Крестник (гет)

Солнечный лучик робко щекотал веки Ремуса. Он приоткрыл глаза и обнаружил вокруг стены больничного крыла. Голова, что было странно, не болела, лишь пара ссадин на теле свидетельствовали о минувшей ночи полнолуния. Люпин нахмурился и приподнялся на локтях, чтобы еще раз осмотреть себя. Странно. Обычно он калечил себя настолько, что утром не мог вздохнуть, чтобы не почувствовать боли. На тумбочке лежала упаковка шоколадных лягушек, значит, друзья уже побывали у него...

Ремус вдруг громко охнул, с поразительной четкостью вспомнив кое-какие моменты минувшей ночи. Его шокировал не сам факт присутствия в хижине оленя, что уже было странно, а то, что он вообще помнил это. Обычно полнолуние просто напрочь отключало мозг и стирало из памяти все, что бы с ним не происходило. Неужели в этот раз что-то пошло не так?

Дверь лазарета скрипнула, и внутрь как-то воровато скользнул Питер. Хвост лихорадочно кусал губы, огляделся по сторонам и, натужно улыбнувшись, сел к Ремусу на кровать.

— Привет, — неуверенно выдавил он, словно опасался какой-то непредсказуемой реакции друга.

— Привет, — буркнул Люпин, откидываясь на подушку. — Что? — приподнял брови он. — Что ты на меня так смотришь?

— Эээ... — Петтигрю мялся и старательно подбирал слова. — Тут такое дело... Прошлой ночью ты...

— Что — я? Хвост, только не говори, что...

Внезапно Ремус почувствовал, как отливает кровь от лица. Если Хвост смотрит на него так, словно он кого-нибудь съел, закусывая маринованными почками, то отсутствие увечий и странная легкость во всем теле вполне понятно объяснимы...

— О, нет, — простонал Люпин, накрывая голову подушкой и чувствуя, как к глазам подкатывают жгучие слезы. — Нет, нет, нет!!!

— Лунатик, ты чего, успокойся, — Питер не на шутку перепугался, наблюдая за внезапной истерикой Ремуса. Тот отчаянно выл и кусал уголок подушки, чтобы не закричать во весь голос. — Все в порядке, все...

— Нет, черт возьми, не в порядке! Кто, Питер? — внезапно успокоившись, Ремус схватил оторопевшего Петтигрю за рубашку и захрипел. Глаза его были красными, а губы дрожали. — Кто?!

Его колотило так, как никогда прежде. Каждое утро после полнолуния он просыпался с одной-единственной мыслью: не напал ли он на кого-нибудь, не укусил ли, не убил? Ласково улыбающаяся мадам Помфри и довольно подтрунивающие над его «волосатостью» друзья развеивали страхи и возвращали к нормальной жизни. Сегодня же настал тот день, когда изменилось все. Только Питер не испытывал отвращения к нему, именно поэтому он здесь. Джеймс и Сириус теперь ни за что не захотят с ним разговаривать. Они не станут жить под одной крышей с убийцей. Уйти... прочь отсюда... подальше от всех людей, которым он угрожает...

— ... Теперь Джим с Сириусом вообще не разговаривает, а Бродяга то на Марлин, то на мне отрывается... — сокрушенно рассказывал Питер. Ремус вздрогнул и решил, что ослышался.

— Стой, погоди-ка... Джеймс не разговаривает с Сириусом?

Питер опасливо посмотрел на все еще бледного Люпина.

— Ты чем все это время слушал? — с вызовом поинтересовался он.

— Прости, Пит, — вздохнул Люпин и склонил голову, запустив в спутанные волосы пальцы. — Но ты мне так и не сказал... кто?

— Что — кто? — не дошло до Хвоста.

— Кто умер? — крикнул Люпин, срываясь. — Или укушен... или что я там с ним...

— Никто, — поспешил успокоить друга Питер, — все живы и здоровы, успокойся! Я же как раз пытаюсь тебе объяснить, что произошло...

Невообразимый груз камнем свалился с души Люпина. Он неуверенно улыбнулся, а, получив в ответ такую же робкую улыбку Питера, засмеялся уже громче.

— Так почему Джеймс не разговаривает с Сириусом? — отсмеявшись, снова спросил Ремус. Питер вздохнул.

— Потому что Бродяга, по словам Сохатого, идиот. Он сказал Снейпу, как попасть в тоннель, ведущий в...

— О, Мерлин, — Ремус ощутил, как его облегчение снова отступает. — Только не говори мне, что Снейп...

— Именно так, — подтвердил Питер, с энтузиазмом кивая головой, словно китайский болванчик. — Опережая твой вопрос, скажу, что все с этим Нюниусом нормально, что ему сделается... Живучий, как сорняк, да еще и лезет куда попало... В общем, Джим в хижине в оленя превратился и с тобой вроде как разговаривал, — было видно, что в это Питеру не до конца верилось, и скептическое выражение его лица это только подтверждало. — Убедил тебя не нападать на Нюниуса, а потом увел его оттуда. Снейп когда очнулся, орал будь здоров. Грозился к Дамблдору пойти, но ты не переживай, Джим ему быстро рот заткнул, он же у Сохатого в долгу теперь. Правда... — помолчав, Питер все же закончил: — Нюниус теперь точно в курсе того, что ты — оборотень.

— Я же мог убить его, или укусить... Или Джеймса... — пробормотал Ремус, комкая желтоватый больничный пододеяльник.

— Перестань, — раздался угрюмый голос Джеймса, и из-за ширмы показалась его всклокоченная голова. Поттер выглядел так, словно не спал всю ночь. При виде друга Ремус вдруг вспомнил кое-какие моменты из минувшей ночи. — Никто бы не стал винить тебя. Если кто и виноват, так это наш несравненный Сириус, который считает, что ему все дозволено.

В голосе Джеймса еще никогда не было столько неприязни, когда он говорил о своем лучшем друге. Казалось, что само имя теперь вызывало у него отвращение.

— Почему он это сделал? — тихо спросил Ремус, когда Джеймс, как ни в чем не бывало, плюхнулся на соседнюю кровать прямо в обуви и закинул в рот жвачку «Друбблс». — Зачем ему избавляться от Снейпа таким образом?

— Хороший вопрос, непременно задай ему его, когда он соизволит явиться к тебе в гости, — хмыкнул Джеймс, надувая огромный синий пузырь и пуская его в свободный полет по комнате. — Мне он с самого утра старается не попадаться на глаза. И правильно, между прочим, делает.

Питер согласно закивал, выражая свою солидарность с Джеймсом. Ремус старался ни на кого не смотреть. Прошлой ночью он чуть было не стал убийцей, и сейчас его не волновало ничто другое.

— Значит, ты смог полноценно превратиться? — видя, что друзьям неловко, Питер решил сменить тему. Он с восхищением смотрел на Джеймса, который постарался убрать с лица выражение самодовольства. — Покажешь?

— Не здесь же, — прошипел Ремус, приходя в себя. Если об успехах друзей в анимагии узнают посторонние, он будет виноват еще и в том, что их засадят в Азкабан. Люпин посмотрел на Поттера, который сосредоточился на выдувании нового пузыря: жвачка все время лопалась и липла ему на нос. — Джим... а вот мне интересно, ты и вправду сказал мне, что Снейп — это друг? Или это у меня что-то помутилось в голове?

Джеймс, ухмыльнувшись, кивнул. Питер в шоке открыл рот.

— Муха залетит, — лениво заметил Поттер, приподнимая челюсть Хвоста. Тот послушно закрыл рот и улыбнулся. — Рем... честно, я сам в шоке, что такое ляпнул.

— Да уж, — вяло улыбнулся Ремус, но на душе у него полегчало.

Очевидно, Сириус так и не набрался смелости прийти к Ремусу в лазарет. Джеймс упорно его игнорировал, а подойти и бесстрастно поинтересоваться не позволяла гордость. Но по убитой физиономии Блэка и без того можно было прочесть все, что с ним в данный момент творилось. Когда на заклинаниях Джеймс демонстративно водрузил на место, которое занимал Сириус, свою сумку, Блэку ничего другого не оставалось, кроме как, обиженно поджав губы, сесть с каким-то поморщившимся слизеринцем.

— Да что между вами происходит? — зашипела через проход обескураженная Марлин. — У Джеймса такой вид, словно он убить тебя готов!

— Может, оно и к лучшему, — деланно равнодушно отозвался Сириус. — На покойников нет смысла дуться.

— Итак, — диалог был прерван профессором Флитвиком, который хоть и добродушно, но все же смотрел на перешептывающихся гриффиндорцев, так что из уважения к преподавателю пришлось умолкнуть, — сегодня мы с вами будем проходить Отталкивающие чары. Запишите, пожалуйста, формулу заклинания — «depulso», от латинского...

Лекцию профессора прервала записка, влетевшая в распахнутые двери кабинета заклинаний. Недоумевая, профессор развернул ее и прочел. Класс, притихнув, ждал.

— Кхм... Мистер Блэк и мистер Поттер, вас срочно вызывают к директору.

Не глядя ни на кого, Джеймс и Сириус синхронно поднялись со своих мест, как попало собрали вещи и двинулись по проходу, следуя на почтительном расстоянии друг от друга. Джеймс угрюмо смотрел себе под ноги, а Сириус краем глаза увидел бумажный комок, пущенный в него Эйвери. Выставив палочку, он буркнул:

— Депульсо.

Заклинание точно угодило в крохотный комок, который попал Эйвери в глаз. Раздались редкие хлопки профессора Флитвика.

— Пять очков Гриффиндору, мистер Блэк, — донеслось ему вслед.

По коридору они шли точно так же, друг за другом. Джеймс не останавливался, чтобы подождать Сириуса, а сам Блэк не делал попыток догнать друга. Правда, Сириус все же попытал счастья и заговорил первым:

— Как думаешь, это из-за гобелена Ровены, на который мы наложили заклятие Наготы, или из-за того, что на нас Нюниус настучал?

Попытка провалилась — Джеймс упрямо отмалчивался.

Замерев перед каменной горгульей, оба угрюмо на нее уставились.

— Пароль, юноши? — проскрежетала горгулья, которой надоело ждать, пока эти юноши соизволят заговорить.

— Нас директор вызвал. Джеймс Поттер и... — Джеймс поджал губы, — Сириус Блэк.

Горгулья понимающе хмыкнула.

— Вам повезло, что я в курсе, иначе пришлось бы устроить вам викторину под названием «Угадай пароль или Перепись любимых сладостей Дамблдора».

— Милая каменюка, — сделал горгулье комплимент Сириус. Та лишь молча повернулась по часовой стрелке, открывая проход.

Три раза постучав, ребята вошли внутрь.

В кабинете директора Хогвартса им еще не доводилось бывать. До сих пор все их провинности так или иначе приводили их во владения МакГонагалл или Филча, но не Дамблдора. Джеймс и Сириус зачарованно оглядывались по сторонам. Здесь, несомненно, можно было потратить не один час, изучая всевозможные интересные вещи, однако сейчас им было не до того.

Директор сидел за письменным столом и, видимо, ждал их с того самого момента, как отправил записку в класс Флитвика. Напротив его кресла стояли еще два, а на столе их дожидались чашки с ароматным чаем и вазочка с всевозможными сладостями. Складывалось ощущение, что Дамблдор все же дожидался гостей, а не провинившихся студентов.

— Добрый день, молодые люди, — Дамблдор, несмотря на весь свой миролюбивый вид, говорил устало, будто с упреком. — Присаживайтесь.

Недружно пробормотав приветствия, Джеймс и Сириус опустились в мягкие кресла. Феникс директора что-то осуждающе каркнул.

— Угощайтесь, — Дамблдор указал на чай и налил чашку себе. — Разговор, как вы, должно быть, поняли, будет не из приятных.

— Сэр, — решился задать вопрос Сириус, — скажите, что Ремусу теперь сделают?

— О, — удовлетворенно улыбнулся Дамблдор, — вижу, что догадались, о чем пойдет речь. Это приятно, мистер Блэк, что вы не пытаетесь отпираться, — мягко заметил он.

— Знаете, сэр, вряд ли вариант событий Н... Снейпа окажется идентичен нашему, — начал Джеймс и невольно покосился на Сириуса, который в попытке скрыть волнение уже грыз печенье. — Дело в том, что большую часть времени он провел без сознания, поэтому...

— Если верить версии мистера Снейпа, — сверкнул очками-полумесяцами Дамблдор, — то прошлой ночью вы, мистер Блэк, поделились с ним информацией о том, как можно на время дезориентировать Гремучую иву, и что за ней скрывается. Уже то, что вам известны сведения, которые строго запрещены к разглашению, говорит не в вашу пользу.

Дамблдор замолчал. Сириус упорно сверлил взглядом свои коленки и хрустел печеньем.

— Профессор, если вы думаете о том, что это Ремус нам рассказал, то вы ошибаетесь. Мы... случайно узнали. Увидели как-то, как мадам Помфри отключает иву... — старался врать поубедительнее Джеймс. Вряд ли, конечно, Дамблдор поверит ему...

— То есть вы в курсе о том, куда и почему каждый месяц мистер Люпин исчезает? — сдвинул брови Дамблдор.

— Конечно, в курсе, — Сириус был готов возмутиться. — Мы же друзья!

— И поэтому вы, мистер Блэк, прекрасно осознавая, какие последствия это повлечет, посоветовали мистеру Снейпу прогуляться под полной луной до Визжащей хижины?

— Да откуда же я знал, что он и в самом деле туда полезет? — вспыхнул таки Сириус. — Он ведь никогда не упускает случая, чтобы намекнуть нам о том, что знает о Ремусе. Кто в здравом уме вообще полезет в логово оборотня? Или он такой гений в защите от Темных сил, что полагал, что сможет отбиться от оборотня?

— Мистер Блэк, вопросы здесь задаю я, — мягко прервал его тираду директор. Раскрасневшийся Сириус потупился и снова опустил взгляд. — Итак, Северус Снейп оказался в Визжащей хижине и обнаружил перед собой преобразившегося оборотня. Если верить ему, то вскоре появились вы, мистер Поттер, и оглушили его.

Джеймс фыркнул. Конечно, чего-то подобного от Снейпа ожидать стоило. Он уж постарался максимально выставить себя невинной жертвой.

— Дальше мистер Снейп очнулся уже в замке, — Дамблдор, сцепив пальцы в замочек, внимательно наблюдал за Джеймсом и Сириусом. — А теперь я хочу выслушать вашу версию, господа.

Это его «господа» было сказано с такой иронией, что Джеймс почувствовал прилив бешенства. Дамблдор как будто позвал их сюда, чтобы посмеяться! Ну раз так, то пусть смеется сколько ему влезет!

— Я Снейпа оттолкнул от Ремуса, — буркнул Джеймс. — Он упал на пол и потерял сознание. А потом...

Он запнулся.

— Что было потом, мистер Поттер? — спокойно спросил Дамблдор.

Боковым зрением Джеймс успел заметить, как Сириус едва уловимо мотнул головой из стороны в сторону. Джеймс ощутил раздражение — как будто он сам не понимает, что говорить об анимагии нельзя!

— Мистер Блэк? — адресовал вопрос Сириусу директор.

— Джеймс заклинаниями загнал оборотня в другую комнату и запечатал ее.

Джеймса так и подмывало брякнуть: «Ну спасибо, что хоть лавры спасателя себе не присвоил, благородный ты наш Блэк!»

— Сэр... вы так и не сказали, что будет с Ремусом после всего этого? — тихо спросил Сириус.

Дамблдор поднялся со своего места и подошел к жердочке, на которой восседал великолепный феникс. Поглаживая птицу по голове, директор улыбнулся и заметил:

— Мне приятен тот факт, что в первую очередь вы думаете о друге, а не о себе, Сириус. — Дамблдор еще никогда не обращался к своим студентам столь фамильярно, но сейчас это показалось хорошим знаком. — Я могу вас уверить: мистер Люпин не понесет никакого наказания.

На лицах Джеймса и Сириуса было написано такое облегчение, что Дамблдор снова усмехнулся.

— А... а я? — вдруг выдавил Сириус. — Меня вы исключите?

Дамблдор подошел к креслу и положил руку на плечо съежившегося Сириуса.

— Нет, мистер Блэк, не исключу. Самое худшее наказание для вас — это просто смотреть вашему другу в глаза.

Сириус кивнул и робко улыбнулся. Дамблдор повернулся к все еще напряженному Джеймсу.

— Что касается вас, мистер Поттер, то вы проявили необычайное благородство и отвагу, когда бросились на выручку вашему однокурснику, хотя у вас, насколько мне известно, далеко не самые лучшие отношения, — Джеймса всегда удивляла способность Дамблдора смягчать краски. — Такой поступок достоин награды, как, например, пятьдесят баллов для факультета Гриффиндор. Но поскольку я собирался вычесть пятьдесят баллов с мистера Блэка... — Джеймс и Сириус переглянулись и на этот раз дружно ухмыльнулись. Дамблдор тоже не сумел сдержать смешок. — То рубины в часах Гриффиндора останутся нетронутыми. Вы можете возвращаться на уроки, джентльмены. Думаю, что инцидент исчерпан.

— Сэр, — уже у двери обернулся Джеймс, — а что если Снейп станет болтать о болезни Ремуса?

— О, на этот счет можете не волноваться, мистер Снейп никому ничего не скажет, — лукаво сверкнул глазами Дамблдор, выдвигая ящик своего письменного стола и выуживая из него какие-то пергаменты. — Мы с ним уже обсудили этот неприятный момент. А вообще... спасибо вам, — вдруг серьезно добавил директор. Встретив непонимающие взгляды ребят, пояснил: — За вашу дружбу. Не каждый найдет в себе силы побороть предрассудки и сохранить дружбу с теми, над кем жизнь и без того жестоко подшутила.

В голосе Дамблдора явственно звучала горечь, а в глазах блеснули слезы. Чувствуя себя уже совсем паршиво, Джеймс буркнул какие-то слова на прощание и первым ступил на вращающуюся лестницу.

— Уф. Могло быть и хуже, — Сириус утер лоб форменным галстуком и вообще выглядел довольным. — Вот только уверенности в том, что Нюниус станет молчать, у меня почему-то нет. Ну что, идем на заклинания или воспользуемся поводом прогулять урок? Сохатый?

После минутного молчания Джеймс буркнул:

— Я все еще с тобой не разговариваю.

— Да ради Мерлина, Сохатый, хватит строить из себя обиженную барышню, — простонал Блэк, закатывая глаза к потолку. — Ну что мне сделать, чтобы ты уже забыл о моей маленькой слабости? Хочешь, я на колени встану?

— Может, и хочу, но боюсь, что люди неправильно истолкуют твое поведение, — фыркнул Джеймс. Сириус радостно заорал, чем перепугал проплывающего мимо Толстого Проповедника:

— Ага, ты все-таки разговариваешь со мной!

— Не лечится, — покрутил пальцем у виска Джеймс, но настроение дуться постепенно исчезало, он чувствовал это. — А знаешь, что, — прищурился он, — я придумал, что ты должен сделать. Ты сейчас же пойдешь в лазарет и...

С лица Блэка медленно сполз весь восторг и энтузиазм.

— Что такое, Сириус? — поинтересовался Джеймс. — Боишься, что Люпин тебя покусает?

— Ну и пускай кусает, лишь бы вы меня все уже простили наконец! А Нюниусу этому только того и надо, чтобы мы все перессорились! Наверняка эта падла слизеринская сейчас затаилась где-нибудь, наблюдает за нами и злорадствует! А вот не дождешься, Нюнчик! — прокричал Блэк, делая ладони рупором. — Нас не отчислили и даже не наказали, понял, упырь?!

— Да ну его, — поморщился Джеймс. Настроение стремительно улучшалось, и снова портить его мыслями о Снейпе не хотелось.

— Ну его? — переспросил Сириус, не веря своим ушам. — Да этот гандон тебе по гроб жизнью обязан! А чем отплатил? Кляузой Дамблдору?!

Поттера искренне забавляло негодование друга.

— Знаешь, мне сейчас слишком зашибись, чтобы думать о Нюниусе. А теперь внимание, вопрос на миллион галеонов: Дамблдор допрашивал нас исключительно уморы ради или же...

— Думаешь, он все знал? — с сомнением протянул Сириус. — Да нет, вряд ли. Хотя... — почесал в затылке Блэк, — все может быть.

Он запнулся и вдруг пошел какими-то красными пятнами. Причина выяснилась тут же — по коридору шел Ремус Люпин собственной персоной, на вид вполне здоровый и даже как-то виновато улыбающийся.

— Лунатик, дружище, — Джеймс с улыбкой похлопал друга по спине. — А чего это тебя так рано отпустили?

— Я просто хорошо себя чувствую, — рассеянно отозвался Люпин.

Джеймс, закатив глаза, удалился к окну, предоставив, как он выразился, старым супругам выяснять отношения. Сириус все еще выглядел виноватым, но вел себя достойно, во всяком случае, с почтительного расстояния казалось, что он глубоко и искренне раскаивается. Джеймс ковырял палочкой трещины в подоконнике и исподтишка поглядывал на друзей. У Люпина было такое наигранно-каменное выражение лица, что хотелось расхохотаться. Вскоре Ремус не выдержал и сдался под бесконечными извинениями Сириуса. Даже Джеймсу с расстояния в несколько футов удалось различить слово «осел» аж девять раз.

— В любом случае, шалость удалась, мать вашу, — яростно рубанул воздух рукой Сириус.

— Просто охренительная шалость, — покачал головой Ремус.

— Я о том, что нам снова удалось выйти сухими из воды...

— На этот случай придумали Импервиус, — ухмыльнулся Поттер.

— Если ты не прекратишь паясничать, то я удалю из этого милого заклинания одну букву и заставлю тебя нюхать трусы мадам Пинс, — пригрозил Сириус, к которому вернулась его привычная язвительность.

— Ой, иди ты, Хвосту будешь подобными вещами угрожать, — отмахнулся Джеймс.

Оживленно болтая, они шагали по безлюдному коридору, даже не снижая громкость голосов. У двери туалета Джеймс остановился.

— Фу, не помешало бы отлить, — заметил он, — терплю еще с дамблдорова кабинета. О, — сдвинув брови, Джеймс ухмыльнулся, указывая на сутулую фигуру у раковины. — Это мы удачно зашли.

— Нюниус решил помыть голову, — Сириус сделал вид, будто страшно удивлен. Вместе с Джеймсом он шагнул к резко обернувшемуся Снейпу, Ремус остался у двери со скрещенными на груди руками. Снейп демонстративно принюхался и сморщился.

— Мерлин, что за вонь? — с отвращением вопросил он. — Ах, да, это же от оборотня несет за милю...

— А я думал, что к благоуханию своих трусов ты уже принюхался, — Сириус приблизился на совсем уже опасное расстояние. Рука Снейпа судорожно сжалась в кармане — никто не сомневался, что там он стиснул волшебную палочку. Черные глаза прожигали в Блэке дыры ненависти. — А вообще, кажется, мамочка не научила малыша Нюнчика, что ябедничать ой как нехорошо...

— Пошли к черту, — выплюнул Снейп с яростью, но Сириуса этот тон только позабавил. — И оборотня своего заберите, иначе за последствия я не ручаюсь...

— Спокойно, Снейп, — сказал Джеймс, стоявший чуть позади, — это было только лишь предупреждение. Можешь вешать лапшу на уши Дамблдору сколько влезет, но если хоть одна душа, живая или мертвая, узнает о твоих ночных приключениях...

— То твоя немытая башка отделится от твоего немытого тела уже наверняка, — закончил Сириус. — И закончит она свое печальное существование вон в том толчке, — он указал в сторону кабинок с унитазами.

В Снейпе даже его мантия дышала яростью, зато Сириус безмятежно улыбался. Дверь туалета распахнулась, и внутрь шагнул какой-то первокурсник, но, наткнувшись на злых старших, поспешил убраться прочь. Джеймс еще и легкий подзатыльник успел ему отвесить.

Наверное, это был уникальный случай, когда встреча Мародеров и Снейпа не закончилась привычной стычкой.

* * *

Восстановив дружеские отношения и тайком отпраздновав это, гриффиндорцы снова погрузились в ничем не примечательные школьные будни. Октябрь прошел в череде нескончаемых дождей, так что накануне первого матча квиддичного сезона стадион напоминал расплывшуюся серо-зеленую кляксу. Настроение Джеймса, несмотря на срывающиеся с неба противные дождевые капли, в утро матча было превосходным. Питер обнимал свою подушку с такой нежностью, что Джеймсу даже было жаль будить его и прерывать такую идиллию. Но все испортил Сириус, как всегда пустивший струю ледяной воды прямо в лицо друга.

— Садист ты, Бродяга, — проворчал Питер и запустил в него мокрой подушкой.

Джеймс вытащил из футляра свою любимую метлу, любовно смахнул с нее пылинку и коснулся губами отполированной до блеска рукоятки. Сириус мог ухмыляться сколько влезет — на все его ужимки Поттер давно научился плевать с Астрономической башни. Уже пытаясь ногой засунуть чемодан обратно под кровать, Джеймс вдруг взглядом зацепился за какую-то безделушку, вывалившуюся из чемодана, когда он доставал метлу. Подняв предмет, он понял, что это был браслет, подаренный Джой «на удачу». Джой вообще любила такие символические штуки. А ведь чем черт не шутит... Хмыкнув, Джеймс подогнал браслет под свое запястье и натянул поверх него рукав спортивной водолазки. Браслет оказался неожиданно теплым и приятным на ощупь.

Большой зал гудел, словно пчелиный улей. Одна его половина была выкрашена в черный с желтым цвет, а другая — в красный с золотым. Кто-то, нервно озираясь на стол преподавателей, делал ставки. Примчавшаяся в зал раньше всех Гвеног была бодра и полна сил.

— Если кто-нибудь из вас облажается на стадионе, — обратилась она к завтракающим игрокам, которых то и дело дергали болельщики, желая удачи, — то может попрощаться со своим местом в команде!

— Как-то пессимистично, — хмыкнул Джеймс, намазывая маслом уже третий тост.

— Зато стимулирующе, — Гвеног дала ему легкий подзатыльник скорее для вида, чем в воспитательных целях.

К столу подошли четверокурсницы-гриффиндорки. На свитере Мэри был изображен лев, методично жующий змею.

— Кофточка что надо, — заценил Сириус. — Хотя мы вроде бы не со слизеринцами играем.

— Он еще и рычит, — Мэри гордо ткнула себя в грудь, и лев, отпустив змею, издал что-то действительно похожее на рычание. — Сшито по спецзаказу. Знаешь, Джеймс, я отвалила за это чудо немалую сумму денег, так что если ты упустишь снитч, то вернешь мне полную стоимость шмотки. С процентами, — лукаво подмигнула она.

— Ладно, — Джеймс даже не собирался препираться. — Но если все же не упущу, то ты будешь заправлять мою кровать в течение месяца.

Все засмеялись, только Лили, кажется, восприняла все буквально.

— Привет, — раздался мелодичный голос позади них. Гриффиндорцы дружно обернулись и обнаружили пришедшую от стола Слизерина Алексис Стардаст. На ней был серебристо-зеленый шарф, но небольшая розетка гриффиндорской расцветки красноречиво говорила о том, за какую команду намеревалась болеть Алексис. — Вижу, у тебя хорошее настроение. Это отличный знак, — улыбнулась третьекурсница.

У нее были ромбовидные серебряные сережки с темно-синими камушками в середине, которые издавали странное позвякивание всякий раз, когда Алексис двигалась. Сириус старательно прятал усмешку, помня данное Джеймсу обещание не подшучивать над этой странной девчонкой. Самому Поттеру Алексис нравилась — было в ней что-то такое, чего не наблюдалось у других людей. Когда-то она сказала ему, что от него исходит какой-то теплый свет, притягивающий к себе людей. То же самое он мог сказать и о ней.

— Ладно, желаю удачи, Джеймс, — нагнувшись, Алексис вдруг быстро коснулась губами щеки Джеймса и, изрядно смутившись, убежала. Как только полы ее теплой мантии скрылись за дверьми Большого зала, Сириус громко расхохотался.

— Идиот, — пихнул друга кулаком не менее смущенный Поттер. — Что смешного?

— Поздравляю вас, мистер Поттер, вы стали счастливым объектом воздыханий какой-то дурочки...

— О, благодарю, мистер Блэк. В таком случае позвольте напомнить вам, что в вас влюблено полшколы таких дурочек.

— Ага, — подтвердил все еще ухмыляющийся Сириус и потянулся к щеке Джеймса губами. — Удачи, Джейми, размажь жалких барсучков!

— Иди ты знаешь куда? — отмахнулся от кривляющегося друга Джеймс под дружный хохот остальных. Схватив метлу и отсалютовав зааплодировавшим гриффиндорцам, он поспешил нагнать Гвеног. Проходившая мимо профессор МакГонагалл ободряюще улыбнулась ему и тоже пожелала удачи. Джеймс усмехнулся. С такой группой поддержки он просто не имеет права проиграть!

... Матч длился уже пятьдесят минут, гриффиндорцы пока вели с отрывом в семьдесят очков, а снитча как не было на поле, так и не предвиделось. Раздраженная, несмотря на лидерство своей команды, Гвеног что было сил отправила квоффл в кольца соперников и снова увеличила счет.

— Это уже становится неинтересно, — прокричала она, пролетая мимо Поттера и Хэмминга. — Мэтт, задай-ка Куку жару!

Широко улыбаясь, Хэмминг отправил бладжер в сторону хаффлпаффского ловца. Не ожидавший атаки Эндрю Кук резко вильнул вправо и задел метлу Ким Уайтхолл. Зрители испуганно ахнули, когда у кого-то из игроков что-то опасно хрустнуло — то ли метла, то ли конечность. Мадам Трюк что было сил дунула в свисток, призывая команды спускаться.

— Форс-мажорное обстоятельство, — виновато развела руками судья. — Все это время снитча не было на поле.

— То есть как? — округлила глаза Гвеног.

— Его что, забыли выпустить? — скептически поинтересовался хаффлпаффский вратарь.

Мадам Трюк угрюмо кивнула. Гвеног в ярости сплюнула на землю.

— Прекрасно, — простонала она, — только не говорите, что нам придется переигрывать!

Игроки возмущенно зашумели. Хаффлпаффцы, которых разгромный счет не устраивал, требовали перенести игру. Гриффиндорцы возбужденно отстаивали свои права, и громче всех голосили Джеймс и Гвеног. Мадам Трюк, чувствующая вину за происшествие со снитчем, сдалась и разрешила продолжить игру. Не прошло и пяти минут после ее возобновления, как Джеймс поймал снитч.

— Ну, блин, как-то даже неинтересно с хаффлпаффцами играть, — поморщилась Гвеног по дороге в замок. Болельщики несли купающихся в лучах славы игроков на руках и распевали гимн Гриффиндора, только что кем-то сочиненный в приступе экспромта.

— Готов съесть Распределяющую шляпу, если в финале мы не будем играть со слизеринцами. Эй, хватит лапать меня за пятую точку, она, между прочим, застрахована! — улыбнулся визжащим от восторга девчонкам Джеймс.

В холле кто-то кричал о том, что надо бы навестить хозяев «Трех метел». Сириуса, Питера и Ремуса видно не было — наверное, эта идея пришла в их головы еще раньше.

Праздник был в самом разгаре, когда к Джеймсу, развалившемуся на диване у камина, подошла застенчивая первокурсница.

— Джеймс... — мялась она, краснея. Поттер приподнял брови. Марлин, которой никак не удавалось откупорить неизвестно какую по счету бутылку сливочного пива, наклонилась к девочке.

— Приходи завтра, сегодня лимит автографов исчерпан.

— Я только хотела сказать, что Джеймса в коридоре ждет какая-то девочка, — вспыхнула первокурсница и убралась восвояси.

— Да ты просто звезда сегодня, — Марлин пнула его ногу носком туфельки.

— Только сегодня? — Джеймс взглянул на свое отражение в мутном окне и ужаснулся. Кто бы там его ни ждал, а вряд ли она горит желанием видеть его таким помятым. Кое-как пригладив волосы и поправив рубашку, он стал пробираться к выходу. Многие звали его выпить с ними, но Поттера терзало любопытство — кто же к нему пришел?

Визитером оказалась Алексис. Она о чем-то вежливо спорила с Полной Дамой, сцепив руки в замочек за спиной. Увидев Джеймса, Алексис прервала свой монолог и улыбнулась.

— Не хотела бы я побывать на такой вечеринке, как устраивают гриффиндорцы, — заметила она. Грохот музыки был слышен даже в коридоре. — Наш факультет отмечает квиддичные победы без всей этой кутерьмы.

— Бьюсь об заклад, что это невообразимо скучно, — заметил Джеймс. Алексис пожала плечами.

— Неглупым людям никогда не бывает скучно, — изрекла она.

Джеймс даже не нашелся, что ей ответить.

Алексис тем временем уселась на подоконник и подышала на стекло, после чего вывела на нем свои инициалы.

— Ты красиво летаешь, — сказала она, когда Поттер присел рядом.

— А ты учишься не на том факультете.

— Я сама попросила Шляпу отправить меня в Слизерин, хотя она и предлагала Рейвенкло. На самом деле Слизерин ненавидят совершенно безосновательно, и мне хочется доказать, что мы не такие уж и плохие, как все привыкли считать.

— Ты что, миротворец? — Джеймс машинально взлохматил волосы, которые еще пять минут назад пытался пригладить.

— Можно сказать и так. Извини, что вытащила тебя с вечеринки... — Алексис виновато улыбнулась и тряхнула своими забавными сережками.

— Да ладно, — Джеймс обнял ее за плечи. — У меня все равно башка от этого шума трещит, а здесь тихо и спокойно.

Какое-то время они просто сидели на подоконнике в обнимку и слушали шепот дождя за окном. От волос Алексис пахло грушами.

— Джеймс, — она вдруг отстранилась от него и посмотрела ему в глаза, — ты можешь меня поцеловать?

— Без проблем, — он легонько чмокнул ее в губы. Алексис мягко улыбнулась и покачала головой.

— Не так, а... по-настоящему. Как будто мы взрослые...

— Разве друзьям можно целоваться? — сделал лицо невинного младенца Поттер. Ему ужасно хотелось потрогать ее сережку. Алексис чуть напряглась, когда его пальцы мимолетно скользнули по ее шее. — Ладно, — он пожал плечами и поцеловал ее уже по-настоящему. Или по-взрослому, как выразилась Алексис.

Она неумело ответила и обняла Джеймса за талию. Стук дождя по карнизу стал чуть громче. В коридоре кроме них целовались и другие парочки, но никто не обращал ни на кого внимания. Нехотя оторвавшись от губ Алексис, чтобы перевести дыхание, Джеймс провел руками по ее спине и ощутил, как быстро бьется ее сердце.

— Мне нравится, — Алексис коснулась пальцами своих губ. — Знаешь, раньше я ни с кем не целовалась. А ты?

— Было дело, — уклончиво ответил он, мимоходом вспомнив свой единственный поцелуй с Матильдой.

— Красивая фенечка, — она дотронулась до подарка Джой, который Поттер после матча так и не снял. — Знаешь, что тут написано?

— Где? — Джеймс поднес запястье к глазам.

— Abducet praedam, cui occurit prior, — прочитала Алексис написанные мелкими буквами слова, которым раньше Поттер вообще никакого значения не придавал. — С латинского это переводится как «Кто первым пришел, тот и уносит добычу».

— Ого, — Джеймс был впечатлен. — Не знал, что ты изучаешь латынь.

— Это просто любимая пословица моего папы, — безмятежно улыбнулась Алексис, и оба прыснули. Джеймс прижал ее к себе и положил подбородок на ее белокурую макушку.