Крестник (гет)

Со дня приема у Малфоев прошло несколько недель. Приближался сентябрь, а это значило, что совсем скоро Джеймс отправится в Хогвартс, о чем он мечтал чуть ли не с пеленок. В последний день июля сова принесла ему письмо, написанное изумрудными чернилами, о том, что он наконец зачислен в школу Чародейства и Волшебства, самую лучшую школу магии в мире. Отец, как всегда, был ужасно занят на работе, поэтому в Косой переулок Джеймс отправился с матерью и одним из домовых эльфов.

Кривая, мощенная булыжником улица была полностью заполнена людьми. Многие совершали свои покупки так, словно подобное занятие было для них привычным делом, но были и такие, которые шли медленно, с восторгом глазея на все подряд.

— Папа, а что это?

— Мама, а можно мне сову?

— А мы пойдем в «Гринготтс»? — доносилось со всех сторон.

— Ну что ж, — Дорея ласково улыбнулась сыну, — давай для начала купим тебе мантии, затем котел и письменные принадлежности...

Джеймсу не терпелось поскорее закончить поход по магазинам и оказаться дома. Он бы с удовольствием доверил покупки матери, но без него самого не купить волшебную палочку, да и с размером мантий можно прогадать. И вот в магазине мадам Малкин он встретил того, кого меньше всех хотел видеть.

— Добрый день, Вальбурга, — приветствовала Дорея ту самую женщину, которую Джеймс видел на приеме у Малфоев. Разумеется, без своего отпрыска здесь ей делать нечего. И верно — мальчишка Блэк стоял на стуле, а на лице у него была написана смертельная скука. Молодая продавщица крутилась вокруг него, подгоняя по фигуре мантию из черного шелка.

— Дорея, — миссис Блэк склонилась, приветствуя свою тетю. — Тоже готовитесь к Хогвартсу?

— Да, — кивнула миссис Поттер и провела ладонью по черным вихрам своего сына. — Встань вот сюда, дорогой, мадам Малкин все сделает сама.

Джеймс, демонстративно игнорируя Блэка, забрался на трехногий табурет и вытянул руки, позволяя снять с себя мерки. Дорея тем временем с улыбкой наблюдала за своим внучатым племянником.

— Не кажется ли тебе, дорогая, что школьные мантии из шелка — это чересчур? — мягко спросила она.

Черты лица миссис Блэк заострились, словно она проглотила лимон.

— Блэки вот уже несколько столетий пользуются уважением в чистокровном волшебном сообществе, — с достоинством оскорбленной королевы изрекла она. — Нужно соответствовать статусу, вам ли не знать об этом, миссис Поттер.

— Разумеется, я в курсе, что Блэки выросли на пафосе и вычурности, от этого никуда не деться, — холодно кивнула Дорея и обратилась к замершей и ожидавшей инструкций мадам Малкин. — Три обычных мантии, пожалуйста.

Вальбурга приподняла тонкие брови, но от комментариев воздержалась. Между тем первая волшебница закончила с мантиями для Блэков и упаковала их в фирменные желтые пакеты. Вальбурга щелкнула пальцами, и пакеты принял уже и без того нагруженный домовой эльф с вытянутым носом, словно это было рыльце какого-то зверька. Мальчишка соскочил со стула и направился к выходу, не дожидаясь матери, но та крепко схватила его за руку и прошипела, прикрываясь фальшивой улыбкой:

— Ты не попрощался с леди Поттер, дорогой.

В ее тоне было столько злобы, что Джеймс вдруг ясно ощутил, как сильно он любит свою мать. Блэк-младший коснулся губами ладони Дореи и учтиво-вежливо произнес:

— Рад был встрече, леди Поттер. Всего наилучшего.

Словно одолжение сделал, пронеслось в голове Джеймса. Наконец Блэки удалились, и мальчик вздохнул с облегчением.

— Иногда мне кажется, что мадам Блэк совсем не любит своего сына, — задумчиво изрек он, когда они с матерью вышли из магазина.

— Ну что ты такое говоришь, солнышко, — Дорея, однако, старалась не встречаться с сыном взглядом. — Она просто очень ревностно заботится о репутации Блэков...

— Да? — саркастично спросил Джеймс. — Настолько ревностно, что даже готова наказывать сына заклятием Круциатус?

Дорея ахнула и чуть не выронила пакеты с мантиями, которые держала в руках.

— Откуда... ты такое взял?

Джеймс пожал плечами.

— У Малфоев случайно услышал, как она этому своему Сириусу говорила.

Лицо Дореи побледнело, а губы задрожали. Слова сына никак не укладывались у нее в голове. Как может мать так бессердечно и жестоко относиться к родному сыну? К своей крови, черт возьми! Нет, сын определенно что-то путает.

— Ты уверен, что мадам Блэк упоминала именно это заклятие? — спросила она, уже, впрочем, не сомневаясь. Больше Джеймс нигде не мог его услышать, она, несмотря на протесты мужа, лично проверяла программу дошкольного обучения Джеймса. В одиннадцать лет знать о Непростительных заклятиях еще слишком рано, но то, что юный Сириус Блэк не просто о них знал, но еще и испытывал действие на себе, было попросту ужасным.

— Разумеется.

Когда первого сентября Дорея вместе с мужем отправилась на вокзал Кингс-Кросс, чтобы проводить сына в Хогвартс, в ее планы также входило поговорить со своей племянницей и убедиться, что рассказы Джеймса — не более чем какая-то путаница. Чарльз открыто сомневался, что ледяной мадам Блэк можно будет что-то доказать и вообще обойтись без скандала, но Дорея впервые в жизни проявила характер и настояла на своем. О том, что разговор не задастся, Джеймсу стало известно еще до того, как они приблизились к Вальбурге, ее мужу и двум сыновьям. Младший держался за руку отца, который со скучающим видом стоял рядом с воинственной супругой, отдававшей последние указания старшему отпрыску.

— Сириус! — раздался радостный вскрик, и к Блэкам подбежала миниатюрная светловолосая девочка. — Это ты? Мы так давно не виделись с тобой, ты больше не приходил к нам играть! Так ты тоже волшебник! Мы вместе будем учиться в Хогвартсе, вот здорово, правда?

По лицу Сириуса, которого наставления мамаши уже явно порядком утомили, пробежала мимолетная улыбка, которая тут же испарилась, стоило лицу Вальбурги исказиться до неузнаваемости. Она окинула девочку взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

— Добрый день, — улыбнулась ей девочка, — вы родители Сириуса, да? Очень приятно, я Марлин...

— Кто эта грязнокровка, Сириус?

Услышав непонятное, но определенно неприятное слово, девочка запнулась, а в глазах ее мелькнул страх. Вальбурга выпрямилась и холодно улыбнулась.

— Ах, да. Та самая грязнокровка из магловского нищего района, которая каким-то образом оказалась на площади Гриммо в компании таких же отбросов общества...

Младший из сыновей Блэков захихикал, и Сириус вдруг отчетливо ощутил, что совсем не прочь прибить братца. Вальбурга между тем продолжала сыпать оскорблениями:

— И мой сын будет учиться вместе с... такими? Надеюсь, что благородное общество факультета Слизерин выбьет всю эту дурь из тебя, Сириус. Грязнокровки нам не ровня, ты должен это понимать как никто другой, ты — Блэк.

— Тебе лучше уйти, — ненавидя самого себя, пробормотал Сириус, обращаясь к Марлин. Пусть он лучше сам обидит ее, чем это сделает женщина, которая его родила.

В глазах Марлин уже давно стояли слезы, но она вдруг гордо задрала голову и зашагала прочь. Только отойдя на приличное расстояние, девочка дала волю слезам. Сириус украдкой вздохнул и твердо решил найти Марлин в поезде и извиниться перед ней за поведение миссис Блэк.

— Чтобы я в последний раз в жизни видела эту грязнокровку, — тонкие брови Вальбурги были сдвинуты чуть ли не к самой переносице. Сириус тоскливым взглядом провожал маленькую хрупкую фигурку девочки, плечи которой едва заметно подрагивали. — Я полагала, что ты усвоил тот урок, но ты меня разочаровал. Орион? — обратилась она к мужу. Тот покорно вздохнул.

— Мы все надеемся, что такого больше не повторится, Сириус, — равнодушно сказал он, даже не удостоив сына взглядом.

Тем временем Поттеры прощались с сыном куда радушнее. Дорея со слезами на глазах обнимала Джеймса.

— Дорогой мой, я буду очень скучать по тебе.

— Мы все будем скучать, особенно мадам Салливан, — улыбнулся Чарльз и вдруг взъерошил сыну волосы. Жест был настолько непривычным, что Джеймсу стало не по себе.

«Да-да, уж мадам Салливан точно будет скучать по мне. Особенно после всего того, что я наговорил ей в последнюю встречу».

— Друэлла, Сигнус, добрый день, — раздалось справа, где стояло благороднейшее и чистокровнейшее семейство Блэков. Вальбурга моментально приклеила на свое когда-то красивое лицо улыбку и протянула руку для поцелуя своему брату. Две девочки — пятикурсница Андромеда и первокурсница Нарцисса — сделали реверанс, чем вызвали смешки проходивших мимо людей, которые в свою очередь удостоились от Вальбурги не самых лестных слов.

— Полно, Вальбурга, мы все-таки на людях, — с укором заметила светловолосая Друэлла, которая обнимала младшую из девочек, как две капли воды на нее похожую. Орион и Сигнус завели какой-то пустяковый разговор, один из тех, когда говорить вроде бы не о чем, а молчать не позволяет этикет. Вальбурга смотрела на своих племянниц с куда большей теплотой, чем на родного сына.

— Надеюсь, ты присмотришь за Сириусом, Андромеда, — обратилась она к невесте Люциуса Малфоя, которая согласно улыбнулась и кивнула, сам же Сириус состроил за спиной матери страдальческое лицо. Его кузина украдкой подмигнула ему, и мальчик слегка приободрился. — Неугомонный мальчик, за ним нужен глаз да глаз.

Джеймс, исподтишка наблюдавший за Блэками, был поражен их поведением еще больше, чем на вечере у Малфоев. Казалось совершенно невероятным то, что чистокровная аристократия Британии может так сильно различаться. Да, разумеется, его самого обучали светским манерам и правилам хорошего тона, но поведение мадам Блэк свидетельствовало о крайней невоспитанности. По крайней мере, по отношению к «простолюдинам».

Тем временем прозвучал предупреждающий свисток, и все школьники ринулись в вагоны. Джеймс запрыгнул в один из последних и махал родителям до тех пор, пока платформа номер девять и три четверти не скрылась за поворотом. О том, как сложится разговор его родителей и родителей «этого Блэка», он предпочитал не думать. Сейчас нужно найти свободное купе, чем мальчик и занялся.

Удача настигла его в самом последнем вагоне. С помощью заклинания Левитации он забросил свой чемодан на багажную полку и устроился у окна, с ногами забравшись на сиденье. Теперь, вдали от родного дома с его дурацкими правилами приличия он наконец позволил себе расслабиться на какое-то время. Мальчик слепо смотрел в окно на проплывающие мимо красочные пейзажи и живописные сельские домики, когда в стеклянную дверь купе постучали, и внутрь скромно заглянула симпатичная девочка с длинными рыжими волосами, заплетенными в косу, и поразительными миндалевидными глазами цвета молодой листвы.

— Привет, — улыбнулась она. — У тебя не занято?

Джеймс как раз думал о том, почему многие школьники проходяд мимо его купе с таким видом, точно там везут дохлую мантикору. Во всяком случае именно такое лицо было у Люциуса Малфоя и его свиты. Видимо, тот успел заметить, каким успехом пользуется Джеймс у лорда Волдеморта. Малфой не выносил равнодушие к своей платиновой персоне, и уж какому-то малолетнему мальчишке уж точно не мог этого простить.

— Не занято, заходи, — ровным голосом сказал он. «Либо эта девчонка маглорожденная, либо чересчур храбрая», — подумалось ему. Девочка тем временем сунула свой чемодан под сиденье и опустилась напротив Джеймса. Он и на ее лице заметил следы слез. Неужели маман Блэка и ей «указала место грязнокровки»? А может она просто слишком сильно расстроена, что уехала из родного дома? Джеймс решил, что в любом случае его это не касается.

— Я Лили. Лили Эванс, — представилась девочка.

— Джеймс Поттер, — равнодушно отозвался он и снова уставился в окно.

— Ты впервые едешь в Хогвартс? — заинтересованно спросила Лили. Джеймс кивнул. — И я тоже. Представляешь, я совсем недавно узнала о том, что волшебница...

Джеймс никак не отреагировал. Почему-то сразу было понятно, что она из семьи маглов. Волшебники не бывают такими... открытыми что ли. По крайней мере, Джеймс не встречал.

Пока Лили соображала, что бы еще сказать своему угрюмому спутнику, дверь открылась снова. На пороге стоял неопрятный мальчишка примерно их возраста, но старая поношенная мантия, в которую он уже переоделся, грязные черные волосы и болезненного цвета кожа создавали впечатление, что он младше них года на два. Единственное, что еще хоть как-то спасало положение, был его внушительный для одиннадцати лет рост и проницательные черные глаза. При виде Лили по тонким губам мальчишки скользнула улыбка. Не обратив совершенно никакого внимания на Джеймса, незнакомец прошел в купе, даже не поздоровавшись, сел рядом с Лили и коснулся ее руки.

— Вот ты где. Почему ты убежала от меня? — тон был прямо таки требовательным.

По личику девочки скользнула тень.

— Потому что из-за тебя я поссорилась с Петуньей.

— Не кажется ли молодому человеку, что в обществе принято здороваться? — холодно осведомился Джеймс. Что-то в этом мальчишке было странно отталкивающим, и дело даже не в его колоритной внешности. Может быть, причина в том, как по-собственнически он вел себя с Лили?

Мальчишка бросил на Джеймса быстрый взгляд и буркнул:

— Привет, — а затем снова повернулся к девочке. — Из-за меня?

— Затем следует представиться. Хотя бы для приличия и поддержания разговора, — хмыкнул Джеймс.

— Я не с тобой разговариваю вообще-то, — холодно отозвался мальчишка, но все же представился: — Северус Снейп. Лили, я-то здесь при чем? Ее письмо от Дамблдора мы читали вместе.

— А читать чужие письма нехорошо, — с улыбкой заметил Джеймс. Бледное лицо нового спутника пошло красными пятнами.

— Встревать в чужие разговоры тоже.

Джеймс поднял руки вверх, словно капитулировал.

— Мои извинения, сэр. Все, я исчез. Продолжайте.

И снова улегся и уставился в потолок. Лили тоже порозовела, но в отличие от ее знакомого это придало ей какую-то очаровательность. Не девочка, а картинка.

Снейп молчал, Лили тоже. Джеймс ухмыльнулся и вытащил из кармана свою волшебную палочку из красного дерева. Внутри, если верить мистеру Олливандеру, находилось перо феникса. При виде палочки Лили едва заметно оживилась. Очевидно, ей очень хотелось увидеть какое-нибудь волшебство. Она уже открыла было рот, собираясь что-то сказать, но Снейп опередил ее.

— Ты же вроде собирался исчезнуть, — недружелюбно заметил он. — И кстати, ты сам не назвал свое имя.

— А меня здесь и нет, — ухмыльнулся Джеймс, чертя в воздухе палочкой какие-то узоры. — А имя на распределении назовут.

Снейп с кислой физиономией отвернулся от нахального спутника и снова что-то спросил у Лили. У них завязался разговор, к которому Джеймс совершенно не прислушивался, снова задумавшись о Блэке.

Через четверть часа в купе заглянула та самая девочка, которую миссис Блэк обозвала грязнокровкой. Джеймс вспомнил ее имя. Марлин. Вид у нее был куда лучше, чем до отправления поезда, вот только глаза все еще были немного красными. Она застенчиво обвела компанию серыми глазами и тихо спросила:

— К вам можно присоединиться?

Джеймс мгновенно вскочил, освобождая Марлин место и приветливо улыбаясь. Но та почему-то медлила.

— А грязнокровками не будете обзываться? — еще тише спросила она.

Лили шокированно замерла, Джеймс отрицательно мотнул головой, а Северус Снейп скользнул по девочке взглядом, как по пустому месту.

— Ну что ты такое говоришь, — Джеймс схватил Марлин за руку и втащил в купе. — Конечно не будем.

Марлин неуверенно улыбнулась, но уже через пять минут весело болтала с Джеймсом. Лили поджала губы — кажется, ей стало досадно оттого, что с Марлин Джеймс разговаривал с куда большей охотой, чем с ней.

В купе снова заглянули, причем это был тот, кого Джеймс хотел видеть меньше всего. Им оказался Сириус Блэк собственной персоной. Вид у него был такой, точно его до смерти замучили нудными разговорами о «недостойных коварных грязнокровках, с которыми Блэкам общаться — себя не уважать».

В общем-то, так оно и было. Люциус Малфой все уши прожужжал ему о том, на какой замечательный факультет отправит его Распределяющая шляпа, рассказывал, где находится гостиная этого самого факультета, даже припоминал, какие пароли для нее были во все времена. Андромеда, которая сама чуть не уснула во время малфоевских лекций, единственная понимала Сириуса, поэтому не задала ни единого вопроса о том, куда он направляется. За ним пыталась увязаться Нарцисса, но тут нервы Сириуса сдали, и младшую кузину пришлось отшивать чуть ли не грубостью. И если Сириус надеялся провести остаток пути в нормальной компании, то мечты рассыпались прахом при одном виде Джеймса Поттера.

— Надо же, какие люди, и без охраны, — фыркнул Джеймс. — Топал бы ты отсюда, Блэк, а то мамочка пронюхает о том, с какой компанией ты якшаешься.

— Сдался ты мне, — презрительно процедил Блэк, задержав свои серые глазищи на Марлин, которая его взгляд, однако, игнорировала. — Я не с тобой пришел поговорить.

— Какая жалость, — театрально вздохнул Джеймс, — всех спутниц разобрали незадачливые кавалеры, обидившие своих дам. Черт с тобой, Блэк, заходи.

— Мне тебе ботинки помыть за твою щедрость, Поттер? — яростно поинтересовался Блэк. Джеймс ухмыльнулся.

— Не-а. А вот ему не помешало бы, — он кивнул на Снейпа, который побагровел до такой степени, что стал напоминать перезревшую свеклу.

Лили явно обиделась за своего друга, Марлин изо всех сил пыталась сдержать улыбку, Сириус же мельком взглянул на Снейпа. Губы его чуть заметно скривились, но он ничего не сказал.

Марлин скрестила руки на груди и принялась рассматривать свои туфельки. Джеймс снова постарался стать как можно менее заметным, а Снейп потянул Лили за руку.

— Пошли отсюда, Лили. Найдем другое купе, где воздуха побольше.

— Разумное решение, — не удержался таки Джеймс, — заодно и нам будет чем дышать.

Парочка гордо удалилась, но Лили, уходя, бросила на Джеймса какой-то странный взгляд. Неприязнь, смешанная с любопытством.

Сириус сел напротив Марлин, которая сидела рядом с Джеймсом и смотрела куда угодно, но только не на Блэка.

— Извини за тот случай на платформе, — тихо начал мальчик. — Моя маман просто чокнутая, она со всеми так.

— Всех называет грязнокровками? — поинтересовалась Марлин. Сириус пожал плечами.

— Не всех, конечно. Но иногда мне кажется, что ее воспитывали в пещере. Хочу только, чтобы ты знала — я не разделяю ее взглядов, и мне все равно, из семьи волшебников мой друг или маглов.

Марлин наконец посмотрела на него и вдруг улыбнулась.

— Значит, ты считаешь меня своим другом?

— Конечно, — кивнул Сириус. — Помнишь, как мы играли в снежки? Мне было очень весело.

— Я помню, как ты запустил снежком в Майкла, он увернулся, а снежок все равно попал, — Марлин улыбалась уже в открытую. — Тогда я все никак не могла понять, как у тебя это получилось, а когда тебя забрали... то есть ты ушел... — она вдруг запнулась, залившись краской. Сириус почувствовал, как напряглась его спина. Совсем необязательно Марлин знать, что тогда он был наказан так, что на его спине до сих пор остался длинный незаживающий шрам от заклятия матери. Марлин наконец справилась с собой и закончила: — Тогда у меня тоже так получилось! Это было мое первое волшебство, но другие как ни старались, у них так ничего и не вышло. Значит, они никогда не увидят Хогвартс, да? Не станут настоящими волшебниками?

Сириус ничего не ответил, но Марлин и так все поняла и горестно вздохнула.

— А вы уже знаете, на какой факультет попадете? — вдруг сменила тему девочка. Джеймс фыркнул.

— Вообще этого пока никто не знает, но в случае с Блэком все было предрешено еще до его рождения.

— А если я нарушу семейную традицию? — с вызовом поинтересовался он. — Что тогда ты скажешь, Поттер?

Джеймс сел прямо и свесил ноги с сиденья, глядя Сириусу в глаза.

— А если ты попадешь куда угодно, но только не в Слизерин, то я возьму свои слова назад, Блэк. Боюсь только, что в таком случае твоя маменька от Хогвартса камня на камне не оставит, а Распределяющую шляпу порежет на лоскутки.

— А сам-то ты куда намерен поступать? — поинтересовалась Марлин. Джеймс пожал плечами.

— Разве есть варианты? В Гриффиндор, конечно.

— Будет здорово, если все мы попадем на один факультет, — мечтательно произнесла девочка. — Правда?

Джеймс и Сириус ничего не ответили, лишь демонстративно отвернулись в разные стороны. Сириус думал о том, что с ним сделают за распределение на «несемейный» факультет, представлял лицо дражайшей матушки, когда он сообщит ей, что попал в... да хотя бы в тот же Гриффиндор. Только ради того, чтобы довести маман до инфаркта, он был готов даже Поттера рядом терпеть.

Мысли Джеймса были еще менее радужными. Его отец был гриффиндорцем, но слова крестного никак не давали мальчику покоя. «Только благородный факультет Слизерин сможет сделать из тебя настоящего волшебника, настоящего лорда Поттера. Твоя судьба — в твоих руках, Джеймс. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор».