... И разверзлись небеса... Книга первая (гет)

Едва они зашли в комнату, которую Анри занимал в больнице, как он тут же привлек Анну к себе и зашептал ей в волосы: — Mon dieu, Anna, si tu savais comme je t'aime... Tu me manquais chaque seconde de ma vie. Je veux que tu restes avec moi, que nous partagions le même lit, que nous élevions notre fille et nous pouvions en avoir d'autres.¹

Знакомый запах карамели заполнил легкие, голова закружилась, кровь, как обычно, когда он был слишком близко, уже неслась по телу, заставляя сердце гулко стучать. Несомненно, он слышал и чувствовал это, и не смог сдержать довольную улыбку. Уж лучше бы сохранял серьезное выражение лица... Его самодовольная ухмылка отрезвила девушку, она отстранилась, придерживая дочь, беспокойно вертевшую головкой в слинге.

— Какой ты быстрый... Воспоминания о том, как чуть не убил меня и эту малышку, которой так восторгался, похоже, стерлись из твоей памяти.

Де Ланвиль изменился в лице, улыбка сползла, и он виновато опустил голову. — Я прошу прощения. Просто тогда никак не мог поверить в возможность этого чуда.

— О, конечно, я понимаю, проще было обвинить меня в обмане и неверности, чем предположить, что такое могло случиться. — она облизнула пересохшие губы. — Алексей поверил, а ты оскорбил меня, даже не попытавшись разобраться. — обида, которую она считала прошедшей, вдруг поднялась в ней горячей волной. — Я любила тебя, но твой страшный, неконтролируемый гнев заставил меня дрожать от страха и опасаться за наши жизни. И где гарантии, что в следующий раз, разозленный чем-нибудь, ты не повторишь свой поступок?

Он хмурился, оглядывая ее. — У тебя там кто-то был?

— Ну, вот о чем с тобой можно говорить? Мы вернулись к тому, отчего ушли. — она развела руками, и сделала шаг к дверям. — Если ты для этого приглашал меня сюда, то полагаю, разговор окончен.

Анри перекрыл ей выход, прислонившись спиной к дверям. — Я слишком долго ждал этой минуты, чтобы дать тебе возможность уйти просто так, разорвав наши отношения из-за какого-то недоразумения.

Очевидно, встреча с Анной и дочерью потрясла его так сильно, что он потерял способность правильно выражать свои мысли, услышав последнее слово, она задохнулась от обиды.

— Недоразумения?! Ты сказал ‒ недоразумения?! Да, ты просто мастер слова! Ты обвинил меня в измене, оскорбил, чуть не убил и называешь это теперь не-до-ра-зу-ме-ни-ем! — девушка произнесла последнее слово по слогам, четко проговаривая и сопровождая каждый слог энергичным движением руки.

Молчавшая Монтея вдруг сморщила личико и разразилась громким плачем, с улицы его поддержал вой Монстра, а затем быстрый топот легких ножек и шлепанье лап возвестили о прибытие свиты Анны. Она открыла дверь, в которую сначала с шипением влетела Мыра, затем просунулась морда зверя, обнажив клыки, они оба уставились на графа.

— Я и сам не без защиты. — пробормотал Анри и оскалился в ответ, но с места благоразумно не сдвинулся. — Думаешь, я хотел, чтобы все так вышло тогда? Ты же знала о моей ревнивой натуре, я предупреждал, что ни с кем не собираюсь тебя делить. — упорствовал он.

— А ты делил? Разве я давала тебе повод для ревности? — она говорила зло, но тихо, пытаясь успокоить все еще плачущую малышку. — Если у тебя тараканы в голове, так при чем здесь я?

— Анна! — бессмертный шагнул к ней, но, увидев пригнувшегося Монстра, притормозил. — Мы теперь без свидетелей и поговорить не сможем? — раздраженно бросил он. — Я понимаю, был виноват... Прости меня... Наше расставание … — вампир сделал паузу и помотал головой, словно искал и не находил нужные слова. — Ça a été déprimant.² Прошу, не уходи от меня, я не смогу без вас, я и жил-то надеждой на встречу с тобой и нашим ребенком.

В его глазах она увидела столько боли и отчаяния, что сердце дрогнуло, несмотря на обиды и разочарования, любовь и страсть продолжали жить в ней и слишком быстро расправили крылья в его присутствии. Она нерешительно подошла к бессмертному, провела ладонью по его щеке, очертила овал мужественного, прекрасного лица и коснулась пальцами губ. Он замер... Приподнявшись на цыпочки, девушка поцеловала его, слегка прикусив нижнюю губу, выступившую капельку крови слизнула языком и, почувствовав легкое онемение во рту, вспомнила предостережения Ардея.

— Думаю, нам нужно время, мне, по крайней мере, точно. — Анна прерывисто вздохнула, удерживая в себе желание прильнуть к нему и почувствовать его руки на своем теле. — Я не отказываюсь от твоей помощи, можешь принести все, что собрал для Монтеи. — постояла в нерешительности, собираясь добавить еще что-то, но передумала и поспешно вышла, сопровождаемая своими защитниками.

Доктор поджидал ее в дверях смотровой, и она вспомнила, что шла к нему по делу.

— Когда поселенцы сдают кровь?

— Через два дня... Но ты в этом не участвуешь. Это же не праздный вопрос?

— Не праздный. — подтвердила она. — Там, где я была, ученый и доктор, как ты, помогал мне развивать внутреннее зрение, считая, что такая способность станет чрезвычайно полезной в сложившихся на земле условиях. В этом я достигла определенных результатов... Только... — девушка подошла ближе и понизила голос. — Алексей, тебе я доверяю, но прошу никому другому об этом не рассказывать. — почувствовала запах карамели и обернулась. Анри стоял в паре метров от нее, прищуренные синие глаза потемнели и казались совершенно черными. Однако, на сегодня сцен с выяснением отношений было для нее более, чем достаточно, и, поколебавшись, она быстро закончила свою мысль. — Мне хотелось бы воспользоваться забором крови у людей, чтобы не афишируя, заглянуть им вовнутрь и выявить возможные недуги, с которыми нам, тебе, прежде всего, предстоит столкнуться. Что скажешь?

Алексей видел, каким взглядом буравил их француз, его безосновательная ревность начинала раздражать, но осложнять отношения с другом не входило в его намерения, поэтому, отложив на потом возникшие у него к Анне вопросы и не выясняя более никаких деталей, он односложно ответил. — Согласен.

Но как только она ушла, он с осуждением взглянул на друга. — Ты хоть понимаешь, как глупо и нелепо выглядишь? Полагаешь, она ничего не заметила? — не отвечая и не глядя на него, граф прошел мимо и встал у окна спиной к Алексею. — Ты совершаешь одну глупость за другой. После того, как вы так... некрасиво расстались, после почти годовой разлуки, тебе следовало бы дать ей время обжиться и привыкнуть к твоему постоянному присутствию. — он скользнул к окну и повернул Анри лицом к себе. — А что ты делаешь вместо этого? С ходу ставишь ультиматумы, заявляешь о правах на нее и ребенка, которого, кстати, чуть не убил тогда вместе с матерью и...

Бессмертный вдруг прервал его. — Ты влюблен в нее?

Вопрос застал доктора врасплох, он вернулся к своему столу и обиженно буркнул. — Что за глупость? С чего ты взял? — кинул на него быстрый взгляд и вдруг признался. — Да, влюблен... Но она твоя женщина, и любит тебя, не меня, поэтому чувства мои останутся при мне.

Граф вздохнул и вновь повернулся к окну, ситуация вырисовывалась неприятная ‒ они оба влюблены в одну женщину. Но де Ланвиль был благодарен Алексею за честный ответ, они вместе не одну сотню лет, он видел русского гусара в разных ситуациях и знал, что тот не станет интриговать за его спиной. Может, им удастся сохранить их вековую дружбу?

Он посмотрел на доктора, стоявшего в напряженной позе возле рабочего стола и, очевидно, ожидавшего от него каких-то слов. — Как же так получилось, гусар? Если увидел я, значит рано или поздно догадается и она. Что думаешь делать?

— Не знаю... Что я могу, по-твоему, сделать? Буду жить, как жил... — он не смотрел на друга и, желая остаться наедине со своими чувствами, направился наверх, в лабораторию, но остановился. — Кстати... Мы забыли предупредить ее об опасности со стороны Лолы. А это на данный момент важнее всего.

— Ты прав. Я загляну к ней позднее, заодно отнесу детские вещи. — эта мысль сильно встревожила Анри и уже через час он отправился к Анне.

Она не спеша возвращалась в столовую и еще издали увидела возле здания аккуратно сложенные стройматериалы, завхоз и мужчина ‒ его лицо показалось смутно знакомым ‒ что-то обсуждали, но примолкли, заметив их приближение.

— Анна, ты уже надумала, где планируешь оборудовать вольер для своего друга? — Николай Сергеевич покосился на зверя, все еще находясь под впечатлением реакции животного на его слова. Кто его знает, может это невиданное чудище действительно понимает человеческую речь?

— Да... За домом. — девушка направилась к выходу из подвала и указала рукой на место у забора. — Думаю, вот здесь ему будет удобно, и я из окон смогу за ним наблюдать. Как считаешь? — обратилась она к животному. — Не все же время тебе в коридоре чахнуть. Одобряешь мой выбор? — и к ужасу присутствующих мужчин, ткнулась лбом прямо в огромную мохнатую морду чудища, постояла так с минуту, причем Монтея, дотянувшись до уха зверя, крепко прихватила его маленькими пальчиками и безжалостно теребила из стороны в сторону.

Завхоз с ужасом ждал, что вот-вот тот откусит малышке руку, но ничего не произошло, зверюга прикрыл глаза и, казалось, ушел в себя, словно ему нравилось происходящее. Потом они оба, животное и Анна, вздохнули и, повернувшись к мужчине, она подтвердила:

— Да, ему нравится, только огородите прямо у забора, высоким вольер делать не стоит, высоты в человеческий рост вполне достаточно. — достала из кармана ключ, собираясь войти в дом через запасную дверь, но вернулась к завхозу. — Николай Сергеевич, вы сходите в больницу к Алексею, попросите, чтобы он вас проверил, у вас с желудком, дорогой мой, проблемы. Доктор вам лечение назначит, пока не поздно. Обязательно сходите!

Ошарашенный мужчина кивнул и машинально приложил руку к животу, действительно, каждый раз после приема еды его мучили боли, и они нарастали. Но как она могла знать об этом? Чудеса! Он взглянул на Кирилла и, пообещав прислать ему в помощь двух людей, отправился в больницу.

Кирилл задумчиво смотрел вслед этой странной девице с ее внушающей ужас свитой. Интересно, откуда она появилась? Такого зверя и не менее странного получеловека он в жизни не видел, охраняют они ее с ребенком, как очень важную персону, словно королеву. Кто же она такая на самом деле, и стоит ли ему теперь в это ввязываться? Пожалуй, здесь следует хорошенько подумать, ведь он уже и без того на крючке у некоторых особо дотошных дамочек, следящих за каждым его передвижением. А если они догадаются, что он сдает эту девицу с ребенком безжалостной вампирше? Кирилл поежился, представив, что с ним сделают люди и здоровяк Анри, который, судя по всему, очень неровно дышит к этой малявке. Как знать, возможно, благоразумнее пересмотреть свои планы и затаиться... А Лола? Он же ей обещал... Как только она поймет, что он тянет время, никакое обращение ему не светит, его жизнь в глазах вампиров ничего не стоит, и он просто исчезнет в неизвестном направлении. Вот влип... К какому решению не приди, везде его ждут риски и засады... Мужчина беспрестанно ходил от одного дерева к другому, разводя руками и бормоча себе под нос, потом нервно закурил, хотя давно не позволял себе делать этого. Нервы совсем расшатались... До ночи время еще есть, может, решение придет само собой, а пока пора приниматься за порученную работу, увидев двух пареньков, направлявшихся явно к нему на помощь, он принял на себя деловой вид и стал ставить разметки для будущего вольера.

Остановившись у соседнего дома, баба Галя молча наблюдала за его метаниями, поведение Кирилла становилось все более странным, хорошо бы за обедом вывести его на разговор. В голову пришла интересная мысль, и она поспешила поделиться ею с шеф-поваром, давно перешедшей в разряд закадычных подруг, может быть, вместе им удастся вывести мужичка на чистую воду.

До обеда еще оставалось время, и Анна направилась к парникам навестить старых знакомых, за время ее отсутствия, рядом появилась новая теплица, да и старый парник значительно вырос в размерах. Монстр тут же развалился в теньке, Мыра осталась стоять на солнышке, Анна уже заметила, что эти двое совершенно по-разному реагировали на жару, зверь старался избегать прямых солнечных лучей, Мыра, наоборот, охотно подставляла им свое тело. Эти двое терпели присутствие друг друга, хотя назвать их друзьями она не решилась бы.

Новой теплицей командовал все тот же мужчина с редким именем Ксенофонт, увидев девушку, он с улыбкой двинулся ей навстречу. — А я все гадал, когда ты к нам заглянешь. Очень ты нужна нам сейчас.

Она оглядела подготовленные к посадке грядки. — Что сажаем?

Заведующий оживился. — Да все подряд. К прежним основным культурам добавили красный лук, новый сорт кабачков, тыкву и брокколи. Представляешь, брокколи... Из рейда притащили нам несколько пакетиков, вот готовим для них грядку. Поможешь?

— Конечно! Дочь покормлю и приду, скорее всего, часа в три. — Анна успокаивала свою девочку, которая начала капризничать и вертеть головой, причмокивая губами, так она давала понять матери, что проголодалась.

Ксенофонт с нежностью смотрел на малышку. — Красивая у тебя дочка, и имя у нее редкое.

Она ясно слышала грусть в его голосе. Помня про его симпатию к Любе, решилась спросить: — А вы что же, за год так и не смогли поговорить с Любой?

Мужчина опустил голову. — Я пытался... Но, по-моему, ей это не интересно. Зачем я ей такой старый?

— Это она вам так сказала, или вы сами додумали? — улыбнулась девушка.

— Я пригласил ее пройтись вечерком, а она сослалась на неотложные дела. Два раза мне повторять не надо, я понял, что это была просто отговорка.

— Мне кажется, Люба прямой человек, если бы она не хотела, так и бы сказала вам, ничего не выдумывая. — вступилась за бывшую соседку Анна. — Вы слишком быстро сделали неверный вывод.

Ксенофонт махнул рукой. — Не знаю... Да что теперь-то об этом говорить. — его позвала одна из работниц, и он поспешил к группе что-то горячо обсуждавших между собой женщин.

Анна поднялась к себе покормить дочь и ахнула, кругом стояли коробки с детскими вещами, рядом с коляской красовалась собранная кроватка: балдахин из легкой хлопковой материи красиво обрамлял ее, почти достигая пола, он придется очень кстати и защитит Монтею от пыли, насекомых и прямого солнечного света. Она отогнула легкое, стеганое одеяльце с милым мишкой в центре, под ним обнаружилась такая же простынка и твердый на ощупь матрас. На душе стало тепло, Анри обо всем подумал заранее, ждал их и готовил приданое для ребенка. С блестящими от волнения глазами она повернулась к Монстру и Мыре, вошедшими вслед за ней, зверь недоверчиво обнюхивал коробки и два раза презрительно ‒ как ей показалось ‒ чихнул, Мыра с любопытством вынимала детские вещи и, разглядывая их, удовлетворенно и одобрительно щелкала языком. Анна и сама поразилась количеству предусмотрительно собранных детских вещей, их хватило бы на десяток карапузов.

Покормив и уложив дочь в новую кроватку, она быстро разобрала коробки, переложив их содержимое в шкаф, куда еще вчера повесила свою одежду, в том числе и несколько комбинезонов, захваченных ею, как воспоминание о днях, проведенных в горе. Задержалась на них взглядом, осторожно провела пальцами по шелковистой поверхности материала и с ностальгией вспомнила отца и брата, ставших ее семьей, частью ее жизни. Слегка мерцающие комбинезоны напомнили ей маленькую комнатку, удобную кровать, механический голос будильника, наставников, гибридов, незабываемые путешествия в пещеру, все-все, что наполняло там ее дни. Стало тоскливо... В горе, среди высших она скучала по людям и тому, что оставила в поселении, а здесь ‒ по той жизни, которой жила там. Мыра присела перед ней на корточки и нерешительно тронула за руку, она всегда догадывалась о перемене в ее настроении и, как умела, выражала свое сочувствие. Анна погладила ее по голове, и мысли перетекли во вполне практическую плоскость, она подумала, что необходимо сходить на склад и обновить гардероб добровольной помощницы.

Первый день пребывания в поселении оказался чрезвычайно насыщенным, покормив малютку и оставив ее на попечение Мыры, она после обеда провела не менее трех часов в теплицах, высаживая заранее приготовленные семена, так что, в конце концов, у нее заныла поясница, и рекомендации Террии о регулярных физических упражнениях тут же всплыли в ее памяти. Заведующий теплицами куда-то исчез, и девушка напрасно прождала его, желая передать разговор с Любой. За обедом Анна вызвала соседку на откровенность, спросив, почему та отказалась познакомиться с Ксенофонтом поближе.

— Да, что-то такое было... — вспомнила женщина. — Но, у меня, действительно, намечалось неотложное дело, я его не обманывала. Думала, он просто перенесет время встречи. Но он смолчал, значит, не очень-то и хотелось...

— До чего же мужчины странные существа... Он воспринял озвученную тобой причину, как категоричный отказ. Я не понимаю, почему за столько времени люди, которые нравятся друг друга, не сделали ни одного шага на сближение.

Люба пожала плечами. — Возможно, здесь есть доля правды... Никому из нас это уже не нужно. Думаю, мне на судьбе написано остаться одинокой.

— Если убеждать себя в этом, то так и случится. Разве ты не хочешь иметь семью, детей? Уверена, вы могли бы составить отличную пару. — она положила руку на ладонь соседки и с иронией произнесла. — И куда только смотрит Наталья Юрьевна?

Взгляд Любови, казалось, потух, и на лице проступило выражение грусти. — Милая моя, он мне симпатичен, но не более. Каких-то сильных чувств нет. Вот Зоя влюбилась, так сразу стало заметно, летала и порхала, как бабочка.

— Я понимаю... Но отношения складываются по-разному. Возможно, если узнаешь его ближе... — Анна не договорила, проглотив конец фразы, вряд ли то, что она собиралась сказать, могло подбодрить уставшую женщину и возбудить ее интерес.

Очевидно, стоило, прежде всего, подтолкнуть мужчину к активным действиям, Люба очень нравилась ей и девушке хотелось, чтобы та не оставалась одинокой, тем более что возраст женщины был критичен для рождения ребенка.

Потратив время после работы в теплице, она выловила Ксенофонта возле скотного двора и, передав разговор с Любой, прямо сказала, что он напрасно потерял все это время, сделав неправильные выводы, его безынициативность выглядела в глазах женщины как отсутствие действительного интереса к ней. Она многозначительно намекнула ошеломленному мужчине, что сегодня вечером за их столом будет свободное место, и не дожидаясь реакции, оставила его размышлять над этой ситуацией.

Возле дома Мыра ловко катала взад-вперед коляску с Монтеей под присмотром Монстра и Веры Константиновны, увидев ее удивление, шеф-повар усмехнулась и сделала знак подойти ближе. — Я заглянула посмотреть, чего она делает. Малышка спала в кроватке... Кстати, Анна, никак папочка королевское приданое ребенку насобирал. — резко сменила она тему. — Мне твоя девчушка полки в шкафу показала. Хвасталась верно... И чего я там только не увидела... Вот это я понимаю, ответственный папаша. Не всякий человеческий мужик на такое способен, уж я тебе точно говорю. — она потянула девушку за руку и заставила сесть рядом с собой. — Верно, без ума твой вампир от счастья... И то сказать, разве думал когда ребенка иметь, да родного в придачу? Ты уж сильно не фордыбачь, ведь старается он.

— Так это вы Монтею в коляске вывезли?

Женщина усмехнулась. — Я показала, для чего эта штука на колесах нужна, а уж Мыра твоя сама догадалась, ловкая она и сообразительная. Ну, а друг твой за компанию увязался.

Анна похлопала Монстра по боку. — Вы его не боитесь?

Вера Константиновна нерешительно оглядела зверя. — Не знаю... Страшный он, конечно, но взглянет иногда как-то осмысленно, словно все видит и понимает. Думаю, он не совсем зверь.

Девушка прижалась к ней и обхватила за мощную талию. — Повезло мне с вами... Вы и баба Галя для меня, как родные бабушки. Не успела сказать вам спасибо за то, что приютили со всем моим цирком. — она встрепенулась. — Ой, да... У меня сегодня мероприятие намечено на ужин, заведующий теплицами сядет за наш стол.

Повар понимающе кивнула. — Ну-ну... Посмотрим, что из этого выйдет. Уж больно он смурной... Мы с Галиной тоже кое-что сообразили. Устроим представление, как думаешь?

Анна весело кивнула головой. — Точно! Устроим!

Оставив наверху свой внушающий страх кортеж и положив Монтею в слинг, она спустилась чуть раньше остальных, за их столом стоял дополнительный стул, и девушка надеялась, что у Ксенофонта хватит смелости разделить с ними ужин. Он пришел почти одновременно с ее соседками и в первые секунды колебался в выборе маршрута движения. Не подавая вида, Анна наблюдала за ним, в конце концов, пусть сам решает, что имеет для него значение: получить женщину и быть семейным человеком или продолжить прежний образ жизни.

Вера Константиновна, с усмешкой наблюдавшая за ним, не выдержала. — Ксенофонт, чего ты мнешься в дверях? Проходи и садись, у тебя место ужина поменялось. — она махнула рукой в сторону Анны и женщин, казавшихся удивленными словами шеф-повара.

Девушке пришлось объясниться. — Я пригласила заведующего теплицами поужинать с нами. У нас свободное место есть, а за его столом соседи локтями друг в друга упираются.

Антонина, занявшая комнату ушедшей Марии, поняла игру и искоса посмотрела на порозовевшую Любовь. — Ну и правильно... Мужская компания нам не помешает, правда, Люба?

Приблизившись, Ксенофонт, нерешительно взялся за стул. — Вы позволите, дамы? —

пробормотал он, обращаясь главным образом к объекту своего интереса.

Стараясь разрядить обстановку и дать возможность привыкнуть к новому соседству, Анна втянула мужчину в разговор, используя хорошо знакомую ему тему, постепенно к обсуждению подтянулись соседки, и она смогла передохнуть. Взглянула на повара, стоявшую в проеме кухни и зорко наблюдавшую за поселенцами, та незаметно показала ей большой палец. Монтея не спала, но лежала тихо, не мешая матери есть, она забавлялась с резиновым колечком, которое Анна нашла в коробке с игрушками, то разглядывая его, вытянув ручку, то приближая к лицу и с наслаждением жуя. Девушка заметила, что порции стали больше, чем до ее ухода, очевидно, поселенцы нарастили урожай продуктов, выращенных на месте, и снабжение ими значительно улучшилось.

Она подумала о своей свите, если Монстр кормился сам, то Мыру содержала колония, чтобы не провоцировать этим вполне обоснованное недовольство среди людей, следовало уже сейчас подумать о привлечении ее к посильным работам в теплице или где-то еще. Несмотря на свою природу гибрида, она была вполне способна отрабатывать свое питание, а не просто жить на правах компаньонки Анны, она не хотела держать ее возле себя в роли няни для дочери, Мыра должна иметь свободу передвижения, научиться взаимодействовать с людьми и влиться в их общество, насколько это станет возможным.

Внимание девушки привлек оживленный голос бабы Гали, явившись на ужин с опозданием, она сообщила, что задержалась в больнице, откуда принесла поразительную новость. Тут она сделала эффектную паузу, ожидая, когда нетерпеливые зрители начнут донимать ее расспросами. Так и случилось, Настя не выдержала первой.

— Надеюсь, новость со знаком плюс? — она развернулась к женщине, перестав есть и слегка покачивая коляску, в которой спал уже подросший малыш.

— Для кого как... — загадочно изрекла медсестра и вновь замолчала.

— Ну, что за манера... — начал Глеб. — Сначала всех заинтриговать, потом молчать, как сфинкс египетский.

— Какой еще сфинкс, ты чего выражаешься? — баба Галя с укором взглянула на парня, потом на куратора. — Наталья Юрьевна! С ним надо что-то делать... Что ни слово, то непонятно что...

— Галина Васильевна, успокойтесь, он не имел ввиду ничего плохого. Сфинкс ‒ скульптура в Древнем Египте. Может, мы попросим Глеба нам сообщение подготовить на эту тему, будем образовываться потихоньку. А так, конечно, не стоит бросаться словами, значения которых другие не понимают. Соображать пора... — и выразительно посмотрела на парня.

Медсестра удовлетворенно кивнула. — Вот, вот, милок... Давай готовь, посмотрим, что ты там наговоришь. В общем, дело в этой наглой профурсетке. — она взглянула на шеф-повара, которая тут же вступила в игру.

— Да ты что! — выразительно и очень громко произнесла Вера Константиновна и даже покинула свое королевское место у входа на кухню. — Ну-ка, ну-ка... Я уж думала она пропала, или ее поймали и уничтожили.

Ее приятельница согласно закивала головой. — Так, все к тому и идет... Допрыгалась голубушка... Засаду ей подготовили... Анна-то появилась, так шпион Лолы с минуты на минуту сообщит ей об этом и выдаст себя. Все поселение оцепили, ждут... Думаю, вместе их и повяжут.

— Думаешь, Галина, в поселении и правда доносчик есть? — недоверчиво спросил завхоз.

— Ну, я не знаю, Сергеич... Хозяева считают, что есть, и даже кое-кто у них на заметку взят. — она метнула взгляд в сторону Кирилла. Тот побледнел и опустил голову. Словно не замечая этого, женщина продолжала нагнетать. — А уж что они с ним сделают... — мечтательно произнесла она. — Даже думать не хочется... Кровь всю выпьют, да и кинут подыхать в лес к смердящим.

— Ну уж... — усомнился Ксенофонт. — На наших вроде это не похоже. Выгнать могут, да... Но чтобы так жестоко? Сомневаюсь...

— Ага. — съязвила медсестра. — Ты их в гневе не видел... А я вот наблюдала и скажу тебе, не приведи, Господи!

— Точно! — поддакнула шеф-повар.

Кирилл встал из-за стола и направился на выход.

— А ты куда? — крикнула ему вдогонку Вера Константиновна. — Не доел, да и компот не выпил... Заболел что ли?

— Желудок что-то прихватило. — проговорил он, не глядя на женщину.

Завхоз встрепенулся. — Желудок? Ты с этим делом не затягивай! У меня-то оказывается язва. Доктор лечение прописал. Анна, — обратился он к девушке, — а как ты про мою болячку узнала? Спасибо тебе, конечно.

Кирилл был забыт, и все разговоры сместились к болезни завхоза и роли Анны.

Выскочив из столовой Кирилл чуть не бегом отправился к себе в комнату, закрывшись, задернул шторы на окне, сел на кровать и схватился руками за голову. Если Лолу поймают, она его выдаст, да еще подумает, что он этому поспособствовал. Когда все вскроется, ему точно не жить, поселенцы погонят в чисто поле, а вампиры просто голову свернут и выбросят тухнуть в лесу, эта противная бабка точно обрисовала его будущее. Зачем он, дурак, связался с Лолой?! Бессмертным стать захотел... Тьфу! Как теперь ей знак оставить? Ведь за ним, наверняка, следят, поймают за этим делом и спросят: «А что это ты тут вывешиваешь и для кого?» Его прошиб холодный пот, он еще час бегал по комнате, прикидывая так и этак варианты дальнейших действий и, в конечном итоге, решил затаиться дня на три, думая, что за это время ситуация с поимкой Лолы прояснится. Если они упустят ее в очередной раз, он вывесит эту проклятую тряпку на яблоню под окном.

* * *

¹ франц. — Господи, Анна, если бы ты знала, как я люблю тебя... Я скучал по тебе каждую секунду своей жизни. Я хочу, чтобы ты осталась со мной, чтобы мы делили одну постель, чтобы мы воспитывали нашу дочь, и потом, у нас могут быть другие дети.

² франц. — Было тягостным.