Нарушая границы (джен)

3 сентября 1976г.

Первый урок Трансфигурации у шестикурсников почти ничем не отличался от тех, которые помнили Фред и Джордж.

Почти.

Да, Макгонагалл опять прочитала лекцию о том, насколько суровее требования к ЖАБА по сравнению с СОВами. Она также напомнила о важности обучения невербальным заклятиям. И, конечно, спросила основные законы трансфигурации Гампа и пять исключений из них.

Но в 1994 году в их классе не было Мародеров. И Снейпа тоже. А что будет, если они окажутся в одном кабинете?

Что-то, гораздо интереснее объяснения преподавателя, которое они уже слышали. Даже при том, что Фред испытывал непривычное стеснение при взгляде на Макгонагалл, причину которого он не сумел бы объяснять Джорджу.

Вошедший в класс Сириус Блэк выглядел удрученным и был явно не в духе. Заметив это, Джеймс схватил его за руку и кивнул в сторону Снейпа. Сириус усмехнулся, но, по мнению близнецов, как-то машинально, словно его мысли были где-то далеко отсюда. Впрочем, когда профессор Макгонагалл отвернулась, он скатал шарик из пергамента и бросил его в сторону тощего подростка с длинными грязными волосами. Джеймс и Питер беззвучно засмеялись. Это развлечение, кажется, взбодрило Сириуса, и скоро к нему вернулись его уверенность и легкое высокомерие, которые он демонстрировал за праздничным ужином еще день назад.

Снейп, в свою очередь, разрывался между двумя делами: конспектировать лекцию тонким, неразборчивым почерком, хмуро оглядываясь на Сириуса, и бросать тоскливые и мрачные взгляды на рыжеволосую красавицу, которая, как выяснили Фред и Джордж, в будущем станет мамой Гарри. В это же время Джеймс Поттер чередовал удовольствие, наблюдая за шалостями Сириуса, и прихорашиваясь, когда он думал, что на него смотрит Лили Эванс. Что касается самой Лили Эванс, то она старательно пыталась не замечать ни Снейпа, ни Поттера.

— Мистер Блэк, — произнесла Макгонагалл, и Сириус состроил невинное лицо, — я уверена, что вы внимательно меня слушали и сможете привести пример одного из исключений?

— Конечно, профессор, — моментально ответил Блэк, — например, мы не можем создать еду. Мы можем изменить ее вид, увеличить количество того, что у нас есть, но нельзя создать еду из ничего.

— Очень хорошо, мистер Блэк. Оказывается, вы все-таки слушали меня, — несколько студентов одобрительно заулыбались, — пять баллов Гриффиндору.

Она повернулась к остальной части класса и продолжила лекцию. Сириус, ухмыляясь, не упустил возможности запулить в Снейпа еще одним шариком из пергамента. Тот отскочил от его головы, и Снейп в бешенстве развернулся лицом к Блэку, одновременно вытягивая волшебную палочку.

— Мистер Снейп, — осадила его Макгонагалл. Он повернулся к ней, смущенный и злой, с красными пятнами на лице.

— Разве вам было велено достать палочки на этом уроке? Десять баллов со Слизерина.

Снейп хмуро убрал палочку в рукав. Слизеринцы метали возмущенные взгляды: часть учеников адресовала их Снейпу, другие — Макгонагалл.

Про себя Джордж подумал, что она была слишком сурова. Кажется, в будущем она станет немного мягче? Он ухмыльнулся одновременно с Фредом. Снять баллы за волшебную палочку, ну и ну! Да мы с Фредом должны были потерять добрую сотню баллов за все годы.

— Вероятно, вы сможете объяснить теоретическую основу для этих исключений?

Хотя вопрос был задан Снейпу, Фред удивленно вскинул брови и посмотрел на Джорджа, тот лишь пожал плечами. Они не проходили эту тему в их классе. А, может быть, и проходили, но не уделили должного внимания.

— Когнитивный диссонанс, — просто ответил Снейп.

— Чуть-чуть поподробнее, мистер Снейп, — вздохнула Макгонагалл. Класс захихикал. Снейп нахмурился еще сильнее.

— Что касается первого исключения, то никто не может создать пищу из того, что пищей не является. Однако волшебник может создать нечто, что не является едой в настоящий момент, но может стать таковой в будущем. Например, во время франко-прусской войны тысяча восьмисотого года, ведьма-командир Амели Лебо вместе со своим отрядом оказалась в осаде. Провианта у них было мало. Тогда она превратила камни в коров — также как вы превратили ваш письменный стол в свинью на нашем первом уроке Трансфигурации, профессор — затем животное закололи и накормили людей. Аналогичным образом, волшебник может превратить перо в яблочное семечко, вырастить из него яблоню и собрать плоды.

— Третье исключение, утверждающее, что никто не может создать деньги — может не работать с разными монетарными системами. Европейские волшебники смогли обойти третье исключение, когда они впервые встретились с американскими магами-индейцами. Они превратили некоторые предметы в ожерелья из раковин, которые считались деньгами у аборигенов. В свою очередь, индейцы смогли превратить землю в золото, которое представляло ценность для европейцев. Такой обман спровоцировал инфляцию, которая ослабила магическую Испанию и вынудила Гринготтс изменить свою политику: с тех пор он принимает только гоблинское золото.

По мере объяснения, Снейп все больше воодушевлялся, от его раздражения не осталось и следа. Увлекшись ответом, он не заметил, что снова говорит с акцентом, «проглатывает» некоторые слоги и путает ударения. Питер захихикал вслух, несколько других студентов откровенно заржали. Снейп вспыхнул. Спрятав лицо завесою длинных грязных волос, он сделал глубокий вдох, выровнял дыхание и продолжил отвечать немного медленнее, четко выговаривая каждое слово.

«Вот почему он всегда говорит так медленно — чтобы его акцент не проявился снова», — подумал Джордж.

— Когнитивный диссонанс объясняет кажущийся парадокс. Мы не можем создать вещи, обладающие для нас истинной ценностью — пищу, необходимую нам, чтобы выжить; деньги, которые мы используем, чтобы продемонстрировать наше благосостояние, — потому что в глубине души, на интуитивном уровне не представляем, что эти вещи можно создать из ничего. Очевидно, это становится возможным, когда мы не думаем о конечном результате и превращаем вещи для продажи, например, или трансфигурируем животное для забоя. В обоих примерах акт приложения усилия включает в себя нечто, выходящее за рамки простой трансфигураци — торговлю, как в первом примере, или скотобойню, как в последнем.

Вау! Мы определенно не проходили это в своем классе. Джордж покосился на Фреда. Тот выглядел задумчивым. Его мозг был занят одной мыслью — как можно применить эти знания? Может быть, кратковременный Конфундус, и один из нас забудет, что золото — это деньги? Нет, не пойдет, он сказал, что банк принимает только гоблинское золото. Может, тогда, бриллианты? Они могут заменить деньги, ведь гоблины принимают драгоценности?

— Спасибо, мистер Снейп. Десять баллов Слизерину, — произнесла профессор Макгонагалл, и Снейп заметно расслабился.

Неужели он так волновался из-за каких-то десяти баллов?

— А сейчас, в оставшееся время, вы будете практиковаться в невербальных заклятиях. Каждый из вас должен будет зачаровать чайную ложку. Можете начинать.

Фред и Джордж не были удивлены, когда выполнили задание с первого раза, ведь они уже проходили этот урок. Но увидев, как Сириус и Джеймс заколдовали ложки с первой попытки, они сильно впечатлились. Тем временем, эти двое устроили между собой соревнование: чья ложка примет самый безумный вид. После того, как Сириус создал ложку с ручкой в виде гриффиндорского льва, Макгонагалл наградила обоих пятью баллами и велела им помочь тем из одноклассников, кто еще затруднялся. Пожав плечами, Поттер и Блэк поспешили на помощь Питеру и Ремусу.

* * *

Джордж исподтишка наблюдал за Снейпом — незаметно, как он надеялся. В любой момент тот мог отведать канареечный крем. В своем времени Фред и Джордж неплохо ладили с хогвартскими домовыми эльфами, но не сейчас. Сейчас с эльфами договаривались Мародеры. Они убедили их, что крем абсолютно безвреден, и эльфы согласились добавить его в тушеную репу, которую давали на обед. Оказалось, Снейп был одним из тех студентов, которые любили это блюдо. Конечно, Мародеры не могли быть уверены, что он станет есть тушеную репу сегодня, но они не хотели ждать. Едва ли временная трансформация принесет какой-то вред. Действие этого крема Фред и Джордж сначала испытали на себе, он прекращал свое действие через минуту или две.

И их надежды оправдались. Снейп, сидящий с краю стола, рядом с младшими студентами, положил в тарелку немного тушеной репы, съел кусочек и тут же превратился в летучую мышь. Первокурсники взвизгнули.

Джордж переглянулся с Фредом, который, сидя за гриффиндорским столом, хохотал вместе с Мародерами.

— Захотел размять крылья, Нюниус? — крикнул Джеймс.

Летучая мышь беспорядочно металась вокруг стола. Почему он так паникует? Что случилось? Когда мы с Фредом пробовали это на себе, все было нормально!

Мышь налетела на кувшин с тыквенным соком и отчаянно заверещала. Профессор Макгонагалл уже шагала от преподавательского стола:

— Что все это значит? — потребовала она ответа.

— Он только что превратился в летучую мышь, профессор, — завопил кто-то из первокурсников.

— Кто это сделал? — спросила Макгонагалл, внимательно глядя на гриффиндорцев. Никто не ответил. Она поджала губы и вздохнула. Подняв волшебную палочку, она собралась было вернуть Снейпу человеческий облик, но не успела произнести контрзаклятие, как он сам превратился из мыши в человека прямо посередине обеденного стола, угодив в чьи-то наполненные едой тарелки. Несколько слизеринцев выругались. Он слез со стола и в ярости достал волшебную палочку, его мантия была испачкана пролитым соком и мятой картошкой.

— Того, кто это сделал, ожидает наказание, — резко сказала Макгонагалл. И, гораздо более мягко, — вы в порядке, мистер Снейп?

Он коротко кивнул. Она окинула его долгим взглядом, в котором читалась жалость, а затем, качая головой, вернулась к преподавательскому столу.

Джордж увидел, как Снейп вытащил из своего рюкзака пустой флакончик и положил в него часть того, что оставалось на его тарелке.

Хотел бы я знать, что он собирается с этим делать, с тревогой подумал Джордж. Напротив него Эван Розье едва заметно кивнул ему головой.

За гриффиндорским столом все еще слышался смех.

— Это было бесподобно, дружище! — Джеймс хлопнул Фреда по плечу.

— Но почему все-таки летучая мышь? — спросил Ремус.

— Ну, лично мне он больше напоминает стервятника с огромным жутким клювом, — ухмыляясь, начал Сириус. Публичное унижение Снейпа бесследно развеяло его утреннюю хандру.

Фред смутился, но потом кое-что понял. Может быть, титул «пещерная летучая мышь» приклеился к Снейпу как раз после такой шутки.

— Можно было превратить его в канарейку, — сказал он довольно резко. Надо бы следить за собой, а то Дамблдор устроит мне одиночное заключение до тех пор, пока мы не вернемся в свое время.

- Хотел бы я посмотреть на Снейпа-канарейку! — присвистнул Джеймс. — Ярко-желтого! Класс!

— Ты сможешь сделать это снова? — жадно оскалился Питер.

— Э-э-э, — неловко протянул Фред. Шутка в первую очередь должна быть смешной, но паническое трепыхание Снейпа-летучей мыши как-то не подходило под такое определение. И выражение его лица, когда он превратился обратно, тоже не понравилось Фреду. Вообще-то он привык использовать людей — но только с целью посмеяться над их с Джорджем розыгрышами, для веселья, а не для оскорблений. Обычно они дурачились, не причиняя никому вреда. Очевидно, Снейп чувствовал себя иначе.

С другой стороны, это тот самый Снейп.

— Конечно, — уверенно произнес Фред, — почему нет? Ведь еще остался ужин.

В тот же вечер Снейп выскочил из Большого Зала под взрывы хохота, после его внезапного превращения в канарейку. Пара студентов со Слизерина обнаружила в кукурузе канареечный крем и уже готовы были в отместку проклясть гриффиндорцев (хотя никаких доказательств у них не было), если бы не вмешательство профессора Флитвика.

Розье, с улыбкой на лице, подошел к Джорджу и прошептал прямо в ухо:

— Я знаю, что это ты, Васильев. Впечатляюще.

Джордж ухмыльнулся в ответ.

— Только помни, о чем я говорил тебе вчера, — продолжил он, все еще улыбаясь.

Радость Джорджа померкла, а по спине побежали мурашки.

* * *

Когда Джордж уже переоделся в пижаму и собирался лечь в постель, в спальню, хромая, ввалился Мальсибер. Он со злостью хлопнул дверью и выругался.

— В чем дело, Мальсибер? — набросился на него Уилкис. — Некоторые из нас уже ложатся спать!

— Этот гребаный ублюдок! Я сверну шею этому грязному предателю крови! Я…

— А-а-а, опять Снейп, — зевнул Уилкис, потеряв интерес. Он улегся на кровать и закрыл глаза.

— Что он сделал тебе в этот раз? — вздохнул Розье.

— Он приклеил меня к чертовому потолку! А потом заколдовал мои ногти на ногах!

— Как?

— Они растут без остановки! — заорал Мальсибер. — Я убью его!

— И поэтому ты хромаешь? — скучно спросил Розье. — Фините не пробовал?

— Пробовал, — прошипел Мальсибер, — и, предваряя твои расспросы, скажу, что даже стричь их пробовал. Я не идиот, Розье!

— Хорошо, сними уже свои ботинки, — пробормотал Розье. — Я потребую отчета у Снейпа, похоже на его собственное изобретение. Кстати, где он? Я не видел его после ужина.

— Отработка у Спраут, — недовольно пояснил Эйвери. — Поймала его в теплице, когда он опять пытался что-то стащить для ингредиентов.

Джордж рассмеялся. Снейп получил отработку за то, что пытался украсть ингредиенты и был пойман Спраут? Это идеально.

— Это стоило нам пятидесяти баллов, Васильев, — нахмурился Эйвери.

— Я не могу их снять, — выкрикнул Мальсибер, — я пытался, говорю же, я не идиот. Чертовы ногти вросли в ботинки, и я не могу их снять.

Эйвери мерзко хихикнул. Мальсибер злобно уставился на него.

— Прости, — поспешно проговорил Эйвери, судя по тону, не особенно раскаиваясь, — но это хорошее заклинание.

Джордж был вынужден согласиться с ним. Мысленно он сделал заметку выяснить, что это за чары.

— Почему ты не пошел в больничное крыло? — спросил он.

Мадам Помфри могла вылечить почти все, и даже в этом времени она оставалась медсестрой, он видел ее за преподавательским столом. Если только она не была менее талантлива и тактична, чем в будущем.

— Не тупи, Васильев, — огрызнулся Мальсибер.

Джордж заморгал, опешив.

— Снейп точно не станет делиться своим собственным изобретением со школьной медсестрой, — объяснил ему Эйвери, — это не в его интересах. Лучше просто дождаться его, чтобы он сам отменил действие чар.

Он сам придумывает заклинания? Это… по-настоящему круто.

— Чем ты опять спровоцировал его? — повернулся Эйвери к Мальсиберу.

— Ничем! — выплюнул Мальсибер. — Я абсолютно ничего не сделал ему. Я даже не видел его, пока он не напал на меня.

Розье недоверчиво хмыкнул:

— А что ты делал до этого?

— Ну, просто развлекался с той рыжеволосой грязнокровкой, — пожал плечами Мальсибер, — я только начал, а она уже убежала. Сучка должна знать свое место.

— Ты — идиот, Мальсибер, — простонал Эйвери. — Она — его девушка; конечно, он проклял тебя.

У Снейпа есть девушка? Магглорожденная подруга? Джордж не мог поверить своим ушам. Стоп, это ведь не будущая мама Гарри, нет?

— Они расстались, — настаивал Мальсибер, — и я могу делать с ней все, что захочу.

— Я поговорю с ним, — пообещал Розье, — а пока возьми Зелье Заморозки в его сундуке, у него там припрятан запас. И оставь в покое Эванс, наконец. Ты знаешь правила. Она — его девушка, пока он не скажет другое.

Мальсибер похромал к сундуку Снейпа.

— Она успеет стать бабушкой, пока он не откажется от нее, — пробурчал он.

— Значит, она будет бабушкой, — усталость Розье сменилась раздражением, — я не говорю, что он был прав, когда проклял тебя. Мерлин знает, может, он этого и не делал. Но если ты потревожил дракона — то он может тебя сжечь, — на последних словах он многозначительно посмотрел на Джорджа.

Джордж кивнул, он понял, что эти слова были адресованы не только Мальсиберу.

— Да хватит уже, Мальсибер, на свете полно других девок, — бросил Эйвери, — что ты хочешь от грязнокровки? Она же просто скот. А если даже и нет, то, подумай сам, нужна она тебе после Снейпа?

— Да кого это волнует, черт возьми! — не выдержал Уилкис, — можете вы уже все заткнуться?! Я спать хочу.