш профессор проводил отпуск в Албании, мало ли какую гадость мог там подцепить… Драко, я попрошу тебя держаться подальше от профессора Квирелла. Пока мы не уверены в природе его силы, лучше перестраховаться. Думаю, сегодня ты уже можешь идти, — сказал Люциус, кивая на дверь.

Драко послушно встал и направился к выходу из библиотеки, но у двери остановился и спросил.

— Почему нельзя было использовать вербальную формулу? Это же было проще?

Крестный позволил себе намек на улыбку и сделал небольшой глоток чая:

— Подумай сам, крестник, уверен, ты сам все скоро поймешь.

Впервые уходя после пятничного разговора, Драко не ощущал себя причастным к тайне, допущенным ко взрослым разговорам, а, наоборот, уставшим и вымотанным. Он и не думал, что играть в политику так сложно. Он так устал от собственной маски, от постоянного наблюдения, от выматывающих поисков двойного дна в общении даже с самыми близкими друзьями, что ему малодушно хотелось вернуться на несколько лет назад и запретить себе подслушивать тот разговор в библиотеке.

В его комнате была мама. Шторы опущены, свечи мягко потрескивали, а на тумбочке стояла огромная чашка с шоколадом. Нарцисса сидела на его кровати в домашнем платье с распущенными волосами, такая родная и близкая, что Драко вновь ощутил себя семилетним.

Она приглашающе откинула одеяло и он, позабыв, что Наследник, будущий лорд Малфой, слизеринский принц и много кто еще, забрался вместе с ней в кровать, прижавшись к ее теплому боку и уткнувшись носом в ее плечо.

— Я устал, — глухо пожаловался он, с наслаждением вдыхая ее запах, — я не думал, что это будет так сложно…

— Играть по чужим правилам? — спросила она.

— Просто играть, — ему неожиданно очень захотелось заплакать, — мне мерзко от себя самого. Я отвратителен… Это так низко, подленько, меня уже тошнит, когда я вижу себя в зеркале…

— Не переживай, — Нарцисса мягко взъерошила ему волосы, — с каждым годом Гарри Поттер будет взрослеть, а вместе с ним будет взрослеть и его враг. Меньше мелких и подлых подколок, злее шутки, продуманные слова…

— Я не хочу быть врагом Гарри Поттера, — тихо сказал Драко. — Сначала я восхищался им, потом мне стало его жаль, а потом… Если уже сейчас вокруг него столько закручено, то что же будет потом? Я не хочу, я не смогу, я не справлюсь!

Нарцисса мягко гладила его по подрагивающей от эмоций спине и шептала куда-то в макушку:

— У тебя все получится, и ты со всем справишься. Во-первых, ты — Малфой. А во-вторых, ты удивительный ребенок, Драко…

Глава 8

Это Рождество, на памяти Драко, было одним из лучших. Все поместье засыпало снегом, казалось, будто бы они отрезаны этой белой стеной от остального мира. Малфои не устраивали приемов и не принимали гостей, но отец с матерью дважды выходили в свет. Драко с собой не брали, а тот и не рвался — шумный Хогвартс настолько утомил его за эти четыре месяца, что мальчик практически наслаждался тишиной, отсутствием одноклассников в комнате и возможностью вовсю использовать домовых эльфов.

— Добби! Чашку шоколада, пожалуйста! — Драко отодвинул домашнюю работу для профессора Флитвика, которую второй час переписывал набело. Он начал делать ее еще в школе, но в домашней библиотеке нашлась парочка интересных источников, которых не было в Хогвартсе. А поскольку Флитвик только приветствовал использование дополнительной литературы, честолюбивый Драко не удержался и заново переписал работу, с нескрываемым удовольствием выводя в списке литературы фамилию и имя одного из своих дальних родственников.

Эльф с громким хлопком материализовался рядом.

— Ваш шоколад, хозяин Драко! — торжественно пропищал эльф, ставя поднос на специальный столик.

Малфой не глядя подхватил чашку, попытался сделать глоток и с нескрываемым удивлением уставился на поломанную плитку черного шоколада в своей кружке. Эльф продолжал стоять в полупоклоне, однако его уши торжествующе подрагивали. Драко мысленно досчитал до десяти — Добби всегда был немного со странностями, но в последнее время совершенно отбился от рук. К сожалению, Драко еще не имел права наказывать эльфов, о чем вредному созданию было прекрасно известно.

— Спасибо, Добби, можешь идти, — ледяным тоном отчеканил Наследник Малфоев и, выждав пару мгновений, более мягко позвал. — Тинки, будь любезна, принеси мне теплого молока.

Эльфийка, в отличие от Добби, была абсолютно вменяема, поэтому уже через минуту Драко мрачно хрустел кусочками шоколада и запивал их молоком. Через окно библиотеки было видно, что на улице снова начался снегопад. Крупные хлопья снега медленно и торжественно опускались на сад, оседали на статуях фонтана, отчего последние начинали напоминать хогвартских призраков.

Драко смотрел на снег и думал о том, что на последние две встречи со Снейпом в библиотеке его не пригласили: следует ли из этого тот факт, что отец разочаровался в нем, и больше не будет посвящать в свои планы? Кстати, о планах. Когда он уезжал из Хогвартса, Уизли с Поттером столь многозначительно шептались по углам, что даже самому последнему хаффлпаффцу было понятно, что эта парочка задумала какую-то пакость. Интересно, какую?

Иногда Драко жалел, что он не на Гриффиндоре, ведь тогда ему было бы легче наблюдать за Поттером. Плюс, на курсе у Поттера не было никого, на кого можно было бы повлиять, чтобы тот шпионил в его пользу.

«Разве что запугать Лонгботтома? Надо будет подумать об этом…»

Невилл был той еще темной лошадкой. Он был чистокровным, но не был представлен в обществе. У него не было друзей даже среди его собственного факультета — Драко видел, что над этим недотепой подшучивают его одноклассники, однако когда кто-то из Равенкло весьма бесцеремонно отпихнул его в библиотеке, близнецы Уизли лично высказали свое «фи», заперев несчастного в шкафу с взорванной навозной бомбой. Драко не раз крутил эту ситуацию у себя в голове и не находил ответа — почему? Почему они за него вступились? За брата не вступались (а учитывая то, сколько Драко доставал шестого Уизли и Поттера, то его давно должны были хорошенько проклясть), а за Лонгботтома — да. А еще — Невилл был гриффиндорцем. И что бы там не говорили скептики, Шляпа очень редко ошибается.

— По крайней мере, попробовать стоит!

Поттер и его команда искали какую-то книгу. Иначе объяснить тот факт, что Уизли три перемены подряд посетил библиотеку, Драко не мог. Взять и просмотреть отложенные гриффиндорцами книги не составляло никакого труда, но к разгадке никак не приблизило. Набор литературы был абсолютно случаен — дополнительные источники к учебникам, альманах «Новые направления в современной магической науке», сборник бытовых заклинаний, книга с шуточными проклятиями, бонусное издание к «Квиддичу сквозь века» и даже методичка по трансфигурации.

— А если проследить за книгами, которые сдает Грейнджер? — предложил Кребб после очередного доклада о наблюдениях за Уизли с Поттером. В этот раз они хаотично просматривали старые атласы созвездий по Астрономии.

— Учитывая сколько книг каждый раз берет и сдает Грейнджер, это дохлый номер, — скривился Драко. Они сидели в библиотеке за довольно удобным стеллажом — отсюда открывался вид на большую часть читательского зала и библиотечную стойку. Наблюдать за Поттером было одно удовольствие. Драко мог готовить уроки, пока Кребб внимательно следил — не зайдет ли кто из гриффиндорцев, а также за тем, какие книги они берут. Гойл же обычно занимал позицию в коридорах недалеко от Большого Зала, через которые стандартно проходил путь Поттера с шестым Уизли.

— В следующий раз ты там стоишь, — пропыхтел Грегори, стряхивая крошки с рукава мантии, — я устал так много есть…

— Меньше надо было на ужине накидываться, — отпарировал Кребб, — знал же, что потом еще дежурить.

— К картошке соус просто вкусный был, — смутился Гойл, но, поймав раздраженный взгляд Драко, поспешил исправиться и доложить, — обсуждали, похоже, домашку. Во всяком случае, Поттер упомянул Фламеля.

Драко откинулся на спинку стул и побарабанил пальцами по столешнице.

— Нам не задавали ничего такого ни по истории, ни по зельям… Кребб, посмотри учебник, может они делают домашнее наперед?

— С чего бы такая страсть к учебе? — прогудел Кребб, послушно листая учебник по зельеварению. — Не-а, ничего про Фламеля нет.

— Может, это и есть цель их поисков? — предположил Гойл, подтягивая к себе учебник по истории магии.

— Это каким надо быть кретином, чтобы не знать, кто такой Фламель? — уверенно отмахнулся Винсент, но Драко в ответ насмешливо поднял бровь.

— Поттер — полукровка, а про Грейнджер молчу вообще.

— У них Уизли — чистокровный, — уверенно заспорил Винс. — К тому же в их распоряжении фамильный библиотечный указатель. Уж кто-кто, а Грейнджер должна уметь им пользоваться.

— Да, действительно… — Драко разочарованно вздохнул и неуверенно продолжил. — Значит, ложный след… Может, действительно какую-нибудь домашку обсуждали. Или статью… Ладно уж, скоро отбой, пора возвращаться.

Драко подхватил учебники и понес их сдавать мадам Пинс, пока Кребб сноровисто складывал в сумку домашнее задание.

— Я тут подумал, — уже выходя из библиотеки, сказал Грегори. — А Поттер с Уизли не нарывались на отработки, нет? Это вполне могло быть какое-нибудь дополнительное задание?

— Вряд ли… На самом деле у Поттера сейчас голова должна быть другим забита, вон — квиддич на носу…

Позади раздался какой-то смутный шорох и стремительно обернувшийся Драко увидел часто семенящего Лонгботтома, лихорадочно пытавшегося затянуть распустившийся шнурок на сумке с книгами.

«Мерлин, он же мог нас слышать?».

Драко стоило невероятных усилий удержать лицо. Ему вдруг резко стало не хватать воздуха для вдоха. Сердце колотилось как сумасшедшее.

— Гы! Лонгботтом! — Гойл выдал самую убойную из арсенала своих улыбочек.

— Ма…Малфой? — Невилл испуганно пискнул и часто заморгал, из-за чего у Драко возникло подозрение, что тот сейчас разрыдается.

— Ты-то нам и нужен, Невилл, — надменно заявил Драко, неприятно улыбаясь. — Нам крайне необходима твоя помощь! Ты же не откажешь своим однокурсникам?

— Я?! — Невилл перестал теребить шнурок и заморгал еще чаще. — К-к-конечно, ч-чем я могу п-помочь?

— Все очень просто, — Драко нужно было срочно отвлечь внимание Лонгботтома от темы их разговора. — Я давно хотел попрактиковать одно интересное заклинание, но у меня не было лабораторной мыши! Раз уж ты сам согласился мне помочь, то я не могу проигнорировать твое любезное предложение… Локомотор Мортис!

Лонгботтом жалобно пискнул, когда его ноги приклеились одна к другой, и только чудом не упал, схватившись за портрет, висевший на стене.

— Ты посмотри! Получилось! Спасибо, Невилл, ты нас очень выручил, — ухмыльнулся Драко и стремительно пошел дальше по коридору.

Позади Грег, изображая дружелюбность, хлопнул Лонгботтома по плечу, от чего тот закачался и, не удержав равновесие, грохнулся на пол, окончательно порвав себе сумку. Следом упал со стены портрет и принялся громко ругаться на латыни.

Только спустившись в подземелья, Драко притормозил и устало прислонился к стене.

— Он шел за нами из самой библиотеки? — спросил он. — Лонгботтом мог слышать, о чем мы там говорили?

«Надо срочно выучить заглушающие чары…»

— Я не видел у него книг, — уверенно прогудел Грегори и обернулся на Винсента, который, собственно, и должен был наблюдать за библиотекой.

— Не было его там, — успокоил Малфоя Кребб. — Он из бокового коридора вышел, который не от главного входа, а из левого крыла — там, где теплицы.

— Надеюсь, — Драко прикрыл глаза, ощущая, как напряжение медленно отпускает. — Но больше такого допускать нельзя.

Грегори проследил взглядом за своим патроном, который понуро двинулся к стене, где открывался вход в их гостиную. Перед тем, как сказать пароль, Драко выпрямился, небрежно одёрнул мантию и в гостиную факультета зашел не уставший одиннадцатилетний мальчик, а уверенный в себе надменный аристократ — Наследник Малфой.

— Слушай, — не отрывая взгляда от закрывшегося прохода, протянул Гойл. — А давай, если выпадет возможность, набьем Лонгботтому морду? Порадуем Драко?

— Давай! — радостно согласился Кребб и предвкушающе хрустнул костяшками. Скоро должна была состояться игра с Пуффендуем, а на трибунах всегда большая неразбериха…

Иногда Драко задумывался о том, как вступали во взрослую жизнь люди из числа сильных мира сего. Нарушал ли Дамблдор правила? Жаловался ли матери Снейп? Растили ли из Темного Лорда чьего-то врага? И, может быть даже, приносили ему вечером чашку с шоколадом и говорили ласковые слова? И как, интересно, пахло от матери Темного Лорда — ванилью и фиалками? Или чем-то цитрусовым с мятой?

Малфой вздохнул и аккуратно приложил к пострадавшему глазу платок, смоченный в заживляющем настое — мощная штука, главное, чтобы в глаз не попала, но ушибленная половина лица так распухла, что за это можно было не беспокоиться.

Отец и Снейп уже давно не звали его по пятницам и не давали заданий, поэтому Драко полностью пустился в свободное плавание — слежка за Поттером в свободное время, беседы с перспективными одноклассниками, отслеживание новых сплетен и учеба. Со скуки Драко выбился в лидеры на своем курсе факультета, а по количеству баллов его обгоняла разве что Грейнджер. Но это было понятно: кому будут благоволить преподаватели — надменному мажору или милой девочке из магглов?

Драка с гриффиндорцами изначально не входила в его планы, но Кребба с Гойлом уже было не остановить, поэтому Малфой понадеялся, что в кутерьме квиддичного матча никто не заметит, как он капитально поганит собственную репутацию. Пока утешало только одно: пусть Уизли и радовался своей сомнительной победе, но сам Драко успел подсунуть ему в карман пуговицу — копеечный артефакт из магазина приколов, который помогал отслеживать носителя. Как Драко и предполагал, предупредительные эльфы, найдя в кармане мантии пуговицу, услужливо пришили ее на место той, что сам слизеринец оторвал от Уизли в драке.

Уже после Малфой прекрасно понимал, что достигнуть этой же цели можно было и куда менее затратно — он опять повторял свои прошлые ошибки, ему надо было действовать куда изящнее и аккуратнее, теперь же приходилось втайне от Снейпа и Помфри лечить боевые раны. И самое главное — Драко так и не смог придумать, зачем ему надо было подбрасывать следилку к Уизли, если тот никуда не ходит, кроме как в библиотеку и Большой зал. И хотя Драко мог с уверенностью заявить, что трио гриффиндорцев регулярно наведывается в Запретный коридор, доказать он этого по понятным причинам не мог.

Пуговица работала недолго — буквально пару месяцев, затем волшебство на ней выветривалось, но Драко этого хватило. Во время пасхальных каникул поутихшая было троица неожиданно зачастила к леснику, снова демонстрируя, что вляпалась в очередное расследование. Теперь они, конечно, не перерывали библиотеку сверху донизу, но постоянно шушукались, делали друг другу огромные глаза и перекидывались короткими записочками на парах. Иногда они делали это так явно, что Драко начинал подозревать, что это — маска, и Поттеру просто выгодно, чтобы все думали, будто у них есть огромная тайна.

Кульминация произошла, когда однажды за завтраком поттеровская сова (это же надо было додуматься выбрать такую приметную птицу!) принесла ему письмо, после прочтения которого все трое так извертелись, будто кто-то подсыпал им чесоточного порошка в трусы.

Оставалось только выдержать паузу, закончить завтрак и подобраться поближе.

-… Нельзя пропускать занятия, у нас могут быть проблемы, а когда кто-нибудь узнает про Хагрида, вообще такое начнется… — Драко неожиданно обратил внимание, что у Грейнджер немного странная дикция, будто она держала во рту что-то, что мешало ей четко произносить слова. — И если мы еще там рядом окажемся, тогда все…

— Заткнитесь! — Поттер злобно зыркнул на Малфоя из-под очков и метко ткнул подругу локтем. Грейнджер охнула и потерла ушибленное место. Драко едва удержался от того, чтобы не подмигнуть Золотому мальчику, и не спеша отправился на Травологию. Теперь, по крайней мере, слежка за Поттером обрела свою цель.

Гриффиндорцы явно были взбудоражены. Даже Грейнджер слушала профессора Спраут невнимательно, и в итоге плотоядный плющ едва не отхватил ей клок волос. В отличие от нетерпеливой троицы, Драко прекрасно понимал, что раньше звонка они из теплиц никуда не денутся, поэтому спокойно доработал до конца урока, сложил вещи, поручил Креббу отнести его сумку в гостиную, а затем не спеша направился к домику Хагрида.

И хотя подглядывать — это было недостойно Наследника Малфоев, но разведывать информацию — вполне. Чтобы заглянуть в окошко, Драко пришлось подкатить к стене одно из поленьев, взобравшись на которое, он мог увидеть все то, что происходит в избушке. Собственно, ничего необычного, если не считать того, что Хагрид тушил себе полотенцем бороду, а Поттер с омерзением разглядывал новорожденного дракончика на обеденном столе.

Драко едва не свалился с полена — он подозревал, что у великана мозгов обратно пропорционально его росту, но чтобы выводить драконов в деревянной избушке? Это был не просто компромат — это была Идеальная Возможность Для Шантажа. Вот прямо так — каждое слово с большой буквы.

Даже встретившись взглядом с Хагридом, Драко не сдерживал ликования — сегодня его усилия впервые увенчались успехом, а значит ничто не могло испортить его триумфа.

Весь вечер Кребб и Гойл могли наблюдать за тем, как их патрон в невероятном возбуждении наворачивает круги по комнате. Малфой никак не мог определиться — рассказать отцу и крестному о драконе или попридержать эту информацию при себе? С одной стороны, такое вопиющее нарушение правил определенно дало бы отцу еще один рычаг давления на Дамблдора. С другой — и Драко, и Люциус прекрасно понимали, что сбросить Дамблдора с директорского трона даже их возможностей не хватит, а присутствие Люциуса в Совете Хогвартса — вопрос времени. С выходом Нотта из числа попечителей помимо Люциуса там оставались либо семьи, лояльные Дамблдору, либо нейтралы вроде Гринграссов.

— Отец не зовет меня больше на собрания, — высказал Драко наболевшее. — Возможно, это намек на то, что мне стоит научиться работать самостоятельно?

— Или в тебе говорит детская обида, что с тобой перестали считаться, — резонно возразил Кребб, тут же получивший раздраженный взгляд Малфоя. Драко знал, что Винсент прав, но признавать это вслух не хотел.

— Мне кажется, это не очень разумно, — мягко начал более тактичный Гойл, — скрывать подобное от Люциуса.

Драко только раздраженно передернул плечами и снова начал кружить по комнате. Разум и вассалы говорили, что отцу необходимо дать знать о драконе, а вот уязвленное самолюбие…

Входная дверь мягко щелкнула, впуская Забини и Нотта. На часах было уже около десяти, а значит в гостиной сейчас время старшекурсников.

— Закончил совещание, а, Драко? — радостно спросил Блейз, чинно садясь на кровать и разглаживая складки на покрывале.

— Спасибо, — серьезно кивнул ему Малфой, который умел ценить предоставленное ему уединение. Он еще несколько секунд смотрел в огонь, а затем сдался. — Грегори, принеси письменный набор, мне нужно написать письмо.

Вежливые фразы и изящные формулировки сами ложились на лист, перо порхало по строчкам, выводя подобающие обороты, а Драко мысленно был далеко — он думал о том, что даже получив инструкции от отца, не знал, как ему правильно распорядится добытой информацией…

На следующее утро инструкции не пришли. И потом тоже. Семейный филин регулярно приносил записки от матери, утешительный шоколад и домашний бисквит, но отец молчал, а Драко ехидно ухмылялся, глядя на обеспокоенные лица Поттера и компании. Пожалуй, это единственное, что он мог делать, хотя его все больше грызли неуверенность и страх. Попытка поговорить с крестным тоже не удалась. «Я занят, мистер Малфой», — кратко отговаривался декан, и Драко все острее ощущал себя брошенным.

— Не надо было писать отцу, — провожая взглядом Уизли, который странно поджимая правую руку, двигался к гриффиндорскому столу, сказал Драко, отложив очередное письмо из дома, в котором мать скрупулезно перечисляла домашние новости. — Он меня игнорирует.

— Но это не значит, что тебе выдан карт-бланш на самостоятельные решения, — отозвался Винсент, выбирая из ближайшего блюда с овощами кусочки поаппетитнее.

Драко только бросил на него кислый взгляд, а затем потянулся за кубком с соком. Неловкость Уизли, и без того не обладавшего зачатками манер, стала еще масштабнее — он с трудом держал вилку, а Поттер явно решил подработать официантом, регулярно подкладывая другу в тарелку еду из общих блюд.

— Грейнджер уже в который раз обеспокоенно косится на его руку, — небрежно обронил Гойл. — Еще немного, и это заметит МакКошка.

— Итог ожидаем, — Драко отставил бокал. — Даже если не Макгонагалл и Грейнджер, то кто-то из старост или преподавателей скоро обратит на это внимание. Скажешь мне, когда Уизли направится в больничное крыло, кажется, я знаю, кто его укусил…

Мадам Помфри имела одну определенную черту, которую ученики Хогвартса ставили ей в плюс, а их родители в минус — она не задавала вопросов. К ней можно было прийти с любой болячкой, и она просто начинала лечить, выдавая нотации и причитания в крайне умеренном количестве. Однако, что было вполне естественно, студенты все равно пытались оправдаться и придумывали настолько нелепые причины своих увечий, что Драко удивлялся — как ей удается выслушивать всю эту чушь с каменным выражением лица. Во всяком случае, именно с таким выражением она слушала блеяние Уизли о собаке, которая его укусила. Учитывая, что в школе была только одна собака — у Хагрида, а рука у рыжего увеличилась вдвое и стала приятного зеленовато-трупного оттенка, эти оправдания звучали более чем нелепо. Тем не менее, школьная медсестра не дала никаких комментариев, скормила Уизли какое-то противоядие и, осмотрев руку, ушла в подсобку смешивать какую-то мазь. Драко слышал, как она звенела мензурками и стучала пестиком. Пожалуй, это было самым удобным моментом, чтобы появиться на сцене.

— Так-так-так, Уизел, — добавив в голос немного снисхождения, протянул Драко. — Это какая же собака тебя укусила, что твоя рука такого прелестного салатного оттенка? Ты зря старался, рыжим обычно идет зеленый, но это не про твой случай…

Услышав его голос, Рон подобрался и начал медленно и верно краснеть.

— Не твое дело, Малфой! Иди куда шел!

— Разве? — вкрадчиво переспросил Драко. Он решил, что так и быть, но сделает Уизли маленький подарок. Если рыжий не совсем идиот, то намек должен понять. — Это должно быть очень опасная собака… И кое-кто может ненароком сильно подставить ее хозяина. Хм, у кого же у нас в Хогвартсе есть четвероногий друг?

— Малфой, я сказал тебе — отвали, — до Уизли, видимо, не доходило. — Или тебе только кулаками объяснять?

— Понятное дело, что волшебная палочка — это не для плебеев Уизли, — Драко гаденько усмехнулся. — Много ли чести мне драться с раненым? Пожалуй, мне стоит сказать мадам Помфри об истинном виновнике твоего увечья, чтобы она поскорее тебя вылечила?

Смотреть как Уизли меняет цвета было одно удовольствие — теперь рыжий побледнел так, что на носу его стали видны редкие веснушки, однако насладиться зрелищем Драко не удалось.

— Мистер Малфой, — резкий голос медсестры заставил его вздрогнуть. Драко мысленно выругал себя за то, что слишком расслабился. — Вас тоже что-то беспокоит?

— Добрый день, мадам, — Наследник Малфой обворожительно улыбнулся, для себя отметив, что медсестра никак не отреагировала на это — похоже кто-то из его родственников умудрился чем-то не угодить школьной медиведьме. — Я просто зашел навестить однокурсника.

— Посещения строго после уроков, — отрезала та, сурово поджав тонкие губы.

— В таком случае я пойду, — Драко сделал мягкий шаг в сторону рыжего и взял у него с тумбочки библиотечную книгу. — Уизли одалживал у меня книгу, не удивительно, учитывая положение их семьи, я приходил ее забрать.

— Забирайте книгу и всего доброго, мистер Малфой, — по глазам медсестры было видно, что она ни на каплю не поверила словесным кружевам Драко. — Больному нужен покой.

О да, ему явно был нужен покой, потому что посеревший то ли от яда в руке, то ли от ожидания, что Драко выдаст его, Уизли молчал и только лихорадочно блестел глазами.

— Всего доброго, мадам Помфри, — Драко отошел к двери и, встретившись глазами с рыжим, ехидно протянул, — скорейшего выздоровления, Уизли.

Его улыбка сползла сразу же, как за ним закрылась дверь.

— Драко? — от окна отделились две массивные тени, и Кребб с Гойлом привычно заняли свои места позади него.

— Странно, — протянул Драко, мимоходом бросив взгляд на карманные часы. — У мадам Помфри ко мне определенно какие-то счеты. А я не припоминаю, чтобы как-то успел ей насолить.

— К тебе у многих изначально предвзятое отношение, — пожал плечами Гойл. — Ты же Малфой, а вашу семью не очень любят.

— Пусть не любят, — отмахнулся Драко. — Главное, чтобы боялись и уважали.

Он столкнулся с подобным еще в свой самый первый день в школе. Но, предположим, мнение о себе Флитвика и Спраут Драко определенно удалось изменить, продемонстрировав старательность и усердие, профессор Синистра изначально была к нему нейтральна, а повышенное чувство справедливости у МакКошки не давало той повода придираться, хотя она Драко явно недолюбливала.

— А зачем ты взял у Уизли книгу? Она же библиотечная? — удивился Винс, глядя на потрепанный учебник в руках Драко.

— Книга мне и в самом деле не нужна, — улыбнулся блондин, повернув ее торцом. — Мне нужно то, что в книге.

Между страниц закладкой торчал конверт. И Драко готов был заложить собственные запонки, что тот был не пустой. Собственно, так и оказалось.

«Дорогой Рон!

Как у тебя дела? Спасибо за письмо. Я буду счастлив взять норвежского горбатого дракона. Но доставить его сюда будет непросто. Я думаю, лучше всего будет переслать его с моими друзьями, которые прилетят навестить меня на следующей неделе. Проблема в том, что никто не должен видеть, как они перевозят дракона, — ведь это незаконно.

Будет идеально, если вы сможете привести дракона на самую высокую башню замка Хогвартс в субботу в полночь. Тогда они успеют добраться до Румынии до наступления утра.

Пришли мне ответ как можно быстрее.

С любовью, Чарли»

— Мерлиновы подштанники! — потрясенно выдохнул Гойл, ознакомившись с содержимым. — Это же такая возможность прижать хвост Уизли! Сколько стоит дракон на черном рынке? Это же целое состояние! Тебе надо срочно написать отцу, Драко!

Драко рассеянно пожал плечами. Проигнорировать такой шанс отец точно не сможет. Это была возможность за счет Уизли значительно повысить себе репутацию и вне Хогвартса. Дело, можно сказать, международного масштаба — контрабанда детеныша дракона из Британии в Румынию.

Во-первых, Чарли определенно турнули бы с работы, ославили на два континента, а то и довели бы дело до тюрьмы. Семья рыжих как минимум лишилась бы одного источника дохода. Как следствие, Фадж с помпой бы уволил и отца семейства — еще и в газетах бы шумиху развел, он боится за свое кресло и ему нужно, чтобы его имя было связано с чем-то подобным. В отличие от своих предшественников, Фаджу было нечем похвастаться перед избирателями. Вероятность того, что гоблины пойдут на поводу у властей и тоже уволят неблагонадежного сотрудника, была мала, но все же существовала.

Во-вторых, помимо того, что Люциус бы добился того, что рыжие лишились всех средств к существованию, он определенно бы использовал эту ситуацию, чтобы пошатнуть позиции Дамблдора. Самого Рона бы оправдали, сказали, что ребенка использовали в темную, а вот Хагрида точно арестовали. А как директор может не знать о том, чем занимается его подчиненный на вверенной ему территории? Нет, Дамблдор может бы и смог себя оправдать (правда, для этого пришлось бы жертвовать лесничим), но позиции его бы изрядно пошатнулись. А вот положение Малфоев значительно улучшилось — и в глазах Министерства, и в глазах простых обывателей…

По сути, добытое письмо, если бы попало в руки к Люциусу, могло бы повернуть всю историю по другому руслу. И Драко это прекрасно понимал. Он должен был переслать письмо отцу. Ведь это было выгодно Малфоям.

— Не думаю, что отец оценит это, — медленно сказал он, пока его мозги лихорадочно искали выход из ситуации. Кребб и Гойл не были тупицами, но они могли и не охватить всю картину в целом. Они не знали возможностей Люциуса, планов Дамблдора и жажды власти Фаджа. — Он игнорирует мои письма, не уверен, что он их читает.

— Или же предоставляет тебе свободу действий, — подхватил Гойл, — вот только как ты сможешь дать этому ход?

— Важно не само письмо, — Драко надеялся, что ни лицо, ни голос его не выдали. — Важно его содержание. Для самого Чарли или Хагрида это не более чем детская писулька, директор их отмажет, и мы ничего не докажем. Но мы с вами знаем, что Поттер и его компания в субботу в полночь будет на Астрономической башне. И это факт, против которого не попрешь.

На языке поселилась противная горечь. Врать близким друзьям было неприятно и противно. Но Драко было необходимо, чтобы они сочли письмо незначительным, не стоящим внимания. Потому что если бы отец узнал об упущенной возможности, он не простил бы сына.

— И что будешь делать? — поинтересовался Кребб. — Скажешь декану?

— Нет, — Драко сунул письмо во внутренний карман мантии. — Скажу МакГонагалл. Думаю, пора ей уже открыть глаза на ее благородных гриффиндорцев.

— Хорошая идея, — Винсент одобрительно мотнул головой. — А то, что у нее, что у остальной школы — вечно Слизерин во всем виноват. Одни близнецы Уизли гадят обычно больше, чем все факультеты вместе взятые…

Драко едва сдержал облегченный вздох. Забыв о письме, друзья увлеченно начали перемывать косточки Гриффиндору. Позади раздался смутный шорох, однако когда Драко обернулся, в коридоре никого уже не было. Только гобелен слабо шевелился от сквозняка.

Поздно вечером Кребб с Гойлом застали его сжигающим письмо в камине. Драко смотрел, как темнеет и сворачивается пергамент и старался не думать о Люциусе и возможных последствиях.

— Зачем сжигаешь? — удивился Гойл, подсаживаясь рядом.

— Уничтожаю улики, — пожал плечами Драко, равнодушно глядя на зеленоватое пламя. — Никто не должен иметь возможности обвинить Малфоев в том, что они крадут и читают чужие письма.

— А-а-а, — протянул Гойл и зевнул. — Это ты правильно…

Скрученный в трубочку пергамент жег Драко грудь через слои ткани робы и рубашки. Теперь даже если отцы Винсента и Грега просмотрят их воспоминания, они решат, что его поступки продиктованы детской местью и мелочностью, страхом разоблачения. Ему всего одиннадцать, что с него взять?

Другое дело, что дать ответ — почему он пожалел Уизли — Драко не мог даже себе.

«Что я делаю? Это же так глупо!» — думал Драко, направляясь в субботу вечером к Астрономической башне. Он шел по темным школьным коридорам, чтобы попасться МакГонагалл или Филчу. Пожалуй, более идиотского поступка Драко никогда в своей жизни не делал. Нет, он попытался снова прорваться к декану на разговор, но тот опять отвязался набившим уже оскомину: «Я занят, мистер Малфой, если у вас не школьный, а личный вопрос, то у меня нет на это сейчас времени. Зайдите позже». Крестный, явно по наущению отца, игнорировал его, и Драко ощущал себя щенком, которого бросили в воду — выплывет или нет?

Но от него ждали реакции — он был уверен. И крестный, и Кребб с Гойлом, и отец — они знали, что он знает. И он должен был реагировать. Хоть как-то.

Время близилось к полуночи, а Поттера до сих пор не было. Драко наворачивал круги по первому этажу площадки Астрономической башни и ждал, когда МакГонагалл пройдет мимо с вечернего патрулирования. С каждой минутой он ощущал себя все глупее и глупее — с него определенно снимут баллы и, хотя ему было, что ответить Фарли и декану, разговор все равно будет неприятный. В худшем случае ему назначат отработку, а значит, обо всем узнает отец. Придется объясняться, и скрыть наличие письма будет проблемой.

И хотя Драко готовился к этому еще с обеда, но чьи-то пальцы, вцепившиеся ему в ухо, едва не заставили его завизжать от ужаса.

— Вас ждет дисциплинарное наказание, — Макгонагалл в ночной рубашке и в сеточке для волос даже не скрывала своего удовлетворения. И хотя вид у нее был чрезвычайно нелепый, желудок Драко екнул куда-то в пятки от страха. — И двадцать штрафных очков! Как вы посмели ходить по школе посреди ночи?

— Вы не понимаете, профессор, — Драко пришлось привстать на цыпочки, чтобы хоть как-то снизить нагрузку на ухо. До этого его еще никогда не таскали за уши, поэтому подобные ощущения были для него внове. Это было не так больно, как трость, но не менее унизительно. — Гарри Поттер — он скоро будет здесь! С драконом!

«Мерлин, как же это по-идиотски звучит!» — ощущая, как предательский румянец заливает щеки, подумал Драко. К счастью, профессор отвела лампу от его лица и отпустила ухо. Тонкие старушечьи пальцы цепко сомкнулись на его плече, разворачивая к лестнице.

— Что за чушь! Как вы смеете мне лгать? Идемте, Малфой, а утром я поговорю о вас с профессором Снейпом!

— Профессор, послушайте, — Драко попытался снова, но был решительно прерван сердитым выговором:

— И слушать не хочу! — она неожиданно остановилась, резким движением развернув его к себе лицом. Свет лампы делал ее морщины еще глубже, а глаза сердито сверкали в темноте. — Могли бы придумать оправдание поправдоподобнее, мистер Малфой! Поттер, дракон… Вы, вероятно, думаете, что если ваш отец занимает должность в Попечительском Совете, то вам все дозволено? Смею вас разочаровать! А теперь немедленно марш в кровать, иначе, поверьте мне, я не ограничусь двадцатью баллами!

— Да, мэм, — сглотнув неожиданно взявшийся комок в горле, просипел Драко. Это было смешно — о чем он думал? Чтобы МакГонагалл поверила слизеринцу?

«Возьми себя в руки, Драко. Не хватало еще разреветься у нее на глазах», — одернул он себя голосом отца и усилием воли вернул на лицо привычную маску надменного засранца. Однако профессор, похоже, что-то такое увидела у него в глазах, потому что ее выражение неуловимо смягчилось.

— Надеюсь, это будет для вас хорошим уроком, — уже тише сказала она и легко подтолкнула его в спину. — Идите. Спокойной ночи, мистер Малфой.

— Спокойной ночи, профессор, — в этот раз его голос уже звучал нормально и холодно, как и полагает Наследнику Малфоев.

«Крестный меня убьет», — думал Драко, уже лежа в своей кровати. Заснуть ему так и не удалось.

На утро выяснилось, что Поттера все-таки поймали. Иначе потерю ста пятидесяти баллов Драко объяснить не мог. В какой-то момент он даже порадовался, что декан Гриффиндора ограничилась всего двадцатью, но одного взгляда на Снейпа хватило, чтобы понять, что крестный еле сдерживает бешенство.

— Удивительно, — захлопнув дверь своего кабинета, тихо и вкрадчиво начал Снейп, — но сегодня утром ко мне подошла декан Гриффиндора и рассказала занимательную историю о том, что Поттер решил подшутить над однокурсниками, скормив им байку о драконе. И надо же, ученик моего факультета был одним из тех, кто повелся на этот примитивный розыгрыш и ошивался возле Астрономической башни после отбоя. И просто удивительное совпадение, что факультет не досчитался двадцать очков, как раз после полуночи. Вы ничего не хотите мне рассказать, мистер Малфой?

Драко молча слушал эту тираду, но как-то отстраненно. Впервые в жизни, он был рад тому, что маска так прикипела к его лицу.

— Вы были заняты, господин декан, — спокойно глядя куда-то в сторону, ответил Драко. — У вас не было возможности принять меня в свое личное время.

В кабинете стало тихо. Наверняка Снейп вспомнил, как Драко методично штурмовал его кабинет в течение этой недели (не очень явно, но ведь его однофакультетники не должны были даже заподозрить, что он в немилости у декана), записки, передаваемые вместе с домашним заданием, и даже два коротких, но очень эмоциональных письма. Крестный молчал, а Драко ощущал, как его медленно отпускает напряжение, державшее все это время — потому что даже сквозь выдержку и блоки Снейпа, Драко чувствовал запах вины в кабинете.

— Мистер Малфой… Хм… Драко, — кто-то посторонний вряд ли бы заметил эти изменения, но Драко легко улавливал мельчайшие детали — беспокойство, досаду, легкий стыд. — Возможно мне стоило быть более внимательным к вам.

Драко вежливо и отстраненно кивнул, продолжая смотреть в сторону — возможно. Высокий силуэт скользнул к нему, скрывая от света настенных ламп, а горький запах трав обволакивал. Чужие руки мягко коснулись его подбородка, поворачивая его голову и заставляя встретиться взглядом с черными глазами. Но сейчас, как никогда, Драко был уверен в своей вежливо-нейтральной маске и непроницаемом пустом взгляде.

Где ты был, крестный, когда мне нужен был твой совет и поддержка?

— В конце концов, вы могли придумать нечто менее топорное, чем идти к чужому декану, — ну конечно крестный слишком хорошо его знает, чтобы понимать, что ни на какой розыгрыш Драко не повелся, если бы это не было ему выгодно. Но еще крестный — не друзья-вассалы, он не поверит, что дело в детской мести и обиде. Хотя бы потому, что знает о его настоящем отношении к Поттеру.

— У меня не было больше времени. Я до последнего ждал распоряжений, — Драко не сказал «отца», но это итак было понятно. — Потом уже придумывать что-то было поздно. А не воспользоваться информацией я уже не мог. Это было бы глупо. Так я хотя бы подтвердил свою легенду и репутацию.

Если не считать МакГонагалл, конечно.

— Люциус хотел, чтобы вы приняли решение самостоятельно, — в голосе крестного звучало сомнение, и Драко понимал, что тот сейчас подбирает слова, балансируя между ложью и правдой.

— Он мог сказать мне об этом раньше, — тихо ответил мальчик, стараясь, чтобы Снейп услышал его обиду в голосе, но ровно столько, чтобы решить, что Драко сдерживает ее в себе, а не добавляет умышленно. — После случая в квиддиче мне явно дали понять, что мои решения недостаточно изящны и продуманны, чтобы я мог пуститься в вольное плавание и не согласовывать все со старшими.

— Возможно, вы друг друга неправильно поняли, — уклончиво ответил Снейп, не отпуская его взгляда. Драко почувствовал, что еще немного и его маска слетит, а этого никак нельзя было допускать. Он моргнул и, прерывая зрительный контакт, уткнулся лицом Снейпу куда-то в район солнечного сплетения. В конце концов, он ведь тоже может сломаться и быть слабым? Показать то, что вчера ненароком увидела декан Гриффиндора. В любой другой момент Северус определенно заметил бы его манипуляции, но сегодня он был сбит с толку чувством вины, и Драко не собирался упускать такого шанса.

— Возможно, — отозвался он, не отрывая лица от мантии крестного. Он чувствовал, как тот положил руки ему на плечи, но не отрывал от себя, а как будто бы сжал, подбадривая.

— В любом случае, Люциус немного… — Драко слышал, как стучит сердце Снейпа, пока тот подбирает слова. — Недоволен случившимся. Поэтому не ждите в ближайшее время от него поддержки. Также он сказал, что не будет возражать против назначенного вам наказания.

Ну да, а это значит, что Снейп не оспорит отработку от МакГонагалл. Ничего удивительного. Если это будет что-то унизительное типа мытья полов или полировки наград, придется искать какого-нибудь полукровку, договариваться, подкупать или шантажировать. Хотя Снейп может назначить мытье котлов у себя, и тогда отмазаться уже не получится, но это хотя бы не повредит его репутации — крестный не допустит, чтобы кто-то увидел Драко в унизительном свете.

— Хорошо, — Драко с усилием отодвинулся. — А что будет за отработка?

— Не знаю, — Снейп мимолетно пожал плечами, а затем поколебался и все-таки добавил. — Но Дамблдора отработка Поттера привела в отличное настроение. Так или иначе, это определенно не противоречит его планам.

* * *

Если бы Драко не был знаком с почерком заместителя директора, он бы решил, что это розыгрыш. Но подпись в записке один в один совпадала с той, что была на письме-приглашении в Хогвартс. На всякий случай он трижды перечитал текст, подозревая, что что-то неправильно понял, просмотрел записку на свет, но ровные строчки остались неизменными. МакГонагалл назначала ему отработку в одиннадцать. После отбоя. Вне школы. МакГонагалл.

— Может, это такой превентивный способ? Ну, знаешь, клин клином вышибают и все такое? — предположил Тео, который был свидетелем получения записки.

Драко с трудом удержался, чтобы не скривить саркастически лицо.

— Наказать меня за то, что я гулял после отбоя прогулкой после отбоя? — медленно переспросил он Нотта. — Со сквибом, который способен только шваброй размахивать?

Тео перестал хихикать, и лицо его стало серьезным.

— Действительно, а что вам делать у выхода из школы с завхозом так поздно? Убирать двор в темноте? Может, какие-то травы при свете луны собирать?

— Тогда был бы не Филч, а Спраут, — возразил Гойл, — а травы у нас только в теплицах растут, если не считать тыквы на грядках у Хагрида.

— Или, — через Кребба перегнулась Панси, забирая у Драко записку, — что-то, что Снейп выращивает в Запретном лесу.

— Первокурсник среди ночи в Запретном лесу в компании сквиба, — подытожил Кребб. — Ради растений, которые профессор Снейп не решается выращивать в школьных теплицах… Мне одному это кажется бредом? Драко, наверное, тебе стоит все-таки обратиться к декану.

— Я так и поступлю, — кивнул Наследник Малфоев, пряча записку в сумку. После того разговора Снейп больше не отказывал крестнику в общении, хотя особо информативными их беседы назвать было нельзя.

Поэтому, закончив завтракать, Драко перехватил декана на выходе из Большого Зала.

— Записка подлинная, — скривившись, сообщил зельевар, возвращая Драко листочек. — Люциус в курсе и не имеет ничего против.

— Может, есть что-то еще, что мне стоит знать? — на всякий случай подозрительно уточнил Драко.

— Не думаю, — пожал плечами Снейп, явно намереваясь закончить разговор.

— Крестный, — тихо, но настойчиво сказал Драко, придержав преподавателя за рукав. — Ты уже видел, что бывает, если у меня недостает информации. Я опять натворю глупостей и снова буду наказан. Отец не разговаривает со мной с Рождества, пожалуйста, хватит.

В этом коридоре никого не было. Никто не мог их увидеть или услышать, разве что случайно. Драко опять позволял некоторым эмоциям прорываться сквозь маску.

Мне всего одиннадцать, мне страшно. Помоги мне.

— С вами будет Хагрид, — сдался Снейп. — Эта акция запланирована для Поттера, так что помимо лесничего вас будут страховать, не бойся. За вами будут наблюдать, так что можно немного поиграть на публику. Можно даже дать возможность Поттеру себя спасти, директор считает, что ему будет полезно еще раз ощутить себя героем.

Драко сосредоточенно думал. Так вот почему отработка общая. Он не сомневался, что с ними отправятся еще и Грейнджер, и Лонгботтомом (правда, как последний оказался замешан в этой истории, Драко до сих пор не понимал). Директор определенно готовил на роль жертвы магглорожденную девочку или нелепого недотепу — оба слабые и безынициативные, их легко напугать. С Уизли бы такой номер не прошел, но он после укуса в больничном крыле…

— Драко? — Снейп напомнил о себе, беспокойно глядя на задумавшегося крестника. — Все будет хорошо, с тобой ничего не случится. Этот спектакль рассчитан на Поттера, так что ты в безопасности.

— Хорошо, я понял. Спасибо, крестный, — благодарно улыбнулся Драко. Конечно, в безопасности. И самое безопасное место будет как раз возле Поттера. Потому что на Малфоя директору плевать, а вот своего героя он будет оберегать до последнего.

Помимо общения с деканом Драко предстоял еще крайне неприятный разговор со старостами. Да, ранее Малфоя-младшего можно было назвать лидером в негласном рейтинге первого курса: социальный статус, положение в обществе, отличная учеба и количество заработанных баллов позволяли Драко быть первым и иметь некоторые поблажки, которых другим не давали. В частности, возможность вести собственные игры вне факультета. Никому другому не позволили бы так явно подставлять Слизерин, даже учитывая, что это было указание старшего, а не личная инициатива.

— Ты исчерпал свой кредит доверия, Малфой, — по крайней мере, его не отчитывали при всех, что Драко уже посчитал хорошим знаком, однако Джемма обратилась к нему по фамилии, как к обычному первокурснику.

Она выдерживала дистанцию, а значит его акции стремительно падали.

— Ты нарушил главное правило — не попадаться. Мы больше не можем закрывать глаза на твои действия.

А это значит — никакого больше свободного плавания. Благодаря тесным семейным и партнерским связям на Слизерине была довольно плотно организованна система присмотра за младшими курсами. Кто-то из старших обязательно присматривал, помогал и отчитывался за младшего родственника, вассала или сюзерена. Этот контроль был негласным и явно демонстрировался в довольно редких случаях. В конце концов, это было достаточно унизительным — знать, что тебе не доверяют настолько, что приставляют своеобразную няньку. До сегодняшнего дня Драко был абсолютно уверен, что за ним самим присмотр чисто формальный — все знали о его родстве с деканом, сейчас же ситуация могла кардинально измениться. Вряд ли будут контролировать его учебу — благо в этом к нему нельзя было придраться, но перемещения, свободный выход из гостиной, а также стиль общения будут строго отслеживаться. Если раньше какой-нибудь полукровка или даже магглорожденный со старших курсов выдерживали почтительную дистанцию, то теперь вряд ли бы кто-то одернул бы их, если бы они послали Малфоя принести перо или книгу из другого конца гостиной. А вот самому Драко, попробуй он возразить, сразу бы указали его место. Надо было срочно решать сложившуюся ситуацию, чтобы не пасть еще ниже.

— Я понимаю и признаю свою вину, — сказал Драко, отмечая по едва вздернутой брови старосты, что уж чего-чего, но слабости от него не ожидали. С другой стороны, оправдываться было бы еще хуже.

Он вытащил записку об отработке, отдал его Фарли и продолжил:

— Я не ожидал, что на этом поле будут играть более опытные игроки.

— Малфой, только давай без этих высокопарных сло… — Боул перегнулся через плечо Джеммы и осекся, вчитавшись в тест. Старосты переглянулись, затем Боул вытащил волшебную палочку и выполнил замысловатый жест, проверяя магическую подпись Макгонагалл.

— Думаю, декан может оспорить такую отработку, — медленно сказала Фарли, поднимая на Драко задумчивый взгляд.

— Он не будет этого делать, — спокойно сказал Драко, отслеживая ее переглядывания с Боулом, — отец тоже.

— Ну, что же, — Боул отдал ему пергамент и вернул палочку в рукав. — Мы свое слово сказали. Подобное больше не должно повториться.

И хотя по сути ничего не изменилось, Драко шестым чувством ощутил, что их отношение к нему потеплело на несколько градусов. Поблажек не будет, но и топить его специально тоже никто не станет. А значит, он имеет все шансы вернуть себе свое место на факультете.

* * *

Вечером его предположения подтвердились, когда за двадцать минут до отработки к ним в комнату зашел староста, чтобы проводить его к Филчу.

— Удачи, Драко, — сочувственно глядя на конвой, отозвался со своей кровати Блейз. Тео только насмешливо фыркнул, и Драко немедленно отложил в памяти этот факт.

— Спасибо, Блейз, — благодарно кивнул блондин, застегивая у горла теплую мантию. Сейчас ему предстояло еще пройти через полную гостиную, и никто из присутствующих там не должен был увидеть то, насколько он уязвлен подобным сопровождением. А еще он не хотел, чтобы Боул шел впереди него. Действительно, уж лучше конвой, чем гувернер…

«Хотя все всё знают и прекрасно понимают…» — пришла в голову мысль, когда учеников, находящихся в гостиной, оказалось в два раза больше обычного. Все они как будто были заняты собственными делами, но Драко ощущал их взгляды.

«Наверняка Фарли попросила не расходиться…».

Они вышли в коридор, где Боул уверенно вел его подземельями до первого этажа. Теперь уже Драко приотстал, пропуская старшего идти впереди. Сам Люциан позволил себе только намек на улыбку — для него не остались незамеченными маневры Малфоя.

«По крайней мере, он хотя бы позволил мне это. С него бы сталось вообще взять меня за руку и провести перед всеми, как пятилетку…»

Там, где их уже могли увидеть представители других факультетов, староста притормозил и обернулся, смерив первокурсника строгим взглядом.

— Надеюсь, ты взял с собой все необходимое? Проверять не надо? — насмешливо спросил он, скрещивая руки на груди.

Подавив в себе желание закатить глаза, Драко молча продемонстрировал тонкую серебряную змейку защитного браслета на руке, а потом расстегнул ворот мантии, где надежно скрытый шарфом, лежал на груди амулет со схожими свойствами.

— Хорошо, буду ждать тебя здесь через два часа, не задерживайся пожалуйста, — кивнул сопровождающий.

— Я могу и сам дойти, — Драко постарался, чтобы его фраза прозвучала полувопросительно, но выглядела при этом утверждением.

— Не сможешь, — категорично отозвался Боул и кивком головы указал на выход в холл.

— Хорошо, — не стал спорить Драко и, помедлив, добавил, — спасибо, префект.

Тот ничего не ответил, но Малфой понял, что его слова приняты к сведению.

У огромных створчатых дверей Хогвартса с довольным лицом прохаживался Филч. Миссис Норрис крутилась тут же, отираясь о ноги завхоза и оставляя на его брюках длинную шерсть. Гриффиндорцев пока еще не было.

— Добрый вечер, мистер Филч, — холодно сказал Драко, бросая на сквибба надменный взгляд. Когда-то давно маленький Драко искренне сочувствовал несчастным, которым была недоступна магия. Он даже спросил, почему волшебники порой бывают так жестоки к собственным родичам, отлучая их от семьи и отсекая от Рода.

«Всегда оценивай ту пользу, которую человек может принести своей семье», — ответил Люциус. — «Сквибб может принять свою неполноценность, получить образование и жить у магглов, служа передаточным звеном в делах семьи между ними и волшебниками. Может обозлиться и порвать все отношения с магией, навсегда уйдя к магглам. А может остаться бесполезным отростком, тратя силы и ресурсы своей семьи, но не принося никакой пользы. Эдакий нахлебник…».

Сочувствовать Филчу не выходило в принципе. Он был жалок в своем стремлении подражать магам, так и не смог интегрироваться и найти свое место в магической среде, а потому, Драко давно подозревал это, был немного безумен.

С боковой лестницы, опоздав, впрочем, всего лишь на одну минуту, спустились гриффиндорцы. Лонгботтом был предсказуемо напуган, Грейнджер нервно жалась к Поттеру и поджимала губы, а самому Избранному не оставалось ничего другого, как выглядеть смелым и спокойным на их фоне. Надо же было хоть кому-то оправдывать надежды факультета.

— Идите за мной, — приглушая свет лампы, проскрипел Филч. — Готов поспорить, что теперь вы серьёзно задумаетесь, прежде чем нарушить школьные правила. Если вы спросите меня, я вам отвечу, что лучшие учителя для вас — это тяжёлая работа и боль… Жалко, что прежние наказания отменили. Раньше провинившихся подвешивали к потолку за запястья и оставляли так на несколько дней. У меня в кабинете до сих пор лежат цепи. Я их регулярно смазываю на тот случай, если они ещё понадобятся… Ну всё, пошли! И не вздумайте убежать, а то хуже будет.

«Определенно, сошел с ума», — Драко поежился. Он был уверен, что выглядит не смелее Грейнджер, хотя и знал, что им ничего не угрожает. Это было жутко — идти ночью за безумцем со слабо тлеющей лампой. — «Вот так и выращивают героев в искусственной среде. Ставят их в ситуацию, в которой они заведомо будут обязаны спасать слабых».

Хагрид, неожиданно выступивший из темноты, заставил его вздрогнуть и чуть ли не присесть на полусогнутых, когда его громовой голос разорвал холодную тишину ночи. К счастью, на Драко никто не смотрел, поэтому его страх оказался незамеченным.

— Полагаю, ты думаешь, что вы тут развлекаться будете с этим придурком? Нет, ты не угадал, мальчик. Вам предстоит пойти в Запретный лес. И я сильно ошибусь, если скажу, что все вы выйдете оттуда целыми и невредимыми…

Когда Филч начинал хихикать, создавалось впечатление, что кто-то засунул в банку несколько кнатов и мелко ею трясет. У Драко появилось дикое желание ударить завхоза чем-нибудь тяжелым, только бы тот заткнулся.

— В лес? Но туда нельзя ходить ночью. Там опасно. Я слышал, там даже оборотни водятся.

Самое ужасное было в том, что его страх был настоящим. Даже зная, что он в безопасности, что на нем комплект защитных амулетов, что где-то рядом под чарами невидимости кто-то из взрослых, Драко не мог взять себя в руки. Ему было страшно.

«Мерлин, почему я такой трус?».

— Я вернусь к рассвету… И заберу то, что от них останется…

И хотя это даже выглядело театрально, Драко не смог сдержаться.

— Я в лес не пойду!

— Пойдешь, если не хочешь, чтоб из школы выгнали, — с апломбом заявил лесник, и Малфоя неожиданно отпустило. Он, в отличие от легковерных гриффиндорцев, знал, за что его могут выгнать из Хогвартса, а за что — нет. — Нашкодил, так теперь плати за это!

«А между прочим, нашкодил тут ты, когда припер в Хогвартс дракона!» — снова обретая хоть какое-то чувство самоконтроля, подумал Малфой. Надо было как-то обыграть ситуацию себе на пользу, поэтому вслух он сказал:

— Но так нельзя наказывать… Мы ведь не прислуга — мы школьники. Я думал, нас заставят сто раз написать какой-нибудь текст или что-то в этом роде. Если бы мой отец знал, он бы…

— Он бы сказал, что в Хогвартсе надо делать то, что велят, — Хагрид, получив шанс отыграться, использовал его на полную катушку. Великан был верным слугой Дамблдора, поэтому Малфоев не любил чисто по определению, хотя интересы последних никоим образом его не касались. Драко оставалось только терпеть, молчать и яростно сверкать глазами. Впрочем, его ярости хватило ровно до того момента, пока лесничий не объяснил им, зачем собственно они и отправились в лес.

Драко знал, что единороги подпускали к себе только невинных существ, умудряясь заморочить и запутать любого другого путника. Они могли позволить приблизиться к себе на некоторое расстояние, давая себя рассмотреть, но мало кто мог их догнать, если пытался подойти поближе. В конце концов, у них были солидные рога и копыта, которые позволяли отбиться и чувствовать себя безопасно даже в лесу, полном акромантулов. И если кто-то смог догнать и даже ранить единорога, то расправиться с горсткой школьников ему бы точно не составило труда.

Драко честно хотел идти вместе с Поттером. Он искренне считал, что возле него будет безопаснее всего, но тот, кто ставил эту пьесу, считал иначе, поэтому в пару Малфою достался Невилл. Гриффиндорский недотепа даже не рискнул возражать против такой жеребьевки, только бросил на слизеринца тоскливый и обреченный взгляд и нервно схватился за запястье.

«Не за палочку», — мимоходом отметил Драко, однако додумать эту мысль он уже не успевал. Поттер и Хагрид уходили все дальше, поэтому решать надо было быстро…

— Эти двое такой шум подняли, — бухтел Хагрид,- что не знаю, как нам найти теперь то, ради чего мы здесь. Так что по-другому разделимся…

Драко его почти не слышал. Адреналин до сих пор бурлил в крови, сердце билось как сумасшедшее, а в ушах звенел визг Лонботтома. Запас воздуха в легких у гриффиндорца поражал воображение, а уж про возможности его диапазона и говорить нечего: мандрагоры нервно топтались в сторонке и записывались на мастер-класс.

Но это было абсолютно неважно, потому что Малфой добился своего — он был рядом с Поттером, а значит в куда большей безопасности, чем когда оставался с Лонгботтомом.

Самым разумным было бы остаться на месте, позволив Хагриду и компании самому найти тварь, раздирающую единорогов, но Поттер, скорее всего вообще не ведающий о том, кто же живет в Запретном Лесу, пер вперед с упорством барана. Драко оставалось только глушить панику внутри и следовать за ним по лунно-ртутным следам.

— Смотри! — в очках Поттера отражалась серебристая дорожка крови, вьющаяся между мшистых деревьев. Мальчик-Который-Выжил с азартом спешил по следу, а Драко, вцепившись в ошейник собаки, шел следом, с ужасом ощущая, как медленно, но верно нагревается амулет на груди.

«Стой!» — хотел сказать Драко, но изо рта не вылетало ни звука, как будто его лишили голоса. Браслет на руке сжался, но со всех сторон в уши ввинчивался ужасающий, непонятный шепот, поднимающий волоски на затылке. Драко попытался остановиться, он чувствовал, что собака тоже упирается, но ноги упорно несли его вперед, игнорируя желание хозяина.

«Порт-ключ! Я в опасности, почему не срабатывает порт-ключ?!» — панические мысли бились в голове, заглушаемые ужасным шепотом. Драко едва мог дышать от ужаса, но собственное тело не слушалось его, ведя прямо навстречу опасности.

А затем он увидел это… В тот момент Драко находился в такой панике, что мозг просто не смог воспринять картину в целом. Отдельные фрагменты вспыхивали перед глазами, дробились в мозаику и складывались заново. Серебристая лужа, полный слез лошадиный фиолетовый глаз, качающаяся ветка, медленно поднимающаяся с колен фигура в темном балахоне…

«Смотри!» — и Драко смотрел, против воли не мог отвести глаз, смотрел и понимал, что не может сделать даже вдох, а перед глазами от напряжения мелькали черные мушки.

«А теперь — беги! Живо! Ну!»

И он побежал.

Он был уверен, что его сердце не выдержит. Перед глазами кружил калейдоскоп деревьев, корявых коряг, тянущихся к нему, будто чужие руки, каменные ступеньки, щербатые стены — Драко бежал, и единственное, что составляло все его существо — это желание забиться в щель и никогда не вылезать.

— Малфой! Малфой! Остановись! Да что же это такое?..

Бесконечные коридоры сменились темным кабинетом с запахом трав. Не было окон, дверей, стены кружились, а чьи-то руки не давали вырваться и бежать, бежать до тех пор, пока он не окажется в безопасности…

Драко метался, рвался, но паника не уходила. Она то накатывала тугой волной, заглушая посторонние звуки, заливая алым цветом глаза, требовала и вынуждала двигаться ноги, чтобы как можно скорее оказаться как можно дальше, то откатывала, даря редкие секунды просветления, позволяя осознать, где он находится, чтобы найти выход и снова броситься в бесконечную гонку.

— …сор, не смог его удержать! Фините не действует!

— Идите в гостиную, мистер Боул, я разберусь…

Выход, выход, где выход? Надо просто найти двери, и можно будет снова бежать, чтобы найти убежище и прятаться. Грудь и правая рука разрывались от боли, ноги гудели, на губах прочно засел привкус крови и чего-то горького. Бежать, бежать, почему эта карусель не перестает вертеться?

— … внушение не могу снять даже я!

— Он сам виноват, мой мальчик, я, конечно, немного не рассчитал, но юному мистеру Малфою, думаю, это будет полезным…

Облегчение накатило внезапно, и Драко рухнул на что-то мягкое, не в силах воспринимать действительность и понимать, что с ним и где он. Главное было то, что он был в безопасности и больше не надо было бежать.

— Он ребенок, Альбус!

— Он непослушный ребенок и лезет туда, куда не следует. В конце концов, ничего критичного не произошло, — мягкие шаги, шорохи угадывались еле-еле. Где-то на периферии сознания.

— Вы знаете, что это не его решение, — что-то холодное коснулось больной руки и Драко, не выдержав, застонал. — Я не могу оставить произошедшее без внимания.

— Люциус не узнает об этом от тебя, Северус, — голос, такой похожий на тот ужасный шепот, в этот раз звучал громко и бескомпромиссно.

— От меня — нет.

— Ты же его крестный, Северус и не можешь навредить этому ребенку. Ты сам знаешь, какое решение будет верным.

* * *

«Малфой!»

— Мммм? — Драко с трудом разлепил будто бы каменные веки и увидел над собой недовольное лицо Боула. На заднем плане душераздирающе зевал Гойл. Он был в спальне, балдахин отдернут, но если староста будил его лично, то…

— Я что, проспал?

— Нет, но у меня нет времени ждать, пока у тебя сработает будильник, — сердито отозвался префект, ставя на тумбочку два глиняных фиала для зелий. — Я и так вчера полночи проторчал в коридоре, пока ты изволил явиться! Пей, это декан передал!

А, старосты продолжают свое воспитание, вот и пресловутый контроль… Наверняка Фарли решила дать Малфою хорошенько прочувствовать — каково это, когда у тебя нет привычных поблажек. Вздохнув, Драко послушно опрокинул в рот содержимое фиалов под внимательным взглядом старосты, и, на удивление, почти сразу ощутил прилив бодрости и сил. Крестный наверняка позаботился о том, чтобы он после ночной отработки не чувствовал себя размазней. Драко благодарно улыбнулся хмурому Боулу и потянулся за палочкой.

Тело ныло, но упасть и умереть больше не хотелось. Поэтому, не позволив себе больше раскачиваться, Драко заставил себя вылезти из-под теплого одеяла.

— Поздно я вчера пришел? — спросил он, вытаскивая из шкафа свежую рубашку. Несмотря на зелья, голова была немного мутная, к тому же почему-то ныла правая рука.

«Наверное, отлежал во сне…»

— Не знаю, мы уже спали, — ответил Кребб, сосредоточенно завязывая галстук. — А что там было на отработке?

— Таскались по лесу, искали убийц единорогов, — фыркнул Драко, с некоторым смущением вспоминая вчерашние страхи.

— Серьезно? — вытаращился Винс, тревожно уставившись на сюзерена. — А что, разве существует кто-то способный убить единорога?

— Не думаю, но этот балбес-Хагрид был прямо-таки уверен, что с ними кто-то расправляется. Во всяком случае, пока мы с Лонгботтомом шастали по окраине леса, ничего не нашли, что могло бы хоть как-то указывать на это. Так что, думаю, некоторым великанам надо просто меньше пить, им и так с мозгами не повезло…

— Лонгботтом? Ты ходил по запретному лесу ночью с Лонгботтомом? — удивился освободивший ванную комнату Блейз. Нотт, собиравший сумку у своей кровати, тоже удивленно поднял голову, хотя ранее делал вид, что рассказ Малфоя его совершенно не интересует.

— Ага, слышали бы вы, как он визжал, когда я отстал на пару шагов и крикнул ему на ухо "Бу"! Я думал, там пол леса разбежится! — со смешком фыркнул Драко и проскользнул в душевую. Мальчишки за дверью расхохотались, а Драко, хихикая, подошел к зеркалу и смеяться сразу же расхотелось. Лицо было изможденным, под глазами залегли глубокие тени, весь вид был невероятно жалким и каким-то… Побитым, что ли…

— Вот что значит бессонная ночь, — тихо проворчал Драко, с благодарностью вспоминая о заботе крестного. Он не был уверен, что контрастный душ хоть как-то спасет ситуацию, но особого выбора у него не было.

И хотя он провёл перед зеркалом сегодня явно больше обычного, когда вышел в гостиную, где факультет строился на завтрак, то поймал на себе обеспокоенный взгляд Джеммы. Недовольный Боул, отчитывающий двух полукровок рядом, явно успел ей нажаловаться, поскольку, переглянувшись с ним, Фарли прямиком направилась к Малфою.

«О нет… Только не при всех, Джемма, пожалуйста!»

— Как себя чувствуешь, Драко? Выглядишь отвратительно! — ее палочка извернулась в замысловатом жесте, и Драко узнал косметические чары. Рядом довольно пискнула Панси, с лица которой исчезли неумелые попытки использовать аналогичное заклинание. И если бы Драко не почувствовал легкий ветерок на щеках, он бы тоже подумал, что чары предназначались только Паркинсон.

— Спасибо, хорошо, — Малфой позволил себе благодарную улыбку. От его внимания не ускользнули ни беспокойство Фарли, ни ее помощь, ни обращение по имени. Жизнь определенно налаживалась.

— Голова не болит? — Джемма поправила Винсенту галстук, одобрительно кивнула Тео и Блейзу, взмахом палочки заправила выбившиеся пряди волос в косу Дафне. Со стороны это казалось обычной проверкой младших курсов перед тем, как выходить на завтрак. Если бы не вопросы и не беспокойные взгляды. Обычно на первый курс старосты тратили не больше пары минут — среди текущего набора не было полукровок и магглорожденных, а привыкшие к строгому этикету дома первокурсники всегда были собраны и выглядели соответствующе. Сегодня Фарли уделила им слишком много внимания.

— Нет, все в порядке.

— Если что, сразу обращайся к мадам Помфри, — небрежно отозвалась она. — Проверили сумки, у всех все на месте? В таком случае, можете строиться на завтрак.

— Тебе не кажется, что старосты немного перебарщивают со своей заботой? — шепотом спросил Гойл, когда они поднимались в Большой Зал. — Я понимаю, отработка довольно нестандартная, но все-таки…

Драко поморщился, подбирая слова, но ответить не успел. Идущий позади Нотт негромко фыркнул, привлекая к себе внимание.

— Это не забота, а просто кое-кому напомнили, что он такой же первокурсник, как и мы все…

— Тео, — мягко отозвался Блейз, блестя в полумраке белозубой улыбкой, — прекращай, а то я напомню тебе первые недели сентября, когда Фарли отправляла тебя по три раза переодевать рубашки.

Нотт заткнулся, но Драко прямо ощущал, как тот сверлит в его спине дырки взглядом. Однако сейчас его больше беспокоило то, что с каждым шагом он ощущал, как все сильнее ноют ноги. Это было похоже на состояние, когда после длительного перерыва он садился на лошадь, поэтому его порядком удивило, что ночная прогулка по лесу вызвала такое напряжение.

Большой зал постепенно наполнялся учениками. Драко искал глазами Поттера, но, в отличие от Слизерина, гриффиндорцы предпочитали принимать пищу не организованно, а так, как каждому в голову взбредет. Поэтому Поттер появился в Большом Зале почти под конец завтрака, не выспавшийся, взъерошенный, но что-то с энтузиазмом втолковывающий Уизли.

«Ну вот», — грустно подумал Драко, провожая парочку задумчивым взглядом, — «я сегодня еле с кровати встал, а для кого-то отработка в запретном лесу ночью — просто увлекательное приключение. Поттер, какой же ты все-таки кретин!»

На душе почему-то было паршиво…

Время с неотвратимостью поезда приближало экзамены, и Драко поддался всеобщей панике и мандражу. С одной стороны, он был абсолютно уверен в своих знаниях, с другой — помимо Хогвартса ему еще предстояло потом отчитываться перед отцом, а тот был гораздо строже преподавателей.

Старосты продолжали свой ненавязчивый контроль, хотя уже и не так явно. Однако, так или иначе, Драко все еще был ограничен в своих перемещениях, хотя по фамилии к нему уже не обращались. Первокурсники получили лишние полчаса в гостиной, где можно было под контролем старших отрабатывать заклинания, однако большую часть времени посвящали, понятное дело, теории.

Снейп разрешил под контролем старост принимать успокаивающее и зелье Сна-Без-Сновидений. И если первое пока требовалось только Тео и Миллисент, то у Драко на нервной почве начались кошмары. В своих снах он постоянно от кого-то убегал, прятался, но никак не мог спастись. Снейп и мадам Помфри в один голос утверждали, что это последствие переутомления и предэкзаменационной паники, Драко послушно забирал у Боула заветный флакончик перед сном, но минимум дважды в неделю ему необходимо было делать перерыв, чтобы не вызвать привыкание, и кошмары возвращались снова.

— Раз-два-три, раз-два-три, поворот…

— Основной задачей первого года обучения курса «Заклинания» является умение использовать, контролировать и дозировать поток собственной магии, не прибегая к внешним накопителям…

— Раз-два-три, поворот…

— Драко, не спи! — Дафна мягко коснулась его локтя и беспокойно заглянула в лицо, ища признаки болезни или переутомления.

— Не сплю, — Драко вежливо улыбнулся, надеясь, что это выглядит достаточно искренне. — Просто задумался.

Панси и Грег закончили «танцевать» вальс и опустили перья на стол. Гойл устало выдохнул и передвинул на середину стола два нефритовых шарика.

— Еще один тур?

— Давай, — согласилась Паркинсон, азартно сдувая со лба челку. — Только теперь вальс-квадрат и усложним — поднимем шарики на уровень глаз? Готов? Вингардиум Левиосса!

— Отец рассказывал, что когда они сдавали экзамены, то должны были удерживать в воздухе три предмета разного веса на разной высоте, — задумчиво сказала Дафна, наблюдая за «танцем», — а нам дадут один, большой и удобный…

— Полукровок и магглорожденных стало больше, — пояснил Уоррингтон, которому в этот вечер выпала очередь контролировать их занятия. Он отложил в сторону собственный учебник, некоторое время наблюдал за напряженными лицами Панси и Грегори (последний при этом выглядел очень угрожающе), а затем-таки снизошел до объяснений. — Они так или иначе могут использовать только свою магию и природные источники. Доступа к родовым источникам у них нет, поэтому им нет смысла учиться контролировать поток. У нас же есть дополнительные ресурсы, накопленные поколениями, а теперь представьте себе последствие даже самого невинного заклинания, в которое вбухнут это все богатство?

— Поэтому хватит ныть, — раздался над креслом Драко недовольный голос Боула, — и занимайтесь усерднее! Кассиус, вместо того, чтобы болтать, следил бы лучше! Грегори сейчас носом в столешницу рухнет!

Грег плавно опустил шарик назад на стол и устало плюхнулся в кресло.

— Да нет, — задумчиво прогудел он. — Вроде все хорошо… Хотя еще один тур я не выдержу.

— И не надо, — Боул сосредоточенно выписал в воздухе витиеватую восьмерку элементарного диагностирующего заклинания. — Максимум, что от тебя потребуют — секунд двадцать контролировать какой-нибудь графин или еще что… Но тебе на сегодня хватит, отдыхай или займись теорией. Драко, на пару слов…

— Зелья сегодня не будет, — предупредил он, когда они отошли к небольшому алькову, где уютно разместились маленький столик и парочка кресел.

— Я знаю, — поморщился Драко. Завтра ему предстоял экзамен у Флитвика, а ночь опять будет полна кошмаров.

— Ничего, — «утешил» его Боул, — ты не один такой. На седьмом и пятом курсах таких — каждый второй, но я не по этому поводу тебя позвал… — Боул несколько секунд смотрел на него равнодушным взглядом, явно решая для себя — стоит говорить или нет, а затем все-таки вытащил пергамент и показал его Драко. — Не стоит сообщать Фарли об этом, — спокойно сказал он, пока Драко пробегал глазами список фамилий.

Это была самостоятельно сведенная таблица, где напротив имен стояли числа — количество потерянных и заработанных баллов факультета. Всего двадцать фамилий.

— Ты входишь в десятку лидеров, — Боул откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — на третьем месте. Но третий курс уже сдали экзамены и дополнительных баллов в копилку не принесут, а Джонсон с головой ушел в подготовку к ЖАБА, поэтому баллы факультета — последнее, что его интересует. У тебя есть шанс занять первое место.

Драко расчетливо оценил разрыв — всего семнадцать баллов, но четверокурсник с незнакомой фамилией Виргл почти наступал ему на пятки, отставая на одиннадцать баллов. Этот внутренний слизеринский рейтинг на самом деле не особо влиял на внешнюю школьную жизнь, но значительно облегчал ее. Помимо всего, это был и шанс попасть в число кандидатов на получение значка старосты. Виргл, минимум полукровка, если не магглорожденный, определенно преследовал последнюю цель. Пусть даже минимальная власть, но это способ найти себе местечко поуютнее в будущем, а то и обзавестись парочкой должников. Драко же нарабатывал репутацию внутри факультета, учитывая насколько отвратительной она была за его пределами. Ему нужно было, чтобы его воспринимали всерьез, поэтому эта информация, предоставленная Боулом, стала невероятным подарком, но просто так такие подарки не делаются.

— Было бы глупо не воспользоваться этим шансом, — эхом отозвался Драко, возвращая пергамент и напряженно обдумывая свои перспективы. — И я чрезвычайно благодарен тебе за него.

— У тебя будет возможность продемонстрировать мне эту благодарность, Драко, — не стал юлить старшекурсник. — Мне нужно, чтобы через четыре года ты стал старостой, и я просто предпринимаю некоторые шаги, чтобы этого достичь.

А вот это было неприятно. Быть вынужденным должником, но сразу отплатить — это еще куда ни шло, но быть средством достижения чужих целей — эта роль Драко категорически не нравилась.

— Зачем? — резко спросил он, поднимая холодный и равнодушный взгляд, позаимствованный у отца. Но Боул только усмехнулся краешком губ, прекрасно понимая, как его услуга выглядит со стороны.

— Не переживай, это же входит и в твои цели, верно? Я не буду зарываться и не потребую большего, чем предоставляю тебе сейчас, — он спрятал пергамент назад в карман мантии и единым плавным движением поднялся с кресла. — Тем более я прекрасно понимаю, что вне школы ваши позиции куда прочнее, чем мои… Это даже не долг, а так — маленькая услуга.

Драко стиснул зубы, провожая взглядом удаляющегося старшекурсника. Его не покидало ощущение, что его только что развели как последнего хаффлпаффца.

* * *

Занятый подготовкой к экзаменам, о собственном Дне Рождении Драко вспомнил только утром, когда за завтраком к нему начали спускаться совы с поздравлениями и открытками. Однако, поскольку через каких-то полчаса должен был начаться экзамен у Квирелла, этот факт прошел как-то мимо именинника. Наверное, впервые в жизни распаковывая подарки вечером, Наследник Малфой с сожалением думал о том, что вместо того, чтобы писать благодарственные открытки, он бы с большей пользой потратил время на повторение материала. Единственное, что удостоилось его пристального внимания — это письмо от родителей. Теплые пожелания матери, строгие наставления отца — Драко невероятно не хватало их присутствия и поддержки: пожалуй, в этот вечер он наиболее остро ощущал свое одиночество.

Несмотря на недосып и общее отвратительное состояние, Драко успешно справился как с практической частью экзамена Флитвика, так и с теоретической — ответив на пару дополнительных вопросов и заработав еще пять баллов в копилку факультета. В одном Боул был прав — первокурсникам было легче всего зарабатывать изумруды в школьные часы. Особенно чистокровным.

Макгонагалл, в отличие от преподавателя Заклинаний, на дополнительные баллы поскупилась, однако трансфигурацией мыши в шкатулку с монограммой Малфоев осталась довольна. Поэтому Драко пришлось изрядно попотеть на Зельеварении, потому что Снейп, скорее всего, знал о его позиции в списке старост и мог заподозрить, что эта информация известна и самому Драко. А значит, изображать невероятное рвение было бы не лучшим решением, поэтому Малфой решил использовать другие рычаги — вызвать у крестного заслуженную гордость.

— Будь добр, поясни мне, почему ты отказался от зелья сегодня, Драко? — Снейп перехватил его перед спальней накануне вечером. — К чему это геройство, ты себя в зеркале видел?

— Видел, — кивнул Драко, ожидавший такой реакции на свой отказ. Конечно же, Боул сразу же обо всем растрепал декану. — Просто не хочу, чтобы у отца были причины не посчитать мою оценку у тебя заслуженной.

— Поясни? — Снейп недовольно скрестил руки на груди и нахмурился.

— В отличие от тебя, крестный, никто из преподавателей не сделал бы для меня… — Драко замялся, — послаблений…

— Я никому не делаю поблажек, Драко. Тебе — в том числе, — зельевар сердито сверкнул глазами. Драко знал, что Снейпа довольно часто обвиняют в предвзятости, но тот действительно, если и преувеличивал на словах заслуги своих змеек, но фактически никогда не ставил им оценки только за зеленый галстук. А вот возможность пересдать материал у слизеринцев, в отличие от других факультетов, была.

— Я знаю, — кивнул Драко. — Просто хочу доказать ему, что способен получить у тебя высший бал, даже если я вымотан и устал. В любом состоянии. К тому же… Разве не это является важным навыком зельевара — сварить зелье идеально, даже если тебе плохо, ты пьян, отравлен или еще что?

Снейп смерил его нечитаемым взглядом, а затем на его лице мелькнул намек на улыбку.

— Хорошо, это твое решение. Давай посмотрим, что из этого выйдет…

Естественно, Драко выпил зелье на ночь. Только не то, которое приготовил ему крестный, а позаимствованное у Блейза в обмен на двадцать сиклей. В любом случае, с экзаменом Драко справился идеально, использовал к тому же новую методику крестного остужать котел, вычитанную в альманахе зельеварения за прошлый год. Снейп, естественно, был доволен, польщен, со вкусом похвалил его перед всеми (обгадив при этом гриффиндорцев в общем и Грейнджер в частности), а Драко получил дополнительные десять баллов, и до первого места ему оставалось добыть где-то минимум два очка…

С последнего экзамена Драко выходил с гудящей головой. Даты, фамилии и события пока еще были четко структурированы и систематизированы у него в голове, но он был уверен, что к моменту, как вернется домой — все напрочь перемешается и забудется. Профессор Бинс был отвратительным преподавателем, вот только отца это определенно мало волновало. Малфои были политиками, а быть политиком и не знать истории — это немыслимо.

Тем не менее, с последним экзаменом школьная жизнь как бы консервировалась — заработать дополнительные баллы было уже негде, а вот потерять — легко и просто. Поэтому неделю до объявления результатов на прощальном пиру вся школа вела себя практически идеально — чтобы не потерять то, что наработали за год. Однако в этом году слизеринцы могли снова заслуженно собой гордиться — они обогнали остальные факультеты с колоссальным отрывом. Драко, впервые ощутивший себя причастным к этой всеобщей победе, а также вложивший в нее немало сил (о потерянных двадцати баллах он старался не вспоминать), чувствовал невероятный подъем и восторг. А понимание того, что его личный вклад в копилку факультета среди первокурсников — самый высокий, давало повод заслуженно собой гордиться и задирать нос. В конце концов он обошел даже Грейнджер, с ее феноменальной памятью и работоспособностью.

И пусть это и не перекрыло бы его ошибок в глазах отца, то, по крайней мере, хоть немного бы сгладило ситуацию. Во всяком случае, Драко на это надеялся…

Дни до объявления результатов экзаменов можно было смело назвать самыми безмятежными и спокойными в школе. Свободные от уроков студенты наслаждались теплой погодой, гуляли у озера и устраивали массовые пикники. Напряжение постепенно отпускало, в коридорах опять звучал смех, вопли, а студенты перестали напоминать восставших зомби из могил. Драко, чей сон наконец-то нормализовался, тоже повеселел, вернул себе вкус жизни и тягу к приключениям. С некоторой снисходительностью он успокаивал нервничающих Панси и Милисент, что их результаты будут вполне себе достойными, помогал Креббу и Гойлу разобрать их косяки, приводил в порядок библиотечные книги, которые ему предстояло сдать, и совершенно выпустил из поля зрения Поттера и его компанию.

Просто в какой-то момент во время обеда он не нашел взглядом привычную лохматую макушку за гриффиндорским столом и насторожился.

— А Поттер был сегодня за завтраком? — как бы невзначай поинтересовался он у Гойла, который как раз мазал паштетом булочку с кунжутом.

— Нет, — сосредоточенно кладя сверху листочек петрушки, ответил вассал. — Но за ужином был. В состоянии крайнего возбуждения.

— Сейчас все в состоянии крайнего возбуждения, — парировал Кребб. — Грейнджер вчера вся извертелась, будто ей чесоточного порошка подсыпали сами-знаете-куда…

Драко и Грег уставились на друга с выражением крайнего омерзения на лицах. Подобные словесные конструкции среди аристократии не приветствовались в принципе (дабы не создавать аллюзий на Темного Лорда), а уж за столом и подавно.

— Ну, предположим, завтрак Поттер мог проспать, — начал рассуждать Драко, возвращаясь относительно к нейтральной теме. — Но не обед же? А к тому же за столом нет Грейнджер и Уизли… Что ж, после обеда стоит прогуляться в больничное крыло.

— Почему туда? — удивился Грегори. Он только что закончил создавать свой шедевр кулинарного искусства, вздохнул и с видом тоскующего эстета впился зубами в булочку.

— Потому что Уизли пропустит два приема пищи подряд только в том случае, если болен или при смерти! — фыркнул Драко и покосился на преподавательский стол. Мадам Помфри за обедом не наблюдалось, Снейпа и Дамблдора тоже, а Макгонагалл была спокойна, аки сфинкс и с удовольствием вкушала куриные биточки с рисом.

«Значит, ничего критичного не случилось, можно не торопиться…»

Насытившись, Драко не торопясь занес оставшиеся книги в библиотеку, закрыл формуляр и с чувством выполненного долга решил прогуляться до Больничного Крыла. Однако еще на лестнице его встретил Кребб, весь вид которого говорил о том, что им удалось разнюхать кое-что несомненно интересное.

— Ты был прав, Драко! — затащив блондина за ближайший гобелен, горячо зашептал Винсент. — Все трое в Больничном Крыле. Поттер — без сознания, у Грейнджер куча синяков и парочка ожогов, Уизли — сотрясение мозга…

— Было бы что там сотрясать, — проворчал Драко, ощущая некоторое удовлетворение.

— … Декан носится туда-сюда с зельями, он нас заметил и шуганул, — продолжил Кребб, — но Грегори остался неподалеку, чтобы подсмотреть — вдруг удастся выяснить еще что-нибудь интересное.

Донесения второго разведчика были еще занимательнее:

— Уизли рассказывал про какие-то гигантские шахматы, — Грегори и сам выглядел озадаченным. — Он был за коня, Грейнджер за ладью, а Поттер вроде как слоном… Что? — Гойл перехватил скептический взгляд Винсента. — Я этого не придумывал! Так вот, им нужно было добраться до какой-то двери, а для этого надо было выиграть. В конце концов Уизли подставил своего коня под удар вражеской королевы, и Поттер смог объявить королю шах и мат. Я так понимаю, на этой стадии Уизли уже выбили остатки мозгов, потому что затем он начинал рассказывать партию заново и каяться, что не хотел жертвовать вторым конем, но был вынужден это сделать!

— Лазили по замку и влипли в какой-нибудь зачарованный класс, — проворчал Драко, припоминая рассказы дедушки о межфакультетских соревнованиях в волшебные шахматы. Правда, Абракас не говорил, что игрокам приходилось занимать место фигур, видимо, берег Драко от излишних впечатлений.

— А откуда тогда у Грейнджер ожоги? — парировал Кребб, заворачивая в коридор, ведущий к гостиной факультета.

— Пыталась применить против фигур заклинания? Инседио там или Бомбарду?

Вечер принес еще больше вопросов и тайн. Трейси Дэвис передала сплетню из Равенкло — кто-то из старшекурсников заходил к мадам Помфри за зельем против головной боли и случайно узнал, что Поттер якобы убил профессора Квирелла.

Естественно, вся гостиная гудела и обсуждала произошедшее: кто-то утверждал, что Поттера давно бы уже повязали авроры, кто-то — что Квирелл сам напал на Поттера, а тот защищался, кто-то — что Поттер и его компания влезли в какую-то неприятность, Квирелл полез их спасать и случайно убился сам.

К утру со стороны Гриффиндора (однокурсники рванули в Больничное Крыло тешить свое любопытство под видом беспокойства за Золотое Трио) пришла еще одна нелепая сплетня: Квирелл был тайным агентом Темного Лорда, который заслал его зачем-то в школу, а Поттер разоблачил и снова всех спас.

Слизеринцы озадачились и замолчали. Старшие уже знали о негласном разделении семей и, дабы не портить отношения с теми же нейтральными родами, дружно объявили ситуацию игрой воображения переутомившихся первокурсников. А пара человек вскользь заметили, что Поттер просто не может не привлекать внимание к своей персоне, но ребенку, выросшему у магглов, такое еще простительно.

Младшие студенты и полукровки-магглорожденные, которые знали об истории Мальчика-Который-Выжил только по книгам и прессе, увлеченно строили теории, которых хватило бы на доброе собрание приключенческих романов о Гарри Поттере.

И только Драко Малфой, вспомнивший предупреждения отца перед Рождеством и рассуждения крестного перед началом учебного года, отмалчивался и не строил никаких предположений и теорий. Он понимал, что знает слишком мало правды, но даже этого было достаточно, чтобы испытывать к вынужденному врагу если не сочувствие, то хотя бы толику уважения. Другой вопрос, что Драко искренне не понимал — зачем Поттер в принципе полез мантикоре в пасть, но надеялся, что дома Снейп и отец ему обо всем расскажут.

В любом случае, наступил тот редкий момент, когда думать о Поттере ему не хотелось абсолютно. Все его мысли были заняты Прощальным пиром и долгожданным возвращением домой. Он мечтал снова ощутить привычный запах Мэнора, услышать восторженный писк домовых эльфов, увидеть гордость в глазах отца, когда он покажет ему лист с результатами экзаменов и похвастается матери заслуженным первым местом в рейтинге баллов среди первокурсников и вторым — на факультете.

Он предвкушал каникулы: привычные завтраки-ужины в кругу семьи, выезды с отцом, какао с матерью, возможность летать столько, сколько захочется, читать и наносить полуофициальные визиты друзьям. Стоит ли говорить, что Драко сложил все свои вещи уже за два дня до отъезда, договорился о переписке с некоторыми однокурсниками с других факультетов и получил добрую стопку приглашений в гости.

* * *

На Прощальный пир Слизерин привычно собирался всем факультетом. В гостиной витало ликование и торжество — старшие курсы договаривались устроить Прощальную Вечеринку после пира, куда допускались даже первокурсники, девушки обсуждали танцы и мелодии из музыкальных шкатулок, а Боул с Фарли и другими старостами у входа придумывали способы, как им уговорить декана не заглядывать в гостиную после полуночи. Глядя на этот счастливый разворошенный улей, Драко неожиданно остро ощутил свое единство с факультетом. Слизерин действительно стал ему вторым домом, а осознание, что он в этой семье занимает не пустое место, наполняло приятным удовлетворением от хорошо проделанной работы.

Наконец хаос в гостиной начал понемногу успокаиваться, а Фарли привычно подошла к первокурсникам, как это делала весь предыдущий год.

— На самом деле… — она широко улыбнулась, — мне невероятно повезло, что под мое кураторство попали именно вы. В этом году первокурсники набрали больше всех баллов на факультете, и мы с Боулом очень вами гордимся! Это будет седьмой год подряд, когда Слизерин завоевывает кубок школы, а значит, по усердности и дисциплине мы обгоняем даже Когтевран!

— Поэтому до одиннадцати вечера — вы желанные гости в гостиной, так что не наедайтесь сильно на Пиру, — вклинился Боул, выглядевший невероятно довольным. — Только учтите, вам пока еще даже сливочного пива не полагается.

Драко вполне понимал их опасения — если бы Снейп пронюхал, что младшие курсы пробовали то, чего им не полагается, ни о каких вечеринках можно было бы даже не заикаться. Декан разогнал бы всех — и старших, и младших. Правда это не помешало Блейзу и Тео раздобыть где-то слабенькой смородиновой настойки, которую они планировали подливать себе в сок.

— Хорошо, а теперь сделайте заносчивые лица, сегодня все остальные факультеты будут нам завидовать и ненавидеть, и в этот раз у них действительно есть на это причина!

В Большой Зал Драко входил переполненный ликованием и трепетом. Зеленые флаги на стенах, довольный вид Снейпа и поджатые губы Макгонагалл, кислые лица гриффиндорцев приводили его в восторг. Драко ощущал аналогичное ликование и торжество от однокурсников, идущих с ним рядом и, пожалуй, это было самое прекрасное чувство, которое он испытывал за все время учебы в Хогвартсе. Слизерин снова был на высоте, и Драко, садясь на свое место за факультетским столом, ощущал себя королем мира.

— Итак, еще один год позади… — весь Хогвартс замер, слушая Дамблдора, голосу которого едва слышно вторили колокольчики в бороде. — Но перед тем, как мы начнём наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовнёй. Итак, позади остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас всё лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра. А сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами…

Мерлин, это было действительно прекрасно. Услышав подтверждение своего первого места, слизеринский стол, казалось, взорвался ликующими криками и аплодисментами. Пожалуй, ради этого мгновения и стоило пахать весь год, зубрить и отрабатывать заклинания, брать дополнительную литературу и всеми правдами и неправдами набирать дополнительные баллы. Драко торжествовал вместе со всеми, и ему казалось, что ничто не в силах разрушить его счастье. Он даже мельком подумал, что вполне себе можно и побороться за звание Лучшего Ученика. Результат, похоже, стоил усилий…

— Да, да, вы прекрасно потрудились… — Дамблдор таинственно поднял интонацию и слизеринский стол стал постепенно затихать. — Однако мы не учли последних событий…

По Большому Залу шорохом проходили шепотки. Не то, чтобы случай был беспрецедентный, редко, но бывало, что кто-то умудрялся накосячить перед получением кубка, однако обычно об этом не объявляли прямо на пиру.

— В связи с тем, что в свете последних событий некоторые ученики заработали некоторое количество очков…

Зал стих. Потому что заработать дополнительные баллы после экзаменов было невозможно — уроки закончились, дополнительные предметы и проекты — тоже. Ученикам просто негде было их получить. Разве что сделать нечто совсем выдающееся... Исследование? Научный прорыв? Драко бросил косой взгляд в сторону воронов — все выглядели озадаченными и удивленно переглядывались.

— Начнем с мистера Рональда Уизли… За лучшую игру в шахматы в истории Хогвартса я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков!

Гриффиндорцы торжествующе взревели. Драко меланхолично наблюдал за их объятиями, за тем, как близнецы хлопают друг друга по плечам, а Перси подпрыгивает на месте от возбуждения. Мисс Гермиона Грейнджер… Вот она сидит, ошарашенная и счастливая… за холодную логику перед лицом пламени… Пятьдесят очков… Ха! Теперь, получается, Грейнджер обставила его в личном зачете! Надо было попросить крестного, чтобы тоже придумал нечто аналогичное… За хитрость и амбициозность? А вот и… Мистер Гарри Поттер… За что наградят Золотого Мальчика? А! За железную выдержку и фантастическую храбрость… Шестьдесят очков. Драко задумчиво перевел взгляд на Дамблдора. Сейчас он воспринимал ситуацию несколько отстраненно, будто со стороны, сам поражаясь своим совершенно взрослым мыслям. Он был уверен, что должен чувствовать сейчас как минимум обиду, но вместо этого с каким-то холодным интересом ждал финального аккорда. Если Дамблдор запланировал такое шоу, оно должно кончиться максимально феерично… А, ну конечно…Десять очков… Лонгботтому… Конечно, унижение должно быть максимальным — ведь все ваши старания, учеба, бессонные ночи, безукоризненное поведение, несмотря на подначки других факультетов, должны быть перечеркнуты десятью баллами, которые начислили за отвагу, чтобы противостоять друзьям.

В рейтинговый листочек, составленный Боулом, теперь можно было смело заворачивать драконий помет, чтобы донести его от аптеки до лаборатории.

Не встать единым факультетом и не уйти из Большого Зала слизеринцам удалось только благодаря железной выдержке и предупреждающему взгляду декана. Конечно, столь демонстративный бунт определенно включил бы мозги хотя бы у тех же когтевранцев, которые радовались вместе с остальными. Не победе Гриффиндора, нет. Поражению Слизерина. Вороны всегда очень болезненно воспринимали тот факт, что слизеринцы обыгрывают их на поле знаний. Но они пока просто не поняли, что Дамблдор нивелировал годичные усилия целого факультета. Причем явно не за учебные достижения…

Пара старшекурсников из вежливости пару раз хлопнула в ладоши, но на этом демонстрация позиции змеиного факультета закончилась.

В гостиную спускались также молча, без каких-либо заминок расходились по комнатам, возвращались, общались; естественно, ни о какой вечеринке речи больше не шло. Это выглядело, как обычный вечер в слизеринской гостиной — каждый занимался своим делом. Но того волшебного чувства единения, которое сплотило их на весь день, больше не было.

Снейп появился где-то через полчаса. Угрюмый, мрачный, он собрал весь факультет и без предисловий ответил на вопрос, который тревожил почти всех змеек:

‒ Это не противоречит Уставу Хогвартса. Директор может наградить кого-либо за заслуги перед школой.

‒ Такая формулировка ни разу не прозвучала, ‒ отозвался кто-то из семикурсников.

‒ Но это не значит, что все перечисленное не входило в понятие «заслуги перед школой», ‒ сухо парировал Снейп. Слизеринцы молчали. Наконец декан выдохнул и продолжил уже мягче. ‒ Я мог бы сказать, что это все ничего не значит, но вы сами понимаете, что это не так. Мы привыкли объединяться против скрытой агрессии, пренебрежения других факультетов, предвзятости некоторых преподавателей, принимать и преодолевать несправедливость... И сделаем это снова.

Снейп не умел говорить мотивационные речи, но слизеринцы на то и слизеринцы, чтобы слышать то, что скрыто между слов. В гостиной было тихо, но знакомое чувство принадлежности чему-то важному снова наполняло каждого из присутствующих.

‒ Что ж, ‒ хмыкнул Пьюси, ‒ значит, нам надо будет хорошенько постараться, чтобы в следующем году директор не смог выдумать причин помочь гриффиндорцам сохранить кубок школы.

Послышались ехидные смешки, а в уголках губ Снейпа мелькнул намек на улыбку.

‒ Советую вам быть уважительнее в своих комментариях касательно директора Дамблдора, ‒ строго сказал он. ‒ Но в целом направление мысли ‒ верное. Напоминаю, что Хогвартс-экспресс отходит в одиннадцать часов, поэтому гостиную факультета организованно покидаем в десять. Завтрак пройдет в обычное время, советую собрать вещи и подготовить животных к транспортировке заблаговременно. Старосты, проконтролируйте. Отбой сегодня стандартно в десять часов, вечерние посиделки по понятным причинам отменяются.

Снейп на несколько секунд замолчал, остановив задумчивый взгляд на семикурсниках, а затем будто нехотя продолжил:

‒ Старшие курсы могут задержаться в гостиной подольше, только без шума. Все остальные расходятся по спальням и готовятся ко сну. Доброй ночи.

‒ Доброй ночи, сэр, ‒ нестройно отозвался факультет, и студенты начали расходиться. Драко нашел глазами Фарли, но та только покачала головой на его невысказанный вопрос.

‒ Как же все-таки уныло, ‒ вздохнул Блейз, когда они зашли в спальню, где возле кроватей уже стояли собранные сундуки. Только на постели Нотта аккуратно высились стопки еще не упакованной одежды. ‒ А день так хорошо начинался…

Теодор молча вытащил заначенную настойку, достал пробку и поднес горлышко к носу, вдыхая аромат.

‒ Рехнулся? — озадаченно спросил Блейз, переглядываясь с Драко. — Попасться с алкоголем сейчас было бы верхом идиотизма.

‒ Нет, ‒ тоскливо вздохнул Тео. ‒ Просто должен же я знать, чего меня лишили Поттер и его компания…

Он подошел к камину и со странным выражением лица выплеснул содержимое бутылочки в огонь, который тут же жадно взвился, на мгновение окрасив лицо Нотта в оранжевый цвет. Драко понятливо кивнул — спрятать что-то от домашних эльфов практически нереально, а оставлять в Хогвартсе — еще и опасно. Соответствующая трансфигурация — достаточно долговременная и способная сохранить в первозданном виде исходный объект — первокурсникам была пока недоступна, а местные эльфы сразу же донесли бы о найденном декану. По комнате поплыл пряный фруктовый запах.

‒ Надо было в канализацию, ‒ Гойл громко чихнул и шмыгнул носом.

‒ Благородные напитки в канализацию? — фальшиво ужаснулся Тео, явно копируя кого-то из взрослых. ‒ Quel gâchis!

Драко фыркнул от смеха: так пафосно это прозвучало. Позже он искренне считал, что спать они ложились в приподнятом настроении из-за паров «алкоголя», но, так или иначе, эта ситуация немного сгладила гнетущую и тоскливую атмосферу вечера.

* * *

Перед отъездом, за завтраком, старосты раздали студентам результаты экзаменов, а возле Школьных Часов вывесили результаты общего зачета. Как и ожидалось, по количеству набранных баллов Драко был первым среди первокурсников на Слизерине, вторым на факультете и, как это ни тоскливо было признавать, вторым на курсе. Звание Лучшей Ученицы Курса получила Грейнджер, обогнав Драко на недостижимые восемнадцать очков. До Прощального Пира Малфой тешил себя мыслью, что она при всех своих стараниях так и не смогла преодолеть разрыв в тридцать два балла, но «умение использовать холодную логику перед лицом пламени» определенно оценивалось больше, чем отличная учеба.

«С другой стороны», — рассуждал он, находя глазами фамилии Поттера и Уизли, которые находились ближе к середине списка, — «эти пятьдесят баллов как раз компенсируют те, которые она потеряла в этой истории с драконом…». Если учесть этот факт, выходило, что Гермиона занимала свое место по праву и, не нарушь она правила, все равно оказалась бы лучше него в учебе.

Он неожиданно замер, сраженный этой мыслью. Если не считать Лонгботтома, Дамблдор просто вернул гриффиндорцам их очки, снятые за путешествие по школе на Астрономическую башню. В глубине души Драко тоже считал, что снимать целых пятьдесят баллов — чудовищно много, учитывая, что с него самого Макгонагалл сняла всего двадцать за аналогичный проступок. То есть Дамблдор своим решением вернул гриффиндорцев на те позиции, которые они занимали бы, если бы не нарушали школьные правила.

«Значит, Уизли не так уж и туп…».

— Эй, Драко! — Блейз весело хлопнул его по плечу, приводя в чувство. Малфой обнаружил, что все уже разошлись, и только они вдвоем продолжают стоять возле школьных часов. — О чем задумался?

Пожалуй, будь на месте Блейза кто-то другой, Драко бы промолчал. Тео он обоснованно не доверял, перед вассалами надо было держать марку, девушкам показывать слабость нельзя было категорически, а вот Забини…

Всю дорогу до станции Драко последовательно выкладывал ему свои рассуждения, которые заканчивались неутешительным выводом — если переводить их знания в цифры, то магглорожденная оказалась умнее Наследника старинной семьи, имеющего значительную фору в изучении магии. Блейз, к его чести, выслушал собеседника очень внимательно, не перебивая и не высмеивая.

— Ты только не учитываешь некоторые нюансы, Драко, — сказал он, когда Малфой выдохся. — Во-первых, Грейнджер — гений, а ты, как бы это ни было обидно, конечно, сильный и подающий надежды, но в целом абсолютно обычный волшебник. Обладай ты ее мозгами или она — твоими возможностями, подняться на уровень Дамблдора к тридцати годам было бы проще простого. А во-вторых… — тут Блейз сделал паузу, прикидывая что-то в уме. — Все твои умозаключения строятся на теории, что директор вернул им их утраченные очки. Однако, если поставить вас в равные условия, то есть — вернуть тебе твои отобранные двадцать баллов за тот же проступок, выходит, что ты все еще опережаешь Грейнджер на два очка. Не очень много, но, если вернуться к теории, что она гений… Так что не кисни, Драко, а улыбнись — каникулы, мы едем домой, и минимум на два месяца ты сможешь забыть об общежитии, школе и Поттере.

Блейз одарил его своей коронной белозубой улыбкой и ловко запрыгнул на подножку вагона. Настроение Драко, если и поднялось, то очень незначительно. Отец вряд ли примет эти объяснения за уважительную причину, хотя галочку себе мысленно поставит. Проблема была в самом Драко — Блейзу так и не удалось полностью рассеять то ощущение собственной неуверенности и слабости, которое поселилось где-то глубоко внутри.

«Так, соберись! Ты, маленький надменный засранец!» — обругал себя Малфой, поднимаясь в вагон. В купе его ждали Грегори с Винсом, которые уже разложили свои и его вещи по полкам. В воздухе витало нетерпение и радостное ожидание — всем хотелось поскорее оказаться дома в кругу семьи.

«А вот Поттеру это ощущение, увы, не знакомо…» — мимолетно подумал Драко и неожиданно осознал, что сейчас ему совершенно не жаль Мальчика, Который Выжил.

— Я злюсь, а значит, я неправ, — пробормотал Драко, приходя к выводу, что столь резкая смена отношения к Поттеру определенно связана с событиями в конце года.

— Что? Почему не прав? Ты о чем, Драко? — удивился Грегори, заставляя Малфоя спохватиться: некоторые мысли лучше не произносить вслух.

— Ничего, это я так, о своем, — блондин заставил себя улыбнуться и вытащил из крайнего отдела сундука дорожный набор «Плюй-камней». — Предлагаю позвать Панси и устроить мини-турнир. В прошлый раз они с Милли нас обыграли, и мы просто обязаны взять реванш!

Из поезда Драко выходил в приподнятом настроении. Толпа учеников шумно прощалась, сбивалась в группки; дети разбегались, приветствовали родственников и встречающих. В середине платформы люди делились на две неравные части — одни двигались к выходу через маггловский вокзал, другие отходили к каминам и зонам аппарации.

Драко легко нашел глазами высокую фигуру отца, который не спешил подходить к нему, ожидая, пока основной наплыв студентов схлынет. Поэтому Драко степенно и вежливо попрощался с однокурсниками, пообещал писать девочкам, и только потом не спеша направился к отцу: наследники благородных семейств не бегают по платформам и не вешаются с визгом на шею родственникам.

— Отец, — сдерживать радостную улыбку было тяжело, поэтому Драко спрятал ее в уважительном наклоне головы, однако Люциус явно заметил этот жест.

— Сын, — не менее официальным тоном отозвался он, дружески кладя тяжелую руку ему на плечо. — Рад тебя видеть. Как добрались?

Пара десятков футов до каминов показалась Драко вечностью. Люциус должен был поприветствовать знакомых, обменяться любезностями с дамами, при этом продолжая ненавязчиво поддерживать ничего не значащую беседу с сыном. Когда же наконец Драко вышел из камина в родном меноре, он с трудом подавил желание расплакаться от счастья.

Если для кого-то каникулы и были временем отдыха, то для Драко первые недели июля стали крайне насыщенными. В вечер приезда, сразу же после ужина, ему пришлось демонстрировать все, чему он научился за год, чтобы после удовлетворительного кивка отца убрать палочку и получить взамен учебную. Некоторые традиции казались ужасно глупыми (в том числе и запрет колдовать на каникулах совершеннолетним), но семья Малфоев была весьма консервативна в своих привычках. Затем последовал ряд визитов и приемов, на которых надо было обязательно присутствовать, вежливо улыбаться и незаметно исчезать сразу же, как только гости теряли к тебе интерес. Дважды Драко сопровождал Нарциссу на Косую аллею, и только потом, наконец, когда все внешние ритуалы были соблюдены, от него отстали, а расписание нормализовалось.

Первую половину дня он проводил обычно в компании репетиторов (превосходство Грейнджер больно ударило по самолюбию Люциуса), зато после обеда был абсолютно свободен. Пикники с друзьями, совместные игры, выезды на лошадях и полеты компенсировали занудное утро и нотации наставников. На уикенд они с матерью обычно отправлялись к морю, где на каком-нибудь частном курорте можно было расслабиться и вести себя абсолютно неподобающе, что значительно поднимало Драко настроение и заряжало энергией на последующую неделю. Отец редко присоединялся к ним в выходные, но Драко с лихвой компенсировал недостаток общения во время их бесед по пятницам. И да, его простили и снова позволили общение на равных.

— Северус прав, — сказал Люциус в первый же вечер, приглашая сына устроиться в одном из кресел. — Отправлять тебя в самостоятельное плавание было рано. Возможно, если мы будем работать сообща, результат будет лучше.

Пожалуй, это были единственные приятные слова, которые Драко услышал в свой адрес от отца в тот день, но для него и этого было достаточно. Некоторые его воспоминания были внимательно изучены, особенно те, которые касались поведения Квирелла. А вот истории с отработкой Люциус уделил удивительно мало внимания, что, как подозревал Драко, было заслугой крестного.

— В любом случае, вольно или нет, Драко сделал то, чего от него ожидали, — пояснил Снейп. — Дал Поттеру поверить в себя и побывать на пьедестале. Уверен, не случись эта история с отработкой, Альбус придумал бы что-нибудь другое, но с тем же результатом.

— Да, но тогда жертвой стал бы не мой сын, а кто-нибудь другой, — недовольно отозвался Люциус. ‒ И страдала бы не репутация Малфоев, а чья-нибудь ещё!

— Ты слишком строг, Люциус, — Снейп впервые со школьного времени выглядел расслабленным. — Как раз репутацию Малфоев Драко поддерживает филигранно. Все видят только то, что им дозволено увидеть. А если что и пострадало, так это чье-то самолюбие, а это бывает весьма полезно в столь юном возрасте.

Снейп бросил на крестника насмешливый взгляд, и вся благодарность Драко, возникшая до этого момента, превратилась в пшик. Воспитание старост было все еще свежо в его памяти.

— Как насчет небольшого экзамена? — крестный так неожиданно сменил тему, что младший Малфой не сразу сообразил, что обращаются к нему. Он бросил вопросительный взгляд на отца, но Люциус только кивнул, давая свое одобрение, и откинулся в кресле.

— Я готов, — уверенно ответил Драко, хотя был совершенно не готов, — палочка потребуется?

— Нет, это будут всего лишь ответы на вопросы, — Снейп снова стал серьезным. — Представь себе, что ты заперт в комнате с щенком цербера. У тебя нет возможности сбежать, но есть волшебная палочка. Что ты будешь делать?

— А какие заклинания у меня есть в запасе? — живо поинтересовался Драко, прикидывая свои шансы.

— Только то, что тебе известно на данный момент, — вместо крестного ответил Люциус. Похоже, этот «экзамен» его забавлял.

— Из тех, что я знаю сейчас, ни одно не подойдет, — задумчиво протянул Драко, пытаясь припомнить, относится ли цербер к тому ряду существ, на которых не действуют элементарные заклинания. — Разве что использовать что-то опосредованно…

— Давай не будем повторять финт Поттера с троллем, — чуть поморщился Снейп, — это неспортивно.

— Тогда… Подвиг Геракла мне не повторить, — начал рассуждать Драко, — сладкой лепешки со снотворным у меня с собой явно нет… Остается идти по пути Орфея.

— Обрати внимание, Люциус, — усмехнулся Снейп, — мифы Древней Греции твой наследник помнит замечательно, а вот труды господина Саламандера явно читались им по диагонали.

— Неправда, — обиделся Драко, но, к счастью, Люциус воспринял слова зельевара как шутку.

— Что ты будешь делать, если попадешься в дьявольские силки?

— Не шевелиться и ждать помощи, — пожал плечами Драко. Вопрос был действительно простой, — а если есть возможность воспользоваться палочкой, то использую Инсендио или Люмос.

— Принимается, — кивнул Снейп и продолжил. — Ты заперт в комнате, в которой летает множество ключей. Один из них подходит к замку в двери. Тебе нужно выйти из комнаты.

— Алохомора, разумеется, не работает? — Драко ненадолго задумался, пытаясь представить себя в подобной комнате. — Можно воспользоваться манящими чарами, можно попытаться перехватить нужный ключ Левиосой, можно сбивать ключи Петрификусом, пока не найдешь нужный, можно…

— Достаточно, — прервал его улыбающийся Люциус. Он почему-то выглядел чрезвычайно довольным. — Что там было следующим, Северус?

— Гигантские шахматы.

— Шахматы? — переспросил Драко, начиная припоминать, что буквально недавно слышал про гигантские шахматы от Уизли.

— Именно, ‒ кивнул Люциус. — Добби, принеси сюда доску и набор для игры.

Угрюмый домовик, мгновенно возникший, едва Люциус произнес его имя, скоро выложил на журнальный столик доску и расставил обычные, не волшебные, фигуры, намеренно перепутав короля с ферзем и ладью со слоном.

Поскольку комментировать поведение домовика в присутствии хозяина считалось неприличным, Снейп молча расставил фигуры на места и сделал первый ход, предоставив Драко играть черными.

Однако буквально через несколько минут юный Малфой сердито вскинул голову:

— Ты поддаешься!

— Вовсе нет, — усмехнулся Снейп и пояснил, глядя почему-то на Люциуса, — было бы очень обидно не дойти до финала из-за какой-нибудь досадной оплошности. Шахматы были зачарованы так, чтобы черные в любом случае выиграли.

— В чем же тогда был интерес МакГонагалл? — Люциус сплел пальцы под подбородком.

— Размах, — коротко пояснил Снейп, — уж кто-кто, а она со своим арсеналом вполне могла придумать нечто действительно опасное, но ей пришлось ограничиться только оживленными фигурами. Но заметь: она наделила каждую псевдоразумом, способным анализировать ходы противника. Кстати, не исключено, что Драко смог бы победить, не потеряв коня.

— Или же разменяв половину фигур, — фыркнул Люциус, глядя на фигуры за пределами доски. — Кстати, сын… Если бы тебе предложили занять место одной из фигур, какую бы ты выбрал?

— Ферзя, — не задумываясь, ответил Драко. Он понятия не имел, о чем идет речь, но чувствовал, что это важно.

— Амбиции… ‒ загадочно протянул Снейп, вытаскивая из кармана мантии аккуратно сложенный листок и протягивая его Драко. — Ну и последнее. Обычная загадка. Тебе нужно найти либо то зелье, которое ведет вперед, либо то, которое ведет назад. Они будут для тебя безопасны.

Драко послушно вчитался в строки, беззвучно шевеля губами.

— А кто написал это стихотворение? — между делом поинтересовался он.

— Это не важно, — Снейп помрачнел, а вот отец, наоборот, развеселился, явно пытаясь скрыть усмешку за сплетенными в замок пальцами.

— Вино легло определить по запаху, — начал рассуждать Драко, — яд также можно определить по некоторым признакам…

— Настоящий слизеринец, — засмеялся Люциус, — все время норовит найти обходные пути. Предположим, что ты не можешь открывать бутылочки, пока не сделаешь выбор.

— А… Ну, тогда… — Драко еще раз вчитался в текст, жалея, что не может набрасывать варианты решения где-нибудь на черновике. — Тогда мне надо их увидеть. Здесь указывается размер бутылочек, поэтому, чтобы разгадать загадку, мне надо увидеть, в каком порядке они стоят.

— Увы, — Снейп полушутливо развел руками, — это я как-то не учел, поэтому воспроизвести эксперимент на практике не смогу.

Драко в ответ пожал плечами и улыбнулся, поддаваясь общему веселому настроению:

— Тогда буду пить крайнюю справа. Если там не зелье, которое отведет меня назад, значит остается вино. Будем надеяться, что крестный не пожадничал и поставил что-то действительно приличное, а не виноградный сок пополам с укусом.

В ответ на его реплику оба мужчины расхохотались, оставив Драко с ощущением, что экзамен он сдал.

— Как видишь, — когда они отсмеялись, продолжил Снейп, — пройти полосу препятствий от Дамблдора Драко было вполне по силам. Удивительно, что Поттер и его компания не обратили внимания, насколько удачно вписывались задания в программу первого курса.

— Это если не считать того, кто ждал бы его в конце, — серьезно ответил Люциус.

— Именно. Но, так или иначе, план Альбуса удался: Поттер встретился с Темным лордом, почувствовал вкус крови и неожиданно для себя стал героем, спасшим философский камень.

— Философский камень? — переспросил Драко. — Так вот зачем они искали Фламеля!

Под удивленными взглядами взрослых он рассказал о своем расследовании, попутно поражаясь тому, что Уизли действительно оказался таким ограниченным, а Грейнджер не умеет пользоваться библиотечным поисковиком.

— Но зачем Фламель в принципе отдал свой камень Дамблдору? — по мнению Драко, Николя должен был вцепиться обеими руками в свое сокровище и никому не показывать, не говоря уже о том, чтобы куда-то передавать.

— Драко, — мягко протянул Люциус, — столь сложные многоходовые интриги, увы, не для нашего уровня. Был камень или его не было — уже никто не скажет. Мы можем только анализировать происходящее и пытаться хоть как-то влиять на ситуацию, дабы обернуть ее в свою пользу. Но уровень Дамблдора нам пока еще не по зубам. Так или иначе, Поттер из скучной реальности попал в волшебную сказку, где его поставили в положение героя. А какому ребенку не захочется спасать мир? Особенно когда это так легко и получается само собой. У него есть место, где его почитают, типичный враг, раз за разом уступающий ему, верные друзья, приключения и добрый наставник.

Драко прикрыл глаза, соглашаясь. Этот год только обозначал позиции, расставлял фигуры по клеточкам, а вот основная игра будет еще впереди.

«Добрый наставник…» — всплыли в голове слова отца, когда Малфой уже закрыл глаза и приготовился уснуть. Осознавал ли Поттер тот факт, что в одиннадцать лет он фактически убил человека? Помнил ли он вообще о Квирелле? Догадывался ли о том, что все вокруг подстроено и что его руками так или иначе был убит невиновный? И что чувствовал Дамблдор, посылая честолюбивого преподавателя маггловедения в командировку, из которой тот мог не вернуться?

«Это слишком сложно для меня» — подумал Драко, с тоской ощущая правоту отца — им вряд ли удастся переиграть Дамблдора на его поле. Презрение к Поттеру — ну как можно быть таким доверчивым и наивным! — снова сменились сочувствием и жалостью. Если даже Люциус признавал превосходство директора, то шансов у Поттера не было совсем…

‒ Златопуст Локонс, ‒ если бы у Снейпа можно было сцеживать яд, то его точно хватило бы, чтобы отравить весь Хогвартс и половинку Хогсмида в придачу.

Люциус ограничился тем, что сдержанно приподнял брови:

‒ Какой-то писатель, если не ошибаюсь? Нарцисса как-то была приглашена на его jour fixe, что, по ее словам, было весьма увлекательным зрелищем. У нас даже есть несколько книг с его автографом... Добби! ‒ Люциус щелкнул пальцами, вызывая домовика. ‒ Посмотри в библиотеке что-нибудь из сочинений Златопуста Локонса.

‒ Напыщенный павлин! ‒ фыркнул крестный, сердито скрещивая руки на груди. ‒ Не спорю, его писанина весьма увлекательна, но единственное практическое применение для нее ‒ растапливать камин в холодные ночи!

‒ «Каникулы с каргой», ‒ зачитал Люциус название принесенной книги и открыл последнюю страницу, где обычно прописывались сведения об авторе, ‒ ага... «Флориш и Блоттс», ммм... неплохой тираж... хм, ну, выбор Дамблдора вполне понятен! Почетный член Лиги Защиты от темных сил! Старые перд... кхм... Северус, у тебя нет случайно Ордена Мерлина третьей степени? Ну а как ты хотел без этого получить должность преподавателя Защиты? Хотя, возможно, будь ты номинирован на премию за «самую обаятельную улыбку», Дамблдор сменил бы гнев на милость?

‒ Не смешно! ‒ отрезал Снейп, а Драко едва удержал серьезное выражение лица, глядя на кислую мину своего крестного.

Лигу Защиты от темных сил основали вскоре после падения Гриндевальда, и выполняла она в основном номинальную функцию: время от времени высказывала свое «авторитетное» мнение о том или ином событии в магическом мире. Большинство ее членов ‒ представители старого поколения ‒ предпочитали делиться опытом отнюдь не на практике, а со страниц газет. Они очень ревностно охраняли свои привычки, имели весьма консервативный взгляд на вещи и охотно мешали с грязью молодых амбициозных волшебников, пытающихся привнести новаторские идеи в вопросы Защиты от темных сил. Неудивительно, что Снейп и члены Лиги друг друга не переваривали.

Орден Мерлина третьей степени, который, судя по витиеватой формулировке, присуждался «за значительный вклад в сокровищницу знаний», Снейпу в ближайшее время не светил: его давали за определенное количество публикаций. И, хотя профессор мог похвастаться солидной библиографией, увлекательное чтиво Локонса имело куда больший тираж, чем его статьи в научных журналах и монографии в альманахах.

Про обаятельную улыбку Драко старался даже не думать.

‒ Грустно! ‒ согласился Люциус, откладывая книгу на журнальный столик. ‒ Я нисколько не умаляю писательских достоинств господина Локонса, но сомневаюсь, что из него выйдет компетентный преподаватель. Вопрос только в том, зачем это нужно Дамблдору?

Младший Малфой обреченно закрыл глаза. Он понятия не имел, зачем директору был нужен Локонс на должности преподавателя Защиты, но одно уже знал точно: его занятия по этому предмету увеличатся, а контракт с репетитором могут продлить и на время учебного года.

‒ В прошлом году кое-кого вознесли на достаточно высокий пьедестал, ‒ туманно пояснил крестный, ‒ мальчик может возгордиться и выйти из-под контроля. Поттер должен ненавидеть свою славу, но быть зависимым от нее. Не сомневаюсь, что в этом году Мальчику, Который Выжил подсунут испытания пострашнее полосы препятствий.

‒ В любом случае я бы предпочел, чтобы на этот раз Драко остался в стороне от эпицентра событий, ‒ многозначительно глядя на сына, сказал Люциус. ‒ Ему лучше сконцентрировать свое внимание на учебе.

‒ Ну вот, ‒ недовольно проворчал Драко, передавая книгу назад домовику, ‒ в школе опять назревают заговоры, Поттеру готовят очередную смертельную опасность, а ты сиди и зубри уроки!

‒ Тебе мало того, что случилось в прошлый раз? ‒ неожиданно строго спросил Снейп, заставляя крестника неосознанно выпрямится и сглотнуть под ледяным взглядом. ‒ Если тебе не хватает острых ощущений, можешь помочь мне пересадить зубастую герань в теплицах.

Драко не успел придумать ответ, когда крестного поддержал Люциус:

‒ Он поможет, Северус, ‒ не терпящим возражений тоном сказал отец. ‒ У него как раз выдалась парочка свободных вечеров.

Драко почтительно кивнул и мысленно проклял себя за свой длинный язык.

‒ Я понял, отец, ‒ кротко отозвался он. ‒ Конечно, крестный, ты можешь на меня рассчитывать.

‒ Думаю, тебе стоит предупредить своих друзей, что в ближайшее время у тебя изменились планы, ‒ продолжил Люциус. ‒ Можешь заняться этим прямо сейчас, чтобы отправить письма с утренней совой.

‒ Конечно, ‒ Драко поднялся с кресла. ‒ Доброй ночи, отец, крестный...

Уже выходя из библиотеки, он увидел ошарашенные глаза домовика, прижимавшего к груди злополучную книгу. Добби смотрел на него с таким ужасом, что Драко невольно ощутил смутную благодарность. Да, зубастую герань изучали аж на пятом курсе, но Малфой-младший был уверен, что Снейп не позволит случиться чему-нибудь непоправимому. Естественно, домовику об этом никто не сказал, и тот вполне оправдано переживал за молодого Наследника.

«Не такой он и плохой... ‒ подумал Драко, поднимаясь к себе. ‒ Туповат немного, чокнутый слегка, но хотя бы не безнадежен...»

* * *

Первый звоночек неприятностей прозвенел во вторник утром, когда Нарциссе передали круглую коробку с новой шляпкой для посещения ипподрома в Аскоте. Она бережно сняла крышку, вытащила прямоугольную карточку с позолоченными уголками и, напротив обычного, не отложила ее в сторону, а передала Люциусу.

‒ Похоже, у нас скоро будут гости, ‒ озабоченно протянула она. ‒ Мадам Таттинг сообщает, что в ближайшее время она не берет заказы.

Драко, который не увидел связи между этими двумя фактами, с интересом прислушался к разговору старших. А вот Люциус, похоже, все понял, поскольку на его лбу появилась знакомая морщинка: она появлялась всякий раз, когда отец был чем-то озабочен.

‒ Это у нее зять работает в отделе магического правопорядка? Если она сворачивает свою деятельность, это определенно повод для беспокойства... Странно, что в Министерстве ничего не слышно.

‒ В обществе говорят, что молодой человек приехал из Америки, ‒ пожала плечами Нарцисса, ‒ чистокровный, но весьма вольных и либеральных взглядов... Они не общаются. Вполне вероятно, что планируемая акция должна стать неожиданностью для многих.

‒ Либеральных или нет, но тещу свою он предупредил, ‒ парировал Люциус и бросил на Драко задумчивый взгляд. ‒ Обрати внимание, сын. Семья ‒ превыше всего.

‒ Если честно, я не совсем понимаю, ‒ признался Драко.

‒ Мадам Таттинг в своей работе использует некоторые семейные рецепты и артефакты, которые на сегодняшний день считаются запрещенными и опасными, ‒ пояснила Нарцисса, передавая сыну карточку, исписанную витиеватым почерком с завитушками. ‒ Если она предпочла отойти от дел, значит, у нее имеются серьезные основания. А учитывая, где работает ее зять...

Драко понятливо кивнул, сложив два и два.

‒ Таттинги ‒ уважаемая фамилия, ‒ сказал он, ‒ но, так или иначе, они обычные лавочники. Пусть они и могут представлять интерес для авроров, но разве Министерство решится потревожить старые семьи?

Люциус тонко улыбнулся этой наивности.

‒ Если их целью является поиск запрещенного наследия, то, как раз к старым семьям они и сунутся в первую очередь, ‒ пояснил он, ‒ а вот всякие... Таттинги нужны просто для отвода глаз. В любом случае перестраховаться не помешает. Тем более, ‒ тут Люциус предвкушающе улыбнулся, ‒ будет повод снова продемонстрировать свою лояльность.

И хотя отец выглядел по-обычному вальяжно и расслабленно, Драко ощущал, что тот напряжен и постоянно прокручивает ситуацию у себя в голове. Впрочем, это не помешало Люциусу продемонстрировать спокойствие и уверенность, ни единым намеком не выдавая свою осведомленность, когда они заняли свои привычные места в ложе ипподрома.

По устоявшейся традиции они делили места рядом с Флинтами, однако на этот раз кресла старших членов семьи пустовали, и Малфоев приветствовал один только Маркус. Драко знал, что мать Маркуса ‒ не особая любительница скачек и, как и Нарцисса, появлялась в ложе только в четверг и субботу; а вот глава семьи Флинтов был заядлым любителем ставок. Собственно, из-за азартности последнего дела семьи шли не так хорошо, как хотелось бы.

‒ Редкий случай, когда я не вижу Фаустуса в ложе, ‒ после привычного обмена любезностями заметил Люциус. ‒ Надеюсь, он в добром здравии?

‒ Благодарю, все превосходно, ‒ Маркус вежливо склонил голову и уклончиво ответил: ‒ Дела семьи... Тем более, по его словам, сегодня не будет интересных забегов.

Оба Малфоя тактично сделали вид, что поверили.

‒ В таком случае не будете ли вы против составить мне компанию в обсуждении ставок? Увы, у Драко только одна страсть ‒ квиддич.

«И Поттер!» ‒ мысленно добавил Драко.

‒ Почту за честь, мистер Малфой, ‒ Флинт чуть склонил голову, но было видно, что он польщен и доволен. Драко едва сдержал порыв закатить глаза.

‒ Обычно, когда я называю своего фаворита, Фаустус говорит мне: «Ты потеряешь свои деньги, Люциус! Если тебе некуда деть свои галеоны, вложи их в мое предприятие!», ‒ Малфой-старший явно веселился. ‒ Будет интересно изменить эту традицию.

‒ А кто ваш фаворит?

‒ Хайтс, ‒ Люциус неопределенно качнул тростью. ‒ Он показал весьма неплохой результат в Честере.

‒ Вы потеряете свои деньги, мистер Малфой, ‒ широко улыбнулся Флинт и лукаво продолжил: ‒ Если вам некуда деть галеоны, проспонсируйте нашу команду по квиддичу.

Несколько секунд Драко переводил ошарашенный взгляд с Маркуса на отца, как вдруг последний оглушительно расхохотался. Юный Малфой посмотрел на Флинта с уважением: это было дерзко и смело. Как истинный сын своего отца, Маркус любил и умел рисковать. Мало кому Люциус спустил бы такой тон, но Флинту повезло.

‒ И чем же вам не угодил Хайтс? ‒ отсмеявшись, спросил Люциус.

‒ Он агрессивен, ‒ пожал плечами Флинт, ‒ он укусил Лучироверте в Донкастере, да и в принципе у него весьма скверный характер.

‒ Что не всегда плохо, ‒ парировал Люциус. ‒ А кого пророчите в победители вы?

‒ Драм Тапс мне кажется более перспективным. Он старше, выносливее и уже один раз победил Аркадиана.

Люциус откинулся в кресле и неуловимо пожал плечами. Хайтс ему импонировал своим агрессивным нравом. К тому же, в отличие от Тапса, Аркадиан был чистокровным британским скакуном. А своих взглядов в вопросах крови Люциус придерживался даже в таких вещах, как скачки.

‒ Значит, считаете, что стоит ставить на Тапса? ‒ время изменить ставку еще было.

Маркус Флинт снова лукаво улыбнулся и подмигнул Драко:

‒ Это уже не мне решать, лорд Малфой, ‒ сказал он, ‒ но взрывной нрав сыграет с Хайтсом дурную шутку. Сегодня он вряд ли победит.

Уходя с ипподрома, Драко искренне веселился: Драм Тапс финишировал первым, на два корпуса обогнав Аркадиана Хайтса, который попытался укусить противника, когда тот опередил его на финише. Не сказать, что Люциус много выиграл на этих скачках, но слизеринская команда по квиддичу в тот день обзавелась новым комплектом метел последней модели.

‒ Флинт сказал, что Хиггс в этом году хочет пересесть на скамейку запасных, ‒ поделился Драко, ловко оставляя во влажной земле круглые лунки. В теплице было жарко и душно, пахло перегноем и скошенной травой, но, увлеченный новостями, Малфой не обращал на это внимания, ‒ и нашей команде потребуется новый ловец. На третьем курсе, по его словам, достаточно легкие только девочки, а это значит, что у меня есть все шансы!

Рассада зубастой герани была достаточно хрупкой и миниатюрной, поэтому Драко прекрасно понимал, зачем крестному потребовались «маленькие руки» для ее пересадки. К тому же она была ещё и весьма вертлявой, что делало невозможной работу в перчатках. А вот кусалась герань, несмотря на возраст, крайне ощутимо и болезненно. Благо, что не до крови. Однако уже на второй день этого своеобразного наказания Драко научился обращаться с ней достаточно ловко, чтобы минимизировать свои травмы.

‒ Поэтому, чтобы устроить нечто вроде предварительных отборочных, он предложил приехать к нему с визитом. Если я поймаю, хотя бы семь снитчей из десяти, то, скорее всего, он возьмет меня на место Хиггса.

‒ Передай лейку, ‒ сухо попросил Снейп, с удовольствием выпрямляя спину. Рассады оставалось еще четыре ящика, поэтому он был готов и дальше слушать бесконечную болтовню крестника.

‒ А если я попаду в команду, ‒ продолжил Драко, передавая профессору лейку с питательной водой, ‒ то отец купит метлу и мне! Не могу же я летать на каком-нибудь барахле, если вся команда рассекает на Нимбусах последней модели! Нет, ты представляешь, такой метлы даже у Поттера нет!

‒ Опять Поттер... ‒ проворчал Снейп, поливая герань из лейки. Она вытягивала тонкие листики-ростки навстречу воде и радостно попискивала. К счастью, Драко был не нужен ответ или какой-то комментарий к ситуации. Он вполне справлялся сам, предоставляя Снейпу быть слушателем своего монолога.

Драко придвинул ящик поближе, ловко выцепил из зубастых стеблей один и быстро засунул его в заготовленную лунку. Самым сложным было утрамбовать землю вокруг корней, потому что именно в этот момент возмущенный росток начинал нещадно кусаться.

‒ Вот только это тот самый случай, когда нельзя упускать момент! ‒ Драко бросил на крестного умоляющий взгляд. ‒ А отец не разрешит мне визиты, пока...

‒ Пока ты наказан, ‒ с усмешкой закончил за него Снейп.

Драко вздохнул и робко улыбнулся.

‒ Я же не столько для себя прошу! ‒ добавив в голос благородного пафоса, воскликнул он. ‒ Я ратую за честь и благо факультета!

‒ Ну конечно, ‒ фыркнул Снейп, с трудом сдерживая улыбку. На самом деле он ожидал нытья от крестника еще в первый день, но Драко его приятно удивил.

‒ Ну, кре-е-естный, ‒ протянул Малфой и состроил самые несчастные щенячьи глазки, на которые был способен.

Снейп вздохнул, и крепость пала.

‒ Хорошо, ‒ капитулировал он, ‒ закончишь с этими ящиками и можешь быть свободен.

‒ Спасибо! ‒ Драко с удвоенным энтузиазмом занялся пересадкой герани. ‒ Только ты обязательно поговори с отцом!

Из теплицы оба возвращались в приподнятом настроении: Драко мысленно уже прошел отборочные, получил место ловца и обыграл Поттера, а Снейп радовался, что по крайней мере в ближайшее время больше не будет больше слышать о Поттере, квиддиче и отличиях Нимбуса-2000 от Нимбуса-2001. Поэтому наличие в холле посторонних лиц в красных мантиях стало для них неприятным сюрпризом. Драко мудро поспешил скрыться в своей комнате до того, как его заметили: для Наследника Малфоев он выглядел крайне неподобающе. Он как раз успел принять душ и переодеться, чтобы стать свидетелем окончания грандиозного спора на первом этаже.

‒ Я ни в коем случае не препятствую выполнению ваших служебных обязанностей, господа, ‒ четко выговаривала Нарцисса, ‒ но не могу допустить вмешательства в личную жизнь своей семьи без соответствующего ордера. В конце концов, это частная собственность!

Драко невольно залюбовался: мать была удивительно прекрасна в своей безукоризненной вежливости, с этим непреклонным холодным тоном и пренебрежительно-уничижительным взглядом. Бесспорно, вошедшие были сильнее, но она была в своем доме и в своем праве. Пожалуй, если бы у посетителей действительно были необходимые разрешения, хрупкая фигурка Нарциссы вряд ли стала бы серьезным препятствием, но сейчас они были вынуждены топтаться в холле и выслушивать ее холодные отповеди.

‒ Всего доброго, господа, будьте добры покинуть мой дом!

‒ Мы еще вернемся, миссис Малфой, ‒ бессильно прошипел один из авроров, давая остальным знак двигаться к выходу.

‒ Как вам будет угодно, ‒ Нарцисса дождалась, пока последний из незваных гостей покинет помещение, и торжествующе вскинула голову. Однако, увидев Драко, наблюдающего за ней со второго этажа, она неуловимо быстро превратилась из грозной валькирии и любящую мать. ‒ Ты уже вернулся, Драко? ‒ голос ее опять был нежным, а взгляд теплым. ‒ Давно наблюдаешь?

‒ Не очень, ‒ признался Драко, спускаясь к ней вниз. ‒ Это из отдела магического правопорядка? С обыском?

‒ В какой-то мере, ‒ Нарцисса неопределенно качнула головой. ‒ Они явно не ожидали, что мы будем готовы к их приходу, иначе и вели бы себя по-другому. И не заявились бы тогда, когда отца гарантированно нет дома...

‒ Думаю, в скором времени вам стоит ожидать повторного визита, и на этот раз они будут иметь все основания, чтобы обшарить здесь каждую трещину, ‒ Драко понятия не имел, где все это время находился Снейп, поэтому непроизвольно вздрогнул, услышав голос крестного за спиной.

‒ Пусть попробуют, ‒ равнодушно пожала плечами Нарцисса и светло улыбнулась. ‒ Посмотрим, как это у них выйдет.

Люциус всегда появлялся к ужину без опозданий. Не изменил он своим привычкам и в этот раз. Драко, украдкой наблюдавший за ним во время трапезы, заметил, что отец значительно обеспокоен, однако до тех пор, пока не подали чай, он и слова не проронил о делах.

‒ Лангарм, ‒ сказал он, выслушав рассказ Нарциссы о незваных гостях, ‒ сообщил мне о том, что непосредственно в данный момент в Мэнор отправили группу офицеров для ‒ как он выразился? ‒ предварительного досмотра.

Люциус поморщился, а затем мягко коснулся руки жены:

‒ Но я не сомневался, что ты справишься и без моей помощи, ‒ Малфой улыбнулся чуть порозовевшей Нарциссе, ‒ поэтому он был крайне разочарован, что я не бросился со всех ног к ближайшему камину.

‒ Наши предположения оказались верны? ‒ мать чуть склонила голову к плечу, отчего из ее прически выбилась аккуратная тонкая прядь.

‒ Относительно, ‒ Люциус задумчиво отставил чашку с чаем в сторону, ‒ Министерство планирует внести кое-какие правки в закон защиты магглов. Ужесточить неприкосновенность. А у матушки, как ты помнишь, были свои представления о том, какие компоненты стоит использовать в зельях, ‒ Люциус досадливо поморщился. Драко не сомневался, что крестный, останься он на ужин, тоже бы высказал свою точку зрения.

‒ И она была абсолютно права, ‒ невозмутимо отозвалась Нарцисса, отламывая десертной вилкой кусочек пирожного, ‒ глупо не признавать, что зелья на крови гораздо эффективнее.

«И не расточительно ли это: использовать кровь чистокровных, когда вокруг столько магглов?» ‒ мысленно продолжил за нее Драко.

‒ Tempora mutantur et nos mutamur in illis, ‒ примирительно отозвался Люциус. ‒ Механизм запущен уже давно и остановить его никому не под силу.

‒ Лорд мог.

‒ В начале своего восхождения ‒ да, ‒ согласился Люциус, кидая предупреждающий взгляд на Драко, отчего последний остро ощутил себя лишним в этом разговоре, ‒ в любом случае не будем дергать гиппогрифа за хвост. Кое от чего придется избавиться, кое-что ‒ спрятать в Гринготтсе, но через пару недель вернется Фадж, а уж с ним я сумею договориться. Поверь, это небольшая цена за спокойствие нашей семьи.

‒ Тогда стоит этим заняться незамедлительно, ‒ кивнула Нарцисса. ‒ Драко как раз необходимо докупить кое-каких мелочей к школе.

‒ Хорошая мысль, ‒ одобрил Люциус. ‒ Драко, завтра отправляемся на Косую аллею.

* * *

Драко шагал за отцом по Лютному переулку, брезгливо кривя нос при виде обшарпанных вывесок и грязных нищих, и тоскливо размышлял о том, что посещение подобных мест станет неизбежной частью его жизни в будущем. Чтобы удерживаться на плаву, мало быть на короткой ноге с Министром и высокопоставленными лицами: надо уметь дружить с представителями ночной жизни магической Британии. А иной раз даже заставлять их себя уважать. Отчасти именно поэтому Люциус направился именно к Горбину: его лавка представляла собой мощный информационный центр, где можно было купить услугу или оставить не неё заявку, при этом особо не показываясь на глаза остальным. Драко искренне недоумевал, почему лавочку еще не прикрыли, и единственное, что приходило ему в голову ‒ это то, что авроры тоже ею пользовались.

В помещении было мрачно и грязно, пахло гнилью и пометом мольфеек. На витрине были выложены занимательные, но простенькие артефакты, предназначенные по большей части для того, чтобы создавать антураж и отпугивать посторонних. Правда это не отменяло того факта, что многие из них были действительно опасны.

‒ Руками ничего не трогай, ‒ строго приказал отец, заметив, что Драко заинтересовался хрустальным глазом: забавным артефактом, который вставляли во входную дверь, чтобы было видно, кто стоит на пороге.

‒ Но ты ведь обещал купить мне подарок, ‒ легкомысленно отозвался Драко, по широкой дуге обходя заляпанную кровью колоду, на которой рубили черных куриц для ритуалов. Ну и мерзость. Кажется, снизу еще были прилеплены пометом несколько перьев...

‒ Я тебе обещал скоростную метлу, ‒ ответил Люциус, и Драко мысленно завопил от ликования: его методичная обработка отца и матери (а точнее, постоянное нытье и рассуждения о квиддиче) принесла свои плоды.

Однако подавать виду было нельзя ‒ наоборот, Драко как можно равнодушнее дернул плечом и сделал вид, что его крайне интересует набор черепов в витрине. Расположенное под углом стекло замечательно отражало реакцию отца за спиной.

‒ На что она мне? Я же не играю за свою команду, ‒ «пока не играю, но все может измениться». ‒ В прошлом году Гарри Поттеру купили Нимбус-2000! ‒ «а сын, между прочим, вынужден летать на Комете-260!» ‒ Получил особое разрешение от Дамблдора и стал играть за свой Гриффиндор! Как же, знаменитость! И все из-за дурацкого шрама на лбу! ‒ бурчал Драко, стараясь не выдать своих истинных эмоций. ‒ Ах, распрекрасный Поттер! Ах, какой шрам! Какая метла!

‒ Заладил свое! ‒ Люциус устало вздохнул и нетерпеливо звякнул колокольчиком на прилавке. Одновременно со звоночком на стойке начала медленно вертеться какая-то штуковина, похожая на волчок. ‒ Напоминаю тебе: нельзя плохо относиться к Гарри Поттеру. Особенно если все остальные считают его героем... А-а, мистер Горбин...

Противно захрустела какая-то дрянь под войлочными тапками продавца, который спешил из глубины лавки на зов колокольчика. Драко не нравился Горбин: мелкие жесты, угоднические взгляды и противные желтые зубы вызывали редкостное отвращение. Но уж с кем с кем, а с Горбином надо было дружить.

‒ Добро пожаловать, мистер Малфой! Всегда рад видеть у себя вас и вашего сына! ‒ маленькие, близко посаженные глазки тревожно перебегали с одного Малфоя на другого. У Драко возникло подозрение, что продавец кого-то ждет, поскольку он дважды бросил недоуменный взгляд на еле тлеющий огонь в камине. ‒ Что желаете-с? У меня есть, что показать. Только что получили товар, и цены умеренные!

‒ Сегодня я не покупаю, мистер Горбин, ‒ вкрадчиво произнес Люциус, тоже бросая на камин вопросительный взгляд, ‒ а продаю.

Драко, что называется, шестым чувством ощутил, что, помимо основного диалога, отец и Горбин говорили еще о чем-то, ему пока непонятном.

‒ Продаете? ‒ взгляд продавца остановился на бесшумно вращающемся волчке и перебежал на Люциуса. Кустистые брови удивленно поползли вверх, но Горбин быстро взял себя в руки, скрывая удивление.

‒ Вы, верно, слышали: Министерство объявило очередной рейд. А у меня дома... мм... кое-что есть. И, если ко мне придут, я могу оказаться в неловком положении.

По загоревшимся глазам Горбина Драко понял, что «продавал» отец не что иное, как информацию. Беспокойство лавочника было практически незаметно за услужливыми гримасками, но по тому, как подрагивали его пальцы, когда он протирал пенсне, Драко видел, что Горбин выбит из колеи.

‒ Неужели Министерство осмелится беспокоить вас, сэр? ‒ похоже, дальше информация полетит по другим семьям, не обязательно знатным, но точно имеющим свои скелеты в шкафах.

‒ Министерство уже начало под нас копать. Ходят слухи, готовится новый закон в защиту магглов, ‒ ядовито ответил Люциус. ‒ Не сомневаюсь, что за этим стоит вшивый любитель простецов и редкий болван Уизли...

Интересно, при чем тут Уизли? Драко смутно помнил, что он работает в каком-то незначительном отделе, так что вряд ли он как-то связан с проверками у чистокровных. Возможно, в разговоре отца было не двойное, а тройное дно?

«Или он намекает на Дамблдора? Только самый распоследний идиот не знает, что Уизли у директора с рук едят...»

‒ Боюсь, кое-какие яды могут показаться...

‒ Конечно, конечно, сэр! Дайте подумать...

‒ Папа? ‒ Драко неожиданно пришла в голову шаловливая мысль. ‒ Ты не купишь мне вот это?

‒ Рука Славы! ‒ воскликнул Горбин и многозначительно взглянул на Драко. ‒ Купите эту руку, вставьте в нее горящую свечу, и никто, кроме вас, не увидит её огня. Лучший друг воров и разбойников! Сэр, у вашего сына отличный вкус!

Люциус воззрился на сына с холодным недоумением, а Драко состроил невинные глазки. Действительно, почему бы не приобрести темный артефакт для детских шалостей?

‒ Надеюсь, мой сын тянет на большее, чем вор или разбойник, ‒ холодно процедил Люциус, а его взгляд явно говорил, что на эту гадость Драко может не рассчитывать.

‒ У меня и в мыслях не было обидеть вас, это ведь только к слову пришлось, ‒ засуетился Горбин, но Люциус его уже не слушал.

‒ Да и учится он не то чтобы очень...

«Начинается...»

‒ Я в этом не виноват, ‒ вскинул голову Драко, ‒ у всех учителей есть любимчики! Хотя бы Гермиона Грейнджер!

«А еще Поттер!»

‒ И тебе не стыдно? ‒ Люциус не удержался и снова сел на своего любимого конька. ‒ Какая-то простачка учится лучше тебя по всем предметам!

Драко с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза, и отвернулся. Это, конечно, было неправдой, но для Люциуса не существовало полумер.

‒ Извечная история, ‒ елейным голосом напомнил о себе Горбин, ‒ волшебная кровь везде ценится все меньше...

‒ К кому к кому, а к моей семье это не относится! ‒ отрезал отец и бросил на Драко предупреждающий взгляд: время пререканий закончилось. Юный Малфой незаметно кивнул в ответ и медленно двинулся вдоль витрины, разглядывая выставленные на продажу вещи. Петля висельника, коллекция колец, в которых можно хранить те или иные зелья, опаловое ожерелье, серебряный амулет, который в теории спасет в полнолуние от оборотня, исчезательный шкаф...

‒ По рукам! ‒ раздался довольный голос отца, и Драко обернулся. ‒ Драко, идем скорее! До свидания, мистер Горбин! Завтра жду вас у себя! Всего наилучшего!

Уже выходя из магазина, Драко успел заметить торжествующий взгляд, который Люциус бросил на витрину с Рукой Славы, и с трудом удержался от ликующего вопля: теперь отец гарантированно купит ему метлу, которую он хочет. Лишь бы Драко не вспоминал о проклятых артефактах.

‒ Куда теперь? ‒ спросил Драко, когда через час они с отцом двигались вдоль улицы к выходу на Косую аллею. Несмотря на то, что здесь находилось значительное количество немытых тел и подозрительных криминальных лиц, вокруг Малфоев тут же образовывалось пустое пространство: народ почтительно отходил в сторону и прижимался к стенам.

‒ В банк, ‒ коротко ответил Люциус, стуча тростью в такт своим шагам, ‒ некоторые вещи продавать слишком опасно, хранить их у себя ‒ тем более. Остаются гоблины и их неприкосновенная тайна клиента.

Драко удивленно вскинул брови: он не ожидал, что отец решится носить с собой что-то настолько опасное. С другой стороны, не с совой же отправлять.

Неожиданно Люциус резко остановился: прямо перед ним спланировали две совы. Одна ‒ мелкая и ощипанная ‒ тревожно запищала, разевая желтый крючковатый клюв; вторая ‒ явно из общественной совятни ‒ начала меланхолично чистить перья. Люциус резко передал Драко трость и забрал послания у обеих.

‒ Что-то случилось? ‒ Драко забеспокоился, глядя на мрачнеющего отца. Люциус раздраженно смял листок в кулаке.

‒ Горбин предполагает, что в лавке могли быть посторонние, ‒ процедил он, распечатывая вторую записку, ‒ камин был горячим, а мы вошли через дверь...

Второе сообщение обрадовало его еще меньше. Драко увидел, что отец стремительно подошел к каменной арке и выглянул за угол.

‒ В Менор снова отправили авроров, ‒ Люциус забрал у сына трость и на несколько секунд задумался, ‒ и у входа в банк они стоят... Уверен, у них с собой есть проявитель тьмы и разрешение на обыск...

‒ Аппарируем? ‒ неуверенно предложил Драко. Он уже видел, что один из авроров у банка уверенно направился в их сторону.

‒ Вот еще, ‒ хищно улыбнулся Люциус, ‒ тем самым мы подтвердим, что нам есть что скрывать!

Он спокойно одернул мантию и уверенным шагом прошел сквозь арку на Косую аллею.

‒ Но ведь... ‒ Драко опять ощутил, как страх хватает его за горло.

‒ Нам просто нужен маленький скандал, ‒ невозмутимо отозвался Люциус, игнорируя спешащего к ним аврора. Он размеренно шагал в сторону магазина «Флориш и Блоттс», возле которого уже собралась приличная толпа. ‒ Возможно, мне потребуется твоя помощь.

‒ Конечно, папа, ‒ поспешно отозвался Драко, довольно смутно начиная догадываться, что запланировал его отец. В магазине было слишком много народа, среди них дети и репортеры. Вряд ли аврор решится предъявить им претензии прямо там.

Внутри было душно, шумно, сверкали вспышки фотоаппарата. Поттер («Ну а кто же еще?» ‒ подумал Драко) с вымученным лицом стоял рядом с их будущим профессором Защиты и прижимал к груди охапку книг. Драко мысленно посочувствовал своему врагу: Поттер не умел держать лицо перед камерами и явно страдал от такого повышенного внимания к своей персоне. Вдобавок ко всему, Мальчик, Который Выжил выглядел замученным и куда более тощим, чем тогда, когда Драко видел его в последний раз. Странно, что никто из обывателей не заметил, что их кумир выглядит так, будто его регулярно бьют и морят голодом. Хотя почему «будто»?

Наконец Локонс отцепился от Национального Героя, и тот поспешил спрятаться за ближайший стеллаж. Получив разрешающий кивок Люциуса, Драко последовал за ним — как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как гриффиндорец сгружает книги в котел к мелкой рыжей девочке.

«Тоже мне, джентльмен!» ‒ подумал Драко, когда малышка едва не уронила тяжеленный котел себе на ноги. Впрочем, она вряд ли обратила на это внимание, поскольку смотрела на Поттера таким взглядом, будто мысленно уже вышла за него замуж.

‒ Это тебе, Джинни, ‒ неловко пробормотал Гарри, ‒ а я себе куплю...

‒ Вижу, ты счастлив, ‒ протянул Драко, с удовольствием отмечая, что Поттер вздрогнул от неожиданности. Правильно, нечего расслабляться, надо всегда быть начеку. ‒ Знаменитый Гарри Поттер! Не успел войти в книжную лавку и тут же попал на первую страницу «Пророка»!

‒ Не приставай к нему! Гарри совсем этого не хотел! ‒ неожиданно звонко пропищала девочка, чем удивила и Драко, не привыкшего к тому, чтобы девушки защищали кавалеров, и самого Поттера, который не успел даже рот раскрыть. Дальнейшая дискуссия выглядела бы смешно, но Джинни совершила ту же ошибку, что и Поттер во время их знакомства: продемонстрировала свои уязвимые точки, что в данный момент было на руку Драко.

‒ У тебя появилась невеста? ‒ едко спросил он, с удовлетворением глядя, как девочка заливается краской.

«Надо же! Угадал!»

Тем временем на помощь Поттеру уже спешила тяжелая конница:

‒ А-а, это ты! ‒ надо отдать Уизли должное: за это лето он научился немного владеть лицом, вот только умение бить по больным точкам было еще весьма далеко от совершенства. ‒ Держу пари, ты удивлен, что встретил здесь Гарри.

‒ Ещё больше удивлён, увидев тебя в этом магазине, ‒ парировал Драко, бесцеремонно разглядывая свертки с книгами в руках у Уизли. ‒ Ух ты, сколько покупок! Небось твои родители теперь месяц будут ходить голодные, ‒ хорошо, что здесь нет Нарциссы. Вот уж кто точно не стал бы поощрять подобные высказывания.

Покрасневший Уизли отшвырнул свои книги и рванулся было к Драко, но был тут же остановлен собственным отцом, неожиданно вынырнувшим из толпы.

‒ Рон, сейчас же перестань! Идите на улицу! Это не магазин, а сумасшедший дом...

На самом деле Артур Уизли не вызывал у Драко негативных эмоций. Как бы это ни было смешно, он чем-то напоминал ему Снейпа: такой же деятельный и увлеченный. Пожалуй, не будь он отцом Рона, Драко бы посчитал его забавным и относился бы с некоторым снисхождением. С тем, с которым младшие родственники относятся к любимым дядюшкам, глубоко погрязшим в маразме, но в целом весьма безобидным.

‒ Кого я вижу... ‒ голос отца над головой прозвучал мягко и предвушкающе. Драко почему-то вспомнил кота Миллисенты, который был большим любителем ловить помпончики на ее домашних тапочках. ‒ Артур Уизли...

‒ Здравствуйте, Люциус, ‒ вся озабоченность и рассеянность мгновенно исчезли: Артур подобрался, выровнялся и (Драко был в этом абсолютно уверен) нащупал в рукаве волшебную палочку. Они были невероятно разные ‒ его отец и отец семейства Уизли, — но Драко подумалось, что одна общая черта у них все-таки была: оба порвали бы оппоненту глотку за своих детей. И, хотя в данном конкретном случае агрессором был Люциус, Драко, ощутив эту готовность со стороны Артура, испытал к нему смутное уважение.

‒ Слыхал, что у Министерства прибавилось работы, ‒ продолжил Люциус. ‒ Все эти рейды, знаете ли... Вам хотя бы сверхурочные платят?

«Кто-нибудь скажет мне наконец, при чем тут Уизли?»

Люциус небрежно выудил из котла Джинни какую-то потрепанную книгу и брезгливо повертел ее в руках.

‒ Видимо, нет, ‒ с показным сочувствием констатировал Люциус и уже жестко, глядя Артуру прямо в глаза, продолжил: ‒ Стоит ли позорить имя другого волшебника, если за это даже не платят?

Пожалуй, будь это провокацией, Драко бы понял, но самое ужасное состояло в том, что Уизли покраснел. Действительно покраснел. Так, словно это было правдой, словно инициатором проверок, рейдов и обысков действительно был Артур Уизли.

«Не может быть!» ‒ Драко лихорадочно пытался вспомнить название отдела, где работал отец Рона. Это был какой-то сектор по борьбе с незаконным использованием маггловских вещей — Малфой не помнил точно, но в одном он был уверен: служащий в столь мелком ведомстве просто не мог иметь больших полномочий. Но весь вид Уизли говорил об обратном. Он каким-то образом смог обыграть Люциуса на поле интриг в Министерстве, хотя его положение было изначально проигрышным. А это говорило как минимум о том, что Уизли ‒ достойный соперник.

‒ У нас с вами разные представления о том, что позорит имя волшебника, мистер Малфой, ‒ отрезал он, явно пытаясь взять себя в руки. Драко смутно его понимал. То, что со стороны слизеринца расценивалось как хитрость и расчет, в глазах гриффиндорцев было подлостью и крысятничеством.

«Интересно, а как он сам характеризует свои действия? Донос или все-таки «борьба за правое дело», хм?»

‒ Это очевидно, ‒ процедил Люциус, незаметно отодвигая Драко за спину, ‒ особенно если взглянуть, с кем вы якшаетесь. Ниже падать уже просто некуда!

А затем произошло то, из-за чего Драко Малфой растерялся настолько, что у него совсем не аристократично отвисла челюсть. Благо, на него в этот момент никто не смотрел.

С воплем: «Я тебе покажу, как обижать моих друзей!» — отец семерых детей, работник Министерства, положительно характеризуемый друзьями и коллегами, налетел на Люциуса Малфоя и швырнул его в ближайший стеллаж. Еще большую сюрреалистичность ситуации добавляли вопли матери семейства, поддерживающие кричалки со стороны близнецов Уизли и трагичное заламывание рук продавца. К счастью, фотограф с репортером сюда пока еще не добрались. Хотя, если подумать, платили им за Локонса, а не за скандалы в светской хронике.

‒ Чисто сумасшедший дом! ‒ прогремел над толпой бас Хагрида, и Драко, глядя на фингал, наливающийся под глазом отца, понял, что полностью с ним согласен. ‒ А ну валите все отсюдова!

В образовавшейся тишине Люциус равнодушно поправил мантию и, будто бы ничего не произошло, сунул Джинни назад ее учебник.

‒ Вот твоя книжка, девочка. Получше твой отец не в состоянии купить! Идем, Драко!

С трудом взяв себя в руки, юный Малфой поспешил за отцом. Люциус, несмотря на абсурдность происходящего, выглядел удовлетворенным и довольным.

‒ Мистер Малфой? Офицер Праудфут, ‒ позади них, на ходу выуживая из мантии значок, появился тот самый аврор, которого они заметили ранее. Драко нервно бросил взгляд на отца, который каким-то образом уже успел замаскировать фингал. ‒ Позвольте вас на пару слов?

‒ Слушаю вас, мистер Праудфут, ‒ благодушно отозвался Люциус и остановился, пока аврор извлекал из кармана сложенный в несколько раз пергамент. ‒ Чем могу быть полезен?

‒ На основании решения главы ОМП от шестого августа сего года прошу вас предъявить к осмотру... ‒ аврор неожиданно замолчал и уставился на янтарный амулет, висевший у него на цепочке от часов, а затем обиженно перевел взгляд на Люциуса. Вид у него при этом был такой, будто последний лично плюнул ему в любимый бабушкин суп.

‒ Да? ‒ вежливо уточнил Малфой-старший, переводя вопросительный взгляд с амулета на аврора и обратно. ‒ Палочку? Или, может быть, наши вещи?

‒ Хм, прошу прощения, возможно, здесь какая-то ошибка! ‒ на лице у Праудфута мелькнула досада. Он пару раз тряхнул амулетом, пробормотал пару зубодробительных заклинаний, а затем развел руками. ‒ Прошу прощения за беспокойство, сэр. Всего доброго.

‒ Ничего страшного, офицер, ‒ кивнул Люциус. ‒ Хорошего дня.

Это выглядело настолько нелепо, особенно после этой невероятной ссоры в магазине, что Драко не удержался и насмешливо фыркнул. Отец некоторое время наблюдал за тем, как аврор озадаченно косится на выходящую из магазина толпу рыжих с возвышающимся над ними Хагридом, а затем довольно ухмыльнулся.

‒ Стажер, ‒ сказал он, провожая взглядом мелкую Уизли. ‒ Для офицера он слишком меня боится. Скримджер любит хватких, наглых и беспардонных вояк: таких же, как он сам. Идем, сын.

Люциус снова надел привычную маску надменного аристократа, меняясь прямо на глазах. Драко, пытаясь успеть за его широким шагом, подумал, что никогда в жизни не видел отца таким... неофицальным, что ли?

«Интересно, что скажет мама, когда обо всем узнает? Хотя уж она-то вряд ли удивится...»

‒ Кстати, Драко, ‒ неожиданно строго сказал отец, будто бы прочитав его мысли, ‒ не думаю, что матери стоит знать про драку в магазине. Не будем ее тревожить.

«Интересно, почему?» ‒ подумал Драко, а вслух кротко ответил:

‒ Хорошо. А мы не будем заходить во «Все для квиддича»?

Люциус остановился и нечитаемым взглядом посмотрел на сына. Драко даже забеспокоился, что перегнул палку. Но пару мгновений спустя в уголках губ отца мелькнула улыбка:

‒ Истинный Малфой, ‒ с гордостью сказал он и зашагал в сторону магазина метел.

Поезд дал последний гудок, выплеснул в стороны приличное количество пара, а затем, словно нехотя, дернулся и мягко покатился от платформы. Крестный как-то сказал, что Хогвартс-экспресс ходит гораздо мягче, чем поезда магглов, что качка и движение практически не ощущаются, но вместе с тем теряется и очарование поездки.

‒ Сладостей, ребята? ‒ в купе заглянула разносчица с тележкой, но, увидев слизеринские нашивки, разочарованно вышла, не дожидаясь вежливого: «Нет, спасибо, мэм».

Драко задумчиво проводил ее взглядом. Волшебные сладости с удовольствием скупали полукровки и магглорожденные. Для чистокровных всевкусные конфеты и котлокексы не были чем-то настолько необычным, чтобы в первый же день тратить на них все карманные деньги.

‒ Я слышал, Флинт согласился взять тебя в команду? ‒ продолжил Блейз с того места, откуда их прервали. На губах смуглого слизеринца играла лукавая улыбка.

‒ Бедный Флинт... ‒ сочувственно отозвался Тео со своего места. Он был одним из тех, кто был приглашен к Флинтам в тот вечер, когда Маркус решил устроить своеобразные отборочные в команду. И поймал он на три снитча меньше, чем Драко, что, собственно, его не особо расстроило. Теодор никогда не стремился в команду, он и соревновался с Малфоем только потому, что нужно было «создать здоровую конкуренцию». На самом деле лучше всех ловила снитчи Дафна Гринграсс, однако на место в команде она также не претендовала.

‒ Меньше всего я хочу, чтобы меня размазало по песку бладжером, ‒ фыркнула она, возвращая Флинту выхваченный у Драко из-под носа снитч. Малфой не исключал, что Гринграсс вполне могла составить конкуренцию если не Поттеру, то Диггори точно. Однако и ему, и Флинту было прекрасно известно, что ее отец, чья матушка в свое время едва не сломала себе шею, не удержавшись на метле, ни за что не разрешит дочерям играть в школьных соревнованиях.

‒ Малфои всегда добиваются желаемого, ‒ самодовольно отозвался Драко. Да, он не смог обогнать Дафну, но зато опередил Нотта, Бэддока и Пьюси.

‒ Да? ‒ весело отозвался Блейз. ‒ А я думал, что это называется «Малфои в погоне за желаемым и Мерлина из могилы достанут»!

Патрулирующая вагон староста с любопытством покосилась на купе, откуда доносился громкий искренний хохот, характерный в большей степени вагону гриффиндора, чем сдержанного в эмоциях слизерина, но заглядывать не стала.

‒ Не считаю это недостатком, ‒ сказал Драко, когда все отсмеялись.

‒ Послушать тебя, так у твоей семьи вообще нет недостатков, ‒ с иронией фыркнул Нотт.

‒ Почему же, ‒ с достоинством парировал Драко, ‒ один есть. Мы невероятно, безгранично скромные!

Слизеринское купе снова грянуло хохотом.

* * *

На то, что Поттера не было в поезде, Драко не обратил внимания. Сначала они привычно играли в плюй-камни, затем спорили, чья карета прибудет к Хогвартсу первой (эх, жаль, нельзя было устроить настоящие гонки), и только во время распределения, когда Драко привычно попытался найти взглядом черноволосую макушку, он обнаружил её отсутствие. Рыжей макушки тоже не было на месте, и только Грейнджер нервно зыркала во все стороны. Старшие Уизли тоже не особо беспокоились: их больше волновало, куда Шляпа отсортирует их единственную сестру, чем то, где пропадает их младший брат.

«Все-таки у большой семьи тоже есть свои недостатки», ‒ меланхолично подумал Драко, переводя взгляд на преподавательский стол. Дамблдор безмятежно сверкал очками, Локонс рассылал во все стороны улыбки, и только отсутствие крестного резало глаз. Впрочем, сразу после распределения из зала исчезла Макгонагалл, а через двадцать минут после начала ужина — ещё и директор.

«И слава Мерлину! ‒ облегченно подумал Драко. ‒ Не придется петь этот идиотский гимн!».

Но гимн петь все же пришлось. Только пела не вся школа, а только ученики из числа тех, что были в хоре профессора Флитвика. И, по мнению Драко, это было самое красивое исполнение гимна, которое он слышал. Хотя бы потому, что у всех поющих был слух, да и пели они на один мотив, повинуясь дирижированию маленького профессора Заклинаний. В середине гимна к поющим присоединился Локонс, но, к счастью, его вокальные данные оказались недостаточно плохими, чтобы серьезно испортить впечатление. Зато все аплодисменты он, похоже, воспринял на собственный счет.

‒ Благодарю, благодарю, ‒ улыбался он, тряся руку Флитвику так, что маленького профессора болтало во все стороны, ‒ итальянская опера звала меня в ведущие солисты, поэтому я имею некоторый опыт в исполнении арий...

Дальше Драко уже не слушал. Слизеринские старосты даже в отсутствие декана строили факультет, чтобы организованно вернуться в гостиную. Драко поискал глазами новых старост, которым в этом году достался первый курс, но стоящая рядом Панси мягко потянула его за рукав.

‒ Наши все уже собрались, Драко, ‒ улыбнулась она, ‒ не спи. Надо же подавать пример младшему поколению!

‒ Я думаю, они сейчас в таком шоке, что вряд ли обратят на нас внимание, ‒ ответил Драко, неспешно двигаясь в сторону выхода из Большого Зала. Стриженая макушка Боула мелькала впереди. ‒ Кстати, не обратила внимания, были среди новичков перспективные?

Если вопрос касался добычи и распространению информации (и сплетен в частности), Панси с ее сетью подружек по всем факультетам была лучшей. Во всяком случае, на их курсе.

‒ Лавгуд, ‒ охотно ответила она. ‒ Распределилась на Равенкло.

Драко досадливо повел плечами.

‒ Дочь Пандоры Лавгуд просто не может не быть перспективной, ‒ сказал он, ‒ но они даже не нейтралы, ее отец терпеть не может моего, уж не знаю, что они там не поделили...

‒ Разве? ‒ взгляд Паркинсон стал хищным. В какой-то момент она стала похожа на бульдога, готового вцепиться в кость. Драко даже озадачился: истинная это эмоция или все-таки маска? Панси тоже надо было создавать себе образ, а ниша хранительницы чужих секретов была весьма выгодна. ‒ В обществе одно время ходили слухи, что предметом их раздора стала одна из девиц Блэк. Не только Малфои блюдут породу...

Драко с трудом удержался, чтобы не скривиться. Паркинсон тоже умела читать лица.

‒ Бред, ‒ безэмоционально ответил он. ‒ Лавгуды всегда были преданны Дамблдору, Друэлла никогда бы не позволила этот союз. Тем более, родители объявили о помолвке еще в четырнадцать.

‒ Помолвка это еще не свадьба, ‒ пожала плечами Панси. Драко чуть посторонился, пропуская ее перед собой в гостиную. Первокурсников сразу же повели к центральному камину. Малфой ощутил смутное чувство ностальгии: сейчас староста расскажет им правила факультета, затем с ними будет говорить декан...

Фарли провела их чуть дальше ‒ к стене, где красовался удивительно‒красивый гобелен: золотистый полоз, свернувшийся между серебристых лилий. Нитка, которой вышивали змею, потускнела от времени, а вот лилии все еще сияли мягким, матово-жемчужным цветом. На первый взгляд казалось, что цветы живые: в зависимости от освещения лилии представали то с закрытыми бутонами, то с распахнутыми лепестками.

У стены полукругом расположились диванчик и несколько кресел: это место было закреплено за вторым курсом и, на взгляд Драко, было гораздо более удобным, чем те диванчики, которые они занимали в прошлом году.

‒ Рада вас видеть, ‒ строго начала Джемма, но Драко видел, что она действительно рада. А вот Боул за ее спиной демонстративно закатил глаза. Хотя, если уж на то пошло, это было уж слишком демонстративно, чтобы быть правдой. ‒ Мы все еще ваши старосты, а вы все еще наши подопечные, надеюсь, что текущий год будет таким же плодотворным, как и прошлый. Правила все те же, изменений никаких не будет. На завтрак и на ужин выходим организованно, остальное ‒ на ваше усмотрение. Ваше время в гостиной ‒ до десяти часов, собираться в этом году ваш курс будет здесь.

Она обвела рукой диванчики, на которых они сидели.

‒ Помните, что вы слизеринцы и должны постоянно обращать внимание на то, как вы выглядите в глазах окружающих, как говорите, как поступаете... ‒ Джемма все говорила и говорила, а Драко, убаюканный ее голосом, разморенный после ужина в тепле, лениво скользил взглядом по знакомым лицам друзей, по зеленоватым светильникам и по журнальным столикам из темного дерева. Где-то на заднем фоне успокаивающе обволакивал голос крестного, незаметно вплетался в общий гул треск поленьев в каминах. Юному Наследнику Малфоев было удивительно хорошо.

Он снова ощущал, что он дома.

Первый учебный день порадовал слизеринцев громовещателем Рона Уизли. Среди аристократов рассылать кричалки считалось дурным тоном: во-первых, грош тебе цена, если ты не мог решить свои проблемы без повышения голоса, во-вторых, демонстрировать на всеобщее обозрение чью-либо несостоятельность было не принято, в-третьих, оконфузить кого-то можно было и без кричащих писем.

Магия громовещателей распространялась на помещение, где было вскрыто письмо, поэтому способов обойти ее было великое множество: спрятаться в пустую комнату или шкаф, выйти на улицу или же, как поступали более продвинутые волшебники, вообще использовать специальное заклинание, нейтрализующее письмо. Главным условием было успеть сделать это за то короткое время, пока письмо не взорвалось. Но, понятное дело, до первых двух способов Уизли не додумался, а для последнего у него был не тот уровень владения волшебством. Поэтому, когда на весь Большой Зал прогремел голос Молли Уизли, Драко едва не подавился овсянкой от неожиданности. Бывшая мисс Прюэтт прекрасно осознавала, где будет находиться ее сын во время завтрака, равно как и то, что акустика в Большом Зале вполне подходит, чтобы опозорить младшенького перед всей школой. Тонко, ничего не скажешь… Драко приблизительно представлял, что случилось у гриффиндорцев в гостиной: бесшабашные львята определенно восприняли поступок своих софакультетников как восхитительно-смелую авантюру, а то и устроили по этому поводу вечеринку.

«Мозги и критическое мышление у гриффиндорцев просыпаются курсу к шестому, — как-то сказал ему крестный, — или не просыпаются вообще».

Поэтому поступок старшей Уизли был весьма продуман: только массовое осмеяние всей школой могло нивелировать восторженное восхищение их выходкой на факультете. Действительно, достойное наказание.

«Эти Уизли не такие и простые… Что отец семейства, что мать…» — думал Драко, рассматривая ошеломленное лицо рыжего. Иногда ему казалось, что либо Распределяющая шляпа откровенно манкирует своими обязанностями, либо ярлыки, навешанные ею, имеют значение только в школе. Потому что взрослые очень часто поступали вовсе не так, как диктовали им традиции факультета… С другой стороны, Молли тоже происходила из аристократической семьи — вполне возможно, что ей дали в свое время надлежащее образование.

С расписанием им сегодня повезло: первой парой была Трансфигурация с когтевранцами, что значительно подняло Драко настроение. За эти каникулы он настолько соскучился по своей волшебной палочке, что ему просто не терпелось вновь почувствовать тепло ее магии в руке. Увы, отсутствие нормальной практики (с учебной палочкой практику можно было назвать «нормальной» с большой натяжкой) значительно сказалось на результатах. Драко раз за разом был недоволен трансфигурированной пуговицей: то она сохраняла зеленый хитиновый цвет, то герб Малфоев выглядел недостаточно четко, то позади пуговицы обнаруживались лишние ножки. К его утешению, подобные неудачи постигли и большинство его однокурсников; достойный результат удалось получить только к середине урока (хотя хотелось бы с первого раза). К концу занятия справиться с заданием наконец удалось Креббу и Гойлу, поэтому кабинет Макгонагалл они покидали уставшие, но довольные.

— Дались вам эти выкрутасы, — ворчала Миллисент, когда они шли к теплицам на Травологию, — половина когтевранцев трансфигурировала обычные пуговицы для рубашек, простые и без рисунка. В конце концов, Макгонагалл же просто сказала «пуговицы»! Наколдовали бы простых, глядишь, не возились бы с этим делом всю пару, может на пять-шесть баллов кошка и расщедрилась бы…

— Простые пуговицы, это не солидно, Милли, — вступился за своих вассалов Драко, — к тому же за повторение пройденного баллов никто не дает, только за новый материал. Так что у тебя есть все шансы заслужить пару очков у профессора Спраут.

* * *

К огорчению Миллисент, на Травологии их ожидали мандрагоры, возня с навозом и удобрениями, поэтому ее ученический энтузиазм значительно угас.

— После урока надо будет попросить кого-то из старших курсов применить освежающие чары, — озабоченно втягивая носом воздух, прошептала Панси, — не хочу идти по школе, благоухая навозом.

— Нам в этой теплице до конца семестра работать, — с тщательно скрываемой брезгливостью сказал Драко. Хотя в рекламном буклете и говорилось, что его рабочие перчатки и фартук не пропускают запахи, лезть руками в горшок с удобрениями было противно, — проще самим выучить.

— Большая перемена же? — прошептал ему на ухо Гойл. — Можно успеть спуститься в душ перед ланчем…

— Это же девчонки, Грег, — Драко закатил глаза так, чтобы стоявшая рядом Панси не увидела, — там даже одной часа не хватит, а тут все четверо!

Тут профессор велела ученикам надеть наушники, показывая, как пересаживать мандрагоры, поэтому ответа Малфой не услышал. Зато остаток урока Гойл время от времени начинал трястись от едва сдерживаемого хихиканья, вызывая у Панси и у работавшей с ними в одной четверке Падмы Патил озадаченные взгляды и недоумение.

К Локонсу Драко поднимался со смешанными чувствами. Нарцисса достаточно лестно отзывалась о писателе, половина девушек восхищалась им и собирала плакаты с его колдографиями, а одна из слизеринок-старшекурсниц, в чьем доме дамы из высшего общества как-то собирались в литературном клубе на встречу с Златопустом, стала мега-популярной, продемонстрировав подписанные книги и совместное фото с автором. Снейп же, наоборот, плевался в сторону «писаки», Люциус называл книги, вписанные Локонсом в дополнительный список литературы, «замечательной финансовой игрой», однако последнее характеризировало писателя скорее как шустрого малого, который не упустит собственной выгоды, чем как квалифицированного преподавателя.

Драко из интереса перечитал всю серию романов, однако «дополнительное чтение» и у магглов «дополнительное чтение». Да, читать эти приключения было весьма увлекательно, и способы борьбы с темными тварями, которые описывал Локонс, были вполне правильными, а иногда и неожиданно остроумными. Вот только со школьной программой (а особенно, со школьной программой второго курса) эта литература пересекалась очень мало. К примеру, оборотней проходили только на третьем курсе, и то этой теме было выделено четверть семестра. Тем не менее, «Странствия с оборотнями» надлежало купить как третьему, так и всем остальным курсам, хотя первому и второму курсу изучать эту тему было еще рано, а ученики старших курсов, начиная с четвертого, ее уже прошли.

У кабинета Защиты обнаружилось непривычное зрелище: забившийся в угол Поттер и наскакивающий на него малыш-первокурсник с лицом деревенского простачка. Но это только на первый взгляд. Осознанно или нет, первокурсник умело загонял Поттера в свои сети: успел надавить на факультетскую дружбу, завел пластинку про геройство и знаменитость, увидел, что эта тема Поттеру неприятна, и ловко соскочил на «мы бедные, из магглов, волшебства в глаза не видывали». Последним штрихом было упоминание отца: ну как же ты, Поттер, откажешь первачку в такой малости, как фотография? Да твоего же брата-софакультетника отец дома за человека не считает, а тебе фото сделать жалко?

«Далеко пойдет! — оценил Драко. Первачок умело давил на чувство вины, лишая Поттера морального права себе отказать. — Ладно, Поттер… В последний раз тебя спасаю!»

— Подписать фото? Ты, Поттер, раздаешь свои фотографии с автографом? Спешите занять очередь! Гарри Поттер раздает автографы!

Первокурсник подпрыгнул от неожиданности, развернулся, увидел Кребба и Гойла и едва не выронил камеру от страха.

«Давай, Поттер, если у тебя есть хоть капелька мозгов, ты найдешь как вывернуться из этой ситуации!»

— Ничего я не раздаю, замолчи, Малфой! — прошипел Поттер, явно не понимая, что сейчас, наоборот, стоит вступить в полемику, чтобы занять оставшееся до конца перемены время. А там и урок начнется.

— Тебе просто завидно! — маленький засранец опять попал в цель. Нет, либо шляпа действительно филонит, либо маленьких магглов тоже с детства учат просчитывать противника и искать у него болевые точки. Или этот маленький заморыш просто уникум.

— Мне? Завидно? — Драко поднял бровь в стиле Снейпа и с удовлетворением отметил, что вышло вполне себе неплохо. — А чему завидовать? Чтобы и мне раскроили полчерепа? Нет уж, спасибо! Я не такой дурак!

Если в окружении Поттера существуют не умственно-отсталые и близорукие люди, то, возможно, они обратят внимание, что завидовать действительно нечему. Максимум Гарри Поттеру можно было посочувствовать. Хотя Драко был весьма не против, чтобы у него тоже брали автографы, но отнюдь не за то, что об него убился величайший волшебник, уничтоживший его семью.

— Подавись слизнями, Малфой! — о, а это в бой вступил Уизли, ну, это и хорошо. Теперь главное растянуть перепалку до начала урока, но не дать ей перерасти в драку.

— Легче на поворотах, Уизли, — снисходительно кладя ладонь на предплечье набычившегося Винсента, протянул Драко. — Я бы на твоем месте не нарывался на драку. Забыл, что твоя маменька обещала забрать тебя из школы?

Удар, конечно, ниже пояса, но Уизли будет полезно.

— Уизли тоже мечтает получить твое фото с автографом, Поттер, — доверительно-презрительным тоном продолжил Драко, — это сокровище будет стоить дороже, чем весь его дом!

Да, пожалуй, этого на каникулах ему тоже не хватало. Доводить Уизли, наблюдать, как его лицо меняет цвета, как он выхватывает палочку в тщетной попытке придумать, каким же проклятием ударить в ответ — что может быть приятнее?

— Перестань! — у Золотого Трио проснулся голос разума. Драко одобрительно взглянул на Грейнджер: вот уж кто точно знает, когда следует остановиться. Кстати, когда она злится, то выглядит очень даже забавно, особенно если не поджимает губы, копируя Макгонагалл.

— Что тут происходит? Кто тут раздает фотографии с автографом? — слава Мерлину, вот и Локонс. Драко мысленно выдохнул: его затея удалась, сейчас учитель наведет порядок и загонит их в класс. — Можно было и не спрашивать! Мы опять пересеклись с тобою, Гарри! Начинайте, мистер Криви! Мы готовы!

Самодовольная усмешка буквально прилипла к губам Драко. Проще было удержать ехидное выражение, чем челюсть, которая стремилась удариться о плиты коридора.

— Вы все сейчас видите то же, что и я? — нервно переспросил он. Поступок Локонса выглядел не просто вызывающе, а совершенно дико.

— Локонс позирует с Поттером, — хмыкнул Гойл, глядя на полное отчаянной тоски лицо Мальчика, Который Выжил, — кажется, это немного не по-профессорски…

— Непедагогично, ты хотел сказать? — Драко с трудом заставил себя отвернуться и пройти в класс. Большинство слизеринцев уже были внутри, занимая самые козырные, с их точки зрения, места.

— Ага, именно.

Ученики рассаживались по местам, доставали учебники и перья. Учитывая, что учебник защиты за второй курс и так был немаленький, вкупе с дополнительной литературой вообще создавалось впечатление, что ученики строят баррикады, лишь бы отгородиться от преподавателя. Собственно, после того, как Локонс бодрым колобком вкатился в класс, Драко пришло в голову, что это не самое глупое решение.

Прав, трижды прав был крестный, когда называл Златопуста напыщенным павлином. Драко в первый момент показалось, что Локонс перепутал преподавание и рекламную кампанию. Планы и цели курса? Да кому это надо? Повторение пройденного? А зачем? Ведь куда важнее узнать, все ли присутствующие скупили книги! Драко подозревал в этом подвох ровно до того момента, как Локонс не добавил Грейнджер баллы за правильно написанный тест. В конце концов, оценки выставляются в первую очередь за основную программу, а не за то, что ты в курсе, какой любимый цвет преподавателя.

Дальше хуже. Правила безопасности? О чем вы говорите! Дисциплина в классе держалась только потому, что одна половина учеников угорала с учителя, а вторая — рисовала сердечки на календариках и закладках с его портретом. Возможно, какая-то теоретическая база, прежде чем ученикам надлежит приступить к практическим занятиям? Ага, десять раз. Зато раздраконить пикси, натравить их на класс? Всегда пожалуйста!

— Между прочим, у каждого свой стиль преподавания! — пропыхтела Панси, когда они на четвереньках выбрались из класса, в котором что-то свистело и грохотало. Драко, как джентльмен, тащил с собой еще ее сумку и сумку Дафны. Кребб, как его вассал, помимо своих вещей захватил вещи самого Драко. Нотт помогал Милли и Трейси, а Блейз и Гойл прикрывали отход всей компании, используя парту в качестве щита. Точнее, парту тащил на себе Грегори, а Забини под ее защитой метко отстреливался от тех пикси, что норовили прорваться сквозь их оборону.

— Панси, и ты туда же? — простонал Драко, подавая девушке руку и помогая подняться.

— А что! — поддержала ее Миллисент, пытаясь привести мантию в относительный порядок. Увы, она была заляпана чернилами так, что даже домовики бы ее не отстирали — только новую покупать. — Некоторых так плавать учат! Бросают в воду, и все! Хочешь жить — научишься!

— Мне такой стиль не нравится! — бескомпромиссно заявила Гринграсс, озабоченно перекидывая косу за спину. — Однако давайте смотреть правде в глаза. Все равно раньше следующего года преподавателя нам не заменят.

— В любом случае, — Панси ловко отобрала у Драко свою сумку и подхватила Миллисент под руку, — то, что Локонс не самый лучший преподаватель, не отменяет того факта, что он герой и красавчик!

— Именно!

— Мир сошел с ума, — пробормотал Драко, провожая взглядом эту парочку. Менее очарованные обаянием писателя, Дафна и Трейси, тем не менее, тоже поспешили за подругами. Гойл, наблюдавший за ними из-за плеча Малфоя, опустил парту и неожиданно снова расхихикался.

— Ты чего? — удивленно переспросил у него Винсент.

— Представил, как они снова будут делить ванную комнату, — давясь смехом, прогудел Грег, — причем второй раз за день!

Драко невольно представил себе эту картину в деталях и тоже рассмеялся.

Вопрос с Локонсом им помогла решить Фарли, поскольку к концу дня о новаторском стиле преподавания писателя не знал только ленивый. Она как бы между прочим напомнила, что экзамены принимать будут по одобренной Министерством программе, и намекнула, что может попросить Перегрина Деррека заниматься со вторым курсом. Не за просто так, конечно же.

Каждый вертится, как может, а Деррек, ввиду того, что был из небогатой семьи, прекрасно понимал, что обучение в Хогвартсе весьма затратно, а выглядеть на Слизерине надо соответствующе. К тому же школьный век недолог, надо было нарабатывать себе знакомых и репутацию. А у него в активе пока было только место загонщика в школьной сборной. И, хотя у Драко уже был репетитор, с которым он продолжал переписываться, общим решением было последовать предложению Джеммы и сообща нанять Перегрина. Стоит ли говорить, что к концу первой же недели все слизеринцы второго курса знали о пикси все, что можно и что нельзя (оказывается, крылья некоторых видов пикси используют в качестве нейтрализатора цвета в большинстве ядов), и умели действительно обезвреживать этих пакостников, даже если последних была целая стая (тут уже главным было не зевать и успевать правильно использовать заклинание ДО того, как у тебя отберут палочку)?

В общем и целом, ученики медленно, но верно погружались в школьную рутину и, пока в первую неделю еще не угас энтузиазм, активно впитывали новые знания, зарабатывая баллы. В это же время Драко выделил минутку, чтобы познакомиться с нынешним первым курсом (Панси охотно составила ему компанию), и был несколько разочарован. Чистокровные в первом-втором поколении и полукровки. Без наследия, без какого-либо состояния и без положения в обществе, с весьма средненьким магическим потенциалом. Отец говорил, что таким в жизни ничего путного не светит, однако при грамотном приложении усилий есть шанс, что через пару-тройку поколений в Британии появится еще один достойный магический род. Помочь магии взрастить еще одну волшебную семью — достойное и благородное занятие, а Малфои, ратующие за чистоту крови и обладающие весьма приличными ресурсами, не считали зазорным оказывать подобное покровительство. Так, Абрахас в свое время поддержал родоначальника семьи Огден: как своим влиянием, так и деньгами. Теперь Огдены прочно стояли на ногах и без поддержки Малфоев: Тиберий, переживший две войны и своего покровителя, занимал место в Визенгамонте, его семья практически монополизировала нишу с производством действительно качественного огневиски, а потомки уже гордо морщили носы и называли себя чистокровными. И хотя после смерти Абрахаса Огдены стали делать вид, что всего добились самостоятельно, а Малфои тут и вовсе не при чем, портрет дедушки только добродушно посмеивался:

— Я поставил на ноги сильный магический род, а у кого он теперь ест из рук, уже не важно… Старина Тиберий может сколько угодно задирать нос и подтявкивать Дамблдору, но и ему, и магии прекрасно известно, кто помог ему подняться. К тому же, пусть патенты и на его имя, но капиталы-то, капиталы! Их семья до конца времен будет отчислять нам долю со своих доходов, а в роду Малфоев пока еще не рождались идиоты, способные продать акции такого выгодного дельца, как огневиски!

Люциус в свое время сделал ставку на Снейпа, но, как он сам признавался, обратил внимание на зельевара слишком поздно. Позже Малфой-старший уже понял, что ему попался категорически несемейный человек, который не сможет продолжить род, даже если подсунуть ему какую-нибудь перспективную ведьму. Так что Люциусу оставалось утешать себя тем, что он взрастил гения, что тоже было вполне себе неплохо.

Драко же понятия не имел, как отец и дед умудрялись обнаружить жемчужину в куче драконьего навоза; видимо, у него самого пока еще не было того хваленого Малфоевского чутья. Единственной, кто изначально привлек его внимание, была Грейнджер, но ее уже занял Поттер, поэтому оставалось только кусать локти и беситься издалека.

Среди нынешних первачков значительно выделялся Уильям Харпер — амбициозный и нахрапистый мальчишка, чем-то напомнивший Драко гриффиндорца Колина Криви. Харпер умело расставлял приоритеты, явно был душой компании среди мальчишек своего курса, интуитивно чувствовал, когда, как и что говорить, да и в принципе был весьма обаятелен. По факту их разделял год, но с Драко и Панси он общался почти в том же уважительном тоне, что и со своими старостами. При этом он не тушевался, но и не наглел, что выгодно отличало его от остальных.

«Мне бы этому поучиться», — отстраненно думал Драко, когда вечером сочинял письмо домой. Маска избалованного принца иногда так прочно прилипала к нему, что Малфой порой терял берега, забывая о контроле. Благо, слизеринцы всегда знали, с кем они разговаривают, и не строили иллюзий. Да и сам Драко часто одергивал себя, пытаясь понять, действительно ли это хотел сказать ему собеседник и сколько потайных смыслов скрывается за тем или иным поступком.

Харпера он пока старался не выделять, но уже на следующий день Попечительский совет организовал малообеспеченным студентам первого курса приличную канцелярию взамен того дешевого барахла, которое те притащили с собой в школу. Учебники стоили дорого, вынуждая экономить на перьях и мантиях. Люциус как-то рассказывал, что несколько недель подряд заказывал крестному ненужные зелья, чтобы можно было дать ему денег, не опасаясь, что тот оскорбится. Малфой надеялся, что Снейп подкопит нужную сумму и купит себе приличную мантию.

— Купил? — наивно переспросил тогда Драко. Отец в ответ фыркнул и закатил глаза:

— Купил! Только не мантию, а какую-то редкую дрянь для своего очередного эксперимента!

Но юный Уильям прекрасно умел складывать два и два. Благодарность и восхищение в его глазах еще долго грели душу честолюбивому Наследнику Малфоев.

* * *

В течении недели Флинт методично и планомерно доставал своего декана, чтобы тот выписал им разрешение на внеплановую тренировку. Выигрышем у Люциуса Малфоя Маркус невероятно гордился, поэтому о его роли в получении новых метел для команды знал весь факультет. Забини со смехом рассказывал, что Драко и Маркус — отражения в одном зеркале. Только если первый прожужжал всем уши тем, как он стал ловцом, то второй — как добыл полный комплект новейших метел в школьную сборную.

Поэтому в субботу утром, Драко, волнуясь, примерял на себя зеленую командную форму, а Флинт любовно оглаживал оголовья идеальных новеньких метел.

— Давай будем откровенны, Драко, — со вздохом отрываясь от созерцания Нимбусов, сказал Флинт, когда вся команда собралась в раздевалке, — Поттера тебе не обыграть.

Настроение Малфоя сразу же ухудшилось, но это было не то время и не то место, чтобы хорохориться.

— Ну, предположим, — кисло отозвался Драко, но, когда речь шла о его любимом квиддиче, Флинт был серьезен как никогда.

— Это объективно так, — безжалостно припечатал он, — но ты летаешь лучше Хиггса и других кандидатов, которые претендовали на место в команде, равно как и каждый из здесь присутствующих. Да, на факультете есть игроки и получше нас, да и капитан для команды, если вдуматься, тоже. Но они не играют, а значит, вы — лучшие из тех, кто может посвятить все свое свободное время квиддичу.

Драко и остальная команда значительно приободрились. Монтегю с довольным видом расправил плечи, едва не столкнув со скамейки Боула. Люциан был единственным, кому на комментарии Флинта было плевать с Астрономической башни. Он никогда не был фанатом биты и бланджера, к тому же, обязанности старосты его интересовали куда больше, чем квиддич. Просто на его место пока не было желающих, а подвести команду он не мог.

— Поэтому мы, как и раньше, будем использовать те преимущества, которые нам доступны! — Флинт нежно провел ладонью по ближайшей к нему метле. — А нам сейчас доступно больше, чем остальным командам. У нас самые скоростные метлы, что дает нам огромное преимущество, а значит теперь наша игра будет концентрироваться на охотниках. Пока Вуд тянет книззла за хвост, чтобы дать Поттеру время увидеть снитч, нашей задачей будет забить максимальное количество голов. Однако скоростная метла это далеко не залог победы. Мы на каникулах встретились с Блетчли, чтобы протестировать наше приобретение… Так вот, Майлз не поймал ни одного мяча. Как вы думаете, почему?

«Потому что у него руки растут не из того места?» — подумал Драко. Судя по скептицизму на лицах остальных, они считали приблизительно также.

— Потому что, — нравоучительно поднял палец Флинт, — когда Майлз устремлялся за мячом, его метла просто проносила его мимо даже до того, как мяч в принципе подлетал к кольцу!

— О… — кратко выразился Деррек и с куда большим уважением посмотрел на заветные футляры.

— Да, — кивнул Флинт, — маневренность у всей линейки Нимбусов отличная, но маневренность на такой скорости без должной практики… Неправильно занесешь корпус на повороте, и тебя просто снесет с метлы — никакие стремена не спасут. Поэтому сейчас наша главная задача — банально научиться летать и держаться в воздухе достойно, а не как наседки на заборе! Не удивляйтесь тому, что тренировок будет в два раза больше. А теперь хватит рассиживаться и на поле! Быстро-быстро!

Драко вместе со всеми вытащил из футляра заветный Нимбус и поспешил за остальной командой. На поле уже мелькали в воздухе красные фигурки гриффиндорцев; Драко заподозрил, что Флинт специально выбрал именно это время: хотел похвастаться новыми метлами перед капитаном львов. Хотя сам Маркус, наверное, называл это «деморализацией противника».

— Флинт! — смачно приземлившись на поле и выбив из земли два пучка травы, рявкнул Вуд. — Сейчас наше время! Мы встали чуть свет! Убирайся отсюда!

Макгонагалл в вопросах квиддича всегда была непреклонна, но вечное стремление к справедливости порой играло с ней злую шутку. Она, видимо, искренне посчитала, что ее команде хватит три часа на тренировку, раз дала добро на то, чтобы Снейп забронировал поле вне очереди. Действительно странно, неужели за все это время гриффиндорцы еще не налетались?

— Нам всем хватит места, Вуд, — сладким голосом пропел Флинт, что в его исполнении выглядело донельзя омерзительно.

— Но я забронировал стадион! Забронировал!

— Ты забронировал, — покровительственно согласился Флинт, — а у меня письменное разрешение от профессора Снейпа. Вот, читай.

Лицо Вуда на мгновение стало хищным, его взгляд пытливо перебегал по лицам слизеринцев.

— У вас новый ловец? Это новость! Откуда вы его взяли?

Драко посчитал, что это лучший момент, чтобы выйти из-за спин членов своей команды и показать себя во всей красе. Вдобавок он увидел, что с трибун как раз спускается фан-клуб Поттера, а хозяйку этого облака пышных волос он узнал бы везде.

— Ты, случайно, не сын Люциуса Малфоя? — едко переспросил кто-то из рыжих. Драко с трудом сдержался, чтобы не огрызнуться в ответ: во-первых, старший Уизли был другой весовой категории, во-вторых, сейчас был миг триумфа Маркуса Флинта, и Драко не хотел влезать.

— А ты не зря упомянул его отца! — ухмыльнулся Флинт, как бы невзначай опираясь на новую метлу. — Он сделал нашей команде щедрый подарок! Посмотри сам! Последняя модель, появилась только месяц назад.

Лица гриффиндорцев вытянулись, а Вуду, казалось, не хватало воздуха, чтобы дышать. Он только жалобно моргал и открывал-закрывал рот.

— Что происходит? Почему вы не играете? А этот тип что тут делает? — Уизли был в своем репертуаре: минимум наблюдательности и полное отсутствие мозга. Но Драко сейчас смотрел не на него. Запыхавшаяся Грейнджер уже вовсю стреляла глазками, от ее внимания не укрылись ни кислые лица гриффиндорцев, ни метлы, ни сам Драко. Глядя на ее покрасневшие от бега щеки, Малфой невольно приосанился и небрежно пояснил:

— Я новый ловец сборной Слизерина, Уизли. Мы любуемся метлами. Их купил мой отец для всей нашей команды.

Грейнджер вскинула не него свой пристальный ореховый взгляд. Драко, не отрываясь от ее лица, продолжал с наслаждением втаптывать Уизли в песок:

— Хороши, а? Не расстраивайтесь, соберите с болельщиков деньги и тоже такие купите. Или выставьте на аукцион свои «Чистометы-5». Музеи всего мира за них подерутся.

Ты же умная девочка, Грейнджер! Ну ладно Поттер с его шрамом, героизмом и вечно заморенным видом, с которым так приятно поиграть в мамочку. Но Уизли? Будь он хотя бы старателен и амбициозен, как Персиваль, или умен, как близнецы, но так нет же! Ленивый, невоспитанный, к тому же голодранец!

В глубине глаз Гермионы что-то мелькнуло, а затем она невозмутимо парировала:

— Зато ни один игрок нашей сборной не покупал себе место в команде, — отчеканила она, — все они попали туда благодаря таланту!

Драко показалось, что кто-то подкрался к нему сзади и хлопнул ладонями по ушам. Его оглушило; все посторонние звуки, люди и образы отошли на второй план. Он примерно представлял, как выглядит ситуация со стороны, и был готов, что за его спиной будут шептаться и злословить. В конце концов, он был готов к подобной перепалке с кем-то еще, но… не с ней. На поле остались только они вдвоем и тонкая линия, которая соединяла их взгляды. Малфой умел держать удары, умел признавать свои ошибки, умел достойно и остроумно отвечать в словесных пикировках, но сегодня он заранее проиграл, потому что был не в силах справиться с затопившей его обидой и яростью, не в силах прервать этот зрительный контакт. Он бессильно выплюнул:

— Твоего мнения, грязнокровка, никто не спрашивал!

Это был полный и абсолютный провал. Драко кто-то дернул за мантию, прикрывая от удара, метнулся вперед Флинт, не успевая оттеснить младшего Уизли, который, тыкая палочкой, кричал во всю глотку заклинание. Острой болью вспыхнул браслет на руке, оберегая хозяина от шального заклинания, но у Драко перед глазами стояло лицо Грейнджер, ошеломленное и с обиженно подрагивающими губами, а затем… затем время снова пошло в своем привычном ритме.

Тренировка прошла как никогда продуктивно. Пусть и не было этого шального и радостного задора и энтузиазма, но молчаливая и сосредоточенная команда раз за разом отрабатывала маневры, пыталась делать простенькие финты в воздухе вроде бочки или полупетли, училась догонять и ловить зачарованные мячи. Все прекрасно понимали, что выдержка Малфоя треснула, как понимали и то, что удар Грейнджер был действительно болезненным. Флинт, похоже, чувствовал себя виноватым, поскольку с неприсущим ему обычно тактом вел себя так, будто ничего не произошло. Да и вся команда прекрасно осознавала, что комментировать ситуацию, укорять, а то и жалеть Малфоя определенно не стоит. Позже Драко был очень удивлен, когда понял, что инцидент на поле так и не вышел за пределы раздевалки, оставшись тайной семерых. Ну, почти не вышел.

— Драко? — крестный остановил его в коридоре после ужина, знаком дав понять, что Креббу и Гойлу стоит оставить их одних.

«Боул, мать его!» — с некоторым раздражением подумал Драко. Кто же еще, как не староста? Однако сейчас у него не было ни сил, ни желания злиться на Люциана. Вся его ярость и ненависть были сосредоточенны сейчас на одном человеке. Ну почему она?

— Да, профессор? — Драко невольно отметил, что они зашли в то самое ответвление коридора, где в прошлом году он так умело манипулировал чувством вины крестного.

— У тебя все хорошо? — Снейп пристально смерил слизеринца взглядом, и увиденное ему явно не нравилось.

«Твоего мнения, грязнокровка, никто не спрашивал! Грязнокровка… Грязнокровка… Твоего мнения…»

— Все в полном порядке! — искренне заверил Драко. Пожалуй, даже слишком искренне.

— Я так не думаю, — серьезно возразил Снейп и уже мягче попросил. — Покажи мне?

Тонкие пальцы декана приподняли его подбородок, заставляя встретиться взглядом. Драко некоторое время бунтарски сопротивлялся, но потом не выдержал и сдался, заново переживая пренебрежение в ореховых глазах, собственное унижение и обиду, которая сжимала горло до слез.

«Твоего мнения, грязнокровка, никто не спрашивал!»

Мерлин, ну почему не кто-нибудь другой, а именно Грейнджер? Почему именно в ее устах эти слова так ранили и звучали так жестоко? Как же он ее сейчас ненавидел! Если бы у Драко был под рукой яд, он бы, не раздумывая, вылил его в ее тыквенный сок, а потом с наслаждением наблюдал за тем, как она медленно умирает. Лучше бы ты оставалась у магглов, Грейнджер! Ненавижуненавижуненавижу…

Крестный отступил, прерывая зрительный контакт. Он выглядел немного озадаченным, но как будто бы… понимающим?

— Где-то я уже видел нечто подобное… История имеет свойство повторяться, — загадочно сказал он, обращаясь непонятно к кому. Грязнокровка… Драко чутко услышал тщательно скрываемую горечь. — Рановато, правда... Знаешь что, Драко? Давай-ка я немного приглушу эти воспоминания? Ты сейчас слишком уж эмоционален…

Крестный снова оказался прав: после стало значительно легче.

С каждым днем погода была все хуже. В подземельях становилось промозгло и сыро, а на поле для квиддича опускался густой туман, усложняя и без того непростую игру. Тренировки проходили с переменным успехом: на коротких дистанциях последняя модель Нимбуса требовала филигранного управления и единения с метлой, но игрокам сборной банально не хватало тренировок, чтобы улучшить имеющиеся у них навыки.

— Да, — с досадой говорил Флинт, который, тем не менее, так и не нашел в себе сил вернуть команду на старые метлы, — для нормального стадиона это идеальная метла, но поле Хогвартса для нее маловато...

Чтобы хоть как-то компенсировать недостатки и максимально разыграть достоинства, Маркусу пришлось кардинально поменять стратегию игры: короткие перепасовки были уже неактуальны, зато броски на длинные дистанции имели смысл. Вот только запустить мяч через все поле (да еще и так, чтобы его до этого не успели перехватить соперники) хватало сил только ему самому. Даже Монтегю — тот еще громила — не мог посылать таких сильных и далеких пасов, как хотелось бы. А Пьюси вообще был слишком тонким и слабым для такой игры. Поэтому основной задачей Грэхэма было перехватить квоффл у соперников и передать его Флинту, Маркус пасовал его Эдриану, а уж когда тот разгонялся, его уже никто не был в силах догнать, не говоря уже о том, чтобы отобрать мяч.

— Эта стратегия нам поможет только один раз, — объяснял Флинт, двигая фигурки игроков по нарисованному полю. — Если игра будет идти возле наших колец, это не вызовет подозрений у соперников; они стянут своих охотников на нашу сторону, и после того, как квоффл окажется у Эдриана, уже никто из них не сможет помешать ему забить гол. Вот только в следующей игре такая стратегия нам не поможет. Пьюси будут пасти, как гиппогрифа в поле.

С другой стороны, скоростные метлы оказались невероятно полезными для загонщиков. Драко как-то наблюдал за развлечением Деррека и Боула: когда на поле никого не было, они пасовали друг другу бланджер, играя в своеобразный бадминтон (Боул шутя называл это «бланджминтон»), задачей которого было успеть перехватить мяч битой до того, как он сам сменит направление. Поскольку держать перевес игры у своих колец было опасно, именно загонщики должны были обеспечить защиту Блетчли, которому новая метла совершенно не компенсировала дырявые руки.

Сам Драко тоже был собой недоволен. Нет, если он успевал заметить снитч, то у крылатого мячика не было шансов, но большую часть времени золотой проныра успешно скрывался от слизеринского ловца. Заметить снитч в пасмурную погоду или туман было вообще нереально. Драко искренне недоумевал, как Поттер со своей близорукостью умудряется его ловить: пару раз он наблюдал за тренировками гриффиндорцев. Ловец красно-золотой команды замечал снитч быстрее и чаще его самого, хотя и ловил гораздо дольше. Но это была отнюдь не вина Поттера; Драко прекрасно понимал: посади их на одинаковые метлы — Поттер его обставит в два счета.

— Это природное чутье, — пояснял Флинт, — талант, если хочешь. Он прирожденный ловец и, хоть ты глаза ему завяжи, он, как флюгер, будет поворачиваться в сторону мяча. Поэтому обставить ты его сможешь только в том случае, если сам заметишь снитч раньше, а не Блетчли будет тебе орать с другого конца поля, что вон он снитч летает, иди и лови...

Этот разговор с разными вариациями повторялся не раз и не два, поэтому настроение у Драко после каждой тренировки было отвратительным. Вдобавок ко всему, после квиддича, когда воспоминания обострялись, он неизменно спускался на ужин, чтобы против воли найти глазами шевелюру Грейнджер и снова ощутить себя окончательно разбитым. Благо друзья уже выучили закономерность изменений настроения Малфоя, поэтому Грег и Винс старались есть быстрее, а Панси старательно отвлекала его разговором.

С досады Драко плотно погрузился в учебу, но несносная гриффиндорка доставала его и там, раз за разом опережая на занятиях. Малфой подозревал, что эту негласную битву он ведет в одиночку, а Грейнджер просто училась, не обращая внимания на окружающих. Но сам он не мог избавиться от червячка, который методично грыз его изнутри, и брал дополнительные задания, часами листал внеклассную литературу, вел скрупулезный подсчет баллов, чтобы и в этом году не ощущать себя болваном, которого обогнала в учебе маггло... грязнокровка.

— Ты слишком много учишься, — печально констатировала Панси, встретив его в коридорчике возле библиотеки.

— Учиться нельзя слишком много, — Драко поудобнее перехватил стопку книг, которые он взял для подготовки эссе для репетитора по Защите от Темных сил и самостоятельной работы, которую им задал Деррек.

— Такими темпами ты доведешь себя до состояния бледной моли еще до экзаменов, — Паркинсон уверено сняла со стопки два верхних талмуда и сунула к себе в сумку. Драко благодарно кивнул, хотя и почувствовал себя уязвленным.

«И где эти Кребб с Гойлом, когда они действительно нужны!»

— Тебе нужна моя помощь? — демонстрируя сдержанное терпение, в котором ясно читался подтекст «А не пойти ли тебе по своим делам?», спросил Драко. Этот коридор навевал ему нехорошие воспоминания. Особенно вон та покосившаяся картина.

— Хотела поговорить, — Панси пожала плечами, — я планировала составить компанию старостам первого курса. Они будут рассказывать полукровкам про Самайн и другие праздники Колеса Года. Думала, ты тоже со мной сходишь.

— Толку-то, — без особого энтузиазма ответил Драко, — они все равно полноценно не смогут провести ни единого обряда. В них слишком мало силы, чтобы магия отозвалась... Подожди-ка... — удерживая книги на весу одной рукой, он плавно повел палочкой вверх. — Гоменум Ревелио! Нет... Еще раз... Гоменум Ревелио!

От палочки мягко разошлась упругая волна света. Всего метра на три, поскольку заклинание получалось у Драко через раз, но его и этот результат устроил.

— Тебе ли не знать о важности традиций, — хмыкнула Панси. Она никак не прокомментировала происходящее, но по ее сузившимся глазам Малфой понял, что Паркинсон взяла его паранойю на заметку. — У нас тоже обряды проводит только Глава Рода, но мы хотя бы понимаем, зачем они нужны, а также знаем истинное значение и силу этих праздников. Почему бы именно нам не быть теми, кто расскажет об этом полукровкам?

Магия не любит шуток и напрасных заигрываний, и опытные волшебники прекрасно об этом знают. Волшебство юных магов не просто так ограничивают и строго контролируют. Отчасти это было одной из тех причин, почему праздники Колеса Года не отмечались в Хогвартсе. В дни, когда ткань миров истончается настолько, что можно было легко воззвать к магии, традиционные обряды проводились исключительно сильными волшебниками, которые умели чувствовать и сдерживать силу. Допустить к этому делу недоучку было равносильно тому, чтобы разрешить ребенку переводить стрелки на железной дороге.

— Почему бы и нет? — эхом отозвался Драко, постепенно понимая, что Панси права. Старосты определенно действовали по указанию декана и должны были предупредить излишнюю самодеятельность. А рассказать парочку страшилок или семейных преданий было бы действительно полезно.

— Прекрасно! — Панси довольно улыбнулась краешком рта, — а после Пира на Хэллоуин можно устроить скромный вечер у камина... Я думаю, история Вирджинии Отис окажется весьма поучительна!

Драко едва сдержал улыбку: похоже, что именно ради того, чтобы примерить на себя роль хозяйки вечера, Панси и затеяла эту историю с Самайном. С другой стороны, в их параллели у нее самый высокий статус и положение, а значит в ближайшие лет пять именно ей быть королевой факультета.

— Мне так не кажется, — мягко возразил Драко, — maman как-то говорила, что Отисы так сильно хотели выдать свою дочь за аристократа, что немного приукрасили правду.

— Немного? Ха! — Панси возмущенно сдула с носа прядь волос. — Между нами, Драко... Вирджиния определенно засиделась в девицах, давай будем откровенны: шестнадцатилетняя ведьма не смогла бы проследовать за призраком, отсутствовать всю ночь и вернуться невредимой, исполнив древнее пророчество. Подозреваю, Вирджиния просто устала от того, что у нее постоянно воруют вещи, пачкают пол и гремят цепями над ухом, потому и решила разобраться с призраком раз и навсегда. Не исключаю, что она была, хм... невинна, и пророчество действительно сбылось. Отисы же просто хорошо разыграли партию, заявив о Вирджинии как о невероятно сильной ведьме, которая в шестнадцать успешно проводит обряды на Самайн.

— Хм... А как же «грациозная, как лань, девочка с большими, ясными голубыми глазами»? — хмыкнул Драко. Он не знал всех подробностей истории, но Панси явно хотелось посплетничать, поэтому он решил ей не мешать.

— Я тебя умоляю, Драко, — на щеках у девушки играл румянец, а глаза сияли, — дочь Сесила и Вирджинии позже вошла в семью Дагвортов, а кем стал их племянник Гектор Дагворт-Грейнджер, я думаю, тебе рассказывать не надо. Его книга о любовных зельях — явно влияние дорогой тетушки, к тому же, некоторые ингридиенты Амортенции родом из Нового Света, так что не удивлюсь, если Вирджинии шел уже третий десяток, а обществу просто предложили красивую легенду*... Драко? Ты меня слушаешь?

Сама того не желая, Паркинсон случайно упомянула слово-триггер, которое тут же испортило Малфою настроение.

«И здесь эта Грейнджер!»

— А? Да... Извини, Панси, я отвлекся, — Драко усилием воли подавил растущее внутри раздражение, природу которого не мог определить: то ли в сторону Гермионы, то ли в сторону Панси. — Да, конечно, я думаю, собраться в ночь на тридцать первое будет интересно. Можешь на меня рассчитывать.

— Спасибо, Драко! — расцвела слизеринка. Присутствие на ее импровизированном вечере Малфоя добавляло событию некий статус элитарности, если это слово в принципе можно было использовать по отношению к посиделкам первого и второго курса. Впрочем, Паркинсон не сомневалась, что к ним заглянет кто-нибудь и со старших курсов. — Уверена, это будет восхитительный вечер!

Это был тот редкий случай, когда Паркинсон ошиблась...

* Кто догадался — большой молодец. Это вольная трактовка «Кентервильского привидения» О. Уайльда.

Одной из причин, почему Драко недолюбливал Хэллоуин, был переизбыток тыквы в обширнейшем перечне праздничных блюд. К середине ужина от нее начинало подташнивать, а от обилия оранжевого рябило в глазах. С другой стороны, Большой Зал снова был невероятно красиво оформлен, а концерт хора профессора Флитвика вызвал всеобщие аплодисменты. Локхарт, облаченный в тёмно-фиолетовую мантию с алой подкладкой, то театрально кутался до подбородка, то эпично взмахивал широкой полой, явно неудачно копируя Снейпа, и порывался рассказывать всем желающим и не желающим о том, как он лично разогнал шабаш сумасшедших колдуний. Сам крестный демонстративно не замечал этого кривляния, но Драко заметил, что нет-нет, да на лице у декана возникала коротенькая самодовольная усмешка.

— Хм... Шоколадные котелки или Кровавые пальцы? — Блейз притворно вздохнул. — И то, и другое я, к сожалению, не съем. Хотя на другом конце стола, говорят, есть Сердце дракона — клубничное желе с вишневым сиропом вместо крови. Я в прошлом году пробовал, это было невероятно вкусно!

— Возьми лучше мармеладных призраков, — улыбнулся в ответ Драко. Прямо напротив него, закрывая гриффиндорский стол, стояла высокая ваза, в которой под большим стеклянным колпаком прыгали шоколадные лягушки. Эти лягушки, пусть и без карточек, были гораздо вкуснее магазинных. Самым хитрым было успеть вытащить хоть одну до того, как из-под колпака выпрыгнут остальные. И, судя по девичьему визгу в начале ужина, столу Гриффиндора лягушек не досталось.

— Ну нет, — поспешно отмахнулся Забини, — во-первых, они мятные, во-вторых, мне не нравится, когда они начинают туда-сюда двигаться внутри тебя после того, как ты их уже проглотил...

Ощущение действительно было на любителя, хотя первокурсники за столом Ровены с явным интересом глотали сладости, чутко прислушиваясь к эффекту. Один из них, как заметил Драко, даже конспектировал ощущения.

— Обратили внимание, что привидений сегодня маловато? — с интересом спросил Кребб, внимательно оглядывая зал. — Барона нет, Ника, Серой Дамы, кстати, тоже.

— Последняя редко появляется, — пожал плечами Грегори, — хотя в прошлом году она была. Самайн — слишком загадочное время, может, сегодня особенный день?

— Может быть, — подтвердил Драко, откладывая салфетку; ужин заканчивался, и старосты уже начинали собирать студентов. — Мне рассказывали, что до двадцатых годов прошлого столетия в Меноре было порядочное число полтергейстов и парочка фамильных приведений. А в одну ночь они просто все исчезли, хотя у последних точно оставались незавершенные дела… Призракам виднее, наверное.

Наконец Дамблдор дал отмашку возвращаться в гостиные, и студенты с удовлетворенным гулом начали вставать из-за столов. Кто-то набирал сладостей с собой, кто-то торопливо дожевывал то, что не успел доесть. Винсент и Грегори зависли в мучительном выборе, но Драко прекратил их сомнения:

— Панси явно приготовила угощения, пойдем… Может, не такое разнообразие, но могу гарантировать, что тыквы там не будет.

За дверями Большого Зала тем временем почему-то образовалась пробка, но благодаря Креббу, который раздвигал толпу широким размахом плеч, Драко легко пробился вперед, к эпицентру событий. Первое, что бросалось в глаза, — Грейнджер с непривычно растерянным выражением лица, ошарашенный Поттер и зеленовато-бледный Уизли. Все трое выглядели так, будто их поймали на месте преступления. За их спинами матово чернела уже подсохшая надпись: «Тайная Комната снова открыта. Трепещите, враги Наследника!». На держателе для факела неподвижно висела окоченевшая кошка завхоза, в чьих, казалось, стеклянных глазах отражались огни оставшегося за спиной праздника.

— Трепещите, враги Наследника! — вспоминая цитату из легенды, повторил Драко. В тяжелой тишине коридора его слова прозвучали оглушительно громко. Он медленно опустил глаза с кошки на испуганную Грейнджер, которая бунтарски вскинула голову перед толпой. Лучше бы она никогда не приезжала в Хогвартс. Потому что Драко знал, чем должна закончится легенда. И, пусть он ненавидел эту гриффиндорскую выскочку, ее смерти он не хотел. — Сначала кошка… Следующими будут те, в чьих жилах течет нечистая кровь!

Он хотел, чтобы это прозвучало предупреждением: Гермиона же умная девочка, она поняла бы, — но почему-то в давящей атмосфере коридора в его словах прозвенела угроза. Драко с досадой ощутил, как заалели щеки, а в глазах грязнокровки загорелся вызов. Она останется, как осталась в прошлый раз после нападения тролля. Ну, и дура.

— Малфой! — над головами первокурсников мелькнула Фарли, а через толпу уже пробивался завхоз. Драко бросил на кошку уязвленный взгляд, но послушно последовал за старостой в подземелья. Праздник кончился.

В гостиной стоял приглушенный гул: старосты проверяли, все ли ученики вернулись с ужина, первокурсники бомбардировали вопросами старших о Тайной Комнате, а общее напряжение будто бы звенело в воздухе.

— Это же не чучело там висело, да? — тихо спросила Милли, когда они заняли диванчики на своем месте в гостиной. Ее глаза подозрительно блестели. Драко вспомнил, что Миллисент, чья любовь к кошкам распространялась даже на Макгонагалл в пушистой форме, относилась к миссис Норрис гораздо нежнее, чем другие ученики, и даже иногда подкармливала ее кошачьими лакомствами, за что заслужила тихую признательность завхоза.

— Не похоже, — утешительно коснулся ее плеча Блейз. — Я видел миссис Норрис днем, она бегала весьма бодро. За такое короткое время она бы не успела окоченеть, возможно, это была трансфигурация или иллюзия.

— Глупая и жестокая шутка! — сердито фыркнула Дафна. — Не понимаю, зачем было это делать! Уверена, это опять Уизли! Кретины!

— Близнецы были на празднике, — возразил Тео, переплетя пальцы и прикрыв глаза, вспоминая, — мне было прекрасно видно, как они пытались отловить шоколадных лягушек и засунуть за шиворот каким-то первокурсницам… А надпись на стене, если это действительно кровь, уже подсохла, но еще не успела полностью свернуться.

— А еще она была на уровне глаз, — закончил за него Драко, взглядом находя Харпера с однокурсниками, — а близнецы выше нас всех на полторы головы. Писал кто-то из младших курсов.

— Кошка висела высоко, — мягко возразил Тео, открывая глаза.

— Вингардиум Левиосса, — парировал Драко, — даже первокурсникам это под силу.

— Причем здесь Тайная Комната? — мягко вклинилась Панси. — Кровавые надписи на стенах, кошки… Наследник Слизерина нашел бы менее пафосный способ заявить о себе. Это… совершенно нетипично! Абсолютно гриффиндорская выходка.

— Провокация? — предположил Блейз, не отрывая взгляда от Фарли, которой что-то выговаривал староста седьмого курса. Боул с недовольной миной топтался рядом. — Теперь все будут думать, что это кто-то из наших.

— Все слизеринцы были на празднике сегодня, — возразил Тео, — это могут подтвердить старосты и профессор. Так что, скорее всего, будут думать на Поттера и его компанию. Потому что их на ужине как раз и не было!

«А я и не заметил!» — удивился Драко, но вслух поспешил возразить:

— У всех троих были чистые руки. А надпись, сам говорил, была довольно свежая.

— У всех троих были волшебные палочки, — передразнил Тео, — а еще с ними была Грейнджер, чей запас заклинаний гораздо больше, чем у Поттера и Уизли вместе взятых!

— Как раз потому, что с ними была Грейнджер, это не могут быть они, — Паркинсон опередила Драко, мягко положив ладонь ему на предплечье. Малфой ощутил смешанное чувство досады и благодарности. Умница Панси опять все поняла и ловко уводила разговор в сторону, не давая разгореться скандалу. — Она слишком умна для таких шуток!

— А еще Грейнджер любит кошек, — тихо закончила Миллисент, вызвав удивленные взгляды остальных.

«Правда? Интересно, как она заметила?» — поразился Драко, но задать вопрос уже не успел: к ним решительно шли Боул и Фарли.

— Второй курс, возвращаемся в спальни, — бескомпромиссным тоном заявила Джемма и уже мягче добавила:

— Извини, Панси, но твой вечер придется перенести. Распоряжение старших — мне не удалось переубедить их.

— Ничего страшного, — непринужденно улыбнулась Паркинсон, но Драко ощутил ее напряжение и досаду. — Спасибо за помощь, Джемма. Соберемся в следующий раз. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — мальчики поднялись с кресел. Студенты с первого по четвертый курс недовольно расходились по комнатам, но открыто спорить никто не решался. Старшие оставались ждать Снейпа, а это означало, что все сплетни и новости станут известны только утром.

— Мы были бы признательны, — добавил Люциан, — если бы вы повременили с письмами домой. Возможно, это действительно глупая шутка.

— Ты понимаешь, что это значит? — мрачно спросил Блейз, когда мальчики уже зашли в свою спальню. Тео хмуро пожал плечами и перевел взгляд на Драко, который сейчас размышлял о том же, о чём и Забини. Старосты восприняли ситуацию всерьез, а значит, увидели нечто, что осталось непонятным для младшекурсников.

— Это было не чучело, не трансфигурация и не иллюзия, — подтвердил его мысль Забини, — а я, если честно, не припомню заклинаний или зелий, способных дать подобный эффект. Особенно доступных младшим курсам.

В эту ночь весь факультет засыпал с мыслью о том, действительно ли открыта Тайная Комната и кто же тот самый таинственный Наследник…

На следующий день выяснилось, что кошка жива, но оцепенела. Более того, ее можно вернуть к жизни, пусть и не в ближайшее время. С одной стороны, слизеринцы гадали, чем-то это таким заковыристым прилетело в несчастное животное, что стандартные отменяющие заклинания и зелья не действуют, а с другой — откуда в Наследнике Слизерина такая трепетная любовь к кошкам.

— Глупость какая-то, — ворчал Нотт. — Во времена Салазара не признавали полумер. Это сейчас такие толерантные и гуманные, а тогда если кто-то хотел проклясть, то проклинал качественно и надежно. Если бы это действительно был Наследник и его Монстр, кошку ничего бы не спасло.

— Может, они еще не знали про Тонизирующий Глоток Мандрагоры? — наивно предположил Кребб.

— Винсент, я тебя умоляю… — томно протянул Теодор, бросая снисходительный взгляд на здоровяка. — Тогда кровь единорогов пили как вино. Что им твоя мандрагора?

— Так или иначе, — подвел итог Блейз, — либо это некто с изощренным чувством юмора, откопавший где-нибудь в закромах книжку с редкими проклятиями, либо Наследник Слизерина — редкостное ссыкло.

— Если это действительно кто-то с младших курсов, ему может просто духу не хватило? — предположил Гойл. — Правда, тогда непонятно, зачем это все в принципе затевать…

— А как же чувство собственной важности? Похвастаться? Хочется же заявить о себе, да, Драко? — лукаво улыбаясь подмигнул Блейз.

— Не понимаю, о чем ты! — отрезал Драко с каменным лицом, но красиво оскорбиться не вышло — друзья необидно рассмеялись. Хотя младший Малфой и убеждал себя, что потребность прихвастнуть и повыделываться — часть его маски, но в глубине души понимал, что это не всегда так.

— С Наследием не шутят, это известно каждому слизеринцу, — серьезно сказал Драко. — На факультете редко бывают магглорожденные, но даже им в первые же дни подробно разжевывают, что в магическом мире значат семья и род. И надо быть абсолютным идиотом, чтобы не понимать, какие последствия принесут факультету подобные заигрывания… Такое не прощают. Поэтому я могу уверенно утверждать только одно — Наследник, если он и существует, учится не на нашем факультете.

— Я все-таки склоняюсь, что это чья-то жестокая шутка, — пожал плечами Забини, — а значит, можно особо не переживать. Ничем, кроме испорченной репутации, нам эта ситуация не грозит, а у факультета она и так где-то на уровне плинтуса…

Тем не менее, половина школы искренне приняла историю всерьез, а на роль Наследника ожидаемо назначила Поттера. Пуффендуйцы сбивались в кучки и шушукались по углам, младшие курсы старались обходить Золотого мальчика стороной, а сам Поттер из героя медленно и верно превращался в изгоя. Наблюдать за этим было и смешно, и грустно одновременно: с одной стороны, Драко невольно сочувствовал гриффиндорцу, снова попавшему в жернова общественного мнения, а с другой — мстительно фыркал, мол, так тебе и надо, очкарик. И хотя Поттер был по факту абсолютно не виноват — толпу настраивали игроки покрупнее, но он ничего не делал, чтобы хоть как-то разрулить ситуацию. Потому что если сейчас враждебно настроенных студентов можно было посчитать по пальцам, то в будущем, Драко это понимал, ситуация может ухудшиться капитально.

Он поделился со своими наблюдениями с отцом, но ответ Люциуса его удивил. Драко полагал, что отец предложит ему повлиять на происходящее — попробовать двигать чашу весов общественного мнения, ведь это была бы подходящая тренировка, и даже мысленно набросал план действий: там пустить сплетню, там бросить пару фраз, навести на мысль и все тому подобное. В масштабе школы-интерната это была бы идеальная практика. Но Люциус, наоборот, потребовал пока не предпринимать никаких действий и перевел тему на квиддич.

* * *

На поле Драко выходил в смешанных чувствах: его разрывали восторг, предвкушение, а еще мрачные предчувствия. Глупо было пасовать перед талантом Поттера и даже не попытаться отвоевать себе победу, в конце концов, чтобы достичь результата, надо равняться на лучших. Но с другой стороны, Драко понимал, что даже если победит, вся школа легко обесценит его триумф. Тем не менее, выходя на поле, где три четверти школы болели за команду Гриффиндора, он снова ощутил то самое волшебное чувство принадлежности к факультету. Они вновь были единым организмом, будто не семь человек выходили на поле, а все семьдесят. Из другой двери вышли гриффиндорцы в алой, режущей глаза форме. Поттер опять нервничал, Вуд суетился, а рыжие близнецы довольно ухмылялись. Школьники взревели, заглушая слизеринцев. Где-то над Запретным лесом прогремел гром.

— Будет приятно испортить им удовольствие, — негромко сказал Эдриан, готовясь к старту.

— Это если получится, — хмуро отозвался Боул, озабоченно покачивая битой. Он как всегда был в плохом настроении, предпочитая позицию пессимиста: если я прав, то это я умный и дальновидный, а если не прав и плохое не оправдается, что же — тогда мне будет хорошо, я все равно в выигрыше.

— Я планирую отметить каждый забитый мяч, — довольно ответил Пьюси, прищурившись на Флинта, который пытался сломать Вуду пальцы в капитанском рукопожатии. — Один гол — одна бутылка сливочного пива.

Парни прыснули, но тут же снова сделали суровые и мрачные мины.

— Драко, постарайся побыстрее поймать снитч, — уголком рта попросил Люциан, — иначе Пьюси будет мешать спать всей комнате.

— Почему? — мадам Хуч собралась давать свисток, но Драко не удержался от вопроса.

— Потому что он полночи будет бегать в туалет, — фыркнул Боул и с ехидной усмешкой взмыл в небо. Остальные, включая возмущенного Пьюси, поспешили за ним. Матч начался.

Прекрасно понимая, что чутье Поттера приведет его к снитчу, Драко сразу нашел глазами гриффиндорского ловца. Мелкий моросящий дождик постепенно усиливался, мешая оценивать обстановку на поле. Но тактика Флинта, похоже, дала свои плоды — слизеринцы открыли счет.

— Эй, со шрамом! — дразнясь, весело крикнул Драко, проносясь мимо, но Поттеру было плевать и на счет, и на вражеского ловца: резко вильнув в сторону, он нырнул под метлу, пропуская над собой бладжер.

Драко невольно залюбовался — Поттер и метла были одним целым, она подчинялась даже мимолетным его движениям, безупречно отзываясь на каждое намерение хозяина.

Смахнув с лица капли, мальчик прищурился, выискивая глазами снитч. Ему нужно только его заметить, а поймать уже — дело десятое. Но в сером мареве дождя золотой мячик упорно не желал показываться, поэтому пришлось снова отслеживать «флюгер». Может, Флинт прав, и Поттер — как чудесный компас, всегда находит снитч? Вынужденный отслеживать передвижения врага, Драко с удивлением заметил, что тот передвигается по полю уж слишком хаотично. За ним, будто привязанный, мчался один из бладжеров, хотя на поле помимо Поттера было еще тринадцать не менее удобных мишеней.

«Кто-то зачаровал мяч? И если цель — это Поттер, то первые, на кого подумают — это мы…» — размышлял Драко, с беспокойством провожая гриффиндорца взглядом.

— Драко! — рядом завис Флинт. — Ты планируешь сегодня искать снитч или как?

— Кто-то проклял бладжер! Он гоняется только за Поттером, — поделился Драко. Свистнула мадам Хуч, объявляя перерыв. Красная команда поспешно спускалась, оживленно размахивая руками.

— Это проблема Поттера, а не твоя, — сердито ответил капитан. — Считай, что судьба подбрасывает тебе лишний шанс поймать снитч!

— Это может быть провокацией. Им достаточно обвинить нас, и счет матча аннулируют! — горячо возразил Драко, не отрывая взгляда от черноволосой макушки. Поттер что-то упорно втолковывал своей команде, беспокойно поглядывая наверх.

— Пусть сначала докажут, — отрезал Флинт. — Поймай снитч, Малфой. Просто поймай снитч.

Очередной свисток возобновил игру, возвращая игроков на позиции.

«Ладно, хорошо… Пусть Поттер сам разбирается со своими проблемами…»

Поднявшись повыше, Драко, стараясь не разгоняться, методично кружил над полем, высматривая мячик. Охотники продолжали забивать голы, но упрямый снитч не спешил объявлять о себе. Поттер на максимальной скорости носился по полю, спасаясь от чокнутого мяча, и никто почему-то из зрителей не обращал внимание на то, что их героя вот-вот снесет с метлы и размажет по песочку тонким слоем. Даже мадам Хуч, которая умудрялась увидеть попытку толкнуть или перехватить чужую метлу на другом конце поля, почему-то не замечала странное поведение бладжера.

Избегая взбесившегося мяча, Поттер поднимался все выше над полем, постепенно поравнявшись с самим Драко. Его финты и попытки увернуться от бладжера выглядели весьма комично, если бы не происходили в опасной близости от самого Малфоя. А свою шкурку Драко очень ценил.

— Учишься балету, Поттер?* — отлетая подальше, ехидно крикнул Драко. Гарри, заложив вираж, резко развернулся и очумело уставился на слизеринца, а затем его взгляд вдруг стал пустым и стеклянным, как у самоубийцы. Приникнув грудью к метле, тот рванул прямо на Драко, не отрывая от него сосредоточенного взгляда. С омерзительным хрустом бладжер добился первой крови, врезавшись Поттеру в правую руку, но тот только вильнул в воздухе, выравнивая метлу и возвращая ее на прежний курс. Решимость в глазах, увеличенных очками, показалась Драко безумной.

«Доехидничался, сейчас он сбросит меня с метлы на глазах у всей школы…» — мелькнула паническая мысль.

Драко резко дернул Нимбус влево, уходя от тарана, и едва не грохнулся сам. Поттер просвистел мимо, за ним с угрожающим гулом заходил на второй круг бладжер, но пока Малфой с трудом выровнял метлу, гриффиндорец уже с угрожающей скоростью летел вниз.

«Разобьется!» — рефлекторно Драко бросил метлу за ним, понимая, что вполне может успеть перехватить вражеского ловца, но тут стадион оглушающе взревел, единым махом поднимаясь с мест. Спустя мгновение пришло понимание, и Драко в досаде выровнял метлу. Наверное, со стороны это смотрелось глупо — слизеринский ловец, попытался отобрать уже пойманный снитч, но, к счастью, на него никто не смотрел. Чудом притормозив почти у самой земли, Поттер практически свалился с метлы в жидкую грязь. Свисток мадам Хуч почти утонул в оглушающем реве болельщиков.

Гриффиндорцы счастливо хлопали друг друга по плечами, девочки обнимались, но никто из команды почему-то не спешил к валяющемуся на земле Поттеру. Ну правильно, снитч поймал, а там — пускай лежит, куда он денется? Только когда возле Золотого мальчика собралась маленькая толпа из профессоров и болельщиков, остальные игроки поспешили снизиться.

— …ой, драккл тебя задери!

«Интересно, он сказал «слепой» или «Малфой»?» — отстраненно подумал Драко, глядя на перекосившуюся от злости физиономию Маркуса. Вопли стадиона заглушали слизеринского капитана. Они снизились и направились в сторону раздевалки. Возбужденные матчем, болельщики просто не замечали проигравшую команду, что для Драко было хоть каким-то, но утешением. Флинт уже не орал, а только слабо огрызался на что-то втолковывающего ему Боула.

На плечо мягко легла чья-то рука, и Драко резко развернулся, готовый рявкнуть на эту фамильярность. Но за плечом стоял Деррек с таким мирным и понимающим лицом, что злость тут же сошла на нет.

— Забыл тебе сказать, — смахивая с лица мокрые пряди, сказал Перегрин абсолютно спокойным и будничным тоном. — Подготовь к завтрашнему занятию еще два свитка по гнездовьям докси и способам борьбы с ними.

— Хочешь меня наказать? — с трудом сдерживая горечь, холодно спросил Драко. Сейчас ему меньше всего хотелось, чтобы его опять начали воспитывать.

— Нет, — также серьезно ответил Деррек. — Хочу тебя отвлечь, иначе ты можешь перегореть. А мне бы этого не хотелось, потому что ты хороший ловец, Драко.

Он ободряюще сжал его плечо и как ни в чем не бывало направился в душевые.

*Да, я знаю, что в официальном переводе его реплика звучит не так, но это же классика, и я не удержалась)))

Необходимость провести вечер и полночи в обнимку с учебниками лишила Малфоя разбора полетов от Флинта, сочувствующих взглядов Панси и однокурсников, а также возможности заняться самокопанием и погрязнуть в тоске и унынии. Наоборот, проснувшись на следующий день с утра, он был готов снова демонстрировать язвительного и самодовольного Драко Малфоя, которому было плевать на мнение окружающих с астрономической башни. Вот только школе было уже глубоко фиолетово на результаты матча — на завтраке прошел слух, что Монстр из Тайной Комнаты нашел новую жертву.

— Белобрысый гриффиндорец с первого курса, — озабоченно пояснил Забини, наливая себе сок. — Грязнокровка. Нашли ночью возле больничного крыла.

Драко бросил взгляд на гриффиндорский стол. Студенты сидели с похоронным видом, а мелкая Уизли, казалось, вот-вот разрыдается.

— Не понимаю, почему преподаватели не отправляют домой студентов из группы риска, — надменно протянул он, даже не пытаясь понизить голос.

Профессоров, которые могли бы пресечь его, в ближайшей видимости не было, так что вполне можно было попытаться скрыть свое беспокойство за ехидной насмешкой. Грейнджер подняла на него свой хмурый взгляд, но Драко и не думал отводить глаза.

— Наверное, им проще, если за них всю работу сделает Наследник Слизерина!

Грегори и Винсент угодливо заухмылялись, но гриффиндорская заучка только закатила глаза и отвернулась. Драко досадливо дернул уголком рта.

«Мерлин, какая дура!»

Сзади неслышно подошла Панси, но Драко узнал ее по привычному запаху духов и обернулся. Паркинсон тоже была не в духе — Малфой заметил маленькое пуховое перышко, прилипшее к рукаву ее мантии. Значит, получила неприятное письмо, потому что с утра подруга была вполне довольна жизнью.

— Джемма сказала, что все собираются в гостиной, — пояснила она. — Старосты решили провести собрание.

— Декан будет? — заинтересовался Драко. К самоуправлению в школе деканы относились по-разному. По слухам, декан Пуффендуя была эдакой мамочкой-наседкой, контролирующей все и всех, Маккошка в принципе редко появлялась в своей башне, предоставляя возможность ученикам расти так, как им хочется. Отчасти, по мнению многих, из-за излишней свободы и было столько проблем именно у учеников факультета Годрика. Снейп предпочитал делегировать полномочия и контролировать старост, а вот у последних была реальная власть. Декан редко проводил собрания, но при этом всегда был в курсе всех проблем своих подопечных.

— Не знаю, — пожала плечами Панси, — вряд ли. По-моему, он собрал старост еще перед завтраком.

— А, ну тогда ничего серьезного, — отмахнулся Драко. — Скорее всего ужесточат режим.

В какой-то мере он оказался прав — собрание проводили старосты. Поскольку окончательно утверждать, что в школе действительно орудует Слизеринский Монстр, было преждевременно (взрослые люди весьма скептически относились к ожившим легендам, в отличие от детей), большинство не исключало, что угроза реальна не только исключительно для грязнокровок, но и в принципе для всех школьников. Поэтому ходить надлежало небольшими группками, а тем курсам, в составе которых были магглорожденные студенты, вообще запрещалось оставлять последних в одиночестве. Тем не менее, старосты убедительно просили быть максимально осторожными в письмах домой, потому что слухи о Тайной Комнате могли принести множество проблем представителям факультета и за пределами школы.

— Политика, — мрачно отозвалась Панси после собрания. — Отец пишет, что его кандидатуру снова отклонили. Кто-то пустил сплетню, что наша семья участвовала в охоте на грязнокровок… Не помогла даже протекция лорда Малфоя.

— Попечительский Совет? — догадался Драко и сочувственно улыбнулся. Он изначально не особо верил, что Паркинсонам удастся туда пробиться — слишком много сторонников Дамблдора занимало заветные кресла. Даже положение его отца было весьма шатким — Малфой оставался в Совете только благодаря своим деньгам, которые были нужны школе. Двойные стандарты директора в чем-то были весьма забавны — его сторонники активно распускали сплетни, что Люциус купил себе прощение и положение в обществе, но, тем не менее, сам директор не отказывался от средств, которые Малфой выделял школе.

«Pecunia non olet». Сам Малфой-старший отнюдь не видел в действиях директора ничего странного. Типичные взрослые…

Вечером Драко застал Забини деловито простукивающим стены их спальни. Зрелище довольно странное, но по-своему забавное.

— В детектива играет, — фыркнул Нотт на вопросительный взгляд Малфоя. — Ищет Тайную Комнату.

— У нас полфакультета в детективов играют, — беспечно отмахнулся Блейз, практически уткнувшись носом в камин. — Шестой курс проверял гостиную, так случайно нашли тайник с остатками вина семидесятилетней выдержки.

— Это уже не вино, а уксус какой-то, — фыркнул Драко, устраиваясь на кровати — отсюда вид открывался лучше. Теодор радостно заржал со своей кровати.

— Ему не вино нужно, — поделился он. — Просто кто-то ему сказал, что третий курс таким же образом случайно нашел подборку журналов для взрослых!

— Иди ты! — ничуть не обидевшись, ответил Блейз, и, оставив в покое камин, начал простукивать стену. — Школа помешалась просто… Ни одной «Истории Хогвартса» в библиотеке! Да что там «История…»! Равенкло умудрились отжать все геральдические книги. Сидят и высчитывают, кто может оказаться Наследником! Кстати, ты, Драко, в числе фаворитов.

Мальчик закатил глаза. Его родословная (во всяком случае публичная ее часть) была тщательно выверена. Более того, по идее ее должен был наизусть знать любой Наследник мало-мальски значимого рода.

— Малфои поселились в Британии гораздо позже смерти основателей. Вероятность, что во мне есть кровь Слизерина ну очень мизерная, — не без внутренней досады сказал он, но Блейз насмешливо улыбнулся и поспешил испортить ему настроение:

— Тебя не в Наследники пророчат, а в Хранители Тайны. Мол, вы, Малфои, всегда находите сильного покровителя…

— Бред! — уверено отозвался Драко, с беспокойством отмечая, что в чем-то Блейз прав. Вильгельм Завоеватель, Темный лорд, Министр магии — тенденция прослеживалась очень четко.

— И вот передал тебе отец по наследству тайну, приехал ты в Хогвартс и выпускаешь по ночам Древнее Зло, коварно хихикая и потирая ладошки! — радостно закончил Забини, возвращаясь к собственной кровати и падая на покрывало. — Шикарная теория! Правда, почему-то она не учитывает директора, но, будем откровенны, Дамблдора полшколы не воспринимает всерьез.

— А что ты хотел? Добродушный дедуган с колокольчиками в бороде, — отозвался со своей кровати Нотт.

— Дело не только в колокольчиках, — поежился Драко. Почему-то он каждый раз вздрагивал, когда слышал их мелодичный перезвон. — Директор допустил в школу тролля, сейчас вон студенты каменеют, а он даже не чешется… Это уже не старческая чудаковатость, а маразм.

Однако, насколько Драко мог судить по рассказам отца, директор был не из тех людей, которые так легко допускают подобные просчеты. А это наводило на мысль, что Дамблдору зачем-то были нужны беспорядки в школе, слухи о Монстре и окаменевшие студенты.

«Во всем этом есть одно общее звено — магглорожденные…»

Драко задумчиво смотрел на огонь. Какая-то мысль навязчиво крутилась в голове, но звенья все никак не хотели сплетаться в одну цепь. Монстр, по слухам, преследует магглорожденных… Отклоненная кандидатура Паркинсонов в Попечительский Совет… Новый закон в защиту магглов… Дамблдор, открыто поддерживающий грязнокровок…

«Ну, конечно! Все сходится! Нужно только поменять местами и…»

— Драко!

— А? — младший Малфой вздрогнул, отвлекаясь от своих размышлений. Блейз и Нотт с одинаково лукавыми лицами сидели с двух сторон на его кровати. — Что?

— Как у тебя с карманными деньгами?

Вопрос был не сколько неуместный, сколько странный, поэтому Драко максимально осторожно ответил:

— Вполне достаточно, чтобы покрыть все мои предполагаемые расходы.

Блейз просиял, юркой ящерицей скользнул к своему сундуку и деловито закопался в одно из отделений.

— Мне пришла в голову замечательная идея, как нам удвоить наши капиталы! Ага… Вот оно! — Забини победно потряс сувенирной подвеской из тех, что он раздаривал девочкам после своей поездки к родственникам в Италию.

Драко вежливо приподнял бровь, копируя вопросительное выражение, которое подсмотрел у крестного.

— Сыграем на мнительности и общей необразованности грязнокровок, — пояснил Тео. — Защитные амулеты, отпугивающие талисманы…

Драко понимающе улыбнулся.

Действительно, кому как не слизеринцам знать о том, как отпугнуть Слизеринского Монстра?