Новое пристанище (A New Place To Stay) (джен)

Северус Снейп осмотрелся. Внешне он выглядел бесстрастно, как обычно, но внутри… испытывал благоговейный трепет. Это было совсем не то же самое, что находиться в Омуте памяти. Он в самом деле в легендарной Тайной комнате Салазара Слизерина! О её существовании знали очень немногие, и ещё меньше было тех, кто здесь побывал. Северус чувствовал себя счастливчиком, нашедшим святой Грааль.

Обычно зельевара почти невозможно было вывести из душевного равновесия, но сейчас это явно случилось. Тот факт, что Снейп только что признался в чём-то, чего не знал никто другой, смущал его, заставлял сомневаться и восхищаться пятнадцатилетним мальчиком, за которым он сейчас шёл. Северус рассказал фактически о самом худшем поступке, который совершил, а всё, что услышал от Гарри — «Напомните мне не становиться вашим врагом». Ни отвращения, ни враждебности, ни гнева. Как будто его прошлое не имело для Гарри никакого значения!

Снейп никогда раньше не встречался с таким отношением, и ему это даже нравилось, заставляло чувствовать, что его грехи не такие уж скверные, как он их себе представлял. А может быть, это было просто потому, что Гарри судил Северуса не по прошлому, а по тому, каким Снейп стал сейчас? Мальчик даже не винил его в смерти родителей, хотя во всём виноват только зельевар. Кем же был этот ребёнок? Северус был потрясён. Он никогда в жизни не встречал никого, похожего на Гарри, и сомневался, что когда-нибудь встретит.

— Сэр, как вы думаете, Кикимер расскажет? — спросил Гарри, выведя зельевара из задумчивости. Поттер уже давно перестал бояться задавать вопросы благодаря летнему месяцу, проведённому со Снейпом.

— Нет, миссия, которую поручил ему Регулус, заставит его молчать. Он хочет уничтожить эту штуку больше, чем рассказать о ней, — спокойно ответил Северус, мысленно очень на это надеясь.

Они остановились перед другой дверью. Снейпа удивило, что она закрыта: в Омуте он заметил, что мальчик её не закрывал, когда был здесь. Однако через несколько минут эта загадка разрешилась: дверь закрылась сама собой после того, как Гарри зашипел на парселтанге и они прошли внутрь.

Зельевар проглотил слова, которые так отчаянно рвались с языка: он был просто потрясён размерами василиска. Между тем, что он видел в Омуте, и тем, что оказалось на самом деле, была колоссальная разница: василиск-воспоминание просто ничто по сравнению с реальным чудовищем во всей его красе.

Гарри невозмутимо подошёл прямо к вонючей туше и выдернул из её пасти один из клыков.

О крестражах было мало что известно, и уж тем более никто не знал, как их уничтожить. Северус задавался вопросом, откуда Тёмный Лорд получил информацию о них, и предположил, что это была главная причина, по которой он сделал свои крестражи, особенно учитывая тот факт, что не существовало известного способа уничтожить их. Что ж, для Волдеморта было очень плохо то, что двенадцатилетний ребёнок нашёл такой способ: о яде василиска вряд ли кто-либо подумал бы — эти твари были очень, чрезвычайно редкими существами.

Северус поднял клык, которым Гарри уничтожил первый крестраж Тёмного Лорда, несколько раз щёлкнул по нему своей палочкой, очистив и проделав в его верхней части отверстие, потом подобрал небольшой обломок и смастерил из него кусок прочной чёрной бечёвки. Трансфигурация никогда не была его сильной стороной, но самые простые вещи он мог делать довольно хорошо. Продев бечёвку через отверстие в клыке, Северус завязал оба конца в тугой узел, подошёл к Гарри, не потрудившись ничего объяснить, надел импровизированный кулон ему на шею и только тогда сказал:

— Это спасло тебе жизнь и дало необходимые знания и силу, о которой и не подозревает Тёмный Лорд. Думаю, в будущем этот клык ещё пригодится. Держи всегда при себе.

Затем он уменьшил клык до приемлемого размера, потому что штуковину величиной с кулак носить на шее было неудобно.

— Да, сэр, — Гарри судорожно сглотнул. Он очень быстро привязался к Северусу и не мог себе представить, что не обратится к нему, если понадобится помощь. Он увяз слишком глубоко, знал это и понимал, что это было не очень хорошо, ведь Северус был шпионом и наверняка подвергался большей опасности, чем Гарри.

Поттеру также очень нравилась поговорка «Лучше любить и потерять, чем вообще никогда не любить», но раньше он считал её спорной и всегда думал, что лучше уж вообще не любить, чем потерять любимое. Теперь, однако, Гарри предпочёл бы запомнить это лето, когда он впервые расправил крылья и жил как нормальный человек, чем провести своё обычное ужасное лето у Дурслей. Пусть мысль о потере Снейпа была ужасающей, Гарри понимал, что лучше знать такого Северуса, чем подлого, унижающего, ужасного Мастера зелий — того, прежнего, Снейпа мальчик только рад был бы видеть мёртвым. Эти мысли заставили его похолодеть и поморщиться от отвращения к самому себе. Он пожалел, что раньше не дал себе труда подумать.

— Хорошо, теперь давай посмотрим, сработает ли, — сказал Северус, слегка нервничая. Он понимал, что мальчик к нему привязался — его выдавал тот же взгляд, которым мать Гарри смотрела на Снейпа. Нет, он не был готов вернуться к прошлому своему поведению, просто физически не мог!

— Нужно открыть его, я скажу на парселтанге, а потом вы его проткнёте, — Гарри протянул второй клык, который он только что выдернул из пасти василиска. Сделав глубокий вдох, мальчик положил медальон на пол и, представив себе змею, прошипел то же слово, которое использовал всё время — откройссся. Медальон раскрылся.

Не колеблясь ни секунды, Северус вонзил клык в медальон, из которого вырвался чёрный дым. Комнату наполнил пронзительный визг, что-то зашипело и резко завибрировало. Потом внезапно стало очень тихо. Медальон лежал на полу, превратившись в бесполезный хлам, хотя мог бы быть семейной реликвией или бесценным артефактом.

— Дневник — это просто безделушка, что-то, что ОН, вероятно, купил или нашёл, но это? Это можно было бы отследить… Я знаю, что он наследник Слизерина, но принадлежал ли этот медальон ему? Я имею в виду, есть ли хранилища для наследников?

— Нет, все вещи, принадлежащие наследникам, находились в разных семьях, которые в отдалённом родстве с Основателями. Видишь ли, они стоят целое состояние — слишком большое искушение для людей, которые, без сомнения, хотели больших денег. Если бы я вздумал продать такой товар… — Северус задумчиво смотрел на медальон. — Я бы пошёл в «Борджин и Бёрк».

— «Борджин и Бёрк»? Ужасный магазин, — Поттера передёрнуло от отвращения.

— Откуда ты знаешь о таком магазине? — подозрительно сузил глаза Северус, пристально глядя на Гарри.

— Э-э, мой первый опыт с камином прошёл неудачно, я каким-то образом оказался в этом магазине и увидел, как оба Малфоя разговаривают с каким-то человеком. Я спрятался за статуей, пока не смог выбраться оттуда. К счастью, в тот день там был Хагрид. Я вернулся в Косой переулок до того, как что-то случилось, — смущённо пробормотал мальчик.

Северус ухмыльнулся — только с Поттером могло произойти что-то подобное!

— Если он использовал медальон, то, возможно, у него есть привычка использовать вещи других Основателей. Или только вещи Салазара Слизерина? Вроде как дань уважения человеку, с которым он в родстве? Я знаю, что он всем своим существом ненавидит отца и магловскую часть семьи, — задумчиво сказал Гарри.

— Откуда ты это знаешь? — сухо спросил Северус, уже догадываясь.

— Он сам сказал мне, — пожал плечами Гарри. Если бы он сказал это кому-нибудь другому, тот содрогнулся бы от ужаса. Но Северус не боялся монстра — опасался того, что Тёмный Лорд мог сделать, но самого его не боялся. В этом и была разница.

— Конечно, — Снейп с горькой иронией покачал головой и начал разбирать василиска, на что ушло несколько часов.

— Могу я помочь? — стоя без дела, Гарри чувствовал себя лишним. В его жизни было не так много таких моментов. Едва научившись ходить, он постоянно чем-то занимался.

— Не можешь, у тебя нет опыта сбора ингредиентов, особенно с такой бесценной туши, как эта, — ответил Северус, не желая позволять Гарри ковыряться в трупе огромной змеи.

— Ну, тогда ладно, — вздохнул мальчик и, оглядевшись вокруг, задумчиво посмотрел на рот статуи. Гарри знал, как его открыть, именно оттуда первоначально появился василиск…

Вспомнив, что сказал Том Реддл, и поддавшись любопытству, Поттер зашипел на парселтанге, и его зелёные глаза торжествующе заблестели, когда рот статуи открылся. Оглянувшись на Снейпа и увидев, что тот всё ещё сосредоточенно разделывает змею, Гарри бесстрастно пожал плечами и вошёл внутрь.

Он был разочарован, увидев, что в основном всё было так же, как и снаружи, но продолжал бесстрашно идти по туннелю вперёд и заметил изменение температуры: становилось теплее. Воодушевившись, Гарри практически пробежал остаток пути и резко остановился, совершенно ошеломлённый древним местом, в котором оказался.

С одной стороны комнаты находилась огромная яма с незажжёнными дровами на дне; в яме стоял котёл. Напротив располагался обычный камин, в котором сейчас не было пламени. Вдоль стен стояли стеллажи с сотнями книг, с которыми не сравнится вся библиотека Хогвартса. Рядом с котлом, похоже, была лаборатория. И наконец, здесь оказалась зона отдыха с зелёными кожаными креслами, стоящими на деревянном настиле. Над камином висели два неподвижных портрета.

Напротив входа Гарри увидел огромную арку с надписью над ней. Он не знал письменного парселтанга и разобрал только «Логово Салины». Мальчик грустно улыбнулся: значит, змею звали Салина, девочка-василиск. Ему стало ужасно жаль, что смерть змеи оказалась такой жестокой. Гарри задумался, удалось бы ему уговорить змею успокоиться, если бы он просто попытался поговорить с ней. Но, к сожалению, тогда было противостояние — либо он, либо она, и в итоге она проиграла.

— Мне жаль, — грустно сказал Гарри, проведя пальцем по имени на золотой табличке и чувствуя себя немного подавленным.

Он не знал, что его привлекло, но ему вдруг захотелось пробраться в логово василиска. Увиденное там ошеломило его до глубины души — Гарри нашёл яйцо! Он присел на корточки в изумлении и замешательстве, потом взял яйцо в руки. Внезапно ему в голову пришла некая мысль, он попятился и стремглав выбежал в главную комнату.

— Здесь есть ещё один василиск! — крикнул Гарри, резко притормозив рядом со Снейпом.

— Это невозможно, он бы уже учуял нас, — возразил Северус, потом увидел яйцо в руках мальчика, и его глаза комично округлились.

— Для этого у неё должен быть приятель, не находите? — саркастически заметил Гарри.

— Ты помнишь кожу, которую раздавило при обвале в туннеле? — осторожно спросил Северус.

— Думаю, да, — пробормотал Гарри: они проходили там, но теперь все воспоминания об этом месте либо совсем забылись, либо изменились.

— Попробуй вспомнить, ты видел кости? — напрягся Снейп. — Или там была только кожа?

— Понятия не имею! Мне было двенадцать, я не думал о таких вещах, — в голосе Гарри появились панические нотки.

— Учитывая, что здесь нет другой сброшенной кожи, я бы предположил, что это был самец, — спокойно заметил зельевар.

— Детёныш василиска мёртв, правда? — грустно спросил Гарри. Конечно, малыш умер, иначе уже вылупился бы: прошло два года с тех пор, как мальчик убил его мать.

— Я понятия не имею, сколько времени требуется василиску, чтобы вылупиться из яйца, — мрачно фыркнул Северус.

— Личные покои Салазара Слизерина находятся здесь, внутри, — неожиданно сообщил Гарри.

— Что-о-о? — резко выпрямившись, практически вскрикнул ошеломлённый Северус.

— Э-э, ну там, внутри, есть отдельная комната, — Гарри показал на открытый рот статуи.

Мальчик никогда в жизни не видел Снейпа таким ошеломлённым и одновременно изумлённым и взволнованным. Его ониксовые глаза сверкали даже в тёмном сыром подземелье. Гарри был поражён — чтобы удивить профессора, нужно было многое, — однако и счастлив, что мог разделить с ним этот момент.

— Я осмотрю её через пять минут, — сказал Северус, практически готовый бросить текущую работу в пользу более тщательного осмотра личных покоев Салазара. Он был в замешательстве: почему Тёмный Лорд оставил всё там? Почему так и не вернулся? Наверняка у Салазара были достойные книги, книги, за которые можно жизнь отдать.

— Хорошо, — согласился Гарри, повертел в руках яйцо и на всякий случай завернул его в свою мантию, чтобы согреть — вдруг оно живое? Мальчик не собирался угрожать этому малышу, хотя и убил его мать, и мог только надеяться, что маленький василиск жив, иначе он вечно будет чувствовать себя виноватым. Гарри мысленно фыркнул над этими мыслями: Снейп наверняка отвесил бы ему подзатыльник или, по крайней мере, высмеял за подобное гриффиндорство. Поэтому, выкинув из головы всё лишнее, он сосредоточился на настоящем.

Через полчаса Снейп наконец закончил: огромный василиск теперь был разложен по банкам и пластиковым пакетам, сложенным в сумку с чарами незримого расширения. На полу не осталось абсолютно ничего от приключения двенадцатилетнего Гарри, и у мальчика неожиданно возникло странное ощущение утраты, которое он не мог объяснить даже самому себе.

Подхватив медальон, Гарри положил его в карман.

Когда они с профессором направились к владениям Салазара, Гарри сообразил наконец, что его беспокоило.

— Мне кажется, нужно забрать дневник и полностью уничтожить его. Я не хочу, чтобы Дамблдор узнал о крестражах, — тихо сказал мальчик.

— Возможно, он уже знает, — с горечью заметил Северус.

— А может, и нет, я бы предпочёл не рисковать, вдруг он догадается? — возразил Гарри. — Не могу поверить, что дневник снова у него. Наверное, поэтому он и взял Добби, чтобы прибрать к рукам эту тетрадку.

— Возможно, — согласился зельевар, проходя через открытый рот статуи. Что-то подсказывало ему прислушаться к мальчику, предупреждало, что если Дамблдор узнает, всё станет ещё хуже. Мало того, это не только в десятки раз ухудшит ситуацию, но и Поттер окажется в центре событий.

Именно эта мысль решила всё: он велит Добби принести дневник обратно и сожжёт его. Не хотелось, чтобы с Гарри что-то случилось, особенно когда дело касалось манипуляций Дамблдора. Что бы тот сделал? Взвалил бы всё на плечи подростка, заставил поклясться никому больше не рассказывать и после окончания Хогвартса отправил бы на поиски крестражей? Не при Снейпе, нет, Мордред подери!

— Вы считаете, я веду себя глупо? — спросил Гарри, когда они вошли в личные покои Салазара.

— Нет, на самом деле я думаю, что ты сейчас ведёшь себя очень умно и очень по-слизерински. Ты прав, дневник нужно уничтожить.

Северусу было странно понимать, что он может быть таким открытым и хвалить кого-то, кого несколько месяцев назад унизил бы. Мерлин, до этого он постоянно насмехался даже над Дамблдором и ни с кем нормально не разговаривал… точнее, не общался. Гарри открывал в нём ту сторону, о которой он раньше и не подозревал, и ему пока было весьма не по себе.

— О, — ошеломлённо пробормотал Гарри. Он не привык, чтобы люди действительно слушали его, даже лучшие друзья и особенно взрослые. У него внутри всё потеплело при одной мысли о том, как с ним обращался Снейп. Быть услышанным — это определённо новый опыт, которым он хотел насладиться. Сине-красная нить, обозначающая Северуса, запульсировала ещё сильнее, когда мальчик признал это.

Северус подошёл к котлу и замер в благоговении. Несомненно, в этом древнем сосуде Салазар Слизерин варил зелья: разжигал огонь и помешивал варево огромной ложкой. Снейп почти видел это в своём воображении, и для него это было самое прекрасное зрелище в мире. Даже если для других это не казалось чем-то особенным, он чувствовал себя польщённым тем, что находится здесь, в месте, которое принадлежало великому Салазару Слизерину. Потеряв дар речи, Снейп ходил по комнате, благоговейно проводя пальцем по корешкам книг, читал названия.

Из задумчивости его вывел сдавленный зевок мальчика.

— Пойдём, уже слишком поздно, чтобы оставаться здесь ещё, нам обоим нужно поспать, — неохотно сказал зельевар. — Интересно… подключён ли этот камин к сети?

— Э-э… а разве каминные сети не проверяются? — осторожно спросил Гарри.

— Сомневаюсь, что этот камин даже зарегистрирован — было бы не очень похоже на тайное убежище, если бы любой мог получить к нему доступ. Очень жаль, что мы не знаем адреса, иначе могли бы спускаться сюда из любого камина в Хогвартсе, не заходя каждый раз в туалет для девочек, — насмешливо протянул профессор.

— А разве нет способа выяснить это? — не сдержал любопытства Гарри.

— Нет, если только он не записал это где-нибудь здесь, — ответил Северус. Ему ужасно не хотелось оставлять здесь всё это богатство, успокаивала только мысль, что, кроме них с Поттером, сюда никто не попадёт. Снейп даже подумать не смел о том, чтобы извлечь всё это и переместить в свои покои. Какими бы безопасными они ни казались, он ни в коем случае не собирался рисковать, особенно с учётом того, что почувствовал из-за предательских действий Дамблдора в отношении Гарри.

— Наверное, пора, — пробормотал совершенно измотанный Гарри, подавляя очередной зевок.

— Пойдём, — позвал Северус, стоя в камине в ожидании Гарри. Как только мальчик присоединился к нему, он назвал место назначения, и они вернулись в покои профессора… место, которое Гарри никогда раньше не видел и которое и сейчас ему не дали рассмотреть: Снейп провёл его через свой кабинет и класс и сопровождал до самого общежития, просто чтобы убедиться, что мальчик действительно лёг спать.

Вернувшись в свой кабинет, Северус обнаружил, что карта осталась у него, и с любопытством просмотрел её. Это оказалось весьма своевременно… Увидев имена двух определённых людей, зельевар выругался. Чтобы вернуть карту Гарри, придётся избавиться от Дурслей, потому что в личной лаборатории профессора появились Вернон и Петуния, и Северус удивился, что Гарри до сих пор не заметил этого.

Что же касается Дадли Дурсля, Снейп всё же сжалился над мальчишкой: несмотря на то, как тот обращался с Гарри, в конце концов он был ребёнком, а не взрослым, поэтому, стерев Дадли все воспоминания, зельевар отправил его в магловскую больницу. Никто его не найдёт, поскольку он ничего не помнит, а значит, будет безопасен. К тому же Дадли сильно похудел, и фотографии, которые, несомненно, будут распространены в магловском мире, окажутся бесполезными. Кроме того, магловская полиция будет искать семью, поскольку исчезли они вместе.

Северус понял, что придётся отправить Дурслей обратно в поместье Принца и проследить, чтобы эльфы их кормили. Всё стало гораздо сложнее, чем ему хотелось бы, но ничего не поделаешь.

— Орхидея, — негромко позвал зельевар.

— Да, сэр? — эльф появился, как всегда, из ниоткуда.

— Отнеси двух крыс из хогвартской лаборатории зелий в мою личную дома и позаботься о том, чтобы их кормили, — распорядился Северус.

— Да, сэр, — послушно сказала Орхидея.

Северус наблюдал, как исчезают с карты имена Дурслей, вот их больше нет, и его секрет пока в безопасности. Наверное, было бы проще просто убить их — оставлять в живых рискованно. Однако Снейп хотел, чтобы они страдали за тот ад, который годами устраивали беззащитному ребёнку. Некоторые вещи неизменны: Северус был по-прежнему безжалостен, когда дело касалось кого-то, кого он любил.

— Добби? — снова позвал зельевар, наблюдая за картой.

— Да, хозяин Северус, сэр? — радостно пискнул Добби.

— Мне нужно, чтобы ты снова достал дневник, — попросил Снейп. — Дамблдор спит, так что лучше сделать это сейчас.

— Да, сэр, — Добби исчез, но не прошло и двух минут, как он вернулся с дневником и вложил его в руку зельевара, после чего снова испарился.

* * *

— Привет.

Гарри подошёл к своему сундуку и открыл его. Он устал: прошлой ночью не удалось выспаться, а сейчас нужно готовиться к первому дню занятий. Маски были полностью надеты, он снова играл свою роль в совершенстве — мир хотел гриффиндорского героя, что ж, он его получит.

— Привет, Гарри, — отозвался Дин, снимая пижаму — она была цветов «Вест Хэм⁽¹⁾», магловской футбольной команды. — Хорошо отдохнул?

— Неплохо, — буркнул Гарри. К сожалению, он не мог сказать правду, что у него были самые лучшие каникулы в жизни. Поэтому довольствовался тем, что обычно говорил — конечно же, «неплохо», а потом спросил: — А ты?

— Да нормально, — усмехнулся Дин. — Во всяком случае, лучше, чем Симус, он мне рассказывал.

— Почему? Что случилось, Симус? — Невилл выглядел усталым, когда неуклюже одевался и проверял своё растение.

— Мама не хотела, чтобы я возвращался, — буркнул Финниган.

— Что? — Гарри был сбит с толку.

— Она не хотела, чтобы я возвращался в Хогвартс, — повторил Симус.

— Но… почему? — удивился Гарри. Он знал, что мать Финнигана была ведьмой, и не мог понять, зачем ей понадобилось вести себя так по-дурслевски. Симус не ответил, пока не закончил расстёгивать пижаму.

— Ну… — протянул он, — я полагаю, что… из-за тебя.

— Что ты имеешь в виду? — Гарри едва сдержался, чтобы не огрызнуться.

На деле оказалось намного сложнее, чем он думал, вернуться к своей обычной маске героя. Особенно после столь долгого пребывания в обществе Снейпа. Сосредоточившись, Гарри глубоко вздохнул и взял себя в руки.

— Ну… — Симус снова заколебался, по-прежнему избегая смотреть на Гарри. — Она… э-э… ну, это не только из-за тебя, это и из-за Дамблдора тоже…

— Она что, поверила «Ежедневному пророку»? — с сарказмом спросил Гарри. — Думает, что я лжец, а Дамблдор — старый дурак?

Что ж, Гарри был согласен с эпитетом «старый дурак», мысленно добавив к нему «манипулятор»… но то, что сосед по комнате обвинил его во лжи, выбивало из колеи.

— Да, — Симус поднял на него глаза, — что-то вроде этого.

— Блестяще, — процедил Гарри.

«Похоже, это будет самый лучший год», — саркастически подумал он про себя.

— Послушай… что произошло той ночью, когда… ну, знаешь, когда… с Седриком Диггори и всё такое? — Симус говорил нервно и в то же время нетерпеливо. Дин, склонившийся над своим сундуком в поисках галстука, странно затих, и Гарри понял, что он внимательно слушает.

— Я убил его и решил рассказать всем, что Волдеморт вернулся, чтобы позубоскалить тут, — огрызнулся Гарри и выскочил из спальни.

* * *

— Это ведь неправда, да, Гарри? То, что ты сказал наверху, в спальне? — спросил Невилл, выглядевший нервным и испуганным.

— Нет, я просто начну говорить людям то, что они хотят услышать, а когда правда выйдет наружу, они все пожалеют, — с силой выдохнув, ответил Гарри.

— Я так и знал. И моя бабушка тоже, она перестала читать газету, — сообщил Невилл, чувствуя себя лучше теперь, когда он уверился, что Гарри всё это время не лгал.

— Что ты сказал Симусу, приятель? — пробурчал Рон, садясь и демонстрируя свой блестящий значок старосты. — Он практически сияет там, наверху, рассказывая всем, что ты наврал!

— Оставь меня в покое, — отрезал Гарри, накладывая себе в тарелку то, что обычно ел в поместье Принца. Он не сомневался, что даже если Снейп не смотрел на него, то всё равно всё видел, и мальчик был уверен, что у профессора есть глаза на затылке.

— Вы снова поссорились? — с досадой спросил Невилл.

— Мы постоянно ссоримся, — сердито огрызнулся Гарри.

Невилл встревоженно поднял брови, недоумевая, что, чёрт возьми, происходит, и чувствуя себя очень неловко между ними: Рон справа от него, а Гарри — слева. Рон почти не ел, крайне расстроенный словами Гарри, хотя в Хогвартсе всегда любил поесть.

Сразу после завтрака Рон и Гермиона ушли: Гермиона внесла предложение, чтобы старосты помогали первогодкам и отводили их на занятия, поскольку прекрасно помнила, что им когда-то никто не помогал.

— Что за кошка пробежала между тобой и Роном, дружище? — спросил Невилл. С каждым годом, проведённым в Хогвартсе, он постепенно обретал всё бо́льшую уверенность в себе.

— Они всё лето меня игнорировали, — честно признался Гарри.

— О, и я тоже, — Невилл покраснел.

— Но мы же с тобой и не общались летом, Невилл, — ответил Гарри. — А они последовали примеру Дамблдора и оставили меня на произвол судьбы.

Сейчас он ненавидел своих друзей почти так же сильно, как и любил.

— Что у тебя первое? — спросил Невилл, увидев, что Гарри уже положил на стол своё расписание. Его собственное, вероятно, валялось где-то в сумке или в общежитии: он вечно что-то терял и ненавидел свою неуклюжесть.

— Защита с Амбридж, — тихо пробормотал Гарри. Будет нелегко, это точно. Министерство ненавидело его, и он знал, что Амбридж тоже его возненавидит, вопрос только в том, что она скажет или сделает.

— Гермиона права, Министерство действительно пытается заставить нас молчать! — пожаловался Невилл, в смятении качая головой.

— Возможно, — буркнул Гарри.

Если они ожидали, что он клюнет на наживку, то Гарри их разочарует: как и в случае с Финниганом, он собирался говорить всем то, что они хотели услышать. Скоро сами узнают правду, Волдеморт вряд ли надолго останется тихим и незаметным. Однако Гарри было интересно: если он сознается в том, что якобы убил Диггори, отдадут ли его под суд? Возможно, тогда, на допросе с веритасерумом, правда станет известна? Это была хорошая идея, над которой следовало ещё подумать.

1) Традиционно основными цветами клуба являются бордовый (англ. claret, на самом деле переводится как «багряный» или «пурпурно-красный») и небесно-голубой (прим. пер.)

Вернуться к тексту