Подопечный / Pet Project (гет)

Гермиона постучала в тяжелую дверь кабинета зельеварения и, услышав рык «Входите», проскользнула внутрь. Стоило ей войти в класс, как по спине пробежали мурашки. В подземельях никогда не бывало тепло, но гораздо большим холодом веяло от жесткого угрюмого лица Снейпа. Если бы она своими глазами не видела, то ни за что не поверила бы, что не далее как сорок минут назад этот человек подкалывал профессора МакГонагалл и улыбался, когда она дразнила его в ответ.

В голове мелькнула мысль, не станет ли в конечном итоге дело Снейпа, за которое она столь решительно взялась, ее могильной плитой.

Остановившись в нескольких шагах от его стола, Гермиона подумала, что вполне может начать этот вечер правильно.

— Профессор Снейп, прежде всего я должна... То есть, я хочу извиниться за то, что сказала сегодня за обедом. Мои слова были возмутительны и несправедливы. — Она не совсем понимала, какого ответа ждет от профессора Снейпа на свои извинения, но его лицо осталось бесстрастным. И Гермиона понятия не имела, что это означает.

— Мисс Грейнджер, — произнес он наконец, — ваши извинения не только неуместны, но и не приняты. Все эти неискренние раскаяния не избавят вас от наказания и не смягчат его.

Стараясь не отступать от своего решения видеть в профессоре Снейпе только хорошее, Гермиона попыталась побороть вспыхнувший гнев и сохранить благожелательность на лице. Судя по кривой ухмылке профессора Снейпа — безуспешно. Мысленно сосчитав до десяти, Гермиона как можно спокойнее ответила:

— Я и не ожидала, что мое наказание будет отменено, сэр. Я провинилась. Просто хочу, чтобы вы знали: я сожалею, что позволила себе эти оскорбления. Больше такое никогда не повторится.

Подняв бровь, профессор Снейп недоверчиво фыркнул.

Вот тебе и извинилась. Гермиона вздохнула.

— Ну что ж, тогда я пойду чистить котлы, сэр.

Наконец-то выражение лица Снейпа изменилось. Он с интересом посмотрел на Гермиону, и это был явно плохой знак.

— Нет, мисс Грейнджер. Вы не будете чистить котлы.

— Сэр? Но я слышала, что на отработках... — Гермиона вовремя замолчала. Не хватало еще, чтобы он решил, будто она указывает ему, как проводить взыскания.

Уголок рта профессора дернулся вверх. Теперь Снейп явно забавлялся. Вернее, насмехался. Над ней.

— Мисс Грейнджер, давайте попробуем использовать ваш хваленый ум и подумаем. Скажите, до приезда в Хогвартс каковы были ваши обязанности каждый вечер после счастливого семейного ужина?

Гермиона в замешательстве наморщила лоб, но сразу ответила:

— Я мыла посуду и прибиралась на кухне.

Профессор Снейп откинулся на спинку стула и сплел пальцы на животе.

— А теперь скажите: ребенку, выросшему в магическом мире, тяжело будет выполнять такую работу?

Гермиона только покачала головой, начиная понимать, куда он клонит. И теперь увидела логику во всех его действиях, поначалу казавшихся безумными.

— Нет, сэр. В семьях волшебников использовали бы бытовые чистящие чары. Или поручили всю уборку домовым эльфам.

— Именно. Дать вам задание, с которым вы и так без труда справитесь, значит, лишить взыскание всякого смысла. Чистки котлов удостаиваются только те, кто вырос в магическом мире. Для вас же у меня сегодня куда более обременительное задание.

Он резко встал со стула, так что мантия взметнулась и опала вокруг темными складками.

— Следуйте за мной.

Подведя ее к рабочему столу у задней стены, профессор Снейп указал на деревянную коробку, доверху наполненную блестящими черными жуками. Блестящими, черными и, к счастью, мертвыми.

— Вы, мисс Грейнджер, должны будете отделить надкрылья каждого жука и поместить их вот в эту банку.

Он указал на банку из голубоватого стекла с широким горлышком. Затем призвал еще одну банку, на этот раз из темного стекла, — Гермиона знала, что такое стекло защищает от солнечного света, — и добавил:

— А сюда вы будете складывать глаза жуков. И постарайтесь не раздавить их, когда будете вырывать. Оставшуюся часть жука поместите обратно в коробку. Когда ваша отработка закончится, отнесете их Хагриду. Достаточно ли понятны мои инструкции или будут вопросы?

Гермиона посмотрела на коробку с жуками и скривилась от отвращения.

— Нет, сэр. Никаких вопросов.

— О, счастливый день! — хмыкнул Снейп, возвращаясь за свой стол. — Никаких вопросов от той-что-вечно-их-задает. Тогда приступайте.

Вытащив первого здоровенного жука, Гермиона поморщилась, почувствовав под пальцами его липкие, маслянистые крылья. С трудом сглотнув, она принялась за работу. И где-то на четвертом десятке жуков вошла в ритм. Взять жука — прижать большим пальцем — оторвать надкрылья — повернуть — осторожно вытянуть глаза — бросить надкрылья и глаза в банки — вернуть жука в коробку — взять следующего. Очень скоро Гермиона даже перестала обращать внимание на внутренности насекомых, то и дело попадавшие под коротко остриженные ногти. Определенно, очень веская причина раз и навсегда перестать грызть ногти. Куда более действенная, чем жидкость для снятия лака, которой в детстве мать мазала ей ногти, чтобы отучить их грызть.

Довольно быстро Гермиона приноровилась к этим однообразным движениям. И погрузилась в рассеянные размышления, то и дело поглядывая на профессора Снейпа. Он сидел, уткнувшись в пергаменты, и углубившаяся складка между бровями говорила о том, что он сосредоточенно проверял контрольные эссе. Гермиона почувствовала симпатию к ученику, чью работу сейчас просматривал профессор Снейп. Судя по тому, как он хмурился, как мелькало перо и сколько красных чернил он потратил на этот свиток, какой-то бедолага только что удостоился тролля и не одного унизительного комментария.

Стараясь не отвлекаться, Гермиона поглядывала то на профессора, то на жуков, которых потрошила. Но в конце концов ей наскучило даже наблюдать за Снейпом. А, как говорила ее мама, скучающая Гермиона всегда находила проблемы на свою голову.

— Профессор, могу я кое-что спросить по поводу сегодняшнего занятия?

Ее вопрос повис в тяжелой тишине кабинета.

Снейп не поднял голову, но перо в его руке замерло.

— Нет, мисс Грейнджер, — ответил он наконец. — Я не собираюсь объяснять свои действия ни вам, ни кому бы то ни было еще.

Неужели она осмелилась задать ему вопрос? Закусив нижнюю губу, Гермиона быстро продолжила:

— Нет, сэр, я хотела спросить о другом.

Теперь она привлекла его внимание. Профессор Снейп с едва заметным любопытством посмотрел на нее.

— Я отвечу на один вопрос. — Он тут же предостерегающе поднял руку, заметив, что она открыла рот. — Один-единственный. Советую хорошенько подумать, что именно вы хотите узнать. Если вы утомите меня какой-либо бессмыслицей или глупостью, в кладовой для вас найдется еще одна коробка с жуками.

Гермиона знала, что это не пустая угроза, с него действительно станется назначить ей дополнительное взыскание. И в это самое мгновение в голове вертелась тысяча вопросов, умоляющих об ответах. Почему он отвернулся от Волдеморта? Почему помогает Дамблдору? Почему так ненавидит Гарри, Рона и ее? Почему? Почему? Почему? Но все это не то. У нее есть одна-единственная попытка. Что из того, что она хотела бы узнать, стоит еще одного взыскания? И тут она вспомнила.

— Сегодня утром, в классе, когда вы использовали мою палочку, моя магия подчинилась вам. Я не понимаю, почему.

Профессор Снейп так долго смотрел на нее, что, казалось, вообще не собирается отвечать. Гермиона уже мысленно приготовилась к еще одному вечеру с жуками, но потом к своему немалому удивлению услышала:

— Неудивительно, что вы не понимаете. Вы же магглорожденная.

Услышав «магглорожденная», Гермиона выпрямилась, ожидая, что сейчас посыплются насмешки.

И еще больше удивилась его следующим словам.

— Не надо раздувать свои перышки передо мной, мисс Грейнджер. Это констатация факта, а не оскорбление. Вы росли среди магглов и поэтому не владеете всей информацией о магическом обществе, обычаях и истоках нашей культуры. Независимо от того, как хорошо вы изучили волшебный мир, всегда будет что-то, чего вы не знали, просто потому, что это легенды, истории, мировоззрение, которое в других магах воспитывается с детства. И каждый раз кому-то придется вам все это объяснять.

Гермиона поняла, к чему он клонит, и немного успокоилась. За последние годы она и сама не раз думала так же, пытаясь найти свое место в магическом мире.

— Как бы сильно я ни хотела стать частью этого мира, я всегда буду здесь... чужаком, если вам угодно, — произнесла она.

И почувствовала легкий прилив удовлетворения, когда Снейп поднял бровь в ответ на ее слова. Ей удалось удивить его! Возможно, даже впечатлить! Поэтому она поделилась еще одной мыслью, давно уже не дававшей покоя. Мыслью, которой она не осмеливалась поделиться с Гарри или Роном.

— Именно поэтому я и другие магглорожденные представляем угрозу для магического мира. По этой же причине у Волдеморта столько приспешников среди чистокровных. Я могу нарушить установившийся в магическом мире порядок. Потому что первые одиннадцать лет прожила в совершенно ином мире, с другими традициями и культурой. И все, что я делаю здесь, я делаю иначе, не так, как принято. И вижу все по-другому. Идеология чистокровных неверна, но некоторые их опасения понятны. Любому обществу трудно принять перемены, особенно если это такое изолированное и медленно развивающееся общество, как магический мир. Возможно, это объясняется еще и тем, что волшебники живут гораздо дольше, чем магглы, поэтому и традиции, и устои...

— Пять баллов Гриффиндору за всю эту болтовню, мисс Грейнджер, — прервал ее Снейп.

— Простите, сэр, — пробормотала она, чувствуя, что заливается краской.

— Пока вас не занесло в еще большие дебри.

Гермиона снова покраснела от его язвительного тона, но мудро промолчала. Тем более что профессор Снейп поднялся из-за стола и занял привычное сейчас-я-прочитаю-вам-лекцию-место перед классом. Он явно собирался обстоятельно ответить, и Гермиона не хотела мешать.

— Мы, волшебники, не всегда использовали палочки, чтобы направить нашу силу, — начал он. — Наши предки владели так называемой древней магией. Магией, которая основана больше на эмоциях и сырой силе или ритуалах, но никак не на заклинаниях. Как бы то ни было, подобная магия сильно истощает, потому что отнимает энергию мага — основу для магических элементов. Палочки, конечно, фокусируют нашу магию и усиливают ее, позволяя выполнять более мощные магические воздействия с меньшими затратами сил. Но при этом есть один существенный недостаток: мы больше не соприкасаемся напрямую с элементалями.

Заслушавшись, Гермиона не заметила, как сдавила очередного жука так, что его панцирь громко хрустнул. Как же она жалела, что под рукой сейчас нет пера и пергамента, чтобы записать. Что бы там ни говорили об уроках профессора Снейпа, он всегда вызывал у Гермионы восхищение именно тем, что давал много новой, ранее неизвестной информации.

Сам же Снейп неверно истолковал ее нервозность и сухо заметил:

— Терпение, мисс Грейнджер. Мы как раз подходим к вашему вопросу. Чтобы лучше понять настоящее, вам сначала нужно разобраться с прошлым.

Гермиона снова покраснела, чем, похоже, успокоила Снейпа, и он продолжил свою импровизированную лекцию.

— Итак, без палочек наши предки вынуждены были становиться в круг, чтобы усиливать магическое воздействие. Именно так они обнаружили, что у одних людей магия лучше работает вместе, чем у других. Это назвали сродством. И хотя в наши дни не принято выяснять, кто обладает сродством к твоей магии, само это явление так же не редкость. Единственная причина, почему сегодня на сродство обращают гораздо меньше внимания, — это то, что мы все без исключения пользуемся палочками. Как следствие, нам уже нет необходимости объединять силы для выполнения более серьезных задач. Иначе гораздо больше людей знало бы о тех, кто разделяет их сродство. И, прежде чем в вашей голове сформируется совершенно дикое понятие о сродстве, поясню: мы с вами не объединены какой-либо магической связью. И вы не приобрели особую ценность в моих глазах. Между нами не будет никакой внезапной дружбы. Это понятно?

— Да, сэр, — послушно ответила Гермиона. Ненависть, с которой он произнес слово «дружба», не оставляла никаких сомнений в чувствах профессора Снейпа

— Вот и хорошо. Сродство всего лишь означает, что ваша магия хорошо сочетается с моей. И во время общих усилий наша магия не будет противодействовать и мешать друг другу. Вот почему ваша магия отозвалась, когда я произнес заклинание, используя вашу палочку.

— Означает ли это, что...

Профессор Снейп поднял руку, заставляя ее замолчать.

— Я точно помню, что позволил вам задать всего один вопрос. — Он посмотрел на коробку у ее локтя. — И, думаю, вам осталось расчленить еще несколько сотен жуков.

Гермиона проследила за его взглядом. Ах да. Жуки.

— Да, сэр.

Классная комната снова погрузилась в тишину.

* * *

Вечером того же дня, когда взыскание, наконец, закончилось, Гермиона снова лежала, уставившись на полог кровати. Пора было принимать решение — связываться со Снейпом или нет. Она слегка поморщилась: связываться со Снейпом — звучало как-то неправильно. Но если сейчас же не обдумать детали этого нового дела, которому она собиралась посвятить себя, уснуть вообще не удастся. Поэтому Гермиона села на кровати, достала из-под подушки палочку, прошептала «Люмос». Проверила, плотно ли задернут полог — не хватало еще разбудить Лаванду и Парвати в столь поздний час. Затем вытянула руку и стала вслепую рыться в ящике прикроватной тумбочки, пока не достала маленький маггловский блокнот и ручку. Конечно, в волшебном мире предпочитали более элегантные перо и чернила. Но когда пишешь, сидя в кровати, нет ничего лучше блокнота и хорошей ручки.

Устроившись поудобнее, Гермиона положила блокнот на колени и уставилась на пустую страницу. И мгновение спустя решительно записала:

Д.У.С.Т. — Давайте Уважать Снейпа Тоже

И усмехнулась: если Снейп увидит это, ей придется до глубокой старости расчленять жуков. Но в то же время Гермиона обрадовалась: эти слова звучали решительно, как призыв. Если честно, она чувствовала то же нетерпение, как в начале года, когда обычно составляла график своих занятий.

Остался единственный вопрос — с чего начать. Действовать надо тонко, как слизеринец, даже несмотря на то, что это противоречит ее природе. Но продавать пуговицы и забрасывать всех письмами, как она делала в ГАВНЭ, на этот раз нельзя. Нет, она будет крайне осторожна и начнет с маленьких знаков внимания. В конце концов именно мелочи помогают понять, что тебя ценят и уважают.

Эти убеждения заставляли ее то и дело поправлять Гарри и Рона с тех пор, как они стали проявлять неуважение к профессору Снейпу. Но, если подумать, разве автоматически поправляя «Снейпа» на «профессора Снейпа», она была искренней? Хотела защитить его или действовала по привычке? Над этим стоило подумать. Но и так ясно, что лучше всего начать с того, чтобы к Снейпу относились со всем уважением, которого он заслуживает как преподаватель.

Поэтому Гермиона дописала под заголовком первый пункт:

· Уважение

Конечно же, глупо надеяться, что Снейп сразу станет самым добрым и понимающим учителем, если все вдруг будут вежливо обращаться к нему «сэр». Но все равно ему будет приятно. А Гермионе так хотелось сделать его жизнь хоть немного лучше. Гарри ошибался. Как и любой другой человек, профессор Снейп заслуживал, чтобы его поддерживали и уважали. И она собиралась показать, что кто-то заботится о нем. Только показать совершенно-анонимным-только-бы-он-не-догадался-что-это-я-иначе-мне-не-жить-образом.

Итак, согласно всему вышесказанному и тому немногому, что она знала о замкнутом и сдержанном профессоре Снейпе, какая именно помощь и защита ему нужна? Грустно улыбнувшись, Гермиона дописала еще один пункт, который сразу пришел в голову:

· Невилл

Затем в скобках уточнила:

· Невилл (и болваны в целом)

Гермиона едва сдержалась, чтобы разом не дописать вообще всех учеников. Дело ведь не в количестве. К тому же она понимала, что начинать все-таки следует с себя, с Гарри и Рона, если получится сделать так, чтобы мальчишки не обозлились еще больше и не отдалились от нее.

Рассеянно покусывая кончик ручки, Гермиона задумалась над пунктом номер два. Невилл был нескончаемым источником разочарований для мастера зелий. На СОВах Невилл показал какие-то способности в зельях, но он так боялся профессора Снейпа, что ничего не мог сделать правильно в его присутствии. Поэтому нужно что-нибудь придумать и избавить профессора Снейпа от головной боли из-за неловкости Невилла.

Гермиона подавила зевок. Ее организм настойчиво требовал сна. И хотя следовало бы серьезно обдумать, как она собирается выполнять все эти пункты ДУСТа, сделать это сегодня точно не получится. Достаточно того, что она наметила цели. Остальным можно заняться позже. А сейчас нужно поспать.

Закрыв блокнот, она вернула его вместе с ручкой в ящик тумбочки. Нырнула под одеяло, потянулась за палочкой, но тут же замерла. Быстро уселась, схватила блокнот и решительным взмахом палочки скрыла текст на странице чарами. Для всех остальных блокнот покажется пустым, к тому же еще одно преимущество заклинаний низшего уровня — большинство волшебников и ведьм просто не почувствуют, что на страницы наложены чары. Это куда более тонкий подход, чем обычные для гриффиндорцев полноценные защитные чары, который для любого волшебника — все равно что огромнейший замок с неоновой вывеской, кричащей «Я что-то скрываю».

Теперь, успокоившись, Гермиона прошептала «Нокс» и свернулась калачиком под одеялом. На этот раз сон пришел быстро.

* * *

— Невилл, могу я поговорить с тобой?

Невилл, который как раз возился у глиняного горшка, водруженного на стол в теплице, поднял голову и добродушно ухмыльнулся.

— Конечно, Гермиона. — И поскольку его руки были перепачканы в земле, указал локтем на свободное место у стола. — Присаживайся. Только, если ты не против, я сначала закончу пересаживать эту рассаду астрогалуса. Мне нужно разместить их по новым горшкам, пока корни не высохли.

Гермиона взобралась на один из высоких табуретов возле стола и стала наблюдать, как ловко Невилл разделяет корни разложенной перед ним рассады. Движения его были уверенными и точными, ему удавалось распутать даже закрученные узлом нежные росточки. Вот бы заполучить в класс зельеварения эту уверенную в себе версию Невилла, а не того неуклюжего нервного увальня, которым он обычно представал перед Снейпом!

Как только Гермиона уселась, Невилл посмотрел на нее каким-то обреченным, иначе и не скажешь, взглядом.

— Ты собираешься сообщить мне что-то плохое, не так ли?

Гермиона попыталась скрыть удивление, но, судя по тому, как нахмурился Невилл, поняла, что ей это не удалось. Определенно, начало разговора не получилось. Подавшись вперед, Гермиона стала ковырять пальцем рыхлую почву в одном их горшков, раздумывая, как бы лучше преподнести все то, что она собиралась сказать.

— Речь вовсе не о чем-то плохом, Невилл, — начала она. — Ну, или по крайней мере не о самом плохом. Просто я не смогу больше помогать тебе на зельях.

Невилл только опустил голову, пристально изучая грязь на своих руках.

— Ты боишься, что я тебя тоже убью, да? — тихо спросил он. — Дело в этом?

— Мне даже в голову это не приходило. Я никогда бы... — она осеклась, полностью осознав смысл его слов. — Погоди, что значит «тоже»? Невилл...

Он еще ниже опустил голову и тихо ответил:

— Но Малфой и еще пара слизеринцев из класса...

— О, Невилл! Во-первых, никогда не верь всему, что говорит этот крысеныш Малфой. Во-вторых, я не могу больше помогать тебе во время урока, но буду помогать после занятий. В-третьих, я не боюсь, что ты меня убьешь на зельях. Думаю, урок во вторник доказал, что если кто-то и удостоится привилегии взорвать нас или отравить, это будет сам профессор Снейп. Самое странное, ему за это еще и неплохо платят.

Последняя фраза достигла своей цели: Невилл поднял голову и с робкой улыбкой посмотрел на Гермиону.

— Мне тоже показалось, что он получил массу удовольствия. Он даже улыбался.

— Вот именно.

— Так почему ты не можешь больше помогать мне на зельях?

Гермиона знала причину страхов Невилла, поэтому благоразумно промолчала о своих конечных целях, касающихся профессора Снейпа. Вместо этого она выдала полуправду, которую Невилл более охотно принял бы.

— Я думала об этом и решила, что от моей помощи тебе больше вреда, чем пользы. Невилл, на СОВах ты доказал, что в состоянии справиться с зельями. И тебе не нужны мои подсказки. Просто тебя так пугает профессор Снейп, что ты все делаешь не так. Если я подскажу тебе ответы или как сварить зелье, это не поможет тебе справиться со страхом. И, честно говоря, я думаю, что это только еще больше злит профессора Снейпа. Тебе не нужна помощь, чтобы справиться с зельями. Тебе нужна помощь, чтобы побороть свой страх перед профессором Снейпом.

Невилл, все это время судорожно сжимавший горсть земли в руке, разжал пальцы, высыпая рыхлые комки на пол. Когда он наконец заговорил, в голосе его слышалось раздражение.

— Я пытался побороть свой страх, Гермиона. Мне нужны эти занятия. Знаю, все думают, что я хожу на зелья потому, что хочу стать аврором. Но это не так. Я хочу заниматься гербологией. У меня неплохо получается с растениями. Но во всех крупных профессиональных теплицах сразу на месте проверяют свойства лечебных и волшебных растений.

— И при этом не травить всех вокруг.

Невилл слабо улыбнулся ее шутке.

— Да, без этого. Но, видишь ли, я знал, что листья яснотки дают такой эффект. Это везде написано, и я хорошо знаю свои растения. Но Снейп...

— Профессор Снейп, — поправила она.

Невилл продолжил, как будто и не слышал:

— ...он так пугает меня, что я просто перестаю соображать. И все, о чем могу думать, — что он стоит сейчас надо мной.

— Хорошо. Тогда у нас есть план.

Невилл растерянно моргнул и наклонил голову, хмурясь. За годы учебы Гермиона не раз видела этот взгляд исподлобья на лицах Гарри и Рона.

— У н-нас? — осторожно переспросил он.

— Да, у нас, — ответила Гермиона тоном, который обычно использовали только полководцы и любящие покомандовать гриффиндорцы. Она стряхнула грязь с рук. — У нас сдвоенные зелья по вторникам и один урок зелий в четверг. Поэтому мы с тобой будем встречаться по понедельникам и средам после ужина. Сегодня как раз среда, так что встретимся в семь вечера в Выручай-комнате. Зайдешь и займешь свое обычное место.

Гермиона спрыгнула с табурета и направилась к дверям.

Окончательно сбитый с толку Невилл еще сильнее нахмурился.

— Мое обычное место? Но я не понимаю...

Гермиона только улыбнулась ему через плечо.

— Поймешь, когда окажешься там. Просто садись и жди.

* * *

Когда Невилл появился в коридоре четвертого этажа, он сразу увидел дверь Выручай-комнаты. Но сейчас эта дверь выглядела совсем иначе, не так, как он помнил с прошлого года, когда здесь проходили собрания Отряда Дамблдора. Тяжелая, из мореного дуба, не менее семи футов в высоту, с черными чугунными петлями.

Невилл хорошо знал эту дверь. Последние шесть лет он стоял перед ней не реже двух раз в неделю. Это были его персональные Врата ада. Даже сейчас, зная, что это всего лишь Выручай-комната, Невилл чувствовал нарастающую панику — условный рефлекс, появившийся за несколько лет. Ладони вспотели, сердце беспокойно заколотилось в груди.

Теперь Невилл понял, что имела в виду Гермиона, когда велела сесть на свое обычное место.

Мерлин, спаси и помоги! Хотя сейчас Невилл не знал, о каком спасении просит: от Снейпа и зелий или от решившей помочь подруги. Сделав глубокий вдох и стараясь успокоиться, Невилл собрал всю волю в кулак — как и всегда перед зельями. Затем на выдохе толкнул прохладное дерево и вошел в кабинет зельеварения. Сделал два шага и остановился.

Это и правда был кабинет зельеварения. Вплоть до стойкого запаха испарений в воздухе. Невилл прошел к своему рабочему месту. На столе уже ждали аккуратно разложенные ингредиенты для зелья, которое он испортил во вторник. Невилл взял пару листиков яснотки и покрутил в пальцах, удивляясь, как такая мелочь могла причинить столько вреда. Осторожно положил их обратно на стол и подхватил один из флакончиков, стоящих сбоку. Белая этикетка была пуста, ожидалось, что Невилл подпишет имя и дату, когда получит образец идеально сваренного зелья.

Даже зная уже, что последует дальше, Невилл подпрыгнул от неожиданности, когда дверь за его спиной со стуком распахнулась. Боковым зрением он уловил черный вихрь преподавательской мантии и запаниковал так, что маленький флакончик выскользнул из его дрожащих пальцев и вдребезги разбился о каменный пол.

Невилл съежился и зажмурился, ожидая, что сейчас полетят баллы с его факультета. И удивленно открыл глаза, когда вместо холодного презрительного замечания услышал мягкий голос Гермионы Грейнджер:

— О, Невилл!