Сильнее надежды (джен)

Северус заскрежетал зубами от досады, когда мальчик развернул метлу в сторону Запретного Леса. Можно было предположить, что он в таком состоянии захочет покружить вокруг замка. Северус отлично помнил, что в тот единственный раз, когда он был достаточно неосторожен и выпил что-то из предложенного старшекурсниками-слизеринцами, он вдруг осознал, что его тело выполняет указание встать на Слизеринский стол во время ужина и публично объявить о своей бессмертной любви к профессору МакГонагалл, в то время как он сам как будто наблюдает за этим со стороны.

Поттер должен был чувствовать себя примерно так же. И все же он сохранял твердость, или по крайней мере считал, что в состоянии оседлать метлу и преодолеть сонное оцепенение, вызываемое зельем, которое обычно заставляло жертву оставаться на одном месте и ждать приказа.

Вечно ему нужно быть исключением, мрачно подумал Северус и увеличил скорость непослушной метлы — одного из школьных Чистометов. Да, нельзя было даже мечтать угнаться за Молнией на такой метле, но пока Поттер не собирался внезапно нырять под прикрытие веток, она позволяла хотя бы держать его в поле зрения.

И тут, конечно же, Поттер решил спикировать куда-то в Лес.

Начинало казаться, что зелье вместо обычного эффекта создало телепатическую связь между ними, которая заставляла Поттера делать прямо противоположное тому, что хотел от него Северус. Впрочем, сейчас важнее всего найти мальчишку. Альбус никогда не простит ему, если гриффиндорский герой пострадает по его вине. Северус вновь рванулся вперед, пытаясь рассчитать, когда он сможет приблизиться настолько, чтобы отдать мальчишке приказ показаться.

* * *

Гарри лежал на ветви огромного дуба, притянув Молнию к себе, и изучал небо. Перед глазами всё плыло, а дыхание отдавалось тяжелым звуком в ушах. Он не хотел больше лететь. Он был уверен, что вот-вот или он упадет, или его стошнит.

Но необходимо было избавиться от чувства принуждения, которое подталкивало его оставаться на месте и ждать Снейпа. Одному Мерлину известно, что Снейп может заставить его сделать, но без публичного позора тут не обойдется. Или хуже того, зелье заставит Гарри подчиняться ему. И тогда приказы Снейпа затмят собой намерение завершить свою задачу.

Возможно.

Гарри безостановочно боролся с зельем с тех пор, как оно начало действовать, и наконец ему показалось, что воздействие на разум уменьшилось, хотя зрение стало заметно хуже и дышать становилось все труднее, а пульсация в висках превратилась в полноценную головную боль. Гарри мрачно подумал, что это похоже на канат. Если в течение долгого времени надрезать его чем-нибудь острым, то связь ослабнет. Было много острых вещей, которыми можно было разорвать эту связь — начиная с окклюменции и заканчивая его собственной волей. Постепенно он преодолеет ее, а потом пойдет к Дамблдору и расскажет о том, что сделал Снейп. Он по-прежнему не хотел говорить о предмете их занятий, но с него хватит. Гарри прежде не думал, что Снейпа настолько волновало, что он делает, чтобы захотеть контролировать его таким образом, но он ошибся. Песня Сирен была единственной техникой окклюменции, для отработки которой ему нужен был второй человек, и он мог бы узнать больше о Волдеморте и о том, как устроен его разум, используя связь через шрам. Но занятий больше не будет.

Темная тень скользнула в небе над ним. Гарри замер от беспокойства — как в детстве, когда краем глаза замечал приближение Дадли и его друзей.

Тень исчезла, но вновь вернулась, кружа над дубом, словно Снейп знал, что он исчез где-то здесь. Гарри, не отводя от него взгляда, продолжал бороться с желанием обнаружить себя и поднял палочку.

Даже если он занимался только окклюменцией и зельеварением в последние месяцы, это не значило, что он растерял другие навыки. Грозный Глаз был превосходным учителем ЗОТС — по крайней мере, когда он был настоящим Грозным Глазом, — и Гарри делал успехи на его занятиях.

Сейчас он хотел, чтобы Снейп держался от него подальше и не смог приблизиться настолько, чтобы отдавать приказы. Узнает Снейп, что это сделал именно он, или нет, не имело значения. Гарри нужно было добраться до замка, подождать, пока зелье ослабнет, а после найти Дамблдора.

Он тщательно прицелился в пространство между ветками.

* * *

Северус кружил на лесом, пытаясь высмотреть мальчика. Конечно, на нем была темная школьная мантия, и стволы деревьев внизу тоже были темны, как и ветки без листьев. Это усложняло задачу.

Он подумал, что заметил отблеск металла на одной из ветвей, и открыл рот, чтобы велеть Поттеру показаться.

Красно-оранжевый круг света и жара вырвался из-под деревьев, стремительно расширяясь, как только попал на открытое пространство. Северус успел опознать один из продвинутых щитов, предназначенных закрыть заклинателя и вместе с этим нанести как можно больше вреда врагу, но но увернуться он не сумел: мозг сработал быстрее, чем тело.

Заклинание с силой ударило по Северусу, и когда он смог выровнять полет, то заметил, что его мантия горит. Он выругался, потушил ее струей воды из палочки и развернулся, ища взглядом произнесшего заклинание.

Мальчишка вырвался из леса, как взлетающая птица, едва избежав столкновения с веткой, которая бы выбила из него весь дух, и помчался в сторону замка. Северус удовлетворенно хмыкнул, против воли признавая, как хорошо паршивец летал. На этот раз он последует за ним и нагонит его. Когда Поттер приземлится в следующий раз, он будет беспомощен.

Глядя на вихляющую из стороны в сторону метлу перед ним, Северус подумал, что до приземления может и не дойти.

Он вынудил метлу лететь быстрее.

* * *

Мерлин, как он устал. Но Гарри не собирался сдаваться и падать в лапы старой летучей мыши, чтобы стать ингредиентом для зелий.

Странные мысли о том, что завтра он может превратиться в зелье, стали заполнять его сознание, и в какой-то момент он осознал, что падает. Ему повезло, что он все еще держался за метлу, но сон наяву лишил его возможности лететь вперед. Гарри вцепился в Молнию, пытаясь удержать ее от вращения, и это ему удалось.

Взгляд назад. Снейп был гораздо ближе, ближе, чем ожидал Гарри, если принять во внимание силу, которую он вложил в заклятие. Правда, он был ослаблен и у него кружилась голова, так что щит мог выйти не настолько мощным, как он предполагал.

Гарри запаниковал.

* * *

Северус был на расстоянии нескольких сотен футов от Поттера, когда тот, судя по всему, сошел с ума.

Он пронаблюдал, как мальчик несколько раз вильнул вниз, с замиранием сердца — Северусу просто не хотелось лечить паршивца, или относить его в больничное крыло и объяснять, что случилось и почему. Поппи бы сразу же обнаружила зелье внушения. Потом на какой-то миг он выправил полет, но затем полностью обхватил метлу и начал падать, прижавшись к древку метлы и постоянно вращаясь вокруг своей оси, выправляясь и снова вращаясь. Это унесло его прочь от Северуса, и мальчишка стал стремительно приближаться к земле.

Северус пригляделся, мысленно рассчитывая, куда мог бы приземлиться паршивец, и устремился туда. Действительно, Поттер летел более-менее в его сторону.

Северус постучал палочкой по горлу и заколдовал свой голос так, чтобы его услышал только Поттер. Он не использовал Сонорус, опасаясь что кто-то может случайно оказаться рядом.

Поттер. Успокойтесь и немедленно прекратите это сумасбродство. Летите к земле и ждите меня там.

* * *

Небо, которое он еще видел, хотя и довольно нечетко, внезапно исчезло.

Имели значение только слова, звучащие в его голове, приказывающие ему приземлиться, послушаться и вести себя как хороший мальчик? Он ведь этого хотел, так? Послушаться? Чтобы кто-нибудь сказал ему, что нужно делать? Он так устал от своих ошибок, от того, что был причиной смерти стольких людей, от того, что делал только глупые и бесполезные вещи, которые не могли помочь на войне.

Но он всё же делал то, что мог, чтобы исправить свои ошибки. Он знал, что он уже сделал свой последний выбор, и ему не нужно будет больше ни принимать решения, ни объяснять их. И нет, ему не нужны были люди, которые бы сказали, что он делает не так и что ему следует делать дальше. На эту роль претендовали только Дурсли, и это было отвратительно. А профессора в Хогвартсе могли учить его и давать рекомендации по своим предметам, но кому приходилось вновь и вновь спасать школу от Волдеморта и его слуг? Студентам.

Приказ вылетел из его разума, как пробка. Гарри надеялся, что он ударил Снейпа в лицо и заставил его, сальноволосого ублюдка, пожалеть.

Перед глазами всё еще плясали полосы, и он дрожал и потел, словно от лихорадки. Он взглянул вперед, прикинув свое положение относительно башни Гриффиндора, и полетел к ней настолько прямо, насколько это было возможно.

* * *

Северус смотрел вслед Поттеру, не веря своим глазам. Невозможно, чтобы у мальчишки хватило силы воли лететь на метле и не слушаться его приказов. Это он мог бы найти силы справиться с этим, но не Поттер.

Но он только что сделал это.

Против своей воли Северус почувствовал интерес. Каждый раз, стоило ему поверить, что он понимает мальчишку, Поттер вытворял что-нибудь в этом духе. Северус уже пообещал самому себе, что не будет его недооценивать, но в Поттере продолжали открываться неизвестные черты. Северусу уже было любопытно, на что мальчишка все-таки не способен, кроме варки зельев и принятия того, что будет для него лучше.

Он неспешно следовал за мальчиком. Очевидно, что мысленная борьба с зельем отняла слишком много сил у Поттера. Учитывая угол, под которым мальчишка летел, он собирался приземлиться на Астрономическую Башню. Там его легко будет поймать, успокоить очередным приказом, а после проводить в кабинет и отдать необходимые приказания. Зелье было способом увериться, что Поттер будет делать то, что хочет Северус, даже когда тот покинет Хогвартс, оставаясь верным агентом или марионеткой, чтобы продолжать шпионаж и влиять на ход войны.

Северус слишком поздно понял, что Поттер выбрал для приземления не Астрономическую башню, а башню Гриффиндора. С немой яростью он наблюдал, как Поттер спускается по спирали к одному из окон, выходящих на теплицы, и проскальзывает внутрь.

Он завис в воздухе на мгновение, задумавшись, что же делать дальше. Ужин скоро закончится, и его отсутствие наверняка отметят. А зелье подчинения все еще будет действовать завтра, хотя и ослабнет. Если будет необходимо, можно будет дать еще одну дозу: навряд ли Поттер продумал способ защититься.

Северус вздохнул и полетел в сторону главного входа, чтобы убрать метлу на место и найти в себе силы для вранья, что он просто “решил полетать для собственного удовольствия”.

* * *

Задыхаясь и сотрясаясь всем телом, Гарри упал на постель. Все соседи по комнате были на ужине, но он был уверен, что в любой момент кто-нибудь вернется и спросит его, что случилось, и тогда Гарри будет вынужден ответить. Он вытащил палочку, запер дверь и вновь лег на спину, уставившись на балдахин.

Прерывистое дыхание отзывалось в ушах, но хуже этого была ярость. Впервые с того момента, как он осознал, что виновен в смерти Сириуса, Гарри чувствовал, что ему хочется бросать обвинения в лицо другому человеку, кричать на него, трясти за плечи. Неужели Снейп не понимал, что Гарри делал то, что мог, чтобы исправить свои ошибки, и что вскоре он выполнит свой долг? Он не хотел вечно оттягивать это. Ему нужно было время только для того, чтобы сварить зелье и овладеть окклюменцией.

И это все. Он на самом деле собирался умереть. Он знал, что ему хватит силы воли и мужества выпить зелье и пройти через боль. Он сделает это. Ему просто нужно еще немного времени.

Гарри закрыл глаза, и ощущение, что он может задремать и не следить постоянно за происходящим вокруг, чтобы противиться чьему-либо приказу, немного помогло. Он почти заснул, когда кто-то попробовал зайти в комнату, а за дверью послышались приглушенные голоса. Гарри распахнул глаза, но и с его слухом что-то случилось, и он не мог разобрать ни слова из того, о чем говорили.

Затем вновь постучали, и четкий и авторитетный голос произнес:

— Гарри Поттер! Ты откроешь эту дверь сейчас же!

Гарри против своей воли начал выполнять приказ. У него больше не было сил сопротивляться. “Повезло, черт возьми, что Снейп не поймал меня в таком состоянии”, — подумал он, открыв дверь и столкнувшись лицом к лицу со своими друзьями.

Гермиона нахмурилась и скрестила руки на груди.

— Что произошло? — требовательно спросила она.

К счастью, она не произнесла что-то в духе “расскажи нам все, что произошло”, поэтому Гарри, несмотря на зелье, все же смог рассказать несколько сокращенную версию.

— Снейп подлил мне какое-то зелье, — ответил он и схватился рукой за косяк, чтобы не упасть. — Из-за него у меня кружится голова, и есть чувство, что я должен ему подчиняться. Я сбежал от него и воспользовался метлой, — он кивнул в сторону Молнии, прислоненной к подоконнику, и схватился за живот. Даже такое движение вызывало тошноту. — Он преследовал меня через Запретный лес, а затем обратно — до замка.

Гермиона подошла ближе, положила руку ему на лоб, и бесстрашно принюхалась. Гарри видел, как ее лицо изменилось, но в глазах темнело, отовсюду появлялись тени, и он не мог понять, что за выражение появилось на нем.

— Это зелье подчинения, — сказала Гермиона. — Я могу сварить антидот, но прямо сейчас тебе лучше всего отдохнуть, Гарри.

Она пробормотала что-то еще, но Гарри не расслышал. Он смутно понял, что она помогла ему добраться до кровати, заставила прилечь, сняла с него очки, и задернула балдахин. Она вновь что-то сказала, и опять Гарри не понял, но Рон ответил на это, голосом средним между впечатленным и испуганным:

— Понятно, Гермиона. Мы не побеспокоим его.

Гарри вздохнул, закрыл глаза и заснул. Придется рассказать Дамблдору позже.

* * *

Снейп заметил самодовольное выражение в уголках глаз Грейнджер, когда она на следующий день пришла на зельеварение, но его мысли были сконцентрированы на новой порции зелья подчинения, пузырящейся в кабинете. Учитывая то, какое зелье они варили на сегодняшнем занятии, он без проблем мог уйти, что и намеревался вскоре проделать.

И вдруг дверь в класс распахнулась, заглянул Альбус и сказал, очень тихо и спокойно:

— Можно тебя на минутку, Северус?

Для студентов в этом наверняка не было ничего необычного. Но Северус заметил в уголках глаз директора морщинки, которые появлялись, только когда он был невероятно разозлен.

Когда он, недоумевая, направился к двери, то вновь поймал взгляд Грейнджер. Она слегка приподняла подбородок и усмехнулась ему — и в этом она могла бы дать Драко фору.

Внезапно Северус понял. И это его не обрадовало.