Новое пристанище (A New Place To Stay) (джен)

Примечания:

Переводчики предупреждают: глава содержит не самые лицеприятные сцены, по крайней мере за обеденным столом это лучше не читать)

В шесть утра все преподаватели собрались в учительской на совещание, отсутствовала только Амбридж — у неё была встреча с Корнелиусом Фаджем. Для Северуса это было хорошо. Его гнев ни на йоту не утих за выходные — профессор дошёл до точки кипения, несмотря на все свои планы.

Он знал конкретного эльфа, который мог ему помочь: ещё два часа назад Добби был свободным эльфом, работающим в Хогвартсе бесплатно, а теперь нет — Добби, по сути, принадлежал Снейпу, по крайней мере, до тех пор, пока не получит одежду. Северус дал Добби два задания: присматривать за Гарри ― не шпионить за ним, просто наблюдать и следить, чтобы он был в безопасности, — и, не задавая вопросов, делать то, что ему скажут.

Маленькому эльфу было велено убедиться, чтобы в еду и питьё Амбридж попало определённое зелье. Оно было не слишком опасно, но проследить, чтобы каким-то образом снадобье не попало в чей-то напиток, было не лишней мерой предосторожности. Северус не мог рисковать, слишком быстро отделавшись от Амбридж, он понимал, что если жаба внезапно умрёт, все подозрения падут на него как на Пожирателя Смерти. Да Фадж в первую очередь укажет на него пальцем! Так что Снейпу, к сожалению, придётся обставить это как естественную смерть. Затем его слизеринская жилка начала упиваться планом: чем дольше он его вынашивал, тем сладостнее выходила месть.

— Мне нужно больше времени для тренировок на поле для квиддича, Северус, — сказала Минерва, начиная совещание.

— Я думал, что у тебя есть вратарь, Минерва, — ярко блеснул голубыми глазами Дамблдор. Это была его идея: он хотел, чтобы Гарри и Рон уладили свои разногласия. Рональд Уизли был хорошим другом, будущим членом Ордена и блестящим стратегом. Альбус знал это с первого курса, когда увидел, как мальчик завершил игру в волшебные шахматы, которую устроила профессор трансфигурации.

— Мистер Поттер отказался быть ловцом, — Макгонагалл неодобрительно поджала губы.

— Что?! — поражённо воскликнул Дамблдор.

Минерва только вздохнула.

— Я пыталась поговорить с ним, но он ничего не хочет слушать, — объяснила она. — Боюсь, что это серьёзно.

— Великолепно! Значит, слизеринцы в этом году выиграют, — ухмыльнулся Северус — именно такой реакции от него и ожидали. Однако ему было тревожно за Поттера — тот любил играть в квиддич, любил летать, Северус знал об этом, потому что наблюдал летом, как Гарри летал. Конечно, до тех пор, пока метла не сломалась. Поэтому решение мальчика уйти из ловцов заставляло задуматься.

— Северус! — мрачно одёрнул Дамблдор, тоже обеспокоенный решением Гарри: мальчик ведь любил летать. А Альбус даже не мог поговорить с ним — старого мага останавливало чувство вины и то, что он узнал. А узнал он тревожную информацию о дневнике и Волдеморте и чувствовал себя виноватым, потому что не рассказал Гарри о пророчестве. Он всё время откладывал этот разговор, прикрываясь тем, что хочет, чтобы у Гарри было детство. Похоже, Дамблдор очень хорошо умел лгать самому себе, чтобы успокоить совесть. К сожалению, судьба волшебного мира была важнее судьбы одного мальчика.

Северус только выгнул бровь и, даже не потрудившись ответить, просто усмехнулся.

— Я бы не волновался, Минерва, — сказал Дамблдор. — Гарри слишком любит играть, чтобы бросить… он вернётся.

По крайней мере, он на это надеялся.

— К завтрашнему дню? — злорадно ухмыльнулся Северус: завтра была первая игра сезона, Слизерин против Гриффиндора.

Минерва повернулась к Снейпу спиной, явно злясь, как будто это он был виноват в том, что она потеряла свою звезду квиддича — ловца.

Переварив эту новость, учителя стали обсуждать всё остальное. Некоторые пожаловались, что дети получают много отработок от Амбридж. Сами наказанные помалкивают, но их друзья беспокоились за них и всё же рассказали своим деканам о том, что происходит. Если задуматься, становилось понятно, что речь шла только о тех детях, у которых не было родителей со связями в Министерстве: тех же Сьюзен Боунс, Драко Малфоя и даже Захарию Смита, отец которого был аврором, Амбридж не трогала.

— Кто-нибудь из вас хотя бы думал о том, чтобы поговорить с детьми об этом? — язвительно спросил Северус.

От его сарказма всегда доставалось не только ученикам, но и учителям. Их не спасало даже то, что большинство из них Северус считал некомпетентными. Единственными, кого он, по большей части, действительно любил и уважал — Филиус Флитвик, Минерва Макгонагалл и Поппи Помфри. К Спраут он относился терпимо, но она была слишком… хаффлпаффкой, на его вкус. Остальные в его глазах выглядели посмешищем.

В какой-то степени Снейпу нравился Хагрид, хотя что-либо обсуждать с ним — себе дороже, всё сказанное будет тут же выболтано Дамблдору или, что ещё хуже, ученикам. Хагрид совершенно не умел фильтровать информацию и умалчивать о чём-то, но он всегда был расположен к Северусу, первым приветствовал его возвращение и был добр к нему.

Вдобавок Хагрид приносил Снейпу ингредиенты для зелий: яд акромантула, шерсть, зубы… много всего. Когда Северус спрашивал, где он это взял, ответ получал весьма расплывчатый, дескать, нашёл, когда ходил по магазинам. Снейп получил даже части единорога, как раз в тот год, когда Гарри поступил в Хогвартс. К сожалению, кровь единорога нельзя было использовать ни в чём законном — использование этой крови в зелье было самым тёмным из искусств. Зато с шерстью и рогом всегда было интересно работать, в основном с их целебными свойствами. К сожалению, Северус не мог экспериментировать так много, как ему хотелось бы.

— Зачем? Это же просто отработки, — нахмурилась Чарити. Она преподавала магловедение и была, на взгляд Северуса, совершенной простофилей.

— Даже мои взыскания не утихомиривают этих сопляков, — усмехнулся зельевар, и это было правдой. Иначе Снейпу не пришлось бы постоянно назначать отработки.

— Боюсь, с этим ничего не поделаешь, — кротко сказал Дамблдор. — Я предлагаю просто сосредоточиться на том, чтобы закончить этот год.

Северус, промолчав, задумался: это заявление можно было интерпретировать по-разному. Имелось ли в виду, что Дамблдор знал, что она вытворяет, но позволял этому продолжаться? От этой мысли Снейп похолодел. Или же Альбус был так же недоволен, как и все остальные, тем, что Амбридж пролезла в школу, что она мешает ученикам изучать защиту, особенно учитывая, кто вернулся?

Мысль о том, что Дамблдор знает и позволяет этому продолжаться, снова и снова приводила Снейпа в ярость ― из-за Гарри, конечно же.

— Некоторые из моих растений погибли, — сообщила Спраут.

— Ты знаешь почему? — забеспокоился Дамблдор.

— Из-за крови, — пояснила Спраут. — У нескольких учеников в классе, похоже, были открытые ранки… у пятикурсников.

В крови волшебника циркулирует магия, и эта магия, видимо, негативно влияет на растения, по сути, убивает их, вызывая инфекции. Она коварна, поскольку кровь волшебников чрезвычайно сильна и опасна: как Гарри узнал в конце четвёртого курса, всего одна капля смогла вернуть Тёмного Лорда, гораздо более ужасного, чем когда-либо прежде.

— А что они делали без перчаток? — раздражённо спросил Филиус. — Дети никогда ничего не выполняют, если им не сказать.

Северус сузил глаза и решил понаблюдать за своими учениками. Филиус ошибочно полагал, что они поранились сами, по глупости не надев перчаток, и не подозревал, что причина всему — Амбридж. Хотя в порезы вполне могла попасть инфекция. Правильно ли Северус поступает, умалчивая об этом? Капля волшебной крови в зелье может привести к катастрофе. Сколько учеников пострадало от Амбридж? Сдерживая угрожающий рык, Снейп прикидывал, как незаметно передать Гарри настойку растопырника для остальных пострадавших. Нельзя было допустить подозрений, иначе он не смолчал бы сейчас, и никто больше не отбывал бы подобных отработок, это уж точно!

— Понятия не имею, — Спраут покачала головой. — Я всегда говорю им надеть защитные средства, и они обычно меня слушаются. Потеряны уже семь кустов, и мне практически нечем занять классы.

— Приобретите необходимые растения, расходы спишем со счёта Хогвартса, — хмуро распорядился Дамблдор, пребывая в замешательстве. Семь кустов — это много, столько не теряли за последние шесть лет, вместе взятые.

— А как насчёт Амбридж? — спросила Спраут.

— А что насчёт неё? — переспросил Дамблдор.

— Всё контролирует Министерство… Я просто предположила, что не смогу запросить деньги на новые растения, — ответила Спраут с облегчением. По крайней мере, теперь приобретут несколько новых кустов, и как только их закажут, на каждое растение опять будет приходиться два-три ученика, тогда как сейчас за одним растением ухаживали сразу пятеро.

— Министерство не контролирует и не будет контролировать бюджет Хогвартса, он принадлежит школе и только школе, — мрачно заявил Дамблдор.

Амбридж начинала его сильно раздражать. Она навязывала свои методы даже учителям. Дамблдор и Макгонагалл вынуждены были подписывать любые распоряжения о снятии денег со счетов. Само же Министерство выплачивало некоторым ученикам стипендию и каждый год присылало людей укрепить защиту замка — ни на что больше денег не выделялось.

Хуже того, полчаса спустя, когда они всё ещё говорили о школьных делах — Северус просто сидел и размышлял, ― пришло письмо. Амбридж разрешалось опрашивать и контролировать всех учителей. Излишне говорить, что эта информация вызвала бурю негодования и возмущений. Гнев Северуса выдавали только сжатые в тонкую линию губы и раздувавшиеся ноздри.

— Нужно что-то делать, Альбус! — яростно крикнула Минерва.

— Успокойтесь, — увещевал преподавателей Дамблдор. — Я уверен, что всё будет не так плохо, как вы себе представляете.

Северус только фыркнул на попытку директора успокоить учителей.

* * *

Гарри проснулся, сонно оглядываясь по сторонам, пытаясь вспомнить, что было вчера. Во рту пересохло. Отодвинув занавеску, он схватил стакан, стоявший на прикроватной тумбочке, всегда наполненный свежей, холодной водой ― мальчик не понимал, как эльфы умудрялись делать это незаметно для всех. Долгие годы он считал, что это делает сама магия, а не эльфы. Это показывало, насколько глупым он был в те дни… хотя нет, не глупым, а, скорее, невежественным.

— Привет, Гарри, — поздоровался Рон, надеясь, что друг простил его.

— Привет, — холодно отозвался Гарри, собирая свои туалетные принадлежности и одежду на день — новую одежду, которая была впору. Ему больше не нужно было надевать свою форму по выходным или закрытую зимнюю мантию. Ещё одна вещь, за которую Рон, вероятно, ненавидел его, как будто это Гарри виноват в том, что у родителей Уизли много детей и недостаточно денег, чтобы покупать им новые вещи.

— Привет, Гарри, — окликнул Лонгботтом из одной из кабинок. Шторка была задёрнута, однако он, по-видимому, услышал, как Поттер вошёл в душевую, и выглянул в щёлку.

— Привет, Невилл, ты в порядке? — Гарри зашёл в другую кабинку и закрыл шторку. Не то, чтобы у него была какая-то причина для этого — шрамы исчезли, благодаря Снейпу. Но, к сожалению, он не мог избавиться от этой привычки, похоже, она на всю жизнь. Впрочем, большинство тоже закрывали шторки.

— Угу… Защита первым уроком, — Лонгботтом расстроенно скривился. — А потом тоже не лучше — зелья.

— Если хочешь… можешь сесть со мной, — предложил Гарри, смывая с волос шампунь.

— Э… ладно, спасибо, Гарри, — сказал Невилл, гадая, не пожалеет ли он об этом. Снейп ненавидел Гарри и часто придирался к нему. Не станет ли только хуже для Поттера сидеть с Лонгботтомом? К сожалению, большинство одноклассников ненавидели быть с Невиллом в паре. Гарри оказался первым, кто сам предложил сесть рядом. Что ж… их зелье наверняка будет, мягко говоря, взрывоопасным.

— Без проблем, — пожал плечами Гарри.

— Увидимся позже, я подожду тебя в гостиной, — Невилл вышел из душа и вернулся в общежитие, чтобы подготовиться к занятиям.

— Круто, увидимся в пять, — сказал Гарри, продолжая плескаться в душе и игнорируя вошедших Рона и Симуса.

Все гриффиндорцы бросали на Поттера умоляющие взгляды, зная, что без него в команде они обречены. Ха, раньше надо было думать! Гарри мог бы уйти из ловцов просто назло… но ему это нравилось! Да, его обманули. Но это в последний раз. Больше он им этого не позволит. Ни за что.

* * *

Гарри и Невилл вместе вошли в Большой зал. Лонгботтом помахал рукой в сторону стола Райвенкло и, как заметил Гарри, покраснел. С любопытством оглянувшись, Поттер увидел, что девушка, с которой они ехали в поезде, машет в ответ. Луна. Она умела обращаться со словами, а также была очень честной, хотя и немного мечтательной. Невиллу она нравилась.

— Ты действительно хочешь сесть и поговорить с ней? — спросил Гарри, когда они подошли к гриффиндорскому столу.

— Э-э, нет, не совсем, — пробормотал Невилл, заливаясь краской. — Всё равно идти некуда, библиотека всегда переполнена… А остальным не нравится, что другие факультеты приходят в гостиную Гриффиндора.

— Невилл, я покажу тебе место, где ты сможешь поговорить с ней… без помех, — Гарри, хитро ухмыльнулся и тут же мысленно выругался, вспомнив, где он находится. Ухмылка исчезла с его лица. Гарри Поттер не ухмылялся, Гарри Поттер не был коварным, он был честным и глупым, наивным маленьким засранцем. По крайней мере, по мнению всего мира.

— Спасибо, Гарри, — улыбнулся Невилл, но улыбка быстро исчезла, сменившись ужасом. — О Мерлин!

— Что случилось? — в замешательстве спросил Гарри.

— Посмотри на Снейпа… он в бешенстве… и остальные тоже, — нервно пробормотал Лонгботтом.

Поттер поднял голову. Невилл был прав, хотя он и не самый наблюдательный человек в мире. Гарри молча гадал, что так взбесило преподавателей, и с достаточной уверенностью сказал бы, что это Амбридж, которая сидела там, как самовлюблённый павлин. Он вдруг испугался её урока, хотя был один плюс — она не Пожиратель Смерти. Снейп правильно сказал: боль в шраме была просто совпадением. Иначе было бы больно всё лето.

— Да уж, мне вдруг захотелось заболеть — я вполне обошёлся бы без Амбридж, особенно в её нынешнем настроении, — поморщился Гарри.

— Она инспектирует классы, — заметила сидевшая напротив Гермиона. — Это повесили на доске объявлений, как раз когда я шла на завтрак.

— Обалдеть! Мало того, что она превращает жизнь в ад на защите, и мы ничему не учимся… так ещё хочет испортить и другие наши занятия? — Гарри вздохнул и принялся за завтрак. Приподнятое настроение исчезло. Хорошо, что накануне он отлично выспался.

— Я думала об этом, — тихо сказала Гермиона, не зная, как Поттер сейчас относится к ней. — Мы должны собраться вместе и изучать защиту самостоятельно… Под «мы» я имею в виду не только гриффиндорцев, но и всех остальных. Волдеморт может напасть в любой день… нам нужно научиться защищаться.

— И? — поторопил Гарри, у него было странное чувство, что он знает, к чему она клонит.

— Ну… — Гермиона собралась с духом. — Я поговорила с некоторыми, они были бы не против… если бы ты согласился обучать их… Ребята верят тебе… ну, что ОН вернулся.

— Верят? Тем лучше для них, — сказал Гарри, глядя прямо в глаза Гермионе. — Пусть откроют книгу и попрактикуются сами. Я не буду тратить время на тех, кто скорее воткнёт нож мне в спину, чем посмотрит на меня.

— Как жаль… Думаю, ты бы отлично справился, Гарри, — вмешался Невилл, а Гермиона уставилась на Гарри округлившимися глазами так, словно он превратился в Волдеморта.

Гарри не успел ответить — за преподавательским столом кто-то оглушительно пукнул. Любопытно, что профессора Макгонагалл и Флитвик злорадно ухмылялись, отодвигая свои стулья. Сидевшая между ними Амбридж побагровела и была в явном ужасе — пожалуй, единственная искренняя эмоция, проявившаяся в ней с тех пор, как она явилась сюда.

Зловоние усиливалось. Все преподаватели прикрывали лица салфетками. Первокурсники натягивали на носы мантии, некоторые даже повскакивали со своих мест.

Амбридж в шоке зажмурилась. Она не могла в это поверить — обделаться прямо здесь, на людях. От вони просто тошнило. Не глядя ни на преподавателей, ни на учеников, но, к сожалению, слыша их хохот и чувствуя себя готовой провалиться сквозь землю, Амбридж поднялась со своего места и с ужасом увидела на сиденье коричневое пятно. Схватив со спинки стула мантию Минервы, она прикрыла спину, затылок и ноги и выскочила из зала, клянясь, что ученики поплатятся за то, что посмели смеяться над ней! Она была важной персоной в Министерстве!

Минерва ошарашенно посмотрела ей вслед. Её любимая мантия! Теперь останется только выбросить!

Дамблдор наложил на зал освежающие чары, уничтожил изгаженный стул и просто продолжил свой завтрак, не останавливая хохот учеников. И Макгонагалл понимала, почему: теперь, когда Волдеморт вернулся, смеяться будет не над чем.

После того, как шок прошёл и смех поутих, большинство учеников уставились на Фреда и Джорджа Уизли.

— Как вы это сделали? — восхищённо спросил Рон.

— Это не мы, — в один голос заявили близнецы, донельзя огорчённые: кто-то разыграл Амбридж… и насколько же хорош оказался розыгрыш! Кто-то опередил их, королей приколов! Но тут до них дошло, что в итоге они могут остаться виноватыми. А это их совсем не устраивало.

— Тогда кто это сделал? — спросила Гермиона и сосредоточенно прищурилась, пытаясь логически вычислить, кто же мог так подшутить над Амбридж. Это должен быть кто-то, имеющий доступ к домашним эльфам и кухне. Мало кто из учеников знал, где находится кухня… но благодаря Гермионе они знали о домашних эльфах.

Фред и Джордж в замешательстве пожали плечами.

* * *

— Чем могу помочь? — спросила Поппи, когда в Больничном крыле появилась Амбридж, она нервно оглядывалась по сторонам, как будто не хотела, чтобы её здесь видели.

— Мне нужно зелье или что-нибудь… что поможет, — буркнула Амбридж, выкатив глаза сильнее, чем обычно, и ещё больше походя на лягушку.

— Присядьте, я проведу диагностику! — распорядилась Поппи, доставая свою палочку.

— Мне нужно зелье от диареи, у меня урок, — отрезала Амбридж, выпрямившись и холодно глядя на колдоведьму. Румянец сходил с её лица, а прежнее «я» вернулось так же быстро, как и исчезло.

— Понятно, — мадам Помфри призвала зелье и невозмутимо протянула флакон.

Амбридж, скривившись, выпила зелье, затем шагнула к двери, предвкушая, как накажет Гарри Поттера, но, к несчастью, зелье не помогло, а наоборот, всё усугубило — она даже не успела вовремя добежать до туалета.

Бедной мадам Помфри пришлось разбираться с ней, а затем чистить и стерилизовать Больничное крыло.

* * *

Пятикурсники — слизеринцы и гриффиндорцы — сидели в классе защиты в ожидании Амбридж. В кои-то веки оба факультета не беспокоили друг друга, а просто ждали неизбежного: когда Амбридж войдёт и превратит их жизнь в ад за проделку неизвестного шутника.

Дверь с грохотом распахнулась, и все подскочили. Но это была не Амбридж, нет, это был другой учитель, который им тоже не нравился — по крайней мере, гриффиндорской половине класса. Это был профессор Снейп.

В этот раз в классе не было слышно стонов и ропота, вместо этого все затаили дыхание.

Пройдя вглубь класса, Снейп развернулся к ученикам, его лицо было бесстрастным, только чуть кривились губы, и едва ли кто мог его в этом винить — он выглядел ужасно странно в окружении всего розового, что было здесь сейчас.

— Книги убрать, палочки достать, — велел профессор. Если уж он взялся учить их… он действительно это сделает.

По классу пронёсся возбуждённый шёпот, все без исключения поспешили выполнить распоряжение. Казалось, что профессор Снейп стал их новым любимым учителем!

— На экзаменах СОВ как по заклинаниям, так и на практических испытаниях по защите у вас есть шанс получить более высокую оценку, создав заклинание патронуса… несмотря на то, что этому не учат согласно учебной программе Хогвартса. Создать его чрезвычайно сложно, большинство взрослых волшебников испытывают с этим проблемы, — спокойно сказал Северус. — По просьбе профессора Дамблдора мне придётся потратить впустую своё время, обучая вас, болванов, как его производить.

Он скривился якобы от абсурдности директорской просьбы.

Конечно, это была ложь. Снейп хотел, чтобы дети выучили это заклинание, такое умение было жизненно необходимым, учитывая, что рано или поздно дементоры присоединятся к Тёмному Лорду, и им наверняка понравится, что они смогут съесть столько душ, сколько захотят, а не только почти мёртвые души, которыми им пришлось довольствоваться в Азкабане.

Снейпу пришлось солгать и сказать, что идея принадлежит Дамблдору, иначе это стало бы его смертным приговором.

— Нематериальный патронус не похож ни на одно живое существо и имеет мало отличительных черт, если таковые вообще имеются. Нематериальные патронусы напоминают облако пара или дыма без какой-либо чётко определённой формы, вылетающее из кончика палочки. Хотя они могут быть частично эффективны для остановки дементоров, нематериальные патронусы не являются полноценными патронусами и рассматриваются как более примитивная или более слабая версия истинного заклинания, — холодно объяснил профессор. — Чтобы вызвать патронуса, вы должны подумать об очень счастливом воспоминании, мощном воспоминании, направить свою палочку и произнести слова «экспекто патронум»… Чего вы ждёте? Шевелитесь! — рявкнул Снейп, взмахнул палочкой, и все столы полностью исчезли.

Бедный Невилл выглядел так, будто у него вот-вот случится сердечный приступ, поэтому Гарри подошёл к нему и начал тихо говорить, убедившись, что никто не подслушает его слова.

— Это не обязательно должно быть воспоминание, это может быть твоё самое заветное желание, — сказал он и, помолчав, добавил: — Я использовал своих родителей, представлял их рядом… И… Невилл… закрой глаза и почувствуй магию внутри себя — призови её и подумай о том, чего ты хочешь, а затем произнеси слова. Ты сможешь это сделать, ты волшебник, и я верю в тебя. На самом деле я бы хотел, чтобы именно ты прикрывал мне спину. Докажи, что я прав.

Лонгботтом ошеломлённо уставился на Поттера. Все кричали «экспекто патронум», но безуспешно. Невилл, однако, ничего этого не слышал, он был совершенно потрясён тем, что сказал Гарри. Внезапно на него нахлынула решимость, которой он никогда раньше не испытывал. Если Гарри Поттер верил в него, значит, он не никчёмен. Все замечания, которые ему когда-либо делала бабушка, вылетели у него из головы, он слышал только слова Поттера. Закрыв глаза, Невилл сделал, как просил Гарри, чувствуя свою магическую сущность, впервые по-настоящему осознав, как много у него магии. Он думал о своих родителях, которые были рядом с ним, подбадривали его, верили ему. Лёгкая улыбка появилась на лице Лонгботтома. Крепко сжимая в руке палочку, он воскликнул:

— Экспекто патронум!

Из его палочки вырвалось большое плотоядное растение и, злобно шипя, закружило по классу.

Воцарилась мёртвая тишина, однако никто не был ошеломлён больше, чем сам автор заклинания.

— Я сделал это! — ошарашенно пробормотал Невилл.

— Я же говорил, — самодовольно усмехнулся Гарри.

— Я хочу, чтобы вы все произнесли заклинание… сейчас же, — рыкнул Снейп, взяв себя в руки. Он не мог поверить. Только самые сильные волшебники могли сотворить такое заклинание. Гарри был силён и отличался этим от всех остальных. Северус подозревал, что заклинание удастся Грейнджер или Драко… но не Лонгботтому! Излишне говорить, что придётся пересмотреть всё, что Северус знал.

— А ты почему не тренируешься вызывать патронуса? — спросил Невилл, желая, чтобы все перестали глазеть на него.

— Я уже умею его вызывать, — пожал плечами Гарри.

— И какой он у тебя? — с любопытством спросил Невилл.

— Олень.

— Покажешь? — застенчивость Невилла полностью исчезла — он был в восторге!

— Экспекто патронум! — Гарри почти не потребовалось времени на то, чтобы сосредоточиться — так часто ему приходилось произносить это заклинание.

К его изумлению, то, что вылетело из палочки, не было оленем. Гарри в недоумении уставился на лань, застывшую перед ним. Сглотнув, он рассеял её, совершенно ошарашенный.

— Это был не олень, Гарри, — смущённо заметил Невилл.

— Нет, не олень, — хрипло пробормотал Гарри.

Гермиона и Рон в шоке уставились на него, как, впрочем, и Снейп, хотя и не так явно.

Никто больше не заметил ничего необычного, поскольку все сами пытались сотворить заклинание.

— Экспекто патронум! — отчаянно крикнула Гермиона, она не могла поверить, что Невилл Лонгботтом успел освоить заклинание раньше неё, а у неё не вышло создать даже приличный щит: то, что получилось, не смогло бы отпугнуть и одного дементора, не говоря уже о многих. Если уж на то пошло, её щит выходил всё хуже и хуже, а с каждой новой попыткой она приходила в ещё большее отчаяние.

— Экспекто патронум! — крикнул Рон, вспоминая время, проведённое перед зеркалом Еиналеж.

Из его палочки вылетело нечто, напоминающее собаку, и через несколько секунд исчезло.

— Как ты это сделал? — Гермиона чуть не расплакалась. Она чувствовала себя так, словно только что попала в альтернативную вселенную. К тому же ей позарез надо было узнать, могут ли патронусы менять свою форму. Это произошло с патронусом Гарри, и Гермиона не могла успокоиться, задаваясь вопросом, почему, и почему именно лань.

Как будто Рон мог ей объяснить.

К концу урока большинство смогли создать щиты, способные отпугнуть по крайней мере одного, а может быть, и двух дементоров минуты на четыре, если повезёт. Только у пятерых патронусы принимали форму. У Рона была собака, у Невилла — плотоядное растение, у Драко получилось нечто, похожее на павлина, у Гермионы — выдра, а у Гарри — лань.

Ученики покинули класс, восхищаясь тем, что это был лучший урок защиты в их жизни. Слизеринцы злились, потому что увальню Лонгботтому удалось создать такое серьёзное заклинание. Гриффиндорцы же были ошеломлены тем, что простофиля Невилл смог сотворить патронуса, а они нет! Об этом ребята говорили всю дорогу от подземелий и после.

* * *

Поттер сидел у огня, наблюдая за яйцом, и слышал очень слабое шипение, которое не мог понять. Может быть, малыш ещё не умел говорить, может быть, он просто так шипел. Несмотря на то, что Драко Малфой был у Снейпа на отработке, профессор всё же позволил Поттеру спуститься сюда, сообщил, что яйцо шевелится, и снова ушёл. Последний час Гарри яйцом и занимался: смотрел на него и время от времени успокаивающе шипел, давая понять бедному осиротевшему детёнышу, что он не один.

— Ты что-нибудь понимаешь? — вернувшись в свои покои, с любопытством спросил Северус и, сбросив мантию, отправился на кухню, где уже готовилось варево, явно отчаянно нуждавшееся в его присмотре.

— Нет, — обескураженно ответил Гарри.

— Дай ему время, — спокойно сказал Снейп.

— Вы знаете, почему изменился мой патронус? — спросил Гарри, глядя в огонь.

— В этом нет ничего необычного. По-латыни патронус означает «защитник», «хранитель», это страж. Он меняется в зависимости от твоих текущих чувств и характера, — пояснил Северус.

В обеденный перерыв он сходил в библиотеку и взял книгу о патронусах, как раз в тот момент, когда туда заявилась Грейнджер. Это доставило ему садистское удовольствие: он знал, что она пришла по той же причине, что и он. Когда же Северус прочитал об изменении патронуса, его охватило чувство самодовольства и гордости. Патронус Гарри представлял его, Снейпа! Он видел в нём защитника и опекуна. Северус и без того знал это, но патронус доказывал это вне всяких сомнений.

— Я всё испортил? — тихо, практически шёпотом спросил Гарри.

— Нет, никто, кроме Грейнджер и Уизли, не понял, что произошло, — заявил Снейп. — Это не имело бы значения, даже если бы они все это видели. Тёмные волшебники не могут вызывать патронуса.

— Что? — удивился Гарри.

— Чары Патронуса полны любви, счастья, желаний… всех положительных эмоций… Никто из тёмных не способен на подобное. Поэтому они не могут вызывать защитника, не могут отогнать дементоров, — пояснил Снейп.

— Значит, если вы произнесёте заклинание, ОН поймёт? — сообразил Поттер.

— Совершенно верно, — спокойно подтвердил Северус. — Поэтому я и не произносил заклинание.

Гарри понимающе кивнул.

— К сожалению, если твои друзья начнут задавать вопросы насчёт патронуса… Дамблдор узнает, — предупредил Северус. Дамблдор знал патронуса Снейпа, знал, что это лань, такая же, как у Лили.

Гарри закрыл глаза и покачал головой, полный отвращения к самому себе.

— Хорошо, что таким был патронус твоей матери. Если начнутся вопросы, этим можно будет всё объяснить, — спокойно заметил Снейп.

Гарри улыбнулся. Точно! У него оказался тот же патронус, что и у мамы и Снейпа. Означало ли это, что мальчик считал Северуса защитником? Если да, то почему его патронусом с самого начала был олень? Из-за биологического отца? Или потому, что Гарри так часто сравнивали с Джеймсом, что для него это был единственно возможный вариант? Он не знал, но отчётливо понимал, что его чувства к Снейпу, похоже, гораздо глубже, чем ему казалось.

Наконец-то у Гарри появилось что-то от матери, кроме её глаз и любви к книгам и учёбе.

— Лонгботтом сегодня в самом деле меня удивил. Что ты с ним сделал? — иронично усмехнулся Снейп.

— Он не так плох, как вы думаете, — запротестовал Гарри, — просто его бабушка ужасно с ним обращается. В детстве его сбрасывали из окон и с пирсов, хотели заставить магию реагировать. До Хогвартса у него тоже не было друзей. А палочка ему досталась отцовская, поэтому его магия такая слабая… палочка ведь сама выбирает волшебника, — Гарри изменил голос, подражая Олливандеру.

«Если Невилл Лонгботтом сумел вызвать патронуса с неподходящей палочкой, то на что же он способен с палочкой, которая ему подходит?» — пришло в голову Северусу Снейпу, когда Гарри рассказал ему то, чего он не знал.

— Передай Лонгботтому, чтобы он купил новую палочку, даже если придётся идти к Олливандеру одному во время выходных в Хогсмиде, — посоветовал Северус.

Это было бы нарушением правил, ученикам не разрешалось в одиночку бродить по Хогсмиду. Однако Лонгботтому лучше всего было сделать это до того, как война разразится по-настоящему, иначе он рискует оказаться на поле боя с палочкой, которая ему не подходит. В конечном итоге это могло означать выбор между смертью мальчишки или его выживанием.

Несмотря на то, что говорили вокруг, Снейп не ненавидел Лонгботтома, ему приходилось так себя вести — в конце концов, из-за родителей Невилла четверо Пожирателей Смерти из внутреннего круга были арестованы и приговорены к Азкабану: трое Лестрейнджей и Крауч-младший. Северус молча радовался их заключению: эти Пожиратели заслуживали поцелуя дементора, но и Азкабан сойдёт.

Так что ненависть Северуса к Лонгботтому была такой же притворной, как и к Гарри Поттеру. Ведь это мальчишка виноват, что Тёмный Лорд потерпел поражение, и любого Пожирателя Смерти, который был бы замечен в добром отношении к Гарри Поттеру, скорее всего, убили бы на месте.

Если кто-то и думал, что Тёмный Лорд ненавидит Дамблдора, то это не шло ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал к Гарри Поттеру. Он был одержим этим мальчишкой, всё мироздание Волдеморта сосредоточилось вокруг него. Убить Поттера, победить раз и навсегда — чтобы доказать, что Гарри Поттер не представляет собой ничего особенного, что мальчишке просто повезло и что Волдеморт может захватить мир. Нет, Дамблдор был отброшен на второй план — Гарри был тем, кого ОН ненавидел больше всего.

И это всё усложняло. Очень хорошо, что Северус учил Гарри тому, что умел — уцелеть, выжить, — хотя и не смог подойти в обучении даже близко к тому, на что надеялся. Но по крайней мере, мальчишка готовился, учился всему, о чём Снейп только мог подумать. Теперь же, когда он провернул свой трюк с Амбридж, научить Гарри необходимому будет немного проще, ведь им не будут мешать. Теперь не только у Гарри, но и у всех остальных может появиться шанс.

— Я передам, — согласился Гарри.

— Как твоя рука?

— Всё зажило, спасибо, — искренне поблагодарил Гарри.

— Ты дал зелье остальным?

— Да, — кивнул Гарри, он в самом деле предложил зелье всем пострадавшим.

— Хорошо, как насчёт дуэли? — спросил Северус.

На этот раз кивок Гарри был гораздо более восторженным.