Внимательные глаза (джен)

Северус не мог не заметить морщин на лбу мальчика — свидетельства зрелости, выражавшего обеспокоенность и напряжение, которое редко проявляется у обычных тринадцатилетних подростков.

Он заметил их ещё в прошлом году, когда Джинни Уизли лежала в больничном крыле. Тогда он нашёл Поттера в коридоре: тот сидел, съежившись и наморщив лоб, и страдал от мигрени. Его лицо было покрыто потом. В тот момент Северус просто приказал мальчишке лечь в постель и через некоторое время отправился к нему, прихватив с собой обезболивающее и успокаивающее зелье, а также флакон зелья сна без сновидений на случай, если тот не послушается. Но в тот раз мальчик послушался.

В течение всего вечера, пока остальные отвлекались на скрюченное в ящике тело, Северус бросал едва заметные взгляды на одностороннее зеркало, зажатое в ладони, зеркало, которое за несколько дней до этого он соединил с портретом Лили, хранившимся в медальоне.

Зеркало оставалось темным: медальон был закрыт и спрятан под рубашкой мальчика с момента, когда тот решил отбросить хандру и переключиться на активные действия, втянув в это Грейнджер и каким-то образом домашнего эльфа. У Северуса все еще не было времени собрать воедино более мелкие детали последнего приступа неповиновения, который привел практически к катастрофе. Он даже не был уверен, что хочет этого. Мгновенная горячая ярость, охватившая его в кабинете Люциуса, настолько напомнила реакцию Тобиаса Снейпа, что Северус ощутил тошноту. Но в отличие от отца, он не поднял на мальчика руку, а молча и медленно дышал, пока пелена гнева, застилавшая глаза, не рассеялась, и он не уловил простой вопрос:

— Почему вы просто не сказали мне?

Северус так и не смог на него ответить.

Вскоре после того, как он вернулся в подземелье, дав Гарри пароль от кабинета Альбуса, кончики пальцев снова зачесались от желания проверить зеркало. Посмотреть еще раз.

Похоже, на этот раз мальчик сидел на полу, прислонившись головой к стене, и глядел на портрет матери, морщины бороздили его лоб, как это неоднократно случалось во время его короткого возвращения в Литтл Уингинг. Гарри держал медальон под таким углом, что взгляду Северуса открылся неровный серебристый шрам под волосами, уже не красный и воспалённый, как в тот день в лавке Адриана. Северус также заметил край Распределяющей шляпы, стоящей на полке позади стола Альбуса.

Гарри подчинился.

Чувство облегчения разлилось по телу, уменьшая жар напряжения. На мгновение Северус позволил себе разжать зубы. Он закрыл глаза и сунул круглое зеркальце во внутренний карман мантии; зеркальце звякнуло о другое, чуть большее зеркало, которое он конфисковал у Блэка.

Единственный свет, падавший на пол подземелья, исходил от факелов на стенах, но Северус знал, что с каждой минутой мягкость сумерек тускнеет снаружи, переходя в ночную темень. Теперь, когда Петтигрю очнулся от дремы, в подвале Малфоев вдобавок к Северусу находилось четверо мужчин — пятеро, включая Блэка, который по-прежнему сидел, привалившись к стене. Его поза напоминала позу Гарри: Блэк откинул голову назад, вытянув перед собой ноги, будто корни дерева.

Но лоб Блэка не был наморщен от нервного напряжения, он казался совершенно гладким. Сомкнутые губы выражали покорность судьбе, спокойствие, почти скуку. Блэк сидел не двигаясь и ждал. Северус вспомнил, что, когда они были подростками, на лице Сириуса иногда появлялось такое же скучающее выражение. Например, когда во время урока они дожидались возврата проверенных эссе. Или же Блэк ожидал, пока его друзья выполнят задание по трансфигурации, которое удалось ему с первого раза. Однако Северус не мог припомнить, чтобы Блэк когда-либо сидел настолько неподвижно. Как будто он был частью стены подземелья. Кирпичом.

Северусу потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что взгляд Блэка прикован к Петтигрю, который отвернулся от ящика и теперь вглядывался в маленькую, сутулящуюся у стены фигуру в круглых очках со странным расчетливым выражением, словно видел Поттера в первый раз.

На месте отсутствующего пальца находился пустой пузырек из-под змеиного яда.

Блэк медленно и безучастно моргал в ответ. Его гладкий подбородок дрогнул. Но неподвижность Блэка больше не излучала скуку. В ней таилась опасность. Око бури. Северус ощущал ее вкус в сыром воздухе подземелья.

Он постарался успокоиться и обдумать способы заставить Блэка взять себя в руки, чтобы придурок ничего не выдал. Но тут Северус ощутил жжение в предплечье. Он оцепенел от знакомой непрошеной боли и напряг плечи, чтобы не сгорбиться.

Предупреждение.

Макнейр и Малфой с минуты на минуту вернутся с кладбища Литтл-Хэнглтон и доставят один из важнейших ингредиентов зелья, которое должно поспособствовать возвращению Темного Лорда.

Все наблюдали, как Петтигрю поднял сверток, состоящий из тряпок и живой плоти, и прижал его к себе так, будто тот мог разлететься вдребезги, пока Гиббон трансфигурировал деревянный ящик в огромный котел.

Наблюдали все, кроме Блэка. С трудом сглотнув, тот всматривался в Северуса со своего места на полу. Помрачение прошло, глаза Блэка больше не сверкали злобой к человеку, ответственному за его двенадцатилетнее тюремное заключение. За юность, канувшую в лету. Теперь он был настороже, сжал челюсти. Блэк видел, как все вздрогнули, как побледнели лица, как кончики пальцев впились в предплечья; он знал, что означает это жжение.

Северус глядел на него в ответ. Он не мог послать предупреждение — своего Патронуса — Альбусу, где бы тот ни находился. Это немедленно выдало бы его. Вместо этого он мог воспользоваться зачарованной монетой, спрятанной в другом кармане, чтобы, когда придет время, послать сообщение остальным.

Время пока не пришло.

Блэку нужно было стоять как можно ближе к Петтигрю, чтобы его заклинание попало точно в цель.

Но ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы кровь Блэка попала в котел. Даже капля.

Обеспечить это было обязанностью Северуса. И еще: никому из них нельзя было потерпеть неудачу.

* * *

— Ты врешь.

Драко поправил манжеты и теперь презрительно щурился, пытаясь пригладить волосы, пока Гарри рассказывал о Сириусе Блэке, взрывающем проклятии Питера Петтигрю и крысе Рона с отсутствующим на лапе пальцем — в общем, рассказывал обо всем, что был готов раскрыть.

Драко заправил рубашку в брюки, продолжая щуриться.

— Но у тебя не так уж хорошо получается. Считаешь меня идиотом, а, Поттер?

Гарри обдумал это. Хотя Драко и был лучшим на их курсе почти по всем предметам (конечно, уступая Гермионе), он не обладал здравым смыслом. Способность правильно, разумно рассуждать у него почти отсутствовала.

— Зачем мне врать? — настойчиво спросил он, подавляя желание воспользоваться тем, что Драко был без палочки и без поддержки Крэбба и Гойла, и ответить ему хмурым взглядом и парой оскорблений. Гарри был уверен, что Малфой дрогнул бы. — Ты видел в подземелье мальчика, которого принял за меня… а затем увидел меня снова в кабинете твоего отца. Как я вообще смог бы сбежать? Что, есть еще один тайный ход... — Гарри замолчал, пораженный внезапной мыслью, необыкновенно ужасающей, но и настолько заманчивой, что слова застряли в горле. Он отложил ее на потом.

Однако фанфарон Драко, поглощенный своим непомерным самомнением, пропустил мимо ушей попытку Гарри проанализировать ситуацию. Прислонившись спиной к раме камина, он вертел между пальцами перламутровую пуговицу манжеты, но затем ухмыльнулся, дернув верхней губой.

— Мне все известно о Сириусе Блэке и о том, как он предал твоих родителей. Ты знал, что он твой крестный? Ведь он лучший друг твоего отца.

У Гарри пересохло во рту, лицо вспыхнуло жаром. Он знал, что Сириус — друг отца. Но что он его крестный — нет. Почему Сириус не сказал ему? Или Снейп, если уж на то пошло.

— Занимаемся отрицанием того, что твой крестный стал причиной убийства родителей, верно? — поцокал языком Драко, скрестив руки на груди.

Проведя пальцами по волосам, Гарри глубоко вздохнул, чтобы прекратить головокружение. Новая информация поколебала его, буквально выбила из равновесия, но он все еще верил Сириусу. Даже Снейп верил Сириусу. Этого было достаточно.

Гарри решительно поправил очки и посмотрел прямо в глаза Малфоя:

— Сириус не убивал тех маглов и не убивал Питера Петтигрю. Я видел Петтигрю всего несколько минут назад в твоем доме… Как и Гермиона. А ты не видел разве?

Ухмылка Драко растаяла.

— Ты что, не знаешь, кто из них Петтигрю? Разве твой отец не рассказал тебе, что он жив? — Гарри заметил, как напряглись плечи Драко. — Ты вообще представляешь, чем они занимаются в подземелье… Я имею в виду, что конкретно они делают? — Драко молчал. — Ты что, совсем ничего не знаешь?

— Отвали, Поттер, — прошипел Драко, его бледное лицо покраснело от досады. — Я знаю больше, чем ты.

— Ну и что же ты знаешь?

— А ты что знаешь?

Бросив взгляд на дверь, Гарри мысленно пожелал, чтобы Гермиона как можно дольше не появлялась в кабинете со взрослым на прицепе, особенно если у этого взрослого седой пучок на голове и очки на носу. Но, учитывая время, которое ей придется потратить, ожидая на вращающихся лестницах, не говоря уже о поисках в пустых классах и кабинетах, Гермиона не вернется еще по крайней мере пятнадцать минут, а может, и дольше. Гарри сделал еще один долгий успокаивающий вдох, как часто поступал Снейп, когда ему приходилось повторять свои слова более одного раза.

— Мне известно, что профессор Снейп, Сириус, твой отец и еще несколько человек находятся в подземелье; там нет окон… и есть только один выход. Добби сказал, что оттуда нельзя даже аппарировать…

— Дезаппарировать, — самодовольно поправил Драко. — Когда ты разговаривал с Добби?

Гарри не обратил внимания на вопрос.

— Но даже если ты не сообщишь своему отцу то, что я только что рассказал тебе, в итоге они и сами поймут, что там, внизу, на самом деле не я, а Сириус, который принял мое обличье. — В груди Гарри что-то сжалось от раздражения и еще от какого-то чувства, которое он не мог объяснить. — Неужели ты не понимаешь? Они станут осыпать друг друга проклятиями, некоторые будут ранены… может, даже убиты. Там, внизу, никто не в безопасности. И плевать, что сказал Снейп.

Драко больше не опирался на камин, руки безвольно свисали по бокам. Его вид продолжал излучать враждебность, но взгляд стал тусклым и странным.

— Что сказал профессор Снейп?

— Неважно что…

— Мне важно, Поттер, — вскипел Драко, в его голосе слышалась нервозность. — Расскажи, что он тебе сказал… и когда…

— Зависит от того, о каком дне ты говоришь, — Гарри постарался ответить как можно более недружелюбно. — Я провел в Хогвартсе большую часть лета. Снейп много чего рассказывал.

Это должно было быть сказано. Гарри мог вынести впечатляющее количество дерьма от Малфоя, но когда придурок начал командовать, что ж… каждый имеет свои пределы. Кроме того, если предполагалось, что нахождение Гарри в Хогвартсе на летних каникулах должно оставаться тайной, то, возможно, Снейпу следовало сказать Гарри и об этом. В любом случае, однажды Малфой должен будут узнать, что Снейп не просто ставил Гарри «Удовлетворительно» за эссе по зельеварению, но и каждое утро давал ему витаминную добавку в соке. Он не просто смотрел на Гарри свысока и снимал баллы за хамство, но иногда и лишал его пудинга за то, что тот дулся… брал с собой в теплицы… и в Ирландию… давал успокаивающее желудок зелье, когда бедняга Хагрид испек для Гарри тошнотворный торт.

В прошлом семестре Гарри проводил в подземельях немало времени, но Снейпу обычно удавалось списать это на отработки или дополнительные занятия. Однако профессор давно перестал отчитывать Гарри в присутствии слизеринцев и ставить незаслуженные «Отвратительно» и «Тролль» за работу. Поначалу казалось, что Малфой что-то подозревал, скорее всего, его раздражали произошедшие изменения: всё-таки наблюдать, как Гарри корчится от унижения и ярости во время сдвоенных зелий, было одним из любимых его развлечений. Но ближе к концу весеннего семестра Малфой по большей части прекратил обращать внимание на Гарри.

Гарри отвечал ему тем же.

Но теперь между ними возродилась атмосфера неприкрытой ненависти и зашипела, будто искрящая линия электропередачи. Гарри наслаждался знакомым ощущением.

— Что, теперь тебе требуется круглосуточные дополнительные занятия? — с мрачной издевкой спросил Драко. — Или родственники захотели избавиться от тебя и на лето? Не смогли вынести твоего присутствия…

— Вроде того, как твои родители бросили тебя с дядей на прошлое Рождество? Но Снейп не позволил тебе остаться с ним… и ты устроил скандал из-за этого… Помнишь? — Гарри стиснул зубы, с неприкрытой враждебностью наблюдая, как краска сходит с лица Малфоя.

«А мне Снейп позволил остаться», — чуть не добавил он.

Слова Гарри застигли Драко врасплох, и он переступил с ноги на ногу, потирая руку.

— Ты ни черта не знаешь о профессоре Снейпе.

Гарри пожал плечами и сжал в кармане кончики обеих палочек.

— Может, это ты не знаешь…

Они продолжали пристально глядеть друг на друга, пока Драко не дрогнул, в уголках его глаз появились морщинки.

— Тогда докажи это.

— Доказать что?

Докажи, что это Сириус Блэк в подземелье.

Внезапно обессилев, Гарри закатил глаза.

— Как я смогу это доказать, не возвращаясь к тебе домой? А я не могу… — Слова имели привкус пыли. — Мне нельзя там находиться.

— Раньше это не мешало тебе нарушать границы чужих владений.

— Ну да, но это было до того, как Снейп сказал мне, что… — Гарри замолчал, устремив взгляд на темнеющее окно — Прежде чем он сказал мне вернуться в Хогвартс.

Драко свел тонкие брови:

— Что он тебе сказал, Поттер?!

Нахмурившись, Гарри наблюдал, как Малфой хрустит костяшками пальцев, постукивает каблуком ботинка по кирпичам камина и так переминается с ноги на ногу, словно вот-вот намочит штаны. Он никогда не видел Драко в подобном состоянии.

И тут Гарри осенило — он понял, что уже ответил на собственный вопрос: Малфой действительно ничего не знал. Точно так же, как он не знал ни о дневнике Тома Риддла, ни о василиске. Возможно, Драко и видел людей, собравшихся сегодня у него в подземелье. Весьма вероятно, что он видел больше, чем Гарри, но он явно не понимал, что означает увиденное. Люциус показал, но не рассказал ему, не объяснил значение. Неудивительно, что Драко продолжал болтаться возле подземелья, рискуя навлечь на себя гнев Снейпа…

Гарри все стало предельно ясно. Словно он нырнул за снитчем, и холодный ветер ударил ему в лицо, прочищая мозги. Шестеренки щелкнули, вставая на место, вспыхнул яркий свет. Гарри вернул себе преимущество, он снова взял верх.

— Послушай, — попытался Гарри снова, — я видел, что в подземелье ведет только одна лестница, и ни ты, ни я не можем просто постучать в дверь… очевидно, этот путь закрыт.

— Я могу пойти куда пожелаю… это мой дом.

— Да уж, конечно, — усмехнулся Гарри. — Я слышал, как Снейп приказал тебе убираться, и он сказал, что твой отец велел тебе то же самое. Никто из нас не может там показаться. И ты знаешь, что это так.

Драко покраснел, на его лице появилось кислое выражение.

— Откуда ты вообще знаешь, как выглядит подземелье, если ты там не был?

Немного поколебавшись, Гарри сжал губы в знак сожаления и всё-таки полез в карман. Он достал двустороннее зеркало и показал его Драко.

— Мне дал его Сириус.

Но на Драко это не произвело никакого впечатления. Он чуть наклонился, продолжая морщить нос, словно в кабинете Дамблдора дурно пахло.

— У него тоже такое есть… Так я узнал, что Сириус в вашем подземелье. — А затем Гарри добавил, решившись пойти на риск и открыть эту маленькую подробность: — На нем рубашка моего двоюродного брата, которую я ему подарил. Вот как я узнал на самом деле.

— Карманное зеркальце? А в другом кармане ты держишь губную помаду?

— Может, перестанешь вести себя, как придурок и выслушаешь меня? — раздраженно воскликнул Гарри. — Я не вру…

— Погоди-ка, заткнись на минутку. — Драко снова свел брови и приблизился к зеркалу.

На всякий случай покрепче сжав палочки, Гарри тоже склонился к нему.

Драко закусил нижнюю губу и некоторое время прислушивался, затем посмотрел на Гарри:

— Кажется, я слышу своего отца.

Выпрямившись, Гарри прижал к уху темную поверхность зеркала. Он услышал гул мужских голосов, но не смог разобрать ни слова. Гарри почувствовал, что Драко наблюдает за ним, и приподнял бровь.

— Видишь? Я же говорил тебе. Это двусторонняя связь… что-то вроде рации… — Гарри покачал головой, поняв, что использовал магловский термин. — Думаю, зеркало лежит в кармане.

— Существует потайной проход в подземелье.

Гарри приподнял вторую бровь. Та ужасно-захватывающая мысль вновь ожила. Он опустил зеркальце.

— Серьезно?

— Он не похож на дверь в книжном шкафу… на тот коридор, который ведет в кабинет отца. Проход идет через вентиляционную шахту… и ведет к железной решетке на одной из стен внизу.

— Как… — Гарри кашлянул, прочищая горло. — Как добраться до прохода?

— Через свободную спальню в южном крыле. Там рядом со шкафом есть решетка, сквозь которую можно пролезть. Однажды я заставил Добби посмотреть, куда ведет ход. Ему даже не пришлось пригибаться.

Увидев заносчивое выражение на лице Драко, Гарри наморщил лоб и фыркнул:

— Как великодушно с твоей стороны.

— Проход в решетке довольно большой. Достаточно широкий, чтобы можно было пролезть…

Некоторое время Гарри молча стоял, водя ладонью по волосам, пропуская пряди сквозь пальцы.

— Испугался, Поттер?

— Да-да, я весь дрожу, — не смешно пошутил Гарри, глядя поверх плеча Малфоя. Он посмотрел на стеклянный футляр, от которого отражался ослепляющий свет свечей. В футляре хранился меч Гриффиндора. Насколько Гарри знал, меч лежал там с прошлой зимы, с тех пор, как Дамблдор использовал его для уничтожения дневника Тома Риддла.

Рубины, вделанные в рукоять меча, тоже отражали свет, в дымке сумерек они мерцали темно-багровым цветом, словно крошечные лужицы крови.

Если бы они с Драко оказались пятью этажами ниже, то Гарри запихнул бы Малфоя в помещение, находящееся под раковиной туалета Миртл, и тогда они поглядели бы, кто испугался.

Гарри постарался отбросить пустые мысли и сосредоточиться на происходящем.

— Мы можем попасть через камин прямо в ту спальню… или, по крайней мере, в то крыло?

— В южное крыло. Оно пустое.

— А вентиляционная шахта достаточно широка на всем протяжении? Ты уверен?

— Ты что, глухой? — воскликнул Драко раздраженно. — Я только что сказал это.

Враждебность искрилась и потрескивала между ними.

— Ну, доберемся мы туда… И что потом? — спросил Гарри. — Ты позовешь своего отца?

Драко нахмурился:

— Да…

— Выпрыгнешь из вентиляционного отверстия и присоединишься к остальным?

Драко попытался снова ухмыльнуться, но с куда меньшим энтузиазмом.

— Предположим, что да, но поживем-увидим.

Гарри закатил глаза. Во время отработки на первом курсе Малфой завизжал, как девчонка, и бросился бежать, едва заметив Волдеморта в Запретном лесу, а ведь тогда он увидел всего лишь фигуру с наброшенным капюшоном.

Внезапно со стороны стола Дамблдора раздался громкий звон — как если бы по стеклу ударили металлическим предметом. Повернувшись, Гарри и Драко увидели, что рукоять тяжелого меча касается дверцы футляра. Рубины мерцали и, казалось, подмигивали. Наступила недолгая тишина, затем дверца распахнулась. Меч лязгнул, ударившись о расположенную ниже полку, и с грохотом упал на ковер.

Малфой выругался.

Плечи Гарри дернулись.

Меч не был виден за столом, но звонкое эхо от падения серебристого клинка разнеслось до потолка. Гарри уставился на открытый футляр, а затем направился к столу. Обогнув угол, он присел на корточки и поднял меч.

— Что ты делаешь? — прохрипел Драко. — Ты что, дурак? Оставь это.

Гарри взглянул на него через плечо:

— Почему?

— Зря, что ли, Дамблдор держит меч под замком? — Драко зашарил взглядом по углам, будто в любой момент оттуда мог вылезти призрак.

— Откуда мне знать?

Поднявшись, Гарри удерживал меч на обеих ладонях, удивляясь его небольшому весу; он моргнул, глядя на отражение своих очков в серебряном лезвии. Каким-то образом длина меча сократилась вдвое, а может, и больше, и тот стал размером с большой кинжал, достаточно легкий, чтобы Гарри смог справиться с обращением. Гарри продел его в одну из петель на поясе, рукоятка удобно легла на бедро.

— О, воображаешь себя рыцарем? — усмехнулся Драко. — Куда направимся дальше? В Большой зал за доспехами?

Но Гарри пошел прямо к каминной полке, минуя угрюмо щурившегося Малфоя. С трудом сглотнув, он взял из бочонка горсть порошка. В тот самый момент, когда он сел на ковер в пустом кабинете Дамблдора, Гарри понял, что надолго здесь не задержится. Возможно, каким-то образом это знала и мама. Гарри понимал, что в тринадцать лет не мог защитить Снейпа или Сириуса так, как его защищал профессор, но он был на целый год моложе, когда встретился с василиском, а если бы Снейп пошел один, он мог бы окаменеть… или того хуже. Никто, кроме Гарри, не смог бы контролировать василиска; даже директор признал это. Ни один человек.

— В квартиру Снейпа.

— Ты с ума сошел? Зачем тебе туда?

— Что? — вызывающе спросил Гарри, бросив в камин слишком много летучего порошка; сильный порыв теплого воздуха от зеленого пламени сдул волосы со лба. — Если хочешь, можешь подождать меня здесь.

Драко тихо фыркнул:

— Можешь проваливать, Поттер.

Пожав плечами, Гарри нырнул в пламя, оставив Малфоя таращиться на него сквозь изумрудную дымку, и назвал пункт назначения. Когда Гарри ступил на коврик у камина Снейпа, в комнате было так темно, что он чуть не споткнулся о пару черных школьных ботинок со шнуровкой, которые Снейп заставил его примерить на прошлой неделе, чтобы проверить, подходят ли они еще по размеру. Они подходили. Гарри должен был вернуть их в спальню, прежде чем они отправились в Ирландию во второй раз, но они оба, должно быть, забыли, а затем Гарри бросили на Тисовой улице, и он не успел это исправить.

Всего неделю назад пара ботинок с истрепанными шнурками, лежавшая слишком долго на ковре Снейпа, вызвала бы спор. Обычное незначительное происшествие. Но ничто больше не казалось нормальным.

Гарри только начал привыкать к темноте, продолжая глядеть на школьные ботинки, как новая вспышка зеленого пламени заставила его прищуриться и заморгать. Из камина шагнул Драко.

Поправив волосы на лбу, Гарри попытался скрыть удивление, наблюдая, как последние языки пламени мерцают и гаснут и силуэт Драко растворяется во мраке. Он почти ожидал, что Малфой выполнит угрозу и сбежит домой, чтобы отыскать своего отца, вынудив Гарри в одиночку ориентироваться в южном крыле поместья. Он и сам бы так поступил.

Послышался напряженный голос:

— Чего ты стоишь в темноте? Наколдуй свет.

Вздохнув, Гарри провел кончиками пальцев по обеим палочкам, нащупывая знакомые бороздки остролиста. Вскоре они оба уже морщились от яркого синего света, исходящего из палочки Гарри. Гарри опустил палочку ближе к полу и водил ей, освещая комнату, пока не нашел то, что искал. Книга-ежедневник лежала в углу письменного стола Снейпа. Засунув ее под мышку, Гарри прихватил перо и бутылочку чернил и осторожно, стараясь ничего не уронить, направился к креслу перед камином.

— Ты же понимаешь, что у нас нет времени, и сейчас ты не можешь заниматься написанием любовной поэмы для Грейнджер?

Если бы руки Гарри были свободны, он, возможно, показал бы Драко средний палец. Но ему пришлось сосредоточиться на том, чтобы одной рукой удерживать на подлокотнике кресла баночку с чернилами и не пролить их на джинсы, другой рукой листать страницы книги, пытаясь найти нужную, в то же время не выпуская палочки.

— Черт подери, чем ты занимаешься? — снова спросил Драко. Он насмешливо фыркнул. — Это все равно, что наблюдать, как Хагрид пытается пользоваться столовыми приборами… или, еще лучше, как неумеха Лонгботтом старается сварить зелье.

Тихо выругавшись, Гарри захлопнул ежедневник и переложил палочку в руку с пером. Рывком достав из кармана палочку Малфоя, он сунул ее тому в руки.

— Вот, возьми. Наколдуй Люмос и заткнись.

Брови Драко поднялись к самым волосам, он выхватил палочку из рук Гарри и в самом деле замолчал. Ну, по крайней мере, на секунду.

— Чувствуем себя чуть смелее, да?

— Нокс, — сказал Гарри.

— Черт… Люмос!

Комнату снова залил синий свет, струящийся из палочки из боярышника. Он раздвинул кромешную тьму и осветил глаза Драко, ставшие размером с блюдце. Гарри вспомнил ещё кое-что об их отработке в лесу: Драко не любил темноту.

— Ура, — пробормотал Гарри, борясь с легкой ухмылкой. Он обмакнул перо в чернила, положил ежедневник на колени и быстро набросал сообщение Снейпу. Взглянув на часы на каминной полке, Гарри прижал кончик пера к нужному часу, указанному в верхней части страницы; цифры засветились, отмечая время.

Но довольно скоро в голову Гарри пришла здравая мысль, и он замер, пристально глядя на послание, внутри все сжималось и бурлило. Вероятность того, что Снейпу удалось взять с собой ежедневник и он увидит сообщение Гарри, была крайне невелика. Но в какой-то момент профессор все же увидит его. Гарри всем сердцем надеялся, что увидит.

Пролистав ежедневник до чистых страниц в конце, Гарри оторвал нижнюю половину листа и начал быстро писать. Записку он отправит через камин.

«Гермиона,

Не сердись, но мне пришлось уйти. На этот раз не следуй за мной, пожалуйста… это небезопасно.

Мне очень жаль. Спасибо за все.

Гарри».