Внимательные глаза (джен)

Раздался звонок. Резко повернув голову, Гарри посмотрел на беспроводной телефон, установленный на столике по другую сторону дивана.

Телефон снова зазвонил.

Нахмурившись, Гарри выключил звук телевизора и, не вставая с колен, пополз к телефону по пружинящим диванным подушкам, по дороге случайно сбив абажур.

Гарри поднял трубку и ткнул большим пальцем в полупрозрачную эластичную кнопку, прерывая третий звонок.

— Алло?

— Ты что, совсем... мозги растерял?

Гарри ничего не ответил. Он редко пользовался телефоном Дурслей, поэтому едва узнал голос в трубке. Наконец он произнес:

— Гермиона? Откуда у тебя этот номер?

— Ты хоть представляешь, в какие неприятности попадешь... мы оба попадем... если кто-нибудь поймает нас на апп... — Гермиона замолчала, будто подавившись словом, затем понизила голос до шепота: — Застукает нас за сам-знаешь-чем.

— Да блин, Гермиона, — пробормотал Гарри, закатывая глаза, — ты прекрасно знаешь, что линия не прослушивается. Нет нужды шептать. И в любом случае, — продолжил он, поджимая под себя ноги и наконец приступая к первому на его памяти телефонному разговору, во время которого тетя и дядя не дышали в затылок, — тебе придется только научить меня, но не сопровождать. — Гермиона никак не отреагировала. — В любом случае я не позволю тебе рисковать.

— Аппарация — действительно продвинутая магия, Гарри, — произнесла Гермиона. — Ну, по крайней мере, для нас. Чтобы официально аппарировать, ты сперва должен стать совершеннолетним. В Хогвартсе даже не предлагают уроки до шестого курса...

— Откуда ты знаешь?

— Да господи, это же написано в "Истории Хогвартса".

— О-о-о.

Гермиона вздохнула. Звук, пронесшийся сквозь крошечные отверстия пластиковой трубки, содержал укор.

— Гарри, нужны недели... или даже месяцы... чтобы освоить аппарацию без вреда для себя. Конечно, человек может научиться и за день, но это очень опасно, если не знаешь, как правильно аппарировать.

— Но ты-то знаешь, как это делается, верно?

Тишина послужила ответом.

— Гермиона?

Наконец она произнесла:

— Полагаю, да.

Ее слова слабо затрепетали в воздухе, будто нити паутины.

Гарри закусил губу и откинул голову на диванную подушку.

— Послушай, — тихо начал он, — я знаю, что прошу слишком многого, и... — Гарри попытался проглотить комок в горле, — знаю, что в нашем возрасте аппарировать запрещено. — Тут он солгал. Гарри узнал об этом только полминуты назад со слов Гермионы. — Я понимаю, что это опасно, но...

— Но что? Если тебя не научат правильно аппарировать, ты можешь лишиться конечностей или истечь кровью до смерти…

— Так научи меня.

Гермиона не ответила.

— Гермиона, я бы не стал просить тебя о помощи, если бы на то не было веской причины, — взмолился Гарри. — Клянусь, что ничего не испорчу. Обещаю, что все сделаю правильно. На самом деле, я не так глуп, как ты часто думаешь, и ты это знаешь.

— О, Гарри, ты прекрасно знаешь, что я так не думаю... — ее неодобрительный вздох сменился раздраженным.

Гарри чуть улыбнулся в трубку.

— Если меня поймают, я скажу, что мне помогал Рон.

— Это совсем не смешно.

На самом деле это было смешно. Тем более что Гарри никогда и ни за что не подставил бы ни одного из своих друзей, даже если бы сам Волдеморт направлял на него палочку. Но у Гермионы явно не было настроения шутить.

С глухим стуком Гарри опустил босые ноги на ковер. Он взял себя в руки.

— А что, если... — снова начала Гермиона. Внезапно ее голос приобрел оттенок деланной радости, будто собственная блестящая идея поразила даже ее: — Что, если мы напишем профессору Дамблдору и попросим присмотреть за Снейпом, — заглянуть к нему... проверить состояние...

— Присмотреть за Снейпом? — перебил Гарри, скривившись. — Ты не его няня, Гермиона…

— Ну а ты тогда кем себя возомнил? — со вздохом возразила Гермиона. — Шерлоком Холмсом?

Гарри открыл было рот, чтобы ответить, но Гермиона его прервала:

— Послушай меня, Гарри, — взмолилась она. — Профессор Снейп ведь говорил, что василиск гораздо крупнее, чем мы считали возможным, помнишь? И он оказался прав.

— И что? — отмахнулся Гарри. — Тот не убил меня. Если бы я не заговорил на парселтанге и не велел чертовой твари стоять смирно, василиск, вероятно, убил бы Снейпа.

— Ну... возможно.

Гарри прикрыл глаза.

— А помнишь тот урок зельеварения в феврале — да, именно в феврале... — заверила себя Гермиона. — Помнишь, как Снейп тогда сказал тебе, что достаточно половины златоглазки, а ты случайно добавил в котел целую, и пар чуть не сжег кожу с твоего паль...

— Да, Гермиона, — оборвал Гарри, его щеки запылали от неприятного воспоминания, — воспоминания о публичном выговоре, произнесенном резким шепотом. Хотел он того или нет, но это был первый раз, когда Снейп ругал Гарри в присутствии слизеринцев, но не используя своей фирменной ухмылки или сарказма. И у Драко Малфоя тогда не появилось даже намека на улыбку при виде позора Гарри.

— Да, я помню. К чему ты...

— Я это говорю к тому, — закончила за него Гермиона, — что в большинстве случаев Снейп прав. И если он сказал, что безопаснее всего находиться в доме твоих дяди и тети, неужели ты думаешь, что он хотел бы, чтобы ты следовал за ним? — Гермиона не стала дожидаться ответа. — Он оказался прав насчет Сириуса Блэка. Тот действительно разыскивал тебя, верно? Если Блэк сбежал один раз, он, вероятно, сможет сделать это снова, если только там не усилят охрану... Алло, Гарри, ты здесь?

Гарри сглотнул. Кожу начало покалывать. Его голос, должно быть, скрылся где-то за миндалинами. Из-за суеты вокруг Адриана и счастливого-дня-рождения-с-болью-в-животе, и обнаружения Сириуса в лесу, из-за змеи и из-за того, что Флинн больше не дышал, Гарри забыл ответить Рону и рассказать тому обо всем. И забыл послать письмо во Францию.

На этот раз Гарри имел больше информации, чем Гермиона. Она ничего не знала.

— Гарри?

— Я здесь.

Гермиона молча ждала.

Гарри прочистил горло, казалось, там застряли куски гравия.

— Вы ведь уже вернулись, и ты больше никуда не собираешься уезжать, верно?

— Да, мы вернулись из Франции, — ответила она. — И я буду дома до начала учебного года.

— Может... — колеблясь, Гарри вжал пальцы ног в ковер. — Как думаешь, твои родители согласились бы отвезти тебя ко мне в Суррей? Моих родственников здесь нет. Хотя твоим родителям не обязательно знать об этом. Не говори им. Есть кое-что, о чем я должен тебе рассказать.

В трубке послышался долгий вздох, который не казался сердитым или раздраженным. Скорее, он выдавал волнение. Снаружи пронеслась машина. Гарри оглянулся через плечо, проверяя: подъездная дорожка Дурслей по-прежнему оставалась пустой.

— Чтобы добраться сюда нужно всего полчаса, — напомнил ей Гарри. — И еще светло.

Новый вздох Гермионы был более долгим.

— Гермиона, пожалуйста.

Гарри знал, что к этому моменту Гермиона настолько плотно закрутила прядь вьющихся волос вокруг указательного пальца, что его кончик стал фиолетовым. Он представил себе, как она стоит, выпятив бедро, и слегка сжимает ноздри двумя пальцами, погрузившись в размышления. Гарри никогда не видел, чтобы кто-либо, кроме Гермионы, поступал так же, что-то обдумывая.

Гермиона пробормотала ответ так быстро, что слова слились в одно целое.

— Что ты сказала?

— Я сказала, ладно. Дай мне спросить.

* * *

Каменные коридоры поместья Малфоев были почти такими же длинными, как и коридоры, ведущие в подземелья Хогвартса.

Под ногами Северуса сверкали безупречно чистые ковры, сотканные из черных и белых нитей. Нити закручивались в замысловатые узоры, заканчивающиеся на концах каждого ковра фамильным гербом Малфоев. Серебряные светильники, прикрепленные между висящими на стенах портретами, едва ли походили на обычные лампы; их пламя сверкало сквозь прозрачный хрусталь, а не сквозь грязное стекло.

Блестящие черные дубовые двери, ведущие в гостиную западного крыла, были распахнуты настежь, в камине жарко полыхал огонь. Языки пламени, потрескивая, облизывали белый мрамор. Картина была живописной, почти уютной.

Почти.

Если бы не худая рука, которую по-прежнему сжимал Северус, и не цепляющиеся за ковер кроссовки, — чудо из чудес, но Блэк позволял себя тянуть.

Если бы не портрет семнадцатого века, изображавший Брутуса Малфоя. Тот висел над каминной полкой и сердито взирал на комнату серыми, как гранит, глазами, поджав губы в чистокровном превосходстве.

И если бы всего в одном коридоре отсюда, под полом черного дерева не находилась потайная комната, о существовании которой знало лишь несколько человек...

Внезапно остановившись, Северус почувствовал, как тонкая рука дернулась под его пальцами. Услышал, как Блэк выругался сквозь стиснутые зубы.

Его мог услышать кто угодно.

Губы Северуса сердито дернулись.

— Прекрати, — прохрипел он, нервно оглядывая коридор.

Заметив не имеющий окон туалет, один из, возможно, дюжины, Северус воспользовался шансом.

Их поглотила темнота помещения. Северус не мог видеть перед собой лицо Блэка, но чувствовал, как под пальцами сжимаются мышцы в такт быстрому испуганному дыханию, щекочущему его подбородок.

Северус позволил словам вырваться наружу — горячим и настойчивым. Он едва шевелил губами, ощущая в своем шепоте кисловатый привкус страха.

— В присутствии тех людей не вынуждай меня причинять тебе вред. Потому что, если ты так поступишь, у меня не останется выбора.

Северус чувствовал, что даже в кромешной тьме на него накатывают волны ненависти. Блэк слегка вывернул костлявое плечо, пытаясь облегчить болезненное давление. Но ничего не сказал.

Северуса это радовало, — голос терзал его внутренности, несмотря даже на то, что слова принадлежали не Гарри. Это были злые слова чужака. Слова психа.

А вот голос... Голос убивал его.

— С этого момента не говори ни слова. — Северус помолчал, размышляя. Облизнув губы, он все же произнес: — Когда мы войдем в убежище, не сражайся с ними. Даже с Петтигрю.

Блэк перестал дышать.

Северус быстро забормотал:

— Нужно как можно дольше протянуть время, чтобы изучить обстановку. Мы не имеем права вызвать у них подозрения. И я не могу допустить, чтобы ты корчился на земле от Круциатуса. — Северус сглотнул. — Если бы сейчас здесь находился Гарри, я бы сказал ему то же самое.

Долгий дрожащий выдох послужил единственным ответом Блэка.

— Дай слово, Блэк.

Раздался скрип ботинок по каменному полу и голос:

— Даю слово.

Слегка ослабив хватку, Северус первым подошел к двери, внимательно осмотрелся и, развернувшись, кивнул.

Они продолжили идти быстрым шагом.

По мере приближения к гостиной портрет Брутуса становился все крупнее и четче, серые глаза, не отрываясь, следили за каждым движением. Северус и Блэк поспешно прошли через другой, более короткий коридор, а затем оказались в гостиной.

Блэк, не отрываясь, смотрел на гигантскую хрустальную люстру, висевшую над головой.

Но Снейп глядел в другую сторону.

Его взгляд был прикован к бледному мальчику, — тот сидел, развалившись в кресле, которое стояло во главе стола, занимавшего почти всю комнату.

Тень улыбки расползлась по лицу Драко, словно тающий снег, растекающийся по улице. Он не предпринял ни малейшей попытки сесть прямо. Уложенная с помощью геля белокурая прическа слегка растрепалась, и прядь волос упала на лоб; край рубашки выбился из-под пояса брюк.

Драко, должно быть, ждал уже не один час.

— Они внизу, — почти весело сообщил он, легкомысленно приподнимаясь на локтях и слегка склоняя голову к полу.

Взглянув влево, Северус понял, что в какой-то момент неосознанно переместил руку на шею Блэка.

Как он всегда поступал.

— А ваш отец? — Северус сохранял ровный спокойный тон.

Драко пожал плечами.

— Полагаю, он все еще там, внизу. Вам не кажется, что это было бы логично?

Северус приподнял бровь.

Драко тряхнул головой, откидывая со лба волосы и игнорируя хорошо известный жест главы своего факультета. Тот самый жест, который еще совсем недавно заставлял студентов замолчать на уроке зельеварения, заставлял первокурсников ерзать на своих местах, сжимая зубами дрожащие губы.

Драко, однако, остался невозмутим и выглядел даже довольным собой.

Он провел большую часть летних каникул в окружении любящей матери и покорных домашних эльфов, исполнявших любой его каприз.

Однако, казалось, здесь было что-то еще.

— Очень хорошо, — вздохнул Северус, не обращая внимания на дерзость мальчишки, и сделал несколько шагов вперед. Но Драко по-прежнему сидел в своем кресле, вернее кресле своего отца, и даже глазом не повел.

— Я знаю, как открыть вход, Драко. Можете идти.

— С какой стати?

Блэк переступил с ноги на ногу.

Северус вздернул подбородок, вполне привыкший к летнему высокомерию Драко, — младший Малфой носил его на плечах, словно плащ принца.

— Возможно, вы должны заняться домашним заданием?

— Закончил на прошлой неделе, — сообщил Драко. Ухмылка вернулась на его лицо. — Мама даже проверила ошибки — не то чтобы она нашла много…

— Тогда идите в сад, Драко, — устало предложил Северус. — Потренируйтесь в полетах.

— Тоже не могу, — ответил тот, снова балансируя на локтях. — Отец велел доставить мою метлу на Косую аллею для ремонта и полировки. — В голосе Малфоя снова звучала насмешка, на этот раз специально предназначенная для того, кто считался его врагом. — Там произведут уход наивысшего и самого дорогого класса.

Но Гарри-Сириус равнодушно посмотрел на Драко, затем ткнул кончиком пальца в круглую проволочную помеху, соскользнувшую с его носа, не обращая внимания на явное хвастовство. Оно не озаботило его ни в малейшей степени.

Драко наморщил лоб. Он заметил. Как и Северус.

— Ступайте на улицу, — стальным голосом указал он. — Идите поиграйте.

— Поиграть... — насмешливо фыркнул Драко. — Я в порядке, спасибо, профессор.

"С меня довольно", — заключил Северус.

Он убрал руку с шеи Блэка и стремительно направился вперед. Склонившись над Драко, Снейп схватился за подлокотники кресла — костяшки его пальцев побелели.

Драко вздрогнул — наконец-то — и, крепко прижав локти к ребрам, растерянно уставился на профессора. Красные пятна внезапно расползлись по его щекам и шее. Плащ высокомерия соскользнул с плеч принца.

— Не думаю, — сказал Северус, снова понижая голос, — что я предоставлял вам выбор.

Драко разинул рот, вдавливаясь спиной еще глубже в подушку. Красные пятна, расцветшие на его бледном лице, растеклись шире, распространяясь даже на уши. С этим признаком Северус был хорошо знаком, хотя, вероятно, другие профессора о нем не знали, — он указывал, что чувства мальчишки задеты.

Северус знал также еще кое-что, о чем не имели представления другие профессора. Уязвленная гордость Драко, его смущение обычно являлись предвестниками отвратительной истерики.

В конце концов, лето еще не закончилось.

Глаза Драко уже начали блестеть.

Северус заговорил первым:

— Если хотите оставаться в доме, ступайте наверх, в свое крыло. Происходящее здесь вас не касается...

— Отец позволяет мне находиться, где мне хочется, — Драко изо всех сил старался говорить спокойно, каждые несколько секунд поглядывая в сторону "Поттера". — У меня нет никаких ограничений, профессор, здесь не Хогвартс. — Он снова бросил на них нервный взгляд. — Я тут живу.

— Мои поздравления, Драко. Позвольте познакомить вас с первым ограничением. — Северус крепче вцепился в подлокотники. — Уходите отсюда. Сейчас же.

— Отец сказал, что я могу...

Снейп придвинулся еще на дюйм.

— У меня нет ни малейшего желания унижать вас перед Поттером, но, если вы продолжите толкать меня на это... я перестану сдерживаться.

"Черт бы побрал тебя, Люциус, — кипел Северус. — Черт бы тебя побрал".

Драко сузил затуманенные глаза. Еще одна прядь волос упала ему на лоб. Сжав губы, он сглотнул.

— Я по-прежнему глава вашего факультета. Ваш отец ожидает, что вы будете мне повиноваться. Разве не так?

Северус знал, что Драко послушается.

И тот послушался.

Отодвинув кресло назад, Драко поднялся. Его плечи поникли. Даже упавшие на глаза пряди волос казались оскорбленными. Надувшись и волоча ноги, он вышел из комнаты, сказав по дороге:

— Да, сэр. — Слова прозвучали настолько приглушенно, что Северус не был уверен, что Драко вообще их произносил.

Выходя, Драко захлопнул тяжелую створку массивных дубовых дверей; петли заскрипели, створка ударилась о другую, но потом снова распахнулась. Представление в честь Северуса. Простое напоминание о том, что Люциус занят более важными делами.

Иначе Драко не осмелился бы на подобное. Ведь его отец мог внезапно вспомнить, что в действительности его сын ребенок.

Северус смотрел, как Драко уходит. Он знал, что позднее они все уладят и помирятся. Как и всегда.

Повернувшись на каблуках, Северус вновь сосредоточился на их цели и кивком головы указал на вход в подземелья. Но Блэк оставался неподвижным, — он снова и снова облизывал губы, нервно потирая ладони о штаны.

— Пойдем. У нас нет времени на колебания.

— Думаешь, он заметил?

Во внезапно воцарившейся тишине казалось, что их шепот перекатывается из угла в угол гостиной.

— Пойдем.

Дверь, из которой вышел Драко, стояла распахнутой настежь: это вызывало чувство неловкости, казалось неуместным. Сириус бросил на дверь последний взгляд и позволил Снейпу снова схватить его за руку.

— Борись со мной, — произнес Снейп шепотом.

— Что?

— Я передумал.

— Ты с ума сошел?

— Твое предположение может оказаться верным. Есть шанс, что он заметил.

Сириус молчал.

— Делай как я говорю. На всякий случай. И приготовься к боли.

* * *

— Послушай, тебе нужно сосредоточиться. Перестань открывать глаза.

— Я концентрируюсь, Гермиона. — Гарри раскинул руки в стороны, ладонями вверх. — Видишь? Это я: концентрируюсь.

— Нет, — возразила Гермиона. — Ты расстроен. Ты слишком торопишься…

Уронив руки, Гарри хлопнул ими по брюкам и бросил на Гермиону раздраженный взгляд.

— Вовсе нет. Просто мы занимаемся уже двадцать минут.

— На это требуются дни, Гарри, — прошипела Гермиона, раздувая ноздри. Казалось, она была готова его ударить. — Иногда необходимо заниматься неделями, чтобы все получилось. Но если ты не расслабишься и не сконцентрируешься, то никогда не сможешь...

— Черт подери, я не могу расслабиться! — Он пнул одну из веток, которыми Гермиона отметила два квадрата в противоположных концах гостиной Дурслей, — внутри могли поместиться только обутые в кроссовки ноги Гарри.

От удара палка отлетела в сторону и врезалась во входную дверь, на ковер посыпались маленькие щепки.

Плечи Гермионы поникли, но она ничего не сказала.

Гарри опустил глаза.

— Я знаю, что ты волнуешься, Гарри, — очень тихо сказала Гермиона. — Но…

— Нет, — оборвал ее Гарри. Покачав головой, он потер затылок. — Мне очень жаль. Это было не к месту.

Гермиона прикусила губу.

— Все в порядке.

Гарри поднял голову и встретил взгляд Гермионы.

— Нет, это не так.

Та слабо улыбнулась.

Он переступил через криво лежащие палки и поднял отлетевшую ветку. Восстановив квадрат, Гарри снова встал в него и на мгновение прикрыл веки, дожидаясь, когда из горла пропадет комок.

Через некоторое время это произошло.

Гарри шмыгнул носом, глубоко вздохнул, со свистом выдохнул через рот и оглядел комнату в поисках предмета, на котором можно было бы сосредоточиться. Его взгляд упал на медальон — все еще открытый, тот лежал теперь на кофейном столике рядом с подаренным Сириусом зеркалом.

— Ну ладно, — неожиданно проговорила Гермиона, отбрасывая волосы за плечи. — Сейчас начну отсчитывать с двадцати, а не с десяти. Может, это поможет... Гарри, что случилось?

Гарри быстро подошел к кофейному столику, опустился на колени и, схватив обеими руками зеркало, приблизил его к лицу.

Нахмурившись, Гермиона опустилась рядом с Гарри.

— Что случилось? — повторила она, наблюдая за выражением его лица.

— Это... моя рубашка.

Волосы Гермионы слегка щекотали ему щеку.

— Что за рубашка?

Гарри показал ей зеркало. Гермиона схватила его за руку, придвигая зеркало ближе. Прищурившись и слегка приоткрыв рот, она долго смотрела на нечеткое затемненное лицо.

Гарри снова притянул зеркало к себе, его ладони вспотели, сердце стучало в висках.

Изображение время от времени дергалось, будто зеркало валяли по земле, но Гарри все же смог разглядеть кончик подбородка Снейпа. И потрепанные манжеты старой рубашки Дадли.

Круглые очки.

— Черт, — выдохнул Гарри. — Это же я.

Снейп держал мальчика за руки и яростно тряс его.

За плечами Снейпа мелькали бледные пятна лиц, мерцающие светильники и каменные стены.

— Гарри, что происходит?

Гарри покачал головой.

— Кто...

— Подожди минутку, Гермиона.

Изображение перестало дергаться.

Дыхание Гарри затуманило стекло, но он увидел, как продолжая поворачиваться на каблуках, Снейп выхватил из рукава палочку и рассек ею воздух позади себя.

Вспыхнул синий свет, посылая снопы искр в противоположном направлении.

— Протего... — прохрипел Гарри.

— Без сомнения, — шепотом согласилась Гермиона.

Они продолжали сжимать зеркало. Кончики пальцев Гермионы больно впивались в руку Гарри.

Снейп резко обернулся, волосы хлестнули по лицу. Палочка снова рассекла воздух.

Но на этот раз синего света не последовало.

Мальчик в зеркале схватился за бедро и рухнул на пол.

Гермиона дернулась всем телом.

Внезапно подбородок Снейпа увеличился, — Снейп наклонился. Пряди волос упали ему на глаза.

Гарри выронил зеркало, будто то обожгло его. Задержав дыхание, он сильно откинулся назад, опускаясь задом на пятки.

Лицо Снейпа застыло. Он моргнул.

Какую-то долю секунды они с Гарри не отрываясь смотрели друг на друга.

Затем изображение исчезло.

Часы, стоявшие на каминной полке, пробили один раз, сообщая, что прошло полчаса. А потом в комнате воцарилась тишина. Ничто не шевелилось, даже сухие листья на парковке.

Гарри покрылся холодным потом. В ушах зазвенело.

— Я должен выбраться отсюда.

— Но профессор Снейп...

— Мне все равно, что он сказал! — прошипел Гарри. — Меня не волнует, даже если он меня изобьет. Мне все равно...

Теперь уже Гермиона опустилась на пятки и искоса взглянула на Гарри.

— Тебе определенно не все равно. Не говори так больше.

Она пристально посмотрела на него.

Гарри оторвал взгляд от зеркала, но тут же перевел его на ковер, заметив морщинку на лбу Гермионы.

— Вот почему Сириус снова сбежал. Вот почему Снейп заставил меня прийти сюда. — Теперь Гарри пристально смотрел на нее, выискивая реакцию на свои слова. — Сириус притворяется мной.

Гермиона сочувственно наклонила голову.

— Ты не знаешь наверняка, что это Сириус...

— Ты не понимаешь... Это старая рубашка Дадли. Я отдал ее Сириусу. — Гарри прижал костяшки пальцев ко лбу и зажмурился. — Они убили того мальчика.

— Какого мальчика? — Казалось, у Гермионы перехватило дыхание.

— Их даже не взволновало его убийство. Им было абсолютно наплевать!

Гарри ощутил, как кровь пульсирует в затылке. Слегка покачав головой, он прошептал:

— Они собираются меня убить.

— Ты меня пугаешь, Гарри.

Фонарь на другой стороне улицы внезапно ожил. Воздух казался густым в полумраке гостиной.

— Снейп был знаком с моей мамой, Гермиона. — Перегнувшись через ее плечо, Гарри поднял медальон и поднес открытую ладонь к ее лицу. — Он дал мне это.

Гермиона слегка сжала его руку, поднося медальон ближе к глазам.

— Просто... больше никто не должен за меня умирать. Не могу позволить, чтобы подобное произошло, — Гарри впился зубами в губу и отвел взгляд в сторону.

Гермиона моргнула, глядя на медальон.

— Мне кажется, ты похож на маму, — сказала она тихо. — Она была красавицей.

Сглотнув, Гарри кивнул и надавил большим пальцем на диск, захлопывая медальон.

Гермиона долго изучающе смотрела на Гарри. А затем, выхватив медальон из его руки, накинула на него цепочку. Вздохнув, она сказала, глядя в сторону лестницы:

— Ладно.

Гермиона встала.

Гарри приподнял бровь, снял цепочку с уха и просунул медальон под рубашку.

— Что — ладно?

— Ну же, вставай.

Гарри вскочил на ноги, едва не споткнувшись о развязанный шнурок кроссовка.

Гермиона кивнула в сторону зеркала.

— Возьми его.

Тот так и поступил.

Сжав пальцы Гарри, Гермиона закрыла глаза.

— Что мы делаем?..

— Не отпускай меня.

Внезапно у Гарри возникло ощущение, что из легких вытянуло весь воздух, а глаза вырвало из глазниц. Он почувствовал, как ногти Гермионы впиваются в его кожу.

А затем их окутала тьма. Комната исчезла.