В этом мире и ином / In this World and the Next (гет)

Невилл смотрел, как его единственные друзья покидают Хогвартс. По крайней мере, они обещали оставаться на связи. Его взгляд прошелся по залу и той разрухе, что оставили за собой Поттеры.

Едва Гарри с Гермионой покинули замок, как начался бедлам.

Молли Уизли освободили от проклятия, и теперь она орала, изливая на всех вокруг свою ярость... и забрызгивая окружающих овсянкой:

— Где эта мелкая сволочь?! Я убью его! Как он посмел поступить так со мной и моей семьей? Да что этот мелкий засранец вообще себе позволяет!..

Этого было более чем достаточно для кошачьей натуры Минервы МакГонагалл. Двух ее детенышей только что выгнала из замка женщина, которой еще хватает наглости стоять тут и жаловаться!

Гриффиндорская львица вступитась в защиту своих львят:

— Этот «мелкий засранец» завтракал за своим столом, когда подвергся нападению бешеной ведьмы, которая вообще не имеет права тут находиться! Мистер Поттер сломал свою палочку и покинул Хогвартс! Надеюсь, у вас есть достаточно глубокая нора, в которую вы сможете забиться, потому что, когда эта новость станет известна общественности, я лично проконтролирую, чтобы все получили по заслугам.

Минерва посмотрела прямо на Снейпа, когда произносила последнюю фразу, и равнодушная ухмылка на его лице сработала как красная тряпка на быка. Долгие годы она молчала и терпела все это дерьмо, но теперь она дошла до грани, когда больше была не в состоянии сдерживаться.

Теперь Минерва собиралась приложить все усилия, чтобы исправить ситуацию:

— С этого момента я, как заместитель директора, буду разбираться со всеми случаями снятия баллов и назначения наказаний студентам моего факультета. В случае если я обнаружу дискриминацию гриффиндорцев кем-либо из персонала, они получат официальный выговор. Напоминаю преподавателям, что по условиям контракта три выговора означают автоматическое увольнение без оплаты последнего месяца.

Дамблдор встал со своего места и направился к столам учеников.

— Профессор МакГонагалл, не думаю, что это подходящее место для подобной дискуссии.

— Напротив, директор, думаю, это идеальное место для нее. Вы уговорили деканов не вмешиваться в наказания, выдаваемые другими деканами. По вашему мнению, это должно было способствовать единству персонала, но, по-моему, это просто позволило кое-кому творить все, что вздумается. Больше я этого терпеть не намерена. Это не обсуждается, поскольку вопрос полностью находится в компетенции заместителя директора. Чтобы его отменить потребуется мое увольнение. Выбор ваш, директор. Надеюсь получить ваш ответ до того, как я начну занятия в этом году.

Директор просто кипел от гнева. Все, что требовалось от этой рыжей дуры, это убедиться, что Гарри сел в поезд. Как можно было так усложнить ситуацию? Теперь не только мальчик покинул замок, но и Минерва ополчилась на Северуса. Придется как-то пытаться всех отвлечь. Пришло время для появления всезнающего и всемогущего Дамблдора.

Альбус поднял сломанную палочку и заметил, что перо Фоукса все еще удерживало обломки вместе. С помощью Старшей палочки ему удалось у всех на глазах восстановить разрушенное древко из остролиста, подтверждая репутацию великого волшебника.

Протянув палочку Минерве, он произнес своим самым убедительным тоном:

— Никто уволен не будет. И я уверен, что скоро мы снова увидим мистера Поттера в этом зале. А пока присмотрите за его палочкой.

Но демонстрация силы и уверенные слова не утихомирили Минерву.

— Если Поттеры вернутся, я возьму их под свое крыло. Миссис Поттер вполне ясно сказала, что не доверит защиту своего мужа никому из персонала. Я вынуждена согласиться с ее выводом, но сделаю все от меня зависящее, чтобы заслужить их доверие. Если для этого потребуется встать между ними и любым, желающим причинить вред юным супругам, то я это сделаю. Надеюсь, все присутствующие «гордятся» тем, как мы поприветствовали в магическом мире мальчика, избавившего нас от Сами-знаете-кого.

Она как раз выхватила палочку из руки Дамблдора, когда Молли снова завопила:

— Женат?! Как он может быть женат?!

МакГонагалл снова переключила свое внимание на женщину, успевшую вытереть лицо, но с остатками овсянки в волосах:

— Вас это не касается, так же как и остальных, присутствующих в зале. Лучше вам уйти, пока я не вызвала авроров, чтобы они выдворили вас. Вы и ваша семья создали более чем достаточно проблем для одного дня.

Перед Альбусом стояли две взбешенные женщины, так что ему потребовалось подкрепление. Пока он взмахами палочки останавливал кровь из носа Рональда и удалял кровавые пятна, Фоукс принес Распределяющую Шляпу.

— Давайте определим юного Рональда на Гриффиндор, после чего передадим его в заботливые руки Поппи, а Молли с юной Джиневрой смогут отправиться домой.

Песня Фоукса отвлекла и успокоила студентов. Рон, пошатываясь, подошел и сел за стол Гриффиндора. Дамблдор надел ему на голову шляпу, после чего понял, что сюрпризы этого утра еще не закончены.

«Слизерин!» — выкрикнула Шляпа через несколько секунд, и Рональд Уизли немедленно расстался со своим завтраком. Учитывая то, сколько он ел, все были вынуждены признать, что это была самая впечатляющая рвота, из тех, что не вызваны зельями, за многие годы.

Северус Снейп был в восторге, когда его замечание так легко избавило Хогвартс от отродья Джеймса Поттера. Ничто из сказанного Минервой не было способно уменьшить его радость, ведь он был уверен, что Альбус найдет способ нейтрализовать ее попытки осуществлять свои полномочия. Утро было просто великолепным..., пока старая драная шапка не решила отправить одного из Уизли на его факультет. Это что, чья-то глупая шутка?

Мантия Рона уже сменила цвет отделки на зеленый с ненавистным гербом напротив сердца. Не такого поступления в Хогвартс он ожидал еще со времен, когда смог произнести первое слово. Нос все еще болел, яйца словно под молоток попали, а мантия была покрыта зеленой, под цвет его нового факультета, рвотой. В голове билась единственная мысль: «Можно мне вернуться домой с мамой и Джинни?»

Молли подумала, что, видимо, овсянка попала ей в уши, ведь она могла поклясться, что услышала «Слизерин». Уизли же всегда учились только на Гриффиндоре! Сын, одетый в эти отвратительные цвета, после всего, что произошло этим утром, стал вишенкой на груде дерьма.

— Или мой сын проходит распределение заново, или я забираю его домой!

Минерва не собиралась уступать ни на шаг:

— Распределяющая Шляпа — древний магический артефакт. Вы не можете ей указывать просто потому, что не согласны с ее решением. Выбор сделан, и вы можете забрать домой столько Уизли, сколько пожелаете. Все они посмели направить палочки на первокурсников, включая старосту.

— Они защищали свою мать... — Дамблдор не успел закончить, как МакГанагалл порвала его аргументы в клочья.

— То есть, не важно, что миссис Поттер защищала мужа от покушения? Они будут наказаны, а Уизли — нет? Черта с два! Вы все получаете неделю отработок, а у вас, Перси, я забираю значок.

Минерва хотела отдать эту должность Вуду, но Альбус убедил, что Уизли больше ее заслуживает. Было в этом мальчишке что-то слишком слизеринское, чтобы он вызывал у нее симпатию, так что Минерва «провернула нож в ране»:

— Направить палочку на первокурсницу — непростительно, но проиграть ей... Это только подтверждает, что вы не годитесь в старосты.

Директор попытался предотвратить окончательное превращение утра в черте что:

— Уважаемая Шляпа, вы не могли допустить ошибку, распределив юного мистера Уизли на Слизерин?

С минуту Шляпа раздумывала, прежде чем ответить:

— Я могла ошибиться, — присутствующие в зале задержали дыхание в ожидании следующих слов, — но все правильно. Парень не имеет ни достаточного ума для Рэйвенкло, ни верности, требующейся Хаффлпаффу. Он сам признал, что скорее вернется домой, чем пойдет на Слизерин, а значит, ни о какой гриффиндорской отваге речи не идет. Вы позволили двум самым храбрым детям, что я когда-либо распределяла, уйти отсюда, отказавшись помочь им. Мне интересно, директор, что же такого особенного в этом парне?

Альбусу нечего было ответить. Уизли были частью его гениального плана. Они должны подружиться с Гарри и проследить, чтобы парень оставался скромным. Теперь, с появлением жены, последними действиями Молли, и Рональдом, попавшим на Слизерин, план разлетелся на куски. Но, возможно, если Уизли покинут Хогвартс, это позволит заманить Поттеров обратно?

— Простите, юноша, но вам придется или присоединиться к вашему факультету, или отправиться домой.

— Я забираю всех своих детей из Хогвартса, и будьте уверены, я сообщу Совету попечителей, с каким отношением столкнулась сегодня.

— Не сомневайтесь, миссис Уизли, — и не думала отступать МакГонагалл, — я свяжусь с ДМП относительно вашего сегодняшнего поведения в стенах школы. А если Поттеры решат выдвинуть обвинения, я с удовольствием соглашусь свидетельствовать против всех вовлеченных в сегодняшний инцидент людей.

Близнецы попытались уговорить мать оставить их в Хогвартсе, но их просьбы были напрасны.

— Вы все отправляетесь сегодня домой. Вечером ваш отец примет окончательное решение.

А Перси был публично унижен, причем дважды. Сначала одиннадцатилетка безо всякой магической подготовки победила его. Затем декан факультета забрала значок и сказала, что он не достоин быть старостой. Он не мог дождаться момента, когда сможет убраться отсюда, и не был уверен, что захочет вернуться.

Филиус Флитвик и Помона Спраут наблюдали за событиями этого утра с огромным интересом. Уход Поттеров в ближайшее время станет главной новостью в «Ежедневном Пророке», но это стоило того, чтобы увидеть, как их подруга Минерва отстаивает свои позиции. Оба надеялись, что она не станет снова слепо следовать за Альбусом. А наблюдая за семьей Уизли, также покидающей Хогвартс, они догадались, что это еще не все, на что способна МакГонагалл.

~*~*~*~

Гарри с Гермионой, держась за руки, направлялись в Хогсмид, все еще не веря в то, что сделали.

— Ты же понимаешь, кто-нибудь обязательно придет за нами. Старик не позволит просто так уйти от его влияния, ты слишком важен для его планов.

Гарри выдавил кривую улыбку.

— У меня была куча времени на размышления с той ночи, когда Снейп его убил, и, кажется, я наконец понял Дамблдора. Он абсолютно уверен, что для всеобщего блага магического мира я должен отправиться к Волдеморту и дать себя убить. И всю мою жизнь он выстраивал с учетом этой цели.

— Вот мудак! Мистер Поттер, не забывайте, что теперь у вас есть жена, чтобы вместе принимать важные решения.

— Я уверен, теперь у меня в голове нет крестража, а значит план директора устарел. По-моему, Дамблдор не злой, он просто фанатик. Он посвятил всю свою жизни этому самому благу, как он его видит, и не понимает, почему кто-то не готов поступать так же.

— Скажем ему? — спросила Гермиона спустя минуту, обдумав его слова.

— Ни за что! — в ужасе воскликнул Гарри. — Дамблдор считает, что он единственный, кто может выдержать такую информацию, и заобливиэйтит нас к чертовой матери. Повезет, если мы собственные имена будем помнить, не говоря уже о нашем браке. Я хоть и не считаю его злом, но это именно он превратил мою жизнь в кошмар, потому что это соответствовало его видению высшего блага.

Гермиона была уверена, что Гарри прав, и ей не понравилась мысль, что кто-то может залезть ей в голову.

— Так что будем делать?

— Ну, не думаю, что старик будет разбираться лично. Он обычно проводит свои манипуляции через третьих лиц или, если угодно, заставляет других делать за него грязную работу. У нас будет время, чтобы понять, как сыграть на этом. Думаю, стоит вернуться, но на своих условиях. Я хочу видеть своего крестного живым, хочу убедиться, что мой крестник не только родится, но и будет расти со своими родителями. Еще надо помочь Невиллу и Луне обрести уверенность и стать теми, кем они, как мы знаем, способны быть. Когда я увидел на платформе одинокого Невилла, я понял, как слеп был раньше. Стоя в стороне друзей не найдешь, верно? Да еще и оказалось, что вся эта якобы дружба с семьей Уизли оказалась постановкой с самого начала. И я рад, что ты сегодня разделалась с Роном.

Гермиона недолго помолчала.

— Я так хотела его убить, Гарри. Ты не представляешь, как трудно было сдержаться.

— Гермиона, — приобнял ее Гарри, — если бы он прикоснулся к тебе, меня бы ничто не удержало от убийства. К черту все остальное, ты — самое важное, что есть в моей жизни.

— Спасибо, Гарри, — она слабо улыбнулась. — Хотя приятно было почувствовать, как моя нога сталкивается с его причиндалами. Но я все еще хочу его убить. Это значит, что я становлюсь темной?

— Не темнее меня, любимая. В моем списке для казни есть еще Молли и Перси. Не уверен, что смогу поднять руку на Джинни, ведь она еще ребенок, но Рон — совершенно другое дело. Еще надо будет держать ухо востро с близнецами.

— А мы имеем право принимать такие решения, Гарри?

— Если не мы, то кто? Мы видели будущее, и оно далеко от приятного. Если мы начнем менять решения, то свихнемся. Думаешь, Драко можно спасти, если дать ему новый шанс? Он все равно пытался убить нас в битве за Хогвартс, и только деньги Малфоев спасли его от Азкабана.

— Ты прав, Гарри, Малфою давали шанс за шансом, но он и не пытался измениться. Он — чистокровный шовинист и не видит смысла меняться, так как всегда получает желаемое. Если мы собираемся менять систему, то рано или поздно нам все равно придется разбираться с Малфоями.

— Нет нужды принимать все решения прямо сейчас. Я все еще не уверен, что покинуть страну не окажется лучшим выбором. Думаю, надо отправиться в «Гринготтс» и разобраться, что дает нам наш брак. Сначала разбираться с гоблинами, потом с твоей семьей встретимся ... Отличный предстоит денек.

— Мои родители полюбили тебя в прошлый раз и обязательно полюбят в этот. Разве может быть иначе?

Гарри старался удерживать эту мысль, когда они вошли в «Три метлы» и камином переместились в «Дырявый котел».

~*~*~*~

Два с лишним часа спустя Гарри вывел дрожащую Гермиону из «Гринготтса». Думая, как успокоить жену, он направил ошеломленную ведьму в сторону кафе-мороженого Фортескью.

Заказав им по фруктовому мороженому, Гарри подождал, пока официантка удалится.

— И вновь проявилось высокомерие Дамблдора. Если он не знает, как с чем-то разобраться, то думает, что никто не знает. Гоблинский метод переноса крестража в свинью, с последующим забитием и обжаркой туши для застолья не просто великолепен, но еще и идеально справедлив.

Гермиона непроизвольно вздрогнула, и решила, что больше никогда не будет есть бутерброды с ветчиной.

— И что нам стоило в прошлый раз просто попросить помощи, вместо того, чтобы вламываться в хранилище этой стервы? — продолжал тем временем Гарри. — Процедура не наносит вреда предмету, так что чашу бы вернули в хранилище Лестрейнджей в целости, а мы бы сохранили диадему Рэйвенкло.

Следующим звуком, что издал Гарри, было «Ой!», поскольку Гермиона не слишком нежно ударила его по плечу.

— За что?

— Гарри Джеймс Поттер, какого черта ты не сказал мне, что раз в десять богаче Малфоя?

— Гермиона, я сам понятия не имел. Я только однажды был в «Гринготтсе» после того, как мы в спешке улетели из него на драконе. Все, о чем я в тот день думал, — хватит ли мне золота, чтобы купить любимой женщине достойное ее кольцо. Когда я обнаружил, как нам теперь известно, кольцо Поттеров, единственной посторонней вещью, которая меня интересовала, был портключ на остров Блэков.

Гоблины посоветовали мне написать завещание, так что я оформил детский сейф, наподобие моего, для Тедди и указал вас обоих моими основными бенефициарами [прим. пер.: выгодополучателями, т.е. наследниками]. Ну и немного досталось Луне и Невиллу. Но я только ставил свою подпись, они сами разбирались с документами. Я даже не смотрел на сумму, потому что до смерти боялся, что ты мне откажешь. Если бы ты сказала «нет», то все золото «Гринготтса» не смогло бы стать заменой.

Гермиона смотрела на свой новый кошелек из драконьей кожи со слезами на глазах.

— Прости, Гермиона, я знаю, что ты вышла за меня не ради денег. Тем более, никто из нас и не знал, что они у меня есть.

— Не в этом дело, Гарри. Моя новая гринготтская карточка подписана как Гермиона Джин Поттер, и ничто этого уже не изменит. Ты не представляешь, как много ночей я мечтала об этом, лежа в постели. Мы законно женаты, и ни Министерство, ни Визенгамот не смогут это отменить. Я до последнего была уверена, что существует лазейка, которая позволит им вернуть контроль над нами.

Вернулась официантка с мороженым, и они тихо приступили к десерту, все еще пытаясь осознать события этого утра.

— Не желает ли моя жена опробовать свою новую карточку во «Флориш и Блоттс»?

— Мне кажется, мой муж то ли пытается меня избаловать, то ли оттягивает встречу с моими родителями. Ну, и который вариант правильный, сэр?

Гарри покраснел от того, что его так легко просчитали. Хотя стоило этого ожидать, ведь Гермиона видит его насквозь.

— Немного того, немного другого, любимая.

Она перегнулась через стол и поцеловала его в щеку, за то, что он такой милый, и уже почти переключилась в режим «надо идти в библиотеку», как ей в голову пришла идея.

— Гарри, «Пророк» ведь все равно будет писать о нас, так почему бы не пойти туда, и не дать им историю, которую они так жаждут, пока кто-то не повернул ее по-своему. А заодно отправим письмо главе ДМП...

Выражение ужаса на лице Гарри не имело ничего общего с мыслью о «Ежедневном Пророке».

— Вот черт! Гермиона, я оставил Хэдвиг в Хогвартсе! Я выпустил ее вчера на Кингс-Кросс, чтобы уменьшить клетку, перед тем как отправиться на твои поиски. Она, конечно, достаточно умна, чтобы найти меня у твоих родителей, но меньше всего мне нужно, чтобы она на меня обижалась.

Гермиона понимала, как много сова значит для Гарри, но не подумала, что возврат во времени воскресит и ее.

— Давай зайдем в совиный магазин и возьмем симпатичный насест и совиного печенья. Ты же знаешь, в конце концов она тебя простит.

— Я только надеюсь, что то же можно сказать и про твою мать. Я люблю эту женщину, но иногда она меня откровенно пугает.

~*~*~*~

Женщина, о которой шла речь, как раз заканчивала решать кроссворд в «Таймс», сидя в своей гостиной. Стоматологический кабинет Грейнджеров был вполне успешен, поэтому они могли себе позволить не работать после обеда по понедельникам и пятницам. Когда Гермиона зашла домой, ведя за руку нервничающего мальчика в очках, она была просто ошарашена.

Когда на ее крик примчался муж, он обнаружил плачущую жену стоящей на коленях и обнимающей двух детей; одной из них была дочь, которую они вчера посадили на магический поезд, направляющийся в Шотландию.

Когда зеленые глаза за очками встретили взгляд Дэна, тот едва не рухнул на колени — ноги просто перестали держать его. Нахлынувшие эмоции просто затопили отца, думавшего, что больше не увидит свою дочь и ее молодого человека.

— Я просил тебя привести ее домой, Гарри, — голос Дэна дрожал, — и ты это сделал. Не знаю, как тебе это удалось, сынок, но я верил, что ты справишься.

Гермиона оторвалась от матери и бросилась в объятья отца, а Эмма намертво вцепилась в Гарри и только бубнила благодарности между всхлипами.

— Пап, так ты помнишь?

Он обнимал дочь и не хотел ее больше никогда отпускать.

— Когда я сейчас увидел Гарри, то почувствовал то же, что и в Австралии, когда ты сняла эти свои чары с нашей памяти. Воспоминания просто нахлынули. Тогда... в той жизни мы слышали, как вас арестовывали, так как телефон оставался включен. Я пытался утешить твою маму и убедить ее, что нам надо уходить, когда в доме появилось двое незнакомцев. Последнее, что я помню, это как я произношу пароль, сказанный Гарри, и мы исчезли. Но как мы оказались здесь? Тогда был канун Рождества 1998 года, а сейчас что, сентябрь 1991?

— Да, пап, и ты не представляешь, каким облегчением для Гарри является то, что ты все помнишь. Он был просто в ужасе, пока мы добирались сюда.

— И почему же ты боялся нас, Гарри? — спросила Эмма, продолжая крепко его держать, подразумевая, что бежать некуда.

— Эмм, ну, понимаете, тут такое дело... — Гарри решил выдать все разом: — Гермиона и я женаты!

Смех явно был не той реакцией, которую ожидали дети, но он моментально стих, как только Эмма опознала бриллиант, украшающий палец дочери.

— Так, вы оба садитесь и рассказывайте.

Поскольку их воспоминания практически совпадали, то оставалось рассказать о событиях последнего дня. Когда они закончили, Эмма снова обняла обоих.

— Даже смерть не способна разделить вас. Я всегда знала, что Гарри — твой единственный, дорогая моя; и хотя физически тебе только одиннадцать, я просто счастлива, что вы вместе. Мы видели другой вариант развития событий и приложим все усилия, чтобы подобного никогда не случилось.

— Завтра мы первым делом отправимся в турагенство; думаю, Австралия ждет нас. С какой радости вам рисковать своими жизнями ради этих ублюдков после того, как они обошлись с вами! Мы знаем о вашем настоящем возрасте, но, пожалуйста, прислушайтесь к нам! — взмолился Дэн.

— Не сомневаюсь, в будущем мы наверняка отправимся в Австралию, но нам еще надо сделать несколько вещей. Теперь мы знаем, что гоблины «Гринготтса» могут уничтожать крестражи, пусть и за плату, а это сильно все упрощает. Нам известно, где еще два крестража, которые просто ждут, пока мы их заберем. Если прибавить чашу и тот, что был в моей голове, то полдела сделано. Дневник нам не достать до следующего лета, а для получения кольца мне точно понадобится помощь — вокруг него куча ловушек, — Гарри обращался к Дэну, который по, понятным причинам хотел, чтобы они ближайшим самолетом покинули страну.

— Есть люди, которые важны для нас, и мы им можем помочь, а кому-то и жизнь спасти. Если мы уничтожим эти крестражи, то останется только змея. Да и не известно, действует ли вообще еще пророчество, ведь я уже убил Волдеморта. Мы покинем страну как только достигнем поставленных целей, потому что я не собираюсь делать Гермиону самой молодой вдовой в Британии. Мы не собираемся проявлять жалость, и при первых же признаках, что не сможем с чем-то справиться, я оплачу билеты первого класса на ближайший самолет.

Дэн смотрел на своего юного зятя так, словно тот шутит.

— Поверь, папа, Гарри может и самолет купить, если захочет. Мистер Поттер совершенно случайно забыл упомянуть, что он один из самых богатых волшебников в Британии.

— Мне казалось, что ты уже должна была понять: не «я», а «мы», миссис Поттер. У тебя ровно такой же доступ к хранилищам и имуществу, что и у меня.

Гермиона, покраснев, начала рыться в безразмерной сумочке, в итоге достав оттуда свой новый паспорт, банковскую карту и папку с документами.

— Еще мы наняли юриста, которого посоветовали гоблины. Он подготовил вот это.

Эмма бросила взгляд на бумаги и резко сказала:

— Дэн, живей бери ключи от машины!

~*~*~*~

Когда в дверь позвонили, Петуния удивилась, кто бы это мог быть. Она накинула плед на Дадлика, лежащего лицом вниз на диване. Хирург сказал, что ее бедный мальчик не сможет сидеть еще несколько дней.

Она открыла дверь, обнаружив за ней безукоризненно одетую пару.

— Миссис Петуния Дурсль? Здравствуйте, я доктор Эмма Грейнджер, а это мой муж, доктор Даниэль Грейнджер. Можем мы войти?

— О, да, пожалуйста. Мы думали, что ваша клиника несколько дороговата, но не знали, что вы принимаете вызовы на дом. Мой малыш здесь, — Петуния провела их в гостиную, где мужская часть семьи Дурслей прилипла к телевизору. — Мы старались поддерживать ранку в чистоте, но это не просто. Не могу выразить, как я рада, что вы можете сменить ему повязку и...

Петуния сняла плед с сына, когда ее перебил ненавистный ей голос:

— Гермиона, дорогая, отвернись, не стоит смотреть на этот ужас. Лично я считаю, что, отрезав хвост, хирурги отрезали лучшую часть тела кузена и вообще единственную, которую с натяжкой можно было назвать милой.

Вернон попытался вскочить со своего кресла, но ему потребовалось три попытки, чтобы принять вертикальное положение. Впрочем, это не мешало ему орать:

— Урод! Как ты тут оказался? Они что, поняли, какое ты ничтожество, и выгнали?

Гарри беспалочковыми чарами оттолкнул удивленного этим моржа назад в кресло.

— Нет, дядя, я просто так соскучился по своей семье, что решил приехать домой, — сарказм в его голосе был так же очевиден, как и сила, которой он теперь обладал. — Дэн, не заглянешь в чулан под лестницей?

Хотя просьба и казалась странной, но увидев панику на лицах Дурслей, Дэн решил ее исполнить. Когда он вернулся, его кулаки были сжаты, а глаза прожигали Вернона насквозь.

Впрочем, обратился он только к Гарри:

— Сколько?

— Вообще-то, всю свою жизнь. Только последний месяц они позволили мне пожить во второй спальне Дадли, потому что боялись, что маги могут узнать.

Эмма ничего не понимала, кроме того, что ее муж с трудом сдерживает гнев, так что решила сама посмотреть из-за чего весь переполох. Через несколько секунд она влетела обратно в комнату и врезала Петунии по челюсти.

— Как может мать так относиться к ребенку? Тем более к такому чудесному, как ваш племянник? Гарри, давай вызовем полицию. Их наверняка арестуют за жестокое обращение с детьми.

Гарри покачал головой.

— Это, конечно, возможно, но я просто хочу избавиться от них.

Тем временем Гермиона вытащила несколько бумаг из своей сумки, после чего достала камеру и отправилась в чулан.

— В общем, давайте заключим сделку. Подписывайте эти бумаги, и Грейнджеры станут моими законными опекунами. Если вы не будете возражать, то суд быстро примет это решение, и я исчезну из вашей жизни. Будете сопротивляться, и я всем расскажу, как вы ко мне относились, включая фото моей «спальни», которые сейчас делает Гермиона.

Чтобы их подбодрить, Гарри крикнул: «Любимая, не забудь сделать несколько фоток спальни Дадли для сравнения», — после чего снова обратил внимание на родственников.

— В любом случае, выбор за вами.

Вернон выхватил бумаги из рук Гарри.

— Просто скажи, где подписывать, парень, мы не собираемся противиться. Мы никогда и не хотели, чтобы ты жил с нами, но нам не оставили выбора.

Петуния все еще потирала челюсть и боялась произнести лишнее слово, чтобы не получить снова, тем более, что мужчина вообще выглядел готовым порвать их на куски. Так что она быстро и с радостью подписала форму.

Дадли лежал ничком, обеими руками закрывая место недавней операции. Мысль о новом хвостике заставила его скулить от ужаса. Не зная, является ли эта пара магами, он предположил худшее и вел себя предельно тихо.

Когда бумаги были подписаны, Гермиона вытащила свою палочку и, к ужасу Дурслей, трансфигурировала кофейный столик в живую свинью.

—Вот это мне хотелось сделать с вами, но Гарри мне не позволил. То, что он вырос способным к состраданию, живя с такими отвратительными людьми, как вы, — настоящее чудо. Если мы еще раз встретимся, я точно отомщу за Гарри. Вас, свиньи, будет ждать бойня, а не операционный стол.

Легкий взмах ее палочки оборвал визг, превратив свинью обратно в столик.

— Пойдем отсюда, пока я не сделала что-нибудь, о чем они пожалеют.

Когда эти четверо ушли, Дурсли не знали, смеяться им, благодарить Бога или плакать. Если бы они могли поверить, что действительно больше не увидят мальчишку, то их выбор был бы прост. Так же прост, как решение никогда больше не попадаться на глаза этой девчонке. Да скорее свиньи полетят, чем они будут сопротивляться уходу Гарри.

Вот только, когда ваш столик превращается в поросенка, летающие свиньи становятся вполне реальной перспективой.

В это время, в машине, покидающей Литтл-Уиннинг, Гарри внес предложение:

— Давайте поедем в ресторан, а Гермиона купит нам обед.

— Почему именно Гермиона? — спросила ее мать.

— О, просто ей нравится рассчитываться своей новой карточкой и подписываться как Гермиона Поттер!

~*~*~*~

Обеспокоенный Артур Уизли начал жаловаться в ту же секунду, как вышел из камина в Норе:

— Ну и денек у меня был. Вы даже не представляете, какой скандал начался из-за вашей мелкой стычки на станции. Весь день я терпел гневные взгляды из-за лишней работы, появившейся по вашей вине. Но когда выяснилось, что был замешан Мальчик-который-выжил... повезло, что я не лишился работы...

Он прошел из гостиной на кухню и в шоке уставился на четырех своих сыновей, сидящих там вместо того, чтобы находиться в Хогвартсе.

У Артура появилось крайне плохое предчувствие.

— Что случилось? — спросил он, заранее опасаясь ответа.

Сразу пять человек начали рассказывать ему свои версии событий, порождая невообразимый шум даже по меркам Уизли.

— Тихо! — крикнул Артур, после чего заметил, что радость его очей тихо сидит и плачет. — Джинни, пожалуйста, расскажи мне что случилось.

Остальная часть семьи мигом поняла, что перебивать не стоит.

Голос девочки был спокоен, а сама она, казалось, была далеко отсюда, вот только ее слова погружали сердце отца в отчаяние.

— Он просто сидел там, спокойно ел свою овсянку, когда она набросилась на него. Его жена защитила его, а потом они вдвоем вырубили этих четверых. Потом он сломал свою палочку и бросил прямо мне под ноги. А потом оба Поттера ушли из Хогвартса. Он никогда не будет моим, я его вообще больше не увижу, она все испортила!

Артур с надеждой повернулся к жене:

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не нападала на Мальчика-который-выжил посреди Хогвартса.

— Нет, Артур, — облегчение было не долгим, — эта его мелка сучка прокляла меня раньше, чем я успела добраться и вытрясти душу из засранца...

— Кто тебе вообще дал право к нему приближаться?! — заорал на свою жену Артур. — Ты хоть понимаешь, что натворила, и насколько это все серьезно?! Наш мир десять лет ждал возвращения Гарри Поттера, а теперь, благодаря тебе, он сломал палочку и покинул Хогвартс!

От осознания последствий Артуру стало плохо.

— Это даже хорошо, что вас всех отослали домой. Когда меня завтра уволят, нам все равно нечем будет платить за обучение.

— Нас не отсылали домой, — поправил отца Джордж. — Рона распределили на Слизерин, а он туда не захотел. Мама потребовала, чтобы они это исправили или мы все отправимся домой.

— МакГонагалл забрала значок у Перси, за то, что проиграл первокурснице, и сказала, мы можем уходить, если захотим, — продолжил Фред.

— Мы умоляли маму, чтобы позволила нам остаться, но она утащила нас всех домой, — закончил первый близнец.

Сформировавшаяся картинка была совсем не радостной. Артур был разочарован в своей семье.

Начать он решил с младшего сына Рона:

— Значит, ты попал не на тот факультет, какой хотелось, и сразу сбежал домой плакаться к мамочке, так? — потом повернулся к жене: — А ты его поддержала, вместо того, чтобы посоветовать смириться и не унывать. Отличный пример подаешь! — напоследок он повернулся к Перси: — Ты был старостой, почему ты вообще напал на первокурсника?

Артур видел приближающуюся бурю, но не мог ничего изменить. Его жену, видимо, будут изображать злой ведьмой, а его семье повезет, если не придется переезжать в настолько дальние страны, чтобы там никогда не слышали фамилию Уизли.

~*~*~*~

Дамблдор сидел в своем кабинете, пил какао и удивлялся, как все могло столь катастрофически уйти из-под контроля за последние 24 часа. Он бросил взгляд на серебряные приборы, что следили за Гарри Поттером последние десять лет, только чтобы увидеть, что защитные чары на Тисовой улице полностью рухнули. Здоровье и местоположение мистера Поттера никак не отображались, словно мальчика, на которого были настроены чары, вообще не существовало.

Альбусу оставалось только сделать вывод, что брак уничтожил все следящие заклинания на мальчике, который теперь считался взрослым. Это было крайне нежелательно для его планов.

Он собирался дать Поттерам и Минерве несколько дней, чтобы успокоиться, после чего предложить ей снова связаться с детьми. Он не хотел лично вмешиваться без крайней на то нужды, потому что замечание Минервы об их желании переехать в Австралию заронило страх в его сердце.

Если Гарри Поттер эмигрирует на другой конец мира, он приговорит Британию к правлению Волдеморта, а этого не должно произойти. То, в каких условиях мальчик рос и воспитывался, теперь работало против планов директора; а если в текущих обстоятельствах рассказать ему о пророчестве, то это вообще станет катастрофой.

У Гарри не только нет причин жертвовать своей жизнью, но с его богатством и молодой женой мальчик, скорее всего, просто скажет, что ничего не должен магическому миру. И покинет страну так быстро, как только сможет.

Директору нужно было как-то привязать Гарри к магическому обществу, но на текущий момент единственным положительным событием было знакомство с юным Лонгботтомом. Оставалось только надеяться, что сегодняшние события не станут широко известны до того, как пару заманят обратно в Хогвартс.

Альбус понятия не имел, что следующий выпуск «Ежедневного Пророка» предаст этот скандал публичной огласке, а письма Поттеров и МакГонагалл, направленные Амелии Боунс, вызовут вопросы, на которые ему совершенно не хотелось бы отвечать.

~*~*~*~

В Кроули четверо уставших людей обсуждали свои дальнейшие действия.

— Не думаю, что смогу ходить на работу каждый день, словно ничего не случилось. Мы уже прожили следующие семь лет, и я не смогу сделать этого снова, не тронувшись умом.

— Эмма, тебе нет нужды продолжать работать. Мы можем погасить кредит за ваш дом и обеспечить чем угодно. Хочешь объехать мир, в поисках подходящего места для нашего нового семейного гнезда? Нет проблем.

— Гарри, ты наш зять, а скоро мы станем еще и твоими опекунами. Позволь нам почувствовать себя твоими родителями. Предложение звучит фантастично, но если мы с Дэном продадим нашу клинику, то будем вполне обеспечены в финансовом плане. А поскольку нам больше не нужно беспокоиться о будущем Гермионы, то я вообще думала о смене деятельности. Например, что-то вроде благотворительности. Что-то без лишних привязанностей, на случай, если нам придется неожиданно уехать.

— Думаю, ты права, дорогая. Я свяжусь с нашим юристом утром и сообщу, что мы заинтересованы в продаже клиники. Мысль о том, чтобы повторно прожить эти годы, занимаясь тем же самым, мне тоже не нравится. Это путешествие во времени приводит к серьезному беспорядку в голове. Ну, я имею в виду, зачем идти на футбол, если уже знаешь результат?

— А еще трудно рассчитать свои силы. Я измотана! — Гермиона потянула Гарри за руку: — Пора спать, любимый.

Взгляд Гарри моментально перескочил на родителей его жены, но Эмма его успокоила:

— Гарри, мы доверяли тебе свою дочь, когда тебе было восемнадцать, а ей девятнадцать. Думаю, мы тем более можем доверять тебе, когда вам по одиннадцать.

— Тем не менее, ты совершил одну серьезную ошибку, Гарри, — дал моей дочке кредитку. Мне не нужны прорицания, чтобы предсказать тебе поход по магазинам в ближайшем будущем, — Дэн провалил попытку не засмеяться от взглядов, которые дочка бросала в его направлении.

— Мы с моим мужем собирались завтра пройтись по магазинам, потому что единственные его вещи сейчас надеты на нем. Правда, я еще собиралась купить подарки своим драгоценным родителям... но не волнуйся, мам, тебе мы точно что-нибудь привезем.

Гермиона не могла больше удерживать строгое выражение лица и на нем проскочила улыбка.

Она обняла обоих родителей.

— Спасибо, что так спокойно все приняли. Гарри до ужаса боялся сообщить моим родителям, что женился на их одиннадцатилетней дочери. Я так рада, что вы сохранили память и можете помочь нам в планировании будущего... или теперь это прошлое?

— Мы слишком устали, чтобы разбираться, любимая, — приобнял девушку Гарри, — пойдем спать. Чувствую, завтра будет длинный день.