Ведьма-сквиб (гет)

Шорох и скрип перьев доносились как сквозь вату. Шею немилосердно ломило, в затекшем ухе кололись бесчисленные иголки. Петунья выпрямилась и, прищурившись, осмотрелась. Она сидела в уголке читального зала, а толстенная книга с металлическими заклепками недавно служила подушкой: девушка рассеянно потерла щеку и почувствовала глубокий след.

«Я что, спала?»

Недоуменно она оглядывалась по сторонам: занятые своими делами студенты не обращали на нее никакого внимания.

«Странно. Я почти уверена, что меня «выключил» Ступефай. И где Сара?»

По крайней мере целительный эффект был несомненен: больше к озеру ее не тянуло. Но и рабочий настрой пропал, как не бывало. Петунья поставила невольную подушку обратно на полку и вышла из библиотеки.

Непонятное происшествие вынуждало с опаской оглядываться по сторонам. В голове девушки сердитым роем кружились конспирологические теории всемирного и местечкового масштабов. Гриффиндорка так погрузилась в свои мысли, что машинально переставляла ноги, не следя за маршрутом.

Случайная встреча с Пайпер в одном из удаленных коридоров оказалась полной неожиданностью для обеих. Сара непроизвольно дернулась, словно в попытке сбежать, но удержалась и вместо этого мрачно уставилась на Петунью.

— Я поблагодарить хотела, — обескураженно сказала та.

— Это все? — неприветливо откликнулась Сара.

— Нет. Еще спросить…

— Я спешу, — ничуть не заботясь о вежливости, перебила райвенкловка.

Петунья была не в силах скрыть охватившее ее крайней степени удивление. Пайпер закатила глаза и продолжила движение мимо подруги. Но поравнявшись с ней, на миг приостановила шаг и шепнула чуть слышно:

— Поберегись.

После чего почти бегом устремилась прочь.

«Что за бегство? От кого?»

Петунья оглянулась по сторонам, словно неведомый враг притаился на одном из бесчисленных портретов, теснившихся на стенах. Ситуация обескураживала, а вкупе с полной неизвестностью — угнетала. Ей показалось или за одной из статуй притаилась подозрительная тень?

«Я же тут совсем одна!»

Неконтролируемый приступ паники охватил девушку. Она старалась дышать размеренно, но совокупность непонятных обстоятельств вскоре после предостережений Снейпа и потом Сары мешала рационально мыслить. Несмотря на все свои успехи в рунистике, Петунья не обманывалась: против любого колдуна она не выстоит и полминуты. Даже ее заряженная сглазами правая ладонь не остановит, а скорее распалит агрессора. И прав был Северус, чертовски прав: в отличие от обычного, никому не нужного сквиба, Петунья начала представлять собой более привлекательную цель.

Остро осознав это, девушка со всей гриффиндорской безрассудностью метнулась к окну. Рунный путь подхватил свою создательницу и стремительно понес в укромный уголок.

* * *

Как ни странно, в личном закутке ей легче не стало. Она сразу же написала экстренный вызов Снейпу, но вопреки обыкновению ответа не получила. Едва ли он непрестанно караулил ее сообщения, но после часа молчания Петунья была склонна предполагать худшее. Сидение в одиночестве затвора все больше распаляло ее страх, переросший в панику, а затем в безмолвную истерику. Ее вновь начало трясти, как при сильном ознобе, никакие внутренние призывы не помогали успокоиться, а судорожные движения не согревали, а лишь усиливали невротический тремор. Когда со стороны лесенки, ведущей в пустоту, зазвучали шаги, она могла только апатично взирать в эту сторону, слишком обессиленная даже для любопытства.

Снейп вбежал в свойственной ему манере — летящей походкой, от которой полы мантии разлетались, словно крылья большой черной птицы. Заприметив ее замер, вперив застывший взгляд черных глаз. Петунья, продолжая трястись, смотрела на него, едва удерживая голову.

Снейп медленно выдохнул, метнулся к ней, почти неуловимыми пассами палочки обследовал, потом, слегка пошатнувшись, оперся спиной о стену и сполз вниз. Сидя на каменном полу, он рукой пригладил волосы. К ужасу девушки, рука его тряслась.

— Империус? — тихим шепотом уточнила она.

— Нет. — Северус медленно качнул головой. — Нет следов магического воздействия. Даже невинность при тебе.

Петунья полузадушенно хмыкнула:

— Да ладно?!

— Империус оставляет особый след, который непросто подделать. Один мой друг был большим фантазером в части его применения... — Снейп вновь начал контролировать себя и говорил спокойно, позволяя тщательно выверенной паузе наполнить слова дополнительным смыслом. — Его жена могла быть спокойна: при таких пристрастиях он никогда не гулял налево. Где бы он нашел ведьму, способную наложить Империо лучше, чем урожденная Блек? Зато после падения Лорда это ему здорово помогло признать себя невинной жертвой обстоятельств и избежать Азкабана.

— Откуда такие познания?

— Был период, они с женой искали новых впечатлений в жизни. В том числе с помощью талантливого зельевара, не брезгующего специфическими заказами.

Петунья пристально разглядывала Северуса. Ей показалось, или новые впечатления специфическими зельями не ограничивались? Впрочем, какое ее дело?!

— Тогда что это было? — вернулась она к проблеме.

Слизеринец внимательно посмотрел в ответ, приглашающе приподняв бровь. Сначала Петунья безуспешно искала слова, потом попыталась начать говорить хоть что-нибудь, но неконтролируемая дрожь мешала ей. Она с мукой посмотрела на собеседника.

Снейп как-то неуверенно взглянул в ответ, потом неловко развел руки, словно приглашая. Не в силах идти, девушка подползла ближе, затем прижалась к нему и умиротворенно прикрыла глаза. Мантия была колючей, сам Снейп — угловатым и жестким, но легкие объятия и мерное биение сердца умиротворяли и примиряли с действительностью. Дрожь потихоньку оставляла гриффиндорку.

— Слишком много странного, — наконец сформулировала Петунья, говоря куда-то ему в подмышку. — Может, ты сам посмотришь?

— Я поражаюсь тебе, Петунья, — голос гулко гулял у него в груди и выходил в пушистые волосы над ее ухом. — Из всех ныне живущих ты лучше всех меня знаешь. И при этом больше всех доверяешь.

— Почему нет?

— Когда это «эвтаназия» успела стать добродетелью в твоих глазах? — саркастично спросил Северус.

Та тихо фыркнула, не разрывая, тем не менее, успокоительных объятий.

«Как вовремя он начал играть в благородство».

— Тебя это не пугает? — настойчиво уточнил он.

— Я вижу, кому отдана твоя лояльность…

«…и чувствую в тебе не просто союзника».

Северус медленно потерся носом об ее волосы, потом аккуратно отстранился, пристально посмотрел в глаза и тихо пробормотал «Легиллименс». Картинки мелькали перед глазами Петуньи довольно долго. Встречу с Пайпер, несмотря на мельтешение и отсутствие фокуса, Снейп просмотрели раз десять, а на фразе «несет?» и вовсе замедлил показ, пристально всматриваясь в мимику райвенкловки.

Воспоминаниями сегодняшнего дня зельевар не ограничился: по ассоциативной цепочке он вытащил из глубин памяти все разговоры с Пайпер — от незначительных встреч до эпохального разговора на первом курсе.

— Тебе это не кажется странным?

«Как он умудряется говорить, одновременно копаясь у меня в голове?»

— У нее слишком взрослая речь. Да и знаниями такими первокурсники обычно не обладают, — Северус выскользнул из ее разума и начал задумчиво водить пальцем по губам.

— И что ты думаешь?

— Пока ничего, — сухо ответил тот, но в кратком ответе содержалось обещание.

— Это все очень странно, — продолжил он после непродолжительной паузы. Затем все-таки закончил мысль, — такое ощущение, словно то время нас настигает и тут.

— Почему?

— Ты в курсе, из-за чего и когда мы с Лили перестали общаться? Так вот, был неприятный такой эпизод с участием Мародеров у озера аккурат в конце пятого курса. Все участники были молоды, вспыльчивы и запредельно горды, поэтому закономерно все закончилось ссорой мирового масштаба.

— Но мы-то не ссоримся, — все еще не понимала Петунья. — Или… это должна быть не я?

— А ты представляешь, вот несколько часов назад я шел к озеру, хотя никак не могу вспомнить, что мне там понадобилось. И вдруг за спиной раздается идиотский смех, и в меня прилетает Экспеллиармус. От Поттера. На ровном месте. Тогда да, мы были на ножах, дня не проходило без потасовки. Но здесь, сейчас?.. И самое странное, что после этого он попытался подвесить меня кверху тормашками несуществующим заклятием.

— Почему несуществующим?

— Потому что я его изобрел в том времени и никогда не применял в этом.

Петунья, нахмурившись, всматривалась в сосредоточенное лицо Снейпа.

— Ты не пострадал?

— Нет. Но им несказанно повезло, что, несмотря на свое удивление, я удержался и не размазал их тонким слоем по полянке.

— Мне приходит в голову только одна мысль: это заклятие знал Третий и сейчас зачем-то решил эту карту заиграть, — мрачно выдала девушка. — Правда, даже представить не могу зачем? И при чем тут Пайпер?

— Про Пайпер пока не думай, займусь ей в ближайшее время. Мне понадобится время проверить кое-какие догадки. По горячим следам встречи у озера я уже пытался найти следы, но Поттера прочесть не смог, а слизеринцы вообще не в курсе. Искренне надеюсь, что тогда я все-таки убил Дамблдора, и Третий это не он.

Гриффиндорка горько хмыкнула.

— Сейчас самое главное в другом: будь предельно осторожна. Никуда не ходи одна. Не лезь на рожон. И самое главное — держись подальше от Визжащей Хижины по полнолуниям. Там запирают Люпина, он оборотень.

Первая мысль Петуньи была шок — такой тихий незаметный мальчик превращается в злобное чудище. Вторая — про Блека.

«Этот мудак хотел меня подставить? Он вообще с головой дружит?»

— Что? — требовательно спросил Снейп, пристально вглядываясь в ее лицо.

— Блек… предлагал посмотреть, чем они занимаются по полнолуниям в Хижине.

Снейп очень неприятно осклабился:

— Еще один пример повторения истории, прям некоторая тенденция вырисовывается. Было дело, и мне предлагал. Если бы не Поттер, я бы только парой шрамов не отделался.

И он медленно провел рукой по ребрам, словно это тело могло помнить боль и унижение тех ран.

— При чем тут Поттер?

¬— Он меня вытащил. В отместку шуточке Блека я хотел было Люпина сдать, но Дамблдор меня от опрометчивого шага удержал, весьма емко расписав последствия. Да я и сам чувствовал, как Магия отворачивается от меня. Хотя и поупрямился немного. Но уже на следующем курсе признал Долг Жизни. После чего Поттер из каких-то нелепых благородных мотивов (или тоже что-то почувствовал) перестал меня замечать.

Петунье почему-то вспомнилась история вражды Принцев и Поттеров, рассказанная Олсеном.

«Возможно, именно такой виры Поттеры и хотели».

— К счастью, осталось всего ничего до конца года. Хотя лучше не терять бдительности и в маггловском мире. А я пока поговорю с Пайпер по душам. Тебе полегчало?

Петунья сообразила, что, заболтавшись, пригрелась в объятиях мага, от чего невольно покраснела — все-таки давать ему надежду в ее планы не входило.

«Не честно я поступаю. Мне, конечно, нужно утешение и весьма личное, но как бы Северус не подумал чего лишнего?»

— Да. Проводишь меня?

Они уже подходили к гриффиндорской башне, когда навстречу им выбежал совершенно взмыленный Петтигрю. Волосы растрепались, мантия была смята и в пыли, а в глазах плескалось безумие.

— Снейп! — прохрипел он и оперся о стену, тяжко переводя дух.

Северус презрительно скривился.

— Снейп, — Питер жадно хватал ртом воздух, — Сам не знаю, что на меня нашло. Я не хотел. Я не должен был…

Слизеринец брезгливо рассматривал юношу.

— Снейп… прости…

— Для кающегося ты слишком зациклен на самом себе, — высокомерно отозвался тот.

Петтигрю сглотнул, со странной уязвимостью смотря снизу вверх.

— Твое поведение меня ничуть не удивило, — медленно продолжил Снейп, с каждым словом говоря все тише и въедливее. — Оно вполне вписывается в образ жалкого неудачника и лизоблюда. Настолько жалкого, что твое восторженное повизгивание раздражает даже преисполнившегося вседозволенности кумира. Впрочем, едва ли у тебя достанет смелости это признать, трусливая… крыса!

Питер выслушал с каменным лицом, потом дерганно развернулся и пошел назад.

— Ты в своем уме? — прошипела ошарашенная таким бурным проявлением злости Петунья и рванула за однокашником. Снейп чуть дернулся за ней, но вовремя остановился, и на лицо его наползла высокомерно-отстраненная маска. Впрочем, девушка этого уже не видела.

Торопливым шагом она поравнялась с гриффиндорцем. Тот целеустремленно двигался широкими чеканными шагами, на скулах играли желваки.

«И что тут скажешь?»

— Ты прости. Он просто… испугался.

Перехватила скептический взгляд Петтигрю, и продолжила досадливо:

— Да не подвешивания Вашего дурацкого! Сорваться испугался. Сорваться и ответить слишком…

«Унизительно? Жестоко? Убийственно??»

— Несоразмерно, — наконец подобрала она дипломатичный вариант.

— Я понял, — по тону Питера сложно было сделать оптимистичный вывод.

Чувствуя странную сковывающую неловкость, Петунья продолжила бодрым тоном:

— А ты молодец! Что признал ошибку. Это весьма смело!

Неловкость никуда не ушла, от чего похвала казалась ей самой нарочитой.

— Есть ли смысл быть храбрым? — больше самого себя спросил парень.

— Ну, конечно. Поверь мне, расплата того же Поттера не минует. Не тут, так там…

«…не лично, так через сына».

— Я знаю, — кивнул Питер. — Я видел заказ Аделаиды.

— Она-то тут причем?

— При расплате. А Джеймс преступно беспечен. Особенно в том, что лежит за пределами традиционного зельеварения.

— Почему же ты не предупредишь его? — поразилась девушка.

Гриффиндорец скривился:

— Не требуй от меня запредельной храбрости. И потом… он заслужил. Она не сделала ему ничего сопоставимого с прошлогодним издевательством. Теперь его очередь примерить этот костюм!

«Эти мстительные нотки мне совсем не нравятся. Какой-то запредельный уровень агрессии у мальчишек наблюдается».

Петунья скомкано попрощалась и оставила парня одного: охоты общаться еще с одним злыднем она не испытывала. Но по дороге невольно поражалась отношению Петтигрю к Поттеру.

«Подумать только: Питеру проще извиниться перед Северусом! У Оболтуса просто талант наживать себе друзей».

* * *

Задание Поттера оказалось не таким простым, как изначально подозревала Петунья. Маячившая на периферии сознания идея использования магических потоков, привязанных к положению светил, теоретически отвечала только на вопрос, чем запитать телепорт. Собственно вопрос влития силы не был безумно сложным: никто не мешал ей подпитывать конструкцию раз в год, а после окончания Хогвартса телепорт перешел бы в спящий режим.

Но вот проблема ненаходимости отправляющей и принимающей точек оставалась открытой. Причем на редкость остро открытой.

Все известные Петунье телепорты накладывали на точки отправления и прибытия огромное количество рунных узоров, настолько легко узнаваемых, что спрятать их, например, в рисунке ковра не представлялось возможным. Вдобавок, такая многоступенчатая пентаграмма сильно фонила: пусть не у всех были высшие глаза, но даже самые невнимательные волшебники не могли не почувствовать мурашки по коже от возмущения магии.

Девушка попробовала закрыть это возмущение узами пустоты, повторив конструкцию, поймавшую Чи-лао. При этом получилась настолько тяжеловесная и громоздкая фигура, что Петунью от нее с души воротило. А Китай оставил в ней неизбывную уверенность, что рабочие чертежи всегда легкие и изящные.

Она сломала голову, выискивая нестандартные способы перемещения. Уж если в чем маги и обошли магглов на века, так это в логистике: помимо порталов существовали аппарация, портключи, специальная каминная сеть. Но все эти способы пришлось отвергнуть: антиаппарационный барьер школы не позволял пользоваться первыми двумя, а камины строго контролировались Министерством магии.

Отчаявшись, Петунья начала изучать самый одиозные и нестандартные варианты и вычитала любопытную теорию, которой в начале XX века серьезно занимался один магглорожденный рунист по фамилии Хьюз. На волне увлеченности радио он решил создать аналогичный телепорт: преобразующий путешественника в радиоволну и отправляющий его на большие дистанции. Однако в связи с тем, что в физике Хьюз был в лучшем случае любителем, в итоге он смог наладить превращение не в ту волну, и в итоге перемещался такой путешественник в виде… звука. Причем, по свидетельствам очевидцев, отчетливо слышимого и весьма непристойного, напоминающего пускание газов. Разочарованный таким фиаско, изобретатель забросил свое творение, переключившись на более интересные проекты.

У него, однако, оказался на редкость въедливый последователь по фамилии Лодж. Он тщательно исследовал прототип и смог обнаружить, какие именно руны отвечали за «качество» звука. Лодж также установил и критическую проблему: звук распространялся медленно, а при перемещении на большие дистанции и вовсе терялся. А поскольку на расстояние в несколько миль можно без проблем переместиться и по-другому, изобретение Хьюза было признано неэффективным. К сожалению, Лодж с физикой дружил еще меньше, чем Хьюз, поэтому даже не пытался преодолеть основной недостаток творения учителя и преобразовать путешественника в радиоволну.

Честно признаться, Петунья была далека от физики едва ли не больше, чем Лодж со Хьюзом вместе взятые. Но идея совершенно нестандартного телепорта, который действует исключительно на малые дистанции…

Девушка долго смотрела на китайскую флейту. Инструмент было жалко до слез. За несколько недель она привыкла к чарующей музыке, но понимала, что другого способа: простого, изящного и надежного, ей не придумать.

«Я слишком много души вкладываю в свои чертежи. Мне становится слишком больно их творить».

Хотя шанс спасти любимую игрушку сохранялся. Она решила попытать счастья утром.

Предложение купить ей Лунную флейту Поттер встретил круглыми от шока глазами:

— Ты концерт по заявкам решила организовать что ли.

— Поттер, не пытайся умничать, тебе не идет. Да или нет?

«И черт тебя подери, контрабандистов сын, достань ты мне эту флейту!»

Оболтус взлохматил волосы.

— Когда?

— Еще вчера. И совершенно секретно. Чтобы даже Блек не знал.

Парень помрачнел, но кивнул.

Уже вечером новая флейта была у Петуньи. Она отличалась внешне, но чехол должен был скрыть этот недостаток.

* * *

Старую пришлось спрятать. Главным образом, от себя. От соблазна. Несколько месяцев шестого и седьмого курса Петунья как-нибудь перетерпит, зато все остальное время волшебная музыка будет с ней.

Монтаж флейты во внешнюю стену Хогвартса пришлось обставить соответствующими декорациями. Под привычное звучание Петунья не спеша нарисовала первые руны, поверх которых нанесла клеящее зелье, предоставленное Снейпом. На стадии подгонки пришаркал Филч. Долго молча смотрел на ее чехол, который по мере затвердевания зелья становился частью здания школы.

— Зачем? — спросил он наконец.

Петунья бросила взгляд на старого завхоза: тот был скорбен, словно на похоронах.

— Она очень громко играет, — с тщательно выверенным сожалением призналась она. — Я живу среди магглов, там такая вещь под запретом. А музыка прекрасна. Пусть лучше будет частью Хогвартса, наполнит радостью всех, кто будет здесь учиться. По ночам здесь будет играть музыка, а в полнолуние ее будет слышно далеко за его пределами. У замка хватает секретов, будет еще один: не страшный, но красивый.

Филч приободрился. Затем подозрительно сощурился.

— Не жалко?

— До слез, — честно ответила Петунья, представляя, каково было бы вмонтировать свою флейту. — Но дома я все равно не смогу ее слушать, а без дела инструмент умирает.

Она отвернулась к стене, представляя себе, как буквально хоронит такой дорогой подарок. Удовлетворившись ее понурым видом, завхоз медленно ушел по своим делам.

«Хочешь что-то спрятать, размести это на самом слышимом месте».

C другой стороны стены Петунья нанесла хитрый рунный рисунок, скрытый под узами пустоты. При активации кодовым словом, он проявлялся и позволял магу запитать себя, после чего превращал того в звук флейты, который по полнолуниям набирал всю силу и разносился далеко за пределы замка, достигая маленькой хибарки на окраине Хогсмида. А там, вдали от любопытных глаз, рунная связка преобразовывала лунное звучание обратно в волшебника.

«Я открыла Лунный путь» — с ноткой гордости думала Петунья, наслаждаясь чистыми звуками теперь уже не просто флейты.

* * *

Необходимости ночного патрулирования пугающие подозрения Пайпер и нелепые обиды на Снейпа не отменяли. Откровенно говоря, Петунье было искренне жаль потраченного на прогулки по замку времени, но скинуть эту обузу ей никак не удавалось.

Северус тоже не располагал к спокойствию: вид у него был недовольно-задумчивый, и девушка начала мнительно вспоминать, чем успела провиниться. Не припомнив серьезных прегрешений, решила сама проявить инициативу:

— Чего ты взъелся на Питера? Если все вокруг вели себя нетипично, вполне вероятно, что и он сам тоже не хотел тебя травить.

— Это меня не тревожит. Если такое тонкое воздействие даже я не разглядел, то у недалекого гриффиндорца и подавно не было шансов.

— Тогда зачем?

— Не мог удержаться, зная его дальнейшую судьбу.

Петунья озадаченно покосилась на зельевара, но тот не стал раскрывать мысль. Какое-то время они шли молча. Потом девушка заговорила:

— А он мне про Поттера рассказал. Оказывается, прошлогодняя проделка не сойдет тому с рук. Аделаида заготовила ему какую-то алхимическую ловушку.

— Соляной кристалл с испарениями приворота? — рассеяно уточнил Снейп. — Я знаю.

— Уже была попытка в прошлом? — заинтересовалась Петунья.

— Нет. Видел кулон. Жертва уже его носит.

— А какие последствия это повлечет?

— Будет испытывать психическое и физиологическое влечение только к ней. По сути это будет вынужденный брак, так как ни с кем иным он уже Род не продолжит. — Снейп задумался и закончил, — если повезет.

Петунья недоуменно нахмурилась.

— За использование такого зелья-артефакта в нашей просвещенной стране полагается Азкабан. Если только Поттеры не подсуетятся вовремя прикрыть это дело браком. Даже не знаю, какой из вариантов для нее хуже, — он глумливо ухмыльнулся.

— Зачем же она это делает?

«Что-то я не припомню, чтобы она интересовалась Поттером».

— Дура, потому что, — отрезал Северус.

Петунья какое-то время покорно шла за слизеринцем, потом вдруг остановилась.

— Ты разве не хочешь его предупредить?

«Что такое: никто не хочет спасти рядового Оболтуса».

— Быть нянькой Поттеру? Увольте, уже пресыщен! — и затормозивший было Снейп продолжил движение, не дав совести даже колыхнуться.

Опешившая Петунья проводила его взглядом, потом опомнилась и догнала.

— Но так нельзя, Северус! Ее поступок навредит всем!

— Тебя что, Дамблдор покусал? — с досадой вопросил он. — С чего ты начала переживать за всех подряд?

— Да не за всех! А за недалеких детей, которые глупо собираются поломать себе жизнь.

— Петунья, опомнись! Им по шестнадцать лет, твоей клуше — все семнадцать. По нашим законам она уже не ребенок и несет всю ответственность как взрослая!

Гриффиндорка просто замахала руками, не в силах совладать с возмущением.

— Где вы все такие трепетные были, когда меня судили полным составом Визенгамота? И никого не интересовало, что при принятии Метки я был никому не нужным сиротой без денег и связей, который даже школу еще не закончил, — горько спросил Снейп, приблизив свое лицо вплотную и гневно сверкая черными глазами. — Почему ваша гибкая буржуазная мораль вступается только за самовлюбленных мажоров? Или только они могут глупо поломать себе жизнь?

Петунья опешила и замерла, не в силах уследить за мыслью или придумать весомое оправдание.

Скривившийся как от зубной боли зельевар только кивнул своим мыслям и пошел дальше. Один.

* * *

Моральная дилемма мучила ее недолго. И хотя она не испытывала никакого желания спасать Оболтуса, но своими глазами наблюдать последствия юношеской глупости и мстительности Петунье не хотелось.

Единственно, что она могла сделать — предупредить его незаметно. Ей совсем не улыбалось стать следующей целью для Аделаиды, или Питера, или еще кого-нибудь, кому звездный мальчик успел досадить за недолгие пять лет обучения. Поэтому под предлогом очередного теста Лунного пути Петунья заманила Поттера в тайный ход и как есть выдала правду-матку в лицо. Тот даже в лице не переменился:

— Да какой приворот, о чем ты? Я всю трапезу на яды проверяю даже в бессознательном состоянии. Нет ничего такого.

Девушка подцепила пальцем кристалл, висевший у него на шее, и спросила предельно ласково:

— Тогда что это?

Парень аж рассиялся улыбкой:

— Амулет. Очень мне нравится. Вроде незатейливый, а глаз не оторвать. И пахнет так приятно.

Кристалл был похож на кусок мутного розового стекла. Пах он, откровенно говоря, никак, но с жертвами отравления спорить бесполезно.

— Поттер, что у тебя по зельеварению?

— Превосходно.

— Тебе бессовестно льстят. Тема «Испарения соляного кристалла с приворотом» тебе о чем-нибудь говорит?

Джеймс еще по инерции продолжал улыбаться, но глаза уже стали настороженными. Он бросил взгляд на кристалл, потом промерял его длину пальцами. Когда он поднял глаза на девушку, там плескался откровенный панический ужас.

— Он стал меньше.

— Испаряется, — мрачно подтвердила Петунья.

— Если меня спросят, я ушел спать из-за больной головы. Если будет искать Блек, скажи «Чарующий Принц». Это пароль, он поймет. Лунный путь меня сейчас до хижины донесет?

— Днем? — скептически уточнила девушка.

— Тогда по старинке, — отозвался Поттер. И побежал по потайному пути, по дороге щупая что-то в кармане.

Петунья проводила его взглядом. Наконец-то ее совесть успокоилась.

* * *

Спешно убегая домой, Поттер как-то не учел, что если его будут искать, то последней, с кого спросят, будет Петунья. Поэтому ни врать, ни делиться зашифрованными сообщениями ей не пришлось.

На следующий день Оболтус все еще не вернулся. Однако, он, видимо, смог предупредить администрацию школы, поскольку никого его отсутствие не насторожило.

«Или, как всегда, всем нет никакого дела».

Собственно, Петунья надеялась, что успела предупредить вовремя: амулет еще не успел истаять до конца, а значит, у Поттера были все шансы выйти из этой истории невредимым. Тем более что другие проблемы занимали ее намного больше.

«Все-таки Северус параноик. Могла ли я помыслить, что буду уговаривать его отпустить меня в туалет одну, без пригляда?»

Петунья умыла лицо и посмотрела на себя в зеркало. Ей мучительно не хватало возможности побыть одной. Сначала неувязка с лакунами в комнате, теперь приклеившийся как банный лист Снейп. Такими темпами, она начнет завидовать туалетному привидению — у Миртл хотя бы есть возможности полноценно уединиться.

«Обстановка не располагает к вдумчивому одиночеству. У меня еще достает гордости привередничать».

Вздохнув, она вышла в коридор. Снейп мгновенно соткался рядом и вместо приветствия бросил в нее ряд диагностических чар. Петунья только тяжко вздохнула:

— Невинность еще при мне?

— Пока да.

— Ты меня радуешь.

Северус иронично улыбнулся, но тут же подобрался. Миг он вслушивался, а потом, прижав палец к губам, резко метнулся в ближайшую нишу. Через несколько секунд и девушка услышала чьи-то быстрые шаги. Она спрятала руку в карман и начала разминать пальцы, чтобы подготовиться к активации печати на ладони.

Из-за угла стремительной походкой вышел Поттер: с сурово поджатыми губами он казался зримо старше. Подойдя к гриффиндорке, остановился, размеренно вздохнул, словно собираясь с духом, потом достал палочку и начал писать прямо в воздухе. Написанные им руны загорались неярким желтым светом. Девушка озадаченно наблюдала за его движениями и пыталась прочесть символы задом наперед. Наконец Джеймс закончил, махнул палочкой, от чего руны повернулись к лицу девушки и запылали внутренним огнем.

Петунья ошарашенно смотрела на горящие в воздухе руны с символами клятв и обетов. Она даже не задумывалась, что рунную магию можно использовать вот так ad hoc. Поттер тем временем вытянул руки, переплел пальцы и в получившуюся лодочку положил волшебную палочку, начавшую светиться бледно-розовым цветом. Затем пристально посмотрел на девушку и медленным и торжественным речитативом произнес:

— Я, Джеймс Карлус Поттер, наследник Поттеров, свидетельствую, что действия Фриллитунии Эванс уберегли меня от смертельной опасности. Без принуждения и лукавства я признаю свое обязательство. Молю Магию быть милостивой ко мне.

Руны разгорелись еще сильнее. Девушка испуганно бросила взгляд в сторону ниши, где прятался Снейп. Тот вышел обратно в коридор и уставился на знаки. Они горели пугающим ярко-красным цветом, словно нарисованные кровью, кидая тревожные блики на лица всех троих.

— Поттер признает Долг Жизни, — тихо пояснил Северус.

Петунья посмотрела на Джеймса, все еще стоявшего с протянутыми руками. Потом на бледного зельевара. Вновь на Поттера.

А потом истерично рассмеялась.

Примечание:

Вира — древнерусская и древнескандинавская мера наказания за убийство (как правило, выкуп). Похожие институты существовали и у других народов.

Хьюз (Дэвид) и Лодж (Оливер Джозев) и правда приложили руку к созданию радио.

Ad hoc — «для данного случая» (лат.). Применяется к некому ситуативному решению.