Подопечный / Pet Project (гет)

На следующее утро, входя в комнату Снейпа, Гермиона была преисполнена решимости вести себя намного увереннее, чем вчера. Она покажет, насколько она взрослая и каким самоконтролем обладает. Вчера ей казалось, что она постоянно на шаг отстает от него. Сегодня Снейп не выведет ее из себя так легко.

— Грейнджер.

Она слегка улыбнулась его безэмоциональному и монотонному приветствию. Определение «сова» и близко не описывало Северуса Снейпа. Впрочем, для человека, предпочитающего темноту, в комнате было слишком светло. Неудивительно, что он в таком плохом расположении духа. А поскольку ему нельзя колдовать, он не может вылечить себя сам. И попробуй дождаться от него малейшего проявления слабости или просьбы о помощи. Идиот, подумала Гермиона с покорностью судьбе и ноткой веселья.

Поставив его поднос с завтраком, она без колебаний направилась к окну. Поразмыслив пару секунд, Гермиона наколдовала две обычные шторы, и раздражающий яркий свет тут же сменился полумраком.

Он не поблагодарил ее за «глупые размахивания палочкой», но Гермиона различила едва слышный вздох облегчения и записала дополнительное очко в пользу ДУСТа.

Проверяя лекарства, оставленные целительницей Альверес, Гермиона не обращала внимания на обычную утреннюю угрюмость Снейпа. Вчера он принимал только зелья, сегодня же ей придется нанести мазь на обожженные участки кожи.

Разумеется, она не испытывала особой радости, поскольку была уверена, что профессор Снейп начнет возражать. Честно говоря, им обоим придется неловко. Гермиона изо всех сил старалась не думать о том, что под покрывалом на Снейпе ничего нет, но эта мысль тут же назойливо возвращалась назад. Учитывая, что нанести мазь на его кожу все же необходимо, попытка забыть ничего не даст. Гермиона постарается вести себя как взрослая, даже если все происходящее — ну или Снейп — убьет ее.

Закончив инспектировать лекарства, Гермиона взяла мазь и села на свой стул. Между ней и Снейпом воцарилась давящая тишина.

Гермиона заметила, что Снейп взглянул на нее в первый раз с тех пор, как она подала ему завтрак. Затем изучил содержимое подноса и снова внимательно посмотрел на нее.

Гермиона почувствовала легкое раздражение. Он что, думает, будто я отравила его еду?

Пытаясь не скривиться, Гермиона постаралась отвлечься. Почему он не разговаривает? Рон и Гарри болтали все время: о девчонках, которые привлекли их внимание, об ужине, о квиддиче, о... о... Ну хорошо, большую часть времени они говорили о том, какой же задницей был лежащий сейчас перед нею мужчина.

Молчание нервировало. Может, ей надо что-то сказать или сделать? Ну серьезно? Следующие несколько дней им предстоит провести в обществе друг друга, так неужели нельзя научиться вести вежливую беседу?

Когда молчание стало невыносимым, Гермиона сдалась.

— Сэр, как вы себя сегодня чувствуете?

В ответ на это он поднял проклятую черную бровь, и Гермиона мысленно чертыхнулась. Она не знала, какое правило нарушила, но была уверена: счет сравнялся. ДУСТ — Снейп: один-один.

Отодвинув пустой поднос, Снейп ответил:

— Я чувствую себя отвратительно. И поскольку в ближайшее время мое состояние вряд ли изменится, полагаю, не стоит больше задавать этот глупый вопрос. Вы согласны?

И он снова поднял бровь, отчего столь же быстро поднялось и раздражение Гермионы. Вспомнив о своем намерении вести себя по-взрослому и не терять самообладания, она выдавила из себя улыбку.

— Да, сэр.

Наградой ей стала ухмылка. Это означало, если Гермиона правильно все поняла, что, несмотря на нынешнее положение, Снейп чувствует себя неплохо. Даже если утверждает обратное. Ведь он улыбнулся чуточку шире, чем обычно, и Гермиона была склонна считать это «ухмылкой довольного Снейпа», а не ухмылкой «Снейп планирует меня убить».

Самое время использовать его хорошее настроение.

— Профессор, мне нужно нанести мазь.

Его довольный взгляд тут же сменился угрюмой настороженностью.

— Разумеется.

— Целительница Альверес...

— Да-да, — прервал он. — Я полностью в курсе предписаний целительницы Альверес. — Снейп замолчал, и Гермионе показалось, что он смиряется с неизбежным. — Можете начать с ожогов на ногах.

Это оказалось намного легче, чем она думала, и стало неожиданностью. Гермиона старательно проигнорировала ту часть себя, которая была разочарована, поскольку подготовила хорошую и выигрышную аргументацию.

Гермиона села на край кровати и поставила рядом банку с мазью. Так как Альверес доходчиво объяснила ей, насколько чувствительна кожа Снейпа, Гермиона осторожно откинула покрывало с его ног и аккуратно подняла ткань до колен. Профессор молчал, и Гермиона рискнула взглянуть на него. Он таращился в потолок и старательно избегал ее взгляда.

Гермиона почувствовала, как между лопаток стекает пот. Она уже смазывала его раны, но тогда Снейп был без сознания. Она знала, как он ненавидит прикосновения. Ему придется очень нелегко.

— Грейнджер, приступайте уже, — выдавил Снейп сквозь стиснутые зубы.

— Да-да, конечно, — пробормотала она.

Когда она открыла банку, в воздухе разлился аромат трав. Гермиона погрузила два пальца внутрь и зачерпнула немного жирной мази. Она уже натирала Снейпа целебным бальзамом ранее и всегда комментировала каждое свое действие, чтобы даже в бессознательном состоянии он знал: о нем заботятся, и прикосновение не причинит боли. Гермиона решила делать точно так же и сейчас, чтобы снять его напряжение.

— Я начну с вашей левой ноги.

Кончиками пальцев она осторожно нанесла мазь на обожженные места, которые начинались чуть выше щиколоток и тянулись до икры. Гермиона старалась сосредоточиться на задании, чтобы не думать о том, что прикасается к своему учителю — обнаженному учителю, если быть точной. Обнаженному учителю, который обладал на удивление мускулистыми икрами и тонкими, почти элегантными ступнями. Хотя чересчур выступающие суставы были доказательством нездоровой потери веса. Черные волоски щекотали ей пальцы, пока она распределяла мазь по коже.

Пот стекал у нее по спине, и Гермиона отчаянно пыталась найти тему для разговора, чтобы нарушить давящую тишину.

— Ожог имеет странный узор, — неестественно громко прозвучал ее голос.

— Сапоги, — фыркнул Снейп, по-прежнему глядя на потолок.

Хватаясь за любую возможность поддержать разговор, она начала:

— Как...

Снейп прервал ее, преувеличенно вздохнув:

— Похоже, я преподаю зелья идиотам. — Поскольку он всегда так говорил, Гермиона не посчитала это оскорблением. — Большинство зелий взрывоопасны, особенно если они приготовлены неправильно. Я ношу сапоги из драконьей кожи, потому что они способны защитить от высоких температур и кислоты.

Гермиона заметила, что стоило Снейпу вернуться к своей роли учителя, он слегка расслабился.

— А поскольку драконы — магические существа, то такие сапоги в ограниченной мере отражают проклятия. Ноги оказались защищены, а вот кожа выше — нет.

Гермиона сглотнула. Он с таким спокойствием говорил о пережитых пытках, словно речь шла не о нем. Но поскольку Гермиона полагала, что им обоим не помешает отвлечься, она решилась задать вопрос, который уже давно интересовал ее.

— Директор говорит, что не надо бояться имени. И мы должны называть... — она хотела сказать «Волдеморт», но в последнюю секунду передумала, — Сами-Знаете-Кого по имени. Так почему вы этого не делаете?

Мышцы под ее пальцами снова напряглись, и Гермиона приготовилась получить нагоняй. Снейп заговорил очень холодным тоном, глядя теперь прямо на нее:

— Я уже сказал вам, что всегда буду говорить правду. Я не стану скрывать знаний, которые вы стремитесь получить. Обдумывайте ваши вопросы, если действительно хотите их мне задать. Вы можете получить ответы, которые вам не понравятся.

Гермионе показалось, что он старается испугать ее.

— Я просто пытаюсь... понять.

Ей удалось прикусить себе язык, прежде чем она произнесла «вас».

И снова воцарилась тишина.

Поскольку он молчал, Гермиона попыталась объяснить:

— Я никогда не понимала, как целое общество может бояться одного имени. Мне никто не объяснял.

— Магглорожденные, — наконец отозвался он, переведя взгляд с нее обратно на потолок. Гермиона испуганно выдохнула. Она не знала, стоит ей гордиться или пугаться, ведь счет снова изменился: два-один в пользу ДУСТа.

Она собрала все свое гриффиндорское мужество и задала следующий вопрос:

— Какое значение имеет происхождение? Ведь это всего лишь имя.

— Нет, Грейнджер, это не просто имя. Глупо рассказывать ученикам про гоблинские войны и при этом совершенно игнорировать наше время. Когда Темный Лорд в первый раз пришел к власти, он назвал себя именем, под которым его знают и сегодня.

— Лорд Вол...

— Не сметь! — прошипел он. Глубоко вздохнув, он продолжил нормальным голосом: — Да, так его называли. Когда его власть возросла и число последователей увеличилось, он создал Внутренний круг.

— Люди, которые стали Пожирателями.

— В итоге — да. Многие в те дни стремились заслужить его благосклонность, быть рядом с ним. Тогда казалось, будто ты находишься в центре чего-то важного, рядом с Солнцем, словно жизнь, что ты знал, скоро изменится. Не все, кто хотели заработать привилегии, добились своего. Их требовалось заслужить, и решающим фактором являлись лояльность и польза, которую ты мог ему принести. И в конце все, кого было выгодно держать поближе, получили Метку.

— Я думала, что все его последователи носят Метку. Неужели мы боремся против тех, кого даже не можем опознать?

— Мир не так прост. Я знаю о двадцати двух носителях Метки. Скорее всего, существуют и другие, о которых мне ничего не известно. Но есть и сотни последователей, просто разделяющих его взгляды. Неужели вы соберете армию и пометите ее так, чтобы противник мог легко всех распознать?

Гермиона покраснела.

— Нет. Об этом я не думала. Все говорят только о Пожирателях. Но зачем тогда давать им Метку?

— Потому что они... — его взгляд снова встретил ее. — Потому что мы — особенные. Наша лояльность была проверена и доказана. Мы — элита. Метка стала знаком почета. И лишь позже она... превратилась в нечто иное.

Бесстрастность, с которой он рассказывал о своих пытках, сменилась ироничной насмешкой. Гермионе очень захотелось, чтобы он вновь вернулся к равнодушному тону. Говорил ли Снейп об этом с кем-нибудь, кроме Дамблдора? И как часто он поверял директору свои мысли, спросила она себя. А сейчас она слушала его и укреплялась в своем желании добиться его доверия, стать его другом, который так ему необходим.

— Что же изменилось? — спросила она.

— Тогда его планы отличались от сегодняшних помыслов Темного Лорда. Он еще казался человеком и был очень харизматичным лидером. Ходило много слухов, что он станет новым министром. Он сразу изменил бы положение Британии в магическом обществе. Совершенно не сомневаюсь, что, имей его планы успех, за короткое время он завоевал бы большую часть волшебного мира.

— Он был так близок к цели? — удивилась она. До сих пор Гермиона даже не думала об этом.

— Близок? — презрительно фыркнул Снейп. — Он уже контролировал ключевые посты Министерства и Визенгамота.

Гермиону настолько захватила история, что она даже забыла о мази и просто сидела, положив руку на ногу Снейпа.

— Но если он обладал такой властью, как произошло все остальное? — спросила она. — Почему он проиграл? Откуда взялся Орден?

— Дамблдор. Он понял, чего добивается Темный Лорд. Директор, который порой не замечает того, что творится у него под носом, — Гермиона услышала застарелую горечь в словах Снейпа, — тем не менее обладает даром видеть великие планы, которые свершатся, скорее всего, в далеком будущем. Полагаю, Септима Вектор тоже немало помогла ему в этом. Для того чтобы справиться с угрозой, Дамблдор собрал вокруг себя всех тех, кто, как он считал, мог быть ему полезен в неизбежной войне.

— И так он впервые столкнулся с сопротивлением.

Наградой ей послужила тень улыбки.

— Очень хорошо. Когда Дамблдор раскрыл заговор в стенах Министерства, общественное мнение начало меняться. Волшебники стали отворачиваться от человека, который оказался опасным радикалом.

— Дамблдор вынудил его сделать ход.

— Именно. К несчастью, Дамблдор просчитался.

— Просчи... — начала она, но замолчала, когда все сказанное Снейпом стало на свои места. — Дамблдор ждал от него одного, а он поступил совсем по-другому.

Снейп поджал губы. Гермиона поняла: он раздумывает, стоит ли говорить дальше.

— Сэр?

— Грейнджер, за эти годы я убедился, что директор почти всегда прав. Но если он ошибается, то последствия просто катастрофические.

Она скользнула на край кровати и наклонилась к нему.

— Что же произошло?

— Поскольку слизеринская тактика провалилась, Темный Лорд решил перейти к открытым действиям. Так начались рейды и долгая череда смертей.

— Но как с этим связана ваша... — она показала на его руку. — И почему никто не произносит имя Темного Лорда?

— Метка — не просто татуировка. Это магическая связь между создателем и отмеченным. И она объединяет всех носителей. Благодаря ей у Темного Лорда есть дополнительные способности. Она позволяет в любую секунду призвать нужного Пожирателя, и ему даже не надо думать о точке назначения, а просто следовать зову. К тому же Темный Лорд получает ограниченный доступ к магии носителя.

— Похоже на сродство, как у нас.

— И да, и нет. Это вынужденная связь, благодаря которой Темный Лорд может забирать себе энергию. Но для этого те, у кого есть Метка, должны находиться рядом.

— И это объясняет, почему он хотел, чтобы вы аппарировали к нему незамедлительно.

— Именно. И, наконец, Метка помогает сеять страх в волшебном мире. Она позволяет «услышать», когда кто-то произносит его имя.

— Каким образом?

— Это не прослушивающее устройство, как таковое, но если вы скажете его имя, Метка среагирует. Поэтому Темный Лорд знает, когда о нем говорят.

— То есть все начали бояться его имени. Люди не хотели привлекать к себе внимание, поскольку не знали, кто именно является носителем Метки. А любое неосторожное слово могло привести к смерти. Теперь многое становится понятным. — Тут ее внезапно озарило: — Но ведь... Ведь это означает, что каждый раз, когда вы находитесь рядом с Дамблдором, который произносит имя Темного Лорда, директор...

— Дразнит его, да.

Гермиона широко распахнула глаза, когда все ее мысли завертелись вокруг нового открытия.

— Это же так безответственно! — вырвалось у нее. — Ведь Дамблдору не приходится возвращаться к нему. Темный Лорд может отыграться.

— Это просчитанный риск.

— Полная чу...

— Просчитанный, Грейнджер. Как и все остальное, — сухо отозвался Снейп. — Полагаю, хватит на сегодня с вас урока истории. Вы закончили меня щупать? — спросил он, многозначительно глядя на ее руку, все еще лежащую на его ноге.

Гермиона тут же отдернула ладонь и почувствовала, как стремительно краснеет.

— А, ну да, — пробормотала она. — Но я еще не закончила. Мне придется перевернуть вас, чтобы смазать ожоги на спине.

— Неужели ваше владение заклинанием левитации значительно улучшилось? Помнится, в последний раз вы буквально тащили бедную мисс Стюарт по коридорам Хогвартса на себе.

— Я не тащила мисс... О нет, вы снова за свое. В этот раз я не поддамся на ваши уловки.

— Да неужели, Грейнджер?

— Вот именно, — сказала она, возможно, чуть резче, чем следовало. Но Снейп лишь с иронией поднял бровь, чем снова разозлил Гермиону. Она только что собиралась применить к нему мобиликорпус, но теперь засомневалась. Если она уронит его или слишком быстро положит, это может причинить ему боль. К черту!

— Ринк! — позвала она.

Тут же рядом с ней возник Ринк. Улыбнувшись Снейпу, Гермиона обратилась к эльфу:

— Мне нужно смазать ожоги на спине профессора Снейпа. Ты не мог бы осторожно перевернуть его, не причиняя боли?

Снейп сначала распахнул глаза, а затем сузил.

— Минутку, Грейнджер. Я не разрешал ни одному из вас вертеть меня, как вам вздумается.

— Перевернуть хозяина совсем не сложно для Ринка, мисс, — и он обратился к Снейпу: — Мисс должна заботиться о хозяине, — с упреком сказал он, прячась, однако, ради безопасности за ноги Гермионы.

И, прежде чем Снейп успел что-либо подумать или возразить, его уже подняли, перевернули и мягко положили на кровать. В ту же секунду Ринк исчез. Скорее всего, предположила Гермиона, в кухню, подальше от них.

— С каких пор мой эльф слушается вас? — рыкнул раздраженный Снейп в подушки. — Вчера вы про это не рассказывали.

Гермиона осторожно отодвинула покрывало с его плеч.

— Так получилось, — отозвалась она, стараясь не выдавать своего веселья. — Я спросила об этом Дамблдора, и он сказал, что эльфы видят во мне главу Дома Грейнджеров. — Тут она помрачнела. — Вообще-то, глава — моя мама, но так как она маггла, то эльфы считают матриархом меня. А так как на Гриммо больше никто не является владельцем эльфов — включая профессора Дамблдора, поскольку он — лишь распорядитель хогвартской общины эльфов, — то все домовики здесь слушаются меня.

Северус язвительно засмеялся.

— Не сомневаюсь, что Молли Уизли просто в ярости из-за этого.

Гермиона вздохнула.

— Они хозяйничают на кухне и не пускают ее туда. Каждый раз, когда об этом заходит речь, она недовольно смотрит на меня.

Гермиона наклонилась, чтобы лучше разглядеть повреждения, и осторожно провела кончиками пальцев по ним.

— Вот эти ожоги хорошо заживают, сэр, — сказала она и принялась осторожно втирать мазь.

Чуть ниже его правой лопатки находилось много старых шрамов. Гермиона хотела расспросить Снейпа о них, но посчитала, что на сегодня исчерпала лимит личных вопросов. Снейп и так столько пояснил ей, и она не хотела нарушить хрупкое равновесие между ними.

Снейп пошевелился, приподнялся на локтях и посмотрел на нее через плечо.

— Расскажите мне о Поттере.

Гермиона удивленно моргнула, прежде чем радостно заулыбаться. Итак, он не забыл.

— Вы на самом деле поможете мне?

Он улегся обратно в подушки.

— Мне все равно не остается ничего другого, как лежать в кровати. Но даже при всем моем желании помочь мистеру Поттеру, и вы, и я знаем, что он не будет слушать ничего из того, что я мог бы ему сказать. И как бы я ни был против подобного предложения, но нам придется привлечь мистера Уизли.

Снейп слегка дернулся, когда Гермиона начала втирать мазь в ребра. Она с ухмылкой отметила про себя, что Снейп боится щекотки, но воздержалась от комментариев и вместо этого сказала:

— Рону удается лучше справляться с Гарри, чем вы можете себе представить.

— Неужели?

— Если честно, ему удается это лучше, чем мне. Гарри до сих пор слушается Рона, в то время как я, похоже, злю его еще больше.

— Полагаю, ваше участие в моем выздоровлении не особо хорошо сказалось на отношениях с Поттером.

— Мне кажется, поначалу Гарри радовался, что меня наказали. Но он ведет себя странно. Он знает, что мне поручили заботиться о вас, но как только я что-то делаю для этого, он сразу же злится.

— А как обстоит дело с мистером Уизли?

Она коротко рассмеялась.

— Рон словно скала. Я имею в виду, что Гарри злится и на него тоже, хотя и не очень долго, но даже в такие минуты Рону удается каким-то способом успокоить его.

Казалось, Снейп заинтересовался.

— Как?

— Я не совсем уверена. Не то чтобы он делал или говорил что-то особенное. Чаще всего я замечаю, как он притрагивается к Гарри. Например, кладет руку на спину или прикасается к плечу. Как правило, это срабатывает лучше всего. Это важно?

— Все важно и взаимосвязано. Я учу вас думать самостоятельно, и умение видеть связь событий и вещей — часть этого. Что я рассказывал вам о Темной магии?

— Хм-м-м, — задумалась Гермиона. — Вы говорили, что трудно вызвать магию для непростительных, надо хотеть это сделать, что отнимает много энергии. А еще вы сказали, что Темная магия ищет наиболее легкий путь. Но ведь это же в какой-то мере противоречие.

— Магия вся состоит из противоречий. Самое сильное заживляющее зелье варят из ядовитых ингредиентов. Волшебство создает вещи из ничего. Трансфигурация полностью изменяет суть объекта, превращая его в нечто совершенно противоположное.

Снейп снова посмотрел на нее через плечо и сердито фыркнул.

— Позовите Ринка, чтобы он перевернул меня на правый бок. Я отказываюсь продолжать разговор, пока мне приходится говорить в подушку.

Ринку потребовалось лишь несколько секунд, что помочь Снейпу. Гермиона в это время убрала мазь и приготовила зелья. Снейп с отвращением посмотрел на фиалы, которые она ему протянула. Открыв пробку, он залпом проглотил лекарство.

— Как я уже говорил, магия состоит из противоречий. Но когда я сказал, что Темная магия ищет простые пути, я имел в виду, что для подпитки темных заклинаний можно использовать некоторые чувства. Ненависть, ярость, жажда мести — эти эмоции легко ощутить. Опасность темного колдовства в том, что та часть человека, которая создает магию, как правило, не связана с эмоциями. А применение непростительных деформирует эмоции навсегда. Верующий человек в этом случае сказал бы, что это увечит душу. Нанесенный вред нельзя исправить, и он оставляет следы.

— Какие?

Он пожал плечами, выпил второе зелье и только тогда ответил:

— Важный пусковой механизм — эмоциональная нестабильность. А еще — мания величия, паранойя и безумие.

Гермионе захотелось защитить друга.

— Гарри злится, но он не сумасшедший.

— Тело и магия привыкают к той матрице, которую им привили. Вы не можете наложить на кого-нибудь империо, если не хотите контролировать человека. Это вызывает огромную потерю энергии. И тогда прибегают к сильным эмоциям, которые способны дать эту энергию. В таком случае все становится легким. В следующий раз вы хотите наложить империо на кого-то другого. Вам не обязательно ненавидеть его, но вы помните, что ощущали в прошлый раз. Вы вспоминаете того человека, и в вас тут же вскипает ярость. Очень скоро ярость становится неразрывно связанной с этим проклятием. И спустя всего немного времени вы замечаете, что любая мелочь вызывает в вас неконтролируемую злость. И довольно быстро уже не вы владеете темными эмоциями, а эмоции вами.

И снова в его голосе слышалась то самое холодное равнодушие. Гермиона знала: сейчас Снейп говорит не только о Гарри, но и о себе. Она задрожала.

— А при чем тут Рон?

— Мистер Уизли ломает матрицу. Каждый раз, когда он прикасается к Поттеру, он напоминает ему о положительных чувствах — доверии и товариществе.

— И любви, — добавила Гермиона.

Снейп скривился, но подтвердил:

— И любви.

— Вы не верите в силу любви?

— Директор сказал бы вам, что это величайшая сила.

— Но вы ему не верите?

— Любовь, может быть, и сильна, но не обязательно великодушна. Чаще всего она требует жертвы.

— Большинство людей сказали бы, что жертва того стоит.

— Большинство людей идиоты, и им не приходилось расплачиваться за последствия.

Снейп откинулся назад в подушки и закрыл глаза.

— Грейнджер, я устал. Приходите после обеда, мы продолжим разговор.

Он отсылал ее. Что-то беспокоило его в этом разговоре даже больше, чем тема о Волдеморте и Метке. Гермиона хотела запротестовать и заставить его продолжать. Полгода назад она так и сделала бы. Теперь же она лишь взяла пустой поднос и пообещала прийти после обеда.

Ей предстояло о многом подумать: о Роне, Гарри, о ней самой. Ей надо было подумать о Снейпе и том, чему она сегодня научилась. Оглянувшись на него в последний раз, она спросила себя: Кто же сломал вашу матрицу? И что с ним произошло?