Сильнее надежды (джен)

Северус нахмурился, глядя сверху вниз на мальчика, лежавшего в постели, которую он поставил в свободной комнате. Порой он думал, не слишком ли много сил потратил на всё это — возможно, было бы проще просто позволить Поттеру умереть на площадке Астрономической Башни.

С другой стороны, теперь, когда столько усилий уже приложено, было бы расточительством позволить ему умереть.

Первые два дня были полной неопределенностью: приходилось снимать стабилизирующие заклятия, чтобы дать Поттеру целебные зелья, но как только их действие приостанавливалось, разрушение внутренних органов начиналось заново. Нужно было действовать быстро — то задерживать разрушение печени, пока специальное зелье не погрузит ее в восстанавливающую жидкость, то угадывать, с какой скоростью вязкая жидкость перемещается по пищеводу Поттера и следить за медленным разложением его почек. И это не говоря уже о том, с какими трудностями был сопряжен процесс кормления человека с такими серьезными повреждениями внутренних органов — и какие ему пришлось выдумать способы, чтобы не допустить нежелательного эффекта от случайного смешения еды и зелий.

Ожоги по сравнению с этим были сущим пустяком. Антиожоговые зелья были достаточно общеизвестны, а ингредиент, могущий вступить в нежелательную реакцию с другим зельем, мог без проблем быть заменен на свой аналог. К тому же, ожоги Поттера относились ко второй ступени — серьезные, но не необратимые. К концу этих двух дней лицо и тело Поттера, до того напоминавшие подгоревшее мясо, превратились в тонкую свежезажившую кожу, которая со временем восстановится полностью. Еще одно заклинание поддерживало слой прохладного воздуха между кожей мальчика и простынями, чтобы контакт с ними не причинял боли.

Даже в том, что касалось разрушительного действия Напитка Медеи на внутренние органы Поттера, были некоторые положительные стороны. Для начала, зелье не успело достигнуть желудка — если бы стенки желудка были разрушены и желудочный сок попал на другие органы, всё было бы кончено. А теперь мальчик был — и надолго останется — полностью под его наблюдением. Ему придется принимать некоторые восстанавливающие зелья в течение многих недель, прием других нужно будет прекратить из-за ингредиентов, вызывающих привыкание.

Северус справлялся с задачами и посложнее, например, с приготовлением зелий на поле боя. По крайней мере, на этот раз можно было сосредоточиться на одной задаче, а не метаться между котлами и заклятиями.

И Поттер постепенно поправлялся, хотя он не приходил в себя, лишь иногда вскрикивая от боли, пока Северус не усыплял его снова.

Заметив признаки движения на третий день — это было 27 декабря — Северус перестал накладывать усыпляющее заклятие. Боль всё ещё будет сильной, но не такой, которую нельзя перетерпеть, и уж точно слабее испытанной Поттером после Напитка Медеи. И, возможно, благодаря боли, а не словам, он быстрее поймет, что находится в зависимом положении.

Кроме того, были вопросы, ответы на которые Северус хотел узнать. Держа в руке флакон Веритасерума, он сел рядом с кроватью.

* * *

Гарри ухватился за ускользающее сознание, стараясь прийти в себя, пока наконец ему это не удалось. Он чувствовал триумф от достигнутой цели и ощущение, что он должен был проснуться раньше, но кто-то помешал этому. Гарри открыл глаза, но перед ними была плотная пелена. Он несколько раз с силой моргнул.

Чья-то рука разжала его челюсти, и он ощутил три капли какого-то зелья на кончике языка. Гарри не беспокоился, пока ощущение уплывающего разума не начало охватывать его, и он вдруг не понял, что это за зелье.

Нет!

На этот раз борьба была внутренней, но даже призвав на помощь всю свою силу воли, он не мог запретить себе слышать, а язык, казалось, перестал его слушаться. Когда зрение прояснилось и Гарри различил Снейпа, тот спросил — голос его был столь же безжалостен, как и руки:

— Ваше полное имя?

— Гарри Джеймс Поттер, — вырвался механический ответ, такой же, как когда он повиновался приказам Гермионы под действием зелья Убеждения, и это только усилило кипящую ненависть в глубине его разума.

— Ублюдок! Ненавижу!

— Конечно, ненавидите.

Теперь Гарри мог видеть, что Снейп сидит, откинувшись в кресле, сложив перед собой руки со скрещенными пальцами. Когда он посмотрел в глаза Гарри, то даже не попытался скрыть садистское удовольствие.

— Итак. Мне известен ваш план в общих чертах, но я желаю ознакомиться с деталями. Как именно вы собирались убить Темного Лорда?

И Гарри открыл рот и рассказал Снейпу о своем плане. Секретность больше не имела значения — раз он видел, что план Гарри провалился.

И он сам удостоверился в этом.

Пока неслушающийся язык продолжал говорить, Гарри быстро пробежался по воспоминаниям о последних событиях и, хотя боль и раздражение сбивали с толку, он был уверен, что видел, как Снейп атаковал зеркальный лабиринт и разбил его на мелкие кусочки. До этого момента лабиринт работал. До этого момента он удерживал Волдеморта.

Ярость укрепилась. Можно было догадаться, что Снейп не хотел его смерти, иначе он не стал бы призывать безоар, но решить, что Гарри не должен победить своего врага иначе как одобренным им способом было как раз в его манере.

Он убьет его. Придется подождать поражения Волдеморта, но Гарри хотел, чтобы Снейп умер. Он молча поклялся в этом Сириусу и немного откинулся на подушку, позволяя боли ненадолго охватить его, но не сводя пристального взгляда с лица Снейпа.

* * *

Северус слушал молча. Убежденность мальчика больше не удивляла его, равно как и его способность, раз решив, овладеть окклюменцией. Потрясение от открытия, что Поттеру удалось сварить Напиток Медеи, не отпускало, но и с этим он сможет свыкнуться со временем.

Нет, больше всего в этой вынужденной исповеди Поттера Северуса ошеломило то, что он решил встретить свою смерть вместо того, чтобы искать такую техницу окклюменции, которая позволила бы уничтожить Лорда, но сохранить жизнь ему самому. Отвращение нарастало внутри него, пока он продолжал слушать. Поттер собирался пожертвовать собой ради какой-то идиотской идеи о выплате долга этому придурку?

И именно это заблуждение он, сам того не желая, поощрял, обвиняя Поттера в смерти его крестного на отработках. Северус не думал, что ход мыслей мальчика можно было изменить просто при помощи слов, но они, безусловно, еще больше укрепили его в мысли о самоубийстве.

Что стало этому причиной?

На этот вопрос Северус не мог ответить, так что когда исповедь закончилась, и Поттер продолжил бормотать себе под нос невнятные обещания отомстить, он спросил:

— Случилось ли что-нибудь неожиданное этим летом, Поттер? Я имею в виду, кроме того, что вы приняли настолько глупое решение.

Лицо Поттера, исполненное ненависти, напоминало своей неподвижностью бронзовую маску. Неплохой эффект.

— Всё было почти как прошлым летом, — ответил он. — Несколько писем от моих друзей, несколько от Дамблдора.

Северус неосознанно открыл было рот, чтобы сделать Поттеру замечание и добавить “директора”, но изумленно оборвал себя. Действительно, непросто бороться с настолько старыми привычками.

— А, и мои родственники со мной не разговаривали.

Северус выпрямился, чувствуя, что он нащупывает конец невидимой веревки.

— Что вы имеете в виду?

Они со мной не разговаривали, — спокойно повторил Поттер. — Я слышал, как они говорят между собой, и они приносили мне завтрак и всё такое, а иногда смотрели на меня со злостью или страхом, но они не разговаривали со мной.

— И никто из Ордена не навещал вас и не говорил с вами? — спросил Северус. Теперь он, кажется, знал, что могло стать причиной помешательства Поттера, но не мог поверить, что такое могло случиться. Совершенно случайно никто не говорил с мальчиком и не нарушил сломал его уединение.

— Нет.

Северус снова откинулся на спинку кресла, размышляя, и покачал головой. Он знал, что происходило с волшебниками, жившими так далеко от мира, что они годами не видели ни одной живой души и избегали разговоров с себе подобными. Их сущность начинала ломаться. Люди зависят от других людей, которые определяли бы их самих, их речь и их поведение, а без этого...

Без этого — зависимости, психозы, сведение того, что раньше было человеком, к небольшому набору базовых желаний и побуждений. Поттеру не нужно было заботиться о поиске пищи и укрытия, так что его разум ухватился за мысль о смерти крестного и крутился вокруг нее, пока не нашел выхода — способа избавиться одновременно и от скорби, и от чувства изоляции.

Поразительно, что решимость Поттера выжила после того, как он вернулся в школу, но тут, вероятно, помогло прогрессирующее безумие и исключительная сила воли. Вероятно, желание отказаться от своего обещания искушало его, но он остался ему верен — и никто не заметил этого, так как никто не видел причин, которые могли бы заставить Поттера покончить с собой.

— Я убью вас.

Северус поднял глаза. Поттер едва прошептал эти слова, но они были полны такого же убеждения, как та клятва, которую он принес, решив совершить суицид. Северус усмехнулся. Он наклонился вперед, не отводя взгляда от Поттера.

Пора было преподать несколько основных уроков.

* * *

Наконец-то чувство отстраненности покинуло его. Действие Веритасерума заканчивалось. Боль в животе заставляла Гарри дышать чаще, но едва ли не меньшие страдания доставляла мысль о том, что он только что рассказал Снейпу всё. Он хотел причинить ему боль, разорвать на кусочки, уничтожить — но мог только лежать в постели, абсолютно беспомощный.

— Поттер.

Гарри вскинул голову. Если бы он только мог передать Снейпу хотя бы часть своей ненависти к нему…

— Вы представляете собой поразительное сочетание искуснейшего разума и изощреннейшей глупости, Поттер, — начал Снейп так размеренно, что Гарри далеко не сразу смог вникнуть в смысл произносимых слов.

— Я сделал то, что должен был, — упрямо произнес он. — И если бы вы не ворвались в мой разум как раз когда Волдеморт...

— Так вот что, по вашему мнению, произошло? — Снейп приподнял брови. — Отнюдь. Темный Лорд оказался вам не по зубам. Он уже почти вырвался из вашей ловушки, и это — еще одна причина моего вмешательства, Поттер. В последний момент я действительно был готов поверить, что вы можете победить, но этого бы не произошло. И я не собираюсь получить Темного Лорда, овладевшего вашим телом и магией и пользующегося ими для своих целей. Я убью вас раньше.

Гарри неотрывно смотрел на него. Трудность состояла в том, что его воспоминания об этом моменте, затмеваемые болью, были так обрывочны, что он не мог утверждать, что Снейп был неправ. Может быть, он и правда начал терять контроль над Волдемортом, но зелье могло убить его раньше.

Может быть.

— А что касается причин вашего стремления к тому, чтобы покончить с собой, а не с ним…

— Я правда собирался убить его!..

— Заткнитесь и слушайте меня, Поттер!

Гарри моргнул и замолчал. Снейп повысил голос — не до крика, но в его голосе что-то, что заставило Гарри промолчать. Он наклонился вперед, черные блестящие глаза смотрели на Гарри, не отрываясь.

— Это был поразительный идиотизм, — продолжил он, и каждое слово вонзалось в сознание, как будто гвозди забивали в крышку гроба один за одним, — поверить, что вы должны отдать свою жизнь Блеку. Вы не убивали его, Поттер, и если бы вы поговорили с кем-нибудь в то время, когда вас посетили эти мысли, этот морок покинул бы вас. Увы, вы этого не сделали, и мне осталось подбирать то, что от вас осталось, — он покачал головой.

— Никто не просил вас спасать мне жизнь! — Гарри резко выпрямился, опираясь на подушки, ярость клокотала в его голосе. Желание причинить Снейпу боль было так сильно — но он был слишком слаб, чтобы что-либо предпринять. — Могли бы оставить меня умирать! И я…

— И вы бы умерли, так и не победив Темного Лорда, — безжалостно прервал его Снейп. — Вы этого хотели?

— Я пытался убить его!

— Недостаточно сильно, — Снейп наклонился ближе, и Гарри отстраненно подумал, что прежде не обращал внимания на то, какими уродливыми были его черты лица. — Вы не тренировались до полной уверенности в том, что сможете удержать Созерцанием столь сильного легилимента. Вы не искали других тактик, которые можно было использовать для усиления атаки. Атака, влекущая за собой смерть, это одно, Поттер, но в таком случае она должна хотя бы принести желаемый результат!

— Я собирался…

— Но всё же, — медленно продолжил Снейп, понижая голос и не отрывая взгляд от Гарри, — вы ведь добились бы своего, не так ли? Вы не хотели уничтожить Темного Лорда. Даже возвращение долга крестному — это только повод. Вы хотели покончить с собой, а так вам удалось убедить себя в том, что это вовсе не эгоистично, — он искривил губу. — И не трусливо, что было бы еще хуже, ведь все знают, как храбры гриффиндорцы.

Гарри трясло. Перед глазами вспыхивали красные пятна. Он сжал руки так сильно, что чувствовал, как плечи покалывает от напряжения.

— Заткнитесь!

— Не нравится видеть, как ваши доводы превращаются в пыль? — усмехнулся Снейп. — Не хотите слушать, что вы — всего лишь маленький мальчик, а не великий герой, каким вы себя представляли? Не хотите знать, что вы использовали таланты, которые могли бы принести победу в войне, для достижения идиотской и эгоистичной цели? — он поцокал языком в притворной жалости. — Конечно, должно быть трудно столкнуться лицом к лицу с самим собой после того, как всю жизнь верил в иллюзию того, что правильно.

Гарри остановил первый ответ, который готов был вырваться, и упал на подушки, все еще дрожа. Нужно было заставить себя думать, чтобы понять, зачем Снейпу понадобилось спасать его, раз он так о нем думал. Затем он вспомнил, что Снейпу пришлось бы покинуть Хогвартс к концу рождественских каникул, и хмыкнул, раслабившись. Снейп хотел смерти Волдеморта для своей собственной безопасности. Эгоизм, только и всего. Он сам не верил в свои слова — но это был удобный способ держать Гарри в живых.

Гарри слегка рассмеялся.

Снейп склонил голову, но не казалось, что он злится. Его взгляд напоминал взгляд хищной птицы, наблюдающей за добычей.

— Что вам кажется настолько смешным, мистер Поттер?

— Что вы все равно проиграли, — произнес Гарри, надеясь, что спокойствие, с которым он постарался произнести эти слова, не было сбито приступом боли, накрывшим его. Но он перетерпел это. Перед ним уже открывался новый путь. — Вы вылечите меня, если уж вы этим занимаетесь, и вернете остальным. Они, полагаю, отправят меня в Мунго. А потом я буду так сожалеть о том, что сделал, и всем покажется, что со мной все в порядке, и когда они решат, что я пришел в себя, я снова дотянусь до Волдеморта и покончу с собой. Вы подозрительны, способны не верить мне месяцами, но не они, — он рассмеялся Снейпу в лицо. — Вы выиграли одно маленькое сражение, и только.

Улыбка промелькнула на лице Снейпа.

— Осознаете ли вы, — спросил он, — что вы не в Хогвартсе? Вы в небольшом доме, принадлежащем мне, о существовании которого знаем только я и вы. Я забрал вас из Хогвартса после того, как пресек вашу попытку покончить с собой. Это место будет вашим домом на ближайшие несколько месяцев — или так долго, сколько займет подготовка к вашему истинному предназначению, уничтожению Темного Лорда, а не самоубийству.

Гарри сжал руки в кулаки.

— Я вам не верю.

— Хотите, верьте, хотите, нет, — Снейп пристально смотрел на него. — Важно то, что теперь я понял, зачем вы хотели совершить суицид. Полная изоляция сформировала и подкрепила это заблуждение. Контакт с жизнью излечит его.

Гарри невольно рассмеялся.

— Это себя ты называешь жизнью, Снейп?

— Я намерен применить крайние методы, чтобы сломать вашу изоляцию. Если бы я передал вас другим, они бы не собирались действовать так, — сказал Снейп, вставая. Он все еще улыбался. — А пока поймите, что вы превзошли самого себя в исключительной глупости, остановив свой выбор на таком способе умереть. Вы привлекли внимание Лорда и изувечили себя совершенно бесцельно.

— Я пытался…

— Недостаточно, — безжалостно прервал его Снейп. — И коль скоро нельзя поверить, что вы готовы принять свою судьбы, я возьму на себя и это. Вы будете тренироваться здесь, под моим наблюдением, и так долго, как потребуется, — он склонил голову. — Если хотите, ищите новые способы покончить с собой, но я замечу это и смогу пресечь, в отличие от лекарей из Мунго.

Гарри снова лег и закрыл глаза. Самым большим его желанием в этот момент было не покончить с собой, но причинить как можно больше боли Снейпу. Возможно, жестокого убийства хватило бы, если получится выбрать достаточно мучительную смерть.

Он потерял чувство спокойной определенности, поддерживавшее его с начала лета, но его могла заменить темная ярость с ярко-красными вспышками по краям, которая поднималась внутри.

* * *

Северус скрыл улыбку, направляясь за новой дозой зелья для Поттера. Он увидел ненависть в его глазах. Кому, как не ему, было знать, что она означает — не меньшую ненависть Северус испытывал к Джеймсу Поттеру и Сириусу Блеку.

Поттер уже сделал первый шаг к тому, чтобы избавиться от навязчивой идеи о суициде: он сосредоточился на другой цели. Хоть это и было небезопасно, чтобы Поттер сконцентрировался на уничтожении Северуса.

Но опасность вызывала желание рассмеяться и обрадоваться ей. Если бы Поттер был легким противником, которого можно переубедить или победить в первые минуты разговора, это было бы скучно. Даже перспектива контроля и возможности заставить страдать сына старого врага не могла бы поддерживать его интерес в течение недель и месяцев, необходимых для тренировки мальчишки.

Но Поттер был вызовом, уровень которого Северусу нельзя было недооценить.

Когда он окончательно забудет о своих суицидальных намерениях и вернется к жизни, то есть к желанию убить Северуса, осторожность должна будет вырасти до уровня, равного тому, который приходилось поддерживать среди Пожирателей Смерти и при общении с Дамблдором. Северус до сих пор не знал всего, на что готов Поттер.

Но на этот раз он работал не ради нечетко обозначенного стремления к бессмертию или триумфа Дапмблдора — он работал для себя, для своей свободы и своих возможностей, для того, чтобы подготовить поле битвы. И Поттер еще не сравнялся с ним по силе, хотя уже и представлял собой трудного противника.

Впервые за многие годы Северус почувствовал себя живым.