Закон противоположностей, или психология счастья (джен)

…Пока Драко спит, Ойген возвращается на пляж за одеждой, а Северус провожает свою ночную гостью — и когда они, наконец, оказываются в Малфой-мэноре, там глубокая ночь.

— Нас не ждут, думаю, — говорит Драко. — Но будут рады. Идёмте.

Он проводит их в маленькую гостиную — и уходит позвать родителей.

— Здесь всё изменилось, — задумчиво говорит Снейп.

— И здесь холодно! — ёжится Ойген. — И дождь! — он выглядывает в окно и демонстративно вздрагивает. — Я уже и забыл, что такое английское лето…

В коридоре раздаются голоса и шаги, дверь распахивается, и на пороге появляется Люциус — слегка сонный и с распущенными по плечам волосами.

— Привет! — радостно говорит ему Ойген — Снейп же не говорит ничего, только улыбается и встаёт навстречу.

Сон слетает со старшего Малфоя мгновенно — он глядит совершенно растерянно, переводит взгляд с одного на другого, потом улыбается неуверенно и задаёт изумительно глупый вопрос:

— Вы?

Мальсибер смеётся, а Снейп уточняет:

— А ты кого ждал?

Сзади тихонько ахает Нарцисса — и оказывается проворнее и решительнее своего мужа: подбегает к Северусу и просто кидается ему на шею. Тот обнимает её немного неловко, она гладит его по волосам, по лицу, по рукам — и шепчет, плача:

— Северус… боги… Северус…

— А у тебя остаюсь только я — хотя ты явно бы предпочёл быть сейчас на месте жены, — Мальсибер с улыбкой подходит к Люциусу, и они тоже обнимаются, очень крепко и долго.

— Но как? — шепчет тот.

— О-о, это я расскажу с удовольствием и прямо сейчас… почти что сейчас, — поправляется он. — Вот дождусь, покуда они дообнимаются, сделаю то же самое — и расскажу.

— Поверить не могу, — говорит Люциус, отпуская его, наконец, но не до конца — он так и держит его за плечи, теперь, правда, на вытянутых руках, и внимательнейше разглядывает. — Я ещё могу понять — он… непосредственно его смерть видели трое подростков, а потом там всё сгорело. Но ты! Тебя же аурор убил!

— Да не убивал он меня, — смеётся Мальсибер. — Ну что непонятного… сложно, что ли, внушить такое?

Ответить Люциус не успевает, потому что Нарцисса в этот момент подходит к ним и обнимает уже Ойгена, целуя его как брата — в обе щеки. Тот, не задумавшись, отвечает тем же — и уже после привлекает её к себе, и они на какое-то время замирают в счастливом объятье. Малфой-старший проделывает нечто подобное — за исключением поцелуев, естественно — с Северусом, и ритуал приветствия на этом, наконец, завершается.

…После они сидят в этой же маленькой гостиной, едят, пьют вино — и никак не могут наговориться. Говорят о настоящем и будущем, ни разу не затронув в разговоре прошлое — до утра, когда Ойген, не спавший уже куда больше суток, начинает отчаянно зевать и клевать носом, и просит в конце концов разрешения поспать где-нибудь хотя бы пару часов. Его, разумеется, немедленно отводят в спальню, где он, смахнув с кровати мешающие подушки, и засыпает ничком, накрывшись практически с головой одеялом. А остальные возвращаются и продолжают говорить — уже спокойнее и интимнее, что ли: Мальсибера любят, и ему очень рады, но он, всё же, не из их самого близкого круга… а вот Северус постепенно вошёл в него когда-то — и его здесь оплакивали особенно долго и горько.

— Ты чем занимаешься сейчас? — спрашивает Снейп Люциуса, когда они остаются одни: Драко уходит, как он выражается, «заняться делами — я так полагаю, сегодня делать всё придётся исключительно мне?», Нарцисса же просто в какой-то момент деликатно оставляет мужчин одних.

— Да я, — он пожимает плечами, а потом машет рукой, — толком ничем, пожалуй. Бизнес, конечно… маггловский — и это интересно, но…

— Делом заняться не думаешь?

— Каким? — еле заметно вздыхает тот. — Я… ты знаешь, я до сих пор не люблю в нашем мире ходить по улицам. Неприятно.

— Что, глазеют? — понимающе усмехается Снейп.

— А ты как думал, — тот усмехается тоже, но ухмылка выходит кривой и совсем невесёлой.

— Понимаю, — кивает задумчиво Северус. — Ну так тем более. Займись делом, — вновь говорит он.

— Каким? — с неожиданной тоской повторяет Люциус.

— Ну, каким, — ещё более задумчиво произносит Снейп. — Вот, помню, лечить у тебя всегда хорошо выходило… и ведь нравилось же? — он вскидывает левую бровь и глядит вопросительно.

— Лечить? — переспрашивает Малфой удивлённо. — Ну… было, да… но ты вспомнил! Это же когда было!

— Давно, — кивает его собеседник. — Это что-то меняет? Тебя же никто не торопит… попробуй? Вдруг понравится, — говорит он с лёгкой иронией.

— Целительство? — задумывается Люциус. — Не знаю… это… у нас никто никогда им не занимался.

— Вот и отлично: будешь первым — не с кем сравнивать, — ирония в его голосе становится более различимой. — А я тебе помогу, — добавляет он неожиданно. — Если хочешь.

— А что, — Малфой улыбается, и глаза его вспыхивают, — почему нет? В конце концов, если ничего не получится, никто даже и не узнает…

— Это, безусловно, самое главное, — кивает Снейп важно — и они смеются.

И к полудню, когда не до конца проснувшийся, сонный и слегка встрёпанный Мальсибер возвращается к ним и, ёжась, с порога жалуется на холод и сырость, те настолько увлечены весьма специфическим разговором, что даже не сразу его замечают.

— Иди сюда, — ласково и сочувственно улыбается Люциус, оборачиваясь ему навстречу, одним взмахом палочки растапливая камин и придвигая к нему кресло. — У вас там тепло круглый год?

— Нет! — тот садится и протягивает к огню руки. — Но сейчас лето! У нас даже на взгляд местных вода прогрелась!

— Плед? — спрашивает Люциус, протягивая ему оный — тот берёт и демонстративно закутывается в него. Все трое смеются.

— Сейчас будем обедать, — говорит Малфой, — мы тебя ждали. Или ты от камина никуда не пойдёшь?

— А ты на него согревающие чары наложи, — предлагает Снейп. — В кои-то веки кто-то ещё это сделает — мне осточерело, а сам он, по-моему, не умеет.

— Я умею, — отзывается тот. — Но не люблю. Это же забота, — смеётся он, — и совсем неинтересно, если сам о себе.

— Это нужда, а не забота, — спорит Снейп.

— Забота! — хором возражают ему Люциус с Ойгеном.

— Ну вот и позаботься о нём, — отвечает он Малфою. — Раз вы так отлично друг друга поняли.

— Ты поэтому меня учиться позвал? — шутит тот, действительно накладывая на Мальсибера согревающие чары — и это практически посреди лета! Дни, правду сказать, стоят действительно холодные и очень сырые.

— Он позвал тебя учиться? — вскидывается Ойген, забывая о том, что мёрзнет и должен жаться к камину.

— Позвал, — кивает Люциус. — А я согласился. Так что мы будем теперь часто видеться.

— Так это отлично! — Ойген сияет. — Значит, нужно всё-таки купить дом побольше. Я надеялся обойтись, пока не построим свой… но втроём — ты же будешь у нас ночевать? — мы там точно не поместимся!

— Опять? — стонет Снейп.

— А как ты себе это представляешь? Где ему спать? — с азартом спрашивает Мальсибер, вскакивая с кресла и роняя плед с плеч на пол. — В гостиной? Или вообще в отеле?

— Пространство расширим, — пожимает плечами тот и спрашивает Малфоя: — Ты не против жить в такой комнате?

— Нет, — улыбается Люциус. Эта перепалка настолько напоминает ему самые лучшие прошлые времена, что он впервые за очень долгое время чувствует себя вдруг совершенно счастливым.

— Ну вы просто обалдели оба! — возмущается тем временем Ойген. — Я против! А если — я надеюсь — они все будут гостить? Нет уж — новый дом давно нужен… сколько можно ютиться как непонятно кто! И потом, — хитро говорит он, — раз уж я здесь, я собираюсь прогуляться домой. И надеюсь, что вы составите мне компанию. И у нас, наконец, будут эльфы, и нормальная библиотека — потому что я всё это собираюсь забрать. И в нынешнем доме деть это некуда. А строиться наспех я не хочу.

— Делай что хочешь, — сдаётся Снейп. — Но без меня, пожалуйста!

— Хорошо, — соглашается он… и, конечно же, врёт — и они оба прекрасно это знают. — Но вы пойдёте со мной? После обеда?

— Пойдём, — решает Люциус за них обоих.