Новое пристанище (A New Place To Stay) (джен)

Примечания:

Кое-что в этой главе может показаться знакомыми, поскольку некоторые описания взяты из книги "Гарри Поттер и Орден Феникса". Однако есть отличия, а именно — реакции Гарри на происходящее. Мне всегда не нравилось, каким Гарри показан в книгах. На мой вкус, слишком гриффиндорец! У меня же это Гарри, который умеет думать, и я надеюсь, что он вам понравится! Таким он будет на протяжении всей истории (прим. авт.)

Пробуждение получилось резким. Гарри потёр глаза и огляделся: Рона нигде не было, и это было хорошо. Шум, разбудивший его, подняли близнецы Уизли, Фред и Джордж… которым нравилось называть себя Дредом и Форджем. Гарри узнал их довольно хорошо и понял, что они в принципе умные, и не только в плане шалостей, хотя и действовали ему на нервы, постоянно аппарируя повсюду и пугая до полусмерти: хлопок при аппарации был чем-то похож на звук петарды — другими словами, очень громкий.

— Проклятье! — простонал Гарри, нехотя садясь в постели.

— Мама сказала вставать, твой завтрак на кухне, а потом ты нужен ей в гостиной, там гораздо больше докси, чем она думала, и она нашла гнездо дохлых клубкопухов под диваном, — на одном дыхании выпалил Джордж. Гарри удивился, что Фред промолчал и не дополнил фразы брата, как обычно.

Было ещё слишком рано, едва пробило шесть утра. Конечно, Гарри рано вставал, но не настолько же! Особенно учитывая, что он просыпался пару часов назад из-за кошмара и еле-еле опять заснул. Излишне говорить, что Гарри был не в восторге от шума и ранней побудки.

— Я спущусь через минуту, — буркнул Гарри, вставая с кровати. Близнецы опять аппарировали, дав ему возможность одеться.

Любопытно, что никто ничего не сказал о его новой одежде. От Сириуса он ничего подобного и не ждал, потому что тот видел его только в школьной форме до того, как он приехал сюда на остаток лета. Но Рон и Гермиона могли бы спросить об этом, несмотря на то, что он с ними не разговаривал. Гарри также было интересно, какого дракла он должен прибирать в доме на площади Гриммо — чёртов особняк вовсе не его, чтобы наводить здесь чистоту. Честно говоря, он отвык от уборки — ну, почти отвык — в поместье Принца, а сейчас чувствовал себя так, словно снова вернулся к Дурслям.

Гарри натянул свободные спортивные штаны, которые Снейп уменьшил для него, когда он впервые приехал в поместье, и одну из рубашек: не хотелось портить нормальную одежду, вычищая этот дом, грязный, сырой, пыльный, с кучей заплесневелых вещей. Бррр! Предстояло иметь дело с докси и с чем-то ещё… клубкопухами? Просто потрясающе…

С этими мыслями он и отправился завтракать.

— А почему мы должны тут убирать? — прошептал Гарри Фреду, жуя кусок тоста и нагружая в тарелку побольше яиц: ему хотелось придерживаться диеты, на которую его посадил Снейп, потому что он увидел разницу до и после и ни в коем случае не хотел снова стать таким слабаком, каким был раньше.

— Поверь мне, приятель, ты ещё порадуешься этому, потому что больше здесь совершенно нечего делать, — серьёзно сказал Фред.

— Отлично, — проворчал Гарри: разумеется, именно так он и хотел провести своё лето.

— Гарри, где твои очки? — спросил Сириус, пристально глядя на крестника. Неужели Снейп сломал их? Если так, то придётся высказать Дамблдору за то, что тот позволил Гарри приблизиться к гнусному слизеринцу. Без очков Гарри стал больше похож на Лили, и Сириусу, честно говоря, это не очень понравилось — ему нравилось, что крестник похож на его лучшего друга Джеймса, и глупо было это отрицать.

Гермиона и Рон оторвались от своих завтраков и с любопытством посмотрели на него. Гарри было очевидно, что они умирали от желания спросить, однако, учитывая настроение, в котором находился Поттер, явно не хотели испытывать судьбу, поэтому промолчали. Но не только Рон и Гермиона, а и все сидящие за столом уставились на Гарри. А тот не знал, что сказать, не выдав Снейпа, ведь зельевару, по идее, должно быть всё равно, какие проблемы с глазами у навязанного ему мальчишки.

— Я исправил зрение, очки мне больше не нужны, — в конце концов сказал Гарри, задаваясь вопросом, правильно ли сделал, сказав это — почему-то Сириус выглядел разъярённым.

— Это Снейп тебя заставил? — процедил Сириус сквозь стиснутые зубы.

Глаза Гарри округлились от шока: что за постоянные нападки на Снейпа? Они ведь уже давно не школьники. Неужели и Гарри будет таким с Драко Малфоем? Хотя даже он не винил во всём Малфоя, если тот в самом деле был не виноват.

Гарри увидел своего крёстного с другой стороны, и ему это совсем не понравилось: Сириус так и не повзрослел. Мальчик смиренно вздохнул: похоже, его крёстный так и останется большим ребёнком.

— Снейп не имеет никакого отношения к моему решению исправить зрение. Я не мог видеть без очков, а их потерял, когда мы с Гермионой попали под Гремучую иву. Мне не хотелось рисковать потерять очки снова, и я решил сделать операцию, — раздражённо сказал Гарри.

Да, он немного приврал: он сделал это потому, что у него никогда в жизни не было очков, которые ему действительно подходили. Он ненавидел постоянные головные боли и боль в глазах и был весьма доволен, что сделал эту операцию, хотя ему потребовалось несколько недель, чтобы отвыкнуть тянуться по утрам к очкам, которых уже не было. А расколотив очки на мелкие кусочки и выбросив их навсегда, он получил просто невероятное удовольствие.

— Если ты уверен… — с сомнением протянул Сириус.

— Я уверен, — Гарри с трудом удержался от того, чтобы не закатить глаза.

* * *

Полчаса спустя Гарри вошёл в гостиную на втором этаже, просторную комнату с высоким потолком, с оливково-зелёными стенами, покрытыми грязными гобеленами. Ковёр извергал маленькие облачка пыли каждый раз, когда кто-то ступал на него, а длинные мшисто-зелёные бархатные шторы жужжали, как будто кишели невидимыми пчёлами. Именно вокруг штор и собрались миссис Уизли, Гермиона, Джинни, Рон, Фред и Джордж, выглядевшие довольно необычно, поскольку у всех были замотаны тряпками носы и рты. В руках каждый держал большую бутылку с насадкой на горлышке, наполненную чёрной жидкостью.

— Прикрой лицо и возьми распылитель, — сказала миссис Уизли Гарри, как только увидела его, и показала на ещё одну бутылку с чёрной жидкостью, стоящую на столе на тонких ножках. — Это доксицид. Я никогда не видела такого сильного заражения ― похоже, последние десять лет этим не занимался ни один домашний эльф…

Гарри не нужно было смотреть, чтобы понять, что Гермиона, вероятно, укоризненно косится на миссис Уизли: она всё ещё сильно переживала за права домашних эльфов, несмотря на отказ от кампании, которую начала, но так и не закончила.

— Кикимер очень стар, он, наверное, не смог справиться… — приглушённо запротестовала Гермиона из-под тряпки, намотанной на лицо.

Гарри понятия не имел, кто такой Кикимер, но догадывался, исходя из заявления Гермионы, что это домовик Блэков.

— Ты удивишься, Гермиона, с чем может справиться Кикимер, когда захочет, — в комнату вошёл Сириус с запачканным кровью пакетом, в который он собирал дохлых крыс. — Что касается этого стола, я бы сказал, что там боггарт, но надо бы попросить Грозного Глаза посмотреть, прежде чем выпускать… зная мою мать, это может быть что-то гораздо хуже.

— Ты прав, Сириус, — согласилась миссис Уизли.

Сириус как раз собирался заговорить с Гарри, когда раздался уже знакомый визг. Гарри не знал, благодарить портрет за это или нет, учитывая недавнее поведение Сириуса за завтраком.

— Я же говорил не звонить в дверь! — раздражённо воскликнул крёстный, с грохотом спускаясь по лестнице.

— Так, ребята, — миссис Уизли наклонилась, сверяясь со страницей о докси в «Справочнике Гилдероя Локхарта по домашним вредителям», который лежал открытым на диване, — будьте поосторожнее, потому что докси кусаются, а их зубы ядовиты. У меня есть бутылочка с противоядием, но лучше бы оно никому не понадобилось. — Она выпрямилась, встала прямо перед шторами и поманила всех вперёд. — Когда скажу, немедленно начинайте распылять доксицид. Они наверняка вылетят на нас, но на аэрозолях написано, что одна хорошая струя парализует их. Когда они будут обездвижены, просто бросьте их в это ведро. — Она осторожно отошла с линии огня и подняла свой собственный распылитель. — Хорошо, давайте!

Гарри распылял спрей всего несколько секунд, когда из складок штор вылетел взрослый докси, жужжа блестящими крыльями, похожими на крылья жуков, оскалив крошечные острые, как иглы, зубы. Его тельце феи было покрыто густой чёрной шерстью, а четыре крошечных кулачка сжаты от ярости. Гарри ударил его в лицо струёй доксицида. Докси застыл в воздухе и с удивительно громким стуком упал на потёртый ковёр. Гарри поднял его и бросил в ведро.

— Фред, что ты делаешь? — воскликнула миссис Уизли. — Немедленно распыли на него доксицид и выбрось!

Гарри оглянулся. Фред держал брыкающегося докси между указательным и большим пальцами.

— Хорошо-о, — протянул Фред, быстро брызнув докси в физиономию, так что тот потерял сознание, но едва миссис Уизли повернулась спиной, он, подмигнув, сунул обмякшее тельце в карман.

— Мы хотим поэкспериментировать с ядом докси для наших забастовочных завтраков, — вполголоса пояснил Джордж.

Ловко сбив доксицидом сразу двух докси, взлетевших прямо у него перед носом, Гарри придвинулся ближе к Джорджу и пробормотал уголком рта:

— Что ещё за забастовочные завтраки?

— Ассортимент сладостей, от которых тебе станет плохо, — прошептал Джордж, настороженно поглядывая на спину миссис Уизли. — Не серьёзно, конечно, но достаточно, чтобы ты смог откосить от урока, когда тебе этого захочется. Мы с Фредом разрабатывали их этим летом. Это двухсторонние жевательные конфеты с цветовой маркировкой. Съедаешь оранжевую половинку пастилки, и тебя стошнит. В тот момент, когда тебя срочно выводят с урока в Больничное крыло, проглатываешь фиолетовую половину… — объяснил Джордж.

— …которая восстанавливает твою физическую форму, позволяя заниматься досугом по собственному выбору в течение часа, иначе посвящённого бесполезной скуке. Во всяком случае, именно это мы указываем в рекламе, — прошептал Фред, убравшись подальше из поля зрения миссис Уизли, подхватил с пола несколько упавших докси и положил их в карман. — Но над ними ещё нужно немного поработать. На данный момент у наших испытателей возникают небольшие проблемы — им не удаётся пока удержаться от рвоты достаточно долго, чтобы проглотить фиолетовую половинку.

— Ваши испытатели? — спросил Гарри, невольно улыбаясь.

— Мы сами, — признался Фред.

— Мы делаем это по очереди. Джордж испытывал обморочные орешки, мы оба попробовали кровопролитные конфеты. Мама подумала, что мы дрались на дуэли, — ухмыльнулся Джордж.

— Значит, магазин приколов работает? — пробормотал Гарри, делая вид, что поправляет насадку на своём распылителе.

— Ну, у нас ещё не было возможности арендовать помещение, — ответил Фред, ещё больше понизив голос, пока миссис Уизли утирала платком лоб, прежде чем вернуться к атаке на докси, — так что пока мы работаем с заказами по почте. На прошлой неделе разместили рекламу в «Ежедневном пророке».

— Всё благодаря тебе, приятель, — сказал Джордж. — Но не волнуйся… Мама ни о чём не догадывается. Она больше не читает «Ежедневный пророк», потому что там пишут неправду о тебе и Дамблдоре.

Гарри усмехнулся. Он заставил близнецов Уизли взять тысячу галеонов призовых денег, выигранных им на Турнире Трёх Волшебников, чтобы помочь им открыть магазин приколов, но был рад узнать, что миссис Уизли не в курсе его участия в реализации их планов: она вовсе не считала, что управление магазином приколов — подходящая карьера для двух её сыновей.

Дедоксирование штор заняло большую часть утра. Было уже за полдень, когда миссис Уизли наконец стащила с лица защитную тряпку, опустилась в продавленное кресло и с криком отвращения снова вскочила — оказалось, она уселась на мешок с дохлыми крысами. Шторы больше не шуршали, висели безвольно, влажные от интенсивного опрыскивания. На полу в ведре лежали оглушённые докси, рядом с ведром стояла миска, полная их чёрных яиц, к которым теперь принюхивался Живоглот, а Фред и Джордж бросали на них жадные взгляды.

— Думаю, этим мы займёмся после обеда, — миссис Уизли показала на пыльные шкафы со стеклянными дверцами, стоявшие по обе стороны камина. Они были забиты странным набором предметов: ржавые кинжалы, когти, свёрнутая змеиная кожа, несколько потускневших серебряных коробочек с надписями на непонятных Гарри языках и, что было наименее приятным из всего этого, богато украшенная хрустальная бутылка с большим опалом в пробке, наполненная, Гарри был уверен, кровью.

В дверь снова позвонили. Все посмотрели на миссис Уизли.

— Оставайтесь здесь, — твёрдо сказала она, подхватывая мешок с крысами, а снизу снова раздались вопли миссис Блэк. — Я принесу сэндвичи.

Миссис Уизли вышла из комнаты, тщательно закрыв за собой дверь. Все сразу же бросились к окну, чтобы посмотреть на пришедшего, и увидели макушку неопрятной рыжеватой головы и мешок с бренчащими котелками.

— Мундунгус! — воскликнула Гермиона. — Зачем он притащил все эти котлы?

— Наверное, ищет безопасное место для их хранения, — предположил Фред, когда входная дверь открылась, и Мундунгус со своими котлами исчез из виду. — Чёрт возьми, маме это не понравится… Она ненавидит его сомнительные сделки.

Гарри, Фред и Джордж подкрались к двери и приникли к ней, внимательно прислушиваясь. Вопли миссис Блэк прекратились.

— Мундунгус разговаривает с Сириусом и Кингсли, — пробормотал Фред, сосредоточенно хмурясь. — Не могу разобрать… Как думаешь, мы можем рискнуть удлинителем ушей?

— Я бы не стал беспокоиться. Какой от него толк? — усмехнулся Гарри: на тот момент это было совершенно излишне, поскольку они слышали каждое слово Молли Уизли о краденых котлах. После того, как она закончила свою тираду, зато снова завелась мать Сириуса, они попытались закрыть дверь, но их остановило появление домашнего эльфа. Кикимер, предположил Гарри, и Гермиона не ошиблась — он был очень стар.

Грязная тряпка — единственное, что на нём было — служила ему подобием набедренной повязки. Он выглядел совсем дряхлым. Кожа обвисла так, что, казалось, её в несколько раз больше, чем нужно. Хотя домовик был лысым, как все эльфы, из его больших, как у летучей мыши, ушей торчало множество белых волос. Водянисто-серые глаза налились кровью, а большой мясистый нос напоминал хобот.

Эльф совершенно не обращал внимания на Гарри и остальных. Действуя так, словно тут никого нет, он медленно и упорно зашаркал, сгорбившись, в дальний конец комнаты, бормоча при этом себе под нос хриплым, скрипучим голосом, похожим на кваканье лягушки-быка:

— …воняет, как канализация, и преступник в придачу, но и она не лучше, мерзкая старая предательница крови со своими отродьями портит дом моей госпожи, о, моя бедная хозяйка, если бы она знала… если бы она знала, какую мразь они впустили в её дом, что бы она сказала старому Кикимеру, о, позор… грязнокровки, оборотни, предатели и воры, бедный старый Кикимер, что он может сделать…

— Привет, Кикимер! — громко сказал Фред, с треском захлопнув дверь. Домовик застыл на месте, перестал бормотать и очень явно и неубедительно изобразил удивление.

— Кикимер не заметил молодого господина, — сказал он, повернувшись и поклонившись Фреду. Уставившись на ковёр, он добавил совершенно отчётливо: — Мерзкое мелкое отродье предателя крови.

— Прости? — сказал Джордж. — Не расслышал последнюю фразу.

— Кикимер ничего не говорил, — сказал эльф, кланяясь уже Джорджу, и добавил вполголоса: — А вот и его близнец, такое же мелкое ненормальное чудовище.

Гарри не знал, смеяться ему или плакать. Эльф выпрямился, злобно таращась на всех, и, видимо, убеждённый, что они его не слышат, продолжил бормотать:

— …А вот и грязнокровка, стоит там, дерзкая и наглая, о, если бы моя госпожа знала, о, как бы она плакала. И новый мальчишка, Кикимер не знает его имени. Что он здесь делает? Кикимер не знает…

— Это Гарри, Кикимер, — неуверенно сказала Гермиона, — Гарри Поттер.

Словно она пыталась подружиться с эльфом и каким-то странным способом загладить свою вину перед Гарри.

— Грязнокровка разговаривает с Кикимером, как будто она его друг, — вытаращив водянистые глаза, быстрее и яростнее забормотал домовик. — Если бы хозяйка Кикимера увидела его в такой компании, о, что бы она сказала…

— Не называй её грязнокровкой! — в один голос возмутились Рон и Джинни.

— Это неважно, — прошептала Гермиона, — он не в своём уме, он не понимает, что го…

— Брось, Гермиона, он прекрасно знает, что говорит, — перебил Фред, неприязненно глядя на Кикимера.

— Это правда? Это Гарри Поттер? — продолжал бормотать Кикимер, не сводя глаз с Гарри. — Кикимер видит шрам, должно быть, это правда тот мальчишка, который остановил Тёмного Лорда, Кикимер не понимает, как он это сделал…

— Не все мы такие плохие, Кикимер, — заметил Фред.

— Скажи нам, чего ты хочешь? — спросил Джордж.

Огромные глаза домовика метнулись к Джорджу.

— Кикимер убирает, — уклончиво ответил он.

— Правдоподобная история, — раздался голос позади Гарри: на пороге комнаты стоял Сириус и смотрел на эльфа. Шум в коридоре утих: скорее всего, миссис Уизли и Мундунгус ушли спорить на кухню.

При виде Сириуса Кикимер отвесил нелепо низкий поклон, от которого его нос, похожий на хобот, расплющился о пол.

— Встань прямо! — нетерпеливо рявкнул Сириус. — Выкладывай, что ты задумал?

— Кикимер убирает, — повторил эльф. — Кикимер живёт, чтобы служить благородному дому Блэков…

— То-то тут с каждым днём становится всё чернее⁽¹⁾, — фыркнул Сириус. — Просто отвратительно.

— Хозяин всегда любил пошутить, — Кикимер снова поклонился и продолжил вполголоса: — Мерзкая неблагодарная свинья, разбившая сердце своей матери…

— У моей матери не было сердца, Кикимер, — огрызнулся Сириус. — Она жила только за счёт чистой злобы.

— Как скажет хозяин, — Кикимер снова поклонился и яростно пробормотал: — Хозяин не достоин вытирать пыль с туфель своей матери, о, бедная хозяйка, что бы она сказала, если бы увидела, как Кикимер прислуживает ему, как она ненавидела его, каким разочарованием он был…

— Я спросил, что ты задумал? — холодно сказал Сириус. — Каждый раз, когда ты появляешься, притворяясь, что занимаешься уборкой, ты тайком утаскиваешь что-нибудь в свою конуру, чтобы мы не могли это выбросить.

— Кикимер никогда ничего не сдвинет со своего места в доме хозяина, — сказал эльф, затем быстро пробормотал: — Хозяйка никогда не простит Кикимеру, если гобелен выбросят, семь веков он был в семье, Кикимер должен спасти его, Кикимер не позволит хозяину, предателям крови и сопливым отродьям уничтожить его…

— Я так и думал, — Сириус бросил презрительный взгляд на противоположную стену. — Не сомневаюсь, что она наложила на него ещё одно заклинание вечного приклеивания, но если я смогу от него избавиться, то обязательно это сделаю. А теперь убирайся, Кикимер.

— Что в этом плохого? — спросил Гарри, бесстрастно глядя на Сириуса и проигнорировав ошеломлённый взгляд домовика, полупрезрительный, полуудивлённый.

Только что мальчик наблюдал, как взрослый мужчина обращается с домашним эльфом так, как, по его представлениям, Люциус Малфой обращался с Добби. И не просто взрослый мужчина, а его собственный крёстный, и вёл себя при этом просто безобразно.

— Что? — в замешательстве переспросил Сириус.

— Что плохого в том, что он хочет сохранить некоторые вещи? Он наверняка служил семье Блэков по меньшей мере лет тридцать… — Гарри умолк, удивляясь, почему он вообще открыл рот после того, как все уставились на него.

У Сириуса не нашлось слов.

— Как домашние эльфы умудряются выжить? Без денег, без хозяйки или хозяина… Десять лет один в таком доме? — неожиданно спросил Гарри.

Сириус потерял дар речи, совершенно сбитый с толку вопросами Гарри.

— Хм… — хмыкнул Гарри и вышел, оставив остальных таращиться ему вслед, как будто они не видели его раньше. Кикимер сказал несколько плохих вещей, но Гарри понимал, что нельзя винить во всём несчастного домовика. Если живёшь с кем-то достаточно долго, начинаешь верить в то, что он говорит. Кто знает, как долго Кикимер прожил с Блэками, напитываясь их убеждениями. Интересно, как Сириусу удалось освободиться от всего этого.

Мальчик знал, каково это, когда с тобой обращаются, как обращались с Кикимером: он сам так вырос, только вместо котельной у него был чулан, что, впрочем, не лучше, а вместо того, чтобы пичкать его чистокровной чепухой, ему вдалбливали, что он урод. Они оба проводили свои дни за уборкой, гадая, когда же их покормят в следующий раз.

Взгляд, брошенный Сириусом на Кикимера, задел Гарри за живое: так смотрела на него его единственная оставшаяся семья, словно он был тараканом на их безупречно чистой кухне. Гарри понимал, что воспринимает всё слишком близко к сердцу, но, чёрт возьми, он не мог просто игнорировать это. Год назад ему было бы всё равно, он так отчаянно нуждался в любой привязанности, что просто позволил бы этому случиться, ни о чём не задумываясь.

* * *

В течение следующих нескольких дней миссис Уизли заставила всех работать не покладая рук. Приведение в порядок гостиной заняло три дня. Наконец из нежелательных вещей в ней остались только гобелен с изображением генеалогического древа Блэков, который не поддавался всем попыткам снять его со стены, и дребезжащий письменный стол: Грюм ещё не появлялся в штаб-квартире, поэтому ни у кого не было уверенности, что именно находится внутри.

Среди всего прочего в гостиной обнаружили медальон с выгравированной на нём большой буквой «S», украшенный изумрудами, и безуспешно попытались открыть. После нескольких неудачных попыток Фред передал медальон Гарри, но едва тот, подобно всем остальным, попробовал открыть его, тут же замер: с тех пор, как мальчик научился защищать свой разум, он совершенно забыл о своём шраме, однако сейчас ощутил, как его задёргало, а поднеся медальон поближе, вдруг почувствовал что-то необыкновенно знакомое. По какой-то странной причине этот медальон напомнил Гарри дневник со второго курса.

Никто не заметил, как Гарри резко побледнел, и никто не видел, как он украдкой сунул медальон в карман (сделав вид, что бросает его в чёрный мешок вместе со всем остальным хламом, предназначенным на выброс): он поднаторел в этом, правда, в основном воруя еду, когда готовил для Дурслей, хотя и не осмеливался таскать кусочки слишком часто, опасаясь навлечь на себя гнев Дурслей… не то чтобы им нужен был повод, конечно.

Из гостиной они перешли в столовую на первом этаже, где обнаружили пауков размером с блюдце, притаившихся в комоде (Рон поспешно выскочил из комнаты, бормоча «пойду приготовлю чай», и вернулся только через полтора часа). Весь фарфор с гербом и девизом Блэков Сириус бесцеремонно бросил в мешок, та же участь постигла и коллекцию старых колдографий в потускневших серебряных рамках, все обитатели которых пронзительно завизжали, когда стекло, закрывавшее их, разбилось.

Миссис Уизли называла их работу «уборкой», но, по мнению Гарри, на самом деле они попросту воевали с домом, который при поддержке Кикимера держал очень хорошую оборону. Домовик появлялся везде, где они собирались, и его бормотание становилось всё более и более оскорбительным, когда он пытался вытащить из мешков с мусором всё, что мог.

Вот только в мешках не было медальона — единственной вещи, которую действительно искал домашний эльф, вещи, которую он не смог уничтожить по приказу своего настоящего хозяина Регулуса.

В конце концов Сириус разозлился и пригрозил вручить домовику одежду, на что Кикимер окинул его нечитаемым взглядом и заявил:

— Хозяин может поступить так, как захочет. — После чего отвернулся и громко пробормотал: — Но хозяин не прогонит Кикимера, нет, потому что Кикимер знает, что они замышляют, о да, эти грязнокровки, предатели и отбросы замышляют против Тёмного Лорда…

Сириус окончательно взбеленился, не обращая внимания на протесты Гермионы, схватил эльфа сзади за набедренную повязку и вышвырнул из комнаты. После этого крёстный для Гарри просто перестал существовать, мальчик сожалел лишь об одном — что ничего не может сделать: Кикимер был домашним эльфом Сириуса и слишком много знал об Ордене, чтобы дать ему свободу, иначе Гарри нашёл бы способ обхитрить крёстного и освободить Кикимера, как он сделал когда-то с Добби.

Но на самом деле, глядя на эльфа, он понимал, что шок убьёт Кикимера, как и сказал Сириус несколько дней назад.

Дверной звонок трезвонил по несколько раз в день, что служило сигналом для матери Сириуса снова начать вопить, а для Гарри и остальных — попытаться подслушать посетителя, хотя они мало что уловили из обрывочных разговоров, которые успевали услышать, прежде чем миссис Уизли призывала их заняться делом.

Пару раз приходил Снейп, но, к разочарованию Гарри, они так и не встретились лицом к лицу, а ведь у мальчика было кое-что, что ему хотелось отдать профессору. Медальон… в нём было что-то странное, от чего шрам Гарри дёргало болью, что-то такое же тёмное, как и в дневнике, и в глубине души Гарри понимал, что медальон — тоже крестраж.

Среди посетителей Гарри также заметил преподавателя трансфигурации профессора Макгонагалл, выглядевшую очень странно в магловском платье и пальто, но она тоже казалась слишком занятой, чтобы задерживаться.

Иногда, однако, посетители оставались, чтобы помочь. Тонкс присоединилась к ним в незабываемый день, когда они обнаружили старого упыря, затаившегося в уборной на верхнем этаже, а Люпин, который жил в доме с Сириусом, но надолго уезжал по каким-то таинственным делам Ордена, помог починить дедушкины часы — у тех появилась неприятная привычка стрелять тяжёлыми болтами в проходящих мимо. Мундунгус несколько оправдал себя в глазах миссис Уизли, когда спас Рона от пытавшихся задушить его древних фиолетовых мантий, едва Рон вытащил их из шкафа. Гарри никогда бы никому не признался, но смотреть, как заколдованная мантия старается задушить человека, было забавно.

Однако это веселье было недолгим, так как пришли письма из Хогвартса. К большому удивлению и обиде Гарри, Рона выбрали старостой.

— Староста? — Джордж прыгнул вперёд, выхватил у Рона конверт и перевернул его. Гарри увидел, как что-то алое с золотым упало в ладонь Джорджа, и тот поражённо выдохнул: — Ни фига себе!

— Это ошибка, — Фред, в свою очередь, отобрал у Рона письмо и просмотрел на свет, словно проверяя наличие водяных знаков. — Никто в здравом уме не стал бы делать Рона старостой.

Головы близнецов синхронно повернулись, и они оба уставились на Гарри.

— Мы думали, что выберут тебя! — заявил Фред таким тоном, будто подозревал тут какой-то розыгрыш.

— Да, мы думали, что Дамблдор обязательно выберет тебя! — возмущённо подхватил Джордж.

— Ты же победитель Турнира Трёх Волшебников и всё такое! — добавил Фред.

— Наверное, это всё из-за идиотских статей, что о нём писали, — сказал Джордж Фреду.

— Точно, — неспешно согласился Фред.

— Да, ты доставил слишком много беспокойства, приятель, но хотя бы кто-то правильно расставил приоритеты, — Фред хлопнул Гарри по спине, бросив на Рона язвительный взгляд. — Староста… Малыш Ронни староста.

— О, мама станет невыносимой, — простонал Джордж, протянув Гарри значок старосты с таким видом, как будто это что-то заразное. Рон, который до сих пор не произнёс ни слова, уставился на значок в руках Гарри, совершенно потрясённый. Гарри тоже смотрел на значок, не понимая, что чувствует. Он видел точно такой значок на груди Перси в тот день, когда попал в Хогвартс: большая буква «С» на фоне гриффиндорского льва.

Дверь с грохотом распахнулась, в комнату ворвалась Гермиона с раскрасневшимися щеками и развевающимися волосами. В руке она сжимала конверт.

— Ты… ты получил?.. — Заметив значок в руке Гарри, она взволнованно воскликнула, размахивая своим письмом: — Я так и знала! Я тоже, Гарри, я тоже!

— Нет, — холодно сказал Гарри и вложил значок в руку Рона. — Это Рон, а не я.

— Это… что? — Гермиона растерянно разинула рот, гадая, не разыгрывает ли её Гарри потому, что всё ещё злится.

— Староста Рон, а не я, — отрезал Гарри.

— Рон? — окончательно растерялась Гермиона. — Но… ты уверен? Я имею в виду…

Она покраснела, когда Рон вызывающе посмотрел на неё.

— В письме указано моё имя, — процедил он.

— Я… — Гермиона запнулась, выглядя совершенно обескураженной. — Я… ну… ух ты! Молодец, Рон! Это в самом деле…

— Совершенно неожиданно, — подсказал Джордж.

— Нет, — возразила Гермиона, покраснев ещё сильнее, — нет, это не так… Рон много работал… он действительно…

Дверь за ней открылась чуть шире, и в комнату вошла миссис Уизли, неся стопку свежевыстиранных мантий.

— Джинни сказала, что наконец-то пришли списки книг, — сказала она, оглядев все конверты, подошла к кровати и начала сортировать мантии на две стопки. — Если отдадите их мне, я закажу всё в Косом переулке и заберу, пока вы будете собираться. Рон, придётся купить тебе другую пижаму, эта стала коротка по крайней мере на шесть дюймов, не могу поверить, как быстро ты растёшь… Какого цвета ты бы хотел?

— Купи ему красную с золотым, чтобы гармонировала с его значком, — ухмыльнулся Джордж.

— Гармонировала с чем? — рассеянно переспросила миссис Уизли, сложив пару тёмно-бордовых носков и добавив их в стопку Рона.

— С его значком, — пояснил Фред с таким видом, словно хотел побыстрее покончить с худшим. — С его прекрасным, блестящим, новым значком старосты.

Словам Фреда потребовалось некоторое время, чтобы перебить мысли миссис Уизли о пижаме.

— Его… но… Рон, ты не… — миссис Уизли разинула рот.

Рон показал свой значок.

— Не могу поверить! — завопила миссис Уизли точь-в-точь как Гермиона. — О, Рон, как чудесно! Староста! Это семейное!

— А мы с Фредом кто, соседи? — возмутился Джордж, когда мать оттолкнула его в сторону и обняла младшего сына.

— Нужно рассказать отцу! Рон, я так горжусь тобой, какая замечательная новость, ты стал старостой, как Билл и Перси, это первый шаг! О, что за событие посреди всех этих забот, я просто в восторге, о, Ронни…

Фред и Джордж за её спиной громко изобразили рвотные позывы, но миссис Уизли этого не замечала: крепко обняв Рона, она расцеловала его в обе щёки, которые заалели сильнее, чем его значок.

— Ну, что же ты хочешь? — отпустив сына, выпалила миссис Уизли. — Перси мы подарили сову, но у тебя ведь она уже есть.

— Ч-что ты имеешь в виду? — Рон, казалось, не верил собственным ушам.

— Ты должен получить награду за это! — с нежностью сказала миссис Уизли. — Как насчёт новой красивой парадной мантии?

— Мы уже купили ему кое-что, — кисло сказал Фред с таким видом, как будто искренне сожалел о своей щедрости.

— Или новый котёл, старый котёл Чарли проржавел насквозь. Или новую крысу, тебе ведь всегда нравилась Короста…

— Мам, — с надеждой спросил Рон, — а можно мне новую метлу?

Лицо миссис Уизли слегка вытянулось: мётлы были дорогими.

— Не обязательно самую лучшую! — поспешно добавил Рон. — Просто… просто новую для разнообразия…

Миссис Уизли поколебалась, а затем улыбнулась.

— Конечно, можно… ну а мне пора идти, раз нужно купить метлу. Увидимся позже… Малыш Ронни, староста! Не забудьте упаковать свои сундуки… Староста… О, я вся в смятении! — Она ещё раз поцеловала Рона в щёку, громко шмыгнула носом и выбежала из комнаты.

Гарри просто пялился на стену и молча размышлял, вели бы себя так его собственные родители, если бы они были живы и если бы его выбрали старостой. Он не помнил какой была мама, наверное, об этом стоит спросить Снейпа. Гарри чувствовал себя глубоко преданным Дамблдором, хотя никогда не думал о том, чтобы стать старостой или быть Избранным, но директор обоих его лучших друзей назначил старостами. Хорошо, что Снейп стал частью жизни Гарри, иначе предательство было бы гораздо больнее.

Если он думал, что сейчас всё плохо, то вечером всё оказалось ещё хуже, и Гарри по-настоящему разозлился.

* * *

Внизу, на цокольном этаже, миссис Уизли повесила над ломящимся от обилия блюд обеденным столом алый плакат с надписью:

Поздравляем!

Рон и Гермиона — новые старосты!

Она была в лучшем настроении, чем Гарри видел её за все каникулы.

— Я решила устроить небольшую вечеринку, а не просто ужин, — сообщила миссис Уизли Гарри, Рону, Гермионе, Фреду, Джорджу и Джинни, когда они вошли в комнату. — Рон, твой отец и Билл уже в пути. Я послала им обоим сов, и они в восторге, — добавила она, сияя.

Фред закатил глаза. Сириус, Люпин, Тонкс и Кингсли Шеклболт уже сидели в комнате, а Грозный Глаз Грюм вошёл вскоре после того, как Гарри взял себе сливочное пиво и сел в углу.

— О, Аластор, я рада, что ты здесь, — радостно сказала миссис Уизли, пока Грозный Глаз отряхивал свой дорожный плащ. — Мы давно хотели попросить тебя взглянуть на письменный стол в гостиной и рассказать нам, что там внутри? Мы не рискнули его открывать. На всякий случай, вдруг там что-то действительно неприятное.

— Без проблем, Молли… — Искусственный голубой глаз Грюма повернулся вверх и пристально уставился в потолок кухни. — Гостиная… — прорычал он, сфокусировав зрачок. — Стол в углу? Да, вижу его… действительно боггарт… Хочешь, я поднимусь и избавлюсь от него, Молли?

— Нет, нет, я позже сделаю это сама, — просияла миссис Уизли. — Ты выпей. У нас тут небольшой праздник… — Она показала на алый плакат и ласково сказала, взъерошив волосы Рона: — Четвёртый староста в семье!

— Староста, да? — зарычал Грюм, его обычный глаз уставился на новоиспечённого старосту, а волшебный повернулся, словно глядя сквозь затылок Рона. У Гарри возникло очень неприятное ощущение, что он смотрит прямо на него, пришлось сдержать едкую реплику, едва не сорвавшуюся с языка.

— Что ж, поздравляю, — сказал Грюм, всё ещё глядя на Рона своим обычным глазом. — Авторитеты всегда привлекают неприятности, но я полагаю, Дамблдор думает, что ты сможешь противостоять большинству серьёзных проклятий, иначе не назначил бы тебя…

Рон выглядел довольно ошеломлённым такой точкой зрения, но от необходимости отвечать его избавило прибытие отца и старшего брата.

Миссис Уизли была в таком хорошем настроении, что даже не пожаловалась, что они притащили с собой Мундунгуса. Тот был в длинном пальто, которое казалось странно комковатым в неожиданных местах, и отклонил предложение снять его и повесить рядом с дорожным плащом Грюма.

— Что ж, думаю, тост не помешает, — мистер Уизли поднял свой кубок. — За Рона и Гермиону, новых старост Гриффиндора!

Рон и Гермиона просияли, когда все выпили за них, а затем зааплодировали.

— Я сама никогда не была старостой, — весело сказала Тонкс из-за спины Гарри, когда все двинулись к столу за угощением. Сегодня её волосы были томатно-рыжими и доходили до талии, так что она выглядела старшей сестрой Джинни. — Мой декан говорила, что мне не хватает некоторых необходимых качеств.

— Например? — поинтересовалась Джинни, накладывая в тарелку печёную картошку.

— Например, умение вести себя прилично, — ответила Тонкс. Джинни рассмеялась. Гермиона выглядела так, как будто не знала, улыбаться ей или нет, и пошла на компромисс, сделав очень большой глоток сливочного пива и тут же поперхнувшись.

— А как насчёт тебя, Сириус? — спросила Джинни, хлопая Гермиону по спине.

— Никто бы не сделал меня старостой, — Сириус, сидя рядом с Гарри, засмеялся своим обычным лающим смехом. — Мы с Джеймсом слишком часто попадались на шалостях и просиживали на отработках. А вот Люпин был хорошим мальчиком, он и получил значок.

— Думаю, Дамблдор надеялся, что я смогу повлиять на своих лучших друзей, — объяснил Люпин. — Не стоит и говорить, что я потерпел сокрушительную неудачу.

Гарри с горечью фыркнул — это было преуменьшение: если уж на то пошло, они стали ещё хуже, когда Люпин получил значок старосты. Если мальчик правильно помнил, Снейп говорил, что ему было пятнадцать или, может быть, шестнадцать, когда Сириус обманом заманил его под Гремучую иву прямо в лапы оборотня.

К счастью, все рассмеялись над заявлением Ремуса, так что никто не услышал фырканья Гарри.

Гарри отодвинулся от всех к Фреду и Джорджу, которые уединились в углу с Мундунгусом. Последний замолчал, увидев Гарри, а Фред подмигнул и поманил мальчика ближе.

— Всё в порядке, — сказал он Мундунгусу. — Гарри можно доверять, он наш финансовый покровитель.

— Посмотри, что нам принёс Данг, — сказал Джордж, протягивая Гарри ладонь, полную чего-то, похожего на сморщенные чёрные стручки. От них исходил слабый дребезжащий звук, хотя они были совершенно неподвижны. — Семена ядовитого многоуса, они нужны нам для забастовочных завтраков, но относятся к классу C, не подлежащему продаже, поэтому у нас возникли небольшие проблемы с их получением.

— Значит, десять галеонов за партию, Данг? — уточнил Фред.

— И это при всех тех трудностях, которые пришлось преодолеть, чтобы их достать? — запротестовал Мундунгус, выкатив опухшие, налитые кровью глаза. — Простите, парни, но я беру не меньше двадцати кнатов.

— Дангу нравится немного пошутить, — сказал Фред Гарри.

— Да, его лучшей шуткой до сих пор была шесть сиклей за мешок игл нарлов, — подхватил Джордж.

— Осторожнее, — тихо пробормотал Гарри, его глаза заблестели: в нём проснулся слизеринец.

— Что? — насторожился Фред. — Мама воркует над старостой Роном, всё в порядке.

— Но на вас может положить глаз Грюм, — лукаво заметил Гарри.

Мундунгус нервно оглянулся через плечо.

— Хорошая мысль, — пробурчал он. — Ладно, парни, десять, только быстро.

— Аплодируем стоя, Гарри! — радостно воскликнул Фред, когда Мундунгус вытряхнул содержимое карманов в протянутые руки близнецов и поспешил к еде. — Нам лучше отнести это наверх.

— Не стоит благодарности, — Гарри смотрел им вслед, чувствуя лёгкую скуку и надеясь, что они скоро вернутся. Он молча удивлялся, почему раньше никогда особо не общался с близнецами, до этого лета дольше всего он пробыл с ними на Чемпионате мира по квиддичу. Они определённо были интереснее Рона и Гермионы, особенно теперь, когда те стали старостами и, Гарри был уверен, будут постоянно пропадать на собраниях, даже если он останется их другом.

Стоя там, где его оставили близнецы, без всякой компании, Гарри вдруг услышал своё имя: гулкий голос Кингсли Шеклболта пробился даже сквозь болтовню окружающих:

— …почему Дамблдор не назначил старостой Поттера?

— У него были свои причины, — ответил Люпин.

— Но это показало бы доверие к нему. Я бы так и поступил, — упорствовал Кингсли, — тем более, что «Ежедневный пророк» нападает на него каждые несколько дней…

Гарри, не оглянувшись, чтобы Люпин или Кингсли не поняли, что он всё слышал, последовал за Мундунгусом обратно к столу, хотя и не был голоден. Ему хотелось сбежать наверх, в свою постель.

Грозный Глаз Грюм обнюхал куриную ножку тем, что осталось от его носа, и, видимо, не обнаружив никаких следов яда, впился в неё зубами.

— …древко из испанского дуба с защитой от проклятий и встроенным контролем вибрации… — рассказывал Рон Тонкс.

Гарри хотелось заткнуть уши, он никогда не думал, что наступит день, когда ему захочется, чтобы никто не болтал о квиддиче и мётлах. Он слышал одно и то же снова и снова, Рон выкладывал это абсолютно всем на вечеринке. Гарри не завидовал, нет, чёрт возьми… у него была приличная метла, но слушать в сотый раз одно и то же…

— Что ж, пойду разберусь с этим боггартом, а потом лягу спать… — Миссис Уизли широко зевнула. — Артур, не засиживайтесь допоздна, хорошо? Спокойной ночи, Гарри, дорогой.

Она вышла из кухни. Гарри поставил свою тарелку и тихо направился к двери, намереваясь добраться до своей кровати.

— Ты в порядке, Поттер? — окликнул Грюм.

— Да, всё хорошо, — соврал Гарри. Конечно, Грюм усомнился в его искренности, искусственный голубой глаз пристально уставился на мальчика.

— Иди сюда, у меня есть кое-что, что может тебя заинтересовать, — сказал Грюм и вытащил из внутреннего кармана своей мантии потрёпанную старую колдографию.

— Первый состав Орден Феникса, — прорычал Грюм. — Нашёл это вчера вечером, когда искал запасную мантию-невидимку, поскольку Подмору не пришло в голову вернуть мою лучшую… подумал, что всем будет любопытно взглянуть…

— Круто.

Гарри уставился широко раскрытыми глазами на колдографию — это, пожалуй, лучшее развлечение за весь вечер. Он взял волшебное фото в руки. Небольшая группа людей, одни махали ему, другие, оглядываясь на него, поднимали бокалы.

— А вот это я, — без особой необходимости Грюм ткнул пальцем в своё изображение.

Грюм на фотографии был вполне узнаваем, хотя его волосы меньше серебрились сединой, а нос был цел.

— А вот рядом со мной Дамблдор, с другой стороны Дедалус Диггл… Это Марлин Маккиннон, её убили через две недели после того, как была сделана эта колдография, вместе со всей семьёй. Это Фрэнк и Алиса Лонгботтомы.

У Гарри внутри всё сжалось, когда он посмотрел на Алису Лонгботтом: ему было очень хорошо знакомо это круглое, дружелюбное лицо, хотя он никогда не встречался с ней, просто её сын Невилл был полной копией матери. Мальчик, который знал боль, похожую на его собственную, мальчик, которому повезло, несмотря на то, что он думал иначе — по крайней мере, он был желанным ребёнком в своей семье.

— Бедняги, — прорычал Грюм. — Лучше смерть, чем то, что с ними случилось… А это Эммелина Вэнс, вы с ней знакомы. Это, понятное дело, Люпин… Бенджи Фенвик, он тоже поплатился, мы кусочки только потом отыскали… Сдвиньтесь-ка в сторону, — Грюм ткнул пальцем в фотографию, маленькие человечки отступили, позволяя стоявшим на заднем плане переместиться вперёд.

— Это Эдгар Боунс, брат Амелии Боунс, его тоже прикончили вместе с семьёй, выдающийся был волшебник… Стерджис Подмор — чёрт возьми, какой молодой он здесь… Карадок Дирборн, исчез через полгода, тело мы так и не нашли… Хагрид — этот, конечно, какой был, такой и остался… Элфиас Дож, ты его видел, я и забыл, что он тогда носил эту дурацкую шляпу. Гидеон Прюэтт… чтобы расправиться с ним и с его братом Фабианом, понадобилось пять Пожирателей Смерти, братья сражались как герои… Двигайтесь, двигайтесь…

Маленькие человечки на фотографии зашевелились, и те, кто прятался сзади, появились на переднем плане.

— Это брат Дамблдора, Аберфорт, я встречал его только раз, странный парень… Это Доркас Медоуз, Волдеморт убил её лично… Сириус — он ещё не отрастил тогда длинные волосы… Ну, и… вот, думаю, кто тебя заинтересует!

У Гарри перевернулось сердце. Сияя улыбками, на него смотрели отец и мать. Между ними сидел малорослый человечек с водянистыми глазками, в котором Гарри сразу узнал Хвоста — того, кто выдал Волдеморту их местонахождение и тем самым способствовал гибели.

Гарри презрительно усмехнулся, глядя на этого отвратительного человечишку, и жалел только, что не разорвал его на части, когда у него была такая возможность. Он совершил тогда глупость, желая восстановить справедливость. Однако ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным: Волдеморт вернулся, а мир оказался под угрозой.

Теперь мальчику уже не так нравилась эта колдография, он зря посчитал её лучшим развлечением за весь вечер.

— Ну? — спросил Грюм.

Гарри посмотрел на изрезанное шрамами и язвами лицо Грюма: похоже, тот считал, что доставляет Гарри немалое удовольствие.

— Да, — сказал Гарри, снова пытаясь улыбнуться. — Э-э… слушайте, я только что вспомнил, я же не упаковал свой…

От необходимости придумать, что именно он не упаковал, избавил его Сириус, который как раз подошёл со словами: «Что тут у тебя такое, Грюм?». Грюм повернулся к нему. А Гарри быстро, чтобы никто не успел окликнуть, пересёк кухню, выскользнул за дверь и поднялся по лестнице.

Он не знал, почему это оказалось таким потрясением: в конце концов, фотографии своих родителей он видел и раньше, а Хвоста даже встречал вживую… но чтобы вот так, когда он меньше всего этого ожидал…

«Никому бы это не понравилось», — сердито подумал он.

И потом, увидеть их в окружении всех этих счастливых лиц… Бенджи Фенвик, от которого остались только кусочки, Гидеон Прюэтт, погибший героем, Лонгботтомы, которых запытали до безумия… Все они весело машут с фотографии, не зная, что обречены… Ну, Грюму это, может, и интересно… но его, Гарри, это только растревожило…

Радуясь, что снова остался один, он на цыпочках поднялся из коридора по лестнице с эльфийскими головами, но когда подошёл к площадке второго этажа, услышал шум — в гостиной кто-то рыдал.

— Кто здесь? — спросил Гарри.

Ответа не последовало, но плач продолжался. Гарри кинулся наверх, перепрыгивая через две ступеньки, пересёк площадку и открыл дверь гостиной. Кто-то с палочкой в руке съёжился у тёмной стены, содрогаясь всем телом от рыданий.

На пыльном старом ковре в пятне лунного света, явно мёртвый, лежал Рон. Гарри сразу сообразил, что происходит, ведь он только что оставил Рона на кухне болтающим о проклятой новой метле. Единственная, кто покинул так называемую вечеринку перед Гарри — миссис Уизли, так что это, должно быть, её худший страх.

— Миссис Уизли? — громко позвал Гарри, пытаясь вывести её из шокированного состояния. Это немного помогло.

— Р… р… ридикулус! — всхлипнула миссис Уизли, трясущейся рукой направляя волшебную палочку на тело Рона. Что-то хлопнуло, и тело Рона превратилось в тело Билла, распростёртого на спине, с широко открытыми пустыми глазами. Миссис Уизли зарыдала сильнее. — Р… ридикулус! — снова всхлипнула она.

Хлоп.

Вместо Билла появился мистер Уизли с перекошенными очками и стекающей по лицу струйкой крови.

— Нет! — простонала миссис Уизли. — Нет… Ридикулус! Ридикулус! РИДИКУЛУС!

Хлоп. Мёртвые близнецы. Хлоп. Мёртвый Перси. Хлоп. Мёртвый Гарри…

— Миссис Уизли, просто уходите отсюда! — крикнул Гарри, глядя на своё собственное мёртвое тело на полу. — Пусть кто-нибудь другой… — он не успел договорить.

— Что здесь происходит? — в комнату вбежал Люпин, за ним Сириус, а следом ковылял Грюм. Люпин перевёл взгляд с миссис Уизли на мёртвого Гарри на полу и мгновенно всё понял. Вытащив собственную палочку, он очень твёрдо и чётко произнёс:

— Ридикулус!

Тело Гарри исчезло. В воздухе над местом, где оно лежало, повис серебристый шар. Люпин ещё раз взмахнул палочкой, и шар исчез в облаке дыма.

— О… о… о! — миссис Уизли сглотнула и, закрыв лицо руками, разразилась бурными рыданиями.

Гарри просто постоял там, не в силах ни думать, ни реагировать от потрясения, потом быстро вышел, чувствуя, что Грюм смотрит ему вслед. Однако сейчас ему было всё равно, он просто должен был уйти.

Он отправился в свою комнату, оставив профессора Люпина, Сириуса и Грозного Глаза разбираться с Молли, жаловавшейся на свою глупость и переживавшей, что о ней теперь подумает Гарри. Это было последнее, что мальчик услышал: войдя в комнату, он переоделся в пижаму и сразу же скользнул под одеяло.

Однако сон не приходил, мысли неслись вскачь. Почти неделю назад Молли сказала, что думает о нём как о сыне. Боггарт это доказывал, но Гарри был в замешательстве: как Молли могла любить кого-то как сына, когда она едва знала его? Неужели она любила героя? Ведь самое большое, сколько он с ней провёл — это несколько недель: летом перед вторым курсом, затем на третьем курсе, когда жил в «Дырявом котле». Ещё на четвёртом — неделю до и после Чемпионата мира по квиддичу, а потом, конечно, на площади Гриммо.

В любом случае, он никогда не проводил в её обществе много времени, поэтому она его почти не знала, так почему же думала о нём как о сыне? У совершенно сбитого с толку мальчика раскалывалась голова от мыслей обо всём этом. Он не мог понять, кого она любит — героя или его самого… впрочем, сейчас это не имело значения. Была одна вещь, которую Гарри ненавидел и не мог простить: хоть все эти люди, появившиеся в его жизни, утверждали, что любят его, но делали только то, что им говорил Дамблдор, а Гарри по-прежнему оставался с Дурслями. Мальчик задавался вопросом, найдутся ли Дурсли до того, как ему придётся вернуться на следующее лето, а если нет, то куда Дамблдор его отправит? Обратно в поместье Принцев?

Эта мысль наполнила его ликованием — ему так хотелось снова увидеть это место. Он скучал по нормально говорящим домашним эльфам, по их остроумному общению, так похожему на манеру Снейпа, тосковал по своим утренним пробежкам, по возможности есть, не опасаясь, что на него будут пялиться, и читать то, что ему нравилось. Он скучал по всему этому, а что самое удивительное, больше всего он скучал по зельевару.

Кто бы мог подумать?

1) Игра слов: black в переводе с английского «чёрный» (прим. пер.)

Вернуться к тексту