Крестник (гет)

Накануне первого квиддичного матча Джой с большой неохотой потащилась в библиотеку за дополнительной литературой для эссе по истории магии. Нервная, сухощавая библиотекарша провожала ее подозрительным взглядом, и у Джой возникло колоссальное желание запустить этот мерзкой тетке чернильницей в лоб. Хогвартсцы вообще не слишком жаловали новенькую, виновата была, судя по всему, репутация Дурмстранга. Не объяснишь же всем подряд, что ты эту школу в глаза не видела! Впрочем, ей было наплевать.

Чокнутое привидение задало целый фут о восстаниях великанов. У Джой были серьезные сомнения насчет того, что эта пародия на учителя вообще читала эссе школьников, но деваться было некуда. Джой изучала названия книг на корешках в историческом отделе, думая, какая из них сможет ей помочь.

Наконец взгляд зацепился за красно-коричневый книжный корешок, на котором полустершимися золотыми буквами было выведено «Магическая история XV века». Встав на цыпочки, Джой потянулась за книгой, которая стояла слишком высоко. Пару раз она подпрыгнула, пытаясь достать ее, но толку от этого было маловато. Она оглянулась на свой стул, но не успела сделать к нему и шага, как кто-то позади нее произнес холодным голосом:

— Акцио «Магическая история».

Книга послушно перелетела в руки колдующего. Джой резко обернулась и обнаружила рядом со своим столом высокого тощего слизеринца, чьи черные волосы жирно блестели при свете ламп. Джой скривилась в ответ на самодовольную ухмылку слизеринца, обнимающего такую нужную ей книгу.

— Я первая ее приметила, — вырвалось у нее.

Парень перестал ухмыляться и равнодушно положил книгу на стол рядом с сумкой Джой, после чего убрал волшебную палочку в карман и поудобнее повесил на костлявом плече свою поношенную школьную сумку.

— Волшебную палочку было недосуг вытащить? — поинтересовался он ядовитым тоном.

Джой поджала губы и скрестила руки на груди, вызывающе глядя на слизеринца.

— Зачем она мне в библиотеке? — холодно приподняла брови она.

Парень посмотрел на нее как на чокнутую. С тонких бескровных губ сорвался презрительный смешок.

— Не знал, что в Дурмстранге можно спокойно ходить по школе без палочки. Здесь, знаешь ли, можно ожидать чего угодно: от нашествия стаи пикси до Круциатуса в лоб.

Джой взбесило очередное упоминание чертова Дурмстранга. На язык так и просилась колкая фразочка, которая бы заткнула этого неряху раз и навсегда.

Парень окинул ее каким-то странным взглядом, выражавшим презрение и любопытство одновременно, скривился и направился к проходу между стеллажами. Книга, которую он достал, так и осталась лежать на столе. Наморщив лоб, Джой отчаянно пыталась вспомнить его фамилию, но память почему-то упорно подводила ее. Выглянув из-за книжной полки, она вдруг выпалила:

— Эй, как там тебя... Нюниус!

Парень резко остановился, будто врезался в какое-то невидимое препятствие, после чего обернулся к Джой, которая даже испугалась его бешеного вида: черные, как угли, глаза слизеринца полыхали чистой ненавистью. Черты худого лица заострились до такой степени, что о скулы, казалось, можно было порезаться.

— Прости, я никак не могу запомнить твою фамилию, — оправдывалась пунцовая, как герань, Джой. Бледные щеки Нюниуса тоже чуть порозовели, но он продолжал молчать и прожигать в ней своими глазами-шахтами дыры. — Я хотела сказать спасибо за то, что достал эту чертову книгу, — буркнула она и махнула рукой в сторону своего стола.

Слизеринец упрямо молчал, но и уходить почему-то не спешил. Джой неловко переминалась с ноги на ногу, тогда как этот мрачный тип будто прирос к полу. Мантия была ему коротковата и выглядела явно поношенной, некрасивая родинка на щеке казалась бурым пятном. Парень являл собой сплошное убожество, однако Джой все равно было жутко неловко.

— Может, уже скажешь свое имя? — не выдержала она.

Парень коряво усмехнулся, отчего на худой скуле появилась маленькая ямочка.

— Зачем оно тебе? — фыркнул он, глядя ей прямо в глаза. — Зови меня так, как и твой драгоценный Поттер, подражай во всем ему.

— А знаешь что, — рявкнула она, взбешенная упоминанием Джеймса, — я, пожалуй, так и сделаю! Спасибо за книгу... Нюниус!

На миг ей показалось, что его рука дернулась к карману, где лежала волшебная палочка, но в последний момент он передумал и буркнул что-то похожее на «подавись, дура». Через несколько мгновений полы его мантии скрылись за дверью библиотеки, а Джой, как назло, наконец-то вспомнила его имя.

Северус Снейп.

* * *

Хогвартс нежился в предрассветных сумерках. Густой розовый туман лип к окнам, как сироп из кондитерской мистера и миссис Флюм. В спальне девочек царила уютная тишина, нарушаемая лишь сопением Лили и редким скрипом кровати Мэри. Джой, завернувшись в теплое стеганое одеяло, слепо смотрела в одну точку перед собой. Сон решительно ускользал от нее, несмотря на то, что стрелки будильника на ее тумбочке показывали половину шестого утра.

Голова Джой гудела еще с вечера, когда она, кое-как закончив ненавистную домашнюю работу, прилегла в надежде немного отдохнуть и подумать. Первые два месяца в Хогвартсе остались позади, она могла с уверенностью сказать, что привыкла к новому ритму жизни, хотя сама школа, вопреки всем ожиданиям, теплых чувств у нее не вызывала. Единственное место, где она могла по-настоящему расслабиться, это потайная комната, показанная на прошлой неделе Сириусом в очередной попытке подлизаться. В общей гостиной, спальне, библиотеке, Большом зале, даже в туалете для девочек на втором этаже, где обитало унылое привидение, неизменно мелькала перед глазами чертова Эванс, которая в своих попытках наладить с новенькой контакт порой ничуть не уступала прилипчивому Блэку.

Порой Джой начинало казаться, что у нее, как у простодушной Марлин, буквально на лбу написаны все чувства — неприязнь к Эванс и Блэку, симпатия к Люпину и МакКиннон, равнодушие к МакДональд и Диксон и гораздо более глубокие чувства к Поттеру... Джой накрылась одеялом с головой и зажмурилась с такой силой, что перед глазами полыхнули оранжевые круги. А сверху них, будто издеваясь, показалось лицо Джеймса.

Когда желание придавить подушкой мордашку сопящей Эванс достигло своего пика, Джой выскользнула из теплой постели и босиком прошлепала в ванную. Из зеркала на нее мельком взглянула взъерошенная девица с синюшными кругами под глазами. Плеснув холодной водой на руки и лицо, она ощутила какой-то странный прилив сил. Соблазна возвращаться в кровать не было, а вот горло раздирала жажда никотина. Спустившись в гостиную и подойдя к беспечно распахнутому окну, Джой закурила и выпустила на улицу струйку вишневого дыма, который когда-то так раздражал Джеймса. Над горизонтом забрезжила оранжево-розовая полоска рассвета, вдалеке показалась крохотная черная точка, которая становилась все больше и больше по мере приближения к замку... Докурив, Джой швырнула в окно бычок, легчайшей бумажкой полетевший по спиралевидной траектории, и снова обратила внимание на увеличивающуюся точку. Ею оказалась холеная рыжая сова, несшая в клюве желтоватый конверт, предназначенный, вне всякого сомнения, ей.

Почтальон приземлился на подоконнике и, нахохлившись, протянул Джой лапку, к которой было прикреплено письмо. Недоумение росло с каждой секундой — кто мог написать ей, да еще и в такую рань? Родители нечасто баловали ее письмами, за время, проведенное в Британии, из дома она получила максимум пять посланий. Любопытство разбирало ее, и Джой, не поблагодарив рассерженную сову, принялась за чтение.

Моя дорогая сестренка,

Вероятно, ты уже не раз прокляла меня за то, что я, казалось бы, исчез с лица земли. Наверное, я и сам поступил бы точно так же. Я поступил глупо, трусливо и попросту ужасно, сбежав из Франции. Мне стало известно о том, что в данный момент ты в Хогвартсе. Не представляешь, как я сейчас близко и одновременно далеко от тебя, Джой! Я не могу вдаваться в подробности — на карту поставлена не только моя жизнь. Но, пожалуй, еще никогда в жизни я не был так счастлив. Я достаточно разочаровывался в ней, наступая на одни и те же грабли снова и снова. Сейчас, смею признаться, изменилось многое. Начну с того, что я встретил мужчину, которого полюбил, и он, к моей величайшей радости, ответил мне взаимностью. Но за непомерное счастье, как известно, приходится очень дорого платить. Мы с Нейтаном вынуждены скрывать наши отношения, думаю, тебе уже известно о том, как в Магической Британии относятся к таким парам, как мы.

Я много слышал о некоем Темном Лорде, говорит ли тебе о чем-то это имя? Нейтан отзывается о нем с большим уважением, несколько раз он имел честь побеседовать с ним лично. Лорд намеревается многое изменить в этой стране, в том числе и отношение к таким парам, как мы с Нейтаном. На днях мой мужчина представил меня ему. Темный Лорд с радостью принял меня в свое окружение, думаю, не последнюю роль сыграл не мой энтузиазм, а родословная нашей семьи. Его методы показались мне не слишком... впрочем, об этом тебе знать необязательно. В любом случае, если у нас с Нейтаном есть шанс на счастье, то мы просто плюнем Мерлину в лицо, если упустим его.

Скорее всего, твоя сова не сможет найти меня, поскольку мы постоянно передвигаемся с места на место. Благодаря кое-каким старым связям мне стало известно о том, что наши родители объявили меня в розыск. Звучит так, будто я преступник, но в свете новых событий это можно сказать уже с полной уверенностью. Порой я ненавижу себя за то, что мне приходится делать. Но я смотрю на моего Нейтана, и чувства перекрывают все остальное. Ты же понимаешь меня, как никто.

Я только надеюсь, что у тебя все хорошо, что ты завела друзей и хорошо учишься. Будь умницей, Джой, это не просто напутствие твоего непутевого старшего брата, который сам наломал целый воз дров, а отчаянная просьба. Скоро в этой стране произойдут большие перемены, и, зная тебя, моя маленькая авантюристка, мне бы не хотелось, чтобы ты в это впутывалась. Впрочем, если Джеймс рядом с тобой, то он не позволит ввязаться во все это и тебе. Передавай ему мои приветствия.

С любовью, твой брат Ретт.

Джой провела пальцем по подписи, а затем прижала его к губам. Письмо было написано ровным почерком Ретта, оно еще хранило его запах. Каждое прочитанное слово отдавалось в странно пустой голове взволнованным голосом брата, будто он говорил ей все это лично. Что ж, Ретт ясно дал понять, что вляпался во что-то крайне мерзопакостное, однако о содеянном он ничуть не сожалеет. Письмо было пропитано горечью и одновременно надеждой, и неизвестно, что пугало Джой больше. Нужно будет непременно поговорить с Джеймсом — кто как не крестник Темного Лорда может знать его политику и методы?

* * *

Поттер в то утро выглядел неважно. Это была его первая игра в качестве капитана команды, поэтому он жутко нервничал и спустился на завтрак еще более лохматый и взбудораженный, чем обычно. Гриффиндорцы подходили к нему, дружески хлопали по плечу и желали удачи, на что он только вымученно улыбался. Команда сидела подле него как на иголках. Накануне в Джеймса словно вселился дух Гвеног — он гонял измученных игроков по стадиону до тех пор, пока не стемнело. К слову, на днях она прислала ему письмо с просьбой описать ей потом игру. За преподавательским столом профессора МакГонагалл и Слизнорт обменивались полумрачными-полушутливыми взглядами. Каждый декан горячо желал победы своим подопечным.

В раздевалке, когда до выхода на поле оставалось не больше десяти минут, капитан зачитал список утвержденных на игру слизеринцев. На позиции ловца предстояло играть Регулусу Блэку, и вредный Сириус поставил целый галеон на то, что его младшего братца обязательно вырубят бладжером.

— Мы их в два счета разделаем, — вопили Робинс и Хэмминг, потрясая тяжелыми битами. В порыве чувств Хэмминг слегка переусердствовал и стукнул своего напарника по плечу.

— Главное, чтобы вы нас не сделали, — пожаловалась Эвелин, которой на тренировках доставалось больше всех — загонщики получили от капитана особое распоряжение не давать новенькой спуску.

— Да уж, мне игроки дееспособными нужны, — проворчал Джеймс, проверяя метлу Ким. Та была охотницей от Мерлина, но в метлах была дуб дубом. — Все, вперед, команда. Размажем змеюк по полю, — воодушевленно заявил он и первым вышел на стадион.

Квиддичное поле утопало в мерзком тумане, золотистые шесты с кольцами едва виднелись. Слизеринцы уже стояли рядом с мадам Трюк, однако разобрать в непроглядном тумане, кто есть кто, не представлялось возможности. Новый капитан Слизерина, Калеб Трэверс, набрал игроков, которые все, как один, отличались крупным телосложением. Судя по всему, мелкая худосочная фигурка в хвосте строя принадлежала Регулусу.

— Капитаны, пожмите друг другу руки, — почти скучающим тоном велела судья. Джеймс и Трэверс посмотрели друга на друга с одинаковым отвращением, но руки все же пожали. После свистка мадам Трюк четырнадцать игроков и четыре мяча оказались в воздухе.

Разглядеть при такой погоде снитч представлялось нереальным. Неудивительно, что счет был открыт лишь спустя двенадцать минут после начала матча. Борьба за квоффл шла какая-то вялая, игроки просто не видели, у кого в данный момент был мяч. Комментатор разве что матом не ругался, поскольку тоже ни черта не мог разглядеть. Он даже обратился к профессорам с просьбой хоть немного разогнать туман, на что получил категорический отказ. Матч должен был проводиться именно в назначенное время, невзирая на погодные условия, таковы были правила.

Когда слизеринцы вырвались по очкам вперед, шла пятьдесят вторая минута матча. Болельщики на трибунах бесновались, а туман, казалось, сгустился еще больше. Пару раз слизеринские загонщики пытались атаковать Поттера, но тот в самую последнюю секунду все же успевал заметить приближающийся бладжер. Ким и Эвелин начали выравнивать счет, и тут прямо перед носом у Джеймса мелькнула золотая вспышка. От радости у него что-то екнуло в области живота, и Джеймс погнался за снитчем, вытянув руку. Рядом с ним, практически метла в метлу, летел Регулус.

Почему-то как минимум двое из троих соперников всегда избирали тактику преследования — сам Джеймс никогда к ней не прибегал. В какофонии воплей, доносящихся с трибун, Поттер и Блэк-младший отчетливо слышали стрекот крылышек неуловимого золотого мячика. Тот будто нарочно дразнил своих преследователей, виляя то вправо, то влево. Когда казалось, что снитч вот-вот окажется в кулаке слизеринского ловца, мячик резко уходил от него, чуть не залетая Джеймсу в рукав. Снитч резко ушел вниз, после чего раздался жуткий треск чьей-то ломаемой метлы. Судя по голосу, это был кто-то из команды соперников. Внезапно туман слегка рассеялся, и Джеймс ясно увидел, как на их с Блэком пути возникла рейвенкловкая трибуна.

— Осторожно!!! — заорал он, резко уходя в сторону. Регулус вошел в пике и рухнул на влажную траву, а вот Джеймсу повезло меньше. Он все-таки задел трибуну ногой, но был, по крайней мере, рад, что не сломал метлу. — Твою мать, — простонал он, неуклюже приземляясь. Посадка, как и у Блэка, вышла жесткой, он кубарем прокатился по мокрой, скользкой траве. Очки с него слетели. Что-то он все-таки определенно сломал.

Оба ловца были травмированы. Раздался свисток судьи, и на поле хлынули болельщики. Кряхтя, Джеймс попытался оценить масштабы повреждения и от всей души выругался — стоило пошевелить левой ногой, как она взорвалась дикой болью. Спортивные штаны пропитались кровью — значит, перелом открытый. В кои-то веки решить исход матча Гриффиндор-Слизерин не позволили погодные условия, а не что-то другое.

Разозленная мадам Помфри отлевитировала их с Блэком в больницу. После свежего уличного воздуха его чуть не стошнило от резкого запаха лекарственных зелий и трав. Регулуса мадам Помфри поручила Джой и уже через несколько минут отпустила понурого игрока с миром и перебинтованным запястьем.

— А ты, чертов камикадзе, останешься здесь, — заявила медсестра, сердито швыряя ему на кровать дурацкую полосатую пижаму.

Обезболивающие зелья мадам Помфри действовали не так хорошо, как те, которыми его пичкали в фонде Пальмеров. Боль в травмированной ноге прошла, но осталось какое-то неприятное ноющее чувство. Ему все время мерещилось, что Джой хочет ему что-то сказать, однако у него не было желания выслушивать морали об опасности и глупом безрассудстве. Промаявшись с проблемным пациентом, мадам Помфри ушла к себе отдыхать, предварительно «на пять минут» впустив в палату гриффиндорцев.

— Мальсибер, гребаный Нострадамус, поднял тридцать галеонов на твоем падении, — проворчал Сириус.

Джеймса это мало трогало. Его больше интересовала судьба матча.

— Будем переигрывать, — шмыгнул задетым таки бладжером носом Робинс, который кто-то наспех залечил еще на поле. — Победу никому не засчитали, снитч-то так и не был пойман.

Джеймс удовлетворился таким решением мадам Трюк. Главное, чтобы матч теперь перенесли на более погожий день. Он оглядел компанию, окружавшую его кровать, и обиженно вздохнул. Рыжеволосых среди посетителей не наблюдалось.

К слову, с Эванс они так и не помирились. Оба оказались достаточно гордыми, чтобы подойти и заговорить первым. Утром они ограничивались сухими «привет», вечером даже спокойной ночи друг другу не желали. Эванс продолжала всюду таскаться со Снейпом в и башне теперь появлялась редко. Это наводило на определенные мысли, от которых Поттеру становилось совсем паршиво.

Он зевнул — зелья все-таки обладали снотворным эффектом. Друзья ушли, пообещав раненому другу принести утром чего-нибудь вкусненького. Джеймс откинулся на неудобную подушку и блаженно сомкнул веки. В лазарете стояла уютная тишина, нарушаемая лишь покряхтыванием Авиценны со своего портрета. Джеймс уже и забыл о том, как это здорово — слушать тишину, учитывая тот факт, что большинство шума обычно производилось лично им...

— Наконец-то твои говорливые дружки свалили, Поттер, — как сквозь вату раздался самый ненавистный голос в мире.

Джеймс чуть приподнял голову и нехотя разлепил глаза. На кровати напротив него, отгороженной ширмой, вне всяких сомнений лежал Снейп.

— Нюниус, — язык ворочался с большой неохотой, — ты что ли?

— Я, — спокойно подтвердил все еще невидимый Снейп. — Внезапно, правда?

— Внезапно, — согласился Джеймс, равнодушно изучая трещины на белом потолке лазарета. — Ты-то какого дементора тут делаешь?

— Как чувствовал, что после матча ты обязательно сюда загремишь, — раздалось насмешливое фырканье слизеринца. — Представляешь, какой это шанс застать безоружного, беспомощного Поттера? У меня просто руки чешутся.

— Мыл бы ты их почаще, тогда таких проблем бы не возникло, — вяло отпарировал Джеймс. Ему в действительности хотелось спать, и даже наличие в помещении мантикоры ему бы не помешало, не то что Снейп.

— Я тут с отравлением, — соизволил пояснить Снейп, когда стало понятно, что на провокацию Поттер не собирался поддаваться. — Варил для тебя яд замедленного действия, но чуть переборщил с дозировкой крови красного колпака и надышался паров.

— Не в первый раз, кстати, — хмыкнул Джеймс.

— Подумал, что это поможет достичь нужной стадии чуть быстрее, колпак-то совсем молодой был, — бормотал Снейп. Если бы Джеймс наполовину не спал, он бы непременно закатил глаза к потолку.

— Ты с кем треплешься? Я сплю вообще-то...

— Не уверен, что ты сможешь заснуть, — проворчал Снейп и вдруг резко замолчал. Джеймс довольно улыбнулся, его бормотание Нюнчика уже порядком достало. За ширмой раздались отчетливые звуки выворачиваемого наизнанку желудка. Снейпа, похоже, тошнило. Ноздрей Джеймса коснулся странный сладковато-кислый запах. Зарычав от злости, он снова приподнялся на кровати, нацепил очки на уставшие глаза и попытался заглянуть за ширму.

— Снейп, ты чего? Ты там в порядке? Мать твою Эйлин, ты блюешь, что ли?!

— Каждые несколько часов, — хрипло отозвался Снейп. Звуки льющейся в тазик массы прекратились. Джеймс издал звук, выражающий отвращение. Пружины кровати Нюниуса заскрипели, судя по всему, он улегся. — У меня как-никак отравление, Поттер. А ты думал, что здесь тебе пятизвездный отель?

— Час от часу не легче, — простонал Джеймс, у которого и самого скрутило желудок. Интересно, что скажет мадам Помфри, если рвать начнет и его? — Ты вообще давно здесь?

— Со вчерашнего вечера, — буркнул Снейп. — И, кажется, я тут надолго. Я уж думал, что подохну, не от обезвоживания, так от тоски. А тут неподвижный ты, просто потрясающий подарок.

— Лучше найди себе девушку и дай мне, наконец, поспать, — разъярился Джеймс, накрывая голову одеялом. Снейп перестал выносить ему мозг и, кажется, тоже уснул.

Посреди ночи его снова рвало. Мадам Помфри, бледная, заспанная, в теплом домашнем халате поверх ночной рубашки, отпаивала Снейпа какими-то целебными зельями. Выспавшийся Поттер наблюдал за процедурами со своей кровати. Ширма чуть отодвинулась в сторону, и показался Снейп, которого серьезное отравление неслабо истощило. Ключицы сильно выпирали, кожа в мягком полумраке казалась синевато-белой. Глаза на исхудавшем лице горели черными тоннелями. Снейп выглядел жалко, но, надо признать, держался довольно неплохо. Мадам Помфри что-то укоризненно проворчала насчет самостоятельной алхимии и удалилась к себе. У Джеймса был только один вопрос.

— Слушай, Снейп, — он слегка нервничал в преддверии ответа, поэтому даже не обратил внимания на то, что назвал врага по фамилии, — тебя Эванс вообще навещает?

Снейп отчего-то помрачнел и натянул одеяло до подбородка.

— Приходила, когда ты спал, — буркнул он неприязненно, словно Лили нанесла ему какую-то обиду. — Просила передать тебе скорейшего выздоровления, но я, как ты понимаешь, не буду этого делать, Поттер.

Джеймс хмыкнул и мечтательно уставился в потолок. Минут пять прошли в молчании. Снейп явно порывался что-то спросить, причем не самое безобидное. Пока Поттер ждал, когда же Нюниус созреет для продолжения темы, он снова вспомнил Лили. Интересно, сильно ли она беспокоилась о нем и беспокоилась ли вообще? Вероятно, она была на матче, ведь ей, как старосте, полагалось следить за порядком на трибунах. В последнее время она проявляла к квиддичу особую нелюбовь, но не явиться на игру не могла.

Скрипнула дверь лазарета, и внутрь вошел некто невидимый. Джеймс приподнялся на локтях, и у него отвисла челюсть — неожиданным визитером оказалась Джой, сбросившая мантию-невидимку и аккуратно сворачивавшая ее. Снейп тоже высунул свой любопытный нос из-за ширмы и скривился. К Джой он вряд ли питал теплые чувства.

— О, — она остановилась посреди лазарета и неуверенно посмотрела на Снейпа, — я не знала, что вас тут двое...

— Как видишь, Пальмер, у нас тут вечеринка в пижамах, нет, скорее даже свидание, — иронично развел руками Джеймс и протянул руку, чтобы взять мантию. — Рылась в моих вещах, авантюристка?

— Как будто я твои трусы никогда не видела, — хмыкнула она и присела на соседнюю кровать, бросив на ширму странный взгляд.

— Избавьте мои уши от подробностей интимной жизни Гриффиндора, — ядовито попросил Снейп.

— Исчезни, Нюниус, — посоветовал ему Джеймс. Джой пихнула его ногой и чуть задела больное колено. От того, чтобы заорать от нахлынувшей боли, его спасла лишь дверь, ведущая в комнату мадам Помфри. Ни к чему, чтобы она встретила в лазарете Джой в два часа ночи. — Ты чего пришла?! Еще и дерешься!..

Джой наложила на травмированную ногу Поттера обезболивающее заклинание, и выражение его лица чуть смягчилось. Она вытащила из кармана толстовки письмо и протянула его Джеймсу.

— Я, видишь ли, чужую почту не читаю, — заявил он, но Джой была непреклонна.

— Читай, — велела она, сверкнув в темноте глазами. — Я хочу, чтобы ты мне кое-что прояснил.

— Мерлин, Пальмер, ты же знаешь, что я не шарю в французском, — поморщился он. — Дай-ка палочку.

От прикосновения палочки к пергаменту французские слова принялись на глазах меняться. Спустя минуту письмо было написано чуть корявым, но вполне сносным английским языком. Переводческие чары имели свои минусы — текст порой выглядел так, будто его писал неграмотный ребенок. Впрочем, это лучше, чем вообще ничего.

К концу чтения Джеймс ощущал нечто среднее между жалостью и отвращением. Нет, он, конечно, был дико рад за Ретта, встретившего «любовь до гроба», но в одном он был прав — гомосексуализм волшебники презирали еще хуже, чем маглов. И то, что лорд Волдеморт обещал «нетрадиционным» достойное место в обществе, смахивало на хорошо продуманный блеф.

— Просто ответь, — Джой беспокойно кусала губы, — во что вляпался мой брат? Это слишком серьезно?

— Думаю, ты и сама понимаешь, что да, — тихо отозвался Джеймс, возвращая письму его родной язык и отдавая его Джой. Та сдула упавшую на лоб прядь и закрыла лицо руками.

Снейп, судя по всему, прислушивался к разговору, поскольку со стороны ширмы не доносилось ни звука. Мрачно ухмыльнувшись, Джеймс поставил заглушающее, и Нюниус остался с носом.

— Послушай, Джой, не будем ходить вокруг да около, не чужие люди, — отбросив сочувствующий тон, заговорил Джеймс. — Ситуация в стране неоднозначная, но скоро начнет меняться, я в этом уверен. Крестный с детства ездит мне по ушам о том, какие маглы и маглокровки хреновые, о том, что они крадут нашу магию, что являются чем-то отвратительным и противоестественным, думаю, тебе не нужно это рассказывать, ты не меньше меня этого наслушалась. Есть такие, которые с этим согласны, их много, очень много, они пойдут за лордом, поскольку одним он может наобещать с три короба, как твоему наивному братцу, а есть и такие, которые готовы сами повести за собой армии для уничтожения магловской примеси в волшебных рядах...

Он внимательно смотрел на Джой, которая сосредоточенно грызла ноготь на большом пальце.

— Если будет война, то я не останусь в стороне, — решила она, поднимая на Джеймса тяжелый взгляд. — Мне плевать на грязнокровок, плевать на чистокровок... Мой дед с материнской стороны сдох за Гриндевальда и его антимагловские идеи, остался верным всему этому дерьму до конца, как последний мученик. Но я не хочу такой же судьбы и для Ретта!

Джеймс невесело рассмеялся.

— Твой Ретт уже не маленький мальчик, он сам сунул голову в гнездо докси. Он прав — из-за его глупости тебе в это лезть не стоит. Да и вообще... — он окинул ее насмешливым взглядом, хотя на душе все равно скребли книззлы, — ты еще соплячка!

— А за соплячку можно и по яйцам, — рассердилась Джой. — Через неделю мне шестнадцать, а война — она для всех война, Поттер. И я сильно сомневаюсь, что она обойдет тебя, с твоим-то крестным. Так или иначе, но тебе тоже предстоит выбирать сторону. Против кого ты пойдешь — против семьи или друзей?

Джеймс не спешил с ответом, проверяя действие заглушающего заклинания. Снейп у себя на кровати демонстративно листал какой-то альманах. Поттер много думал о грядущей войне, слишком много предупреждающих звоночков получил магический мир. Восстание оборотней, которое до сих пор не удалось подавить. Таинственные убийства маглов и маглорожденных, которые так и не были раскрыты. И совсем недавнее происшествие, получившее широкий резонанс в прессе — первые полосы «Ежедневного Пророка» пестрели фотографиями зависшего над Лондоном призрачного гигантского черепа с выползающей из его рта змеей. В тот же день была убита известная своими статьями о защите маглов журналистка Честити Торн. Голограмма черепа висела как раз над ее домом.

Джой демонстративно кашлянула, выражая нетерпение. Джеймс очнулся от своих мыслей и внимательно посмотрел на нее.

— Думай, Джеймс, — Джой поднялась с кровати и, сунув руку в карман, достала из него яблоко, которое положила на тумбочку Поттера. — Пока еще есть время. Хотя сдается мне, что уж за тебя давным-давно все решили.

Она сняла заглушку и сделала неуверенный шаг к кровати Снейпа. Тот поднял на нее глаза и поморщился. Джой нерешительно протянула ему еще одно яблоко.

— Угощайся, Снейп. С тобой-то что случилось?

Снейп взглянул на предложенное ему угощение с таким видом, будто из яблока выглядывал жирный белый червяк.

— Кто-то подсказал тебе мою фамилию? Сомневаюсь, что это был Поттер, он и сам, знаешь ли, страдает рассеянным склерозом. Спасибо, не надо, — в голосе его было столько презрения, что любая другая девчонка поспешила бы убраться отсюда как можно скорее. Джой лишь с вежливым любопытством ожидала окончания тирады. — Я тут с отравлением валяюсь, если тебе это интересно. На Поттера и так жалко смотреть, когда я тянусь к тазику. Боюсь, что такой нагрузки, как фрукты, мой желудок не выдержит.

— Выздоравливайте, мальчики, — Джой развернула мантию-невидимку и направилась к двери, подкидывая на ладони злосчастное румяное яблоко. — И не поубивайте друг друга раньше времени.

Она ушла, плотно закрыв за собой дверь. Снейп раздраженно ерзал у себя на кровати, потом затих. Джеймс отрешенно пялился в окно, куда лился призрачный лунный свет. Сна не было ни в одном глазу, да и уснешь тут после слов Джой...

«Сдается мне, что за тебя уже давным-давно все решили».

Самое отвратительное, что это была правда.