Сильнее надежды (джен)

Гарри быстро понял, что его стратегия управления Снейпом работала не совсем так, как он надеялся.

Отработки с Филчем не были проблемой. Гарри часто приходилось думать о своём и одновременно работать руками благодаря постоянной работе по дому у Дурслей. К тому же теперь, когда мысли Гарри занимало нечто действительно важное, а не та чепуха, которая обычно крутилась в его голове, он мог практиковаться в окклюменции и одновременно заканчивать отработку. Филч бросал на него подозрительные взгляды, когда Гарри показывал сияющие, аккуратно вычищенные без капли магии часть этажа или стены. Впрочем, Гарри сохранял спокойное, бесстрастное выражение лица — и завхоз, ворча, был вынужден отпустить его. Филч не имел абсолютно никакого значения для победы над Волдемортом, поэтому Гарри не обращал на него внимания.

Дамблдор позвал его в свой кабинет вскоре после начала семестра, но Гарри ожидал этого и был готов. Он встретил взгляд Дамблдора без испуга и поднял на поверхность воспоминания о конце последнего семестра, своей вине перед Сириусом и о том времени, когда он верил, что у него наконец-то будет свой собственный дом, вдали от Дурслей. Это все были настоящие эмоции, и Дамблдор, будучи самим собой, не стал копать глубже; это Снейп бы не удержался. Директор лишь кивал, то и дело предлагал Гарри конфетку и пытался делиться воспоминаниями о Сириусе, постоянно сбиваясь с мысли.

Гарри больше не мог слушать подобные истории с прежним энтузиазмом. Он думал, многое ли из этого случилось немногим ранее или позже того, как Сириус причинил боль Снейпу или кому-нибудь другому. Гарри пришлось сжать голову руками и притворно всхлипнуть, чтобы вынудить Дамблдора отпустить его.

Рон с головой ушел в квиддич с таким энтузиазмом, что Гарри был уверен в успехе Гриффиндора на поле в этом году. Гермиона улыбалась по-новому благодаря тому, сколько времени они с Гарри тихо сидели вместе в библиотеке, читая. К тому же Гарри даже мотивировал других людей заниматься подготовкой к С.О.В. МакГонагалл приняла заявление Гарри о том, что он больше не хочет быть ловцом, хотя в её глазах и отразилось глубокое сожаление.

Только Снейп продолжал доставлять проблемы. Гарри не понимал, почему. Он вел себя отвратительно, оскорблял его и был сыном Джеймса Поттера. Неужели Снейп не мог сконцентрироваться на чем-нибудь другом? Ему не должны были нравиться мысли о Гарри Поттере.

* * *

И вправду удивительным было то, как быстро выросла его ненависть к Поттеру.

Больше не было открытых оскорблений. Были лишь постоянные шепотки, возникавшие, когда он снимал баллы с Гриффиндора или же просто проходил мимо Поттера в коридорах, что случалось часто, когда тот провожал к кабинету зельеварения девчонку Грейнджер. Приглушенный смех заставлял Северуса оглядываться, словно позади него стоял призрак Джеймса Поттера — конечно, не он сам во плоти.

Ещё более раздражало то, что Поттер отказывался хоть как-то пересекаться с ним. Мальчишка определенно не собирался умолять допустить его к классу по Зельям. Похоже, он совсем прекратил доставать других учителей. Чего и следовало ожидать, Муди присоединился к Минерве в восхвалении мальчишки. Поттер действовал так, словно целью его жизни было раздражать Северуса, в чем и преуспевал со всей уверенностью и сноровкой.

Северус был уверен, что ненависть между ними была взаимной. Поттер не мог вести себя так, словно её никогда не было. Он должен был уделять больше внимания своему учителю зельеварения.

Мало того, теперь его обязанности как шпиона Дамблдора и учителя Драко лишь увеличились. Альбус был достаточно благоразумен, чтобы не просить его рисковать без надобности, и выслушивал отчеты Северуса в тишине. Они оба знали, что, скорее всего, Северус перестанет быть шпионом в этом году, так как догадки Темного Лорда о том, кто может быть предателем, постепенно приближались к правде. Северус не мог сказать, что эта работа расслабляла, но, по крайней мере, он мог вернуться и доставить нужную информацию человеку, понимающему и знающему, как её можно эффективно использовать.

С Драко дело обстояло иначе. Он так и не научился держать язык за зубами, неважно, шло ему это на пользу или же нет.

— Я не понимаю, почему мы не можем использовать темные искусства, — проныл он, после того, как Северус уже в седьмой раз запретил план тренировок, включающий пыточные заклятия. Он заставил Драко думать о том, чему он хочет научиться и попробовать составить собственный курс занятий. Это, по крайней мере, заставляло лицо Малфоя краснеть чаще обычного.

— Не похоже на то, чтобы на школе были заклинания, которые определили бы их…

Северус посмотрел на него. Драко моргнул и прикусил губу.

— Они есть? — спросил он.

— Конечно, — сказал Северус, приподняв бровь, красноречивее слов показывая этим степень идиотизма Драко. Затем он проверил зелье перед собой. Оно приобрело цвет светлого пурпура, с зеленой сеткой на поверхности. Северус кивнул. Еще пять минут, и можно будет добавить замороженные цветы.

— Но я знаю людей, которые практиковали Темные искусства в школе прежде, и никто не заметил этого, — начал спорить Драко.

— Действительно, мистер Малфой, — Северус наклонился над котлом со скоростью, которая заставила Драко отступить на шаг, — кто же из прислужников Лорда нашептал вам это?

— Я имел в виду… Я не… — Драко замер на мгновение, откровенно занервничав, а затем сделал широкий взмах рукой. — Это слухи, и только. О том, что Темный Лорд может сделать и как он может пробраться в Хогвартс.

Северус сдержал порыв потереть виски. У Драко Малфоя была возможность стать хорошим человеком, умным и более осторожным, чем его отец; он мог действовать на политическом поле так, чтобы это избавляло его от угрозы в лице Темного Лорда. Для начала ему просто нужно было совершенно изменить себя.

— Слухи, — повторил он с коротким резким кивком, — и вера в чужие слова вместо своих собственных ощущений сослужили вам отличную службу, мистер Малфой.

Лицо Драко побледнело и застыло. Северус продолжал смотреть на него. Ему не нужно было использовать легилименцию, чтобы узнать, о чем думал Драко — ведь он пришел, чтобы поделиться своими мыслями. Но с тех пор как он был здесь, Северус мог видеть скользящие воспоминания на поверхности его сознания.

Нарцисса Малфой была вся покрыта синяками и кровоподтеками, даже её густые светлые волосы пропитались запекшейся кровью.

Конечно, Драко поборол эту тишину мгновением позже, выпрямившись и властно приподняв голову.

— Вы смеете говорить это мне в лицо, профессор Снейп? — только тот, кто был бы достаточно внимательным, смог бы уловить небольшое дрожание его голоса. — Я не…

И тут кто-то постучал в дверь.

Почти сразу Северус вспомнил, что Альбус настоял на том, чтобы сопляк Поттер пришел к нему этим вечером. Он предполагал, что успеет закончить с Драко раньше и совершенно не подумал, что мальчишка останется и будет так долго жаловаться и дуться. В общем-то, Северус даже наслаждался мыслями о том, что Альбус велел Поттеру просить о возобновлении уроков окклюменции. Тем более, это давало ему право мучить Поттера.

Северус подумал было о том, чтобы отпустить Драко, но решил оставить его. Для Поттера будет особой мукой в придачу к унижению, если ему придётся просить об «уроках зелий для отстающих» в присутствии самого способного студента по этому предмету в школе. И Драко, раз он считал Северуса верным слугой Лорда, ненавидящим Поттера, не расскажет остальным о произошедшем, но сохранит его в секрете, чтобы наслаждаться воспоминаниями о нем только со своим наставником.

— Войдите, — произнес Северус и сел за стол, заметив жестокую улыбку, проскользнувшую на лице Драко, когда Поттер вошел. Северус полностью одобрял такую импульсивность в том, что касалось Поттера.

— Сэр, — проговорил Поттер сквозь крепко сжатые зубы, с интонацией, ясно говорившей о том, как ненавистна ему просьба о таком одолжении. Он сложил руки и сердито уставился в пол. Но ничто не могло уменьшить его самодовольство или схожесть с отцом, что означало для Северуса, что его презрение гарантированно останется прежним.

— Чего вы хотите, Поттер? — лучше заставить мальчишку сказать нужные слова быстрее. Северус хотел получить от этого как можно больше удовольствия, раз уж Поттер провоцировал его.

Поттер вновь что-то прошипел сквозь зубы. Северус хотел было снять за это баллы, но инстинкты подсказали ему подождать. Если не перебивать Поттера, то будет гораздо забавнее.

— Я… ну, это, директор Дамблдор говорит, — Поттер замолчал, тяжело дыша. Северус слегка нахмурился. Если бы он услышал это при других обстоятельствах, то сказал бы, что слова звучат фальшиво и вынужденно. Но Поттер никогда бы не пришел сюда по своей воле, чтобы попросить вновь начать занятия. Такие реакции могло быть симптомом его страданий, и только. Удовольствие Северуса возросло.

— Наверное, это уроки красноречия, профессор, — громко отметил Драко идеально поставленным голосом. — Они бы ему точно пригодились.

Северус постарался скрыть возглас досады. Драко, конечно же, не мог знать о том, сколько времени самому Северусу пришлось заниматься своей речью, чтобы наконец убедиться, что он говорит так же, как остальные чистокровные, избавившись от влияния отца-маггла на его акцент и словарный запас. Доказательством его успеха было то, что Драко даже и не подозревал, что его декан и профессор, которому он доверял, был полукровкой.

— Это не так! — вспыхнул Поттер, вскинув голову и сделав жест, который Северус мог бы назвать театральным и экстравагантным при других обстоятельствах. Но это был Поттер. Он жил ради того, чтобы выделяться и раздражать этим других людей. — Это... дополнительные занятия зельеварением, сэр, — по крайней мере, лицо Поттера вновь достаточно покраснело, и он впервые открыто встретил взгляд Северуса. — Мне нужны зелья, если я собираюсь быть мракоборцем.

Северус держал палочку под столом, указывая на Поттера, и он, безусловно, мог использовать легиллименцию, не произнося самого заклинания вслух. Он скользнул в чужой разум через зеленые глаза, как и всегда, незаметно, пытаясь отыскать воспоминание, которое помогло бы ему разорвать его разум на кусочки.

И его разум был…

Пуст. Северус почувствовал точно такую же скользкую защитную плёнку, как та, которую он чувствовал при длительном взгляде в глаза Альбуса. Щит окклюменции защищал Поттера, обтекая его разум.

Из-за шока Северус утратил контроль над заклинанием. Поттер слегка потряс головой, но выглядел так, словно не осознал случившегося. Он не мог сделать так в прошлом, когда Северус читал его разум, чтобы определить, врёт ли мальчишка ему или нет.

Это невозможно.

Мысли крутились в голове Северуса с бешеной скоростью, пытаясь найти хоть какое-нибудь объяснение, и не находя ничего. Он знал, что у Поттера не было ни таланта, необходимого для окклюмента, ни самоконтроля, ни умственных способностей, ни характера. Даже если бы он решил разобраться в этом самостоятельно, у него бы никогда не получилось добиться такого результата.

Альбус мог бы научить Поттера, но тогда он не отправил бы мальчишку к нему с просьбой об уроках.

То, что прекратило вмешательство в разум Поттера могло быть чем угодно: возможно, амулетом, имитирующим окклюменцию, или же влиянием Темного Лорда. Северус, хоть и с огромным усилием, ухитрился не прошипеть ничего. Мальчишка что, никогда не перестанет попадать в неприятности?

— Вы предполагаете, что я должен выделить вам особые привилегии, Поттер, — сказал Снейп, осознав, что он уже довольно долго молчал, и Драко смотрит на него с любопытством. Он встал во весь рост, рассчитывая припугнуть Поттера, а также выиграть время, чтобы восстановить самообладание. — Но, хотя, возможно, это вас и удивит, далеко не каждый профессор в школе оценивает вас так же высоко, как вы сами.

Поттер вновь прямо встретил его взгляд, и в его глазах сверкал такой вызов, что палочка в руках Северуса непроизвольно дернулась.

— Да, верно, — ответил Поттер, — некоторые из них действительно отдают должное моим талантам.

— У вас нет никакого таланта к зельеварению, — быстро ответил Снейп, мысленно благодаря Поттера за прекрасное начало. –А значит, у меня нет причин разрешить вам посещать мои занятия. Вы, возможно, получили Выше Ожидаемого, подкупив надзирателя на экзамене.

Он был убежден, что так оно и было, даже если это только надзиратель решил, что Гарри Поттер заслуживает на С.О.В. по зельям Выше Ожидаемого. Северус знал, что мальчишка не мог заслуженно получить такую оценку. Ведь он учил его пять лет, не так ли?

— На занятия шестого курса я допускаю только тех студентов, кто получил Превосходно. Дополнительных занятий это тоже касается. Теперь, когда я наконец-то свободен от вашего присутствия, почему я должен хотеть снова обрести его?

Драко хихикнул. Впрочем, Северус сказал только половину правды. На самом деле он хотел, чтобы Поттер был рядом, хотя бы ради того, чтобы найти способ вызвать панику и боль в этих глазах, полных злости. И понять, откуда взялась защита в его разуме.

— Чтобы хоть раз в жизни сделать что-то достойное? — растягивая слова, произнес Поттер и вновь встретил взгляд Северуса.

Воистину, единственным талантом Поттера, который он получил за лето, было искусство выводить его из себя.

Северус промолчал, так как знал, что не сможет скрыть нарастающую злость, а выставлять ее напоказ не входило в его планы.

— Вы немного знаете о достойном. Ваше поведение доказывает это. Тридцать очков с Гриффиндора за неуважение к учителю, и наказание…

— С Филчем, полагаю, — вставил Поттер с откровенной скукой в голосе.

Позже Северус понял, что всё произошло из-за этого скучающего выражения. Он хотел сломать мальчишку. Он никогда не ненавидел никого и вполовину так сильно, не считая Сириуса Блэка, и, к сожалению, в присутствии Драко он не мог оскорбить этого щенка так, как ему хотелось бы.

— Нет, мистер Поттер, — сказал он. — Со мной. Каждый вечер в семь часов в течение недели, начиная с понедельника. Включая субботу и воскресенье. И еще десять баллов с Гриффиндора за то, что перебили меня.

Поттер замер на мгновение, его глаза расширились, но затем он встряхнулся, как лошадь от мух, бросил в сторону Северуса ещё один испепеляющий взгляд и вышел.

Северус развернулся к смеющемуся Драко. Тот перестал хихикать, как только увидел его выражение лица. Это послужило сигналом для Северуса — нужно было быть как можно более спокойным.

— Почему вы не отправили его к Лорду прямо сейчас? — тихо спросил Драко.

Северус бросил на него испепеляющий взгляд. Драко, по счастью, смотрел в сторону. За это лето он наделал столько глупостей, что верил безоговорочно словам учителя касательно его неосведомленности и "очевидных вещей", и это было только на руку Северусу.

— По многим причинам, Драко, — ответил Северус, — и часть из них ты, возможно, поймешь ещё до конца этого года.

Драко еле заметно, но покорно кивнул.

— Могу ли я идти, сэр?

— Ступай, — ответил Северус, вновь взглянув на испорченное зелье. Придется снова варить его с самого начала, а это чертовски раздражало. У него начинала болеть голова. — И в следующий раз возвращайся со списком, которым можно было бы пользоваться.

Драко вышел. Северус сел на свое место и сделал несколько глубоких вдохов, прикрыв глаза.

Какая-то мысль не давала ему покоя. Он вспомнил жесты Поттера и повторно обдумал их.

Странное поведение, казавшееся фальшивым, так отличалось от того высокомерия, что он помнил у мальчишки…

Если Темный Лорд завладел им, я с большим удовольствием разорву его разум на кусочки, чтобы избавиться от заразы.

Гарри потряс головой, направляясь к гриффиндорской башне. Что не так со Снейпом? Гарри преуспел в двух вещах, запланированных на вечер: раздражал его так безжалостно, что не было ни малейшего шанса на возобновление уроков окклюменции, и проверил свои способности к защите мыслей. После всего этого Снейп должен был заняться своими делами и забыть обо всем — ведь Гарри раздражал его. С чего бы Снейпу захотелось проводить больше времени с тем, кто так раздражает его? Гарри был уверен, что из всех людей в Хогвартсе Снейпу было бы проще всего сконцентрироваться на своих интересах и не обращать внимания на жизнь Гарри, раз уж он и без того был эгоистом.

Но, кажется, вместо этого ему пришло в голову выведать всё об окклюменции Гарри….

Гарри поморщился. Отбирать время от занятий не хотелось, но к отработке со Снейпом в понедельник он должен был убедиться, что у него есть какое-то "объяснение".

Гарри хотел бы быть уверенным, что когда Снейп узнает правду, он посмеётся и поможет Гарри ускорить свою смерть, но встать на его пути было бы как раз в стиле Снейпа.

Не волнуйся, Сириус, — пообещал Гарри. — Я найду способ обмануть его. Это ведь просто камень на пути к тому, что я собираюсь сделать. Снейп важен только потому, что может остановить меня. Но у него ничего не выйдет. Я решил, что не выйдет.

Гарри наложил чары времени и повернул в сторону библиотеки. Перед сном у него всё ещё было время для поиска маскирующих чар, которые могли бы ему пригодиться, а также для практики Песни Сирен, окклюментной техники, которая поможет ему привлечь внимание Волдеморта. Он сунул руку в карман мантии и коснулся зачитанной книги, которую всегда носил с собой.

Все получится. Я сделаю так, что всё получится.

Отрешенное спокойствие, которого он достиг летом, вновь вернулось. Он мог сделать всё, что имело значение для победы над Волдемортом. Это — имело.