Новое пристанище (A New Place To Stay) (джен)

Гарри не удивился, когда получил записку от Альбуса Дамблдора с просьбой в обеденный перерыв подняться к нему в кабинет. Несмотря на то, что Поттер знал почему, желудок скрутило в нервном ожидании. Он только надеялся, что Северус обучил его достаточно, чтобы эффективно лгать директору. Кто знает, что сделает Дамблдор, если ему станет известно, что у них всё наладилось?

Дамблдор хотел быть единственным в жизни Поттера, контролировать его, манипулировать им. Гарри подсознательно чувствовал это с одиннадцати лет, но был слишком наивен, чтобы осознать масштабы того, к чему это может привести. Осознать это тогда было трудно, потому что Гарри любил Дамблдора.

За завтраком было много разговоров: все гадали, куда пропали Уизли и Гермиона. Гарри также слышал, как упоминалось его имя, что его не удивило.

— Гарри, ты в порядке? — сев рядом с Поттером, Лонгботтом озабоченно нахмурился. — Ты ночью не вернулся в общежитие. Макгонагалл пришла примерно через час после твоего ухода, забрала Рона и, думаю, остальных Уизли по какому-то срочному семейному делу.

— Правда? — спросил Гарри, стараясь придать себе удивлённый вид. И бедный Невилл купился.

— Да… И Рон рассказал ей о твоём кошмаре, ― тихо сказал он.

Гарри поморщился. Отлично, рыжий идиот в самом деле не умеет держать язык за зубами! Слава Мерлину, он больше не друг Гарри. Значит, Дамблдор знает, значит, придётся врать. Поттер не собирался рассказывать о своём кошмаре — не хотелось, чтобы директор наблюдал за ним ещё пристальнее.

Гарри удивлялся, почему же теперь Дамблдор послал за ним, хотя весь год избегал его? Возможно, Гарри огорчился бы и озлобился, не будь у него Северуса, к которому он мог обратиться за помощью. Он вспомнил слова Снейпа о вечернем разговоре, и ему захотелось застонать. Это действительно будет долгий день, Снейп тоже не выспался прошлой ночью и будет наверняка не в настроении, так что просить его отложить разговор бесполезно.

— Так что, ты в порядке? — снова спросил Невилл.

— Всё нормально, Нев, — Гарри ободряюще улыбнулся.

— Почта уже пришла? ― Невилл кивнул на письмо от директора.

— Нет, Дамблдор хочет, чтобы я в обед пришёл к нему, — сказал Гарри, проглатывая свой завтрак.

— О, — только и сумел выдавить Невилл.

— Ты останешься на каникулы? — Гарри хотелось отвлечься от темы Дамблдора, он едва мог выносить мысли о старике, не то что говорить о нём.

— Нет, и Луна тоже… но… она надеется, что ты научишь и её, когда поможешь мне, — прошептал Невилл, тревожно прикусив губу. Он явно волновался, что Гарри откажется, учитывая то, как он вёл себя со всеми вокруг.

— А почему бы и нет? — кивнул Гарри: Полумна никогда ничего ему не делала. На самом деле она была милой, не притворялась, как некоторые, и хорошо относилась к Невиллу. Лонгботтому она очень нравилась, и, возможно, с Луной Невилл будет усерднее работать, чтобы произвести на неё впечатление. Подавив ухмылку и мысленно одобрив свой слизеринский план, довольный Гарри расправился со своим завтраком и терпеливо подождал, пока доест Невилл.

— Блестяще! — радостно воскликнул Лонгботтом.

Гарри подумал, что хоть у кого-то сегодня хорошее настроение.

— Что у тебя первым уроком? — спросил Гарри, делая глоток тыквенного сока. В поместье Принца он предпочитал свежевыжатый апельсиновый сок, а не замороженный, как подавали здесь. Он также ненавидел, что здесь было мало фруктов, только изредка яблоко или апельсин. Иногда Гарри удивлялся, как волшебники и ведьмы не толстеют, употребляя столько сладкого и жирного. У них не было ничего полезного из еды, Грейнджер часто на это жаловалась.

— Гербология, — широко улыбнулся Невилл, запомнив наконец своё расписание. Бедняга Лонгботтом был большим недотёпой и забыл бы собственную голову, не будь она уже у него на плечах. Гарри не мог не улыбнуться заразительному счастью своего друга.

— У меня тоже, — пробормотал Поттер, нетерпеливо ожидая начала дня: хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось.

Волосы Гарри встали дыбом, он почувствовал, что кто-то смотрит на него. Обычно это его не беспокоило: каждый находил, за что на него пялиться. Оглянувшись и заметив, что на него смотрит Дамблдор, Поттер не стал смотреть ему в глаза, просто отвернулся к Невиллу.

— Идём?

— Конечно, — Невилл запил соком последний кусочек и, встав, схватил свою сумку, готовый отправиться на свой любимый урок.

* * *

— Извини, Нев, мне нужно зайти к Дамблдору, — тихо сказал Гарри, когда они шли в Большой зал на обед.

— Прямо сейчас? — удивился Невилл. Он уловил, с каким отвращением Гарри произносит фамилию Дамблдора, и ему стало любопытно, что за кошка между ними пробежала. На протяжении многих лет директор не спускал глаз с Гарри каждый раз, когда они оказывались в одной комнате. За четыре года он ни разу не отвёл от него взгляд во время обедов или ужинов. Однако теперь Невилл заметил, что Дамблдор смотрит куда угодно, только не на Гарри. Многие считали Лонгботтома идиотом и ничтожеством только потому, что он был неуклюжим и забывчивым, но это было не так, он умел наблюдать, замечать и делать выводы.

— Да, он хочет поговорить со мной, — Гарри вздохнул, раздражённый тем, что придётся пропустить обед.

— Хочешь, я оставлю тебе немного? — предложил Невилл.

— Буду рад, Нев, — Гарри благодарно улыбнулся. — Мне нужно бежать, увидимся где-то через полчаса!

— Ладно, — Невилл махнул рукой вслед удаляющемуся другу.

— Пока, — помахал в ответ Гарри и с мрачным настроением поплёлся в кабинет директора. Он постоянно закрывал свой разум, отчаянно надеясь, что этого хватит, чтобы не впустить Дамблдора. Помочь должно и то, что он не станет смотреть директору в глаза.

— Тараканьи гроздья, — сказал Гарри, готовясь к неминуемому разговору.

Горгулья отошла в сторону. Гарри неохотно ступил на лестницу, и та подняла его в кабинет директора. Он постучал, поморщился, услышав весёлый голос Дамблдора, и, повернув дверную ручку в виде льва, вошёл в красно-золотой кабинет.

— А, Гарри, садись! — просиял Дамблдор, всем своим видом показывая, что чрезвычайно рад видеть мальчика.

Гарри, не говоря ни слова, сел напротив Дамблдора, глядя куда угодно, только не в глаза директору. Он знал, что это невежливо, но сейчас ему было всё равно.

— Думаю, тебе интересно, что с Роном и его семьёй, — сказал Дамблдор, это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос.

— Наверное, да, — пробормотал Гарри.

— Сначала я должен спросить… что случилось прошлой ночью, Гарри? — Дамблдор нахмурился в замешательстве: почему Гарри не смотрит на него? Это был способ отомстить директору за то, что тот целый год не обращал на мальчика внимания? Дамблдору хотелось взвыть от отчаяния. Это было просто смешно! Ему требовались ответы, и он должен знать, говорит ли мальчишка правду.

— Мне приснился кошмар, — признался Гарри. — Я разбудил всех в общежитии, понял, что не смогу снова заснуть, и пошёл в Выручай-комнату, там и заснул.

Исключительно для Дамблдора ему удалось принять немного смущённый вид. После стольких лет, проведённых у Дурслей, притворяться было несложно.

— Просто кошмар? — переспросил директор. Гарри, похоже, говорил правду, но, чёрт возьми, мальчишка не смотрел в глаза, и это начинало действовать на нервы.

— Да, сэр, — Гарри изобразил недоумение, обдумывая ситуацию. Значит, Дамблдор пытался выудить больше информации и подозревал, что у Гарри было видение об Артуре Уизли… Ну конечно же, директор ни на секунду не допустил мысли, что Гарри не рассказал бы кому-нибудь, если бы видел Артура в опасности. Возможно, мальчик и поссорился с Роном, но никогда бы не позволил его отцу умереть из-за этого. — А что?

— Что тебе приснилось? — не отставал Дамблдор.

— Ночь, когда вернулся Волдеморт, — прошептал Гарри. В конце концов, это было вполне уважительное оправдание. Иногда ему ещё снились кошмары о той ночи, снилось, как родители и Седрик обвиняли его во всём произошедшем. Таких снов стало намного меньше, когда Северус убедил мальчика, что он не виноват, заставил понять, что он в самом деле не несёт ответственности за смерть своих родителей. К сожалению, Гарри по-прежнему считал себя виноватым в гибели Седрика, и ничто не помогало это забыть. Хотел бы он посмотреть, как Снейп попытается убедить его в невиновности. Гарри в душе фыркнул при этой мысли… это было бы, мягко говоря, забавно.

— Понятно, — протянул Дамблдор. Было очевидно, что он ничего не добьётся от мальчишки. Возможно, Сириусу повезёт больше. Альбусу необходимо было знать, видел ли Гарри что-нибудь из того, что произошло. Если нет, то все предположения были неверны. — На Артура Уизли напали прошлой ночью… — он замолчал.

— Что?! — потрясённо воскликнул Гарри, широко распахнув глаза. Даже Северус поздравил бы его с прекрасной актёрской игрой. С другой стороны, Снейп знал, насколько хорошо Гарри умеет притворяться и хранить свои секреты. Для Северуса Гарри был тайным сыном-слизеринцем.

У Дамблдора стало легче на сердце: похоже, мальчик ничего не видел. Гарри не умел притворяться и врать, к тому же Альбус позаботился о том, чтобы Поттер чувствовал необходимость играть героя: Гарри никогда бы не допустил, чтобы с Артуром Уизли что-то случилось. Похоже, подозрения Дамблдора напрасны: Гарри в самом деле говорил правду. Значит, Волдеморт не пошёл со своей змеёй в Министерство. Это было хорошо для всех заинтересованных сторон.

— С ним всё хорошо, Гарри, не волнуйся, — успокоил Дамблдор. — В последнее время у тебя были ещё какие-нибудь видения с Волдемортом?

— Нет! Я бы вам сказал, — раздражённо бросил Гарри и спросил, беспокоясь о матери Рона: — Как миссис Уизли?

— Ей намного лучше, теперь она знает, что её муж выживет.

— Это хорошо, — удовлетворённо вздохнул Гарри.

— Ну что ж, Гарри, поскольку это последний день перед окончанием школы, не хотел бы ты присоединиться к своим друзьям на площади Гриммо? — блеснул глазами Дамблдор. По крайней мере, там не нужно будет беспокоиться о том, сколько времени Поттер проводит в библиотеке или с мальчишкой Лонгботтомом.

— Я не знаю, заметили вы или нет, — с плохо скрытым сарказмом усмехнулся Гарри, — но я как бы не разговариваю с Роном и Гермионой, так что нет, спасибо. — Он был сама невозмутимость.

— Но там твой крёстный… — Дамблдор был крайне озадачен.

— Будет просто неловко, если я сейчас поеду на площадь Гриммо, к тому же я записался остаться здесь на Рождество, и я бы хотел… даже если Невилл не останется, — сказал Гарри твёрдо и решительно.

— Ах да, как вы ладите с мистером Лонгботтомом? — спросил Дамблдор доброжелательно, однако в душе он не мог поверить, что эти два мальчика стали такими близкими друзьями. Честно говоря, от этого у него мурашки побежали по коже: обоим было предсказано, что они свергнут Лорда Волдеморта — ну, до тех пор, пока тот не отметил Гарри, обозначив, что пророчество относится именно к нему. Хуже того, Дамблдор знал, что Невилл мог понять Гарри на уровне, недоступном Гермионе и Рональду, а директору нужно было, чтобы они остались друзьями, чтобы судьба, которую он уготовил им, сбылась. Лонгботтом не станет давить на Поттера, заставляя его делать то, что нужно, как это сделали бы Гермиона и Рональд.

— Блестяще, он хороший друг. И всегда им был, — Гарри тепло улыбнулся.

Лонгботтом был единственным, кто не командовал Поттером, не совал нос куда не надо и не побуждал делать то, что Гарри предпочёл бы не делать. На самом деле Невилл пытался остановить их, вспомнил Гарри… а Гермиона бросила в него петрификус тоталус. Бедняга так и пролежал до утра. И Поттер чувствовал себя виноватым. Лонгботтому и без нападений гриффиндорцев не хватало уверенности в себе. Гарри надеялся, что со временем это изменится, особенно теперь, когда он планировал учить Невилла.

— Учитывая вторжение Министерства в Хогвартс, я бы предпочёл, чтобы ты отправился к своему крёстному отцу, — заявил Дамблдор.

— Нет, спасибо, сэр, я останусь. Я могу идти? Хотелось бы пообедать, — Гарри встал, практически завершая встречу, и, не дожидаясь подтверждения, попрощался: — До свидания, сэр.

Дёрнув львиную ручку на двери, мальчишка вышел, даже не оглянувшись! Дамблдор ошеломлённо уставился ему вслед. Гарри всегда отчаянно хотел увидеть своего крёстного! Что же изменилось? Неужели они поссорились? Необходимо было это выяснить, и как можно скорее.

* * *

Гарри вошёл в покои Снейпа, ссутулившись от усталости. Радовало, что этот день заканчивается. Рухнув на диван, Поттер с облегчением вздохнул, наслаждаясь тем, что смог наконец расслабить ноги и спину. Северуса не было, но Гарри привык к его распорядку и знал, что профессор либо на отработке, либо совершает обход. Посидев минут десять, Гарри неохотно поднялся, прошёл на кухню, поставил чайник и приготовил кофе себе и Снейпу, зная, как тот его любит.

Это было приятно — иметь возможность заботиться о ком-то, даже в мелочах. Гарри задумался насчёт того, что подарить Северусу на Рождество. К сожалению, он недостаточно хорошо знал Снейпа, чтобы даже предположить… хотя надеялся со временем узнать профессора получше. Приготовив кофе, Гарри наложил согревающее заклинание на чашку Северуса и поставил её на стол, а сам свернулся калачиком на диване.

Что, если подарить Снейпу что-нибудь, связанное с зельями? Несомненно, ему бы это понравилось. Или это будет слишком очевидно? Гарри не мог спросить, скорее всего, он всё равно не получит ответа. Да и уйти что-нибудь купить он тоже не сможет… Тут Гарри вспомнил о журналах, которые Снейп положил на стол, и схватил ближайший. Аукционы в Гринготтсе? Мальчик понятия не имел, что гоблины занимаются подобным. С другой стороны, как ещё им избавляться от вещей, принадлежавших вымершим родам?

Гарри прочитал статью и понял, что люди продают вещи через Гринготтс, а сам банк реализует недвижимость и артефакты в счёт погашения взятых кредитов. Поттер сделал себе пометку никогда не заключать сделок с гоблинами: они явно были коварными пройдохами. О, Гарри и понятия не имел, насколько коварными.

Пролистывая книгу, пытаясь найти что-нибудь интересное, он наткнулся на что-то нечёткое, приглядевшись, смог прочитать, после чего текст снова стал нечётким. Странно. Язык был незнаком, но Гарри сумел разобрать, что книга принадлежала некоему мистеру Гонту. Он никогда не слышал ни о ком по фамилии Гонт, а книга была в необычайно дешёвом переплёте, хотя выглядела так, словно её создали до того, как книги стали переплетать.

Гарри услышал, как открылась дверь, но не обратил на это внимания.

— Как странно, — пробормотал он, изучая список книг.

Снейп резко выдохнул, и Гарри в замешательстве поднял голову.

— Что случилось? — спросил он, пытливо глядя на профессора.

— Ты только что говорил на парселтанге, — сообщил Северус, усевшись в своё обычное кресло и сдержав улыбку при виде ожидающего его кофе… именно такого, какой он любил.

Никто не делал этого для него, пока не появился Гарри. Снейп всегда был одиночкой, и это его вполне устраивало. Иначе было бы больше душевной боли, а он не мог уже этого выносить. Его жизнь всегда была мрачной. Лили — единственный настоящий свет в детстве и юношестве.

Северус слишком старался доказать, что не хотел оскорбить её. Он спал возле гриффиндорской гостиной и отказывался уходить, пока она не придёт. Он вымаливал прощение, но безрезультатно: она продолжала отвергать все его попытки примирения. Это же упрямство досталось и её сыну, судя по тому, что мальчишка до сих пор не помирился с Грейнджер и Уизли. Впрочем, не похоже, чтобы и Грейнджер с Уизли хоть что-то сделали для примирения. Они предпочитали делать вид, словно ничего не произошло, словно конфликт уже исчерпан. А Поттеру это совсем не нравилось.

Гарри изумлённо моргнул.

— Знаете, я не понимаю, хотелось бы больше информации об этом. Я даже не знаю, когда так делаю! Я думал, каждый может разговаривать со змеями! — Гарри поморщился. — Интересно, у всех ли это так…

— Я так не думаю. Нагини всегда рядом с Тёмным Лордом, но я никогда не видел, чтобы он случайно заговорил на парселтанге, — спокойно заявил Северус, откинувшись на спинку кресла и глотнув обжигающе горячего кофе.

— Значит, так только у меня? — по-детски надулся Гарри.

— Возможно, — протянул Северус. — Может быть, ты просто никогда не развивал свою силу, а вместо этого скрывал её, потому что тебе слишком важно мнение других.

Северус выразился максимально честно и понял, что попал в самую точку, когда Гарри покраснел от смущения. Снейпу нравилось, когда удавалось вызвать искреннюю реакцию сына. Мальчик слишком хорошо умел притворяться, что доказали последние четыре года.

Гарри закрылся журналом, скрывая румянец, и сообразил, что если заговорил на парселтанге, то, возможно, книга на самом деле написана парселскриптом. Или парселвордом? Он не был точно уверен. Стало интересно, какие секреты она содержит? Может быть, это что-то, что понравится Северусу? Сможет ли Гарри вообще перевести это? Стоило попробовать, да и цена была небольшой — всего десять галеонов.

— Как покупать вещи вот из этого? — поинтересовался Гарри, показав журнал.

— Что тебя заинтересовало? — с любопытством спросил Северус, не вставая с места.

— Книга, — признался Гарри.

— Достань свою палочку, — велел Северус. — Видишь чёрную точку сбоку? Рядом с ценой?

— Да.

— Прижми кончик палочки к точке и позволь своей магии пройти через неё, — Северус с любопытством наблюдал за Гарри.

Ребёнок многого не знал. Неужели так происходит со всеми детьми, выросшими у маглов? Его самого воспитывали в магловском, вроде как, окружении, но он достаточно знал о магическом мире от своей матери. Откровенно говоря, она была дерьмовой матерью, но тем не менее рассказала сыну всё, что ему нужно было знать о магии, волшебном мире и своём роде — роде Принцев. Так он и получил своё прозвище «Принц-полукровка».

— Круто, — пробормотал Гарри, увидев, как магическим образом появилась красная линия, затем слово «продано», после чего всё исчезло. — А что дальше? — спросил он, чуть не приплясывая от волнения, усталости как не бывало.

— Гоблины пришлют тебе покупку, деньги, вероятно, уже сняты с твоего счёта, — терпеливо объяснил Северус.

— Откуда они знают, что это был я? — Гарри озадаченно посмотрел на профессора.

— За волшебником сохраняется магическая подпись, когда он впервые приходит в Гринготтс, точнее, в ту секунду, когда он переступает порог хранилища, — объяснил Северус. — Не зря же Гринготтс считается самым безопасным местом в мире.

— Скажите это Квиррелморту, — огрызнулся Гарри, ни на секунду не поверив в эту безопасность.

Северус весело фыркнул — он никогда ещё не слышал от Гарри подобного ребячества. Однако спорить не стал, понимая, что насчёт Гринготтса Поттер прав.

— Расскажи мне о третьем задании, — попросил Северус. Он определённо знал, как сменить тему. К счастью, Поттер был готов к этому, так что его надутые губы не выглядели… слишком по-детски.

Гарри вздохнул. Отложив журнал, он заговорил, подавленно, как в ту страшную ночь:

— Мы вошли в лабиринт, обходя препятствия, а потом я услышал крик Флёр. Когда я добрался до неё, то обнаружил, что Крам бросил в неё круциатусом. Я оглушил его, потому что понял, что он под империусом. Флёр было очень плохо, продолжать она не могла, поэтому я выпустил над ней красные искры.

Глаза Гарри остекленели при воспоминании о дне, который он, скорее всего, никогда не забудет.

Северус молча кивнул, теперь у них что-то получалось. Он хотел знать, почему Гарри считает себя виноватым. Если бы мальчик смог выкинуть эту мысль из головы, ему стало бы намного легче, это только мешало ему и не давало нормально жить. Снейп знал, о да, он знал, как мучительно давит вина — он так долго носил это в себе, и Гарри, слава Мерлину, простил его. На самом деле мальчик сделал так, будто Снейпу не за что просить прощения. Камень на душе сильно уменьшился, а помогая Поттеру в решении его судьбы, Северус практически избавился от чувства вины.

— Я продолжу, — прохрипел Гарри, и Северус замер, они всё ближе подходили к тому, в чём Гарри считал себя виноватым. — Меня укусил паук, но я сбросил его, а потом мы с Седриком оказались недалеко от Кубка. Только Седрика начало затягивать ветками в кустарник. Вместо того, чтобы идти дальше, я, как идиот, помог ему выбраться. Это была моя первая ошибка. Вторая — я предложил Седрику взять Кубок вместе.

Зелёные глаза были полны слёз.

Северусу хотелось зажмуриться и вздохнуть. Что ж, теперь он знал, почему Гарри винил себя. Он зашёл слишком далеко в своём гриффиндорстве и предложил Диггори взять Кубок. Как, чёрт возьми, Снейпу помочь Гарри с этим? Всё оказалось хуже, чем он опасался. Хотя ему всегда было любопытно, как они оба в итоге взяли его.

— Как только мы прикоснулись к Кубку, нас выкинуло из лабиринта, Кубок оказался портключом, — рассказывал Гарри, его хриплый голос был полон печали. — Седрик решил, что это ещё одна часть Турнира. Я тоже так думал… Мы увидели, что кто-то идёт к нам, похоже, кто-то с ребёнком. Затем лоб у меня будто раскололся, — Гарри потёр лоб, словно заново переживая ту боль.

— Ты в порядке? — тихо спросил Северус, с тревогой вглядываясь в Поттера.

— Нормально, — пробормотал Гарри. — Было так больно, как никогда раньше, и я понятия не имел, как нас оттуда вытащить. Я не знал, что портключ вернёт нас в Хогвартс. Мне даже в голову не пришло сказать Седрику, вдруг он придумал бы, как нам выбраться… в конце концов, это у него было семь лет магического образования!

Мальчик возмутился, а Северус понимающе кивнул, он видел, к чему клонит Гарри. Снейп до сих пор не понимал, как Поттеру удалось перехитрить Волдеморта и весь его Внутренний круг Пожирателей. С учётом всего лишь четырёх лет магического обучения это было просто чудо.

— Чей-то голос крикнул: «Убей лишнего!», — Гарри поперхнулся и закрыл глаза, заново переживая ужас того дня. — Затем зелёный луч ударил в Седрика. Я ничего не мог сделать, просто стоял, как идиот. — По его телу пробежала дрожь.

— Тебе было всего четырнадцать лет! Я уже говорил, что ты не несёшь ответственности за действия других людей, понимаешь? — раздражённо рявкнул Северус.

Иногда в жизни чтобы быть добрым, приходится быть жестоким. Гарри нуждался в этом. Ему не нужно было, чтобы его излишне опекали и говорили, что всё будет хорошо. Снейп был не настолько глуп, чтобы скармливать Гарри эту ложь. Жизнь превратилась в ад, и будет лучше, если мальчик просто сделает всё возможное и примет это. Не станет винить себя, а построит для себя будущее, в котором, дай Мерлин, не будет Волдеморта, а Поттер выживет.

Гарри улыбнулся, несмотря на серьёзность ситуации: он всегда мог рассчитывать на то, что Снейп будет с ним прямолинеен и честен. Это было приятно… не слышать, что всё будет хорошо, и знать, что можно поговорить о случившемся, как и обо всём остальном. Гарри действительно любил Снейпа. Этот человек был глотком свежего воздуха в непростой жизни мальчика.

— Понимаю, — наконец пробормотал он.

— Хорошо, продолжай, — торжествующе сверкнул глазами Северус. Наконец-то! Может быть, теперь Гарри действительно сможет пережить то, что случилось с Седриком Диггори, хотя у Снейпа было предчувствие, что всё будет не так просто.

— Я был в шоке и едва сообразил, что меня привязали к надгробию. Помню, как посмотрел вниз и увидел на нём надпись «Том Реддл-старший». Это была могила его отца. Вскоре Петтигрю притащил ко мне огромный котёл размером с человека. Наверное, это был самый сильный ужас, который я когда-либо испытывал, потому что раньше мы всегда были в Хогвартсе вместе, а на этот раз я был один… и не понимал, что происходит. Вол… Тёмный Лорд выглядел отвратительно, похожий на детёныша змеи. Петтигрю опустил его в воду. Я молил всех богов, чтобы он утонул, — Гарри фыркнул, вспомнив свои мольбы. Как будто Петтигрю позволил бы чему-то подобному случиться с его «хозяином».

— Ты должен гордиться собой, Гарри, любой другой четырнадцатилетний подросток рыдал бы, умоляя отпустить его, — искренне сказал Северус, которому не понравился тон Гарри, пока мальчик делился с ним воспоминаниями о той ночи.

— Петтигрю начал ритуал: «Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына!» Затем он отрубил собственную руку и завыл: «Плоть слуги, отданная добровольно, оживи своего хозяина!» — Гарри нахмурился, соображая, правильно ли он всё запомнил. В ту ночь он был настолько ошеломлённым и испуганным, что почти не слышал слов. — Потом Петтигрю разрезал мне руку, добавил кровь в котёл и произнёс: «Кровь недруга, взятая насильно, воскреси сво­его врага!»

Северус молча взмахнул палочкой, вскипятив чайник, наполнил их чашки и призвал молоко, зная, что Гарри не любит чёрный кофе. Мальчик, вероятно, предпочёл бы сок, но у Снейпа в покоях его не было. Возможно, стоит купить немного — Гарри любит апельсиновый. А пока кофе был единственным напитком, чтобы промочить пересохшее от долгого разговора горло, и Снейп протянул мальчику его чашку.

— Что случилось потом? — тихо спросил Северус.

— Он вернулся, — пожал плечами Гарри. — Совершенно голый и противный.

Северус поперхнулся кофе. Едва сумев обуздать хаотично заметавшиеся мысли, он уставился на подростка, но Гарри не обращал на него внимания. Остекленевшими глазами он смотрел в никуда, словно был за миллион миль отсюда.

— Он осмотрел своё тело, потом поднял Петтигрю в воздух, бросил его на надгробие, к которому меня привязали, и засмеялся. — Гарри вздрогнул. Он никогда не забудет этот смех и ощущение дежавю, которое, казалось, преследовало его. — Петтигрю корчился, умолял его, говорил, что ОН ведь обещал, а потом, когда ОН потребовал его руку, начал благодарить. А Тёмный Лорд просто рассмеялся и потребовал вторую руку, нажал палочкой на тёмную метку и забормотал что-то о том, как они все узнают и как он поймёт, кто есть кто.

Северус внимательно слушал, сохраняя спокойствие и позволяя Гарри избавиться от своих демонов.

— Затем он сказал мне: «Ты стоишь, Гарри Поттер, на останках моего покойного отца. Он был маглом и ду­раком… как и твоя дорогая мамочка. Но они оба приго­дились нам, не правда ли? Твоя мать погибла, защищая тебя… а я сам убил своего отца, и посмотри, как он мне помог, уже будучи покойником… Видишь этот дом на склоне холма, Поттер? Там жил мой отец. Моя мать, колдунья, жила в этой деревне и влю­билась в него. Но он бросил её, когда она рассказала ему, кто она такая… Он не любил магию, мой папаша… Он бросил её и вернулся к своим маглам-родителям ещё до моего рождения, Поттер, а она умерла, родив меня, и я вы­рос в магловском приюте… Но я поклялся найти его… Я отомстил ему, этому дураку, который дал мне своё имя…» Том Реддл… — протянул Гарри.

Северус резко втянул воздух, ярость на мгновение взяла над ним верх. Он ненавидел всех, кто плохо отзывался о Лили, и то, что Волдеморт сказал такое её сыну, привело его в бешенство.

— Потом начали прибывать Пожиратели Смерти. Он сказал им, что прошло тринадцать лет, но они откликнулись на призыв, как будто это было только вчера. Он в самом деле любит драматизировать, правда? Потом спросил, почему этот отряд волшебников так и не пришёл на помощь своему хозяину, которому они клялись в веч­ной верности? «Они, должно быть, поверили, что я по­вержен, что я погиб». Затем он продолжил о том, что они не думали, будто он вернётся, а Дамблдор — защитник грязнокровок и маглорожденных. Потом признался, что разочарован, — Гарри раздражённо закатил глаза. — Тогда все они начали кланяться и умолять его простить их. Он применил к ним круциатус, а затем дал Петтигрю серебряную руку, — сообщил Гарри, показав на собственной руке, как это было.

Северус скривился от отвращения: он ненавидел Петтигрю, особенно теперь, когда узнал, что именно тот предал Лили.

— Затем ОН начал говорить с каждым по отдельности: Малфой, Крэбб, Гойл, Макнейр и Нотт. Он говорил о том, что Лестрейнджи замурованы в Азкабане и получат вознаграждение за свою верность, — продолжал рассказывать Гарри.

Северус напрягся. Это же не могло означать то, о чём он подумал, не так ли? Он на мгновение прикрыл глаза. Похоже, Тёмный Лорд планировал проникнуть в Азкабан. Северус очень надеялся, что ОН пока ничего подобного не сделает. Освобождение Лестрейнджей… мир определённо в опасности — Беллатриса всегда была безумна, а теперь, вероятно, ещё больше слетела с катушек.

— Он сказал, что вытащит их из Азкабана, и что вернёт изгнанных великанов, и что дементоры — его естественные союзники, — продолжал Гарри. — Ещё сказал, что пропало шесть Пожирателей Смерти: «трое погибли, служа мне. Один побоялся вернуться… он пожалеет об этом». Затем он сказал, что один из них покинул его навсегда, и что он будет убит… Я полагаю, он говорил о вас? Потому что вернуться побоялся директор Дурмстранга, верно?

— Да, ты прав, — спокойно подтвердил Северус.

— Я так и думал. Затем он сказал, что один из них уже вернулся к нему на службу, и именно по этой причине я там оказался… — Гарри шумно сглотнул. — Тогда они все посмотрели на меня, как на кусок мяса. Я был в ужасе и не видел выхода.

По его лицу незаметно скатилась слеза.

Сердце Северуса сжалось от сочувствия. Ни один четырнадцатилетний подросток не должен был проходить через такое. Будь проклят Дамблдор, полный решимости отточить своё чёртово оружие! Альбус знал, что что-то не так, но позволял этому продолжаться! И понятия не имел, как близко подошёл к тому, чтобы потерять Гарри. Как близко они все были к тому, чтобы его потерять.

— Меня представили как почётного гостя, — Гарри поморщился. — Потом Люциус Малфой спросил, как ОН этого добился… как вернулся к ним.

Северус фыркнул, это было похоже на Люциуса, ему всегда удавалось подлизаться к Тёмному Лорду.

— ОН сказал, что всё началось и закончилось с «юным другом», — саркастически передразнил Гарри. — Конечно, он говорил обо мне. Меня называли причиной его падения, потому что в ту ночь, когда он пришёл убить меня, моя мама погибла и дала мне защиту. И он сказал, что теперь может прикоснуться ко мне. И он прикоснулся пальцем к шраму, — прохрипел Гарри. — Я думал, что раньше было плохо… но когда он дотронулся до меня… Я не знаю, как не закричал. Я не мог… это застряло в горле… меня словно парализовало.

— Как, чёрт возьми, тебе удалось сбежать? — спросил Северус в полном изумлении.

— Затем он рассказал о Квиррелле, о возвращении Петтигрю, о том, как он начал свой «путь к цели». Джоркинс… он выудил из неё информацию о Турнире Трёх Волшебников и месте его проведения, преодолел при этом заклятие памяти: она видела Крауча-младшего, и старший Крауч наложил на неё обливиэйт. Он сказал, как умно поступил Дамблдор, когда отправил меня к родственникам и использовал древнее заклятие, которое делало меня неприкосновенным до тех пор, пока я был под их опекой, и ОН не мог до меня добраться, — Гарри нахмурился. Он должен был считать дом Дурслей своим домом, но никогда так не думал. Он четырнадцать лет был там всего лишь рабом. — Как только он закончил говорить, — продолжил Гарри, прикусив губу, — то бросил в меня круциатусом. Боль… Я никогда в жизни не испытывал ничего подобного, а мне казалось, что знаю все виды боли. Я просто хотел умереть, лишь бы всё закончилось.

Северус стиснул зубы. Было очень трудно позволить Гарри продолжать рассказывать что-то подобное, но он слишком хорошо знал, что чувствовал мальчик. Это было любимое заклинание Тёмного Лорда, и Северус испытывал его достаточно часто… но не в нежном возрасте четырнадцати лет.

— Затем он сказал, что я победил его по счастливой случайности, и что он собирается доказать это здесь и сейчас и убьёт меня. Здесь нет Дамблдора, который спас бы меня, нет матери, которая умерла бы за меня, но ОН даст мне шанс. Он вернул мне мою палочку и потребовал, чтобы я вызвал его на дуэль.

Северус поймал затравленный взгляд зелёных глаз и вздохнул, увидев в них мучительную боль. Он ошибся, предположив, что Гарри съедала изнутри вина за Седрика Диггори. Нет, Гарри мучило то, через что он прошёл той ночью.

— Я думал о побеге, но нога не слушалась… паук укусил в лабиринте, — руки Гарри сжались в кулаки, а лицо исказилось от гнева или страдания… может, и от того, и от другого? Северус не смог определить. — Потом он спросил, учили ли меня сражаться на дуэли, и заявил, что мы должны поклониться друг другу… что нужно соблюдать приличия.

Продолжая слушать Гарри, Северус сжал руки так, что ногти впились в ладони.

— Мне велели поклониться смерти. Пожиратели смеялись, — Гарри взъерошил волосы, вспоминая ту ночь с поразительной ясностью, которой у него раньше не было. — Он заставил меня поклониться ему… не империусом, а чем-то другим…

Северус догадывался, что это могло быть, и ярость накатывала на него с беспрецедентной скоростью.

— Они снова смеялись надо мной, — пробормотал Гарри. Он думал, что подчиняться Дурслям было унизительно, но это было ничто по сравнению с тем, что он чувствовал в окружении взрослых Пожирателей Смерти. — Так унизительно, но ОН продолжал говорить мне, что я хорош, что я должен сражаться с ним как мужчина… как мой отец.

Гарри болезненно поморщился. Северус встревожился: похоже, придётся воспользоваться тазиком или корзиной для мусора. Поттер в самом деле выглядел так, будто его вот-вот стошнит. Встав, Снейп взял корзину и сел рядом с мальчиком, успокаивающе поглаживая его спину, не в силах больше сидеть сложа руки.

— ОН опять бросил в меня круциатусом, затем прервал заклинание, взял «передышку», как он это назвал, и спросил, хочу ли я, чтобы он сделал это снова, но я не ответил. Он разозлился и крикнул «ОТВЕЧАЙ!», но я отказался. Он пытался применить ко мне империус, — в голосе Гарри внезапно прозвучало удовлетворение. — Но я сбросил его.

Северус поражённо уставился на Гарри. Ребёнок сбросил империус? Когда заклятие наложил сам Тёмный Лорд? Мерлиновы яйца, мальчишка уже был сильнее Волдеморта! Мерлин, Снейп не знал, что и думать.

— Я закричал, что не буду отвечать, а он вроде как удивился: «Ты не скажешь «нет»?» Потом продолжил о том, что послушание — это добродетель, и он хочет научить меня этому перед смертью. Что, возможно, ещё одна доза боли может помочь… и тогда я спрятался, — смущённо признался Гарри. — Дальше всё стало только хуже. Он крикнул, что мы тут не в прятки играем, и они снова засмеялись, — Гарри устало вздохнул. — ОН спросил, что я, может, устал от нашей дуэли? Может, хочу, чтобы он закончил её прямо сейчас?

Северус продолжал успокаивающе поглаживать спину подростка, а тот всё говорил и говорил.

— Он сказал, чтобы я вышел, что это будет быс­тро… и может быть, даже не больно… он не знает, поскольку никогда не умирал. Его голос звучал всё ближе, а я не хотел умирать как трус…

Северус крепче прижал к себе подростка. Одно успокаивало: Гарри выжил.

— Я встал и выкрикнул единственное известное мне заклинание, которое могло помочь, — невесело засмеялся Гарри, — обезоруживающее заклинание, из всех возможных, а он бросил смертельное проклятие… следующее, что я понял… заклинания встретились в воздухе… наши палочки соединились тонким лучом, нас оторвало от земли, заключило в паутину золотого света. ОН приказал, чтобы никто не вмешивался. Что-то внутри меня подсказывало не разрывать связь, — сказал Гарри.

— Что это значит? — озадаченно спросил Северус.

— Палочки — сёстры, мы не можем навредить друг другу… вернее, наши палочки не позволяют нам это сделать. В любом случае, в центре была как бы чистая энергия. Чем больше я вкладывал в свою палочку силы, тем ближе она подступала к Волдеморту, а он отступал… в конце концов, я всё же достал до его палочки… Потом начали появляться призраки… это было похоже на приори инкантатум, только вместо заклинаний — призраки. Сначала вышел Седрик, сказал мне «Держись!», а потом появился Фрэнк… магл, я видел, как ОН убил его тем летом. Фрэнк пробормотал что-то о том, что ОН был настоящим волшебником, и как ОН его убил… и попросил меня показать ЕМУ, — тихо сказал Гарри. — Потом вышла Берта, она кричала, чтобы я не отпускал палочку и не позволил ЕМУ добраться до меня. Потом появился мой отец, он сказал, что сейчас придёт мама, что она хочет меня видеть, что всё будет хорошо, и я должен держаться.

Гарри задохнулся, его лицо было мокрым от слёз.

Северус сам с трудом сдерживал слёзы. Он почти пожалел, что не вернулся в ту ночь… он мог бы увидеть Лили ещё раз.

— Она прошептала так, чтобы ни ОН, ни Пожиратели не услышали… сказала, что когда связь прервётся, они задержатся ещё на несколько секунд, это даст мне время добраться до портключа, и тот вернёт меня в Хогвартс. Затем она спросила, всё ли я понял, — слёзы ручьями бежали по лицу Гарри. — Я сказал, что понял. Седрик попросил забрать его тело. А потом мой отец велел мне разорвать связь… разорвать прямо сейчас и бежать.

Северус прикусил губу, искушение попросить Гарри показать ему это воспоминание было очень сильным.

— На секунду мне показалось, что у меня не хватит сил разорвать связь, но я дёрнул за палочку, и наконец она разорвалась. Волдеморт кричал, чтобы меня оглушили, а призраки людей, которых он убил, кружились вокруг него. Пожиратели пытались проклясть меня, но я бросил несколько заклинаний и побежал, петляя между надгробиями. Тогда ОН крикнул, чтобы они отошли в сторону, что он сам убьёт меня. Я прыгнул на тело Седрика, призвал Кубок, и последнее, что увидел и услышал перед возвращением в Хогвартс, было ЕГО лицо, искажённое яростью, и пронзительный крик, — сказал Гарри. — Но всего произошедшего было недостаточно, Грюм затащил меня в свой кабинет, и я узнал, что мой учитель — самозванец и Пожиратель Смерти. Хуже того, после этого меня притащили в кабинет Дамблдора и заставили рассказать директору обо всём, что произошло — каждую деталь. Тогда и только тогда мне разрешили пойти в Больничное крыло, — пробормотал Гарри. — Так происходит каждый год. Только вы всегда больше заботились о моём благополучии. Я ожидал, что вы спросите, что произошло в моём видении, думал, мы проведём за разговорами целый час, теряя драгоценное время. Но вы не сделали этого… вы поверили мне, а потом позволили мне уснуть, — теперь в голосе Поттера звучали благоговение и большая симпатия.

На щеках Северуса появились бледно-розовые пятна, его порадовало признание Гарри.

— Хочешь переночевать здесь? Или вернёшься в башню? — спросил Снейп, осознав, насколько уже поздно.

— Здесь, — пробормотал Гарри, охрипнув от разговоров и всех выплеснутых этим вечером эмоций.

— Не смущайся из-за того, как всё было той ночью, Гарри. Ты сделал то, чего никто другой никогда не делал… ты фактически перехитрил Тёмного Лорда с его Пожирателями и сбежал. Никто другой не способен на это. Они недооценили тебя и дорого заплатили за то, что смеялись над тобой, — тихо и искренне сказал Северус.

Гарри кивнул и слегка улыбнулся, позволяя проявиться своей слизеринской стороне, что бывало нечасто, по крайней мере, не здесь.

— Дать тебе ещё зелье сна-без-сновидений? Ничего другого всё равно не получишь, — строго предупредил Северус.

— Всё нормально, — пробормотал Гарри, уже засыпая.

— Спи, — усмехнулся Северус, понимая, насколько Гарри измотан.

Он трансфигурировал диван, как и предыдущей ночью, и накрыл мальчика точно таким же покрывалом.

К сожалению, самому Снейпу заснуть было не так легко: мысли постоянно возвращались к рассказу Гарри. Чувства, которые мальчик в него вложил… Когда сон всё же сморил зельевара, он был наполнен кошмарами о дуэли Гарри и Тёмного Лорда. Проснувшись в ужасе, Северус решил, что достанет для Гарри вторую палочку, и будь он проклят, если позволит мальчику умереть.