Слово о Драконе (джен)

За краткое время отсутствия Дина Солитьюд нисколько не изменился. И Виармо всё так же царил среди хаоса, разве что выглядеть стал получше.

— Что, выспался? — добродушно усмехнулся Дин. Виармо аж вздрогнул от неожиданности и обернулся.

— А, это ты. Явился-таки.

— Явился. Лошадь в конюшне, можешь проверить, — кивнул Дин и достал из-за пазухи истрёпанную книжицу. — А вот Песнь.

— Поосторожнее, это же историческая ценность! — прикрикнул Виармо, принимая Песнь, и принялся осторожно перелистывать ветхие страницы. — С этой гражданской войной людям совершенно необходим праздник, чтобы слегка расслабиться… Ох, какая незадача! — огорчённо воскликнул он. — Песнь повреждена, некоторые строки прочитать совершенно невозможно. А то, что уцелело, ясно показывает, как далеко с давних пор шагнуло искусство стихосложения. Песнь просто нельзя зачитывать при дворе в том виде, в каком она есть сейчас!

— И что теперь делать? — растерянно спросил Дин, по-простецки почесав в затылке.

Виармо задумчиво погладил книгу.

— Это поправимо, думаю, оставшиеся строки можно будет сочинить заново. Пошли, может, у тебя найдётся пара подходящих идей.

Они поднялись на второй этаж, в кабинет директора. Виармо ещё раз пробежал глазами текст Песни и взялся за лютню.

— О, Олаф, поработитель, предатель без глаза; несущий смерть демон, драконоборец-король. Легенда о тебе лишь ложь, страх и обман! Вероломный захват Нуминекса — обман, что пребудет в веках… Так, здесь текст повреждён. Идеи есть, Дин?

— А что, если Олаф сам был драконом? Нуминексом в человеческом облике? — Дин приложил руку к груди и продекламировал: — Здесь не слышали Криков и звона мечей, не сражались вовек человек и дракон! Нуминекс — это Олаф в обличье другом, в небе кружит ночами безлунными…

И такая послышалась в голосе простого нордского парня тоска по столь жестокой несправедливости, что даже бывалого барда проняло.

— Исполнение на отлично! А вот содержание… нет, крайне маловероятно, — Виармо покачал головой. — В это никто не поверит.

— Ну, тогда напиши, что Олаф вероломно напал на спящего дракона, — вздохнул Дин.

— Вот это, пожалуй, подойдёт. Молодец!

Виармо тут же набросал несколько строк на полях книги.

— Идём дальше. Олаф захватил власть угрозой и лестью, поставил Фолкрит, Винтерхолд, остальных на колени, и лишь Солитьюд остался верен Скайриму. Месть же Олафа была вдохновенна, молниеносна, чудовищна… Хм, в исторических хрониках всё выглядит немного иначе. Вот уж правда, историю пишут победители! Чем заполним пробел в песне? — Виармо поднял взгляд от текста и строго посмотрел на Дина, мол, только без глупостей вроде драконов-оборотней.

— Ммм… Ещё одна хитрая уловка? Переодетые в форму Солитьюда солдаты напали на Винтерхолд.

— Неплохо, — одобрил глава бардов. — И официальным хроникам не противоречит, лишь раскрывает их с другой стороны. Ох, мне не терпится представить восстановленную Песнь во дворе! Я бы и тебя пригласил, да только, — Виармо смерил Дина оценивающим взглядом, — не обессудь, но рожей ты не вышел. Да и одет совершенно по-простецки. Хм, кстати, кого-то мне твоё лицо напоминает. У тебя, случаем, никто из родственников гонцом не работает?

— Увы, — развёл руками Дин. — Я круглый сирота.

— Соболезную, — ради приличий сказал Виармо. — Так, я сейчас во дворец, а ты подожди где-нибудь во дворе. Если всё пройдёт хорошо, то уже вечером состоится празднование! Там я и приму тебя в барды. Увидимся!

И, не дожидаясь ответа, альтмер сбежал, унося с собой потрёпанную книгу и лютню. Дин пожал плечами и вышел на улицу, но не стал неприкаянным шататься возле Коллегии, а отправился по магазинам тратить то золото, которым поделились драугры.

К вечеру Дин внешне походил уже не на оборванца, а на горожанина среднего достатка. Он приоделся и привёл себя в порядок в цирюльне, так что рыжие волосы перестали быть похожи на паклю, а заказанная в таверне бадья с горячей водой и вовсе привела Дина в крайне умиротворённое состояние.

Виармо даже не сразу его узнал при встрече. Глава коллегии запомнил подозрительного оборванца с носом-картошкой, простейшей физиономией и звериными глазами, а сейчас Дин действительно походил на бретау — полуэльфа. В его облике сочетались черты норда и альтмера, это сложно было не заметить, как бы сам Дин ни отпирался и ни называл себя чистокровным нордом. Впрочем, массивный кулак — аргумент достаточный для того, чтобы держать свои догадки при себе.

— Поздравляю, юноша! — Виармо в порыве чувств схватил Дина за руку и энергично тряхнул. — Ярл Элисиф была в восторге! Она сказала, что отныне мы можем сжигать чучело короля Олафа хоть каждую неделю, представляешь?

— О, надо же, — Дин осторожно высвободил руку. — Это хорошо.

— Пойдём же, я представлю тебя остальным и вручу твою первую лютню. Береги её, первый инструмент — он самый счастливый. Повесишь потом на стену и будешь внукам показывать.

Дин терпеливо снёс и торжественную церемонию сожжения, и не менее торжественное представление. Виармо, наверное, минуты три описывал его достоинства, о наличии многих из которых у себя Дин даже не подозревал до сих пор!

И вот, наконец, директор Коллегии вручил новичку лютню и прочувствованно сказал:

— Засим я посвящаю тебя в звание барда! Надеюсь, ты покажешь себя достойным учеником и не посрамишь Коллегию в будущем!

— Спасибо, мне очень приятно, — Дин коснулся струн пальцами и хмыкнул. — Но вступительные экзамены у вас сложноватые, я-то думал, надо будет песенку там спеть или ещё что, чтоб показать наличие таланта.