Мятежный дух и игра на выживание (гет)

Прим. авт.: Итак, бонус-глава про то, что вытворяли Икки, Рика и бутылка с неопознанным алкоголем в первую ночь поездки в Шинано + немного предыстории об их отношениях в этом мире.

В конце есть дополнительная сцена (бонус внутри бонуса, ага) с «тёмным» Укио и его страданиями.

* * *

Когда все ребята после встречи в отеле разошлись кто куда, Рика внезапно оказалась в полном одиночестве. Кент и Икки куда-то делись, а общаться с остальными после перепалки с Шином ей не хотелось.

Прихватив зонтик от солнца, она вышла на свежий воздух. Кониши-сан говорил, что недалеко от озера построили беседку. Неплохо бы прогуляться и взглянуть на неё, раз больше нечего делать.

Найдя беседку, девушка зашла в неё и присела на скамейку. Здесь было свежо и прохладно, открывался красивый вид на озеро и лес, обрамляющий его. Она взглянула вверх и увидела синее августовское небо с маленькими пушистыми облачками.

Так хорошо… лёгкий ветер обдувал её лицо и ласкал волосы, а крыша беседки укрывала от палящего солнца.

Но даже среди этого умиротворения и красоты ей было неспокойно.

Шин… Этот парень невыносимее ходячего книжного шкафа, который всё время крутится рядом с Икки-саном — Кента!

Вздохнув, Рика напомнила самой себе: «Успокойся, не смотри на них предвзято». Ей много над чем предстояло ещё работать: раздражение, гордыня, пренебрежение другими людьми…

Она не знала, что из-за способностей Икки много лет взращивала в себе лишь дурные качества. Но сейчас она боролась с ними и старалась стать лучше, искупить прошлые ошибки.

Рика задумалась об изменениях в своей жизни. Как обычно приходят эти изменения у нормальных людей? Что-то случается и побуждает нас к переосмыслению своих поступков или поведения. Но что случилось с ней?

В какой-то миг она остановилась и задумалась, как сейчас в беседке. Но тогда она чувствовала лишь усталость, пресыщенность, отвращение ко всему. Она думала о своём правлении в фан-клубе. О необходимости постоянно поддерживать в нём порядок. Думать наперёд. Оберегать Икки от ненужных сцен.

Фан-клуб долгие годы занимал всё её время. Другие девушки ждали от неё как от создателя и лидера образцового поведения; постоянно ревновали Икки к ней или друг к другу; шли на очень жестокие меры по отношению к тем, кто не входил в клуб или «провинился». Ей самой не раз приходилось быть исполнителем этих мер…

Задумалась и поняла, что устала вариться в этом котле. У неё не было ни одной хорошей подруги, которой она могла бы доверять, открыть свои сокровенные мысли и переживания.

Ей захотелось покончить с фан-клубом, никогда больше не видеть других его членов, забыть о годах его существования. Но как это сделать? Передать власть в клубе кому-то другому? Никто не справится лучше неё, да и она сама никому не уступит — гордость не позволит.

А что если расформировать клуб? Она обдумывала это втайне не один день. И, наконец, решилась поступить единственно верным образом — рассказать обо всём, что творилось в клубе, Икки.

Это было тяжело. Очень. Она и сейчас помнила его расстроенный взгляд, сухие слова благодарности за правду и… отчуждение.

Но всё же фан-клуб они расформировали вдвоём. И вместе боролись с последствиями из-за недовольства некоторых радикально настроенных девиц. Вместе — потому что так решил Икки. Он не мог оставаться в стороне после всего, что услышал от Рики.

Потом они долго не общались. Медленно она возвращалась к старой жизни, словно наконец протрезвела или избавилась от наркотической зависимости. Вспомнила о прежних, забытых в угоду Икки и клуба, интересах. Восстановила связи с некоторыми из старых школьных подруг. Стала присматривать подходящую работу, которой могла бы заняться после завершения учёбы. В общем, начала жить обычной жизнью.

Но она продолжала тайно следить за Икки — потому что всё ещё не могла отпустить его, отвести от него взгляд.

* * *

Со временем раны затягиваются и заживают, а старые обиды — прощаются и забываются. Так произошло и с их отношениями примерно через полгода после того, как фан-клуб перестал существовать.

Они снова стали пересекаться на улице и в университете. Икки оставался неизменно учтив и вежлив, но в глаза Рике больше не смотрел. Она думала, что он не хочет смотреть на неё, так как до сих пор не простил её ошибки. Но на самом деле он не хотел, чтобы она снова попала под его влияние и «оступилась». Ибо Икки тоже приглядывал за ней всё это время.

Он говорил своему другу:

— Кент, я чувствую себя каким-то ненормальным экспериментатором, но эта девушка… действительно сильная. Я хочу, чтобы её жизнь наладилась, но не могу оставить её — судьба постоянно сводит нас вместе!

Тот усмехался, слушая его.

— Судьба? Вы учитесь в одном университете, Иккю. И ты сам только и делаешь, что вспоминаешь о ней при любом удобном случае.

— Неужели я часто говорю о Рике?! Но она всегда была особенной для меня. Как-никак, знаем друг друга со школы…

Истинную причину Кент не понял бы, да Икки сам её не понимал. Он намеренно прекратил общение с Рикой на полгода и увидел, что в этом нет никакого толка. Она всё ещё любила его.

Было ли влияние его способностей настолько мощным? Или Рика любила его сама по себе? Он терялся в догадках, не замечая, как постепенно отдаёт предпочтение второму варианту…

* * *

Рика была безмерно рада, что теперь они снова общаются и могут спокойно проводить время вместе, как в старые добрые времена! Иногда вспышки ревности возвращались, но она усердно с ними боролась.

Как же хорошо и спокойно здесь, в Шинано… Рика едва не задремала прямо в беседке, но её думы о прошлом и настоящем прервало появление Икки.

— Вот ты где, Рика! Везде искал тебя. Ребята после ужина хотели собраться в общем зале. Идёшь?

— Да, конечно, Икки-сан…

Она поспешно поднялась, и Икки взял её под руку. Вместе они почти дошли до входа в отель, и вдруг он остановился.

— Давно хотел сказать… Я благодарен тебе за то, что ты рассказала мне правду о фан-клубе, и не держу на тебя зла. Ты хороший человек, Рика.

— Ох, Икки-сан…

Икки наклонился к самому её уху и нежно прошептал:

— Более того, я думаю, что мы могли бы…

Сзади кто-то громко кашлянул.

— Долго вы ещё собираетесь стоять и загораживать всем вход? Проходите уже!

Ну конечно же, это был Кент! Возмутительный, бестактный человек! Из-за него Икки смутился, повёл её скорее внутрь и не сказал нечто важное…

* * *

Когда отключился свет, Рика попыталась найти в темноте своё кресло, но вместо него наткнулась на кого-то из молодых людей. Прежде чем она успела вскрикнуть или отпрянуть, он прижал её к себе и тихо шепнул:

— Рика, это я, — она мгновенно узнала Икки. — Наш последний разговор прервали. Продолжим наверху? Тихо иди за мной.

Он взял её за руку. Рика очень взволновалась, но послушно последовала за ним. Зал они покинули вовремя — стоило им скрыться за поворотом к лестнице, как Тома уже включил мобильник Шина. Опоздай они хоть на минуту, не смогли бы незаметно сбежать.

На втором этаже она почувствовала себя свободнее. Здесь было уже не так темно, как в плотно зашторенном зале.

— Идём в твой номер? — что-то булькнуло в руках Икки. — Я прихватил вино. Проблемы со светом, скорее всего, не решат до самого утра. Раз никто не проникся этим прекрасным напитком, мы сами насладимся им, верно?

— Конечно, Икки-сан, — Рика нашла в кармане ключи.

Передвигаясь от двери до двери, они наконец нашли нужную и уединились в её номере.

Икки сел на одну из кроватей. Рика устроилась на другой, чтобы быть напротив него.

— К сожалению, бокалов у нас нет. Будем пить по-варварски, из горла.

Он открыл бутылку (видимо, прихватил с собой штопор) и протянул её Рике.

— Дамы вперёд!

Рика осторожно взяла бутылку из его рук. Вино было чуть сладковатым. Возможно, красное полусладкое? Она не очень разбиралась в этом. От первого же глотка по телу разлилось приятное тепло.

Когда Икки хлебнул вслед за ней, она поняла, что только что между ними случился косвенный поцелуй. Это пьянило больше алкоголя.

 

Вино в бутылке почти закончилось, когда он неожиданно заговорил:

— Рика, мы знаем друг друга со средней школы и многое пережили вместе. Думаю, мы с тобой в чём-то похожи… Буду честен до конца: я не могу назвать свои чувства к тебе дружбой или любовью. Но ты очень дорога мне. И я знаю, что это взаимно. Поэтому спрашиваю: ты хочешь встречаться со мной? Без сроков, правил и оглядки на кого-либо.

На секунду она потеряла дар речи. Это сон? Нет… Икки сказал это по-настоящему, в реальности. Она собиралась ответить ему, но вдруг кто-то весьма настойчиво постучался в номер.

Икки что-то злобно проворчал, поднимаясь.

— Сиди здесь, я сам с ними поговорю.

Значит, их отсутствие в зале уже обнаружили… Икки долго шёпотом препирался с Шином и Кентом, а потом громко захлопнул дверь и вернулся.

— Идиоты. Мы что теперь, за каждый шаг отчитываться должны? Неужели не ясно… Ладно, Шин себя ущемлённым чувствует, но Кент-то зачем вместе с ним пошёл?..

— Нам лучше вернуться к остальным? — нехотя спросила Рика.

Конечно, ей никуда не хотелось. Но момент признаний был утерян, а атмосфера уединённости развеялась. Благодаря всё тем же людям они не могут спокойно побыть наедине…

Икки сел совсем близко к ней и взял за руку. Она почувствовала его горячее дыхание у своего уха.

— Зачем? И без нас обойдутся… Ты не ответила на мой вопрос.

Едва не падая в обморок, она повернулась к нему и посмотрела в его чудесные глаза. Тёмные и бездонные, словно озёра под августовским небом…

Он пригладил выбившуюся из её причёски прядь.

— Молчишь? Тогда я приму за утвердительный ответ поцелуй от тебя.

Понимая, что действительно не может сказать ни слова, Рика потянулась к нему. Её сердце готово было вырваться из груди от переизбытка потрясений за один вечер.

До этого Рика ни с кем не целовалась. У неё не было никакого опыта в отношениях с противоположным полом. Она тщательно скрывала это, поддерживая имидж опытной и коварной обольстительницы. Но разве можно было обмануть Икки? Надо как-то сказать ему раньше, чем он догадается сам…

Ей стоило больших усилий прервать поцелуй. На губах остался сладковатый привкус вина.

— Икки-сан, я…

— Прошу, хватит этого уважительного официоза. Не возводи стену между нами, — он нежно провёл пальцами по её щеке и взял за подбородок. — Зови меня просто по имени. Как я тебя.

— Хорошо, Икки. До этого вечера я ни с кем… что бы обо мне ни говорили — это всего лишь ложь и сплетни. Я слишком неопытна для тебя.

Он склонился к ней, чуть улыбаясь.

— «Для меня»? «Сплетни»? Рика, это всё — чепуха. Я предложил тебе встречаться не ради желания оценить твои умения… — он резко прервался, а потом придвинулся ещё ближе к ней. — Так-так. Чем ты собиралась заняться со мной после подобных предупреждений?

— Ничем, — соврала Рика, отвернувшись и радуясь, что в полутьме не заметно, как она покраснела от запоздалого смущения.

— О, неужели, — его улыбка стала шире. — Тогда придётся самому соблазнить тебя…

Не успев и глазом моргнуть, Рика оказалась лежащей на кровати. Икки навис сверху и пытался разобраться, как снять с неё платье.

— Шнуровка… на спине… — подсказала она.

— Что ж… развернись спиной ко мне.

Она не могла противиться его низкому, охрипшему голосу, в котором уже чувствовалось нетерпение.

Со шнуровкой он справился быстро, и вот уже платье отброшено куда-то прочь вместе с нижним бельём. Икки, раздеваясь, попутно успевал ласкать тело девушки. Тёплые прикосновения его пальцев к коже, дыхание, щекочущее спину, мягкие поцелуи — всё это словно погружало Рику в транс. Она больше не могла ни о чём связно мыслить.

Внезапно он отстранился.

— М-м, прекрасный вид. Ты очень красивая. Такая поза кому угодно вскружит голову… — он огладил ладонями её бёдра, отчего Рика шумно вздохнула, уткнувшись в подушку. — Но для первого раза она не подходит, как считаешь?

Вместо ответа она лишь промычала что-то бессвязное, выгибаясь навстречу ласковым рукам. Икки развернул её к себе, жадно впиваясь губами в её губы.

Хоть окно не было закрыто, а свет от убывающей луны заливал комнату, темнота не позволяла им увидеть друг друга отчётливо. Это немного расстраивало Рику. Она мечтала увидеть подтянутое, стройное тело Икки без одежды. Всё, что ей оставалось — исследовать его на ощупь.

Но Икки мягко перехватил её руки.

— Не спеши. Сегодня мы доставляем удовольствие тебе.

Склонившись ниже, Икки принялся целовать её в шею и ласкать, нежно, почти неощутимо касаясь пальцами её тела, пока не добрался до самого интересного места.

— Ох, мы не сделали ничего особенного, — он слегка усилил напор и взглянул ей в глаза, совершенно смутив этим, — а ты уже вся мокрая…

Ну ещё бы, подумала Рика. Сейчас они занимались такими вещами, какие ещё днём она могла вообразить лишь в самых сладких и запретных фантазиях.

Икки продолжил ласкать её пальцами и ловить её вздохи. Свободной рукой он обхватил её грудь. Рика, балдея от незнакомого прежде удовольствия, не знала, на чём сфокусироваться. Слишком хорошо… о боги, лишь бы это был не сон!

— Мне нравятся твои стоны, — прошептал Икки ей на ухо, а потом осторожно лизнул его кончиком языка, отчего по телу девушки словно прошёл электрический разряд. — Ах, это настолько возбуждающе, что я больше не могу сдерживаться…

— Тогда… не сдерживайся, — тихо ответила она, вцепившись в одеяло и не веря в происходящее.

Усмехнувшись, Икки раздвинул её ноги и устроился между ними.

Рика напряглась, зная, что первые ощущения будут далеко не самыми приятными. Он заметил это и отвлёк её долгим поцелуем. Было больно, когда он без предупреждений осторожно подался вперёд, заполняя её, но эта боль быстро утихла под его поцелуями и ласками. Икки двигался, постоянно меняя темп. В его руках Рика перестала чётко воспринимать реальность, все ощущения смазались и притупились. Время перестало существовать для обоих.

Удовольствие обрушилось на неё внезапно, волнами разливаясь по телу. Через мгновение после этого Икки последний раз прижался к ней и громко застонал.

 

Позже они тихо, чтобы никого не разбудить, сбегали в душевую комнату. А вернувшись, снова устроились на кровати. Было тесновато: всё же кровать предназначалась на одного человека.

Икки приобнял её за плечи. Она доверчиво прижалась к нему. Как тепло и приятно… Она бы вечность провела вот так, рядом с возлюбленным.

— Как ты? — спросил он.

— Не знаю, как выразить это словами… Сейчас мне так хорошо, что и умирать было бы не жалко. Спасибо, что позаботился обо мне и не был груб.

— Странная ты девушка, Рика. За такое не нужно благодарить. Это само собой разумеется: всегда думать о комфорте и удовольствии не только своём, но и партнёра.

Она тоже прекрасно это понимала, но по рассказам других девушек из клуба знала, что не все парни были так же обходительны и чутки, как Икки.

— Хватит на сегодня впечатлений и разговоров, — строго сказал он, заметив, что Рика задумалась, и поцеловал её в лоб. — Спи.

* * *

Утром Рика проснулась и увидела рядом с собой мирно дремлющего Икки. Вспомнив прошлую ночь, она захотела зарыться с головой в подушку, но переборола стыдливость и осторожно тронула Икки за плечо. Тот нахмурился и пробурчал что-то сквозь сон.

Настоящий. Не недостижимый идеал, а любимый человек, которому она полностью доверила себя и вместе с которым надеялась создать счастливое будущее.

Он проснулся, заметил, что Рика изучает его, сгрёб её в охапку и пробормотал:

— М-м, Рика, не смотри так, словно хочешь съесть меня. Ещё полчасика — и встаём…

 

 

 

* * *

В эту ночь ещё одно беспокойное сердце мучилось от страсти. Но увы, безответно.

Укио лежал на кровати в номере и не мог отогнать от себя одни и те же мысли о Ханаби. Сегодня она была особенно прелестна. И её недосягаемость чувствовалась слишком остро.

Возможно, не услышь он лёгкий вздох, слетевший с губ Ханаби, когда его собственные губы коснулись её шеи, сейчас он не изнывал бы от тоски. О, этот вздох… Неужели так мало нужно, чтобы потерять контроль над собой?

Он с улыбкой вспоминал её сердитое и красное от смущения личико. Так хотелось снова услышать её гневные выкрики. Пусть даже побьёт его, если хочет, своими маленькими кулачками. Но она не придёт из-за каких-то глупых сообщений и пустых угроз. Уходя из зала вместе с другими девушками и Кониши-саном, она даже не оглянулась. И это… расстроило его?

Наблюдать за ней лишь издали, скрываться во тьме, использовать грязные уловки и обманывать самого себя — так надоело! Ханаби всё ещё далека от него, всё ещё привязана к своим «друзьям» и обязательствам перед ними, которые сама же себе и придумала.

Проклятье. Он снова зациклился на мыслях об этой глупой, но желанной девчонке. Теперь, когда вопросы выживания ушли на второй план (хоть и не были решены до конца), он всё чаще и чаще думал о Ханаби, как о девушке, а не жертве. Хотел обладать ею безраздельно.

А что, если бы она пришла?.. Есть крохотный шанс… Быть может, в другом мире она в эту самую минуту тихо выбиралась бы из своей кровати, чтобы ускользнуть к нему?..

Здесь жарко. Нужно раздеться и насладиться этой прекрасной фантазией, пока дуралей…

— Я всё слышал. Даже не думай об этом!

— Явился — не запылился.

— Вообще-то уже полночь, — ответил другой на эту ворчливую фразу.

— Мне пофиг, проваливай!

— Ты нарушаешь свои же правила.

— О да. И вот что забавно: ты слабее и не можешь помешать мне. Я и сам не могу себе помешать…

Да-да, что было бы, приди она прямо сейчас?

Её лёгкие шаги уже слышны в коридоре. Она ступает осторожно, чтобы не привлечь ничьё внимание.

Тихий стук. Укио поднимается и открывает дверь, впуская девушку. А потом закрывает номер на ключ.

Во что она одета? В своё любимое платье? Нет, ведь она уже переоделась ко сну. Тогда… на ней футболка и короткие шортики, открывающие стройные ножки. Или халатик, под которым ничего нет…

— Она бы не стала так одеваться, — занудно проворчала другая личность. — Ханаби — скромная и порядочная девушка!

— Ты всё ещё здесь?! Вуайерист!

— Кто бы говорил…

Абстрагироваться! Болвана с его тупыми замечаниями нет. Поехали дальше. Она одета в своё чёртово любимое платье.

И хмурится. Как же восхитительно она хмурится, с каким вызовом смотрит на него!

— Несносный Укио, заставил меня волноваться! Я не могу забыть прикосновение твоих губ…

Он прижимает её к стене рядом с дверью. Ханаби охает от неожиданности, упирается руками в его грудь, но не кричит и не дерётся. Лишь настороженно смотрит на него, выжидая. Ну да, он же сам пригласил её сюда, первый шаг — с его стороны. Он говорит ей всё, о чём столько времени молчал:

— Ханаби, я люблю тебя. Я всё время думаю о тебе. О тебе, а не о призраке из прошлого. Я люблю твой смех и твою улыбку — и так хочу, чтобы они предназначались мне… Я всегда наблюдаю за тобой, чтобы не пропустить ни одно твоё слово, ни одно выражение на твоём лице — словно вижу тебя в последний раз! Мне даже нравится, как ты сердишься: ты так мило сводишь бровки, когда хмуришься и с возмущением смотришь на меня — что я не могу удержаться и хочу дразнить тебя ещё. Я желаю всю тебя. Нестерпимо. Мне сложно сдерживаться, но я боюсь ранить тебя, оттолкнуть. Ты никогда не поверишь мне, но это правда. Не хочу, чтобы ты плакала из-за меня.

В воображении можно представить всё, что угодно. И пусть это будет лишь иллюзией, но что она ответит?

— Нет, я поверю тебе. Ведь сейчас ты честно поделился со мной своими самыми потаёнными мыслями. И я так счастлива, что именно ты сказал их мне! Ведь я… тоже чувствую нечто подобное… — она слегка отворачивается в сторону, стесняясь смотреть ему в глаза, — и не знаю, что мне делать.

— О, мы что-нибудь придумаем. Кстати, ты ничего не заметила?

Она хихикает, прикрыв кулачком рот, и тянет его за косу. В этот раз он предусмотрительно заплёл её сам.

— Неужели я настолько плоха в заплетении косичек?

— Нет, ты плоха в распитии алкоголя. Не волнуйся, в другой раз я дам тебе заплести хоть сто штук.

Посмеялись — и хватит. Он берёт её на руки и относит на кровать. Девушка не сопротивляется, лишь краснеет и отводит взгляд. Как ей удаётся выглядеть такой невинной и беспомощной?..

Укио целует Ханаби, проникая языком в её податливый рот. Она неловко отвечает на этот поцелуй, что-то мычит, сжимается в комочек.

Он прикусывает её покрасневшее ушко и шепчет:

— Тс-с, расслабься и дыши глубже. Ничего плохого я не сделаю.

Потом скользит рукой по её бедру, забираясь под платье, и понимает, что… на ней нет трусиков!

— Ханаби, — он нарочно растягивает слова, — ты хотела соблазнить меня?

— Я… у-ум… всё не так! — она вся красная, как спелый помидорчик, отчаянно пытается натянуть платье обратно и остановить Укио.

Но уже поздно: его руки оглаживают бока и спину девушки. Ханаби пришла к нему, не надев нижнее бельё. А выглядит скромницей и пай-девочкой! Он усмехается и резко срывает с неё платье.

Теперь ничто не мешает ему рассмотреть её прекрасное тело. Груди с нежно-розовыми сосками заслуживают отдельного внимания. Укио накрывает их ладонями и аккуратно, несильно сжимает. Так приятно… словно держишь в руках две большие зефирки или мягкие булочки… Интересно, какие они на вкус?

Выбрав правую, он наклоняется к ней, облизывает и легонько прикусывает сосок. Ханаби выгибается и постанывает от удовольствия…

Если бы только он мог вживую насладиться этим зрелищем! Одни мысли об этом сводят с ума. Полностью раздевшись, он берётся за свою возбуждённую плоть.

— Хватит использовать её для удовлетворения своей неуёмной похоти! — болван назойлив. Это мешает сосредоточиться.

— Отстань. Многие парни так делают. Некоторые даже фотки используют.

— Омерзительно! Я не хочу быть похожим на них!

Чёрт с этим закомплексованным девственником, перебьётся. Ещё немного, и терпение Укио лопнет. На чём он остановился? Ах да...

Он отрывается от груди Ханаби и любуется засосами и следами от укусов, которые оставил ей на память.

— Малышка, поможешь мне раздеться?

— Угу, — она, уже не смущаясь своей наготы, садится напротив него и расстёгивает его рубашку.

Ханаби — очень любознательная девушка. И Укио доволен этим. Пусть изучает, что хочет. Он прикрывает глаза, чтобы острее ощутить прикосновение её холодных пальцев к животу, контрастирующих с горячим язычком, вычерчивающим замысловатые узоры на его груди. Когда же её нежные пальчики спускаются ниже и обхватывают…

— Она никогда бы такого не сделала!

Что, опять? Да он издевается!

— Неужели, зануда? — вслух прохрипел Укио. — Откуда тебе знать? Может, прямо сейчас она занимается тем же, чем и мы. Залезла под одеяло, чтобы не разбудить соседок, и ласкает себя пальчиками, думая о нас. Только представь себе эту сладостную сцену!..

— Прекрати уже!

Как будто он может… Совершив ещё несколько грубых движений, он с досадным хрипом кончил, пачкая руки и простынь.

Тело больше не под его контролем. Другой, всхлипывая, с отвращением вытерся. Тошно смотреть на него. И как можно жить, испытывая к себе жгучую ненависть? Разделение на две личности — самый глупый и бессмысленный поступок в его жизни.

Не сдержавшись, он злобно процедил:

— Достало твоё хныканье. Объяснить, почему хотя бы иногда нужна разрядка?

— Просто оставь меня в покое…

— Ты давишь в себе все свои естественные желания, и они передаются мне. Я уже не уверен, что смогу держать нас обоих в руках, если мы останемся с ней наедине.

— Лжёшь, как всегда. Ты бы и не пытался сдержаться…

Так ли это? Надо проверить. Пережить несколько мучительных ночей в одиночестве, и уже в другом мире поэкспериментировать. Наконец-то Ханаби будет принадлежать ему целиком и полностью! Никто не посмеет встать между ними.

Никто?