Дневник чемпиона (гет)

Послышался грохот и звон разбитого стекла. Я инстинктивно отпрянул от двери.

— Один, — Рокси загнула палец.

Грохот послышался снова, на этот раз еще более сильный.

— Два, — Рокси загнула еще один палец и тяжело вздохнула.

— И долго он так будет? — спросил я, всерьез опасаясь за свое имущество.

— Пока все не перебьет, — сказала Рокси спокойно и, услышав, как что-то опять разбилось, загнула третий палец.

Мы стояли под дверью спальни мальчиков и слушали, как разъяренный Пако громил битой все, что ему попадалось под руку.

Когда мы пришли с отбора, Пако уже был страшно не в духе. Он замахнулся битой на наших соседей по комнате, и они вылетели пулей. Хорошо, что Джеймса на тот момент не было. Пако, наверно, убил бы его.

Я же был так расстроен, что мне было плевать, что там делает Пако. Хотелось уткнуться носом в подушку и зареветь, как маленький, и чтобы кто-нибудь погладил по головке и пожалел. Именно в последнее время я верил, что у меня хватит сил попасть в сборную, но, как я ни старался, ничего не вышло.

Рокси молчала. Хорошо, что она, подобно своему братцу, не стала размахивать битой, круша прикроватные тумбочки и вазы с цветами и наводя ужас даже на полтергейста Пивза.

— Надо придумать, что делать, — сказала она, почесав вздернутый нос. — У нас получится.

Но я ей не верил. Как и что могло получиться, когда половина команды — форменные придурки, которые пытаются установить свои правила, невзирая на мнение остальных? Да и к тому же «первый курс — никаких метел». Я никак не мог понять, почему в одиннадцать лет я был еще ребенком, который мог сломать себе шею, упав с высоты, а, когда мне исполнялось двенадцать, моя теоретически сломанная шея уже переставала всех пугать.

Пако наконец-то затих, и мы с Рокси пробрались в комнату.

— О Господи, — прошептал я в ужасе и зажмурил глаза.

Наша чудная спальня напоминала Хиросиму после бомбежки, а в центре всего этого безобразия сидел Пако, грустно мотая опущенной головой.

— Репаро! — заклятье Рокси заставило мебель задвигаться, а куски стекла сложиться в целую вазу.

— Спасибо, — Пако поднял глаза на сестру.

Я потом часто вспоминал этот день, когда выяснилось, что Пако и Рокси все-таки смогли кое-что придумать. Однако, мне решительно не понравилось это «кое-что», и я до сих пор не могу понять, чем так эта идея приглянулась кузенам Уизли. Они-то, конечно, согласились на все ради очередной авантюры. Приключение ради приключения — что может быть круче?

Я же часто думал, что, возможно, если бы моя сестра Инна не прошла бы отбор в сборную (а она его прошла) и не стала бы видеться с Джесси Вудом двадцать пять часов в сутки, я бы ни за что не пошел на поводу у Пако, этого маньяка квиддича.

Ситуация осложнилась еще и тем, что я оказался сыном Алисии Спинет. Точнее, я и раньше знал, что моя мать до того, как стала Алисией Фирс, была Алисией Спинет, но я же понятия не имел, что она играла за Гриффиндор. Честно говоря, я даже не удосужился узнать, какой факультет она закончила.

Рокси это привело в щенячий восторг. Она вглядывалась в мое лицо, видимо, пытаясь там отыскать черты моей матери, и постоянно повторяла, что моя мать и ее мать были в школе ну прямо-таки лучшими подругами.

Я искренне надеялся, что сей незамысловатый факт моей биографии никак не повлияет на наши отношения с Рокси. Не хватало еще, чтобы мы начали дружить семьями. Я живо представил себе лицо моего папаши-канадца, если бы к нам домой заявилась хотя бы добрая четверть всех Уизли. Мало того, что наш бедный «семи» лопнул бы по швам, так еще и отец бы наверняка вызвал бы копов или выкурил бы всех Уизли с помощью газового баллончика.

Но мои опасения не подтвердились.

После того злосчастного дня, когда нас не взяли в сборную, мы перестали быть лучшими друзьями с Пако и Рокси. Мы вообще перестали дружить, и виноват в этом был не я. Смешно, раньше я только и мечтал от них отделаться. Они были отвратительными и невозможными и постоянно что-то взрывали, ломали и устраивали погромы, а доставалось всегда нам втроем. Они всегда учились лучше меня, хотя я и старался как мог. Они смеялись над моими неудачными зельями и неизменно съедали половину моего ланча.

Но, когда я через несколько дней проснулся от солнца, светящего в окно, а не от того, что Пако стащил мое одеяло, я понял, что-то не так. Самое странное, что мы не ссорились. Точнее, ссорились-то мы с Пако постоянно. Мы спорили, кто будет сидеть у окна на ЗОТИ, дрались из-за карточек по квиддичу и страстно друг друга ненавидели, когда один из нас случайно заливал чернилами пергамент другого. Пако был из тех людей, кто ссорился громко и «навсегда», но уже через полчаса притаскивал тебе свою любимую книжку и спортивные карточки, напрочь забывая причины вашей ссоры.

Я понятия не имел, почему мы отдалились друг от друга. Первое время Пако и Рокси делали вид, что ничего не произошло, но скоро им это, видимо, надоело, и они просто-напросто перестали со мной общаться. И это было совершенно на них не похоже.

Следующие недели Пако ходил мрачнее тучи, а я даже не знал, как с ним заговорить.

— Эй, — как-то на паре ЗОТИ я подсел рядом. — Ты можешь сказать, что происходит?

— Ничего не происходит, — наигранно равнодушно сказал Пако.

— Пако, — сердце мое ушло в пятки, я чувствовал себя самым паршивым образом, — почему вы с Рокси больше не хотите со мной общаться?

— С чего ты взял? — Пако одарил меня холодным взглядом. — Мы общаемся с тобой.

— Нет, — заговорил я громким шепотом, — мы больше не обедаем вместе. Не ходим вместе на занятия. Вы все время где-то пропадаете.

— Не говори глупостей, Фирс, — с раздражением ответил Пако и кляпнул на пергамент чернилами. — У нас просто сейчас дела, вот и все.

Он сердито промокнул пергамент и заскрипел пером, переписывая заклинания из учебника.

Я почувствовал, как у меня задрожали губы и, не дожидаясь разрешения Финч-Флетчли, вылетел в коридор, где позорно расплакался, как какой-нибудь пуффендуец.

За каких-то несколько недель я стал считать Пако своим лучшим другом и никак не ожидал предательства с его стороны. А Рокси? Ей-то я уж точно ничего плохого не сделал. Но их было двое — Пако и Рокси, Рокси и Пако, я же чувствовал себя третьим лишним.

— Саша, — ко мне наклонился Джеймс. — С тобой все в порядке?

— Кажется, да, — я быстрым жестом вытер глаза.

— Франсиско часто ранит самых близких, — Джеймс пальцем поправил очки на переносице. — Это больно, но стоит привыкнуть. Он хороший человек.

— Наверное, — протянул я.

— Нет, правда, — Джеймс улыбнулся, и на душе у меня потеплело. — Ты знаешь, что сегодня первый матч чемпионата Хогвартса?

— Ох, — вырвалось у меня.

С того времени, как меня не взяли в сборную, я и слышать не хотел о квиддиче. Однако, решив хоть раз в жизни сыграть роль хорошего брата, я пообещал сестре, что приду.

То, что моя долбанутая сестричка Инна Фирс играет в основной команде, у меня до сих пор не укладывается в голове. Я миллион раз прокручивал в уме, как она тогда на отборе легко поднялась в воздух и забила все десять мячей. К слову, в ворота встал Фред, а не Джесси, что для меня было крайне удивительным. Зачем, при наличии живого и здорового вратаря, заставлять охотника ловить квоффлы?! Впрочем, в этой сборной было много чего странного.

На игру я все-таки пошел в сопровождении Джеймса, по пути наткнувшись на Чанг.

— Привет, Саша — сказала Чанг и тепло улыбнулась мне.

Я аж слюной подавился. Еще пару недель назад она была мерзкой и высокомерной эгоисткой, а сейчас улыбалась во все тридцать два зуба и махала ручкой, будто и не она это не взяла меня в команду, выбрав криворукого Джесси Вуда.

— Привет, — буркнул я в ответ, и мы с Джесси полезли на трибуну.

Гриффиндор играл против Когтеврана, и, всеми фибрами души ненавидя нашу горе-команду, я почти симпатизировал когтевранцам, особенно Хьюго, их капитану и моему наставнику.

Ну, точнее это мне было до ужаса приятно называть Хьюго своим наставником.

« На поле команда Когтеврана, — послышался бодрый голос Сида Белла. — Вратарь — Нигилус Мартино, загонщики — Старки Роуз и Скотт Бакмастер, охотники — Дрю Блэк, Дирк Блэк и Самюэль Уильямсон. Ловец и капитан команды Хьюго Уизли»

Хьюго, насупив густые брови, пролетел мимо нашей трибуны, вселив ужас в сердца гриффиндорцев, и, как статуя, замер перед кольцами.

«Состав команды Гриффиндор, — еще раз объявил Сид. — Вратарь — Джесси Вуд, загонщики — Аурус Стоун, капитан команды, и Энди Чанг, охотники — Мари-Виктуар Уизли, Фред Уизли, Инна Фирс, ловец команды — Тед Люпин. Судья — Ли Джордан»

Я увидел темнокожего мужчину на небольшой маневренной метле. Его волосы были заплетены в дреды, и он не носил мантию. Внушительные мускулы обтягивала цветастая рубашка вполне маггловского вида.

— Ли — комментатор, — пояснил Джеймс. — По совместительству преподает полеты в школе. Правда, он редко тут бывает.

— Напряженный график? — спросил я, представляя, как круто живется комментатору.

— Не только, — на лице Джеймса появилась саркастичная улыбка.

— А что еще? — удивился я, разглядывая судью в гавайской рубашке.

— Он курит траву, — осуждающе заметил Джеймс.

Я не успел подумать о том, курят ли волшебники какую-то особенную травку или обходятся всем известным растением, потому что судья Джордан дал свисток, и игра началась.

Что я сразу понял, так это то, что снитч надо было ловить немедленно. Быстро пойманный снитч, сто пятьдесят очков, победа наша. Потому что иначе было вообще все бесполезно. Джесси Вуд пропускал все, что летело в его сторону, и после первой двадцатиминутки когтевранцы уже вели тридцать-десять. Что касается моей сестры Инны, то она держалась довольно уверенно на своем фланге, стараясь отдать точный пас центральному Фреду. Однако квоффл почти всегда был у соперника.

Я посмотрел на загонщиков. Честно говоря, что бы там ни говорил Хьюго, держались они отлично. Такое ощущение, что только им двоим и надо было выиграть. Поняв, что Вуд ни на что не способен, Чанг и Стоун встали плечом к плечу, фактически загородив собой кольца, и отправляли бладжеры прямо по головам несчастных когтевранских охотников.

Но они, будучи всего лишь загонщиками, не могли сделать всего, поэтому Гриффиндор продолжал пропускать.

Я внимательно смотрел на Теда, пытаясь по цвету волос догадаться о его внутреннем состоянии, но, похоже, это не работало. Он нервно шарил глазами по полю, пытаясь отыскать снитч, и вот наконец, что-то золотое мелькнуло справа от него.

— Давай, Тед, — сжал кулаки я, глядя, как Люпин устремляется за маленьким мячиком. — Ты сможешь!

И в тот момент, когда рука Теда уже готова была схватить снитч, Хьюго настиг его в молниеносном пике, вылетев откуда-то снизу и сильным воздушным потоком отбросив метлу Теда на несколько метров. Кисть Хьюго совершила одно-единственное точное движение, и я понял, что Когтевран победил.

В комнату я пришел совершенно расстроенный. Пако сидел на кровати, невидящим взглядом уставившись в стену. Где-то в сердце у меня кольнуло. Неужели мой друг Пако пропустил игру? Это было как-то совсем на него не похоже.

— Как настроение? — я заметил под глазами Пако огромные синяки, будто он не спал несколько ночей подряд.

— Хуже некуда, — Уизли посмотрел на меня исподлобья. — Что, Фирс, неужели не заметно?

И тут я не выдержал. Терпеть Пако, который только и делал, что огрызался, а потом принимать его извинения и делать вид, что все в порядке? Мучиться от его колких слов и переживать о судьбе нашей многострадальной дружбы? Я не хотел с ним дружить. Франсиско Хорхе Альфредо Уизли прочно засел у меня в печенках и не собирался оттуда вылезать.

— Знаешь что, да пошел ты! — выкрикнул я.

— Фирс, пожалуйста, — протянул Пако. — Мне как-то нехорошо.

— Конечно, тебе нехорошо! — меня было уже не остановить. — Нехорошо бросать своих друзей и предавать их, вот что нехорошо!

— Саша, — Пако раздраженно посмотрел на меня. — Прошу тебя, не надо.

— Конечно, у великого Пако чего-то там заболело, и все должны сразу заткнуться! — продолжил я, брызжа слюной во все стороны света. — Знаешь что, Пако, — я гордо поднял голову. — Стоун — отличный загонщик. Во всяком случае, не самый плохой. И он был прав, не взяв тебя в сборную!

Повисло тяжелое молчание. Пако буравил меня взглядом. Я знал, что такого оскорбления он не выдержит и ринется в драку, поэтому сжал кулаки.

Прошла секунда-другая, и я нервничал, думая, что нос мне теперь срастят только в медпункте.

Но произошло нечто странное. Брови Пако поползли вверх, и он скатился под кровать в приступе чудовищного хохота.

* Семи — типичный английский одноквартирный дом, имеющий общую стену с другим домом.