Мятежный дух и игра на выживание (гет)

— Может, подождём до завтра?

— Хватит, Орион, впереди целый вечер! Я уже легла, тело отдыхает. Сейчас самое время попробовать.

— Завтра утром ты будешь невыспавшейся, а нам ещё на работу идти…

— Ничего, один раз переживём. Докладывай!

— Пока мы не были связаны друг с другом, я попробовал кое-что… Представь свою комнату в родительском доме, которую показывала мне.

У неё получилось — мы снова оказались там.

— И что теперь? — нетерпеливо спросила она.

Мои предположения были просты: из одного воспоминания можно попасть ко всем остальным, вот почему в предыдущем мире я, отделившись, сразу же попал в коридоры памяти Ханаби.

Здесь была дверь. Я подошёл и открыл её. За ней, как я и думал, скрывался знакомый коридор со множеством ответвлений и других дверей.

— Вот, мы на месте. Только я не знаю, куда нам нужно.

— Возможно, я знаю, — пробормотала Ханаби и решительно вышла из комнаты.

Она так быстро сориентировалась!

Через десять минут блужданий мы нашли нужную дверь в этом лабиринте. Ханаби открыла её, и мы попали в тёмный лес, полный подозрительных шорохов. Окружающее выглядело так, словно мы действительно были там в тот вечер и следили за всем со стороны.

Фильм с полным погружением в происходящее.

Воспоминания другой Ханаби после падения были нечёткими и размытыми. Она упала с обрыва, но не потеряла сознание. Её кто-то нашёл, но один человек, не двое — как говорили остальные. Ханаби приняла его за Шина, что сильно разозлило того человека. Он напал на неё, толкнул — из-за чего она получила ещё больше ран и ушибов.

Кто это мог быть, мы сразу поняли, хотя в воспоминаниях его лицо было сокрыто в тени. Только одного парня Ханаби могла перепутать с Шином — Тому.

И он промолчал о том, что сделал. Притворялся невиновным и усердно делал вид, что защищает Шина.

— Как поступим теперь? — спросил я девушку. — Об этом нельзя молчать!

— Нужно поговорить с Шином. Наставлять Тому на путь истинный в одиночку — слишком опасно…

Я согласился с ней. Обсудить увиденное с Шином не помешает. Вот только как он отреагирует на известие, что лучший друг чуть не убил его девушку, а теперь притворяется непричастным?

Ханаби старалась держаться передо мной уверенно, но я знал, что она не прекратит думать о поступке Томы. И о причинах этого поступка.

* * *

Сава наконец-то работала в одну смену вместе с нами. И снова все её мысли были посвящены веселью и отдыху.

— Ребята, сегодня будут фейерверки, давайте сходим на них после работы! Вака-сан, присоединяйтесь к нам тоже.

Минэ и Тома безоговорочно её поддержали.

— Тогда, думаю, и Шина стоит позвать, — ответил управляющий, улыбнувшись.

— О, это мы быстренько организуем, — Сава достала телефон и набрала его номер, а потом задумчиво взглянула на нас. — Ханаби, лучше ты поговори с ним, на твоё предложение он точно согласится!

Она сунула нам телефон.

— Что такое, Сава? Я занят, — пробурчал Шин сразу же, как взял трубку.

— Шин, это я… Ребята решили сегодня пойти на фейерверки, присоединишься к нам?

— Да, — ответил он, не особо раздумывая. — Приду, как и договаривались.

 

Вечером управляющий закрыл кафе, и все вместе пошли в ближайший парк, откуда открывался прекрасный вид на шоу фейерверков. Сава притащила с собой ракеты и намеревалась их запускать.

Внезапно к нам присоединился ещё один человек. Первым его приветствовал управляющий. Все остальные были заняты изучением ракет Савы и не заметили его.

— Укио-сан, какая приятная встреча! Пришли поснимать фейерверки?

— Я тоже рад видеть вас, Вака-сан, — он задумчиво взглянул на вечернее небо. — Да, сегодня прекрасный вечер для съёмки. Фейерверки только украсят его, — сказав это, он перевёл взгляд на Ханаби.

Та с досадой отвернулась. Всё ещё сердилась из-за вчерашнего и своих слов, сказанных сгоряча — так она объяснила мне сама. Фух, обошлось. А то я даже не представляю, как Нил-сама отреагировал бы на фразу: «Катитесь на все четыре стороны!»

«Не хочу видеть его притворство, — проворчала она, имея в виду Укио. — Идём куда-нибудь, где тихо и безлюдно».

Мы нашли недалеко скамейку и присели на неё. Вскоре рядом нарисовался Шин.

— Вот ты где. Как всегда, ищешь тихое место.

— Шин, я вспомнила одну очень важную вещь и хочу рассказать её тебе. Это касается поездки… — начала Ханаби, но закончить так и не успела.

На парковой дорожке появилась тёмная фигура.

— Тома-сан, что вы делаете? Вам помочь? — раздался где-то поблизости голос Укио.

Шин вскочил со скамейки, вглядываясь во тьму. Мы последовали его примеру и увидели, что фигура на дорожке — это взъерошенный Тома, повернувшийся спиной к нам. Напротив него с невозмутимым видом стоял Укио, держа в руках фотоаппарат.

— Я просто гулял, — раздражённо ответил Тома.

— Правда? Вы что-то искали в кустах, вот я и подумал, что вам нужна помощь.

— Нет, Укио-сан. Вам показалось.

Шин рядом с нами пробубнил что-то вроде «лживый гад», а нам сказал:

— Ханаби, я обязательно выслушаю тебя, но позже, когда мы будем одни.

— Да, так лучше…

Двое на дорожке обратили на Шина и Ханаби внимание, сделав вид, что только сейчас заметили их присутствие.

— О, ребята, а я искал вас! — воскликнул Тома, с облегчением отвернувшись от Укио.

Тот снова бросил красноречивый взгляд на Ханаби, но она предпочла его игнорировать.

— Что такое? Сава с Минэ устроили пожар? — с притворной беззаботностью спросил Шин.

— Нет, Вака-сан приглядывает за ними. Вы исчезли, никого не предупредив, я беспокоился.

— Пора возвращаться к остальным. Ханаби?

Она кивнула, и мы двинулись обратно, поучаствовать в запуске ракет Савы.

Вот и провалилась попытка рассказать всё Шину. Этот всезнайка в фуражке как будто чуял, чем всё обернётся! Хотя… благодаря ему мы узнали, что Тома следит за нами. Если бы он подслушал эту беседу, могло произойти что-нибудь ужасное… Но не факт, что мы избежали беды… Впредь Тома будет осторожнее.

* * *

После того, как шоу фейерверков закончилось, мы и Шин пошли домой. Сава и Минэ уговорили Тому проводить их, так что с нами его не было.

Можно было бы поведать всё Шину во время этой прогулки, но мы ясно чувствовали слежку за собой.

«Это уже переходит все границы! — возмущалась Ханаби. — Теперь Укио даже не скрывает, что контролирует каждый мой шаг!»

— Видимо, понял, что мы всё узнали, и не хочет, чтобы мы делились этим с Шином, — заметил я.

«Но он говорил, что Шин сам всё узнает… Что такого может произойти, если я скажу ему немного раньше?»

— У меня только одно предположение: он считает, что не стоит нарушать ход событий в этом мире. Может, так безопаснее для тебя.

«Я не могу сидеть и ничего не делать! Это невыносимо…»

Не прошло и десяти минут после ухода Шина, как в дверь позвонились. Ханаби открыла и нехотя впустила Укио. Выглядел он глубоко несчастным, но нас скорбными лицами не проймёшь!

— Я хотел извиниться перед тобой за вчерашнее. Пожалуйста, прости другую мою личность за его резкие слова.

— Извиняться должен он, а не ты.

Укио пожал плечами.

— Ты же сама сказала, что устала разделять нас. Я сам очень хочу вернуть всё как прежде… Быть цельной личностью, не разрушать себя. Не отдавать другому всю свою боль. Если бы я не был так малодушен и слаб, он никогда не появился бы.

Мы сели на кухне.

— Вы стали сотрудничать, и я думаю, что это хорошо для вас обоих… — сказала Ханаби. — Если вы снова станете одним человеком, ты… нет, мы сможем начать всё сначала. Я помогу тебе, Укио. Сделаю всё, что в моих силах!

— Я правда очень рад слышать, что ты хочешь помочь мне и поддерживаешь! Не знаю, согласится ли другой… Я всё ещё не доверяю ему и не понимаю, какой план он держит при себе. Вам с Орионом удалось что-нибудь узнать?

Ага, только для этого ты сюда и пришёл, непризнанный актёр!

— Мы посмотрели воспоминания о поездке и узнали, кого ты имел в виду — Тому. Поэтому ты и пришёл сегодня на фейерверки? Следил за нами?

— Да, но…

— Так ты считаешь, что лучше ничего не рассказывать Шину?

— Во всяком случае, не там, где Тома может подслушать вас. Ты слишком торопишься, Ханаби, и забываешь об осторожности.

— Кстати, зачем тебе знать, смотрела я свои воспоминания или нет? Ты же и без меня прекрасно обо всём осведомлён!

— Нет, ты всё не так поняла. Я лишь предполагаю, что в твоём прошлом может скрываться важная деталь. Нил, к сожалению, никогда не раскрывает свои замыслы…

Что верно, то верно. Он даже меня оставил без объяснений!

— Почему ты стал сомневаться? — спросила Ханаби.

— Любое вмешательство бога оставляет свой след на мире, поэтому у них есть определённые ограничения и запреты. Нил беспокоился, что своими действиями навлёк на себя гнев других богов. Недавно другая моя личность поделилась своим предположением, что он скрыл от нас очень важную деталь, касающуюся твоего прошлого. Я не смог помешать ему вчера… Он хотел, чтобы ты нашла последние воспоминания о своём мире, так как считает, что из-за Нила мы влипли во что-то нехорошее. Возможно, ты помнишь настоящую первую встречу с ним, и это поможет нам разобраться.

— Тогда мне стоит найти последние воспоминания…

— Хорошо, только имей в виду: я ни на чём не настаиваю! — тут же спохватился Укио. — В прошлый раз ты очень расстроилась и плакала. Не хочу заставлять тебя снова испытывать боль…

Да, я тоже не хочу, чтобы Ханаби стало ещё хуже!

«Прекратите трястись надо мной! — раздражённо воскликнула Ханаби, почему-то не вслух, а только для меня. — Неужели я настолько беспомощно выгляжу? Это просто воспоминание. Моё воспоминание. Каким бы оно ни было, я приму его».

— Л-ладно, но я буду рядом с тобой, и если что — мигом верну нас обратно в реальный мир.

— Укио, мы с Орионом решили, что посмотрим воспоминания.

— Тогда, прошу, сделай кое-что для меня… Я хочу дождаться вас, но боюсь, что другой перехватит контроль раньше. Он помешался на своих догадках и может вытворить что-нибудь неадекватное.

Он достал из карманов своего плаща и выложил перед нами на стол несколько предметов: электрошокер, наручники и верёвку. Странный выбор…

— А что мне с ними делать? — смущённо спросила Ханаби.

— Электрошокер возьми себе и спрячь так, чтобы я не видел — куда именно. Потом привяжи меня к стулу. Наручники тоже используй!

Она выполнила всё, о чём он попросил. Даже несколько раз затянула потуже веревки.

— Укио, ты точно уверен, что тебя нужно связывать?..

— Да. Не волнуйся, час-другой я потерплю. Будьте осторожны, когда вернётесь.

— Хорошо, тогда мы начинаем.

Ханаби села напротив Укио и погрузилась в себя.

 

Я проводил её к единственному подозрительному месту в коридорах памяти — той самой двери, которую Ханаби не видела в прошлый раз. Теперь она сама могла её открыть. Значит, успокоил я себя, она была готова к тому, что скрывалось за ней…

…ещё один коридор?

Здесь было меньше света. По полу струился едва заметный дымок. Да, теперь понятно. В этом коридоре собраны самые ужасные её воспоминания… И так уж вышло, что большинство из них пришлось на август.

— Нам сюда, — Ханаби зашагала к двери в самом конце коридора.

* * *

Ханаби девятнадцать лет, она молода и беззаботна. У неё есть любящие родители и верные друзья. Весной она успешно окончила старшую школу и поступила именно в тот университет, который выбрала себе сама.

Но что же так беспокоило её, из-за чего временами она грустила и томилась, даже среди друзей? Она не могла дать названия своим чувствам, пока не встретила человека, который понимал её с полуслова. Они часто пересекались неожиданно, случайно. Как много в жизни случайностей… За эти она благодарила богов и судьбу.

Разве не была их любовь призрачным, обманчивым сном? Разве могли быть на свете люди, так прекрасно понимающие друг друга? Они подходили друг другу, как две половинки яблока. Ханаби боялась собственного счастья, боялась, что однажды проснётся, а Укио исчезнет, как мираж или неясная дымка вдали.

Настал день — и её страхи воплотились в жизнь.

 

Несчастный случай в лаборатории — такое невозможно предугадать. Она знала, что не виновата в случившемся, но её преследовало чувство вины. Укио не пострадал бы, если бы в тот день она не пошла в университет. Почему она не захотела отложить все свои дела на другой день? Неужели они были столь неотложными? Разве требовали такой жертвы? Как она посмела быть беспечной, не почувствовать беду?

На месте Укио она поступила бы точно так же — бросилась бы в горящее здание, отдала бы собственную жизнь ради него. Но он опередил её…

Ханаби не могла жить дальше и осознавать, что счастье, казавшееся таким близким, никогда больше не вернётся. Она не слушала никого и была безутешна. Для неё жизнь закончилась в тот день, когда погиб Укио. Не осталось ничего, кроме горьких воспоминаний. Если раньше они радовали её, то теперь лишь бередили раны, наполняя душу отчаянием и скорбью.

Она решилась на самоубийство. Безумный поступок, которому нет оправдания. Поступок, который породил бы ещё больше страданий — теперь уже её родных и друзей. Но в то время он казался ей единственным выходом. Она мечтала воссоединиться с Укио, где бы он ни был.

С ужасающей хладнокровностью она составила план. Нашла уединённое место, где никто бы не помешал осуществить его. И в день, когда все были заняты другими делами и оставили её в одиночестве, незаметно покинула свой дом.

 

Вместе с кровью из порезанных вен медленно утекали и её силы. Когда она услышала незнакомый голос, то подумала, что начинает бредить:

— Бедное дитя. Ты совершила ужасную ошибку. Эх, если бы только я нашёл тебя раньше! Но мы ещё можем всё исправить.

Желая взглянуть на говорившего, Ханаби едва разлепила отяжелевшие веки и поразилась увиденному: она парила в невесомости, и вокруг не было ничего, кроме тёмных облаков какого-то вещества.

Неужели это и есть смерть?..

Но прежде, чем она разобралась в происходящем, кто-то со всей силы врезался в неё. Вместо долгожданной смерти пришло забвение.

* * *

Как умерший человек может переходить в другие миры и жить вместо своих версий?! Нил-сама, что же вы наделали?

Ханаби нервно кусала ногти, уставившись в одну точку. Мы всё ещё были в её памяти, в одном из нескончаемых тёмных коридоров, хранящих в себе кошмары и страдания.

— Это была я? Это было со мной?.. Я бы никогда не решилась на такое! — в ужасе повторяла она.

— Ты очень изменилась с нашей встречи, Ханаби, — я старался приободрить её. — Стала сильнее, опытнее! Поэтому сейчас думаешь по-другому.

Она немного успокоилась.

— Да, я изменилась, но даже тогда — если бы меня спросили — не согласилась бы на замысел Нила! Орион, только вдумайся! Если я покончила с собой в родном мире, куда мне деться теперь? Занять чужое место, сломать жизнь какой-нибудь другой своей версии, как мы делаем сейчас?! Когда мы только узнавали, почему всё время перемещаемся в разные миры, я мало задумывалась о своём будущем, о том, чем кончатся наши скитания… — она выдавила из себя глухой, горький смешок. — Укио прав. Мне никуда не деться от них.

Я очень хочу помочь ей. Но как, что же делать… Почему духи настолько беспомощны и глупы?

Пока она не заметила, что я сам в ужасе от увиденных воспоминаний, я спокойно и твёрдо сказал:

— Мы обязательно что-нибудь придумаем и найдём выход. Выведем господина Нила на честный и серьёзный разговор!

Ханаби посмотрела на меня с надеждой в глазах.

— Ты ведь всегда будешь на моей стороне, что бы ни случилось?

— Да, обещаю.

Я не врал. Нил-сама — мой создатель, но не все его решения мне по душе… Может быть, мне придётся пойти против него.

На мой взгляд, есть только один способ выдернуть умирающего человека из его мира — забрать его перед самым носом у шинигами. Если это правда, нам всем точно конец! Укио и Нил-сама и так слишком часто вмешивались в события других миров. А когда дело доходит до Смерти… с ней лучше не шутить.

* * *

В реальности Укио сидел на своём месте и со скучающим видом дожидался, пока мы очнёмся.

— Вас не было где-то полтора-два часа, — сообщил он, когда Ханаби открыла глаза.

И действительно, за окном уже окончательно потемнело, наступила ночь. А значит, настало время другого Укио — притворяющегося, что великолепно себя чувствует, всё так же по-доброму улыбающегося и терпеливо ожидающего рассказа от Ханаби.

Я предупредил её.

«Да, Орион, я тоже заметила».

— Ну, что вы узнали? — спросил он, когда молчание Ханаби затянулось.

— Ты был прав, Нил-сан кое-что скрывал. Я покончила с собой. Он забрал меня из того места, где я должна была оказаться, умерев.

Благодушную улыбку как ветром сдуло с лица Укио. Одним прыжком он переместился к Ханаби, сгрёб её за воротник платья и поднял, приблизив к себе.

Я взял тело под свой контроль и начал яростно отбиваться.

— Ты… дрянь!.. — он аж задыхался от гнева и возмущения. — Никчёмная девка! Он подарил тебе самое ценное, что только есть у человека — собственную жизнь, а ты просто взяла и самовыпилилась к чертям собачьим!

— Опусти меня на пол! — крикнул я в ответ и пнул его по ноге.

Кажется, попал я удачно — он выпустил меня из рук, и мы одновременно грохнулись на пол. Тяжело дыша, я отполз от него как можно дальше и вернул контроль Ханаби.

Укио держался за ушибленное колено, пыхтел что-то неразборчивое и бросал на девушку ненавидящие взгляды.

Как он умудрился освободиться? Ханаби же надела на него наручники и обвязала верёвкой в несколько слоёв!

— Укио, пожалуйста, успокойся! — воскликнула она. — Извини за то, что ударила тебя по колену…

— Брось, я знаю, что это сделал мелкий паршивец, а не ты! Вы оба… радуйтесь, что сейчас я не могу убить вас по отдельности. Просто нет цензурных слов! Покончила с собой — «мудрейшее» решение!

Он прислонился спиной к холодильнику, возле которого упал, и прикрыл глаза рукой.

— Я и без тебя знаю, что совершила чудовищный поступок, — глухо ответила Ханаби. — Но это уже не изменить! Зато я изменилась. Я научилась ценить жизнь. И свою, и чужие. Да, я поступила глупо… Но тогда я не видела другого выхода. Не могла жить дальше без своего Укио…

— Понимаю тебя… — ответил он смягчившимся голосом и убрал руку от лица.

Что это блестит у него под глазами, слёзы? Он плачет, потому что борется с самим собой?

— Я сам чувствовал себя мёртвым после твоей первой смерти. Если бы не Нил, я… поступил бы так же, как ты. Мысли о самоубийстве много раз возвращались ко мне, когда я отчаивался, уставал от бесконечных и бесплодных перемещений.

Секунда — и выражение на его лице сменилось, губы растянулись в презрительной усмешке.

— Плакса. Как же я ненавижу в тебе эти слабости! Почему именно она? Что в ней такого? Я ломаю голову над этим, но не могу понять, почему нас так влечёт к ней! Ладная фигурка и смазливое лицо? Есть девушки красивее, женственнее, чем она.

— Ты смотришь слишком поверхностно. Ханаби — самая милая, добрая и чуткая девушка из всех, кого я знаю. Её любовь согрела мне душу… Я всю жизнь переезжал с места на место из-за работы родителей. Даже когда вернулся домой, по-старому проводил дни в одиночестве, не заводя друзей. В родной стране чувствовал себя совершенно чужим! А встреча с ней перевернула весь мой мир, наполнила смыслом безрадостное существование…

Ханаби уже сама плакала, слушая его. Она подползла к Укио, села рядом, бормоча: «Прости меня» — и разрыдалась. Укио привлёк её к себе и обнял.

— О да, давайте дружно зальём здесь всё слезами! Только этого не хватало… — обречённо ворчала другая его личность.

Я смотрел на них и чувствовал странную, необъяснимую печаль. Возможно, мне тоже хотелось обнять их и утешить. Они через многое прошли. Мне никогда полностью не понять их, ведь я не человек. Но… я сожалею и грущу.

Разве я могу испытывать то же, что и люди? Разве Нил-сама создавал меня таким… человечным? Что со мной не так? Почему я не могу успокоиться?

Из раздумий меня вывел Укио, отодвинувший от себя Ханаби со словами:

— Всё, минутка совместных страданий окончена. Хорошего понемногу, вы и так нагло воспользовались моим временем.

— Ты сам часто крадёшь чужое время, — заметила Ханаби, вытирая слёзы. — Как тебе удалось освободиться?

— Возвращаемся к разговору об опыте и полезных навыках. Я ещё и не из таких ситуаций выпутывался, а что ты на меня навязала — просто смешно. Если хочешь связать человека так, чтобы он не освободился через две минуты, запомни следующее: во-первых, сцеплять руки наручниками лучше всего за спиной. Во-вторых, пленника следует тщательно обшмонать — вдруг у него в кармане запасной ключ? Он же сам дал тебе эти долбанные наручники! В-третьих, верёвки затягивать нужно туго, используя сложные для распутывания узлы. Хочешь, покажу тебе такие узлы и их применение на практике?

Он поднялся с пола и помог Ханаби встать. Потом подошёл к столу, где всё ещё лежали верёвка и наручники. Я приготовился действовать в случае чего.

— Н-нет, давай как-нибудь в другой раз…

— Ловлю на слове. Тогда займёмся делом: пора выколачивать из Нила ответы. Твой мелкий шкет с рогами может связаться с ним.

Эй, я не мелкий шкет!

— Его зовут Орион, прекрати обзываться! — возмутилась Ханаби вместе со мной.

— Да хоть Альдебаран, мне фиолетово, — он бесцеремонно развалился на стуле. — Ночь длинная, завтра у тебя выходной, никто никуда не спешит. Пусть пробует высвистать Нила. Если он нас тут не кинул, хе-хе.

Вообще-то я и сам подумывал связаться с ним, но теперь всё моё желание испарилось.

— Я не собираюсь терпеть твоё присутствие всю ночь! Мы все устали. Завтра Орион свяжется с Нил-саном. А теперь спокойной ночи, иди к себе домой!

— О, неблагодарная, ты выставляешь меня за дверь после всего, что между нами было! — он встал и театрально всплеснул руками. — Я даже позволил тебе измазать свою рубашку слезами и соплями.

Переигрывает, безумный лицедей.

— Ничем я не измазывала твою рубашку!

— Ладно, разрешаю связать меня и даже покажу, как это сделать правильно, только не прогоняй меня.

— Вернёшься утром, Укио!

— Ханаби, ты уверена, что стоит разбрасываться такими фразами? Это же будет чётное число, — сказал я, не в силах терпеть этот цирк.

«Он всё равно придёт, позову я его или…»

Мысль свою она не закончила, так как Укио схватил её за руку и притянул к себе.

Я мгновенно понял его намерения. И позволил себе снова занять место Ханаби, чтобы пресечь на корню все попытки этого соблазнителя запудрить ей мозги своими поцелуями! Пока она не поняла саму себя и не сделала выбор — никаких приставаний, особенно неожиданных! Отныне я буду за этим следить.

Укио узнал меня, но не отстранился. Напротив, стиснул как можно больнее.

— А вот и ты, жучок. Объясни мне, какого чёрта ты решил, что можешь пользоваться телом моей девушки?

— Она не твоя девушка!

— И не твоя тоже. Ты всего лишь жалкий дух, который возомнил, что может стать человеком. Советую тебе скорее повзрослеть, избавиться от глупых мальчишеских фантазий и взглянуть реальности в лицо!

Думаешь, я не взглядывал в лицо этой твоей реальности, Укио? Мне нечего предложить Ханаби, кроме своей преданности и любви. Я — бесплотный дух без прошлого и будущего. Не растущий, как человеческие дети; не способный выйти за рамки, которые установил создатель.

Но, видимо, эти рамки не такие уж и узкие. И я обязательно признаюсь Ханаби в своих чувствах к ней!

— Тогда, Укио, вот и тебе совет, — ответил я ему. — Избавься от заблуждений насчёт своего всемогущества, премудрости и хитрости. Ты в меньшинстве, и что бы ты ни задумал — у тебя ничего не выйдет!

Он наконец-то отпустил меня и усмехнулся.

— Маленький смелый дух, восставший против целой вселенной ради того, что ему дорого. Как трогательно и наивно. Смотри, не сломайся. Пожалуй, мне стоит навещать вас двоих почаще — чтобы не расслаблялись и не строили себе на пару воздушные замки.

Переменчивый тип! То вещает о необходимости сотрудничать, то хочет убить, то насмехается и угрожает. Ему точно не помешает хороший удар сковородкой, чтобы вправить мозги на место!

 

Когда мы с Ханаби остались вдвоём, она тихо спросила:

— И что это было, Орион?

— Э-э… Мы с тёмным Укио поговорили по душам...

— Я не об этом. Ты не слушал меня и делал, что хотел! Понимаю, ты хочешь защитить меня, но сейчас я в состоянии позаботиться о себе сама, без драк и пинков.

— Прости… В следующий раз я буду внимательнее прислушиваться к твоим словам.

* * *

Конечно, я не стал дожидаться утра, как они договорились. Ханаби поужинала, легла и крепко уснула — вот тогда я и позвал своего создателя.

— Нил-сама? Вы слышите меня?

Его голос звучал так, словно он спешил куда-то или вовсе бежал:

— Извини, Орион, сейчас я… Фух. Сейчас я чертовски занят. Поговорим через пару дней, когда я вернусь!

— Нил-сама, я обязан предупредить вас: мы всё знаем о прошлом Ханаби. Обе личности Укио тоже.

— Вы нашли дорогу к её воспоминаниям? Час от часу не легче! Я не хотел, чтобы это когда-нибудь случилось… Дайте мне ещё несколько дней.

— Вам нужна помощь? Нил-сама?..

Больше он не отвечал на мои призывы.

Вот так всегда. Орион, потом… Орион, не мешай… Я всё сделаю сам… Делай, что я говорю… Тебе это знать не нужно… Эх.

* * *

Явился обратно Укио ни свет ни заря. Ханаби только-только проснулась.

— Хочешь позавтракать? Я собираюсь приготовить омлет с рисом, — спросила она, когда этот наглец прошмыгнул на кухню с таким видом, будто она его собственная.

Но я недолго сердился. Ведь омлет с рисом — просто объедение! Ханаби готовит лучшие на свете!

Укио же скептически окинул взглядом плиту и заранее подготовленные нами ингредиенты.

— Что-то я опасаюсь пробовать твою стряпню.

— У меня хорошая «стряпня», — обиженно ответила Ханаби. — Не отравишься.

— Надеюсь.

Проявлять хоть капельку вежливости эта сторона Укио совершенно не умеет. Шин и то дружелюбнее!

Наконец, всё было готово, и мы уселись завтракать. Укио попробовал кусочек омлета и как будто впал в ступор. Минуты две просто сидел, уставившись на свою порцию.

— С тобой всё хорошо? — обеспокоенно спросила Ханаби. — Не понравился омлет?

— Нет, он необычайно вкусный… — не сразу ответил он. — Необычайно. Я вдруг понял, что знаю тебя уже столько лет, но ни разу до этого дня не пробовал приготовленную тобой еду.

Вот умеет же делать комплименты, когда захочет… Хотя, может, в нём просто проснулся «добрячок Укио».

— Значит, мы ещё многое не знаем друг о друге. А ты умеешь готовить?

— Что за вопрос? Конечно, я же живу один. С твоим омлетом не сравнится, но, как видишь, я до сих пор не помер от собственной стряпни. Прям упущение в моей коллекции нелепых смертей.

Ханаби поникла.

— Извини, что тебе пришлось так много умирать из-за меня…

Он странно уставился теперь уже на неё.

— Ты ещё и извиняешься?! Не строй из себя святую. Мне неловко… Чёрт, — он схватился за голову, но быстро пришёл в себя и продолжил. — Если кто-то здесь и должен извиняться, то только я. За грубость и прочее... Забудь, что я сказал вам вчера. На самом деле любви к тебе во мне больше, чем желания убить. И я чувствую, что могу бороться с последним…

— Замечательно, Укио! Это большой шаг вперед! — обрадовалась Ханаби.

Он хочет расположить нас к себе? Подозрительно…

— Но я всё равно отказываюсь понимать, почему ты решила, что смерть — это лучший выход. И ты, и болван схожи в этом: не можете отпустить прошлое и жить дальше.

— Наверное, просто нужно время… У нас его не было. Так вы решили налаживать отношения?

— Вроде того… Поубавь свой энтузиазм, дорогая. Он начинает пугать меня.

— Но я так рада за вас обоих!

— Да-да, обалдеть, невиданное чудо. Вернёмся к делам. Вы связывались с Нилом?

Я уже рассказал Ханаби о своей неудачной попытке.

— Он не захотел говорить с Орионом, был занят… Обещал вернуться через несколько дней.

— Несколько дней, ха! Мои предположения полностью верны: этот плут водит всех нас за нос.

 

Внезапно раздался звонок в дверь. Укио и бровью не повёл, в отличие от нас.

— О, совсем забыл. К тебе тут должны были прийти: громкая девица и скрытый яндере. Наверняка это они трезвонят.

— Укио, а сразу предупредить, пока помнил, ты не мог? Как я им объясню твоё присутствие у меня в квартире?

— Всё под контролем, я сам объясню, — отмахнулся он.

— Укио!

— Чем дольше ты не открываешь дверь, тем сильнее себя компрометируешь. Доверься мне, я знаю, что говорить.

Ханаби смирилась, попав под влияние его речей про «дружбу» и «извинения», и всё же пошла открывать дверь новым гостям.

Аргх, негодяй! Я начеку каждую минуту! Буду сомневаться во всём вместо Ханаби!

Сава и Тома, увидев, кто сидит у нас на кухне, хором воскликнули:

— Укио-сан?!

Тот уже надел на себя маску добродушного простофили.

— Сава-сан, Тома-сан, какое совпадение! А мы тут обсуждаем детали фотосессии для группы Ханаби.

Та подхватила его идею и добавила непринуждённым тоном:

— Моя группа скоро будет записывать полноценный альбом, и нужны снимки для обложки. Я решила обратиться за помощью к Укио-сану, как единственному знакомому фотографу.

Но что-то они всё равно выглядели взволнованными.

— Ханаби, нам с Савой нужно сообщить тебе кое-что важное, — серьёзно сказал Тома.

Она неуверенно посмотрела на Укио. Тот поднялся из-за стола.

— Что ж, продолжим обсуждение в другое время, уже вместе с остальными участниками.

— Спасибо огромное, Укио-сан! Вы очень помогли.

Мы проводили его до двери, и он ничем себя не выдал. Ханаби была в растерянности, так как думала, что он пожелает остаться или хотя бы намекнёт о своих планах.

 

— Что случилось? — спросила Ханаби у ребят, когда вернулась на кухню.

— Шина забрали в полицейский участок, — ответил Тома. — Пока неясно, почему. Вероятно, нашли какие-то новые улики…

Укио, естественно, знал обо всём с точностью до часа. Иначе не притащился бы к нам в такую рань!

— Я посижу пока с тобой, Ханаби, если ты не против, — добавила Сава. — Не могу себе места найти, так волнуюсь! Представляю, что чувствуешь ты…

— Спасибо за заботу, Сава! — растроганно ответила Ханаби.

Она спокойно восприняла эту весть, так как мы ждали её. И Ханаби твёрдо решила действовать, доказать всем невиновность Шина.

Настоящий виновник стоял прямо перед нами, умело изображая тревогу и беспокойство. Хотя… это могли быть неподдельные эмоции. Ему точно есть, о чём беспокоиться.

— Съезжу в участок, попробую узнать что-нибудь о Шине, — сказал он. — С этого дня будьте осторожны. Наверняка следователи захотят заново всех опросить. Правильно выбирайте слова и думайте, как отвечаете!

* * *

Вечером Тома вернулся, но новых вестей не принёс. Он видел в участке следователя, который занимался делом отца Шина.

— До следователей из Шинано дошла информация об отце Шина, возможно, поэтому они насторожились и решили повторно допросить его, — рассуждал Тома. — Или же могли найти какое-то новое доказательство… улику…

И эта улика, скорее всего, указала им на то, что Ханаби «помогли упасть» второй раз. Но, если верить словам Укио, никто не будет арестовывать Шина, его отпустят. И тогда он начнёт копать сам.

Тома всё это прекрасно понимает. Что же он предпримет? Будет и дальше скрывать свою вину?

* * *

Сава с Томой ушли, и через десять минут на телефон Ханаби поступил вызов от неизвестного номера. Кто бы сомневался, что это звонит мистер «Я-знаю-всё-с-точностью-до-секунды».

— Хочешь проветриться? Спускайся вниз, я жду тебя на улице.

Ханаби быстро переоделась в вещи потеплее и выбежала на улицу. Укио стоял возле парадного входа, прислонившись к стене.

— Извини за ожидание!

— Хорош извиняться за каждый чих, надоела. Я знал, что у вас эта шарманка затянется на весь день. А сейчас, по моим наблюдениям, ты собралась в рекордные для себя сроки — поздравляю! Идём, прогуляемся.

Он отлип от стены и двинулся в сторону парка. Ханаби, начиная сердиться, поспешила за ним.

— Вот скажи, раз ты всё так хорошо знаешь, почему не предупреждаешь меня?

— Зачем? Меньше знаешь — крепче спишь.

— Почему я должна каждому из вас по отдельности втолковывать одно и то же? Из-за моего появления здесь всё пошло не так. Шину нужна помощь! Да и Томе тоже…

— Вот кому-кому, а Томе твоя «помощь» нафиг не сдалась. Любишь же ты ввязываться во всякие проблемы.

— А ты любишь самоустраняться.

— Возможно, я удивлю тебя, но иногда бездействие лучше и полезнее дуболомных действий. Ты серьёзно думаешь, что можешь справиться с сумасшедшим, который даже сам не осознаёт, что у него крыша поехала, и не может держать себя под контролем? Я очень редко видел такое стечение обстоятельств, при котором вы оставались бы в своих ванильно-щенячьих отношениях. Тем более, втроём вместе с Шином.

— Но это мои друзья! Я не могу просто ждать и смотреть, как всё разваливается.

— Ты ничего не можешь сделать. Всё придёт к одному и тому же концу. Есть разные вариации, как это произойдёт, кто в каких отношениях останется — но исход один. Ваше бравое трио распадётся. Поэтому лучше прислушайся ко мне и не высовывайся. Не давай Томе шанса пробудить своё безумие во всей его красе. И не заставляй меня беспокоиться, иначе я приму меры. Вряд ли они тебе понравятся.

— Опять угрожаешь мне?

— Нет, всего лишь предупреждаю, — он загадочно улыбнулся.

— Я постараюсь не доставлять тебе лишнее беспокойство, если ты сам — именно ты — кое-что мне пообещаешь. Прекрати издеваться и подтрунивать надо мной.

— Издеваться? Да никогда в жизни! Я просто дразнил тебя, глупенькая.

— И воздержись от этих отвратительных обращений. Мне нравится, когда меня зовут по имени.

— По имени — скучно…

— Укио! Обещай, что не будешь ни издеваться, ни обзываться.

— У меня проблемы с самоконтролем, даже не знаю!

— Ой, тогда у меня тоже проблемы с самоконтролем! — передразнила она его. — Могу случайно взяться всем помогать и со всеми разговаривать. Проговорюсь Шину, например.

Он вздумал сцапать её, но Ханаби вовремя увернулась и ускорила шаг.

— Понравилось испытывать судьбу? — Укио не отставал. — Посмотрим, как ты запоёшь, проиграв мне. Я тебе всё припомню, негодница!

— Один-ноль в мою пользу. Не прошло и пяти минут, а ты снова обзываешься!

Они дурачились, гоняясь друг за другом и совершенно забыв обо мне. Ребята, можете спорить о чём угодно и как угодно — это не имеет значения. Всё свершится так, как одобрит и позволит Орион.

Я — серый кардинал, ха-ха-ха!