Дневник чемпиона (гет)

Я не знал, сколько пролежал на полу с зажмуренными глазами и маховиком, зажатым в руке, — может, минуту¸ может, час, а может, гораздо больше. Чувство времени окончательно меня покинуло.

Наверное, я потерял сознание от удара. Не открывая глаз, я попробовал подняться, но не смог — ужасно заныл затылок.

— Вставай! — над моим ухом прогремел голос, который я мгновенно узнал, и от этого у меня невероятно полегчало на душе.

Я открыл глаза — сомнений не было, передо мной стоял Хьюго.

Кое-как я поднялся и, не сдержавшись, кинулся обнимать друга

— Хью, Боже, я думал, этот оборотень нас сожрет! — чуть не плакал я. — Как же хорошо, что ты пришел!

Но неожиданно Хьюго меня грубо оттолкнул.

-Отвали от меня, сукин сын! — огрызнулся он.— И кончай петь свои песни про оборотней! Чего только не придумаешь, чтобы не выходить на поле.

Я удивленно заморгал.

-Хьюго…ты чего…— пролепетал я.

— На поле, я сказал. Играй как мужчина, а не как кусок дерьма! — Хьюго презрительно скривил губы.

Наконец я огляделся — я находился все там же, в больничном корпусе. Только на дальней кровати не лежал Альби. И в окна бил яркий солнечный свет.

— Где я, черт возьми? — в ужасе выдохнул я.

— В Хогвартсе, Вуд! Где тебе еще быть? — Хьюго схватил меня за мантию и буквально поволок из больничного корпуса.

«Вуд?! — наконец, общая картина начала кое-как складываться. — Боже, я же пил оборотное!»

— Хьюго,— прокричал я, отплевываясь и задыхаясь, пока меня тащили силком по коридору.— Какой сейчас год?

— А ты и правда башкой ударился, придурок, — Хьюго удивленно поднял широкие брови.— Две тысячи шестнадцатый. Как и вчера.

-Двадцать шестое апреля?! — я похолодел

-А как же. День твоего позора. Когтевран-Гриффиндор. Ты запомнишь этот день навсегда, трус!

Тем временем сильный Хьюго уже успел притащить меня на поле — там шел матч.

Похоже, был перерыв, и члены команд сидели на песке, бросив метлы.

Я глянул на счет — Гриффиндор проигрывал сто — двадцать.

-Нехило так, — пробормотал я.

Я заметил Мари-Виктуар –она что-то рассказывала Люпину.

— Двойной квоффл…Он, конечно, не поймает…Почему они взяли вратаря просто потому, что у него знаменитый отец? — услышал я обрывки разговора.

-Мы лишились охотника, — Люпин закрыл лицо руками. — Как ты думаешь, зачем Майкл это сделал?

— Я не знаю…— Мари-Виктуар всхлипнула. –Но он слишком грубо нарушил правила. Пожалуй, когда Стивен упал с метлы, не стоило спускаться и добивать его.

-Пожалуй,— Люпин кивнул.

— Я привел вашего героя! — Хьюго поднял меня за шкирку, как котенка, и потряс.

— Пусть выходит, — Люпин, не глядя на меня, махнул рукой.

-Пойдем, Джесси, — Хьюго поволок меня в раздевалку. -Не стоило снимать спортивную мантию, правда? Тебе еще доигрывать матч!

Меня грубо втолкнули в гриффиндорскую раздевалку и закрыли дверь.

И только после этого, прислонившись к стене и разрыдавшись, я понял, что случилось.

Я был в прошлом. В апреле прошлого года. Ровно год назад. Я не успел повернуть маховик, я не успел нажать на кнопку. Пако, Рокси и Джеймс остались там…в больничном крыле. А я попал в то время, где уже ничего не могу изменить — Альби уже заколдовали, Джеймс уже уехал в Индию, а его записи…пропали.

А мальчик Саша Фирс через пару месяцев встретит Рокси и Фреда в восточном Бирмингеме и узнает, что он волшебник.

-Эй, — из угла комнаты послышался голос.-Ты кто?

Передо мной стоял Джесси Вуд. Настоящий Джесси Вуд.

Я вздрогнул.

— Ты кто? — голос Вуда дрожал.

— Я — это ты в будущем, — я не смог придумать ничего умнее. –Что тут произошло?

— Я в будущем? — Вуд округлил глаза. — Ничего себе!

— Решаю…кое-какие дела…— промямлил я. — Так что тут?

-Тут все плохо, -Джесси развел руками. –Мой первый матч за сборную. Меня взяли… наверное, потому что мой отец — Оливер Вуд — прекрасный вратарь. А я…а я так себе. Но Стоун решил, что нужно меня взять. Хотя Стоун загонщик тоже так себе…

И я напропускал…И все были очень злы, особенно наш охотник, Майкл Сильверс… Он рассвирепел и со всей дури врезался в Когтевранского охотника, Стивена Фаррела. И Фаррел упал. А Майкл спустился и избил его до полусмерти. Или до смерти. Хотя это вряд ли…но кровищи было…Он вообще злой, этот Майкл Сильверс. Здоровый такой парень.

— И дальше что? — я слушал внимательно.

— А дальше — судья Джордан назначил двойной квоффл. Потому что такое случается очень редко…Когда бьют игрока с такой жестокостью. А двойной квоффл…

-Знаю, -перебил его я. — Два квоффла с одинаковой скоростью, отбить оба невозможно, можно только один, и это считается очень круто. За один отбитый дают сто пятьдесят очков, как за снитч.

— Я не отобью ни одного! — завыл Вуд — Я даже обычный квоффл не могу отбить. А там…заколдованные…крученые…

— Понял я, понял. — перебил я. — Сиди здесь, я выйду за тебя на поле.

Глаза Вуда засветились счастьем.

-Только знаешь что… — я подумал. — В какой-то момент ты поймешь, кто такой я на самом деле. Поймешь и очень разозлишься. И поймешь, что квиддич не для тебя. Так что вот, в конце следующего года ты покинешь команду и уступишь свое место.

— Хорошо, — Вуд радостно закивал.

Мы обменялись мантиями, и я, с метлой Вуда наперевес, вышел на поле.

Я был уверен, что не поймаю ни одного — но я так много слышал про двойной квоффл, что не мог не попробовать. И надпись на том самом мяче, пойманном матерью Пако, не давала мне покоя — No rendirse — не сдаваться.

Трибуны молчали. Я поднялся в воздух. Судья Ли Джордан взлетел на ту же высоту. В каждой его руке было по квоффлу.

Сердце колотилось как бешеное — мне было страшно смотреть и на серьезного Джордана, и на мячи — я вглядывался в трибуну Гриффиндора, ища поддержки. Но поддержки не было. Родной факультет встречал меня безмолвием.

«Вот Уильям Бэрроу, с третьего курса, — думал я, оглядывая зрителей. — Сейчас-то он на втором. Вот Элисон… забыл ее фамилию, но она сидит рядом с нами за гриффиндорским столом во время ланча…Вот…»

Двойной квоффл больше меня не интересовал — в толпе гриффиндорцев я увидел того, кто, я был уверен, мог мне помочь.

Агнесс О’Райли.

Но у Агнесс из прошлого не было длинной рыжей копны — короткие черные волосы были затянуты в неаккуратный узел на макушке. Сама она была в учительской мантии, застегнутой на все пуговицы и затянутой черным ремнем сверху.

— Агнесс! — закричал я, не стесняясь. — Агнесс, помоги мне!

Она подняла голову, но ничего не ответила.

И тут волна страха буквально сбила меня с ног. Я был в прошлом, я не знал, что нужно сделать, чтобы вернуться в будущее, моих друзей, вероятно, сожрал ловец команды Гриффиндор, он же оборотень, а еще я был даже не Сашей Фирсом. Я был Джесси Вудом!

…Я думал обо всем об этом, когда летел с метлы. Краем глаза я заметил несущийся в мою сторону квоффл, и будучи в полной прострации, инстинктивно выставил руки вперед. Я опять, как и в первом мной сыгранном матче, не знал, в какую сторону кидаться, — вправо или влево. И остался на месте, закрывая руками лицо, в надежде отделаться лишь легким сотрясением мозга.

Мои руки схватили мяч, но, слишком сильно нагнувшись вперед, я позорно соскользнул с метлы и теперь падал с высоты четырех этажей.

И пока длилось мое падение, я увидел потрясающую вещь — второй квоффл попал в древко метлы, с которой я свалился, и был благополучно отбит.

Я стал первым вратарем в истории, отбывшим двойной квоффл!

Ну, то есть как я. Скрывающийся в раздевалке Вуд, кто же еще.

И пока я летел (а в этот раз не было моего спасителя Виктора Крама), я успел подумать вот еще — я сам себе только что закрыл дорогу в сборную на следующий год. Это я, а не Вуд поймал квоффл.

Но, как говорил Джеймс, прошлое нельзя менять. Значит. Я был на верном пути.

Конец верного пути ознаменовал глухой звук, с которым я упал, и бесконечная боль в пятой точке.

Трибуны разразились громоподобными аплодисментами, а я, кое-как поднявшись. Искал в толпе Агнесc.

Но тщетно — серди мелькающих красно-золотых шарфов и флагов трудно было найти неприметную девушку. Я кинулся прочь с поля — надеясь перехватить ее у входа на трибуну.

— Агнесс! –позвал я, расталкивая потихоньку покидающих поле гриффиндорцев. — Агнесс!

Наконец мне удалось ее заметить — спрятав лицо в черный шарф, О’Райли быстрым шагом шла к замку.

Я, держась на некотором расстоянии, последовал за ней. Мы вошли в замок через боковой вход и, миновав несколько крутых винтовых лестниц, оказались в Астрономической башне.

Агнесс толкнула одну из дверей — мы оказались в небольшом кабинете. На преподавательском столе стоял хрустальный шар. Пахло кофе. Вокруг мягких кресел, обитых бордовым бархатом, кружилась вековая пыль.

Спрятавшись за дверью, я наблюдал, как Агнесс, вытащив из-под стола большой чемодан, быстро складывает свои пожитки — шар, какие-то книги, несколько пробирок для зелий и мешочек кофейных зерен.

— Уезжаешь? — чей-то вкрадчивый голос заставил Агнесс остановиться. Она резко обернулась. За ее спиной стоял высокий мужчина.

-Да, — на выдохе сказала она. — Я не могу отдать им то, что принадлежит вашей семье.

-И что тебя ждет, если найдут? — я слышал, как у незнакомца дрожит голос.

— Тюрьма, Джордж, — Агнесс скептически улыбнулась.

Мужчина сделал шаг вперед — и я смог различить зачесанные набок темно-рыжие волосы, тонкие губы с опущенными уголками и небольшую морщину на переносице.

Джордж Уизли.